Галактический конвой (Рулевой - 2)

      До воды оставалось теперь сто иралов. Регулируя тягу маневровых реакторов, Брим осторожно опускал корабль, чуть накренив его на левый борт и повернув нос на пару градусов к берегу, чтобы компенсировать сильный поперечный ветер. Звездолет выдерживал курс, словно шел по рельсам, - алый посадочный вектор оставался на гиперэкранах переднего обзора сплошным пятном. Неудивительно, что верфь так гордится "Непокорным": в качестве платформы для размещения боевых разлагателей ему, похоже, не будет равных.
      Его бы еще научить уверенно держаться в воздухе...
      Брим в последний раз проверил показания приборов: скорость снижения, скорость, рыскание... Все в норме. Корабль провалился вниз, когда он убавил тягу подъемных генераторов - на этот раз преднамеренно. Короткий импульс маневровых реакторов - и нос корабля нацелился точно на алый сигнал. Поправка на ветер.., чуть поднять нос.., еще чуть-чуть... Он выровнял корабль за мгновение до того, как по обе стороны корпуса взметнулись фонтаны водяных брызг. Корабль совершил посадку - и остался при этом цел. Барбюсово знамя взмыло на мачту КА'ППА-связи и затрепетало на ветру.
      В следующее мгновение мостик взорвался буйным восторгом.
      - Трижды ура Вилфу Бриму!
      - Он нас всех спас!
      - Ура Вилфу!
      - Мы под снегом, под дождем на Карескрию пойдем!..
      Брим почувствовал, что щеки его пылают.
      - Я всего лишь спасал свою шкуру, - возражал он, но никто ему, ясное дело, не верил.
      - Борту це-эль девятьсот двадцать один: если вы способны сделать еще один вираж, возьмите один семь вправо и следуйте на гравибассейн три один три.
      - Борт це-эль девятьсот двадцать один, вас понял, выполняю, - ответил Брим, напрягая голос, чтобы перекричать царившее на мостике веселье. Задрожав от хватки гравитормозов, корабль в крутом вираже обогнул болтавшийся на бешеных волнах бакен и устремился вдоль цепочки светящихся буев. Рядом мелькнули посадочные огни выруливающего на другую полосу тяжелого корабля. Поворот на один семь выполнил, - следую на бассейн три один три, - доложил он. - Всего хорошего.
      - Всего хорошего, сэр.
      Как будто это была самая заурядная посадка...
      ***
      Еще до захода солнца Коллингсвуд поставила на уши всех гражданских на верфи. Буквально сотни КА'ППА-депеш разом понеслись через тысячи световых лет, отделявших Бестиянские верфи на Элеандоре от Имперского Адмиралтейства на Авалоне, и почти сразу же "Непокорный" заполнился высшим начальством судостроительного комплекса. Немного позже - ровно настолько, чтобы долететь сюда из столицы - к ним присоединилась и административная верхушка планеты. Наглядевшись на злосчастный волновод, все постепенно перекочевали в кают-компанию. И когда Коллингсвуд закончила свой не лишенный эмоций доклад, по линии спецсвязи с Адмиралтейством пришел личный приказ Верховного Звездного Главнокомандующего сэра Беорна Вайрода. Более того, почти сразу же, словно в подтверждение ему, последовал приказ за подпилю не кого иного, как кронпринца Онрана, наследника Имперского трона Авалона.
      Оба приказа отличались краткостью, конкретностью и недвусмысленностью. "Непокорного" надлежало довести до ума немедленно и любой ценой, персональная ответственность за это возлагалась на губернатора планеты и ее высшее руководство. Рапорты о состоянии работ ожидались Адмиралтейством каждые пятнадцать метациклов - до окончания ремонта и последующих испытаний.
      Теперь, когда на карту были поставлены их карьеры - а возможно, учитывая крутой нрав принца Онрана, и жизни, - руководство верфи развило бешеную активность, совершая буквально чудеса. За пять суток непрерывной работы инженеры и техники со всей планеты ухитрились демонтировать мостик и надстройку "Непокорного" и целиком переделать систему питания подъемных генераторов так, чтобы исключить в дальнейшем любую возможность их отключения. К полудню шестого дня корабль собрали заново, после чего его облетала команда, состоявшая исключительно из гражданских специалистов, с губернатором и администрацией планеты в качестве пассажиров. Звездолет не пропустил ни одной имевшейся в северном полушарии Элеандора грозовой тучи. Получив по меньшей мере полторы сотни прямых попаданий молний в полете - и пройдя вслед за этим двухдневные испытания огнем целой батареи разлагателей, - "Непокорный" был еще раз объявлен абсолютно безопасным кораблем.
      За несколько суток ходовых испытаний в глубоком космосе, во время которых кораблем управлял уже профессиональный экипаж, даже Урсис проникся доверием к "Непокорному" и его системам, и Коллингсвуд повторно приняла корабль у строителей. На этот раз скромную церемонию в кают-компании почтил своим присутствием не кто иной, как Рейнард Дж. Эллиот, губернатор планеты собственной персоной, в последние дни практически не отходивший от гравибассейна "Непокорного". Судя по воспаленным глазам, бедняга не видел своего шикарного дворца с той самой минуты, как Коллингсвуд задействовала все свои связи в Адмиралтействе. Собственно, в его внешности не было ничего особенного: мелкая штатская крыса с кривыми зубами и субтильным телосложением, но выражение лица Эллиота свидетельствовало о том, что ему очень нравится чувствовать себя важной персоной. Волосы губернатора были тщательно уложены, дабы прикрыть прогрессирующую лысину, и держался он так, словно разрывался между желанием продемонстрировать раздражение и видимой неуверенностью.
      За несколько дней знакомства Брим видел его исключительно в дорогих официальных костюмах, поэтому у рулевого уже начало складываться впечатление, что губернатор даже родился в таком. Разумеется, Эллиот носил обязательный для руководства судоверфей высокий цилиндр с узкими полями. Что ж, возможно, он также имелся у него с рождения. Впрочем, сомнительно, чтобы подобные типы часто бывали на порученных им объектах... Странное дело, но карескрийцу было почему-то чертовски приятно, что в этот вечер дорогие ботинки высокого гостя покрывала та же самая строительная грязь, что и его собственные.
      - Ну, коммандер, - высокомерно обратился Эллиот к Коллингсвуд, - надеюсь, на этот раз корабль соответствует вашим запросам? - Не дожидаясь ответа, он раскрыл Красную Книгу и положил ее на стол капитана. - Графа девятьсот двадцать один, будьте добры, - как раз над вашей предыдущей подписью.
      Коллингсвуд даже не повернула голову. Вместо этого она вопросительно посмотрела на Брима, потом на Урсиса.
      - Ну? - спросила она, облокотившись на стол и сцепив пальцы под подбородком. - Ваш последний шанс, джентльмены.
      Брим облизнулся и задумчиво кивнул. Он по собственному желанию находился на "Непокорном" во время беспощадных испытаний огнем разлагателей и отлетал почти все ходовые испытания.
      - У меня больше никаких проблем, капитан, - уверенно заявил Брим. - Я готов лететь на нем куда угодно.
      Урсис устало прищурился. Он тоже участвовал во всех последних испытаниях.
      - Я наконец удовлетворен работой бортовых систем "Непокорного", - произнес медведь с сухой улыбкой. - Самое время использовать его возможности в бою с Негролом Трианским.
      Только после этих слов Коллингсвуд обратила внимание на раскрытую Красную Книгу, взяла стило и поставила свою подпись.
      - Благодарю вас за все, что вы сделали, - снисходительно обратилась она к губернатору. - Вы очень нам помогли...
      Какое-то мгновение казалось, что гнев Эллиота вот-вот вырвется наружу. Но губернатор взял себя в руки - в конце концов, с коммандером, способным за метацикл задействовать разом главу Адмиралтейства и наследного принца, лучше не спорить.
      - Я очень рад, капитан, - спокойно ответил он, забрал книгу и сунул под мышку, словно боялся, что Коллингсвуд передумает и возьмет свою подпись обратно. - Вряд ли у вас возникнут еще какие-нибудь хлопоты с "Непокорным".
      - Не отметить ли нам это кубком вина, - предложила Коллингсвуд, кивая стоявшему наготове Гримсби.
      Эллиот зашелся, но, помедлив, искренне улыбнулся - в первый раз за те несколько дней, что Брим его видел.
      - Пожалуй, вы правы, капитан, - произнес он. - Я буду рад выпить за этот изящный корабль - и за его выдающийся экипаж.
      После того как были произнесены все полагающиеся в таких случаях тосты, губернатор поднял свой кубок лично за Коллингсвуд.
      - Пользуюсь возможностью пожелать вам удачи, капитан, - объявил он.
      Коллингсвуд молча подняла кубок. Брим хорошо понимал, что у нее на уме. Наутро "Непокорному" предстояло отправиться на Менандр-Гаранд, на тренировочную базу кораблей боевой охраны, зато ей по-своему удалось посадить эту напыщенную штатскую крысу на место. Впрочем, коммандеру предстояли дела посерьезнее, чем дрессировка провинциальных губернаторов.
      ***
      Суточный перелет на учебную базу закончился без происшествий. Вальдо с Арамом как по ниточке посадили корабль в безветренный, безоблачный вечер, как раз когда двойная звезда Менандр пряталась за горизонт на западе. Зато после этого всем пришлось трудиться без отдыха пять недель. Учебный курс специально рассчитывался с тем, чтобы закалить новые экипажи и подготовить к условиям, с которыми им придется столкнуться в жестокой галактической войне. Вся команда, от Коллингсвуд до последнего матроса, почти постоянно находилась в напряжении. Если они не отрабатывали боевое маневрирование, то занимались на стрельбище, или сражались с учебными пожарами, утечками радиоактивности, или сажали корабль на половине ходовых систем... Когда "Непокорный" находился в гравибассейне, каждая боевая служба крейсера проходила учебный курс действий какой-либо другой службы Таким образом, Брим значительно пополнил свои познания по части ходовых машин, а бедняге Урсису впервые в жизни довелось лично пилотировать корабль, с чем он справился на удивление хорошо. А Веллингтон со своими канонирами как-то раз даже оказались в машинном отделении, где собственными руками сменили шестнадцать силовых колец Теслы операция, на редкость тяжелая и неприятная, но без которой "Непокорный" мог бы запросто потерять способность летать на сверхсветовых скоростях. За эти недели все члены экипажа - включая даже безукоризненно выдержанную Коллингсвуд дошли до состояния, близкого к мрачному отчаянию, усугубленному смертельной усталостью и новыми непосильными нагрузками.
      Тем не менее каждый понимал, что только так они станут единой боевой командой, способной не только выжить, но и выполнять задачи по охране галактических конвоев. И если ценой, которую они платили за обучение, были усталость и боль во всем теле, цена, которую им пришлось бы заплатить, не пройдя эту подготовку, могла бы оказаться гораздо выше.
      Поначалу, конечно, у них часто случались накладки Многие члены экипажа сами по себе были чрезвычайно талантливыми специалистами, но им еще предстояло сработаться в коллектив, для чего требовались непрерывные тренировки. Мало-помалу успехи экипажа становились заметнее, да и корабль день ото дня становился все послушнее и послушнее. Вскоре число побед "Непокорного" в учебных боях с условным "противником", пилотировавшим трофейные корабли Облачников, превысило число поражений, и с каждым днем соотношение это увеличивалось в его пользу.
      Члены экипажа не только притирались друг к другу, они привыкали к кораблю, ко всем его причудам и странностям. И само собой, к его достоинствам. Веллингтон пребывала в постоянном восторге от вверенных ей разлагателей. Ее канониры, возможно, единственные из экипажа с первых же дней учебы держались молодцами, так сплачивала их яркая личность нового командира. Очень скоро они уже поражали цели, которые с трудом обнаруживали экипажи, заканчивающие учебный курс. А сам "Непокорный" прославился как корабль снайперов, и еще каких. Постепенно в Учебном Комплексе его 152-миллиираловые разлагатели стали называть не иначе, как "Веллингтонами".
      Однако у них практически не было времени, чтобы подготовиться к тому, что уже знали в узком кругу командиров, включая Коллингсвуд: война вступала в новую, еще более жестокую фазу. Брим узнал об этом как-то утром, когда почти всех офицеров и младший командный состав "Непокорного" неожиданно оторвали от тренажеров и теоретических занятий, усадили - валившихся от усталости - в глайдеры и отвезли в центральный корпус.
      Там, на совершенно секретном совещании, они узнали: в Лиге Темных Звезд творится что-то не ладное. Развязывая войну, Негрол Трианский обещал своим приближенным, что через пару лет вся Галактика будет лежать у их ног. С этой целью он послал своего миньона Кабула Анака завоевывать звезду за звездой, пока его хищные когти не протянутся до самого Авалона. Однако успешное продвижение армад Облачников постепенно замедлилось, а когда Империя пришла в себя после нападения, и вовсе остановилось. Анаку пришлось дорогой ценой платить за каждую покоренную звезду и планету, да что там - за каждый астероид.
      Теперь, через восемь лет после начала войны, Трианский оказался перед необходимостью сдержать свое обещание - пока у него еще оставалась такая возможность. Все основные порты Облачников надежно блокировал Имперский Космофлот, а их экономика находилась в полном развале, что усугублялось нестерпимым гнетом класса Контролеров. В отчаянной попытке добиться изначально поставленных целей - и сохранить трон - Негрол Трианский приказал радикальным образом изменить стратегию наступления. Непрерывные когда-то атаки флота Анака стали значительно реже, а в последние месяцы почти прекратились. Одновременно корабельные верфи Облачников удвоили выпуск боевых звездолетов, пожертвовав строительством целых городов ради дефицитных материалов, которые были использованы для оснащения космических флотов. Работая не покладая рук, Имперская разведка собрала и сложила клочки информации, раскрывающей новые планы Трианского, который задумал один, но решающий удар: бросить все силы Кабула Анака непосредственно на Авалон, образовав для этого настолько мощную группировку, что у Империи просто не нашлось бы сил преградить ей путь на свою столицу.
      Таким образом Облачники хотели разом решить две задачи: лишить Империю руководства и уничтожить если не весь ее Космофлот, то по крайней мере большую его часть.
      Основным препятствием к выполнению этого на первый взгляд нехитрого плана было расположение Авалона в центре Галактики. Пять столичных планет и их тройная звезда, Астериос, были окружены почти непроходимой сферой астероидных полей, нейтронных звезд, свободных частиц и прочего космического хлама, непрерывно перемешиваемого сокрушительными гравитационными штормами. Нападающие могли попасть к Авалону только через свободный от естественных препятствий проход, но его прикрывали большой межзвездный порт и военная база Гадор-Гелик. Для прорыва через этот проход требовался необычайно сильный боевой флот - именно то, что так поспешно готовили Негрол Трианский и Кабул Анак.
      С этой целью в хорошо защищенных звездных портах поблизости от столицы Лиги, Тарро, уже начали собираться мощные боевые группировки - в обстановке строжайшей секретности, разумеется. Трианский не подозревал, что его планы уже известны Имперской разведке, так что теперь Империя поспешно укрепляла Гадор-Гелик. Единственное, что оставалось пока неясным, - это намеченное время атаки.
      Часы истории неумолимо отсчитывали циклы и метациклы, но только Облачники знали, когда прозвонит будильник. Брим понимал: когда бы Кабул Анак ни решил нанести удар, "Непокорный" обязательно примет участие в неслыханном космическом сражении. И ему не терпелось лицом к лицу встретиться с настоящим противником.
      ***
      Всю следующую неделю "Непокорный" бился в одиночку против трех трофейных боевых кораблей Лиги; на этот раз в роли нападающего выступал именно он. Было совершенно очевидно, что даже великолепно подготовленные экипажи "противника" не могут противостоять новому поразительно скоростному легкому крейсеру. Да и Коллингсвуд блестяще использовала все преимущества своего корабля, навязывая "противнику" правила поединка. "Непокорный" неожиданно нападал и никогда не оставался на одном месте достаточно долго, чтобы "Облачники" успели использовать преимущество в артиллерии. К несчастью для "противника", каждый раз, когда три его корабля занимали наиболее выгодную для огня позицию, хитрая Коллингсвуд использовала скорость - в сочетании с мастерством управлявшего крейсером Брима - и выгодным маневром уходила из-под прицела с минимальными "повреждениями", нанося при этом точные условные залпы по "неприятельским" кораблям.
      В конце учебной недели утомленные "противники" просигналили, что сдаются.
      - Вы победили, - гласила КА'ППА-грамма. - Уж лучше мы сразимся с людьми Анака, всеми сразу!
      Брим усмехался про себя, когда офицер связи зачитывал это послание по громкой судовой связи. Он хорошо понимал, что подлинным испытанием боевых возможностей "Непокорного" будет только настоящий бой с реальным противником. Настоящую угрозу смертине сымитируешь...
      Через два дня после окончания в меру торжественной церемонии выпуска окончивших курсы экипажей - на которой присутствовал сам командующий учебным центром контр-адмирал (засл.) Набунасер К. Комтист - команде "Непокорного" был предоставлен отпуск перед выходом на первое боевое задание: проводку конвоя на Гадор-Гелик. Брим подготовился к такому повороту событий и ухитрился выкроить время, чтобы провести кое-какую подготовительную работу.
      Уже через несколько циклов, после того как "Непокорный" стал на якорную стоянку в гравибассейне, он отстучал КА'ППА-грамму по гражданской линии связи:
      Л-ТУ ИМП. К/ФЛОТА МАРГО ЭФФЕРВИК@АДМИРААТЕЙСТВО/АВАЛОН 19-993.367 ОТ: Л-ТА К/ФЛОТА ВИЛФА А. БРИМА@МЕНАНДР-ГАРАНД 341.98-Р31 ЛИЧНО:
      МАРГО: ПЯТИДНЕВНЫЙ ОТПУСК И ПЕРЕЛЕТ НА АВАЛОН И ОБРАТНО ОСТАВЛЯЮТ ПОЧТИ ЦЕЛЫЙ ДЕНЬ! К.И.Ф. "АЛЬБАТРОН" ПРИЗЕМЛЯЕТСЯ ЧЕРЕЗ ДВОЕ СУТОК НА БАЗЕ КОСМОФЛОТА ЦЫШЛИ НА ОЗЕРЕ МЕРСИН: ДЕВЯТЫЕ СКЛЯНКИ ВЕЧЕРНЕЙ ВАХТЫ. БУДУ ИСКАТЬ АМБ-РИДЖА, ТВОЕГО ПОСОЛЬСКОГО ШОФЕРА. ВСЕГДА ТВОЙ - ВИЛФ.
      Отправив это сообщение, Брим поспешно уложил маленький вещмешок и на открытом глайдере, который Урсис с Проводником на сумасшедшей скорости прогнали через всю базу, едва-едва успел к отлету маленького Л К-91, скоростного пакетбота, на котором он еще курсантом Академии Космогации проходил практику вторым рулевым. Проскользнув в уже закрывающийся входной люк, Брим бегом поднялся на тесный мостик, где поменялся местами с пилотом высоким парнем с кустистыми бровями, шапкой буйных волос и выражением глубочайшего облегчения на физиономии.
      - Вселенная, Брим! - выдохнул тот, выбираясь из пилотского кресла. - Я думал, что мне придется-таки лететь на Авалон самому. Ты что, всегда являешься в последнюю минуту?
      Брим рассмеялся:
      - Главное, что я здесь - теперь ты можешь жениться. Разве этого мало?
      - Ладно, я чего-нибудь придумаю до твоего возвращения, мошенник ты этакий! - отозвался пилот, ныряя в коридор.
      Несколько мгновений Брим смотрел, как он бегом несется вниз по трапу прямиком в объятия темнокожей, длинноволосой девушки, поджидающей его у маленького глайдера на пристани, а потом переключил внимание на приборы, озабоченный тем, чтобы не сорвать график собственного короткого визита на Авалон. Он спешил туда не затем, чтобы срочно жениться, но его планы были связаны с женщиной...
      ***
      Космическая трасса, связывающая Менандр-Гаранд с Авалоном, хорошо охранялась, и маленький, быстрый пакетбот миновал ее без каких-либо осложнений, словно войны, бушевавшей по всей Галактике, не было вовсе. Брим плавно приземлил корабль, направил его на стоянку у военного комплекса и остановил на указанном гравибассейне за три цикла до того, как на мостике пробило девять склянок. Одновременно с этим у подножия трапа затормозил, паря в воздухе, длинный черный глайдер-лимузин. Да, с улыбкой подумал Брим, такое бывает только в Авалоне. Столица, по-видимому, так переполнена лимузинами, что их уже начали использовать для грузовых перевозок. Этот, судя по всему, должен был забрать важный груз, ибо никакой особо важной персоны на борту вроде бы не имелось.
      - Глуши моторы. Мак, - крикнул он через плечо старшему машинисту и, дождавшись, когда гул генераторов стихнет, приготовился к отключению искусственной гравитации. Эта операция всегда вызывала у его внутренних органов решительный протест - в который бы раз это ни происходило. Однако сегодня он даже ничего не заметил, ибо в следующий момент высокий шофер-слуга в зеленой ливрее отворил дверцу лимузина, и из него показалась странно знакомая фигура во флотском плаще. Вид божественно растрепанных светлых волос заставил сердце Брима колотиться в несколько раз быстрее... Он на всякий случай зажмурился и снова открыл глаза - нет, фигурка действительно миновала контрольный пост и решительно устремилась вверх по трапу. Во всей Вселенной это мог быть только один-единственный человек.
      - Марго! - Брим поперхнулся и едва не упал - с такой поспешностью он выбирался из кресла. - До завтра, - бросил он бортмеханику, подхватывая вещмешок и ныряя в коридор.
      - Угу, - буркнул тот ему вслед. - Если ты прежде не свернешь свою тытьчертову шею!
      Еще до того как Брим вынырнул из люка, ему в лицо ударил холодный ветер. Он принес с собой аромат знакомых духов! И конечно, это она ждала его на верхней ступеньке трапа, улыбаясь самой прекрасной улыбкой, которую он когда-либо видел. Самая желанная во всей Вселенной - и у Брима не было слов, чтобы объяснить ей это. Впрочем, у нее тоже - губы у обоих были слишком заняты, говоря на куда более понятном языке, чем казенный авалонский.
      Когда он по крайней мере частично восстановил дыхание. Марго все еще продолжала крепко обнимать его. Следом за ней в корабль спешили работники наземных служб космопорта, и Брим увлек ее в маленькую нишу у люка, чтобы дать им возможность пройти. Ничто, даже прямой приказ Императора, не заставил бы его отвлечься в эту минуту.
      Немного позже она приоткрыла глаза - сонно, томно, так, как ему нравилось. Он начал было говорить что-то, но принцесса прижала палец к его губам и продекламировала шепотом:
      Сквозь время и пространство лег твой путь,
      Полночный дух, сын солнца и созвездий,
      Созданье снов, таинственных предвестии,
      Что холодят и обжигают грудь
      Кошмар, восторг Грядущее не ждет!
      И был мгновенным скорый твой полет.
      В памяти Брима всплыли и следующие древние как мир строки "Оды Вакууму" Лярита, но он все же немного опомнился.
      - Нам нельзя терять ни минуты. Марго, - прошептал он. - Корабль отлетает обратно завтра утром.
      Марго улыбнулась и, ритмично покачивая бедрами, прижалась к нему еще крепче.
      - Вы слишком возбуждаете меня, лейтенант Брим, - прошептала она чуть слышно. - Не будь сегодня так холодно, я прямо здесь и сейчас показала бы вам, что у меня надето.., вернее, чего не надето у меня под этим плащом.
      Брим рассмеялся и изо всех сил прижал ее к себе.
      - Полагаю, это бы мне понравилось, - шепнул он ей на ухо.
      - Ух ты! - хихикнула она, словно задохнувшись, потом выгнула бровь и счастливо улыбнулась. - Я так ждала этого, Вилф... - Глаза ее озорно блеснули. - Слушай, у моего лимузина стекла пропускают свет только в одну сторону. Пусть Амбридж везет нас в посольство, а мы тем временем попробуем успокоить наши буйные гормоны, пока у нас не будет возможности заняться любовью потолковее.
      Сделав глубокий вдох, Брим скользнул руками вдоль ее спины и продекламировал вместо ответа:
      Когда с тобой сливаемся в объятьях,
      Покорны бесконечному пути,
      Мы - вместе.
      Мы по времени летим,
      Чтобы мгновенным счастьем наслаждаться.
      За скоротечность радости - прости...
      Она лишь вздохнула, прижимаясь к нему всем телом. Несколько мгновений он был слишком занят, чтобы думать о чем-то, кроме ее теплых, влажных губ. Потом - высунув голову и подозрительно глянув по коридору в обе стороны: хвала Вселенной, никого! - он толкнул Марго чуть глубже в нишу и осторожно приподнял подол ее плаща до талии. - Великая Вселенная! - поперхнулся Брим, и колени его начали непроизвольно трястись.
      - Неужели бы я стала обманывать ТЕБЯ, любовь моя? - спросила Марго, облизнув губы и глядя на него с улыбкой, назвать которую просто "бесстыжей" было бы сильным преуменьшением. - Или ты только хотел проверить, что я все еще блондинка?.. - Верная своему королевскому слову, ее высочество принцесса Марго Эффервик помимо плаща была одета только в сапоги...
      ***
      В быстро сгущавшихся зимних сумерках ни Брим, ни Марго не хотели - да и не могли - ждать до посольства. Однако в самый ответственный момент лимузин вдруг вильнул и дернулся; сотрясение сопровождалось скрежетом сминаемого металла.
      - Ухо Вута! - пробормотала Марго, упав ничком на пол лимузина. - Ч-что это было?
      - Кажется, мы попали в аварию, - ответил Брим, ухитрившийся остаться в кресле и неуверенно вглядывавшийся в растрескавшееся стекло. Здоровый армейский глайдер въехал им прямо в моторное отделение. Вокруг уже начала собираться толпа.
      - Великая Вселенная! - взвизгнула Марго, отчаянно пытаясь высвободить плащ, странным образом зацепившийся за подлокотник. - Где мы?
      - Гм, - буркнул Брим, к досаде своей обнаруживший, что брюки его тоже непонятным образом зацепились за крючки форменных башмаков. - Не знаю. В этой части города я не был еще ни разу. Впрочем, похоже на какой-то этнический сектор. Очень уж пестро все тут разодеты.
      В следующий момент в их поле зрения показался Амбридж, хмуро потирающий подбородок при виде повреждений. Почти сразу же рядом с ним возник невысокий, пухлый армейский капитан с воспаленными, подозрительно бегающими глазками, густыми темными усами и квадратной челюстью, которой позавидовал бы профессиональный борец с Корбута. Не успел офицер устремить в Амбриджа обвиняющий перст, как послышался резкий голос, от которого у Брима похолодело в груди.
      - ЭЙ, ТЫ! Вы, е.., тытьчертовы гражданские, КОГДА-НИБУДЬ научитесь е.., водить по-человечески?
      Брим ощутил, как брови его ползут вверх, а волосы против воли становятся дыбом. В окне показалась оч-чень даже знакомая ему фигура.
      - Клянусь всеми сладостями Цорка, - выдохнул он, - так я и знал, едва услышал голос. Это же треклятый Хагбут! - Брим тряхнул головой, неожиданно вспухшей от воспоминаний. Генерал (засл.) Гастуджон Хагбут, Хтм, И.В.А., К.О.Ж., Имперский Экспедиционный Корпус (Полевые подразделения), был тем самым низеньким, напыщенным патриотом неопределенного возраста, под началом которого ему пришлось служить во время азурнийской кампании. Краснорожий, по обыкновению одетый с иголочки, Хагбут даже говорил в точности, как тогда, словно не хотел показывать своих зубов. - ХАГБУТ? - переспросила Марго, пытаясь одновременно привести в порядок прическу и поправить макияж. - Ты хочешь сказать, ГЕНЕРАЛ Хагбут?
      - Похоже, ты с ним знакома, - сухо заметил Брим, глядя, как капитан с помощью нескольких пестро одетых зрителей толкают обездвиженный армейский глайдер к противоположному тротуару.
      - Не могу поверить, - чуть не всхлипнула Марго. - Надо же, как нам не повезло. - Она с досадой тряхнула головой. - Ты ведь встречался с ним на Азурне, правда?
      - Угу, - буркнул Брим. - Действительно, не повезло, так уж не повезло.
      - Знаешь, - продолжала Марго, поправляя форменную фуражку. - Мне как-то целую неделю пришлось работать с этим типом. - Она мрачно посмотрела в окно. Кажется, кто-то говорил, что он родом из Орнвальдского региона Галактики; похоже, как раз в этом квартале мы и находимся.
      - ЭЙ ВЫ, ТАМ! - взревел Хагбут, колотя кулаком по крыше как раз над головой у Брима. - А НУ ВЫМЕТАЙТЕСЬ ИЗ ЭТОГО Е... ЛИМУЗИНА, кто бы вы ни были! - Он ткнул пальцем в Амбриджа, словно шофер представлял собой особую угрозу общественному порядку. - Как ты посмел загораживать путь машине генерала Имперской армии?
      - Но, генерал, - возмутился Амбридж, - по правилам моя машина обладала правом преимущественного проезда. Я как раз начал поворот, когда ваша машина врезалась в мою.
      - К черту правила, если Я еду через е.., перекресток! - перебил Хагбут и снова заколотил кулаком по крыше лимузина. - А НУ ВЫМЕТАЙТЕСЬ ИЗ МАШИНЫ, е.., трусы гражданские!
      Брим покосился на Марго - та наконец более-менее привела свою внешность в порядок. Щеки ее, правда, горели румянцем чуть более ярким, чем требовали приличия, это было заметно даже в полумраке салона. Глаза принцессы сердито сузились. Он потянулся к дверной ручке, но Марго решительно сжала его плечо.
      - Подожди, - произнесла она чуть слышно, - это МОЯ проблема, - и с недобрым выражением на лице сама отворила дверцу. Амбридж как раз углубился в бесплодную дискуссию о том, что означал сигнал светофора, когда Хагбут перебил его на полуслове.
      - Здесь, на Авалоне, е.., дорожные сигналы не относятся к государственным машинам, спешащим по неотложным делам, - грохотал он. - И потом... - По мере того как челюсть генерала отвисала все сильнее, его голос становился тише. П-принцесса Эффервик! - поперхнулся он.
      - Скажите им сами, генерал, - бубнил капитан, продолжая испепелять яростным взглядом Амбриджа. - Эти проклятые гражданские...
      - ЗАТКНИТЕСЬ, КАПИТАН!
      - Ась?..
      - Принцесса Эффервик! Какое счастье видеть вас здесь, ваше высочество! Мне несказанно жаль, что мой бестолковый водитель послужил причиной этого инци...
      - Я?.. Послужил?..
      - Добрый вечер, генерал, - холодно ответила Марго. - Мне показалось, вы обвиняли в аварии Амбриджа?
      - Да, генерал, вот и я...
      - Да ПОМОЛЧИТЕ ЖЕ, капитан! Вы прекрасно знаете, что это вы во всем виноваты.
      - Н-но, генерал, это вы были голодны, не я. Я не хотел ехать на красный свет. Ваш заказ в ресторане никуда бы не...
      Лицо Хагбута стало свекольного цвета. Он открыл рот, готовясь разразиться бранью, но Амбридж использовал наступившую паузу, чтобы попробовать отвести лимузин к обочине. Это ему не удалось; напротив, генератор заглох окончательно. Совершенно сбитый с толку, Хагбут заглянул через плечо Марго в салон.
      - БРИМ! - удивленно вскричал он. - Именем Кехлера, что вы делаете в лимузине принцессы?
      - Добрый вечер, генерал, - произнес Брим, вылезая из лимузина и отдавая честь. - Рад видеть вас в добром здравии, сэр, - соврал он, возвышая голос, ибо Амбридж предпринял вторую, не более успешную попытку завести генератор.