Хитники (№1) - Хитник

Однако в этот раз сон его был ярок, красочен и, можно сказать, вещественен. Даже запахи ощущались!

А снилось Глебу Матвееву вот что: будто мчится он бестелесным духом в громадном туннеле с радужно переливающимися, полупрозрачными стенами. Мчится с невероятной, запредельной скоростью; за стенами видны звезды на черном фоне, много-много звезд – и красных, и желтых, и белых, и голубых, прям-таки калейдоскопическое месиво! И все это разноцветное крошево находится в постоянном движении, словно кто-то безостановочно крутит и крутит тот звездный калейдоскоп, не в силах оторваться от захватывающего зрелища.

Туннель оказался извилистый, приходилось все время контролировать свое движение, чтобы ненароком не вылететь за эфемерную стену; что там, за радужной пленкой, Глеб не знал, но подозревал, что ничего хорошего.

Лететь было тяжело, потому что Глеб тащил с собой добычу. Где она находилась, в каком месте, оставалось непонятно – вроде бы внутри него: ведь ни рук, ни ног у духа нет... головы, верно, тоже нет, однако ж чем-то думается! Но этот вопрос интересовал Глеба сейчас меньше всего – за ним шла погоня. Серьезная, неотступная, смертельно опасная... Заранее подготовленные ловушки преследователи миновали шутя, словно и не замечая их; отходные лазейки-канальчики, предварительно исследованные и помеченные маячками, исчезали, едва Глеб к ним приближался... А погоня все ближе и ближе: Глеб чувствовал спиной – или что там у него нынче – усиливающийся ледяной холод. К тому же весьма некстати очнулась добыча: она активизировалась и в ужасе стала рваться наружу, стуча призрачными кулачками в призрачную же сущность Глеба.

Туннель впереди неожиданно сузился и превратился в тупик – подобного Глеб никак не ожидал! Сильны, сильны охранники мага Савелия, знаний и умения не занимать... молодцы, сказал бы он им, если б смотрел на происходящее со стороны. И если бы дело не касалось именно его, Хитника... тьфу, Глеба! Нда-а, жаль, что все получилось несколько не так, как задумывалось – очень уж помирать неохота. А иного варианта охранники ему не предоставят.

И тут Глебу повезло.

Какой-то хак, явно начинающий, глупый и беспечный, вломился в заблокированный изнутри глебов менто-туннель, пробив его снаружи варварски тупым заклинанием – может, посмотреть хотел, что тут происходит, может, сам от кого-то удирал, кто знает! Но он, хак, оказался не в том месте и не в то время: Глеб швырнул его в сторону преследователей, а сам нырнул в затягивающуюся лазейку. Позади раздался истошный визг умирающего хака и злобный вой преследователей, обнаруживших, что вкус добычи не тот; вход позади Глеба затянулся радужным маревом. Последнее, что услышал Глеб, был хоровой рев десяток глоток: «Ты покойник, Хитник! Ты покой...»

С запоздалым сожалением Глеб понял, от кого удирал хак: навстречу ему мчался запаковывающий демон – рогатый, многолапый, плюющийся мраком – стандартный магоохранник крупного учреждения, скорее всего какого-нибудь банка. Оборонительных заклинаний у Хитника не осталось, по пути все растратил, ну да черт с ними... уж лучше побыть век-другой запакованным с возможностью восстановления, чем утратить свою сущность навсегда. Как тот несчастный хак.

Больше Глеб ничего подумать не успел: демон поглотил его.

И запаковал.

Глава 3

Башка трещала будто с перепоя.

Глеб сел, продрал глаза, осмотрелся: разгромленная квартира походила на место затяжной массовой пьянки с не менее затяжным дебошем. И очевидная необходимость предстоящей уборки никакого энтузиазма у Глеба не вызвала.

– Орки проклятые, – вставая и потирая затылок, зло сказал Глеб. – Уроды! Мне что же, самому теперь порядок наводить, а? Ограбили, напакостили, в глаза каким-то лазером пыхнули, – и только тут сообразил, что знать о произошедшем он вроде бы не должен. Ему же... это, как его... на минус сутки память стерли. Или не стерли?

Во всяком случае, Глеб прекрасно помнил все, что с ним недавно случилось. Но полной уверенности в том, что это произошло на самом деле, у Глеба не было: может, он паленой водкой с хозяином квартиры до беспамятки надрался? И они на пару домашнее хулиганство с беспорядками учудили... были уже прецеденты, были. А лепрекон с горшком золота и серомордые васи-пети всего лишь похмельный бред – чего только спьяну не приснится! Вот, снилось же, что он, Глеб, удирает по туннелю от кого-то, да ведь как правдоподобно снилось, до сих пор мурашки по спине бегают... Хотя, скорее всего, он ее попросту отлежал. Ухитрился.

Кряхтя и почесывая спину, куда только можно дотянуться, Глеб побрел сначала в туалет, а после в ванную. Умывшись по-зимнему ледяной водой – горячей, разумеется, не было – Глеб принялся чистить зубы, разглядывая свое отражение в грязном зеркале над краном. На предмет синяков, царапин и прочих загульных последствий. Как ни странно, физиономия была в порядке, да и ощущение похмелья практически исчезло: жизнь явно налаживалась! Еще поскорее бы забыть тот бред, что ему приснился, и тогда станет вовсе хорошо...

– Ну и рожа, – с отвращением сказал знакомый Глебу голос, – ну и харя... Как ты с такой-то мордой по улицам ходишь? Эта козлиная бородка, эти патлы, тьфу! Бомж, натурально бомж... слушай, а ты случаем не вшивый, а? Педикулезом не болеешь? – у Глеба затряслись руки, он уронил зубную щетку в раковину и тихонько завыл: кошмар продолжался.

– Чур меня, чур, – простонал Глеб, пятясь от зеркала и истово крестясь, – опять все тот же сон! Изыди, призрак! Вон, глюк! Вон!

– Нечего выть, – раздраженно произнес голос. – Коли вляпался в историю, будь любезен смотреть правде в глаза. Нынче я – твоя правда! Вот и получай чего заслужил. Во-первых все, что с тобой случилось – не сон. Во-вторых, я – не призрак. А в-третьих, тебе надо сваливать с хаты, засвеченная она... Орки в любое время могут вернуться, чтобы проверить, стертая у тебя память или нет. А то и прибить на всякий случай, ежели им в башку такая блажь придет, с них станется! Учти, я не всесильный – память тебе сберег, но от физического воздействия вряд ли смогу защитить.

– Да кто ты такой, блин? – завопил Глеб, вылетая из ванной и затравленно оглядываясь по сторонам, – где ты? Хватит в прятки играться! Что за партизанские дела?!

– Стоять! – командирски рявкнул голос, – молчать! Тпру, кому говорю! – Глеб от неожиданности и остановился, замер, испуганно втянув голову в плечи.

– Так-то лучше, – пробурчал голос. – Значит, отвечаю по пунктам: сейчас я – нечто необозначенное и нематериальное... ээ... типа святого духа, чтоб тебе понятнее было. Более того: я вынужденно слит с твоей сущностью, не полностью и не навсегда, но слит. Грубо говоря, насильно вплетен в твое менто-поле... ну, как бы стал на время частью твоего «я». Понятно?

– Ы... э... о, – только и ответил Глеб, пытаясь унять дрожь в коленках. – Нну-у... не-а.

– Ох, какая же мука растолковывать профану очевидное, – горестно вздохнул голос. – И надо ж было, чтоб меня освободил не кто-нибудь из своих, из понимающих, а какой-то обычник... причем не из лучших. Тупой, нестриженый и небритый.

– За обычника ответишь! – окрысился Глеб, приходя в себя. – Сам такой! – Что означало это слово, Глеб не знал, но презрительная интонация не оставляла сомнений в том, что его только что намеренно оскорбили.

– Хе-хе, – развеселился голос, – а шиш тебе! Я-то к обычникам не отношусь, да и бриться-стричься мне, духу, ни к чему. А вот тебе надо.

– Зачем? – обреченно спросил Глеб: эхма, раз наехала конкретная шиза, то никуда от нее не деться. Проще соглашаться, чем спорить... Да и то, какой смысл с собственным бредом ругаться?

– Сменить имидж, – пояснил голос. – Чтоб на нормального человека похож стал. Нам... тебе предстоит сделать много дел!

– А иди ты, – вяло огрызнулся Глеб и подошел к окну, глянуть, чего нынче в мире творится, день сейчас или уже вечер. А то невесть сколько в отключке пролежал...

На улице был день. Пасмурный, с мелким дождичком: серая пелена затянула небо над стоявшими напротив многоэтажками; внизу, по идущей мимо дома трассе, сновали машины, мокрые и блестящие. Улица вроде бы выглядела как обычно... почти как обычно. Но что-то все же было не так. И здорово «не так».

Глеб пригляделся и ему опять стало дурно. Потому что в небе, над крышами многоэтажек, шло не менее интенсивное, чем на трассе внизу, движение: были там и ведьмы на метлах, в желтых дождевых плащах, и ковры-самолеты с установленными на них по сырой погоде туристическими палатками; стройными рядами, выдерживая необходимую дистанцию, летели черные гробы с мигающими красным поворотными сигналами. Особняком, сторонясь транспортного потока, по воздушным обочинам пробирались небесные пешеходы с зонтиками, обутые кто в сапоги-ботфорты, кто в домашние тапки устрашающих размеров. Пешеходный народ спешил по своим делам, не обращая внимание на город под их ногами.

– Блин, каюк, – слабо произнес Глеб, пятясь от окна на полусогнутых. – В психушку мне пора... в нашу мозгоправную больничку. Может, откачают, а? – с надеждой спросил он сам себя.

– Мда-а, – протянул голос. – Вижу, по нормальному с тобой нельзя... Тогда так: хочешь заработать десять тысяч баксов?

– Хочу, конечно, – малость оживился Глеб. – Но откуда у тебя, галлюцинации, могут быть деньги? Разве что придуманные, глючные.

– Хватит считать меня галлюцинацией! – взорвался голос. – Я – самая настоящая реальность, данная тебе в ощущениях и точка.

– А те? – Глеб, не смея подходить к окну, махнул в его сторону рукой. – Те тоже реальность?

– Однозначно, – отрезал невидимый собеседник. – Так как наши ментальные поля частично слились, ты получил возможность видеть мир таким, какой он есть на самом деле, а не какой он видится обычникам. Радуйся, дурак, предоставленной возможности! Будет потом чего вспомнить, когда я от тебя уйду.

– Уйдешь? – обрадовался Глеб, – а когда?

– Когда, когда, – недовольно передразнил его голос. – Когда поможешь мне, тогда и свалю куда подальше. Думаешь, приятно быть все время привязанным к лоху с козлиной бородой?

– За козла.... – начал было привычное Глеб, однако голос перебил его:

– Десять тысяч баксов, усек? Но сначала побриться, подстричься и переодеться! Приобрести нормальный, цивильный вид – тебе придется общаться с серьезными людьми. А серьезные люди бомжей не жалуют, уж поверь мне... Остальные инструкции потом, по выполнению первого задания.

– А фиг тебе, – в никуда показал Глеб кукиш, – у меня денег нету!

– Будут, не сомневайся, – заверил его собеседник. – Первым делом найдем дежурный банкомат и я тебя обналичу. Баксов пятьсот на первоначальные расходы, надеюсь, нам хватит.

– Уже и «нам», – возмутился Глеб. – Тоже мне, компаньон нашелся! И откуда ты на мою голову свалился? Звал я тебя, что ли?

– Нечего было чужие кошельки воровать, – ехидно заметил собеседник. – И всякие случайные бутылки раскупоривать... хотя, конечно, спасибо. Не то пролежал бы я запакованным невесть сколько лет. Да, кстати! А какой нынче год?

– Запакованным? – переспросил Глеб: ему немедленно вспомнился подозрительно яркий сон. – Слышь, гражданин невидимый, а ты случаем не Хитник?

– Ого, – изумленно пробормотал голос, – ну и дела... Ты откуда мое имя-то знаешь, оборванец?

– Оттуда, – ухмыльнулся Глеб. – Во сне увидел. А год нынче у нас две тысячи пятый, первое мая, если уж точно. Праздник! Народ водку пьет, а я тут глюки ловлю, причем совершенно задаром. – Лукавил Глеб, ох и лукавил! Не считал он больше происходящее с ним бредом – как о десяти тысячах баксах услышал, так и перестал душевно мучаться. Ну, изменилась малость реальность, и что? Деньги все равно остались деньгами. И если этот невидимый хрен с бугра действительно отстегнет ему, Глебу, настоящие пятьсот долларов, то, стало быть, и с десятью тысячами не обманет. Есть перспективы, есть!

– Ага, – на время умолк Хитник, что-то подсчитывая. – Значит, я был запакован тринадцать месяцев... Что ж, неплохо! Могло быть и хуже. Ладно, бери с собой все необходимое и пошли: назад ты больше не вернешься, нельзя тебе здесь появляться – орки рано или поздно заметут!

– Чего мне брать-то, кроме документов, – отмахнулся Глеб. – Ни черта у меня ценного нет, одна гитара, да и то сплошные дрова. Новую себе куплю!

– И то дело, – одобрил решение Глеба Хитник. – Пошли, чувырла, деньги получать да в нормального пипла тебя переделывать. – Хотел было Глеб опять возмутиться и потребовать за «чувырлу» ответа, да вовремя передумал: зачем богатого спонсора нервировать, пусть и невидимого? Вовсе ненужное развлечение.

А есть ли тот спонсор на самом деле, или это одна лишь глючная фикция – баксы покажут!

И Глеб с легким сердцем покинул разгромленную квартиру, однако дверь на всякий случай запер, а ключи сунул под коврик: вдруг возвращаться придется? Всяко ведь может статься. Кто их, Хитников, знает...

На улице было промозгло: Глеб поднял воротник джинсовой куртки, сунул руки в карманы и неспешной походкой направился в сторону известного ему районного сбербанка. Мелкий дождь неприятно студил лицо, каплями стекал по длинной шевелюре – куртка вскоре стала тяжелой и сырой, но Глеб не обращал внимания на погодные трудности. Пятьсот баксов, подумать только! Хорошая сумма, приятная. Вот только бриться и стричься не хотелось: грустно превращаться из творческой личности в стандартного бизнес-болванчика, вон их сколько по улице шастает... Но с учетом возможного десятитысячного заработка визит в парикмахерскую казался сущей ерундой.

Глеб шел, поглядывая по сторонам и стараясь ничем не выдавать своего удивления: многие прохожие, оказывается, были вовсе не людьми! Вернее, не теми, кем они показались бы Глебу раньше, до знакомства с Хитником. До его внедрения в глебову ментальную сущность.

Вот, скажем, идет навстречу гражданин, спешит с озабоченным видом – деловой костюм, пластиковая папка под мышкой, в глазах целеустремленность – а глаза-то громадные, желтые, с вертикальными зрачками! Волосы рыжей щеткой и остроконечные волосатые уши... Или глебова бабка-конкурент, роющаяся в мусорной урне в поисках бутылок: бомжиха как бомжиха, старая и горбатая, но если внимательно приглядеться, то и не горб у нее вовсе, а сложенные кожистые крылья. Или, например, идущая навстречу симпатичная дама с собачкой на поводке – ан и не собачка то, а нечто с сердитым человеческим личиком, туловищем льва, подрезанными крылышками и скорпионьим хвостиком; на хвостике железный стакан-чехольчик, чтоб, значит, не ужалила кого ненароком. Карликовая мантикора, несомненно!

– Славная у вас собачулька, – не удержался Глеб от похвалы. Дама улыбнулась, показав два длинных тонких клыка, кивнула согласно и, сказав: «Маня, не балуй!», пошла дальше – «собачулька» уже приноровилась пометить Глеба, задрав на него ножку.

На дороге тоже было интересно: между привычных автомобилей нет-нет, да и оказывалось нечто, не вписывающееся в повседневную городскую жизнь. То блестящая позолотой карета с хрустальными окнами и впряженной в нее цугом шестеркой вороных, то механический паук с никелированными суставчатыми ногами и кабинкой вместо тела. То просто одинокий всадник – но истлевший, в белом саване, верхом на таком же истлевшем коне и с начищенной косой в руке, упертой древком в костяную стопу на манер копья – ожидающий, когда на светофоре загорится зеленый сигнал. Глеб, разинув рот, уставился на бледного всадника: скелет медленно повернул в его сторону череп, погрозил длинным пальцем, мол, не таращся почем зря, иди своей дорогой – Глеб и припустил прочь, забыв и о сбербанке, и о пятистах баксах, и о своих парикмахерских волнениях.

Остановился Глеб лишь когда вбежал в парк. Хоть и испугали его, но все ж направление он выдержал – сбербанк находился по другую сторону парка, всего сотню метров пройти осталось.

Парк, в отличие от городского имени писателя М. Горького, был небольшим, заброшенным. Бродить по нему в ночное время крайне не рекомендовалось, всякое тут могло случиться, потому даже в дневную пору здесь, как правило, гуляли одни лишь собачники со своими гавкучими питомцами.

– Верной дорогой идешь, товарищ! – подал голос Хитник, – мы уже почти на месте. Сверни-ка направо... видишь вон то корявое дерево с дуплом? Нам туда.

– Погоди, а как же банкомат? – расстроился Глеб. – А деньги – как?

– Так мы ж за деньгами и идем, – рассмеялся Хитник. – Или ты думал, что на свете существуют лишь электронные ящики, придуманные людьми? Из которых хаки то и дело воруют бабки и обнуляют чужие счета? Хе, больно надо! Есть конторы и посерьезнее, – какие именно, Хитник уточнять не стал. А Глеб расспрашивать не захотел, да и по барабану оно ему было – главное ведь не от «кого» получать, а «что» получать! И сколько.

– Любое городское дерево с дуплом и есть банкомат, – помолчав, снизошел до пояснений Хитник. – И почтово-пересылочный ящик заодно. Смотря, какой вводный адрес задашь, тем оно и станет.

– Круто, – уважительно сказал Глеб, привстав на цыпочки и осматривая дупло. Похоже, там когда-то жила белка: дно устилали сгнившие листья и мелкая скорлупа от орехов. Ни тайных кнопочек, ни колдовских рун, ни какого-нибудь мерцающего портала, ничего! Как Хитник собирался раздобыть из этой дыры деньги, Глеб понятия не имел.

– Значит так, – словно откликнувшись на его мысли, сообщил Хитник, – стучишь по стволу дерева определенным образом, я скажу, каким. А после говоришь, сколько налички и в какой валюте тебе нужно. Советую брать в рублях, чтоб не возиться с обменом. Да и курс в магобанке получше, чем в вашем, обычниковском. Давай, выстукивай сначала вводный адрес, а после мой личный пароль! Итак, начали: три коротких, пауза, пять длинных, два коротких, один длинный, пауза... – Глеб послушно принялся стучать по стволу кулаком, с опаской поглядывая по сторонам – вдруг заметят, что он делает, и вызовут бригаду психпомощи? Но никому в парке не было до Глеба никакого дела: собачники занимались выгулом «друзей человека», а случайные прохожие не обращали на парня внимания: ну, стоит шизик, ну, стучит по дереву... Да мало ли их нынче, ненормальных-то? Не писает прилюдно и ладно.

– Давай, говори, – наконец приказал Хитник. Глеб, пожав плечами, произнес в дупло шепотом:

– Хочу получить пятьсот баксов в рублях по текущему курсу, – в дупле громко ухнуло, Глеб вовремя отскочил в сторону: из дыры в стволе вылетела толстая пачка денег, перехваченная желтой резинкой, и упала на землю. Парень, нервно хихикая, огляделся – не видел ли кто? – подобрал пачку, не пересчитывая сунул ее в карман и, чуть ли не бегом, отправился прочь из парка. А то еще ограбят среди бела дня, запросто!

В модельной, класса «люкс» парикмахерской Глеба встретили как дорогого гостя, едва ли коньяком с порога не угостили. Работали здесь, судя по прозрачным крылышкам за спиной, одни лишь феи, и потому Глеб без опаски сел в кресло: феи абы как не подстригут! И побреют без порезов. Не армейские, поди, цирюльники, а дамы с опытом, вкусом и пониманием... Результат превзошел все ожидания – из зеркала на Глеба смотрел вполне преуспевающий молодой человек, чем-то неуловимо похожий на актера Абдулова в молодости; как ни странно, но увиденное Глебу понравилось. Единственное, что портило впечатление, это нынешняя его одежда, сырая, мятая и сильно поношенная. Впрочем, и с одежной проблемой Глеб вскоре управился, хотя и жалко было расставаться с привычными шмотками: выйдя из вещевого супермаркета, переодетый с ног до головы во все новое, Глеб швырнул ком старья в ближайший мусорный бак – пускай теперь кто другой его обноски примеряет!

Да, жизнь, несомненно, удалась: расправив плечи и задрав нос, Глеб шел по улице – в свежей рубашке, в расстегнутой до пупа новой куртке и приличных брюках, матово блестящих туфлях и, главное, с кожаной кепкой на мерзнущей без длинных волос голове. Встречные дамы обращали на Глеба внимание, что, разумеется, было ему хоть и непривычно, но приятно.

– С начальным заданием ты справился успешно, – одобрил Хитник, – молодец, не стыдно и в люди выйти. А теперь надобно тебе поехать в одну квартирку на окраине города и посмотреть, что там и как... меня, в общем, повидать.

– Не понял, – растерялся Глеб. – Тебя? Но ты же тут, со мной!

– Тело мое проведать, – нехотя ответил Хитник. – Глянуть, что с ним. А то есть у меня неприятное предчувствие... ну да ладно. Приедем – увидим. Во всяком случае, будь готов к чему угодно, – Глеб поежился, вспомнив рев десяток глоток из своего сна: «Ты покойник, Хитник!»

Перекусив по пути в недорогой забегаловке (заходить в ресторан Глеб поостерегся, не привычен он был к ресторанам, да и деньги надо было тратить экономно, мало их осталось), парень направился по указанному Хитником адресу.

Квартирка, о которой говорил Хитник, находилась в дорогом жилищном комплексе, возведенном и сданном в эксплуатацию года три тому назад. Насколько знал Глеб, квартиры в том комплексе стоили немереных денег: двадцатиэтажная постройка, похожая на европейский дворец, была видна издалека, чуть ли не из центра города. Говорили, что в этом здании можно прожить всю жизнь, не выходя на улицу, мол, там есть все! Начиная от яслей и заканчивая похоронной конторой, не говоря уж о ресторанах, кинотеатре, магазинах, нотариусах, опорном пункте охранно-милицейской службы и всякого прочего, по мелочам.

Перед дворцом простиралось широкое озеро, специально созданное подрядчиками то ли для красоты, то ли с какой практической целью, Глеб не знал. Сейчас озеро было подернуто мелкой дождевой рябью: на берегу, неподалеку от центрального входа, веселился местный денежный народ – праздник ведь! Типа весны и капиталистического бизнес-труда. Дымились мангалы, гремела музыка, раскладные столы с закусками и выпивкой протянулись длинной конвейерной лентой как кормораздатчик на птицеферме. Некоторые бизнесмены, уже достаточно приняв на грудь для согрева, храбро лезли голышом в непереносимо холодную воду, таща за собой упирающихся бизнесвумен; женский визг зачастую перекрывал грохот музыкальных колонок.

– Вот же буржуи, – с чувством сказал Глеб, отслеживая купание в холодных майских водах, – гуляют, жируют... Кровоеды! – он гордо прошел мимо замерзших до икоты буржуйных кровоедов в стеклянный подъезд.

В просторном холле, высоком, с зеркальными стенами и шестью лифтовыми дверями в дальней стене, за длинной стойкой со следящими мониторами сидел охранник в черной форме. Еще один – с дубинкой на поясе и пистолетом в открытой кобуре – прогуливался по холлу, тоскливо поглядывая сквозь стеклянную стену на улицу: видимо, ему тоже хотелось женского общения и шашлыков под дождем. Заметив Глеба, охранники в ожидании уставились на него, но что теперь надо было делать, парень не знал.

– Подойди к охраннику за стойкой, – принялся инструктировать Хитник, – предъяви ему паспорт и скажи, что ты приехал по поручению жильца квартиры номер триста восемьдесят шесть, Иванова Петра Сидоровича. Еще скажи, что ты его племянник и он поручил тебе проверить состояние квартиры, типа сделать в ней генеральную уборку – мол, дядя приезжает на днях из длительной загранкомандировки и желает, чтобы в ней был полный порядок. Вредный дядя, занудный, местным горничным совершенно не доверяет. – Глеб так и сделал.

Охранник внимательно изучил паспорт, нахмурился, увидев в нем временную прописку, с подозрением оглядел Глеба, однако ж ничего компрометирующего не высмотрел – не зря, ох и не зря тот побрился-постригся да в обновки переоделся! Пощелкав по лежащей перед ним клавиатуре и введя данные паспорта в компьютер, охранник требовательно произнес:

– Наберите индивидуальный код доступа господина Иванова в жилищный комплекс. Вы, как родственник, должны его знать, – и указал на вмонтированный в стойку, аккурат перед Глебом, огрызок компьютерной клавиатуры с цифрами. Хитник подсказал семизначное число; охранник бросил взгляд на один из мониторов, кивнул неохотно:

– Проходите, – но никаких ключей Глебу не выдал. И как пройти к квартире номер триста восемьдесят шесть подсказывать не стал. Наверное, само собой подразумевалось, что у «племянника» есть свои ключи, да и дорогу знает, раз пришел уборку делать. Глеб хотел было спросить: «А ключи?», но Хитник, предупреждая ненужный вопрос, заторопил парня:

– Пошли-пошли! У меня замок особый, на месте подскажу как открыть, – Глеб закрыл рот, повернулся и направился к лифтам.

Нужная Хитнику квартира располагалась на шестнадцатом этаже.

Глеб вышел из лифта, прошел по широкому коридору, застланному от стены до стены черным ковролином – весьма аскетически оформленному коридору, надо сказать. Ни тебе пальм в кадках, ни картин на мраморных стенах, ни бассейна с декоративным фонтаном, ни кожаных диванчиков для отдыха: Глеб ожидал чего-нибудь эдакого, роскошного – за такие-то деньжищи! – но обстановка более напоминала стандартно-офисную, чем жилую.

Глеб миновал несколько высоких дверей, с виду непрочных, пластиковых, остановился напротив очередной и глянул на металлические цифры: триста восемьдесят шесть. И наконец задал вопрос, который давно вертелся у него на языке:

– Как без ключа открывать-то будем? Ногой по ней шарахнуть, да? – Хитник рассмеялся.

– Ну нет, братец, тут и кувалда не поможет – дверь знатная, бронированная! Замок видишь? – Глеб согласно угукнул, разглядывая никелированный кругляш на двери. Кругляш был цельный, без какого-либо отверстия под ключ. – Приложи к нему руку: замок должен среагировать на мое ментальное поле. Надеюсь, что должен, – погрустнев, уточнил Хитник. Глеб прижал к холодному кругляшу ладонь и невольно задумался: а что делать, если замок не откроется? Никакой ведь слесарь не поможет... Хотя, наверное, есть специалисты, из числа населяющих город нелюдей. Вон, орки-охранники и феи-парикмахерши имеются, отчего же не быть какому-нибудь гному-медвежатнику?

Внутри замка отчетливо звякнуло и дверь немного отошла вглубь. Глеб, вспомнив слова Хитника о «неприятном предчувствии», отдернул руку от кругляша и замер в нерешительности – входить в квартиру было страшновато.

– Сработало! – обрадовался Хитник, – заходи, чего мурку тянешь, – Глеб, тяжело вздохнув, толкнул рукой тяжелую дверь.

Квартира господина Иванова была по местным мерка убогая и недорогая. Так себе квартирка, для одинокого холостяка – всего три комнаты, не считая коридора-прихожей, просторной кухни, двух туалетов и ванны с душевой кабинкой.

Все еще включенные в прихожей потолочные светильники бросали матовый свет на грязный, замусоренный всяческим хламом пол. Словно здесь никто и не жил.

– Последняя дверь по коридору, направо, – подсказал Хитник, – в остальные можешь не заглядывать, полный бардак и никакой культуры. Одни банки из-под пива. – Глеб, пугаясь мертвой тишины, на цыпочках прошел к дальней комнате и потихоньку, чтобы не скрипнули петли, открыл дверь. Открыл и чуть не завопил от ужаса: зрелище было еще то, явно не для людей со слабыми нервами.

– Опаньки, – удрученно пробормотал Хитник, – вон оно как... Ну-с, что-то в этом роде я и предполагал.

За массивным столом, в багровом полумраке, возложив руки на два огненно-красных шара, в высоком кресле сидело человеческое тело без головы. В шарах вьюжно кружились золотые искры, тело стеклянно поблескивало отраженным красным светом. А над обрубком шеи, в ритме спокойно бьющегося сердца, мерцало голубое облачко.

– Ми... милицию вызывать надо, – заикаясь от испуга, сказал Глеб. – Уб... убийство же, елы-палы! Башку-то, небось, саблей – вжик! Или топором.

– Никакой милиции не надо, – отрезал Хитник, – какая тут, к черту, милиция! Тем более, что там через одного орки да гоблины, разворуют здесь все подряд, а тело в морг скинут, больно надо им со всякими хаками возиться. Да и не мертвое оно, тело... Можно сказать, законсервированное. А если его отсюда вынести, тогда да, тогда полный каюк ему... то есть мне, настанет.

– С кем возиться? – Глеб, услышав, что тело не мертвое, немного успокоился. Хотя все равно радости мало: а вдруг оно, законсервированное, поднимется сейчас из кресла и пойдет к Глебу, протягивая к нему трясущиеся руки и стеная загробным голосом: «Отдай, отдай мою голову!» Впрочем, как можно стенать без той головы, Глеб понятия не имел, но подозревал, что – можно. Все у них, нелюдей, не по-человечески...

– С хаком, – терпеливо повторил Хитник. – Маго-хаком. Специальность у меня такая, специфическая, законом сурово не поощряемая. Взламываю через ментальные каналы всякую маго-фигню и забираю то, что требуется заказчику.

– А! – внезапно поняв, воскликнул Глеб, – въехал я! Ты типа компьютерного хакера, да? Приблизительно.

– Ну-у... – задумчиво протянул Хитник, – можно сказать и так. Но именно что «типа». Очень-очень «типа» и очень-очень «приблизительно». – Глеб призадумался, вспоминая, что же он знает о тех хакерах: а знал он только почерпнутое в фантастических книжках и фильмах. Судя по ним, быть хакером – это круто! Мастдай, пиво, вирусы, ограбленные втихую банки и всякое прочее, не менее интересное.

В компьютерах Глеб не разбирался абсолютно.

– Ты в комнатку-то войди и свет включи, а то окно здесь для пользы дела фанерой заколочено, – потребовал Хитник. – Не боись, не укусят, – он сардонически захохотал. Глеб, нервно хихикая, переступил порог, нащупал на стене выключатель и нажал его. Вверху, высветив голые стены, зажглась лампочка с самодельным бумажным фунтиком вместо абажура: да уж, назвать эту комнату уютной смог бы только человек с воображением таракана.

Кроме стола с красными шарами, кресла и тела в нем, в комнате находилась раскладушка, застланная толстым одеялом, а также множество пустых банок из-под пива, разбросанных по полу где придется. Глеб, расшвыривая банки ногами, подошел к креслу, остановился сбоку и принялся с опаской разглядывать «это» – называть безголового «Хитником» у него язык не поворачивался. Даже в мыслях.

Безголовый оказался одет в недорогой, китайского пошива спортивный костюм; судя по рукам, возложенным на огненные шары, господин Иванов (он же Хитник, он же маго-хакер, он же дух бестелесный) был человеком молодым. Если, конечно, вообще был человеком.