Глубокий шрам

В это время открылась дверь, и вошло новое лицо – точно такое же, как и те, что заполняли зал. Женщина с трудом волочила за собой тяжелый чемодан, похожий на те безобразные дешевые вещи, которые были свалены в кучу на лавках, стоящих у стен зала. Она бросила чемодан на скамью.

От нечего делать Кент следил за ней глазами. Женщина была в желтом непромокаемом плаще, с которого на пол стекали струйки воды. Ее лицо было полузакрыто приплюснутой черной шляпой с поникшим пером. Эта новая фигура ничем не отличалась от других женских фигур, сидящих в тупом ожидании рядом со своими угрюмыми мужьями. Кенту не приходило в голову, что это была Кристин Беннет, та самая Кристин, которая вчера произвела на него впечатление своим изяществом и элегантностью.

Кристин сняла плащ и положила его на чемодан. Она была безвкусно одета: юбка из толстой ткани плохо на ней сидела, коричневая вязаная кофта собиралась грубыми складками; на ногах были тяжелые башмаки и бумажные чулки. Даже походка ее изменилась.

Пристроив вещи, женщина стала спокойно оглядывать зал, пока не увидела стоящего в стороне Кента. Она улыбнулась, догадываясь, что он ее не узнал.

Кенту надоело смотреть на новую женщину, по виду ничем не отличающуюся от других, и он начал внимательно следить за входными дверями, ожидая появления Кристин.

– О чем задумались, мистер Кент? – спросила Кристин, подходя к нему.

Бе манера говорить резко отличалась от прежней. Теперь голос Кристин был слегка хрипловатым, акцент и интонации – грубыми, как у шахтеров. От изысканного произношения, которое Кент слышал вчера у себя в кабинете, не осталось и следа. Бе речь была точным повторением бормотания, которое слышалось вокруг.

Кент взглянул на нее с изумлением.

– Черт возьми! – одобрительно выругался он. Его нелегко было удивить.

– Очень хороню, миссис Беннет. Я не узнал вас. – Он поглядел на нее с удивлением. – Полная перемена.

– Я этого и хотела, – улыбаясь, сказала Кристин.

– Как вы себя чувствуете, миссис… миссис… как прикажете– вас теперь называть?

– Я жена инженера, переведенного в Маренго и задержавшегося в… скажем, в Блюфилде. Еду в Маренго подготовить наш дом к его приезду.

Кент засмеялся ее находчивости.

– Удачно. Кстати, вы выглядите совсем не как деловая женщина.

– Конечно, нет, – ответила Кристин. – Я и не собираюсь ею быть. Как вы думаете, хорошо ли я замаскировалась?

– Вы все еще не отказались от своей идеи?

– Зачем? Конечно, нет.

Они молча глядели друг на друга. Вскоре в открытую дверь заглянул носильщик, неразборчиво прокричавший время отправления поезда.

Кент поднял свой чемодан.

– Это наш поезд. Надо занимать места.

Кент предложил поднести чемодан Кристин, но она решительно отказалась. Оба направились к поезду, состоящему из трех старых вагонов с неуклюжим паровозом. Кент, идя за ней следом, отметил изменения в ее походке: она шла, тяжело ступая, с опущенной головой, неловко раскачиваясь на каждом шагу.

Расположившись в вагоне у окна, они возобновили беседу.

– Когда-то давно вы, очевидно, уже играли эту роль, – сказал Кент.

– Как вы узнали?

– По тому, как вы носите эту одежду. У вас есть к ней привычка.

– Неужели вы думали, что я возьмусь за роль, которой не знаю? Я выросла в этих условиях, а остальное приобрела потом.

Кристин чувствовала себя более непринужденно, чем Кент. Она откинулась на спинку дивана. Кент смотрел на нее. В его улыбке были и удовольствие, и смущение.

– Если вам интересно – спрашивайте меня, – сказала Кристин. – Я ничего не имею против.

– Когда я решил участвовать в этом приключении, то дал себе слово не задавать вопросов личного характера, но вы меня искушаете, и я сдаюсь, – шутливо заметил Кент. – Вы мистифицируете меня. Сначала вы были… я не видел более деловой женщины, чем вчера днем. Ваша серьезность и сознание собственного достоинства были великолепны – вы казались законченным произведением искусства. Сегодня утром вы – полная противоположность вчерашней. Если у вас есть такое желание, объясните, пожалуйста, в чем тут дело.

– Видимо, мне полагалось бы испытывать по отношению к вам почтительность и страх, но их нет, и я охотно постараюсь вам объяснить. Мне кажется, вы поймете меня.

Поезд тронулся и медленно пополз среди грязных домов предместья. Затянутое серой пеленой дождя, оно казалось особенно неприглядным. Кристин, выглянув в окно, сказала:

– Вот почему я не люблю больших городов. У нас на холмах никогда не бывает такой удручающей картины.

– Мы скоро выедем за город. Этот поезд идет на Кингсленд, там пересадка на Маренго.

– Я не знаю этих мест, – заметила она. – Я пробыла здесь только три дня. Мне хотелось бы получше узнать город.

– Это нетрудно, – заметил Кент.

Кристин продолжала смотреть в окно. Кент прервал ее наблюдения.

– Вы хотели мне рассказать. Я вас слушаю. Кристин уселась поудобнее, вытянув ноги.

– Довольно длинная история. Мне кажется, я должна сначала рассказать вам немного о своей жизни, тогда вы лучше поймете мотивы, которыми я руководствуюсь в этом деле.

– Прошу вас, – сказал Кент. Путешествие обещало быть интереснее, чем он ожидал.

Кристин бросила на него пытливый взгляд.

– Мне было бы приятно, если бы вы поняли. В течение нескольких лет я была очень одинока. После своего неудачного замужества я вернулась к отцу. Это было тяжелое время. Отец не признавал женской самостоятельности. Кроме того, были особые обстоятельства, которые сделали мое положение в родительском доме невыносимым. Тогда мистер Селден помог мне. Но после его отъезда из Айвенго я ушла из дому и стала бороться за место в деловом мире.

Кент кивнул.

– Вы добивались полной свободы?

– Да. Но моя свобода ничего общего не имела с той, которую обычно подразумевают, говоря о женщинах. Я хотела приобрести знания и деловой опыт. Последние два года мне не на что было бы жаловаться, если бы… Жизнь звала меня, и я откликнулась на ее зов. Но я ошибалась, думая, что смогу быть совершенно свободной. Этого не было. Меня связывали мое женское платье, мой пол. Мне приходилось постоянно бороться. Прежде всего я старалась установить с мужчинами товарищеские отношения. Я умела работать так же, как они, и требовала, чтобы меня признавали равной. От всех преимуществ своего пола я отказывалась. Мужчины не понимали меня, часто принимая мое поведение за особый вид кокетства. Иногда из-за этого возникали такие ситуации, что я вынуждена была бросать работу и уходить, но я никогда не оставалась без работы. Мистер Селден сделал из меня работника, которым дорожили. – Она запнулась на мгновение и добавила: – Мистер Селден многому меня научил.

Ее голос становился мягче, когда она упоминала имя Селдена. Кент внимательно смотрел на нее.

– Кроме всего прочего, он научил меня терпению. Я проявила максимум терпения, завоевывая себе положение как работник, а не только как женщина.

Кент смотрел на нее со все возрастающим недоумением.

– Вы оригинальная женщина. Вероятно, вам нелегко было создавать себе положение в деловом мире. Мужчины неохотно допускают в него женщин.

– Да, я много работала над собой и училась. У меня была страсть к изучению и наблюдению. Занятия заполняли мое время, но не все. Я чувствовала свое одиночество, мне недоставало друзей.

– Друзей? Почему, же у вас их не было?

Кристин рассмеялась, и в ее смехе была горечь.

– Я боялась попасть в ловушку и потерять свободу. Нельзя быть свободной, когда тебя связывают чувства, пусть даже дружеские. В этом я убедилась. Мне было нелегко отказаться от дружбы, и приходилось намеренно вырабатывать в себе своего рода противоядие. Я должна была следить за собой строже, чем мои коллеги. Чувства имеют над женщиной большую власть, чем над мужчиной, мистер Кент. Почти всю жизнь я прожила без друзей, но была вознаграждена за это. Немногие женщины могут похвалиться независимостью, и они не видели того, что было доступно мне.

Кент хотел о многом ее спросить, но удовольствовался одним вопросом:

– Иногда вам, вероятно, нравится быть только женщиной, насколько я заметил?

– Да, – сказала Кристин. – Вчера у меня были приятные минуты оттого, что я женщина. Я могу радоваться при виде красивых мелочей и… – оборвала себя Кристин, а потом быстро добавила: – О, очень приятно позволить себе иногда быть просто женщиной! Я становлюсь ею, когда думаю о мистере Селдене.

Кент колебался.

– Не знаю, могу ли я спросить вас.

– Конечно. Я ведь обещала быть откровенной.

– Если Селден вам небезразличен, то почему вы ждали два года? – нерешительно спросил он.

Кристин не сразу ответила на его вопрос.

– Мне самой трудно ответить. Прошло много времени, прежде чем я поняла, насколько ему обязана. Сначала я думала только о себе, и мне было трудно изменить свое предвзятое мнение о нем. Я должна была узнать многих людей, чтобы сравнить с ними Селдена и его отношение ко мне. Только после этого я отказалась от своего ложного представления о нем. Тогда я решила найти его, и начала действовать. Теперь я здесь.

– Понимаю, – сказал Кент.

Он искренне заинтересовался Кристин. Ему хотелось узнать ее поближе, настолько она показалась ему необычной. Когда эта молодая, изящная женщина пришла просить его о помощи, она представилась ему недалекой, но в течение часа, проведенного с ней, это мнение резко изменилось, и в конце концов он стал участником ее замысла. Кент недоумевал, почему у него возникло такое доверие к ней. И ему захотелось узнать о ней как можно больше.

– У вас, наверно, было немало неприятностей?

– Да. Прежде чем я узнала, откуда их следует ожидать, и научилась избегать неприятных ситуаций, – спокойно ответила Кристин.

Кент тихонько посмеивался над важностью, с которой она это говорила.

– Но я была подготовлена к неприятностям, и не допускала, чтобы они причиняли мне страдания.

– Разве вы никогда не попадали в такое положение, когда трудно себя защитить? – спросил он.

Кристин, повернув голову, посмотрела на него. Он уловил в ее глазах огонек подозрения, но она спокойно ответила:

– Нет, таких положений у меня не было и, надеюсь, не будет.

Ее уверенность восхищала Кента.

– Нужно быть очень уверенной в себе, чтобы так говорить, – сказал он.

– Для этого не надо быть ни слишком уверенной, ни слишком смелой, – ответила она рассеянно.

– Но в некоторых случаях то и другое необходимо, – не соглашался Кент.

– Это неверно. Надо твердо знать, чего хочешь, и не слишком верить людям, – возразила Кристин.

Кент не понимал, как может быть такой рассудительной женщина с отличной фигурой и красивым липом.

Кристин умолкла, глядя в окно на новые для нее ландшафты. Они ехали сейчас по долине, со всех сторон окруженной невысокими холмами, которые на горизонте переходили в горы. Вершины гор сверкали ярким багрянцем. Деревья на склонах ближайших холмов уже оделись свежей листвой. Это место нааывалось «Тенистой долиной». На южном ее конце лежал Кингсленд – город, где они должны были пересесть в поезд, идущий на Маренго. Вскоре паровозные свистки известили о приближении к этой станции, где у большинства пассажиров была пересадка.

Кристин и Кент вышли из вагона и дожидались поезда на Маренго, стоя в тени от навеса, служившего залом ожидания. Их внимание привлекла толпа, большинство которой составляли шахтеры – в синих блузах и грубых башмаках. Среди рабочих резко выделялись щеголеватые конторские служащие. Кристин была единственной женщиной в этой толпе.

От нечего делать мужчины собирались в кучки и, громко смеясь, рассказывали истории и сплетни сомнительного характера, ничуть не смущаясь ее присутствием. Кент, вспыхнув, хотел сделать им резкое замечание, но Кристин предостерегающе положила руку на его рукав, и он промолчал.

Внешний контраст между директором и Кристин был настолько резким, что он сразу бросался людям в глаза. Многие знали Кента, и его имя быстро облетело толпу. Шахтеры – нелюбопытный народ, но женскую фигуру рядом с Кентом они заметили и запомнили.

После полудня поезд, наконец, дополз до Маренго. Поселок мало чем отличался от Айвенго. Улицы, пожалуй, были круче, горы придвинулись ближе, лес на холмах казался немного зеленей, но все остальное было таким же. Кристин сразу почувствовала себя в привычной обстановке. Кроме того, здесь был Селден!

Сразу же после приезда Кент вместе с Кристин отправился в контору шахты. В довольно большой комнате сидел склонившийся над разложенными на столе папками молодой служащий. В конце комнаты виднелись две двери, на которых висели таблички с надписями: «Управляющий» и «Главный инженер». Юноша поднял глаза на вошедших. Кент весело спросил его:

– Управляющий здесь?

– Да, сэр.

Кент повернулся к Кристин.

– Лучше вам подождать здесь, пока я с ним переговорю, – посоветовал он.

Кристин села на один из крепких стульев, расставленных вдоль решетки, разделяющей комнату. Она слышала через дверь приветствие Кента:

– Хэлло, Иервуд, давно вас не видел! – веселым тоном сказал Кент.

– Хэлло, Кент! Давненько вы не были. Впрочем, я без вас не скучал, – не слишком приветливо проворчал седой человек за письменным столом, запуская руку в коротко подстриженную бороду.

В ответ на такое приветствие Кент рассмеялся.

– Вы здесь, наверное, думаете, что я с рогами и копытами, – насмешливо заявил он. – Но, по правде говоря, Кап, я неплохой парень!

Кап Иервуд слишком хорошо знал обычаи Компании, чтобы позволить себя обмануть. Ему было известно, что начальник отдела охраны и безопасности не станет путешествовать ради своего удовольствия.

– В чем дело? Дьявол меня побери, если я слышал о чем-нибудь подозрительном!

– Ничего подозрительного, то есть нет нужды впутывать вас, – пояснил Кент. – Как вам известно, у ребят из отдела охраны и безопасности бывают иногда странные причуды. Сейчас здесь, за дверью, одна из моих сотрудниц. У нее от меня небольшое поручение.

– Как, и женщины у вас работают?! Изумление Иервуда не знало границ.

– Да, когда это необходимо – так же, как и мальчики, – улыбаясь, ответил Кент.

– Какого черта вы собираетесь делать здесь с женщиной? На шахту ее не пустят.

– Об этом я расскажу позже, – уклончиво сказал Кент. – Пока необходимо дать ей возможность остаться. Если будут вопросы по поводу ее появления – говорите, что она жена инженера, временно задержавшегося в Западной Виргинии, ну, хотя бы в Блюфилде.

– Черт возьми! Ну хорошо. Пусть живет, но я не намерен с ней возиться и не желаю иметь из-за нее неприятностей. Чем меньше имеешь дело с вашими ребятами из отдела охраны, тем лучше. Вы не хотите сказать, в чем дело?

– Нет, – прямо ответил Кент.

– Храните для себя, – фыркнул Иервуд. – Вы всегда чертовски таинственны. Как ее зовут и где она будет жить?

– Спросим об этом ее. Она за дверью, в первой комнате.

Кент встал и распахнул дверь.

– Пожалуйста, войдите, миссис Беннет.

Когда Кристин появилась в дверях, он их познакомил.

– Мистер Иервуд – здешний управляющий. Миссис Беннет, вы будете обращаться к господину управляющему по всем делам, связанным с вашей работой, – сказал Кент, повернувшись к Кристин.

– Здравствуйте, – грубовато сказал Иервуд. Ему не нравились сотрудники отдела безопасности и охраны, будь то мужчины или женщины, но волей-неволей приходилось подчиняться распоряжениям Кента.

– Мистер Иервуд будет о вас заботиться, – продолжал Кент. Он говорил веско. – Когда вам понадобится информация, приходите сюда – мистер Иервуд вам ее предоставит. Где вы предполагаете остановиться?

Кристин ответила решительно:

– Только не в пансионе, – на лице ее появилась гримаса отвращения. – Я хотела бы получить отдельную квартиру.

Иервуд прервал ее:

– Вы оба, кажется, кое о чем забыли. Она ведь жена, ожидающая мужа-инженера. У нее должен быть коттедж: это произведет более благоприятное впечатление.

– Да. Мне бы очень хотелось. Можете ли вы это устроить?

Иервуд встал.

– Мне кажется, у нас есть один свободный коттедж. Надо узнать, – сказал он, выходя из кабинета.

Кент последовал за ним. Как только мужчины ушли, Кристин приблизилась к письменному столу управляющего. Ее ловкие пальцы быстро перебирали лежащие там бумаги. Вздох облегчения вырвался из груди Кристин – она нашла то, что искала. Это были пустые бланки с подписью Иервуда и печатью Компании. Кристин оторвала один из них и торопливо его спрятала. Когда вошли Кент и Иервуд, она уже спокойно сидела в кресле.

– У нас есть один свободный коттедж, но он на окраине поселка, – сказал управляющий.

– Меня это не пугает, – быстро ответила Кристин. – Я хотела бы там поселиться, если…

Кент внушительно сказал:

– Тогда предоставьте его миссис Беннет. Вероятно, он меблирован? Продукты из нашей лавки посылайте ей на дом. Счетами я займусь сам.

Кристин поднялась.

– Могу ли я сейчас туда пойти? – спросила она.

– Это последний коттедж в конце Кнолля, на правой стороне, – объяснил Иервуд. – Его нельзя не заметить.

– У меня еще есть свободное время до отправления поезда. Если вы ничего не имеете против, я хотел бы посмотреть, как вы устроитесь, – любезно предложил Кент. Потом, повернувшись к Иервуду, он сказал: – Вы будете заботиться о миссис Беннет.

– Можете не сомневаться, – ответил управляющий все еще немного сердито, хотя его первоначальная враждебность к Кристин, как сотруднице отдела охраны и безопасности, рассеялась благодаря ее внешности и манере держаться.

Глава 10

Клемент Беннет, пользуясь своей ловкостью и находчивостью, промышлял в шахтерских поселках. Тип людей, к которому он принадлежал, довольно часто встречался в угольной промышленности. В большинстве случаев эти подонки являлись шпионами Компании, за ничтожную плату предававшими своих товарищей. Рабочие презрительно называли их «сморкачами». Наиболее способным из них иногда удавалось высоко подняться над уровнем мелких дел и стать хищниками крупного масштаба. Но Клем Беннет не принадлежал к их числу. Ему не хватало смелости и самообладания, чтобы сделать карьеру крупного мошенника. Поле его деятельности было ограничено шулерством, торговлей спиртным и секретной службой в Компании. С этой стороны он был известен в Цинциннати и Кентукки.

После одной из политических схваток между рабочими и Компанией, где он играл роль провокатора и оказался настолько неискусным, что был разоблачен, Компания перебросила его в Западную Виргинию. Там он получил известие от товарищей, уехавших раньше: они звали его на новое дело. Клем рад был уехать из надоевшей Западной Виргинии, где он в то время служил в охране Компании. Слухи, распространившиеся о нем по всему штату, закрыли ему доступ во многие поселки. Еще до приглашения Бена Крила он подумывал о переезде в Колорадо, где можно было неплохо подработать, Но он не имел также ничего против Алабамы, куда звал его Бен Крил.

С 1907 года – года великой стачки, когда он был шпионом Компании в этом штате и бежал от разъяренных рабочих, прошло много лет. Его забыли, и сам он сильно изменился, но все еще боялся быть узнанным. Зная, что у шахтеров хорошая память, Беннет с ужасом гнал от себя мысль о том, что может произойти, если его узнают. Справившись с приступом животного страха, он стал спокойно размышлять. Тогда он был неопытным юнцом, теперь – зрелым человеком, искушенным жизнью. Даже будучи узнанным, Беннет сумел бы выгородить себя, как бывало не раз. После этих размышлений он поехал в Бирмингем, чтобы более подробно узнать, в чем заключалось дело, ради которого его вызывали. Полученное им известие состояло из нескольких слов: «Приезжай в Бирмингем. Стоящее дело». Беннет отправился в центр города за дальнейшими инструкциями.

Теперь он ждал, стоя на углу Первой авеню и Двадцатой улицы, где жизнь била ключом. Рабочий день закончился. Проголодавшаяся и усталая толпа устремилась по домам, где людей ждали горячий ужин и отдых. Беннету нравилась многоликая, вечно меняющаяся толпа. Он настолько погрузился в наблюдение за непрерывным калейдоскопом лиц, что не заметил фигуры рядом с собой.

– Какого черта ты здесь торчишь? – спросил подошедший к нему человек.

Обрадованный неожиданной встречей, Клем улыбнулся во весь рот.

– Пашер Редли! Что ты тут делаешь?

– Жду тебя, – ответил Редли, долговязый тощий парень. – Целую неделю я выстаивал здесь по вечерам, с тех пор, как тебя вызвали из Западной Виргинии, – сказал он, показывая длинные, как у волка, зубы.

– С чего ты взял, что «вызвали»? – спросил Беннет.

– Не пытайся водить меня за нос, – ответил Редли с великолепным сарказмом. – Для удешевления тарифа мы отправимся вместе.

– Ты по тому же делу? Редли пожал плечами.

– Полагаю, что так. Мы притащились сюда раньше тебя.

Беннет, глядя на него в упор, спросил:

– Что это за дельце? Редли покачал головой.

– До сих пор он не говорил – должно быть, дожидался твоего появления. Меня вызвали из Ладлоу. С тех пор я только и делал, что разыскивал тебя.

Беннет сразу потерял интерес к толпе. Он схватил Редли за руку.

– Идем к нему!

Они свернули на одну из улиц и скоро зашли в маленькую гостиницу.

– Что за чертовщина! – выругался Беннет. – Как он мог прийти сюда в такое время дня?

– Спроси об этом сам, – грубо ответил Редли. – Я только исполняю приказ. Он велел привести тебя, как только ты приедешь.

Редли взбежал по лестнице на третий этаж и свернул в темный коридор. Перед одной из дверей он остановился и постучал. Войдя в номер, Беннет увидел невысокого человека, нетерпеливо расхаживающего по комнате.

– Здорово, Беннет! Как поживаешь? – приветствовал он вошедшего.

– Хэлло, Бен! Как дела?

– Пока не очень, но будут лучше. Входи, Редли, и закрой дверь, – сказал Крил.

Все трое очень отличались друг от друга. У Крила при небольшом росте был круглый, как бочонок, живот и непропорционально длинные руки. Его довольно приятное лицо казалось плоским, голову венчала шапка черных кудрявых волос, кое-где поседевших.

Редли, развалясь в кресле, по обыкновению молчал. Его шестифутовый рост подчеркивала необычайная худоба. Свинцовые глаза, длинный нос, похожий на птичий клюв, торчащие вперед зубы и тупое выражение лица делали Редли похожим на классического убийцу. Впрочем, так о нем и говорили.

Внешностью Беннет не подходил к этой компании, а развязностью, которая составляла одну из его характерных черт, превосходил обоих. Если во всем облике Редли основным цветом был серый, то у Беннета преобладали оттенки красного. Его волосы были ярко-рыжими, цвет лица – красноватый, даже кожу рук покрывали рыжевато-красные пятна, золотистые брови и светлые ресницы оттеняли фарфорово-голубые глаза. На нем были приличный светло-коричневый костюм и ниш-па, щеголеватые ботинки рыже-бурого цвета дополняли несколько претенциозный вид.

Глядя на Беннета, Крил объявил:

– Можно поживиться.

– Не сомневаюсь, если это говоришь ты, – сказал Беннет. – Слушаем тебя, старина.

Крил ответил не сразу. Он переложил сигару из одного угла рта в другой и с важностью посмотрел на обоих.

– Для моего дела нужны трое парней. Беннет беспокойно заерзал на стуле.

– Опасное дело? Бен, ты забыл ищеек!

– Опять сдрейфил? Ты предпочитаешь болтать, а не драться.

– Конечно. Кому охота? Разговаривать всегда легче, – развязно сказал Беннет.

– Не спорю. Ты чертовски хорошо умеешь заговаривать зубы.

– Что ж, это не раз выручало меня из беды, – самодовольно парировал Беннет.

– Сейчас тебе могут пригодиться твои разговорные способности. Разговоров будет более чем достаточно. Дело в том, что у меня завелась сотня-другая долларов, и я знаю способ быстро их приумножить, – сказал Крил.

– И ты собираешься сделать это с нашей помощью? – догадался Беннет.

– Ты не ошибся. Но делить прибыль будем поровну, на троих.

Как только речь зашла о деньгах, на лице Беннета появилось выражение сосредоточенного внимания:

– Не совсем ясно, откуда возьмется прибыль. Может, ты, все-таки, объяснишь, чего хочешь, старина?

Крил заговорил негромко и веско:

– Насколько мне известно, шахтеры Алабамы – народ честный, но довольно-таки невежественный. И, как всякая деревенщина, падки на все новое. Я предлагаю их немного развлечь – организовать лотерею-джакпот. Для нас она будет беспроигрышной: не меньше двадцати процентов в нашу пользу.

– Ты хочешь, чтобы я в этом участвовал? – спросил Беннет, польщенный тем, что его собирается взять в компаньоны сам Бен Крил, человек крутой и изобретательный.

– Именно, – ответил Крил. – В Алабаме хватает шахтерских поселков, но начать я предлагаю с Маренго – есть такое забытое Богом местечко. В главной конторе Континентальной угольной компании работает мой приятель. Он рассказывал мне, что управляющий шахтой там очень стар, и рабочие его совсем не боятся.

– И что нам до того? – удивился Беннет.

– Не мне тебе втолковывать, что при таком начальстве работать нам будет гораздо спокойнее, по крайней мере, какое-то время, – пояснил Крил.

Беннет спросил, явно заинтересованный:

– Мы едем туда втроем?

– Это привлекло бы к нам внимание всего поселку– возразил Крил. – Думаю, подготовительной работой займешься ты. Твоя задача – подружиться с углекопами и приохотить их к азартным играм. А потом ты вызовешь нас с Редли.

– А в чем будет заключаться моя роль? – заговорил молчавший до сих пор Редли.

– Ты приезжаешь вместе со мной и помогаешь нам обоим ощипывать этих простодушных петушков.

– Ладно, я согласен, – заявил Беннет. – А как насчет финансирования нашего предприятия?

– Узнаю тебя, Клем, – усмехнулся Крил. – Кажется, ты всегда любил иметь дело с деньгами.

– И никогда они у меня не задерживались, – посетовал Беннет.

– Я дам тебе с собой тысячу долларов, – сказал Крил, – почти все, чем располагаю.

– Деньги пригодятся, – серьезно заметил Беннет. – Наличных у шахтеров почти нет: с ними расплачиваются чеками. И если игра заденет их за живое, то они рады будут продать мне свои чеки по дешевке. А уж я потом сумею выколотить денежки из Компании.

– Делай, как знаешь, – согласился Крил. – Когда ты едешь?

– Хоть завтра, – ответил Беннет.

– Отлично, будем ждать от тебя вестей, – заканчивая разговор, сказал Крил.

Редли кивнул головой, молчаливо с ним соглашаясь. Поговорив еще немного, новые компаньоны пожали друг другу руки и разошлись.

Глава 11

Подозвав негра-сторожа, убиравшего участок перед конторой, Мэллори Кент велел ему отнести вещи Кристин к коттеджу на Кнолле, который Иервуд предоставил в распоряжение приезжей. Кристин взяла у управляющего ключи, и они с Кентом пошли к ее будущему жилищу.

Теперь они оба стояли перед калиткой в заборе, отделявшем от улицы небольшой дворик с зеленым газоном и цветущими деревьями. Мощеная дорожка вела от калитки прямо к крыльцу аккуратного двухэтажного коттеджа.

Кент смотрел на Кристин и думал о том, что ему нравится эта женщина. Его удивляло и восхищало в ней редкое сочетание силы и нежности, женственности и отваги. Пожалуй, за все последние годы ни одна женщина не заинтересовала его так глубоко, как она. Ему хотелось сказать ей об этом, но он ограничился тем, что спросил:

– Вы, наверное, сразу начнете устраиваться в доме? Кристин покачала головой и вошла в дворик. Притворив калитку, она обернулась к нему.

– Нет, я не буду торопиться разбирать вещи. – Ее голос звучал мягко, почти ласково.

Кент не спешил уходить. Он оперся на калитку и смотрел на Кристин. Молодая женщина была очаровательна на фоне цветов, которые увивали фасад дома и наполняли воздух тонким ароматом. Темы для разговора не находилось, но расставаться им не хотелось. Негр давно ушел, оставив чемодан у порога дома и получив брошенную ему Кентом серебряную монетку.

Наконец, Кент весело сказал:

– До вас в этом коттедже жил холостяк. После него вы вселяетесь первой. Насколько мне известно, дом прилично меблирован. Белье и посуду вам пришлют. Ежедневно мальчик из лавки будет приносить вам продукты. Мне сказали, что питьевая вода есть в кране у черного хода. Я обязал Иервуда присылать вам уголь и распорядился, чтобы за вашим домом присматривали.

Кристин посмотрела на него с признательностью.

– Вы предусмотрели все мелочи. Это так необычно для меня! Я привыкла сама о себе заботиться. Мне было бы неприятно, если бы вы считали меня неприспособленной к жизни. Благодарю за заботу, – сказала она сердечным тоном.

Кент взглянул на нее.

– Ради Бога, не надо портить мне настроения. Я знаю, что вы можете сами о себе позаботиться, иначе не согласился бы на ваш приезд сюда. Но не стоит возражать против этих незначительных услуг, тем более, что они не доставили мне особых хлопот. Я только распорядился, чтобы все было сделано.

– Да, но я знаю, как вы заняты. Мне жаль, что вы из-за меня потеряли день. – Она протянула руку. – Благодарю вас за все.

Взяв ее маленькую руку в свою, сильную и большую, Кент вкрадчиво спросил:

– Надеюсь, мы будем друзьями? Кристин подняла брови.

– Зачем вы спрашиваете? Разве мы не друзья?

– Я думаю, да, – тем же тоном ответил Кент. – Не буду вас задерживать. Я вижу, вам не терпится поскорее войти в дом.

Потом, уже более деловым тоном, он добавил:

– Я постараюсь не терять с вами связь. Иервуд будет сообщать мне о вас, но я прошу, чтобы вы без стеснения обращались ко мне в любое время, когда это понадобится. Вы не забудете мою просьбу?