Комета (№2) - Звезда любви возвращается

Уиллис медленно просыпался, ощущая рядом с собой тепло второго человека.

Страхи Уиллиса по поводу неопытности с женщинами оказались совершенно напрасными. Вчера вечером их с Розмари накрыла волна желания. Они попали во власть сверхъестественного, почти животного вожделения и вели себя как опытные любовники, как настоящие эксперты секса. Он улыбнулся, когда вспомнил, сколько раз за ночь они просыпались для того, чтобы вновь погрузиться в водоворот наслаждения, вынырнуть в изнеможении и уснуть в объятиях друг друга.

Как странно, что Розмари ограничилась всего двумя мужчинами в свои тридцать лет. Конечно, это произошло не из-за нехватки желающих. Но из-за чего? Поразительный и… прекрасный факт!

Розмари все еще спала рядом с Уиллисом. Ее грудь уютно устроилась в ладонях Уиллиса, а руки лежали на его обнаженных бедрах. «Великолепный способ пробуждаться, — подумал Уиллис. — Как восхитительно было бы просыпаться так каждое утро!»

Уиллис вдохнул аромат, в котором сплелись запахи диких цветов и женского тела, и почувствонал себя самым везучим мужчиной в мире. Он открыл глаза. Солнечный свет, струящийся сквозь кружевные занавески, заставил его сощуриться.

Солнечный свет. Господи! Только не это!

Он вскочил с кровати и торопливо разбудил Розмари. Солнечный свет говорил об одном — наступило утро. Значит, Уиллис прозевал приближение Бобржиницколоницкого вчера вечером. Не веря глазам, Уиллис натянул брюки и подскочил к окну.

— Уиллис?

Он вздрогнул от звука своего имени.

Как это случилось? Как он позволил Розмари отвлечь себя? Как он мог потратить целую ночь на ласки и поцелуи, вместо того чтобы заниматься главным делом своей жизни? Как он умудрился начисто забыть о комете? Как он упустил свой шанс остаться в истории? Господи, как?

— Уиллис?

Он быстро обернулся. Больше всего на свете он желал, чтобы утро за окном и Розмари в его постели превратились в сон, в адский кошмар. Иначе его карьера разрушена. Что он скажет коллегам? А прессе? А МТИ? А всему научному обществу?

«Знаете ли, я действительно собирался наблюдать за кометой в ночь ее сближения с Землей. Но так уж вышло, что я занялся любовью с одной женщиной. Очень красивой, впрочем. Поверьте, мне очень жаль. Благодарю за финансирование и техническую поддержку. Возможно, я займусь Бобржиницколоницким в другой раз».

Да уж! Отличное объяснение. Ученые придут в дикий восторг.

— Уиллис, — позвала Розмари в третий раз. В ее голосе слышалась паника.

— Что? — сердито бросил мужчина.

Розмари сидела на кровати, завернувшись в одеяло. Руки сжаты в твердые кулачки. Вьющиеся волосы растрепаны руками нетерпеливого любовника. Темные глаза наполнены беспокойством. Губы — чудесные, щедрые, эротические губы — сжаты в тонкую линию.

Уиллис с раздражением подумал, что Розмари отняла у него вчерашнюю ночь. Она бесстыдно занималась с ним любовью. Из-за ее редкого обаяния Уиллис лишился самого важного наблюдения. Теперь он не сможет совершить открытие. А ведь он ждал возвращения кометы пятнадцать лет!

Как только Бобржиницколоницкий помчится прочь от Земли, Розмари тоже остынет к Уиллису. Как он мог забыть об этом?

— Уиллис, почему ты сердишься?

— Почему я сержусь? — ровно переспросил мужчина. — Разве я сержусь?

Розмари молча кивнула, напуганнаи возникшим напряжением.

— Сейчас объясню, почему я сержусь. — Уиллис подошел к кровати, присел перед женщиной и твердо посмотрел ей в глаза. — Я сержусь потому, что вчера вечером у меня был единственный шанc изучить Бобржиницколоницкого, а я упустил его. Я впустую потратил целую ночь.

Розмари побледнела. Ее пальцы судорожно вцепились в одеяло.

— Значит, по-твоему, ты провел ночь впустую?

Уиллис вздохнул, но взгляд не отвел.

— А как еще это можно назвать? Я не сидел перед телескопом, где мне следовало находиться. Я не сделал ни одного наблюдения, не произвел ни одного вычисления, когда комета пролетала совсем рядом. У меня нет ни малейшего предположения, не говоря уже о серьезных гипотезах, по поводу Бобржиницколоницкого. Я отсутвовал на своем рабочем месте. Я ни минуты не посвятил тому, чем должен был заниматься.

Розмари кивнула, поднялась с кровати и завернулась в одеяло словно в сари. На мгновенье Уиллису захотелось сорвать его с Розмари, поцеловать ее губы и любить ее снова и снова. Но Уиллис даже не пошевелился. Рано или поздно они все равно расстанутся. Так почему не сейчас?

— Надо же, как забавно, — невесело произнесла Розмари, — я думала, что прошедшая ночь — самое важное событие в нашей жизни…

Уиллис глубоко вздохнул, не имея понятия, о чем говорить. Розмари неверно поняла его слова. Он совсем не имел в виду, что для него ничего не значит то, что произошло между ними. Уиллис просто выплеснул злость наружу. Но так было всегда, когда он имел дело с Розмари Марч. Вместо того чтобы думать о женщине и ее чувствах, приходилось заботиться о сохранении собственного рассудка.

— Вчерашний вечер ничего не изменил, правда? — спросила Розмари.

Уиллис не мог позволить себе обсуждать эту тему. Поэтому он ответил вопросом на вопрос:

— А что он должен был изменить?

Розмари грустно посмотрела на Уиллиса и тихо вздохнула.

— Я могла догадаться.

— О чем? — Уиллис даже не попытался скрыть раздражение.

— Мне следовало догадаться, что тебе пришлось принести кое-какую жертву, чтобы тело смогло выдержать столь могучий мозг.

— И чем же, по-твоему, я пожертвовал?

Розмари молча стащила с кровати остаток одеяла, резко перебросила через плечо свободный конец и направилась к двери. Уиллису показалось, что каждый шаг причиняет ей невыносимую боль.

— Розмари, — позвал Уиллис. Он сам не понимал причину своего беспокойства.

Ведь, как бы ни отнеслась Розмари к происшедшему, комета уходит. Горожане испустят громкий вздох облегчения, Бобржиницколоницкий перестанет влиять на их поступки, и жизнь вернется в привычное русло. Розмари Марч возненавидит Уиллиса Рендома.

— Розмари, — повторил Уиллис.

Она посмотрела на него через плечо.

— Что?

— Какую жертву я принес? О чем ты говорила?

Розмари уставилась на дверную ручку, но ее слова предназначались Уиллису:

— Несмотря на то что ты сильно вырос со времени средней школы, мне кажется, внутри тебя нет места для них обоих. От одного ты должен был избавиться.

— От кого? Розмари, ради Бога, что ты имеешь в виду?

— Чтобы освободить место для своего огромного мозга, ты уничтожил свое сердце. Похоже, оно плохо уживались в твоем теле.

Уиллис знал, что она не права. Его сердце болело и обливалось кровью. Но прежде, чем он успел произнести хоть слово в свое оправдание, Розмари вышла из комнаты.

Окликнуть ее! Броситься к Розмари, поцеловать и заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не убедится, что ошибалась насчет Уиллиса и его чувств к ней.

Но в глубине души он знал, что это бессмысленно. Бобржиницколоницкий с каждой минутой удаляется от Земли. С каждой пройденной им милей добропорядочные граждане Эндикотта возвращаются к своим занятиям. Через несколько дней люди перестанут вести себя странно, туристы разъедутся по домам, ученые займутся изучением другого явления… А Розмари Марч вновь станет презирать его. Обычное дело.

Черт побери!

В наказание за измену науке Уиллис приговорил себя к одиночному заключению на чердаке на весь оставшийся срок пребывания в Эндикотте. Они с Розмари стоически избегали друг друга, и мир вращался по заданной траектории.

Уиллис по-прежнему не понимал, как он позволил плотскому желанию вытеснить главное дело всей жизни. Как он мог пренебречь работой? Ведь Розмари Марч никуда не денется, а Боб появляется раз в пятнадцать лет.

Уиллис застонал. Боб! Вдобавок к прочим грехам теперь он называет комету местным прозвищем. То, что неделю назад было единственной интересующей его научной проблемой, самой важной работой, внезапно превратилось в космический миф, который оправдывал чудачества целого города.

Несмотря на то, что Уиллис пропустил сближение кометы с Землей, он еще мог получить ценные данные. Уиллис с головой погрузился в наблюдения. В течение последних пяти дней он неустанно изучал Бобржиницколоницкого. Шансы на успех еще не потеряны. Правда, с каждым днем их становится все меньше.

Кроме того, с ним самим стало происходить что-то странное. Изучение кометы с каждым днем теряло свою привлекательность. Уиллиса начали одолевать сомнения. Действительно ли ради Боба он вернулся в Эндикотт?

Возможно, за возвращением в город детства стояла перспектива встречи с Розмари Марч? Уиллис вспомнил, какой пожар разгорелся в его теле, когда несколько недель назад выяснилось, чтo именно ему выпала честь отправиться на Фестиваль кометы от МТИ. Уиллис подозревал, что на самом деле он надеялся завоевать уважение Розмари — то, чего никогда не имел, но очень желал получить. Фактически, объясняя необъяснимое, вникая в тайну белого пятна в астрономии, Уиллис добивался только одного — изменить чувства Розмари к уродливому карлику Рендому.

Чем больше времени отделяло Уиллиса от последнего разговора с Розмари, тем меньше интересовала его траектория движения кометы от Земли к Солнцу и тем отчетливее представлялась совсем другая траектория — в гостиную, к Розмари.

Уиллис постоянно напоминал себе, что результатов его работы ждут слишком многие люди , вложившие немало средств в финансирование проекта. Они доверяли Уиллису. Наплевать на них было бы в высшей степени неэтично. У Рендома оставалось несколько драгоценных дней, чтобы разгадать тайну Бобржиницколоницкого. Даже если при этом Уиллис навсегда потеряет возможность преодолеть пропасть, возникшую между ним и Розмари.

И вот теперь, вместо того чтобы заставить себя подняться, подойти к телескопу, к диаграммам и таблицам, Уиллис сидел на полу, глядя в окно на розовое пятно заходящего солнца. Он думал о том, что через несколько дней соберет свои вещи и вернется домой. Вернется в Кембридж, вернется в МТИ — к своим занятиям, в свой кабинет и хорошо знакомую обсерваторию. Он вернется к тем вещам, которые ему необходимы, чтобы тренировать ум и чувствовать себя полноценным человеком.

Он вернется назад один, в сопровождении кота и тяжелого груза сожалений.

Уиллис уронил лицо в ладони. Как, спрашивается, он мог опуститься до такой непоправимой ошибки: променять возвышенный восторг от исследования Бобржиницколоницкого на плотские утехи с Розмари?

Воспоминания вновь захлестнули его. Заниматься любовью с Розмари казалось самым естественным и правильным делом. Она отзывалась на все его порывы, ничего не запрещала и с удовольствием погружалась в совместные наслаждения.

Он тяжело вздохнул. Кажется, его мозг понемногу тупеет. Обещание вечного экстаза уже значит для него гораздо больше, чем благородные поиски истины. Хотя, честно говоря, с кометой или без кометы, с Розмари еще не все потеряно. Она же не удаляется от Земли с бешеной скоростью, как Бобржиницколоницкий. Возможность совместного будущего не исключается. Но каким оно будет, если у них обоих нет ни одной общей черты?!

Красота или ум. Желание или сознание. Разум или чувства. Если бы Уиллису пришлось выбирать, на чем бы он остановился? Для интеллектуального, образованного человека Уиллис слишком долго искал ответ на свой вопрос.

Взгляд Уиллиса упал на коробки Розмари, его случайное развлечение во время долгих ночей ожидания кометы. Он выучил наизусть выпускной альбом Эндикоттской центральной школы. Уиллис просмотрел множество школьных тетраДей, в которых почти полностью отсутствовали записи уроков. Страницы были заполнены карикатурами, незаконченными посланиями к Энджи и Кирби, эскизами пейзажей, животных и людей. Рисунки казались сделанными рукой профессионального художника.

Уиллис вытащил очередную тетрадь в надежде хоть как-то отвлечься от беспокойных мыслей. До темноты, которая могла спасти его от адских страданий, когда он сможет заняться изучением Бобржиницколоницкого, оставалось еще довольно много времени. Надписи на темно-зеленой обложке гласили: «Розмари Марч» и«Химия»

Эй, парень, это похоже на иронию судьбы.

Уиллис раскрыл тетрадь, думая, что обнаружит там то же, что и раньше, — рисунки вперемешку с обрывками формул. Но нет. Это была, безусловно, самая странная тетрадь Розмари. Странная потому, что правильная. Химические уравнения, лекции миссис Дюмон — некоторые термины с орфографическими ошибками, — попытки вычислить молекулярную массу борной кислоты…

И вдруг взгляд Уиллиса наткнулся на так и не отправленную записку:

«Милая Кирб! У. просто сведет меня с ума! Я не знаю, как выдержать постоянный кошмар!»

Несомненно, У. — это он. Дальше он прочел:

«Иногда мне жаль, что я не могу рассказать У., как сильно я его люблю. Не думаю, что он мне поверит. Ты тоже не поверишь. Никто не поверил бы…»

Нет, речь не о нем. Наверное, она имела в виду Уолта Запфеля. Уиллис посмотрел на дату урока. Первое ноября. Розмари начала встречаться с Уолтом весной. Она всегда меняла парней с началом нового спортивного сезона. Осень — пора футбола. Розмари появлялась на всех вечеринках с Чаком Уэйдом. Уиллис нахмурился. Неужели она серьезно влюбилась в того сопляка?

Он покачал головой, отложил тетрадь и заглянул в коробку. На самом дне лежала тяжелая папка для эскизов, заполненная до отказа. Вместо карандашных набросков Уиллис увидел великолепные акварели. Кое-где между плотной бумагой лежали сложенные вдвое листы из обычной тетради.

Уиллис развернул их и начал читать. На его губах возникла легкая улыбка. Розмари писала детскую сказку, историю про маленькую дсвочку, которая не хотела ложиться спать. Тогда она пошла на запад, вслед за солнцем, зная, что, пока солнце не село, время сна не настанет. Она путешествовала по самым разнообразным местам — От Абу-Даби до Занзибара. Урок географии для молодых умов, замаскированный под развлечение.

Уиллис нахмурился, когда понял, что держит в руках. Учебник географии. Розмари досконально знала географию. Но разве география не наука?

Уиллис положил листы в папку и бросил ее обратно в коробку. Ладно. Розмари взяла атлас и провела исследование. Большое дело! С этим справиться даже полный идиот. Но почему Розмари не стала развивать свой художественный талант? Определенно, он у нее есть.

Стук входной двери возвестил о возвращении хозяйки дома. Уиллис отвернулся к открытому окну. Небо окрасилось в оранжевый цвет. Солнце садилось, унося с собой тепло и свет, но Розмари вернулась домой, а не отправилась вслед за ним.

Уиллис слышал стаккато ее шагов на лестнице. И неожиданно для себя оказался у выхода чердака. Розмари поднялась на второй этаж, взглянула наверх и увидела Уиллиса. Ее легкое хлопчатобумажное платье было того же цвета, что небо за окном.

В течение долгого мгновения они просто стояли, молча глядя друг на друга, и Уиллис пожалел, что не может проникнуть в мысли Розмари. Она выглядела одинокой, страдающей и больной. Такой же, как он сам.

Внезапно Уиллис почувствовал слабость, ему показалось, что сейчас он рухнет вниз, прямо под ноги Розмари. Он сел на ступеньку, безвольно уронив руки вдоль тела.

— Мы можем поговорить? — осторожно спросил Уиллис.

Розмари уставилась на пол.

— Думаю, нам не о чем говорить.

— Есть о чем.

Розмари с недоверием покосилась на него.

— Тогда говори.

— Ты не могла бы подняться ко мне?

— А почему бы тебе не спуститься вниз?

Уиллис немного поколебался, а потом кивнул через плечо, в сторону чердака:

— Там очень красивый закат. Мне кажется, тебе понравится.

— Ладно, — сдалась Розмари, — только брошу сумку в комнату.

Уиллис вернулся на чердак и отошел подальше от входа. Через несколько минут он услышал, что Розмари поднимается. Из отверстия в полу показалась голова, потом грудь, живот, талия… В который раз Уиллис восхитился красотой Розмари. Его чувства ликовали оттого, что она вновь оказалась рядом с ним. Господи, почему ему не достаточно просто видеть ее?

Розмари подтянулась, ступила на пол и подошла к окну. Мягкий свет, льющийся на нее, напомнил Уиллису акварельные рисунки в альбоме — смесь розового, алого, оранжевого и золотого.

— Итак, — произнесла Розмари, — я слушаю.

— Похоже, — Уиллис глубоко вздохнул и взъерошил волосы, — я не имею ни малейшего понятия, что говорить.

Розмари обернулась к Уиллису.

— Забавно, а я знаю тысячи тем, которые хотела бы обсудить с тобой.

— Например?

Розмари покачала головой и вернулась к созерцанию неба.

— Неважно.

— Но почему, Розмари?

Oна вновь посмотрела на Уиллиса. Ее темные глаза блестели. Уиллису не хотелось думать, что Розмари плачет. Но он точно знал, что это так.

— Потому что, Уиллис, — ответила она, споткнувшись на его имени, — у тебя есть собственное мнение относительно устройства Вселенной и оно не изменится от моих слов.

— Неправда.

— Разумеется, правда.

— Нет. — Уиллис двинулся наветречу Розмари, едва сознавая, что делает. — Если бы у меня сложилось предвзятое мнение о мироздании, то вряд ли я стал бы изучать тайну Бобржиницколоницкого.

Розмари заметила, что Уиллис подошел ближе, но осталась стоять на.месте.

— Нe спорю, что ты пытаешься проникнуть в тайны Вселенной. Но ты когда-нибудь думал почему?

— Недавно думал, — отважно признался Уиллис, глядя в глаза Розмари.

— Ну и как по-твоему, почему?

— Неважно. Забудь об этом. — Уиллис качнул головой.

— Значит, ты считаешь, что я не пойму?

— Да, — согласился Уиллис. — Считаю.

Розмари кивнула, ее глаза заблестели еще сильнее.

— Потому что я дурочка, — выпалила она.

— Нет, — быстро возразил Уиллис. — Я считаю, что ты не сможешь разобраться в этом, потому что сам не понимаю, что движет мной.

— Ну конечно, — вздохнула Розмари, — если блестящий Уиллис Рендом, обладатель пяти ученых степеней, не понимает своих поступков, то куда уж маленькой глупой Розмари Марч, которую выгнали не только из колледжа, но даже из школы моделей.

— Я имел в виду совсем другое.

— Что же?

Уиллис покачал головой, задаваясь вопросом, действительно ли он намерен сделать то, что собирается; на самом ли деле он задаст этот вопрос. Не вдаваясь в долгие рассуждения, Уиллис заговорил:

— Я могу спросить у тебя кое-что?

Розмари пожала плечами.

— Полагаю, да.

Уиллис пристально смотрел на Розмари. Он должен знать наверняка. Он должен разобраться в сложившейся ситуации, просто не имеет права пускать все на волю случая. И спросить следует напрямик, иначе он не сможет спокойно спать до гинца своих дней. Уиллис глубоко вздохнул и решился.

— Розмари, — медленно начал он, — мне очень нужно получить ответ на свой вопрос. Важнее всего в жизни. Ответь мне. Хорошо?

— Хорошо, — мрачно пообещала Розмари. — Спрашивай.

Уиллис набрал побольше воздуха и произнес со всей отчетливостью, на которую был способен.

— Какой город является столицей Албании?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Розмари издала нервный смешок. На мгновенье она подумала, что за ней следит скрытая камера. Или, скорее всего, она ослышалась.

— Что? — на всякий случай переспросила Розмари.

Но Уиллис совершенно серьезно повторил вопрос.

— Какой город является столицей Албании?

Розмари колебалась, ожидая подвоха в виде режиссера, который вынырнет из-за телескопа и сообщит, что ее снимали скрытой камерой. Но ничего подобного не произошло. Розмари перевела взгляд на Уиллиса:

— Почему ты спросил об этом?

— Просто хочу знать. Ты можешь назвать столицу Албании?

— Тирана, — автоматически ответила Розмари.

— А как насчет Бирмы? Столица Бирмы? Минуту Розмари колебалась, думая, что это очередная насмешка Уиллиса. Но он оставался совершенно серьезным, поэтому Розмари осторожно поправила:

— Эта страна больше не называется Бирмой.

Ее переименовали в Мьянму.

— Ее столица? — настаивал Уиллис.

— Рангун.

— А у Ботсваны?

— Столица Ботсваны? — уточнила Розмари. Он кивнул.

— Габороне.

— Йемен?

— Сана.

— Мавритания?

— Нуакшот.

Уиллис подошел к одной из коробок. Несколько секунд он просто сидел, сложив руки на груди. Розмари покачала головой, желая выяснить, что происходит.

— Уиллис, — тревожно поинтересовалась она, — это что, тесты по географии?

— Ты… — Уиллис опустил руки на колени и уставился на Розмари. — Похоже, ты знаешь географию.

Она беспечно пожала плечами.

— Меня всегда интересовали путешествия, другие страны, экзотические места. Поэтому я стала турагентом.

— Мне показалось, что ты досконально знаешь географию.

Розмари покачала головой.

— Ты ошибаешься. Любой скажет, что Нуакшот — столица Мавритании.

Уиллис нервно рассмеялся.

— Любой? Розмари, никто, кроме мавританцев понятия не имеет, что такое Нуакшот.

— А ты?

Уиллис вздохнул.

— Я ни разу не слышал о тех городах, которые называла. Черт побери, я даже не знал, что Бирма теперь называется по-другому.

Розмари недоверчиво усмехнулась.

— Не валяй дурака, Уиллис. Я уверена, ты знал.

— Нет, не знал.

Розмари с тревогой смотрела на Уиллиса, мысливая услышанное.

— Ты хочешь сказать, что я знаю то, что неизвестное тебе?

Уиллис неохотно улыбнулся.

— Очевидно, твои познания в географии гораздо глубже, чем осведомленность обычных людей ii Во всяком случае, ты знаешь больше, чем я.

Я думала, ты знаешь все, — смущенно ответила Розмари.

— И я, — тихо, едва слышно ответил Уиллис. — Теперь вижу, что ошибался.

Розмари пожала плечами.

— Уиллис, я не понимаю, какое это имеет отношение к… нам. К тебе и ко мне. Ты с самого начала хотел поговорить о географии?

— А по-моему, — возразил Уиллис, — мы с самого начала говорили о нас.

— Я — не Тирана, а ты — не Нуакшот. И какое отношение они имеют к нам с тобой?

— Ты себе и представить не можешь, насколько огромное.

Розмари прищурилась и с подозрением взглянула на Уиллиса.

— Что это значит?

— Это значит, что для глубокого мыслителя у меня слишком большие пробелы в образовании, — неохотно признался Уиллис.

Розмари послышались незнакомые нотки грусти в голосе собеседника, словно тому было больно признавать превосходство женщины. Особенно женщины, уступающей ему с точки зрения интеллекта.

Розмари стало неловко.

— Не расстраивайся, — произнесла она, стараясь выдавить хотя бы слабое подобие улыбки. — На самом деле ты — гений. Я знала это давным-давно, и не я одна.

Розмари сделала шаг к выходу. Разговор закончен.

— Подожди, Розмари, — обеспокоенно крикнул Уиллис.

Он торопливо рылся в одной из картонных коробок и наконец выудил альбом с эскизами. Розмари время от времени баловалась рисованием. Живопись отвлекала ее от неприятностей, доставляя немало удовольствия. В детстве Розмари даже подумывала о карьере художника, но потом отказалась от своей мечты. И сейчас уже не помнила почему.

— Я еще не закончил… — Уиллис вынул из альбома тетрадные листы.

— Ничего себе! — улыбнулась Розмари, подошла к Уиллису и забрала рисунки. Она перелистывала страницы, удивленно качая головой. Надо же! Она начисто забыла, как хорошо рисовала.

— Это похоже на сказку и иллюстрации к ней, — Уиллис протянул ей записи.

— Да… — призналась Розмари, — я написала ее лет десять назад. После того, как меня выгнали из школы моделей.

— Ты показывала ее издателям?

Розмари скривилась.

— Боже мой, Уиллис, конечно, нет. Что за дикая идея!

— И напрасно. Возможно, ты могла бы издать книгу и начать карьеру детского писателя.

Розмари выхватила бумаги из его рук и вместе с альбомом швырнула в коробку.

— Ты говоришь так, словно у меня получилось что-то стоящее!

— А по-твоему, нет?

— Нет, — отрезала Розмари.

— Почему же? — удивился Уиллис.

Розмари раздраженно взглянула на мужчину. Перестань, Уиллис. Ты лучше всех знаешь почему!

— С какой стати мне знать лучше всех?

— Ты раньше всех узнал, что мой ум непригоден для серьезных занятий. Я всего-навсего глупая курица! Безмозглые идиотки ни к чему не способны. И вообще — зачем ты полез в мои вещи? Это часть моей жизни, личной жизни! Ты обязан был спросить разрешения.

— Прости, — извинился Уиллис. — Однажды ночью, когда на небе не происходило ничего достойного, я заметил ежегодник нашей школы и просмотрел его. С тех пор это вошло в привычку.

— Ты рылся в моих вещах, — хмуро повторила Розмари.

— Да, — кивнул Уиллис. — Прошу прощения.

— Оставь в покое меня и мои вещи, понял?

— Но, Розмари…

— Нам больше не о чем разговаривать! — Розмари повернулась к нему спиной. — Я думаю, ты объяснил мне все воскресным утром, после того как мы… — она замялась, слова «занимались любовью» застряли в горле: ни о какой любви речи не шло, — проснулись. Больше всего на свете тебя волнуют исследования космоса и научная карьера. А меня…

Розмари заставила себя замолчать до того, как роковые слова слетели с уст. Больше всего на свете ее волновал Уиллис Рендом. В школе. После школы. Сейчас. А то, что произошло в те выходные, стало для нее главным событием в жизни. Теперь ей ни за что не забыть Уиллиса.

Розмари подошла к люку и молча спустилась с чердака.

Уиллис не бросился вслед за ней. Он не мог двигаться. Голова раскалывалась от непрерывного гудения. Это отзывались многократным эхом слова Розмари:

«Мой ум непритден для серьезных занятий».

«Я всего-навсего глупая курица».

«Безмозглые идиотки ни к чему не способны».

Уиллис без сил опустился на пол и закрыл лицо руками. Розмари повторила его слова. Иногда он произносил их вслух, бросая ей в лицо, иногда шептал про себя. Но это были его слова.

Уиллис всегда оценивал ум Розмари ниже среднего. Он и не предполагал, что у нее есть способности или таланты, скрытые от остального мира. Если красивая, сексапильная девочка не в состоянии постичь научные теории, которые Уиллис, схватывал на лету, то она просто слабоумная. Так он думал.

И только потому, что она никому не рассказывала о своих рисунках и не демонстрировала познания в географии? Да. А еще потому, что Уиллис считал ее глупой курицей и внушал эту мысль всем окружающим. И в первую очередь — самой Розмари.

Именно на нем лежит ответственность за низкую самооценку Розмари. Из-за него девочка отказалась от своей мечты и не развивала свой талант. Розмари не просто красивая кукла с пустой головой, как он полагал. Напротив. Розмари ничем не хуже его.

Теперь Уиллис не сомневался, что, если бы Розмари решила стать детским писателем или художником-иллюстратором, ее ждала бы блестящая карьера. У нее был дар будить воображение. Розмари легко и ненавязчиво рассказывала о разных странах и континентах. Своими сказками она вызывала интерес к географии и истории…

Черт! Розмари имела реальный шанс воспитать не одно поколение детей, изменить мир. Разве это менее достойно, чем заниматься астрономией?!

Уиллис в отчаянии вцепился в волосы. Хуже некуда! Он кругом виноват перед Розмари. Он испортил ей жизнь.

Взгляд Уиллиса наткнулся на коробку, куда Розмари бросила рисунки. Из-под папки выглядывала тетрадь без подписи в твердом красном переплете. Не понимая зачем, он достал ее и начал листать. Карандашные наброски чередовались с отрывками прозы.

Сначала Уиллис решил, что наткнулся на еще одну сказку, и погрузился в чтение. Это оказался дневник Розмари школьных лет — ее наблюдения и переживания, ее мысли и желания. Уиллис знал, что нарушает обещание, данное всего несколько минут назад, но не мог остановиться.

«23. 10. 84. Школа меня достала. Не уверена, что долго выдержу эту пытку. Мне жаль, что У. не замечает, как сильно я люблю его. Но еще хуже, что я не могу рассказать ему об этом. Когда мы встречаемся в школе, я сама удивляюсь своим чувствам. Но если кто-нибудь,особенно У., догадается, я умру…»

Опять! Опять Розмари сходит с ума по этому Чаку Уэйду. Уиллис продолжал читать, ощущая вину за вторжение в чужую жизнь. Но оторваться был не в силах.

«20. 12. 84. Рождественские каникулы! Наконец-то! Я устала от школы.Я хочу отдохнуть. У. ничего не знает, а я едва сдерживаюсь,чтобы не завопить «Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!». Наверное, я потеряла рассудок, если готова на такое…»

Кое-что не сходится, обнаружил Уиллис. Декабрь — сезон баскетбола. Всю зиму Розмари гуляла с Лео Маккоули, центральным нападающим. Почему она все еще страдала из-за загадочного У.? По-прежнему любила Уэйда? Это ничтожество? Уиллис перевел взгляд на следующую строку.

«…Конечно, глупо говорить сУ. о моейлюбви. Он никогда не полюбит слабоумную идиотку, бестолковуюглупую курицу, как он называетменя…»

Уиллиса прошиб пот. Не может быть! Он не верил собственным глазам. Неужели «У.» обозначает «Уиллис Рендом»? Он торопливо перевернул несколько страниц.

«Сегодня на химичееком практикуме мы делали мыло. По крайней мере пытались. У.отлично знал, что делать, но я, как всегда,запорола весь опыт. Миссис Дюмон поставила нам «плохо» У. взбесился и сказал, что теперь он никогда не поступит в МТИ. Но, несмотря на это, я люблю его. Жаль, что у меня нет хотя бы капельки ума. Может, тогда он смог бы…»

Уиллис прикусил губу и нашел запись в самом конце:

«Последний день в школе. Почти сверхъестественное чувство. С одной стороны, я счастлива проститься со школой. Но, с другой стороны, я никогда больше не увижу У. Его ждет МТИ и великое будущее, в котором нет места для дурочек вроде меня. Увы, я не могу поступить в МТИ. Я могу только представить, как отреагируют все знакомые на эту новость — глупенькая Розмари Марч собирается в Массачусетсский технологический. Ха-ха! Какая шутка! Но они умерли бы от хохота, если бы узнали, что я не хочу расставаться с У., даже если он никогда не полюбит меня.