Семь братьев (№3) - Небесные врата

Льек умер еще раз, в обличье медвежонка, сражаясь с чудовищами в битве за Имперский Город Шан, но Льешо не думал, что эта история вызовет доверие у двора Гхриза. Ему и так приходилось рассказывать неприятные вещи.

– Тоска по дому умирающего человека, – покачал головой один из советников. – Сходство повредило его разум.

– Поход по желанию умирающего, – поправил Льешо. – Его призрак явился мне, когда я работал под водой в Жемчужной бухте.

Гхриз не верил. Он смотрел на Льешо как на отъявленного лгуна.

– Итак, ты должен спасти братьев. Снова ложь – мои братья мертвы. – Гхриз не сделал исключения для Льешо, который стоял перед ним, обвиненный во лжи. – Ты заявляешься ко мне с пустыми ножнами, в изорванном плаще, рассказываешь небылицы о том, как прошел вдоль всего мира. Почему бы просто не сознаться? Ты же понимаешь, что твоя история развалилась. Ты убедительно населяешь свои сказки именами из легенд и слухов, не задумываясь, что люди за этим столом знали твоих персонажей лично. Кроме тех, естественно, которых ты взял из детских историй.

Судя по всему, последнее относилось к госпоже Сьен Ма. Льешо иногда забывал, что не всем боги приходятся личными советниками.

Однако Гхриз не закончил.

– Твоя история больше подходит безумцу, чем предателю! Отвечу и я тебе в том же духе: я с радостью поверю тебе, если твои магические существа попросят меня сами. А пока что-то я их здесь не вижу.

Министры заерзали на стульях, оскорбленно зашептались. Льешо улыбнулся. Брат не хотел верить, но его ждало множество сюрпризов.

– Я прошел мир не только вдоль, но и поперек. В Пон-тии я нашел пророчество, которое, по слухам, достигло и Кун-гола.

Льешо замолчал, собираясь с мыслями, и начал цитировать вслух:

Семь потерянных принцев найдут друг друга

Шесть голов, увенчанные звездами, что скрыли Врата

Пять армий, как единая сила, сплотятся вокруг них

Четыре огнедышащих змея поднимутся над ними

Три скорбных дара преподадут горький урок

Два пути впереди, нужно выбрать один

Одна драгоценность – для каждого своя.

– Я слышала пророчество, – призналась шпионка. Льешо догадался, еще когда они шли по городу, что она моложе его – удивительно, что такая юная девушка сидела среди мудрецов сопротивления. – Немного иное и на простом уличном языке. Однажды даже на гарнском. Раньше я думала, как и все мы, что мои братья умерли, и не хотела, чтобы последний присоединился к остальным. Ты нужен был живым, и я ничего не говорила о стихотворении. Теперь я бы хотела узнать, что оно значит. Кстати, где мог лжец с лицом покойного короля выучиться дворцовому языку?

Гхриз явно упустил этот момент. Не заметил, судя по потрясению на лице, что они говорят на диалекте, чуждом уличному бродяге.

– Его хорошо подготовили, – проворчал принц. – Может, Льек, если его и в самом деле обмануло внешнее сходство.

Льешо знал, как сильно он похож на отца и древних предков. Его лицо заставило кланы Кубала вспомнить о давнем долге. Он видел себя взрослым и умирающим в прошлой жизни у реки времени. Но девчонка, которая привела его в штаб из храма, задала более уместный вопрос:

– Зачем подсылать кого-то сейчас? Если бы у нас были силы для захвата трона, мы бы уже посадили на него собственного принца. Появление наследника, предъявляющего особые права на трон, не дает нам никаких преимуществ. Самое большее, на что он может надеяться, – скудный ужин и холодная постель.

– Шпион, – подала голос женщина, считавшая, что Льек умер при падении Кунгола. – Возможно, в его истории есть доля правды. Гарны многих угоняли в рабство до и после нападения. Они могли обучить раба шпионить за нами. Если мы отпустим его, он точно доложит о наших маневрах хозяину.

– Он никуда не пойдет.

Льешо молчал о способностях, которые доставили его в город и в любое время могли унести обратно. Но в глазах Гхри-за читалась смерть, и абсолютная честность могла стоить Льешо жизни. В любом случае он не собирался сбегать, пока не убедит брата, что его ждет подкрепление.

– Я пришел не за помощью. Вернее, не за такой, о какой вы подумали. Я здесь из-за пророчества. «Семь потерянных принцев найдут друг друга» – это первая часть моей задачи: отыскать всех братьев – живыми. Ты – последний, Гхриз. Я уже нашел остальных: Адара и Шокара в империи Шан, Балара и Льюку среди толкователей снов в Акенбаде в пустынях Гансау, Менара, ослепленного раба, в доме лекаря в Понтии.

– Легко говорить, когда ты стоишь здесь один и в лохмотьях не лучше наших, – бросил вызов Гхриз.

О!

– Минутку.

Льешо стянул плащ, вывернул его нужной стороной и снова надел. Стала видна искусная вышивка фибских дворцовых одежд.

У советников округлились глаза. Никто из них не сохранил королевские наряды, и даже при тусклом свете было видно, что порезы на плаще сделаны недавно.

– Я боялась, что нас заметят и узнают плащ, – объяснила девчонка.

Льешо вспомнил еще кое-что.

– Я оставил меч в королевском павильоне, но мой нож до сих пор при мне.

Льешо развел полы плаща и показал ножны на боку. За исключением деревянной бирки в рукоятке, нож во всем походил на оружие, висевшее на поясе Гхриза.

– Как?.. – с жалобным недоверием заговорил старик, явно советник покойного короля.

Гхриз заставил его умолкнуть, подняв руку.

– Ты сбросил гарна с башни дворца?

– Нет. – Льешо покачал головой, скорее чтобы избавиться от образа стражника, шагающего за ним на мост из света. Падающего. Вздрогнув, Льешо повторил: – Мы сражались, но я нанес ему совсем небольшую рану, как и он мне. – В подтверждение юноша коснулся забинтованной руки. – Он пытался преследовать меня и шагнул за край.

Рассказывать о мосте из света было не время. Это как тайное знание, которое не следует выдавать. В любом случае они не верят ни единому слову, и Льешо не стал вдаваться в объяснения.

Гхриз перешел от прямого отрицания к сдержанной оценке.

– Пророчество. Ты говорил, что нашел братьев живыми. Я так понимаю, это начало стихотворения. Продолжай.

Льешо повиновался.

– Первую строчку понять не сложно, потому что Льек уже послал меня за принцами, и я отыскал всех, кроме тебя. С остальными пришлось подумать, но Менар и маги Ападиши постарались на славу. В конце концов смысл пророчества показался очевидным.

– Очевидным? – Гхриз с сомнением поднял бровь. Вокруг зашептались советники:

– Маги! – со страхом и отвращением.

– Ападиша! – задумчиво и недоверчиво. Стихотворение было гораздо проще разгадать на крыше Храма Луны, чем в Диване Ападиши, но Льешо не стал заострять внимание.

– Очевидным, если общаешься с гарнским шаманом, – поправился Льешо. – Они все время говорят загадками.

– Гарнский шаман, раб… нет, стой, – замахал руками Гхриз. – Два порабощенных принца и гарнский шаман собираются вместе, чтобы обсудить пророчество Фибии с магами Понтия. Час от часу не легче.

– Не совсем так.

Льешо не думал, что ему поможет правда – Болгай занимался императором Шана, а потому не мог советоваться с Ападишей Битинией.

– Я встречал шамана. Он говорил со мной по-шански, но постоянно сыпал загадками. Чтобы понять, чего он хочет, мне приходилось их разгадывать. Когда мы пытались понять пророчество, я вспомнил его загадки, и мне стало легче. «Шесть голов, увенчанные звездами» – шесть гор вокруг Кунгола, покрытые ледниками. «Скрыли врата» – какие врата находятся в горах, над городом?

Небесные Врата. Они все знали, но никто не произнес слова вслух.

– Врата в осаде.

Вот где произойдет истинное сражение Льешо, но вначале надо вернуть Кунгол.

– Пять армий? – спросил Гхриз. Что-то вспыхнуло в его глазах, словно принц догадался, каков будет ответ.

Однако армии лучше было приберечь напоследок, когда все остальное станет ясно, и Льешо покачал головой.

– Эта строчка и последняя – самые трудные. Я до сих пор не уверен, что верно их понял.

– Тогда четыре огнедышащих змея, – перешел к следующей строчке Гхриз.

– Драконы, – расшифровал Льешо. – Четыре дракона.

Советники зафыркали, выражая свое отношение к мифическим созданиям.

Только молодая девушка смотрела на Льешо широко раскрытыми глазами, не мигая. Голубыми глазами, отметил Льешо. У Пинг тоже были такие глаза, и Льешо задумался, не приходится ли девчонка ему дальней родственницей. Вздохнув, она наконец освободила Льешо из плена своего взгляда.

– Ты встречал их, верно? Драконов? Какие они?

Мудрецы посмотрели на девушку неодобрительно, но Льешо не смог сдержать легкой улыбки.

– Разные. Я знал Дракона Жемчужной Бухты много лет в ее человеческом обличье как скромную целительницу, которая лечила ныряльщиков на Жемчужном острове. С тех пор я видел ее только раз, но до сих пор люблю больше всех на свете. С другой стороны, Дракона Золотой Реки я при первой встрече принял за каменный мостик, которому придали форму зверя. Я не прошел и половины пути, когда он нырнул в воду, утопив большую часть моих врагов и спугнув остальных. Потом он съел мою новую целительницу, Мару, претендующую на место восьмой смертной богини. К счастью, дракон проглотил ее полностью и смог выпустить обратно, когда она потребовала.

Старик, который еще ни разу не высказался, сжал губы, словно оценивая сказку ярмарочного рассказчика.

– Ты перечислил больше подвигов, чем все искатели приключений, вместе взятые, но драконов только два, мальчик. Ты вообще когда-нибудь спишь?

– В Понтии, – ответил Льешо с тихим, грустным смехом. Конечно, они его не поняли, да и сам он себя тоже.

Гхриз еще не поверил, однако оценил необычность рассказа.

– Давай дальше. Подивимся вволю. Что за третий змей?

– Дракон Дан. Он тоже думал, что я откусил больше, чем смогу прожевать.

Льешо замолчал, пытаясь совладать с эмоциями. Что сказать об Акенбаде, мертвом после нападения мастера Марко на толкователей снов? Что сказать о пустынниках, погибших в войне, которую Льешо принес в Кунгол? Что сказать о Кагар, которой пришлось чересчур рано взять на себя обязанности Динхи среди смерти и хаоса в горах священного для Ташека города?

Гхриз возглавлял кучку людей, прятался в туннелях и пещерах под городом, в котором правил его отец от Небесных Врат до Гарна. Наверное, он бы понял Кагар лучше Льешо. Но воспоминания о потере были слишком свежи, чтобы выставлять их на обозрение совета. Брат подтолкнул:

– И?..

Льешо пожал плечами и ответил лишенным выражения голосом:

– Я встретился с ним ненадолго во время падения Акенбада. Он посоветовал мне научиться говорить «нет».

– Падения Акенбада? – пробормотал кто-то.

Гхриз смотрел на Льешо сосредоточенным взглядом охотника, который напомнил Льешо Каду, выслеживающую добычу в обличье орла.

– Скверные новости, если в твоей истории есть хоть доля правды. – Брат опустил глаза, едва заметно кивнув головой: – Ценное наставление, даже если дракона Дан ты выдумал. Похоже, ты оставляешь за собой одни разрушения. Вряд ли это привлечет к тебе нового потенциального союзника. Путь покороче мог бы по крайней мере означать меньше покойных союзников.

Льешо жалел, что не понимает, почему Гхриз насмехается над ним. Если брат принимал его за хвастуна, который стремится занять его место среди обитателей пещер, то у всех у них большие неприятности. Но если Гхриз начинал верить и пытался скрыть неловкость за остроумием, тогда, возможно, миссия не закончится провалом. Льешо предпочитал второе.

– Льюка объяснит тебе, за что мы сражаемся. Видения из будущего свели его с ума, но даже его безумие дает пищу для размышлений, если внимательно прислушаться.

При упоминании безумного Льюки Гхриз оставил насмешки и постарался быстро сменить тему.

– Четвертый змей? – спросил он, взвешивая слова Льешо в полнейшей тишине.

– Дракон Моря Мармер. Я встретил его, когда попал в рабство к пиратам. Он помог мне победить мастера Марко в битве со штормом.

Льешо неосознанно вздрогнул, словно его спины коснулась плеть.

Гхриз заметил движение и правильно его истолковал.

– Сними рубашку, – приказал он. – Хотя бы это мы можем проверить.

Советники глядели на принца, как на сумасшедшего, но из тени вышел Мгар и протянул руку за плащом. По мрачному выражению лица наемника Льешо понял, что тот верит, пусть даже сомневается его предводитель. Льешо отдал плащ, снял льняную рубашку и повернулся спиной к столу.

Старуха взяла лампу и поднесла ближе к израненной плоти.

– Он испробовал плетей, – подтвердила она. – Раны недавние, но хорошо залеченные. Однако еще неизвестно, почему его били. Может, за лживый язык.

Кинув взгляд на раны, Гхриз отвернулся.

– Отдай ему рубашку, – сказал принц. – Как ты убедил морского змея помочь тебе в походе?

– У нас общий враг, – объяснил Льешо, но дальше распространяться не стал. Это не его тайна.

Гхриз потер ладонями лицо и вздохнул.

– Ты пошатнул мои сомнения, – признался он. – Хотя меньше всего я склонен тебе доверять. Никто уже не верит в драконов. Но ты знаешь больше, чем говоришь, и говоришь больше, чем я хотел бы знать. Если ты не врешь. Итак, мы подошли к трем дарам.

– Я не уверен насчет всех трех, но попробую объяснить.

Льешо с самого начала рассчитывал, что следующая часть пророчества убедит брата в правдивости его слов.

Юноша вынул из чехла на спине короткое копье, которое столько раз в прошлом отнимало его жизнь. Просто чтобы заставить совет поверить, он заставил оружие вспыхнуть искрами и осторожно положил на стол.

– Не дотрагивайся, – предупредил Льешо Гхриза. – Копье обожгло руку Адару и много раз пыталось убить меня. Мы заключили перемирие в некотором роде, но я бы не стал рисковать.

Они могли счесть Льешо безумцем, но от стола уже поднималась тонкая струйка дыма.

– Один дар, – кивнул Гхриз. – Второй?

– На хранении у моей команды. Нефритовая свадебная чаша.

Здесь объяснения не понадобились. Гхриз и советники знали легенды. Копье и чаша представляли начало и конец истории. Чаша, подаренная в знак любви самой Великой Богиней, и копье, дар-проклятие, убивавший того, кто нес его сквозь века. Принц изучал лицо Льешо, в его обеспокоенном взгляде читался вопрос. Правду ли говорит незнакомец с внешностью его отца или пытается с помощью когда-то услышанной истории втереться в их ряды?

Ответ искрился на столе. Гхриз искоса взглянул на него и снова повернулся к брату.

– Третий дар?

Первые два не вызывали сомнений. Льешо гадал, каков же третий, с тех пор как Менар прочитал пророчество. Рука поползла к горлу, где висел мешочек с жемчужинами. Гхриз не спросил, но, может быть, сейчас он ждал объяснений. Однако Льешо передумал. Ожерелье принадлежало Великой Богине, его супруге, а он всего лишь выполнял роль посыльного. Но дар предательства госпожи Чауджин не был совпадением. А если речь зашла о горьких уроках…

– Еще одна чаша, похожая на свадебную, но с символом на дне.

Описывая чашу, Льешо взялся за рукоятку ножа, в которую мастер Геомант спрятала бирку. Гхриз заметил жест, но воспринял его как угрозу. Принц резко кивнул Мгару, тот вышел вперед и уронил руку на плечо Льешо.

– Нервная привычка, – извинился Льешо и медленно убрал руку от ножа. – Я не собирался причинять вред.

– Он отдаст, когда мы вынесем решение.

Мгар потянулся за ножом, но Льешо опередил его и принял боевую стойку. Копье тем временем прожигало собственный силуэт на столе.

– Я пришел с миром, но не отдам нож.

Традиция оставляла ему лазейку для отказа. Если бы не заклятие, удерживающее госпожу Чауджин, Льешо отдал бы нож в знак доброй воли. Он доверял брату, но не госпоже, запертой в шкатулке.

– Будь ты настоящим принцем, ты бы убил его, – заметил Гхриз. Фибская выучка не оставляла времени на раздумья между боевой готовностью и ударом.

– Я раньше тоже так думал. Мастер Ден отбил у меня привычку убивать. Теперь я сам выбираю, когда дать волю фибской выучке, а когда положиться на боевые умения и нервы. Я не причиню зла. У меня другая цель.

Гхриз задумался на мгновение, потом кивнул, но подал знак рукой. Льешо услышал свист вынимаемого из ножен меча и почувствовал укол в шею. Он мог убить пару ближних к нему советников, но Мгар не даст ему дотянуться до Гхриза. В любом случае Льешо не собирался никого убивать.

– Поподробнее о чаше, – продолжил допрос Гхриз.

– Госпожа, которая подарила мне чашу, наполнила ее зельем, чтобы унизить своего мужа и меня перед кланом Кубал. Ее замысел осуществился. Позднее в обличье Бамбуковой Змеи она убила своего супруга.

– Похоже на урок для гарнов, а не для тебя. Гхриз задумчиво уставился на копье.

– Но я его все равно запомнил.

– Да?

Принц резко вернулся к теме.

– Я жив. Чимбай-хан – нет.

Что-то из мрачных воспоминаний отразилось в глазах Льешо, и Гхриз это заметил. Молодой принц валился с ног от изнеможения, сгибался под весом неописуемой ноши. Однако он не спускал глаз с копья. С притворной легкостью махнув рукой, Гхриз позволил Льешо забрать копье, которое до сих пор сыпало искрами на стол. Льешо положил оружие в чехол, принудил его к спокойствию, и неземной свет потух. Льешо казалось, что брат уже хотел признать его, но тут внезапно заговорила еще одна женщина:

– Могу я задать юному незнакомцу вопрос?

Гхриз едва заметно кивнул, женщина поднялась и подошла к Льешо. Она мягко улыбнулась, словно говоря, что ему нечего бояться, однако Льешо не собирался слишком доверять кому-либо из советников.

– Если ты тот, за кого себя выдаешь, ты узнаешь меня.

Ее лицо постарело, и она больше не носила подобающие ее сану одежды, но Льешо узнал женщину. К счастью, она его тоже.

– Жрица в храме моей матери при ее жизни, – легко ответил Льешо. Он был слишком молод, чтобы знать о ней что-то еще, но жрица улыбнулась и кивнула.

– В таком случае я обязана спросить, как прошла твоя ночь бодрствования? Сумел ли ты найти путь, служа в далеких землях?..

– Да, – прервал Льешо жрицу, как она, несомненно, и планировала. – Но я не распознал свои дары и несколько сезонов думал, что она не пришла ко мне. Я ошибался.

Льешо подумал, что жрице можно рассказать о своих путешествиях в райские сады. Богиня поила его прохладной водой и гладила по лбу. Но вокруг сидели советники, а некоторые вещи принадлежат только храму. К счастью, Льешо многoe узнал от братьев и мог ответить на вопросы жрицы правдиво, не раскрывая тайны нежных отношений с Богиней.

Наверное, жрица прочитала мысли Льешо по его глазам или просто задавала стандартные вопросы всем принцам, миновавшим порог совершеннолетия. Она не спрашивала о том, что нельзя рассказывать на публике.

– Значит, к тебе кто-то приходил.

Казалось, жрица знала ответ заранее.

– Госпожа Сьен Ма с плодами из ее сада.

Льешо не мог сдержать улыбки. Много позже Адар объяснил ему смысл происшедшего. В то время ночь показалась ему кошмаром, который закончился падением провинции Дальнего Берега и побегом правителя от южных ратей мастера Марко.

– Теперь ты понимаешь свои дары? – Жрица не отставала от Льешо с упорством врага, но он боялся ее не больше, чем остальных своих учителей, которые устраивали ему проверки в прошлом. Этот путь Льешо знал хорошо.

– Понимаю ли? Достаточно, чтобы ввязываться в неприятности, как говорит мастер Ден. Сознаю ли я, что они собой представляют и как их использовать? Да.

Гхриз подался вперед и присоединился к допросу.

– А они приносят пользу?

Говорили, Богиня прошла мимо него, ничем не одарив, кроме обычной жизни. То есть так было до прихода гарнов.

– Я вижу сны.

Губы Льешо снова тронула мечтательная улыбка. Гхриз вспыхнул от легкомысленности в его голосе, будто Льешо не дорожил божественными дарами. Только жрица улыбнулась в ответ, понимая цену подобного благословения.

– Значит, ты тот самый, – сказала она.

– Думаю, да.

– Два пути? – напомнил Гхриз о пророчестве.

– Путь Богини или зла – то есть путь мага, мастера Марко. Я выбрал Богиню.

– Мы тоже.

Льешо кивнул.

– Но я ничего не знаю о драгоценности, упомянутой в последней строчке. У мамы были украшения – фамильные ценности и дары – исторического и личного значения. Ни одна из них не объединила бы Фибию в единое целое.

Льешо не забыл слухов о сапфировой принцессе и ждал реакции брата.

Гхриз гордо улыбнулся.

– Драгоценность сидит с тобой за одним столом.

Девушка самодовольно вскинула голову.

– Наши воины называют меня сапфировой принцессой, – поведала она. – Гхриз говорит, что поэзия вдохновляет солдат к бою, когда потеряна надежда.

Льешо понимал, что она имеет в виду. Девчонка смыла с лица и рук грязь, которая скрывала ее черты на пороге храма. Но на подбородке до сих пор виднелся синяк, чуть выше шелкового шарфика. Когда она размахивала руками, под кожей перекатывались твердые мышцы. Даже взгляд отражал жизнь бойца в захваченном городе. Глаза были яркие, как сапфиры, и такие же твердые, словно она загородилась от ужасов чуждого народа за сияющими гранями своих драгоценных глаз. Улыбайся она помягче, девчонка стала бы похожа на мать Льешо.

– Пинг!

– Долго же ты вспоминал! Ты уверена, что он тот самый? – спросила Пинг жрицу, хотя все видели: она шутит, чтобы скрыть смущение.

– Я думал, ты умерла! – Льешо жадно рассматривал ее сквозь слезы. – Я думал, тебя убили.

– Я думала то же самое обо всех вас.

Пинг спустила шарфик с шеи, показывая след от гарнского ножа, потом быстро закутала шею.

– Мгар спас меня из мусорной кучи. А теперь являешься ты, живой и с новостями об остальных братьях. Кому из нас больше удивляться?

– Ему можно верить? – спросил Гхриз. Никто из совета не мог сдержать слез, но принц до сих пор сомневался.

– Где братья, если они живы?

– Поблизости. Что приводит нас к цели моего визита.

– Что тебе нужно?

– Способ провести в город небольшую группу людей. Потайные лазы, двери. В осаде погибнут тысячи с обеих сторон. Но мы можем проскользнуть в город незаметно…

– Стражники на стенах увидят вас издалека, – перебил Гхриз. – Вам не скрыться по пути к лазу.

Льешо покачал головой.

– Единственное, что нам придется скрывать, это стратегию. Помнишь третью строку пророчества?

Гхриз застыл.

– Пять армий, как единая сила.

Настала очередь Льешо самодовольно улыбаться. Растопырив пальцы, он принялся называть тех, кого оставил за спиной.

– Десять тысяч Дочерей Меча от Битинии. Десять тысяч всадников от клана Кубал. Десять тысяч от Тинглута. Вдвое больше от Шана.

Перечисляя армии, Льешо загибал пальцы. Когда остался только один, Льешо взглянул на брата.

– Я надеялся обрести пятую в Кунголе.

– Ты заставляешь меня верить.

Гхриз все еще сомневался, что перед ним генерал, а не только принц, но у них заканчивалось время.

– Выбирай, – предложил Льешо. – Выбирай, как сын нашего отца.

– Мы не выставим больше пяти тысяч, но я брошу на предстоящую битву все силы.

Брат не обещал отдать воинов Льешо, однако тот все равно поклонился.

– Шокар приведет еще фибов в отряде императора Шана. Так мы по численности сравняемся с союзниками.

Льешо загнул последний палец.

– Тогда мы можем помочь друг другу, – согласился Гхриз. – Стена построена из камней. Гарны мало разбираются в подобных вещах и не хотят учиться. Мастеровые Кунгола, которых заставили возводить укрепления, больше привыкли строить дома.

– А дом, – заметила Пинг, – это не что иное, как стена, полая внутри. Когда гарны поработили народ и заставили нас возвести стену, люди построили то, что умели.

Туннели! Мастеровые создали крепкое препятствие для врагов гарнов, но внутри оно изрезано туннелями! Пинг была чрезвычайно довольна собой, хотя, когда закладывали стену, она еще под стол пешком ходила.

– Туннели – мой замок, – объяснила Пинг. – Я излазила каждый ли под городом и внутри стен. Я знаю каждый потайной вход и выход из города. Их слишком мало, чтобы провести армию, но, если отвлечь внимание стражников, небольшая группа легко проскользнет в Кунгол.

– Шпионы часто бегают туда-сюда под покровом ночи, – заметил Гхриз. – Но до сегодняшнего дня нам не хватало армии. Ты решил эту проблему.

Гхриз улыбнулся, и Льешо ответил ему тем же. Пусть брат думает, что битва за Кунгол станет последней. Жрица видела больше его брата или сестры. Она накрыла ладонью сжатый кулак Льешо.

– Отдохни, – посоветовала жрица. – И не поддавайся отчаянию. Супруга, прождавшая столько жизней, ценит умение прощать пуще всех добродетелей.

Жрица боялась, что Льешо не справится, и пыталась облегчить его совесть. То есть просто не понимала всех последствий его неудачи. Печаль окутала ее, будто саван.

Льешо постарался было ободрить жрицу, но тут поднялся брат, давая знать, что решение принято.

– Добро пожаловать домой, братишка, – сказал Гхриз и протянул к Льешо руки.

– Моя очередь!

Пинг оттолкнула старшего брата, проскользнула между ними и прижалась к Льешо.

– Не могу поверить, что ты жив!

Объятия, похлопывание, улыбка: советники один за другим приветствовали Льешо и уходили, пока он не остался наедине с братом, сестрой и жрицей Храма Луны.

– Найди ему постель и что-нибудь поесть, – попросил Гхриз жрицу и напутствовал Льешо: – Мы расскажем тебе все секреты, как только ты отоспишься и будешь готов их принять.

Льешо собирался возразить, что у них нет времени, но Гхризу необходимо было переварить изменение в планах. Тайны всей жизни даются не так легко. Льешо последовал за жрицей в подземную комнату к теплому свету лампы и кровати, заваленной одеялами, и не стал противиться, когда кто-то вложил в его руки булочку и чашку чая.

– Здесь ты в безопасности, даже от сновидений, – заверила жрица. Льешо так не думал, но спать все равно не собирался. Ему предстояло собраться с мыслями для следующего разговора с далеким, отчаявшимся братом. Пришло время заняться стратегией.

Когда за ним пришли, принц был готов.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Стуча копытами, Льешо ввалился в желтую командную палатку смертной богини войны. К счастью, советники уже видели его в тотемном обличье. Мастер Ден мельком взглянул на Льешо, не прерывая разговора с Ясным Утром и Баларом, кивнул, но больше никак не отреагировал на стремительное появление ученика. За столом, покрытым картами и окруженным королями, принцами, генералами, смертная богиня войны сидела на стуле, который Льешо помнил еще по провинции Дальнего Берега. Тогда она показала ему карту и спросила, что он видит за цветными квадратами. Кунгол был золотым, гарн – морем зеленого. Битиния – знаком вопроса на потрепанном краешке бумаги.

Теперь Льешо мог определить каждую страну по ране или товарищу, навсегда потерянному в ее землях. А госпожа задала ему другой вопрос.

– Чаю?

Смертная богиня войны кивнула на чайник, который стоял на столике подле нее. Когда Льешо вежливо принял чашку из рук госпожи Сьен Ма, она вернулась к собравшимся союзникам.

– Ты нашел последнего принца, святейший король? – спросила смертная богиня войны. Первое испытание для пророчества, сулившего успех. Следующий вопрос имел больше отношения к действительности: – Присоединится ли он к нам в борьбе против мага?

– Нашел и присоединится. Но…

Льешо знал, что его слова разгневают союзников-ханов, и поднял руку, отметая возражения.

– Принц Гхриз не слишком обрадовался, что среди наших союзников есть гарнские кланы.

Мерген лишь моргнул, но Тинглут-хан густо покраснел от ярости и набрал побольше воздуха, чтобы выразить свое возмущение.

– Вы должны его понять, – извинился Льешо, пока они не наговорили друг другу лишнего. – Фибия знает среди гарнов только притеснителей и палачей, которые убивают ради забавы и носят скальпы фибов на рубахах.

– Фибии нет причины доверять Кубалу, – напомнил Мерген-хан.

В далеком прошлом люди Кубала убили фибского короля за любовь к дочери клана. Льешо носил черты того короля, иногда ему казалось, что эта смерть – одна из его собственных.

– Кланы не имели дел с Фибией много поколений. Предыдущие заканчивались плохо, предательством.

– И все же мой брат, Гхриз, с осторожностью, но объединяет свои войска с вашими в грядущей битве. Он готов судить по настоящим делам.

– Под руководством духов предков я надеюсь залечить старинные раны между нашими народами, – пообещал Мерген именем Чимбай-хана, который первым предложил помощь Льешо и горстке его сподвижников. – О дружбе мечтать рано, но мы возместим смерть твоего деда.

История, а не смутные воспоминания Льешо о прошлых жизнях, привязывала к нему Мергена. Льешо принял обещание хана, как принял заявление Чимбая, убитого брата Мергена.

Тинглут собрался было защищаться, но Шу лишь поднял бровь. Улус Тинглута плел заговоры с правителем провинции Гайнм, чтобы объявить войну империи. Только своевременное появление Шу и казнь мнимого чиновника спутали их планы. Однако Тинглут помогал улгарам мастера Марко в атаке на Имперский Город Шан.

Фибы тоже не спешили доверять ему. Королю следует осторожно выбирать армии союзников – после битвы солдат придется выдворять из страны, в которую их пригласили. В этом отношении беспокойство вызывал не только Тинглут. Армии Шу служили воле смертной богини войны и сохранению небесных и земных царств, а Мерген восстанавливал семейную честь. Льешо мог доверять им как один король другому – до тех пор, пока у них есть общая цель.