Смертельный танец шамана

      - Я тебе не верю, - отозвался я. Внезапно мне сделалось очень одиноко.
      - Ну и напрасно, - сказал он. - Джаич никогда не врет.
      Потом он вернулся в большую комнату и заскрипел диванными пружинами. Вскоре послышался его храп.
      Вот я и на Западе, - подумалось мне. - И что же я имею с гуся? Какие-нибудь поражающие воображение апартаменты? Голубой кафель с черной сантехникой? Супермодерновые светильники? Подогревающиеся зеркала? Черта с два! Такая же точно квартира, что и дома, только без центрального отопления. К тому же там она целиком принадлежала мне, а здесь - один лишь чуланчик.
      На следующее утро ровно в десять часов нам подогнали машину. Это был старенький обшарпанный "Варбург" бежевого цвета. За рулем восседал Горбанюк.
      - Уму непостижимо! - воскликнул Джаич, стоило ему увидеть автомобиль.
      - Что-нибудь не так? - с ангельским видом поинтересовался Горбанюк.
      - Крайский, натрави на него Саймона.
      Я подумал-подумал да и опустил Саймона на землю. Тот, конечно же, не стал рваться вперед и лаять. Напротив, со свойственным ему коварством принялся подбираться к Горбанюку с тыла.
      - Мне кажется, это как раз то, что вам необходимо, - тем временем внушал нам Горбанюк. - Небольшой автомобиль легко припарковать, к тому же он не привлечет к себе лишнего внимания...
      - Ты лучше расскажи, где тебе удалось раздобыть такую колымагу? - прервал его излияния Джаич.
      - Между прочим, это было не так уж легко, - с чувством отозвался Горбанюк.
      - Охотно верю.
      - А я думал, что в Германии как раз подобные драндулеты и привлекают к себе внимание, - подал я голос.
      - К сожалению, пока это не совсем так, - развел руками Горбанюк. - Гарантирую, что никто даже не посмотрит в вашу сторону.
      После ночи, проведенной в чулане, я готов был ему поверить. Тут я заметил, что Саймон уже успел занять стартовую позицию напротив обтянутых дорогими брюками ягодиц Горбанюка, и грозно подозвал его к себе. Тот подчинился, всем своим видом демонстрируя неохоту и разочарование.
      - Она хоть через три километра не развалится? поинтересовался Джаич, критически осматривая "Варбург" со всех сторон.
      - Гарантирую, к тому же в салоне имеется стереомагнитола с колонками.
      - У меня и без того есть "Вокман", - возразил я.
      - Ладно, Крайский, садись, - махнул рукой Джаич. - Нечего на него время тратить, оно у нас денег стоит.
      - Текст доверенности в папке на заднем сиденье, - поспешно сообщил Горбанюк.
      - О'кэй.
      В салоне было тесно. Я примостился рядом с текстом доверенности, водрузив к себе на колени Саймона. Джаич уселся за руль, сунул в пасть очередную "партагазину" и включил двигатель.
      Фрау Сосланд уже дожидалась нас в условленном месте. В джинсах и кожаной куртке, как и было обещано, а у ног ее отиралось несуразное существо, именуемое таксой.
      Джаич лихо притормозил рядом и открыл противоположную от себя дверцу.
      - Садитесь, - коротко бросил он.
      - Кто вы такие?! - испуганно взвизгнула фрау Сосланд. Что вам от меня нужно?!
      - Меня зовут Николай Болин. А этот, второй, - Крайский.
      - А это, по-вашему, синий БМВ последней модели?!
      Она бросила брезгливый взгляд на видавший виды старенький "Варбург".
      - Я специально сказал про синий БМВ, - объяснил ей Джаич. - Если вы допускаете, что за вашим домом могут следить, то с неменьшим успехом они могут прослушивать ваши телефонные разговоры. Синий БМВ способен сбить их с толку. Садитесь, мы не можем тут больше стоять.
      - Не стану я садиться в неизвестную машину. Откуда мне знать, что вы действительно те, за кого себя выдаете? Раз уж у меня прослушивается телефон...
      - Так вот же болонка! - Джаич ткнул пальцем в Саймона. Он уже начинал терять терпение.
      Наличие болонки, как ни странно, ее успокоило. Фрау Сосланд крякнула, схватила таксу, словно кусок бревна, и взгромоздилась на переднее сиденье. Джаич тут же рванул с места.
      Стараясь поймать его взгляд, я с торжествующим видом уставился в зеркало заднего обзора. В госпоже Сосланд и близко не наблюдалось ничего худенького и изящного. Напротив, это была толстая корова, на которой джинсы и кожаная куртка смотрелись, словно смокинг на гиппопотаме. Лицо ее было старательно наштукатурено, а на ушах красовались огромные серебрянные клипсы.
      Вдруг вспомнилась морда вчершней шлюхи из увеселительного заведения, и меня снова чуть было не стошнило.
      Стоило машине тронуться с места, как Саймон и такса яростно сцепились друг с другом. Поднялся такой остервенелый лай, что ни о каком разговоре не могло идти и речи. Такса все время норовила выскользнуть из старческих рук хозяйки и тяпнуть Саймона за нос. Это ей почти удавалось. Я отодвинул Саймона в угол, и щелкающая зубами пасть таксы постоянно находилась у моего лица. Не будь фрау Сосланд нашей заказчицей, я бы, не раздумывая, разорвал таксу на куски.
      В конце концов Джаич нашел выход из положения. Он подрулил к большому скверу, в котором мы и должны были продолжить беседу. Но здесь мы столкнулись с новым препятствием, поскольку я наотрез отказался от предложения погулять с Саймоном где-нибудь в сторонке и дать им возможность пообщаться наедине. Ведь Лили поручила мне сопровождать Джаича повсюду.
      - Привяжи Саймона покрепче к дереву и отправляйся с нами, - предложил Джаич.
      - А если его украдут?
      - Да кому она нужна, эта ваша болонка? - подала голос фрау Сосланд.
      - Тогда лучше привяжите свою таксу.
      - И не подумаю.
      Короче, требовалось решить задачку наподобие той, где волка, козла и капусту нужно было в целости и сохранности перевезти с одного берега реки на другой.
      Наконец, мы набрели на большую поляну. Саймона привязали с одной стороны от нее, таксу - с противоположной, а сами заняли позицию посредине. Так чтобы нам были видны оба пса, а им друг друга видно не было. К тому же между ними пролегло расстояние не менее пятидесяти шагов.
      - Теперь можно и поговорить, - с облегчением произнес Джаич.
      - А что, собственно, вы расчитываете узнать?
      - Ну, во-первых, чем вы так серьезно напуганы?
      - Я бы сформулировал иначе, - вмешался я. - Что конкретно вас беспокоит? Чего или кого вы боитесь? Что может случиться?
      Джаич скривился и с досадой посмотрел на меня. Видимо, моя правота в вопросе об истинных габаритах нашей заказчицы и, следовательно, об уровне ее вменяемости ничему его, бедолагу, не научила.
      - Может случиться самое ужасное и непоправимое, вклинилась в наше немое противостояние фрау Сосланд.
      - А именно?
      - Моего сыночка могут... его могут...
      - Что? - не выдержали мы.
      - ...убить. - Она принялась хлюпать носом.
      - Кто может убить? - насел тут же Джаич. - Почему вы так решили?
      - Мне не нужно решать, я чувствую... - Она вытащила из кармана носовой платок и принялась искать на нем чистое место.
      - Та-ак... Расскажите все же все по порядку.
      - Я уже рассказывала этому вашему Горбанюку. Какой-то негодяй несколько раз забирался в лавку Шрико...
      - А откуда вам известно, что негодяй был в единственном числе? - ухватился я.
      - Мне ничего не известно, я надеюсь. Если их было несколько - это конец света.
      - А почему вы называете вашего сына Шрико? Он грузин?
      Более идиотского вопроса Джаич не смог бы придумать. Видно, от оглушительного лая собак его слегка контузило.
      - Никакой не грузин! Самый натуральный... негрузин. Просто с детства мы так его прозвали. Уже не помню, с чего это началось.
      - А кто его так назвал, вы или ваш супруг?
      - Я же говорю, что не помню. Наверное, супруг.
      - Он уже умер?
      - Ха, он переживет всех нас. У него сеть аптек в Израиле. Можете себе представить, какие он принимает лркарства.
      - А живет он тоже в Израиле? - Джаич явно к чему-то клонил. Только вот к чему?
      - Конечно, у него там дом.
      - Я так понял, что он не из нуждающихся. Я говорю сейчас о деньгах.
      - Покажите мне человека, который бы не нуждался в деньгах. А моему бывшему муженьку их всегда не хватало.
      - А ваш капитал... м-м-м... имеет... м-м-м...
      - Вы хотите спросить об источниках нашего нынешнего состояния? И имеет ли к этому отношение мой бывший муженек?
      - Да.
      - Конечно, - сказала фрау Сосланд. - Я общипала его как могла. Но он был, разумеется, не единственным источником.
      - А сколько раз вы были замужем?
      Очевидно, Джаич пустился на поиски других источников. Но не тут-то было.
      - Мне вполне хватило одного раза, - отрезала фрау Сосланд. - С лихвой.
      - А других детей у вас не было?
      - Нет.
      - Хорошо, - похвалил ее Джаич. - Очень хорошо. И когда вы последний раз виделись с вашим бывшим супругом?
      - Приблизительно с месяц назад. Он приехал по делам и пришел повидаться с Шрико. Я как раз находилась у сына.
      - Антикварная лавка принадлежит Шрико?
      - Нет, нам обоим. Но последнее время всеми делами ведает он.
      - Однако вы разбираетесь в... этом бизнесе?
      Браво! Джаич произнес слово "бизнес" без видимого содрогания.
      - Разумеется. И должна вам сказать, совсем недурно.
      - В лавке сейчас имеются ценные предметы ?
      - Не знаю, что вы подразумеваете под словом "ценные". В лавке есть вещи, которые стоят целое состояние.
      Если бы в свою очередь мы представляли, что она подразумевает под словами "целое состояние".
      - Но эти, как вы выразились, негодяи не проявляют к ним ни малейшего интереса?
      - Пока нет. По крайней мере, видимого.
      - Как вы можете это объяснить?
      - Никак. Я надеялась, что вы мне это объясните.
      - М-да... - Джаич призадумался. - На ваш взгляд, ориентируется этот самый гость - или гости - в ценах на антиквариат?
      - Думаю, он прекрасно во всем ориентируется, поскольку поливает краской лишь то, что представляет наибольший интерес.
      - Вот как?
      Джаич выразительно посмотрел на меня.
      - И это не только у Шрико. У других - та же картина.
      - У кого это, у других?
      - Я имею в виду остальных антикварщиков, которые специализируются на торговле предметами старины с территории бывшего Союза.
      - Вы хотите сказать, что к ним в магазины тоже проникает некий Х, чтобы пройтись по товару аюрозолевыми красителями? - с удивлением уточнил Джаич.
      - Ну да, конечно!
      - Ко всем антикварщикам Берлина?
      - По крайней мере, к тем из них, кто занимается русской культурой. Как я уже только что упомянула.
      - А вы говорили об этом Горбанюку?
      - Не помню.
      - И что полиция?
      - Господи! Что может сделать полиция? Они стоят на ушах. Злоумышленникам их сигнализация, что детская забава. Такого еще не бывало. Они даже заподозрили, что антикварщикам сообща захотелось поиздеваться над ними.
      - М-да...
      Версия Джаича с участием в деле отца Шрико, если я правильно уловил логику задаваемых им вопросов, - имелась ли в его вопросах вообще какая-либо логика? - начинала дышать на ладан.
      - Расскажите, пожалуйста, поподробнее о тех вещах, которыми торгует ваш сын.
      - Что значит, поподробнее? Описать каждый предмет? Он ведь торгует всем, чем придется! Но конек, разумеется, это русский фарфор. Наша коллекция фарфора - лучшая в Берлине.
      - Кто является вашим поставщиком?
      Фрау Сосланд тут же насторожилась.
      - У нас целый ряд поставщиков. Почему это вас интересует?
      - Меня интересует все, что может пролить хотя бы какой-то свет на события.
      - Наши поставщики не имеют к этому ровным счетом никакого отношения. Уверяю вас. И давайте сменим пластинку.
      - А ваш бывший супруг что-то смыслит в антиквариате? Джаич сделал робкую попытку вернуться на проторенную тропинку.
      - Нет, только в лекарствах.
      - Существует такая вещь, как антикварные лекарства?
      Она загоготала.
      - Я имею в виду, что, кроме лекарств, он вообще больше ни в чем не смыслит.
      - Понятно.
      На Джаича было жалко смотреть.
      - А почему вы все-таки решили, что вашему сыну угрожает опасность? - протянул я ему руку помощи. Хотя он решительно этого не заслуживал.
      - Господи! Я ведь уже сказала, что чувствую. И потом я вижу, что он очень напуган. Хотя он запрещает мне вмешиваться в это дело, но я стараюсь подслушать все, что только возможно. Недавно к нему в лавку приходил Жопес, и они встревоженно шептались у Шрико в кабинете. Я, конечно, почти ничего не разобрала, но готова поклясться, что дело принимает угрожающий оборот.
      - А кто такой этот Жопес?
      - Один из антикварщиков. Его лавка расположена по соседству.
      - Жопес - это его фамилия?
      - Прозвище, конечно. Фамилия - Тухер. Эрнест Тухер. Но все знакомые, даже некоторые клиенты, называют его Жопесом.
      - И что же вам удалось понять из их разговора?
      - Почти ничего. Они ведь шептались. Разве только...
      - Да?
      - Мне показалось, что нечто подобное уже происходило в Париже.
      - Когда?
      - Видимо, не так давно. Там то же самое происходило с антиквариатом, и сигнализация бездействовала.
      - А еще что-нибудь вам удалось услышать? Тогда или в другой раз?
      - Нет.
      - Не густо... А мы могли бы побеседовать с ними? Я имею в виду Жопеса и Шрико.
      - Вы хотите, чтобы сын сожрал меня заживо? Он же категорически запретил мне совать нос в это дело. Я ведь уже говорила.
      - Но это не его, а ваше общее дело. Лавка-то принадлежит обоим.
      - Неважно! Сейчас он сам там управляется. И он настаивает, чтобы я не совала куда не надо свой длинный нос.
      - Это, конечно, усложняет дело.
      - А я вам потому и плачу... Послушайте, вы должны сохранить мне сына. Если вы этого не сделаете, я затаскаю вас по судам, я буду являться к вам во сне, я прокляну вас, и на ваши головы падут десять казней египетских, я... - Она запнулась и вновь принялась хлюпать носом. - Он - единственное близкое мне существо, - добавила она. - Моя кровинушка...
      На протяжении разговора фрау Сосланд несколько раз принималась искать на носовом платке чистое место. Наконец-то, она его нашла. Раздались трубные звуки, и тело нашей клиентки начало содрогаться.
      Долго стоять посреди поляны и беседовать было не очень-то удобно. Тем более, что рядом появился ротвеллер, которого едва сдерживала на поводке девочка-подросток. Оба наших пса, в особенности такса, мгновенно изошли яростью, и это говорило о том, что пора сматываться.
      - Вэл, - сказал Джаич. - Будем считать, что первая информация для размышлений получена.
      - Что вы намерены предпринять? - поинтересовалась фрау Сосланд.
      - Вообще-то, у меня принцип не посвящать клиентов в детали, но в данном случае, учитывая ваше взвинченное состояние, придется сделать исключение. Мы понаблюдаем за лавкой исподволь. Кто вокруг отирается и так далее. Ну а дальше - время покажет.
      Браво, Джаич! Можно подумать, что у нас клиентов, словно собак нерезаных.
      - Вы сообщите мне о результатах?
      - Мы сообщим сразу же, как только появится результат.
      - По какому телефону я вас смогу разыскать?
      - К сожалению, там, где мы сейчас остановились, вообще нет телефона. Мы сами вас разыщем, когда в этом возникнет необходимость.
      - А если мне нужно будет передать что-то срочное?
      - Повоните Горбанюку, ему известно, как с нами связаться... Вас подвезти? - поинтересовался Джаич с тайной надеждой, что этого делать не придется.
      - Чтобы я еще раз согласилась на подобную пытку?
      - Правильно, - похвалил ее Джаич. - Нужно, чтобы нас как можно меньше видели вместе.
      - Ну, что скажешь? - проговорил Джаич, лихо вертя баранку. Мы ехали в район города под названием Шпандау. Там облюбовали себе местечко почти все берлинские антикварщики.
      - По-моему, последняя стадия паранои, - отозвался я. - Еще спасибо, что мы оказались в столь дискомфортной ситуации. Были бы мы действительно на БМВ да вдобавок без Саймона, она бы из нас все жилы вытянула.
      - Как бы то ни было, тебе не стоило вмешиваться в разговор. Лили поручала тебе слушать, а не языком трепать.
      Это был выпад, который я не мог пропустить.
      - А тебе не кажется, что наиболее дебильные вопросы задавал все же ты? Сразу принялся подозревать отца Шрико. Причем здесь этот бедолага аптекарь?
      - Ну, во-первых, судя по всему, он далеко не бедолага. А, во-вторых, я и не думал его подозревать. Запомни, Крайский: совершенно неважно, о чем конкретно ты говоришь. Главное суметь из любого закоулка разговора, словно из лабиринта, выйти на полезную тебе информацию.
      - И что, вышел?
      - Пока не знаю, но вполне возможно.
      - Какую же информацию ты предполжительно считаешь полезной?
      - А вот этого я тебе не скажу.
      - Не имеешь права, - запротестовал я. - Ведь я сейчас должен докладываться "голым пистолетам".
      - Вот и доложи им обо всем, что ты видел и слышал.
      - Я расскажу им, что ты от нас что-то скрываешь.
      - Валяй.
      - Ну и вонючий же этот твой "Партагаз"! - возмутился я.
      - Послушай, Крайский, - сказал Джаич, - ты слишком рано начинаешь раздражаться. Нам ведь вместе еще не один денек коротать.
      - В самом деле? А я уж было подумал, что разгадка у тебя в кармане.
      Лавка Шрико находилась на тихой тенистой улочке. Машины здесь проезжали редко, пешеходы проходили ненамного чаще, и оставалось загадкой, как в подобном месте можно заниматься торговлей антиквариатом и при этом сводить концы с концами.
      От посещения лавки мы воздержались. Лишь послонялись поодаль, а потом нырнули в пивную, которая находилась на противоположной стороне улицы. Выпили по бокалу прохладного темного пива, временами поглядывая на окна лавки, а затем Джаич выпил еще два. Посреди пивной стоял удивительный стол: точь-в-точь биллиардный, только без луз.
      - Это для игры в карамболь, - пояснил Джаич.
      - А как играть? - удивился я. - Луз-то нет.
      - При случае научу, - пообещал он.
      Сама пивная была не очень большой: стойка, дюжина столиков, покрытых красной клеенкой, в углу - два игральных автомата. На стене висел телефонный аппарат. Джаич бросил в него тридцать пфенигов и набрал номер Горбанюка.
      - У нас есть представительство в Париже? - поинтересовался он без какого бы то ни было вступления.
      - Конечно, - почти обиделся тот.
      Слов Горбанюка я, разумеется, не мог расслышать, но этот разговор Джаич мне потом пересказал.
      - Мне нужно, чтобы ты связался с ними. Пусть просмотрят французские газеты за последние несколько месяцев. Возможно, с парижскими антикварщиками происходило что-то похожее. Проникновение в помещения, бессилие сигнализации, аюрозолевые красители... Если найдут что-нибудь на эту тему, пусть немедленно переведут на русский и пришлют сюда.
      - Понятно, - отозвался Горбанюк без малейшего энтузиазма в голосе. - А что если этим займется наше представительство в Марселе?
      - А почему не парижское?
      - У них там сейчас запарка с подготовкой одного очень крупного и важного для нашей фирмы проекта.
      - Хорошо, пусть будет Марсель, - милостиво согласился Джаич и повесил трубку.
      Все же я был вынужден признать, что в его действиях начала прослеживаться определенная осмысленность.
      Джаич бросил еще один взгляд в окно на дверь лавки, затем, словно решившись на что-то, направился к выходу.
      - Пойдем.
      - Куда? - поинтересовался я.
      - Нанесем визит Шрико.
      - Но ведь тогда он свою мамашу заживо слопает.
      - Ну и на здоровье. Приятного аппетита.
      Мы пересекли улицу, подошли ко входу в лавку, и Джаич решительно потянул дверь на себя. Не тут-то было - она оказалась запертой. Тогда он позвонил.
      - Кто это? - послышался голос рядом с моим ухом.
      Джаич оттеснил меня в сторону и заговорил в домофон:
      - Мы хотели бы осмотреть ваш фарфор. Скоро у моей жены день рождения и...
      - Поднимите головы.
      - Что? - не понял Джаич.
      - Поднимите головы. Оба.
      Мы посмотрели вверх и обнаружили объектив видеокамеры, закрепленной на стене дома.
      - Я вас никогда раньше не видел, - констатировал голос. Бросьте в почтовый ящик адрес, по которому я смогу вас проконтактировать. Я вам пришлю каталоги. Если вы действительно чем-то заинтересуетесь, позвоните, мы обсудим. Что вы, собственно, хотели бы приобрести?
      - Видите ли, моя жена собирает старинный русский фарфор...
      Последовало молчание.
      - Хорошо, я вышлю каталог, - наконец, проговорил голос.
      - Но мы в Берлине проездом, всего лишь один день...
      - Больше ничем не могу помочь. - Переговорное устройство отключилось.
      Джаич выругался.
      - А ты говоришь "хакеры", - возмущенно проговорил он. Затем вытащил ручку, вырвал из блокнота лист бумаги и нацарапал следующее:
      "Меня интересует старинный русский фарфор. Постарайтесь на разочаровать меня так, как это сделали антикварщики в Париже. Лео Палермский."
      Бросил записку в почтовый ящик, задрал башку, приветственно помахал рукой невидимому Шрико и направился к автомобилю.
      Мы славно провели остаток дня.
      Сначала я отправился на "Сюксише" штрассе, чтобы отчитаться перед "голыми пистолетами". Дом Курта Трахтенберга находился в самом начале улицы и представлял собой изящное белое строение с мансардой и модерновым фонарем у входа. Снаружи асфальт плавился, а в комнатах была освежающая прохлада. Однако "пистолетов" я застал обнаженными по пояс. Они сидели в гостиной, и каждый что-то ожесточенно строчил на портативном компьютере. Вокруг валялись пустые банки из-под колы и пива, а пепельницы были заполнены окурками сигарет. Они набросились на меня, словно свора легавых на добычу и принялись рвать на куски. С русского на английский переводил Курт. Я отчитался обстоятельнейшим образом. Их интересовало абсолютно все. Любая деталь, мельчайшие подробности. На многое я просто не обратил внимания и теперь пришлось выкручиваться за счет собственного воображения. В углу комнаты я заметил лазерный принтер. Рядом лежали стопки распечатанных страниц на английском, французском и немецком языках. Литературный эксперимент шел полным ходом.
      Я подумал о том, что само дело должно бы их разочаровать: какой-то хулиган забирается к антикварщику в лавку и перекрашивает фарфор. Тоже мне сюжет.
      Когда проскользнуло упоминание о Париже, Курт и Пью тут же воззрились на Жана Дюруа. Тот отрицательно покачал головой: ни о чем подобном он не слышал.
      "Наверное, утка все это с Парижем, - подумал я. - Нехило они, сволочи, здесь устроились."
      Завершив отчет, я вернулся домой, принял душ и полежал в чуланчике с томиком Фицджеральда. Джаич в это время без передыху прыгал со скакалкой. Как это у него только сочеталось с "Партагазом"? Когда стемнело, мы отправились на промысел: заняли пост в пивной напротив лавки Шрико. Теперь здесь было довольно людно, и несколько красномордых мужиков с усами и бакенбардами гоняли по столу для карамболя три шара - два черных и один белый. Игра шла на деньги. Практически после каждого удара на специальной маленькой дощечке мелом записывались какие-то цифры.
      Джаича тут не задумываясь признали за своего. Имидж плейбоя и в Германии действовал безотказно. Он знал всего лишь несколько слов по-немецки, но обитатели этого заведения имели в своем словаре, очевидно, не намного больше. Мы выпили пива Затем Джаич заказал себе еще и активно включился в игру.
      Правила были несложными. Я разобрался в них и без помощи Джаича. Требовалось ударить белым шаром по черному так, чтобы он затем попал по другому черному. За каждое попадание начислялось пять очков, промах - потеря хода. Если белый шар вообще не попадал по черному, то это наказывалось снятием десяти очков. Игра шла до ста. Победитель получал с остальных участников игры по пятьдесят марок.
      Сначала Джаич проиграл. Потом, видимо, обрел боевую форму и принялся выколачивать из красномордых их денежки. Время от времени я поглядывал в окно, но на противоположной стороне улицы не ощущалось ни малейшего движения. Джаич разошелся не на шутку. Красномордые оказались азартными игроками, и деньги у них имелись. Они с завидным постоянством лезли на рожон, но результат оставался неизменным. Зато Джаич угощал всех пивом. Те, кто не принимал участия в игре, а только наблюдал,были очень довольны.
      Так продолжалось до двенадцати часов, пока пивная не закрылась. Оказавшись на улице, мы с наслаждением вдохнули свежий прохладный воздух. Ночь была тихая.
      - Жду дальнейших распоряжений, - проговорил я. - Будем патрулировать вдоль улицы или устроимся где-нибудь в подворотне?
      - Черта с два! - отозвался Джаич.
      - Что тогда?
      - Поедем на улицу "17 июня".
      - Это туда, где обитают прелестные амазонки в одних лишь узеньких плавках?
      - То, что плавки узкие, я не гарантирую. Это уже твои собственные домыслы.
      - А как же работа?
      Джаич бросил взгляд на магазин, ничего не ответил и направился к машине.
      - Утро вечера мудренее, - произнес он, отворяя дверцу. - И потом ты ведь сам утверждал, что это какие-то сопляки, которые нуждаются лишь в хорошей родительской трепке.
      В машине он пересчитал выигрыш.
      - Больше тысячи, - с удовлетворением произнес он. - Для начала недурно.
      - Игре в карамболь тоже обучают в КГБ?
      - Ты говоришь с иронией, а между прочим, это действительно так. И игре в бридж, и в баккару, и даже в гольф. На одной из наших подмосковных баз имеется такая площадка, которой позавидовали бы члены любого западного клуба.
      - Бедные красномордые. Они и не подозревают, что их финансовые потери - происки КГБ.
      Ну что вам рассказать про улицу "17 июня"? Даже с шириной плавок я попал в самое яблочко.
      На следующее утро я имел возможность убедиться в том, что заграничные службы "Гвидона" работают не менее четко и отлажено, нежели штаб-квартира. Не успели мы позавтракать и выбраться из дома, а в почтовом ящике уже находился ответ из Марселя. Это были ксерокопии нескольких газетных статей и переводы их на русский язык, набранные на компьютере.
      Действительно, события, аналогичные тем, что происходили сейчас в Берлине, около двух месяцев назад имели место в Париже. "Либерасьон" и "Юкип" сообщали о том, что неизвестные проникают в антикварные лавки, каким-то загадочным образом справляясь со сложными замками и сигнализацией, поливают предметы старины краской из аюрозолевых баллонов и исчезают, не прихватив с собой ни единой вещи. "Фигаро" детально описывала каждый из эпизодов, поместив фотографии владельцев магазинов и смакуя полное бессилие полиции. А "Паризьен" и "Монд", чьи публикации появились через несколько дней, придали захватывающему сюжету еще одну пикантную подробность: трое из тех, чьи фотографии совсем недавно украшали страницы "Фигаро", были чуть позже обнаружены убитыми в их же собственных магазинах. Экспертиза установила, что они были застрелены, стоя на коленях, из чего можно было сделать вывод, что их казнили. Остальные владельцы антикварных лавок в панике побросали свой бизнес и разбежались, постаравшись укрыться как можно более надежно.
      Я начал подозревать, что полезная информация, о которой толковал Джаич, как раз и заключалась в брошенной фрау Сосланд фразе о событиях в Париже.
      Отбросив последнюю страницу, Джаич тут же потянулся к телефону и набрал номер Горбанюка.
      - Мне нужен пистолет, - без обиняков заявил он.
      - Я и сам об этом догадался, когда ознакомился с присланными материалами, - отозвался тот. - Часа через полтора ждите почтовое отправление.
      - Кстати, читать материалы было вовсе необязательно, проворчал Джаич. - Иногда неведение полезно для здоровья.
      Он положил трубку.
      - Черт возьми! - не выдержал я. - Мне тоже хотелось бы остаться в неведении.
      - Подумаешь, какие-то сопляки, - поиздевался надо мной Джаич. - Поймаем, отберем отмычки и оружие, оттаскаем за уши и... Гудбай, бюби!
      - Я считаю, что нам необходимо обратиться за помощью к Лили, - сказал я.
      - Ну вот, уже заплакал.
      - Послушай, Джаич, я тебе не Горбанюк! Да, заплакал! Мне еще моя жизнь не надоела!
      - Немедленно утри сопли, - проворчал Джаич. - Или ты беспрекословно мне подчиняешься и оставляешь свои идиотские советы при себе, или вали отсюда на все четыре стороны.
      Неслыханно! В сложившейся ситуации я меньше всего был склонен терпеть его хамство.
      - И свалю!
      В бешенстве схватил чемодан и принялся запихивать туда свои вещи.
      Джаич искоса наблюдал за мной. На губах его появилась язвительная усмешка.
      - Один небольшой вопросик. - Он зашелестел упаковкой и отправил в рот порцию жевательной резинки. - Ты хотя бы в общих чертах имеешь представление о том, какие неприятности последуют, если ты бросишь работу вот так, не предупредив руководство "Гвидона" минимум за два месяца?
      Темп моих сборов нисколько не уменьшился.
      - Разумеется: я потеряю два месячных оклада и какую-либо перспективу в дальнейшем вновь оказаться в штате "Гвидона".
      - Ха! - сказал Джаич. - Теперь мне все ясно.
      - Что тебе ясно?
      - Какая ты, оказывается, шляпа. А еще бухгалтер.
      Я был задет за живое.
      - Между прочим, я в "Гвидоне" уже не первый год и правила знаю.
      - А ты внимательно читал свой новый трудовой договор?
      - Не очень... - Я несколько растерялся. - Зато я наизусть помню старый, а они ведь стандартные.
      - Стандартные, да не совсем. Там, например, есть вот такой пунктик...
      И он без запинки продекламировал девятый пункт моего нового трудового договора.
      - Не может быть! - вырвалось у меня.
      Он почти бесшумно захихикал, затем пустил жвачный пузырь.
      - Когда я поинтересовался у Лили, почему предусмотрены такие крутые меры, она ответила, что знает тебя как облупленного и что с подобным пунктом ей будет как-то спокойнее на душе. Шляпа!
      - А ты не берешь меня на арапа?
      - Что стоит шляпу взять на арапа, - снова захихикал он. Однако проверить это проще пареной репы: посмотри свой экземпляр договора.