Адвокатский детектив - Адвокат черной королевы

      Однажды, когда Лиза уже и думать забыла о своем разговоре с Павловской, та вдруг напомнила о нем сама.
      – У меня для тебя есть хорошие новости!
      Алина достала из портфеля толстую папку и положила ее на стол. Дубровской неоткуда было ждать приятных известий, поэтому она только пожала плечами:
      – Что это?
      – Маленький ключик, с помощью которого ты запросто решишь все свои проблемы. Это твое первое арбитражное дело! Ты довольна?
      Лиза не знала, что и ответить.
      – Тебе представляется неплохой шанс начать строить свою карьеру заново, уже в другом качестве.
      – Но откуда ты взяла это дело?
      Алина лукаво улыбнулась.
      – Много будешь знать… Впрочем, это не секрет. Мой давний знакомый Арсений Данилкин нуждается в юридической помощи. Я ему отрекомендовала тебя с самой лучшей стороны. Он просто умолял меня, чтобы ты взялась за его дело. Он готов оплатить тебе саму работу и, разумеется, результат.
      – Ой, Алина! – испугалась Дубровская.
      Ей не хотелось признаваться подруге в том, что она абсолютно ничего не смыслит в хозяйственных вопросах. Из всего многообразия насыщенной жизни бизнесменов и юристов она усвоила лишь одно – есть арбитражный суд, где все они сражаются не за жизнь, а за деньги. Упускать возможность попробовать свои силы на новом поприще Лизе не хотелось. Вместе с тем она боялась подвести Алину и незнакомого ей легковерного Данилкина.

      – Понимаешь, у меня нет опыта в арбитражных делах. Я занималась только уголовными.
      – Ерунда! – Алина смотрела на вещи оптимистично.
      – Не совсем. Процесс – вещь непредсказуемая. Я могу проиграть, а ты уже обещала результат.
      – Это дело невозможно испортить. Вот увидишь! Все ясно и просто.
      Лиза не была в этом уверена. Но скрепя сердце она взяла в руки папку. Рассеянно листая документы, которые значили для нее примерно столько же, сколько для медведя нотная грамота, она делано хмурилась. Увидев акт приема-передачи векселя, Дубровская испугалась не на шутку. Она захлопнула папку.
      – Знаешь, я не занимаюсь векселями. Это такое… такое… Впрочем, ты не юрист, поэтому не поймешь.
      Векселя вызывали у Елизаветы стойкую антипатию. Дубровская уже предвидела бесславный финал своего первого дела.
      Алина как-то странно смотрела на нее.
      – Ты увидишь, там нет ничего заумного. Это я могу тебе гарантировать как дипломированный экономист.
      – Даже не проси! – Лиза зажала уши руками.
      – Хорошо. Давай поступим по-другому. Ты берешь домой папку, изучаешь ее и только после этого сообщаешь мне свое решение. Если ты будешь по-прежнему против, я найду как выкрутиться перед Данилкиным.
      Елизавета вынуждена была уступить.

      К великому удивлению Лизы, дело и впрямь оказалось простым. Фирма «Резерв», в лице доверчивого бизнесмена Данилкина, заключила договор купли-продажи с фирмой «Русский лес». Закрытое акционерное общество представлял некто Плешак. Бедняга Данилкин желал приобрести автогрейдеры (что это за штука, Лиза так и не поняла, что, впрочем, не важно). Приятель Алины свои обязательства выполнил: передал Плешаку векселя на кругленькую сумму, но своих диковинных машин так и не дождался. В этом вся суть проблемы!
      Лиза даже рассмеялась от удовольствия. Взыскать задолженность с кидалы Плешака смог бы даже первокурсник. Благо все документы были в наличии. Подписи и печати присутствовали. Дело, как и предсказывала Алина, было выигрышным. Других вариантов и быть не могло!

      Она позвонила Алине поздно вечером.
      – Я берусь за дело.
      – Рада слышать.
      – Я думаю, что этот твой бизнесмен захочет со мной встретиться. Я буду свободна…
      – Не торопись, Лиза. У него дел по горло, так что вряд ли он выкроит свободную минутку.
      – Но речь идет о крупной сумме долга. Ему что, все равно, кому поручить вести дело?
      – Ему достаточно моей рекомендации. Деньги за твои услуги, а также доверенность я берусь передать тебе сама.
      – Доверенность?
      – Ну, конечно! С этим документом ты пойдешь в суд представлять его интересы. Самому Данилкину маячить в суде нет никакого резона!
      – Разумеется. – Лиза прикусила язычок. Про доверенность она как-то забыла. Вот что значит не иметь опыта!
      – Хорошо. Тогда до встречи!
      – Постой! – Лизе нелегко было просить подругу об одолжении. – Ты не могла бы…
      – Все, что угодно, дорогая.
      – Ты не могла бы… не говорить об этом Андрею? Мне хотелось бы, чтобы он подумал…
      – …что клиент нашел тебя сам. Услышал о твоих потрясающих победах в суде и бросился к тебе умолять о помощи.
      – Ты смеешься? – огорчилась Лиза.
      – Никогда! – заверила ее Павловская. – Знаешь, я сама хотела тебе это предложить. Ты меня опередила.
      – Ты душечка, Алина! – воскликнула Лиза.
      Ну, разве не чудо иметь такую подругу!

      Дубровская со смешанным чувством гордости и страха прочитала доверенность, составленную Данилкиным.
      «…уполномочиваю Дубровскую Елизавету Германовну быть моим представителем во всех организациях… Предоставляю право производить все необходимые действия… расписываться за меня… получать присужденные деньги».
      Конечно, Лизе и раньше приходилось видеть такие бумаги, но доверенность, да еще с таким объемом полномочий, была выписана на ее имя впервые. Ей трудно было сдержать эмоции.
      – Ты какая-то странная сегодня, – с улыбкой заметил Андрей.
      – Может быть, – важно призналась Дубровская. – И для этого есть повод.
      – Надеюсь, это не поимка очередного маньяка.
      – Стандартно мыслишь! Защищать серийного убийцу – это нерентабельно и неразумно.
      – Ну, наконец-то, – вздохнул Мерцалов. – Дошло до тебя…
      – Я собираюсь выиграть свое первое арбитражное дело, – выпалила Лиза, ожидая, что на нее обрушится шквал вопросов. Она не собиралась раскрывать Андрею суть, а думала обойтись общими фразами. Если он поймет, что дело проще некуда, интриги не получится.
      Но вопреки ее ожиданиям Мерцалов не выразил желания копаться в дебрях чужих хозяйственных проблем. Лиза даже была разочарована. Вместо этого он вдруг помрачнел и задал совсем неожиданный вопрос:
      – Говорят, ты часто бываешь у Павловских?
      – Да.
      – Мне это не нравится.
      Вот тебе раз!
      – Почему?
      – Не важно. Тебе там нечего делать!
      Надо же, он повторил слова Вероники Алексеевны. Только та желала Лизе добра. А что хотел он, Андрей Мерцалов?
       К сожалению, Лиза хорошо знала ответ на этот вопрос.

      Плешак оказался рыхлым мужчиной лет пятидесяти с небольшим. Его воспаленные глаза и крупный с красными прожилками нос выдавали в нем большого любителя горячительных напитков. Он поминутно сморкался в платок, а потом им же вытирал мокрый лоб. Увидев Дубровскую, он шумно поднялся:
      – Значит, это вы – представитель Данилкина?
      – Да.
      – А вы позволите мне взглянуть на вашу доверенность?
      Лиза удивилась, но документ все же передала. Плешак прочитал доверенность чуть ли не по слогам, повертел в руках, зачем-то посмотрел на просвет.
      – Ну что же, все верно… Я представлюсь, Иван Васильевич Плешак. Слышали про такого?
      Лиза скромно пожала плечами:
      – Довелось. Вы, как я понимаю, наша противная сторона.
      – Не говорите так. Ваши слова ранят меня в самое сердце. Лучше давайте-ка, пока есть время, заглянем в буфет. Этажом ниже я видел чудесное местечко. Кофе – за мой счет!
      – Я не думаю, что это будет корректно по отношению к моему доверителю.
      – Что вы имеете в виду?
      – Господин Данилкин доверил мне представлять его интересы в арбитражном суде. Распивать кофе с тем, с кем собираешься судиться, не только опрометчиво, а даже аморально.
      – Это вам Данилкин сказал?
      – Нет, такие вещи должен понимать каждый, кто называет себя юристом.
      – Ну что же, Данилкину повезло с адвокатом. Кстати, он сам окажет честь суду? Мы его сегодня увидим?
      – Может быть, – уклончиво ответила Елизавета.
      Плешак взглянул на нее как-то странно. Он отошел в сторону, непрерывно сморкаясь. Под мышками на его костюме отчетливо проступали соляные пятна. Иван Васильевич сильно потел.

      Предварительное слушание началось. Судья, немолодая женщина с короткой стрижкой, просмотрев документы, обратилась к Плешаку:
      – Ответчик, вы признаете иск?
      Мужчина запыхтел, как паровоз, идущий в гору. Он опасливо взглянул на Дубровскую и негромко произнес:
      – Не признаю. Хотя… хотя все, конечно, зависит от обстоятельств.
      Судья передвинула очки на кончик носа и поинтересовалась:
      – Нельзя ли выразиться более определенно?
      – Нет, то есть, конечно, да… Я могу сказать только, что рассчитался с Данилкиным. С чего он вдруг…
      Елизавета поразилась. Плешак откровенно врал и потел при этом. Потел и врал.
      – Значит, иск вы не признаете, – подвела черту судья.
      – Не то чтобы нет…
      – Ответчик, не морочьте суду голову. Если вы не сведущи в юридических вопросах, воспользуйтесь услугами представителя. В судебном заседании, которое я назначу…
      – Постойте, – взмолился вдруг Плешак. – Не надо ничего назначать. Мы закончим дело миром.
      – Ваше право, – заявила судья, поднимаясь. – Объявляется перерыв…

      Лиза не успела и глазом моргнуть, как все было закончено. Честно говоря, она была разочарована. Во всяком случае, она ожидала более продолжительной процедуры. Вкус победы почему-то не ощущался, хотя, если говорить прямо, она ничего не выиграла. Плешак задрал лапки кверху еще до того, как она успела вымолвить хотя бы слово.
      – Вы свяжетесь с Данилкиным без моей помощи, – обратилась она к Ивану Васильевичу. – Я думаю, вам лучше встретиться вдвоем и договориться обо всем. Если я понадоблюсь, Арсений Александрович знает, как меня найти.
      Плешак смотрел на нее во все глаза. Дубровской были непонятны причины столь странного поведения. Возможно, что директор «Русского леса» немного перебрал накануне и теперь его терзали галлюцинации.
      Мужчина подошел к ней так близко, что Елизавета явственно почувствовала запах пота. Он наклонился и прошептал, глядя ей прямо в глаза:
      – А вы сами-то видели Данилкина?
      Дубровская отшатнулась. Ну, конечно же, он успел хватить виски! Маленькая фляжка предательски оттопыривала карман его брюк. Девушка поспешила закончить странный диалог.
      – Вы что-нибудь слышали об адвокатской тайне? Прощайте!
      Она направилась к выходу, а Плешак продолжал смотреть ей вслед, теребя полу своего пиджака.

      Когда Лиза подъехала к дому Мерцаловых, за поворотом широкой гравиевой дороги она увидела автомобиль Алины. Дубровская была немного раздосадована, поскольку планировала провести этот вечер вдвоем с Андреем. Конечно, Павловская сделала для нее немало хорошего, и Елизавета была ей премного благодарна, но, как говорится, любовь не терпит подруг. А красавица и умница Алина была помехой, тем самым камнем преткновения, из-за которого Дубровская в последнее время совсем потеряла покой…
      – Мне придется в скором времени уехать, – такими словами встретил ее Андрей.
      Семейство Мерцаловых в полном составе и Алина, наверно, только что обсуждали эту новость, потому что у них в руках были красочные рекламные проспекты. Появление гостьи не вызвало у них бурной радости, и, едва поздоровавшись с Дубровской, родители Андрея продолжили разговор.
      – Надолго? – спросила Лиза, ее настроение упало до нулевой отметки.
      – Боюсь, что да.
      – А это необходимо? Может, кто-нибудь сможет тебя заменить?
      – Ну, что вы, милая, – возмутилась госпожа Мерцалова. – Разумеется, он должен ехать. В Париже проводится международная фармакологическая выставка. Будет очень много влиятельных бизнесменов. Вы должны понимать, что деловые контакты, сидя дома, не наладишь. Да было бы из-за чего спорить. Подумаешь, один месяц!
      – Но выставки не могут длиться вечность! – возразила Дубровская.
      – Все правильно, – попытался успокоить ее Андрей. – Но у меня накопились кое-какие дела за границей, которые тоже потребуют внимания.
      Елизавета прикусила губу. Краешком глаза она заметила, что Мерцаловы смотрят на нее с осуждением. И, осознавая, что своим упрямством она топит за собой свои же корабли, Дубровская решилась на отчаянный шаг:
      – Возьми меня с собой!
      – Об этом не может быть и речи, – возразил Мерцалов-старший. – Ваши отношения пока не оформлены. Как он представит вас своим деловым партнерам? Знаете что, милая девушка, репутация, во всяком случае, за рубежом, значит очень много. Фамилия Мерцаловых еще никогда не была связана ни с одним скандалом!
      – Папа, твои взгляды безнадежно устарели, – поморщился Андрей. – Сейчас на скандалах люди делают деньги. Но в одном я согласен: Лизу брать с собой неразумно. Присутствие на деловых обедах и многочасовых обсуждениях контрактов будет для нее смертельно скучным занятием.
      – Нет, почему же!
      – Не упрямься, Лиза. Ты не знаешь специфики моей работы и ничего не смыслишь в фармакологии. Тебе будет сложно вставить даже слово!
      Конечно, он был прав. Дубровская, сама не зная почему, страшилась разлуки. Она боялась, расставшись с Андреем, потерять его навсегда.
      – Ну же, – улыбался он. – У нас еще уйма времени! Я уезжаю не завтра.
      И вечер пошел своим чередом…

      Елизавета прогуливалась около своей машины, поджидая Андрея. Тот вызвался ее проводить, но внезапный телефонный звонок заставил его вернуться в дом.
      Девушка рассеянно наблюдала за работой дворника, который сгребал в кучу опавшую листву. День стремительно катился к концу. На дорожках уже зажглись фонари.
      – Барышня, – услышала она. – Вы бы убрали автомобиль в сторонку. Мне тут подмести надо.
      – Хорошо. Мне не трудно, – согласилась Лиза. – Только вам все равно придется ждать хозяйку другой машины.
      Дворник махнул рукой.
      – Ее не дождешься. Она, должно быть, опять ночевать останется.
      Лиза разом очнулась от своих дум.
      – Вы имеете в виду Павловскую?
      – Может быть. Она мне не представлялась…
      Ах, вот оно что! Алина часто остается в доме Мерцаловых на ночь. Представив себе, что может произойти в то время, когда она будет спокойно спать в своей постели, Лиза даже похолодела от ужаса.
       Ночь… Залитый лунным светом коридор. Мужская фигура, тихо ступая, направляется к комнате для гостей. Щелкает дверной засов. На кровати лежит девушка. Ее волосы разметались на подушке. Мужчина ложится рядом…
      Или другое. Тот же коридор. Та же луна. Только девушка сама открывает дверь мужчине. Мгновение. И они сплетаются в объятиях. Он на руках несет ее к постели. Занавес…
      – Лиза, что с тобой? – Андрей смотрел на нее с улыбкой. – Ты что-то бормочешь себе под нос и как-то странно сжимаешь руки. Ты что, душишь очередного маньяка?
      Дубровская покачала головой. Интересно, способна ли она на убийство из ревности? На первый взгляд нет. Но ведь никому не дано предвидеть свое будущее…

      На следующее утро, когда Елизавета собиралась в суд, зазвонил телефон. В спешке, сортируя бумаги по отделениям портфеля, она меньше всего была расположена к беседе.
      – Лиза… – раздался в трубке знакомый голос.
      Это был Андрей, единственный человек, ради которого она была способна забросить свои занятия и поставить под удар деловую репутацию.
      – Вот так сюрприз! – обрадовалась она.
      Андрей почему-то ответной радости не проявил. Вместо этого он сухо поинтересовался:
      – Лиза, я тебе говорил, что мне нужна только ты?
      Эту тему Дубровская была готова обсуждать часами.
      – Конечно, – ответила она, уже замирая от сладкого предвкушения дальнейших признаний.
      – Я говорил, что тебе не о чем беспокоиться?
      Если разговор будет продолжаться в том же духе, Лиза согласна послать к черту арбитражный процесс и висеть на телефоне сутки.
      – Говорил, милый.
      – Но, по-моему, ты меня не поняла, – грозно сказал он.
      Дубровская слегка заволновалась. Если это признание в любви, то к чему этот суровый тон? Так не говорят влюбленные. Так может рычать только налоговый инспектор, проверяя наспех составленную декларацию.
      – Ты ставишь в дурацкое положение не только себя, но и меня, в конце концов. О каком взаимном доверии может идти речь? Ты ведешь себя неправильно. Может, я не современен, но я привык считаться с мнением родителей. И мне не все равно, что скажут о тебе окружающие!
      Лиза абсолютно ничего не понимала. Поток обвинений из уст любимого вывел ее из равновесия. Оправдания себе она придумать не смогла по той простой причине, что не знала, от чего ей обороняться.
      Красноречие Мерцалова иссякло. Возможно, он осознал, что слегка погорячился, поскольку уже более спокойным тоном сказал на прощание:
      – Извини, если я испортил тебе настроение, но это лишь потому, что ты мне небезразлична.
      В трубке раздались гудки, и Лиза как завороженная стояла и смотрела на телефонный аппарат. Что произошло, она так и не поняла…

      Разговор с Андреем выбил ее из временного графика, и в суд она ворвалась в начале десятого. Это означало одно: она непунктуальна и безалаберна. Но вопреки ее ожиданиям в кабинете судьи не оказалось ни Плешака, ни ее доверителя Данилкина.
      – Они не явились, – объяснила судья. – Причины мне неизвестны. Быть может, вы хоть что-нибудь знаете?
      Дубровская замотала головой.
      – Вы обсуждали мировое соглашение?
      Лиза замялась:
      – Наверняка. Я так думаю… Хотя я ничего не знаю.
      Судья сдвинула очки на кончик носа и в недоумении уставилась на Дубровскую.
      – Вы не разговаривали со своим доверителем?
      – Нет.
      Женщина хмыкнула.
      – Ну, что же! По крайней мере, я начинаю привыкать к сюрпризам. Судебное заседание я, конечно, отложу. Но настоятельно советую вам не испытывать мое терпение. Оно не безгранично.
      Дубровская кивнула головой и попятилась к двери. Дурной день еще не закончился…

      Конечно, ей пришлось поехать к Алине. Какая дикая ситуация! Она не знает телефонного номера своего клиента, более того, ни разу не видела его в лицо. Конечно, при наличии доверенности с таким объемом полномочий это вовсе не обязательно, но все-таки хотелось бы иметь контакт с человеком, который платит тебе деньги.
      Павловскую пришлось ждать. Ее мать, пропустив Дубровскую в дом, осмотрела девушку с головы до пят. Чем было вызвано подобное любопытство, Лиза не поняла. Ее проводили в комнату Алины и оставили в состоянии легкого беспокойства. «Она будет» – вот единственная фраза, на которую расщедрилась мадам аристократка. Ни больше ни меньше. Такое впечатление, что Дубровская пришла наниматься в прислуги.
      Девушка уселась на вращающееся кресло и приготовилась к долгому ожиданию.
      Бесспорно, комната Алины была гордостью молодой хозяйки. Если бы за окном особняка не стоял современный автомобиль, а на столе не лежал бы сотовый телефон, можно было бы предположить, что изобретена машина времени и Лиза попала в девятнадцатый век. Сейчас распахнутся массивные двери, и в комнату войдет молодая графиня в напудренном парике.
      Со стен на нежданную гостью снисходительно смотрели вельможные лица далеких предков Павловских. Тисненые корешки книг скупо мерцали на полках старинного шкафа. А бронзовый канделябр и чернильница с пером на бюро органично дополняли картину ушедшего столетия. Конечно, здесь немного мрачновато, и сама Лиза предпочла бы жить в более жизнерадостной атмосфере, но комната была обставлена весьма искусно. Каждый, кто попадал сюда, надолго терял ощущение времени и забывал о суете бытия.
      На глаза Лизе попалась синяя бархатная коробка, раскрытая, оставленная забывчивой хозяйкой на полке, среди многочисленных безделушек. На темном фоне рассыпались звезды. Во всяком случае, так показалось Елизавете первоначально. Она встала с кресла и подошла поближе. Увиденное оказалось серьгами, скорее всего старинной работы. Пять прекрасных крупных бриллиантов сверкали в каждой серьге.
      Дубровская взяла в руки украшение и приложила к ушам. Зеркало в витиеватой бронзовой раме подтвердило, что серьги смотрятся великолепно. Создавалось впечатление, что камешки не скреплены между собой, а словно повисли в воздухе. Девушка повертела головой из стороны в сторону, наслаждаясь тем, как задорно скачут бриллиантовые огни на фоне ее темных, распущенных волос…
      Внезапно зазвонил телефон. Елизавета не успела ничего сообразить, как в комнату вошла мадам Павловская. Увидев девушку с серьгами в руках, она застыла на месте. Дубровская и сама была застигнута врасплох неожиданным появлением матери Алины. Руки сами собой разжались, и серьги мягко упали на ковер.
      Две женщины стояли напротив друг друга. В глазах одной читались растерянность и стыд, в глазах другой – подозрительность.
      – Мама, мне кто-то звонил? – С полотенцем на голове в дверях показалась Алина.
      Увидев Лизу, она заулыбалась.
      – Ты здесь?! Это здорово!
      Лицо матери пошло красными пятнами, но, сообразив, видимо, что Елизавете предъявить все равно нечего, женщина переключилась на дочь:
      – Я просила бы тебя впредь не разбрасывать драгоценности где попало.
      Алина рассмеялась:
      – А что, у нас завелись воры?
      Павловская-старшая ничего не ответила, но, бросив на Дубровскую выразительный взгляд, покинула комнату. Алина состроила уморительную рожицу и покачала головой.
      – Не обращай внимания. Мама не выносит беспорядка.
      Она взяла коробочку и положила туда серьги.
      – Это наша фамильная ценность. Досталась мне по наследству от прапра… тьфу, запуталась! – от какой по счету бабушки. Страшно подумать, сколько им лет! Они называются «бриллиантовые слезы». Хочешь примерить?
      Дубровская замотала головой. С нее одной примерки было достаточно…

      – Понимаешь, я чувствовала себя не совсем уютно, – горячилась Лиза, пересказывая подруге подробности неудачного визита в суд.
      – Я тебя не понимаю, – пожимала плечами Алина.
      – Ну, как тебе сказать… Короче, я не имею понятия, на кого работаю. Что это за человек. Что он хочет, в конце концов.
      – Ну, положим, то, чего он хочет, ты знаешь. Кто он – тоже не секрет. Тебе известно все: его фамилия и имя, паспортные данные, наконец. Чего тебе еще нужно? Семейное положение? Вредные привычки?
      – Но я его даже не видела!
      – А тебе это надо?
      Лиза замялась.
      – Вообще-то нет. Но мне важно узнать другое: как обстоят дела с мировым соглашением. Не могу же я находиться в неведении.
      – Каким соглашением?
      – Плешак хотел встретиться с Данилкиным, чтобы разрешить все спорные вопросы миром. Я думаю, он хочет отдать ему деньги. Во всяком случае, он сказал это на предварительном слушании в суде.
      – Они не встречались. Это мне известно совершенно точно.
      – Почему? Ведь Плешак говорил мне…
      – Я могу только предположить. Похоже, наш должник просто водит всех за нос. Тянет время.
      – Наверно, ты права, – задумчиво отозвалась Лиза. – Но это ему даром не пройдет. Я проучу пройдоху!
      – Как? – с улыбкой спросила Алина.
      – Помимо основного долга, он заплатит Данилкину пени. Чем дольше господин Плешак будет валять дурака, тем больше воздуха окажется в его бумажнике. Это я могу обещать. Кроме того, я попрошу суд наложить арест на его денежные средства и имущество. Не ровен час, наш Иван Васильевич пустит свое благосостояние с молотка и предстанет перед судом в облике голодранца.
      – Мне кажется, кто-то утверждал, что ничего не смыслит в арбитраже? – лукаво спросила Алина. – Я уверена, что этот «кое-кто» немного поскромничал.
      Лиза была польщена. Но она была настроена проявить упорство.
      – Алина, попробуй связаться с Данилкиным. Вдруг они все-таки встретились.
      – Обещаю, что я с ним поговорю.
      – Ты можешь это сделать сейчас?
      – Он очень занят.
      – Это я уже слышала.
      – Ну, хорошо, – сдалась Павловская. Взяв в руки сотовый телефон, она набрала какой-то номер. Прослушав сообщение, она поднесла трубку к уху Дубровской. «Связь временно затруднена. Надеемся на ваше понимание», – проговорил женский голос.
      – Вот незадача! – огорчилась Лиза.
      – Не переживай, – успокоила ее подруга. – Если я узнаю что-то новое, я обязательно тебе сообщу. Ты мне веришь?
      А что еще оставалось делать Дубровской?

      …Последующие дни не прояснили ситуацию, связанную с судьбой арбитражного дела. Господин Данилкин передал через Алину горячий привет Дубровской и искреннее недоумение по поводу мирового соглашения с фирмой «Русский лес». Похоже, Плешак действительно ушел в глубокое подполье. И вот тогда, когда Елизавета уже не ждала от него никаких известий, в ее доме раздался телефонный звонок.
      – Это я, – вещала трубка густым мужским басом. – Мне нужна Дубровская.
      – Она у телефона. С кем я говорю?
      – Со мной, маленькая зловредная козявка!
      – ?!
      – Плешак на проводе.
      Ах, это Иван Васильевич! Должно быть, он уже хорошо набрался, раз позволил себе оскорбления в адрес своего процессуального противника.
      – …получил от тебя какую-то странную бумажку. Как я понял, ты меня решила зарядить на крутые бабки? Все никак не уймешься?
      – Если мне не изменяет память, мы на «ты» с вами еще не переходили, – осторожно возразила Лиза.
      – Так давай перейдем! Лично я уже начал. Ты что себе позволяешь? Пишешь какие-то малявки и рассылаешь честным людям с требованием денег. Тебя этому учили в институте?
      – Все, что я сделала, в пределах закона! А вот вы себе позволяете лишнее. Я могу записать наш разговор и привлеку вас за оскорбление.
      – Ты этого не сделаешь!
      – Это еще почему?
      – Я прижму тебя к ногтю, и твоя статья в Уголовном кодексе будет куда круче моей. Понимаешь, о чем я толкую, детка?
      – Нет.
      Плешак захохотал.
      – А я думаю, что ты понимаешь. Ну да ладно! Я – человек не злой. Даю тебе шанс. Давай отказывайся от иска, или, как там у вас, юристов, принято. Короче, сиди дома, или ты очень сильно об этом пожалеешь!
      Ну, конечно, он пьян! Растягивание отдельных слогов, частая отрыжка говорили о том, что Иван Васильевич перебрал лишнего и сидит, вперив мутный взгляд в бутылку с остатками спиртного, а она, Елизавета Дубровская, ведет с ним дискуссии о законе и совести. Да он наутро не вспомнит ее имени!
      – Ты меня поняла? Привет Данилкину, маленькая лгунья!
      Дубровская повесила трубку и обреченно вздохнула.
      Андрей, расхваливая преимущества арбитражного процесса, как-то говорил ей о том, что там ее будут окружать воспитанные, культурные люди. Что до нее, то ей почему-то приятнее было иметь дело с простыми уголовными элементами, чем с отдельными представителями бизнеса…

      – Не размазывай слезы. На вот, возьми платок, – говорил ей Андрей. – Меня не будет только месяц. Время пролетит так быстро, что ты не успеешь соскучиться.
      Они стояли в зале аэропорта. Пестрый людской муравейник вливался и выливался в стеклянные двери, суетился вокруг, покупая билеты, сдавая багаж, наспех отовариваясь газетами в киосках. Эти же двое, заплаканная девушка и молодой человек с чемоданом, среди толчеи были словно на необитаемом острове. Она отчаянно цеплялась за пуговицы его куртки. Он рассеянно гладил ее поникшую голову и изредка поглядывал на табло. Они оба мысленно торопили время. Пытка последними перед расставанием минутами казалась нестерпимой.
      – Тебе будет некогда скучать, – повторял он. – Закончи свое арбитражное дело. Помнишь, ты обещала победу. Кстати, там у тебя все нормально?
      Если бы он спросил это раньше! Лиза бы непременно пожаловалась ему на грубияна Плешака. Они вместе посмеялись бы над вечно занятым и неуловимым Данилкиным. Андрей, вполне возможно, дал бы ей дельный совет и заверил ее, что все она делает правильно. Но он был так занят последнее время, так далек от нее самой и ее проблем. Не было бы беды, если бы причина крылась только в извечном цейтноте. Это бы Елизавета смогла пережить с легкостью. Но в его молчаливости, какой-то странной задумчивости ей мерещился вполне определенный смысл. Мерцалов мог смеяться и привычно подтрунивать над ней, а через минуту он уже был мрачнее тучи, невпопад отвечал на вопросы и смотрел так отрешенно, будто вместо Дубровской перед ним находилась стена.
      Объяснение всем этим странностям было весьма несложное – Алина… Именно она была корнем всех проблем, той самой причиной, из-за которой их отношения с Андреем пошли наперекосяк. И не важно, что сама Павловская не испытывала романтических чувств к Мерцалову. Важно было другое. Андрей любил ее. Он страдал молча, не жалуясь. Ведь не мог же он открыть свое израненное сердце Елизавете. Сама же Дубровская не решилась вызвать его на откровенный разговор, боясь услышать правду, перешагнуть через которую она уже не сможет. Так они и существовали в последнее время. По инерции…
      – Ну, так как дела с арбитражем? – спрашивал он только для того, чтобы не молчать. Не стоять же истуканами!
      – Все хорошо, – отвечала она. Не могла же она потратить последние бесценные минуты на обсуждение недостойного поведения противной стороны.
      – Я буду тобой гордиться, – пообещал он. Но ей хотелось слышать совсем иные слова.
      Объявили посадку.
      – Мне надо идти, – сказал он и потрепал ее по щеке, поцеловал в нос.
      Так обращаются либо с неразумным ребенком, либо с собакой. Если бы на месте Лизы оказалась Павловская, он сжал бы ее в объятиях и целовал долго, по-настоящему. А потом они бы стояли рука в руке, не стыдясь влажных от слез глаз, пока женщина за стойкой, смущенно покашливая, не решилась бы прервать затянувшееся прощание.
      Лиза так отчетливо представила себе эту картину, что на несколько секунд даже прикрыла глаза. Ей стало больно…