Бедвины (№3) - Немного скандальный

– Вы не зайдете со мной в «Ройял Йорк»? – спросил герцог, когда они подошли к отелю. Это был не вопрос, а приказ.

– С удовольствием, – ответил Джошуа.

Номер герцога состоял из нескольких комнат. Камердинер принял у них шляпы и перчатки и принес в гостиную поднос с напитками. Бьюкасл указал па одно из кресел, а сам сел в другое. Камердинер налил два бокала, вручил каждому по одному, после чего вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

Бьюкасл уставился на своего гостя бледными проницательными глазами. Как у волка, подумал Джошуа, и имя у него соответствующее.

– Полагаю, вы объясните мне, – начал Бьюкасл спокойным голосом, сверля Джошуа ледяным взглядом, – почему вы во всеуслышание объявили о вашей помолвке в Бате, ни слова не сообщив о ней членам семьи леди Фреи Бедвин.

Закинув ногу на ногу, Джошуа проговорил:

– Я сделал леди Фрее предложение, когда мы танцевали вальс на вечере, она ответила согласием, и мы решили пригласить нескольких гостей, чтобы они разделили с нами нашу радость. – Трудно было придумать более нелепое объяснение. Джошуа и сам это понимал.

– И почему вы не пригласили членов семьи Фреи разделить вашу радость? Так спешили, что не могли подождать день-другой?

Джошуа не нашелся что ответить, как ни старался, и чувствовал себя отвратительно.

– Возможно, вы намеревались нанести мне визит в Линдсей-Холле, после того как первая волна радости схлынет? – продолжал издеваться герцог.

– Леди Фрея совершеннолетняя, – ответил Джошуа. – По правде говоря, ваше согласие нам не нужно. Со временем мы бы приехали получить ваше благословение, а последнюю неделю мы просто наслаждались обществом друг друга и никуда не хотели ездить.

– Значит, вы испытываете друг к другу страсть? – тихо спросил герцог.

«О Господи! А с ним нужно держать ухо востро», – подумал Джошуа.

– Можно и так сказать, – ответил он.

– Можно, – согласился Бьюкасл. – И вы это говорите, Холл мер?

– Мне кажется, – осторожно произнес Джошуа, – что наши чувства с леди Фреей касаются только нас двоих.

– Совершенно верно. – Поставив свой наполовину пустой бокал на стол, Бьюкасл откинулся в кресле, уперся локтями в подлокотники и сложил руки домиком. Наступившее молчание, похоже, нисколько его не смущало. Наконец он продолжил:

– Похоже, Холлмер, вы всегда отличались тщеславием.

Джошуа вскинул брови.

– Оно и понятно, – развивал свою мысль Бьюкасл. – Детство ваше прошло в бедности. Ни богатство, ни титул маркиза, ни наследство вам не грозили. И это наверняка вас раздражало. Но потом ваша жизнь круто переменилась благодаря крайне загадочным обстоятельствам.

Боже правый! Джошуа похолодел: Что ж, теперь по крайней мере ясно, кто информировал. Бьюкасла о помолвке и почему он, не теряя времени, примчался в Бат.

– Не загадочным, а трагичным обстоятельствам, – возразил Джошуа. – Или вы подозреваете меня виновным в смерти моего кузена? – Я вас ни в чем не подозреваю, – заявил его светлость, надменно вскинув брови. – Однако вполне вероятно, что вам эти обстоятельства сыграли на руку. И вы отметили осуществление ваших ожиданий, отправившись в длительное путешествие… отдали, так сказать, дань увлечениям молодости?

– Я провел пять лет во Франции, – раздраженно бросил Джошуа, – работал разведчиком на британское правительство. И мне этот допрос не нравится, Бьюкасл!

– Вот как? – Герцог по-прежнему не повышал голоса. – Но вы ведь хотите жениться на моей сестре, Холлмер. Я бы допросил любого, кто попросил бы ее руки, даже если этот человек объявил о помолвке с ней, не удосужившись поговорить со мной. Вы отказались жениться на женщине низкого происхождения, которая ждала от вас ребенка в Пенхоллоу, прежде чем уехать оттуда?

– Она никогда не просила меня жениться на ней, – усмехнулся Джошуа. – Но более пяти лет я оказывал материальную поддержку и ей, и ребенку.

Бьюкасл, однако, не разделял его веселости. Вновь взяв со стола бокал, он сделал глоток.

– Леди Фрея Бедвин – дочь герцога, – изрек он. – Очень богатая женщина, вам это, надеюсь, известно.

– Я мог бы об этом догадаться, – буркнул Джошуа. – Но меня это мало интересовало.

– Она для вас великолепная партия, – гнул свое герцог.

– Ну, поскольку разговор зашел о титулах и богатстве, – вновь усмехнулся Джошуа, – я тоже для нее великолепная партия. По крайней мере члены великосветского общества Бата в один голос это поют, с тех пор как объявлено о помолвке.

Герцог все так же холодно и надменно смотрел на него, и внезапно Джошуа пришло в голову, что следовало бы просто сказать ему правду. В конце концов, на следующей неделе фиктивная помолвка будет расторгнута, так почему леди Фрея должна объясняться с членами своей семьи? Почему не сделать этого самому? Но было уже слишком поздно.

– Вижу, я вам не очень нравлюсь, – продолжал Джошуа, – но не могу вас в этом винить. Я попросил вашу сестру выйти за меня замуж, не посоветовавшись предварительно с вами, главой ее семьи, после чего сделал еще одну ошибку, публично объявив о нашей помолвке, не удосужившись ни написать вам, ни съездить к вам с визитом сразу же после этого. Полагаю, моя тетушка выполнила эту задачу за меня. Я очень уважаю вашу сестру и приму ее решение, если она сочтет нужным расторгнуть нашу помолвку, прислушавшись к вашему совету.

Быть может, это позволит им соблюсти правила приличия, когда придет время поставить точку в этом фарсе, подумал Джошуа. Может быть, приезд брата Фреи в Бат в конечном счете сыграет им на руку.

Герцог удивленно вскинул брови.

– Странно, – спокойно проговорил он. – Значит, вы не собираетесь, Холлмер, драться за женщину, которую любите?

– Я бы никогда не стал принуждать женщину выйти за меня замуж против ее воли, – заметил Джошуа.

Герцог поставил пустой бокал на стол, и Джошуа понял: разговор окончен. Он поднялся.

– Сегодня вечером я буду сопровождать леди Фрею на концерт, – сказал он. – Вы придете туда?

Герцог покачал головой.

– В таком случае желаю вам всего доброго, – проговорил Джошуа и направился к двери.

Выходя из отеля «Ройял Йорк», он раздраженно вздохнул. Герцог Бьюкасл вряд ли станет питать к нему более теплые чувства, когда он через несколько дней исчезнет из жизни леди Фреи. Ему, разумеется, на это наплевать, а вот леди Фрее – вряд ли.

Черт подери! Как же все запуталось!

Внезапно Джошуа ухмыльнулся. Интересно было бы подслушать разговор Быокасла со своей сестрой, леди Фреей.

* * *

Одно дело предстать перед глазами членов великосветского общества Бата, объявив им о помолвке, и совсем другое – перед всевидящими и непроницаемыми глазами Вулфрика, размышляла Фрея.

Брат своим взглядом мог повергнуть в шок любого, будь то его подчиненный или кто-то из братьев и сестер. Это была одна из его отличительных особенностей.

Другой его отличительной особенностью было терпение. Вулфрик никогда не спешил. Он мог затаиться и часами подстерегать добычу, но ни разу ее не упустил.

Во время чаепития в доме леди Холт-Бзррон он ни словом не упомянул о помолвке. Разговаривал на самые отвлеченные темы: о том, как добирался до Бата, в каком состоянии находятся дороги, о самом городе, о погоде и прочем. Затем отправился на прогулку по городу с маркизом, элегантный и безукоризненно вежливый, и лишь глаза, холодные, словно льдинки, выдавали его состояние.

На концерте, устраиваемом в тот вечер в верхних комнатах, он сидел рядом с Фреей. Леди Холт-Бэррон сидела по другую руку от него, а маркиз – по другую руку от Фреи. Они слушали музыку, разговаривали исключительно о музыке, а в перерыве Вулфрика окружили люди, жаждущие засвидетельствовать ему, герцогу Бьюкаслу, свое почтение. Так что о том, чтобы остаться с маркизом наедине, не могло быть и речи, даже перекинуться с ним словечком Фрее было крайне затруднительно, однако она сумела это сделать.

– Что он сказал? – прошептала она, улучив подходящий момент. – Вы рассказали ему правду?

– Боже правый! Нет, конечно. – Похоже, маркиз решил ответить лишь на второй вопрос. – А что, мне следовало это сделать? Но я подумал, что в этом случае у вас будет больше неприятностей, чем когда он узнает о том, что мы расторгли помолвку.

– Я не являюсь собственностью Вулфа, – надменно бросила Фрея, – так что о неприятностях не может быть и речи.

– Почему же в таком случае вы так нервничаете? – ухмыльнулся маркиз.

В этот момент Фрея услышала как кто-то сказал Вулфу, что он должен быть благодарен маркизу Холлмеру за то, что тот обручился с его сестрой, и Фрея, поймав взгляд маркиза, мрачно усмехнулась.

Похоже, неприятностей ей все-таки не избежать.

После концерта Вулф отправился к себе в отель. На следующее утро он появился в бювете, безукоризненно одетый в черно-серую пару и белоснежную льняную рубашку. Поздоровавшись с Фреей, Шарлоттой и леди Холт-Бэррон, он поговорил с другими присутствующими, особенно продолжительная беседа получилась у него с леди Потфорд, с которой он сделал два круга по комнате.

Фрея прогуливалась под руку с Шарлоттой, которая призналась ей, что ужасно боится ее брата, хотя и посмеивалась над собственными страхами.

– Он когда-нибудь улыбается, Фрея? – спросила она.

– Никогда, – ответила Фрея. – Он считает, что улыбаться – ниже его герцогского достоинства.

Девушки расхохотались, однако в глубине души Фрея почувствовала, что предала брата. Она обожала своих братьев и сестру, и Вулфа в том числе.

Люди начали расходиться на завтрак, и Вулфрик, подойдя к Фрее, сообщил ей, что она будет завтракать в отеле «Ройял Йорк» вместе с ним.

«Может, признаться ему во всем, да и делу конец?» – подумала Фрея несколько минут спустя, когда, опираясь на руку брата, быстро шла с ним бок о бок к отелю. Нет, ничего не выйдет! Наверняка леди Холт-Бэррон рассказала ему, задыхаясь от восторга, что всю последнюю неделю его сестра и маркиз ходили вместе гулять, ездили верхом, причем никто их не сопровождал. Что Вулф о ней подумает, если сейчас она признается в том, что они с маркизом вовсе не считают себя женихом и невестой?

А с каких это пор, раздраженно подумала Фрея, она стала бояться говорить правду, пусть даже неприглядную? Она никогда не делала вид, будто живет по принципам, настолько ограничивавшим свободу женщины, что та становится еще более бесправной, чем ее собственная прислуга и домашние животные.

И Фрея решила рассказать Вулфрику о том, что произошло, и почему она оказалась помолвлена с маркизом, однако он ее опередил, заметив:

– Леди Потфорд потратила немало сил, чтобы устроить сегодня вечером для вас с маркизом грандиозный бал в честь вашей помолвки.

Ах да, бал… Да еще сегодня вечером… Что ж, придется подождать со своими откровениями до завтра. Завтра или послезавтра маркиза вернется домой. Наверняка она уже устала мило улыбаться Фрее всякий раз, когда они сталкивались – а происходило это по крайней мере два или три раза в день, – глядя на нее полными злобы глазами. Правда, сегодня утром у нее был очень довольный вид, должно быть, от предвкушения неприятностей, свалившихся на головы Фреи и Джошуа после неожиданного – для всех, только не для нее самой – приезда в Бат Вулфрика.

И внезапно Фрее пришло в голову, что наверняка маркиза и сообщила Вулфу о том, что его сестра собирается выйти замуж.

– Она чрезвычайно добра, – проговорила Фрея и почувствовала на себе пристальный взгляд брата: должно быть, он поразился такому смиренному ответу.

Больше оба не произнесли ни слова.

Если маркиза уедет завтра, размышляла Фрея, то маркиз, вероятно, послезавтра. И тогда она все расскажет Вулфрику и вернется с ним в Линдсей-Холл. Вся эта история завершится наилучшим образом. В Бате никто ни о чем не узнает, да им и не нужно знать. И расторгать помолвку не придется. А спустя некоторое время эта история вообще забудется. А если и не забудется, ей наплевать, она всегда равнодушно относилась к сплетням о собственной персоне.

* * *

Они завтракали в апартаментах Вулфрика. Камердинер, подав еду и налив кофе, удалился.

– За последние несколько месяцев женились два твоих брата, – начал разговор Вулфрик, когда Фрея намазывала маслом тост. – Оба довольно неожиданно и на девицах не нашего круга.

Фрея могла бы согласиться с его последними словами, если бы не видела обеих своих невесток.

– Пусть отец Евы простой горняк, но она получила отличное воспитание, у нее благородная душа и любящее сердце, – возразила она. – А главное – Эйдан ее обожает. А Джудит – настоящая леди, хотя отец ее обыкновенный сельский священник. Бабушка ее очень любит, я уж не говорю про Рэнналфа. Так что знатное происхождение, Вулф, это еще не все.

– Совершенно с тобой согласен, – проговорил он. – Зато ты, Фрея, выбрала себе подходящего жениха.

Фрея, готовая в споре доказывать свою правоту, ничего подобного не ожидала и подозрительно взглянула на брата.

– Хотя и несколько неожиданно, – прибавил он.

– Я и сама не думала, что так случится, – заметила она. – Маркиз сделал мне предложение, когда мы с ним на балу танцевали вальс, я ответила согласием, и мы решили пригласить всех знакомых, чтобы разделили с нами нашу радость.

– Вот как? – спокойно бросил Вулф, однако у Фреи почему-то мурашки пошли по коже. – То же самое, почти слово в слово, я услышал от Холлмера.

– Потому что так оно и есть, – сказала Фрея. – Послушай, Вулф, если ты приехал в Бат только для того, чтобы разыграть передо мной роль старшего брата и главу семьи и побранить меня за то, что я обручилась с маркизом, не испросив предварительно твоего на то дозволения, можешь отправляться домой. Я уже четыре года совершеннолетняя, и, кажется, ты должен быть просто счастлив выдать меня замуж, тем более за человека нашего круга.

– Что ж, естественно, уж лучше за маркиза, чем за лакея, – заметил Вулф. – Но я не могу не спросить тебя, Фрея, не подвигла ли тебя на это обручение женитьба Эйдана и Рэнналфа?

– Что? – довольно невежливо осведомилась Фрея, не донеся вилку с яйцом до рта.

– Как ты сама только что заметила, ты уже четыре года совершеннолетняя. В двадцать пять не слишком приятно оставаться незамужней. Быть может, именно поэтому ты согласилась на брак с маркизом?

– Нет! – порывисто воскликнула Фрея.

Хотя в том, что он только что сказал, есть доля истины, подумала она. Фрея не присутствовала на свадьбе Эйдана – о ней членам семьи стало известно лишь спустя несколько недель. А вот на свадьбе Рэнналфа и Джудит, состоявшейся незадолго до ее поездки в Бат, Фрея была и даже позавидовала новобрачным, решив положить конец своему незамужнему существованию и найти себе более-менее подходящую партию, пусть даже это будет граф Уиллетт.

Немного поколебавшись и поставив чашечку с кофе на стол, Вулфрик продолжал:

– От меня не укрылось, что объявление о твоей помолвке было сделано через два дня после рождения виконтессой Рейвенсберг сына и, насколько я помню, через день, после того как Морган сообщила тебе об этом событии. Возможно, в тот самый день, когда ты получила письмо.

– Если ты на что-то намекаешь, Вулф, нечего ходить вокруг да около! – воскликнула Фрея, когда он замолчал. – Ты считаешь, из-за того, что у Кита родился ребенок, я пребываю вне себя от отчаяния и жалости к себе? Думаешь, услышав эту новость, я бросилась в объятия первого встречного? Сделала маркизу предложение и попросила его объявить о помолвке? И все ради того, чтобы успокоить разбитое сердце? Нет, настолько я Кита Батлера не любила. – И, прищелкнув пальцами, добавила:

– И не настолько ненавидела его жену, виконтессу, и их сына. – Фрея решительно отправила в рот кусочек торта.

– Так значит, Фрея, ты выходишь замуж по любви? – спросил Вулфрик после короткой паузы.

Как она могла это отрицать после того, что только что сгоряча наговорила?

– Я его обожаю, а он обожает меня.

– Вот как? – бросил Вулфрик, не сводя с сестры своих непроницаемых глаз.

Наступило напряженное молчание. О Господи, что она наговорила, ужаснулась Фрея. Ведь если он ей поверит, что подумает о ней через несколько дней, когда помолвка будет расторгнута? А может быть, наоборот, пожалеет ее, решив, что жених ее бросил? Что ж, как бы то ни было, отступать некуда. Подавшись вперед и облокотившись грудью о стол, Фрея, весело сверкая глазами, обратилась к брату.

– Ты слышал о нашей первой стычке в Бате? Вернее, о двух стычках? Они тесно связаны между собой. Если не слышал, тебе наверняка кто-нибудь сегодня вечером расскажет. Так лучше уж я сделаю это сама.

Вулфрик слегка побледнел.

– У меня такое чувство, – проговорил он, – что мне об этом лучше не знать.

Рассмеявшись, Фрея поведала ему о встрече с маркизом Холлмером в Сидни-Гарденс, о том, как стукнула его по носу и как он не захотел ей рассказывать, что на самом деле произошло.

– Конечно, я тогда не знала, кто он такой, – добавила она, – а он не знал, кто я такая. Он никак не мог поверить, что я сестра герцога, поскольку гуляла по саду одна, без служанки.

– Все ясно, – сухо заметил Вулфрик. – Ты вела себя как обычно.

Не обращая внимания на его язвительный тон, Фрея в мельчайших подробностях описала сцену, произошедшую на следующее утро в бювете.

– Должен тебя похвалить, Фрея, – заметил Вулфрик. Голос его звучал устало. – Наверняка ты дала великосветскому обществу Бата пищи для разговоров на целую неделю. А когда ажиотаж немного поутих, вновь дала повод проявить интерес к своей персоне, неожиданно объявив о помолвке. Теперь, когда ты рассказала мне, как познакомилась с Холлмером, я понял, почему вы по уши влюбились друг в друга и приняли решение соединить свои жизни, пока танцевали тур вальса. – Вздохнув, он отложил в сторону нож с вилкой.

Интересно, что бы он сказал, опиши она ему свою первую встречу с маркизом по дороге в Бат, подумала Фрея.

– Значит, ты будешь счастлива в этом браке? – прервал ее размышления Вулфрик.

Иногда Вулфрик приоткрывал душу, давая заглянуть в нее. Своими чувствами он ни с кем не делился, равно как мечтами и тайнами. Фрея часто размышляла о его отношениях с любовницей. Вряд ли брат ее любит, просто пользуется ее услугами. Но иногда после случайно оброненной фразы она вдруг с изумлением обнаруживала, что Вулфрик любит их всех не как старший, который несет за них ответственность, а просто потому, что они его братья и сестры.

И сейчас, когда он задал этот вопрос, пристально глядя на нее, понимая, что он за нее беспокоится, Фрея почувствовала, как глаза ее наполняются слезами.

– Да, – порывисто проговорила она. – Да, мы оба будем счастливы.

Она судорожно сглотнула, при этом в горле у нее что-то булькнуло, и подумала, что сказанные ею с таким надрывом слова являются на самом деле ложью.

В эту минуту она откровенно пожалела, что по-настоящему не помолвлена с маркизом Холлмером, что не влюблена в него и не ждет с нетерпением счастливой совместной жизни. Как бы ей хотелось преподнести свое счастье в подарок Вулфу, который скорее всего, с грустью подумала Фрея, очень одинок.

– В таком случае полагаю, – проговорил Вулф, откидываясь на стуле, – самое лучшее, что я в данной ситуации могу сделать, Фрея, это дать благословение на ваш брак. Впрочем, сейчас оно уже вам ни к чему. Вы сами обо всем договорились.

Внезапно Фрея потеряла всякий интерес к еде и отодвинула тарелку. Чувствовала она себя отвратительно. Пусть она порой бывает вспыльчива, упряма, неблагоразумна, но она ни разу в жизни не солгала ни Вулфу, ни кому-либо из своих братьев и сестер. Но теперь ей уже ничего не остается, как лгать до тех пор, пока эта неприличная история не закончится. К счастью, ждать осталось недолго. – А Холлмеру лучше отправиться вместе с нами в Линдсей-Холл, если, конечно, у него нет здесь каких-то неотложных дел, – продолжал Вулфрик. – Нужно представить его соседям и как следует отметить вашу помолвку. А также обсудить предстоящую свадьбу.

Фрея почувствовала, как тошнота подступает к горлу.

* * *

На вечере в честь помолвки маркиза Холлмера и леди Фреи Бедвин дом леди Потфорд на Грейт-Палтни-стрит был полон гостей. Чтобы вместить всех, пришлось открыть общую гостиную, маленькую гостиную, салон и столовую. В каждой комнате мерцали огнями многочисленные свечи. Длинный стол, покрытый хрустящей белой льняной скатертью, был уставлен многочисленными тарелками с самыми разнообразными яствами. Два лакея суетились у стола, помогая гостям выбирать кушанья и наполняя ими тарелки. Остальные носили из комнаты в комнату огромные подносы с бокалами.

Леди Потфорд была в полном восторге от того, как разворачиваются события, о чем она уже неоднократно сообщала Джошуа и Фрее, а также герцогу Бьюкаслу во время утренней прогулки по бювету.

– Я ужасно боялась, – призналась она Джошуа, – что ты вновь отправишься бродить по белу свету, чем занимался в течение последних нескольких лет, вкушая эфемерные радости жизни, не подозревая, что самая большая радость – это выполнить предписанное тебе в жизни назначение и создать семью. После свадьбы ты вернешься в Пенхоллоу и займешься делами поместья: будешь неустанно следить за тем, чтобы твоим арендаторам жилось хорошо. А леди Фрея тебе в этом поможет. Она именно такая жена, какая тебе нужна, Джошуа. Я так за вас счастлива!

– У меня есть очень толковый управляющий, бабушка, – заметил Джошуа, – и я постоянно поддерживаю с ним связь. – Джошуа говорил истинную правду: Джим Сондерс единственный знал, где в тот или иной момент находится хозяин. – И потом, неизвестно, захочет ли леди Фрея жить в Лондоне.

Все гости, похоже, тоже были счастливы. Нечасто в Бате происходило столь знаменательное событие, как празднование помолвки, причем помолвки двух таких выдающихся людей, как маркиз и дочь герцога. Из всех комнат доносились оживленные разговоры и веселый смех.

Маркиза Холлмер, облаченная в черное атласное платье и шляпку с черными перьями, казалась такой же счастливой, как и остальные гости. Она радостно улыбалась, когда к ней кто-то обращался, и время от времени вытирала носовым платочком с черной каймой счастливые слезы. Она поцеловала воздух рядом с одной щекой Фреи, потом рядом с другой и, зажав лицо Джошуа обеими руками, нежно расцеловала и заверила, что его дорогой усопший дядюшка мог бы сегодня им гордиться.

После чего отправилась на поиски герцога Бьюкасла.

– Я счастлива, что вы так быстро приехали в Бат, ваша светлость, – проговорила она, подходя к нему и протягивая руку.

Он взял ее в свою, склонился над ней, однако подносить к губам не стал.

– Да, мэм, – сказал он.

– Леди Фрея штурмом взяла великосветское общество Бата, – продолжала маркиза Холлмер. – Такая милая юная девица.

Его светлость наклонил голову, выслушав этот странный комплимент. Его серебристые глаза были непроницаемы.

– Можно лишь надеяться, что она будет так счастлива, как того заслуживает.

– Вы совершенно правы, мэм, – согласился его светлость с холодной надменностью.

– Хотелось бы верить, – гнула свое маркиза Холлмер, не забыв аккуратно промокнуть один глаз носовым платочком, – что Джошуа обручился с леди Фреей не шутки ради.

Герцог слегка вскинул брови, однако не задал вопроса, на который маркиза явно рассчитывала.

– Он такой хороший мальчик, – со вздохом проговорила маркиза. – Невозможно было не любить его, несмотря на все его шалости. Он был предан своим кузинам, особенно Констанс, моей старшей дочери, которую вам представили сегодня утром в бювете.

Герцог вновь наклонил голову.

– Пять лет назад он уже был готов сделать ей предложение, но, как выразился покойный Холлмер, смалодушничал и помчался на континент развлечься. Я так и не поняла, почему именно туда, ведь в то время там как раз шла война. После смерти моего дорогого мужа стало ясно, что он по-прежнему стыдится возвращаться домой, и потому я приехала сюда. Вскоре я поняла, что любовь Джошуа и Констанс не угасла, но совершила глупость, что свойственно родителям, желающим своим детям счастья, делала все, чтобы они поженились, вместо того, чтобы спокойно дожидаться естественного развития событий. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы во время бала, состоявшегося на прошлой неделе, было объявлено о помолвке, и у меня создалось впечатление, что Джошуа тоже этого хотел. Но на балу он вдруг пригласил леди Фрею на тур вальса, в глазах его загорелся озорной огонек, который я видела уже не раз и прекрасно понимала, что он означает, и после того, как закончился танец, мистер Кинг, к моему искреннему изумлению, неожиданно объявил о его помолвке с вашей сестрой.

Герцог Бьюкасл стал подносить к глазам лорнет, однако на полпути остановился.

Маркиза хихикнула, но уже в следующую секунду радостное выражение исчезло с ее лица, оно стало усталым и озабоченным..

– Боюсь, – продолжала она, – мой племянник воспользовался доверчивостью достойной леди, которая – уж простите меня за столь откровенное высказывание, ваша светлость, – достигла такого возраста, когда женщина настолько, стремится выйти замуж, что не в состоянии отличить серьезного предложения от предложения, которое мужчина делает, лишь руководствуясь собственной выгодой, поскольку вовсе не собирается связывать с ней свою жизнь навеки и при первой же возможности вновь возьмется за старое.

Герцог наконец поднес к глазам лорнет, и маркиза провела несколько малоприятных секунд под его холодным, пронизывающим насквозь взглядом. Но вскоре герцог опустил лорнет и сдержанно проговорил:

– Должен поздравить вас, мэм, вам удалось избежать опасности.

– Мне?! – изумилась маркиза, не понимая, что он имеет в виду, и поспешно прикрыла рот носовым платком, но уже в следующую секунду мило улыбнулась гостю, который, проходя мимо, поздоровался с ней.

– Вам было бы больно, мэм, – продолжал герцог, – если бы Холлмер женился на вашей дочери, поскольку вы подозреваете, что он каким-то образом причастен к смерти вашего сына.

Маркиза уставилась на него широко раскрытыми от ужаса глазами.

– Прошу прощения, ваша светлость, но неужели письмо, которое я сочла своим долгом вам написать, вызвало у вас такие ассоциации? Мой сын погиб в результате несчастного случая. Просто Джошуа был последним, кто видел его живым. Но никто никогда не подозревал его в тем, о чем вы говорите.

– Вот как? – бросил герцог. – Что ж, в таком случае вам было бы больно знать, что человек, женившийся на вашей дочери, является отцом ребенка ее гувернантки.

– Он вовсе не является отцом ребенка гувернантки Констанс, – возразила маркиза. – В то время, когда произошла эта неприятная история, Констанс уже не обучалась у гувернантки. Мисс Джуэлл, ваша светлость, была гувернанткой других моих дочерей. – Она жеманно ухмыльнулась и лукаво взглянула на герцога. – Но молодые люди есть молодые люди, полагаю, не мне вам об этом говорить, ваша светлость. Ведь у вас, насколько мне известно, есть несколько младших братьев?

Герцог продолжал молча сверлить ее взглядом.

– Ну что ж, – вздохнула маркиза, так и не дождавшись ответа, и вновь приложила к глазам носовой платочек, – я сочла своим долгом предупредить вас, ваша светлость: как бы не случилось так, что сердце вашей сестры будет разбито. Джошуа красивый мальчик, но бессердечный негодяй. Не знаю, почему я его люблю, но факт остается фактом. Мне бы очень не хотелось, чтобы леди Фрее, такой милой девушке, причинили боль.

Его светлость вновь посмотрел на маркизу сквозь лорнет, надменно вскинув брови.

Лучезарно улыбнувшись, леди Холлмер помахала кому-то рукой и проговорила:

– Прошу простить, ваша светлость, меня ждут. Герцог слегка поклонился, и она поспешила прочь.

* * *

– В чем дело, дорогуша? Не можете дождаться, когда мы останемся одни, чтобы прикоснуться ко мне? – спросил Джошуа.

В этот момент он зажигал свечи в подсвечнике, стоявшем на камине в маленькой гостиной, расположенной на первом этаже, где бабушка обычно писала письма либо читала деловые бумаги. Там стояли письменный стол и стул, два одинаковых кресла с позолоченными подлокотниками и ножками, на стенах висели полки.

– Ха! – надменно бросила Фрея.

Джошуа обернулся с ухмылкой. Она сказала, что хочет переговорить с ним наедине, и он привел ее сюда. В бледно-голубом платье с глубоким декольте, густо отделанном серебряными нитями и вышивкой, поверх которого была накинута прозрачная серебристая туника, Фрея выглядела ослепительно красивой. В волосах тоже блестели серебряные нити.

– А вот я жду не дождусь, когда смогу дотронуться до вас, – заявил Джошуа и, примостившись на письменном столе, принялся покачивать ногой. – По-моему, когда ваша портниха шила вам это платье, ей не хватило материала. Результат, должен сказать, просто потрясающий.

– Подобные наглые речи не делают вам чести, – сурово заявила Фрея. – Бьюсь об заклад, ни с какой другой женщиной вы бы их вести не осмелились.

– Боже меня упаси, – согласился Джошуа. – Терпеть не могу, когда мне дают пощечину. Заметьте, я веду этот разговор с вами, держась от вас подальше. Мне нравится форма моего носа, и вовсе не хочется ее менять.

– Мы попали в ужасную историю, – заметила Фрея, решив перевести разговор в нужное русло.

– Совершенно верно, – согласился Джошуа. – Вообще-то я предполагал, что, когда мистер Кинг объявит о нашей помолвке, все улыбнутся, радостно закивают и заверят нас и друг друга, что это чрезвычайно приятная новость, после чего мы займемся каждый своим делом, то есть все будет как обычно до тех пор, пока мы не расстанемся. Я и не представлял, что моя бабушка придет в такой восторг оттого, что мы якобы собираемся пожениться, и захочет отметить это грандиозное событие.

– А я не представляла, что Вулф приедет в Бат, – хмуро бросила Фрея. – И с его приездом все окончательно запуталось.