– Бывает. Здесь и не такое бывает.
И было нечто – то ли в тоне, то ли во взгляде паладина – отчего Мэтту вдруг не захотелось ни спорить с ним, ни расспрашивать, чем, собственно, это место так уж отличается от всех прочих.
Старею я, что ли, мимоходом подумал гном. Или привыкаю с годами, что и вправду все на свете бывает: хошь тебе скала посреди степи, хошь сияние из срубленного дерева…
Айвен. Так или иначе, последние два дня все их мысли и разговоры возвращались к погибшему другу.
Странно, но в глубине души каждый из них ощущал, что талисса не стала меньше. Точно Айвен не умер, а ушел далеко-далеко, отошел в тень, и они продолжают чувствовать с ним связь – слабенькую, едва теплящуюся, и тем не менее реальную.
Однако сама мысль о том, что Айвен, погибший на их глазах, жив, представлялась друзьям настолько абсурдной, что они так и не рискнули поделиться друг с другом своими ощущениями.
– Не знаешь, у него кто-нибудь остался? – негромко спросил гном идущего рядом Торрера.
Эльфу не надо было объяснять, о ком идет речь.
– А тебе никогда не казалось, что все мы похожи на семена, невесть какими ветрами унесенные за тысячи миль от родных деревьев?
Мэтт с удивлением взглянул на друга: он давно уже не видел Торрера в таком настроении. Лет так…
– Я про то, что никто из нас не любит рассказывать о тех корнях и ветвях, которые его взрастили.
– Какой ты сегодня патетичный!
Эльф вздрогнул: он так и не сумел привыкнуть к обыкновению мессарийца внезапно возникать рядом. В самый подходящий момент – разумеется, на взгляд Макобера. И в самый неподходящий – на вкус остальных.
– Патетичный? – необычно отсутствующим тоном переспросил Торрер. – Может быть. Но тебе вот не странно, что Айвен ушел, а мы даже толком не знаем, есть ли кому его вспомнить кроме нас?..
– Ну, вспомнить-то точно есть кому! – ни на секунду не усомнился Макобер. – Но в чем-то ты прав. Хотя… Ну, что вот мне про себя рассказывать? Как я жил в Мессаре до того, как решился покинуть город? Сейчас для меня это скорее отдельные картинки, чем настоящие воспоминания. Голуби на площади Керо Мореплавателя, веселый и привычный шум базаров, портовые кварталы с их вечными запахами свежей рыбы, пьяными драками и девочками, готовыми пригреть соскучившихся по земле матросов…
– Да не про то ты, Мак, – оборвал его гном. – Торрер прав. Все время вместе, а прошлое друг от друга бережем, точно последний грошик, на который надо еще неделю прожить.
– Должно же у каждого быть что-то свое, – ухмыльнулся мессариец. – Вот то-то и оно, что все время вместе.
– Терри, вот ты готов… – окликнул Мэтт идущего впереди лунного эльфа.
– Если вы хотели посекретничать, то считайте, что не удалось, – обернулся тот. – Слышал я все, можешь не рассказывать. Что значит – готов? Готов я вон Торрера в бою прикрыть. А прошлое… Знаешь, как у нас в горах говорят: «Не шипи на змею». Если ты спросишь, я тебе отвечу. Только ведь, может, я потому и готов ответить, что ты и не спросишь.
– Еще пару слов про верность и самопожертвование, – поддел лунного эльфа мессариец, – и можно считать, что философию дружбы мы склепали. Переходим к любви и чести.
– А, пустое все это. Да и не хватит ли нам на сегодня – местечко вон вроде подходящее? – идущий впереди Терри кивнул на ложбинку у подножья одной из поразивших гнома скал. – Там и ветра поменьше, и нас не так видно будет.
– Думаешь, они от нас не отстали? – нахмурилась Бэх.
– Чем ближе к Лайгашу… Хотя на самом деле, ничего я не думаю, – вздохнул лунный эльф. – Думать можно, когда хоть что-то знаешь. А когда имеешь дело с «неведомым чародеем» и «таинственной чародейкой», летающими кинжалами и дровосеками, которые мечтают проломить тебе череп…
Сплюнув, он замолчал. Айвен, опять Айвен…
Один за другим друзья спустились в ложбинку.
– А что, здесь даже уютно, – расстелив на земле плащ, Бэх умудрилась не только лениво на нем свернуться, но еще и прикрыть краешком отчаянно гудящие ноги.
– Рад, что тебе понравилось, – неопределенно хмыкнул Терри.
В отличие от жрицы, он не находил здесь решительно ничего уютного. Уют – это когда смотришь сверху, и весь мир лежит у твоих ног. И знаешь, что все остальные – люди, гномы…
– Терри, вы с Маком не позаботитесь о чем-нибудь вкусном, что пока еще бегает или летает? – нарушил его мысли Торрер. – А я тут пока костерок разведу.
Кивнув, Терри скинул заплечный мешок и поправил на боку полный стрел колчан.
– Ну что, идем? – иронично взглянул он на Макобера.
– Почему нет? – вернул ему взгляд мессариец. – Думаешь, я тебе дичь спугну? Так давай разойдемся в разные стороны. Кто меньше принесет – тому и котелок мыть!
Фыркнув, лунный эльф повернулся и, не говоря ни слова, двинулся к лесу, а Макобер, не удержавшись, в сердцах показал его спине язык. Спина осталась прямой, гордой и совершенно равнодушной к подобному проявлению неуважения.
Пожав плечами, Макобер снял с плеча лук и, стараясь шуметь как можно меньше, направился в противоположную сторону.
Теперь-то он просто обязан принести добычи больше, чем этот спесивый лунный эльф. Не удивительно, что их мало кто любит. Нет, вы подумайте: это с ним-то не хотят вместе охотиться! С ним, который даже в дом Фардуха входил так, что ни один призрак не шевельнулся!
Деревья сомкнулись за его спиной. Остановившись, мессариец дождался, пока птицы возобновят свои оживленные споры…
И удивленно застыл: далеко впереди меланхолично объедало развесистый зеленый куст большое неторопливое животное, подозрительно смахивающее на сайгака.
Только какие здесь, Великий Ч'варта, могут быть сайгаки?! Степи-то боги весть где, а сайгак – не грач, чтобы по весне отправляться в поисках пищи за сотни миль от родных мест.
Нет, на ужин, вообще-то и сайгак, конечно, сойдет, мы не привередливые. А заодно можно будет рассказать Терри, как он не поленился дойти до самых степей, чтобы…
«Сайгак» повел ушами, точно прислушиваясь к голодным мыслям мессарийца. Неужели учуял?!
Макобер нерешительно поднял лук, однако стрелять не стал. Далековато, спугнуть можно, а вот попасть… Тоже, наверно, можно, но если удача отвернется, обижаться будет не на кого.
Держа стрелу на тетиве, мессариец осторожно сделал несколько шагов вперед.
Зверь демонстративно повернулся к нему спиной и, насмешливо фыркнув, отошел подальше.
Макобер застыл. «Сайгак» принялся мирно пощипывать травку.
Затаив дыхание, Макобер возобновил свои попытки приблизиться. Даже не оборачиваясь, животное брезгливо побрело прочь.
Через пять минут мессариец был уверен, что зверь над ним просто издевается. Может попробовать приманить, если уж он такой весь из себя разумный?
– Сайга, сайга! – нерешительно позвал он.
«Сайгак» остановился и возмущенно повернул голову.
– Сам!
Мессариец чуть не подпрыгнул от неожиданности. Точно, померещилось. От голода, не иначе.
– Сайга, сайга! – Макобер постарался изобразить теплоту и домовитость хозяйки, сзывающей по вечеру своих кур. В его голосе звучало невысказанное обещание невиданной ласки и заботы, но зверь лишь раздраженно ударил в землю копытом:
– Сам сайгак!
Второй раз ослышаться было невозможно.
Кажется, он сошел с ума. Ни с того, ни с сего. Но, говорят, рано или поздно это со многими случается.
Опустив лук, Макобер недоуменно уставился на «сайгака». Тот ответил ему полной взаимностью.
– А разве животные разговаривают? – ошалело поинтересовался мессариец.
Эх, видела бы меня сейчас Бэх, подумал он. Уложила бы в кроватку, холодный компресс на лоб, колыбельную бы спела. А утром я бы проснулся – и никаких…
– Сам животное! Если ты всего на двух ногах ходишь, как калека, а по ночам мерзнешь без собственной шкуры, думаешь, тебе все можно? Не угадал!
Макобер обреченно опустился на траву. Теперь-то уж ему точно никто не поверит. Он бы и сам себе…
– А ты не против, – кажется, ему пришла в голову гениальная идея, – если я кого-нибудь из своих друзей позову?
– Это еще зачем? – подозрительно проворчал «сайгак».
– Да как зачем! – впервые с начала разговора Макобер почувствовал себя в своей стихии. – Чтобы познакомиться с таким замечательным, таким великолепным…
Зверь гордо выпрямился.
– Так уж и быть – зови.
– Бэх! – заорал мессариец что было сил. – Бэх! Беги скорее сюда!
Эх, эх, эх… Гулко отразившись от скалы, крик прилетел обратно.
А вслед за ним послышался еще один звук, заставивший Макобера похолодеть. Рев набирающего силу камнепада.
Глава XX
Большинство из тех, кому доводилось в последние годы встречаться с Эрсином тен Исиндиосом, не сомневались, что перед ними древний старец, помнящий еще первые дни Творения.
Им и в голову не приходило, что родители иерарха не только живы, но и вполне здоровы – им лишь недавно перевалило за шестьдесят.
Более того, никто не подозревал, что встречи родителей с возлюбленным чадом происходят весьма регулярно: как бы ни душили дела, раз в полторы-две недели Исиндиос обязательно находил время посетить небольшой особняк на окраине Альдомира. Официально дом принадлежал Ордену Пурпурной Стрелы, и визиты иерарха не удивляли никого, включая тех, кто по долгу службы должен был приглядывать за его передвижениями по городу.
Занеся паланкин во двор, слуги, привыкшие, что Исиндиос часто встречается с людьми, которых посторонним лучше не видеть, поспешно удалялись.
Однако здесь предосторожности были вызваны совсем иным: стройный мужчина лет тридцати, энергично выпрыгивающий из носилок и обнимающий отца с матерью, ничем не напоминал разбитого подагрой старца, час назад с трудом забиравшегося в эти самые носилки при помощи трех дюжих молодцев, специально для этого и состоящих при его особе.
На этот раз Эрсин не видел родителей целых три недели и с таким удовольствием опустошал внушительных размеров блюдо с жареными траспенами, что матери стало казаться, будто ее сын так ничего и не ел со дня своего прошлого визита. Кувшин с нежным майонтским вином, считавшимся в этих краях диковинкой, пустел на глазах, однако иерарх даже не замечал этого, болтая, как попугай, с чьей клетки сдернули поутру покрывало.
– …В общем, вильнули хвостом – и поминай как звали.
– Я так и не понял, Син, почему все же Веденекос их отпустил? – задумчиво произнес отец.
Иерарх насторожился. Отец ничего не спрашивал просто так, а Эрсин не считал себя бестолковым рассказчиком.
– Когда Стеарис удосужился его разбудить, – медленно проговорил жрец, – было уже поздно. Талисса выбралась из монастыря.
– Так-так, – затянувшись, его собеседник на мгновение окутался клубами ароматного дыма сушеных листьев аранги. – А потом?
– Думаю, что не захотел еще больше топить Стеариса. Веденекос и перед синклитом постарался представить все так, словно настоятелю просто не повезло.
– Отлично, – отец надолго увлекся раскуриванием трубки, точно беседа не представляла для него ни малейшего интереса. Сын терпеливо ждал. – А разве храм не строился в Единстве со своим настоятелем?
Эрсин мысленно подмигнул отцу: роскошь, которую в реальности он никогда бы себе не позволил.
– Конечно, папа. Как я понял, все дело в том, что Стеариса совершенно парализовало присутствие в обители иерарха Ордена.
– Неужели настолько? – удивился отец. – Карьера, конечно, дело хорошее… Как-то все одно к одному получается. Веденекос, оказавшийся в подчиненном тебе храме именно в то время, когда этот, как его…
– Граф Беральд, папа, – подсказал Эрсин.
– Да, точно. Именно тогда, когда Беральд попал в плен. Настоятель, у которого все валится из рук в присутствии иерарха. Талисса, надумавшая заглянуть на огонек ровно в тот день, когда все еще можно было изменить.
– Ты хочешь сказать, что здесь не просто стечение обстоятельств?
– Я размышляю, сынок, – отец выпустил несколько безупречных колец дыма и рассеянно проводил их взглядом. – Не слишком ли много совпадений?
– Что ты имеешь в виду, папа? – убедившись, что стоящее перед ним блюдо опустело, Эрсин с грустью вытер рот лежащей на коленях салфеткой. – Что Веденекос сам все это подстроил? Да такое даже Ворону не под силу, прости Господи!
– Веденекос умеет управлять событиями не хуже тебя, – отрезал отец. – И для этого не надо быть богом. Даже мне очевидно, что эта талисса ему зачем-то нужна. Зачем – вот вопрос.
– Нужна?.. Да, все, спасибо, мама, – иерарх подождал, пока они вновь останутся одни. – Быть может. И все же я не думаю, что все было подстроено.
– Эрсин, а ты вообще знаешь, чем занимается этот твой Веденекос? Например, сейчас?
– Ну, знать об этом может только Ворон. Он же иерарх, папа, а не служка в столичном храме. Однако я предполагаю, что Савернос не зря предложил на синклите немного разгрузить его. Веденекос предупредил меня, что хочет понаблюдать за талиссой, – не думаю, что он лгал. И вообще, я рассказал про эту историю, исключительно чтобы развлечь тебя. В любом случае Беральда уже нет в живых, а Стеарис может увидеть себя настоятелем разве что во сне.
– А-а-а, ну тогда вопросов нет! – и отец с легкостью перевел разговор на другую тему.
Однако на обратной дороге Веденекос упорно не шел у Исиндиоса из головы. Не друг и не соперник, деятельный иерарх был ему, пожалуй, даже симпатичен. Опять же наблюдение быстро обнаружил и даже попробовал нанести ответный удар: смело, хотя и несколько безрассудно.
И все же отец явно на что-то намекал. А к его словам Эрсин привык прислушиваться еще с детства… x x x
– Эй, подожди секундочку! Я сейчас! – Макобер прокричал это уже на бегу.
Представшее перед ним зрелище было не для слабонервных.
Талисса застыла, как на знаменитой альдомирской мозаике, зачарованно глядя куда-то вверх. Послушно переведя взгляд повыше, мессариец увидел, что над головами друзей полощется нечто вроде широкого ватного одеяла, и искренне поразился, какого Айригаля Айвен сотворил его в этот, прямо скажем, не слишком солнечный день.
И запоздало сообразил, что Айвена с ними больше нет.
А еще выше по скале стекало темное облако камнепада, и скрыться от него талисса явно не успевала.
– Бегите же! – Терри тоже вынырнул из леса, готовый кинуться друзьям на помощь.
Только вряд ли он мог им чем-то помочь.
Бежать было уже бесполезно.
Мессариец зажмурился, желая лишь одного: чтобы камни убрались восвояси, туда, откуда пришли.
Макобер ждал, что вот-вот они обрушатся на землю… И, так и не дождавшись, осторожно приоткрыл глаза.
– Ч'варта всемогущий! – единственное, что смог вымолвить он, когда, едва коснувшись «одеяла», камни и пыль и в самом деле повернули назад.
Макобер обессилено опустился на землю. Двух чудес для одного дня определенно было многовато.
«Теперь мне уж точно никто не поверит», – обреченно подумал он. Именно это почему-то казалось сейчас самым важным.
И, вероятно, для того, чтобы окончательно доконать его, из-за скалы выехал симпатичный мужичок лет пятидесяти, бодро бивший пятками в бока послушного серого ослика. Дюжина колокольчиков на его затейливой упряже вызванивала необычайно противный и навязчивый выше всякой меры мотив, а на физиономии незнакомца читалась такая радость, будто встретить хорошую компанию именно в этом месте и именно в это время было голубой мечтой, которую он лелеял с раннего детства.
Макобер оторопело покрутил головой. Мужичок пришелся бы весьма к месту где-нибудь в центре Маркуса в базарный день. Но на пустынной дороге, на которой за последние дни им не встретилось ни единой живой души, он смотрелся весьма странно, чтобы не сказать подозрительно. И было совершенно непонятно, как он рискнул отправиться в путь и без меча, и, скорее всего, без припасов: к седлу была приторочена весьма скромных размеров дорожная сумка, в которую разве что одеяло и могло поместиться.
Не иначе как услышав мысли Макобера, незнакомец, не переставая сиять от радости, поднял голову, убедился, что камнепад отправился обратно по своим делам, и тихо свистнул. Аккуратно свернувшись, одеяло устремилось в седельную сумку и даже не побрезговало ее застегнуть.
Мессариец так и не понял, как ему это удалось. «Я сошел с ума! Никаких сомнений, – печально подумал он. – Неужели отныне и до конца жизни мне так и будут мерещиться то ослы, то сайгаки…».
Тем временем ослик подтрусил ближе и остановился, внимательно рассматривая ошарашенную талиссу.
Все молчали. Даже Лентал, казалось, все еще не мог прийти в себя после столь неожиданного спасения.
«Боги, какие невежи, – отметил про себя Макобер, подходя поближе. – Ни слова, точно так и надо! Эх, был бы Айвен…»
И, недолго думая, выпалил первое, что пришло ему в голову:
– Как мелодично звенят эти колокольчики!
Мужичок нахмурился.
– Вы думаете? Мало того, что мне второй день приходится терпеть общество этой скотины, так она мне еще заявила, что порядочный магический осел непременно должен заранее оповещать окружающих о своем появлении. Я их уже слышать не могу!
И в самом деле: хотя ослик давно остановился, колокольчики продолжали вызванивать все тот же назойливый мотив.
Мессариец непроизвольно принялся было насвистывать его, но вовремя оборвал себя. Пошевелив ушами, мужичок подарил ему весьма подозрительный взгляд.
– А ваш осел и вправду волшебный? – постепенно к Макоберу возвращалась его обычная любознательность. – А что он умеет? И как его зовут? Можно его погладить? А, кстати, откуда вы? И это было ваше одеяло?
Мужичок прикрыл глаза, терпеливо дожидаясь, пока град вопросов иссякнет.
– Да. Все. Мимбо. Можно. Издалека. Да.
От наслаждения мессариец даже зажмурился. Кажется, он наконец-то нашел достойного собеседника.
– Мессир позволит поблагодарить его за наше спасение?
Мэтт недовольно покосился на выступившего вперед Лентала, но сдержался. Негоже паладину говорить от имени талиссы, ох, негоже. Однако сам гном пока еще не способен был произнести ни слова. Вот был бы здесь Айвен…
Незнакомец торжественно поклонился. На мгновение задержал взгляд на лице паладина.
– Пустяки, сущая безделица.
– Не сказал бы, – мрачно обронил подошедший к друзьям Терри. Воображение у лунного эльфа было не хуже, чем у мессарийца, и Терри вполне успел в красках представить себе, что может натворить даже дюжина камней, идущая с такой высоты.
– Как скажете, – не стал спорить мужичок. – С благодарностью принимаю вашу благодарность. И если так, у вас есть шанс отплатить мне взаимностью.
– Почтем за честь. И как же, если не секрет? – глаза Терри сузились.
Мэтт подумал, что если бы ему задали вопрос таким голосом, он бы уже изо всех сил пришпоривал своего ослика, мечтая оказаться подальше. Хотя бы в Маркусе, но лучше даже в Мессаре.
Однако мужичок и глазом не моргнул:
– Взяв меня с собой на поиски входа в Лайгаш.
– Вот уж что называется «не терять даром времени», – с уважением пробормотал Макобер.
Зря все-таки Терри с ним так. Если он действительно спас их всех…
– Куда-куда, простите за любопытство? – переспросил Лентал, точно и правда не дослышал название места, в которое мужичку не терпелось попасть.
– В Лайгаш. Ну уж вы-то, святой паладин, не думаете, что я оказался здесь случайно? – счастливое выражение постепенно покидало лицо незнакомца, уступая место обиженному недоумению.
– Все в этом мире происходит по воле богов, – Лентал благочестиво склонил голову, отметив про себя, что мужичонка им попался на редкость осведомленный. – До тех пор, пока люди не решают им немного помочь.
Незнакомец явно не ожидал от жреца подобного ответа. Он оглядел паладина еще более внимательно, чем раньше, и картинно хлопнул себя по лбу:
– Да простит меня святой паладин, но я так и не представился. Баураст.
«А этот мужичок не так прост, – Бэх предпочла пока понаблюдать за разговором со стороны. – Ни оружия, ни доспеха – наверняка маг. А маг, который в силах остановить камнепад и после этого выглядеть, точно пять минут назад снегом растерся… Да, похоже, не взять его с собой будет ой как не легко. Не говоря уже о том, что если бы не он, продолжить путь смогли бы только Мак и Терри. Если, конечно, рискнули бы отправиться в Лайгаш вдвоем».
Тем временем Терри уже представлял талиссу, с любопытством окружившую и ослика, и его необычного седока. Баураст вежливо раскланивался, однако Бэх заметила, что глаза его внимательно оценивают каждого. И, кажется, в итоге маг остался доволен увиденным.
– Боги, как же я забыл, – подпрыгнул вдруг Макобер. – Совсем голова дырявая! Знаете, кого я только что встретил?!
– Ты имеешь в виду еще кого-то, – уточнил гном, давая понять, что и одной подобной встречи ему за глаза хватит.
– Сейчас сами увидите! Сайга, сай… – громко крикнул мессариец и опасливо покосился на скалу.
– Проверяешь, не осталось ли там чего? – с пониманием поинтересовался Мэтт. – Может, завтра, а?
Не слушая его, Макобер кинулся к опушке леса.
Никого.
– Ушел, – мессариец печально поплелся обратно. – Не дождался меня и ушел.
– А кто там, собственно, был? – не удержался Торрер.
– Сайгак говорящий, вот кто!
Друзья с сочувствием посмотрели на мессарийца.
– Контузило, – шепнул гном в самое ухо Бэх. – Может, камешек какой в сторону отлетел, а мы и не заметили. Вылечишь?
– Попробую, – девушка неуверенно пожала плечами. – Мак, а больше ты там никого не видел?
– Нет, – коротко ответил мессариец, глядя на всех честными серыми глазами.
– Ну и слава Темесу, – обрадовалась жрица. – С одним сайгаком я еще худо-бедно справлюсь, а вот стадо, боюсь, было бы мне не по плечу.
– Не верите, – в голосе Макобера сквозила неприкрытая обида. – Ну почему вы мне не верите? Вру – верите. А как правду говорю…
И он отвернулся в сторону.
– Простите, уважаемый, нас здесь перебили, – Торрер невозмутимо повернулся к чародею, – а почему, собственно, вы так уверены, что мы возьмем вас с собой в Лайгаш?
Мэтт от души наступил эльфу на ногу, но было поздно.
– Значит, вы больше не отрицаете, что направляетесь именно туда? – улыбка на лице Баураста засияла вновь, точно никуда и не уходила. – Вот и чудненько, вот и славненько.
– Допустим, – Торрер понял, что допустил промах, – но вы-то здесь при чем?
– Мне почему-то казалось, что вы хотите вернуться оттуда живыми, – словно невзначай проронил Баураст. – Но если я ошибаюсь…
И он сделал движение, якобы намереваясь развернуть ослика в обратную сторону.
– Допустим, – гнул свою линию Торрер. – И что из этого?
– Только то, что вы знаете, как туда войти, а я знаю, как оттуда выйти!
Несколько мгновений все обдумывали его слова.
– И вы можете это доказать? – спросил наконец Терри.
– Могу, – чистосердечно признался чародей. – Мое доказательство будет самым весомым из всех возможных. Я отправлюсь туда с вами.
– Мы тронуты подобным доверием, – холодно произнес Терри, – но все же хотели бы посовещаться друг с другом, прежде чем принять ваше предложение.
Друзья отошли в сторону.
– По-моему, он может быть нам полезен, – Мэтт неожиданно оказался «за». – По крайней мере, один раз он нашу жизнь точно спас. А поскольку кое-кто не в меру активный продолжает свой путь вместе с нами, то, боюсь, нам придется еще не раз прибегнуть к его услугам.
– Ну, если кое-кто не в меру пассивный не возражает, то и я не против!
Насвистывая привязавшуюся мелодию, Макобер не отводил взгляда от гнома. Однако тот счел, что продолжать перепалку ниже его достоинства, и демонстративно промолчал.
– Конечно, – с горечью заявил Торрер. – Зовите, всех зовите! А что, можно и с ослом его поделиться, чего уж там! Хоть каждый колокольчик позолотим! Я просто умираю от вашей щедрости: как кого по пути встретите, так сразу: «Позвольте пригласить вас прогуляться за сокровищами!». А они все к нам прямо так и слетаются, словно пчелы на…
Наткнувшись на взгляд Лентала, эльф осекся и растерянно умолк.
– Помнится, не так давно Айвен уверял, что всех сокровищ нам так или иначе не унести, – припомнил гном. – А вот тела наши Макоберу сейчас пришлось бы вдвоем с Терри хоронить. Так хоть будет кому подсобить в случае чего.
– И мага у нас больше нет, – с трудом заставил себя выговорить мессариец.
– Странный он все же какой-то, – Бэх почувствовала, что остается в меньшинстве. – Давайте хоть спросим, зачем его самого-то туда несет. Сильно подозреваю, что не в деньгах дело.
Ко всеобщему удивлению Баураст и не скрывал своей цели:
– Да есть там одна вещица. Правда, ее еще найти надо, но это уже мои проблемы.
– Одна вещица? – на всякий случай повторил гном.
– Одна, одна, – улыбнулся Баураст. – А все прочее можете спокойно забирать себе. И если кого интересует, тут неподалеку, за ущельем, есть один весьма уютный гротец. Ручеек рядом, место спокойное – все, как положено. А то тут…
И он красноречиво развел руками.
– Ну что, решили? – Терри обвел друзей взглядом.
– Значит, договорились? – Баураст похлопал ослика по шее, и тот с готовностью развернулся в обратную сторону.
– Значит, договорились, – повторил за ним Мэтт, вложив в эту фразу всю свою надежду на то, что чародей действительно ограничится одной штуковиной, которая ему нужна.
И вряд ли это будет алмаз величиной с его голову. Скорее всего, какой-нибудь магический артефакт, без которого они прекрасно переживут. Особенно теперь. Эх, Айвен, Айвен…
Стараясь не обращать внимания на занудный перезвон колокольчиков, талисса неторопливо двинулась вслед за Баурастом.
Последним шел Лентал. Обернувшись, Бэх увидела, что временами он задумчиво покачивает головой, словно ведя с самим собой нелегкий внутренний диалог.
Кажется, ему тоже не слишком пришлось по душе внезапное появление мага. Хотя и Торрер по-своему прав: сам Лентал присоединился к ним не менее неожиданно.
Девушка незаметно замедлила шаг.
– Святой паладин, – она слегка улыбнулась, – а почему ты никогда не рассказываешь о своем земном пути? Ведь чтобы получить столь высокое признание богини… Одним словом, ты же наверняка побывал в куче переделок.
– Наверняка… – Лентал улыбнулся в ответ. – Но если серьезно, я же не главный иерарх Ордена. И не сама Ашшарат.
– Ну, в этом есть свои плюсы, – Бэх так внимательно изучала деревья справа от дороги, что Лентал невольно проследил за ее взглядом. Деревья как деревья, ничего особенного. – А все-таки?
– Боюсь, мои истории окажутся не слишком занимательными. И вряд ли помогут тебе скоротать путь, – паладин рассеянно поддел мыском сапога попавшуюся на пути шишку. – Ну что может быть поэтичного, скажем, в эпидемии чумы? Или в помощи голодным детям в трущобах Трумарита?
– Угу, так я и поверила, что паладины лишь тем и занимаются, что кормят грудью всех сирых и убогих, – не отступала Бэх. – А мечом, по всей видимости, мух от них отгоняют.
Лентал усмехнулся.
– Почему обязательно паладины? Ашшарат не первый раз удостаивает меня такой чести, но в остальное время… А меч – меч тоже в дороге лишним не бывает. Лихие люди, дровосеки опять же…
– Не хочешь говорить – не надо, – обиженно вздернула подбородок Бэх. – Только нечего из меня дурочку делать. Торреру свои сказки рассказывай!
– Кстати, о Торрере, – Лентал был рад возможности сменить тему, – никак не пойму, что вы все к нему привязались? Я бы на его месте и часа не выдержал с этими вашими шуточками-прибауточками. Ну, буквально каждый подколоть старается. Отличный деревенский паренек, даром что эльф, мечами орудует за троих, сам видел. Что плохого-то?
– А что это ты вдруг Торрера кинулся защищать? – удивилась Бэх. – Думаешь, он тебя поблагодарит за это? Да ничего подобного! Он и так уверен, что он – самый распрекрасный-замечательный из всех живущих в мире эльфов!
– И много эльфов ты видела, чтобы быть уверенной в обратном? – вопросом на вопрос ответил Лентал. – Если двоих, из которых один – лунный, то, может, Торрер и не далек от истины. Да такого воина где хочешь с руками оторвут!
Бэх хотела было возразить, но вместо этого рассмеялась.
– Слушай, и умеешь же ты зубы заговаривать! Если мне не изменяет память, две минуты назад мы говорили совершенно даже не о твоем ненаглядном Торрере, а совсем о другом, хотя и не менее могутном воине.
– А что о нем говорить, – удивленно поднял брови Лентал, – если этот другой что в бою, что не в бою всегда имеет поддержку своей богини? Которой лишен … ну, скажем, тот же Торрер.
Бэх возмущенно сжала кулачки, покраснела и попыталась взять себя в руки. Но понимая, что ей это сейчас вряд ли удастся, ускорила шаг и присоединилась к остальным.
Дорога тяжело вскарабкалась на холм, который, пожалуй, уже можно было назвать скорее горой, и перед талиссой открылось широкое, уходящее далеко вниз, затянутое туманом ущелье.
Переброшенный через него мост неожиданно оказался удивительно изящным. Каменная вязь перил и перекрытий была настолько воздушной и так продуманно вписывалась в пейзаж, словно составляла единое целое с обеими горами, которые соединяла.
Мэтт даже замер от изумления:
– Да прихлопни меня Крондорн, если это не наша работа!
– Гномам-то что тут было делать? – не поверил Торрер. – Слышал я как-то, сколько вы берете… Я еще понимаю, на дворец потратиться или на тот же мост, но в столице. А здесь? На глухой дороге, в стороне от всего и всех…
– Хочешь сказать, что я не узнаю руку гномов? – набычился Мэтт.
– Мэтти, давай с другой стороны, – мгновенно встал между ними мессариец. – А зачем бы твои сородичи могли возвести здесь этот мост?
– Всяко бывает, – раздумчиво произнес гном. – Крепостица какая неподалеку была, где правитель любил останавливаться, – вот и решил свой взор потешить. Мосту-то не один год, сам видишь. Или, к примеру, купцов надумали приманить – надо же своим богатством пыль в глаза пустить. Дескать, если даже мосты у нас такие…
