Черепашки-ниндзя - Черепашки-ниндзя и Космический Охотник

– А чем же мы его будем связывать? У нас нет ни наручников, ни верёвки.

– Зато есть лианы, – предложил Раф. – Вспомните, как мы продирались сегодня через них… Это ещё почище пенькового каната будет.

Лео нарезал несколько длинных лиан и склонился над лежащим неподвижно Хищником.

– У него кровь перестала идти, – с удивлением произнёс он.

– Мы его сильно напугали, и она свернулась от страха, – предположил неунывающий Раф.

В это мгновение черепашки увидели, что поверженный Охотник чуть пошевелился, и Леонардо решил поторопиться. Он обмотал лапу чудовища лианой и стал привязывать её к другой лапе, когда резкое неуловимое движение Хищника отбросило Лео на несколько шагов.

– Он очнулся!!! – закричал Леонардо, описывая в воздухе широкую замысловатую дугу.

Все дружно набросились на врага, но тот успел скользнуть в тень, где снова стал практически невидим.

Лишь Донателло удалось схватить Охотника за шею и повиснуть на нём. Сжимая скользкое жилистое горло скачущего в бешенстве Хищника, Дон чувствовал, сколько ещё дикой неукротимой силы осталось у побеждённого, как им казалось, монстра. Остальные черепашки попытались помочь Дону, но у Охотника, похоже, открылось второе дыхание. Тяжёлой когтистой лапой он отвесил страшную пощёчину сначала Лео, потом Рафу, впечатал Мика в ствол ближайшего дерева и, резко упав на жёсткие корни, попытался придавить своим весом Донателло. Ойкнув, Дон разжал руки. Охотник наотмашь ударил его по лицу и, тяжело дыша, выпрямился во весь рост. Прилипшая к прозрачному хитону трава и земля позволили черепашкам увидеть, как чудовище медленно развернулось и, издав глухое протяжное рычание, скрылось в зарослях.

– Сто-о-о-ой! – крикнул Лео в отчаянии, но, поднявшись, зашатался и чуть не упал. Голова после удара, казалось, расходилась по швам.

Остальные друзья выглядели не лучше. Донателло долго лежал, широко открыв рот и прерывисто дыша – ему опять досталось больше остальных. Раф вытирал кровь, тонкой струйкой бегущую из носа. Мик всё ещё лежал у дерева, едва не плача от боли и досады: победа 6ыла так близко!

– Такого случая нам больше не представится, – хмуро заключил Раф. – Теперь он знает, кто мы такие, и с чем нас едят. И будет коварен, как росомаха.

– И получше запрячет Эйприл, – добавил Лео.

– И вместо гарпуна станет носить с собой зенитную установку… – попытался пошутить отдышавшийся Дон. – Ребята, зато мы поняли, что победить Охотника может не только сказочный герой!

– Но и самые заурядные черепашки-ниндзя, – с невесёлой улыбкой добавил Раф.

– Честно говоря, я до сих пор не понимаю, почему Хищник ушёл, – рассуждал Лео, – ещё чуть-чуть, и он мог нас просто слопать, как молочных поросят.

– Ай да черепашки! – подытожил Мик.

В таком мрачном состоянии духа и застал их Кейси. Уже по тому, как резко они вскочили, едва заслышав его шаги, Кейси понял – что-то произошло… По дороге к Сплинтеру, ожидавшему их на просеке, черепашки рассказали о своих приключениях. Донателло несколько раз останавливался и со стоном распрямлял больную спину, Микеланджело хромал, Раф шмыгал носом, а Лео просто молчал, не встревая в разговор, упорно смотрел себе под ноги и думал, как изменится судьба Эйприл после сегодняшнего приключения с Охотником…

Глава 7. Крик Хомбречильо

– Ты слышал крик Хомбречильо? – спросил пекарь, сплёвывая на траву прилипший к языку табак.

– Слышал, – отозвался Фердинандо, бродяга, затесавшийся на днях в спасательную команду сержанта Даглиша.

Правда, сержант его сейчас не узнал бы: чумазый туповатый парень, глупо улыбавшийся в ответ на любую реплику Даглиша, теперь, в кругу знакомых, держался с достоинством. Даже пекарь, считавшийся в окрестностях большим авторитетом, на время позабыл свой менторский тон. Разговаривая с Фердинандо, он заглядывал ему в глаза, потел и, очевидно, старался произвести впечатление на парня, сонно покачивающегося с трубкой неочищенного опиума в руке.

Вся команда, за исключением Хосе и Даглиша, устроилась на крохотной лужайке метрах в пятидесяти от просеки. Усевшись в кружок, они курили табак и наркотики и чувствовали себя замечательно вдали от этих белолицых гринго с их машинами и неадекватным восприятием окружающего мира. Теперь они могли спокойно поговорить и о важных вещах, посвящать в которые чужаков совсем необязательно.

– Так расскажи нам, о чём кричал Хомбречильо? Нашёл ли он наш подарок? Остался ли доволен? – Пекарь часто дышал и с нетерпением поглядывал на невозмутимого Фердинандо. Глаза бродяги были полузакрыты. Он сидел, выпрямившись, пускал из ноздрей дым и не торопился отвечать.

– Фердинандо, – робко вступил в разговор ещё один парень, Луис. – Мы очень волнуемся. Ведь это первый большой подарок нашему повелителю. Он кричал. И я слышал, как кричал гринго, которого мы решили ему отдать. Но мы не понимаем языка Хомбречильо. Мы не понимаем языка смерти. Только ты можешь нам помочь. Будь милостив. Мы первые поверили тебе. Если хочешь, возьми ещё опиум, у меня есть пара унций для тебя.

Фердинандо открыл глаза. Глядя прямо перед собой, он наконец сказал:

– Ладно. Я буду говорить с вами от имени Слуги Ветра, могучего Хомбречильо, чей коготь да защитит нас от железной армии гринго.

Бродяга помолчал, растягивая потухшую трубку. Когда слабый огонёк вновь осветил его небритое лицо с грубым вздёрнутым носом, Фердинандо заговорил.

– Я говорю вам, Первым Четырём, которые поверили мне и моему всесильному повелителю, что подарок ваш принят благосклонно. Крик Хомбречильо, который все вы слышали, означает вот что:

«Долог был мой путь от звезды к звезде, от жертвы к жертве, от пустоты к пустоте. Мои руки обнимали жаркое Солнце, я купался в студёных водах Луны, и имя моё – Хомбречильо. Я раскрываю по утрам занавес неба, а ночью задёргиваю его, чтобы был порядок на земле. Чтобы утром игуана пила воду с листа, и вода была покорна её воле, и чтобы ночью сарыч рвал игуану, и игуана была покорна его воле…»

– Точно, точно! – возбуждённо зашептал Луис. – Я помню это место. Когда он кричал так: «aaaaыыы», я подумал, что не иначе как он что-то такое сказать хочет…

– 3аткнись и слушай, – жёстко прервал его пекарь.

«…И долго не решался я довериться людям, которые нарушили мой порядок, и чья воля размякла, как плод банана в грязной луже. Я приходил на землю в обличье ночной обезьяны и, не увидев, что ваше племя возжелало порядка, плакал в глухой ночи, и ваши женщины пугали детей: «Смотри, малыш, Хомбречильо придёт, заберёт тебя на высокое дерево»…

Но вот пришло время, и родился детёныш, который сказал: «Мама, пусть Хомбречильо придёт за мной». И звали этого детёныша Фердинандо, и я пришёл к нему, потому что наступило время порядка, и размокшие бананы должны стать удобрением для крепких высоких деревьев, которые вырастут на древней земле. Сегодня большой день. Первые Четверо принесли большую жертву своему Хомбречильо. Я доволен. Я насытился. Я увидел, как игуана спешит найти чистую воду, как тень сарыча настигает морщинистое тело игуаны. Скоро здесь будет порядок. Будет много порядка. Много жертв должны принести для Хомбречильо Первые Четверо, но это хорошая работа. Слава Бодо!»

Долго сидели потрясённые люди, не проронив ни слова. Ну, Фердинандо и голова! Расслышать столько слов в одном-единственном крике – тут Итон и Кембридж не помогут. Тут надо родиться с мозгами.

– Фердинандо, ты великий человек, – наконец вымолвил на полном серьёзе пекарь.

Фердинандо не проронил ни слова. Покачиваясь и прикрыв глаза сморщенными красными веками, он с шумом втягивал в себя сладковатый дым.

– Я сержанта сразу невзлюбил, – вдруг произнёс Луис.

– И я тоже, – эхом отозвался Михель, его товарищ, который работал на плантации маниока у одного из местных фермеров.

– Он нас тоже не любил, этот самодовольный гринго, – хмуро сказал пекарь, – он смеялся над нами. И он хотел, чтобы мы нашли ему сеньору в мужских штанах, которая натравила на Хомбречильо белых солдат… Теперь мы смеёмся над ними. Все гринго, которые топчутся на земле повелителя, будут принесены ему в жертву. Мы, Первые Четверо, сделаем это…

– А где твоя Луча, пекарь? – спросил Михель. – Она хорошо потрудилась сегодня. Я принесу для неё ящерицу.

– Не стоит. – Пекарь покачал головой, затем оглянулся по сторонам и негромко свистнул. Огромная змея выползла из зарослей и застыла, приподняв голову с двумя ямками посередине. В её сонных, безжизненных глазах отражался огонёк трубки Фердинандо.

– Видишь, какая она спокойная, – кивнул на змею пекарь. – Луча уже наверняка слопала выводок мышей. Если бы она была голодна, ты уже забирался бы от страха на дерево.

Пекарь издал тихий неприятный смешок.

– Я её два дня держал в клетке, не давая даже птичьей лапки. Потому Хосе так досталось от неё. Она, видно, хотела откусить ему ногу и удрать с ней в джунгли.

Михель натужно улыбнулся, со страхом наблюдая, как перекатываются мускулы под пёстрой кожей сурукуку… Сегодня он, простой сельскохозяйственный рабочий, такой же бесправный и угнетённый, какими были его отец, дед и прадед, отметил свой второй день служения Хомбречильо. Он уже не батрак. Он один из Первых Четверых.

Однажды вечером, загоняя хозяйскую скотину в сарай, Михель остановился поболтать с Луизой Мачадо, дочкой угрюмого фермера, отвоевавшего у леса несколько акров худосочной земли. Михелю нравилась девушка, и он специально сделал так, чтобы одна из овец забежала во двор Мачадо. Михель извинился перед Луизой. Её отец рубил лес неподалёку, так что парню грех было не задержаться на пару минут рядом с пышнотелой смуглой красавицей… Только Михель эффектно облокотился на ограду и открыл рот, как небо над ним вспыхнуло рождественскими огнями. Раздался грохот, мощный, тяжёлый, какой бывает лишь в начале сезона дождей. С открытым ртом Михель наблюдал, как тёмное брюхо огромной машины, по форме напоминающей коровью лепёшку, проплыло над ним, оставив в небе грязно-серый след. Тогда он подумал: вот настоящий цвет неба, которое кто-то замазал легкомысленной голубой краской. Неведомая летающая машина, словно маисовый лист, которым женщины чистят окна, прошлась по небу, и оно открыло Михелю всю свою глубину и значение.

Михель не помнит особого удивления. Он никогда не интересовался звёздами и зелёными человечками. Он попрощался с Луизой, загнал овец в сарай, наскоро умылся и пошёл домой. И у него было такое ощущение, будто он чего-то ждал.

На следующий день он встретил в городке Луиса, своего давнего знакомого.

– Ты видел Фердинандо? – спросил Луис.

– Того, который пришёл из Вотупаранги прошлой осенью?

– Того самого.

– Мы с ним выпивали на прошлой неделе у бакалейщика… И все, вроде. С ним что-то случилось?

– Он рассказывал мне про вчерашний небесный корабль. Очень интересно. И, похоже, на этот раз Фердинандо говорит правду.

– И что такого он мог рассказать?

– Приходи вечером к бакалейной лавке, узнаешь. Сам пекарь будет слушать Фердинандо.

Михель так и сделал. Он вернулся после вечерней встречи у лавки очень возбуждённый. Присел на свою соломенную кровать и долго думал. Фердинандо – не простой бродяжка. Он видит, что было за много лет до рождения этого леса. Он знает, что будет потом, когда от джунглей не останется и следа. Фердинандо знает, что нужно сделать, чтобы судьба не отталкивала его, а сама придвинула к нему сочащуюся жирным молоком грудь. Фердинандо показал себя очень разумным человеком.

«Нынешняя эпоха окончена. Вчера Хомбречильо сбросил обезьянью шкуру и сошёл на Землю в своём истинном обличье. Он опустит занавес времени и спросит у тебя, как ты жил все эти годы. Если ты окажешься чист, то будешь купаться в удовольствиях, кататься в белом «кадиллаке», у тебя будут красивые жены. Если ты встретишь повелителя и принесёшь ему богатую жертву, то станешь посвящённым в его тайну… А все белолицые гринго будут умерщвлены. Их эпоха окончена.»

Михель лёг спать очень поздно, и проснулся с твёрдым намерением служить Хомбречильо.

В тот же вечер он украл корову своего хозяина, и на старом трёхтонном грузовичке пекаря её отвезли в лес. Михель увидел стеклянный кратер, в котором жил повелитель. Михель услышал очень неприятный запах. Все, кроме Фердинандо, были очень напуганы. Но Фердинандо сказал, что обладает колдовской силой, и что с ним можно ничего не бояться.

Отчаянно упирающуюся корову столкнули в кратер, и через минуту оттуда донёсся леденящий душу крик.

– Наша жертва принята, – торжественно провозгласил Фердинандо.

В городок Михель уже не возвращался. По совету пекаря он вступил в спасательную бригаду (надо быть ближе к повелителю, чтобы успеть исполнить любое его желание – так объясняли Фердинандо и пекарь). Они ждали своего часа. Хомбречильо нужен человек. Женщина, которую повелитель забрал к себе – не в счёт. Это должен быть подарок, подарок от чистого сердца.

Дурачок Хосе и сержант-гринго казались идеальными претендентами на эту роль. Пекарь принёс из дома в лиановой корзине гигантскую ручную змею, которая, приподнявшись на хвосте, могла достать зубами до шеи взрослого человека. Он долго не кормил её и каждые два часа дразнил мёртвой ящерицей. К моменту исполнения ритуального убийства она грызла прутья корзины от ярости.

Сегодня утром Фердинандо сказал:

– Хомбречильо устал ждать. Он удивлён, что люди не встречают его богатой жертвой и не несут ключи от жизней белолицых солдат. Если мы поторопимся, то уже этой ночью я смогу вас представить повелителю. Хомбречильо будет ждать на просеке.

Тогда же Фердинандо изложил им план, по которому Даглиш и Хосе должны будут непременно очутиться в руках у повелителя…

… А сейчас Михель курил табак после этой очень важной работы. Он думал о своей будущей жизни, когда он превратится в сказочного принца на белом «кадиллаке». Нет, ему не нужно много женщин. Хватит и одной Луизы Мачадо. Михель не жадный. Это подтвердит каждый.

– Ты обещал сегодня представить нас Хомбречильо, – напомнил Луис Фердинанду. – Повелитель посвятит нас в свою тайну и даст денег на белый автомобиль.

– Я, например, не настаиваю на этом, – зашевелился пекарь, побаивающийся предстоящего визита. – Я не хотел бы никому надоедать.

Фердинандо из-под опущенных век внимательно наблюдал за ним.

– Мы пойдём этой ночью к повелителю, – вдруг произнёс он. – Слуга Ветра ждёт вас и хочет наградить за хорошую работу.

– А вдруг ему не понравилась жертва? – засомневался пекарь.

– Нет. Жертва очень хороша. Хомбречильо любит мясо, сдобренное змеиным ядом.

– А вдруг он не нашёл тех двоих?

– Этого не может быть. Яд Лучи может разъесть даже лезвие мачете. А сержант, похоже, не собирался бросать Хосе. Они непременно погибли. И погибли вместе.

Пекарь, помолчав минуту, спросил:

– А у повелителя есть четырехъярусная микроволновая печь?

– У него есть даже то, о чём ты, пекарь, мечтаешь только во сне, а к утру напрочь забываешь, – загадочно ответил Фердинандо.

– Что же это такое?

– Это власть, пекарь. Власть, которая даст тебе в руки увесистую связку ключей от многих-многих жизней. Нет ничего слаще звона этой связки. Забудь, что ты когда-то выпекал людям хлеб. Твоя новая работа будет поважнее и поинтересней.

– И этой ночью я смогу отпереть любую из жизней, которую мне доверит Хомбречильо? – в таком же заунывно-торжественном тоне переспросил пекарь.

Фердинандо важно кивнул.

Луис, слушавший последние слова с открытым ртом, сглотнул слюну и в свою очередь спросил:

– А о чём мечтаю во сне я? Расскажи мне, Фердинандо.

Фердинандо неуловимо поморщился.

– Ты, Луис, мечтаешь вырубить сто акров этого леса и посеять маис и индийскую коноплю. Ты будешь самым могущественным на много миль вокруг. На тебя будут работать сотни батраков. И они будут называть тебя «господин».

Луис с восхищением смотрел на Фердинандо. Вот парень, который ещё вчера был никем, а сегодня его, затаив дыхание, слушает сам пекарь! Он распорядился сегодня судьбами двух людей, один из которых принадлежит к могучему роду гринго, и сделал это с достоинством и хладнокровием настоящего господина! Луис страстно хотел быть таким же, как Фердинандо. И, похоже, нынешней ночью ему это удастся.

Глава 8. Будет битва

Кейси и черепашки наткнулись на Сплинтера далеко от просеки.

– Что-то случилось? – забеспокоились они.

– Ничего страшного. Просто на бразильца и американского сержанта наткнулись солдаты. Мне пришлось незаметно скрыться, чтобы не угодить в живой уголок сапёрного батальона.

– А этот раненый парень очнулся? – спросил Мик.

По дороге Кейси успел рассказать черепашкам о своих со Сплинтером приключениях.

– Да, парень очнулся, и у него, видимо, всё будет в порядке: я полечил его одной волшебной травкой… Зато привести в чувство сержанта, который упал в обморок, увидав говорящую крысу, мне так и не удалось. Помешали солдаты. Зато оба пострадавших уже наверняка на базе, и их осматривает военный врач.

Теперь черепашки повторили свой рассказ Сплинтеру и с нетерпением ждали реакции опытного наставника.

– Я полагаю, – после некоторого раздумья произнёс Сплинтер, – что нам не следует давать Охотнику опомниться. Время сейчас играет на него. Чем дольше мы будем тянуть с решающим сражением, тем лучше он сможет к нему подготовиться. А мы, надеюсь, уже готовы.

– Я готов, – мгновенно распрямил спину Донателло.

– И я готов, – топнув ногой, произнёс Мик.

– Я тоже, – последний раз шмыгнув носом, добавил Раф.

– Я чувствую в себе силу, способную скрутить в бараний рог целую дивизию вооружённых до зубов Охотников, – заверил Лео.

Они уселись на траву обсудить план ночного визита в стеклянную ловушку, не подозревая, что всего за полмили от них Фердинандо со своей бандой ждёт восхода луны, чтобы отправиться туда же, но совершенно с другими целями…

…После стычки с черепашками Хищник долго не мог успокоиться. Он поспешил на свой корабль, понимая, что лихие каратисты могут пожаловать сюда очень даже скоро. Сапёры несколько дней безуспешно пытаются открыть люк летательного аппарата, но такой противник, как черепашки, может вскрыть корабль, как коробку с пиццей. Хищник даже не стал в этот раз пользоваться услугами потайного входа, скрытого в джунглях к северу от кратера. Он, как смерч, пронёсся среди копошащихся солдат, обрывая страховочные верёвки, калеча людей и увлекая их вниз. Те, кому посчастливилось стоять далеко от края стеклянного обрыва, могли видеть, как призрачная фигура Охотника легко, будто плюшевых медвежат, разбрасывает в стороны людей. Несколько сапёров с криками скатились на самое дно воронки и мгновенно исчезли под песком. Больше их никто не видел. Переливающийся на солнце силуэт Хищника тоже оказался внизу. Хищник поднял руки, издал негромкое рычание и погрузился в основание воронки, будто нырнул «солдатиком» в воду.

Спустившись через верхний люк в корабль, он сразу наткнулся на тела солдат, валяющиеся, словно поломанные игрушки, в зарешечённом отсеке. Нехитрый механизм сгребал сюда всю добычу, попавшуюся за ночь. Хищник немного успокоился.

«Великий Бодо будет мной доволен», – с удовлетворением подумал он. Добычи с лихвой должно хватить, чтобы жертвенный костёр не гас две ночи подряд. Сегодня должно прийти с подарками это странное человеческое существо по имени Фердинандо. Охотник не знает, почему, но на каждой из планет, где он разжигал свои жертвенные костры, находилось несколько туземцев, которые сами вызывались помогать ему. И это у них неплохо получалось. До тех пор, пока не наступала их очередь растаять в пламени прощального костра. Увы, единственная привилегия, которой удостаивается помощник Охотника – умереть последним. Охотник не совсем понимает суть опустошительной политики Бодо: вырубаешь планету под корень, потом покидаешь насиженное место, к которому успел привыкнуть – и снова дорога, поиски, хлопоты. Если бы позволить населению планеты воспроизводить самоё себя, регулируя при этом его численность, то Бодо мог бы тысячелетиями любоваться чёрными полноводными ручьями дыма жертвенных костров, стекающимися к нему со всей галактики… Во всяком случае, Хищник намеревался после опустошения этой, восьмой на его счёту планеты, обратиться к Ненасытному со специальной молитвой и изложить некоторые свои соображения. Жаль, когда такой ценный материал, как тот же Фердинандо, пропадает зазря.

Размышляя, Хищник тем временем готовил корабль к нападению черепашек. Во-первых, он тщательно закрыл люк (не особо надеясь, что тот окажется серьёзным препятствием). Во-вторых, он расставил несколько магнитных ловушек в первом отсеке. Охотник включил голографические манекены, сделанные по его, Охотника, подобию, а также несколько картинок с изображением Эйприл. Он изготовил несколько манекенов с самих черепашек, сканируя их изображения прямо со своего мозга. Затем Хищник тщательно проверил весь арсенал холодного, огнестрельного и теплового оружия, понимая, что именно оно будет главным козырем в ночной схватке…

Когда корабль был готов к приёму гостей, Охотник выскользнул из него через потайной ход в джунглях и отправился в пещеру к Эйприл, решив на всякий случай связать её. Несколько раз по дороге он останавливался, осматривая заросли через инфракрасный фильтр, но ни одного мерцающего пятна живой плоти не проглядывало через густую сеть дождевого леса. Джунгли будто вымерли, едва заслышав шаги Хищника.

…В это время на базе, где расположились сапёры капитана Уайзмена, царило смятение. Несколько солдат бесследно пропало в кратере. Никто не хочет спускаться туда даже на стальном тросе. Около десятка человек с переломами ждут вертолёт из Боа-виста, скрипя зубами от боли, а по радио обещают обильные туманы на ближайшие два дня. Сержант Даглиш и местный парень по имени Хосе найдены в джунглях в бессознательном состоянии.

Лишь полковник Роберт Снаг, кажется, не замечал переполоха. Он был необычайно возбуждён и даже весел этим вечером. Без сожаления оставив наполненный целым букетом отталкивающих запахов кратер, полковник уединился в своей палатке с мощным передатчиком.

– Привет, босс. Полковник на волне. Есть хорошие новости.

Из трубки послышался неожиданно отчётливый голос, будто его обладатель вдруг вырос прямо перед полковником. Даже в Сан-Паулу, соединившись по международной линии, вы не услышите, как дышит ваш собеседник.

– Я слушаю вас, полковник.

– Мне удалось рассмотреть нашего общего знакомого. Он сегодня немного покуролесил.

– И какие шалости он себе позволил?

– Сбросил нескольких солдат в ловушку, нескольким – поломал руки-ноги. Его молодая энергия просто бьёт через край.

– Удалось сфотографировать его?

Полковник усмехнулся.

– Вообще-то да, но, боюсь, качество вас не устроит. Наш общий знакомый оказался невидимкой.

– Так как же вы его видели, чёрт вас дери?

– Он носит нечто вроде стеклянного плаща, который слегка заметен при ярком солнце, и к которому хорошо пристаёт всякий мусор. Сегодня я смог наблюдать его лишь благодаря прилипшей траве: солнце уже начало садиться.

– Он был чем-то встревожен?

– Без сомнения. Не знаю, кто его потревожил, но наш друг был изрядно взбешён. Так что, думаю, он скоро начнёт активно действовать и наверняка положит при этом сотню-другую людей.

– Ну что ж, тогда объявляю готовность номер один. Снова подключайте журналистов, пусть хорошенько бьют во все колокола и кричат об опасности, нависшей над человечеством.

– Я мог бы уже сегодня хорошенько настроить на ударную работу…

– Ориентируйся по обстановке. И не спеши. Если после выхода репортажа в эфир сюда успеет прилететь хоть одна телекомпания, весь наш план пойдёт коту под хвост. Информация должна исходить только от CBS. Никаких свидетелей. Мы должны действовать жёстко: даём тревожный репортаж о пришельце и в тот же день начинаем основную операцию, во время которой капитан Уайзмен сметёт с лица земли этот вонючий лес на сотни квадратных миль вокруг и пришельца с его кораблём заодно. Чтобы не осталось никаких следов…

– Есть ли что-нибудь для меня от сеньора Марчандо?

– Обязательно будет, когда ты передашь ему в собственные руки землю, очищенную от леса. Землю, на которой он сможет заработать шестьдесят миллионов в год. Один миллион из них – наш.

Глава 9. Зелёные человечки

Ночь в глухих джунглях северной Бразилии – зрелище, рассчитанное на любителя ужастиков. Свет огромной яркой луны отражается в глазах тысячи живых существ, для которых это время суток – рабочее время. Обычно в одиннадцать часов, как по команде, лягушки начинают напевать народные бразильские мелодии, которые когда-то переняли у них пастухи, выдав за продукт человеческого ума и сердца. В тот же час огромная армия хищных насекомых бесшумной тенью выползает из своих дневных укрытий. Ягуары и гибкие пантеры, сладко потянувшись после дневной дрёмы, начинают играть, разминаясь перед ночной охотой, пытаются сбить быстрой лапой мохнатую ночную бабочку, в глазах которой отражается крохотная луна. Эта луна совсем непохожа на тот спутник Земли, которую люди привыкли видеть над головой всякий раз, когда бессонница выгоняет их из тёплых постелей. Луна, отражённая в глазах ночной бабочки, – сказочная планета, населённая беспокойными существами, странный вид которых мгновенно испаряется из мозга в момент пробуждения. Если бы кто-нибудь из астрономов, прикипевших к своим телескопам, попробовал вооружиться обыкновенной лупой и хорошенько рассмотреть глаз мохнатого бражника, залетевшего в окно лаборатории в лунную ночь – вот это было бы открытие!…

Но сейчас всё было по-другому. Этой ночью мало кто из ночных обитателей леса покинул своё убежище. Весь лес знал – здесь появился новый, могущественный Хищник, который пришёл только для того, чтобы раз и навсегда уничтожить эти джунгли, вырвать у Земли её горячее трепещущее сердце. Он страшнее лесного пожара, страшнее самого человека. Потому сидели в своих логовах тихо, как мыши, грозные ягуары и застыли, скрючив мохнатые ноги, хладнокровные убийцы – пауки-птицееды. Даже глупые молодые обезьяны-ревуны, любящие шумные ночные потасовки, почувствовали смертельный холод, сочащийся из огромной стеклянной воронки, и тихо скулили, забравшись на самые верхушки банановых деревьев.

Профессор Шон Баттл, отведавший за минувшие сутки дюжину пинт скверного пальмового вина, вдруг почувствовал себя совсем плохо и проснулся. Он лежал прямо на земле, в нескольких шагах от палатки. Огромная луна печально смотрела на грузного немолодого человека, пытающегося встать на ноги и каждый раз падающего с коротким восклицанием. Наконец профессор оставил бесплодные попытки, загрустил и немного поплакал.

Он закончил Колумбийский университет сразу после второй мировой войны. Он был одним из лучших студентов и должен был стать одним из виднейших физиков в своей стране. Но он не был бы Баттлом, если бы не рискнул поставить на карту все и не занялся бы поисками этих проклятых зелёных человечков. Прошло сорок мучительных лет, превративших его, в конце концов, в ведущего телепередачи с самым идиотским названием, какое только можно было придумать. Он выслушал тысячи очевидцев, утверждавших, что они встречались с инопланетянами. И ясно понял, что всё это враньё. Насколько их рассказы похожи друг на друга! Даже врать не умеют красиво. Профессору пришлось учить их этому. Нередко перед самым включением камеры он говорил очередному гостю программы:

– …И запомни: никаких скафандров и антенн!

На закате жизни судьба, казалось, смилостивилась над ним: очередная поездка на место происшествия, скучные рассказы очевидцев, профессор Баттл в своей обычной манере травит новую байку… И тут на тебе! Им запретили снимать объект. Военные отобрали у репортёров камеры и фотоаппараты. Пропала девушка из CBS, а её вроде как и не спешат искать, хотя ведущий программы новостей каждый раз сообщает об интенсивной поисковой работе. Профессор наконец понял: это то самое, настоящее. Натуральная тарелка, а не какое-нибудь вранье. Первый и единственный раз в его жизни. Почему же ему нельзя, спрашивается, включить телекамеру и сказать всему миру: я, неудачник и враль Шон Баттл, был одним из первых, кто похоронил миф о зелёных человечках, потому что доказал, что это не миф?!

– Я должен познакомиться с этим парнем со звезды! – заплетающимся языком выкрикнул Баттл. – Я единственный из вас, кто заслужил это!

Профессор вдруг вспомнил глаза солдат, покалеченных сегодня в кратере. Кто-то из них, наверное, умрёт этой ночью: вертолёт из Боа-виста так и не прибыл. Шону Баттлу стало не по себе.

– Нет, – устало пробормотал он, – не сегодня. Сегодня мне надо отдохнуть.

Баттл ещё раз попробовал подняться, и в этот раз ему повезло больше. Он стоял, согнув в дугу молодое деревце и широко раскрыв рот.

– Темно… – произнёс он, переступая на месте ногами. – Как темно, Господи!

И вдруг Баттл перестал качаться. Его рот захлопнулся, звякнув зубными протезами. Он увидел, как из зарослей к базе вышли четверо зелёных человечков. Они были чуть пониже среднего роста, и за спиной у каждого из них висело по большому плоскому ранцу.

– Это я такой пьяный? – с безграничным удивлением спросил профессор сам себя.

– Да нет, – последовал ответ. – Когда я совсем пьяный, то у меня все человечки становятся зелёными. А я вижу, что вот, вышел ещё человек, нормальный, не зелёный.

Шон Баттл в полном восторге хлопнул в ладоши, отлип от дерева и, описывая круги, начал приближаться к загадочной компании. Он широко раскинул в стороны руки, готовые крепко обнять новых пришельцев от имени старушки-Земли. Вот, святой Патрик, удача-то какая!

…Конечно, это были черепашки вместе с Кейси и Сплинтером (которого пьяный профессор просто не заметил). Они увидели Баттла и остановились, наблюдая за его странными перемещениями.