Основания логики и метафизики

Борис Николаевич Чичерин

Основания логики и метафизики

Посвящается молодым русским философам

как наследие поколений,

занимавшихся философией в нашем Отечестве.

Предисловие

Девятнадцатый век представляет относительно метафизики два совершенно противоположных течения. Первая его половина отличалась таким увлечением метафизическими началами, подобное которому едва ли можно найти в истории мысли. Система возникала за системой, одна глубже и величественнее другой. Казалось, мысль проникла во все тайны бытия и всё свела к высшему, вытекающему из разума единству. И вдруг на этой высоте произошёл поворот. Мысль приняла обратное движение. Метафизика была отвергнута как негодный хлам; единственным источником познания признан был опыт.

Люди, знакомые с историей развития человеческого мышления, не могли сомневаться в том, что эта новая односторонность будет столь же недолговечна, как и первая. Легкомысленные поклонники настоящей минуты могли считать исключительный эмпиризм последним словом науки и видеть в метафизике отжившую точку зрения, окончательно сданную в архив; для более глубокого и основательного взгляда это было не более как временное увлечение, за которым должна была последовать новая реакция. И точно, эта реакция теперь наступает. Чистый эмпиризм дал всё, что он мог дать. Оказалось, что не только он совершенно не способен свести к единству противоположные явления мысли и материального бытия, не только в области внутреннего опыта он приводит к полному извращению явлений и последовательно к отрицанию самой логики, но даже в той сфере, где он празднует величайшие свои победы, в области материальных явлений, он сам не может обходиться без метафизических начал, и вместо отрицания приводит к их подтверждению. Понятия о материи, о силе, об атомах, о потенциальном и деятельном состоянии, о законе как владычествующей в мире необходимости, суть понятия метафизические, и опытная наука не только их не отвергает, а напротив, полагает их в основание всех своих выводов.

При таких результатах немудрено, что мыслители различных народностей и направлений начинают обращаться к метафизике, ожидая от неё высшего объединения человеческого знания. Это – знамение времени, в нём выражается сознание недостаточности односторонней точки зрения и требование исхода. До сих пор, однако, это сознание остаётся одним чаянием. Для того чтобы оно стало научным началом, необходимо, чтобы сама метафизика сделалась положительной наукой, имеющей свои вполне достоверные основания и свои совершенно твёрдые пути. Недостаточно говорить о необходимости метафизики; необходимо представить её как неотразимый факт. Материалы для этого научного построения существуют в изобилии, их доставляет история философии в своём всемирном развитии. Но необходимо эти материалы разработать, отделить в них существенное от несущественного, прочное от преходящего, и свести их к единству, согласному с современными требованиями.

Такова неустранимая задача, которая предстоит современным философам, задача, без исполнения которой мысль не подвинется ни на шаг. Но как приняться за разработку метафизики, не утвердив предварительно логики на непреложных началах? Метафизика представляет развитие логических определений на основании логических законов, она вся держится на логике. Казалось бы, относительно последней между людьми, стоящими на твёрдой научной почве, не должно существовать разногласия. В самом деле, возможна ли какая-нибудь точная и достоверная наука без твёрдых логических оснований? Будем ли мы отправляться от фактов и путём наведения восходить к общим началам, как в опытных науках, или, наоборот, исходя от общих начал, нисходить к частностям путём вывода, как делает математика, всё это будут логические операции, верность которых зависит от правильного сознания и приложения логических законов. Логика есть первая и основная наука, дающая закон всем остальным. И эта наука может быть исследована совершенно точным и достоверным образом, ибо предмет её даётся непосредственным самосознанием мысли, которая, познавая вещи, сознаёт при этом свои способы действия и свои пути. Всякое приобретённое человеком достоверное знание служит живым выражением логических законов, а потому с первого взгляда может показаться, что тут для сомнения нет места. А между тем на деле мы видим не то. Именно эта основная наука подвергается таким разноречивым толкованиям и таким изумительным искажениям, как никакая другая. Формально она не отвергается, как метафизика, но по существу она отрицается всей школой чистых эмпириков. Ибо что такое учение всей английской школы, с Миллем и Бэном во главе, как не отрицание всякого логического начала и низведение разума на степень чистой бессмыслицы? Когда положение, что две величины, равные третьей, равны между собой, выводится из привычки, приобретаемой ежедневным опытом, то что же остаётся для логической деятельности? Разум не только перестаёт быть деятельной силой и превращается в чистую доску, он становится просто нулём. Внешние впечатления, получившие фиктивную самостоятельность под заманчивым прозвищем факта, таинственным образом сходятся и расходятся в пустой среде, именуемой человеческой мыслью, и производят бессмысленные сочетания, которые в силу привычки укореняются и воспроизводятся в других подобных же случаях. При таком полном отрицании всякого разумного начала, то есть начала, вытекающего из разума как такового, мудрено ли, что все логические действия получают совершенно превратный вид? Сама математика выдаётся за науку, получающую свои начала из опыта и действующую путём наблюдения вырабатывающихся из опыта умственных представлений, между тем как в действительности в ней нет ни единого опытного начала и все её действия чисто умозрительные. Эмпирическая логика, отвергающая всякий умозрительный элемент, в сущности, есть отрицание логики; иными словами, это – теория глупости. Вундт справедливо заметил, что ассоциацию представлений, не руководимых никаким разумным началом, в том виде, как она является у эмпириков, лучше всего наблюдать в бреду сумасшедшего.

Не многим выше стоит и немецкая школа. И здесь вытекающее из реализма стремление придать логике значение естественной науки, основанной на фактах, ведёт к извращению истинного её характера. Фактическая сторона, которая не что иное как явление логической, получает неподобающий перевес над последней; нередко призывается на помощь физиология, вмешательство которой тут совершенно неуместно; внутренний опыт уподобляется внешнему; наконец, разум подчиняется воле и тем лишается присущей ему самостоятельности, между тем как истинное отношение состоит в подчинении воли разуму, а не наоборот. При таких превратных понятиях о существе разума и его действиях, логические исследования немецкой школы, начиная с Тренделенбурга и кончая Зигвартом и Вундтом, представляют большей частью только цепь неверных выводов. С трудом можно отыскать в них какое-либо точное и достоверное положение. Вместо ясности мысли водворяется египетская тьма. Что же удивительного, если тьма водворяется и в других науках, заимствующих свои начала из логики?

При таком положении вещей остаётся перестроить логику заново. Но как к этому приступить? Где найти твёрдые точки опоры, когда относительно самых коренных начал в логике господствует полнейшее разноречие, и наибольшее согласие устанавливается именно в том, что всего более удаляется от истины?

К счастью, логика заключает в себе начала, в которых нельзя сомневаться, и которые известны давным-давно. Мы имеем и специальную науку, математику, основанную чисто на законах логической необходимости и дающую совершенно точное и достоверное знание. Стало быть, возможность достигнуть в этой области точной и достоверной истины для нас не закрыта. Не требуются даже те многосторонние исследования и те искусственные приемы, к которым прибегают учёные, старающиеся уловить связь внешних явлений. Начала и приемы мысли даются нам непосредственным самосознанием, и результаты их показывают, чего мы этим путём можем достигнуть. Для логических исследований нужно только взглянуть ясным и непредубеждённым взором на то, что мы делаем, не внося сюда посторонних соображений и не сбиваясь с толку теориями, которые сами должны найти своё оправдание в логике.

Самосознание разума заключает в себе двоякий элемент: фактический, или реальный, и чисто логический; то, что делается, и сознание необходимости того, что делается. Первый раскрывается нам анализом, разложением реального действия на составные его факторы. Так как действие сознательно, то все факторы у нас налицо; для определения их требуется только всестороннее внимание. Но как узнать, что это внимание приложено, что ничего не упущено или не понято ложно? Проверкой служит второе действие – чисто логическое. Мы можем быть уверены, что анализ сделан правильно и всесторонне, если в нём оказывается логическая необходимость, то есть если он соответствует законам разума. Мы имеем здесь силлогизм, в котором законы разума составляют большую посылку, фактический анализ меньшую; из обеих следует достоверное заключение.

Первая задача состоит, следовательно, в том, чтобы установить законы разума, которые должны служить большей посылкой. Но как это сделать? По-видимому, мы впадаем здесь в логический круг: с одной стороны, законы разума должны определяться логикой, составлять вывод из исследуемых ею данных; с другой стороны, они должны быть руководящим началом самого исследования. Однако этот круг только кажущийся. Мы действительно получаем как результат исследования те законы, которые с самого начала служат нам руководством; но это совпадение конца с началом доказывает верность и правильность всего действия. Без логического закона мы не можем сделать ни шага, ибо им определяется всякое действие разума; но в начале он является как бы в зародыше, в самом общем очертании, как чистое сознание необходимости, в конце же он получается во всей полноте, пройдя через все определения, чем самым утверждается полная его достоверность.

Но как получить начало? Оно непосредственно вытекает из самого понятия о способах действия разума. Закон выражает постоянный и необходимый способ действия силы. Действия разума двояки: соединение и разделение. Всякая логическая операция состоит или в том, или в другом, а чаще всего заключает в себе оба вместе. Поэтому определения единства и множества суть основные начала разума при познании какого бы то ни было предмета. Но эти два противоположных определения, в свою очередь, связываются двумя противоположными путями, посредством соединения и посредством разделения. Первое даёт конкретное сочетание единого и многого, второе – их отношение. Эти четыре начала, которые очевидно не что иное как необходимые способы действия разума как силы разлагающей и слагающей всякое содержание, представляют, таким образом, две перекрещивающиеся противоположности. Они образуют общую логическую схему для познания всякого предмета, а тем более для познания логических операций. Когда анализ дал нам эти четыре начала, мы можем быть уверены, что мы получили полноту логически необходимых элементов познания, а вместе и необходимые их отношения. Для читателей, непривычных к философским понятиям, можно эту схему представить наглядно, в следующей формуле:

Единство

Отношение + Сочетание

Множество

Очевидно, эта формула не содержит в себе ничего, кроме самых элементарных логических действий: соединения и разделения. Заключающиеся в ней противоположные определения единства и множества представляют две крайности, между которыми лежат две связывающие их середины: одна в форме соединения, другая в форме разделения. Из самых терминов ясно, что вне этого ничего быть не может, каково бы ни было содержание.

Ту же схему можно представить и в виде трёх последовательных логических ступеней, из которых средняя разбивается на два противоположных определения. Если мы за исходную точку примем конкретное сочетание, то разнимая его, получим два противоположных определения, выражающих единство и множество, а связывая их опять, мы дойдём до их отношения. Это два, следующие друг за другом, процесса – разложения и сложения. Наоборот, начав с отношения, мы перейдём к двум противоположным началам, друг к другу относящимся, а затем и к конкретному их сочетанию. Те же ступени получаются, если мы начнём с другой, перекрещивающейся с первой, противоположности. Взяв за исходную точку отвлечённое единство, мы в нём найдём необходимость перейти к множеству, ибо всякое одностороннее и относительное начало логически требует восполнения. Этот переход может совершиться двояким путём: через отношение и через сочетание. Эта противоположность составляет вторую ступень; третью же образует положение множества как результат процесса. Наконец, так как каждая из двух перекрещивающихся противоположностей логически требует другую, то в изложении можно начать с одной и затем перейти к другой.

Во всяком случае, основная задача заключается в том, чтобы, разложив предмет на составные элементы, построить их так, чтобы они подходили под логическую схему. В этом состоит конструкция, то посредствующее действие, которое в математике служит основанием всех выводов. В математике, имеющей свою специальную логическую сферу, чисто количественную, основной логический закон, под который подводятся фактические данные, есть закон равенства; конструкция состоит в построении уравнения из этих данных. В общей логике закон сложнее; он обнимает как количество, так и качество; поэтому и схема для конструкции более сложная. Но приём один, и вывод в обоих случаях будет совершенно достоверен, ибо он построен на правильном силлогизме. Нужно только, чтобы конструкция естественно вытекала из фактических данных, а не состояла с ними в противоречии. Это и должно быть выяснено анализом.

Прилагая к логике основной математический приём, я счёл полезным усвоить в некоторой степени и сам способ математического изложения, а именно: разделять отдельные положения и доказательства так, чтобы они представлялись уму каждое особо. Обыкновенное слитное изложение, без сомнения, гораздо приятнее и удобнее для чтения; но сама непрерывность и текучесть речи ведут к тому, что выражаемые ею мысли не различаются с достаточной ясностью, а сливаются и потому нередко спутываются. Где требуются точность и достоверность, приходится жертвовать удобством и изяществом. Особенно, когда нить мысли представляет целую сложную и последовательную систему, лучше излагать каждое звено в отдельности, так, чтобы для читателя и для критики было ясно, где лежит сила доказательства и в чём заключается неточность или неверность. Однако я не счёл нужным проводить этот приём во всей педантической строгости. В математике каждая теорема доказывается отдельно; в логике и метафизике понятия и предложения большей частью вытекают последовательно одно из другого, так что связь их сама по себе ясна для внимательного ума. Где эта связь казалась мне очевидной, там я сокращал приём и опускал излишнее бремя доказательства. Если внимательная критика усмотрит где-либо пробелы, пополнить их можно будет впоследствии.

Стараясь утвердить науку на прочных основаниях, я излагал только существенное, то, что представлялось мне совершенно достоверным и необходимым. Подробности я устранял как могущие затемнить общую связь понятий. По той же причине я избегал и полемик, ограничиваясь немногими замечаниями, выясняющими дело или характеризующими современное состояние науки. Подкреплять изложение опровержением чужих мнений значило бы дать сочинению неподобающую длинноту. Там, где дело идёт о логической связи понятий, краткость и сжатость суть необходимые требования.

Но желая, по возможности, придать своим выводам точность и достоверность, я не скрываю от себя, что предлагаемые основания логики и метафизики составляют только первый шаг к достижению цели. Превратить в точную и достоверную науку массу сведений и понятий, находящихся в хаотическом состоянии и подлежащих самым разнородным толкованиям есть задача, превышающая силы отдельного человека. Но кому-нибудь начать надо. Я предлагаю попытку и обращаюсь за содействием к тем молодым русским учёным, которые ныне подвизаются на философском пути. К счастью, легкомысленное пренебрежение философией начинает уступать более трезвому и основательному взгляду. Многие молодые люди с жадностью кидаются на философские вопросы. Может быть, между ними найдутся продолжатели моего труда, которые исправят неверное и пополнят недостаточное. Только совокупными усилиями многих философия может получить значение истинной науки.

ЛОГИКА

Введение

Определение и разделение

§ 1. Логика есть наука о мышлении. Она определяется как наука, а не как искусство, ибо искусство есть практическое приложение науки, предполагающее последнюю как своё основание. Искусство может быть и самородное, без предварительной науки, но таковое не преподается и не излагается, а составляет предмет исследования. Логика определяется как наука о мышлении, а не как наука о познании истины, ибо хотя познание истины составляет высшую её цель, однако, логические формы и законы относятся не к одному познанию: ими определяются и практическая деятельность, и сами создания воображения.

§ 2. Как наука о мышлении, логика составляет часть психологии в обширном смысле, то есть науки о разных способностях и деятельностях человеческой души. Однако она имеет и самостоятельное значение. Психология исходит от явлений и старается раскрыть управляющие ими законы; логика же имеет свои безусловно достоверные начала и законы, которые не добываются путём наблюдения, а сознаются непосредственно разумом и служат руководством для самого наблюдения. То, что можно назвать опытной логикой, то есть исследование явлений мысли в душе человеческой, составляет часть психологии; отвлечённая же логика есть самостоятельная наука: для неё опытные данные являются только исходной точкой, подчиняющейся законам логической необходимости, которые служат для неё руководящим началом. В этом отношении психология подчиняется логике, без которой она не может достигнуть каких-либо достоверных результатов. Разум есть направляющий элемент человеческой души; без точного и достоверного познания его законов невозможно точное и достоверное познание всех связанных с ним элементов.

§ 3. Логика разделяется на четыре части: 1) учение о формах мышления; 2) о способностях; 3) о законах мысли; 4) о методах исследования.

Эти четыре элемента составляют содержание всякого полного и всестороннего изложения логики. Иногда некоторые из них опускаются, но прибавить нечего.

Учение о формах составляет первое и основное содержание науки. Логика исследует только формы мышления, а не предметы мысли. Содержания она касается настолько, насколько им определяется различие прилагаемых к нему форм, или способов деятельности. Поэтому логика есть наука формальная.

Учение о способностях, особенно в новейшее время, совершенно исключается из логики. Само понятие о способностях признаётся чистым отвлечением, а насколько оно допускается, оно излагается в психологии. И то, и другое неправильно. Понятие о способности логически необходимо; им определяется разум как источник деятельности; различие же способностей доказывается фактически специальной памятью или забвением известного разряда предметов. С другой стороны, невозможно исключить из логики учение о способностях, ибо, исследуя формы, логика должна указать их происхождение, а это и ведёт к учению о различных способностях разума. Учение о способностях есть познание разума как деятельной силы, понятие, основное для логики.

Учение о законах нередко сливается с учением о формах и излагается вместе с теорией силлогизмов; но и это неправильно, ибо законы логики относятся ко всем формам и составляют связующие их начала.

Наконец, учение о методах обыкновенно излагается отдельно, как результат всего исследования. Это и есть настоящее его место.

§ 4. Эти четыре элемента подходят под основную логическую схему, чем доказывается их полнота, а вместе – рациональность разделения. Всякая деятельная сила представляется в двух противоположных определениях: как сила и как деятельность, иначе – в потенциальном и деятельном состоянии. Отношение их определяется законом, который есть начало, определяющее способ действия силы при переходе её в деятельность. Конкретное же произведение силы в действие есть единичное явление, которое в настоящем случае есть логическая форма.

§ 5. Изложение должно начаться с этого конкретного начала, которое представляет фактические данные, составляющие исходную точку познания. Способности как источник действия сами по себе не подлежат наблюдению, ибо находятся в потенциальном, то есть слитном состоянии; они познаются только в своих действиях, а эти действия выражаются в формах. Поэтому формами определяются способности. Затем из тех и других выводятся законы; наконец, все эти различные начала соединяются в учении о методах, которым завершается исследование.

Примеч. Задача исследователя состоит прежде всего в разложении фактического материала на составные элементы, а затем в указании их логического отношения, чем определяются способы их сочетания. А так как составные элементы каждого конкретного явления суть, с одной стороны, многообразие признаков, а с другой, – соединяющая их связь, то этим оно подводится под указанную в предисловии логическую схему, представляющую две перекрещивающиеся противоположности и выражаемую формулой:

Единство.

Отношение. + Сочетание.

Множество.

Как замечено, эта формула не содержит в себе ничего, кроме самых элементарных логических действий, присущих разуму как таковому: соединения и разделения. Поэтому она чисто априорная; но именно потому она прилагается ко всему, что исследуется разумом. По самой её отвлеченности под неё подводится всякое содержание, и этим подведением обнаруживаются как полнота, так и логическая группировка подлежащих исследованию элементов.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ФОРМЫ

Разделение

Логические формы образуют три последовательные ступени, идущие от конкретного сочетания к отвлечённому отношению: 1) впечатление; 2) представление; 3) понятие. К последнему относятся суждения и умозаключения, которые суть сочетания понятий.

Примеч. Правильность этого разделения выяснится из самого изложения. Здесь достаточно заметить, что логика не может начать с отвлечённых понятий или даже с суждений, как иногда делается. Содержание понятий получается из впечатлений, которые поэтому составляют первую и необходимую ступень в процессе мышления. Различие представлений и понятий будет объяснено ниже.

§ 1. Впечатление есть непосредственное отношение разума к подлежащему его сознанию реальному предмету.

§ 2. И тут мы находим три ступени: 1) внешнее впечатление; 2) внутреннее впечатление; 3) самосознание.

§ 1. Внешнее впечатление есть взаимодействие разума с внешним миром.

Это доказывается непосредственным чувством. Всякое внешнее впечатление даёт нам ощущение внешнего предмета, действующего на нас, с которым мы находимся в известных отношениях.

То же подтверждается научным исследованием. Зрение объясняется как действие света на наш глаз; свет же, по учению физики, есть колебание эфира, отражающееся на сетчатой оболочке глаза, и это отражение ощущается как краска. Точно так же звук есть колебание воздуха, производящее известное сотрясение в органе слуха, и это сотрясение ощущается как звук. То же относится и к другим чувствам.

Примеч. О способах проверки впечатлений и возможности получения из них достоверного знания вещей будет сказано ниже, в учении о методах.

§ 2. Всякое взаимодействие заключает в себе два противоположных начала: восприимчивость и воздействие. В области внешнего впечатления эти два начала являются как ощущение и внимание. Отношение их определяется теми формами созерцания, под которыми мы воспринимаем внешние впечатления: пространством и временем. Сочетание же их даёт объект как предмет, с которым мы находимся во взаимодействии, сущий вне нас. Таковы четыре элемента внешнего впечатления; они образуют полную логическую схему.

Ощущение

§ 3. В ощущении мы отличаем: 1) качество; 2) силу; 3) объём; 4) продолжительность.

§ 4. Качество даётся различием внешних чувств, представляющих каждое свой особый мир впечатлений. Через них разум вступает во взаимодействие с внешним миром. Поэтому первая задача логики состоит в том, чтобы определить свойства каждого чувства и их взаимные отношения. Это – чисто опытная точка отправления.

§ 5. Внешних чувств считают пять, но физиологически их четыре: общее чувство, осязание, распространённое по всему телу, и три специальных чувства, имеющих свои особые органы: зрение, слух и обоняние. Вкус своего специально устроенного органа не имеет. Ощущение вкуса даётся общими для осязания нервными оконечностями, находящимися на органе восприятия пищи. Таким образом, он представляет видоизменённое осязание, приближающееся к обонянию, вследствие чего ощущения вкуса сливаются с ощущениями обоняния, а не образуют совершенно самостоятельного мира впечатлений, как зрение и слух.

§ 6. Такое видоизменение осязания объясняется тем, что осязание как общее и основное чувство заключает в себе переходы ко всем остальным. Собственно ему принадлежащая область есть чувство силы и непосредственно связанное с ним чувство сопротивления, которое есть явление взаимодействия сил. Но с чувством силы связано и ощущение движения, представляющее изменение действия силы. Отношение того и другого есть ощущение формы, которая есть граница действия силы и сопротивления; это ощущение получается главным образом движением руки, обходящей границы предмета. Ощущение формы делает осязание пособником зрения, которое тоже даёт ощущение формы. Ощущение же движения делает его пособником слуха: глухие могут слушать музыку, прислоняясь грудью к фортепиано. К тончайшему ощущению сотрясений можно отнести и ощущение тепла. Наконец, вкус есть осязание, раскрывающее свойства воспринимаемой материи, чем самым оно приближается к обонянию, дающему то же впечатление в более утончённой форме, без сопровождающего вкус осязательного ощущения воспринимаемой пищи, а напротив, с определением недоступных вкусу расстояния и направления, подобно зрению и слуху.

Примеч. Ощущение силы и ощущение сопротивления нераздельны, ибо это две стороны одного и того же явления, именно – взаимодействия, которое представляется, с одной стороны, деятельным, с другой – страдательным. Когда я двигаюсь, то другой предмет, с которым я прихожу в соприкосновение, представляется воздействующим, то есть сопротивляющимся; когда же я нахожусь в покое, ощущение удара или давления представляется как действующая на меня сила, которой я оказываю сопротивление. Ощущение собственной силы при чужом сопротивлении, равно как и ощущение собственного сопротивления при чужом действии составляют поэтому нераздельные стороны осязания, к которому, следовательно, необходимо отнести и так называемое мышечное чувство, сопровождающее наши движения.

§ 7. Три специальных чувства – зрение, слух и обоняние – не дают ощущения сопротивления, но ощущение силы присуще каждому в своей специальной форме, как известная интенсивность.

§ 8. Зрение даёт: 1) ощущение формы в очертаниях, чем определяется объём; 2) ощущение движения в изменениях очертаний; 3) ощущение наполняющего формы содержания в виде качественно различных красок; 4) ощущение силы как интенсивности света и происходящей от света краски. Общей связью всех этих элементов служит образ пространства, границы которого суть очертания, а содержание – краски, в котором происходят движения и действует сила света. Осязание, давая ощущения формы и движения, даёт также и связанную с ними форму пространства, но не иначе, как в непосредственном соприкосновении; зрение же даёт ощущение пространства и в отдалении: это – по преимуществу пространственное чувство.

§ 9. Слух, в отличие от зрения, даёт по преимуществу ощущение последовательности. В музыке оно выражается мелодией, в слове – последовательностью речи. Однако и тут есть совместность различных звуков, колебания которых, совпадая или не совпадая, дают ощущение гармонии или дисгармонии. Гармония есть элемент слуха, объединяющий различные звуки. Кроме того, ощущается сила или интенсивность звука и, наконец, его качество или тон.

§ 10. В обонянии ни совместность, ни последовательность не дают цельного впечатления. Запахи суть разрозненные ощущения, которые или сменяют друг друга, и тем представляют известную последовательность, или являются совместно, тем самым представляя известный объём, однако, без всякой определённой формы. Кроме того, они имеют силу или интенсивность и, наконец, качественные различия, которые ощущаются, но не могут быть определены. У человека эта сторона относительно слабо развита, но у животных она достигает изумляющей нас тонкости.

§ 11. Из сказанного следует, что каждая из областей внешних чувств с качеством соединяет ощущение объёма, последовательности и силы. Первые достигают наибольшего развития в зрении, вторые – в слухе, третьи – в осязании. Все в совокупности подчиняются логической схеме, которая таким образом распространяется и на область физиологических явлений.

Примеч. Из этого можно заключить, что предположение, будто новое чувство могло бы раскрыть нам целый новый мир ощущений, ни на чём не основано. Следует думать, напротив, что совокупность внешних чувств раскрывает нам совокупность явлений физического мира.

§ 12. Все эти отдельные области впечатлений объединяются внутренним действием разума, который связывает их и относит их к одному и тому же предмету. Взаимодействие с внешним миром происходит разными путями, через посредство отдельных органов; но эти совершенно различные по существу своему впечатления связываются воедино, чем производится впечатление цельного предмета. Объединение впечатлений есть самодеятельный элемент восприимчивости. Оно составляет приложение к области внешних впечатлений первого логического действия сведения различий к единству.

Примеч. Объединение впечатлений сопровождается и физиологическим действием, сообщением внешнего возбуждения центральному органу – мозгу – через посредство нервных нитей, идущих от окружности к центру. Но связь этих двух явлений не даётся непосредственному сознанию, которому доступна только чисто логическая сторона процесса. Ощущения зрения и осязания мы относим к одному предмету; но что при этом происходит в нервах и в мозгу, остаётся для нас скрытым. Поэтому и отношение физиологической стороны к логической выходит из области впечатлений. Мы возвратимся к нему ниже, при исследовании способностей разума.

Внимание

§ 13. Внимание есть сосредоточение мысли на отдельных частях предмета с исключением остальных.

§ 14. Как сосредоточение мысли, внимание есть явление разума как деятельной силы. Действие состоит в наблюдении собственных ощущений.

Я могу держать вещь в руках, могу даже видеть и взять её машинально, но если внимание устремлено в другую сторону, всё это совершается бессознательно. Ощущение, не будучи наблюдаемо, пропадает для сознания.

§ 15. Внимание может быть направляемо волей, но оно может быть и невольно; следовательно, это не есть явление воли.

Оно может быть возбуждено внутренним чувством, но может быть и независимо от чувства.

§ 16. Элементы внимания суть: 1) напряжение, которое и есть выражение силы разума, направленной на объект; 2) объём и содержание, которые выражаются в двух противоположных определениях: рассеянности и сосредоточенности; 3) процесс перехода от одного объекта к другому.

§ 17. Этот процесс перехода выражает деятельность разума как различающей силы. В нём заключается начало всякого отделения одного объекта от другого и всякого сравнения одного с другим. Это – приложение к области впечатлений второго логического действия, положения различий.

Примеч. Если физиологически ощущение есть возбуждение, идущее от окружности к центру, то внимание есть, напротив, возбуждение, идущее от центра к окружности.

§ 18. В самом внимании заключается начало, движущее процессом: сосредоточенное на одном предмете внимание притупляется; требуется переход к другому. В этом выражается свойство разума как силы, не только полагающей различия, но и выходящей из этих различий и полагающей другие, то есть как силы, имеющей объём, общий многим впечатлениям.

§ 19. К внутреннему побуждению присоединяются внешние. Внимание привлекается: 1) случайным взаимодействием с внешними предметами, при сосредоточении – смежностью с наблюдаемым предметом; при рассеянии – чем-либо выдающимся и поражающим своей особенностью; 2) возбуждением чувства, привлекающим внимание к тому, что содействует его удовлетворению или ему противоречит; 3) целями, полагаемыми волей и направляющими внимание на то, что может им содействовать или противоречить; 4) целями разума, стремящимися к познанию предмета. Последнее есть начало чисто логическое; оно даёт логическое направление процессу.

§ 20. Это логическое направление состоит в последовательном прохождении трёх логических ступеней процесса. Первую составляет предварительный обзор, дающий общее впечатление; вторую – сосредоточение внимания на частностях, которые наблюдаются как относительно объёма, или формы, так и относительно содержания, или качества; третью, наконец, составляет возвращение внимания к общему впечатлению, чем связываются частности и удовлетворяется цель познания.

§ 21. Этот процесс внимания совершается во времени и сопровождается представлением времени; в результате же получается пространственное впечатление внешнего предмета, ибо части его, разделённые вниманием, лежат вне друг друга.

Формы внешнего впечатления

§ 22. Форма есть порядок различного. Она представляет отношение единства к множеству, выражение третьего логического действия.

§ 23. Общие формы внешнего впечатления суть пространство и время.

Примеч. Физиологическое отношение органов внешних чувств, лежащих на окружности тела, к общему центральному органу предполагает пространство; движение от окружности к центру и от центра к окружности предполагает время.

§ 24. Пространство есть форма совместной внешности, то есть порядок частей, лежащих вне друг друга, но не отрицающих одна другую, а пребывающих рядом.

§ 25. Оно присуще впечатлению в двоякой форме: как протяжение вещей и как заключающая их в себе среда.

§ 26. Протяжённые вещи суть многообразные объекты внешних впечатлений. Осязание и зрение дают нам объекты, части которых лежат вне друг друга. В этом состоит необходимое условие совместности раздельных частей. Эти объекты имеют свои границы, которыми они отделяются от других объектов, тоже протяжённых и имеющих границы. Эта протяжённость предметов простирается так далеко, как простирается само впечатление.

§ 27. Протяжённые вещи связываются друг с другом в общем порядке, который представляется как общая протяжённая среда, их заключающая. Эта среда есть чистая форма, которая представляется непрерывной, неизменной, заключающей в себе возможность всяких границ. Таково фактическое представление пространства, под которым разум получает внешние впечатления: все люди одинаково представляют вещи как заключающиеся в пространстве, и это пространство для всех имеет одинаковые определения.

§ 28. Это представление является вместе с тем логически необходимым, ибо если есть лежащие вне друг друга объекты, находящиеся во взаимодействии, то необходима общая, заключающая их среда, представляющая чистую форму или порядок внешности. Разум не может объединить совместные протяжённые вещи иначе, как представляя их заключающимися в общей протяжённой среде.

§ 29. Наоборот, если есть представление формы, то необходимо и представление наполняющего её содержания. Форма есть порядок чего-нибудь, связь предполагает связуемое. Одно определение восполняется другим. Это содержание дают наполняющие пространство объекты.

§ 30. Занимая части пространства, эти объекты необходимо протяжённы, или экстенсивны, ибо всякая, даже малейшая часть пространства есть пространство, то есть протяжённа. Но отличаясь от пространства и наполняя его, они должны иметь известную интенсивность. Наполняющая пространство интенсивность, чисто как таковая, без всякого отношения к её деятельности, есть масса.

§ 31. Наполняя пространство, массы меняют своё относительное положение, или место. Это даётся нам внешним впечатлением. Перемена места есть движение.

§ 32. Перемена места совершается во времени, которое есть чистая форма всякого изменения.

§ 33. Время есть также форма внешности, как и пространство, но здесь лежащие вне друг друга части не пребывают сов-местно, а отрицают одна другую. Время состоит из моментов, непрерывно сменяющих один другой. Сменённый момент есть прошедшее, сменяющий – настоящее, а тот, который должен прийти на смену настоящему – будущее. Связь их образует последовательность.

§ 34. И эта форма одинаково присуща всем людям, и вместе представляется логически необходимой. Разум не может объединять сменяющиеся перемены иначе, как связывая их формой времени.

§ 35. Но чистая форма изменения не может быть без чего-либо изменяющегося. Как форма пространства требует восполнения наполняющей его массой, так и форма времени требует восполнения изменяющейся интенсивностью. Эта интенсивность есть не только носитель, но и источник изменения, действующая сила, без которой никакое изменение произойти не может.

§ 36. Таким образом, пространству как форме совместной экстенсивности соответствует масса как наполняющая его интенсивность, а времени как форме последовательной экстенсивности соответствует сила как действующая в нём интенсивность. Такова логически необходимая схема, под которой разум воспринимает все внешние впечатления. Эта схема соответствует основному закону разума и образует две перекрещивающиеся противоположности.

Примеч. Вопрос о происхождении этих форм будет обсуждён ниже, в учении о способностях.

Объект

§ 37. Результат взаимодействия, воспринятого под формами пространства и времени, есть впечатление объекта как внешнего для нас предмета. Это есть четвёртое логическое действие, приложенное к области впечатлений, – сочетание противоположностей в конкретном единстве.

§ 38. Осязанием внешний предмет ощущается именно там, где происходит взаимодействие, на границе тела. Граница, разделяющая два предмета, есть общая обоим, поэтому на ней, при ощущении взаимодействия, ощущаются оба предмета, деятельный и страдательный, как разные, лежащие вне друг друга. Этот акт различения, который есть явление самодеятельности, непосредственно сливается с самим ощущением и служит источником рефлекторных движений.

Например, рука при соприкосновении с горячим предметом невольно отдёргивается.

§ 39. Однако и осязание заключает в себе известную проекцию, которую можно назвать внутренней, в отличие от внешней, полагающей предмет на известном расстоянии от воспринимающего впечатления субъекта. Осязание даёт нам ощущение в разных частях тела, которые полагаются лежащими вне друг друга. Все эти части субъект ощущает как свои, и это центральное ощущение проектируется в те места пространства, где части находятся.

Примеч. Эта внутренняя проекция при ненормальных условиях превращается иногда во внешнюю. Известно, что калеки ощущают иногда боль в отрезанном члене. Сродство ощущения боли с осязанием явствует из того, что последнее при усилении раздражения переходит в боль. Но ощущение боли может происходить и при таком раздражении нервных оконечностей, которое есть следствие взаимодействия с предметами, по своей тонкости ускользающими от осязания, например, теплоты.

§ 40. Зрение, а в меньшей мере и слух, не дают впечатление объекта там, где происходит ощущение. Ощущение зрения происходит на сетчатой оболочке глаза, но предмет видим на расстоянии. Совершается внешняя проекция, которая есть акт самодеятельности ощущающего субъекта.

§ 41. Проекция составляет необходимое условие объединения внешних чувств. Рука и осязаемый ею предмет лежат вне глаза; для того чтобы отнести зрение к одному предмету с осязанием, глаз должен сделать проекцию.

§ 42. Этот акт самодеятельности невозможен без субъективного представления пространства, ибо образ, рисующийся на сетчатой оболочке, отдаляется и полагается в представляемом пространстве. Для того чтобы это отдаляемое от глаза впечатление совпало с действительным положением предмета в реальном пространстве, нужно приспособление.

§ 43. Это приспособление даётся непосредственным инстинктом, доказательством чему служат животные, которые рождаются со вполне развитыми способностями: цыплёнок, только что вылупившийся из яйца, видит вне себя зерно или бегающую козявку и с верным чутьём отмечает их и клюёт. Но при меньшем развитии, а равно и для больших расстояний и для более утончённых приспособлений требуется время, возможны и ошибки.

§ 44. Прирождённое или выработанное приспособление даёт нам предмет именно там и так, как он есть, что доказывается проверкой одного ощущения другим и реальными отношениями к вещам.

Примеч. Видимое действительное яблоко я могу взять и съесть, но образ яблока в зеркале я взять и съесть не могу. Этим определяется различие между чистыми образами и образами реальных вещей.

§ 45. Совпадение объединённого сознанием и проектированного объекта с действительно существующими вещами доказывает тождество законов разума и законов внешнего мира. Оно даёт возможность познавать предметы.

§ 46. Для размещения объектов во времени также требуется проекция, но иного рода. Всякое действительное впечатление есть настоящее; прошедшее впечатление не есть уже впечатление, а представление впечатления. Это представление проектируется во времени, то есть сознаётся как прошедшее и отдаляется на большее или меньшее расстояние от настоящего. Всякое ощущение продолжительности основано на сочетании реального впечатления с представлением прошедшего впечатления.

§ 47. Проекция во времени также требует приспособления. Продолжительность реального процесса может быть измеряема объективным мерилом. Субъективная проекция может совпадать или не совпадать с этим объективным мерилом. Посредством приспособления получается верность проекции.

§ 48. Смешанное с впечатлением представление есть уже выход из области чистого впечатления, или реального взаимодействия с внешними предметами. Субъект отрывается от объекта и собственной деятельностью создаёт свой внутренний мир. Этот внутренний мир, противоположный внешнему, в свою очередь, становится для разума объектом непосредственного впечатления, но не внешнего, а внутреннего.

§ 1. Внутреннее впечатление есть взаимодействие разума с явлениями внутреннего мира.

§ 2. Эти явления двоякого рода: отношение разума к самому себе (самосознание) и отношение к другим элементам внутреннего сознания. Эти другие элементы суть реальные отношения мыслящего субъекта к внешним объектам. Они составляют переход от чисто объективного впечатления к чисто субъективному самосознанию.

§ 3. Этот переход опять двоякого рода, сообразно с двумя основными определениями взаимодействия: восприимчивостью и воздействием. Восприимчивость как чисто внутреннее состояние, отрешённое от внешнего объекта, есть чувство. Воздействие, как внутреннее стремление действовать на внешний объект и изменить его сообразно с внутренними требованиями, есть воля. Эти две области внутренних явлений составляют для разума непосредственно данный внутренний объект: это – предмет внутренних впечатлений, в отличие от самосознания, которое есть обращение разума на самого себя.

Чувство

§ 4. Чувство есть внутреннее возбуждение, вызванное в субъекте действием объекта.

§ 5. Элементы чувства суть: 1) объективное действие; 2) субъективное состояние; 3) отношение того и другого – возбуждение; 4) результат взаимодействия – удовлетворение.

§ 6. Объект может быть разный: 1) действительный, производящий известное впечатление в настоящем; 2) представляемый, ибо чувство есть состояние внутреннее, отрешённое от внешнего объекта; 3) сочетание того и другого, и притом в двоякой форме: а) действительный объект может совпадать с представляемым; б) они могут не совпадать.

§ 7. Чувствующий субъект один; чувства он сознаёт как свои.

§ 8. Чувствующий субъект и сознающий субъект в сознании тождественны. Сознавая чувство своим, сознающий субъект тем самым полагает тождество чувствующего субъекта с сознающим. Это – переход к чистому самосознанию разума.

§ 9. Это положение тождества есть только переходное, ибо вместе с тождеством полагается и различие: это – тот же субъект, но в другом определении.

§ 10. Это другое определение есть реальное, то есть независимое от логического действия, отношение к объекту. В этом отношении субъект является со своими специальными свойствами, располагающими его к известному возбуждению.

§ 11. Эти свойства суть: 1) прирождённые или приобретённые способности, обращённые на реальный мир; 2) постоянные практические нормы действия, устанавливающиеся вследствие отношения к объекту; таковы наклонности и привычки. К этому присоединяются; 3) временные, изменяющиеся состояния субъекта, и 4) отношение его к другим окружающим объектам. Всеми этими элементами определяется восприимчивость субъекта.

§ 12. Реальное отношение субъекта к объекту в определении восприимчивости есть возбуждение.

Примеч. Объект может быть представляемый, но отношение к нему есть всё-таки реальное, выражающееся в независимом от логического действия возбуждении.

§ 13. В возбуждении, так же как и в сродном ему ощущении, различаются: 1) сила, 2) продолжительность, 3) качество, 4) объём.

§ 14. Сила возбуждения зависит, с одной стороны, от интенсивности внешнего действия, с другой стороны – от состояния субъекта. Иногда сильные действия производят слабые возбуждения и, наоборот, слабые действия производят сильные возбуждения. Это показывает, что возбуждение имеет источником внутреннюю силу субъекта, которая вызывается к действию впечатлением или представлением объекта. Это становится вполне очевидно, когда оно происходит от объекта не реального, а представляемого.

§ 15. Сознание продолжительности возбуждения показывает, что это – процесс, происходящий во времени и сопровождаемый представлением времени.

§ 16. Качество возбуждения составляет его содержание. Оно определяется реальным отношением субъекта к объекту. Это отношение может быть: 1) положительное, его можно обозначить общим названием любви; 2) отрицательное, которое можно назвать общим именованием ненависти; 3) смешанное, представляющее колебание между обоими; 4) нейтральное, когда противоположные качества, уравновешиваясь, приходят к безразличному состоянию. Нейтральное отношение не производит возбуждения, а когда оно является результатом процесса, оно приводит возбуждение к концу.

§ 17. Объём возбуждения определяется количеством объектов, составляющих его содержание. Действительный объект, производящий впечатление, всегда есть единичная вещь или ограниченное собрание единичных вещей; поэтому производимое ими возбуждение, выигрывая в интенсивности, теряет в объёме. Наоборот, представляемый объект, обладая меньшей силой впечатления, выигрывает относительно объёма, а также и относительно постоянства, ибо он всегда присущ субъекту. Совокупность объектов, превышающая объём внешних чувств, может быть только представляема, и это представление (или понятие) может быть источником внутреннего возбуждения. Такова, например, любовь к Отечеству. Постигаемый разумом объект может простираться до абсолютного и бесконечного, и этот объект, так же как ограниченные реальные представления, способен произвести внутреннее возбуждение. Такова любовь к Богу.

Примеч. С объёмом связано представление пространства. Возбуждение как таковое не сопровождается представлением пространства, ибо это состояние внутреннее, а пространство есть чистая форма внешности; но представление внешних объектов возбуждения может сопровождаться представлением пространства.

§ 18. Из сказанного следует, что чем шире объём чувства, тем более оно становится в зависимость от разума, ибо оно возбуждается теми началами, которые указываются разумом как достоверные истины. Но, с другой стороны, разум подчиняется чувству в том отношении, что возбуждёнными чувствами определяется восприимчивость субъекта к указанным ему началам. Из различных понятий, выработанных разумом, скорее усваиваются те, которые способны возбудить чувство любви.

Примеч. Чувство не может быть мерилом истины, ибо восприимчивость есть начало чисто субъективное, верность которого может быть определена только сравнением, а сравнение есть дело разума. Но, с одной стороны, этим отношением объясняются многие психологические явления, а с другой, отсюда возникает известное требование относительно самого разума: для сравнения нужно понимание; поэтому только тот разум может быть мерилом истины, который понимает чувство, а не тот, который его отвергает.

§ 19. Результат процесса есть удовлетворение, которое, так же как и качество возбуждения, может быть положительное и отрицательное, согласие или несогласие субъекта с объектом. Первое есть удовольствие, второе – страдание. И тут могут быть формы смешанные и нейтральные.

§ 20. Удовлетворение и неудовлетворение не совпадают с положительным и отрицательным качеством возбуждения. Положительное качество – любовь – даёт удовлетворение при соединении с объектом и неудовлетворение, или страдание при разделении. Наоборот, отрицательное качество – ненависть – даёт удовлетворение при разделении, или при отрицании объекта, а неудовлетворение при соединении.

§ 21. Из чувства неудовлетворения проистекает стремление превратить его в удовлетворение. В этом заключается побуждение к воздействию и переход к воле.

Воля

§ 22. Воля есть воздействие субъекта на внешний мир или на собственные определения, насколько они становятся объектами внутреннего впечатления.

§ 23. Всякое действие заключает в себе: 1) деятельную силу, 2) действие этой силы, 3) переход из потенциального состояния в деятельное. В воле этот переход совершается двояким путём: а) непосредственным, или бессознательным, это называется рефлексом или инстинктом; б) через посредство сознания. Первый не составляет предмета непосредственного внутреннего впечатления, а исследуется путём логических выводов из явлений. Второй наблюдается непосредственно как связующее звено между деятельной силой и действием.

§ 24. Сознательная сила, как и всякая другая, для того, чтобы перейти из потенциального состояния в деятельное, нуждается в известном побуждении. Это есть её определение к деятельности.

§ 25. Таким побуждением служит, во первых, внутреннее влечение. Как деятельная сила, субъект имеет стремление к действию, и это стремление имеет специальный характер, сообразно со свойствами и отношениями субъекта. Так же как субъект чувства, субъект воли тождествен с субъектом самосознания, но и тут он состоит в другом определении: он имеет специальные свойства: состояния и отношения, предрасполагающие его, как там к специальной восприимчивости, так здесь – к специальной самодеятельности. Отсюда образуется система влечений.

§ 26. Влечения качественно различны, но для проявления этих качеств нужно ещё направление воли на то или другое единичное действие. Это даётся внешними побуждениями, которые присоединяются к внутренним.

§ 27. К таким внешним побуждениям принадлежит реальное взаимодействие с внешним миром, оно составляет вторую причину, определяющую деятельность воли. Внешний объект заключает в себе условия или внешнюю возможность действия; он представляет действию большие или меньшие препятствия. Деятельность естественно направляется туда, где она наименее стесняется, то есть в сторону наименьшего препятствия. Это закон общий для всех сил, как сознательных, так и бессознательных, а потому независимый от внутренних побуждений.

§ 28. В третьих, побуждением к деятельности служит возбуждение чувства, неудовлетворённость настоящим состоянием и стремление достигнуть удовлетворения. Отсюда признанное всеми начало, что человек ищет удовольствия и избегает страдания, начало, которое выдаётся иногда за единственное побуждение к действию, хотя в действительности оно только одно из многих.

§ 29. В четвёртых, побуждением к действию являются определения разума, который указывает цели и направляет действия. Определения разума независимы от возбуждаемого ими чувства удовольствия или неудовольствия, а так как разум сам есть деятельная сила, и притом сила в существе своём тождественная с силой воли, то он может служить побуждением для последней помимо всякого чувства. Примером могут служить люди, жертвующие собой из сознания долга.

§ 30. Разум служит вместе и посредствующим звеном между побуждением и действием; им определяется отношение обоих. Это отношение может быть: 1) отрицательное, здесь разум является как способность воздерживать побуждения. В этом состоит отрицательная свобода разумного существа, возможность останавливать стремление к действию. 2) Это отношение может быть положительное; разум одобряет побуждения, сам полагает цели, изыскивает средства и направляет действия. В этом состоит положительная свобода разумного существа. 3) Сочетание положительного и отрицательного отношения представляет колебание между обоими. В этом состоит соображение, то есть взвешивание противоположных побуждений, условий и последствий действия. Останавливающийся на этой ступени разум находится в состоянии нерешительности. 4) Исход из нерешительного состояния заключается в решении, которое есть конкретное самоопределение воли, полное выражение её свободы как положительной, так и отрицательной.

§ 31. Последствие решения есть внешнее действие, которое положительно состоит в произведении какого-либо физического движения, хотя бы оно выражалось только звуком, и отрицательно – в воздержании от движения.

§ 32. Физическое движение, составляющее последствие воли, с одной только стороны является произведением сознательного решения; с другой стороны, для него требуется содействие бессознательного, независимого от воли элемента, который может быть и не быть. В нормальном состоянии человек, желающий двинуть свою руку, её двигает, но в параличном состоянии воля оказывается бессильной произвести движение, и причина этого бессилия от неё скрыта. Отсюда следует, что действие воли есть результат двух различных сил, которые в нормальном состоянии органической особи действуют согласно, но могут действовать и врозь.

Примеч. 1. Из этого очевидна радикальная ложь всех теорий, сводящих понятия о физической силе к понятию о непосредственно ощущаемой нами воле. Мы волю действительно ощущаем в себе, но мы столь же хорошо знаем, что кроме этого сознательного начала, в собственном нашем теле есть бессознательные силы, не подчиняющиеся воле, а полагающие ей иногда неодолимые препятствия. Если я в параличном состоянии не могу двинуть руку, то это означает, что моя воля не есть единственная причина моих действий, а потому я не имею ни малейшего права сводить к воле все явления моего тела, а ещё менее я вправе полагать это начало в основание всех явлений физического мира. Приписывать волю камням или металлам, не проявляющим ни малейшего признака сознательности и самодеятельности, есть чистая фантазия, в науке недопустимая.

Примеч. 2. Отсюда же следует, что Юм был прав, когда он доказывал невозможность произвести логический закон причинности из внутреннего опыта. Внутренний опыт удостоверяет нас, что физическое действие обыкновенно, хотя не всегда, следует за решением воли, но связь между умственным представлением и физическим движением от нас скрыта, и на деле мы видим, что тут есть посредствующее звено, которое ускользает от нашего наблюдения. Таким образом, внутренний опыт не даёт нам ни всеобщности, ни логической связи, а это именно те свойства, которые составляют основную принадлежность логического закона причинности. Последний, следовательно, не может быть выведен из первого.

§ 1. Самосознание есть положение тождества сознающего субъекта и сознаваемого: я есть я.

§ 2. В силу сказанного выше, положение тождества субъекта с собой составляет принадлежность как чувства, так и воли: субъект сознающий полагает тождественными с собой субъект чувствующий и субъект деятельный. Но там субъект, будучи в основании тождественным, представляется в разных, не зависящих друг от друга определениях: один есть сознающий, другой чувствующий или деятельный, в обоих случаях в реальном отношении к другому, то есть к объекту. В чистом же самосознании полагается тождество субъекта с собой в одном и том же определении: субъект сознаёт себя сознающим. Это – чистое тождество с собой, в отличие от тождества, сохраняющегося в отношениях к другому.

§ 3. Отсюда следует, что разум, а не чувство или воля составляет основное определение субъекта: субъект есть сознающее себя единое начало, лежащее в основании всех своих определений. Как сознающий себя, субъект тождествен с собой; как чувствующий и желающий, он находится в отношениях к другому в состояниях восприимчивости и воздействия, в которых, однако, сохраняется основное тождество.

§ 4. Но и в чистом положении тождества субъект является в двух противоположных определениях. Элементы самосознания суть: 1) субъект сознающий; 2) субъект сознаваемый; 3) тождественное обоим определение – сознание, которое есть деятельность мышления; 4) положение, на этом основании, тождества обоих.

§ 5. В мышлении заключается основная противоположность, которая ведёт к противопоставлению субъекта сознающего и субъекта сознаваемого: субъект сознающий мыслит себя, субъект сознаваемый мыслит другое.

§ 6. Противоположение себя и другого, я и не-я, составляет необходимую принадлежность самосознания. Я не могу сознавать себя тождественным с собой, не отличая себя вместе с тем от другого и не противополагая себе это другое, как не-я. К этому ведёт сам процесс сознания: положение тождества с собой есть вместе отрешение от другого; но отрешаясь от другого, сознающий субъект тем самым его полагает.

§ 7. Наоборот, я могу сознавать другое, не сознавая себя; но это – низшая ступень сознания, на которой разум сознаёт другое, но не сознаёт своего сознания. Положение внешнего объекта есть плод начальной, сознательной относительно объекта, но бессознательной относительно самого процесса деятельности разума. Я вижу вещь вне себя, делаю проекцию, но не сознаю своей деятельности: мне представляется только её результат. Сам этот результат ведёт, однако же, к обращению деятельности внутрь. Полагаемый объект является разнообразным и изменчивым; внешние впечатления, сменяясь, отрицают друг друга; но все они относятся к одному и тому же субъекту. Отсюда возникает различение субъективного элемента и объективного, и с тем вместе противоположение субъекта сознающего объекту сознаваемому, я и не-я. Самосознание составляет высшую, логически необходимую ступень в сознании разумного существа.

§ 8. Сочетание я и не-я совершается в процессе мышления, которым связываются оба противоположных определения. Но всякий процесс предполагает лежащую в основании его деятельную силу. Эта деятельная сила есть тождественный с собой разум, полагающий вместе и себя, и другое. Это и есть то определение, которое полагается тождеством самосознания: я есть я.

§ 9. Эти четыре определения: разум как деятельная сила, сознающая себя тождественной с собой, но противополагающая себе не-я и сочетающая противоположные определения в процессе мышления, составляют основную схему самосознания, раскрываемую анализом его элементов и представляющую внутреннюю логическую необходимость.

§ 10. Та же схема, распространённая на реальные отношения субъекта к внешнему миру, даёт и все другие его определения. Не-я есть не только содержание мышления, но реальный объект, полагаемый внешними чувствами и находящийся в реальном взаимодействии с субъектом. Это реальное взаимодействие совершается посредством реальной восприимчивости и воздействия, то есть посредством чувства и воли. В самосознании эти отношения становятся чисто внутренними. Отрешаясь от реального взаимодействия с внешним миром и углубляясь в себя, разум всё-таки противополагает себе объект, но уже в виде идеального представления совокупного бытия, противоположного ему как субъекту. Через это впечатление переходит в представление.

§ 1. Представление есть образ объекта, независимый от впечатления предмета.

§ 2. В произведении представлений разум является деятельной силой, независимой от внешнего мира; однако, деятельность его определяется предшествующим реальным взаимодействием, ибо содержание представлений получается от впечатлений.

§ 3. Из анализа впечатлений оказалось, что представление присуще всем ступеням впечатления: всякое ощущение продолжения заключает в себе сочетание впечатления с представлением под формой времени. Но отрешившись от всех непосредственных отношений, не только к внешним предметам, но и к самому себе, разум создаёт свой идеальный мир, в котором представление является в чистой своей форме.

§ 4. В этой области деятельность разума выражается в двояком виде: 1) как сохранение и воспроизведение в виде представлений полученных впечатлений – воспоминание; 2) как разложение полученных впечатлений на составные элементы и составление из них новых образов – творчество. Первое можно назвать преимущественно субъективной формой представления, ибо задача состоит в усвоении субъектом полученных им впечатлений; второе есть форма объективная, ибо она состоит в создании новых объектов. В первой характеристическим свойством является главным образом потенциальная форма сознания: разум представляется хранителем полученного извне материала. Во второй он является преимущественно в деятельной форме, как создатель новых образов. Но обеим областям присуще то и другое, и обе находятся между собой в тесной связи.

§ 1. Представление как предмет воспоминания имеет двоякую форму: потенциальную и деятельную. В первой оно сохраняется в виде возможности быть объектом сознания; во второй оно является как действительный объект. Переход от одной формы к другой совершается двояким путём: бессознательным и сознательным. Последний раскрывается непосредственным самосознанием, первый выводится из явлений.

Потенциальная форма

§ 2. В потенциальной форме отдельные представления не сознаются субъектом, но сознанию представляется смутный образ совокупности всего прожитого или всех полученных впечатлений, причём остаётся неясным, что сохранилось, что исчезло, что памятно и что забыто.

§ 3. Это совокупное содержание субъект сознаёт как своё. Все полученные впечатления усвоены им и сохраняются в его пребывающем единстве, которое составляет их постоянную связь. Здесь полагается тождество субъекта с собой во времени.

§ 4. Отсюда ясно, что потенциальное состояние необходимо сопровождается представлением времени. Совокупное содержание сознаётся не только как свое, но и как прошлое, и относится к этому прошлому.

§ 5. Вместе с тем субъект сознаёт себя как силу, способную перевести представление из потенциального состояния в деятельное. Сохранившиеся в нём смутные представления он всегда может воспроизвести в виде ясных образов.

§ 6. Эта вытекающая из анализа схема не что иное как логическая схема самосознания, приложенная к воспоминанию. Субъект является здесь тождественным с собой вместилищем представлений, с противоположением единого, связующего содержащего и многообразного содержимого, я и не-я, но он является вместилищем не страдательным, а деятельным, способным воспринятое вновь произвести. В потенциальном состоянии сила представляется только в виде способности; но сущность её заключается в возможности перейти в действие.

Деятельная форма

§ 7. Деятельная форма воспоминания есть воспроизведение в субъективной форме полученных впечатлений. Поэтому схема её та же, что и схема ощущений. Мы имеем здесь: 1) силу, или яркость представления; 2) его качество, или содержание; 3) объём; 4) продолжительность однородного или последовательность разнородного.

§ 8. Деятельная сила разума состоит здесь в способности перевести смутное представление в ясность.

Поэтому сила воспоминания состоит в живости, ясности и определённости образов. Но так как представление есть субъективное, следовательно, одностороннее воспроизведение впечатления, то воспоминание никогда не может достигнуть той ясности и определённости, которые даются реальным взаимодействием. Оно всегда остаётся ослабленным воспроизведением впечатления.

§ 9. Той же субъективностью определяется и содержание. Не все полученные впечатления могут быть воспроизведены субъектом: многое забыто, сохранилось то, что соответствует субъективной восприимчивости. Вследствие этой субъективной восприимчивости воспроизведённое нередко получает одностороннюю окраску и даже неверную форму. Из двух очевидцев один утверждает, что такая-то подробность была, а другой – что её не было.

§ 10. В содержание воспоминаемого входят не только полученные впечатления, но и приобретённые понятия, ибо воспоминание, будучи формой представления, составляет переход от одного к другому, совмещая в себе обе противоположные формы мышления. Вследствие этого область воспоминаний, более бедная реальным содержанием, нежели область впечатлений, обогащается, с другой стороны, содержанием отвлечённого мышления; а так как последнее даёт связующие начала, то содержание воспоминания получает большую цельность и связность, нежели случайные и разрозненные впечатления. Субъект собирает воедино сохраняемый им материал и обрабатывает его сообразно со своей собственной разумной природой.

§ 11. Объём воспроизводимых представлений определяется опять же связующими началами мышления. Совокупность полученных впечатлений не может одновременно быть предметом сознания, ибо один образ исключает другой. Поэтому из потенциального состояния в данный момент выводится только известная группа. Объём этой группы определяется умственным кругозором, или способностью субъекта обнимать одновременно большее или меньшее количество связанных между собой представлений.

§ 12. Но если совокупность приобретённых и сохраняемых впечатлений не может быть воспроизведена одновременно, то она может быть воспроизведена в последовательном порядке. Та последовательность, в которой они в действительности представляются сознанию, зависит от случайных, внешних или внутренних условий; но имея воспоминание не только об отдельных впечатлениях, а также и об их последовательности во времени, субъект располагает их в самой этой последовательности, размещая их в прошедшем одно за другим. Только это есть связь не субъективная, а объективная, ибо она определяется независимым от субъекта порядком последовательности в прошлом; но она восстанавливается в виде идеального, то есть представляемого процесса, который есть воспроизведение процесса реального, переставшего существовать.

Сознательный переход

§ 13. Сознательный переход представлений из потенциального состояния в деятельное совершается через то, что они становятся предметом внимания.

§ 14. Этот переход происходит под влиянием тех же начал, которыми определяется впечатление: 1) взаимодействия с внешними предметами; 2) чувства; 3) воли; 4) мысли.

§ 15. Взаимодействие с предметом, который уже в прежнее время производил тождественное впечатление, вызывает образ последнего. Совпадение образа с впечатлением есть узнавание. В нём полагается тождество прошлого с настоящим, а потому оно составляет основание представления о пребывании во времени.

§ 16. Наоборот, несовпадение образа с предметом производит неузнавание. Причина его может быть двоякая: субъективная и объективная.

§ 17. Субъективная причина состоит в смутности или неверности сохранившегося образа. Новое взаимодействие, производя новое впечатление, тождественное с прежним, тем самым выясняет и укрепляет прежний образ. Отсюда правило, что повторение служит лучшим средством для сохранения впечатления в памяти.

§ 18. Объективная причина неузнавания состоит в том, что предмет другой или совершенно изменился. Отсюда рождается представление об изменении предметов во времени.

§ 19. Середину между совпадением и несовпадением составляет частное совпадение. Оно может быть двоякое: при соединении и при разделении. Первое даёт совместность тождественных и различных признаков в одном и том же предмете, что и рождает представление тождественного, но изменившегося объекта. Второе возникает при сравнении впечатления с представлением как двух разных образов, что даёт их отношение, или связь.

§ 20. Отношение разных образов подчиняется тем же определениям, как и отношение впечатления к представлению, отнесённых к одному и тому же предмету. Эти отношения суть: 1) частное совпадение признаков, или сходство; впечатление предмета вызывает не только прежний его образ, но и образы других сходных с ним предметов. Здесь лежит начало общих понятий. 2) Совместность: образ предмета вызывает образы других предметов, соединявшихся с ним в одном пространственном впечатлении. 3) Последовательность: впечатление предмета или события вызывает образы ему предшествовавших или следовавших за ним в прежнее время явлений. 4) Зависимость, или частная связь противоположных образов: представляемого и реального.

Примеч. Определения зависимости будут изложены ниже, в области творчества. И здесь, и там они одинаковы, но они предполагают разложение объекта на составные элементы.

§ 21. Логическая схема, выражающая способы действия разума при сравнении впечатления с представлением, прилагается как к внешнему впечатлению, так и к внутреннему, то есть к воспоминаниям, вызываемым чувством и волей.

§ 22. Относительно чувства, так же как относительно внешнего объекта, полагается тождество и различие настоящего чувства и прошлого. Отсюда представления постоянства чувства во времени и его изменчивости. Получается и реальное единство различных чувств в субъекте, который последовательно испытывает оба, а с другой стороны, разделение их в объекте, ибо изменяющееся чувство переходит от одного объекта к другому.

§ 23. Объект чувства, как сказано выше, может быть реальный и представляемый. К первому прямо прилагаются те отношения воспоминания, которые вызываются взаимодействием с внешним предметом; второй же заменяет первый, ибо воспоминание составляет повторение впечатления, а потому к нему прилагается та же схема.

§ 24. Так же как повторение внешнего впечатления, чувство содействует укреплению полученного впечатления. Представляя реальное отношение субъекта к объекту путём восприимчивости, оно усваивает субъекту объективные впечатления.

§ 25. Это усвоение происходит через посредство обоих определений чувства: возбуждения и удовлетворения. Сильное возбуждение живее сохраняется в памяти, а вместе с ним сохраняется и его объект. Точно так же сохраняется и то, что связано с удовольствием и неудовольствием, в силу присущего субъекту стремления к удовлетворению, которое требует согласного и отвергает несогласное.

§ 26. Однако это укрепление воспоминаний имеет и свою оборотную сторону: сосредотачивая внимание на известных сторонах объекта, оно ослабляет внимание относительно остальных. Поэтому вызываемые чувством воспоминания бывают исключительны, односторонни, а нередко и неверны вследствие преобладания субъективного элемента. Содержание воспоминаний субъективно видоизменяется под влиянием чувства.

§ 27. В отношении к воле мы имеем сравнение настоящего не только с прошлым, но и с будущим, откуда проистекают представления постоянства и изменчивости воли, связующего их субъекта и разделяющего объекта.

§ 28. Объект и тут двоякий: реальный и представляемый; но они не совпадают в действительности, а совпадают только в идее, то есть в представлении будущего. Совпадение их составляет цель деятельности воли. Вследствие этого каждый из них вызывает свою область воспоминаний, первый – представление реальных условий, второй – представление необходимых средств для достижения цели.

§ 29. Воля направляет внимание на воспоминание всего, что может содействовать достижению целей.

Однако одного желания недостаточно для воспоминания. Мы часто хотим вспомнить что-нибудь и не можем, хотя требуемое не изгладилось совершенно из нашей памяти. Происходит процесс поиска, который иногда лишь после многих попыток приводит к результату, а иногда остаётся тщетным, хотя впоследствии, по иному поводу или по внезапному внушению, мы можем вспомнить то, что искали. Воля является здесь в зависимости, с одной стороны, от чисто умственных определений, с другой стороны – от бессознательного элемента, что соответствует вышеизложенному её существу.

§ 30. Полагая цели и направляя внимание, воля тем самым содействует усвоению и укреплению представлений; но и тут содержание видоизменяется сообразно с субъективно практическими целями и потребностями.

§ 31. Объединяющим началом внешнего и внутреннего опыта, то есть совокупности усвоенных впечатлений, является чистая деятельность разума, отрешённого от впечатлений, но способного их воспроизводить. Здесь реальный объект заменяется представлением объекта, а так как представление объекта воспроизводит и заменяет впечатление, то способы действия разума, а следовательно, и логическая схема остаются те же.

§ 32. И здесь основанием воспоминания является сравнение настоящих представлений с прежними и положение тождества и различия тех и других. На этом основано всякое постоянство представлений, а вместе возможность иметь какое бы то ни было постоянное знание вещей.

§ 33. Здесь мы имеем и сам источник этого тождества: он лежит в самосознании. Тождество настоящих представлений с прежними, а равно и настоящих впечатлений с сохранившимися о них представлениями полагается сознающим субъектом; но для этого сам субъект должен быть тождествен с собой в настоящем и прошлом. Это тождество субъекта с собой во времени полагается самосознанием, которое, таким образом, служит источником и основанием каких бы то ни было производимых субъектом отождествлений в области впечатлений или представлений.

Примеч. Поэтому мы не можем признать материю и силу пребывающими во времени сущностями, не признавая вместе с тем и субъект такой же пребывающей во времени сущностью. Последний является здесь даже с высшим определением: как сущность, полагающая тождество, а не только как полагаемая, как сознающая, а не только как сознаваемая.

§ 34. Полагая себя тождественным с собой, разум противополагает себе объект, как не-я. Чистое не-я есть бессознательный элемент, который, будучи связан с субъектом, становится отчасти собственным его определением. Этот элемент является деятельным в воспоминании, так же как и во впечатлении.

Бессознательный переход

§ 35. Бессознательный переход представлений из потенциального состояния в деятельное не может быть сознаваем непосредственно. Он выводится из наблюдения бессознательных действий, каковы: сон, бред, сомнамбулизм, гипнотизм, внушение, а также машинальные действия, привычки, бессознательное употребление слов в речи и т. п.

§ 36. Бессознательный переход совершается под влиянием тех же побуждений, как и сознательный, а именно: взаимодействия с внешним миром, чувства, воли и сознания. Человек, находящийся в забытьи, не помнящий себя, находит и берёт знакомые ему предметы, отвечает на вопросы, тем самым проявляя понимание смысла и воспоминание слов. Под влиянием известного чувства, например, недавней утраты, он помнит всё, что к ней относится, и забывает остальное. Он бессознательно действует в направлении известной цели и употребляет для этого все нужные средства.

§ 37. Связующие начала в бессознательной деятельности те же самые, что и в сознательной. Мы находим тут узнавание и неузнавание, воспоминание совместности, последовательности, сходства и зависимости. Все эти отношения ясно выступают при механическом употреблении речи. Отношение слова к смыслу есть форма зависимости – целесообразность: слово есть средство для выражения смысла, причём для одного и того же смысла знак может быть разный, смотря по тому, на каком языке мы говорим. А между тем, говоря, мы обращаем внимание только на смысл, слова же бессознательно подыскиваются сами собой, в силу привычки. Все оттенки смысла бессознательно воспроизводятся речью. Если речь заучивается наизусть, то механическая связь устанавливается отношением последовательности, а если при этом заучиваются и жесты, то связь определяется отношением совместности. Наконец, рифма служит подспорьем памяти в силу отношения сходства.

§ 38. При усвоении языка, равно как и при заучивании речи, процесс усвоения является результатом сознательной деятельности; но раз это усвоение совершилось, воспроизведение усвоенного может быть плодом чисто бессознательной деятельности. Заученная речь повторяется и в бреду. Таким образом, одно и то же содержание является в двух формах, переходящих одна в другую, бессознательной и сознательной, которые составляют существенный признак воспоминания на каждой его ступени: они характеризуют противоположность потенциального состояния и деятельного, двоякий переход от одного к другому, наконец, двоякую форму самой деятельности.

§ 39. Из сказанного видно, что воспоминание не есть простое воспроизведение впечатления. Оно представляет бессознательное видоизменение впечатления под влиянием субъективных начал. Одно впечатление усваивается, другое забывается, сходное связывается, различное разлагается. Одним словом, здесь, под влиянием субъективных элементов, рядом с воспроизведением впечатлений, происходит бессознательный процесс разложения и сложения. Но сам этот процесс является, с другой стороны, плодом сознательной деятельности. Разум разлагает представления и слагает их в новые образы. Этот процесс есть творчество.

§ 1. Творчество есть создание новых образов путём сложения и разложения.

§ 2. Материалом для деятельности разума служат впечатления. Получаемые от них конкретные представления разлагаются на составные элементы, и из этих элементов слагаются новые представления.

§ 3. Непосредственным и наиболее полным выражением творчества служат художественные произведения. Представления здесь могут быть разного рода; они выражаются не только логически связанной речью, но и пластическими формами, красками и звуками. Это – вид творчества, наиболее близкий к внешнему впечатлению. Однако во всяком художественном произведении есть руководящая идея, которая служит связующей нитью представлений.

§ 4. Творчество выражается и в практической деятельности. Всякое положение новой цели есть создание нового образа, отличного от прежних, и долженствующего осуществиться во внешнем мире. Этот образ служит связующим началом деятельности. Здесь творчество находится под влиянием воли.

§ 5. Творчество проявляется и в создании религиозных мифов. Вся мифология есть сочетание произведений фантазии с метафизическими началами под влиянием религиозного чувства.

§ 6. Наконец, творчество составляет необходимый элемент науки. Всего полнее оно проявляется в истории, где требуется из отрывочных данных творчески воссоздать картину прошлых событий и образы деятелей. Но и в других опытных науках призывается на помощь творческая деятельность. Всякая гипотеза есть создание нового образа из рассеянных данных. Задача научной логики заключается в её проверке, то есть в указании её логической связи с явлениями.

§ 7. Во всех этих сферах связующим началом служит идея, то есть сознательное представление; но рядом с этим действует и бессознательное начало. Всего более оно проявляется в художественном творчестве, где образы рождаются как бы сами собой, и сама идея иногда не поддаётся логическому определению. Так же бессознательно создаются мифы под влиянием вызываемой внутренним чувством смутной метафизики. Но в науке творчество руководится ясно сознаваемой мыслью, и точно так же в практической деятельности полагаемая цель есть плод сознания.

§ 8. Как в сознательной, так и в бессознательной форме приёмы творчества одни и те же: разложение и сложение. Поэтому здесь логически следуют друг за другом три ступени. Первую составляет данный конкретный образ, который всегда является единичным: вещь и её определения. Вторую ступень составляет противоположение присущих вещи определений единства и множества. Единство многих вещей есть вещество, противоположное ему множество представляют отвлечённые признаки. Наконец, сочетание того и другого даёт их отношение, или связь. Посредством этой связи из противоположных элементов создаются новые, конкретные образы.

Вещь и её определения

§ 9. Вещь есть постоянное, отличное от других сочетание известных определений.

§ 10. Это сочетание заключает в себе два противоположных определения: 1) единство, или связь; 2) различия, или признаки.

§ 11. Единство, в противоположность различиям, есть тождество вещи с собой. Но это тождество есть единство различий, которое поэтому не имеет иного содержания, кроме различий. Как представление, вещь не что иное как сочетание признаков.

§ 12. В противоположность единству, постоянно тождественному с собой, различия представляются изменяющимися. Как таковые, они суть действия, ибо всякое изменение есть действие. Оставаясь тождественной с собой, вещь подвергается изменениям.

§ 13. Противоречие между тождеством вещи и её изменениями разрешается, с одной стороны, сочетанием этих двух противоположных определений, с другой стороны – их отношением.

§ 14. Сочетание единства и различий даёт постоянные различия тождественной с собой вещи, её свойства, которыми определяется её содержание.

§ 15. Отношение единства и изменяющихся различий даёт объём, или форму, которая определяется границей вещи. Границы различий, с одной стороны, обнимаются единством, ибо исключают из него другое, с другой стороны, исключаются из единства, ибо в них начинается отрицание самой вещи; а так как исключение есть положение отношения, то в границах вещь находится в отношении к другим.

§ 16. Отношение к другим есть частью совпадение, частью исключение, ибо граница вещи есть вместе граница другой: в ней обе полагаются и обе отрицаются. Следовательно, это – область взаимодействия, в силу чего граница есть начало изменчивое.

§ 17. С отрицанием границы отрицается определённость вещи; она перестаёт быть этой вещью. С новой границей она становится другой.

Так, например, кусок мрамора с изменением границ превращается в статую; железный лист становится ведром.

§ 18. С изменением формы сохраняются, однако, постоянные свойства вещи, а с тем вместе и лежащее в основании её единство. Это единство, отрешаясь от изменяющихся определений, остаётся постоянным единством многих, в основании тождественных друг с другом, но различных по форме вещей. Такое единство есть вещество.

Вещество

§ 19. Вещество есть единое, остающееся тождественным с собой в различных видах.

§ 20. Это определение заключает в себе начало мыслимой сущности, но оно не есть ещё мыслимая сущность: в области представлений вещество есть та же вещь с определёнными свойствами, действиями, и в каждом данном случае с определёнными границами, но остающаяся тождественной с собой и в других границах. Это – сочетание признаков, общее многим вещам.

Так, например, золото в разных формах сохраняет желтый цвет, твёрдость, вес, сопротивление окислению; каждый кусок имеет и свою определённую форму. Вода представляется водой и в реке, и в пруду, и в стакане.

§ 21. Отсюда различие определений постоянных и изменяющихся, существенных и не существенных. Вещь определяется теми и другими, вещество только первыми.

§ 22. Однако и постоянные свойства вещества могут изменяться вследствие отношения к другим веществам.

Так, золото, входя в соединения, меняет цвет; утончаясь, делается гибким; расплавляясь, становится текучим. Вода под влиянием тепла или холода переходит из жидкого состояния в твёрдое и газообразное.

§ 23. Отсюда следует, что самые существенные свойства вещества определяются его отношениями к другим.

Так, цвет золота определяется отношением к свету, твёрдость сопротивлением внешним ударам, химические свойства способностью входить в разные соединения.

§ 24. Тождество вещества с собой в различных отношениях сохраняется: 1) в тождестве количества, которое в области весомой материи определяется весом; 2) в возможности получить обратно потерянные свойства; они сохраняются в веществе в потенциальном состоянии, или в возможности, и при изменившихся условиях могут восстановиться.

§ 25. Тождество вещества в различных вещах определяется, следовательно, тождеством существенных свойств. Но это тождество относится только к сочетанию свойств, ибо каждое отдельное свойство может принадлежать и другому веществу.

Так, например, белизна принадлежит и серебру, и алюминию, и снегу, и разным цветам.

§ 26. Таким образом, если вещество представляет единое во многих вещах, то и признаки, со своей стороны, представляют также единое во многом. Отсюда представление признаков отдельными от вещей и могущими своими различными соединениями образовать новые представления.

Отвлечённые признаки

§ 27. Отвлечение есть результат внимания, сосредоточивающегося исключительно на той или другой стороне предмета, с оставлением без внимания остальных. Оно прилагается к представлению так же, как к впечатлению.

§ 28. Отсюда возможность представить выделенную сторону или часть как способную войти в различные сочетания, то есть как тождественную во многих вещах. Это и есть отвлечённый признак.

§ 29. Однако в представлении мышление не доходит ещё до полного отвлечения. Представление занимает середину между впечатлением и понятием и имеет свойства, средние между обоими. Представление есть умственный образ, который, будучи менее конкретным, нежели реальное впечатление, является, однако, более конкретным, нежели чистое понятие. Оно не связано присутствием реальной вещи, определяющей все его признаки как впечатление, но будучи воспроизведением впечатления, оно, так же как последнее, подчиняется условиям пространства и времени, которые одинаково прилагаются к реальному и к чисто умственному образу. Поэтому в воспроизвёденном образе признаки представляются не в виде отвлечённых начал, а всегда с конкретными, определёнными свойствами и интенсивностью, и притом непременно присущими чему-нибудь.

Так, например, я не могу представить краску иначе, как на известной, хотя бы неопределённой поверхности, известной силы и оттенка; форму нельзя представить иначе, как заключающей в себе известное содержание, и т. д. Но я могу представление окрашенной поверхности произвольно ограничивать какой угодно формой и, наоборот, поверхность, ограниченную известной формой, представить себе окрашенной каким угодно цветом.

§ 30. Отвлечённые признаки представляются в четырёх видах, сообразно с четырьмя основными определениями вещи. Мы имеем здесь, в приложении к представлению, ту же логическую схему, которой определяется и впечатление, и которая образует две перекрещивающиеся противоположности: содержания и формы, деятельности и силы.

§ 31. Содержание составляют различные качества, свойственные вещи. Они определяются данными внешнего и внутреннего опыта и связывающего их самосознания.

§ 32. Форма, как сказано, определяется границами вещи; она представляет совокупность границ, взятых как одно целое. Этим даётся и объём вещи, начало количества. Форма представления, соответствующая внешнему впечатлению, имеет пространственное значение; наибольшей ясности она достигает в области зрения, где границы могут быть точно определены. Форма представлений, происходящих от внутренних впечатлений, гораздо менее ясна; она даётся теми воспоминаниями, посредством которых субъект узнаёт свои впечатления и отличает их от других. Сочетанием того и другого являются, с одной стороны, представления телесных форм, выражающих внутренние ощущения, с другой стороны – представлений внешних объектов, их вызывающих.

Этим способом живописцы и скульпторы выражают внутренние ощущения.

§ 33. Действие представляется либо совершающимся в пространстве и времени вместе – движение, либо совершающимся чисто во времени – мышление. Первое есть объект внешнего, второе – внутреннего впечатления. Сочетание их представляют, с одной стороны, вызываемое внешним движением внутреннее возбуждение – ощущение, с другой стороны, переходящее в движение внутреннее стремление – желание. Отрешённые от объекта, ощущение и желание представляются чисто внутренними действиями.

§ 34. Действующая сила всегда представляется принадлежащей известной вещи; как таковая она называется способностью.

Примеч. Отрешённая от вещи, сила составляет предмет понятия, а не представления. Отсюда часто повторяемое положение, что мы не знаем, что такое силы. Это значит, что они не представимы. Тем не менее мы имеем о них совершенно точные понятия, которые и прилагаются в механике. Естествоиспытатели, смешивающие представление с понятием, через это поставлены в значительное затруднение: они волей или неволей принуждены употреблять понятия, с которыми не знают, что делать.

§ 35. Как внутреннее состояние субъекта, сила представима в виде известного напряжения, которое каждый в себе сознаёт. Но оно может быть выражено и во внешних представлениях.

Так, например, ум, энергию можно представить в виде умного или энергического выражения лица, и это выражение художник может придать лицу, созданному его фантазией.

§ 36. Сообразно с двумя раскрывающимися во впечатлении формами взаимодействия – восприимчивостью и воздействием – способность представляется страдательной и деятельной. В первой обладающая ею вещь представляется как бы имеющим известный объём сосудом, в который вливается внешнее ему содержание; во втором содержание представляется присущим самой силе, но находящимся в ней в потенциальном состоянии. Способность представляет возможность перевести его в состояние деятельное.

Сочетанием того и другого является способность, воспринимающая содержание извне, но дающая ему свою собственную форму. И это сочетание может быть двоякое: как реальная связь и как идеальное отношение. Первое представляет органическая особь, второе – познающий разум.

§ 37. Невозможностью представить способность без вещи, которой она принадлежит, отвлечённые признаки связываются с единством вещества. Это составляет третью ступень творчества: сочетание представлений посредством отношений.

Отношения

§ 38. Отношения, посредством которых отвлечённые признаки связываются с единством вещества, суть те самые, посредством которых в воспоминании представления из потенциального состояния переводятся в деятельное. Они составляют умственную связь представлений, а потому повторяются и здесь, и там.

§ 39. Первое есть совместность признаков в одном предмете или в совокупности представляемых предметов. Это даёт форму описания.

§ 40. Второе есть последовательность представлений, из которой рождается форма рассказа.

§ 41. Третье есть сходство, которое даёт общие типы.

§ 42. Четвертое есть зависимость, которой определяется уже не внешнее сопоставление, а логическая связь единства и различий под формами пространства и времени.

§ 43. Непосредственное сочетание единства и различий даёт отношение принадлежности. Признак принадлежит вещи как единому целому. Здесь имеется полная совместность противоположных определений.

§ 44. Это непосредственное сочетание устанавливается во времени. Если единство предшествует различиям, определяя последние, то получается отношение происхождения. Если же единство, мыслимо определяя различия, реально следует за ними, то получается отношение целесообразности.

§ 45. Наконец, определяемое начало, определяясь к действию, в свою очередь, воздействует на первое. Отсюда отношение взаимодействия. Здесь имеется частное совпадение признаков при раздельности вещей.

§ 46. Эти четыре отношения представляют, как и везде, две перекрещивающиеся противоположности, выражающие полную схему совместности и последовательности, подчинённых логической связи.

§ 47. На основании этих отношений, из элементов разложенных образов создаются новые конкретные сочетания, в которых выражается творчество разума.

§ 48. Эти отношения, служа руководящими началами в сочетании представлений, сами не представимы. Мы представляем совместные предметы или признаки, но саму совместность, отдельно от предметов или признаков, мы представить не можем; это не есть образ, хотя мы можем выразить его словом. То же относится к последовательности, сходству и зависимости. Чтобы получить сами эти определения в отвлечении, необходимо от представлений перейти к понятиям.

§ 1. Понятие есть логическое определение, которым множество представлений сводится к единству. Как таковое, оно есть единое над многим, если берётся отвлечённо от представлений, или единое во многом, если берётся как присущее представлениям.

§ 2. Понятие существенно отличается от представления, которое есть воспроизведение впечатления, хотя бы в ином сочетании. Представление есть образ в обширном смысле; понятие есть логическое определение и как таковое не представимо.

Отношения, например, любви, ненависти, могут быть представлены не иначе как в виде относящихся вещей. Таковы изображения в картинах, выражающие представления в чистой форме. Но те же отношения помимо вещей не могут быть изображены, хотя мы имеем о них понятие.

Ещё менее представимы и изобразимы чисто логические определения, как то: единство, множество, бытие, отрицание и т. п.

§ 3. Представление даже отвлечённого признака, как указано выше, всегда конкретно и не может быть отделено от представления какой-либо вещи, которой принадлежит этот признак; понятие же, по существу своему, отвлечённо и может выражать чистые отвлечения.

Поэтому один и тот же предмет может быть объектом представления или понятия, смотря по тому, мыслится он отвлечённо или конкретно. Представление лошади может быть изображено на картине и будет иметь определённый стан, цвет, возраст и проч.; понятие же лошади не может быть изображено, ибо оно заключает в себе возможность многих, исключающих друг друга, признаков, как то: разнообразных форм и цветов. Понятие лошади есть сочетание признаков, общих всем лошадям.

Точно так же и отдельный предмет может быть содержанием представлений или понятий. Я могу иметь понятие, например, об известном историческом лице, зная его деяния, но при этом могу не иметь ни малейшего представления о его внешнем облике. Но, с другой стороны, понятие о единичном лице связывает все его последующие состояния, действия и отношения, тогда как представление даёт его всегда только в известный момент. Представление старика исключает представление молодого, но в понятии оба составляют одно лицо.

§ 4. Представление как конкретный образ имеет ограниченный объём, понятие же выходит из всяких границ. Поэтому существуют совершенно определённые понятия, которые, в силу количественных определений, не представимы.

Так, например, понятие о многоугольнике с тысячью сторонами совершенно точно и определённо. Можно математически определить все его свойства, например, что все его углы равняются 1996 прямым; но ясного представления о таком многоугольнике иметь нельзя, а можно только смутно представить многоугольник с неопределённо многими сторонами. Изобразить тысячеугольник можно, но лишь с помощью целого ряда последовательных представлений, руководимых понятием.

Ещё очевиднее непредставимость и совершенная неизобразимость бесконечно великого и бесконечно малого. Между тем это совершенно точные понятия, с которыми математика обходится как с определёнными величинами и которые она вводит в свои вполне достоверные исчисления.

Примеч. Логики XVII века вполне ясно сознавали различие между представлением и понятием; см. Logique de Port-Royal, Premiere partie, ch. 1, откуда заимствован пример тысячеугольного многоугольника. Но современные английские логики этого различия вовсе не сознают и в своих исследованиях не идут далее представления. Отсюда отрицание собственно логики, которая имеет дело с понятиями. Современные немецкие логики сознают различие, но извращают отношение, подчиняя понятие представлению.

§ 5. Будучи не представимо, понятие выражается знаком. Обыкновенный знак есть слово. Поэтому способность речи служит признаком высшей ступени логического развития.

§ 6. Но слово служит только произвольно выбранным средством для выражения смысла. Один и тот же смысл, то есть понятие, на разных языках выражается разными словами.

Примеч. Последовательные отрицатели понятия видят в речи только сочетание произвольных знаков, но при этом исчезает всякий смысл.

§ 7. Составляя логическое объединение представлений, понятие заключает в себе два противоположных элемента: 1) полученное из представлений содержание, 2) объединяющее логическое начало, или форму. Последнее может быть выделено из первого, вследствие чего образуются понятия двоякого рода: 1) понятия в тесном смысле, или конкретные понятия, представляющие логически объединённое содержание представлений; 2) чисто логические определения, выражающие способы действия разума – категории.

§ 8. Категории связывают не только содержание представлений в понятия, но и отдельные понятия между собой. Это сочетание понятий может быть двоякое: 1) непосредственное, дающее прямую связь; 2) посредственное – через отношение. Первое есть суждение, второе – умозаключение.

§ 9. Отсюда четыре логические формы, на которые расчленяется понятие. Первую составляет конкретное понятие, или понятие в тесном смысле. Затем следует двоякое сочетание понятий: непосредственное, в форме суждений, и посредственное, в форме умозаключений. Наконец, четвёртую форму составляют категории, самая отвлечённая из всех форм, связующая все остальные и представляющая чистые способы действий разума в познании вещей.

§ 1. Понятие в тесном смысле, в отличие от категорий, есть сочетание постоянных признаков предмета в единое логическое определение.

§ 2. В этом определении заключаются два противоположных элемента: 1) полученное из представлений содержание; 2) логическое объединение, дающее ему форму или определяющее его объём. Сочетание этих двух элементов опять двоякое: они 1) сливаются в определении, 2) они относятся друг к другу как разные в связи понятий.

Содержание

§ 3. Содержание понятий даётся содержанием представлений. Сообразно с последним, сюда принадлежат: 1) вещи, 2) вещества, 3) признаки, 4) отношения.

§ 4. Понятия о вещах суть сочетания постоянных их признаков. Как постоянное мыслимое определение, понятие вещи, в отличие от представления, изъято от условий пространства и времени. Оно означает общую сущность.

Когда я говорю: камень, человек, я означаю не тот или другой предмет, а общую сущность, отрешённую от всяких действительных условий.

§ 5. Но так как понятием выражается сущность многих представлений, то оно прилагается ко всем им, и понимается как заключающееся в них постоянное бытие, в отличие от изменяющихся признаков.

Примеч. 1. Продолжающийся поныне средневековый спор между номиналистами и реалистами состоит в том, что первые признают понятие не более как словом, означающим известную группу общих многим предметам признаков, а последние этим признакам придают значение реальной сущности. Воззрение номиналистов основано на том, что они обращают внимание на один знак, оставляя в стороне смысл. Смысл же состоит в выделении из представления вещей того, что в них есть общего и постоянного, и в отличении этой сущности от всего частного и изменяющегося. Это понятие может соответствовать или не соответствовать тому, что есть в вещи; в первом случае оно будет реальным, во втором не реальным, но ни в каком случае оно не будет номинальным. Если при этом спросят: что такое эта сущность помимо признаков, то этот вопрос однозначителен с тем, какие признаки имеет сущность помимо признаков? Сущность помимо признаков есть ничто, ибо она определяется признаками, составляя их логическое, а вместе и реальное единство. Если бы мы захотели определить сущность как нечто особое, мы всё-таки не могли бы определить её иначе как какими-либо признаками.

Примеч. 2. Прилагаясь к реальным представлениям, понятие тем самым подчиняется условиям пространства и времени, и чем менее оно имеет общее значение, тем более оно подчиняется этим условиям. В понятии о единичном лице они составляют необходимую его принадлежность, ибо здесь общая сущность понимается в реальном её проявлении. Как содержание понятия, историческое лицо представляется не в одном каком-либо месте или моменте, а в целом ряде мест и моментов, однако, в известных пределах, в данную эпоху и в данной стране.

§ 6. В понятии о веществе эта единая сущность, общая многим вещам, отрешается уже от всех индивидуальных признаков. Обобщаясь, это понятие становится логическим определением субстанции как единого, лежащего в основании различий, и составляющая общую их основу.

Примеч. Со времён Локка эмпирики восстают против понятий о субстанции, видя в нём только пустое логическое определение, знак чего-то неизвестного. Но в таком случае необходимо последовательно отвергнуть понятие о веществе, чего, однако, не решаются делать ввиду очевидной нелепости такого отрицания. Вода есть, несомненно, известное вещество, то есть субстанция, которая при переходе из одного состояние в другое всегда остаётся количественно себе равной, несмотря на изменение всех качественных признаков.

§ 7. В противоположность субстанции, отвлечённые признаки становятся понятиями, когда вместо реальных представлений сознаётся общая их сущность.

Так, например, краснота, в отличие от получаемого из впечатлений представления различных оттенков красного цвета, есть понятие, которое заключает в себе: 1) общее понятие краски как действия на наш глаз отражённых известной поверхностью лучей света; 2) специальное понятие красной краски, соответствующее субъективно известному ряду впечатлений, а объективно – известному числу колебаний эфира; 3) отношение этого понятия к представлению различных оттенков красного цвета.

§ 8. Хотя логическим анализом разделяются понятия субстанции и признаков, но логически же они состоят в необходимом отношении, ибо субстанция определяется признаками и сама по себе представляет только их единство; признаки же суть признаки субстанции и без неё не могут существовать.

§ 9. Отношение субстанции и признаков есть первое и необходимое логическое определение в приложении к конкретному содержанию представлений. Из него вытекают и другие отношения зависимости. Субстанция как единое, лежащее в основании различий, заключает в себе эти различия в невыделенном, или потенциальном состоянии, а потому представляется источником своих признаков. В этом определении отношение субстанции к признакам становится отношением причины к следствию. Но когда различия выделились, наступает обратное отношение: единство вытекает из различий, представляя общую их связь.

Это конечное единство как определяющее начало есть цель, а определяемые им различия суть средства. Получается отношение целесообразности. Но так как и средство, в свою очередь, есть определяющее начало цели, ибо оно является причиной достижения цели, то здесь возникает отношение взаимодействия, причём две действующие друг на друга субстанции связываются общим для них законом.

Примеч. В виде общих терминов можно эти четыре логические формы обозначить как отношения принадлежности, последовательности и взаимности, причём среднее распадается на два противоположных определения.

§ 10. Изложенные отношения суть те самые, которые были выведены выше, в анализе представления. Они составляют чисто логическую схему, приложимую к понятию так же как к представлению. Но как чисто логическая схема она не есть ни представление, ни конкретное понятие, а категория. Это категории отношений, которыми определяется содержание понятий. Подводимые под эту схему разнообразные субстанции, причины, цели и законы суть конкретные понятия, но сама схема принадлежит к области категорий.

Объём

§ 11. В отличие от содержания, получаемого из представлений, логическая форма даёт объём, или пределы, на которые распространяется понятие.

§ 12. Так как понятие есть единое над многим, то основные определения объёма суть единство и множество. Объём есть сумма представлений, на которые простирается понятие. Сочетание обоих определений – множество – взятое как единое, даёт совокупность, разделение же их, то есть единство, отрицающее множество, или понятие, не относящееся ни к каким представлениям, не даёт никакого объёма: получается объём отрицательный, нуль.

§ 13. Таким образом, для объёма мы имеем четыре определения: 1) совокупный объём, соответствующий всецелому множеству, или множеству, заключающемуся в единстве; 2) частный, соответствующий множеству, которое противополагается единству; 3) единичный, соответствующий единству, которое противополагается множеству; 4) нулевой, соответствующий отрицанию.

Примеч. Обыкновенно нулевой объём не вводится в логику, однако, неправильно, ибо «никакой человек» есть понятие с нулевым объёмом, которое должно быть поставлено в один ряд с прочими. Нуль есть определение, принадлежащее к области количества, а потому входящее в полный цикл количественных определений, каковой здесь оказывается.

§ 14. В этой схеме совокупному объёму противоположен нулевой, а единичному – частный. Последние два стоят посередине между двумя первыми, с определениями единства и множества. Если совокупное представляет сочетание единого и многого, то и единичное, со своей стороны, представляет сочетание совокупного и нулевого: единичное есть совокупление множества, отрицающее или исключающее из себя всё находящееся вне его множество. С другой стороны, частное представляет отношение совокупного и нулевого, выражающееся в постепенном переходе от одного к другому. Чем больше частное, тем оно ближе к совокупному, а чем меньше, тем оно ближе к нулевому. Первое составляет верхнюю, второе – нижнюю его границу. Поэтому частное может быть и больше, и меньше единичного.

Несколько хлебов больше одного, полхлеба – меньше.

§ 15. Всякое понятие по объёму подводится под эту схему, но сама схема выходит из области конкретных понятий. В противоположность категориям отношения, определяющим содержание, здесь получаются категории количества, определяющие объём.

Определение

§ 16. Определение есть известное содержание, ограниченное известным объёмом, или, наоборот, известный объём, отличающийся от других известным содержанием. Здесь оба элемента сливаются в одно, определяя друг друга. Понятием выражается объём, а определяющими его признаками – содержание. Через это понятие достигает полноты. Лежащее в основании единое определяется совокупностью своих существенных признаков.

§ 17. Определение понятия, или изложение его содержания совершается посредством суждения. Через определение понятие переходит в суждение.

§ 18. Единое понятие, лежащее в основании выражающих его содержание различий, обозначается словом, значение которого также должно быть определено. Отсюда двоякого рода определения: словесные, которыми определяется значение слов, или те понятия, к которым они относятся, и реальные, которыми определяется содержание самых понятий, или существенные признаки тех предметов, которые ими выражаются. Первые имеют значение служебное, хотя весьма важное для точности мысли и для взаимного понимания людей. Вторые суть настоящие логические определения.

§ 19. Определение, или положение границы, имеет двоякое значение: положительное и отрицательное, присвоение известного содержания и исключение другого. Сообразно с этим, признаки, определяющие содержание понятия, могут быть двоякого рода: положительные и отрицательные. Первыми излагается собственное содержание понятия, вторыми оно отличается от других. Поэтому всякое определение представляет сочетание положения и отрицания: первое выражает отношение к себе, второе – отношение к другому.

§ 20. Положение, отрицание, определение и отношение суть логические категории, носящие названия категорий качества, но точнее их можно назвать категориями бытия; ими определяется понятие как конкретное единство содержания и объёма или как известное бытие, отличающееся от других. Приложение этих категорий к конкретному понятию даёт различные элементы определения.

§ 21. Положительный элемент составляет выражаемая понятием сущность, которая определяется постоянно принадлежащими ей положительными признаками; последние поэтому носят название существенных.

§ 22. С существенными признаками связаны и второстепенные, вытекающие из первых или составляющие к ним придаток. Они могут служить для отличения понятия от других, в которых этот признак не находится.

Примеч. В этом состоит отличие естественной классификации от искусственной: первая основана на существенных признаках, выражающих саму сущность предмета; вторая ограничивается признаками второстепенными, внешним образом отличающими предмет от других. Первая имеет в виду истинное познание предмета, вторая – удобство исследователя.

§ 23. Определение может быть полное и сокращённое. Первое даёт совокупность существенных признаков, второе ограничивается каким-либо одним или несколькими признаками, составляющими отличительную особенность предмета.

Примеч. Какое количество признаков входит в определение, зависит от цели, которая имеется в виду и определяется усмотрением.

§ 24. Отрицательными признаками понятие, или соответствующий ему предмет отличается от других; а так как других предметов бесконечное множество, то и отрицательных признаков может быть бесконечное множество. Но так как, с другой стороны, положительными признаками понятие вводится в известный разряд, то вводимые в определение отрицательные признаки ограничиваются отличиями от понятий того же разряда.

§ 25. Отрицательными признаками устанавливается известная граница. Там, где точной границы установить нельзя, является неопределенность: понятие сливается с другим, смежным.

§ 26. Отсутствие точной границы не мешает, однако, существенному различию понятий: различаясь по существу, они могут постепенно переходить одно в другое, представляя две крайности с количественно изменяющимися отношениями элементов, а потому и со сливающимися границами.

Примеч. Известен в древности софизм плешивого: выдергивая один волос за другим, можно кудрявую голову превратить в плешивую; спрашивается: который волос составляет границу двух противоположных определений? Подобные примеры представляют и переходы цветов, или света в тень, или времён года.

§ 27. Отрицание границы может быть не только переходом в другое, но и продолжением тождественного содержания. Такое отрицание, вытекающее из самого существа предмета, рождает понятия безграничного или бесконечного. Эти понятия не суть отрицательные, а положительные, ибо представляют отрицание границы, которая сама есть отрицание; следовательно, это – отрицание отрицаний, а потому положение, именно положение того же содержания вне всяких пределов.

Примеры представляют пространство и время.

§ 28. Положительный и отрицательный элементы, определяющие объём и содержание понятий, сочетаясь в определении, находятся в нём и в известном отношении друг к другу. Это отношение состоит в том, что объём и содержание понятия обратно пропорциональны: чем шире объём, тем меньше содержание и наоборот.

§ 29. Это отношение есть явление взаимного отрицания: объём, расширяясь, отрицает содержание, а содержание, увеличиваясь, отрицает объём. Отсюда проистекает целый ряд определений с изменяющимися в обратном порядке объёмом и содержанием.

§ 30. Увеличение объёма с уменьшением содержания есть процесс обобщения; он происходит посредством сокращения признаков. Увеличение содержания с уменьшением объёма есть процесс обособления, или спецификации; он происходит посредством присоединения новых признаков.

§ 31. Граница обобщения есть граница данного понятия; она достигается там, где понятие распространяется на все подчиняющиеся ему предметы. Но так как всякое понятие, в свою очередь, имеет признаки, сходные с другими понятиями, то отбрасывая признаки несходные, получается новое обобщение, граница которого лежит в самых отвлечённых логических понятиях, или в категориях. Они представляют чистые формы, простирающиеся на всякое содержание.

§ 32. Границу обособления составляют исключаемые из понятия признаки, которые уже не могут быть к нему присоединены. Они соответствуют нулевому объёму данного понятия, а вместе – бесконечному, находящемуся вне его, содержанию.

§ 33. Между этими двумя крайностями идёт ряд определений в иерархическом порядке обобщения. По объёму каждое частное понятие заключается в общем, или подчиняется общему как низшее высшему; по содержанию каждое общее понятие заключается в частном, составляя существенный его признак.

§ 34. Общее понятие в отношении к подчинённому ему частному, в свою очередь, является частным в отношении к общему, которому оно подчиняется. Это – определения относительные.

§ 35. Общее понятие в отношении к частному называется родом; частное в отношении к общему – видом. Это определения основные. Но так как ступеней может быть множество, то для различных ступеней вводятся другие названия: классов, порядков, отделов и т. п. В этом состоит классификация.

§ 36. На каждой ступени общему понятию подчиняются несколько частных, с исключающими друг друга признаками. Эти частные определения сопоставляются.

§ 37. Исключающие друг друга признаки могут быть существенные или несущественные. Существенны те, которые представляют расчленение самого понятия.

§ 38. Это расчленение основано на различии входящих в каждое определение противоположных начал. В общем определении эти начала слиты друг с другом; но в частных сочетаниях может преобладать или то, или другое. Это преобладание даёт исключающие друг друга различия. А так как это преобладание, изменяясь постепенно, переходит одно в другое, то в каждом сопоставлении образуется ряд с крайними терминами и переходными формами.

§ 39. Этот переход, в свою очередь, может совершиться двояким путём, согласно с общей логической схемой. В таком случае сопоставляемые определения образуют полный логический цикл, представляющий полное расчленение понятия. Достигшая этого построения классификация соответствует высшим логическим требованиям и является вполне рациональной.

§ 40. Эта общая логическая схема выражается и в самом отношении начал, управляющих классификацией. В ней, как видно, образуются две перекрещивающиеся противоположности: противоположность подчинения и противоположность сопоставления. В первой противоположные начала – общее и частное, или единое и различное – не исключают друг друга, а напротив, сочетаются, восполняясь взаимно; во второй крайности друг друга исключают, хотя между ними могут быть переходы.

§ 41. Как выражение общих логических начал, классификация становится системой понятий, или определений, логически связанных друг с другом. Эта логическая связь достигается в большей или меньшей степени, смотря по разработке материала. Не только искусственная классификация, которая имеет в виду удобство обзора, но и сама естественная классификация может быть фактическая или рациональная. Фактическая та, которая ограничивается группировкой данного материала на основании существенных признаков; рациональная та, которая представляет эту группировку как расчленение основного понятия. Последняя есть цель, к которой должна стремиться наука, ибо она одна соответствует требованиям полноты и логического порядка, которые предъявляются всякой классификации.

Примеч. Рациональная классификация может, в свою очередь, сделаться искусственной, когда фактический материал насильственно подводится под отвлечённую логическую схему, к нему не прилагающуюся. Этим часто грешат метафизические построения, и вообще, при установлении рациональной классификации этой опасности трудно избегнуть. Но лекарством от этого зла служит не отрицание, а исправление логической схемы. Классификация есть не фактическое исследование, а логическое построение, в котором допустимы разные точки зрения, а потому и разнообразные попытки, хотя, без сомнения, неустойчивость классификации служит признаком невысокого состояния науки. Для достижения удовлетворительного результата требуется: 1) возможно полное и всестороннее изучение фактического материала; 2) правильное логическое построение, и 3) главное – нахождение посредствующих звеньев, связывающих логическое понятие с фактическим материалом. Об этом речь будет ниже.

§ 42. Посредством классификации единичное определение подчиняется общей системе. Этим самым даётся способ возводить в понятия всякие новые впечатления и представления. Они определяются, то есть возводятся в понятия введением их в общую систему, где приискивается для них надлежащее место. Это делается двояким путём: начиная сверху и начиная снизу. Обыкновенно сначала устанавливаются самые общие признаки, определяющие принадлежность впечатления или представления к самой общей группе; затем, определяя последовательно более и более специальные признаки, совершается нисхождение по лестнице понятий до самого низшего вида. Но возможен и обратный путь: могут встретиться характеристические признаки, прямо указывающие на принадлежность к известной группе, и тем самым определяющие отношение ко всем высшим ступеням. В обоих процессах раскрывается связь понятий.

Связь понятий

§ 43. Связь понятий есть отношение объёма одного понятия к содержанию другого через посредство третьего, в котором они совпадают или не совпадают. Эта связь служит основанием умозаключений.

Примеч. В определении объём и содержание, или сущность и признаки, связываются непосредственно. Но это сочетание может и не быть дано. В таком случае сущность и признаки представляются двумя разными понятиями, отношение которых должно быть определено. Это отношение раскрывается отношением к третьему, в котором они совпадают или не совпадают.

§ 44. Совпадение или несовпадение может быть всецелое или частное. Всецелому совпадению противоположно всецелое несовпадение, или исключение. Между обоими стоят противоположные друг другу частное совпадение и частное исключение.

§ 45. Всецелое совпадение, не оставляя ничего вне данного отношения, даёт связь положительной необходимости; наоборот, всецелое исключение даёт связь необходимости отрицательной. Частное совпадение даёт связь действительности, а частное исключение оставляет поле для неопределённой возможности.

§ 46. Возможность, необходимость и действительность суть так называемые категории модальности, которыми определяется как логическая связь понятий, так и реальная связь подчинённых им представлений; а так как эта связь служит руководящим началом всякого логического действия, состоящего в сложении и разложении, а вместе и определяющим началом всякого подчинённого понятию представления о реальном действии, то их можно назвать категориями действия: модальность есть качество действия.

§ 47. Определяя отношения объёма к содержанию, эти начала определяют вместе с тем отношения как того, так и другого в отдельности, там, где нет непосредственной связи.

§ 48. Так, совпадением или несовпадением определяются все количественные отношения, которыми в свою очередь определяются объёмы.

На этом основана вся математика.

§ 49. Ими же определяется и связь содержания. Она даёт прежде всего совпадение единого и различий, то есть отношение субстанции и признаков.

§ 50. Каждая такая связь связывается с другими и через это становится основанием новой связи. Таким образом, связь понятий становится цепью понятий. Как выражение действия, эта форма прилагается к отношению причинности, которое представляется как бесконечная цепь причин и следствий.

§ 51. Вместо продолжения в бесконечность, цепь может обращаться назад, так что конец совпадает с началом. Происходит круговорот. Эта форма прилагается к отношению целесообразности, где конец представляет осуществление положенной в начале цели; но не в форме возможности, а в форме действительности с полнотой реального содержания.

§ 52. Две предыдущие формы могут сочетаться, представляя цепь, состоящую из повторяющихся круговоротов. Эта форма прилагается к отношению взаимодействия. При двух, действующих друг на друга, противоположных силах, одной – движущей вперёд, а другой – обращающей назад, происходят постоянно повторяющиеся круговороты.

Таково движение планет около Солнца. То же имеет место при всяком колебании, с той разницей, что в последнем пути туда и обратно совпадают, различаясь только направлением.

§ 53. Полное логическое отношение двух противоположных сил представляет два противоположных способа сочетания противоположностей, то есть попеременное преобладание то одной, то другой.

Примеч. Отсюда ясно, что не круговое, а эллиптическое движение представляет полное выражение логического начала; оно есть совершеннейшее, в том смысле, как понимал этот термин Аристотель.

§ 54. Бесконечная цепь, образуемая постоянно повторяющимися круговоротами, есть выражение причинности при взаимодействии двух противоположных сил. Но общая цепь может и замыкаться в себе при совпадении конца с началом. Тогда образуется круговорот, составленный из круговоротов. Это есть высшее выражение целесообразности – начало духовного развития.

§ 55. В результате логического действия разложения и сложения во всяком случае получается конкретное сочетание известного объёма с известным содержанием, то есть определение, которое, в свою очередь, образует целую систему определений, связанных логической связью. Таким образом, категориями действия связываются все другие виды категорий, и вся система понятий по своей логической форме представляет нечто цельное и единое. Началом и концом является непосредственное их сочетание – суждение, сам же процесс разложения и сложения образует цепь умозаключений.

§ 1. Суждение есть непосредственное сочетание понятий. Оно выражается словами, которые суть знаки понятий.

§ 2. Будучи сочетанием понятий, суждение прилагается к представлениям и даже впечатлениям, ибо понятия прилагаются к тем и другим. Поэтому можно судить о вещи, которую мы видим, но не иначе как подводя впечатление под понятия, выражаемые словами.

Примеч. Когда я говорю: «это дерево есть дуб», то каждое из входящих в состав суждения слов есть понятие. Слово это есть понятие, прилагаемое ко всякому предмету, на который мы обращаем наше внимание. Для того чтобы выразить отношение его к видимому дереву, необходимо слово дополнить физическим указанием, чем самым впечатление подчиняется понятию; затем обозначенный таким образом предмет подводится под понятие о дереве, а это понятие связывается с понятием дуба.

Точно так же, когда я говорю: «Пётр Великий родился в 1672 году», я сочетаю понятия. Пётр есть собственное имя для многих, Великий – общее понятие качества, которое, сочетаясь с первым, даёт понятие известного лица, родившегося в 1672 году, затем вступившего на престол, преобразовавшего Россию, победившего при Полтаве. Как уже было указано выше (гл. 1 § 3), я могу иметь представление Петра Великого в известный момент его жизни, но не могу совокупить в одно представление всю его разнообразную деятельность, которая выражается общим словом: Пётр Великий. Совершённые им преобразования даже вовсе не представимы. Все остальные входящие в состав суждения слова суть также понятия, сочетание которых воспроизводит известное событие, связывая понятие о лице с известным действием, совершившимся при известных условиях.

Таким образом, можно сочетанием понятий воспроизвести или произвести известный образ. Это есть дело творчества. Поэт передаёт зарождающиеся в душе его образы, подводя их под известные понятия, которые выражаются словами. Живописец те же сочетания образов производит не понятиями и словами, а красками. Поэтому его образы живее, но ограниченнее.

§ 3. Основные элементы суждения, вытекающие из самого его определения, суть: 1) два противоположных понятия, которые требуется соединить; 2) их связь; 3) их отношение, которым определяется связь. Так как суждение есть непосредственная связь, то последнее может быть и не выражено, хотя всегда подразумевается.

§ 4. Два противоположных понятия выражаются подлежащим и сказуемым, или субъектом и предикатом. Первое означает предмет, о котором говорится, второе – то, что говорится о предмете. Связь их выражается связкой, которая на иных языках, например, на русском, нередко опускается. Отношение же выражается определительными и дополнительными словами, которые могут быть и не быть.

§ 5. Подлежащим определяется объём означаемого им понятия. А так как объём может быть совокупный, частный, единичный и нулевой (гл. 2, § 13), то таков же может быть и объём суждений. Сообразно с этим, суждения разделяются по объёму на общие, частные, единичные и нулевые.

Примеч. Единичные суждения в одном смысле совпадают с частными, в другом с общими; с первыми в том отношении, что сказуемое простирается только на часть содержащегося в подлежащем общего понятия, со вторыми в том отношении, что сказуемое простирается на совокупность объёма, выражаемого подлежащим единичного понятия. Первое имеет место, когда единичное берётся неопределённо, второе – когда оно берётся определённо, например, при собственном имени. В суждении: «Пётр Великий одержал победу при Полтаве» сказуемое относится к совокупному объёму подлежащего. Напротив, в суждении: «один человек погиб», так же как в суждении: «несколько человек погибло», сказуемое относится только к части понятия, выражаемого словом «человек».

§ 6. Сказуемым выражается содержание суждения. Оно даётся содержанием понятия, которое, как указано выше (гл. 2, § 3 и след.), может означать вещи, субстанции, признаки и отношения. Но так как суждения суть сочетания понятий, то существенное содержание их составляют определяющие это содержание отношения.

§ 7. Сообразно с указанными выше тремя формами отношений: принадлежности, последовательности (заключающей в себе причинность и целесообразность) и взаимности (гл. 2, § 9), суждения разделяются на категорические, гипотетические и разделительные.

§ 8. Категорическое суждение есть то, которое известному предмету, понимаемому как субстанция, присваивает известный признак: А есть Б.

§ 9. Гипотетической формой выражается отношение логической или реальной последовательности: если есть А, то есть и Б.

Примеч. Когда субстанция представляется основанием или источником своих признаков, то суждение может быть выражено категорически: «А есть основание Б». Но если выражается чистая связь последовательности, помимо вопроса о существовании или несуществовании субстанции, то суждение принимает гипотетическую форму.

§ 10. Гипотетической формой выражается двоякая последовательность: от начала к концу и от конца к началу. Если положение основания заставляет полагать следствие, то и наоборот, положение следствия заставляет полагать основание: если есть Б, то есть А.

§ 11. Последнее отношение прилагается к целесообразности, но суждение получает здесь видоизменённую форму: к последовательности присоединяется модальность, ибо цель есть то, чего ещё нет, но что должно быть. Поэтому целесообразность выражается модально-гипотетическим суждением: если полагается цель, то требуются средства. Но так как в суждении, которое есть непосредственное сочетание понятий, модальность мало развита, то и эта форма не получает особенного развития.

§ 12. Отношение взаимности выражается разделительной формой суждения: А есть или Б или В. Здесь два противоположных определения взаимно исключаются, а между тем восполняют друг друга, выражая всецело общую сущность, которая распределяется между ними.

Примеч. Кантом установлено соответствие между разделительной формой суждения и категорией взаимодействия. Новейшие логики отвергают это отношение на том основании, что здесь действия может вовсе не быть. Без сомнения, эта форма прилагается везде, где есть взаимное восполнение и взаимное исключение, определяемые логическим действием, которое выражает это отношение. В приложении к реальным отношениям эта форма соответствует именно категории взаимодействия. В реальном взаимодействии всегда есть два исключающих, а вместе восполняющих друг друга противоположных направления, на которые оно разбивается. Поэтому оно может быть выражено рядом разделительных суждений: при взаимодействии двух сил получается или взаимная их нейтрализация (в случае равенства) или перевес одной (в случае неравенства); перевес получает или та или другая; он может быть постоянный или перемежающийся. Так, например, при взаимодействии Солнца и планет, последние или приближаются к Солнцу или от него отдаляются.

§ 13. Сочетание подлежащего со сказуемым даётся связкой, которая в самой общей форме выражается существительным глаголом, означающим бытие.

Примеч. К нему могут быть приведены и все другие глаголы, ибо «действует» означает «есть действующий» и т. п. Глагольные окончания соответствуют именно существительному глаголу.

§ 14. Связка может быть положительная и отрицательная, то есть соединительная и разделительная. Отсюда разделение суждений на положительные и отрицательные. Но, как сказано выше (гл. 2, §§ 19 и 20), положение и отрицание, с одной стороны, сочетаются в определении, с другой стороны, оставаясь раздельными, связываются отношением. Отсюда две новые формы суждения, которые можно назвать определительными и относительными.

§ 15. То, что здесь названо определительным суждением, обыкновенно обозначается не совсем ясным и точным названием бесконечного. Оно состоит в том, что подлежащему присваивается отрицательный признак, в результате чего, хотя связка остаётся положительной, получается положение отрицания. Это и есть непосредственное сочетание обоих.

Так, например, суждение: «человек не есть справедлив» имеет иное значение, нежели «человек есть несправедлив». Первое означает только отсутствие качества, второе – присутствие качества отрицательного. Первое отрицает в нём действия, удовлетворяющие справедливости, второе приписывает ему действия, нарушающие справедливость.

Отсюда ясно, что новейшие логики напрасно отвергают бесконечное суждение.

§ 16. Относительным суждением можно назвать суждение, означающее переход от положения к отрицанию и обратно.

Таковы, например, суждения: «небо темнеет», или «я перестаю интересоваться этим делом». В первом небо ни положительно светло, ни отрицательно темно, а находится в состоянии переходном от света к мраку. Во втором я не могу сказать, что я положительно интересуюсь делом, но не могу также сказать, что я отрицательно им вовсе не интересуюсь; я нахожусь в состоянии, которое в математике обозначается приближением к нулю. Вследствие этой двойственности одно и то же переходное состояние может быть выражено и в положительной, и в отрицательной форме, например: «я колеблюсь» означает то же, что «я не решаюсь». Очевидно, мы имеем здесь своеобразную форму суждения, стоящую посередине между положением и отрицанием, а потому требующую своего места в классификации.

§ 17. Отношение объёма к содержанию, изложенное выше в связи понятий (гл. 2, §§ 43–46), вполне прилагается к суждению, которым именно связываются понятия. Это отношение состоит в том, что, с одной стороны, объём сказуемого шире объёма подлежащего, ибо признак прилагается не только к данному подлежащему, но и ко многим другим. В этом отношении суждение состоит в подчинении подлежащего сказуемому. Но с другой стороны, по содержанию, подлежащее шире сказуемого, ибо, кроме означенного признака, в нём есть и много других. В этом отношении сказуемое заключается в подлежащем. А так как таковы именно отношения общего понятия к частному (гл. 2, § 33), то подлежащее в суждении играет роль частного, а сказуемое роль общего начала.

§ 18. Совпадение и здесь может быть или всецелое, или частное, то есть сказуемое может совпадать или с целым объёмом подлежащего, или только с его частью. А так как сочетание может быть положительное или отрицательное, то отсюда происходят четыре формы суждения, которые в логиках обозначаются буквами а, е, и, о: а) общее утвердительное, е) общее отрицательное, и) частное утвердительное, о) частное отрицательное.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.