Аббатские тайны (№3) - Загадка Багрового источника

— Вот, держи. Сию же минуту беги в аббатство, да смотри, не урони!

Выходя из комнаты, Гвинет обратила внимание, с каким сочувствием смотрит на неё Марион ле Февр.

Услышав о поручении леди Кэрфакс, Айдони Мэйсон только языком прищёлкнула:

— У неё что, своих слуг нет, туда-сюда бегать? Ладно, Гвинет, иди, только сразу назад, поняла? Нам с тобой ещё птицу ощипывать.

— Да, матушка, — кивнула Гвинет и, схватив плащ, выскочила во двор.

— Возьми с собой Герварда! — крикнула вслед мать. — И не вздумай болтать с посторонними!

Гервард как раз появился в дверях конюшни.

— Смотри! — позвала его Гвинет. — Леди Изабелла написала письмо отцу Годфри! Как по-твоему, к чему бы это?

Гервард повертел письмо в руках и вдруг замер, поражённый:

— Гляди, Гвинет! Узнаешь?

— Что?

— Ты что, не заметила?

Гервард сунул письмо сестре под нос кверху печатью. Только теперь она обратила внимание на герб: крест с перекладинами в виде цветков лилии.

— Но это же… — ахнула Гвинет.

— Пошли!

Гервард опрометью кинулся в дом. Гвинет за ним. Когда она влетела в комнату, брат уже вытащил из-под её матраса пергаменты Натаниэля де Бира.

— Вот, гляди!

Гервард держал в руках письмо, в котором неизвестный назначал мастеру де Биру встречу в трактире. Остатки печати точно совпадали с оттиском на письме леди Кэрфакс.

— Ты понимаешь, что это значит? — медленно произнёс Гервард. — Получается, что леди Изабелла Кэрфакс была среди отравителей!

Глава девятая

— Значит, мастер де Бир и её шантажировал, — размышляла Гвинет. Они с Гервардом торопились в аббатство, так что говорить приходилось на бегу. — Николас ведь писал про женщину из Уэллса, а леди Изабелла как раз из Уэллса и есть! Отец Герберт отдал письмо про Святой Грааль, чтобы купить молчание Натаниэля. Интересно, чем хотела откупиться леди Изабелла?

— Не знаю, — пропыхтел Гервард. — Её повар работал у декана Александера. Сказал, что ушёл пару месяцев назад — как раз после Михайлова дня. Наверное, он и положил яд в оленину.

Гервард вдруг нахмурился:

— Нет, не может быть. Слишком большой риск. Его могли повесить.

— Спорим, он собирался бежать? — возразила Гвинет. — И леди Изабелла наверняка хорошо ему заплатила!

— Давай по порядку, — решил Гервард. — Брат мастера Натаниэля умер. Натаниэль прочёл его письма, выяснил, кто такая «женщина из Уэллса» и стал её шантажировать. Леди Изабелла назначила ему встречу у нас в «Короне». Но у неё охромела лошадь, и она опоздала на встречу. А когда она всё-таки приехала, мастер де Бир был уже мёртв. Встреча не состоялась.

— Да, теперь понятно, почему леди Изабелла спрашивала про письма, — кивнула Гвинет. — Она собиралась встретиться с Натаниэлем де Биром и ждала от него записки. Помнишь, как она перепугалась, когда отец Годфри сказал, что мастера де Бира убили?

— А должна была бы обрадоваться, — нахмурился Гервард. — Чего пугаться, если шантажист умер?

— Она и раньше пугалась, — вспомнила Гвинет. — Когда в первый раз вошла в спальню Марион.

— Вот это как раз понятно, — заявил Гервард. — Отец бросил на столе счета, помнишь? Наверное, на каком-то из них стояла подпись мастера де Бира. И леди Изабелле стало страшно, что он так близко. Человек, который знает о её участии в заговоре.

Гвинет остановилась как вкопанная под аркой ворот и обернулась, чтобы заглянуть брату в лицо:

— Ты понимаешь, что это значит?

Она помахала письмом перед носом брата.

— Она написала отцу Годфри, потому что он и есть М ! Они оба были заговорщиками!

— Пока не вижу, с чего ты это взяла, — задумался Гервард.

— Леди Изабелла знает, что все пожитки мастера де Бира попали к отцу Годфри, — объяснила Гвинет. — Вот она и хочет убедиться, что он уничтожил все улики, подтверждающие её вину. Им с отцом Годфри вовсе не надо, чтобы кто-нибудь нашёл отравителей!

— Да, — кивнул Гервард. — Правдоподобно. Но не слишком ли рискованно писать М , после того, что случилось с Николасом и Натаниэлем? Ведь несчастный Николас больше всего боялся именно М .

— Ты прав, — поёжилась Гвинет. — Не хотела бы я иметь дело с кем-нибудь вроде М !

Сообразив, что давно уже стоит на месте, она потянула брата за рукав и вошла в ворота аббатства.

Занесённый снегом двор был пуст. Служба шестого часа закончилась, и монахи разошлись по кельям предаваться благочестивым размышлениям. Со стороны нового храма не доносилось ни единого звука — холод заставил каменотёсов прекратить работу.

— Ну и где нам искать отца Годфри? — спросила Гвинет.

В этот момент из поварни вынырнул монах в чёрной рясе и двинулся через глубокий снег к лечебнице. Гервард бросился ему наперерез. Гвинет, движениям которой мешала длинная юбка, намного отстала. Подойдя поближе, она узнала брата Тимоти и услышала конец фразы:

— Нет, Гервард, я не видел отца Годфри после службы. Попробуй поискать в гостевых палатах.

— Спасибо, — поблагодарил Гервард.

— Как здоровье брата Питера? — спросила Гвинет. Ей было немного стыдно, что она подозревала брата Тимоти. Но зато как приятно снова доверять старому другу — ведь теперь-то они с Гервардом точно знают, что М — это отец Годфри!

— Брат Питер все ещё очень плох, — вздохнул брат Тимоти, и по лицу его пробежала тень. — Тяжкий недуг терзает его тело и душу. Все мы глубоко опечалены.

Он поднял руки и показал закрытый крышкой кубок, который сжимал в ладонях.

— Брат Майлз приготовил горячий поссет[11]. Пойду отнесу его брату Питеру, пока не остыл.

— Передай брату Питер, что мы желаем ему побыстрее поправиться, — сказал Гервард вслед брату Тимоти. Тот обернулся через плечо:

— Просто помолитесь за него.

Гвинет и Гервард молча смотрели, как юный монах пересекает заснеженный двор и исчезает в двери лечебницы. Но вот дверь закрылась, и они повернули назад к воротам и гостевым палатам. По дороге внимание Гвинет отвлёк растущий в церковном дворе терновник — его корявые ветви снова были покрыты цветами[12], белыми, как хлопья падающего снега. Гвинет подумала о святом Иосифе Аримафейском, из посоха которого выросло первое Терновое Древо. Легенда говорит, что именно он привёз в Гластонбери Святой Грааль. Быть может, эти цветы — знак свыше, показывающий, что они с братом всё-таки докопаются до истины? Она вздохнула и отвернулась. Не имело никакого смысла рассказывать Герварду о своих «девчоночьих фантазиях».

— Войдите! — крикнул отец Годфри.

Гервард толкнул дверь. Священник сидел у огня. Рядом с ним были разложены пожитки Натаниэля де Бира. Отец Годфри приподнялся было, но, увидев, кто пришёл, плюхнулся обратно в кресло.

— Вам чего?

Гвинет решительно шагнула в комнату, хотя при мысли о том, что рядом безжалостный убийца, у неё дрожали колени. Краем глаза она видела, как Гервард прижался к двери, защищая путь к отступлению.

— Вам письмо от леди Изабеллы Кэрфакс, сэр, — произнесла она и присела в вежливом поклоне.

Отец Годфри приподнял бровь и протянул руку за письмом. Сломав печать, он развернул пергамент и прежде чем погрузиться в чтение, предупредил:

— Подождите минутку. Может, мне понадобится написать ответ.

Гвинет ещё раз попыталась подглядеть, что написано в письме, но почерк леди Изабеллы было бы трудно разобрать, даже читай она не вверх ногами. В любом случае, письмо настолько заинтересовало отца Годфри, что он прочёл его трижды, причём первый раз лицо его выглядело удивлённым, а после третьего он надолго задумался. Наконец, он поднял глаза и сказал хмуро:

— Ответа не будет. Передайте леди Кэрфакс, что я выполню её просьбу.

Он скомкал письмо и бросил в огонь, так что Гвинет оставалось только гадать, что же в нём было.

— Интересно, чего хочет от него леди Изабелла, — пробормотал Гервард, бредя через заснеженный двор.

— Наверняка ничего хорошего, — поёжилась Гвинет. — Видел, какое у него было выражение лица? Как будто он что-то замышлял! И письмо сжёг. Ясное дело — уничтожил улику.

У ворот аббатства Гвинет остановилась:

— Давай зайдём в часовню, — предложила она. — Я хочу помолиться за брата Питера.

Но стоя перед алтарём, Гвинет поняла, что не в состоянии думать о молитве. В голове у неё роились тревожные мысли. Она пробормотала несколько слов про здоровье брата Питера и замолчала. Слишком много накопилось проблем — непонятно, за что и молиться.

Реакция отца Годфри на письмо леди Изабеллы окончательно показала, что именно он и есть мерзавец и отравитель М . Именно он убил шантажиста Натаниэля де Бира, чтобы тот не выдал заговорщиков. Об этом нужно рассказать Финну Торсону, а тот не поверит, пока ему не предоставят веских доказательств. Можно было бы поделиться своими проблемами с братом Тимоти, но с тех пор, как заболел брат Питер, он сам не свой, и взваливать на него дополнительную ношу было бы бесчеловечно. А Урсус, которому они привыкли доверять с первого дня знакомства, тоже ведёт себя подозрительно! Может, он и не убийца, но определённо что-то скрывает.

Гвинет прикоснулась к древнему дубовому гробу, в котором покоились останки короля Артура и его златокудрой королевы. Рука потеплела, словно древний король благодарил её за спасение его костей из сырого подвала.

«Как жаль, что я не могу поговорить с вами, король Артур, — подумала она. — Уж вы-то подсказали бы нам, что делать».

* * *

Весь день и все следующее утро Гвинет и Гервард были по горло загружены работой. От посетителей отбоя не было. К пилигримам, которых несмотря на непогоду, вовсе не стало меньше, прибавились те, кто специально приехал взглянуть на место убийства.

— Не понимаю, — говорила Айдони Мэйсон, поправляя волосы перед дверью в общий зал. — Они что все, спятили? Тащатся Бог знает куда, чтобы только взглянуть на место, где убили человека! Что им дома не сидится?

— Весь день только и делаю, что объясняю дорогу к Источнику Чаши, — вторил ей Джефри. — В такой снегопад, все идут и идут! Но кто я такой, чтобы возражать?

Вскоре после полуденной трапезы Гвинет и Гервард сидели рядышком на кухне и грелись возле очага. Гвинет штопала чулок, брат её чинил порванную упряжь. У стола матушка толкла в ступке пряности. Хлопнула дверь, из очага потянуло дымом. Гвинет закашлялась. Вошёл отец и остановился у входа, отряхивая снег с башмаков.

— Эй, вы, двое, не хотите за хворостом прогуляться? — спросил он. — У нас скоро весь запас выйдет.

— Леди Изабелла сегодня трижды требовала дров, — недовольно пробурчала Айдони Мэйсон, не прекращая своего занятия. — Дюжину быков зажарить можно! А сама ушла сразу после завтрака! Топим пустую комнату…

Она яростно обрушила пестик на ни в чём не повинную гвоздику.

— Уже идём! — обрадовалась Гвинет. Она рада была ухватиться за любую работу, лишь бы избавиться от ненавистной штопки, от которой болели глаза, а пальцы покрывались мелкими саднящими крапинками, словно она жонглировала живыми ежами.

Гервард, которому вовсе не хотелось покидать тёплую кухню, неохотно поднялся и отправился в конюшню. Взял топорик, навьючил на мула корзины для хвороста и вывел его из ворот трактира. Гвинет шагала рядом.

— Давай не пойдём к реке, — предложила она брату. — Что-то мне не хочется встречаться с Урсусом.

Ей было стыдно смотреть в глаза доброму другу, которого они с братом подозревали в двойной игре.

— Ладно, — кивнул Гервард.

Они свернули с дороги не доходя до реки и углубились в лес неподалёку от Источника Чаши. Снег белым покрывалом укутал пологие склоны Тора и тяжёлой лапой пригнул к земле ветви деревьев. Там и сям белый покров нарушали тёмно-зелёные плети плюща и остролиста. Низкое серое небо предвещало новый снегопад. В морозной тишине даже звук шагов казался приглушённым.

Гервард расчистил от снега небольшую полянку, так чтобы мул мог пощипать редкую зимнюю траву, и они с Гвинет принялись за дело. Гервард рубил ветки, Гвинет их перетаскивала. Вскоре она разогрелась от работы и даже принялась тихонько напевать, но вдруг замерла, с веткой в поднятой руке. Гервард опустил топор и прислушался.

— Что это? — спросил он.

Что-то большое с треском ломилось через густой подлесок.

— Кажется, оно приближается, — сказал Гервард.

— Берегись! — крикнула Гвинет, когда огромный тёмный силуэт вылетел из ежевики прямо на их полянку. Это был чёрный конь без седока, весь в мыле, обезумевший от страха. Поводья его болтались в воздухе — удивительно ещё, что он до сих пор в них не запутался!

Гвинет метнулась в сторону, поскользнулась и упала, больно ободрав локти и колени. Гервард, наоборот, бросился к лошади.

— Осторожней! — крикнула ему сестра, поднимаясь.

Гервард ухватился за повод. Конь с громким ржанием поднялся на дыбы, а когда Гервард повис на поводе, рванулся вперёд, протащив мальчика по земле. К счастью, на пути им попался густой орешник, и Герварду удалось кое-как подняться. То бегом, то скользя по снегу, он заставил коня сделать круг по поляне и остановиться. Бока животного бешено вздымались.

— Матерь божья! — ахнула Гвинет, разглядев, наконец, коня как следует. — Это же чёрный жеребец отца Годфри!

Глава десятая

— Твоя правда! — согласился Гервард. — Что же его так напугало?

— И где отец Годфри? — добавила Гвинет.

— Надо бы поискать, — озабоченно проговорил Гервард. Гвинет неуверенно кивнула. Ей не казалось, что это хорошая идея. Если Годфри де Массар действительно М, к нему лучше вообще не приближаться! Но, с другой стороны, Гервард тоже прав. Если конь сбросил отца Годфри, тот должен лежать раненый где-то в лесу… И бросить его замерзать она не сможет, будь тот хоть сто раз убийца.

Гервард обмотал поводья вокруг ветки, и потрепал коня по холке:

— Побудь-ка здесь, парень. Мы скоро вернёмся.

Он подобрал топор и двинулся по следу, который конь оставил на снегу.

«Всё-таки оружие» — подумала Гвинет. Гервард вряд ли сумеет поднять на человека топор, но… Она попыталась представить себе, что ждёт их впереди, и с трудом сглотнула подступивший к горлу комок.

Широкая полоса вывороченных кустов и растоптанного снега тянулась к реке. Заблудиться было невозможно, и Гервард с сестрой осторожно продвигались вперёд, замирая при каждом шорохе. Вскоре Гвинет услышала приглушённые крики. Остановившись, она схватила брата за руку и прислушалась. Да, определённо крики и какое-то слабое потрескивание…

— Что это? — прошептала Гвинет.

— Не знаю, — покачал головой Гервард. — Пойдём, посмотрим!

След дошёл до ручья. Могучий конь промчался прямо по воде, проломив тонкий лёд. Гвинет и Гервард предпочли перепрыгнуть и полезли по склону, цепляясь за ветки и стебли. Первым наверх выбрался Гервард.

— Гвинет, пожар!

Пылала заброшенная хижина лесника. Изнутри доносились полузадушенные крики, а дверь была подпёрта и завалена горящими с характерным треском вязанками хвороста. Так вот что это были за звуки!

Гвинет с братом рванулись вперёд, и в тот же миг кто-то с топотом бросился прочь от хижины. Две мужские фигуры в тёмно-зелёных костюмах. Но это же…

— Гервард, это слуги леди Изабеллы! — ахнула Гвинет. — Что они здесь делают?

Но Герварду было не до того. Он пытался сломать топором стену хижины, в том месте, где до неё ещё не добрался огонь. Брызнули щепки, но сложенная из крепких балок стена устояла. Гвинет схватила ветку и попыталась отбросить от двери горящий хворост. Увы, поздно. Передняя стена уже давно занялась, и языки пламени лизали камышовую крышу. А хуже всего то, что и крики прекратились.

Нет, тут ничего не выйдет. Гвинет бросила ветку и подбежала к брату. Вот оно! Нижние доски с этой стороны подгнили, и Гервард сможет…

— Руби здесь! — крикнула она.

Топор с глухим звуком вонзился в стену. Всего несколько ударов, и появилось отверстие, достаточно большое, чтобы в него можно было протиснуться. Не выпуская топора, Гервард опустился на землю и, извиваясь, полез в тёмную дыру.

Гвинет протиснулась следом. Глаза её сразу наполнились слезами, в горле запершило от едкого дыма. Ослепнув от слёз, она попыталась позвать брата, но только раскашлялась.

— Сюда! — прохрипел кто-то рядом. — Быстрее!

В двух шагах от неё стоял отец Годфри! Руки его были связаны и прикручены к столбу, с горящей потолочной балки на рясу сыпались искры.

Гвинет вцепилась в тугой узел, но он не поддавался.

— Гервард! — крикнула она отчаянно, и вновь согнулась в приступе кашля.

Из дыма появился Гервард с топором и одним ударом разрубил верёвку. Отец Годфри вытащил руки и пошатнулся, едва устояв на ногах. Схватив Гвинет, он толкнул её к лазу. Даже сквозь густые клубы дыма было видно, как снаружи сверкает на солнце снег.

— Ползи!

Гвинет упала на колени и выбралась наружу. За ней вылез Гервард, и последним — отец Годфри. Он отполз на несколько шагов от горящей хижины и рухнул лицом в снег.

Гвинет, дрожа, присела рядом. Теперь, когда опасность миновала, у неё подкосились ноги. И когда горящая крыша хижины рухнула, взметнув к небу огненный сноп искр, Гвинет только молча отряхнула юбку, да вытерла рукавом слезящиеся глаза. Она понимала, что чуть не погибла, но могла лишь тупо смотреть на бушующее пламя.

Подошёл Гервард.

— Если это и впрямь были люди леди Изабеллы, — хрипло прошептал он, — то именно они заперли отца Годфри в горящей хижине. Зачем иначе им было убегать?

Гвинет перевела взгляд на неподвижное тело священника.

— Если отец Годфри действительно М, леди Изабелла могла решиться на убийство, чтобы никто больше не знал правды об отравлении!

Отец Годфри застонал и сел, прижав ладони к чёрному от копоти лицу. Запястья его опоясывали кровоточащие ссадины — результат безуспешных попыток освободиться от пут. Всклокоченные волосы, красные, слезящиеся глаза — меньше всего на свете он напоминал сейчас надменного аристократа.

— Вам лучше, сэр? — спросила Гвинет, опускаясь на колени рядом со священником. В этот момент она совсем позабыла, что считает его хладнокровным убийцей.

Отец Годфри закашлялся и с хрипом втянул в себя воздух.

— Все хорошо. Сейчас пройдёт. Спасибо вам, — добавил он неловко.

— Не за что, — смутился Гервард.

— А что здесь произошло, сэр? — не выдержала Гвинет. — Почему люди леди Изабеллы хотели вас убить?

— Так вы их видели?

Отец Годфри растерянно уставился на них, словно не знал, о чём рассказывать, а о чём лучше умолчать. Потом криво улыбнулся.

— Действительно, и чему удивляться? Будто вы могли остаться в стороне!

Гвинет покраснела. Впрочем, на этот раз они действительно собирали хворост, а вовсе не лезли в расследование!

— Думаю, леди Кэрфакс испугалась, что я могу узнать о ней правду, — объяснил отец Годфри. — Я давно уже подозреваю, что именно её люди подложили яд в оленину на том злосчастном пиру.

— Так вот почему она так перепугалась, встретив вас в аббатстве! — воскликнул Гервард. — А вы ещё сказали ей, что расследуете обстоятельства гибели Натаниэля де Бира!

Гвинет бросила на брата предупреждающий взгляд. Им не полагалось знать, что леди Изабелла как-то связана с мастером де Биром! Кстати, похоже, что отец Годфри всё-таки не принимал участия в заговоре. Наоборот, он даже расследовал эту историю…

По счастью, отец Годфри был слишком взволнован, чтобы заметить оговорку Герварда.

— Не знаю, почему её так взволновала гибель этого купца, — задумчиво произнёс отец Годфри. — Разве что он сам имеет какое-то отношение к заговору? В любом случае, леди Кэрфакс решила от меня избавиться. В письме, которое вы принесли, она просила о встрече — здесь, в этой хижине. Она сказала, что располагает важной информацией о Генрихе из Труро.

Отец Годфри снова потёр ладонями щеки.

— Каким я оказался глупцом! — пробормотал он. — Нельзя было приходить одному.

— А что было потом? — спросил Гервард.

— Когда я пришёл, она уже поджидала меня со своими людьми. Я сопротивлялся, но они оказались сильнее, — объяснил отец Годфри. Видно было, что он стыдится своей слабости. — Леди Изабелла сказала, что я дорого заплачу за своё непрошенное вмешательство. А потом она ушла, а её слуги связали меня и подожгли хижину. Я думал, пришёл мой смертный час, — добавил он глухо. — Не мог себе представить, чтобы кто-нибудь пошёл в лес в такую погоду!

Гвинет и Гервард молча переглянулись. Если бы только они не решили, что Годфри де Массар заговорщик, если бы не спрятали письма, он ни за что не пошёл бы на встречу с леди Изабеллой в одиночку!

— Мы хворост собирали, — вслух произнесла Гвинет. — И тут на поляну вылетел ваш конь, один, без седока…

— Вы нашли его! — подскочил отец Годфри, и лицо его побледнело от волнения. — Он не ранен?

— Нет, сэр, с ним все в порядке, — уверил священника Гервард. — Мы привязали его к дереву.

— И значит, я дважды обязан вам, — признал отец Годфри и, пошатываясь, поднялся на ноги. — Идём же к нему. А дома я поговорю с шерифом, чтобы он арестовал леди Кэрфакс.

Он вдруг замер, прислушиваясь. У Гвинет кровь застыла в жилах, когда она поняла, что услышал священник.

Где-то вдали пронзительно кричала женщина.

Глава одиннадцатая

Первым с места рванулся Гервард, рукой указав направление:

— Туда!

Отец Годфри и Гвинет бросились за ним.

— Стой! — крикнул на бегу священник. — Подожди! Ты ведь даже не знаешь, что там!

Юбка Гвинет постоянно цеплялась за колючие плети ежевики. Наконец, подлесок стал реже, а крики громче. Скользя вниз по пологому склону, они вылетели на полянку, где какая-то женщина билась, запутавшись в кустах боярышника.

У Гвинет глаза на лоб полезли, когда она узнала Марион ле Февр. Колючки вцепились в платье прекрасной вышивальщицы, нежные руки были исцарапаны. Рядом на земле валялась опрокинутая корзина, и алели на снегу рассыпавшиеся ягоды.

— Помогите, помогите! — жалобно простонала Марион. — О, пожалуйста, помогите!

— Стойте спокойно, — приказал отец Годфри, снимая с пояса нож. — Сейчас мы вас освободим.

— Нет, нет…

Странно, но вид спасителей совсем не успокоил несчастную женщину.

— Вон там! — Она попыталась освободить руку, чтобы показать направление. — Там! Леди Изабелла… В пруду… О, Боже, только бы вы не опоздали!

И тут Гвинет, наконец, оторвала взгляд от куста и увидела, что пыталась показать им Марион.

Они стояли почти у самого подножия холма. Внизу лежала гладкая поверхность заснеженного пруда, а в ней зияла острыми краями дыра с чёрной, неподвижной водой.

— Лёд треснул, — всхлипнула Марион. — Она провалилась…

— Помоги ей, — приказал отец Годфри, сунув свой нож Герварду в руки, а сам бросился к чёрной полынье.

Гвинет с ужасом представила себе, как леди Изабелла мчится прочь от горящего домика, поминутно оглядываясь, чтобы проверить, не гонится ли за ней отец Годфри. Вдруг он вырвался? Она, конечно, просто не поняла, что под заснеженной гладью может быть вода. Несколько шагов…. Тонкий лёд с треском проламывается…

Гвинет содрогнулась. Такой смерти она не пожелала бы никому — даже леди Кэрфакс.

— Я пришла за ягодами для красок, — объяснила вышивальщица. Она всё ещё всхлипывала, но стояла спокойно, не мешая Герварду обрубать колючие ветви. — Услышала крики, увидела леди Изабеллу, но зацепилась за куст и не могла сдвинуться с места. Не могла помочь… А потом она скрылась под водой…

Отец Годфри уже добрался до пруда и осторожно вошёл в воду. Гвинет стиснула руки, но глаз не отвела. В ледяной воде долго не проплаваешь… Или всё же?…

Священник зашёл в воду по пояс и нырнул. Гвинет принялась молиться, безмолвно шевеля губами. Не успела она закончить, как отец Годфри появился снова и побрёл к берегу. В руках у его было неподвижное тело леди Изабеллы Кэрфакс.

Гвинет отвела глаза. Голова женщины была откинута под таким немыслимым углом, что сомнений быть не могло — леди Изабелла мертва. Как она ни барахталась, тяжёлый меховой плащ и бархатное платье могли бы утянуть ко дну любого. Тем более в ледяной воде.

Тем временем Гервард отрубил последнюю ветку, освободив, наконец, Марион из колючего плена. Та всхлипнула и уцепилась за протянутую руку Гвинет. Гвинет заботливо усадила вышивальщицу на пенёк и обняла за плечи, чтобы успокоить.

Но Марион не успокаивалась.

— Это моя вина, — всхлипывала она горестно. — Я должна была помочь…

Годфри де Массар поднялся по склону, мокрый и дрожащий, в облепившей тело рясе.

— Она… — дрожащим голосом пробормотала Марион.

— Мертва, — мрачно ответил отец Годфри. — Надо отвезти тело в деревню.

Марион ле Февр вскрикнула и разрыдалась, закрыв лицо руками. Несмотря на жалость, Гвинет не могла подавить растущее раздражение. Доставить домой госпожу ле Февр будет не проще, чем неподвижное тело леди Кэрфакс!

— Мы с Гвинет можем привести коня и нашего мула, — предложил Гервард. Посадим госпожу ле Февр на мула, а вы отвезёте тело леди Изабеллы.

— Мы с госпожой ле Февр подождём вас тут, — кивнул отец Годфри.

— Побудьте с отцом Годфри, госпожа ле Февр, — сказала Гвинет, похлопав Марион по плечу. — Мы скоро вернёмся.

У кромки леса она обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на место трагедии. На белом снегу чернела зловещая полынья, и совсем уж нелепым пятном смотрелось малиновое платье леди Изабеллы Кэрфакс.

Гвинет плохо запомнила вечер того дня. Ей показалось, что прошла целая вечность, пока она, наконец, не улеглась в тёплую кровать, согретая и досыта накормленная вкуснейшей маминой кашей. Перед тем, как задуть свечу, она поглядела на соседнюю кровать, где под грудой одеял угнездился её брат.

— Гервард?

— М-мм?

— Мы ошибались насчёт отца Годфри. Он всё-таки не М . Как я рада, что мы не пошли тогда к шерифу!

Её брат что-то сонно промычал в ответ.

— Гервард, послушай! Надо решить, что нам делать завтра!

Гервард вздохнул и приподнялся на локте, высунув из-под одеяла взлохмаченную голову.

— А ты что думаешь?

— По-моему, отцу Годфри можно доверять. Если бы он был М, леди Изабелла не пыталась бы убить его!

— Тогда кто же такой М ?

— Откуда я знаю? — нетерпеливо тряхнула головой Гвинет. — Может, он вообще из Лондона приехал? Короче, мастера де Бира мог убить и не М ! Он ведь не только шантажировал участников заговора, но и Святой Грааль искал. Что если кто-то хотел завладеть Граалем?

Мысли её вернулись к древнему пергаменту, с его «неполными» по словам Вазима Хараба указаниями, и красной капелькой в углу. Один медальон с изображением такой капельки они обнаружили в свежевырытой яме у Источника Чаши, а другой — в монастырской лечебнице. Что же связывает эти два медальона, и какое отношение они имеют к смерти лондонского купца Натаниэля де Бира?

— Отцу Годфри ни за что не разобраться в этом деле, пока мы не покажем ему письма, — вздохнул Гервард.

— Знаю, — неохотно признала Гвинет. — Ох, и разозлится же он!

— Нам он ничего не сделает, — заметил Гервард. — Мы спасли ему жизнь!

— Значит, отнесём письма завтра? — спросила Гвинет. Слова брата заметно подбодрили её.

Гервард кивнул.

— Отнесём, когда закончим утренние дела.

Гвинет задула свечу и поглубже закопалась в одеяла. Но сон её не был спокоен. Закрывая глаза, она слышала крики тонущей леди Кэрфакс, а снилось ей то малиновое платье на снегу, то чёрные с золотом башмаки Натаниэля де Бира возле окрашенного кровью ручья.

Глава двенадцатая

Ночью снова выпал снег, так что с утра Гвинет с братом пришлось помогать Уоту и Хенкину прокапывать через весь двор тропинку к воротам трактира. Почти все постояльцы, что хотели уехать с утра, передумали и остались ждать, пока погода переменится.

— Хорошо ещё, что кладовая у нас полна, — ворчала Айдони Мэйсон, накладывая детям кашу. — Они же весь дом съедят, и нас впридачу. Скорей бы оттепель!

Гвинет улыбнулась. Совсем недавно матушка боялась, что никто больше к ним не приедет, пока убийца на свободе.

Расчистив двор, Гвинет и Гервард вышли на улицу и увидели одинокую фигуру, бредущую мимо торговой площади.

Гвинет так и подпрыгнула от удивления.

— Смотри, это же Урсус!

Отшельник редко появлялся в деревне. Может, это непогода пригнала его сегодня? Заметённая снегом келья — не лучшее место, чтобы укрыться от стужи.

— Урсус, постойте! — крикнула она и бросилась за отшельником, на каждом шагу увязая в снегу.

Урсус остановился. Гвинет ожидала встретить знакомую добрую улыбку, но лицо отшельника было мрачным и озабоченным. А если вспомнить, как странно он себя повёл при виде арабского пергамента…

— Не хотите зайти к нам и погреться у огня? — предложила она. — Отец и матушка будут рады.

Глаза Урсуса потеплели.

— Спасибо, не сейчас, — вежливо отказался он. — Мне нужно вернуться на Тор.

— Тогда хоть еды возьмите, — сказал Гервард. — Матушка как раз печёт хлеб — я вам сейчас принесу.

И не дожидаясь ответа, Гервард умчался в трактир.

— Не откажусь, — кивнул Урсус и добавил, испытующе глядя на Гвинет:

— Удалось ли вам прочесть тот пергамент, что вы мне показывали?

— Да, — неохотно признала Гвинет, которой снова стало не по себе. — Мы разыскали в Уэллсе Вазима Хараба, и он сказал нам, о чём там говорится. Там… ну… указания, как и где найти Святой Грааль.

Урсус прищурился.

— Значит, мастер де Бир искал клад, что ценится в христианском мире дороже всех сокровищ? Смелый человек! И очень жадный.

Гвинет обратила внимание, что Урсус ни капли не удивлён тем, что Грааль спрятан так близко от Гластонбери. Может, он с самого начала знал, о чём говорится в пергаменте?