Дэнни Бойд (№10) - Ледяная обнаженная

Картер Браун

Ледяная обнаженная

Глава 1

Я всегда полагал, что блондинки, как и брюнетки, в большинстве своем могут скрасить какое-то время. Рыжие же, будучи неизменно костлявыми, в основном не годятся даже на какое-то время. Одного взгляда на эту рыжую мне хватило, чтобы понять полнейшую абсурдность любых обобщений. Неоспоримым доказательством тому была ее высокомерно выпяченная и туго обтянутая скромным черным шелковым платьем высокая грудь. Братцы! Если ее считать костлявой, меня вполне можно было бы назвать пришельцем из далекого космоса.

– Меня зовут Бойд, – доверительно сказал я ей с одобряющей улыбкой. – Дэнни Бойд из "Предприятия Бойда", город Нью-Йорк.

Моя голова автоматически повернулась немного вправо, затем влево, чтобы мой профиль оказал на нее максимальное воздействие. Я решил, что она этого заслуживала. Одной стороны моего профиля обычно бывает достаточно, чтобы довести крупную роскошную блондинку до рыданий, вызванных крушением всех надежд.

Но почему-то чудесно сложенная рыженькая никак не отреагировала. В ее рыжевато-коричневых глазах отразился лишь вопрос, когда она ответила на мой пристальный взгляд. Я решил, что она близорука, но чертовски горда, чтобы носить очки.

– Ваши остекленевшие глаза я воспринимаю как комплимент, – сказала она наконец спокойным голосом. – Но только сделайте хоть шажок к письменному столу, и я позову на помощь.

– Если вы на минутку воспользуетесь вашими очками, – беспечно предложил я, – вы сообразите, что зловещее пятно перед вашими утомленными глазами представляет собой красивейший образец мужественного...

– У меня стопроцентное зрение, – резко прервала она меня. – Не напрягая глаз, я могу видеть одного из тех персонажей с квадратными челюстями, которыми с телеэкрана пугают детей. Во всяком случае, не вижу никакого сходства с человеческим существом.

– Вы не больны? – спросил я с надеждой. – Любой психиатр, могу поспорить, нашел бы простое объяснение, почему вам не нравятся интересные мужчины. Может быть, все дело в воспоминаниях о том времени, когда вы были костлявым ребенком с пламенеющими косичками и все мальчики с воплями разбегались при вашем появлении. Но можете мне поверить, милая, вы изменились с тех пор, вы хорошо округлились и все такое прочее.

Легкая улыбка тронула ее губы, и она быстро наклонила голову, чтобы скрыть ее, предоставив мне возможность разглядеть с высоты птичьего полета ее фантастическую прическу.

– Вы хотели видеть мистера Ильмо? – спросила она приглушенным голосом. – Он вас ожидает, мистер Бойд. Вы можете пройти в его кабинет. Это вторая дверь справа.

– Спасибо, – вежливо ответил я. – Я здесь останусь, по-видимому, на какое-то время и буду рад предложить вам бесплатно преимущества политики добрососедства Бойда. Мы должны встретиться и поработать вместе над вашим комплексом неполноценности, милая. Почему бы нам не начать уже сегодня вечером, скажем, в восемь?

– Я не мазохистка, мистер Бойд, – сладко проговорила она. – Если уж я захочу почувствовать себя несчастной, я вполне смогу обойтись без вашей помощи.

Тут я решил, что легче войти во вторую дверь справа, чем пытаться ответить на ее саркастическое замечание. Поэтому, я поспешил к двери, делая вид, что не слышу ее победный смешок.

Мистер Ильмо оказался маленьким человечком, сидящим за большим письменным столом. На нем были достойный черный костюм и очки в золотой оправе, сквозь которые сверкнули любопытством его глаза.

– Я – Бойд, – скромно представился я.

– Ах да, – откликнулся он. – Присаживайтесь, мистер Бойд. Надеюсь, вы благополучно добрались с Востока. – Судя по его словам, Нью-Йорк находился где-то за Багдадом.

– Прекрасно, – ответил я и сел на нечто напоминавшее подлинный образчик мебели в стиле "Американа". – Я не надеялся вернуться так скоро в Санто-Байя – в последний раз я был здесь около шести месяцев назад.

– В самом деле?

– Мне это любопытно, – правдиво признал я. – Обычно я работаю поблизости от своей нью-йоркской конторы и не мог бы назвать Западный берег своей территорией. Каким образом вы выбрали именно меня?

– Мне вас порекомендовали, мистер Бойд. Мне понадобились услуги ловкого частного сыщика, и лейтенант Шелл предложил мне связаться с вами.

– Шелл? – открыл я рот.

– Это вас удивляет?

– По меньшей мере, – я вспомнил свое недавнее пребывание в Санто-Байя, когда поиск исчезнувшего клиента обернулся несколькими убийствами, а лейтенант Шелл посчитал меня лично ответственным за большинство трупов.

Ильмо наградил меня неприветливой улыбкой.

– Лейтенант сказал, что раскрутить это дело невозможно и что только – я цитирую его слова, как вы понимаете, – ненормальный мог бы добиться успеха. Вот тут-то он и упомянул вас, мистер Бойд.

– Приятно знать, что у тебя есть настоящие друзья, – горько сказал я. – Так что за невозможное дело?

– Неделю тому назад был ограблен мой ювелирный магазин, – произнес он педантичным тоном. – У нас была украдена бриллиантовая диадема стоимостью приблизительно в сто тысяч долларов.

– И полиция не смогла найти ее. А что вы скажете о страховой компании? Ее люди работают над этим? Зачем вам я?

– Резонный вопрос, мистер Бойд. – Его золотые очки сверкнули с чувством оскорбленного достоинства. – Страховая компания отказала в иске. Если диадема не будет найдена, я потеряю ее оптовую стоимость, равную приблизительно пятидесяти тысячам долларов.

– Как она была украдена?

Ильмо откинулся на спинку стула и печально покачал головой.

– Очень ловкий замысел, мистер Бойд! Дело довольно запутанное, я считаю. Быть может, мне следует начать с самого начала?

– Мое время принадлежит вам, – щедро согласился я.

– Смею надеяться на это, исходя из задатка в тысячу долларов плюс текущие расходы, – холодно проговорил он. – Все началось с того, что местная компания "Пулсайд-Пластикс" обратилась ко мне за помощью в, рекламе организованного ею конкурса красоты. Диадема была выставлена уже в течение двух недель в нашей витрине, когда директор компании по рекламе мистер Машен привез в магазин трех финалисток конкурса. По его идее, победительница должна была быть коронована диадемой. Он хотел сфотографировать трех финалисток с диадемой на голове в целях рекламы.

– И в этот момент она была украдена? – спросил я.

Он кивнул.

– Двое вооруженных охранников взяли ее из витрины и принесли в этот кабинет, где ее уже ожидали Машен и остальные. Каждая девушка надевала диадему, а фотограф делал снимки. Потом охранники вернули ее в витрину. Через два часа после этого в магазин вернулся наш эксперт мистер Байерс, который возил несколько дорогих безделушек одному клиенту. К счастью, он обладает острым зрением и с одного взгляда на витрину понял, что диадема была заменена стеклянной подделкой.

– Он такой хороший эксперт? – недоверчиво спросил я.

– Мистер Байерс приехал к нам пять лет назад из Амстердама, где он работал в знаменитой компании "Ван Дистен и Люутенс", – тихо проговорил Ильмо. – Этот человек – гений в том, что касается драгоценных камней!

– Прекрасно, – сказал я. – Но тот, кто совершил подмену, должен был иметь под рукой подделку. Кто именно взял ее из витрины и передал охранникам?

– Я сам это сделал, – ответил он с ледяным достоинством. – Только я один знаю, как отключать фотоэлементы и другие охранные устройства, которые гарантируют витрину от взломщиков.

– Таким образом, подмена могла быть совершена только в этой комнате? – спросил я.

– Так считает полиция, – признал он. – У меня тоже нет другого объяснения, мистер Бойд.

– И полиция пока ничего не добилась?

– Конечно нет, насколько я знаю, – холодно ответил он. – Как я уже упомянул, страховая компания отказала в иске, прибегнув к надувательству, законно обоснованному мелким шрифтом в договоре: они отвечают за сохранность диадемы только при ее нахождении в витрине или сейфе.

– С какой именно целью вы меня нанимаете, мистер Ильмо? – спросил я.

– Заполучить ее обратно, – раздраженно ответил он. – Какой иной может быть эта цель?

– Это все, что вы хотите? – настаивал я. – Вы не хотите, чтобы я поймал людей, совершивших кражу?

Его глаза блеснули за очками в золотой оправе.

– Ха! – тоненько хихикнул он. – Я вас понял. Вы полагаете, что возможна некая сделка с вором или ворами?

– Все зависит от вас, – пожал я плечами. – Готовы ли вы уменьшить понесенный урон?

– Давайте поставим это на деловую основу, мистер Бойд. – Он оживленно потер руки. – Если у вас ничего не получится, вы уже получили тысячу долларов и обратный билет до Нью-Йорка, правильно?

– Конечно, – кивнул я в знак согласия.

– Если вы найдете диадему, я буду готов заплатить вам еще пять тысяч, не задавая никаких вопросов, – продолжил он. – Если вы посчитаете возможным пойти на сделку с вором на этих условиях, с тем чтобы что-то досталось и вам, решение целиком за вами, мистер Бойд.

С минуту я пристально смотрел на него. Он уже не уступил бы ни цента, и я пробормотал:

– Это похоже на распродажу по дешевке.

– Не вижу, на что вам жаловаться. Вы можете действовать, как пожелаете. Никто ничего вам не навязывает.

– Как же! Тот, у кого в руках камушки на сто штук, отдаст их за копейки, вы полагаете? – Я вздохнул. – Ну что ж, я, пожалуй, могу начать с людей из пластмассовой компании.

– У Тамары есть список имен и адресов. Вы сможете взять его у нее, когда выйдете отсюда.

– У рыженькой? – вздрогнул я. – Она к вам поступила тоже из амстердамской компании "Ван Как его и Еще кто-то"?

– Она поступила к нам из средней школы Санто-Байи примерно девять или десять лет назад, мистер Бойд. Ее мать русская, насколько я знаю, и она вышла замуж за американского водителя грузовика. Тамара О'Киф – живой пример американского компромисса, не так ли?

– Но вся ее беда в том, – мрачно сказал я, – что компромиссом и не пахнет во всем ее восхитительном теле!

Через пару минут я уже был не в кабинете Ильмо, а рядом с рыженькой, в венах которой застыл лед вместо красной крови, о чем свидетельствовала прохладная реакция на профиль Бойда.

– Вот список, – сказала она деловым голосом и протянула мне искусно отпечатанную страничку. – Вам требуется еще что-нибудь, мистер Бойд? Кроме, разумеется, услуг, психиатра?

– Мне хотелось бы знать ваше личное мнение обо всем этом деле и о замешанных в нем людях, – небрежно бросил я. – Это, конечно, займет много времени, но откладывать нельзя, мисс О'Киф. Почему бы нам не пообедать и не обсудить это?

– Почему бы вам не исчезнуть, мистер Бойд, и не начать искать диадему? – сладко спросила она.

Еще раз она поставила меня перед неприятной дилеммой: придумать остроумный ответ на ее саркастическое замечание или исчезнуть. Я тщательно сложил листок со списком имен, сунул его в бумажник и неохотно вышел.

Прежде чем навестить моего нового клиента в "Ювелирном магазине Ильмо", я снял номер в гостинице, хранившей еще грустную память о моем предыдущем визите. О целой ночи разочарования, когда роскошная блондинка ожидала в моей комнате, готовая погрузиться в экстаз. Она так и осталась ждать, ибо я не смог вернуться в гостиницу той ночью. Теперь я горячо надеялся, что подобное никогда не повторится. Если бы это случилось, я, возможно, прыгнул бы с крыши гостиницы или, по крайней мере, выбросился из окна первого этажа.

После размещения в отеле я взял напрокат машину с откидным верхом, ожидавшую теперь у входа в магазин. Я поехал в полицейский участок, и здесь померкли мое боевое настроение и блеск моей наемной машины.

У дежурного сержанта я спросил, где смогу увидеть лейтенанта Шелла. Мое ощущение нервной депрессии усиливалось с каждым шагом, который приближал меня к его кабинету. Стены, как я заметил, все еще были окрашены в тот же привлекательный цвет старой высохшей крови. Шелл все еще был высоким и жестким типом с коротко подстриженными седыми волосами и прикрытыми веками темными глазами, которым мало что нравилось, и меньше всего Дэнни Бойд.

– Ну-ну, – сказал он, даже не пытаясь приподняться со своего стула. – Это сам глазастый Бойд, слабоумный с Манхэттена, приехавший, чтобы разделить еще одно чудесное приключение с нами, невинными с Западного берега!

– Ты заучивал это приветствие в течение нескольких дней, – сказал я, осторожно садясь на упакованный ящик, который служил здесь стулом для посетителей.

Я прикурил сигарету, и секунд десять мы свирепо пялились друг на друга.

– Ладно, – сказал я наконец, – что за мистификация? Что за макиавеллиевский замысел зреет в твоем дьявольском мозгу?

– Ты о чем-то говоришь? – живо откликнулся он. – Или просто нанизываешь слова, чтобы послушать, как они звучат?

– Мистер Ильмо нанимает меня, чтобы заполучить обратно украденную диадему, – сказал я с нескрываемым подозрением. – Я спросил его, как это он надумал нанять частного сыщика из Нью-Йорка и почему он выбрал именно меня. Потому, был счастлив сообщить он, что меня очень рекомендовал лейтенант Шелл.

Жуткая усмешка исказила лицо лейтенанта, словно кто-то провел по нему бритвой.

– Я буду с тобой откровенен, Бойд, – ответил он почти любезным голосом. – В этом деле мы не добились никакого прогресса, а мистер Ильмо хочет, естественно, заполучить свою диадему обратно. Я и подумал, что самое лучшее для него – это нанять ловкого частного детектива, который может действовать там, где это недоступно полицейскому. Вам нужен, сказал я ему, парень, лишенный угрызений совести, морали и сомнений. Парень, для которого деньги – единственный стимул всей жизни и который сделает ради них что угодно. Короче говоря, ему нужен был Дэнни Бойд.

– Тебе незачем пресмыкаться передо мной со всеми этими изысканными комплиментами, лейтенант, – проворчал я. – Интриган вроде тебя должен иметь более серьезный повод, чтобы вновь встретить меня.

Шелл слегка пожал своими широкими плечами.

– Можно подумать, что ты мне не доверяешь.

– Я могу доверять тебе так же, как и бывшей жене, которая требует задолженных алиментов с ножом в руке, – правдиво ответил я. – Здесь скрывается какой-то подвох.

– Так ты мне не доверяешь? – Он печально покачал головой. – Меня это очень расстраивает, Бойд.

– Ладно. Будем считать, что все прекрасно. Как далеко вы продвинулись в этом деле?

– Совсем недалеко, – уныло признал он. – Кто-то совершил подмену в кабинете Ильмо – это точно. Два вооруженных охранника – чисты. Агентство назначило их на это дежурство тем самым утром, так что они не знали заранее о работе в магазине Ильмо. На их месте мог оказаться любой из шести наемных охранников агентства.

Я достал из бумажника список имен, врученный мне Тамарой О'Киф.

– Нам остаются три участницы конкурса, директор по рекламе Машен, президент пластмассовой компании мистер Раттер и его супруга?

– Верно, – кивнул Шелл. – Выбирай любого. Мы попробовали и ничего не добились.

– Никакой ниточки? Никакого подозрения?

– Ничего, – спокойно подтвердил он. – Может быть, у тебя что-нибудь получится. Я надеюсь на это, Бойд.

– Спасибо, – с сомнением сказал я. – Единственное, что я могу сделать, это последовать вашим путем и повидать каждого из них.

– Почему бы тебе не сделать этого? – ободряюще улыбнулся он. – Прими мой совет и начни с финалисток. Например, с Луизы Ламонт – она в твоем духе, Бойд!

– Что ты хочешь этим сказать?

– Она сексуальна, роскошна и жестка как ногти!

– Пожалуй, я так и поступлю. Ты можешь предложить еще какие-нибудь перлы мудрости, лейтенант, прежде чем я уйду?

– Ты мог бы купить вечернюю газету, – ободряюще сказал он. – В ней появится прекрасный рассказ о том, что Ильмо нанял напористого частного сыщика, чтобы найти диадему.

– Что-что? – выпучил я глаза. – Ты подкинул эту историю в газету?

– Это – часть нашего сервиса, – ухмыльнулся он. – Мы стараемся потрафить туристам.

– Чудесно! – проворчал я. – Так вот в чем подвох!

– Ты знаешь, что страховая компания отказала Ильмо в его претензиях? – спросил Шелл ласковым голосом.

– Он мне сказал об этом, – осторожно ответил я.

– Это ужасно, – весело продолжил он. – В большинстве случаев ребята из страховых компаний готовы пойти на сделку с вором. Но зачем я тебе об этом говорю? В таком трудном деле это помогло бы нам. Мы могли бы держаться близко от следователя страховой компании и схватить вора, согласного на подобную сделку, не так ли?

Я закрыл глаза и сосчитал до пяти, но безуспешно – хитрое лицо Шелла не исчезло, когда я снова открыл глаза.

– Теперь я понимаю, – сказал я с горечью. – Я вам заменю следователя из страховой компании, поэтому-то вы и устроили мне бесплатную рекламу. Если вор захочет пойти на сделку и продать диадему дешево, он свяжется со мной.

– Все верно! – улыбнулся лейтенант в притворном восхищении. – Ты сообразительный парень, Бойд, как я и сказал Ильмо! Только помни, что мы будем следовать за тобой по пятам с этой самой минуты, и если кто-то вступит с тобой в контакт, а ты забудешь поставить нас в известность...

– О деталях можешь не говорить, – уныло отреагировал я.

– ...то мы возьмем свод уголовных законов, – радостно продолжил Шелл, – и примерим его к тебе статью за статьей!

Глава 2

Покинув кабинет лейтенанта Шелла, я, следуя его совету, отправился повидать одну из финалисток конкурса, а именно Луизу Ламонт. Я посчитал это вполне логичным, а его упоминание о том, что она сексуальна и роскошна, повлияло на мое решение не больше, чем на девяносто пять процентов.

Жилой дом, в котором находилась ее квартира, выглядел шикарно, наподобие кооперативных домов в нью-йоркском Ист-Сайде, и содержание одной только формы швейцара стоило, должно быть, около ста долларов в месяц. Она жила на шестом этаже. Автоматический лифт доставил меня туда за пару секунд с презрительным шипением. Я нажал звонок рядом с дверью и стал ждать.

Ожидание оказалось недолгим. Дверь распахнулась, и в ней возник тип огромных размеров. И глядел он на меня так свирепо, словно я только что оскорбил его сестру. Ему было лет тридцать пять. Густые жесткие волосы спадали на его глаза, глядевшие с не менее грубого лица. Пока я приходил в себя от неожиданного шока, который вызвали его отвратительные черты, массивные ручищи схватили меня за лацканы пиджака и буквально внесли в квартиру.

– Итак, умник, – проскрипел он голосом, похожим на наждак. – Наконец-то я узнал, кто приударяет за девкой Марти.

Краем глаза я заметил длинноволосую блондинку, которая заслуживала тщательного изучения, но мои мысли были заняты более неотложными делами, например бездельником, приводившим в негодность мой пиджак, над которым так старательно поработала фирма "Братья Брукс".

– Надеюсь, вы не будете возражать, если я выскажусь откровенно, хоть официально нас и не представили друг другу, – вежливо сказал я. – Так что убери свои вонючие лапы, пока я не рассердился и не отдубасил тебя.

Его кустистые брови поползли вверх и переплелись от изумления над переносицей.

– Послушай, козел! – Он сильно встряхнул меня пару раз в подтверждение серьезности своих намерений. – Если ты хочешь, чтобы в твоей глупой башке остались зубы, начинай говорить. Ты приударял за девкой Марти, так что рассказывай все без утайки. Понятно?

– Пит! – Раздался откуда-то слева раздраженный голос блондинки. – Я никогда не видела раньше этого типа. Не сходи с ума!

– Заткнись! – прикрикнул он на нее и встряхнул меня еще раз. – Ты слышал, козел? Выкладывай!

– Обязательно, – с иронией отозвался я. – Полагаю, ты это заслужил, приятель. Ты хочешь знать о днях, проведенных с нею, уик-эндах или только о ночах?

Как я и надеялся, у него был правильный автоматический рефлекс. Его правая рука отпустила мой лацкан и размахнулась, чтобы врезать мне кулаком между глаз. Ему, очевидно, и в голову не могло прийти, что я мог ему это и не позволить. Я отвел правую ногу назад и двинул носком ботинка по концу большой берцовой кости с достаточной силой, чтобы выбить коленную чашечку.

Пит издал жуткий вопль, его левая нога подломилась, и его скосило набок. Он все еще вопил, когда я резанул прямыми пальцами по его кадыку, и теперь звук уже не вырывался из его широко раскрытого рта. Я крутанулся на одной ноге, размахнулся правой рукой и ударил ребром ладони по его мощной шее. Он опустился на пол, как пораженный торпедой корабль на дно, и остался лежать без движения.

– Вам не следовало делать этого, – сказала блондинка со знанием дела. – Питу это не понравится.

– Разве можно так говорить с любовником, который наставляет рога Марти все эти короткие дни и длинные ночи? – огрызнулся я.

Я аккуратно разгладил лацканы пиджака и бросил на блондинку первый внимательный взгляд. Она его стоила. Мой неистовый старик ирландец придерживался теории, в соответствии с которой блондинок можно было разделить на три основные категории: тупые, сомневающиеся и расчетливые. Данная блондинка принадлежала исключительно к третьей группе, начиная со счетчика, тихо пощелкивающего на дне ее глаз и отрицающего их лазурную невинность, и кончая тщательно рассчитанным впечатлением от короткого голубого шелкового пляжного платьица, что-то вроде прозрачной вуали, прикрывающего роскошные формы ее тела.

Пытаясь отделаться от моего проникновенного взгляда, она нетерпеливо встряхнула головой, и ее длинные белокурые волосы, спускающиеся изящными волнами ниже плеч, засветились радужным сиянием.

– Детка! – восхитился я. – Вам не хватает лишь большой белой лошади, чтобы добиться сногсшибательного успеха в качестве новой Леди Годивы!

– Чего-чего! – беспомощно воззрилась она на меня.

– В давние времена в Англии была такая дамочка, – устало пояснил я, – которая разъезжала на лошади по улицам Ковентри, прикрываясь лишь волосами.

– Ради чего?

– Ради... А, оставим это! – сухо ответил я. – Вы ведь Луиза Ламонт?

– Конечно, – оживилась она, поскольку могла понять, о чем идет речь. – А вы кто?

– Дэнни Бойд. Мистер Ильмо нанял меня, чтобы отыскать его бриллиантовую диадему.

– Вот как? – Судя по выражению лица, она подозревала, что ее надули.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов, – добавил я с надеждой.

– Я уже говорила обо всем этом с полицией, – сказала она скучающим и одновременно раздраженным голосом. – Во всяком случае, вам лучше выбрать другое время для этого, а сейчас уйти, пока у вас есть еще шанс. Я имею в виду, пока Пит не поднялся с пола и не убил вас.

– Я втопчу его голову в пол прежде, чем он попытается даже моргнуть, – самоуверенно сказал я. – Так что у нас уйма времени для вопросов и ответов.

– Я ничего об этом не знаю, – решительно сказала она. – Мистер Машен привез меня в магазин, и я надела диадему для съемок точно так же, как и другие две девушки. Потом мы ушли. Вот и все.

– Вы не заметили ничего подозрительного или необычного?

– Только не я, приятель. – Она покачала головой с быстро растущим нетерпением. – Послушайте! Сделайте мне одолжение и исчезните отсюда прежде, чем Пит откроет глаза, пожалуйста! Иначе мне будет затруднительно объяснить Марти, что произошло.

– Марти – ваш друг? – проявил я блестящую интуицию.

– Что-то в этом роде, – безразлично пожала она плечами.

– Что же в таком случае представляет из себя этот Пит? – Я показал пальцем на безжизненную кучу на полу.

– Он как бы присматривает за интересами Марти, – неопределенно ответила она. – Если вас не будет, когда он придет в себя, я, может быть, смогу убедить его в том, что он ошибся. А если мне уж очень повезет, то Пит даже не упомянет о случившемся Марти. Но если вы все же будете здесь, ничто уже не разубедит его в том, что он был прав относительно наших с вами отношений.

– О'кей! – Я даже поднял в умоляющем жесте руку, чтобы попытаться прервать ее словесный поток. – Детка, вы меня убедили, и я уже ушел, но я вернусь.

– Вы, надеюсь, извините меня, если я не стану вас ждать? – В голосе ее послышался арктический холод, который никак не сочетался с прозрачным пляжным халатиком.

– Конечно, – сказал я, направляясь к двери. – Детка, я знаю в этой квартире все. Ты же помнишь наши совместные уик-энды, так что оставь мою пижаму на стуле.

* * *

В машине я взглянул на часы, было почти шесть. Имея в виду, что я прибыл в Санто-Байя вскоре после полудня, я решил, что достаточно уже поработал в этот день и заслужил выпивку.

В гостинице я справился у портье, не звонил ли мне похититель бриллиантов, готовый вернуть диадему по дешевке, но мне не повезло. Я сказал клерку, что буду в баре, на случай если кто-то позвонил бы мне. И меня обидело выражение его глаз, говоривших: "Где же тебе еще быть?".

Назывался он "Луау бар" единственно потому, что в нем подавали разбавленные напитки с ромом в плохонькой имитации половинки скорлупы кокосового ореха и по двойной цене в сравнении с нормальным неразбавленным алкоголем. Я заказал мартини с долькой лимона и начал расслабляться. Где-то в начале третьего мартини я уже почувствовал себя достаточно расслабленным, когда сзади меня мягкий голос спросил: "Мистер Бойд?"

Я повернул голову и увидел стоящую рядом брюнетку – дамочку с хорошей фигурой, замаскированной, если не спрятанной, деловым черным костюмом и накрахмаленной белой блузкой.

– В администрации мне сказали, что вы здесь, – она нервно улыбнулась и представилась: – Я мисс Ламонт.

– Милая, – мягко возразил я, – я уже познакомился с дамочкой с этим именем, а вы даже через миллион лет не сможете быть мисс Ламонт.

Нервная улыбка превратилась в маску.

– Вы, конечно, имеете в виду Луизу. – Ее пальцы перебирали ремешок сумочки. – Я ее сестра, Пэтти Ламонт.

– Не хотите ли присесть? – пригласил я. – Луиза не сказала мне, что у нее есть сестра. Кто вы? Глава семьи?

Она едва не покраснела, садясь напротив меня.

– Боюсь, что я лишена очарования Луизы, мистер Бойд. Я всего лишь рабочая лошадка.

– Выпьете что-нибудь? – спросил я, полагая, что выпивка могла бы немного помочь ее нервам, да и моим тоже.

– Спасибо, нет. – Она опять поиграла своей сумочкой. – Вы должны извинить меня за подобное вторжение, мистер Бойд. Я прочитала в газете о том, что вы пытаетесь вернуть мистеру Ильмо его украденную диадему.

– Будьте моей гостьей, – щедро пригласил я. – Если вы хотите ее вернуть по дешевке, мы могли бы обговорить цену.

– Но речь вовсе не об этом! – Ее щеки окрасились в ярко-красный цвет. – Я надеюсь, что вы сможете мне помочь. Я не хочу обращаться в полицию и... – Она замолчала, подбирая слова, а я отпил еще немного своего третьего мартини, чтобы заполнить паузу.

– Видите ли, мистер Бойд, – продолжала она с напряженным выражением на лице, – все дело в моей сестре Луизе. Я так о ней беспокоюсь, что не знаю, что предпринять. Мне нужна помощь.

– Если помощь вашей сестре поможет мне найти диадему, золотце, я – ваш, – любезно согласился я. – Что же такое происходит с вашей сестрой, что не дает вам спать по ночам?

– Понимаете, мистер Бойд, Луиза всегда была дичком в нашей семье. – В ее голосе проскользнул намек на тоску. – Я же принадлежу к домашнему типу, как я полагаю. Наши родители погибли несколько лет назад в автомобильной катастрофе. Поэтому, быть может, я как старшая сестра чувствую себя ответственной за нее. Я не хотела, чтобы она участвовала в конкурсе красоты, но не смогла ее отговорить. А сейчас она замешана вместе со всеми этими ужасными людьми, и у меня предчувствие, что с ней случится что-то страшное.

Пэтти Ламонт откинулась на спинку стула, довольная своей отвагой, и лицо ее вновь приобрело свою природную чопорность. Она могла бы быть красивой – для этого у нее было все, что и у ее сестры, за одним важным исключением. Ей не хватало искры естественной, прирожденной сексуальной привлекательности. У одних она есть, у других ее нет. Это то качество, которое девушка не может приобрести, как приобретается вкус к оливкам или покупается легкомысленное нижнее белье.

– Вы полагаете, что она каким-то образом замешана в похищении диадемы? – спросил я с надеждой.

– Да нет же, Господи! – При этой мысли она чуть не выпрыгнула из стула. – Я только считаю, что у нее плохая компания, мистер Бойд. Понимаете, я кое-что знаю о конкурсе красоты, поскольку я работаю в "Пулсайд-Пластикс". Я – личный секретарь мистера Машена.

– Вы хотите сказать, что в этом конкурсе было что-то нечисто? – отчаянно пытался я извлечь хоть какой-нибудь смысл из ее слов, но это было все равно, что пробираться через топь.

– Как бы это сказать. – Она сделала паузу, тщательно подбирая слова. – Луиза тоже работала в компании – она была секретарем самого президента Раттера.

– А вы работали с директором по рекламе Машеном?

– Он директор по общественным связям, – холодно поправила она меня. – Примерно четыре месяца назад Луиза внезапно попросила расчет – без какого-либо повода, насколько я знаю, – и решила принять участие в конкурсе красоты, став одной из трех финалисток.

– Призы, наверное, внушительные? – предположил я.

– Но как она могла участвовать, будучи бывшей служащей компании? – В голосе Пэтти прозвучало очевидное неодобрение, и меня внезапно охватило сочувствие к ее боссу Машену. Я почувствовал, что лояльность Пэтти могла довести директора до смерти.

– Но Раттер, видимо, не имел ничего против своей бывшей секретарши? – нетерпеливо спросил я. – Он же президент и мог установить свои собственные правила конкурса.

– Тут нечто большее, – твердо сказала она. – С первого же дня конкурса Луиза была абсолютно уверена в своей победе. С тех пор, как она ушла из компании, она не проработала ни одного дня, но у нее, похоже, всегда было полно денег. Как вы можете это объяснить, мистер Бойд?

Одно очевидное объяснение я мог бы привести, но только не Пэтти Ламонт.

– Может быть, она копила деньги... – неопределенно начал я.

– Только не Луиза! – резко сказала она. – Она не из тех, кто откладывает деньги на черный день. Я забыла сказать вам еще кое-что. – Ее остекленевшие глаза натолкнули меня на дикое предположение, что, может быть, была еще и третья сестра, о которой никто не говорил потому, что у нее были три головы. – Луиза страшно повздорила с мистером Раттером в день своего ухода, – доверилась она мне шепотом. – Я не знаю, по какому поводу, но слышала, как они орали друг на друга, а мой кабинет находится через три комнаты от приемной мистера Раттера. После той ужасной перебранки она ушла из компании, а он приказал даже не пускать ее на порог. Но через два месяца позволил ей принять участие в конкурсе.

– Может быть, он всепрощающий президент?

– И еще одно, – неумолимо продолжила она. – Мне не нравятся люди, с которыми общается Луиза. Этот ужасный Марти Естель – в нем есть что-то жуткое, мистер Бойд!

– С ним я пока не знаком, только с его другом Питом.

– И еще этот Вилли Байерс, – проигнорировала она мое замечание. – В нем есть нечто странное. Он мне подозрителен, он зловеще фальшивый, мистер Бойд.

Я прикончил мартини и поискал глазами официанта, пытаясь сообразить, как мне отделаться от этой прирожденной старой девы, которой мог показаться зловещим любой мужчина, который дважды посмотрел на ее сестру. Только после того как я привлек внимание официанта отчаянной сигнализацией, в мое сознание проникло значение ее последнего сообщения.

– Байерс! – чуть не завопил я. – Тот самый, что работает в ювелирном магазине Ильмо?

Она пренебрежительно пожала плечами.

– Откуда мне знать, где он работает, если вообще работает, в чем я очень сомневаюсь. Я видела его лишь один раз в ее квартире, мистер Бойд. Во-первых, он слишком стар для нее, во-вторых...

– Вот что я вам скажу, мисс Ламонт, – быстро прервал я ее. – Я могу понять, почему вы думаете, будто ваша сестра в опасности...

– Вы понимаете? – Глаза ее радостно зажглись. – Вы действительно понимаете, мистер Бойд?

– Конечно, – пробурчал я. – Я думаю, вы правы: она действительно окружена зловещими типами, и мне следует немедленно их прощупать.

– Большое спасибо! – сказала она с придыханием и с заблестевшими от благодарности глазами. – Вы не представляете себе, как много это для меня значит, мистер Бойд. Я буду вам очень благодарна.

– Забудьте об этом, милая, – поспешно сказал я. – Вы можете спокойно идти, а я займусь расследованием. Как только я обнаружу что-нибудь действительно зловещее, я вас извещу.

– Спасибо! – Она твердо и прочувствованно пожала мне руку. – Я никогда вас не забуду, мистер Бойд. – Она покопалась в сумочке и протянула мне листок бумаги. – Я записала для вас свой адрес и телефон.

– Спасибо, – рассеянно сказал я.

Пэтти Ламонт меня уже не интересовала. Я жаждал лишь отделаться от нее, чтобы иметь возможность пообедать пораньше и посетить эксперта по бриллиантам Вилли Байерса, который оказался к тому же другом Луизы. Его адрес, как я помнил, фигурировал в списке, который мне дала мисс Тамара О'Киф. Но тут я почувствовал, что Пэтти хочет еще что-то сказать, и посмотрел на нее.

– Как ни странно, мистер Бойд, я была уверена в том, что вы мне поможете! – мягко сказала она. Глаза ее увлажнились и стали похожи на мокрые оливки. Когда она мне улыбнулась, я почувствовал, как мои короткие постриженные волосы стали дыбом от отвращения.

Она наконец поднялась на ноги, подхватила свою сумочку и пошла к двери мелкими, напряженными шажками, словно вся была скреплена проволочками, как марионетка.

Глава 3

Вилли Байерс оказался высоким худым мужчиной, чуть старше пятидесяти, с седеющими каштановыми волосами. В целом, если иметь в виду его непрестанно трясущиеся руки, он производил впечатление человека, не оправившегося от жуткого похмелья. Может быть, это было немилосердно с моей стороны, но он не пришел в восторг, когда я сказал ему, кто я и чего хочу. Мне пришлось чуть ли не силой проникнуть в его квартиру.

Гостиная была обставлена дорогой и элегантной мебелью, над которой господствовала самая возмутительная и самая великолепная обнаженная, какую я когда-либо видел. Огромная яркая картина почти целиком покрывала одну стену безнравственными бело-розовыми цветами плоти и самыми невероятными формами, какие когда-либо изображал художник. Она представляла собой длинноволосую блондинку, лежащую на диване, с пристойно скрещенными ногами и с томно вытянутыми над головой руками.

– Вы меня извините, если я присяду, мистер Бойд? – сказал Байерс на превосходном английском, лишь с легким намеком на акцент. – Я болел, понимаете ли, вирусным гриппом и все еще чувствую слабость.

– Конечно же, – сказал я и сел напротив него в глубокое кожаное кресло. – Мистер Ильмо не сказал мне, что вы были больны. Кстати, он вас очень высоко ценит.

– Он очень добр, – устало проговорил Байерс. Он ухватил свой нос лопатовидным большим и указательным пальцами и сильно сжал его на несколько минут. – В этом деле вся моя жизнь, понимаете. Ничто, кроме драгоценных камней, нисколько не интересовало меня. Работа с ними требует деликатного обращения. Она невозможна без тонкости и полного погружения в их обработку, особенно когда речь идет о бриллиантах. Здесь присутствуют сильное влияние случайности и отвага закоренелого игрока.

– В ваших устах это звучит обворожительно.

Он еще сильнее сжал свой нос, затем слабо улыбнулся.

– Мне не хотелось бы надоедать вам, мистер Бойд. Вы, естественно, хотите спросить о диадеме?

– Мистер Байерс, вы сразу обнаружили подделку в витрине?

– Именно, – кивнул он. – Копия превосходная, но все же в ней была пара неточностей. Конечно, глаз любителя никогда не заметил бы их.

– Но для вашего опытного взгляда подделка была очевидна, не так ли?

– Да. – На этот раз он так сильно нажал, что у него слезы выступили на глазах. – Нет смысла в ложной скромности, мистер Бойд. Я признанный эксперт в этих делах.

– Еще бы, – согласился я. – Только эксперт может обнаружить подделку. Так как же кто-то ухитрился заполучить настоящую диадему на время, достаточное для того, чтобы сделать стеклянную подделку?

Байерс пожал плечами.

– Нет необходимости иметь оригинал, чтобы сделать копию. – Голос его стал педантичным. – Она пролежала две недели в витрине до того, как была украдена. Ее легко можно было сфотографировать миниатюрной камерой с тротуара. Искусный умелец имел возможность изучить ее в четыре-пять подходов за день и узнать каждую ее деталь. Ее рисунок и оправа не были слишком сложными, вы понимаете? Ее основная ценность заключается в пяти камушках, в пяти бриллиантах, мистер Бойд.

– Не показалось ли вам странным, что Ильмо не обнаружил подделку сам, когда клал ее в витрину? – небрежно подсказал я.

– Ничего странного, мистер Бойд. – Глаза его надолго закрылись, потом открылись благодаря очевидному усилию воли. – Он, видимо, думал о другом и к тому же не знал ее так хорошо, как я. Это ведь была одна из безделиц, которыми я занимался сам, вы понимаете?

– Вы сами ее сделали? – открыл я рот.

– Часто мне надоедает чисто коммерческая деятельность, – пояснил он усталым голосом. – Сердцем я все еще ремесленник и рад приложить руку к делу.

Глаза его наградили меня пустым взглядом.

– Я ведь одинок, мистер Бойд. У меня нет семьи, о которой следовало бы беспокоиться, и которая занимала бы мое время. И я счастлив, только когда работаю руками. – Теплота неожиданно заменила пустоту в его глазах. – Тонкая, даже деликатная чистота платины в моих руках, – мягко проговорил он, – ослепительная красота безупречного камня, требующая безупречной оправы, чтобы выявить его собственное совершенство! Таково вознаграждение одинокого человека, вы понимаете?

Я не мог ничего ответить на это, поэтому я взял тайм-аут и пересек комнату, чтобы посмотреть поближе обнаженную фантазию, раскинувшуюся на целую стену. Это был несколько отличный тип совершенства, который придал сумасшедший импульс моим критическим способностям. Ничего похожего на абстрактные и сюрреалистические штучки, когда ананасы опускают в банки с краской и затем бросают на полотно. Это был сладкий и роскошный портрет сладкой и роскошной обнаженной блондинки. Именно такое художество настоящие парни, включая Дэнни Бойда, считают Искусством. В нижнем правом углу я увидел подпись в завитушках: Вилли Байерс.

– У вас, оказывается, есть хобби, Вилли, – оценил я его по достоинству. – Такая модель могла бы понравиться любому теплокровному парню, любящему работать руками.

– Эта картина? – тускло улыбнулся он. – Как вы сказали, всего лишь хобби. Боюсь, что художника из меня не получится.

– Я бы этого не сказал. – Я был искренен. – Может быть, в этой картине помогла сама модель, но для меня она – произведение большого искусства.

– Вы очень добры, – скупо сказал он.

– Эта дамочка мне кажется очень знакомой, – радостно продолжил я, – я имею в виду ее лицо. Она напоминает мне участницу в конкурсе красоты, проводимом компанией "Пулсайд-Пластикс". Девушку по имени Луиза Ламонт. Вы случайно не знаете ее?

– Участницу конкурса красоты? – Это его по-настоящему развеселило. – Я, мистер Бойд? Я хотел бы сказать, что знаю – это хоть как-то скрасило бы мою беспросветную жизнь!

– Так уж мне подумалось, – лениво сказал я. – В любом случае это замечательная картина.

– Спасибо. – Он слегка потер лоб, словно боялся, что от слишком большого усилия кожа начнет лупиться, словно старая краска.

– Если у вас нет других вопросов, мистер Бойд, я был бы вам благодарен, если бы вы меня извинили – я очень устал.

– Мне хотелось бы знать, как много может реально стоить диадема для вора?

– Вы хотите знать, сколько он может получить за нее у скупщика краденого, если я правильно называю его?

– Именно. Кто еще может ее купить? – проворчал я.

– Ее розничная цена – примерно сто тысяч долларов, – медленно проговорил он, как бы раздумывая вслух. – Самое большее он получит пятнадцать тысяч. Если только...

– Если только?

– Я помню, что вы говорили о том, что подделку мог сделать только мастер. – Он с трудом вытягивал из себя слова. – Так что, если тот же мастер завладел настоящей диадемой, он сможет сломать оправу и даже обработать камушки и продать их по одному законным покупателям. Таким образом он может заработать гораздо больше, чем пятнадцать тысяч.

– Спасибо, – кивнул я. – На этом вопросы все. Я вижу, что вы действительно устали.

Я пошел к двери, а он даже не попытался встать со своего стула и проводить меня. Когда я был уже у дверей, я повернулся, чтобы взглянуть на него еще раз.

– Знаете что, Вилли? Об этой девушке – Луизе Ламонт, о которой вы даже не слышали?

– Да?

– У нее есть сестра Пэтти, о которой вы тоже ничего не слышали. Но Пэтти слышала о вас. Она даже видела вас в квартире Луизы и считает, что вы оказываете плохое влияние на нее – вы слишком стары для нее и все такое прочее.

– Она ошибается, – напряженно ответил он.

– Я это узнаю, – сказал я с большей уверенностью, чем чувствовал на самом деле. – По моему мнению, эта картина слишком похожа на Луизу, чтобы быть простым совпадением, и я считаю вас тем самым мастером, который сделал подделку примерно одновременно с оригинальной диадемой. Затем вы заставили Луизу заменить ее, когда она надела ее для рекламных съемок. Что вы скажете на это?

– Это, конечно, ерунда, – огрызнулся он. – Ваш ум подвержен самым абсурдным фантазиям, мистер Бойд!

– Может быть, – согласился я. – Сейчас я решил проверить все это с живой версией вашей фантазии на стене.

* * *

Во время поездки через город к месту жительства Луизы Ламонт у меня было достаточно времени, чтобы обдумать некую теорию. Выглядела она чудесной, действительно чудесной, и это было единственным, что меня беспокоило. Она казалась чертовски простой и доступной. В реальной жизни так не бывает, как сказал парень, когда его девушка выиграла конкурс "Мисс Вселенная" и предложила ему сотню штук, лишь бы он женился на ней.

Минут через тридцать после свидания с Вилли Байерсом я стоял перед дверью в квартиру Луизы Ламонт с пальцем, прилипшим к звонку. Или ее не было, или ей не нужна была компания. Я уже готов был отказаться от своего намерения и пойти купить себе выпить, когда заметил, что дверь приоткрыта. Я нажал на нее ладонью, и она легко распахнулась.

Гостиная оказалась пуста – Пит, видимо, все же пришел в себя, – но у меня создалось неприятное ощущение, будто кто-то там присутствовал, и довольно близко от меня. Я пару раз окликнул Луизу, но ответа не получил. Его не последовало и тогда, когда я постучал в дверь спальни. Спальня тоже оказалась пустой.

Прозрачное нейлоновое белье и чулки были аккуратно разложены на кровати – бери и надевай. Неимоверное изобилие косметики заполняло столик перед зеркалом – только руку протянуть. Из ванной комнаты доносился монотонный шум бегущей воды, который объяснял все. Секунд пять я прикидывал, не стоит ли подождать, пока Луиза выйдет из душа, прикрытая лишь смущением при виде неожиданного гостя, но потом сообразил, что ее реакцию невозможно предугадать. Если бы она закричала достаточно громко, меня могли бы выбросить из здания прежде, чем я успел даже упомянуть имя Вилли Байерса.

Поэтому я вежливо постучал в дверь ванной комнаты и подождал. Никакой реакции. Я постучал еще раз, уже громче, потом загрохотал и завопил во все горло, и вновь никакого ответа. Поскольку в голову мне пришли те же мысли, что и Пэтти Ламонт, в ровном звуке душа мне почудилось нечто зловещее. Луизе нужно было быть глухой, чтобы не услышать весь тот шум, который я производил, а я знал, что глухой она не была. Так что или она вышла, забыв по рассеянности выключить душ, или находилась внутри, но по какой-то причине не могла ответить. И я дернул дверную ручку – она повернулась.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.