Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Прекрасная Галатея

ModernLib.Net / Научная фантастика / Бестер Альфред / Прекрасная Галатея - Чтение (стр. 1)
Автор: Бестер Альфред
Жанр: Научная фантастика

 

 


Альфред Бестер


Прекрасная Галатея

На нем был вылинявший комбинезон, потрясающая модель, dernier cri [1] в блаженной памяти 2100-м. Впрочем, чересчур хипповый для его тридцати с лишком. Самая настоящая шоферская кепка (Англия, пятидесятые годы двадцатого века) низко надвинута на лоб, глаза с сумасшедшинкой прячутся под козырьком.

Было в нем что-то эдакое, аристократичное что ли. Пожалуй, чересчур угрюм и сосредоточен, но тот, кого не оттолкнет профессиональная зацикленность, мог бы даже назвать его привлекательным. Работая локтями, он продвигался по аллеям, заполненным публикой, которая спешила на представление сатурнианского цирка.

50 КУРЬЕЗОВ ФАНТАЗИИ 50. НИГДЕ БОЛЬШЕ И НИКОГДА РАНЬШЕ!

Портативной камерой, похожей на ручную мельницу, отделанную хромом и черным деревом, он снимал на пленку все, что дышало, содрогалось, бормотало и жило своей жизнью за стеклами огромных витрин и маленьких окошек. Съемка сопровождалась краткими, небрежными комментариями. Голос у него был приятный, замечания — колкими и язвительными:

— Ага, перед нами Bellatrix basilisk [2], как утверждает надпись. Страшилище еще то: змеиное туловище, черное в желтых пятнах, голова напоминает ядовитого ящера. Эта портниха из Техаса неплохо работает хирургической иглой. Петушиный гребешок лезет на глаза, как бы намек на то, что взгляд василиска смертелен. Гм-м. Еще бы пасть ему заткнули. Если уж точно следовать легенде, то смертельно и дыхание василиска…

Так, Hyades hydra [3]. Весьма и весьма. Девять голов, правильно, традиции надо уважать. Здесь, похоже, препарировали игуану. Опять мексиканская живность. Можно подумать, этой швее ничего не стоит достать любую гнусную ящерицу или змею в зарослях Центральной Америки. Молодец портниха, ловко притачала все девять голов. Но признаюсь, мне-то ее строчка хорошо видна… Canopus cerberus [4]. Здесь у нас сразу три собачьих головы. Обычная мексиканская собачка, увеличенная до невообразимых размеров. Туловище мастиффа, хвост гремучей змеи, вон сколько погремушек навешано. Неплохо, но работа грубоватая. Этой леди из Техаса полагалось бы знать, что змеиная чешуя не привьется к собачьей шкуре. В общем, довольно неуклюже, зато все три головы лают себе, заливаются…

Что я вижу! Беорлинский мясник со своими чучелами из зоосада. Помнится, он даже собирался соперничать со мной. Rigel griffin [5], его последний фокус. Ну-ну, отдадим ему должное. Классический экземпляр. Голова и крылья орлиные, жалкий гибрид. Львиное тело облеплено перьями. Страусиные лапы. На его месте я бы все-таки изготовил натуральные драконьи… Marsian monoceros [6]. Значит так, туловище лошадиное, ноги слоновьи и куцый олений хвостик. Убедительно, только воя не слышно, а выть должен, как утверждает легенда… Mizar manticora [7]. Полный ажур. Три рада отличнейших зубов, ну просто акулья челюсть. В остальном лев. Скорпионий хвост. Самое интересное, как получаются эти налитые кровью глаза? Ares assida. О, Боже, скучища! Полное отсутствие творческого воображения. Обыкновенный страус на верблюжьих ногах. Да еще стоит враскорячку. Тоска, тоска.

А вот выдумка так выдумка. Браво! Мои поздравления дирекции по поводу остроумнейшей надписи у Сфинкса сириусского. Итак, «Уважаемую публику просят не давать правильных ответов на загадки Сфинкса». Текст, достойный войти в историю. Оно и понятно: как только вас угораздит ответить правильно. Сфинксу придется наложить на себя руки. Это еще Эдип выяснил на своем печальном опыте. Эх ты, бедолага! Проигрывать тоже надо уметь. Так и подмывает сказать разгадку. Очень уж любопытно, каким образом они тут устраивают самоубийство. Впрочем, нет, театр — не мое амплуа, меня интересует творческое биогенерирование.

И снова работа берлинского мясника. Castor chimera [8]. Львиная голова на козлином туловище. Хвост как будто анаконды. Но как добиться, чтобы этот монстр изрыгал пламя? Что там у него за химическая реакция происходит в глотке? А пламя-то холодное. Опасности никакой, так, атмосферное электричество, но иллюзия полная. Впечатляет. Для нагнетания эмоций — огнетушители поблизости от витрины. Талантливая режиссерская находка. Еще раз мои поздравления администрации…

Ну и туша на лошадиных копытах! Кентавр. Торс красавчика-грека и окорок шотландского пони. Помучались должно быть с совместимостью крови, а потом просто влили обоим нейтральный заменитель. Чего этот грек так радуется? Достаточно посмотреть, как он прицеплен к пони, чтобы с ним все стало ясно…

А что мы имеем здесь? Antares unicorn. Единорог с Антареса. Вид вполне натуральный, даже бивень нарвала ему пересадили, но, увы, не вижу девственницы, которая должна его приручить. А ведь старинная легенда гласит: подчинить себе единорога может только девственница. Я-то думал, нарвалы давно повымирали. Хотя бивень можно достать у костореза. Насчет девственниц готов засвидетельствовать: они пока еще встречаются. Сам изготовляю это добро на заказ. Качество гарантирую.

А-а-а, Spica siren [9]. Миленькая девочка. Очень, очень хороша. Она… Черт меня подери, это не кукла с конвейера, это же Сандра, моя Сирена! Свою-то руку я узнаю! Какого дьявола ей тут делать? О, Господи! Нагая, в витрине гнусного балагана. Это уж слишком!

Он в ярости кинулся к витрине. Такое с ним случалось и прежде: его обычное спокойствие холодного бешенства вдруг прорывалось необузданными вспышками гнева. (В глубине души он полагал, что этот подлый мир абсолютно неуправляем, поскольку строится не по тем законам, которые он считает разумными.) Он обрушился на витрину с кулаками, и царапал стекло. Стенки были податливы, но не ломались. Он огляделся в поисках чего-нибудь режущего или колющего. Огнетушитель! В два прыжка оказался возле химеры, схватил огнетушитель и бегом бросился назад, к своей Сирене. Три страшных удара раскололи пластик витрины, еще три таких же удара — и крышка запасного выхода сбита. Неожиданная выходка привлекла всеобщее внимание. Чудовища за стеклами не сводили с него испуганных глаз. Вокруг собиралась любопытная толпа.

Он протянул руку и схватил улыбающуюся Сирену.

— Санди, вылезай отсюда. Как тебя занесло в цирк?

— Где твой муж?

— Час от часу не легче, — он стянул кепку с белесых, клочковатых волос. — Возьми, прикройся. Да нет же, не здесь, внизу. Сверху закроешь руками. Встань у меня за спиной.

— Никакой я не ханжа. Просто не потерплю, чтобы прекраснейшее из моих творений выставляли на потеху публике. Ты думаешь, я…

Он резко повернулся к троим охранникам, которые подбирались к нему, и угрожающе поднял тяжелый огнетушитель.

— Еще один шаг и получите струю прямо в глаза. Никогда не пробовали, как это?

Троица остановилась.

— Послушайте, мистер, вы не имеете права…

— Я вам не мистер. У меня есть ученое звание. Домини, что значит господин учитель. Впредь называть меня только так: домини Мэнрайт. Мне нужен владелец этого балагана. Немедленно. Сию минуту. Sofort [10]. Immediatamente [11]. Мистер Сатурн или мистер Курьез, как его там. Передайте ему, что домини Реджис Мэнрайт желает говорить с ним. Сейчас же. На этом самом месте. Он знает, кто я такой, то есть для него же лучше, если он знает. Я все сказал. Катитесь. Быстро.

Мэнрайт обвел свирепым взглядом толпу завороженных зрителей.

— И вы, бараны, давайте отсюда. Все до единого. Можете глазеть на другие фокусы. Номер с Сиреной издох.

Зеваки отступили под его напором. Вперед вышел джентльмен, облаченный в странный наряд, долженствовавший, по-видимому, изображать вечерний костюм двадцатого века. На лице джентльмена застыло изумленное выражение.

— Вижу, вы оценили Сирену по достоинству, сэр. Великолепный экземпляр.

Незнакомец сбросил свою опереточную накидку и предложил ее Сандре.

— Вы должно быть замерзли, мадам. Прошу вас.

— Спасибо, — рявкнул Мэнрайт. — Накинь это, Санди. И поблагодари джентльмена.

— Плевал я, замерзла ты или нет. Прикройся. В таком виде я не позволю тебе разгуливать. Не хватало еще, чтобы все, кому не лень, пялились на роскошное тело, которое я создавал своими руками. Верни мою кепку.

— О женщины! — взревел Мэнрайт. — В последний раз я связываюсь с женщиной. Работаешь, как вол. Сколько труда, опыта, знаний нужно, чтобы создать эту красоту, да еще вложить в нее какой-никакой умишко. А кончается все равно одним и тем же. Безмозглая порода. Ну где этот мистер «50 курьезов»?

— К вашим услугам, домини, — улыбнулся незнакомец.

— Что? Так это вы тут распоряжаетесь?

— Именно так, сэр.

— В этом идиотском фраке и в белом галстуке?

— Сожалею, домини. Этот костюм — дань традиции. Так уж мне положено по роли. А днем, так вообще приходится надевать охотничий костюм. Действительно, вид, как вы изволили выразиться, идиотский, но именно так, по мнению публики, должен выглядеть цирковой маэстро.

— Гм-м. Как вас зовут? Я хочу знать имя человека, с которого живьем сниму скальп.

— Корк.

— Пишется на ирландский манер что ли?

— В конце буквы «кью», «ю».

— Корк — кью-ю… — глаза Мэнрайта загорелись интересом. — А вы случаем не родственник профессора Чарльза Рассела Корка, который читает курс биологии в университете Сириуса? В таком случае, это делает вам честь.

— Благодарю вас, домини. Я и есть Чарльз Рассел Корк, профессор внеземной и мутационной биологии.

— Что-о?!

— Да, это так.

— В этом нелепом костюме?

— Увы.

— Здесь, на Земле?

— Собственной персоной.

— Какое сумасшедшее везение! Подумайте, ведь я собирался тащиться на Марс только для того, чтобы встретиться с вами.

— А я привез свой цирк на Землю в надежде увидеть вас и потолковать.

— Давно ли вы на Земле?

— Два дня.

— Почему же вы не позвонили мне?

— Размещение цирка требует времени. У меня буквально не было ни минуты.

— Неужели этот чудовищный балаган принадлежит вам?

— Он мой.

— И вы знаменитый Корк? Величайший исследователь нетрадиционных форм жизни? И вы, на которого готовы молиться ваши коллеги, и я в том числе, дурачите цирковыми фокусами этих баранов! Не могу поверить, Корк!

— Вы должны понять меня, Мэнрайт. Известно ли вам, во что обходятся опыты по внеземной биологии? Думаете комитеты по распределению фондов горят желанием финансировать мою науку? Как бы не так. Вот вы, например, занимаясь частной практикой, можете заламывать любые суммы. Конечно, вам не составляет труда добыть деньги на свои исследования, а я вынужден валять здесь дурака.

— Чепуха, Корк. Как будто вы не можете получить патент на любое из своих гениальных изобретений. Взять хотя бы ваш необыкновенный метофит Юпитер-3. «Ганимедский трюфель», вот как называют его знатоки-гурманы. Представляете, почем идет унция ваших трюфелей?

— Знаю, знаю. Все так. Есть и авторское право, и баснословные гонорары. А вы, мой дорогой домини, очевидно, не знаете, что такое университетский контракт. По условиям контракта весь гонорар перечисляется университету, а там уж, — с кислой улыбкой закончил Корк, — его тратят на исследовательские программы вроде Коррективного курса настольного тенниса. Методики вызывания демонов или Комментариев к стихотворчеству Леопольда фон Захер-Мазоха [12].

Мэнрайт раздраженно кивнул.

— Чертовы университетские клоуны! Я отказался от десятка университетских приглашений и не жалею. И вы должны так унижаться из-за денег, Корк. Какое безобразие? Но послушайте, я так хочу поговорить с вами обо всем. Ну, например, как вы открыли этот ганимедский метофит? У вас найдется для меня время? А знаете, я подумал… Где вы остановились?

— В «Северном ветре».

— В этом рассаднике блох?

— Что поделаешь, приходится экономить.

— Вот и прекрасно, сэкономите больше, переехав ко мне. Вам это не будет стоить ни цента. Места у меня хватит, и я с величайшим удовольствием размещу вас на любой срок. А видели бы вы, какого слугу я сотворил! Он вам понравится: заботлив, как нянька. Соглашайтесь, Корк. Нам с вами нужно столько всего обсудить. Я хочу поучиться у вас.

— Напротив, дорогой домини, это мне придется пойти к вам в ученики.

— Не спорьте со мной, Корк, забирайте вещи из отеля и…

— Что тебе, Санди?

— Где он?

— Ага, вижу. Трусливый соглядатай!

— Что там еще, Мэнрайт?

— Ее благоверный. Если только вы не удержите меня, он станет ее покойным мужем.

Перед ними возник явный гермафродит, довольно высокий, худощавый, одетый с подчеркнутой элегантностью. Грудная клетка, мускулатура рук и ног были увеличены накладными подушечками для придания пущей мужественности. Из тех же соображений, по-видимому, был разукрашен шитьем внушительных размеров гульфик. Мэнрайт остервенело крутил в руках огнетушитель, словно нащупывал взрывное кольцо гранаты. Гермафродит тем временем сделал еще несколько шагов вперед и произнес:

— Ах, это вы, Мэнрайт.

— Джезами!

Мэнрайт процедил это имя с таким презрением, что оно прозвучало хуже бранного слова.

— Сандра.

— Наш импресарио.

— Здравствуйте, мистер Джезами.

— Мэнрайт, я как раз хотел разобраться с вами.

— Тебе разбираться со мной, грязный сутенер? Ты выставил на потеху в цирке свою собственную жену, лучшее из моих творений!

Мэнрайт резко обернулся к профессору Корку:

— А вы тоже хороши — купили ее.

— Моей вины здесь нет, домини. Не мог же я вникать во все детали. Покупки оформляла здешняя администрация.

— Сколько ты получил за нее? — Мэнрайт снова накинулся на Джезами.

— Не имеет значения.

— Такую малость? Зачем ты сделал это, грязный сутенер? Ясно, как божий день, что ты в средствах не нуждаешься.

— Послушайте, доктор Мэнрайт…

— Не сметь называть меня доктором! Я для тебя домини, запомни.

— Послушайте, домини…

— Ну!

— Это нечестная игра.

— Ах вот как ты заговорил!

— Я повторяю: вы играете нечестно.

— Да как ты смеешь!

— У меня водятся деньги, не скрываю, но это вовсе не означает, что меня можно обирать.

— У тебя водятся деньги? Да у тебя на роже написано, что ты сам мешок, набитый деньгами.

— И все-таки это не повод грабить меня.

— Грабить, говоришь? Сейчас я убью его! И не вздумайте меня удерживать, я все равно размозжу ему голову. Не ты ли сам явился ко мне, фигляр убогий? Ты заказывал идеальную жену, сирену? Такую, чтобы ни один мужчина не устоял, короче, из тех морских дев, что соблазняли Улисса, и бедняга должен был привязывать себя веревками к мачте, дабы не поддаться искушению.

— Я и не отказываюсь, все так.

— Хорошо. Я изготовил биоробота, гарантия стопроцентная, чудо красоты и очарования, точную копию мифической сирены.

— Так, так, домини.

— И спустя неделю, после того как ты получил ее, я нахожу свой лучший экземпляр в цирковом шоу уважаемого профессора. Мою красавицу бесстыдно выставляют в ярмарочном балагане. Эти классические черты, стройная шея! Соблазнительные бедра, грудь.

— Она сама захотела.

— Это правда, Санди?

— Стыдно, девочка. Тщеславием я тебя не обделил, тут, пожалуй, промашка вышла. Но не до такой же степени заниматься самолюбованием! Эксгибиционистка несчастная.

— Впрочем, тебя это все равно не оправдывает, — снова бросил он Джезами. — Какого дьявола тебе это надо было?

— Она рвала мне покрывала.

— Что-о?!

— Ваше лучшее творение изодрало в клочья мои шелковые покрывала с монограммами, за которые я платил бешеные деньги. Ручная вышивка, монастырская работа. Ваша копия мифологической Сирены изодрала их своими ногами. Вы только посмотрите на них!

Присматриваться не было нужды. Отрицать очевидное невозможно: стройные ножки соблазнительнейшей из Сирен от коленей книзу покрывали фазаньи перья.

— Ну и что? — нетерпеливо осведомился Мэнрайт.

— Я весь исцарапан.

— Черт бы тебя побрал! — взорвался Мэнрайт. — Ты просил Сирену? Ты получил ее за свои денежки.

— С птичьими лапами?

— А ты чего хотел? Не слышал, что Сирена — наполовину женщина, наполовину птица? Можно подумать, Булфинча [13] никогда не читал. Еще Аристотель писал об этом. И сэр Томас Браун [14] тоже. Скажи спасибо, что у нее только ноги фазаньи, а то могла бы оказаться в перьях от талии и ниже. Ха-ха!

— Занятно, — пробормотал Джезами.

— Имей в виду, тебе не просто повезло, — продолжал Мэнрайт. — Все дело в моих гениальных способностях. И в глубочайшем понимании сексуальных потребностей.

— Не нахальничай, девочка. Я, конечно, тоже не монах, но если я гарантирую девственницу, то… ну да ладно, неважно. Забирай ее домой, Джезами. И не спорь, не то я убью тебя. Черт, где мой огнетушитель? Я его только что держал в руках. Неустойку профессору я уплачу сам. Не хватало, чтобы страдали его исследования. А ты, Санди, ради всего святого, подстриги свои коготки. Спокойствие и еще раз спокойствие, девочка. А вы, профессор, собирайтесь и приезжайте ко мне. Вот мой адрес ка карточке. Ну так какого черта вы крутите в руках этот идиотский огнетушитель?

…Вот такая у меня здесь картина, Чарльз. Жаль, что именно сейчас у меня в работе нет ничего интересного. Вы же понимаете, я не из породы ремесленников вроде этой швеи, которая только и может, что кромсать на части взрослых особей, да как попало сшивать куски. Все это вы уже видели в балагане. Нет уж, такое не для меня. Свои творения я генерирую собственными руками, я создаю их на клеточном уровне из настоящей ДНК. Мои младенцы, представьте себе, созревают в колбах: биороботам, как и зародышам человека, не обойтись без материнского чрева.

— Потрясающе, Редж, необыкновенно! Но я совершенно не представляю, как вы регулируете действие РНК.

— Вы имеете в виду посредническую функцию РНК?

— Именно. Общеизвестно, что ДНК — источник жизни…

— Общеизвестно? Скажете тоже! Жалко времени, а то бы я показал вам ту ахинею, что пишут наши академические светила.

— И все-таки, нам известно, что РНК служит передатчиком команд в развивающейся клетке.

— Прямо в точку, Чарльз. Вот здесь у нас и появляется возможность вмешаться в клеточные процессы.

— Но как вам удается управлять командами, передавать через посредство РНК команды, необходимые вам? И каким образом вы отбираете эти команды?

— Пойдемте в инкубатор.

— Куда?

— Сейчас мы посмотрим мое тепличное хозяйство, потом я вам все объясню.

Мэнрайт и его коллега вышли из просторного помещения в цокольном этаже, освещенного красноватыми лампами, чей мягкий отблеск множился в лабораторных склянках, окрашивал жидкости в цвет рубина. («Мои младенцы должны быть надежно защищены от шума и яркого света».) Они поднялись этажом выше, туда, где располагались жилые комнаты, отделанные в несуразном вкусе, свойственном домини. Убранство этажа являло собой ужасающую смесь античности, ренессанса, африканского искусства и стиля эпохи Регентства. Венчал все это великолепие мраморный бассейн, в котором обитала переливчатая рыбина, тут же с выжидательным любопытством воззрившаяся на гостей.

— Надеется, что один из нас нырнет в воду, — пошутил Мэнрайт. — Одна из моих причуд, гибрид пираньи и карпа золотистого.

Весь второй этаж — двадцать пять на сто метров — занимал кабинет Мэнрайта, одновременно служивший библиотекой. Все четыре стены до самого потолка были увешаны полками, забитыми книгами, кассетами, научной документацией. У каждой стены — переносная лестница. В качестве рабочего места хозяин кабинета использовал громадный плотницкий стол, заваленный всякой всячиной.

На третьем этаже помещались столовая, кухня; кладовая и комнаты слуг в дальней части здания, выходящей на сад.

Следующий этаж, светлый и просторный, был отведен под спальни. Четыре большие спальни, по соседству с каждой — ванная и туалетная комната. Здесь обстановка отличалась спартанской простотой. Сон рассматривался Мэнрайтом как досадная необходимость, с которой нужно смириться, если уж нельзя получить от нее удовольствие.

— Девять месяцев зародыш человека проводит в глубокой спячке в утробе матери. Да и на том свете отоспимся, — ворчал он. — Впрочем, что я говорю? Я же сам работаю над проблемой бессмертия. Вся беда только в том, что ткани оказываются недолговечными.

По узенькой лестнице, ведущей на крышу, они поднялись в светлую комнатку с куполообразным пластиковым потолком, надежно защищавшим теплицу от ветра и непогоды. Сверкающая конструкция в центре комнаты более всего походила на один из фантастических аппаратов Леонардо да Винчи. Сооружение напоминало неуклюжего сломанного робота, застывшего в ожидании чудо-мастера. Корк внимательно рассмотрел груду металла и перевел взгляд на хозяина.

— Нейтриноскоп, — объяснил домини. — Изготовил собственноручно, вариант электронного микроскопа.

— Неужели нейтрино? Процесс распада бета-частиц?

Мэнрайт кивнул.

— Подсоединен к циклотрону. Вот таким образом я произвожу отбор определенных частиц, придаю им ускорение до десяти мегаэлектронвольт. Отбор частиц — самое трудное, Чарльз. Каждая молекула в цепочке РНК по-своему реагирует на бомбардировку теми или иными частицами. Мне удалось выделить до десяти тысяч передаточных команд-инструкций.

— Невероятно, дорогой Редж.

— Еще бы! На это у меня ушло десять лет.

— А я и понятия не имел. Почему ваши результаты до сих пор не опубликованы?

— Вот еще, — презрительно фыркнул Мэнрайт, — не хватало, чтобы любой шарлатан из кретинского университета развлекал публику моими опытами. Отдать им самое грандиозное и необыкновенное из того, что создано творческим гением! Никогда.

— Но вы же продолжаете заниматься этим, Редж.

— Зато я не занимаюсь трюкачеством, сэр.

— Простите, Редж…

— Никаких простите, профессор. Клянусь небесами, даже если Иисус Христос, в которого я, впрочем, не верю, сойдет на землю и появится в этом самом доме, то и тогда я не раскрою секретов своей лаборатории. Вы-то понимаете, какой ад ожидает человечество, если оно получит результаты моих экспериментов? Это будет новая Голгофа.

Пока профессор размышлял над тем, к чему именно относились последние слова Мэнрайта о Голгофе — к его биороботам, к воскресению Христа или к тому и другому, — за стеной послышались странные звуки. Казалось, будто наверх по ступенькам втаскивают неподъемный куль.

Нахмуренное лицо Мэнрайта разгладилось. Он улыбнулся и довольно произнес:

— Мой слуга. Вчера вы не успели его увидеть. Настоящее сокровище.

В дверь просунулась голова дебила, затем показалась уродливая горбатая фигура с непомерно большими руками и ногами. Чудовище открыло скособоченный рот и просипело:

— Гоффподин!

— Да, Игорь?

— Украфть вам фегодня мофги?

— Спасибо, Игорь. Сегодня не нужно.

— Хорофо, гоффподин. Заффтрак готов.

— Благодарю, Игорь. Вот наш уважаемый гость, профессор Корк. Постарайся, чтобы у него ни в чем не было нужды. Слушайся его во всем.

— Да, гоффподин. К вафим уфлугам, профеффор. А вам украфть мофги фегодня?

— Нет, не стоит.

Игорь мотнул головой, повернулся и выкатился из комнаты. За стеной снова послышался звук спускаемого с лестницы тяжелого мешка. Корк затрясся в беззвучном смехе.

— Какого дьявола вы тут натворили, Мэнрайт?

— Производственный брак, — ухмыльнулся тот. — Первый и последний за все время моей работы. Нет, вру, не последний, потом была Санди. Я не думаю, что Джезами все-таки оставит ее себе… Знаете, — продолжал он свой рассказ, спускаясь по лестнице вместе со своим гостем, — один мой заказчик свихнулся на легенде о Франкенштейне [15]. Вынь да положь ему слугу барона Франкенштейна. Через пять месяцев он снова пришел ко мне, то теперь его обуяла другая навязчивая идея — Робинзон Крузо, и он хотел иметь собственного Пятницу. Ну, Пятницу я ему сделал, а сам тут зашился с Игорем.

— Неужели вы не могли разложить этого монстра на химические компоненты?

— Бог мой, Чарльз! Ни за что на свете. Вдумайтесь в это: я создаю жизнь. Как же я могу уничтожить ее, даже если она появилась в самой безобразной форме? Так или иначе, Игорь оказался великолепным слугой. Есть у него, правда, один заскок насчет украденных мозгов, но это входило в базовую программу. Есть еще пустяки вроде того, что во время грозы его приходится запирать на ключ. Но готовит он, как истинный шеф-повар.

— Не знал, что гомункулус барона был силен в кулинарии.

— Если быть честными, то нет, но это отклонение от программы. Я тоже не застрахован от ошибок. Впрочем, результат более или менее благополучный. Единственная загвоздка заключается в том, что Игорь, занимаясь готовкой, думает, что из-под его рук выходят фантастические чудовища.

Визитная карточка белела на подносе рядом с томатно-луковым пирогом (спелые томаты, мелко нарезанный лук, петрушка, базилик: посыпать острым сыром, запечь при температуре триста семьдесят пять градусов по Фаренгейту).

— Что это, Игорь? — спросил Мэнрайт и прочитал: «Энтони Валера. Президент синдиката Вортекс, Олд Слип, 69. Тел.: 0210-0012-036-216291».

— Он фдет в холле, гоффподин.

— Вот это да! К нам клиент, Чарльз. У вас появился шанс увидеть весь цикл биогенерации от начала и до конца. Пойдемте со мной.

— Помилуйте, Редж. Президент подождет. Чудовище, приготовленное вашим поваром, выглядит на редкость аппетитно.

— Фпафибо, уважаемый профеффор Корк.

— Ну что ты, Игорь, тебе спасибо.

— Свиньи вы оба, — бросил Мэнрайт, сбегая по лестнице.

Корк подмигнул Игорю, отхватил кусок пирога и, блаженно заведя глаза, прожевал, однако ему ничего не оставалось, как последовать за хозяином.

Любой на месте президента синдиката, имеющего семнадцатицифровой собственный кодовый номер связи, держался бы с достоинством предводителя гуннов Аттилы. Мистер Валера и держался, и выглядел с изысканностью испанского гранда. Весь в черном с серебром, даже серебристый парик перетянут черной ленточкой. По всей видимости, он неплохо ориентировался в университетских делах, так как увидев Корка, с улыбкой поклонился и произнес:

— Какой счастливый случай, профессор Корк. Весьма рад. Имел удовольствие слышать ваше выступление на Гуманитарном конгрессе.

Мистер Валера тактично протянул левую руку, заметив, что в правой руке собеседника кусок пирога.

Мэнрайт не тратил времени на обмен любезностями.

— Ему нужен хороший исполнитель. Секретарь. Я предупредил его, что мои биороботы чертовски дорого стоят.

— Я уже готов был ответить в ту самую минуту, когда вы так удачно вошли, профессор. Наша фирма абсолютно платежеспособна.

— Значит, речь идет о коллективном заказе?

— Нет, домини, наш контракт будет индивидуальным, — ответил Валера, — я, лично, также абсолютно платежеспособен.

— Отлично. Нет ничего хуже коллективного бизнеса. Надеюсь вы знаете присказку о верблюде? Ну что ж, давайте обсудим детали и посмотрим, хорошо ли мы понимаем друг друга. Итак, под?

— Женский, разумеется.

— Разумеется. Внешность?

— Вы не записываете?

— Стопроцентное запоминание.

— Вам везет. Тогда так: блондинка, рост средний. Изящество и грация движений. Мелодичный голос. Голубые глаза. Нежная кожа. Красивые руки. Стройная шея. Золотистые волосы.

— М-м-м. Вы не могли бы привести пример?

— Венера Ботичелли.

— Ага. Венера, выходящая из створки раковины. Достойная модель. Характер?

— Все, что обычно требуется от секретаря: гарантированная надежность, верность, ну, интересам дела, разумеется.

— Понятно, интересам дела.

— Ум, эрудиция.

— Уточните, все-таки то или другое?

— Это почти одно и то же.

— Не скажите. Умный человек непременно обладает чувством юмора, что для эрудита вовсе не обязательно.

— Пусть будет умная. Эрудицией я займусь сам. Так, способности. Она должна все схватывать на лету. Ей придется приобрести множество разнообразных навыков, необходимых для работы у меня. Добрая, отзывчивая. Должна хорошо понимать, что жизнь председателя компании напряженна и полна сложностей.

— Такую девушку несложно отыскать, — заметил Мэнрайт. — Что заставило вас обратиться ко мне?

— Еще не все, домини. Она не должна иметь никакой личной жизни, в любую минуту быть под рукой.

— Для чего, простите?

— Мало ли. Деловые завтраки, обеды, импровизированные встречи. Иной раз возникает необходимость развлечь клиента и все такое. Элегантна, это обязательно, пусть даже шикарна. Наконец пусть кружит мужчинам головы. Вы не поверите, в какие рискованные авантюры готов кинуться солидный клиент, которого обрабатывает хорошенькая секретарша.

— Вы упустили важный момент. Красивой женщине, для того чтобы всегда быть на уровне, нужны деньги, много денег. На какое жалованье может она позволить себе быть шикарной?

— Я полностью оплачиваю туалеты, косметику и все прочее. От нее требуется только хороший вкус, обаяние, остроумие, умение занимать собеседников.

— Значит, девушка должна быть разговорчивой?

— Только в тех случаях, когда я этого хочу, и молчать во всех остальных случаях.

Корк негромко присвистнул.

— Но, уважаемый сэр, вы нарисовали идеальный образ.

— Скорее даже чудо, профессор. Недаром ведь домини Мэнрайт известен своими чудесами.

— Вы женаты? — неожиданно задал вопрос Мэнрайт.

— Был. Пять раз.

— Вы большой любитель женщин.

— Домини!

— И к тому же вас легко соблазнить.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4