Девушка для секс-эскорта

Наряд демонстрировал все ее женские прелести так, словно она была совершенно раздета. Ему захотелось втащить ее обратно в спальню, туда, где ее не смог бы увидеть никто, кроме него.

– Ну, что думаешь?

Он думал о многом, не предназначенном для стыдливых ушей и милой застольной беседы. Вот после ужина... там другое дело.

– Хорошо. Хорошо. Ты выглядишь хорошо. – Язык едва ворочался во рту. Чейз осознавал, что не блистает красноречием, но радовался уже тому, что вообще способен говорить.

Выигрывая несколько столь важных для него мгновений, он откашлялся и посмотрел на часы. Елена права: ей потребовалось чуть больше двадцати минут на приготовления с момента, как она исчезла в спальне... двадцать пять, учитывая время, что он потратил, стоя перед ней столбом.

– Отлично. Тогда... – Он поправил запонки, галстук и, сумев сдвинуться с места, предложил ей руку. – Отправляемся?

Она кивнула. Он заметил висящую на ее локте шаль, взял ее и накинул ей на плечи.

– Ты выглядишь потрясающе, – несколько запоздало нашел он подходящее слово.

– Спасибо.

Он придержал для нее дверь, затем снова положил ее руку себе на локоть и повел ее к лифту. Их отражение мерцало на полированных дверях, и он не мог не отметить, как прекрасно она смотрится с ним рядом.

Предлагая ей заключить договор, он знал, что она красива, – надо быть слепым, чтобы не оценить ее внешность. Одного голоса достаточно, одной манеры держать себя.

Он знал и то, что Елена произвела хорошее впечатление на его партнеров. Она была веселой и обаятельной и понимала, когда можно вставить несколько слов, а когда помолчать. Нет спору, она легко справлялась с заданной ролью.

На что он не рассчитывал, так это на силу ее притягательности.

Красивые женщины не были проблемой для Чейза Рэмсея. Его богатство делало его неотразимым даже для них.

И он не упускал представляющихся возможностей. Кое-кто мог бы сказать, что он использует их, приглашая сопровождать его, если ему требовалась пара для какого-нибудь события, а после укладывая в свою постель – место, куда они охотно позволяли себя заманить.

Он мог бы заметить, что польза обычно обоюдная. Они хотели быть с ним из-за его денег, хотели, чтоб их видели вместе, из-за имеющихся у него власти и престижа.

Надо сказать, большинство из них надеялось поймать себе богатого мужа.

На Елену же его богатство не производило никакого впечатления. Конечно, ее семья имела собственные средства, но у его прошлых подружек семьи тоже были не бедные. Что не удерживало их от выманивания и получения богатых подарков. Да они завизжали бы от радости, дай он им возможность воспользоваться его золотой кредитной карточкой хоть на день.

Елена не торчала бесконечно в ванной или перед зеркалом. И если она готова, значит – готова. Именно ее уравновешенность, молчаливое спокойствие покоряли его не меньше, чем прелестное тело и страстная натура.

Кроме того, она была полна таинственности. Она никогда не делала того, чего он от нее ожидал, не реагировала так, как он предполагал.

И не потратила ни единого цента с его карточки, что бесило его невероятно. Он желал знать, где она была весь день, чем занималась.

Ему это просто необходимо.

– Итак, – пробормотал он, когда двери лифта разъехались и они шагнули внутрь, – где ты сегодня была?

Глава 5

Елена прикрыла ладошкой зевок. День был длинным, и внезапно она почувствовала груз каждой его минуты. Да и два коктейля, выпитые за ужином, тоже тут поспособствовали.

– Засыпаешь? – спросил Чейз, отводя с ее лица выбившийся локон.

Она слегка улыбнулась, оперлась о его руку, пока они поднимались вверх на том же лифте, который пять часов назад вез их вниз.

Странно, как комфортно она чувствует себя с ним после такого недолгого знакомства. Ей думалось, что их отношения будут холодными, деловыми. Функциональными.

Но нет – они обращались друг с другом тепло, дружески. Это нравилось ей и беспокоило ее – оттого, что нравилось уж слишком.

– Немного устала, – ответила она.

– Должно быть, у тебя был тяжелый день.

Уже не впервые он пытался выведать, как она провела его. Но до сих пор Елена уклонялась от прямого ответа. Нельзя сказать, что тут скрывалась особая тайна, просто ей не хотелось откровенничать.

Он обеспечил ее деньгами и сам просил чем-нибудь себя занять. Она и заняла – потратив при этом порядка тридцати долларов из полученной суммы. А поскольку платить ему пришлось только за недолгую поездку в такси да салат, съеденный за обедом, она не считала себя обязанной отчитываться.

Когда стало очевидно, что она не собирается отвечать, Чейз временно отступил.

– Вот вернемся в номер, я помогу тебе раздеться и уложу в постель.

– Только спать? – поддразнила она.

– Только спать, – подтвердил он. А затем с озорным огоньком в глазах добавил: – Если ты не интересуешься ничем другим.

Тепло начало расползаться по ее телу. Вот что удивительно во всей ситуации: занятия любовью с Чейзом не воспринимаются как докучная обязанность, на которую она соглашается, чтобы помочь отцу. Ей нравится быть с ним, она предвкушает очередную ночь в его объятиях.

– А ты что думаешь? – спросила она, когда двери лифта раздвинулись и они шагнули в коридор. Вся ее сонливость быстро трансформировалась в возбуждение и предвкушение.

– Право, не знаю, – протянул он, переплетая свои пальцы с ее. – Сегодня мы не брали десерт, так, может, заказать что-нибудь в номер?

Они остановились у дверей.

– Клубника и шампанское? – предложил он, открывая ей двери. – Я мог бы слизывать сок с твоего подбородка и пить шампанское из твоего пупка. Или растаявшее мороженое. Предполагаю, что шоколадный крем значительно вкуснее, если пробовать его с кожи прекрасной женщины.

Если б она не завелась раньше, образы, созданные им, воспламенили бы ее сейчас. Дрожа, она представляла его язык, путешествующий по ее телу, шоколад и мороженое пополам со страстью.

– Так как? – спросил он, когда она уже прошла половину комнаты. – Десерт или прямо спать?

Обернувшись, она обнаружила, что он стоит, опершись о стену, у закрывшейся двери. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять: просто так уснуть ей не придется. Не скоро.

– Хочу немедленно лечь, – сказала она с притворным зевком. Вынимая шпильки из волос, она заметила, как исчезает уверенность с его лица, из позы. Его реакция рассмешила ее. Тряхнув головой, отчего длинные пряди волос рассыпались по плечам, она добавила: – С клубникой, шампанским и мороженым.

Повернувшись на каблуках, она двинулась в спальню, но не раньше, чем увидела его широкую хищную ухмылку. Ее бы не удивило, если б он оттолкнулся от стены и бросился на нее, подобно дикому зверю. Частично ей даже хотелось этого.

Они упали бы на пол прямо тут, его тяжесть пригвоздила бы ее к полу. Одежда разлеталась бы в стороны, разорванная в клочки. Руки, губы... Они лихорадочно искали бы путь друг к другу, жадно, неистово, царапая спины ворсом ковра.

Затея того стоила.

Она всхлипнула, влага сочилась у нее между ног, колени ослабели. Прикусив губу, она раздумывала, как можно подтолкнуть его к таким действиям. Ничего подходящего в голову не приходило. Не так просто соблазнять привлекательных мужчин, тем более подбивать их чуть не к насилию.

Поэтому она просто подняла руки и отстегнула единственную бретельку своего платья. Теперь лишь рука у груди удерживала платье.

– Принеси все в спальню, когда будет готово, ладно? – И не дожидаясь ответа, ушла в другую комнату и закрыла за собой дверь.

Ее сердце бешено стучало. Раньше она лишь уступала его натиску, сейчас сама перейдет в наступление.

И теперь следует соответствовать принятому образу. Со скоростью молнии она металась по комнате, раздеваясь. Скинула туфли с такой силой, что они разлетелись в разные стороны. Платье упало на пол, и Елена забросила его в шкаф. Негоже так обращаться с дорогостоящей дизайнерской моделью, но сейчас ей не до того.

В ванной она избавилась от пояса и, скатав с ног черные чулки, оставила их лежать там же на полу, вместе с черными трусиками.

Обнаженная, она встала у раковины перед громадным, во всю стену, зеркалом и быстро почистила зубы, умылась, причесалась. Капнула немного духов за ухо и поспешила лечь в постель.

Забравшись под покрывало, подоткнула под себя подушки и попыталась принять сексуальную заманчивую позу. Мэрилин Монро, Джейн Рассел, Анна Николь Смит... она вспоминала известных своей притягательностью див, стараясь перенять их обаяние. Спустила простыню до талии, прикрыла грудь, снова откинула. Наклонила колени влево, потом вправо. Закинула руки за голову, раскинулась по кровати.

Заметив, что ручка двери поворачивается, она пискнула и застыла в лучшей из позиций, придуманных за последние минуты. Попробовала расслабить мускулы лица, прикрыла глаза, надеясь, что он не заметит, как она нервничает. Хорошо бы он подумал, что она просто нежится в постели, ожидая, пока ее обслужат.

Дверь спальни отворилась. Чейз вошел, толкая перед собой столик на колесиках. На сей раз тут были чаша с клубникой, бутылка шампанского в ведерке со льдом и уже начинающее подтаивать мороженое.

Чейз повернулся и медленно оглядел ее. По тому, как затвердела его челюсть и вспыхнули синие глаза, она поняла, что он вроде доволен увиденным.

Ее пробрала дрожь, она села, притворяясь сонной и вялой.

– Хм, выглядит мило.

– Да, – он так и ел ее глазами. – Очень мило.

После нескольких напряженных минут, когда ей казалось, что он сейчас забудет еду и просто набросится на нее, он взял бутылку, вытер салфеткой донышко, открыл. Разлил шампанское по бокалам, один подал ей вместе с чашей с клубникой.

Взяв крупную ярко-красную ягоду, она вонзила в нее зубы.

– Вкусно? – спросил он.

– Восхитительно.

Сделав большой глоток шампанского, он отставил свой бокал и чашу с клубникой в сторону и начал раздеваться. Пиджак, галстук, туфли... все исчезало, словно испарялось на глазах.

Раздевшись полностью, он обернулся к столику, подхватил мороженое и ложку и забрался на кровать рядом с Еленой.

– Вот по чему я изголодался.

Он бережно опустил ее, пока голова не легла на подушки. Не успела она устроиться поудобнее или спросить, что он собирается делать дальше, как капля мороженого упала прямо ей в пупок. От неожиданности она взвизгнула и едва не выпрыгнула из постели. Но мерцающий жар его глаз и прищелкивание языком напомнили ей о затеянной ими игре.

Глубоко вздохнув, она расслабилась, зарываясь поглубже в подушки и позволяя ему делать что угодно с ее обнаженным телом.

Он усмехнулся – блеск белоснежных зубов возвестил о принятии ее капитуляции – и снова набрал ложку мороженого.

Потребовалась вся ее собранность, чтобы не выгибаться и не дрожать, пока он украшал ее соски, каплю за каплей наносил на грудь, живот и бедра. Взяв за черешок вишню, поместил ее поверх мороженого на животе и, оглядев творение своих рук, заметил:

– Идеально.

Елена хмыкнула. Тающее мороженое начинало протекать сквозь ее плотно сжатые ноги, туда, где Елене хотелось бы ощущать лишь тепло – желательно привнесенное Чейзом.

– Холодно.

– Давай посмотрим, чем я могу помочь.

Наклонившись, он подобрал языком кусочек шоколада, губами провел по груди. Ее тело загорелось под слоем холодного десерта. Выгнувшись вперед, она протянула руки к Чейзу.

– Нет, нет, нет, – предупредил он, не отрывая губ от ее кожи. – Тебе дотрагиваться запрещено. Пока нельзя. – Его пальцы сомкнулись вокруг ее кистей, завели руки за голову. – Лежи смирно. Получай удовольствие.

Легче сказать, чем сделать, подумала она. В настоящий момент его идея получения удовольствия граничила с пытками – а ведь это только начало.

Он облизал ее грудь короткими движениями, как котенок, лакающий молоко. Елена крепко прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать, когда он перешел ко второй груди. На сей раз он издал хищный рык и разом вобрал в рот весь сосок. Никакого плавного перехода, чтобы продлить агонию, но оттого удовольствие не стало меньше.

Ее руки вцепились в подушку, пятки вжались в матрас. Все внутренние мускулы сжались, моля о развязке.

– Чейз, пожалуйста...

– Скоро, – прошептал он, спускаясь к животу и губами подбирая на пути растекающееся мороженое. – Очень скоро.

Наклонившись еще ниже, он подсунул руки под ее бедра, раздвинул ноги и начал вылизывать между ними.

– Нет. Довольно, – прошептала она, закрывая глаза. – Больше я не вынесу.

– Еще как вынесешь.

С жестокой улыбкой Чейз вскинул голову и, поднявшись над ней на четвереньки, начал продвигаться вперед, остановившись, лишь чтобы взять в зубы черешок вишни, все еще лежавшей у нее на животе.

– Открой рот. – Его слова звучали приглушенно, потому что он не выпускал вишню из губ.

С изнеможенным вздохом она повиновалась, позволив ему положить вишню себе в рот.

– Теперь закрой. Жуй.

Вишни мараскин всегда ей нравились, она удовлетворенно застонала, ощутив во рту терпкий, приятный вкус.

Севшим голосом Чейз сказал:

– Теперь снова открывай рот. – И прильнул губами к ее губам, целуя ее глубоко, страстно, умело. Затем, слегка откинувшись назад, сообщил ей с усмешкой: – Это было лучшее мороженое, что я пробовал. Теперь мне никогда не захочется есть его ложкой.

Елена вся трепетала. Неизвестно, способна ли она пережить еще одно подобное испытание, но в чем совершенно уверена – она всегда будет теперь смотреть на мороженое по-другому. Не сможет его видеть, не вспоминая эту ночь и все то, что проделывал Чейз при помощи мороженого, шоколада и своего языка.

– Но мы еще не закончили, – сказал он.

Удобнее устроившись между ее бедрами, он одним быстрым движением проник в нее до самого дна.

Она уже была влажной и готовой к его приходу. Лишь мгновение назад ей казалось, что она вымотана напрочь. Но она недооценила способности Чейза придавать ей новые силы.

Он был безжалостен. Никакой медлительности теперь, никакого поддразнивания. Он наполнил ее до конца и начал равномерно двигаться. Его пальцы впивались в плоть ее ягодиц, грудь вздымалась и опадала. Она обвила ноги вокруг его талии, царапая ногтями спину.

– Чейз, – простонала она.

– Елена, – откликнулся он, прежде чем погрузить лицо в изгиб ее шеи и слегка прикусить плечо.

Обрушившийся на нее оргазм ошеломил ее, комната закружилась вокруг них. Она задохнулась и почти перестала дышать. Чейз сделал над ней еще один, последний толчок и торжествующе вскрикнул.

Секундой позже он рухнул вниз, его вес прижал ее к постели. Не чувствуя никакого дискомфорта, она улыбнулась при виде одолевшей его полной расслабленности. Его сердце громко стучало в унисон с ее сердцем, дыхание поднимало ее волосы.

Скорее, чем ей хотелось бы, Чейз с блаженным стоном скатился с нее. Лежа на спине, раскинув руки и ноги в стороны, он продолжал шумно дышать.

– Ты смерти моей добьешься, Елена. – Мотнувшись, его голова повернулась к ней. – Но я умру счастливым.

Прежде чем она успела ответить, он соскочил с кровати и прошел в ванную, прикрыв за собой дверь. Внезапно, остро осознав собственную кричащую наготу, она поспешила к шкафу за ночной рубашкой. Надела ее, взглянула на свое отражение в зеркале. Щеки раскраснелись, кожа горит. Губы опухли.

Никогда ей не приходилось целоваться так, чтобы опухали губы. Ну так она и не целовалась никогда до бесчувствия, полностью отдаваясь страсти.

Волосы перепутались, сбились в клубок. Она попробовала разобрать их пальцами. Тут дверь ванной открылась. Чейз стоял на пороге, бесстыдно голый, опершись руками о дверной проем. От одного его вида ее пульс участился, а шелковистая ткань рубашки показалась слишком грубой, неуместной на пылающей коже.

– Не стоило тебе одеваться из-за меня, – заметил он.

Она нервно улыбнулась, впиваясь пальцами ног в ковер.

– Я не привыкла спать безо всего.

– Плохо, – посетовал он, подходя и останавливаясь напротив нее. – Именно за это я и плачу. Кроме того, мы еще не закончили с десертом.

– Хорошо... – медленно произнесла она, бабочки, порхающие где-то внизу живота, начали бить крыльями сильнее под его прямым взглядом. Взявшись за лямки рубашки, она спустила их по плечам. – Это всего лишь крохотный кусочек атласа. Ты всегда можешь избавиться от него, если хочешь.

Вожделение исказило его лицо.

– Неужели?

Он заменил ее пальцы своими и сам спустил рубашку вниз, по груди, животу, позволив ей упасть к ногам.

– Ну вы только поглядите, – пробормотал он в шутливом изумлении. – Она снова голая. Именно такая, какой мне нравится.

Она вскрикнула от неожиданности, когда Чейз приподнял ее за талию и перекинул через плечо.

– Чейз! Что ты творишь?

– Изображаю пещерного человека, – ответил он невозмутимо.

Подойдя к постели, он снял Елену с плеча и бесцеремонно бросил в центр громадной постели. В руках у него каким-то чудом материализовалась бутылка шампанского.

– На сей раз, – сказал он тоном, не оставляющим сомнений в его намерениях, – я хочу попробовать, какой вкус приобретает шампанское, выпитое из впадины на твоем животе.

– Ладно, – согласилась она, вытягиваясь, готовясь стать частью очередного десерта. – Если только ты разрешишь мне проделать то же самое с тобой.

Глава 6

Следующим утром Чейз встал раньше обычного. Он выскользнул из спальни, пока Елена еще спала. Плотно закрыл двери, чтобы ничего из сказанного им нельзя было подслушать, и занялся перепланированием своих дел на сегодня. Задача не из легких, учитывая, что большинство встреч были назначены за неделю. К тому же большинство офисов его партнеров еще не открылось.

Но ко времени появления Елены – снова в коротенькой, показывающей ножки ночнушке и зеленом, в тон, халате, подчеркивающем изумруды ее глаз, – его день был свободен. Можно было приводить свои планы в исполнение.

Хотя ему не терпелось к ним приступить, Чейз по мере сил старался вести себя как всегда. Потягивал кофе и читал газету. Когда она напомнила ему о завтраке, он поворчал, но согласился на половину омлета, переложенного ею со своей тарелки.

Часом позже он поднялся и повторил свою вчерашнюю речь, сказав, что будет занят днем, а она может гулять и развлекаться за его счет. И протянул ей ту же кредитную карту и пачку денег, что она оставила на столике накануне.

В холле он сел в лифт и спустился вниз, но вместо того, чтобы покинуть гостиницу, отыскал укромное местечко за игровыми автоматами, откуда можно было следить за выходом, не обнаруживая себя.

Ждать пришлось дольше, чем он рассчитывал. Понадобилось не меньше часа, чтобы Елена появилась наконец из лифта.

Туфли на невысоких каблуках, свободные брюки и топ с рукавами по локоть. Темные очки на макушке, через плечо – большая коричневая сумка.

Выбравшись из своего укрытия, Чейз последовал за ней, держась в некотором отдалении на случай, если она обернется. На углу она остановилась, опустила очки на глаза, поглядела в обе стороны и пошла дальше.

Чейзу казалось, что они бредут по улице невозможно долго. Тротуары уже были переполнены, туда-сюда сновали туристы, входя и выходя из казино и ресторанов. Пот выступил у Чейза на лбу, просочился сквозь рубашку под дорогим пиджаком.

Ему, выросшему на ранчо в Техасе, не впервой работать на жаре. В Техасе бывает так же жарко, как в Неваде. Пусть он выбрал другой путь и богат теперь, как Крез, но ему до сих пор нравится помогать родителям и брату. Чистить лошадей, ворошить сено, ремонтировать изгороди... Просто для подобного рода работы он не надел бы итальянский костюм стоимостью в целое состояние.

Если Елена не придет наконец к пункту своего назначения, он сдастся и возьмет такси до гостиницы.

Едва он так подумал, как она свернула в магазинчик. Он остался снаружи, пытаясь рассмотреть ее через громадные зеркальные окна.

Значит, она все же пошла за покупками, подумал он. Странно: торговали тут вроде не одеждой и не обувью. Магазин продавал сласти и игрушки – витрина так и сверкала яркими красками, привлекающими детей.

Какого черта она там забыла? Чейз вгляделся через свои солнечные очки, пытаясь лучше рассмотреть внутренность помещения.

Он видел, как она складывает в корзинку игрушки, как продавщица выбирает для нее конфеты. Когда они закончили, сумка Елены приобрела сходство с мешком Санта-Клауса.

Кассир все просканировал, Елена подала ему кредитную карту. Но поскольку та не была золотой, Чейз понял, что это ее собственная.

Сложив все в сумку, Елена поблагодарила продавщицу и направилась к выходу.

Чейз заметался, спрятался в дверях соседнего магазина. Елена села в такси, и его охватила минутная паника, что он может ее потерять. Поймав другое такси, он ощутил себя гангстером из боевика, приказав водителю: "За той машиной!" Стодолларовая купюра заставила таксиста воздержаться от комментариев. Он лишь изумленно взглянул на Чейза.

Несколькими минутами позже они остановились перед большим серым кирпичным зданием, окруженным высокой стеной. Из-за угла Чейз наблюдал, как Елена вышла из такси и проскользнула в ворота. Он попросил водителя подождать, а сам поспешил следом за ней.

Ему не пришлось идти далеко. Пройдя ворота, она не стала заходить в здание, а села на красную пластиковую скамью на краю площадки, похожей на школьный двор.

Было видно, как вокруг нее столпились дети самых разных возрастов, а она улыбается, смеется, успевая каждого погладить по голове, по щеке, потрепать за руку.

Что-то екнуло у него внутри от вида ее счастливого лица. Она разговаривала, смеялась, руки непрерывно жестикулировали, потом она полезла в сумку.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы сообразить – дети как-то необычно шумят, а оживленные движения Елены не просто побочный эффект ее радостного настроения.

Она разговаривала на языке жестов. Дети, столпившиеся вокруг нее, не слышат. Чейз оглянулся назад и обнаружил на воротах табличку, подтверждающую, что здесь находится школа для глухих. Тем не менее Елена общается с ними так же свободно, как с обычными людьми... может, даже лучше.

Ох, нет, он не желает этого видеть. Не хочет ничего об этом знать.

Он снова обернулся назад, посмотрел на ожидающее его такси, потом снова на Елену.

Дети ее любят, им нравятся привезенные подарки, внимание.

Перед ним – возмутительное доказательство, что Елена совсем не та пустая, бессердечная девчонка, которую он знал двадцать лет назад.

В расстроенных чувствах Чейз вернулся к такси и приказал водителю везти его обратно в гостиницу. Всю дорогу он что-то ворчал себе под нос, окончательно утвердив таксиста во мнении, что в машине сумасшедший.

Его не устраивает видеть Елену в роли милой, заботливой женщины, знающей язык жестов и предпочитающей занятия с детьми шопингу.

Что он скажет ей сегодня вечером? Вряд ли сумеет смотреть на нее теми же глазами, что и утром. Или дотрагиваться до нее, не вспоминая тех детей.

* * *

Прошлый раз Чейз был очень расстроен ее опозданием, и потому Елена решила сегодня вернуться пораньше. Она совсем запарилась и взмокла. Надо успеть принять душ, прежде чем собираться к ужину.

К ее удивлению, номер оказался пуст. Она ожидала застать Чейза за компьютерным столом или в спальне, собирающимся на выход. Прошла по комнатам, окликая его, но никого не было. Он даже не оставил ей записки, где сообщал бы свое местонахождение или когда вернется... Ничего.

Елена поставила сумку в угол, положила очки на кухонный стол и направилась в ванную. Полчаса спустя, обернувшись полотенцем, она вышла из душа, весело напевая и заметив, что Чейз уже в комнате. И вздрогнула, подняв глаза и обнаружив, что он стоит по ту сторону широкой, аккуратно застеленной кровати.

– Боже мой, ты напугал меня, – пояснила она со смешком.

Сердце ее встрепенулось. У него просто нет права выглядеть таким красивым. Она даже начинает привыкать к его пристальному взгляду и неулыбчивому рту.

– Надо было стукнуть в дверь ванной или покричать, чтобы я знала, что ты здесь. – Подойдя к шкафу, она начала открывать и закрывать дверцы, подбирая белье. – Я не долго. Сейчас буду готова.

– Не беспокойся.

Его слова, холодность тона удивили ее. Она прекратила суетиться, выпрямилась, на пальцах повисли кружевные трусики.

– Что такое? – спросила она, убеждая себя не быть мнительной.

Чейз Рэмсей не отличается особым добродушием. Вполне возможно, что встреча у него прошла не слишком удачно и теперь он вымещает на ней свое дурное настроение.

– Мы же идем на ужин, так? Разве ты не хочешь, чтобы я разоделась в пух и прах и произвела неотразимое впечатление на твоих партнеров? – Усмехнувшись, она соблазнительно качнула бедрами.

Его выражение не изменилось. Он все равно выглядел так, словно проглотил что-то несвежее.

– У меня будет деловой ужин, – наконец проговорил он так, словно вылил на нее ковш ледяной воды. – А твое присутствие не требуется. – Он обошел кровать, держась от нее на приличной дистанции. – Я вернусь через несколько часов.

Она осталась стоять там, где была, пораженная его заявлением и резким уходом. Из другой комнаты раздался звук отворяющейся и закрывающейся двери – признак того, что она осталась одна.

Почему вдруг Чейз решил не брать ее с собой, если изначальной причиной ее поездки были как раз такие ужины?

Что с ним? Он может быть жестким человеком, отстраненным, а подчас жестоким. По крайней мере с ней. Неизвестно, как он ведет себя с семьей и друзьями. Но она знает причину его к ней отношения, знает и то, что – в его глазах – оно заслужено.

Но тут, в Лас-Вегасе, он переменился. Казалось, он смягчился и они нашли контакт.

И, приходилось признать, ее чувства к нему начали расти.

Она не стала бы утверждать, что полюбила его, поскольку не была уверена, можно ли любить кого-то, кто вынашивает в отношении тебя мстительные замыслы. Но она начала радоваться вынужденному положению его любовницы. И понимать, что не стала бы возражать против связи с ним.

Похоже, Чейз думает иначе. По тому, как он сейчас с ней обошелся, кажется, что он не только не захочет, чтобы она и дальше сопровождала его, но даже и видеть ее.

Тяжело вздохнув, она позволила кружевным трусикам упасть обратно в ящик и с шумом захлопнула его. Потом прошла в ванную комнату, сорвала с себя полотенца и накинула большой махровый халат, предоставляемый среди прочих услуг гостиницы.

Раньше она ни разу его не надевала, предпочитая ему более сексуальные вещицы, привезенные с собой. Все ее вещи были выбраны с расчетом на эротику, поскольку ей казалось, что Чейзу так хотелось.

Ну так к черту его. С теперешнего дня она будет заботиться о своих удобствах, носить, что хочется, не оглядываясь на его предпочтения.

Все равно он больше к ней не прикоснется. Если только попробует, она врежет ему как следует.

Пройдя в гостиную, она схватила попавшееся на глаза меню обслуживания номеров, выбрала двенадцать блюд, показавшихся самыми вкусными, и заказала их все. Ха! Может, она и не использует его кредитную карточку, зато разорит его своими дорогостоящими гастрономическими изысками.

Остаток вечера она провела, свернувшись на громадной софе, занимаясь лицом и переключая телевизионные каналы. Ничего не вызывало ее интереса, и любого количества еды казалось мало, чтобы заполнить зияющую пустоту внутри.

Было почти девять, когда послышалось царапанье карточки-ключа за дверью. Напрягшись всем телом, она приготовилась встретить Чейза.

На мгновение ей подумалось, не закрыться ли в ванной комнате. Но такой вариант для трусливых, а она не трусиха. Просто не хочет иметь с ним никаких дел в ближайшем будущем.

Дверь открылась, закрылась, послышались приближающиеся шаги. Ей потребовалась вся ее воля, чтобы не встретить его хмурым взглядом, а продолжать смотреть телевизор, притворяясь всецело поглощенной драмой, разворачивающейся на экране.

Чем ближе Чейз подходил к софе, тем сильнее покалывало ее тело, каждый волосок на коже вставал дыбом. Тем не менее она отказывалась его замечать.

– Елена, – сказал он наконец.

Она не реагировала.

– Елена, – повторил он мягче. – Может, ты хоть посмотришь на меня?

Она сжала зубы, чтобы не ляпнуть что-нибудь язвительное, и сделала звук телевизора на несколько уровней громче.

– Проклятие, Елена. – Чейз наклонился вперед, впервые попав в зону ее видимости, и, вырвав пульт у нее из рук, швырнул его на стул, подальше от нее.

Едва сдержавшись, она распрямила скрещенные ноги и встала. Ей удалось сделать лишь несколько шагов, как он остановил ее, ухватив за руку.

Она уже открыла рот, чтобы обозвать его крепким словцом, но он повернул ее к себе, припечатал к стене и прижался жадным поцелуем к ее губам.

С яростным стоном она отталкивала его, дергаясь из стороны в стороны в попытке освободиться. Он лишь усилил свой напор, прижимаясь к ней плотнее по всей длине тела.

И внезапно поцелуй его изменился. Стал мягче, скорее завлекающим, чем требовательным. Она вновь застонала, теперь уже сдаваясь.

Ее ногти впились ему в плечи, притягивая к себе вместо того, чтобы отталкивать, одна нога обвилась вокруг его ног.

– Извини, – выдохнул он. – Я вел себя как осел. Срывал на тебе свое плохое настроение. Нельзя было так, я очень виноват.

Ее мозги начали плавиться, так же, как и все тело. Она едва могла припомнить, что он говорил несколькими часами раньше, тем более почему она так огорчилась.

– Простишь меня?

Его пальцы теребили толстый пояс ее халата, развязывая его и отводя в стороны полы. Под халатом у нее ничего не было, воздух холодил разгоряченную плоть. Он коснулся губами ее груди, и она обмерла, забираясь пальцами в его волосы, чтобы удержаться на месте.