Стриптизёрша

      -- Да-да-да! Но давайте вернём папе молодость, пока вы не забыли, как он выглядел. Это будет хорошей тренировкой. Просто смотрите в зеркало и попытайтесь превратить моего отца в того супермена, которого вы видели.
      -- Понятно! -- прервал её Димон. -- Замолчи, девчонка, чуда хочу!
      Он вообразил, что в стекле, поверх отражения, появился прежний Андрей. В какой-то миг ему даже показалось, будто воображаемый заслонил собой настоящего, и он перевёл взгляд на отца Марьяны.
      Ничего не изменилось.
      Димону захотелось сказать, что с него хватит, иллюзиониста из него не получится, но тут он взглянул в зеркало -- и заткнулся. Андрей, увеличившись в габаритах и вдвое помолодев, насмешливо скалился из волшебной глубины, способной преобразить саму Реальность.
      Только теперь, так глупо прозевав появление чуда, Диди, наконец, понял, что значит -- "не представить себе, а действительно увидеть". Для этого нужно отключить желание кем-то быть и чего-то хотеть, нужно ничего не слышать и не замечать, остановить всегдашний гул в голове...
      -- Класс! -- сказал он. -- Только этот у нас каким-то другим получился. Поменьше того, что ли.
      Андрей, ни слова ни говоря, нагнулся, взял стул за задние ножки и поднял его к потолку вместе с программистом, клавиатурой и мобильником.
      -- Показалось! -- пояснил Димон, покачиваясь рядом с люстрой.
      -- Крестись! -- посоветовал богатырь.
      В дальнейшем Димон не участвовал в "мыследеянии", занимаясь технической работой -- выводом на экран нужного изображения в нужном ракурсе. А колдовство творили физик Боб и танцовщица Марьяна. "Хороша парочка: шут да ведьма", думал Диди, но не слишком язвительно. Зависть не могла зачеркнуть его симпатию к этим двоим чудикам.
      В течение пятнадцати минут всё необходимое перекочевало из экрана на стол. Всё, кроме кольца.
      -- Осталось самое сложное. Мальчики, вы будете нам мешать, погуляйте пока, -- попросила Марьяна.
      Андрей поднялся и направился на кухню -- как всегда, молча. Димон поплёлся следом.
      Присели. Посмотрели друг на друга.
      -- Ты за рулём -- или не очень? Медовуху будешь? -- спросил Димон. Не дожидаясь ответа, разлил по кружкам остатки. -- Ну, давай. За знакомство!
      Андрей выпил всё одним длинным глотком. Скривился. Выставил перед собой бо-ольшой палец. Поискал взглядом что-нибудь. Зацепил вилкой маринад. Проглотил его как акула тунца -- со всеми костями. Внимательно посмотрел на Димона. И стал вдруг рассказывать сказку.
 
       Сказка о несчастливой девочке
 
      Жила-была маленькая девочка. Как и все девочки на свете, любила перед зеркалом вертеться, собой любоваться. Она верила отражениям, потому что помнила поэмы Пушкина и знала: нет ничего правдивее зеркал.
      Однажды глупый дядя назвал её чебурашкой. "А где наша Чебурашечка? Крокодил Гена принёс ей коробку конфет!" -- "Геннадий Сергеевич, проходите, прошу вас, она скоро выйдет", сказала мама.
      Спустя какое-то время мама заглянула в детскую. Марьянка лежала в кровати, по самые брови утонув в одеяле. "Я хочу спать. У меня болит голова". "Капризничает доця", усмехнулась мама гостям. Она так и не узнала, в каком ужасе пребывала в этот миг её дочь. Заглянув в зеркало, чтобы выйти к гостям красивой и нарядной, Марьяна увидела в нём не себя, а мохнатую мартышечку с огромными ушами. Девочка плакала и не знала, что делать. Теперь её отдадут в страшный "закрытый интернат".
      Поздним вечером, когда гости разошлись, она догадалась: дядя Гена -- злой колдун. Это он, едва появившись в квартире, превратил её в чебурашку.
      Но его уже нет, значит...
      Зеркало отразило обыкновеннейшую зарёванную девчонку семи лет от роду.
      Она никому так и не рассказала о том, что ей тогда привиделось, но дядю Гену боялась как чёрта. Вскоре он исчез: у родителей почему-то не заладились отношения с добрейшим Геннадием Сергеевичем.
      Подобное повторялось вновь и вновь. Марьяна поняла: у неё в комнате находится волшебное зеркало. Она стала беседовать с ним. Научилась понимать его ответы. Зеркало не знало слов, но умело показывать всё что угодно. Оно разговаривало отражениями.
      Годы идут. Закрыв книгу о ведьме Маргарите, нагая девочка приближается вплотную к своему отражению и всем телом прижимается к нему, ощущая тепло девушки в стекле -- той девушки, в которую она превратится через несколько лет. Она не спешит укладываться спать: разглядывает фигуру, лицо, глаза. Книг было так много, так много героинь -- а ещё актрис, восхитительно уверенных в себе; и Марьяна перемеряла их всех, каждый раз изменяясь столь неожиданно и странно, что родители, наконец, заметили это и забеспокоились.
      Они приняли меры. Говоря попросту, мама стала подглядывать за дочерью.
      Вскоре всё выяснилось. Сор из избы не выметали, ведь стоит кому-то пронюхать о тайне зеркала, как житья не станет от газетчиков-телевизионщиков. И неизвестно ещё, чем всё закончится... Пусть у ребёнка будет нормальное детство.
      Девушка выросла. Её колдовское искусство окрепло. Теперь она умела и превращаться, и превращать. Теперь все зеркала стали волшебными, а волшебство сделалось ежедневным и ежечасным.
      В этой фантасмагории образов, в бесконечном шествии отражений навек затерялась та пятнадцатилетняя Марьяна, которая ещё не забывала возвращаться вовремя домой. Отныне она могла быть кем угодно, но только не собой.
      Однажды в грустный осенний вечер она сидела в своей "детской" перед старым зеркалом, много повидавшим на своём веку, и жаловалась на несчастливую долю, вынудившую её всегда принимать чужой облик. И тут в стекле появилась старуха. Марьяна испугалась, но вспомнила о том, что зеркала не всегда послушны -- иногда они показывают то, что сами захотят, -- и потихоньку разговорилась со старой женщиной. "Когда-то я была девочкой Алисой и ни слова не понимала по-русски", сказала та. "Впоследствии я становилась многими другими девчонками, из тех, которые никогда ни на кого не похожи. Таких называют баловницами. А ещё я часто бывала девушками на выданье..." -- "А теперь стала мною?" -- воскликнула Марьяна, забыв о вежливости и недослушав рассказ старухи. "Нет, что ты, я всего лишь твои горькие мысли", ответила та.
      "Если ты -- мои мысли, то..." -- "Знаю! Я уже знаю о твоей беде. Выслушай меня внимательно. Тебе нужно найти человека, который тебя полюбит, он-то и увидит настоящую Марьяну: ту, которой ты должна стать. Но будь осторожна! Если этот человек не сможет как следует разглядеть тебя сразу, до следующей перемены в твоём облике, то не сделает этого никогда. Он так и не сумеет привыкнуть к твоему непостоянству и охладеет к твоей красоте. Тогда ты не получишь ни любви, ни себя самой".
      Андрей замолк. Поднялся, выглянул в окно. "Вот такие пироги", сказал.
      -- А дальше? -- спросил Димон.
      -- Дальше скучно, -- ответил Андрей. -- Мы ж не дети малые... Что они там возятся? За такое время можно слона сотворить. Ну-ка, глянем!
      Они вернулись в гостиную и очень удивились переменам в ней. Гирлянды и воздушные шары на стенах, цветные занавески на окнах -- всего этого раньше не было.
      Стоя на коленях перед девушкой в длинном платье до пят, толстяк с самозабвенным пыхтеньем вшивал в бархат серебряную нить. Девушка казалась незнакомкой. Донская казачка, густые брови, жгучий взгляд... понятно, характер тот же, внешность другая... но что с Андреем? Изменился в лице человек -- ну прямо Гамлет, углядевший тень отца своего!
      -- Марьяночка!
      Незнакомка улыбнулась.
      -- Она вернулась! Вернулась моя малышка! -- объяснял очевидное Андрей, дружески хлопая Димона по плечу. Диди устоял, лишь коробка с дискетами выпрыгнула из кармана. -- Ай да Вовка, ай да сукин сын, справился! Мужик! А я не верил... Идём, кум, гульнём, пока я молод! Не будем им мешать, у них бал впереди. Утром и она, и я станем такими, какими мы и должны быть... Утром колдовство закончится -- прощай, чужая личина! Даже грустно отчего-то, веришь?
      -- Да как не поверить? Верю. Я тебе, Андрес, вот что скажу: важно не то, как ты выглядишь, а...
      Голоса стихли, растворившись в гудении лифта.
      Боб снизу вверх смотрел на свою мечту. Несоответствие исчезло. Это была Она. Марьяна ответила на его взгляд -- и после паузы произнесла низким ведьмовским голосом:
      -- К дьяволу узоры! Я начинаю, мессир!
      И под звуки вальса, слышного только двоим, под шорох спадающего на пол платья она приступила к своему последнему колдовскому обряду.