Свидание с судьбой

      Мак покачал головой. При подобных обстоятельствах ей удавалось очень хорошо держаться.
      Не солнце, ярко бьющее в окно, разбудило Вэл – это были глухие удары молотка. Вэл посмотрела на часы и застонала. Она рассчитывала встать пораньше, чтобы успеть просмотреть несколько папок с документами перед тем, как выйти на работу.
      Все еще не проснувшись, девушка спустилась по лестнице и обнаружила в кладовке Мака, отодвинувшего стиральную машину и латающего пол. Накануне вечером Вэл устроила стирку. Благодаря отремонтированному Маком шлангу ей удалось не затопить полквартиры.
      – Извини. Я разбудил тебя? – не поворачиваясь, спросил Мак.
      Она уставилась на его обнаженную загорелую спину. Потом пару раз моргнула и пробормотала:
      – Доброе утро. – И поспешила уйти из крошечной комнатки.
      На плите стояла сковорода, вымытые тарелки были аккуратно убраны на полку, а на столе ароматно дымился только что поджаренный бекон.
      Вэл откусила кусочек, пока делала себе бутерброды. Вместо привычного чая она налила себе чашку кофе, добавила две чайных ложки сахара и отнесла съестное в гостиную.
      Там она решительно взяла три папки из правой части коробки – те, с которыми она еще не успела ознакомиться, так как изучала документы, находящиеся в левой части. Почему-то ей казалось логичным работать слева направо.
      А почему бы не начать с середины коробки и не работать в обоих направлениях? Вспомнив отца, Вэл нахмурилась. Как, черт возьми, с таким катастрофическим недостатком организационных навыков ему удалось создать мощнейшую компанию?
      Не может быть, чтобы он укладывал документы без разбору, помещая рядом старые брокерские бумаги и счета из ветлечебницы за осмотр кошки. Отец писал странные вещи на половине документов: суммы, инициалы, задания позвонить телевизионному агенту.
      Телевизионный агент? Туроператор? Но почему? Ее отец годами не ездил в отпуск, что, возможно, явилось одной из причин его смерти.
      – Будь все проклято! – воскликнула Вэл. Она не заплачет. Нет, она не заплачет.
      – Ты что-то сказала? – крикнул Мак из коридора.
      – Нет, тебе показалось.
      Кофе, к которому Вэл даже не притронулась, совсем остыл, бутерброды остались нетронутыми. Вэл уже дважды успела просмотреть каждую папку и в последних двух обнаружила ссылки на БФК, но расшифровать эти таинственные буквы так и не смогла.
      Папочка, милый, я знаю, ты не нарочно сделал что-то не так, но как же мне это доказать? В твоих документах полная неразбериха! Может быть, если бы ты вел свои записи систематично…
      Или если бы она могла обратиться с этой проблемой к профессионалам.
      – Или к гадалке, – задумчиво произнесла Вэл, качая головой. – Ах, черт возьми! – Взглянув на часы, она поняла, что ей придется выбирать между завтраком и опозданием на работу.
      Мак был в кухне, когда Вэл, переодевшись, спустилась вниз.
      – Завтрак готов, – сообщил он, как только она потянулась за курткой.
      – Нет времени.
      – Глупости. Ты сможешь работать лучше, если немного поешь.
      Ее желудок напомнил ей о том, что крохотный кусочек бекона и глоток холодного кофе едва ли заменяли нормальную пищу.
      – Хорошо, думаю, могу позволить себе задержаться минут на десять.
      Завтрак состоял из консервированных равиоли и салата. Учуяв аппетитный запах томатного соуса, Вэл внезапно почувствовала острый голод. Она опустилась на стул, а Мак поставил перед ней тарелку и протянул миску с тертым сыром.
      – Тебе нужна помощь? – осведомился он.
      – С чего ты взял? – возмутилась Вэл. – Это всего лишь уборка по дому. Думаешь, я не знаю, как это делается? Считаешь меня полной неумехой? – Ей не была присуща агрессивность, и на смену короткой вспышке пришла странная вялость.
      – Просто предлагаю, – спокойно проговорил Мак.
      Вэл поковыряла вилкой салат с оливковым маслом, потом добавила капельку ароматизированного уксуса.
      – Спасибо за завтрак, – сказала она неохотно.
      – Я еще раз проверю мансарду, пока тебя не будет. Если крыша протекает, то я это легко обнаружу после вчерашнего дождя.
      Отлично. Теперь придется тратиться на новую крышу? Вэл горестно вздохнула и уставилась на пятнышко от томатного соуса на тарелке, затем поскребла его вилкой.
      Почему невозможно злиться на этого человека, даже если злость оправданна? Ее иммунная система, должно быть, подвергается серьезному риску.
      – Каковы будут указания на сегодня? – спросил Мак, выводя Вэл из задумчивости.
      Вэл оставила вилку в покое и взглянула на него.
      – Не мог бы ты убрать из моей комнаты кондиционер? В такие теплые дни, как этот, мне бы очень хотелось открыть окно и подышать свежим воздухом.
      – Хорошо. Может, освободить от скотча второе окно?
      С минуту она молча барабанила пальцами по столу, потом покачала головой.
      – Решения, решения… Ты не будешь против подумать за меня? Я не могу беспокоиться сразу о многих вещах, а сейчас у меня в голове только слова Мариан о том, что люди очень часто оставляют в доме невообразимый беспорядок.
      Фыркнув, Мак попросил:
      – Передай соль, пожалуйста.
      Они оба старались залатать прореху в их отношениях, но это было не так-то просто. Взгляд Вэл блуждал по его лицу, все чаще и чаще останавливаясь на чувственных губах. Она не могла забыть, как эти губы касались ее губ, её шеи, ее закрытых век. Не могла не думать о том, что произошло бы, если бы на них не было одежды и не шел противный холодный дождь…
      Вэл резко отодвинула стул.
      – Мне нужно идти.
      – Так ты серьезно решила убирать чужие коттеджи?
      В этот момент она ополаскивала тарелку. Вопрос Мака застал ее врасплох.
      – А ты подумал, что нет?
      Мак подпер подбородок широкой ладонью.
      – И как долго продлится эта твоя работа?
      – Столько, сколько я захочу. Хотя, если уборщица Мариан вернется из декретного отпуска, мне снова придется искать место. – Вэл быстро налила воды в раковину и добавила моющего средства с запахом лимона. Мак протянул ей свою тарелку и столовые приборы, но кружка с кофе осталась перед ним на столе. Вэл опустила посуду в раковину. – Я даже могу попробовать устроиться через агентство, если мне понравится эта работа.
      – Что такого в уборке пылесосом? – Мак прикусил губу, и ей очень захотелось, чтобы он этого не делал. – Ну что ж, удачи тебе. Я тут повожусь еще немного, а потом займусь чтением. Я привез с собой несколько книг, которые еще даже не распаковал.
      Поставив чистые тарелки в сушилку, Вэл подумала о том, как было бы здорово свернуться калачиком у камина – или даже около мерзкого обогревателя – и провести вдвоем дождливый день. Читая, болтая, слушая музыку, может быть, даже вздремнув.
      Только проблема в том, что на улице нет никакого дождя, а у нее сегодня слишком много дел. К тому же здравый смысл подсказывал ей перестать мечтать о несбыточном и не подвергать себя риску влюбиться в Макбрайда.
      Быстро сбегав за кошельком и теми инструкциями, которые ей дала Мариан, Вэл была готова к уходу. В это время года места в большинстве коттеджей не были зарезервированы. Агент, работавший с недвижимостью, сказал Вэл:
      – Мне лучше предупредить вас заранее. Некоторые коттеджи не убирались в течение двух недель с тех пор, как съехали последние жильцы. Первое, что вам нужно будет сделать, – это проверить холодильник. Выбрасывайте все, не важно, покрыт продукт плесенью или нет.
      Сворачивая на Бэк-роуд, Вэл прикидывала, что, если ей удастся выполнить сегодня все задания по списку, она заработает больше ста долларов. Не так давно, еще до крушения «Боннард файнэншл консалтинге» и всего того, что ей было дорого, Вэл сочла бы такую сумму карманной мелочью. Сейчас это означало, что после выходных она сможет заплатить за строительные материалы. Деньги, которые она получит в следующий выходной, вероятнее всего, уйдут на налоги на частную собственность.
      Если Вэл приехала сюда, надеясь начать жизнь с чистого листа, ей это удалось на все сто процентов. В данный момент нужно зарабатывать деньги и разбираться с загадочными папками отца вместо того, чтобы мечтать об изящной мебели и вручную вышитых ковриках.
      Оставшись один, Мак решил снова заняться документами. Пока ему удалось просмотреть только дюжину папок, и он пришел к заключению, что Боннарду не помешала бы помощь клерков, а ему самому – содействие Вэл. Возможно, – если бы они сообща занимались этой работой и обменивались идеями не было бы такой жуткой путаницы. Вэл знала почерк отца и могла бы подсказать Маку, как расшифровываются непонятные записи на полях и сокращения в документах Боннарда.
      По крайней мере Мак не чувствовал бы себя виноватым перед ней. Вэл догадалась, что он не просто рабочий, но она все еще не знала самого плохого. Мак обманом проник в ее дом, чтобы вытащить Уилла из тюрьмы. Почему Вэл не спросила его, зачем он сюда приехал? Если бы она задала такой вопрос, Мак, наверное, все бы ей рассказал.
      Черт побери, он не создан быть двойным агентом! Для морского археолога Мак неплохо справлялся с сантехникой, а также был неплохим плотником. Если бы ему когда-нибудь пришлось отказаться от погружений с аквалангом, он мог бы с легкостью открыть свой бизнес по ремонту домов.
      Всего неделю назад Мак собирался осмотреть тот морской музей, который увидел в деревеньке Гаттерас, но сейчас у него были дела поважнее.
      Хорошо бы разобраться в том, подозревает ли он все еще Вэл. Вспомни пятилитровую бутылку из-под кока-колы, напомнил себе Мак.
      В момент, когда он открыл дверь ее спальни, все его мужские гормоны насторожились. В комнате витал легкий запах духов, и ему сразу же вспомнились белые цветы, которые он случайно заметил, когда однажды ехал в университет в Майами на конференцию. Пораженный их нежным ароматом, Мак поинтересовался у прохожего, как они назывались.
      Белые лилии. Вэл пахла лилиями и чем-то еще, присущим только ей одной.
      Оглядевшись вокруг, Мак увидел статуэтку, которую несколько дней назад заметил на каминной полке, – фарфоровая балерина, держащая в руках красные балетные туфельки. В маленьком нарисованном личике было что-то обезоруживающее.
      Мак отвернулся от статуэтки, снял со стены кондиционер и поставил на стул. Вэл попросила убрать его в одно из помещений, которыми сейчас не пользовались. Мак прошел по коридору и распахнул дверь в комнату, расположенную возле лестницы. Уборка здесь еще не проводилась, и старая мебель была покрыта пылью. Мак подошел к окну и посмотрел на маленькую бухту и невысокий горный хребет, покрытый лесом. Интересно, что таится там, под дюнами? – подумал археолог Макбрайд. Романтическая сторона его натуры рисовала обломки старинного корабля, похороненные под слоем песка, однако реалист внутри него утверждал, что, скорее всего, при раскопках обнаружится всего лишь какой-нибудь полусгнивший ствол дерева.
      Через несколько минут Мак вернулся комнату Вэл, чтобы затворить окно. Какое-то яркое пятно привлекло его внимание, и, подойдя ближе, он обнаружил, что дверца платяного шкафа приоткрыта и захлопываться не желает. Еще одна задача по устранению неполадок. Неужели для того, чтобы починить шкаф, придется выравнивать весь уровень дома? Может, дело обойдется просто сменой петель.
      Его взгляд остановился на одежде, втиснутой в узкое пространство. Мак не считал себя специалистом в области дамской моды, но все же понял: большинство вещей, пригодных для городской жизни, были абсолютно бесполезны здесь. Ну, разве что голубые джинсы. Те самые джинсы, которые Вэл носила в последнее время. Они могли стоить от десяти долларов до пары сотен. Несколько месяцев назад джинсы, должно быть, сидели на девушке как влитые, но сейчас Вэл сильно похудела. Слишком много переживаний. Слишком много физического труда при малом количестве сна.
      По крайней мере, теперь Вэл ела три раза в день. Перед тем как он переехал к ней, она, по всей вероятности, сидела на одних бутербродах с арахисовым маслом.
      Ее комната располагалась прямо над его, и Мак очень часто слышал, как она ворочается по ночам, а иногда встает и подходит к окну. Неоднократно он порывался подняться к ней и предложить свое лекарство от бессонницы. К счастью, инстинкт самосохранения останавливал его быстрее, чем он мог совершить непоправимую ошибку.
      Не в силах повернуться и уйти из спальни Вэл, Мак стоял возле платяного шкафа, вдыхал легкий аромат лилий и жадно смотрел на подушку, которая все еще носила отпечаток ее головы. Вэл не заправила свою постель. Возможно, привыкла к тому, что кто-то делает это за нее.
      Вздохнув, Мак тряхнул головой. А сейчас что? Заняться чертовыми папками или пойти в сад и покосить сорняки?
      Внизу он открыл банку пива и удобно устроился в кресле, полный решимости разузнать, почему Вэл привезла с собой именно эти папки. У него было минимум два часа до того, как она вернется. После сорока пяти минут изучения документов, большинство из которых уже давно нужно было выбросить на помойку, он встал и потянулся. Просто удивительно, как человеку с такими никчемными организаторскими способностями удалось обчистить свою собственную компанию, не оставив никаких следов! Сразу после банкротства все компьютеры компании были конфискованы, личную секретаршу Боннарда неоднократно допрашивали, однако никакого компромата так и не обнаружили. Но должна же была быть хоть какая-нибудь зацепка!
      Чтобы ее отыскать, Мак и приехал сюда, забросив все свои дела. И каков результат? А никакого! Сидит и роется во врачебных записях и старых неоплаченных счетах. Одна из папок была полностью посвящена заявлениям из магазина, где, по словам Уилла, отоваривалась его жена Мейси.
      А с другой стороны, Мак не нашел доказательств того, что Фрэнк Боннард наделал долгов из-за желания потакать женским прихотям, если, конечно, у него не было любовницы на стороне, о которой никто не знал. Короче говоря, в жизни Боннарда присутствовала только дочь и еще несколько близких друзей женского пола.
      Черт возьми, Маку нравились вызовы судьбы, но на сей раз, он оказался в тупике, выбраться из которого не представлялось никакой возможности.
      Мак закрыл последнюю папку и отложил ее в сторону. Когда дело доходило до бухгалтерии, он остро ощущал свое полное бессилие. Его мозг просто отказывался работать в этом направлении. К тому же сейчас его мысли постоянно отклонялись от заданного курса. Он отодвинул кресло и постарался не думать о том, как выглядела постель Валери Боннард со скомканными простынями, постарался забыть тонкий аромат, который витал в воздухе ее спальни, – аромат белых лилий.
      Допив пиво, Мак поставил банку на пол и закрыл глаза. Так, хватит мечтать. Надо посмотреть на всю эту ситуацию глазами морского археолога, столкнувшегося с загадкой затонувшего корабля. О положении вещей он узнал со слов Уилла, и оба брата сделали определенные выводы еще до того, как Мак уехал из Гринвича. Проблема в том, что эти их чертовы выводы начали давать сбой в тот момент, когда Мак увидел ее.
      Сначала ему казалось, что Вэл была гораздо хитрее, чем он подозревал, но позже он много раз видел выражение ее лица, когда она выходила из кабинета, где, видимо, копалась в отцовских документах. Смесь грусти, бессилия… даже раздражения. Мака так и подмывало рассказать ей, что он чувствовал себя точно так же. Ну, за исключением грусти, пожалуй.
      Но тогда ему бы пришлось повиниться в том, что он лгал ей с самого начала. Как бы она ни относилась к нему сейчас, после такого признания он бы еще ниже упал в ее глазах. И, видит Бог, для него это имело значение.
      Опять гормоны разыгрались! Расслабься, придурок, и начни думать башкой.
      Даже очень заинтересованный в доказательстве вины Боннарда не стал бы утверждать, что тот спрятал награбленное на своем огороде или спустил тонны золота к себе в подвал. Но все же оставался вопрос: куда, черт возьми, подевались миллионы долларов? Если Боннард стриг купоны с такого огромного капитала в течение энного количества лет, почему этого никто не заметил?
      Мысли Мака вернулись к Вэл. Наверху стоит платяной шкаф, полный дорогой одежды на выход. А ее часы – единственная драгоценность, которую она носила, – очень хорошего качества. Ну и что? Насколько Мак успел узнать Вэл Боннард, материальные ценности ее особенно не интересуют. Иначе она бы не стремилась привести эту жуткую развалюху, которая носит гордое название «дом», в божеский вид.
      Но самым убедительным аргументом в пользу невиновности Вэл является тот факт, что она взялась убираться в чужих коттеджах. Черт, Маку не хотелось, чтобы она убиралась даже в этом доме. Состояние тонких ручек Вэл внушало ему тревогу – везде были занозы. А еще ей приходится вдыхать вредные вещества, для работы с которыми нужен, вероятно, хороший респиратор.
      Когда Мак приехал сюда, его волновало одно: насколько далеко зайдет эта женщина, чтобы замести следы. Сейчас ему уже казалось, что она не только не была соучастницей этого мошенничества, но и искренно верила в абсолютную невиновность своего отца.
      А значит, она такая же жертва, как и Уилл.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

      Мак застыл, внимательно созерцая белые атласные балетные туфельки, наполовину торчащие из-под дивана. Что, черт возьми, заставило его играть в детектива? У него не было ни необходимого склада ума, ни нужных навыков. Но только не тогда, когда дело касалось живых людей – людей, которые были ему дороги. Которые носили балетные туфли и по-женски беспомощно ругались над грязной плитой.
      Засунув последнюю папку с документами в коробку, Мак решил принести себе еще одну банку пива, но вовремя вспомнил, что выпил уже две банки. Пора остановиться. У него достаточно проблем, и не нужно затуманивать мозги алкоголем. Мак никогда не злоупотреблял спиртным, памятуя о том, что выпивка и глубоководные погружения несовместимы. Хорошо, Макбрайд, пусть это будет в перспективе.
      Наиболее вероятного кандидата в растратчики, главного бухгалтера Сэма Хатчинсона, допросили с пристрастием и в итоге признали невиновным. Следующий подозреваемый теперь уже был не в состоянии дать какие-либо показания, по крайней мере, не на земном суде. Если Боннард и надеялся укрыться от уплаты налогов, ему это удалось… если так можно сказать, конечно.
      Впервые Мак задался вопросом о причастности к этому делу Уилла. Так ли чиста совесть у его сводного брата? Уж не он ли обчистил компанию Боннарда? Технически Уилл легко мог справиться с такой задачей. Что касается мотивации, то тут глубоко копать не надо. Мейси. Жена Уилла ушла от него, как только поняла, что бухгалтер, имя которого хотя бы косвенно связано с финансовым скандалом, не может рассчитывать ни на какую другую должность, кроме дворника.
      Уилл начал работать бухгалтером незадолго до того, как они с Мейси поженились. Затем, по настоянию жены, поступил в юридический колледж, одновременно продолжая трудиться на финансовой ниве.
      Окончив колледж, Уилл устроился в адвокатскую контору и вкалывал там как вол почти два года, ненавидя каждый час своей работы. Так что, когда в «Боннард файнэншл консалтинге» появилась вакансия бухгалтера, да еще с возможностью быстрого продвижения по служебной лестнице, Мейси уступила его мольбам, но денег требовала все больше и больше.
      Да, Уилл вполне может быть тем самым вором. Вот только есть одна загвоздка: он патологически не умел лгать. Даже будучи ребенком, он сразу же начинал краснеть, когда пытался кому-нибудь соврать.
      Ладно, вернемся к Боннарду, а значит, и к Вэл.
      Господи! Сделай так, чтобы она не была замешана! Пусть начнет строить новую жизнь без призраков прошлого. В душе Маку невероятно хотелось, чтобы и для него в ее новой жизни нашлось место…
      Отлично, он преодолел этот барьер – признал это, по крайней мере, для себя.
      Закрыв глаза, Мак погрузился в размышления, постоянно вспоминая бутылку из-под кока-колы, увеличенную до невероятных размеров толщей воды. Он почти уснул, когда Вэл внезапно влетела в переднюю дверь.
      – Представляешь, на улице снова идет дождь! Просто не могу поверить, это какая-то сумасшедшая погода. Мак? – Она уставилась на папки, внезапно соскользнувшие на пол. Все документы разлетелись в разные стороны. – Что это? Чем ты здесь занимаешься?
      Ах, черт! Он совсем забыл про время. Конечно, можно свести все к шутке и сказать Вэл, что некий игриво настроенный домовой оставил папки у него на коленях, пока он спал. Или стоит довериться голосу своей совести и сказать ей всю правду?
      – Мак? – Вэл стояла в дверях, бледная и изможденная, ее коса расплелась, и мокрые пряди темных волос спадали ей на лицо.
      – Ты промокла. – Застигнутый врасплох, Мак попытался сгладить неловкую ситуацию.
      – Машина заглохла. Меня пришлось брать на буксир. Мак, что ты делаешь с моими бумагами?
      – Хочешь – верь, хочешь – нет. Я хотел смастерить для тебя ящик для документов.
      – Нет. Ты лжешь.
      – Послушай, об этом нелегко говорить.
      Вэл сбросила кроссовки и вошла в комнату. Опустилась на диван и подоткнула концы пледа под колени. В комнате было жарковато, но промокшую девушку сотрясала дрожь.
      – Попытайся для разнообразия просто сказать правду.
      – Правду, всю правду и ничего, кроме правды. Ладно, мое имя действительно Макбрайд. Но моего сводного брата зовут Уилл Джордан. – Мак терпеливо ждал, пока до нее дойдет смысл его слов. Она и раньше была бледной, а сейчас ее лицо окончательно утратило свой нормальный цвет. – Ты дала бы мне шанс, если бы я тебе сразу сказал, кто я такой?
      Серо-зеленые глаза потемнели.
      – Я бы… – Вэл глубоко вздохнула. – Наверное… Нет, не знаю. Но почему? – взмолилась она. – Я имею в виду, почему ты вообще здесь? Почему прикидываешься каким-то… подсобным рабочим?
      Мак чувствовал себя последним подонком. Нет оправдания тому, что он сделал. Или есть? Черт, как же все запуталось!
      – Почему ты рылся в моих личных бумагах? – повторила она тихим голосом, когда молчание слишком затянулось.
      – Потому, что Уилл – не мошенник, он не крал эти деньги.
      Мак не стал бы ее винить, если бы она сию же секунду выкинула его из дома, а вслед за ним вышвырнула бы все его снаряжение. Судя по выражению лица, Вэл серьезно об этом подумывала.
      – Ты не знаешь этого, – наконец сказала она. – Никому не хочется верить, что их родственник способен на бесчестный поступок.
      – Послушай, Вэл, кто бы ни обчистил фирму твоего отца, это был не Уилл. Деньги не играют для него такой большой роли, хотя увеличение доходов является частью его работы. Вернее, являлось. Его карьера, судя по всему, завершилась.
      Вэл сверлила его взглядом. Еще раз, глубоко вздохнув, она сказала:
      – Мой отец не был вором. Мне все равно, что о нем говорят. Я знала его лучше, чем кто бы то ни было, и могу поклясться под присягой: единственное, чего он не умел делать, – это лгать. Отец никогда ничего не украл, даже… даже коробок спичек. Обогащение не являлось для него основной целью в жизни. И деньги он зарабатывал не для себя лично.
      Интересно, понимает ли она, что предполагает ее последнее заявление? – подумал Мак.
      – Мне придется поверить тебе на слово. Я не был знаком с твоим отцом.
      Фрэнк Боннард жил в роскошном квартале города и ездил на классическом «бентли», но в остальном не выставлял свое богатство напоказ, как некоторые, кто зарабатывал значительно меньше. Например, Уилл. Впрочем, на этом настаивала Мейси…
      Вэл чихнула и встала.
      – Мне нужен платок.
      – Тебе нужно принять горячую ванну и что-нибудь перекусить.
      – Я бы выпила чашку чая.
      Он поморщился.
      – Иди, прими душ, надень что-нибудь сухое и теплое. Пока ты будешь переодеваться, я поставлю чайник. Поговорим, когда ты спустишься.
      – Да, нам действительно нужно поговорить, – хмуро произнесла Вэл. – Не думай, что ты так легко отделаешься.
      Легко? Собственная совесть замучила его настолько, что он уже ничего не боялся.
      Вэл направилась к двери, ее мокрые носки оставляли темные следы на полу. Мак проследил за ней взглядом. О, леди, ну почему ты не такая, какой я представлял тебя с самого начала? Глупая, избалованная, любящая деньги?
      Перед тем как подняться наверх, Вэл забросила свои кроссовки на стиральную машину. Если бы она была одна, то разделась бы догола, неважно, холодно ей или нет. Каким же мерзким оказался весь этот день! Первый день на работе… и сейчас все это.
      Было недостаточно того, что она целый час провозилась с каким-то неопознаваемым веществом, покрытым ужасной плесенью и оставленным в раковине на кухне. Было недостаточно, что какой-то идиот пролил липкую жидкость на пол под столом и ей пришлось на коленях оттирать всю эту мерзость.
      Нет! После всего этого она приходит домой с одной мыслью – залезть в ванну, а потом забыться благословенным сном – и узнает умопомрачительные новости! Черт бы его побрал! Как он посмел так с ней поступить? Да еще дважды! Как там звучит старая поговорка – обмани меня один раз, пусть будет стыдно тебе, обмани меня второй – от стыда сгорю я.
      Она должна была догадаться. Если человек из кожи вон лезет, чтобы казаться обаятельным, это обычно означает, что он преследует какую-то свою цель. Правда, Маку не занимать мужской притягательности, ему и стараться особо не нужно было. Я оказалась слишком легкой добычей для него, с горечью размышляла Вэл, выходя из своей спальни с сухой одеждой в руках.
      Чем же он очаровал ее? Возможно, тем, как он пьет чай, забавно гримасничая? Тем, с какой увлеченностью рассказывает о старинных кораблях и ранних колониальных поселениях, заставляя Вэл забыть о том, что она смертельно устала и все тело стонет от боли? Тем, что научил ее слушать шепот лебедей? Смешил до слез, когда ей было совсем не до смеха? А еще ползал у нее под домом, ремонтировал мансарду, делал всю грязную работу, о которой она и подумать-то не решалась. А все зачем? В обмен на ржавый душ и провисающую кровать?
      Будь он проклят за свою безумную привлекательность, и будь проклята она сама – за свою доверчивость и податливость.
      Вэл напустила в ванну чуть желтоватой горячей – благодаря стараниям мастера на все руки Мака – воды, бросила горсть ароматной соли, потом еще одну, просто потому, что ей было необходимо что-нибудь сделать. Может быть, поскользнуться и сломать себе шею, когда будет выбираться из ванной.
      Это послужит ей хорошим наказанием.
      Она погрузилась в приятную теплоту, запрокинула лицо и прикрыла глаза. Душистый пар поднимался вверх и обволакивал ее со всех сторон. Прочь, стресс, исчезни и никогда не возвращайся. Я и так уже достаточно настрадалась. Каждой клеточкой своего исхудавшего тела она ощущала, как силы снова возвращаются к ней. Было так приятно нежиться в теплой воде, чувствуя, как расслабляются ноющие мышцы. Сэнди, подруга Вэл, будучи заправским алкоголиком, налила бы ей крепкого виски и напомнила бы о том, что жизнь слишком коротка и нужно наслаждаться каждым ее мгновением.
      Вэл окунулась в воду с головой, чтобы намочить волосы. Лишь на мгновение она вспомнила дорогие шампуни, кондиционеры для волос и питательные гели для тела, которыми она привыкла пользоваться изо дня в день, – все эти блага цивилизованной жизни остались теперь в прошлом.
      Услышав шум спускаемой воды, Мак наполнил чайник, поставил его на плиту и полез в холодильник за продуктами для бутербродов. Ей необходимо плотно поесть. Кажется, углеводы обладают успокаивающим действием, не так ли?
      Расставляя на столе шоколадное печенье, хлеб, сыр и салями, Мак заметил записку, которую написал для нее утром и специально прислонил к солонке, чтобы она сразу же бросилась Вэл в глаза. Когда девушка уехала, он ответил на телефонный звонок, пообещав оставить для нее сообщение.
      Неудивительно, что у Мака это вылетело из головы. Как только он услышал имя Митти Стоддард, у него сразу же возникло неприятное чувство, что ситуация становится все хуже и хуже. Хотя хуже, казалось бы, уже быть не может.
      Мак почувствовал запах Вэл еще до того, как услышал ее шаги. Не то чтобы аромат был резковат, скорее Мак стал слишком чувствительным к запахам. Нет, не так – к запаху Вэл.
      – Садись, выпей чаю, съешь бутерброд, а позже перезвонишь.
      На Вэл был розовый махровый халат, который явно знавал лучшие дни. Мак смотрел на нее затаив дыхание.
      Просмотрев сообщение, Вэл подняла на него блестящие серо-зеленые глаза.
      – У нее все в порядке? Я так беспокоилась.
      – Мы очень коротко поговорили, – произнес Мак. – Она спросила, где ты, и я ей сказал, что ты уехала на пару часов. Потом она поинтересовалась, кто я такой, и я ей ответил.
      – Что ты ей сказал? Что ты брат Уилла Джордана?
      Мак покачал головой.
      – Я сказал, что занимаюсь у тебя мелким ремонтом.
      – И все?
      Он резко выдернул стул из-под стола и опустился на него.
      – Послушай, веришь ты мне или нет, у меня нет привычки обманывать людей. Но у меня также нет привычки рассказывать о своих личных делах чужым людям.
      – Мисс Митти – не чужая. Ты знал, что я пыталась найти ее.
      – Я всего лишь видел, что ты ей звонила не сколько раз. Еще до приезда сюда я знал, что она работала на твоего отца.
      По словам Уилла, Митти Стоддард интересовалась всем, что происходило вокруг, и охраняла Фрэнка Боннарда как сторожевой пес. А еще Уилл рассказал Маку, что секретарь Боннарда приложила руку к раннему уходу на пенсию мисс Митти, если, конечно, возраст в семьдесят два года можно назвать ранним.
      Уилл не стал вдаваться в подробности, а Мак все это считал не относящимся к делу.
      Не доев бутерброд и забрав чай с собой, Вэл поспешила в другую комнату. Мак слышал, как она набирала номер, бормоча себе что-то под нос. Затем раздался ее звонкий голос:
      – Мисс Митти? Слава богу! Вы не представляете, как я волновалась.
      Мак вышел на террасу. Подслушивание было тем, к чему даже он относился крайне негативно. К тому же он и так слишком низко пал в ее глазах, и ему очень хотелось поступить тактично.
      Дождь все еще моросил, поэтому Мак решил пойти закрыть складское помещение, которое накануне оставил открытым. Совсем без причины – внутри не было ничего ценного, – просто так, от нечего делать. У машины Вэл он остановился и проверил давление в шинах. Поняв, что дал Вэл достаточно времени, чтобы наговориться с мисс Митти, он вошел в дом, шумно хлопнув дверью.