Досье Дрездена (№7) - Барабаны зомби

– Привет, Мак, – сказал я. Кто-то освободил мне стул, я благодарно кивнул и сел, поморщившись от боли в ноге.

– Гарри, – буркнул Мак. Он снял сковородку с огня, ловко скинул стейки на тарелки, а через мгновение на них как по волшебству возникли еще груды картошки-фри и свежих овощей. Впрочем, к магии это отношения не имело. Мак просто чертовски классный повар.

Я огляделся по сторонам и произнес достаточно громко, чтобы меня слышали все:

– Мне нужно немного места, Мак. Я встречаюсь с кое-какими ребятами. Нужно стола три-четыре.

По толпе собравшихся пробежал встревоженный шепот. Старые оккультисты в углу без лишнего приглашения поднялись со своих мест. Кое-кто из них кивнул мне, а один морщинистый старикан буркнул: «Удачи».

Менее опытные члены оккультной тусовки нерешительно переводили взгляды с них на меня и обратно.

– Ребята, – произнес я, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я не могу приказывать вам, что делать. Но я бы посоветовал вам всем вернуться по домам до наступления темноты. Честно говорю: ночью вы сами обрадуетесь тому, что находитесь под защитой своего порога.

– Что случилось? – выпалил один из младших в помещении, розовощекий юнец. Мак смерил его взглядом и фыркнул.

– Ну же. Я чародей. У нас, можно сказать, профсоюзное правило не рассказывать никому и ничего, – сказал я. Кто-то сдавленно хихикнул. – Нет, серьезно. Я вам пока ничего больше сказать не могу, – я не кривил душой. Всегда имелся шанс, что в толпе посетителей схоронился один или два неприятельских шпиона, и чем меньше информации они получили бы о планах Белого Совета, тем лучше. – Отнеситесь к этому серьезнее, ребята. Вы не обрадуетесь, если окажетесь на улице с наступлением темноты.

Мак отвернулся от плиты и скользнул взглядом по собравшимся, всем видом своим выражая вежливую невозмутимость. Потом сделал подбородком легкое движение в направлении выхода, и в помещении сразу застучали стулья и зашаркали ноги. Негромко переговариваясь, посетители вставали с мест и, оставив на столах деньги, тянулись к дверям.

Не прошло и двух минут, как мы с Маком остались вдвоем. Мак обошел барную стойку и подсел ко мне, поставив одну тарелку передо мной, а вторую взяв себе; к тарелкам он добавил пару бутылок собственноручно сваренного темного пива. Сорвав ногтем большого пальца пробки, Мак придвинул одну бутылку ко мне.

– Храни тебя Господь, Мак, – выдохнул я. Мы звякнули бутылкой о бутылку, сделали по большому глотку пива и принялись за стейки.

Некоторое время мы ели молча. Потом Мак поднял голову и посмотрел на меня.

– Дрянь дело? – спросил он.

– Дряннее некуда, – буркнул я, прикидывая, много ли могу ему рассказать. Мак – славный мужик и мой давний знакомый, можно сказать, друг, но он не член Совета. К черту. Мужик угостил меня стейком и пивом. Он заслуживает того, чтобы знать об опасности, противопоставить которой, возможно, ему нечего. – Некроманты.

Вилка его застыла на полпути ко рту. Он тряхнул головой, потом сунул последний кусок мяса в рот и медленно прожевал. Мак никогда не тратил сил на предложение там, где можно обойтись одним словом.

– Стражи?

– Угу. Целая толпа.

Он нахмурился и задумчиво надул губы.

– Кеммлер, – произнес он.

Я выгнул бровь; впрочем, меня не слишком удивило то, что он знал имя печально известного некроманта. И потом, Мак, похоже, всегда ухитрялся неплохо держаться в курсе событий.

– Не Кеммлер. Его последыши. Но и это достаточно погано.

– Умгх, – Мак быстро разобрался с остатком еды, встал и, собрав деньги, освободил от посуды несколько столов в дальнем от входа углу. В какой-то момент он успел убрать и мою тарелку, а пустую бутылку заменил новой, полной.

Потягивая пиво, я наблюдал за ним. Не делая из этого спектакля, он тем не менее проверил, заряжен ли дробовик, висевший на крюке под стойкой, а также положил на не слишком заметные места пару «Кольтов» – так, чтобы оружие находилось под рукой, где бы он ни стоял. Судя по тому, как обращался он с оружием, он хорошо знал, что делает.

Я отхлебнул еще пива и задумался. Я мало знал о его прошлом. Мак открыл свое заведение за несколько лет до того, как я перебрался в Чикаго. Никто из тех, с кем я общаюсь, не знал, где он жил и чем занимался прежде. Меня не удивляло то, что он умеет обращаться с оружием. Он всегда держался так, как человек, способный постоять за себя. Однако, поскольку языком он не болтал никогда, большую часть своей информации о нем я приобрел путем собственных наблюдений. Я не имел ни малейшего представления о том, как и где овладел он искусством самозащиты.

К такому я отношусь с уважением. Мне это искусство далось тяжелым опытом, не всегда приятным.

Мак вдруг поднял взгляд и принялся вытирать барную стойку в непосредственной близости от дробовика. Не прошло и секунды, как дверь отворилась, и в зал вошел Страж Белого Совета.

Это был высокий – шесть футов с лишком – мужчина, сложение которого капитальностью выдавало в нем бывалого солдата. Седины в его длинных, собранных на затылке в хвост волосах прибавилось с тех пор, как я видел его в прошлый раз. На узком, почти лошадином лице застыло такое выражение, словно он откусил большой кусок обрызганной квасцами лимонной корки. Поверх серо-черного камуфляжного костюма он накинул серый форменный плащ своей службы. В правой руке он держал резной посох, а на левом бедре висел длинный двуручный меч.

Все это я ожидал увидеть.

Чего я не ожидал – так это его истерзанного вида.

Зиявший рваными и резаными прорехами плащ был заляпан пятнами того, что смахивало на грязь, кровь и зеленоватое машинное масло. Судя по обугленным краям некоторых дырок, плащ окатили концентрированной кислотой. Примерно таким же – перепачканным и опаленным – выглядел посох. Да и сам их обладатель смахивал на боксера по окончании нелегкого десятого раунда. На одной щеке его багровели ссадины. Нос, похоже, ломали на протяжении нескольких недель как минимум пару раз. Лоб и бровь прочертил свежий, розовеющий плотью шрам, и сквозь дыры в плаще я разглядел белые бинты на левой руке.

При всем этом он вступил в помещение с видом человека, способного расшвырять по углам отделение морской пехоты и знающего это. Взгляд его сразу уперся в меня, и выражение его лица сделалось еще более кислым.

– Чародей Дрезден, – негромко произнес он.

– Страж Морган, – отозвался я. Я не сомневался в том, что Морган обязательно попадет в число стражей, посланных в Чикаго. Наш город входил в зону его ответственности, и он меня терпеть не мог. Несколько лет он буквально выслеживал меня в надежде поймать за занятиями черной магией, чтобы лично казнить меня. Этого не случилось, и Совет снял наблюдение за мной. Сомневаюсь, чтобы он простил мне такой облом. Он обвинял меня еще много в чем – так, по мелочам. Такое бывает: ну, случается, чтобы два человека не могли сойтись характерами. Вот мы с Морганом как раз из таких.

– МакЭнелли, – кивнул Морган владельцу заведения.

– Дональд, – отозвался Мак.

Забавно. Черт, я уже много лет член Совета, а имени Моргана и не знал.

– Дрезден, – повернулся ко мне Морган. – Вы проверяли, нету ли завес?

– Если я скажу, что проверял, вы мне все равно не поверите, Морган, – хмыкнул я. – Так что не берите в голову.

– Конечно, не проверяли, – буркнул он. Я увидел, как он нахмурил брови, сосредотачиваясь, и взгляд его уставился куда-то в пространство. Этим смотрящим куда-то вдаль взглядом он обвел все помещение – включил Внутреннее Зрение. Это странное, почти сюрреалистическое чутье проникает сквозь любые магические завесы и прочие заклятья, имеющие целью скрыть от взгляда или ввести в заблуждение. Это мощное средство, но оно дается не даром. Все, что вы увидите Внутренним Взглядом, никогда не померкнет в вашей памяти, оставаясь таким же четким, как в момент, когда вы Увидели это. То, что вы Увидели с его помощью, невозможно выбросить из памяти – это останется с вами на всю жизнь.

На мне и Маке взгляд Моргана не задерживался. Он завершил осмотр, кивнул и повернулся к дверям.

– Чисто, – крикнул он кому-то.

Дверь отворилась, и вошла Страж Люччо. Несмотря на принадлежность к хрупкому полу, ростом и сложением она мало уступала мужчинам. Серые как сталь волосы она остригла коротко, по-солдатски. Под серым плащом Стража виднелась одежда, в какой ходят обычно на пикник или в пеший поход: джинсы, водолазка, свитер – все неярких оттенков серого и зеленого. Она тоже держала в руках посох, а вот вместо тяжелого меча на поясе у нее висела легкая, изящная рапира в ножнах. Одежда ее, хоть и не настолько изорванная и испачканная, как у Моргана, тоже носила следы недавнего боя.

– Страж Люччо, – произнес я, привставая и почтительно склоняя голову.

– Чародей, – негромко отозвалась она. Мне понадобилась бы сверхскоростная кинокамера, чтобы запечатлеть улыбку на ее лице, но она мелькнула, бьюсь об заклад. Она кивнула мне, потом – более почтительно – Маку.

Следом за ней вошли еще трое Стражей. Первого, совсем молодого мужчину я смутно припоминал по последнему заседанию Совета в Чикаго, имевшему место несколько лет назад. Он отличался смуглой кожей, темными волосами, темными же глазами и резкими, классическими испанскими чертами. В прошлый раз, помнится, он щеголял в коричневой рясе подмастерья и то и дело прикрывал рот рукой, чтобы никто не заметил улыбки при звуках моего диалога с шишками из Совета.

Теперь коричневая ряса уступила место серому плащу, и он немного возмужал и, я бы сказал, заматерел – и все же, черт подери, он казался моложе Билли-оборотня. Серый плащ Стража был сравнительно чист и почти не изорван, равно как и камуфляжная форма под ним. На одном бедре его висел короткий, прямой меч, на другом – для равновесия, наверное – новенький «Глок» в кобуре и, ей-Богу, не вру, три круглых осколочных гранаты. Его посох производил впечатление вырезанного совсем недавно, но и на нем виднелось достаточно отметин – похоже, он обивался им от всяких зубастых тварей. Двигался он с надменной уверенностью, какую можно увидеть только у тех, кто не осознал еще, что и он смертен.

– Это Страж Рамирес, – представила его Люччо. – Чародей Дрезден.

– Как дела? – Рамирес одарил меня ослепительной улыбкой.

Я пожал плечами.

– Сами понимаете… более-менее как всегда.

Двое вошедших следом Стражей показались мне совсем уже зелеными салагами. На их плащах и посохах не виднелось ни пятнышка, а одежда и амуниция совершенно не отличались от таковых у Рамиреса – я решил, что это стандартный набор новичка. Люччо представила мне коренастого молодого человека с отрешенным, чуть загнанным взглядом как Ковальского. Симпатичную девушку с азиатскими чертами лица звали Йошимо.

Я прохромал к Люччо и кивнул в сторону столов, которые сдвинул для нас Мак.

– Надеюсь, места хватит. Когда подойдут остальные?

Люччо смерила меня усталым взглядом. Потом выпростала руки из-под плаща и протянула мне небольшой сверток из коричневой крафт-бумаги.

– Вот, возьмите.

Я взял пакет и развернул.

Внутри лежал сложенный серый плащ.

– Наденьте, – произнесла Люччо негромко, но настойчиво. – И тогда все имеющиеся на сегодня Стражи будут в наличии.

Глава тридцать первая

Мгновение я молча смотрел на Люччо.

– Это такая шутка? – пробормотал я наконец. – Да?

Она горько улыбнулась.

– Мастер МакЭнелли, – обратилась она к Маку. – Мне кажется, нам не мешало бы промочить горло. У вас найдется чего-нибудь приличного выпить?

Мак оскорблено хмыкнул.

– Только что сварил темного.

– Его хоть можно пить? – поинтересовалась Люччо. Голос ее звучал устало, но не без ехидства.

Мак обиженно нахмурился, а она улыбнулась ему, словно извиняясь за свои подначки, и села за один из столов.

– Стражи, – махнула она рукой. – Будьте добры, присаживайтесь, составьте мне компанию.

Морган сел справа от Люччо, и взглядом, который он бросил на меня, казалось, можно было прожечь стальной лист. Я поступил так, как всегда в таких случаях: спокойно встретил его взгляд, а потом сделал вид, словно его здесь нет. Я отодвинул стул напротив Люччо и сел. Двое младших стражей тоже сели, но Рамирес остался на ногах до тех пор, пока Мак не принес на стол несколько бутылок своего темного пива и не вернулся обратно за стойку.

Рамирес покосился на Люччо, и та кивнула.

– Будьте добры, Страж, замкните круг.

Молодой страж достал из кармана кусок мела и быстро очертил вокруг стола замкнутую белую линию. Замкнув круг, он легонько коснулся его указательным пальцем правой руки и негромко произнес слово заклинания. Я ощутил небольшой заряд воли, посланный им в круг, и сразу же вокруг нас вырос невидимый барьер, почти непроницаемый для магических сил. Если бы кто-либо попытался подслушать наш разговор с помощью магии, круг не позволил бы ему этого. Да и самое обыкновенное подслушивающее устройство, оставленное внутри круга, сгорело бы от концентрации магических сил, не прошло бы и минуты.

Рамирес кивнул сам себе, придвинул к столу последний из свободных стульев и уселся на него верхом, положив руку на спинку. Морган передал ему последнюю бутылку Макова пива, и он взял ее свободной рукой.

– За друзей, которых нет с нами, – пробормотала Люччо, поднимая свою бутылку.

Что ж, к этому тосту я мог присоединиться. Мы пробормотали эхом: «За друзей, которых нет с нами», – и выпили. Секунду-другую Люччо молча смотрела на свою бутылку.

Я выждал паузу.

– Итак, – произнес я, наконец. – Сделать из меня Стража. Это шутка, да?

Люччо сделала второй, неспешный глоток пива и снова посмотрела на бутылку, выгнув бровь.

Мак ухмыльнулся у себя за стойкой.

– Это не шутка, Страж Дрезден, – произнесла Люччо.

– Как бы нам всем ни хотелось, чтобы это оказалось так, – добавил Морган.

Люччо посмотрела на него – мягко, без угрозы, но неодобрительно, и Морган склонил голову.

– Вы в курсе последних событий на фронтах войны?

– Последние несколько дней – нет, – признался я. – Со времени последней переклички.

– Я так и думала, – кивнула она. – Красная Коллегия развернула широкое наступление. В первый раз с начала войны они сосредоточили все свои усилия на разрушении наших коммуникаций. Мы подозреваем, что очень многие чародеи перестали получать наши сообщения по обычным каналам.

– Значит, Красные нашли слабое место в нашей системе связи, – заметил я. – Только они не спешили воспользоваться этим, поджидая момента, когда этот удар окажется для нас наиболее чувствительным.

Люччо снова кивнула.

– Именно так. Первое нападение произошло в Каире – на наш региональный центр управления. Они захватили нескольких Стражей включая старшего уполномоченного по региону.

– Живыми? – спросил я.

Она кивнула.

– Да. Что создавало неприемлемую угрозу.

Когда вампиры захватывают вас живьем, они делают это не для того, чтобы обменять вас на тысячу порций мороженого. Это один из самых ужасных кошмаров войны с Красной Коллегией. Если вы попадаете в руки врага, вы можете пожалеть о том, что они не убили вас.

Они могут сделать вас одним из них.

И уж если им удастся обратить Стража, тем более, одного из их старших командиров, это даст им доступ к самым сокровенным секретам – не говоря уже о том, что таким образом они получают своего собственного чародея. Вампиры пользуются магией, хотя и не так, как делают это смертные чародеи. Они опираются на ту же тошнотворную энергию смерти, которую используют Кеммлер и ему подобные. Впрочем, насколько я понимаю, особых ограничений не существует. Обращенный чародей представляет собой смертельную угрозу для Стражей, для Совета и для всех смертных. Мы никогда не говорим об этом, но среди чародеев существует негласный уговор: не даваться врагу живым. И такой же невысказанный страх того, что это может случиться.

– Вы попытались их отбить, – предположил я.

Люччо утвердительно кивнула.

– Одновременный удар – Мадрид, Сан-Паулу, Акапулько, Афины. Мы атаковали все их цитадели с целью узнать, где находятся пленные. Их удерживали в Белизе, – она махнула рукой в сторону Моргана.

– Наша разведка установила, то там же находится высшее руководство Красных, включая Красного Короля, – негромко сказал Морган. – Мерлин и остальные члены Верховного Совета лично приняли участие в операции.

Вот это новость! Мерлин, глава Совета Старейшин, всегда до последнего противился наступательным действиям. Собственно, это под его руководством Белый Совет вел с Красной Коллегией какое-то подобие холодной войны – игру в последовательность осторожных ходов, в уклонение от прямых столкновений, в надежды на то, что военный конфликт разрешится путем переговоров и прочих дипломатических усилий. Поэтому участия всех членов Совета Старейшин, семерых сильнейших чародеев планеты, в открытом нападении на врага я не ожидал никак.

– Что заставило Мерлина изменить точку зрения? – осторожно спросил я.

– Это чародей МакКой, – ответила Люччо. – Когда наши люди попали в плен, он убедил большинство Совета Старейшин принять участие в голосовании. Включая Старую Мэй и Привратника.

Что ж, тогда многое становилось ясно. Мой бывший наставник, Эбинизер МакКой, входил в Совет Старейшин. В совете у него имелось двое или трое сторонников, хотя численного перевеса при голосованиях это ему не давало. Если он хотел, чтобы вышло так, как он считал нужным, ему наверняка пришлось бы уговорить кого-то из сторонников Мерлина проголосовать вместе с ним – или же заручиться поддержкой Привратника, чародея, который обыкновенно предпочитал воздерживаться от голосования. И уж если Эбинизеру удалось привлечь на свою сторону Древнюю Мэй и даже Привратника, у Мерлина не оставалось иного выбора, как действовать.

И еще одно: то, что Мерлин был великим мастером по части оберегов и прочей оборонной магии, вовсе не означало, что он не мог при необходимости надрать кому-нибудь задницу. В конце концов, Мерлином Белого Совета становятся не за успехи в коллекционировании пивных пробок, и Артур Лэнгтри, нынешний Мерлин, по праву считался самым могущественным чародеем планеты.

А уж то, на что способен Эбинизер МакКой, я видел собственными глазами. Пару лет назад он сбросил с орбиты старый советский спутник, направив его прямехонько на графа Ортегу, военачальника Красной Коллегии. Вместе с Ортегой погибла чертова уйма вампиров.

А кроме вампиров погибли люди. Эбинизер использовал силы жизни и созидания для того, чтобы отнять жизни у смертных, жертв Красной Коллегии. И проделал он это не в первый раз. Эбинизер, как я узнал только тогда, возглавлял ведомство Белого Совета, которого официально вроде как и не существовало – так сказать, мокрушный отдел. Известный под прозвищем Черный Посох, он обладал лицензией на убийство – равно как на нарушение других Законов Магии в случаях, когда он сам сочтет это необходимым. Когда я узнал о том, что он нарушал те законы, которые сам же учил меня свято соблюдать, в которые учил верить, это нанесло мне такую глубокую рану, что она, можно сказать, не зажила еще до сих пор.

Эбинизер предал то, во что я верил. Но это не отменяло того факта, что круче старика я бойца еще не встречал. А ведь он был младшим и, следовательно, наименее сильным членом Совета Старейшин.

– Что случилось? – тихо спросил я.

– Никаких следов пребывания там Красного Короля или его свиты мы не обнаружили. Во всех остальных отношениях операция прошла строго по плану. Мы взяли вампирскую цитадель штурмом и освободили наших людей.

Лицо Люччо вдруг перекосилось от горечи.

– Это была подстава, – тихо пробормотал я. – Верно?

– Да, – так же тихо отозвалась она. – Мы ушли оттуда и перевезли наших раненых в госпиталь на Сицилии.

– Что случилось?

– Нас предали, – сказала она, и горечи в ее словах было больше, чем в бочке горчицы. – Должно быть, кто-то из наших донес о нашей диспозиции Красной Коллегии. Они напали на нас той же ночью.

– Какого числа? – спросил я.

Люччо нахмурилась и посмотрела на Рамиреса.

– Три дня назад, в полночь по Гринвичу, – тихо подсказал Рамирес.

– Я не спала с тех пор, – призналась Люччо. – Совсем со времени сбилась, – она сделала еще глоток пива. – Нападение было беспощадным.

– Они целенаправленно охотились за старейшинами, а их заклинательница сумела отрезать нас от наших путей отхода через Небывальщину. Почти на сутки. В боях на Сицилии мы потеряли тридцать восемь Стражей.

Мгновение я сидел, совершенно оглушенный этим известием. Тридцать восемь. Черт подери, да общая численность Стражей едва превышала две сотни. Не каждый чародей обладает способностями, которые делают его опасным для противника. Большинство из тех, кто обладает, входили в корпус Стражей. Выходит, Красная Коллегия за один день убила почти двадцать процентов наших вооруженных сил.

– Они поплатились за это, – вполголоса поведал Морган. – Но… они словно обезумели. Они рвались умереть, только бы убить нас. На моих глазах за этот день наложили четыре смертных проклятия. Я видел, как вампиры лезли по горам павших своих, даже не сбавляя хода. Должно быть, на каждого потерянного из наших пришлось два десятка их, – он зажмурился, и на его обычно кислом лице не осталось ничего, кроме обыкновенного человеческого горя. – А они все наступали.

– У нас было много раненых, – продолжала Люччо. – Слишком много раненых. Как только старейшинам удалось отворить проходы через Небывальщину, мы ушли туда. И нас преследовали.

Я выпрямился.

– Что?

Морган кивнул.

– Красная Коллегия преследовала нас и на территории сидхе.

– Но они не могли не знать, – пробормотал я. – Они не могли не знать, что, продолжая свои атаки на земле фэйре, они наверняка прогневят сидхе. Они объявили войну и Зимним, и Летним разом.

– Да, – устало подтвердил Морган. – Но это их не остановило. Они продолжали нападать на нас все время нашего отступления. И… – он неуверенно оглянулся на Люччо.

Она ответила на его взгляд уверенным кивком и повернулась к нему.

– Они призвали к себе на помощь демонов, – она помолчала, словно набираясь духа. – И не только простых порождений Небывальщины. Они вызвали жителей Небытия. Иных.

Я сделал большой глоток пива.

Значит, Иных. Обычные демоны тоже не подарок, конечно, но по крайней мере с ними я более или менее знаком. В Небывальщине, мире магии и духов, окружающем наш мир смертных, полным-полно самых разных созданий. Подавляющему большинству из них наши земные дела глубоко до лампочки, а сами мы для них не более чем далекие, бессмысленные забавности. Когда создания из мира духов начинают интересоваться делами смертных, значит, у них есть на это веская причина. Те, кто не прочь скушать нас, или просто навредить или напугать, зовутся у нас, у чародеев, демонами. Это достаточно неприятные твари.

Совсем другое дело Иные. О них так редко говорят, что кроме туманных слухов о них ничего и не известно. Сам я знаю очень немного – только то, что они являлись слугами и пехотой Древнейших – расы богов или демонов, некогда правивших миром смертных, которых давным-давно выжили из нашей реальности и обратно в нее не пускают.

Один из Законов Магии запрещает любой контакт с ними, и гласит он: «Да Не Отвори Внешних Врат». Насколько мне известно, желающих быть заподозренными в том, что он открыл Внешние Врата, раньше не было. Стражи не церемонятся с нарушителями Законов Магии. Собственно, целью жизни настоящего Стража является защита Совета – в первую очередь, от нарушения семи Законов, а потом от всего остального.

Я покосился на лежавший передо мной на столе свернутый плащ.

– Мне казалось, призывать Иных может только магия смертных, – тихо произнес я.

– Правильно казалось, – так же тихо подтвердила Люччо.

У меня похолодело в животе. Кто-то подсказал Красной Коллегии, где искать Совет. Кто-то заблокировал Совету пути отхода через Небывальщину – и так, что сильнейшим чародеям планеты потребовался целый день на то, чтобы их разблокировать. И кто-то начал призывать чертову кучу Иных, натравливая их на Белый Совет.

Совет уже не тот, что был прежде, говорил Коул. Он прогнил изнутри. Он падет. Скоро.

– Стражи прикрывали отступление, эвакуацию наших раненых, – продолжала Люччо; ее резкий голос контрастировал усталому взгляду. – Именно тогда они спустили на нас Иных. В первые же минуты боя мы потеряли еще двадцать три Стража, а еще больше получили ранения, – она замолчала, чтобы сделать большой глоток пива, потом резко, с сердитым стуком поставила бутылку на стол. – Если бы нам на помощь не пришли старейшины Маккой и Либерти, возможно, мы все погибли бы там. Даже с их помощью нам удалось задержать тех ровно настолько, чтобы Мерлин с Привратником выставили за нами заслон-оберег, чтобы дать нам возможность эвакуироваться.

– Оберег? – поперхнулся я. – Уж не хотите ли вы сказать, что они отгородились от целой армии вампиров и демонов? Одним оберегом?

– Мерлином Белого Совета становятся не за успехи в коллекционировании пивных пробок, – сухо заметил Рамирес.

Я косо посмотрел на него. Он ухмыльнулся и поднес к губам бутылку.

– МакКоя ранили, – продолжала Люччо.

– А кого не ранили? – фыркнул Рамирес.

– Карлос, – укоротила его Люччо.

Он поднял руку, словно сдаваясь, и опустился обратно на стул. Улыбка, впрочем, с его лица никуда не делась.

– Очень многих ранили, – продолжала Люччо. – Однако поскольку госпиталь на Сицилии захватили, мы перевели самых тяжелых в находящийся под нашим контролем госпиталь в Конго, – она замолчала, глядя на свою бутылку, открыла рот и снова закрыла его. Потом зажмурилась.

Морган нахмурился, глядя на нее. Потом положил руку ей на плечо и посмотрел на меня.

– Вампиры знали об этом.

Из меня словно весь воздух разом выкачали.

– О Господи.

– Было светлое время дня, – продолжал Морган. – И все место было защищено Мерлиновыми оберегами надежней иной крепости. Вампиры не прорвались бы к нему из Небывальщины, да и вообще никакая нечисть, разве что сам повелитель демонов, не смогла бы одолеть этих препятствий, – рот его скривился, а глаза вспыхнули гневом и ненавистью. – Они послали против нас смертных. Против раненых мужчин и женщин, беспомощных, лежащих на больничных койках… – на мгновение показалось, будто он задохнулся от злости.

– Но… – возразил я. – Послушайте, я знаю, каково это – действовать против смертных, которых ты не хочешь убивать. Это трудно, но есть ведь способы их остановить. И отразить. С пулями и взрывчаткой можно справляться.

– Именно поэтому они использовали газ, – негромко сказал Рамирес, продолжив с того места, где изменил голос Моргану и Люччо. Только теперь и он больше не улыбался. – Нервно-паралитический, возможно, зарин. Они накрыли им госпиталь со всеми, кого мы защищали, а вместе с ним шесть городских кварталов, – он поставил бутылку на стол. – Выживших не осталось.

– Господи… – только и пробормотал я.

Ответом мне было мертвое молчание.

– Эбинизер? – хриплым шепотом спросил я. – Вы сказали, он тоже был ранен. Он…

Рамирес мотнул головой.

– Упрямый старый козел отказался ложиться в госпиталь, – сказал юный страж. – Он отправился с одним из отрядов готовить контрнаступление с Братством святого Жиля.

– Тысячи невинных людей погибли, – произнесла, точнее негромко прорычала Люччо. Она держала себя в руках, но все же гнев прорывался наружу. – Женщины. Дети. Тысячи. И сегодня я похоронила сто сорок три Стража.

Я сидел словно громом пораженный.

Одним-единственным ударом Красная Коллегия почти уничтожила Белый Совет.

– Они преступили все границы, – продолжала Люччо, окончательно взяв себя в руки. – Нарушили все правила ведения войны – как нашего мира, так и мира смертных. Психи. Они совершенно сошли с ума.

– Они же самоубийцы, – тихо сказал я. – У них нет ни шанса выстоять против Совета и обеих династий фэйре.

– Сидхе они застали врасплох, – пророкотал Морган. – Они просто не были готовы драться. И мы цепляемся за соломинку. У нас осталось меньше пятидесяти боеспособных Стражей. И в отсутствие налаженной связи членов Совета отловят и уничтожат поодиночке. Мы даже не знаем, сколько еще погибло чародеев.

– Все даже еще веселее, – добавил Рамирес. – Агенты Красной Коллегии устраивают засады на дорогах на территории фэйре. По дороге сюда на нас нападали, дважды.

– Наша первоочередная задача, – резко, отчетливо сказала Люччо, – собрать силы, все возможные резервы, с тем, чтобы восстановить корпус Стражей как боевую силу. Нам нужно собрать членов Совета вместе и удостовериться в том, что они находятся под надежной охраной. Нам надо реорганизовать нашу службу безопасности, – она тряхнула головой. – И в первую очередь мы должны защитить жизни членов Совета Старейшин. Пока они скрыты от неприятеля и сохраняют способность биться, они представляют собой важнейшую силу сдерживания. Вместе члены Совета Старейшин обладают большими боевыми возможностями, чем сотня рядовых чародеев, и они могут сосредоточить свои усилия с чрезвычайной эффективностью, как продемонстрировал Мерлин в Небывальщине. До тех пор, пока они сохраняют боеготовность, неприятель не может открыто развернуться во всю мощь.

– Что еще важнее, – прорычал Морган, – смертные чародеи, которые нас предали, кем бы они ни были, боятся Совета Старейшин. Вот почему первым шагом этих ублюдков стала попытка уничтожить их.

Люччо кивнула.

– Если нам удастся продержаться до тех пор, пока династии фэйре мобилизуют свои силы на войну, мы сможем и оправиться от этого нападения. Что возвращает нас к сегодняшним делам, – заметила Люччо и устало посмотрела на меня. – Все остальные боеспособные Стражи либо ведут бои с неприятелем, либо охраняют членов Совета Старейшин. Наши коммуникации и линии связи ненадежны, – она махнула рукой в сторону сидевших за столом. – Это все резервы, которые смог выделить Белый Совет.