Загадочные племена на «Голубых горах»

Заставить их включить душу человека в каталог ученых терминов, конечно, трудно. А вот «двойника» – так им наверно придется еще анализировать. Само собою разумеется, что они выйдут из затруднения, объявив, что «двойник» вовсе еще не доказывает бессмертия души, что если он и есть, то это лишь показывает, что на этой земле все-таки умирает только физическое тело человека, которое, быть может, и существует еще несколько времени в своем астральном или эфирном виде. Это, например, всякий биолог готов будет сделать, даже не отбрасывая своего чисто материалистического воззрения на человека, когда неведомое ему теперь (и поэтому считаемое им несуществующим, невозможным) станет ему известным, он признает его вполне возможным, даже совершенно естественным. Ввиду именно такой возможности мы и советуем ученым биологам приготовиться. Сделать это не трудно. Биологу только стоит сбросить с себя мантию непогрешимости, отрешиться от своего заносчивого non mussumus, покаяться перед фактами и смириться перед неизбежным. Если ему так приятна мысль считать себя после смерти на одном уровне с дохлою крысой или замученною им на вивисекции собакой, то он может смириться и подчиниться, нисколько не веруя для этого в бессмертный дух человека, а просто допуская, как сказано, продолжение его сознательной (или иначе) посмертной жизни в полуматериальной оболочке. Пусть биолог только покается, сознавшись, что он ровно ничего не знает о тайнах жизни и смерти, и что он доселе отвергал то, о чем он положительно находился в таком же неведении, в каком находится всякий папуас касательно протоплазмы!..

Готов ли материалист на такое покаяние? Есть, впрочем, великие ученые, которые неоднократно заявляли всенародно свое невежество касательно первопричинности атома и даже самого его существования, например, Тиндаль, Конт, Бальфур Стюарт и даже сам великий Гексли. Но такие минуты героической честности не мешают остальным ученым и даже самому Гексли спекулировать на счет «жизненного принципа» и, зная еще так мало о физической машине человека, делать выводы и заключения о начале человека, о первобытном атоме, о жизненном принципе и тому подобных безделицах.

Нам кажется, что они сделали бы умнее, изучая все явления, все феномены жизни и смерти, не пренебрегая ни одним, даже из области самого глупого, по их мнению, суеверия. Если только единодушное показание достаточного числа свидетелей, разумных и беспристрастных, доказывает биологу-материалисту, что собранные факты о «двойниках» живых людей (и даже о привидениях умерших) не могут быть всегда объясняемы «случайностью» и «совпадением», то нам кажется, что прямая обязанность ученых исследовать даже колдунов и привидения. Посмотрим, однако, на чем основано их почти общее предубеждение против существования души и духа в человеке и, стало быть, против его двойника.

В заключение мы ставим биологам, именно тем, что отрицают все вне материи, прямой вопрос: что и сколько они знают, например, о жизненной силе или принципе? – Ответ нетруден: ровно ничего. Но они учат о нем, невзирая на свое невежество; и вот что именно учат:

Всем известно, что этот «принцип» – таинственный, загадочный, невидимый и неосязаемый, ускользающий от всех наблюдений точных наук, дается им пока в руки столько же, сколько эликсир жизни, над которым они еще до сих пор смеются, давался в руки средневековым алхимикам. Все так же хорошо знают, что их математики не успели открыть его в известных нам измерениях пространства; что их физики напрасно гонялись за ним в области ускользающих от них атомов; а химики не нашли его еще пока ни в одной из знакомых им молекулярных комбинаций… Но такой неуспех весьма мало смущает их. Они прямо отвергают существование жизненной силы вне материи, или даже в относительной независимости от нее; и на наш вопрос: «Так где же она, что такое, наконец, этот пресловутый принцип по их мнению?» – отвечают нам, указывая на протоплазму!!

Биология, наука жизни, по нашему смиренному мнению, величайший парадокс современной науки. Это чванный апофеоз собственному невежеству, памятник мифу, на котором профессор Гексли и построил свою великую репутацию, объясняя протоплазмой все явления, как и все тайны жизни и смерти.

Взглянем, как ловко биологи объясняют нам этот вопрос. «Разве физика, – говорят они нам, – не доказала всему ученому миру, что во вселенной не существует ничего, кроме материи в движении; химия – что протоплазма именно и есть та материя, а биология – что жизненный принцип или сила, только один из способов или функций этого вездесущего божества материи в ее состоянии как perpetuum mobile?»

Этот аргумент, повторяемый на все лады знаменитейшими учеными, напоминает нам логику великого российского мыслителя Козьмы Пруткова. Нашим изобретателям «химико-физической теории жизни», таким образом, и в голову не приходит вся нелепость сопоставления их «химико-физической теории жизни» с их двумя главными аксиомами отрицания, которые так диаметрально противоречат ей; а именно: 1) с теорией вечного движения и 2) теорией произвольного зарождения.

«Теория первая – они нас учат – немыслима, вторая – абсурд. Произвольное зарождение не было еще доказано наукой ни в одном случае».

Но что же такое их «космос материи в движении», как не прямое представление вечного движения? Разве это не perpetuum mobile «глупых», по их мнению, поэтому и видевших глупые сны средневековых алхимиков? А их химико-физическая теория о жизни? Разве это не другое название для «произвольного зарождения», величаемого ими «абсурдом»?

Выходит, что наша современная наука просто-напросто села на мель. А сев, принялась выдумывать спасательные теории, затем и придумала фантастическую машину в вечном движении, без начала и без конца – машину, которая к тому же, видимо, изобрела сама себя и сама собою дала себе импульс; хотя ее способность движения без начала в вечности, то и время, когда был ею дан этот первый импульс, должен заставить математиков сильно призадуматься… Но в глазах науки это безделица. Коль скоро ученые открыли в бездонной пропасти своего молекулярного мозгового пространства такую машину, остальное не представляет никакого затруднения. Собрав ее по частям, наш ученый атеист представляет свою чудную, самоизобретенную «космос-машину» публике и просит поверить ему на слово, что она, вдобавок, снесла самовылупляющееся же яичко…

У биологов это зовется «доказанным и неопровержимым фактом науки», последним плодом их древа познания. Тайна жизни открыта в этом запрещенном плоде, имя же ему – протоплазма. Это химическое вещество и есть – не угодно ли видеть? – доселе ускользавший от ученых-биологов «принцип» или жизненная сила: ergo, «жизнь есть свойство протоплазмы». И так это все просто и естественно, и мило, что нам остается лишь добродушно посмеяться над глупостью, как собственною, так и наших праотцев, бредивших о какой-то душе, духе и подобных анти- научных предметах. Так прокричим же ура! «Нет бога кроме протоплазмы, и Гексли пророк его!» Теперь нам остается только выдумать биометр для измерения кубического содержание души и духа, и современная наука может спокойно почить на заслуженных лаврах…

Но что делает во время такого преподнесения ей атеистом самозарождающегося космоса образованная публика? Публика кланяется, умиляется и благодарит. На то и авторитет науки, чтобы держать профанов естествознания в повиновении и страхе. Публика тут уж ровно ничего не понимает; но чем менее она понимает, тем более растет ее уважение к науке. Так приказало-де начальство… Кому же лучше знать? Начальство запретило верить в факты, в «глас народа», в душу и бессмертие человека; ну вот те, что посмирнее и лезут в амбицию, туда же за грозною наукой, и слушают ее…

О, милая, легковерная публика! Как часто она нам напоминает шотландскую бабушку одного молодого моряка, который, желая занять и развлечь ее, рассказывал ей о чудесах, виденных им во время кругосветного путешествия. Не успел внучек упомянуть ей о красивых летучих рыбах Красного моря, как старая леди гневно прервала его «непозволительную ложь»:

– Где же, когда и кем видано, чтобы сотворенная для плаванья в воде рыба – летала!

Зато, когда круто свернув со столбовой дороги фактов, внук стал забавлять было рассвирепевшую бабку описанием виденного им самим острова кита, проглотившего Иону, то набожная старушка, умилившись, заметила со слезами на глазах:

– Вот это совсем другое дело, мой дружок! Это факт всем хорошо известный… Как жаль, что ты не привез мне кусочек косточки кита на память!

Вообще всякая публика горазда отплевываться от мошки, чтобы затем добровольно проглотить слона…

* * *

Наша оправдательная и защитительная речь кончена. Пусть решит беспристрастно читатель, что из двух составляет худший абсурд: вера ли в трансцендентальную в человеке силу, в медиумические явления и даже в колдунов, их двойников и чары, так как мы верим в них; или же вера в волшебный «космос-курицу», зародившийся в самом себе и вылупившийся из собственного им же снесенного яичка.

Мы приглашаем неверующих в Индию, особенно в Мадрасское президентство, на «Голубые горы». Пусть они поживут там несколько месяцев и познакомятся с «загадочными племенами» Нильгири, главное, с муллу-курумбами. Пусть познакомятся со старожилами и войдут в их доверие, потому что иначе страх современной науки и публичного мнения зажмет рот даже старожилам, с весьма малыми исключениями. А затем, вернувшись из Индии в Европу, пусть скептики отвергают, если могут, действительность колдовства и его чар…

Но «Голубые горы» представляют и кроме колдовства много заманчивого для путешественника. Когда настанет тот счастливый час, если ему когда-нибудь суждено настать, что наши друзья с туманных берегов «предательского», а потому и вечно подозревающего Альбиона перестанут усматривать в каждом невинном русском путешественнике, начиная с ученого академика и кончая гетефтствующим жидом, опасного политического шпиона, то, быть может, и русские тогда начнут появляться чаще в Индии, нежели они появлялись до сей поры. Тогда заглянут вероятно и отечественные натуралисты в описанную нами горную Фиваиду. Мы совершенно уверены, что для этнолога, географа и филолога, не говоря ничего о психологах, наши «Голубые горы», или как их здесь зовут, Нильгирийские холмы, окажутся неисчерпаемым кладом для научных исследований каждого специалиста.

Примечания

1

Identification Society of London, имеющее своим предметом вопрос о "потерянных племенах"; общество чрезвычайно богатое и один из курьезов Англии.

2

Перевод, со слова «Нильгири», составленного из двух санскритских слов: Нилам - голубой и Гири – "горы" или «холм», так названные от яркого цвета этих гор, как они представляются глазам жителей из долин Майсура и Малабара.

3

Как известно, вследствие сильного зноя и болотных испарении местности, туман расстилается на высоте от 3 до 4000 футов над морским уровнем и вдаль всей цепи Куимбатурских гор, – постоянный голубой туман, чрезвычайно замечательного яркого цвета, который и превращается во время муссонов в дождевые тучи.

4

Это не преувеличенное описание самой, быть может, замечательной в мире флоры. Кусты роз всех цветов вырастают в высоту домов и покрывают крыши, как и род гелиотропа, который достигает да 20 футов; но самые замечательные из цветов – это белые с одуряющим запахом лилии. Действительно, величиной с графин, они растут в трещинах голых скал отдельными кустами в аршина 2-3 величиной, распуская за раз с дюжину цветков. Эти лилии не растут на высотах менее 7000 футов, и ниже их нельзя найти. И чем выше, тем они прекраснее, и на Тоддабетском пике (около 9000 футов) они цветут десять месяцев в году.

5

Ныне – Коямпуттур. – Прим. ред.

6

Эта ужасная и почти неизлечимая болезнь, которая может, впрочем длиться целые годы, оставляя человека в других отношениях совершенно здоровым, весьма здесь обыкновенна. Начинает сперва пухнуть с подошвы до подколенника одна нога, затем другая, пока обе не превратятся в настоящие бесформенные ноги слона как видом, так и величиной.

7

От слова ане «слон» и потому, вероятно, что с незапамятных времен горы эти изобилуют слонами.

8

Gh «горы».

9

Гхата - «гора», а гири – «холм».

10

"Азуры"– «духи», певцы, услаждающие уши богов песнями, как гандхарвы тешат их музыкой, писачи – духи-вампиры. Все они девы (дивы) и разделяются на много классов.

11

Эта кличка дается туземцами, безразлично, как всякому чиновнику или охотнику из англичан, так тигру. Для невинного индуса действительно не представляется между двумя такого уж большого различия; разве только что на первом, к его незаслуженному счастью, ружье злосчастного туземца, при каждой национальной попытке, всегда давало осечку.

12

Этот водопад имеет 680 футов высоты. Теперь под ним проходит дорога в Уттакаманд.

13

Aberight Mackay, профессор в Мораре, владении Гвалиора, умерший два года тому назад в Индии.

14

Этот орган человеческого тела, по-английски сплин (spleen) действительно играет в Индии большую роль. Туземная селезенка – лучший друг и защитник английских шей, которым без нее неминуемо грозила бы веревка. Селезенка до такой степени слаба и нежна во мнении англо-индийских судей и присяжных, что стоит дать туземцу щелчок в живот, дотронуться до него деликатно европейским пальчиком, чтобы тот вдруг упал да и умер! Туземные газеты уже давно подняли гвалт о такой неизвестной до прихода Британцев деликатности их сплина. Особенно ненадежна селезенка у раджей, чем англичане очень огорчаются. «Почти невозможно», – рассуждают они, – "чиновнику прикоснуться крадже или даже к собственному китмагару (буфетчику) без того, чтоб у того, как на зло, не лопнула селезенка!" Вот, например, сделался с каким-то полоумным раджой припадок. Подхватил его под руки «политический агент», немножко потряс, чтобы привести в чувство, а только посадил на сундук, как у того и дух вон! А теперь вот и возись с этим штатиком… Ищи для него, подыскивай нового раджу… Нечего делать, приходится опять брать на себя новую обузу – опеку над осиротевшим штатом! (Резюме из англо-индийской печати).

Подлинно: полны терний извилистые тропы, по которым идет вперед индийское правительство!

15

См. описание этих пяти племен далее, в 3 главе.

16

Англичане почему-то называют его Доддибет.

17

В сезон дождей, когда у подошвы гор льет проливной дождь, здесь он только покрапывает по несколько часов в день, да и то урывками.

18

Сорок лет тому назад тремя фунтами семян этого дерева, присланными из Австралии, генерал Морган засеял все пустые места и долины окрестностей Уттакаманда.

19

По причинам, о которых будет заявлено далее, тодды не признают никаких родственников, кроме отца, да и то чаще всего номинально. Для тодда тот ему отец, кто его усыновит.

20

Староста.

21

Сын его, мистер Е. О. Сэлливан известен всему Мадрасу, он уже несколько лет служит одним из четырех членов мадрасского генерал-губернаторского совета и живет почти все время на горах в Нильгири.

22

Читты – вид гепардов, приученных к охоте за кабанами, медведями и сернами. Они в употреблении в Индии у всех охотников.

23

Действительно, в некоторых местах, особенно в Уттакаманде, не только скалы, но и земля, были красны, как кровь, но только от присутствия железа и других элементов. Дождь делает из улиц города красно-оранжевые потоки.

24

85°F … 106°F = 30°C … 41°C – J.

25

32°F также равняется 0°C – J. 

26

По Фаренгейту.

27

Во время муссонных дождей, особенно юго-западного муссона, атмосфера постоянно более или менее наполнена густыми испарениями. Туман, формируясь сперва на вершинах, по мере того, как жара дня уступает вечерней сырости и пары опускаются ниже, расстилается по всем скалам подножья. К этому следует прибавить постоянные болотные испарения из лесов, где древесная чаща сохраняет почву влажною круглый год, и где болота и пруды никогда не высыхают, как то бывает в долинах. Вследствие этого Нильгирийские горы, опоясанные рядом выступающих вперед утесов с далеко нависшими скалами, удерживают большую часть года пары. которые затем и превращаются в туман. За чертой их атмосфера в горах всегда чрезвычайно чиста и прозрачна: туманы бывают видны только снизу, а с больших высот их не видно. Но все-таки мадрасские ученые не могут решить до сей поры проблему необычайно яркого голубого цвета как туманов, так и самих гор.

28

А дорога до сих пор, то есть конная, только одна Силурская из Мегоноллама: все другие опасны, и по ним могут проходить только пешие и привычные кули да их маленькие пони.

29

Туземный шикари, если он не магометанин, ни за что не убьет обезьяны; она для него священна всюду в Индии.

30

Каждое семейство индусов, хотя и принадлежащее к одной секте и одной касте с прочими, выбирает себе свое особенное, именно, фамильное божество из 33 миллионов национального пантеона; и об этом божестве, хотя оно всем бывает известно, члены семьи никогда не упоминают, считая каждое произнесенное о нем слово – профанацией.

31

"The Tribes of the Nilgherry Hills".

32

J.d. c.272.

33

J.d. См. главу IV.

34

Теперь, когда давно уже узнали, что кохты обладают таким секретом, все стараются заказывать у них ножи и дают оттачивать оружие. Простой с грубым клинком нож, сделанный коптом, оплачивается в несколько раз дороже самого лучшего шеффильдского ножа.

35

"A Strange Aborigenal Race", by Captain Harkless, c. 37.

36

До сих пор, то есть до 1883 года, невзирая на все усилия миссий, не было ни одного примера обращения тодда в христианство.

37

Для сокращения его все называют «Утти». Так будем и мы говорить о нем.

38

Так называют англичан в Раджастхане, где они официально именуют такуров и раджей «баронами» – the feudal barons of Rajistan, а сами при каждом удобном случае вспоминают им, что они только их вассалы.

39

"The Nilgherri Toddas".

40

Часть этих писем печаталась от 1 июня 1820 года до 15 декабря 1821 года в "Мадрасской газете".

41

К тому же эти горцы доказывают свое немецкое происхождение уже тем, что варят пиво и делают колбасы. Да и милиция, поставленная ими во время войны, была одета в панцири и кольчуги, в шишаки с забралами и явилась даже с крестами на правом плече.

42

Хотя тодды народ не кочевой и живут в домах, однако, выбирая для своих буйволов лучшие пастбища, они часто переходят из одного поселка в другой.

43

Священное и весьма строго охраняемое ими жилище, иногда подземное, за буйвольим хлевом, тирьери есть храм, посвященный совершенно неизвестному никому, кроме тоддов, культу.

44

Одно время отцы-иезуиты пытались доказать, что тодды, как древние манихейцы, поклоняются «свету» солнечному, лунному и даже огню простой лампы. Но это, во-первых, вовсе не доказывает их манихейства, а во-вторых, и неправда. Тодды смеялись над этой идеей в разговоре с мистером Морганом и мною. Унте, напротив, отвращение к свету луны.

45

Ouerres et traveux des missionaires Peres Jesuites sur les cotes du adabar (c. 233).

46

Ilbert Bill, против которого восстали как один человек все англо-индийские лавочники, спекуляторы и низший класс высшей расы.

47

Так называют тоддов и сами англо-индийцы в официальных бумагах. Тоддам еще недавно англичане платили род арендных денег за Нильгири в виде ежегодной суммы, а теперь, кажется, перестали.

48

Так англичане называют все городки на горах Индии, как Симла, Дарджилинг, Миссури и пр., куда посылают офицеров и солдат лечиться.

49

Почтенный генерал «вольнодум», питающий глубокое уважение и так называемому научному агностицизму школы Гербета Спенсера и подобных этому философов.

50

Интересно сравнить мнение английского генерала-скептика с мнением священника Белюстина, часто писавшего в столичных газетах о русском простонародном суеверии по вопросам о колдовстве и ведьмах. Также мнение Н. С. Лескова. Далее взгляд генерала еще более приблизится к взгляду священника.

51

Извлечение из английской рукописи генерал-майором Морганом. «Донесение» его в комитет, учрежденных главным советом Теософического Общества, для исследования религий, нравов, обрядов и суеверий "Горных дравидских племен". Это донесение одного из главных членов совета и президента Тоддабетского Теософического Общества в Уттакаманде было публично прочтено перед 3000 народа, публики и членов во время годичного собрания членов 27 декабря 1883 года в Адьяре (Мадрас). Семейство генерала Моргана известно всей южной Индии. Как сам он, так и жена его пользуются большим уважением властей и всего европейского общества. Называю их настоящими именами и фамилией и привожу свидетелями с полного их согласия. Отечественные скептики приглашаются адресоваться за дальнейшими сведениями к самому генералу, если желают узнать мнение ученого англичанина о чарах и колдовстве муллу-курумбов.

52

Дочь генерал-губернатора Траванкорского, в Тривандруме, где она и родилась.

53

Лек – 100000 рупий или 250000 франков.

54

Безбрачный аскет, отшельник.

55

Поллол – хранитель, а капиллол – буквально «меньший хранитель».

56

"The Toddas, what is known of them".

57

Тот факт, что Крукс уже давно принадлежит к Теософическому обществу, вероятно, еще больше повредит его репутации между учеными. Горе, однако, Королевскому обществу. Его члены начинают один за другим следовать по примеру великого химика, присоединяясь то к Психическому, то к Теософическому обществам. Лорд Карнарвои и Балькарес, профессоры Уоллес, Сиджуик, Баррет, Олерверс, Ладж, Бальфур Стюарт и пр. и пр., все или «паписты» или «теософисты», а часто и то и другое. Если Королевское общество станет продолжать свои изгнания за такие проступки, то в нем скоро останется один его дворник.

58

"The Нill-Тribes of Nilgheiry". Capt. Harkness.

59

Это тем более вероятно, что во многих местах «Пуран» встречаются рассказы об этих самых царях, с тем же названием царств и под теми же именами, какие носят в «Рамаяне», и что в этих рассказах они уже не «обезьяны», а люди.

60

Здесь, конечно, не место доказывать это. Но стоит прочитать негодующие протесты таких ученых санскритологов, как например махратского брамина Теланга, человека европейского образования, и доктора философии Раджнендры Лалль Митры, вовсе не фанатиков, чтобы увидеть, до каких хронологических искажений доходит Вебер.

61

То есть 199 или 200 «поколений» тоддов тому назад, что представляет по меньшей мере 7000 лет. Аристотель и другие греческие мудрецы, говоря о Троянской войне, утверждали, что она была за 5000 лет до их времени, С тех пор прошло более 2000 лет. Итого – 7000 лет. Конечно, история отвергает эту хронологию. Но что же это доказывает? Разве Всемирная История до Р. Х. и ее хронология основаны на чем-либо, кроме гипотез и возведенных в аксиомы вероятностей да предположений?

62

Баддагские брамины так его и называют. Они говорят, что "Царь Востока" есть Рама (см. с. 203 bis)

63

Тодды указывают на Запад, говоря о стране, куда уходят их покойники. Метц называет Запад "фантастическим раем тоддов". Из этого некоторые посетители Нильгири вообразила, что тодды, как парсы, поклоняются солнцу.

64

Умозаключение профессоров Вебера и Макса Мюллера. Между тем вам известно из истории, что финикийцы вели большую торговлю с Индией за 1000, если не 1500 лет до Р. Х., а Панини, по словам этих санскритологов, процветал за 200 лет до Р. Х.

65

Это пишет капитан Гаркнесс в своем сочинении 1837 года. Мы не могли найти развалин этого храма; мистрис Морган думает, что автор смешал тоддов с баддагами.

66

"Philosophy of History and Traditions", р. 285.

67

Так как курумбы разделяются на несколько ветвей и получили название вследствие крошечного роста, почему и называют и другие малорослые племена курумбами, то нильгирийское племя и получило, для отличия от других, название «муллу-курумбы» или карлики-терновники (от слова муллу - «терновник» и курумба - «карлик»), так как они обыкновенно живут в самых непроходимых, глухих лесных чащах, где преобладает терновник.

68

"Reminiscences Of Life Among Toddas", p. 144.

69

"Statistics of the Nilgheiry Tribes of 1886", p. 62—63.

70

Автору следовало бы добавить впрочем, что баддаг бежит только от питающих к нему вражду курумбов. От других ему не для чего бегать. Но если курумб на кого зол, то, как мы сейчас покажем, он делается действительно опасным.

71

То есть пьяниц, с зараженной и испорченной кровью. См. главу 3.

72

"Et pour cause", как выразился Шарко в ответ к пристававшему к нему спириту. "Доколе, – сказал он, – мы не с состоянии объяснить всего, мы обязаны не допускать ничего из области явлений, о которых существует столько различных и противоречивых мнений".

73

В ней знаменитый исследователь Сальпегриерских феноменов (см. "Etudes Chiniques sur l'Hystero-Epilepsie ou Grande Hysterie", par le Dr. Paul Rischer) сильно порицает в предисловии и в письме к автору тех врачей, которые видят во всех явлениях галлюцинации "единственно псевдо-психическую силу" и "предрасположение к de l'attention expeclante" (теория Карпентера). Мы соглашаемся с мнением самого автора "Etudes Cliniques" в том, что вернее можно служить науке, довольствуясь пока изучением самых обыкновенных и грубых проявлений «истерики», дабы "приняться только со временем и с чрезвычайной осторожностью за более сложные феномены", как он говорит.