Паутина Лайгаша

      Похоже, получилось. Теперь можно посмотреть и самому.
      Украшенный лепниной потолок. Изображение постоянно дергается, перемещается. Чье-то лицо. Нет, не успел. А вот сейчас…
      Денетос?! Легок на помине…
      Я почувствовал легкое головокружение: изображение резко повернулось, заставив меня упереться взглядом в гладкую поверхность стола.
      Кажется, трайгорнская береза. У кого-то такой столик я уже видел…
      Что ж, теперь понятно: за мной наблюдают через перстень. Только вот кто? Явно ведь не сам Денетос.
      – Я прошу, чтобы их остановили уже сейчас, монсеньер!
      В голосе Протектора слышалось почтение, однако я уловил и скрываемые изо всех сил истеричные нотки.
      – Остановили, говоришь… Отчего же не остановить. Да вот стоит ли?
      Исиндиос! Его карканье ни с чем не перепутаешь. Отлично – один иерарх позволяет себе следить за другим!
      Так вот кто покровительствует Денетосу… Тогда и с браслетом Лиардоса многое становится понятно. И уже не важно, имеет ли право сам Протектор запускать руку в ардиарий – уж для члена синклита он всяко открыт.
      Да, все понемногу встает на свои места. Хотя… Старик всегда играл только за себя. Ну, и за Ворона, конечно. И не сомневаюсь, что тем же Денетосом он пожертвует и глазом не моргнув.
      Все-таки я поторопился радоваться. По-прежнему вопросов больше, чем ответов. Если уж кто не дурак, так это Исиндиос. Зачем же тогда ему Денетос? Есть ведь куда более способные…
      – Если ключ вновь вернется в мир, монсеньер…
      – Если, Денетос, если. Не рановато ли ты начал беспокоиться?
      Вот и я думаю: не рановато ли. Жаль, что не видно лица Протектора, опять этот проклятый потолок! А руки-то у Исиндиоса дрожат. Может, конечно, и от старости…
      – Не исключено, повелитель, – процедил Денетос.
      А ведь он так нервничает, что с трудом балансирует на грани дозволенного!
      – Рад, что ты со мной согласен.
      Вот ведь старая шельма: играет с Протектором, как есть играет.
      – Просто я не привык, – Денетос пошел на попятный, – что «ключ» от Лайгаша попадает в руки бог знает кому.
      – Знает, мой мальчик. Точнее и не скажешь, – иерарх захихикал.
      – Так это он…
      – Кто он? – изображение качнулось. – Не бери в голову, Протектор. Делай, что положено. Но ты и так, я погляжу, времени не теряешь.
      Я замер в ожидании ответа Денетоса. Вот сейчас…
      И тут все поплыло куда-то вбок, несколько раз дернулось… Щелчок – и наступила темнота.
      Тут уже я не сдержался, и стол укоризненно охнул, когда на него опустился мой кулак.
      Все-таки почувствовал! Конечно, я не сомневался, что Исиндиос тоже заметит слежку. Но если бы хоть на четверть часа позже! А так – сильно подозреваю, что перстень теперь покоится в своей шкатулке и ждет своего часа, пока у Исиндиоса дойдут руки разобраться, что, собственно, произошло.
      Значит, надо торопиться. Я вновь надел медальон на шею.
      – Монсеньер?..
      На край стола легла стопка навощенных табличек.
      – Спасибо, Черр. Думаю, до завтра ты мне больше не понадобишься.
      – Доброй ночи, монсеньер.
      – Доброй ночи.
      Шестая табличка оказалась целиком посвящена Лайгашу. Оказывается, Орден Пурпурной Стрелы держал там немалые силы, но все больше не специалистов по иллюзиям, а тех, кто в первую очередь посвятил себя боевой магии.
      И только один чародей оказался приписан к Лайгашу совсем недавно. Вернее, не чародей – чародейка.
      Рыжая Молния. Я как-то встречался с ней в Трайгорне, и помнится, Савернос говорил потом, что она не просто специалист по иллюзиям, а один из лучших на Двэлле. И очень, очень многообещающая колдунья.
      Как же ее настоящее имя?.. Нет, не вспомнить.
      Любопытно, я даже не знал, что она на нас работает. Так, место найма: Альдомир. Взять Глорна и обогнать на нем талиссу проблемы не составляло. И насколько я ее помню, она не то что нищего – королеву Илайю сыграть может. А уж в роли прадедушки графа Беральда и вовсе смотрелась бы отлично.
      Умна, иронична, с одинаковой легкостью управляет что мужчинами, что разговором. Если Денетос действительно задействовал ее, я бы на месте талиссы не расслаблялся.
      И все же он нервничает… Как там ответил Исиндиос: «Знает, мой мальчик»? Интересно, это намек? Или просто игра слов?
      Если намек, то не попасть моей душе к Ворону, если я понимаю, на что. Слишком много вариантов.
      Например, за талиссой стоит кто-то из богов, с кем Ворон пока не хочет ссориться. Темес? Не думаю. Он никогда не посмел бы в открытую выступить против нас. Ашшарат? Ей нет дела до Лайгаша. По крайней мере, не должно быть.
      Или, наоборот, талиссе покровительствует сам Ворон? Я почувствовал, что не удивлюсь даже самому невероятному раскладу сил.
      Кажется, пора остановиться. А то так можно договориться до того, что Ворон отправил эту талиссу в свой же монастырь, а потом и на поиски Лайгаша. Конечно, замыслы Господина нашего временами бывают весьма извилисты, но всему же есть предел…
      Шар перед моими глазами стал разгораться настолько внезапно, что я даже вздрогнул, хотя сам же попросил сразу дать мне знать, если талисса попадет в переделку.
      Я ласково провел пальцами по его переливающейся поверхности – и благодаря, и показывая, что готов за ним следить.
      Тело непроизвольно дернулось, пытаясь пригнуться: стрела летела мне прямо в лицо.
      Что ж, похоже, Денетосу уже не до шуток… x x x
      «Идиоты! – это было первой мыслью, пришедшей Айвену в голову. – Расселись, как куры на насесте. Тут-то нас всех и перестреляют!»
      Талиссу спасло лишь то, что нападавшие, несомненно, были не самыми лучшими лучниками Двэлла: стрелы бессильно защелкали о доспехи.
      Вскакивая на ноги, Айвен заметил, что Терри уже успел закрыть собой Бэх, подивился, что так судорожно ищет по карманам лежащий ничком Торрер и улыбнулся при виде Мэтта, который, заслонив щитом Макобера, напряженно вглядывался в сумерки, пытаясь определить, откуда несутся стрелы. Очень уж гном с мессарийцем походили на статуи Двух героев у входа в шетахский порт: мудрый младшенький заботится о непутевом старшеньком.
      Все это пронеслось перед чародеем быстрым мерцанием стеклышек в калейдоскопе, из которых лишь потом складываются картинки.
      Дорога с обоих склонов видна как на ладони. Стрелять снизу вверх – безумие. А хорошая арбалетная стрела пробьет кольчугу Бэх и не заметит. Не говоря уже о его одеянии мага.
      Метнуться назад? Что-то очень сомнительно, чтобы эта засада оказалась здесь случайно. Все равно погони не миновать.
      Лучники, по всей видимости, расположились на самом краю холмов, почти рядом с талиссой. И если не лезть на рожон, а все сделать по уму…
      – Вперед, быстро!
      Отлично, вот и Терри спохватился. Подставить лучникам спину – доблесть не великая, ну так и талисса не из Ордена Снежного Барса, чтобы тут в рыцарей играть. Хотя если одного подстрелят – и остальным не уйти.
      Один за другим откатившись с линии обстрела, друзья бросились вслед за Терри по вытянувшейся между холмов дороге.
      – Я задержу их!
      – Ты с ума сошел! – пробегая мимо Торрера, Бэх попыталась было увлечь его за собой – и опустила руку. На пальце эльфа блеснул тонкий платиновый ободок. Девушка готова была поклясться, что еще четверть часа назад его там не было!
      – Беги, да беги же, – Торрер подтолкнул ее вслед за остальными.
      Тигр всемогущий, кольцо графа!
      – Оставь его, бежим!
      Это уже Мэтту, который явно вознамерился хоть добром, хоть силой заставить эльфа выйти из-под обстрела.
      Залп. От свиста стрел сводило скулы, точно по стеклу быстро и настойчиво проводили железом. Спина против ее воли постаралась съежиться, уменьшиться в тщетной надежде, что это даст хоть какой-то дополнительный шанс, хоть десятую долю шанса…
      Обернувшись, Макобер с ужасом увидел, как Торрер медленно, точно неуязвимый живой мертвец, выпрямился во весь рост и широко раскинул руки. Эльф сделал шаг, еще шаг. Он отступал вслед за талиссой, так и не повернувшись к врагу спиной. Промахнуться не смог бы даже слепой.
      – Торрер!
      Словно только и дожидаясь отчаянного крика Макобера, стрелы рванулись к открытой груди эльфа. И беспомощно упали к его ногам, отскочив от невидимой преграды.
      Кольцо не подвело: опустив оружие, лучники начали нерешительно подниматься из укрытия. Наверно, такие же лица были у тех, кто сподобился лицезреть Первое Чудо, когда боги впервые ступили на землю Двэлла.
      Не удержавшись, эльф издевательски помахал лучникам рукой и кинулся догонять своих.
      – Ну и шуточки у него…
      Мессариец еще не успел договорить, когда Айвен резко рванул его вправо от дороги:
      – Стой. Погоди чуть-чуть. Вон там, повыше справа, в кустах.
      И точно, что-то блеснуло. Если нападавшие догадались перекрыть выход из лощины…
      Припав к склону холма, маг шепотом окликнул лунного эльфа.
      – Вижу! – Терри слился с кустами так резко и внезапно, что Айвен невольно заподозрил, что тот пустил в ход свою природную магию. Значит, и правда не показалось.
      Выходит, бежать бессмысленно. Остается одно – драться и надеяться, что враги не успеют сомкнуть кольцо.
      Жуткая, тошнотворная волна ужаса прошла по телу чародея и свернулась в дрожащий комок где-то глубоко в желудке.
      – Ложись!
      Не раздумывая, не пытаясь понять – в ту секунду это казалось единственным выходом.
      Рядом с Айвеном размеренно задышал Макобер. Маг прищурился, пытаясь разглядеть Терри.
      – Этих оставьте мне.
      И хоть бы травинка колыхнулась.
      Страх не отпускал. Влажной холодной ладонью он вновь и вновь сжимал сердце чародея.
      Айвен осторожно попытался понять, почему ментальная защита, которую он всегда поддерживал в бою, не просто треснула – развалилась, точно ее и не было.
      И он понял. Это не маг – это бог.
      – Мак, ты чувствуешь?
      – Если ты про тот камень, что так премерзко упирается мне в бок…
      Он еще может шутить!
      Значит, все же не бог. Либо жрец не из простых, либо артефакт, которым можно горы двигать. Тогда не удивительно, что мессариец ничего не заметил. Так же, как он сам не заметил бы доспеха стражника, мелькнувшего из-под плаща добропорядочного бюргера. А для Макобера это стало бы равносильно огромной вывеске: «Облава».
      Осторожно подняв голову, Айвен огляделся. Позади вжались в землю Мэтт с Бэх. Хорошо, значит услышали. Торрера не видно, но это и не удивительно: эльф не дурак, чтобы торчать посреди дороги, а прятаться умеет не хуже Терри. Впереди никого – уже не плохо. А вот на холме через дорогу…
      Одинокая фигура на самой вершине, силуэт на фоне заходящего солнца. Эффектно. Но стоило Айвену прикрыть глаза рукой, чтобы получше рассмотреть врага, как желудок взорвался такой яростной болью, точно в него впились осколки точеного алмаза.
      – Похоже, он хочет, чтобы мы его заметили, – шепнул возникший рядом с друзьями Торрер. – Эх, далековато. Может, заклинанием снять?
      Маг покачал головой.
      – Не тот случай, чтобы экспериментировать. Бэх! – вполголоса окликнул он жрицу.
      – Смотри, смотри! – Макобер ткнул чародея в бок.
      Фигура картинно вытянула вперед правую руку
      – Быстрее к Айвену! – Бэх обернулась к Мэтту. – У них что-то случилось!
      Пригибаясь, они кинулись вперед, и в этот момент медальон на груди девушки вспыхнул, едва не ослепив ее до конца жизни. Зажмурив глаза, Бэх попыталась сжать в кулаке рычащую от ярости тигриную пасть, но ей показалось, что в ладонь ткнулись раскаленные угли.
      Коротко вскрикнув, жрица отдернула руку, споткнулась и с неподобающим сану проклятьем полетела вперед, а ей в спину со всего маху врезалось что-то тяжелое, металлически-угловатое и оглушительно пыхтящее.
      «Только бы не раздавил!» – жрица без труда представила себе, сколько должен весить гном в полном боевом доспехе. И тут же поняла, что не ошиблась: он весил ровно столько и не унцией меньше.
      Земля содрогнулась.
      – Мэтти! – вывернувшись из-под гнома, Бэх с ужасом смотрела назад. Там… там, где они только что бежали…
      Черная, ветвящаяся, постепенно расширяющаяся пропасть. Похожая на разлитые по бумаге чернила. Вот она пробивает себе путь через дорогу, вот впивается в ничего не подозревающий холм…
      Эта пропасть не несла с собой смерть. Как несет смерть стрела, вонзившаяся в дерево в двух пальцах от виска. Как несет смерть чудом выдержавший твой вес качающийся над пропастью мостик.
      Она была самой Смертью.
      – Все, все, не смотри туда! – гном успокаивающе обнял девушку за плечи.
      Макобер с трудом оторвал взгляд от черных метастаз пропасти и фигурки Бэх, сжавшейся в объятиях Мэтта.
      – Прикроешь, если что? – не то вопросительно, не то утвердительно бросил он магу. – Торрер?
      – Давай, давай, я за тобой!
      Кивнув, Макобер принялся карабкаться вверх по склону. Спотыкаясь, обдирая руки о колючки. Только бы успеть…
      – Айвен, сзади! – Мэтт чувствовал себя на редкость беспомощным. Его топор до сих пор оставался у пояса, а проклятые лучники, оправившись от потрясения, благоразумно выстраивались на той стороне пропасти, готовые хладнокровно расстрелять попавшую в ловушку талиссу.
      И скрыться от них ни гном, ни жрица уже не успевали.
      – Берегись! – и, убедившись, что лучники и не подумали последовать его мудрому совету, Айвен надвое разломил припасенную еще в Маркусе апельсиновую корку.
      – Давно бы так! – довольно ухнул гном. Жар грозил опалить ему брови, глаза слезились, и все же зрелище стоило того, чтобы на него посмотреть.
      Шар раскаленной лавы пронесся вдоль вражеского строя, как рука, сбрасывающая со стола надоевших оловянных солдатиков.
      – Вот и все… – улыбнувшись, чародей устало откинулся на траву.
      – Бэх, давай скорее к нему, – гном рывком поднял девушку с земли, и они, не оглядываясь по сторонам, бросились к посеревшему от усталости магу. Высоко справа слышался звон стали. А слева…
      – Мак, осторожно!
      Макобера не надо было предупреждать дважды. Свистнула стрела, но мессариец уже вжался в пахнущий свежей травой склон холма.
      Противник вновь поднял лук, но внезапно выросший перед ним эльф, не церемонясь, разрубил оружие надвое. Еще один удар – и голова незадачливого лучника покатилась к дороге.
      – Тигр, защити!.. Ой!..
      Словно наяву, Бэх услышала брюзгливый голос матушки Орсии: «Девочки, запомните раз и навсегда. Бог – не подружка, с которой можно запросто поболтать. Обращенная к нему просьба должна быть ясной и четкой. Вы запомнили, девочки? Ясной и четкой!»
      – Уфф! – с облегчением выдохнула она, когда вокруг них с Мэттом замерцала искрящаяся овальная сфера. Приятно, что их представления о защите совпадают.
      Одинокая фигура на холме вновь вытянула руку вперед, сфера вздрогнула, точно по ней нанесли удар богатырским молотом, и второй разлом, ветвясь, перечеркнул дорогу.
      Не устояв на ногах, Бэх с Мэттом в очередной раз повалились друг на друга, а их прикрытие лопнуло, рассыпавшись десятком фиолетовых искр.
      – Кажется, с меня на сегодня хватит! – ошалело покрутил головой гном. – Если они сейчас не угомонят этого проклятого колдуна…
      – Посмотри, нет ли тут еще лучников, – кинул Торрер мессарийцу и рванулся вперед.
      Тело предательски тянуло его вниз, к безопасному подножью склона, ноги неожиданно стали вялыми и на удивление непослушными. Ужас Айвена, отчаяние Бэх, бессилие Мэтта били в его душу не хуже арбалетных стрел. Он чувствовал талиссу как единое целое… Неужели эта засада окажется им не по зубам?..
      А впереди была Смерть. Повернуть, скрыться, спрятаться – это подарит хотя бы несколько драгоценных минут, позволит остаться в живых, а там…
      Эльф застыл. Он был не в силах сделать еще хотя бы шаг.
      – Эльфушка! Давай же, давай!
      Голос мессарийца прокрался в его сознание, как сам Макобер, бывало, прокрадывался в пустой и темный дом через неосторожно оставленную открытой заднюю дверь.
      Сжав зубы, Торрер почувствовал на губах вкус крови.
      Он выигрывал шаг за шагом. У Смерти, у собственного страха.
      И те отступили. Почувствовав, как сковывающие его путы слабеют, эльф в последний раз рванулся – и почувствовал, что наконец-то свободен.
      Таинственная фигура перестала казаться ему полной демонической силы. Обычный человек, изрядно потасканный жизнью, не дурак выпить. Разве что…
      С неба спикировала черная тень большой хищной птицы.
      – Стервятник! – ахнул далеко внизу Мэтт, но эльф, конечно же, его не услышал. Зато увидел, как мужчина в проржавевшей кольчуге на секунду коснулся когтистой лапы стервятника, и птица взмыла вверх.
      – Бросай оружие!
      – Благородно, – противник усмехнулся, обнажив корешки сгнивших зубов. – Должен ли я предложить тебе то же самое?
      Меч был уже в его руке. Осторожный обмен ударами – и Торрер понял, что перед ним достойный противник.
      – Надеешься… на… подмогу? – экономя дыхание, эльф вытолкнул слова одно за другим, точно отравленные шарики из духовой трубки.
      – А то!
      Уйдя в глухую оборону, противник даже не пытался контратаковать. За его спиной, несомненно, был опыт десятка боев, и сейчас эльф тщетно пытался зацепить врага хотя бы кончиком меча.
      Солнце било в глаза, слепило. Удар, отход, выпад, отход… Движения эльфа постепенно становились все более и более медленными, усталыми, вялыми.
      Позвать на помощь? Ну уж нет!
      Собравшись, эльф удвоил усилия. Клинок сверкал в воздухе, обрушиваясь на защиту врага, прощупывая, выискивая слабые места.
      Не выдержав натиска, тот сделал шаг назад, и… кубарем полетел на землю, запнувшись обо что-то за своей спиной.
      – Макобер!
      – К вашим услугам!
      Мелькнуло лезвие кинжала, и тело врага бессильно обмякло.
      Опершись на меч, эльф тщетно пытался восстановить дыхание. Пот заливал его глаза. Холодный пот.
      – Ну что, все? – деловито поинтересовался Макобер, вытирая кинжал о траву.
      – Ты думаешь, я бы сам с ним не справился?! – искреннему возмущению эльфа не было предела.
      – Что ты, что ты, – мессариец примирительно поднял руки. – Справился бы, конечно. Но сам подумай, вот Терри спросит меня: «А ты, никчемный воришка, что сегодня сделал полезного?». И что я ему отвечу?!
      Эльф почувствовал, как его ярость стремительно улетучивается, и громко захохотал, кидая меч обратно в ножны.
      Минут через пять, собравшись на дороге, друзья с радостью увидели, что никто из них всерьез не пострадал, если не считать расцарапанных о колючки рук мессарийца и ноющей спины Бэх.
      – Эй, а Терри где?
      – Я здесь, – спокойно произнес тот, появляясь из сумерек. – И не один.
      Дага лунного эльфа была прижата к горлу пленника.

Глава XVI

      Абу Дамлах скучал. Нельзя сказать, чтобы в последнее время это состояние было для него необычным. По правде говоря, он даже начал к нему привыкать.
      Еще лет пять назад он с презрительной усмешкой оглядывался на прожитую жизнь. От цели к цели, от вершины к вершине, без отдыха, без смысла. И каждая новая вершина казалась выше и неприступней предыдущей, дразнила надеждами, пробуждала опасения, волновала кровь. А потом вызывала такое же смешанное ощущение тоскливой ничтожности, как пылящаяся в углу детская лошадка, о которой когда-то мечтал не один год.
      От вершины к вершине… Пройти Слияние и остаться в живых. Доказать, что ты настоящий маг. Прошел, доказал. И стал одним из сотен и сотен чародеев, ползающих по щеке Двэлла.
      Заработать себе имя. Прославиться так, чтобы… Чтобы что? Тогда он об этом даже не задумывался. Прославился. Нет такого государя, который бы его не знал. Нет такого чародея, который бы ему не завидовал. Но славу не повесишь на стену, не проведешь с ней ночь, не заполнишь ей душу.
      Проведя полжизни в дороге, как он мечтал о своей цитадели, чьи объятья всегда будут гостеприимно распахнуты, когда бы он в нее ни вернулся. Лучшие гномьи архитекторы стоили ему больше, чем стоила императору Немеру корона Арвианской империи. Эльфы проводили месяцы под его кровом, ни в чем не зная отказа, и, казалось, заставили цвести и плодоносить даже сам камень, из которого вырастал замок. Люди из лангеров запускали руки в его сокровищницу, как в свой кошель, чтобы только ни один смертный не посмел без приглашения приблизиться к величественной цитадели.
      Все было сделано, как он того хотел. И точно – кроме учеников, ни один смертный. Что с приглашением, что без…
      А ученики… Он мечтал, чтобы они толпами ловили каждое его слово, готовы были умереть, лишь бы увидеть его одобрительную улыбку. И не проходило недели, чтобы новый ученик не постучал в ворота замка. Постепенно они заполонили все залы и коридоры, отняли все его время. Он выгнал всех и не жалеет об этом.
      Пять лет назад ворота цитадели проскрипели в последний раз. Абу Дамлах перестал откликаться на просьбы владык и обращать внимание на своих слуг. Замок стал холоден и пуст, но ему не было до этого дела.
      Годы проходили в блаженстве: впервые с самого рождения он был свободен и никому ничего не должен, ни себе, ни другим.
      А потом пришла скука.
      И вместе с ней появилась подвеска. Она лежала в библиотеке, на полке, между томом о разведении лепрехаунов и свитком с заклинанием Гаснущего Глаза. Лежала так, точно здесь ей и место, точно он сам положил ее туда лишь накануне. Однако Абу Дамлах видел ее впервые.
      Только мальчишка мог схватиться за артефакт, не убедившись, что тот абсолютно безвреден. Только безумец мог повесить эту подвеску на шею, не изучив ее предварительно в своей лаборатории. Абу Дамлах сделал и то, и другое. И не посчитал себя ни мальчишкой, ни безумцем.
      С тех пор он уже успел привыкнуть к ее успокаивающей тяжести. К идеям, которые она ему навевала. Привык считать эти идеи своими.
      Большую часть времени подвеска молчала. Тогда Абу Дамлах забывал о ней, иногда на несколько месяцев.
      Сегодня она заговорила.
      Круг собирается восстановить Нетерту.
      Допустим, ему-то что за дело? По крайней мере, он еще в своем уме, чтобы туда соваться.
      Но есть шанс заполучить власть над городом. Пусть все делает Круг, пусть он тратит время и Силу, пусть его люди гибнут. А потом, когда Нетерта вновь оживет…
      Так-так-так…Вот это уже мысль. И как же?..
      Жезл Ниерати.
      Абу Дамлах вскочил на ноги.
      Отлично! Однако заявиться туда самому было бы либо слишком просто, либо, что скорее, слишком опасно. Город почувствует чародея его уровня.
      Отправь туда кого-нибудь. Например, какую-нибудь талиссу.
      И пообещай приз, который развлечет и тебя самого. Например, исполнение желаний. Скромненьких таких, небольших желаньиц.
      А с талиссой хорошо придумано. И больше шансов остаться в живых, и…
      Даже не талиссу, а талиссы. Приз не мал, так почему бы, собственно, и не повысить ставки.
      Сам же он сможет издали любоваться на тех, кого его воля отправит в путь. Желать удачи то одним, то другим.
      Кстати, сам жезл пусть лучше доставят в Катэну. Не исключено, что по дороге он еще несколько раз сменит хозяина.
      Что ж, приз достанется достойнейшим.
      Он начнет прямо сегодня. Тогда они успеют подготовиться. Пока им еще нечего делать в Нетерте…
      Через полгода.
      … а через полгода, когда жезл вернется в мир, талиссы уже будут на подходе к городу.
      Так, теперь кого бы выбрать? Абу Дамлаху уже казалось, что не на смерть он отправляет большинство из тех, кто откликнется на его приглашение, а делает им невиданное одолжение.
      Авертай пару месяцев назад неплохо прогулялась на недельку к троллям. Сойдет. Можно еще позвать ребят, которые недавно вырвали из рук Лазоревого храма какого-то местного дворянчика. Потом Трэмани со своей талиссой. Для начала, пожалуй, и хватит.
      Он разошлет приглашения всем. И лучше, чтобы для каждой талиссы его послание уже несло в себе Силу. Они не получат приглашений, они их найдут. Неожиданно и в тех местах, которые лучше него расскажут о том, кто оказал им честь.
      Абу Дамлах подумал, что хотел бы он посмотреть на ту талиссу, которая откажется выполнить отведенную ей роль.
      Приз для избранных… А остальные, увы, погибнут. x x x
      – Неплохо, – одобрительно кивнул Айвен. – Наконец-то мы сможем хоть что-то понять.
      – И это мечтало отправить нас в могилу? – еще не успевший остыть от схватки Торрер критически осмотрел пленника с головы до ног.
      Пленник и в самом деле не походил на серьезного противника. Его кожаный доспех был пропитан кровью и потом, меч сломан, а зубы тихонько постукивали от страха. Встретившись взглядом с эльфом, он вжал голову в плечи, точно пытаясь стать как можно незаметнее.
      – Убейте его, – равнодушно произнес Айвен, незаметно подмигивая Мэтту.
      – Ну что, брат, пойдем.
      Боевой топор гнома показался в этот момент пленнику смертоносным топором палача.
      – Или… – Айвен помедлил. – Ведь твоя жизнь стоит дорого, не так ли?
      Нападавший судорожно кивнул, едва не прикусив себе язык.
      – Имя? – резко, как на допросе, бросил чародей.
      – Кадтрист, мессир.
      Бэх что-то быстро шепнула Айвену.
      Вынув из заплечного мешка кусочек мела, чародей очертил вокруг пленника сильно сплющенный овал, поднял голову к небу и разразился длинной зловещей тирадой, из которой остальные разобрали лишь одно, но зато часто встречавшееся слово: «Кадтрист». В завершение ритуала маг коснулся пленника, отчего тот едва не подпрыгнул на месте.
      – Развяжите его.
      Терри молчал рассек дагой им же наложенные путы.
      – Что же ты не бежишь? – маг обратился к Кадтристу необычно торжественным голосом. – Боишься? И правильно боишься! Стоит тебе отойти от меня больше, чем на полсотни шагов, и ты обернешься плешивым, умирающим от старости шакалом.
      Полюбовавшись произведенным эффектом, Айвен понизил голос и с надеждой спросил:
      – Попробуем?
      – Н-н-нет, ч-ч-что вы, – Кадтрист повалился на колени. – Клянусь, клянусь не покидать вас до конца жизни, мессир!
      – Ну это уж ты как знаешь, – безразлично проговорил Айвен, делая шаг в сторону.
      – А… А за долгую верную службу?.. – робко пробормотал пленник.
      – Расколдую ли я тебя? – Бэх почувствовала, что Айвен уже едва сдерживает смех. – Если… Боги всемогущие, да я же не помню обратного заклинания!
      Кадтрист побледнел.
      – Слушай, а ты разве не говорил как-то, что его и вовсе не существует? –добавил масла в огонь Торрер.
      – Беда, однако… – покачал головой чародей. – Ладно, чего уж там. Ходи пока с нами, а там видно будет.
      – Ну, а теперь поговорим, – Терри рывком развернул пленника к себе. – Кто твои друзья и что вас заставило желать нашей смерти?
      – Клянусь, милосердные господа, я и не думал, что мы встретим столь благородных и доблестных воинов! – увидев, что его лесть прошла незамеченной, Кадтрист тяжело вздохнул. – Атаман, это все он! Сказал, что есть неплохой способ поживиться, и мы…
      – Кто ему сообщил, что мы пойдем этой дорогой?
      – Да все, кому не лень!
      – Мэтти, мы популярны! – усмехнулся мессариец, толкая гнома локтем.
      – Все – это кто? – уточнил Терри.
      – Сначала чародей какой-то в лагере объявился. Вчера еще. Покумекал с атаманом, взял пятерых и отвалил.
      – Ага, кое-что начинает проясняться, – обрадовался Торрер.
      – А пару часов назад колдунья заглянула. Тут-то атаман и приказал на вас засаду устроить.
      – Так, еще и колдунья, – хмыкнул Мэтт. – Не многовато ли чародеев интересуется нашими скромными персонами?
      – Вот и я о том думаю, – поддакнул ему Макобер – Ладно бы жрецы, понятно было бы, откуда ветер дует.
      – Подозреваю, что скоро ветер будет дуть со всех сторон, – оптимистично заметил лунный эльф. – И где сейчас эта колдунья?
      – Кто ж их, чернокнижников, знает, – Кадтрист понемногу начал осваиваться со своей новой ролью. – Тоже куда-то… это…
      И он сделал неопределенный жест рукой, из которого можно было заключить, что чародейка вознеслась прямиком на небо.
      – А тот громила, которого я… гм… мы с Макобером завалили, это кто? – поинтересовался Торрер.
      – Атаман, – лаконично ответил Кадтрист. – Туда ему и дорога. Какой-то он в последнее время совсем дурной стал. Чтобы честный разбойник с колдунами стал дружбу водить, да где ж это видано?
      И он обвел взглядом талиссу, точно перед ним как раз и стояло шестеро абсолютно честных разбойников.
      – Не зарывайся, – от голоса Терри пленник вздрогнул, как от ушата холодной воды.
      – Что это было за колдовство? – пытаясь преодолеть внутреннее отвращение, Бэх указала на две черные пропасти, перерезающие дорогу.
      Однако Кадтрист, похоже, видел их впервые.
      – Ума не приложу. Разве что… Помнится, атаман перед боем новым браслетом похвалялся. Якобы теперь, ежели кто его по-настоящему разозлит, так потом у того сама Орроба косточек не соберет.
      – И не надо, – фыркнула Бэх.
      – Браслет? Что-то я не заметил на нем никакого браслета, – заинтересовался Макобер.
      – А что ты на нем заметил? – насторожился Мэтт, переживавший, что ему так и не удалось толком поучаствовать в сражении.
      – Да ладно, гномик, – Мэтт уже раз триста говорил мессарийцу, что терпеть не может подобного обращения, но тот неизменно пропускал это мимо ушей, – чего надулся? Ничего я на нем не заметил! Не до того было.
      – А откуда у него этот браслет, он не говорил? – заинтересовалась Бэх.
      Но Кадтрист только развел руками.
      Проведя остаток ночи у выхода из лощинки, наутро талисса двинулась дальше.
      Перейдя широкое поле, буйно заросшее разнотравьем, путники вновь углубились в лес. Пустынные места, заброшенные. Неужели это все еще тянутся земли графа Беральда?
      Бэх не сомневалась, что некогда в лесу вовсю стучали топоры, а поля золотились пшеницей. Некогда. Очень давно. После гибели Арвианской империи люди стали жаться к большим городам в поисках… защиты? Помощи богов? Или, может быть, просто надежды?
      Уж очень вон та просека похожа на бывшую дорогу. А может, это все игра воображения, ведь за столько лет лес давно уже поглотил покинутые деревеньки и затопленные травой погосты.