Снова вместе

Глэдис, оцепенев, смотрела на отца, тщетно пытаясь собраться с мыслями. Только шок помешал выпалить все, что вертелось на языке. Почему он не в Париже? Не с Кларой? Лишь через несколько минут она пришла в себя, и дар речи вернулся. К счастью, отец ничего не заметил, а Глэдис сделала вид, что занята чаем.

Действительно, почему бы ему не быть здесь? Ведь это ее выставили из родного дома, а Элмер постоянно приезжал сюда в течение многих лет. Зачем менять привычки? В конце концов, это отличная возможность встречаться с Кларой так, чтобы отец, такой доверчивый, ничего не заподозрил. Когда-то, заметив их дружбу с Элмером, он тоже не придал ей никакого значения. Да, в делах он разбирался отлично, а вот в чувствах своих близких — не очень.

Глэдис растерялась, не зная, что предпринять. Чувствовала, что не сможет даже говорить с Элмером приветливо. Со времени их последней встречи прошло уже четыре года, но ничего не забылось. Пытаясь побороть охватившую ее панику, Глэдис подумала, что уж лучше бы здесь была Клара — с ней хотя бы можно бороться в открытую. Но Элмер слишком хитер. И, что еще хуже, очень близок к отцу.

Позже, поднявшись в свою комнату, она остановилась у окна и долго смотрела на долину, где так часто в детстве гуляла с этим ужасным человеком. Старалась разглядеть и сторожку, но высокие деревья совершенно скрывали ее. Хотелось вовремя узнать о его приближении, чтобы хоть как-то подготовиться к встрече.

К ужину не ожидали никого, кроме Элмера. Значит, некому будет поддерживать разговор. Можно заранее представить его язвительную усмешку и взгляд холодных серых глаз, проникающих в самую душу.

Глэдис порывисто отвернулась от окна. Избежать встречи теперь не удастся. Но почему Клара уехала одна, не сказав, как долго пробудет в Европе? Наверняка разработан специальный план. Какой-нибудь способ заполучить Элмера, конечно, найдется.

Ее детская комната осталась точно такой, как раньше, — белые стены, на кровати покрывало в цветочек, белые занавески на окнах. Ремонт здесь сделали совсем недавно, но ничего не изменили. Это, без сомнения, заслуга отца — Клара постаралась бы превратить комнату в какую-нибудь кладовку.

Глэдис улыбнулась. Недавняя паника прошла, и все волнения вдруг показались глупыми. Взрослой женщине не следует так нервничать и поддаваться воспоминаниям. И Глэдис занялась вещами, стараясь не думать о предстоящем ужине. Захотелось принять ванну, и она опять обрадовалась, обнаружив, что ее ванная комната тоже совсем не изменилась. Заполнив ванну теплой душистой водой, девушка погрузилась в нее, решив смыть утомление от долгого путешествия и все тревоги.

Но Элмер так прочно вошел в ее жизнь, что никак не получалось думать о доме, где выросла, не вспоминая о нем. От досады Глэдис даже застонала. Черт возьми! Но ведь все в порядке. У нее прибыльный бизнес и почти нет проблем. Но дом вызывал все новые воспоминания.

Внезапно перед глазами возникло красивое лицо с блестящими голубыми глазами, обрамленное кольцами светлых волос. Видение было таким отчетливым, словно мачеха наяву вошла в комнату и склонилась над ней. Увы, какого бы успеха она ни добилась в жизни, Клара всегда добьется большего. И сейчас, когда Глэдис дни и ночи проводила в своей галерее, Клара блаженствовала в мире высокой моды и наслаждалась тряпками, которые просто обожала. Несколько лет назад она упросила отца купить магазин модной одежды, который быстро пошел в гору. Теперь она владела уже несколькими такими магазинами. Однажды Фрэнк уговорил дочь поехать с ним на открытие одного из них. Тот вечер стал последним кирпичиком в стене, которой Глэдис отделила себя от Элмера Полинга.

Нельзя не признать, что Клара умела обставлять подобные мероприятия. Все было очень пышно. Отец предупредил, и Глэдис постаралась, чтобы туалет соответствовал событию. Ей только что исполнилось двадцать, и она уже год не видела Элмера. Не зная, будет он на приеме или нет, Глэдис решила подстраховаться и пригласила Еву Майер, с которой по-прежнему дружила.

— Отлично выглядишь. — Первое, что сказала Ева, одобрительно разглядывая подругу, готовую к выходу. — Красное тебе идет. Впрочем, тебе идет любой цвет.

Это было правдой. С великолепными каштановыми волосами и яркими зелеными глазами сочеталась одежда любого цвета. На этот вечер было выбрано очень дорогое красное платье, подаренное отцом в последний день рождения.

— Как здорово! — воскликнула Ева, когда они вышли из такси около магазина. — Сколько гостей! Прямо театральная премьера! И народ все прибывает!

Происходящее действительно производило впечатление. Но Глэдис не могла отделаться от чувства подавленности. Презентация очень быстро превратилась в обычный шикарный прием, похожий на десятки ему подобных. Но, хотя Глэдис еще ни разу не попадала в такую обстановку, она поглядывала на часы, прикидывая, когда будет прилично уехать. Ева же была в восторге от всего происходящего. Увидев падчерицу, Клара холодно кивнула и тут же забыла о ее существовании. Глэдис почувствовала себя не в своей тарелке. Так было всегда в присутствии мачехи — последние годы ничего не изменили. Побродив немного по залу, она заметила Элмера, что-то оживленно обсуждавшего с Кларой. Видеть их снова вместе было совершенно невыносимо. От ненависти Глэдис чуть не потеряла сознание, и сама была потрясена силой своих ощущений. Все осталось по-прежнему. Не следовало приезжать сюда, нарушать ровное течение своей жизни, снова погружаться в семейные проблемы. Она развернулась и направилась к двери, стараясь отыскать в толпе Еву, но вместо нее наткнулась на отца.

— Уже уходишь? — спросил он с беспокойством. — Почему ты такая бледная?

— Не знаю, — ответила Глэдис. — Голова разболелась.

И тут же прокляла себя за очередную ложь. Столько лет вранья — это унизительно.

— Я, — продолжила она, — ищу Еву. Пожалуй, нам лучше уехать. Когда так болит голова, я ни о чем не могу думать, ты ведь знаешь…

Отец кивнул. В детстве у нее действительно случались приступы мигрени, но они давно прекратились. Просто это первое, что пришло в голову. Но отец забеспокоился, и ей стало стыдно.

— Подожди здесь, — сказал он. — Сейчас найду Еву и пришлю к тебе.

Отец отошел, а Глэдис прислонилась к стене и прикрыла глаза. Еще немного, и все закончится. Она никого здесь не знает и не хочет знать. И уж меньше всего хочет видеть Элмера. Наконец показался отец, который пробирался сквозь толпу в сопровождении Евы. Но не успела она обрадоваться, как обнаружила, что с другой стороны подходит Элмер.

— Что-то ты быстро собралась уходить, — произнес он со смешком, глядя ей прямо в глаза.

Глэдис не выдержала этого взгляда и опустила голову. Стало понятно, что она собиралась сбежать, не повидавшись с ним.

Глэдис не могла спокойно видеть его. Элмер очень изменился, стал жестче, в чертах лица появилось что-то суровое и циничное. Стальные глаза, казалось, старались бесцеремонно проникнуть в самую душу. Во взгляде не было ни капли сочувствия. Глэдис была уже достаточно взрослой, но в присутствии «старого друга» вновь ощутила себя беззащитным ребенком.

— По-моему, ее снова мучает мигрень, — сказал обеспокоенно Фрэнк.

Его слова немного разрядили напряженность. Но Глэдис все еще не могла вымолвить ни слова. Находиться рядом с Элмером было невыносимо.

— Я возьму такси, — быстро пробормотала девушка, обращаясь к Еве. — Извини, но нам пора.

— Очень хорошо. Я тоже устала. Слишком много новых впечатлений.

На улице шел дождь. И отец, еще раз с тревогой взглянув на осунувшееся лицо дочери, твердо произнес:

— Никаких такси. Я отвезу вас домой.

— Подожди, дорогой, — послышался вдруг голос Клары. — Неужели ты бросишь меня сейчас? — Она подошла и взяла Фрэнка под руку.

Прежде чем Глэдис поняла, что происходит, Элмер сделал шаг вперед и сказал:

— Не волнуйтесь, Фрэнк. Я отвезу их, а вы оставайтесь и приглядывайте за женой.

— Разве за мной надо приглядывать? — кокетливо улыбнулась Клара.

В полном отчаянии Глэдис почувствовала, что если сейчас же не уедет отсюда, то голова разболится по-настоящему.

— Мы возьмем такси.

Попытка настоять на своем не принесла успеха. Элмер резко взял ее под руку и повел к выходу.

— Подождите здесь, — бросил он девушкам на улице. — Сейчас подгоню машину.

Они остались под тентом, и Глэдис поняла, что снова попала в неприятную ситуацию, снова оказалась в зависимости.

— Пойдем, дорогой, — позвала Клара вышедшего проводить их отца. — Глэдис уже не маленькая и доказала, что может о себе позаботиться. Ей ты уже не нужен… А мне нужен…

— Я позвоню попозже, — кивнул Фрэнк дочери и скрылся в магазине.

Он, конечно, выполнит обещание и позвонит, но это будет короткий и формальный разговор — влияние жены было слишком сильным. Избавившись от ее общества, Глэдис почувствовала некоторое облегчение. Правда, остался еще Элмер, и лучше было бы промокнуть насквозь, чем сесть в его машину. Но еще больше хотелось скрыться, побыстрее оказаться дома. В конце концов, здесь Ева, пусть она поддерживает разговор. Но Глэдис опять ошиблась.

Усадив их в свой новенький «мерседес», Элмер неожиданно сказал, обращаясь к Еве:

— Сначала отвезем тебя.

Глэдис вздрогнула. Мало того что он просто силой затолкал ее на переднее сиденье, теперь еще придется остаться с ним наедине.

— Не надо, — возразила Ева. — Это далеко и совсем не по пути. Отвези нас к Глэдис домой, а попозже я сама поймаю такси.

— В такой ливень не так-то просто это сделать. Времени у меня предостаточно. Куда ехать?

Ему не пришлось даже повысить голос, чтобы добиться своего, — Ева больше не сопротивлялась.

Внезапно Глэдис охватила дрожь.

— Замерзла? — спросил Элмер, взглянув на нее.

Этот голос и его близость волновали. Не следовало садиться в эту машину.

— Нет, — отозвалась она неожиданно дрогнувшим голосом. — Просто немного промокла.

Элмер снова коротко взглянул на нее, но ничего не сказал. Держать себя в руках становилось все труднее. В воздухе повисло ожидание чего-то неопределенного, какой-то опасности. И это было мучительно. Интересно, действует ли все происходящее хоть как-то на Еву?

Всю дорогу Глэдис пыталась, но так и не смогла справиться с дрожью. Высадив Еву, Элмер снял пиджак и накинул его на плечи Глэдис.

— Не надо… — начала она.

— Тебе не нравится все, что исходит от меня? — В голосе слышалась издевка. — Может быть, лучше относиться к этому пиджаку не как к вещи, принадлежащей мне, а как к средству предотвратить воспаление легких.

Глэдис промолчала, не желая вступать в пререкания. Запах лосьона, знакомый с детства, пиджак, все еще хранящий тепло его тела… Казалось, будто Элмер заключил ее в свои объятия. Закусив губу, Глэдис постаралась совладать с разыгравшимся воображением. Так и правда скоро разболится голова и придется спасаться таблетками.

Элмер молчал всю дорогу. Проблемы начались возле дома. Дождь по-прежнему лил как из ведра.

— Подожди секунду, — сказал он, затормозив у подъезда, и, прежде чем Глэдис успела возразить, выскочил из машины и встал возле ее дверцы с раскрытым зонтом в руках.

— Твой пиджак… — начала Глэдис, но он схватил ее за руку и вытянул из машины.

— Вернешь дома, — сказал он твердо, хотя Глэдис вовсе не собиралась приглашать его зайти.

— Лучше бери его сейчас, а мне дай зонт, — возразила она, но Элмер и бровью не повел.

— Нет уж, оставь себе пиджак. Их у меня много, а зонт один. Ну, пошли.

Входная дверь открывалась наружу, и пришлось впустить непрошеного гостя, чтобы тот окончательно не промок. Похоже, все эти мелочи были предусмотрены кем-то заранее, чтобы лишить ее возможности поступить по-своему. Но что-то в поведении Элмера беспокоило Глэдис — это был не тот человек, которого она когда-то хорошо знала. Она протянула ему пиджак, давая понять, что больше не желает его видеть.

— Может быть, все-таки угостишь меня кофе? — спросил Элмер, снова смутив ее. В конце концов, он ушел из-за них с приема, отвез Еву домой, не дал промокнуть ей самой. Просто неудобно сразу выгнать его. К тому же она и не решилась бы на это.

— Хорошо, пойду поставлю чайник, — пробормотала она. — Но у меня только растворимый…

— И прекрасно, — перебил Элмер. — Но лучше поскорее снять это роскошное платье. Если, конечно, не хочешь подхватить насморк.

— Я уже согрелась, — возразила Глэдис. Действительно ей было так тепло и уютно в его пиджаке, что, честно говоря, не хотелось с ним расставаться.

— И все-таки в халате тебе будет теплее.

Щеки Глэдис запылали. Что с ней происходит? Элмер совсем не враг — наоборот, старый друг. Не следует так реагировать на простые слова! Глэдис подняла голову, встретила его взгляд и отвернулась, но всей кожей почувствовала, как этот взгляд медленно скользит по лицу, шее, спускается ниже, к глубокому вырезу платья…

— Пойду приготовлю кофе, — резко сказала она и бросилась в спасительную пустоту маленькой кухни. Сердце билось так сильно, словно хотело выскочить из груди. Как в то лето, когда ей исполнилось семнадцать. Но он еще никогда не смотрел на нее с таким выражением, и этот взгляд смущал и пугал.

Прислушиваясь, как Элмер ходит по квартире, Глэдис пыталась решить, что лучше — сделать кофе, чтобы поскорее избавиться от гостя, или сидеть на кухне в надежде, что он устанет ждать и уйдет? Но надежде не суждено было сбыться — Элмер неожиданно возник в дверях и прислонился к косяку, внимательно наблюдая за ней.

— А у тебя тут очень мило, — сказал он, и ее щеки вновь залила краска. Воспоминания о предыдущем визите были не из приятных.

— А ты думал, что я вечно буду жить в хлеву?

— Да забудь, ради Бога, что я говорил когда-то. Просто тогда было плохое настроение.

— Интересно, что же тебя так расстроило?

Элмер взял чашку с кофе и вернулся в комнату.

— Все очень просто, — тихо проговорил он. — Я боялся, что с моим маленьким ангелом может что-нибудь случиться.

— Я никогда не была ангелом! — резко возразила Глэдис.

Элмер поднял голову и посмотрел на нее пристально.

— Когда-то была… для меня, — еле слышно сказал он и отвернулся. — Ты действительно бросила художественную школу? — продолжил он после долгого молчания.

Глэдис не ожидала такого вопроса и не сразу сообразила, что ответить. Ей не нравилось все, чем она пробовала заниматься, никак не могла найти дело по душе и последние несколько месяцев жила на средства, которые достались от матери. Но недавно появившаяся идея открыть собственную картинную галерею увлекла ее по-настоящему и вселила уверенность — это именно то, что нужно. Глэдис проводила много времени на аукционах. Там были куплены несколько картин, которые теперь украшали стены ее квартиры. И совсем недорого. Она поделилась своим замыслом с отцом, но надеялась, что тот ничего не сказал Элмеру.

— Бросила, — наконец произнесла она, явно желая прекратить этот разговор, но он смотрел вопросительно и пришлось объяснять: — У меня были способности… несмотря на твои сомнения, но я решила…

— Почему?

— Просто занятия живописью не приносили мне удовольствия.

Сейчас последуют новые саркастические вопросы… Но Элмер молча опустился в кресло и пригубил кофе, явно не собираясь уходить.

— Тебе что, нечем заняться? — резко спросила Глэдис.

— А что ты можешь посоветовать? — Игривый тон был неуместен и не возникло ни малейшего желания его поддержать.

— Почему бы не вернуться на презентацию? Иначе можно пропустить самое интересное.

— Мне достаточно интересно здесь. Кстати, как твоя голова? Прошла?

Удар был ниже пояса. Глэдис совершенно забыла о своей «мигрени». Но этот человек не забывал ничего.

— Кажется… прошла…

— Тогда мы можем вернуться вместе.

— О нет, спасибо. Вполне обойдусь без этой компании.

— Ты имеешь в виду меня? — прищурился Элмер. — Или тебе еще более неприятно общество Клары?

В голосе появились угрожающие нотки, но Глэдис больше не могла сдерживаться.

— Мне не нравится ваше общество, — холодно проговорила она. — Между вами нет большой разницы.

Элмер поставил чашку и медленно поднялся; лицо окаменело, скулы напряглись.

— Тебе уже двадцать лет, — медленно произнес он. — В этом возрасте положено отвечать за свои слова. Объясни, что именно ты хотела сказать.

— Прекрати ломать комедию! — закричала Глэдис. — Можешь притворяться перед отцом, но со мной этот номер не пройдет! Думаю, уже многие поняли, что происходит, — это продолжается достаточно долго! Достаточно увидеть вас вместе, чтобы обо всем догадаться!

— Оставь эти намеки.

В голосе еще явственней прозвучала угроза, но Глэдис вновь не обратила на нее внимания. Слишком больно! Три года ничего не изменили. Он стал другим, но горечь утраты не исчезла. И очень хотелось, чтобы наконец стало больно и ему.

— Хочешь конкретнее? — спросила она. — Пожалуйста. У тебя роман с женой моего отца, не так ли? И не пытайся отрицать — я все слышала. Той ночью, когда отец объявил всем свое решение сделать тебя полноправным партнером.

Элмер сделал шаг вперед, но Глэдис это не остановило.

— Да, я слышала все! — в истерике продолжала она. — И не только я! Тогда у нас жила Ева, она тоже слышала, как вы ворковали в саду!

Лавиной нахлынули воспоминания, отвратительные эротические сцены, которые рисовало ее детское воображение, все обиды. Элмер подскочил к ней, схватил за плечи и встряхнул с такой яростью, что она испугалась.

— Так вот в чем дело! — воскликнул он. — Все эти годы ты подозревала, что у меня связь с твоей мачехой!

— Я это знала! Не могу не верить собственным ушам! Ты добился всего, чего хотел, не так ли? Обладаешь равными правами в деле, фактически живешь в доме отца, спишь с его женой! А отец боится остаться без твоей помощи! Он сто раз мне об этом говорил! — Глэдис вырвалась. — Если бы ему стало известно об измене жены, мы с отцом хотя бы избавились от Клары!

Элмер был бледен как полотно.

— Почему же ты не рассказала?

Пальцы впились в ее плечи, но Глэдис не чувствовала боли.

— Ты прекрасно знаешь, что я буду молчать! — воскликнула она. — И знаешь, что это убило бы отца! Чужой человек, взявшийся неизвестно откуда, теперь держит в руках наши жизни! Ненавижу тебя, Элмер Полинг! Когда-нибудь ты заплатишь мне за все!

На секунду показалось, что Элмер сейчас ударит ее. Но он стоял неподвижно, белый как смерть, потом сильно прижал ее к стене. Глэдис почувствовала жар его тела сквозь тонкий шелк рубашки. Странные непривычные ощущения завладели ею. В панике, сопротивляясь, она уперлась кулаками ему в грудь, стараясь оттолкнуть.

— Отпусти, — вскрикнула она, но Элмер обхватил ее за шею и угрожающе надвинулся.

— Хочешь рассчитаться со мной за все? Можешь начинать. Отплати мне за годы привязанности. И покончим с этим быстрее, чтобы больше не тратить время на пустые разговоры.

3

Вспоминать все, что произошло дальше, не было сил. Тем более что четыре года она изо всех сил старалась это забыть.

Ну, что же, ничего не поделаешь, сегодня вечером они встретятся снова. Глэдис приказала себе не думать о прошлом и вылезла из ванны, вода в которой уже совсем остыла. Если разобраться, во время их последней встречи именно Элмер был во всем виноват. Спровоцировав ту унизительную сцену, он повел себя некрасиво и даже подло. Придя к такому заключению, Глэдис немного успокоилась. Прошлое не изменишь, но сейчас она и глазом не моргнет при виде его.

Минуло уже четыре года, она чувствовала себя совсем взрослой. Теперь у нее есть Марк, и эмоции больше не смогут возобладать над разумом. Та неуверенность, которая позволила ему тогда одержать легкую победу, прошла.

Глэдис растерлась полотенцем и внимательно посмотрела в зеркало. Перед ней стояла высокая девушка с пышной грудью и длинными стройными ногами. Густые каштановые волосы были еще влажными после ванны, удлиненные ярко-зеленые глаза смотрели прямо и твердо. Внешне она нисколько не изменилась со времени их последней встречи, и это придавало уверенности.

Беспокойство, которое тем не менее мучило Глэдис, отразилось на лице. Предстоящее путешествие в прошлое все-таки пугало ее. Но на часах была уже половина седьмого, настало время забыть обо всех тревогах и входить в роль хозяйки дома. Не хватало еще мчаться вниз в последний момент!

Глэдис быстро надела вечернее шифоновое платье, выдержанное в коричневых и оранжевых тонах, подчеркивающих цвет волос и яркий блеск глаз. Немного повертевшись перед зеркалом, удовлетворенно улыбнулась — теперь можно встречаться хоть с самим чертом. Отец уже был в гостиной. Открыв дверь, Глэдис сразу увидела большой портрет матери, висевший на прежнем месте над камином, и почувствовала, что, глядя на него, уже не испытывает прежней боли.

— Мама была очень красивая, — сказала Глэдис подошедшему отцу.

— Да, — кивнул он, — но на твоем месте я не стал бы говорить об этом при посторонних. Вы удивительно похожи, и могут подумать, что ты хвастаешься.

Отец шутил, и Глэдис поняла, что теперь он тоже может смотреть на портрет, не испытывая прежней боли.

— Почему… — начала она, но тут же запнулась. Хотела спросить, почему портрет висит на прежнем месте. Казалось, Клара сделает все, чтобы убрать его с глаз долой.

— Почему он до сих пор здесь? Потому что он всегда висел на этом месте, останется здесь и впредь.

В голосе прозвучали стальные нотки, которых она раньше не замечала. Глэдис посмотрела на отца с интересом, но тут он улыбнулся и спросил:

— Выпьешь коктейль?

Глэдис кивнула, повернулась, чтобы пойти к бару, и замерла от неожиданности. В дверях стоял Элмер и молча смотрел на нее так, словно перед ним был не человек, а дерево за окном. Что-то живое в выражении его лица появилось лишь тогда, когда он заметил удивленный взгляд Фрэнка.

За прошедшие четыре года он стал, по-видимому, еще жестче. О! Она узнала его, но не более. Казалось, что главное в этом человеке — ничем не прикрытый цинизм. Почти ничего не осталось от того Элмера, которого она знала так долго.

— Так-так, возвращение блудной дочери, — сухо сказал он, и Глэдис поняла, что проблем не миновать. Даже в присутствии отца Элмер не пытался притворяться. И явно не забыл об их последней встрече. Глаза его были холодны как лед.

— Глэдис на время заменит нам Клару, — весело сказал отец, обняв дочь за плечи.

Элмер оторвался от дверного косяка и медленно вошел в комнату.

— Если сможет, — лениво бросил он. Глэдис замерла на мгновение. Прошлые воспоминания и нынешняя встреча встревожили ее — она уже не чувствовала себя так уверенно, как в своей комнате.

— Моя дочь повзрослела, Элмер, — улыбнулся отец, явно принявший оскорбление за шутку. — Тебе придется изменить свое мнение о ней. Она больше не беззащитная крошка.

— Не сомневаюсь. Но не волнуйтесь, Фрэнк, теперь я буду относиться к ней совершенно по-другому.

Он посмотрел на портрет над камином.

— Удивительное сходство. А как насчет характера?

— Глэдис более вспыльчива… — начал отец, но Элмер перебил:

— Заранее просите прощения за недостатки?

— Просто Глэдис более живая.

— И, между прочим, находится в этой комнате, — резко вмешалась та, сердито сверкнув глазами. Она успела справиться со своим смятением и спокойно протянула руку «старому другу». — Добрый вечер, Элмер. Как ты?

— Сражен твоей красотой, — холодно улыбнулся он. — Очень сожалею, что мое присутствие осложнит тебе жизнь. Но, в конце концов, ты ведь давно знаешь, как со мной управляться.

В этот момент вошла миссис Вуд.

— Ужин подан, сэр, — сказала она, обращаясь к Фрэнку Лоуренсу и стараясь не замечать Глэдис.

— Спасибо, но еще рано, — вмешалась Глэдис. — Мы придем, как только покончим с коктейлями.

Элмер удивленно прищурился и посмотрел на нее с интересом, а отец одобрительно прошептал:

— Два ноль в твою пользу. Продолжай в том же духе, дочка. Если так пойдет дальше, то к возвращению Клары мы от нее избавимся.

Глэдис грустно улыбнулась. Даже если это случится, Клара немедленно вернет мегеру на место. Впрочем, все равно. Это Элмер собирается оставаться здесь надолго, она же постарается побыстрее уехать. Нет, конечно, она рада увидеть отца здесь, в родном доме… Но все остальные…

Как жаль, что Элмер гораздо выше ее. Рядом с Марком, который был почти вровень с ней, она чувствовала себя намного увереннее. Присутствие Элмера подавляло ее. Раньше она этого не замечала. Теперь к тому же на дне его глаз затаился холодный гнев, а медленной походкой он напоминал крадущегося хищника.

Что-то в нем заставляло ее чувствовать себя беспомощной, хрупкой — видимо, физическое превосходство. Хотя он был еще и очень умным человеком. Но как ни старайся понять этого человека, находиться рядом с ним — пытка. В комнате повисло напряжение. Она ощущала его присутствие каждое мгновение, он, судя по всему, тоже.

— Совсем как в старые времена, — усмехнулся Элмер, когда отец вышел, чтобы ответить на телефонный звонок.

— Вовсе нет, — холодно возразила Глэдис. — Я теперь смотрю на мир другими глазами.

— О, не сомневаюсь в этом, — кровожадно улыбнулся Элмер. — А когда устаешь, прячешься в свой маленький магазинчик.

Сквозившее в голосе презрение злило. Она сердито смотрела на него, жалея, что из-за отца не может высказать все, что думает.

— У меня галерея. И, между прочим, довольно известная.

— Правда? Надо будет зайти. Мне как раз нужны новые картины для интерьера.

— Я специализируюсь на особых картинах.

— А почему ты решила, что я этого не знаю? Мы с Фрэнком очень часто обсуждаем твои дела. Что же касается животных, они будут очень кстати. Ты ведь явно считаешь, что мое место в джунглях.

— Ничего я не считаю! Но учти, змей у меня нет!

Элмер рассмеялся, и Глэдис поняла, что выбрала неправильный тон. Он просто дразнил ее. Но разговор зашел уже слишком далеко, менять тон было поздно.

— Мне подойдут крупные хищники, — сказал Элмер и повернулся к Фрэнку, который входил в комнату. — Мы обсуждаем галерею Глэдис. Я только что сделал заказ — что-нибудь из семейства кошачьих.

— Кошачьих? — удивился Фрэнк. — Вот не знал, что ты любишь кошек.

— Только опасных. Глэдис берется найти киску, которая хорошо впишется в интерьер моей квартиры и будет в некотором смысле сродни мне по характеру.

Отец рассмеялся, но это не рассеяло напряжения в комнате. И Глэдис вдруг поняла, что, пока она в Пейтоне, Элмер не уедет. Останется, чтобы присматривать, — вдруг ей вздумается рассказать отцу о его тайной жизни!

На следующий день Глэдис поднялась пораньше, чтобы успеть на аукцион. Спустившись вниз, услышала голос отца, позвавший ее из кабинета.

— Загляни, пожалуйста, в сторожку, — попросил он. — Мне нужно поговорить с Элмером, а его телефон не отвечает. Ты же будешь проезжать мимо.

— А если его нет? — торопливо предположила Глэдис. Совершенно не хотелось останавливаться возле сторожки и еще меньше — видеть Элмера. Вчерашнего ужина хватило бы надолго. Это было настоящее мучение. Мало того что он дразнил ее, но весь вечер не сводил с нее глаз. Она чувствовала себя ужасно неловко, но и сама все время поглядывала на него против своей воли.

— Он должен быть дома, дорогая, — сказал отец. — Сегодня суббота, офис закрыт. А у нас остались еще дела, и Элмер это знает. Напомни ему, пусть захватит последние документы, которые мы подписали в четверг. Ну, иди и будь хорошей девочкой.

Хорошей девочкой! Похоже, отец до сих пор не понял, что дочь уже взрослая. Ладно, она кивнула и направилась к выходу. В конце концов, какого черта она должна бояться этого Элмера? Все, что нужно, — это посигналить перед домом и передать просьбу отца, не выходя из машины. Так и сделала. Дверь сторожки была открыта, но Элмер не появился. Пришлось выйти из машины, хотя наверняка он делал все это специально, чтобы лишний раз досадить ей. Ну, если кто-то думает, что она не осмелится войти, то ошибается!

Решительным шагом Глэдис подошла к двери и постучала. Тишина. Не оставалось ничего иного, как войти.

— Элмер! — громко позвала она.

Хозяин явно был где-то здесь, и все это походило на глупую игру.

— Элмер! — крикнула еще громче.

Неожиданно он вошел в комнату, вытирая на ходу голову. Кроме полотенца на бедрах, на нем ничего не было.

— Ну и зачем так кричать? — спокойно осведомился он.

— Затем, что ты не слышишь ни автомобильного гудка, ни стука в дверь. Почему бы тебе не вести себя как воспитанному человеку?

— Просто я принимал душ, — объяснил он с явно показным равнодушием. — Вообще-то у меня нет привычки появляться в женском обществе в таком виде, но если бы я знал, что ты зайдешь, мог бы поддаться соблазну и оставить в ванной и полотенце.

— Ты омерзителен! — воскликнула Глэдис.

— Я помню, — спокойно отозвался Элмер. — Ты уже сообщила мне об этом года четыре назад. Так чем обязан? Ты по делу или просто хочешь попугать?

Он, конечно, прекрасно знал, как забавно эти слова звучат в устах человека ростом более шести футов, которого природа наделила стальными руками, способными переломить любого пополам. Пугать его! Она сама была слегка испугана и почему-то растерялась. Единственное, что все-таки с трудом удалось ей сделать, — это отвести глаза, чтобы не видеть загорелую золотистую кожу на мощной груди и плечах.

— Папа просил передать, чтобы ты принес какие-то бумаги, — сказала она запинаясь. — Кажется, он сказал, подписанные в четверг.

— Хорошо. Будет сделано.

Просьба отца была выполнена, но Глэдис словно приросла к полу. Элмер с удивлением осмотрел ее с ног до головы, на секунду задержавшись взглядом на изгибе бедер под кремовой плиссированной юбкой и на груди под блузкой желтого цвета.

— Это все? — спросил он. — Или я могу сделать еще что-нибудь лично для тебя?

— Можешь. Сгинуть! — крикнула Глэдис и бросилась прочь из сторожки. Садясь в машину, она слышала его смех. И, главное, понимала, что сама подставила себя под удар.

Неудивительно, что Клара без ума от него! Она же совершенно лишилась воли, хотя он просто стоял не двигаясь, освещенный утренним солнцем, скрестив руки на груди и откинув назад голову. Словно греческий бог! От него шли такие сильные эротические волны, что Глэдис, словно загипнотизированная, была готова броситься к нему, как кролик в пасть удава. Животное! Почему она раньше этого не замечала?