Киндрэт (№2) - Колдун из клана Смерти

– Насколько я понимаю, теперь мы имеем лишь мое слово против слова Кристофа, – резко вмешался вьесчи.

– Рамон, вы уверены? – спросила девушка. – Вы могли ошибиться…

– Не имею такой привычки. Ошибаться. – Глаза негоцианта загорелись нехорошим блеском, губы сжались в тонкую линию. – Иначе все ваши сбережения в моих банках, уважаемые родственники, превратились бы в пыль.

– Я не храню сбережения в ваших банках. – Колдун едва заметно усмехнулся, отошел от полок и сел напротив вьесчи. – Значит, ты уверен, что слышал мой голос?

– Абсолютно. – Рамон подался вперед и произнес доверительно. – Кристоф, я не идиот и не самоубийца, чтобы врываться в твой дом и обвинять в похищении учителя. Но, если у тебя есть сомнения, пригласи Даханавара. Кажется, он теперь у вас в друзьях… – Вьесчи снова откинулся на спинку кресла и развел руки. – Пусть просканирует меня. И всем нам сразу станет спокойнее.

Дона быстро посмотрела на любимого ученика Вольфгера. Дарэл продолжал блуждать где-то в глубинах памяти Вивиана, и вытащить телепата в реальный мир было невозможно.

– Сейчас он недоступен. К сожалению. – Сожаления в голосе Кристофа не было. Девушке показалось, он уже сделал для себя какие-то выводы, однако не хочет произносить их вслух.

– Рамон, по какому делу вы должны были встречаться с Вольфгером? – спросила она грубее, чем хотела.

– Его интересовала информация, – нехотя ответил тот после секундной паузы.

– О чем? – тут же вмешался некромант.

Вьесчи поразмыслил мгновение, барабаня пальцами по подлокотнику, затем произнес:

– О лигаментиа.

Дона удивленно выпрямилась в кресле. Насколько ей было известно, мастера Смерти практически не имели дел с представителями этого клана.

– Что конкретно было нужно мэтру? – уточнил колдун.

– Легенды, слухи, догадки. Все знания, которые о них успели собрать вьесчи… Я уже передавал ему сведения. Дважды. Та встреча должна была стать третьей.

Кристоф задумался, и Дона знала, о чем. Он был в доме Вольфгера, пытаясь найти хоть какой-то намек, связанный с исчезновением учителя. Однако тогда не знал, что конкретно искать.

– Но зачем?! – Девушка не смогла сдержать удивления. – Неужели Вольфгер знал о лигаментиа меньше, чем ты?

– Я не интересовался, зачем мэтру нужна информация, – доверительно произнес Рамон, подчеркнуто обращаясь только к девушке. Улыбнулся, вызвав у нее секундную вспышку раздражения. – Получив возможность оказать услугу главе клана Кадаверциан, было глупо не воспользоваться этим. Но сейчас больше любопытно другое – кто натравил на меня зомби?

– Считаешь, нападение рапаита тебя оправдывает? – голос Кристофа прозвучал глухо и враждебно. Дона удивленно взглянула на собрата, который всегда был невозмутимо вежлив даже с недоброжелателями.

– Я не оправдываюсь, – оскалился в ответ Рамон. – Мне нет смысла оправдываться. Дона видела, что произошло. Если бы она не вмешалась…

– Да, – задумчиво произнес некромант, – разыграно великолепно. Негоциант, после тридцатилетнего молчания, в приступе неожиданной откровенности решает раскрыть тайну похищения главы кадаверциан его ученице. Той, что любила его и страдала в неведении больше всех. Меценат «случайно» встречает девушку и везет для беседы в тихое место, выбрав из всех парков Столицы именно тот, где затаился голодный рапаит. Естественно, вилисса предотвращает нападение. Но как только существо собирается сказать, кто его создатель, негоциант убивает его. Затем следует путешествие по совершенно пустому и безопасному тоннелю, где можно показать себя самоотверженным защитником и, наконец, обвинить в предательстве меня. Именно в тот момент, когда проверить это невозможно.

На протяжении этого длинного монолога, Рамон все крепче сжимал подлокотники кресла. Казалось, воздух вокруг него начинает потрескивать от электричества.

– Ты хочешь сказать, – процедил он сквозь зубы, – что я сам устроил нападение?

– Я хочу сказать, что в этой истории слишком много странных совпадений.

Несколько мгновений вьесчи с яростью смотрел на собеседника, потом внезапно расслабился.

– Хорошо. Предположим, ты прав. Тогда объясни, для чего, по-твоему, мне это надо? Произвести впечатление на Дону? Вызвать у нее недоверие к тебе и, таким образом, переманить на свою сторону одного из мастеров Смерти? Поверь, Кристоф, мне гораздо выгоднее получить поддержку от всего вашего клана. К тому же, – в голосе Рамона снова зазвучали искренние, доверительные интонации, – рано или поздно, тебе придется взять управление вашей семьей на себя. И мне совсем не выгодно получить врага в лице нового мэтра. Да, кстати, заодно скажи, откуда я мог взять рапаита? Их умеют создавать лишь колдуны из клана Смерти.

Кристоф молча поднялся, прошел в соседнюю комнату и вернулся спустя минуту, листая массивную книгу, переплетенную в красную кожу. Сел, положив открытый том себе на колени.

– Дона, когда ты видела последнего рапаита?

– Давно. Лет двести назад. Может, больше.

– Мастером по созданию «ульев» считался Леон де Кавальо, – сказал Кристоф, пробежав взглядом страницу. – Он погиб в тысяча семьсот двадцать пятом.

– Начало Вампирической эпидемии, – пробормотал Рамон, глядя на фолиант с безмерным интересом.

– Да, – подтвердил колдун, продолжая читать. – Искусство создания «ульев» больше не практиковалось в связи с большой разрушительной силой и сложностью в подчинении объекта.

Он закрыл книгу. На обложке слабо блеснуло изображение увитого плющом креста в черной траурной рамке.

– Говоря проще, – продолжила Дона, – создание рапаитов опасно для нас самих. Все человеческие рассказы о вернувшихся после смерти злобных чудовищах, уничтожающих целые деревни, повествуют именно про этих некротических существ.

– Вы хотите сказать, что никто из ваших после двадцать пятого года не делает этих тварей? – вопросительно приподняв брови, Рамон протянул руку, и Кристоф отдал ему книгу.

Вьесчи взвесил том на ладони, уважительно покачал головой, полюбовался качеством обложки и вернул обратно.

– Список погибших моего клана много тоньше. Хотя был период, когда не было времени заполнять пустые страницы.

– Не сомневаюсь, – сухо отозвался колдун. – Да. Мы не создаем рапаитов. Это вопрос безопасности.

– Тогда кто?

– Магия Леарджини сохраняет любое существо сколь угодно долго, – тихо произнесла Дона. – Рапаита могли сотворить двести, триста лет назад… Потом заморозить и воскресить, когда в этом возникла необходимость. Поэтому в тоннеле я почувствовала лишь тонкий след пути зомби, но не ощутила места, где его делали. Возможно, его не создавали, а просто разбудили.

– Быть может, досточтимые собратья, вы ответите и на вопрос, кто обладает магией клана Леарджини сегодня? – скептически осведомился Рамон. – Из уважения к вам, Дона, я допущу, что много лет назад они могли захватить одно из ваших созданий. На всякий случай. Они вообще были очень запасливы. Но…

– Прямо как вьесчи, – произнес Кристоф, глядя на гобелен поверх головы Рамона.

Банкир предпочел не услышать этот комментарий:

– Но кто разморозил эту тварь? – продолжил он, снова поворачиваясь к девушке. – Если уважаемый господин де Альбьер не причастен ни к исчезновению Вольфгера, ни к сегодняшнему нападению, то… – Негоциант сделал глубокомысленную паузу.

– Насколько мне известно, после окончательного уничтожения «ледяных джинов» кое-какие их знания присвоил клан Асиман, – неохотно произнес Кристоф. По его хмурому лицу было видно, что кадаверциана самого по каким-то причинам не устраивает эта гипотеза, но другой он предложить не может.

– Рамон, откуда вы знали, где меня можно встретить сегодня вечером? – спросила Дона.

Вьесчи улыбнулся довольной сытой улыбкой, и вид у него стал как у кота, только что слопавшего кусок парного мяса.

– Элементарная логика, миледи. Когда я говорил с вами по телефону, услышал посторонние голоса, иногда гудки машин. Значит, вы были не дома. Но обычно, по моим наблюдениям, на прогулку так рано вы не выходите. Следовательно, решили посетить какое-то мероприятие. Я внимательно изучил афиши на предмет того, что могло бы вас заинтересовать. Оперетту игнорируете. В оперу идете, только когда приезжают итальянцы. В театрах сегодня не было ничего приличного. А концерт Гемрана Вэнса, хорошего знакомого вашего друга Дарэла, вполне мог заинтересовать, если не вас, то Кристофа. Поет новообращенный фэриартос неплохо, поэтому я решил, что после представления вы, как особа очень впечатлительная, захотите побыть в одиночестве, прогуляться, дать улечься эмоциям. И, как видите, оказался прав.

Какое-то время Дона пребывала в некотором смятении. Ей и в голову не приходило, что Рамон изучает ее привычки. Более того – следит за ней! Похоже, Кристоф подумал то же самое, потому что его следующий вопрос прозвучал вызывающе:

– Кто знал, что ты собираешься встретиться с Доной?

Вьесчи задумался, и на этот раз он не играл и не притворялся – размышлял серьезно, напряженно.

– Никто. Хотя… Нет, никто.

Кадаверциан продолжал пристально смотреть на него, и видимо собеседник понял, что придется говорить все до конца:

– Есть кое-кто, кто мог быть в курсе. Но, уверяю, это абсолютно…

– Кто?

– Моя дочь. – Рамон увидел недоумение, появившееся на лицах некромантов, и усмехнулся. – Я обратил ее полгода назад и доверяю, как самому себе. У девочки выдающиеся математические способности, и оставить ее в той дыре, где она жила, было выше моих сил.

– А она не могла…

– Дона, я вас умоляю, ей всего восемнадцать. – Вьесчи поднялся и принялся расхаживать по кабинету. – Что ее может интересовать кроме нарядов и парней? Да она в восторге от самой себя и своих новых возможностей. Ей нет дела до наших интриг.

– Напрасно вы так думаете, Рамон, – мягко заметила Дона. – Не стоит недооценивать восемнадцатилетних девочек.

– Хорошо. Я поговорю с ней, – нехотя согласился вьесчи.

– Если бы господин де Кобреро своевременно сообщил мне о случившемся, – любезно улыбнулся Кристоф, – сейчас мы бы знали об этом наверняка.

– Господин де Кобреро считает тебя организатором нападения, – сухо напомнила Дона.

– Уважаемые родственники, – Рамон выразительно постучал по циферблату своих часов. – Кто-нибудь следит за временем? Быть может, вы обсудите все инсинуации господина де Кобреро после его ухода?

Дона прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Кристоф насмешливо сверкнул глазами.

– Вижу, что мне не удалось рассеять ваши сомнения, впрочем, как и вам мои. Зато теперь у нас есть причина для следующей встречи… Миледи, – Вьесчи поцеловал руку Доне, – несмотря на все недоразумения, был счастлив видеть вас. Кристоф…

– Я провожу.

Колдун кивнул девушке, прося ее остаться, и вместе с негоциантом вышел из гостиной.

Когда Кристоф вернулся, Дона держала на коленях книгу памяти и медленно перелистывала страницы.

– Я не знала, что ты заполняешь ее.

Он облокотился на спинку кресла, в котором сидела мистрис.

– А имени Вольфгера нет. – Вилисса коснулась бумаги, на которой остались последние строчки, начертанные рукой учителя. Он всегда писал на валашском, гусиным пером.

– Дона, – Кристоф наклонился, и девушка почувствовала, как его волосы коснулись ее щеки. – Скажи, ты действительно думаешь, что я мог его предать?

– Нет. – От острого запаха пыли запершило в горле, она резко захлопнула книгу и повторила тихо. – Нет…

И совсем уже, было, собралась попросить прощения за свои недостойные сомнения, но Кристоф не дал этого сделать, заговорив сам:

– Тебе не кажется, что господин де Кобреро открыл слишком много карт? Буквально вывалил перед нами всю колоду.

Дона повернулась, чтобы видеть его глаза.

– Да, за последнюю ночь я узнала о вьесчи больше, чем за прошлое столетие. И меня…

– … это настораживает, – закончил за нее Кристоф и добавил. – Я хочу съездить в дом Вольфгера.

– Я с тобой. – Она стремительно поднялась. – Понимаю, это глупо, но теперь мне за каждым углом мерещится ловушка.

– Нам надо быть осторожнее. Особенно – тебе. Я не хочу, чтобы здесь, – он постучал пальцем по обложке книги, – появилось и твое имя.

Глава 4

Женщина в белом

Женщины обладают потрясающим инстинктом.

Они могут обнаружить все, кроме очевидного.^[7]

4 декабря

Заброшенный особняк Вольфгера стоял в глубине двора и был окружен гигантскими липами. Летом запах их цветов долетал до проспекта… Сейчас деревья тянули голые ветви к низкому небу и содрогались под порывами ледяного ветра с редкими снежинками.

Кристоф оставил машину в переулке, и до бывшего убежища главы кадаверциан они с Доной шли пешком. Асфальт на дороге потрескался, фонари давно не горели. На лестнице у подъезда лежал слой листвы, мелких веток и прочего мусора. В окнах мансарды отражались зеленоватые, призрачные огоньки, горящие в глубинах комнат. Здесь не было мертво, как в Праге, но девушка чувствовала, что холод, веющий от особняка, заползает в ее грудь.

– Дом с привидениями, – сказал Кристоф.

Дона мельком взглянула на него. Некромант стоял, засунув руки глубоко в карманы, ветер трепал его длинные темные волосы, а на лице было странное выражение досады и горечи.

– Когда ты была здесь в последний раз?

– Давно.

Она смотрела на провалы окон, машинально потирая похолодевшие ладони.

– Не могу приходить сюда. Все время кажется, что… – девушка не договорила.

Но колдун понял. Нахмурился еще сильнее. Первым поднялся по лестнице, отпер дверь своим ключом. Из-за плеча брата Дона увидела огромный круглый вестибюль. Входя внутрь, почувствовала привычную прохладу магической «Завесы» – мощного охранного заклинания.

Зеркальный пол покрывал слой пыли. В пустых вазонах серыми комками ссохлась земля. Раньше здесь росли розы. Колючие ярко-зеленые кусты оплетали простенки между окнами.

Вниз вели две широкие, плавно изогнутые лестницы. Если смотреть сверху, возникала иллюзия перевернутости дома. Казалось, что потолок и пол внезапно поменялись местами. Как архитектору удалось сделать это, Дона не могла понять до сих пор.

Из верхнего сада кадаверциан спустились в нижний холл. Колдун, едва слышно произносящий отпирающие заклинания, шел впереди. Снизу поднималась ледяная тьма. Казалось, она ползет по ступеням и вьется вокруг ног, заглушая шаги.

Внезапно некромант остановился, прислушиваясь. Дона тоже замерла… Внизу кто-то был. Спутники обменялись быстрыми взглядами, и в ладонях у обоих зажглось зеленое пламя.

Лестница закончилась в просторном круглом зале. В него выходил десяток коридоров, еще два спуска вели на нижние галереи. С темных стен смотрели портреты. Лица давно погибших. Тех, кто был особенно дорог мэтру.

В центре павильона, на черном полу сидела женщина. Длинные, давно немытые и нечесаные волосы серыми космами падали на ее лицо, лохмотья когда-то, видимо, бывшие белым платьем, едва прикрывали худое тело. Руки с обломанными ногтями перебирали какое-то тряпье.

– Кэтрин!? – воскликнула потрясенная Дона. Кристоф мгновенно погасил магический огонь. – Что ты здесь делаешь?

Женщина не обернулась, продолжая копаться в груде мусора, наваленного перед ней. Вилисса взглянула на колдуна и увидела на его лице выражение сдержанного бешенства. Но когда он заговорил, его голос звучал очень мягко:

– Кэти, ты здесь одна?

Бормотание стало громче. Дона разобрала несколько слов, произнесенных на гелике.^[8] Кристоф наклонился над ней, попытался взять за руку. Но она вырвалась и отползла в сторону.

– Бесполезно, – тихо произнесла Дона. – Она не понимает тебя.

Колдун резко вздохнул, сунул руку во внутренний карман куртки, вытащил сотовый телефон и пошел к лестнице. Проходя мимо одного из портретов, мельком глянул на него. На полотне был изображен рыжеволосый молодой человек с резкими, неправильными чертами лица. Герберт. Первый и последний «птенец» Кристофа, погибший давным-давно.

Некромант поднялся в вестибюль, и через минуту оттуда послышался его голос.

– Анри? Добрый вечер, друг мой. – Его резкий тон явно не предвещал собеседнику ничего хорошего. – Как у меня дела? Прекрасно!

Дона невольно улыбнулась, окидывая холл взглядом. Кэтрин натащила сюда кучу хлама. Черепки ваз лежали на полу вперемешку со старыми костями, камнями и лоскутками, образуя странный орнамент. В углу виднелся полураскрытый гроб. Видимо, в нем несчастная спала. Рядом растекалась большая лужа крови.

– Кэтрин, дорогая… – легко переборов некоторую брезгливость, смешанную с жалостью, вилисса присела рядом с родственницей. Медленно протянула руку, коснулась ее плеча. – Ты меня не узнаешь?

– Почему она здесь?! – прогремел сверху голос Кристофа, эхом отдаваясь от стен. – Я спрашиваю, почему она не с тобой? Что?! Потерял?! Тогда почему ты ее не ищешь? А мне плевать, чем ты занят! Обошел не всех марсельских шлюх?!

– Как же ты здесь оказалась? – не обращая внимания на гневный рык, ласково спросила Дона. – Почему не пришла к Кристофу или ко мне?

Безумица медленно повернула голову. У нее были странные бесцветные глаза. Прозрачные, как вода. Пустые. И только в глубине расширенных зрачков поблескивали зеленые искры…

Кэтрин была уникальна. Еще человеком она обладала удивительными способностями. Редкий случай врожденного некромантического дара. Простая баварская крестьянка оказалась бэньши – она ощущала приближение чужой смерти, чувствовала мгновение, когда душа покидала тело. Могла общаться с потусторонними сущностями. Но, к сожалению, сознание ее было замутнено. Время от времени она впадала в состояние полной прострации, не понимала, что делает и где находится.

– Ты знаешь, что ее нельзя оставлять одну, – голос Кристофа зазвучал глухо и угрожающе. – Ты устал? Тогда почему бы тебе не вывести ее на солнце?.. Чтобы через четыре часа ты был здесь. Нет рейсов? Закажи чартер!

Кэтрин, безучастная к своей судьбе, протянула руку и схватила сумочку Доны. Видимо, ее привлекла блестящая пряжка. Вилисса не стала возражать.

На лестнице послышались быстрые шаги. Кадаверциан спустился вниз и, судя по каменному лицу, он был в бешенстве.

– Анри скоро будет здесь, – произнес он сквозь зубы. – Этот фанфарон прохлаждается в своем марсельском замке, а его ученица в лохмотьях бродит по чужой стране, будто последняя нищенка.

– Я могу его понять. – Дона наблюдала, как Кэтрин сосредоточенно потрошит ее сумочку. – Триста лет быть связанным с сумасшедшей. Не отходить от нее ни на шаг…

– Он знал, что она безумна, – возразил Кристоф. Бэньши, разрисовывающая пол помадой вилиссы, добралась до сапог колдуна, и ему пришлось отступить на шаг. – Я говорил Анри, что помешанный некромант это не прекрасная Жизель, потерявшая разум от любви. Но юный герцог решил, что будет весьма романтично спасти от костра деревенскую девушку, которую взбешенные крестьяне считали ведьмой. И сделал ее своей возлюбленной ученицей. Хотел переплюнуть Вольфгера. Мечтал о славе выдающегося учителя.

Услышав имя мэтра, Кэтрин неожиданно замерла. Посмотрела на колдуна, словно узнавая его, но ее внимание тут же угасло. Она снова принялась рисовать одной ей понятные символы.

– В клане происходит черт знает что, – продолжил Кристоф, обводя бешеным взглядом безмятежно глядящие со стен портреты. – «Могильная гниль». Сумасшедшая кадаверциан. Рамон со своими нелепыми обвинениями. Рапаиты, шляющиеся по городу.

– Послушай, – Дона поднялась с пола, перешагнула через орнамент на каменных плитах. – Ты не думаешь, что это она создала «улей»?

– Надеюсь узнать в ближайшее время, – сухо отозвался некромант. – Надо увести ее отсюда.

– А как же сведения о лигаментиа? Ты хотел посмотреть…

Кристоф взглянул на дверь, ведущую в библиотеку. Дона видела, как хочется ему найти хоть какой-то намек на произошедшее в прошлом. Но ответственность за клан в настоящем победила.

– Позже, – сказал он решительно.

Кэтрин пришла в себя в машине.

Сначала она сидела, забившись на заднее сидение, закутанная в куртку Кристофа, крепко прижимая к груди сумочку Доны. Время от времени вилисса посматривала на баварку, но не успела заметить, когда в прозрачных глазах женщины появился проблеск разума. Поэтому вопрос, произнесенный чувственным грудным голосом, заставил ее вздрогнуть.

– Где я?

Дона стремительно обернулась. Кэтрин с легким недоумением оглядывалась по сторонам. Зимняя Столица, проносящаяся за окном машины, вызвала у нее удивленный возглас. Затем кадаверциан с гримасой отвращения увидела свои лохмотья, грязные руки, отбросила в сторону чужую сумку.

– С возвращением, – улыбнулся Кристоф, поворачивая зеркало заднего вида, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Здравствуй, Крис. Рада тебя видеть, Дона. – Она снова осмотрелась. – Что я успела натворить?

– Пока неизвестно, – ответила вилисса, в очередной раз с изумлением наблюдая за удивительным преображением безумной нищенки. Движения женщины стали вдруг плавными и грациозными. В лице появилась удивительная притягательность, а глаза засверкали зелеными огнями.

– Что значит неизвестно?! – воскликнула она с тревогой.

– Когда ты последний раз создавала рапаита? – спросил Кристоф.

Машина вылетела на обледеневший участок дороги и колдун сбросил скорость.

– Ты же знаешь, я их никогда не создавала, – отозвалась Кэтрин, машинально пытаясь пригладить растрепанные волосы. – Предпочитаю работать с умкову.^[9] Что произошло?

Дона коротко рассказала о своем приключении с участием Рамона Вьесчи и агрессивного некромантического создания.

Баварка задумалась. На мгновение ее глаза приобрели отсутствующее выражение, но тут же снова заблестели.

– Какой сейчас год?

Кристоф ответил. Кэтрин прерывисто вздохнула и прошептала:

– Пять лет…

Дона поймала в зеркале взгляд кадаверциана. Похоже, он думал о том же, что и она. Раньше затмения воспитанницы Анри длились не больше пары месяцев.

– Мне очень жаль, – заговорила Кэтрин снова. – Но я ничего не помню. Я могла сделать все, что угодно, не осознавая этого. – Брови женщины угрожающе сдвинулись. – И я не знаю, сколько времени провела в одиночестве.

– Твой учитель скоро будет здесь… – Кристоф не договорил. В его кармане вдруг зазвонил телефон. – А вот, наверное, и он.

Держа руль одной рукой, мастер Смерти вытащил мобильный, взглянул на высветившийся номер и помрачнел.

– Да, Сэм… Уже еду. Сейчас буду. Ничего не делай.

Машина рванула вперед так, что Дону вдавило в сиденье.

– Что-то с Вивианом?

Колдун кивнул и до самого дома больше не произнес ни слова. Бросив автомобиль у подъезда, взбежал по лестнице, торопливо вошел в холл. Махнул рукой в сторону гостиной, обронил через плечо:

– Располагайтесь.

И скрылся в глубине особняка. Только глухо стукнула дверь подвала.

Разговор с Анри де Вольеном состоялся уже под утро. Но Кристоф в нем не участвовал. Он так и не вернулся из лаборатории.

Дона сидела в кресле, устало прислонившись виском к спинке, и слушала гневные возгласы Кэтрин, доносящиеся из-за неплотно прикрытой двери гостиной. Баварка в очень крепких выражениях высказывала учителю все, что думает о его безответственности и легкомыслии. Тот пытался возражать и оправдываться.

– Душа моя! – восклицал он по-немецки со своим неистребимым французским акцентом. – Ты пропала! Исчезла из запертого дома! Я искал тебя, но…

– Моей силой мог воспользоваться любой! Я сама могла сделать, что угодно! Неужели не помнишь, как в прошлый раз…

– Тише… тише, давай не будем сейчас об этом… – он понизил голос. – Мне бы не хотелось обсуждать это маленькое недоразумение. Тем более, мы все решили…

– Боишься, что Кристоф услышит? – не без яда в голосе осведомилась Кэтрин. – Будь уверен, он обязательно узнает об этом «маленьком недоразумении»! И если это я создала рапаита, который напал на вьесчи, то я лично буду требовать, чтобы ты был наказан!

«Он прав, – подумала Дона, вспоминая слова кадаверциана, – дела в клане далеки от благополучия».

Глава 5

Незваные гости

В наши дни люди могут пережить все, кроме смерти и хорошей репутации.^[10]

5 декабря

Дарэл Даханавар

Плавая в странном полузабытьи, Вивиан спал. Но знал, что не спит. Он слышал шаги и голоса за стеной, спиной чувствовал жесткие доски пола, на которых лежит, ощущал запах пыли от сорванного со стены гобелена. А потом увидел в оконной нише темный силуэт.

Напрягая зрение, Вивиан постарался рассмотреть неожиданного посетителя. Тот сидел на подоконнике, опираясь спиной о косяк, и задумчиво курил сигару. Бледное лицо казалось высокомерным и пустым одновременно, словно гость пребывал в состоянии глубокой погруженности в себя самого, и его раздражали любые попытки окружающих прервать размышления. В спутанных каштановых волосах виднелось несколько белых прядей. Коротковатые рукава коричневого пиджака открывали худые запястья. На одном из них узник фэриартос заметил продольный светлый шрам, с двух сторон которого виднелись белые точки.

– Что тебе надо?

Странный визитер внимательно посмотрел на Вивиана:

– Мне надо знать, какая роль в судьбе отмеряна судьбою… – тихо и напевно произнес незнакомец, снова затянулся и выпустил струю беловатого дыма.

Говорил он, почти не разжимая губ, но его голос гулко отозвался в голове пленника.

– Ты один из них?

– Когда умрешь во второй раз, закрой глаза, и тень опустится. Ты слишком долго боролся с ней.

– Что за бред ты несешь?!

– Еще увидимся. – Гость спрыгнул на пол, и вокруг снова стало темно…

Вивиан проснулся мгновенно, как будто не смыкал глаз. Голова была ясной, отдохнувшее тело казалось небывало сильным и ловким. Вот только что-то мешало. Перевернувшись на спину, он увидел над собой Идалию. Та нетерпеливо ткнула его носком туфельки в бок и спросила:

– Ну что? Очнулся?

– Остыл? – В дверях стоял Виктор и добродушно усмехался.

– Идем, школяр, – сказала Идалия, теребя свой кулон, и только теперь Вивиану удалось разглядеть, что это маленький золотой подсолнух. – Идем, я хочу рассказать тебе кое-что…

Небольшая комната, в которую они пришли, поражала контрастностью оттенков. Все столы и стулья были из черного дерева, на потолке темнела бронзовая люстра. В черной керамической вазе на полу сиял солнечной желтизной огромный букет подсолнухов, а светло-лимонные обои и ковер казались сделанными из настоящих золотых нитей.

Вивиан опустился на низкий, неудобный стул. Виктор встал за его спиной, Идалия расположилась на диванчике напротив.

– Мы называем друг друга кровные братья. И теперь ты – один из нас. – Девушка помолчала и первый раз с момента знакомства посмотрела на Вивиана внимательно и почти дружелюбно. – Это большая честь для смертного.

– А также для того, кто стал бессмертным, – добавил Виктор.

– Все мы посвятили свою жизнь магии Искусства, – продолжила Идалия. – Художники, скульпторы, музыканты… Нас не много, но мы создаем и храним величайшие произведения. Мы ценим красоту, талант и гармонию – самое ценное, что только может существовать в мире. Поэтому бессмертие дарим лишь прекрасным и одаренным людям. Однако, иногда судьба вынуждает нас вмешиваться в жизнь других кланов, чтобы сохранить то, чем мы так дорожим.

– Я хочу знать, – внезапно севшим голосом сказал Вивиан. – Ты говорила, вы – Фэриартос. А кто я?

– Лично мне, – Идалия пожала плечами, – это не интересно.

– Но кто-то… сделал меня таким. Почему я оказался один в подвале? Как вы нашли меня? Зачем привели сюда?

– Лучше побеспокойся о том, где ты можешь очутиться дальше, – дружески посоветовал Виктор.

– Так вы беспокоитесь о моем будущем? – язвительно поинтересовался Вивиан. – Вас волнует исключительно мое благополучие? Поэтому вы притащили меня в этот дом и заперли здесь? Отказываетесь отвечать на вопросы и осыпаете насмешками при каждом удобном случае? Зачем я вам нужен? – Вивиан подался вперед и схватил Идалию за руку. – Скажи мне правду!

Девушка зашипела от боли, пытаясь освободиться:

– Ты забываешься, парвус!^[11] Я оказываю тебе милость уже тем, что сижу рядом!

Сзади на плечи опустились тяжелые ладони, и Вивиан почувствовал, как мгновенно онемели руки. Тягучая чужая сила переламывала его волю, полностью подчиняя себе. Идалия вырвалась и гневно потерла запястье.

– Тебя нашли в грязной канаве, – она согнула и снова выпрямила изящные пальцы, – и ты можешь отправиться обратно в любую минуту.

– Но я бы не советовал этого делать, – мягко заметил Виктор. – Мы очень вежливы с тобой. Тхорнисхи сожрали бы тебя в одну секунду, ты и пикнуть бы не успел.

– Или асиманы пустили на опыты, – закончила Идалия. При словах «тхорнисхи» и «асиманы» темная сила в душе Вивиана едва ощутимо шевельнулась. И это вызвало новую вспышку раздражения:

– Я должен знать больше! Все то, что знаете вы.

Девушка усмехнулась:

– Чтобы узнать все, что знаем мы, тебе понадобится не одно столетие, мальчик. Если ты выживешь.

– Ты хочешь выжить? – спросил Виктор мягко.

Ответ не требовался.

Выжить Вивиан хотел. Только это его и держало. Каждый вечер, после обычной дозы крови, темная половина начинала требовать мести, шепча о том, как чудесно было бы разнести в клочья этот дом. Сам же узник мечтал хотя бы сбежать отсюда. Но, как бы странно это ни звучало, выхода из особняка не было. Куда бы Вивиан ни шел, он всегда оказывался в одной и той же комнате.

Бесконечный заколдованный круг доводил до бешенства. Наверное, в другое время, в другой жизни, он бы, пожалуй, свихнулся. Однако теперь темная сила, поселившаяся в душе, внушала уверенность, что у всего происходящего есть разумное объяснение. Просто нужно набраться терпения. Просто – подождать…

Идалия сидела на низком пуфике перед зеркалом, медленно расчесывая черные волосы. Она приказала Вивиану подать завтрак в гостиную, и теперь «слуга» ожидал у двери, стараясь как можно реже смотреть на девушку. Полупрозрачный пеньюар пепельно-голубого цвета – домашняя одежда фэри – не скрывал практически ничего. Казалось, она сидит почти голышом. Однако чужое присутствие ее совершенно не смущало.