Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Эта война еще не кончилась

ModernLib.Net / Детективы / Бабкин Борис Николаевич / Эта война еще не кончилась - Чтение (Ознакомительный отрывок) (Весь текст)
Автор: Бабкин Борис Николаевич
Жанр: Детективы

 

 


Борис Бабкин
Эта война еще не кончилась

      Аня придержала наброшенный на плечо ремень сумки, вынула газеты и подошла к забору небольшого частного дома. Зайдя в калитку, остановилась. Высокий, по пояс голый мужчина с короткими выдохами бил по кожаному мешку, висящему на турнике. Глядя на сильное стройное тело, Аня вспомнила мужа, помолчала и тихо сказала:
      – Здравствуй, Денис.
      С криком «кья!» Денис впечатал каблук в мешок на высоте головы человека среднего роста. Остановившись, взглянул на почтальона.
      – Привет!
      – А ты здорово дерешься. Я думала, что так только в кино…
      – В кино по-другому, – улыбнулся он.
      Под его насмешливым взглядом Аня почувствовала неловкость.
      – Мария Ивановна дома?
      – Ага! – Ребром ладони он снова нанес удар по мешку – в горло воображаемого противника.
      – Денис! – послышался взволнованный женский голос. – В Москве сызнова дом взорвали! Что же это такое-то? Господи! – На крыльцо вышла невысокая седая женщина. – Ночью. Детей сколько погибло!
      – Да, – подхватила Аня, – мы с бабами тоже говорили. Зачем в этот Дагестан полезли? Нехай бы они там меж собой и воевали. Дагестанцы эти, чечены.
      – И Дагестан, и Чечня – территория России. На своей территории необходимо навести порядок. Просто в тот раз, – сказал Денис, снимая перчатки, – надо было до конца эту Чечню проходить.
      – Так за что же людей-то мирных взрывать? – всплеснула руками Мария Ивановна.
      – Это же бандиты-террористы, мама! – Сын усмехнулся. – Сильные мира сего всегда разыгрывали кавказскую карту. Что бы смогла одна Чечня? Да ничего. Ее отовсюду снабжают оружием, деньгами и людьми. В ту войну кого там только не было! В основном все отребье. Думаешь, русских нет? Есть! Пусть мало, единицы, но есть. И из бывших союзных республик шакалья полно. Украинцев и прибалтов особенно. Впрочем, не будем об этом. – Он быстро вошел в дом. – Давай лучше пообедаем.
      Мария Ивановна проводила сына встревоженным взглядом.
      – Ты, Анька, пенсию принесла? Вот ведь надо же: Путин пришел, и пенсию более-менее регулярно выдавать стали.
      – Денис к вам надолго? – отсчитывая деньги, спросила Аня.
      – Не говорит он, – вздохнула Мария Ивановна. – Приедет нежданно-негаданно и вдруг так же и уедет. Я раз спросила: Дениска, ты куда ездишь? Так он так глянул!.. – Она махнула рукой. – Зарок себе дала больше никогда не интересоваться.
      – А чего он до сих пор не женится? – Аня отдала деньги, протянула авторучку.
      – Так я уж сколько об этом говорила, а он засмеется, и все. – Мария Ивановна надела очки и расписалась. – Была невеста у него, но Дениска из Афганистана когда ехал, он там около года воевал, избил кого-то. Ну, его и посадили. Четыре года дали. А Галя, невеста его, сразу замуж выскочила. Через два с половиной года он вышел – амнистия какая-то была для тех, кто в Афганистане воевал… А я ведь его ждала с Афганистана. Нет и нет. Я уж ночами Богу молилась, плакала. А мне бумажка пришла, что он арестован в городе Рязани и находится под следствием. Я так и обмерла. А когда узнала, что четыре года дали, думала, Богу душу отдам. Но ничего, он писал часто. Приехал, год пожил и умчался куда-то. Потом вот приехал и машину купил. А где работает, я и не знаю. – Мария Ивановна махнула рукой. – Порой, бывает, думаю – уж не с мафией ли какой связался? Деньги-то у него бывают. Но вроде нет, не похоже. А там кто знает…
      Мария Ивановна была рада завязавшемуся разговору. Все это давно наболело, хотелось выговориться. Потом спохватилась:
      – Ты, Аня, уж не говори про это никому. Народ ведь сейчас…
      – Нет, конечно, – успокоила ее Аня.
      – Ты чего? – поднимаясь с кресла, недовольно спросил Илья, русобородый детина. – Забыл, что я тебе говорил? Я в эти игры больше не играю. А ты снова явился. – Он ухватил вошедшего за лацканы серого пиджака и приподнял. – Желательно похолодней! – крикнул ей вслед Илья.
      Плотный лысый мужчина испуганно вцепился в рукава куртки детины.
      – Илья, – торопливо проговорил он, – просто сейчас немного…
      – Топай отсюда, Комментатор! – встряхнул его детина. – И запомни: я больше говорить не буду.
      – Илья, – нерешительно заговорил Комментатор, разглаживая смятые лацканы пиджака, – понимаешь, в чем дело, там очень высокие ставки. Можно прилично заработать. Очень прилично. А делов для тебя раз плюнуть. Никто не сможет…
      – Исчезни, – буркнул детина, – и забудь обо мне. Все-таки иногда ты бывал более-менее нормальным, поэтому я тебя и отпускаю невредимым. Не испытывай больше моего терпения, сдерни!
      – Но, Илья, – снова начал Комментатор, – понимаешь…
      – Сгинь! – рявкнул здоровяк и замахнулся.
      Комментатор выскочил за дверь.
      – Правильно я его на хрен послал, – потягиваясь, пробурчал Илья. – Надо расслабиться. Бабу сниму поприличней. Выпью, пожру наконец по-настоящему. А сейчас пивка!
      Он выглянул в приоткрытую дверь, громко позвал:
      – Хозяйка!
      – Что вам? – По длинному гостиничному коридору к нему шла молодая симпатичная женщина.
      – Девушка, – улыбнулся Илья, – у вас в Пензе пиво отличное. Не могли бы вы принести мне бутылочки четыре? Я, разумеется, заботу вашу оплачу…
      – Сейчас, – кивнула она.

* * *

      У придорожного кафе остановилась «восьмерка».
      – Я сейчас, – кивнул водителю Борис и пошел ко входу.
      – Какие люди! – весело и удивленно встретил его пожилой хозяин кафе. – Привет, Борис. Я слышал, ты вроде у какой-то женщины остановился. Честно сказать, не поверил сразу, а потом нет тебя и нет. Значит, думаю…
      – Мне деньги нужны, Гусев, – не дал договорить ему Борис. – Насколько помню, ты мне должен еще с прошлого года.
      – Так ты же пропал. А насчет долга… конечно, я должен тебе был восемь тысяч. Сейчас… – Он крикнул: – Таня! Вынеси мне мою сумку.
      Борис закурил «Опал».
      – Все, – ехидно улыбнулся Гусев, – «Винстон» курят.
      – Эти дешевле, – спокойно ответил Борис.
      – Я слышал, у тебя права отняли. И как же теперь?…
      – Кто много слышит, долго не живет.
      – Да я так, – испугался Гусев, – просто спросил.
      – Хорошо, – буркнул Борис. – Поторопи ее. – Он кивнул на кафе. – Мне еще пылить триста с гаком.
      – Ты к себе?
      – Гусев, – Борис усмехнулся, – действительно мы давно не виделись.
      – Извини, – стушевался Гусев.
      – Вот, Антон Иванович. – Из кафе вышла полная женщина и отдала ему сумку. Он взял и достал из нее бумажник. Хотел открыть, но Борис выхватил бумажник и, вытащив оттуда все деньги, легко бросил бумажник хозяину.
      – Долг заберу, а что сверх – потом рассчитаемся.
      – Так это, – понизил голос Гусев, – видишь? – Он покосился на стоявший рядом с его кафе вагончик. – Тоже открывает. Ты бы подослал к нему ребятишек, пусть они…
      – Я этим уже давно не занимаюсь, – усмехнулся Борис и пошел к машине.
      – Сволочи, – прошептал ему вслед Гусев. – А не дать – спалят на хрен. Не занимается он!.. Сам-то и не занимался никогда. А приезжали от Волка.
      – Так это он и есть Волк? – спросила женщина. – Говорят, его недавно с пистолетом арестовали. Но отпустили.
      – У него раньше все было увязано, – буркнул Гусев. – Он ведь и воевал, и в тюрьме сидел. Вроде ни с кем и повязан не был, а так, – он махнул рукой, – обирал кое-кого.
      – Слышал? – Водитель взглянул на Бориса. – В Москве снова… – Чуть дальше есть классное кафе, с виду не очень, но готовят на большой. А мясо в горшочках с картофелем вообще высший пилотаж. Объездную Рассказова пройдем, и остановишь. Покажу где.
      – Сейчас это тема номер один. Но чеченцы сами себе неприятности ищут. На кой хрен в Дагестан полезли? Расчувствовались! – усмехнулся Борис. – Басаев у них народный герой. А он, сука, беременными женщинами в Буденновске прикрывался. Джигит!.. – Он выругался.
      – Слышь, – нерешительно проговорил водитель, – деньги лучше бы вперед…
      – Так если я тебя сделать решил, – усмехнулся Борис, – какая разница, когда отдавать. Но если тебе спокойней будет, держи. – Он отсчитал пятьсот рублей и протянул водителю.
      – Я с тобой потому в такую даль поехал, – взяв деньги, сказал таксист, – что видел несколько раз, как ты с нашими парнями катался.
      – Забудь об этом. Я просто пассажир.
      – Так и есть.
      – Останови-ка, – увидев палатку, бросил Борис. – Надо попить с собой взять да сигарет купить. А ты жрать не хочешь?
      – Да не отказался бы.
      Вверху приоткрылся люк. Круг света упал на старый вытертый ковер. Лежавший на нем худой, давно не бритый и не стриженный человек в лохмотьях, подняв вверх изможденное лицо, прищурил глаза. – Это имеется. – Он услышал звук черпаемой воды. К его губам прапорщик поднес край алюминиевого ковша.
      – Русский, – раздался сверху насмешливый голос с заметным кавказским акцентом, – принимай!
      На некоторое время солнечный квадрат закрыл фигуры двух бородатых мужчин, державших человека с мешком на голове. Гортанно переговариваясь, они спустили его ногами вперед и вытряхнули из мешка. С громким хохотом закрыли люк. Человек дополз до сброшенного.
      – Русский? – Протянув руку, он нащупал липкую материю.
      – Да, а ты кто?
      – Прапорщик Локтев. А ты?
      – Старший сержант. ВДВ. Где мы?
      – А ты не понял? – усмехнулся Локтев. – Где тебя взяли?
      – Около Аксая.
      – Сколько же тебя тащили? – удивился прапорщик.
      – Дней пять… – С коротким стоном десантник сел. – Я почти все время без сознания был. Чего им надо? За меня выкуп платить некому.
      – Повезло, – усмехнулся Локтев, – будешь рабом. Наш хозяин не для выкупа берет. Ему рабсила нужна, паскудине.
      – Ты давно здесь? – спросил сержант.
      – Около трех месяцев, – вздохнул Локтев. – Может, больше, а может, и меньше. Сейчас какой месяц?
      – Сентябрь.
      – Значит, три с лишним. Меня в мае взяли. По-дурному влип – в Кизляр к приятелю заехали. Решили на Старом Тереке порыбачить. Вот и нарыбачились. Сам на наживку попал. Как карась, мать их… – Некоторое время оба молчали. – А ты как? – поинтересовался Локтев.
      – На фугаску нарвались. Я очнулся, когда рядом разговор нерусский услышал. Подумал, дагестанцы. Застонал. Меня по черепу двинули, и я опять вырубился. Потом очухался – кляп во рту. В машине валялся. Чуть не задохнулся. Остановились, кляп вытащили, воды несколько глотков влили и опять поехали. Но кляп уже не вставляли.
      – Значит, по Ичкерии своей гребаной катили, – сделал вывод Локтев.
      – Так зачем мы им? – с отчаянием спросил сержант. – Может, думают деньги за меня получить? Так я детдомовский. Сынки тех, у кого деньги есть, в армии не служат, а если и попадают, то сюда их не посылают.
      – Ты сильно поцарапан?
      – Не очень. Просто башка трещит и кружится.
      – Наверное, поэтому и не прирезали. Хозяин через боевиков себе рабов меняет. Не кормит почти, вкалывать заставляет будь здоров. При мне уже трое сдохли. Одного дагестанца убили, он бежать хотел. Прямо во дворе, при всех, поочередно руки и ноги рубили. У них же по шариатскому суду так положено. Что повредил у человека, то и тебе оттяпают. Например, руку или ногу. Глаз выбил – глаз вышибают. А беглый раб лишает хозяина рук. Вот их беглому и отрубают. Ну а ноги – в назидание другим, чтоб не бегал. И бросили во дворе. Он кровью изошел. Тебя зовут-то как?
      – Коля, Морозов Николай.
      – Меня Сергей.
      – Так мы здесь не одни?
      – Еще четверо. Кто – не знаю. Разговаривать не разрешают. У каждого своя работа. Меня-то они более-менее сносно содержат. Я автослесарь хороший. Вот и ремонтирую им тачки и трактора. Понимаю, что хреново это, но жить-то хочется. Раньше, помню, прочитаешь или услышишь о ком-то, кто у духов в плену был, и морду воротишь: как же так? Дрался бы до конца. Если без сознания попал, то в горло кому-нибудь вцепился бы. Может, такие и есть, – Локтев вздохнул, – но, наверное, очень мало. Вроде жив, и славу Богу. Правильно говорят, что надежда умирает последней… Сейчас они что-то вроде как недовольные ходят. Бьют часто. И раньше, бывало, попадало, но теперь вообще озверели. Сначала я думал, может, кого из родственников пришибли. А потом понял, что все духи в ярости. И бьют почем зря. И орут что-то, больше по-ихнему. Но и по-русски иногда – мол, русские гады; и похлеще бывает.
      – Они в Дагестан прорвались, – простонал Николай. – Джихад объявили. Басаев заявил, что освободит Кавказ от русских. Им наши здорово вложили, и дагестанцы не приняли, ополчение создали.
      – Вот в чем дело… – протянул Локтев. – Ты расскажи поподробней.
      – Вода есть? – хрипло спросил сержант.
      – Здравствуйте, – кивнул открывшей дверь Марии Ивановне коренастый мужчина средних лет. – Я могу видеть Дениса? Мария Ивановна, выйдя из калитки, долго смотрела вслед увозившей ее сына иномарке. Горестно вздохнув, закрыла калитку и медленно пошла к дому. Остановилась, посмотрела на стоявшую у дома «Ниву». Вытерев выступившие слезы, вошла в дом.
      – Привет, – услышал он голос за спиной. Повернувшись, увидел Дениса.
      – Здорово у тебя это выходит, Калмыков! – Он усмехнулся. – Вроде шел и не видел.
      – Какого… тебе здесь надо? – хмуро спросил Денис.
      Не отвечая, коренастый вышел. Денис следом за ним. Мария Ивановна, заволновавшись, бросилась назад и подошла к открытому в боковой стене окну.
      – Надо сделать рейс, – услышала она голос коренастого. – В Саратов. Оттуда в Пензу.
      – Сколько иметь буду? – спросил сын.
      – Об этом с Кудрявым говори. Он прислал только узнать, поедешь или нет.
      – Когда отправляться?
      – Он велел, если заинтересуешься, привезти тебя. Поедешь на «Газели». Так что…
      – Я сейчас, – перебил его Денис.
      Мать, чуть слышно ахнув, присела у стола.
      – Я уезжаю, – войдя, сообщил сын и прошел в комнату.
      – Денис, – несмело сказала мать, – может, не поедешь? Не нравится мне все это…
      – Мам, – улыбнулся Денис, – все нормально. Я вернусь дня через четыре. Может, через пять. А возможно, и раньше. Просто отвезу груз и привезу другой. Вот и все. Не беспокойся.
      Натянув джинсы, тельняшку и джинсовую безрукавку, он взял спортивную сумку. Положил туда полотенце, двухлитровый термос и джинсовую рубашку.
      – Думаешь, он согласится? – недоверчиво посмотрел на сидевшего с чашкой кофе невысокого пожилого мужчину плотный блондин. – Все-таки ты, Сашка, умеешь понимать правильно, когда захочешь, – усмехнулся Иван Викторович.
      – Так он и знать не будет! – сделав глоток, хмыкнул тот. – Обычный рейс, как всегда. Едет за арбузами и яблоками. В этом году яблок очень мало. Считай, вообще нет. Оттуда заскочит в Пензу. Его встретят и погрузят пять ящиков пива. Это в кафе. Так что все как обычно. Он ездил на «Газели» за картошкой. По весне она здесь неплохо шла.
      – По-моему, – возразил блондин, – надо сказать правду. Ведь если что, с нас шкуру спустят. А случиться может все. Например, мелкая авария. Он уйдет, и…
      – С ним поедут двое, – не дал закончить ему пожилой. – Молодой и Бульдог. Говорить правду нельзя. Калмык лихой мужик, но с законом связываться не желает. Он же сидел – пятерых поломал. Правда, отсидел не полностью, под амнистию как «афганец» попал. Сначала вроде у матери в деревне жил. Даже, кажется, работал в колхозе. Потом начал вести секцию рукопашного боя. А менты ее прикрыли. Но узнали коммерсанты, что дерется отлично, и стали вроде как в охрану нанимать, в дальние поездки. А он и водитель хороший.
      – Зачем мне его биография нужна? – усмехнулся молодой.
      – Просто так. – Пожилой сам удивился. – Как-то…
      – Смотри, Иван Викторович, – предупредил молодой. – В случае провала я в стороне. Сам разбираться будешь.
      – Все будет хорошо, Саша, – сказал Иван Викторович.
      – Сейчас с этими взрывами, – Александр поморщился, – почти все машины тормозят и обыскивают.
      – Не добили этих абреков в прошлый раз, теперь и мы страдаем. Но я все обговорил с партнерами. И если запал по этой причине, то важно только одно: чтоб был, как говорится, крайний.
      – Вот оно что! – догадался Александр. – Поэтому ты Калмыку и говорить ничего не хочешь? Он, если попадется, сам не поймет, откуда у него в машине что взялось…
      Илья с разбитой верхней губой, отбив удар ногой здоровенного азиата и вложив в кулак всю силу, с громким криком ударил противника в грудь. Казалось, короткий хруст услышали и собравшиеся вокруг огороженного канатами квадрата, орущие и размахивающие руками люди. На мгновение шум стих. Азиат, уронив руки, покачнулся. Илья ухватил его за жесткие волосы на макушке, размахнулся, но не ударил. Усмехнувшись, стер кровь и дунул противнику в лицо. Тот тяжело упал на спину. Зрители взорвались восхищенным гулом и громкими аплодисментами. Илья, плюнув кровью, пошел от квадрата. Несколько крепких парней, оттеснив людей в разные стороны, образовали проход и дали ему пройти к стоявшему с открытой дверью «Икарусу». – Я доволен, – засмеялся Сан Саныч.
      – Я же говорил! – Комментатор протянул ему бутылку минералки. – Все будет нормально. Вот, – он достал из кармана несколько пачек стодолларовых купюр, – одна пятая твоя. Это… – Не договорив, захрипел и вцепился в руку Ильи, ухватившего его за лацканы пиджака.
      – Еще раз, – предупредил Илья, – втянешь, сам расхлебывать эту кашу будешь. А сейчас поехали! – Он отпустил Комментатора.
      – С тобой Сан Саныч хочет поговорить, – потирая шею, сказал Комментатор. Илья, отмахнувшись, стал умываться минеральной водой.
      – Молодец! – услышал он одобрительный голос. Протерев лицо, Илья взглянул на подошедшего полного мужчину в очках. – Здорово ты его обработал! – Он поощрительно похлопал его по плечу пухлой рукой. – Молодец!
      Выпив оставшуюся в бутылке минералку, Илья усмехнулся:
      – Видать, заработал на мне неплохо. Обычно ты не опускаешься до разговора с бойцами.
      – Перестань, – миролюбиво улыбнулся полный. – Все отлично. Сейчас можешь устроить себе отпуск. До декабря ты свободен.
      – Что? Да ты, Саныч, вроде как из меня своего гладиатора сделать хочешь? Хренушки, я с этим кровавым спортом завязываю!
      – Ладно тебе, – отмахнулся Саныч. – Что ты еще умеешь, как не бить морды и не ломать кости? В жизни у каждого человека свое место. Не каждый находит его, а ты нашел. Тебе всего тридцать три, возраст Христа. Этим занимаешься три года. Я имею в виду мордобой за приличные деньги. И хочу предложить тебе то же самое, но вполне законно. Слышал, наверное, о чемпионате по боям без правил?
      – И что? – слизнув с губы кровь, нахмурился Илья.
      – Вот в нем и будешь драться. Я введу тебя в состав участников. Все официально и вполне законно. К тому же там есть определенные правила. Можно сказать, тот же мордобой, но…
      – Давай поговорим об этом позже, – буркнул Илья. – Мне сейчас вымыться нужно и отдохнуть.
      – Все сделаем по высшему разряду!
      – Слышь, Сан Саныч, – Илья всмотрелся в его лицо, – сколько ты на мне хапнул?
      – Ты, наверное, забыл, – сердито проговорила стоявшая во дворе двухэтажного дома женщина, – что у тебя двое детей. Два сына! – Никак. Я сейчас не стою на автовокзале. Яйцами торгуем. Теща дала для начала. Вроде понемногу дело идет. Сейчас почти все время занят.
      – Поэтому и приехал, – перебил Борис. – Не к тебе, а к сыновьям. Деньги, когда были, я высылал, а когда нет, то…
      – Ты шампанским заливался и жил с другой! Я все знаю!
      – А кто ты мне есть? – резко бросил Борис. – Бывшая – заметь, бывшая – супруга. Ты на себя посмотри, – насмешливо посоветовал он. – Без слез глянуть нельзя. Дожила!.. – Достав сигарету, закурил. – Короче, – сунув руку в карман, достал деньги, – держи. Больше, извини, – он развел руками, – нет. Три тысячи с половиной. У меня свои проблемы с этим делом были. Пацаны дома?
      – Один в школе, другой на работе.
      – Понятно. Лады. Будь здорова и не кашляй. Деньги появятся – вышлю. – Поправив на плече ремень спортивной сумки, он быстро пошел по улице частных домов. Женщина некоторое время смотрела ему вслед, потом с грохотом закрыла железную калитку.
      «Вот они, бабы, – прикуривая, усмехнулся Борис. – На уме две вещи: постель и деньги. В постели ты должен быть сексуальным гигантом и зарабатывать при этом большие деньги. Если что чуть-чуть не так, все, любви нет. – Остановившись, посмотрел на часы. – Хоть бы кого из пацанов увидеть. Впрочем, успею. Так, – вздохнул он, – куда сейчас? – Немного подумав, махнул рукой. – Для начала надо поесть. На сытый желудок и думается легче. Точно».
      Затянувшись, он бросил окурок и растер его подошвой. Навстречу по улице ехал темно-красный «Москвич». Замедляя ход, стал притормаживать. Борис остановился.
      – Привет! – Из машины вышел молодой мужчина в очках.
      – Салют, – кивнул Борис. Они пожали друг другу руки.
      – Ты надолго? – спросил водитель.
      – Не знаю. Может, сегодня уеду, а может, и через неделю. А ты чего здесь?
      – Так к тебе. Мне сказали, что ты приехал. Вот и решил навестить.
      – Увы, мон шер, не те времена настали, чтобы я на такси ездил.
      – Да ладно тебе, куда надо, туда и отвезу.
      – Для начала к тебе, – усмехнулся Борис. – Надеюсь, твоя супруга накормит дьявольски голодного Борьку.
      – Поехали, она как раз щи доваривала.
      – Щи! – хмыкнул Борис. – Для меня это уже забытое слово. Знал женщину, которая отлично готовила сие блюдо.
      – Ты слышал, – после того как оба сели в машину, посмотрел на него водитель, – у Мишки сына убили… Вернее, без вести пропал. Он беспробудно пьет уже три дня. Соседи и заходить боятся. Он не спит и не ест, только пьет. Опух весь… А Тонька в больнице. Как бумажка пришла, сразу свалилась.
      Борис покрутил головой:
      – По России сейчас много отцов в запое, а матерей в больнице. Все возвращается на круги своя. И этому поколению война досталась.
      – Мы с мужиками, – тронув машину, сказал водитель, – меж собой часто говорим: чего тогда остановили, ведь их уже…
      – Слушай, – недовольно перебил его Борис, – давай не будем доморощенными стратегами. Сверху видней. Сейчас для меня гораздо важнее тарелка щей и бутылка пива. Надеюсь, ты нам с Леной дашь врезать грамм по сто пятьдесят? – улыбнулся он. – Тебе не надо, а то снова в запой уйдешь. Как работа?
      Плотный лохматый мужчина с черной щетиной на лице, положив мозолистые руки перед собой, неподвижно сидел за столом. Его взгляд был устремлен в открытое окно. Тряхнув головой, он взял стоявшую перед ним бутылку водки и налил в стакан. Выпил. Вытащил из лежавшей на краю стола пачки «Примы» сигарету и, прикурив, опустил голову. – Может, она уже умерла? – перебил Борис. – Приличные люди больных обычно навещают.
      – Саша, – глухо проговорил он, – сынок, что же с тобой случилось-то, сынок? – Затянувшись, закрыл глаза. По его небритым щекам поползли слезы.
      Около дома остановился «Москвич». Из него вышли Борис и водитель. Услышав стук в дверь, лохматый скосил глаза.
      – Привет, Михаил! – Войдя, Борис остановился.
      – Полковник Волк… Проходи… – Михаил вяло махнул рукой.
      Борис поднял валявшуюся табуретку и сел.
      Михаил взял бутылку и налил в два стакана.
      – За сына моего, – подняв свой, глухо проговорил он. – За Сашку. Знаешь, как гордился тем, что в ВДВ попал? Давай! – Михаил поднес стакан к губам.
      – Тормози! – задержал его руку Борис. – Что мы за него как за мертвого пить будем? За упокой рано! За сына твоего, за Сашку. За солдата! – чокнулся с Михаилом и залпом выпил. Тот вскинул голову:
      – За Сашку! – и тоже выпил.
      – Так! – Поставив стакан, Борис осмотрел кухню. – Жрать у тебя, конечно, ноль. Значит, правильно я кое-что прихватил. Сейчас перекусим и поедем к Тоньке. Ты у нее когда был?
      Михаил опустил голову и поморщился.
      – Не был я, – буркнул он. – Не до того…
      – Ты что, Сашку похоронил, что ли? – зло спросил Борис. – Вот когда увидишь тело его, тогда и скулить будешь. Леха! – позвал он. В кухню вошел водитель с пакетом в руке. Борис выложил на стол две банки рыбных консервов, тушенку, колбасу, сосиски и хлеб. – Фрукты и конфеты Тоньке по дороге купим. Вот что, – он встал, – сейчас в ванную, под холодный душ. Леха, – распорядился он, – помоги ему.
      – Да я чего, – пробурчал Михаил, – пьяный, что ли? На кой мне…
      – Не трезвый, – усмехнулся Борис, – это точно. Сейчас программа такая, – не терпящим возражений голосом добавил он. – В ванную. Потом спать. Двух часов тебе хватит. Потом снова в ванную, крепкого чая – и в больницу. Я за это время все куплю.
      – Да иди ты, – проворчал Михаил. – Я…
      – Миша! – Борис тряхнул его за плечи. – Я тебя уговаривать не будут. Или делаешь, как я сказал, или гуляй дальше.
      Михаил, подняв голову, посмотрел на него.
      – А ты действительно волк. Умеешь в себя приводить. Давай еще… – Он протянул руку, взял бутылку. – По сто грамм и…
      – Пить ты больше не будешь! – отрезал Борис.
      Михаил вздохнул, попытался встать и, покачнувшись, начал заваливаться. Борис, сунув руки в карманы, насмешливо смотрел на него.
      – Перебор, – оценил свое состояние Михаил. Тряхнув головой, встал на четвереньки и сдавленно промычал. Его вырвало. Алексей, усмехнувшись, шагнул к нему.
      – Сам доберется, – остановил его Борис. Вытерев губы, Михаил на карачках добрался до двери ванной. Сел. Мотая головой, перебирая руками, поднялся. Зашатался, но сумел удержаться. Вошел.
      Алексей и Борис услышали всплеск. Леха заглянул в ванную. В спортивном костюме, кроссовках, с мокрой сигаретой в губах, поджав колени и подставив голову под струю холодной воды, в ванне лежал Михаил.
      – Улегся, – повернувшись, сказал Алексей.
      – Как Тонька? – спросил Борис.
      – Да я у нее не был, – нехотя признался Алексей. – Говорю ведь – зашился…
      – Ты виноват! – воскликнула заплаканная женщина. – Я не пускала его в армию! – Господи, – начала креститься женщина, – помоги сыну моему! Я… – Не договорив, уронила руку и забилась в рыданиях.
      – Перестань, Танюша, – вздохнул сидевший за столом мужчина. – Кто же думал, что так получится? Он сам в армию пошел. И заявление написал, чтоб его в Дагестан отправили. Но ведь не убит он, это сейчас самое главное. Если потребуют выкуп, все отдам. Все, что есть. У друзей займу. Только бы выжил…
      – Это ты… – снова проговорила она, закрыв руками глаза, скользнула спиной по стене и опустилась на пол. Мужчина тяжело вздохнул. Взял пульт от телевизора и машинально нажал кнопку. Положил пульт, протянул руку к лежавшей на столе пачке сигарет и замер.
      – …не могу больше! – плача говорил молоденький солдатик с избитым лицом и в рваной форме. – Мама, забери меня! Сил больше нет. Меня избивают. Мама…
      – Протяни палец, – гортанно проговорил стоявший перед ним человек в маске. Приставил ствол пистолета к вытянутому указательному пальцу и нажал на курок.
      – Юрка! – истошно закричала Татьяна и осела на пол.
      – Танюша! – бросился к ней мужчина. – Не Юра это. Ведь и раньше показывали, как бандиты видеокассеты родным присылают.
      – А если и с ним сейчас так?
      Зажмурившись, он замычал. Вскочил и заметался по комнате.

* * *

      – Как ты? – виновато отвел взгляд стоявший у двери Михаил. Стройная женщина в длинном халате, подойдя, всхлипнула и ткнулась ему лицом в грудь. – Тонь, – он осторожно обнял ее за плечи, – живой он, вернется, точно тебе говорю.
      – Знаешь, какие ужасы рассказывают о тех, – сквозь слезы проговорила женщина, – кто у этих чеченцев в плену? А ведь Сашка непокорный, гордый он. Сашенька…
      Михаил, поглаживая вздрагивающие плечи жены, тяжело вздохнул.
      – Все будет хорошо, – услышали они уверенный голос Бориса. – Через месяц, от силы через два Сашка дома будет, точно говорю.
      Женщина взглянула на него.
      – Бабич? – вытирая слезы, удивленно проговорила она. – Ты откуда появился? Говорили, что ты в тюрьме сидишь…
      – Обо мне постоянно что-нибудь говорят, – насмешливо перебил он. – И поверь, Тоня, мне от этого хуже не становится. Ты не волнуйся, все с Сашкой будет нормально.
      Шмыгнув носом, она бросила взгляд на Михаила.
      – Конечно, – поспешно проговорил тот, – с Сашей…
      – Спасибо, – сказала Тоня. – Знаешь, я так и думала, что ты поможешь. Спасибо!..
      Борис удивился, но промолчал и чмокнул ее в щеку:
      – Все будет нормально.
      – Но вы должны знать! – крикнул стоявший рядом с плачущей навзрыд Татьяной муж. – Ведь он солдат! Как вы не знаете, что с ним?! Военком достал из кармана кителя валидол.
      – Виктор Иванович, – вздохнул сидевший за столом майор ВДВ, – нам прислали сообщение о том, что ваш сын пропал без вести. То есть тело его не найдено.
      – Черт бы вас всех побрал! – снова загремел Виктор. – Нажрали морды в кабинетах, и вам плевать…
      – Я в Афганистане два года был, – не выдержал майор. – Ранен, поэтому и сижу в военкомате! Так что не надо!.. Главное, что ваш сын не убит, вернее, его тело не найдено. Значит, надежда какая-то есть. Я говорю откровенно – понимаю, что вам сейчас очень тяжело, но…
      – Своего сына, наверное, в Дагестан не отправил, – перебил его Виктор.
      – Мой сын, – глухо проговорил майор, – погиб полтора года назад на границе с Афганистаном. Он офицер-пограничник был.
      – Но ведь государство, – сквозь слезы сказала Татьяна, – должно что-то делать. Искать, в конце концов, обменивать…
      – Делается все возможное, – мягко проговорил военком. – И часто бывают положительные результаты. Если вам вдруг придет требование выкупа, немедленно обращайтесь в военкомат или ФСБ.
      – Я телевизор смотрю, – процедил Виктор, – и знаю, как ищут. Представителя президента Шпигуна и то до сих пор не нашли. Пойдем, Танюша! – Осторожно обняв жену за плечи, он вывел ее из кабинета.
      – Ты что, – спросил сидевший за рулем Алексей, – в Чечню собрался? – Да я бы и сам поехал, – хмуро бросил Михаил, – только толку что? Не пустят туда. Заметут и пришьют, будто бы наемником туда еду, чтоб за этих гребаных ваххабитов воевать. А если и проскочишь, тоже без толку. Через день-другой самого цапнут или пришьют.
      – Я не дурак, – усмехнулся Борис. – А с чего ты такую хреновину спрашиваешь?
      – Но Тонька так поняла. – Алексей пожал плечами.
      – Значит, ты тоже заметил? – буркнул Борис.
      – Конечно, я еще подумал…
      – Знаешь, – вздохнул Бабич, – я дал ей надежду, она будет думать, что я в Чечню отправлюсь. Но я не знаю, почему ты-то подумал так? Я туда никогда и ни за что не поеду. Я вообще не знаю Кавказ. А искать… – Не договорив, махнул рукой. – Давай об этом больше не базарить, это дурацкий разговор. Она за мои слова о том, что все будет нормально, как утопающий за соломинку ухватилась. Но я всего лишь пытался успокоить ее, и не более.
      – Мишка, по-моему, тоже так понял, – буркнул Алексей.
      Борис хотел что-то сказать, но увидел идущего от больницы Михаила. Указательным пальцем он легко шлепнул себя по носу.
      «Злится, – увидев это, подумал Алексей. – А если и уголок губы задергается – все, в бешенстве».
      Михаил открыл заднюю дверцу и сел.
      – Молоток ты, Борис, – буркнул он. – Она ожила. Благодаря тебе…
      – Да ладно вам, – недовольно прервал его Бабич. – Я не из ООН. Просто надо думать было. Она мать. Ты мужик, а значит, все легче воспринимаешь. Надеюсь, ты не думаешь, что я пойду Грозный штурмом брать из-за Сашки? – жестко спросил он.
      – Конечно, нет. Но ты ей надежду дал.
      – Один умный нашелся, – усмехнулся Бабич. – А он, – Борис кивнул в сторону Алексея, – подумал, что я в Чечню отправляюсь.
      – Здраво мыслишь, – согласился Борис.
      – Ты надолго? – немного помолчав, спросил Михаил.
      – Черт его знает! Как масть пойдет. Хотел сыновей увидеть. Старший мне не нравится. Я в июле заскакивал, деньги привозил. Он в техникуме учился. Бросил. Подстрижен наголо. По-моему, и пальцы веером. В декабре девятнадцать будет. Выше меня, и здоровье, чувствуется, есть. Вот и хотел узнать, что он думает. Но не получится. С женой я разведен и, похоже, мешать ей буду. Да у меня и желания никакого нет видеть ее. Если бабок достану, то хату сниму и месячишко, а то и два поживу.
      – Так у нас и живи, – сказал Михаил. – Сколько надо.
      – А что Тонька скажет? – Борис криво улыбнулся и снова шлепнул себя подушечкой указательного пальца по кончику носа. – По ее мнению, я уже должен в Чечню лететь. А я здесь…
      – Так она и сказала, – буркнул Михаил, – пусть он пока у нас поживет.
      – Пока – это сколько?
      – Сколько надо.
      – Лады.
      – Ты куда? – спросила как-то сразу осунувшаяся Татьяна. Таня, прижавшись к нему, зарыдала.
      – Меня не будет дня три, – сумрачно отозвался Виктор. – Я позвонил маме, она сейчас приедет. Тебе нельзя быть одной. А я, – он, обняв, поцеловал жену в мокрые от слез щеки, – скоро вернусь. Я, кажется, знаю, к кому обратиться.

* * *

      – Понял? – гортанно спросил седобородый смуглолицый мужчина в папахе. – Молись своему Богу, что не к ваххабитам попал. У меня будешь хорошо работать – жить будешь. Делать станешь все, что скажут.
      – Ты бы его мне в помощники дал, – подал голос сидевший в углу и евший из железной миски жидкую пшенную кашу Локтев. – Парнишка в машинах разбирается малость. Два года в технаре отучился. Работы у меня навалом, одному несподручно. Выкуп ты просить не будешь, – криво улыбнулся он, – а на твоем мини-заводике парень через пару недель загнется. На поле еще быстрей. Или твои наркоманы пришибут. А мне…
      – Мне советов не надо, – недовольно посмотрел на него старик.
      – Я не советую, – спокойно отозвался Сергей, – говорю, как лучше. Со мной он дольше протянет, да и я тоже. А так не уложусь в срок, сам же мне секир-башка и сделаешь. А тут вчера две иномарки пригнали. Там большой ремонт требуется.
      – Хорошо, – кивнул старик. – Но если он провинится, с тебя первого шкуру кнутом спущу.
      Смотревший в пол Николай поднял голову, ожег его злым взглядом. Заметив это, Локтев, вздохнув, откусил от лепешки и стал жевать.
      – Ты скажи ему, – поднимаясь по лестнице к открытому люку, проговорил чеченец, – чтобы не смотрел так. Я понимаю, и поэтому он живой. А моя молодежь не поймет.
      – Поешь, – Сергей кивнул на стоявшую около парня миску с кашей, – а то ноги быстро протянешь. И запомни: здесь героизм ни к чему. Просто лишний раз кнутом огуляют или все печенки ногами отшибут. Думаешь, мне не хочется ему в глотку вцепиться? – Он скрипнул зубами. – Но сейчас даже виду не подаю, как я их, сволочей, ненавижу. – Его пальцы смяли кусок лепешки. – Держусь. Потому что надеюсь – придет мой час, и я с них за все спрошу.
      – Придет ли он, – хмуро спросил парень, – этот час?
      – Придет, – кивнул Локтев. – Ты говорил, что наши им хвост прижали в Дагестане. Значит, поняли, что бешеного зверя в его же логове давить надо. – Вздохнув, он откусил смятую лепешку. – Ешь, скоро на работу. Да, будут надевать ошейник – не рыпайся. Пнут или обматерят – никак не реагируй. Чтобы выжить, здесь все терпеть надо.
      – Какой ошейник? – удивленно спросил парень.
      – Металлический. Правда, бывает, от шеи отделяет железо какая-нибудь тряпочка. Но это редко. Видишь? – Он подвинулся и показал парню шею. Тот, несмотря на полумрак, увидел натертую кожу. – Сначала больно было, но сейчас вроде даже не замечаю. Правда, ночью такое нахлынет, хоть волком вой. Вот если бы ночью вывели, наверное, точно бы какого-нибудь духа под себя подгреб и, дай Бог, успел бы кадык перекусить. – Вздохнув, с усмешкой подмигнул: – Ты особо голову не забивай. Не бросит нас родина-мать! – Горько улыбнувшись, покрутил головой.
      – Нет! – отчаянно крикнул Николай. – Так не может быть! Понимаешь?! Я все время жил…
      – Забудь! – перебил прапорщик. – Все забудь. И Богу молись! Даже если не веришь, все равно молись. Понял?! Потому что нам если кто и поможет, то только Господь Бог! Я сам в него никогда не верил, а с тех пор как сунули в яму, каждую ночь молюсь. – Тряхнув головой, посмотрел на едва заметное в полумраке лицо парня. – И помогает. Терпеть помогает и жить тоже.
      – Не верю я в Бога! Но почему ты здесь?! Ведь выкупают и освобождают! И нас…
      – Я об этом даже не подумал ни разу. Может, там, в центре этой гребаной Ичкерии, и находят кого-то. А здесь… – Сергей махнул рукой. – Я даже приблизительно не знаю, в какой мы стороне. К кому ближе – к Ингушетии, Дагестану или Грузии.
      – Чуть окрепну – и уйду!
      – Вслух об этом не мечтай. А если во сне разговариваешь, то вообще даже не думай об этом.
      – Я не смогу так. Это хуже смерти! Пусть лучше пристрелят…
      – Я тоже так думал поначалу, а потом понял: пока хоть какая-то надежда есть, что выберусь отсюда живым, буду делать все, чтоб выжить. Сдохнешь, и хана. К тому же не может такого быть, чтоб Россия Чечню отдала. Ведь сюда сразу эти гниды из НАТО полезут. Тем более что ты сам говорил про Дагестан. Так что, сержант, будем держаться.
      – Я не дам на себя ошейник надевать, – выдохнул парень.
      – Тогда сдохнешь, – буркнул Сергей. – А заодно и мне приговор подпишешь. Слышал, что этот дух говорил?
      Опустив голову, Николай глухо застонал.
      – Я первые дни даже плакал, – сказал прапорщик. – И легче становилось.
      Парень, обхватив голову руками, длинно выдохнул и чуть слышно замычал.
      Около крайнего дома небольшого поселка остановился запыленный джип. Из него выскочили Виктор и рослый молодой мужчина, который, шагнув вперед, пристально посмотрел на стоящую у двери невысокую худенькую черноволосую женщину в длинном, простого покроя платье. – Не все чеченцы одной кровью мазаны, – сказал водитель. – Есть и такие, кто еще в ту войну против Дудаева воевал.
      – Здравствуйте, – кивнул Виктор. – Иса дома?
      – Здравствуйте, – тихо ответила женщина и вошла в дом.
      – Похоже, весь поселок духовский, – усмехнулся рослый. – Их тут…
      – Заткнись! – резко бросил Виктор.
      Из дома вышел высокий, широкоплечий мужчина.
      – Иров? – удивленно посмотрел он на Виктора.
      – Здравствуй, Иса! – Шагнув вперед, тот протянул руку. Иса пожал ее. – Я к тебе по делу, – сразу начал Виктор.
      – Пойдем в дом, – пригласил Иса. – На улице разговаривать не надо.
      – Понимаешь, – входя, снова заговорил Иров, – у меня сына…
      – Сейчас все решим, – вновь не дал договорить ему Иса. Что-то сказал женщине и, открыв дверь, пропустил в комнату Виктора.
      – Если бы и Юрку вот так на Кавказе встречали, – горько сказал Виктор.
      – Чечня… – Рослый мотнул головой на смотревших на машину четверых мальчишек разного возраста, старшему было не больше двенадцати. – Понаехало их в Россию. Беженцы! – сплюнул он. – Наших там режут псы поганые, а мы их волчат выкармливаем. Они же стрелять учатся раньше, чем читать. Если наши первое слово «мама» говорят, то они, наверное, «секир-башка» лопочут.
      – Хорош тебе, – сказал водитель. – Думаешь, Иров поехал бы к таким? Вряд ли…
      – Так он скорей всего насчет выкупа приехал договариваться. Сказал бы, мы с парнями…
      – Хорош тебе! – снова бросил водитель. – Сейчас многие так говорят – мы бы их… – Он усмехнулся. – И ехали бы в Дагестан или в Чечню. Хренушки! Видел я, как ты со своими на митинге орал: «Давай оружие и отправляй нас в Чечню!» Если бы дали, то наверняка бы хрен кто из вас поехал. Те, что пальцы не ломают, поехали бы. Или те, у кого сыновья там…
      – Ты чего базаришь? – недовольно спросил рослый.
      – Знаешь, – вздохнул Иса, – я сам часто думаю о том, чтобы вернуться домой, на родину. Но идти с вами, солдатами, не хочу. Да и не возьмут. Я же в девяносто пятом воевал против Дудаева с Гантамировым. – Он снова вздохнул. – Его в тюрьму посадили. Как будто он деньги потратил. А ведь Гантамиров деньги на работников милиции тратил. На оружие… – Я приеду и все скажу, – прервал чеченец.
      – Ты согласен? – нетерпеливо спросил Виктор.
      – Думать буду, – ответил Иса. – Не потому, что помочь не хочу, а просто…
      – Все расходы я беру на себя, – напомнил ему Виктор. – И вообще…
      – Зачем ты так? – обиженно переспросил Иса. – Я помню хорошее. Ведь если бы не ты…
      – Мне больше не к кому обратиться. Юрку в армию я отправил. Мог откупить. И многие так делают. Но я решил – пусть растет…
      – Я завтра тебе все скажу, – заканчивая разговор, кивнул Иса.
      – Я не могу задерживаться, – вздохнул Виктор. – Танюша там с ума сходит. Так что я сейчас же еду назад. Ты…
      Докурив сигарету, Денис посмотрел на часы и зевнул. Выбросив окурок в открытое окно, повернулся к сидевшему рядом мордатому парню: Молодой, сдерживая ярость, рывком открыл дверцу и сел. Бульдог с облегченным вздохом последовал за ним.
      – Скоро? Мы уже…
      – Калмык, тебе бабки платят. Так что не гони лошадей.
      – Да я не намерен сидеть здесь до утра! – вспылил Калмыков. – Мне сказали, что заедем, пиво закинут, и все, – он рубанул рукой воздух, – назад. Так что сходи поторопи.
      – В натуре, – поддержал его сидевший у окна на сиденье для пассажиров скуластый мужчина в очках, – сходи, Молодой, поторопи их.
      Открыв дверцу, он вышел. Мордатый недовольно посмотрел на Калмыкова, но подчинился.
      – А чего я? – высказал он свое недовольство.
      – Топай! – угрожающе буркнул скуластый.
      Из открытых ворот высокого забора, окружающего коттедж, вышли трое мужчин и направились к машине. В руках двоих были небольшие чемоданы.
      – Куда их? – остановившись около Молодого, спросил первый.
      – В кузов, под яблоки.
      Двое с чемоданами пошли к грузовой «Газели». Поставив на землю чемодан, один из них приподнял край брезента и забрался в кузов.
      – Что за дела? – высунувшись в открытое окно, спросил Денис. – Кудрявый говорил, что здесь пиво будет. А тут…
      – За пивом на завод покатим, – небрежно бросил скуластый. – Там и загрузят. Так что давай!
      – А что в чемоданах? – перебил Калмыкова.
      – А это, – усмехнулся скуластый, – тебя никак не касается. Ты бабки за рейс получишь и будь доволен.
      – Что в чемоданах? – резко повторил вопрос Денис.
      – Да иди ты! – разозлился скуластый.
      Денис, крутанувшись на сиденье в его сторону, впечатал локоть в солнечное сплетение скуластого и, вскинув сжатый кулак, ударил тыльной стороной его по носу. Скуластый, хрипя, придерживаемый рукой Калмыкова, медленно опустился вперед и ткнулся лбом в крышку «бардачка». Денис, посмотрев в зеркало заднего обзора, криво улыбнулся и включил скорость. Повернув ключ зажигания, завел мотор. «Газель» рванулась вперед. Сзади истошно закричал выпавший из кузова Молодой. Проехав метров сто, машина остановилась. Из распахнувшейся дверцы вывалился скуластый и тяжело упал на землю. Дверца захлопнулась, и машина рванулась с места.
      – Куда он?! – заорал один из вышедших из коттеджа. – Там же товара на миллионы!
      – Нам-то что? – спокойно отреагировал второй. – Бабки получили. Это уже не наше дело.
      – Водила может адрес назвать! – крикнул третий. – Он, сука, запомнил…
      – Все будет нормально, – заверил их отряхнувший джинсы Молодой и побежал к поднимавшемуся с земли скуластому.
      Остановив «Газель», Денис забрался в кузов. Там стояли ящики с яблоками. Переставив три ящика, он увидел край чемодана. Вытащил его, открыл и выматерился. Чемодан был наполнен пакетами с белым порошком.
      «Похоже, влип, – думал Калмыков. – Наркота – это серьезно. Вот суки! И не заикнулся никто. Я бы не поехал. Поэтому и не говорили. – Вздохнув, Денис сел на ящик с яблоками и достал сигарету. Увидел идущий на скорости „опель-кадет“. – Похоже, неприятности начнутся сейчас», – буркнул он. Сунув руку в карман, вытащил пружинный нож. Отведя руку за спину, нажал кнопку. Иномарка, не снижая скорости, прошла мимо. Денис выматерился. Закрыл нож, сунул его в карман. Повернувшись, посмотрел в кузов и снова выругался. Задернул брезент, застегнул зацепы и пошел к кабине. Сел за руль, не закрывая дверцу, закурил. Увидел в зеркальце заднего обзора «Волгу» с шашечками, усмехнулся. Замигав правым поворотником, такси остановилось. Из машины выскочили Молодой и скуластый и бросились к кабине «Газели».
      – Долго же вы! – усмехнулся Денис.
      – Ты! – заорал Молодой. – Да я тебя!..
      Калмыков ногой отбросил его назад.
      – Хорош тебе, – недовольно буркнул скуластый.
      – Бульдог, – с дымом выдохнул Денис, – о наркоте разговора не было. Если бы я знал…
      – Поэтому и не сказали, – перебил его Бульдог.
      – Ставки повышаются, – пробормотал Денис. – Я имею в виду оплату.
      – Илья! – всплеснула руками пожилая женщина и заплакала. – Пару деньков побуду, – обрадовал ее Илья.
      – Теть Люсь! – улыбнулся Илья. – Слезы зачем? Я это. – Он осторожно обнял женщину за плечи и прижал ее к себе.
      – Илья, – шмыгнула она носом, – а я ведь похоронила тебя. Ты же как уехал…
      – Живой я! – прогудел Илья. – Можешь ущипнуть, если глазам не веришь. Ей-богу живой. – Отступив, треснул себя в грудь кулаком.
      – Илюша, – тетя Люся обвила его шею руками, – где же ты был? Ведь как мать похоронил, так я тебя больше и не видела. Писал бы хоть изредка. А то ведь как в воду канул. Пропал, и все.
      – Погоди, теть Люсь, ты, значит, деньги…
      – Получала каждый месяц. И все время из разных городов. Так деньги, они и есть деньги. Спасибо, конечно, но ведь хоть бы приписал чего.
      – Ну извини. Теперь обязательно буду приписывать что-нибудь. Да не мастер я письма писать, – вздохнул он. – Матери и то, сама знаешь, писал не часто.
      – Так я же не прошу у тебя подробностей. Жив-здоров, и все.
      – Ладно, теперь обязательно писать буду. Как сама-то? Сейчас вроде вам пенсию стали платить. А свет так же отключают?
      – Как зима подходит, так начинают. Мы уж куда только не обращались! За свет платим, а поди им докажи…
      – Это перед выборами коммуняки очки набирают. Мол, при коммунистах все со светом жили, а вот пришли к власти демократы…
      – Проходи, – сказала тетя Люся. – Я сейчас щец разогрею и курочку зарублю. Ты ведь погостишь? – с надеждой спросила она.
      Вскочив, Михаил рванулся к двери. Борис посмотрел в окно. Михаил подбежал к остановившемуся у почтового ящика почтальону. Через минуту Михаил вошел в дом. Сумрачно посмотрев на Бабича, махнул рукой и подсел к столу. – Я же просил! – Ухватив его волосы на макушке, Борис вскинул лицо Михаила. – Не вякай о Сережке. – Он ударил приятеля по уху и, отпустив, стремительно вошел в комнату. Михаил со стоном завалился на бок. Через несколько минут на крыльцо вышел Бабич. Придерживая ремень спортивной сумки, быстро спустился вниз по ступенькам крыльца и, не обращая внимания на мычавшего Михаила, аккуратно прикрыл за собой калитку.
      – Может, к Тоне съездим? – предложил Борис.
      – И что я ей скажу? – буркнул Михаил. – Она же хоть какую-нибудь весточку от Сашки ждет. Пусть в плену или в госпитале, но живой. А что я ей скажу? – Он замотал головой.
      – Но проведать все равно надо. А чтобы не волновалась, и соврать можно. Ложь во спасение даже Библия разрешает. Хотя, может, и нет. – Борис усмехнулся. – Вообще-то врать в данной ситуации нельзя. Но проведать необходимо. Давай Лехе позвоним и поедем. – Он встал и подошел к телефону.
      – Нет, – вздохнул Михаил. – Она в тебя поверила. А тут вдруг ты заявишься. Не надо…
      – Так даже если бы я и хотел ехать, – перебил его Бабич, – куда? Чечня все-таки не деревня с десятком домов. И как ты себе это представляешь? Повесим на грудь плакат, что ищем такого-то? Ты этого хочешь?
      – Тогда на кой хрен ты вякал: «Все будет хорошо»? А сам…
      – Тормози. Выходит, я еще и виноват? Нормально получается! – Бабич усмехнулся, взял со стола пачку сигарет и вышел на крыльцо.
      – Борис! – Опомнившись, Михаил рванулся следом. – Извини!
      – Проехали, – буркнул Бабич. – Зарок себе давал никогда никого не успокаивать. Потому что только хуже выходит. Тебя я понимаю, тебе хоть какая-то уверенность нужна. Ты вроде говорил, будто понял, что я так, для Тонькиного успокоения ляпнул, а сам…
      – Может, действительно поедем? – предложил Михаил. – Мы…
      – Куда? – перебил Борис. – Во-первых, Чечня большая. Я уже говорил. И второе: даже если бы и знали, где он, как мы туда попадем? Где-нибудь сцапают, и все. Пришьют нам статью соответствующую. Скажут, что мы приехали в Чечню за сто баксов в день с нашими воевать. И хренушки докажешь, что за сыном ты в Чечню двинул. Вообще-то тебе, может, и поверят. А меня с моей биографией точняком лет на пятнадцать упрячут.
      – С какой биографией? – не понял Михаил. – А… – вспомнил он. – Ты же сидел.
      – Я про себя правду и то не всю знаю, – ухмыльнулся Бабич. – Но одно знаю точно: я не дурак и не клиент психушки. Поэтому давай к вопросу о Чечне больше не возвращаться.
      – Тебе говорить легко! – закричал Михаил. – Твой сын дома! В вытрезвителе был! Ну так что?…
      – Заткнись! – угрожающе посоветовал Бабич. И указательным пальцем шлепнул себя по кончику носа.
      – Он, – уже зло продолжил Михаил, – в армию не пойдет. Откупишь. – И, ловя широко открытым ртом воздух, присел.

* * *

      – Как она? – кивнув на дверь, тихо спросил вошедший в прихожую четырехкомнатной квартиры Виктор.
      – Плачет, – шепнула невысокая пожилая женщина. – Все время телевизор смотрит. Вдруг, говорит, про Юру что-нибудь скажут. Ведь все-таки находят солдат. Вон вчера говорили о какой-то девочке. Ее…
      – Перестань, мама, – нахмурился Виктор. – Я же просил не давать ей смотреть репортажи из Чечни. Там показывают не только освобожденных. Вспоминают и тех, кого эти сволочи расстреливают. – Вздохнув, закурил. – Ничего не было? – взглянул он на мать. – Может, требование какое? Ведь чеченцы ради выкупа обычно держат тех…
      – Нет, – всхлипнула мать.
      – Перестань, – обняв ее за подрагивающие плечи, попросил он. – Все будет хорошо. Я обязательно верну Юрку.
      – Зачем ты отпустил его в армию?! – услышали они отчаянный крик Татьяны. – Это ты виноват!
      – Танюша! – Всплеснув руками, свекровь вошла в комнату. – Да разве так можно? Ведь Витя души в Юрке не чает. Он же ради него…
      – Зачем он его в армию отдал?!
      Сжав кулаки, Виктор вышел.
      – Привет, Иров, – поздоровался с ним пожилой мужчина в строгом костюме.
      – Здравствуйте, Валентин Семенович.
      – Я слышал, – сочувственно начал пожилой, – что…
      – Да! – резко прервал его Иров. – Только не надо избитых фраз: «Как же так…», «Не волнуйся…» и тому подобного. Не надо! – Мотнув головой, он быстро пошел вниз по лестнице.
      – Витя, – выглянув из квартиры, окликнула его мать, – ты куда?
      – В военкомат, – не останавливаясь, ответил он.
      – Да черт бы вас всех побрал! – Грохнув кулаком по двери, Михаил выскочил из кабинета. – Мне на хрен вы не упали! Гниды!.. Мой сын там! Ясно?! – Он ударил кулаком пытавшегося удержать его молодого мужчину в джинсах. Тот упал. Михаил, услышав сзади топот ног, развернулся и увидел двоих в камуфляже. – Вы бы в Чечню ехали! – бросаясь вперед, заорал Михаил. – Твое счастье, – услышал он тихий голос, – что сын в Чечне. Иначе бы… – Не договорив, державший его за руку поднял Михаила и подтолкнул к выходу.
      – Мы только оттуда, – буркнул первый.
      Увернувшись от удара Михаила, он легко завел его руку за спину и коротко подсек ноги сзади. Второй ткнул его носком в подколенную связку. Михаил опустился на колени и вскрикнул от боли в плече.
      В открытую рослым блондином дверь вошел Виктор. Выматерившись, Михаил, чтобы удержаться на ногах, сделал вперед несколько быстрых шагов. Обернувшись, хотел что-то сказать, но, снова выматерившись, махнул рукой и выскочил на улицу. – Раньше, если кто в армии не служил, – ворчливо проговорил сидевший на лавке пожилой мужчина в темно-синем пиджаке с орденскими колодками, – тот мужиком не считался. Армия раньше гордостью была. А теперь тамочки такое творится!.. Хотя сейчас на Кавказе молодцы солдатики и генералы – бьют супостатов.
      – Пацан его пропал, – отвечая на вопросительный взгляд Виктора, сказала молодая женщина. – Он уже несколько раз приезжал. Моему племяннику тоже в армию идти. Сестра с мужем испереживались оба.
      – Я ничего не думала, – опустив голову, тихо проговорила стоявшая у входа в отделение Антонина. – Просто обрадовалась, когда тебя увидела. И знаешь, – вскинув голову, обожгла стоявшего перед ней Бабича взглядом наполненных болью и отчаянием глаз, – не знаю почему, но иногда думала, что ты… – Ладно, – кивнул Алексей. – Билет возьмешь, зайдешь, скажешь. Я вечером и позвоню.
      – Тонь, – поморщился Борис, – с Сашкой все будет нормально. Это я тебе точно говорю. – Сунув ей в руку пакет, не прощаясь, быстро пошел по лестнице вниз.
      – Я верю тебе! – услышал он.
      – Пижон, – прошептал Борис, – на кой хрен пошел? Хотел прояснить! Дубоголовый фраеришка из пивной.
      Выйдя из здания больницы, он остановился, прикурил и пошел к воротам больничного комплекса. На улице стоял темно-красный «Москвич». За рулем сидел Алексей и читал газету. Борис открыл дверцу и сел. Аккуратно сложив газету, Алексей посмотрел на него.
      – Зря ходил, – понял он. – Не надо было.
      – Поехали ко мне, – буркнул Борис, – надо младшему игру «Футбол» купить. У него есть, но сломал. Может, еще что-нибудь. Так что сначала в Липецк, в магазин пофартовей. Давненько я пацанов не баловал.
      – Твой старший, – заводя машину, сказал Алексей, – говорят, в вытрезвителе был. Рановато он…
      – Разберусь! – недовольно бросил Бабич. – Он и домой уже пару раз навеселе приходил. Тут еще с армией этой… Верка хлопочет – вроде как хочет отмазать. По-моему, лучше бы шел. А то… – Не договорив, махнул рукой. – У тебя телефон Колькин есть, – вздохнул он, – ты позвони, пусть встретят. Я сегодня вечером в Москву поеду.
      – Эй! – Отверстие люка загородил плечами и лысой головой смуглый бородатый мужчина. – Гяуры, жрите! – Он с коротким смешком бросил вниз завязанный холщовый мешок и задвинул крышку люка. – Говорить – одно. Если так думать, то ради чего все это терпеть? Все-таки где-то там, – Локтев стукнул себя по груди, – надежда есть на то, что освободят нас. Тогда с ними и посчитаюсь.
      Локтев подполз по накрытым выцветшим ковром полатям, взял мешок, развязал тесемки и достал две лепешки и обмотанный старой телогрейкой помятый солдатский термос с чаем.
      – Давай поедим, – угрюмо проговорил он, – иначе ноги протянем. Нас все-таки хоть пару раз в день, но кормят. Я раньше у одного из этих гребаных полевых командиров был. Думал, кранты. Пару недель меня держали. Все трясли, может ли кто за меня заплатить. Когда поняли, что хрен чего с меня поймают, чуть не пришибли. Хорошо еще Ахмет, – он кивнул вверх, – хозяин, купил. А так бы…
      – Жжет, – потирая руками шею, буркнул Николай.
      – Первые дни и мне казалось, что ошейник все еще на шее, – согласился Сергей. – Потом вроде как ничего. Ты молодец, зубы сжимаешь, а молчишь. Я думал, сорвешься. Но молодец, держишься. Здесь у нас задача одна – выжить. Знаешь, если освободят меня, то как только чуть оклемаюсь, в самую «горячую точку» пойду. И бить буду гадов!.. – Он скрипнул зубами.
      – Ты же сам недавно говорил, – перебил Николай, – что хрен нас…

* * *

      Вскрикнув, черноволосая девушка упала.
      – Соглашайся, – усмехнулся в густую длинную бороду смуглолицый рослый мужчина в камуфляже, – а то разрешу своим джигитам с тобой поиграть. Думаешь, мы забыли, как твой братец с Гантамировым за русских собак воевал? Помним. Так что…
      – Лучше убей! – Она с ненавистью посмотрела на него.
      Он, гортанно рассмеявшись, поправил ремень короткого автомата.
      – Даю три дня, потом плохо будет. – Он быстро пошел к стоявшей рядом с колодцем белой «Ниве». Девушка плюнула ему вслед.
      – Малика, – плача, проговорила пожилая чеченка, – ведь убьют нас! Почему, за что?…
      – Лучше смерть, – поднимаясь, ответила Малика, – чем быть рабой у него. Им сейчас по шариату многоженство разрешено.
      – Тебе бежать надо. Я старая. Ты себя спасай. Беги, Малика! Я останусь, годы свое берут. Смерть на родной земле встретить хочу. А ты беги, – повторила она.
      – Я не оставлю тебя, – подойдя, обняла ее Малика.
      – Запомни, – жестко проговорил стоявший у двери Денис, – больше никогда ко мне не обращайся. Понял? – И, не дожидаясь ответа, громыхнул дверью. – Нет, – возразил Иван Викторович. – Если думаешь, что он где-то вякнет, то зря. Калмык не дурак и в суках не хаживал. Это я точно говорю. Тем более что у него рыльце, как говорится, в пушку. Да он и так бы об этом нигде не заикнулся. Ну а если вдруг, – он с шумом глотнул чай, – то это бездоказательно. Менты и так знают, что мы торгуем наркотой. Это в столице они берут тех, кто им не отстегивает. А здесь так, иногда для отчета возьмут пару-другую торгашей, вот и вся борьба с наркоторговлей. А Калмык молчать будет.
      – С ним нужно кончать! – красноречиво чиркнул себя по горлу вскочивший Александр.
      – Привет, Калмык, – услышал шагавший по тротуару Денис. Обернувшись, увидел подходивших к нему троих крепких молодых мужчин. – А что, – пожал плечами Денис, – пошли. Лично я «за» обеими руками. Но только навряд ли нам что выгорит.
      – Здорово, – кивнул он. Поочередно пожал всем руки. – Что за дела? – увидев смурное лицо рыжего верзилы, спросил он.
      – У Бордового племяша хлопнули, – буркнул черноволосый амбал. – Похоронка пришла. Сеструха его в панике, сердце схватило. Вот мы и топаем в военкомат. Пусть нас туда отправят. На кой хрен пацанов в Дагестан слать? Да еще того и гляди наши в Чечню войдут. Ведь не будут же на берегу Терека стоять. Сто процентов – в Чечню эту гребаную пойдут. Пусть и нас шлют. Нам много не надо, – он оскалился в усмешке, – автоматы и патроны. Остальное сами себе найдем. И воевать умеем, Афган прошли. Вон Толя и в Грозном был, – мотнул он головой на крепко сбитого мужчину со шрамом на лбу. – Отметину ему духи оставили. Нет желания? – спросил амбал. – Ты же все-таки в разведвзводе ВДВ служил, старлей. Так что, может…
      – Читал я, – не дал договорить ему Денис, – предлагают службу в «горячих точках» по контракту. Но особо подчеркивают, чтобы несудимы были.
      – Нам на кой хрен какие-то контракты нужны? – усмехнулся Бордовый. – Мы по своей инициативе. Вроде как вольнонаемные. Опыт у всех имеется. Кроме войны, мы еще и с ментами бодались. А ОМОН покруче басаевских боевиков будет. И то сколько раз пальцы обсасывали. Это в кино они раз – и в кутузку. Так что воевать мы умеем. Я бы на месте Путина набрал бригаду в лагерях. И эту Ичкерию гребаную месяца за три на уши поставили бы. Ведь сколько нашего брата за колючкой парится! Я про «афганцев» базарю. Да и еще парней полно. Ведь после Чечни в лагеря многие и угодили. Наверняка есть указ такой: кто умеет воевать, автомат в лапы – и вперед, за родину.
      – Ты чего, тетя Люся? – хмуро поинтересовался лежавший на полу и поднимавший штангу Илья. – Иса! – гаркнул Илья. Кавказец, вглядевшись, с улыбкой кивнул. Илья быстро подошел к нему. Они обнялись.
      Всхлипнув, тетка промокнула глаза передником. Илья встал.
      – Что случилось-то?
      – Да вон, – она мотнула головой в окно, – сосед… Пашка. Собака у него. Опять уток подавила. Я ему уж говаривала: если ты…
      – А он чего?
      – Так обматерил с ног до головы, – всхлипнула тетка. – И такая я, и сякая.
      Илья натянул олимпийку, сунул ноги в кроссовки и шагнул к выходу.
      – Илья, – опомнилась тетя Люся, – постой! Не надо с ним связываться. У него друзей в милиции полно. – Догнав, она схватила племянника за руку.
      – Все будет нормально, – улыбнулся Илья. – Мы с Пашкой старые друзья-приятели. Все будет хорошо. – Он осторожно освободил руку.
      – Илюша, – недоверчиво воскликнула тетя Люся, – не ходи! Слышишь? – Она бросилась следом.
      – Все будет нормально, – повторил племянник и вышел.
      – Илюша! – Догнав, женщина загородила ему дорогу. – На кой тебе этот супостат нужен? Ну их, этих уток! – Она замахала руками.
      – Хорошо, – легко согласился Илья, – только…
      – Пойдем в дом, – взяв его за руку, умоляюще проговорила тетка, – чайку попьем. У меня же там чайник включен.
      У калитки остановился «уазик». В открытую дверцу вылез рослый горбоносый смуглолицый мужчина.
      – Хозяйка, – попросил он, – не дадите воды?
      – Гниды поганые! – зло процедил, покосившись в сторону двух остановившихся джипов, Николай. – Видишь, – прошептал Локтев, – это с тобой должны были сделать. Но машины какие-то братья пригнали. Они, видать, в верхах. Я же говорил, не вякай! – Сергей, сплюнув, отошел.
      – Тсс, – предостерег ковырявшийся в двигателе «ауди» Локтев. – У них и так настроение подавленное. Если что услышат – забьют.
      Вышедшие из машин шестеро молодых, увешанных оружием бородачей, громко переговариваясь, направились к дому, откуда вышел хозяин. Увидев у машины двух русских, один, остановившись, что-то крикнул, неуловимо быстрым движением сорвал с плеча автомат и направил на них ствол. Локтев, в прыжке сбив на землю Николая, прикрыл его собой.
      – Козлы русские! – насмешливо проорал автоматчик. – Скоро мы вас и всех ваших родственников обратим в настоящую веру. Козлы!
      – Дух! – неожиданно вывернувшись из-под Локтева, крикнул Николай и рванулся к остановившимся бородачам.
      – Стой! – завопил Локтев.
      Сержант, остановленный прикрепленной к ошейнику цепью, захрипел. Вцепившись руками в широкий, сдавливающий шею железный обруч, заорал:
      – Иди сюда, дух! Иди, сука! Ну!
      Бородачи, расхохотавшись, неторопливо пошли к рвущемуся в их сторону парню. Локтев бросился вперед.
      – Хватит! – обхватив плечи парня, прошипел он. – Убьют. Хватит. Слышишь? Убьют…
      – Не трожьте его, – бросил стоявший у ворот дома Ахмет. – Они машину братьев Дакаевых делают.
      Этих слов хватило, чтобы бородачи остановились. Перестав усмехаться, угрожающе уставились на Локтева, тащившего назад упиравшегося парня. Хозяин что-то гортанно и коротко крикнул. К русским бросились четверо крепких молодых мужчин. Сбив прапорщика и сержанта на землю, начали избивать обоих ногами.
      – Не сопротивляйся, – успел сказать Николаю Сергей, – иначе убьют.
      Хозяин снова дал команду. Чеченцы отошли. Бородачи, окружив старика, начали возбужденно говорить. Тот, махнув рукой, вновь что-то крикнул. Четверо чеченцев быстро пошли во двор. Открыв одну из пяти ям, вытащили изможденного человека в лохмотьях. Быстро и умело растянули на земле. Ноги и руки прикрепили сыромятными ремешками к вбитым в землю колышкам. Двое, посмеиваясь, взяли кнуты и начали методично хлестать по обнаженной спине извивающегося человека. Очень скоро его спина была иссечена кровавыми рубцами. Он затих и уже не вздрагивал при ударах и не издавал ни звука. Хозяин и бородачи вошли в дом.
      Николай не отрываясь смотрел на засеченного кнутами мужчину.
      – Нет, – прошептал он, – нет! – Попятился назад и, споткнувшись, упал на спину. Перевернулся на живот, закрыл лицо руками, навзрыд заплакал.
      – Перестань! – Локтев дотронулся до подрагивающей спины парня. – Пойдем работать. А то сейчас и нам достанется. Пошли. – Прапорщик силой попытался поднять Николая.
      – Не хочу! – вырываясь, закричал тот. – Не буду! Пусть убивают!
      – Хорош! Не будь бабой! Выжить надо! Слышишь, ты, сопляк! Школьник, твою мать! Пошли работать. Я жить хочу, и ты жить должен. Хотя бы для того, чтобы рассказать об этом, – гораздо тише сказал Локтев. – Дай Бог, доведется с них шкуру спустить! Долг, он платежом красен.
       В ходе специальной операции на территории Чеченской Республики были освобождены трое западногерманских журналистов…
      – Зачем? – Малика, вздохнув, махнула рукой. – Неужели ты думаешь, что шариатский суд защитит нас, мама? – Перестань! – перебила мать. – Об этом знают очень немногие. К тому же если бы хотели отомстить, давно бы убили.
      – Мы чеченки, – сказала мать, – и живем, как положено по нашему закону.
      – Ты забыла, – негромко проговорила Малика, – что Иса воевал против Дудаева. И значит, он предатель. А шариат разрешает кровную месть. И наверняка кто-то…
      – Да? – отозвался на требовательный стук в дверь Михаил. – Я готов идти с тобой, – сказал Михаил.
      Дверь открылась, и вошел рослый блондин. Остановившись на пороге, осмотрел грязную комнату с простенькой мебелью.
      – Чего тебе? – по-своему поняв его взгляд, приподнялся Михаил.
      – Жуков Михаил ты? – перебил блондин.
      – Ну! – Встав со стула, схватив бутылку за горлышко, Михаил шагнул к нему. – А ты кто такой?…
      – Подожди снаружи! – войдя в комнату, приказал блондину Виктор.
      Блондин, бросив на него взгляд, хотел возразить, но, тут же передумав, вышел. Дверь оставил открытой.
      – Меня зовут Виктор Иров.
      – И что? – спросил Михаил, по-прежнему держа в руке бутылку.
      – У меня сын пропал.
      Прерывисто выдохнув, Михаил опустился на стул и разжал пальцы. Бутылка, стукнувшись об пол, откатилась в сторону.
      – Я знаю, – подойдя, Виктор сел на табурет, – что твой сын тоже… – Не договорив, махнул рукой.
      – Выпей, – наливая в два стакана водки, сказал Михаил.
      – Я приехал к тебе не пить! – отрезал Иров. – Тебе, как и мне, нужна помощь. На государство надежда слабая. Я хочу послать людей в Чечню, надеюсь, через день-два мне ответят.
      – Подожди, – Михаил опустил стакан, – но ведь…
      – У меня есть знакомый чеченец, – перебил Виктор. – Он хороший человек, я его давно знаю. Он воевал с дудаевскими боевиками на стороне русской армии.
      – Они, гады, наших парней убивают! А ты, – Михаил саданул кулаком по столу, – говоришь, что он хороший!
      – Тогда нам не о чем говорить! – Поднявшись, Виктор шагнул к двери.
      – Погодь! – Михаил вздохнул. – Сядь. Может, конечно, я и не прав. Ничего понять не могу. Для меня сейчас все чеченцы, да что там чеченцы, – еще раз вздохнул, подрагивающими пальцами вытащил из пачки сигарету, – все кавказцы на одно лицо. Я как увижу кого из них, так бы… – Сжав кулак, снова ударил по крышке стола.
      – Я понимаю тебя, – кивнул Виктор. – Но если так думать, то и надеяться не на что. Ведь ты, наверное, слышал, что немало пленников освобождают, и утверждают, что без выкупа. Выкуп, конечно, кое за кого и платили. Например, за группу НТВ с Масюк выплатили определенную сумму. Об этом говорили. А других действительно освобождают. В Чечне есть люди, которые понимают, что без России…
      – Ну ее к лешему, – перебил Михаил, – политику. Она уже вот где сидит! Мне сейчас на все плевать, только бы с Сашкой все обошлось. Я даже готов и за них, этих гребаных ваххабитов, воевать, если бы был уверен, что Сашку домой отпустят. И обрезание сделал бы, и…
      – Ты служил в армии? – спросил Виктор.
      – Ага, в Афгане был. Восемь месяцев. Пехота. – Михаил хмуро улыбнулся.
      – Я предлагаю тебе отправиться в Чечню. Поведет нас Иса. Он чеченец, и у него там есть хорошие знакомые. Найдем еще несколько человек. Таких, кто умеет воевать и кто за деньги готов рискнуть. Как ты на это смотришь?
      – Да я хоть сейчас! – вскочил Михаил. – Я…
      – Сейчас рано, – остановил его Виктор, – потому что мы не знаем, где наши сыновья. Придется выждать. Думаю, скоро обязательно что-нибудь пришлют из Чечни. Если потребуется выкуп, я заплачу, рисковать жизнью сына не стану. Но скорее всего в это дело вмешается ФСБ. И тогда ни о каком выкупе речи быть не может. Я слышал, что власти не выкупают заложников. За генерала Шпигуна бандиты требуют семь миллионов долларов. За солдата – от пяти до десяти тысяч. Я бы заплатил. Продал бы все, что есть. Но бывают случаи, когда и выкуп отдается, а заложник не возвращается.
       По мнению заместителя главного военного прокурора генерал-полковника Ю. Демина, нужно разорвать порочную цепочку: захват заложника – уплата выкупа. Необходимо внести изменения в УК РФ и Кодекс об административных нарушениях. Их суть – запретить вступать с похитителями людей в отношения купли-продажи. Причем как официальным, так и частным лицам. За попытку заплатить выкуп – строжайшая ответственность! К самим похитителям людей применять силовое воздействие, не исключая оружия. Когда бандиты поймут, что выкуп им платить не будут, тогда у них не будет и стимула к захвату заложников…
      – Лады, – кивнул Илья. – Собственно, я давно хотел контрактником уйти. Но армия есть армия, а я отвык от таких вещей, как «приказы не обсуждаются, а исполняются». Однако желание проверить крепость костей чеченских боевиков имеется. Тем более ты говоришь, он заплатит неплохо. Так что я готов. – Я сигарет пойду куплю. – Илья вышел из машины.
      – Но ведь там и убить могут, – сказал Иса.
      – Убить сейчас могут и в родном подъезде. Дадут по черепу сзади пацаны-соседи, и пишите на могиле фамилию.
      – Я поэтому к твоей тете и заехал, – признался Иса. – Тоже давно хочу на родину попасть. У меня же там родня осталась. Последнее время не пишут. Предлагал знакомым чеченцам, никто не хочет возвращаться. Вернее, желают все, но хотят сделать это, когда российская армия в Чечню войдет…
      – Понятное дело, – насмешливо согласился Илья. – С армией – оно легче.
      Иса обиженно покосился на него, но промолчал.
      – А кто этот деятель, – спросил Илья, – который готовит поход? Ведь насколько я знаю, у многих детей крадут. Уж про солдат молчу. Вон Шпигуна – генерала, а прямо с самолета утащили. И тишина. Надо было сразу авиацией Чечню пропахать…
      – Кроме Басаева с Радуевым, – недовольно перебил Иса, – там полно хороших людей, которые сами мучаются от ваххабитов. Так что им повезло, что не такие, как ты, эти вопросы решают.
      – В том-то и беда! – усмехнулся Илья. – Мы решаем, а они, духи, людей воруют и дома рвут. Твари паскудные! Все, иду с тобой! Даже за просто так! Я видел дом на Каширском… – Он скрипнул зубами. – И женщин, которые в истерике бились, и детишек… – Не договорив, шумно выдохнул и закурил.
      Иса бросил на него быстрый взгляд. Включив левый поворотник, завернул к заправке.
      – Вот падлы! – недовольно говорил Бордовый. – «Вы судимы, – передразнил он кого-то. – На этот счет имеется строгое указание», – тем же равнодушно-казенным тоном продолжил он. – Гребни долбаные! Мы же умеем воевать! А вы, гниды, пацанят гробите. Пацан только автомат увидел, а его в «горячую точку». Падлюки! – Он сплюнул. – Забыли, – буркнул Гиря. – Сейчас ловим тачку и в деревню, к матери Калмыка.
      – В натуре! – поддержал его Анатолий. – С фашистами бодались, и то штрафные роты были. А сейчас вроде демократия. А мы как были – отойди, не трожь, – криво улыбнулся он, – так и сдохнем, в стороне или в зоне. Мало им того, что многие после Афгана и Чечни в лагеря попадают. Война, она свой отпечаток накладывает. Среди ментов сразу узнаешь того, кто там был. Они жестче намного и решительней. Суки!
      – Мужики! – мотнул головой Бордовый. – Дух. Сукой буду, чеченец! Он, дух, наверное, после Буденновска здесь окопался. Тайный агент этого козла дудаевского, Радуева.
      – Чечен, – буркнул Анатолий. – Я их, козлов, сразу срисовываю.
      – Пошли, – усмехнулся Бордовый, – он нам сейчас…
      – Хорош вам! – Денис попытался остановить приятелей. – Мы же не они. Это в Чечне, как увидят русского, так все – секир-башка и ухо на цепочке на грудь. Может, мужик сам горя от этих ваххабитов гребаных хапнул. Пошли отсюда! – Он шагнул к остановке.
      – Мы с ним сейчас проведем беседу, – ухмыльнулся Анатолий, – про знакомые места перетрем. Я же помню Минутку… Вот, – он коснулся шрама на лбу, – на всю жизнь отметина. И захочешь – хрен забудешь!
      – Да хорош вам, – вновь попытался остановить их Денис. – Пошли…
      – Земеля, – громко обратился к усаживавшемуся за руль Исе Бордовый, – погодь-ка, базар на тыщу зелени есть.
      – Некогда мне, мужики, – с сожалением отозвался Иса, – по делу тороплюсь.
      – Вот дух, – подходя и останавливаясь перед машиной, усмехнулся амбал, – по-русски вполне сносно базарит. Точно агент радуевский. Не ты в столице дома в воздух поднял? – серьезно спросил он.
      – Да вы что! – Иса вышел из машины.
      – Он, дух, – подходя, усмехнулся Бордовый. – Его не узнал? – мотнул он головой на Анатолия. – Не ты его там огулял?
      – Перестаньте, – обиделся Иса, – я… – Он тут же отбил удар Бордового и отскочил в сторону. На него кинулся Анатолий.
      – Тормози! – Подскочив, Илья отбросил его в сторону. – Ты чего, Гиря, – обращаясь к амбалу, крикнул он, – охренел?!
      – Богатырь, – шагнув вперед, враждебно сказал Гиря, – отвали! Он, сука…
      – Я с ним в Афгане был! – перебил Илья. – Понял? Он мне шкуру под Кандагаром спас. Ты чего, офонарел? Короче, вот что, мужики, – угрожающе сказал он, – базарить с вами некогда. Так что давайте разойдемся по-хорошему.
      – А может, мы не желаем? – вызывающе бросил Бордовый. – У меня племяш в этой гребаной Чечне…
      – Хорош тебе, – с опаской поглядывая на начинавшего злиться Илью, остановил его Гиря. – Богатырь свой мужик. Он знает, что базарит. Просто у него в Чечне…
      – Расстались, – буркнул Илья.
      Иса подошел к машине, сел за руль.
      – Нет желания в Чечню съездить? – насмешливо поинтересовался Илья. – А то давай с нами. За компанию.
      – Мы в военкомат ныряли, – поморщился Бордовый, – нас там на хрен послали. Указание у них.
      – А ты с нами без указаний, – серьезно проговорил Богатырь. – Можно и заработать прилично. Вы же крутые, как поросячьи яйца, – усмехнулся он. – Может, и самого Басаева повяжете. Так как, – осмотрел он всех, – есть желание?
      – Хорош тебе, – бросил Гиря, – не держи нас за чертополохов! А за него, – кивнул он на Ису, – извини. Просто настроение…
      – Пока! – Махнув рукой, Илья стал садиться.
      – Земляк, – подошел к машине Денис, – ты всерьез про Чечню или…
      – Серьезней некуда, – буркнул Илья. – Отвали.
      – Ты насчет подработать заикался. – Денис не дал ему закрыть дверцу. – Может, все-таки перетрем рамс? Я в Афгане тоже был. Старлей разведвзвода. Сейчас настроение такое, что готов куда хочешь двинуться. Тем более если платят. Так как?
      – Отвали, – повторил Богатырь. – Нам некогда…
      – Он в натуре старлей ВДВ! – видимо, услышав разговор, крикнул Гиря. – Вместе с ним были. Лихой мужик!
      – Садись, – неожиданно для Богатыря сказал Иса Денису.
      – Он пытался их остановить, – пояснил он удивленно посмотревшему на него Илье. – Тем более решать не мы будем. Садись. В конце концов, если не подойдешь, обратную дорогу оплатим.
      – Ты чего, – спросил Илья, – охренел?
      – Я ему верю, – сухо ответил Иса. – По глазам видно – настоящий мужчина.
      – Сейчас, – кивнул Денис.
      Подойдя к Гире, он быстро проговорил:
      – Скажи матери, что я в командировку уехал. На месяц. А может, и раньше вернусь.
      – Ты чего, – поразился Гиря, – по натуре с ними катишь?
      – Да шутка насчет Чечни, – засмеялся Денис, – просто мужикам водила запасной нужен. До Питера идут. В общем, съезди и матери скажи.
      – Сейчас сгоняю, – по-прежнему с удивлением глядя на него, кивнул Гиря.
      Денис, пожав руки приятелям, быстро пошел к машине.
      – У него что, крыша поехала? – вслед тронувшемуся «уазику», спросил Бордовый.
      – В натуре! – усмехнулся Анатолий. – Что-то непонятно. Куда они катят?

* * *

       В настоящее время население Чечни, по разным оценкам, составляет примерно от пятисот до восьмисот тысяч человек. Сколько чеченцев проживает за пределами Ичкерии, в России, неизвестно. По данным столичных властей, в городе насчитывается пять тысяч шестьсот чеченцев (официально зарегистрированных). Род их занятий в Москве самый разнообразный. Есть и ученые, и артисты, и бандиты. По данным РУБОПа столицы, бандиты, начавшие свою деятельность в Москве с рэкета кооперативов и краж автомобилей, посолиднели и установили определенные отношения с рядом банков и коммерческих предприятий. Последние события негативно повлияли на «ичкерийский бизнес». Даже давние партнеры чеченцев после чудовищных взрывов не хотят с ними иметь дела.
      – У тебя с башкой порядок? – спросил Илья сидевшего на заднем сиденье Дениса. – Ни с того ни с сего… «Когда все увижу, тогда и пить буду».
      – Я слышал, – кивнул Денис, – как и что ты говорил. Сразу понял – не шутишь. К тому же еще не ясно, подойду ли я вашему хозяину. Может, забракует. Только необходимо небольшое уточнение: вы не вербовщики от Басаева?
      – И все-таки с башкой у тебя явные нелады, – вздохнул Илья.
      – Извини, – улыбнулся Денис.
      – А ты что, – опомнившись, внимательно всмотрелся ему в лицо Илья, – мог бы и за Басаева?…
      – Если меня наниматель отчислит, – буркнул Калмыков, – я тебе за эти слова пару раз врежу. Так что больше о таком даже не заикайся. А то…
      – Понял, – спокойно отреагировал Илья.
      – Ты в Афганистане где был? – обратился к Денису Иса.
      – В основном в Айбаке. В Хульме бывал. В Пули-Хмури в засаду попали. Месяц госпиталя – и домой. Не доехал, – он криво улыбнулся, – с товарищами из МВД поскандалил. Шесть получил – и в лагерь. Правда, под амнистию попал. – Калмыков только сейчас понял, что дело, кажется, действительно серьезное. Скорее всего кто-то набирает группу для освобождения родственников. Ему и раньше такое предлагали. Но он отказывался. Во-первых, Денис совсем не знал Кавказа. А идти в Чечню, в которой вот-вот вспыхнет война, – дело безрассудное. Там свой язык и свои обычаи. Тем более что многие говорят просто: хочешь увидеть ад при жизни, поезжай в Чечню или хотя бы на границу с ней. Но Денис прекрасно понимал, что Иван Викторович просто так его не отпустит – ведь он знал о наркотиках. И если случайно на этот канал выйдет милиция, крайним пустят его. Именно это и подтолкнуло его. И вот сейчас, сидя в машине с немногословным чеченцем и здоровенным Ильей, он решал, как быть: соглашаться или нет?
      – Спали вместе с детьми, – хмуро говорил сидевший за рулем молодой мужчина. – Первое время дежурили. Потом как-то стихло все. Но каждую ночь страх брал. Как зубная боль. Твари! Взрывали бы милицию, армию. Вроде как война идет. А что же вы, суки, мирные дома взрываете? – Взяв сигарету, мужчина прикурил и коротко выматерился. – Дато лучше поймет, – улыбнулся Борис. – А как Светлана Васильевна? Отличная женщина. И лет порядочно, и держится молодцом. Я картошки ей потом привезу. Я же не из деревни сейчас. Зимой нарисуюсь, обязательно привезу.
      – Джигиты! – насмешливо бросил сидевший рядом Бабич. – Привыкли, гниды, беременными бабами да детьми прикрываться. Вот и подкупают каких-нибудь паскуд из русских или хохлов. Их же в Чечне против наших полно воевало. И сейчас вон гниды какие-то из военной организации тренируются. Так и заявляют: готовимся к войне с русскими. Кстати, вполне возможно, что все это по подсказке Усамы бен-Ладена. Говорят, Штаты за его голову десять миллионов зелени дают. Мы перетирали этот вопрос с мужичками. – Он рассмеялся. – По бухе вроде все собрались, а на трезвую голову руками замахали – мы его и не увидим, нас разберут по запчастям и скормят шакалам. Базар идет – за череп Басаева тоже неплохие бабки обещают. Но это базар. Я в библиотеке газеты смотрел, нет нигде такого заявления. А так бы можно было рискнуть. Чем так жить, копейки считать, лучше рискнуть по большому счету. Что выцапать его удастся, конечно, маловероятно, но чем черт не шутит, пока ихний Аллах спит. Тем более, говорят, сейчас у них и с Аллахом проблемы. Я слышал, что большинство мусульман ваххабизм не признают.
      – Ты, похоже, – взглянув на Бабича, сделал вывод водитель, – действительно в Чечню собрался. И когда отправляешься?
      – Было желание, – засмеялся Борис, – когда по десять тысяч баксов обещали. Но подтверждения этому я не нашел. А так бы рванул. Пусть надежды – один процент из ста, что повезет. А даже если и Басаева не увижу, то, прежде чем мне голову отрежут, я как минимум человек пять на тот свет отправлю. Годы свое берут, – он вздохнул, – а умирать медленно скучно. Не для меня это. Ведь еще лет десять – и аут. Там заболит, там кольнет. Тем более с моими травмами. Но и задарма тоже не полезу.
      – Сейчас заскочим за Ларисой и Николаем, – сказал водитель. – Колька вчера вечером приехал и встал – масло погнало.
      – Лариска замуж еще не вышла? – улыбнулся Бабич.
      – Тебя дожидается, – рассмеялся водитель.
      – Вань, – насмешливо поинтересовался Борис, – а что ты вроде как шепелявишь?
      – Так зубы вставить решил. Все уже достали этим: «Сухариков не хочешь, Иван, пожевать?» – беззлобно вспомнил он чьи-то слова.
      Борис рассмеялся.
      – Мне Дато нужен, – объясняя причину своего приезда, сказал он. – Да и с Леваном…
      – Леван уехал, – перебил Иван. – Он в Тбилиси сейчас. Вроде как вернуться хотел. После взрывов здесь менты давай шерстить всех кавказцев, а у Левана прописки нет. И денег таких, каждому менту давать, тоже. Он и уехал.
      – Так мы сейчас куда? К Левану на квартиру?
      – Там Дик живет. А сейчас мы за Ларисой, а потом за Николаем. Дато приболел. Появится или нет, не знаем. Но позвоним. Георгий должен приехать. Может, с ним обсудим.
      – Ну что же, – кивнул Виктор, – значит, поедете. Но некоторое время придется подождать. Жить будете у меня в загородном доме. Работа серьезная, и, надеюсь, оргий устраивать вы не будете… – Пока! – увидев вышедшего на балкон третьего этажа Виктора, кивнул Михаил и пошел к подъезду.
      – Не держите нас за пионеров, – усмехнулся Илья, – которые в «Зарницу» поиграть решили. Значит, вас устраивают все?
      – Да, – кивнул Виктор, – вас трое и нас двое. Пять человек. Больше не надо. Цена – по пять тысяч долларов после возвращения. Если меня там убьют или мы не найдем никого, деньги все равно будут выплачены. Все, что связано с экспедицией – я говорю о расходах, – беру на себя. Вы составьте список необходимого, выработайте примерный маршрут. Дней десять в запасе у нас точно имеются.
      – А второй кто? – спросил Денис. – Он хоть пистолет в руке держал когда?
      – У него сын там, – хмуро ответил Виктор. – Если у тебя будет ребенок, поймешь, что отец испытывает, если тот попал в беду. Поверь…
      – Но в Чечне не убитый горем отец нужен, – перебил Денис, – а человек, который умеет воевать. Понадеешься на него, а он лох. И все, чеченцы нам уши и головы для коллекции отрежут.
      – Он прав, – согласился Иса. – В таком походе одной ненависти и желания спасти ребенка мало.
      – Он воевал, – сказал Виктор, – прапорщик мотопехоты.
      – Не бог весь кто, – вздохнул Денис, – но то, что прапорщик да еще «афганец», обнадеживает. Вы его к нам привезите, все-таки лучше друг друга узнаем и посмотрим, что он умеет.
      – У него жена в больнице, – сказал Виктор. – Но приезжать будет каждый день со мной.
      – А вы сами? – рискнул спросить Калмыков. – Тоже?…
      – Да. У меня есть опыт. И в оружии толк знаю. Имею седьмой дан коричневого пояса по карате. Мастер спорта по рукопашному бою. Умею водить автомобили всех марок и категорий. Вопросы еще есть?
      – Хотелось бы второго увидеть, – сказал Илья.
      – Вот он. – Виктор кивнул на остановившийся во дворе темно-красный «Москвич».
      – За тобой заехать? – спросил Алексей выходившего из машины Михаила.
      – Не надо, Виктор отвезет. Ты куда сейчас?
      – Борис позвонил, – ответил водитель. – Он из Москвы возвращается. Вернее, приехал. Сам знаешь, – улыбнулся Алексей, – когда деньги у него появляются, он не успокоится, пока их не потратит. Потом снова начнет добывать.
      – Господи, – плача, прошептала Антонина, – пусть с Сашей все будет хорошо! Господи!.. – Она перекрестилась. – Дума тем и славится, – отозвалась та, – что только говорит. А необходимо что-то делать. Вот когда в Думу придут люди, которые будут заинтересованы в том, чтоб в России все стало лучше, тогда и будет толк. И дай Бог, чтобы это случилось.
      – Тоня, – обратилась к ней лежавшая на соседней кровати женщина, – все будет хорошо. Ведь говорят, что многих освобождают. Вона вчерась показывали двух девочек маленьких. Изверги эти чеченцы! Бомбу на них скинуть, чтоб знали.
      – Но ведь не все они такие, – сказала другая соседка. – Нельзя по одному десятку, даже по одной тысяче судить обо всем народе. Во время Отечественной ведь сколько немцев не приняли фашизм, Гитлера. А тут…
      – Да отделить их всех! – горячо проговорила третья. – Пусть сами с собой разбираются – воруют друг друга или горло режут. Вон Белоруссия отделилась, а теперь снова с Россией объединиться хочет. Вот так и чеченцам сказать: или…
      – Если дать Чечне независимость, – не дала ей договорить вторая, – то там сразу обоснуется НАТО. Поэтому наши и вводили войска в Афганистан. Кавказ – лакомый кусок для НАТО. Тогда уже прямо на нашей территории будут их военные базы. А с вашим сыном, Тоня, все будет хорошо. Он обязательно вернется. Сейчас постоянно передают, что кого-то освободили. И опять-таки при содействии чеченцев. При любом режиме в стране есть настоящие патриоты, которые делают все возможное, чтобы власть на их родине вошла в нормальное русло.
      – Вам, Ангелина Николаевна, – сказала лежащая у окна женщина, – в Думу надо. Как говорите!..
      – Что? – поразился сидевший рядом с Алексеем Борис. – В Чечню? Он, видно, решил Тоньку добить. Мало того, что с Сашкой такое, еще и Михаил в пекло отправляется. Лихо! – Типун тебе на язык! У меня Сережку, может, в армию загребут. Если что-то подобное случится, значит, ты накаркал. Сплюнь, – попросил Борис. – Я в приметы слабо верю, но все-таки. Не остановятся наши в Дагестане, – сказал он после паузы, – кончать будут с этими ваххабитами.
      – Он в военкомате, – притормаживая перед светофором, сказал Алексей, – скандал устроил. А туда как раз этот мужик приехал. Он какой-то предприниматель. В общем, денежный человек. Он и нашел Мишку. У него тоже сына взяли. Так что…
      – Может, и Сашка, – перебил Борис, – и сын этого туза трупы. Ведь ребята пропали без вести. Я, конечно, понимаю – ради своих сыновей на что хочешь пойдешь. Но вот так, в атаку – дурость. Они что, так вдвоем и решили Грозный штурмом брать?
      – У Ирова, – вспомнил фамилию предпринимателя Алексей, – какой-то чеченец знакомый есть, чуть ли не друг. Вот он и поведет группу. Мишка говорил, что трое приехали. Чеченец и еще двое. Все «афганцы». Иров им вроде по пять тысяч долларов обещает. Правда, нет – не знаю…
      – Пять тысяч зелени? – удивился Борис. – За такие бабки, пожалуй, можно полюбоваться пейзажами Ичкерии. Давай меня к Мишке.
      – Его сейчас нет, он на военном совете. Но к вечеру вернется.
      Бабич расхохотался:
      – Нормально сказано – военный совет. Послушать бы, о чем они там совещаются!
      – Зря ты так, – заметил Алексей. – У Мишки и Ирова сыновья пропали. Они сейчас что-то решают, Мишка пить бросил. Вроде даже ожил как-то. Я представляю, что было бы с ним, если б не Иров. А Мишка, слава Богу, очухался. Он настроен на то, что сможет найти и спасти Сашку.
      – Да ты только подумай – куда они пойдут? Даже если оттуда придет какое-то письмо или кассета, то наверняка там не будет обратного адреса. Сейчас вся почта с Кавказа под жесткой цензурой. Многие кассеты до родителей не доходят. Они по-другому теперь делают – приедет какой-нибудь посланец и популярно объяснит: вы нам – деньги, мы вам – сына, а если с моей головы упадет хоть волосок, ваш сын потеряет голову. И что? – Он усмехнулся. – Тем более сейчас санитарный кордон вокруг Чечни создают. А если отдавать бабки, можно ни с чем остаться. Тут приходится надеяться только на государство. Все-таки освобождают кое-кого.
      – Тебя бы на его место, – буркнул Алексей.
       В Дагестане к русским военным отношение самое благожелательное. Стоило начаться вооруженным вылазкам чеченских боевиков, как в Махачкале местные жители отловили и избили всех местных «бородачей»-ваххабитов, а их литературу уничтожили. Саудовская Аравия и другие богатые арабские страны Персидского залива вкладывают средства в продвижение идей ваххабизма в мусульманские республики России и СНГ. На эти деньги строятся мечети, и тысячи молодых людей отправляются изучать богословие с ваххабистским уклоном в крупнейшие исламские университеты. Возвращаясь домой, молодые ваххабиты враждебно относятся к старому духовенству, исповедующему привычные для аварцев, чеченцев и других кавказских народов религиозные и жизненные принципы. Для ваххабитов не существует наций. Они несколько лет назад бросили клич о мировой исламской революции. Но доподлинно известно, что Басаев с Хаттабом и их приспешники лишь прикрываются идеей ваххабитов за «чистоту» ислама. В войне Дагестана против ваххабитов есть один немаловажный нюанс. Известно, что между некоторыми дагестанскими народами отношения весьма сложные. Но при этом все дагестанцы едины в неприятии чеченцев. Это объясняется многими историческими, психологическими и этнокультурными факторами. И тем не менее по законам кавказского гостеприимства в 1993 году Дагестан принял беженцев из Чечни как своих братьев. Теперь чеченцы, приютив террористов на своей территории и дав им возможность создать свои базы, платят Дагестану черной неблагодарностью за то добро, которое им оказали всего лишь несколько лет назад…
      Сильный удар в живот согнул Николая. Не давая ему упасть, худощавый молодой чеченец, вскинув колено, ударил его в лицо. И сразу кулаком в висок выбил из него сознание. – Хорош! – рявкнул Локтев. – Это всегда успеется. Нам выжить нужно. Хотя бы для того, чтоб с ними поквитаться. Никогда ни в какую месть не верил. А теперь… – Он скрипнул зубами. – Теперь я знаю, что это такое. Только бы выбраться отсюда. – Опустив голову, поморщился: – Лихо меня по шее съездили… Но ничего, будет и на моей улице праздник.
      – Духи! – пытаясь вырваться из рук державших его смуглолицых мужчин, орал Локтев. – Не троньте парня! Гады! Дайте ему волю! Духи! Снимите ошейник!
      Уловив кивок стоявшего у ворот хозяина, один из державших Сергея коротко и резко ударил его по шее ребром ладони. Ноги у Сергея подкосились, и он упал. Лежащего с окровавленным лицом Николая били трое. Хозяин коротко крикнул. Сержанта сразу перестали бить и облили водой. Он не пошевелился. Хозяин что-то сказал и махнул рукой. Подхватив Николая за ноги, двое потащили его к открытому люку зиндана, отстегнули железный ошейник и спустили бесчувственного солдата в яму. Локтев, замычав, мотнул головой и вскрикнул от стрельнувшей под затылком боли.
      – Машина должна быть готова завтра, – громко сказал по-прежнему стоявший у ворот хозяин.
      Локтев, повернувшись всем телом, недобро посмотрел на него.
      – Если не сделаете, – холодно сказал Ахмет, – сдохнете как собаки. Оба.
      Прапорщик приглушенно выругался, с трудом поднялся и, держась за ошейник, поплелся к открытому люку.
      – Дух, – прошептал он, – по ошейнику не попал. Умеет бить, сволота!
      У отверстия зиндана остановился. Подошедший чеченец отстегнул цепь и снял ошейник. Локтев осторожно начал спускаться вниз. Люк закрылся. Сергей сел. Вздохнув, снова потер шею и на карачках добрался до лежащего Николая.
      – Эй, – он слегка толкнул его, – как ты?
      Сержант застонал.
      – Жив курилка! – облегченно выдохнул прапорщик и прислонился спиной к прохладной кирпичной стене. – На кой черт выступил? – недовольно спросил он. – Ведь сколько раз говорил… – Услышав, как открывается люк, вскинул голову и ахнул от боли в шее.
      – Пользуйтесь! – сверху сбросили пачку «Примы» и коробок спичек.
      – Твою мать! – пробормотал изумленный Локтев. – С чего это вдруг?
      Люк снова открылся. Упал какой-то пакет. Раскрыв его, окончательно пораженный прапорщик замер. В пакете были средства для оказания первой помощи.
      – Точно с нас скальпы снимут, – пробормотал он.
      – Завтра чтоб машина была готова, – услышал он голос хозяина.
      – Пожрать бы не мешало, – набрался наглости Локтев.
      – Вам дадут поесть, – ответил хозяин, и люк закрылся.
      Николай застонал.
      – Не выступай больше, – сказал прапорщик. – Этим ничего не изменишь, а себе хуже сделаешь. Если бы не машина, нас бы с тобой враз угробили. Так что больше не выступай, – повторил он. – Себя не жалко, обо мне подумай. У меня жена в Ярославле и двое детей. Дочери шестнадцать в июле было, и сыну двенадцать в декабре исполнится. Так что давай будем просто держаться. Да, это плохо и страшно. Но что поделаешь! Пока есть возможность, надо попытаться выжить. Сейчас это главное. Если уж коснется и поймем, что все, тогда зубами хоть палец, но отгрызу кому-нибудь. На большее, наверное, уже сил не хватит. – Он хотел сказать еще что-то, но, услышав сдавленные рыдания парня, вздохнул и замолчал.
      – Не хочу так жить! – расслышал он. – Лучше бы убили сразу!
      – Ты брось это! – повысил голос Локтев. – О родных подумай. Это ты духам можешь говорить, что сирота детдомовская. Я слышал, как ты ночью мать звал. Если бы ее не было…
      – Ей лучше считать, что меня убили, – всхлипнул сержант. – Она, когда видела по телевизору раненых или тех, кого чечены пытали… она мне все время говорила – сынок, лучше, если уж суждено, чтоб тебя убили.
      – Сильна у тебя мамка! – удивился Сергей. – Хотя, с другой стороны, может, и правильно. Ведь каково матери знать, что ее сына ежеминутно мордуют? Но далеко не каждая мать такое дитю скажет.
      – Мама у меня хорошая.
      – А кто спорит?
      – Почему ты так обо мне беспокоишься? – вдруг спросил парень.
      – Сам не знаю. Наверное, потому, что вроде самому как-то легче стало. Ведь когда за кого-то беспокоишься, свои лишения легче переносятся. Ты молод еще. А я… – Он вздохнул и потер заросший подбородок. – Все-таки сорок скоро стукнет. Уж и из армии хотел уходить. Да и если честно, то сломался я за эти месяцы. К тому же знаю, что нужен я хозяину. Если, конечно, он кого-то еще выловит, кто может автомашины ремонтировать, чикаться со мной не станет. А пока нужен я ему. Поэтому и тебя не ухлопали.
      – Спасибо, – недовольно поблагодарил Николай. – Лучше бы меня…
       В ходе специальной операции освобождены трое заложников. Из них один мальчик восьми лет. Он похищен в июле из города Минеральные Воды. Двое других находились в плену около шести месяцев. Оба они жители Краснодара и приехали, по их словам, подработать на строительстве. Их показания проверяются…
      – Я хочу увидеть этого Ирова, – сказал Бабич. – Завязывай, – усмехнулся Борис. – И пора, наверное, ехать к нанимателю.
      – Зачем? – криво усмехнулся Михаил. – Для чего?
      – Он предлагает деньги, а за эту сумму я готов рискнуть. Сейчас дела у меня идут очень неважно. За мою работу платят по нынешним временам гроши. Так что пора с этим завязывать. Был в столице, и снова меня здорово обули. Где деньги, там дружбы нет. А ведь я, было время, считал их чуть ли не друзьями.
      – Хорошо, – кивнул Михаил. – Виктор говорил, что если у меня есть на примете подготовленные мужики, то стоит предложить. Но с условием, что даже если откажутся, то об этом полнейший молчок. Поэтому…
      Денис, крутанувшись, бросил нож-штык. Тот впился острием в нарисованный на фанерном щите силуэт человека. – Подонков на любой войне хватает, – кивнул Борис.
      – Нормально, – видно, уже не в первый раз буркнул Илья. – Только, по-моему, это там не понадобится.
      – Нож – тихое оружие, – сказал Денис. – А на войне как на войне, все бывает. Тем более на такой, на какую собираемся мы. Правда, мне, если честно, не нравится, что Иров и Жуков пойдут с нами. Не солдаты они, хоть и воевали. Иров вроде спортивный мужик. Но ведь он уже сколько лет занимается бизнесом. Ну может, в спортзале форму поддерживает. А в Чечне не татами, судей не будет.
      – А что сделаешь? – Илья пожал плечами. – Он музыку заказывает, так что выбирать не приходится.
      В небольшой спортивный зал вошли Иров, Михаил и Бабич. Последний с интересом осмотрелся:
      – Неплохо. Я такое только в кино видел. Сколько же ты на это дело угрохал? – спросил он Ирова.
      – Знакомьтесь, – не обращая на него внимания, сказал Виктор. – Член нашей команды Борис. Остальное, что посчитает нужным, расскажет сам. Мне он подходит.
      – Борис? – удивился стоявший у боксерской груши Иса.
      – Вот это номер! Чтоб я… – воскликнул Бабич.
      – Привет! – Иса хлопнул его по плечу.
      – Здоров!..
      – Вы знакомы? – спросил Виктор.
      – Встречались, – опередил Ису Бабич.
      – Список готов? – Виктор повернулся к Илье и Денису.
      Калмыков молча отдал ему исписанный листок. Виктор просмотрел его и кивнул:
      – Отлично! Все это я куплю завтра же. К тому же мы можем…
      – Секунду, – перебил Бабич. – Хотелось бы уточнить некоторые детали. Во-первых, оплату. – Он улыбнулся. – Когда именно и в каком случае мы получим деньги? Второе: кто именно в экспедиции? Третье: у каждой группы должен быть старший. Здесь такого, насколько я понял, еще нет. Поэтому командиром буду я. И что там за список? – Шагнув, взял у Виктора листок.
      – То, что нам необходимо взять с собой, – недовольно сказал Илья.
      Борис начал читать, потом скомкал лист и отбросил в сторону.
      – Вы хоть понимаете, куда собрались? – насмешливо поинтересовался он. – И еще… Если маршрут составлен, я могу видеть его?
      – Чем тебя не устраивает список? – не понял Виктор. – Здесь есть, на мой взгляд, все необходимое. Оружие, обмундирование и…
      – Мы поедем в Чечню через всю Россию, – перебил Борис. – Сейчас везде стоят блокпосты и проверяют машины. Почти все. Конечно, если платить доблестным стражам порядка, то можно провезти что угодно. Но среди этих стражей попадаются честные. Пусть очень мало, но они есть. А тут, – он кивнул на листок, – даже гранатомет записан. Или вы всем, кто будет останавливать, будете слезливо рассказывать о мучениях ваших детишек в Чечне и о своей благородной миссии по их освобождению?
      – Думай, что говоришь! – крикнул Михаил.
      – Это вам думать надо! Вот это попал в компашку! – насмешливо пожалел себя Борис. – Надеюсь, хоть кто-то из вас понимает, что нам предстоит…
      – А что предлагаешь ты? – недовольно перебил его Виктор.
      – Мы войдем в Чечню через Грузию. В Грузию запросто можно попасть. Все, что нам нужно с собой, – это одежда и деньги. В Грузии купим все, что потребуется. И еще со мной пойдут Иса и эти двое, – он мотнул головой в сторону Ильи и Дениса, – а возможно, только один из них. Я посмотрю, с чем их можно кушать. О вас, расстроенные родители, не может быть и речи. Понятно почему?
      – Ты думаешь, что говоришь? – снова закричал Михаил. – У меня там сын!
      – Он прав, – поддержал Бабича Денис. – Я тоже хотел сказать об этом. Без вас, – он поочередно посмотрел на Виктора и Михаила, – у нас будет шанс выручить ваших сыновей и вернуться. Можно сказать, один шанс из тысячи. С вами этого шанса не будет. Конечно, если ты, Виктор, нам не доверяешь, тогда и говорить не о чем.
      – Ты тоже так думаешь? – спросил Ису Виктор.
      – Я тебе уже говорил, – напомнил чеченец.
      Виктор задумался.
      – И не забудьте решить вопрос о деньгах, – сказал Борис. – Цена более-менее подходящая, учитывая мой постоянный кризис. Так что я готов. Оплату нужно обговорить сейчас.
      – Нечем мне тебе платить! – взорвался Михаил.
      – Я с тебя ничего и не спрашиваю, – ответил Бабич. – Ты привел меня сюда. Это солидный вклад в наше дело.
      – От скромности ты не умрешь, – поддел его Илья.
      – Это не моя болезнь, – усмехнулся Борис.
      – Но я должен поехать! – крикнул Виктору Михаил.
      – Думаешь, я не хочу? Но он, – Виктор кивнул на Бориса, – прав, мы будем только мешать. Деньги получите по возвращении. Если кто-то не вернется, деньги передам тем, кому скажете. Если вернете сына, – он тяжело вздохнул, – то…
      – Остановимся на пяти тысячах, – сказал Бабич. – Надеюсь, у вас нет возражений относительно того, – обратился он к Илье и Денису, – что я взял бразды правления в свои руки?
      – Все нормально, – угрюмо перебил Богатырь.
      – Подчиняться во всем, – предупредил Борис, – иначе нам удачи не видать. И еще: здесь ты, – он взглянул на Виктора, – достанешь любимое оружие каждого. У нас наверняка будет несколько дней, чтобы узнать, где примерно находится твой сын. На тебя наверняка кто-то выйдет. Если в это вмешаются власти, я умываю руки. Как только получишь кассету, сразу к нам. Потому что будет связка: курьер – промежуточное звено – отправитель. Курьер просто везет материал, подтверждающий, что человек, за которого требуют выкуп, находится у них и еще жив. Дальше вариантов очень много. Бывает, через посредников, бывает, отсылаешь по почте по определенному адресу, скорее всего до востребования…
      – Кто же пошлет до востребования? – усмехнулся Денис.
      – Я, – сказал Виктор. – Это какая-то надежда на то, что сын вернется домой живым. Любой, кто сможет достать ту сумму, которую требуют, пошлет деньги.
      – Это всего лишь предполагаемый вариант, – объяснил Борис. – Я в подобных мероприятиях не участвовал. Но начало будет примерно таким, как я сказал. И вот здесь нужно быть готовым к рывку. То есть брать того, кто привез кассету, и в темпе выколачивать из него адрес. Сразу накрывать людей там и выходить на начавшего переговоры о выкупе. Он скорее всего в Чечне. В нашем распоряжении будет три-четыре дня. Конечно, время можно выиграть. Ты сможешь поставить людей между курьером и похитителем? – спросил он Виктора. – Связной должен жить точно так же, как и жил. Иначе похитители поймут, что началась охота, и тогда твоего сына убьют. Я не утверждаю, что именно так все и произойдет. То есть курьер – связной – похититель. Но вероятнее всего, такая цепочка существует. Как насчет людей?
      – Есть на примете надежные люди, – ответил Виктор.
      – А как же я? – спросил Михаил. – Значит, на меня хрен забили?
      – То же касается и тебя, – сказал Борис. – Так что сегодня вечером мы должны быть готовы к дороге. Это раз. Приготовь людей для связного. И еще нужен транспорт. Впрочем, здесь уши ломать не надо. Нас отвезет Леха. Тот к черту на рога поедет. Сегодня закажешь разговор с Тбилиси. – Он снова посмотрел на Виктора. – Нас там встретят и проводят в Чечню. И разумеется, встретят на выходе.
      – У тебя там друзья? – спросил Денис.
      – Хороший знакомый, – улыбнулся Борис. – А если этот знакомый – грузин, то он лучше друга. Грузины умеют, не задавая вопросов, делать то, о чем их просят.
      – Я, разумеется, оплачу им все, – поспешно пообещал Виктор.
      – Однажды меня из дома до офиса вез Леван, – улыбнулся Борис. – Денег у него не хватило, и заплатил я. Сразу по приезде в офис он нашел деньги и сует их мне. Я, разумеется, отказался. Знаете, что он сказал? «Если Дато узнает, что за такси платил ты, он меня убьет».
      – Через Грузию в Чечню – это правильно, – сказал Иса. – Правда, там в горных районах много баз басаевцев. Но пройти можно. Знаю те места, я говорю о горных районах Чечни. Я там и жил. В районе Аргунского музея-заповедника. А недалеко от Хал-Килоя живут моя мать и сестра.
      «Вот, значит, почему ты так легко согласился, – подумал Виктор. – Впрочем, это не важно. Главное, чтоб Юрка живым вернулся».
      – Вчера встретил троих из СОБРа, – сказал Михаил. – На стороне чеченцев, оказывается, и русские вояки деньги себе делают. Они что-то про бензин говорили.
       Эта не только страшная, но и весьма странная война в Дагестане порождает множество вопросов. Жители почти полностью разрушенных сел Рахата и Тандо с болью рассказывают, что о скоплении боевиков и их приготовлениях они ежедневно сигнализировали задолго до начала боевых действий, и, судя по недавним признаниям бывшего премьера Степашина, эти сигналы доходили до руководства страны, однако на них никто должным образом не отреагировал. Уже когда ваххабиты вошли в Рахату, местные жители убеждали прибывших в Ботлих министра внутренних дел Дагестана и командующего Северо-Кавказским военным округом в необходимости раздать им оружие для обороны и ввести в Тандо боевые подразделения. По каким-то причинам этого сделано не было. И через двое суток в село вошли бандиты, а спустя неделю его пришлось освобождать уже ценой жизни наших солдат.
      – Смотри сюда, шакал! – Боевик ткнул стволом автомата в ободранную до крови щеку русоголового избитого парня с бессильно висящей правой рукой. – И говори. – Этого тебе тоже не надо было говорить, – усмехнулся бородач.
      – Пап, мам… – простонал парень. – Нужны деньги. Пятнадцать тысяч долларов. Вам скажут, как их передать. Иначе меня… – Он, всхлипнув, опустил голову.
      Ствол автомата, поддев его подбородок, заставил вскинуть голову.
      – Убьют меня, – простонал парень.
      Стоявший перед ним упитанный чеченец в джинсовом костюме снимал лицо парня на видеокамеру. Сильный удар ботинком сбил парня на землю, автоматный приклад рассек кожу на лбу.
      – Хватит, – по-чеченски сказал куривший сигару седобородый чеченец. – Он пока живой нужен.
      – Нет у них таких денег, – промычал крепкий солдат в грязном окровавленном камуфляже. – Нет! Понимаете? Вы меня убейте сразу.
      – Если любят, – усмехнулся стоявший перед ним плотный чеченец в папахе, – найдут. Говори. Или мы тебя по кускам резать будем.
      – Да иди ты! – Парень сплюнул кровь.
      – Смелый! – захохотал сидевший на пороге чернобородый детина. Вскочив, выхватил из ножен кинжал. Коротко сверкнула сталь. Из отрубленного мизинца обильно пошла кровь. – Подумай хорошо, – усмехнулся бородач. – Оба вышли.
      – Суки! – Сунув обрубок мизинца в рот, парень начал глотать кровь. Замычав, прижался плечом к заделанной бетоном стене.
      – Несговорчивый попался! – недовольно бросил чеченец в папахе. – Не хочет, и все. Зарезать его, шайтана, надо.
      – Это успеется, – усмехнулся бородач. – Может, кому из стариков в рабы продадим. Пусть отлежится несколько дней. Потом поговорим. Если снова откажется и покупателя не найдем – зарежем.
      – Русские по границе войска сосредоточивают, – недовольно проговорил первый. – Зачем Шамилю понадобился Дагестан? Ведь сразу понятно было – не примут и не поддержат они нас.
      – Это Хаттаб, – буркнул бородач. – Да и говорили, что Москва не станет ввязываться. Но сейчас, похоже, начнется большая война. В Грозный уже несколько десятков талибов приехало. Албанцев тоже видел. Война, конечно, не нужна бы. Но сейчас становится все хуже. Нефтепровод перекрыли. Заводы по изготовлению бензина останавливаются. Газ тоже отключили. Свет только со своих подстанций. И людей воровать все трудней. Да еще шакалы из наших… Ведь уже скольких освободили! Русские умеют проводить спецоперации. Думаешь, они перейдут Терек?
      – Уверен, – кивнул чеченец в папахе. Его глаза зло блеснули. – У меня к этим свиньям свой счет, – чуть слышно добавил он.
      – И все-таки зря мы вошли в Дагестан, – хмуро сказал бородач. – А еще дома рвали. Я понимаю так, что…
      – Никогда больше не говори об этом, – оборвал его второй. – Я начинал с Дудаевым. Верил, что все действительно будет хорошо для всех. И даже восхищался Басаевым после его операции в Буденновске. Хотя где-то там, – он коснулся груди, – не по себе. Не по-мужски это – беременными женщинами закрываться. Я бы так не смог.
      – Молоток! – одобрил Сергей. Прислушиваясь к работе мотора «ауди», кивнул: – Все отлично. Хозяин! – взглянул он на вышедшего из дома пожилого чеченца. – Все. Работает, как швейцарские часики. У нее… – Мини-завод, – буркнул Сергей. – Не знаю, что именно там делают, но работают там такие же, как мы. Человек восемь. Может, и больше. Охрана, видно, свирепствует, мать их за ногу!
      – Мне все равно, – перебил его старик, – что там сломалось. Сделали – молодцы. Сейчас можете отдыхать. Сегодня у вас будет хороший обед. Заработали. – Он вгляделся в молча сидевшего Николая с перевязанной головой. Под правым глазом – большой синяк. Верхняя губа посередине раскроена. – Понимаешь в машинах, – буркнул старик. – Я смотрел. Сам много делал. Учился?
      – С друзьями часто в машинах ковырялся, – не глядя на него, ответил Николай.
      – Будешь работать и вести себя спокойно, будешь жить, – поучительно проговорил старик. – Зачем на басаевцев кинулся? – Он покачал головой. – Могли убить. Хорошо, меня уважают. У нас стариков слушают, не то что у вас, русских.
      Николай хотел что-то сказать, но, увидев предостерегающий взгляд прапорщика, шумно вздохнув, сдержался. И тут все услышали душераздирающий крик, доносившийся из низкого каменного сарая. Старик неторопливо пошел туда.
      – Что это? – испуганно спросил Николай.
      – Ты знаешь, что тебя спасло? – раздраженно спросил смуглолицый рослый бородач. – Ты все-таки воевала в девяносто пятом против русских собак. Но если еще раз обратишься в шариатский суд, сам тебе голову отрежу. У тебя осталось два дня. Или ты будешь моей, или твою голову обгрызут собаки! – Развернувшись, он пошел к джипу. – Я не оставлю тебя… – Малика вздохнула.
      – Никогда твоей не буду, – прошептала побледневшая Малика. – Никогда! – повторила она. Провожая глазами тронувшийся джип, заплакала.
      – Беги, Малика, – вздохнула мать, – убьет он тебя. Беги!
      – Ты понимаешь, что ты хочешь сделать? – раздраженно спросил пожилой грузин. – Леван прав, – кивнул плотный грузин, выключив пультом телевизор. – Мы поможем Борису и его друзьям. Бориса знают Дато и Леван. Значит, он наш гость. Как дела у Дато, в Грузию не собирается?
      – Борис – мой знакомый, – ответил невысокий худощавый мужчина. – Звонил Дато. Он тоже просил, чтобы мы помогли ему. Я поеду и встречу его.
      – Леван, – буркнул сидевший за столом с чашкой чаю седой мужчина, – Борис едет не один. Ты не знаешь…
      – Звонил Дато, – напомнил Леван. – Я поеду и встречу Бориса и его друзей. Да, я не знаю, зачем он едет. Но сделаю все, о чем он попросит.
      – Ништяк, – одобрительно и удивленно пробормотал, глядя на мишень, Бабич. – Вот уж не думал, что ты так можешь… – Что-что, – усмехнулся Бабич, – а обещать у нас умеют. Но сейчас вроде действительно воякам полегче. И едят, как говорится, от пуза, и снабжение более-менее. Главное – отношение людей стало другим. Помните, после Афгана Сахаров нас даже оккупантами называл. Сейчас, после взрывов, все поняли: змею надо давить в ее же гнезде.
      – Я с детства ходил с отцом на охоту, – сказал державший в руках винтовку с оптическим прицелом Денис. – В училище, в Рязани, если бы я был более выдержанным, меня бы зачислили в снайперы. Я не умею выжидать, – улыбнулся он, – поэтому и был комразведвзвода.
      – Отлично! – повторил Борис. – А ты, значит, говоришь, пулеметчик? – обратился он к Илье.
      – Был. Думаю, и сейчас с ручным пулеметом разберусь. Хотя предпочитаю гранатомет. Надежней. Раз влепил и…
      – Так, – буркнул Борис. – С сегодняшнего дня не бреется никто. В Чечне полно наемников всех национальностей. И мы вполне за них сойдем. Тем более с нами чеченец Иса. Мобильная группа – снайпер, гранатометчик и двое в прикрытии, я и Иса. Оружие мы достанем в Грузии, – опередил он вопрос Дениса. – Правда, Виктору придется выделить нам энную сумму на эти дела, но, думаю, он воспримет это спокойно и с пониманием. Наши почти взяли Чечню в кольцо. – Он обвел карандашом на карте мятежную республику. – Санитарный кордон. Лихо придумали! Когда закончат блокировку Чечни, вполне могут ввести войска. Этого нам, правда, не надо было бы. Но так как это вполне возможно, будем готовиться и к такому повороту событий. Я вот что думаю – если в течение двух недель никаких вестей о сыне Виктора не будет, вся затея летит к черту. Он нас просто поблагодарит и…
      – Он все равно отправит нас, – уверенно сказал Иса. – У меня там много знакомых. Есть знакомые и среди тех, кто знает о похищенных. Виктор все равно пошлет нас в Ичкерию.
      – А почему вы ее так называете? – спросил Денис. – Ичкерия?
      – Это старинное название нашей свободной родины, – вздохнул Иса. – Дудаев решил вернуть его.
      – Нам-то какая разница, – усмехнулся Бабич, – что и почему. Мне все равно, где работать – в Чечне или в Ичкерии. Один хрен.
      – Не надо так, – тихо проговорил Иса, – это моя родина.
      – Так чего же вы сделали свою родину пристанищем сволочей, – раздраженно спросил Денис, – которые воруют детей и прикрываются беременными женщинами? Ведь вы все джигиты, а тут…
      – Ладно тебе, – буркнул Борис. – Нами тоже длительное время правили коммунисты. У нас было все свое, советское. Две программы телевидения, по которым очень редко показывали зарубежные фильмы. И то только те, которые прошли цензуру. Все обязаны были работать, а иначе тюрьма за тунеядство. Короче, хватит этих разговоров, мы не для этого собрались. У нас есть вполне определенная цель – спасти парней. Правда, причины у нас разные. Я, например, еду из-за денег. Да, парней жалко. Представляю, что может испытывать сейчас только что оторванный от родителей парень. Но это к работе не относится. Чувства мешают делу. И поэтому хочу, чтобы вы поняли сейчас: одна ошибка, и нам всем может быть хана. Чтобы этого не случилось, спрячьте свои человеческие чувства далеко в себе. В Чечне их быть не должно. Я внятно объяснил?
      – Чего же неясного? – усмехнулся Илья. – Все понятно и довольно складно. Но…
      – Запомни, Богатырь, – перебил Борис, – вот такие «но» и могут стоить нам жизни. Перед тем как мы отправимся туда, мне нужно знать, поняли ли вы это. Если кто-то не понял, то…
      – Поздно будет переигрывать, – снова усмехнулся Илья. – Обратный билет нам уже не продадут. Да и видишь ли в чем дело, – вздохнул он, – сейчас мы, конечно, можем сказать, что нам абсолютно все до фени. А коснется дела, кто знает, как все будет. Может, когда увидим боевиков с автоматами, и притихнем как мыши. Например, я из-за кого-то получать пулю не собираюсь. В их число, конечно, не входите вы. А…
      – А кто туда входит, – продолжил Бабич, – решим в Грузии. Сейчас все.
      – Молодцы наши, – сказал Денис, – дают прикурить в Дагестане этим ваххабитам. Но вроде и им обещают чуть ли не золотые горы.
       В Дагестане липецкий ОМОН – это люди, о которых говорят в возвышенных тонах. Бойцы ОМОНа прибыли на войну в конце августа. Попали в пекло – райцентр Новолакское, что совсем недалеко от Дылыма. Драться им пришлось бок о бок с новолакскими милиционерами и с ротой некоего майора Жени (армейский офицер). И наступил момент, когда стало ясно – надо отступать, потому что еще немного, и кольцо бандитов замкнется. Но как уйти, если лично твой выход из окружения означает смерть для раненых? Весь Дагестан знает, что было дальше. Майор Женя сел в БТР и укатил, оставив и своих солдат, и раненых на майора милиции из липецкого ОМОНа, двадцатилетнего Леву (офицеры в Дагестане предпочитают общаться без фамилий). Но липецкие омоновцы, находясь в почти безнадежном положении, под командованием майора Левы сумели выйти из окружения и вытащили раненых. Как? Дрались по-русски, отчаянно. Проползли много часов подряд, сделав огромный крюк, по глубокому тылу врага. Они, расквартированные в Дылыме для охраны Казбековского района, сейчас испытывают трудности во всем. Ни одного интенданта не нашлось, чтобы выдать хотя бы новую форму – та, из боя, вся изорвана в клочья. А ведь омоновцы не бригада самодеятельных народных мстителей или добровольцев, а группа верных присяге офицеров МВД, состоящих на государственной службе и на государственном же обеспечении. До ввода российских войск на территорию Чечни оставалось несколько дней.
      В комнату вошел Виктор. Все молча уставились на него. Подойдя к столу, он положил на него раскрытый конверт. Подрагивающей рукой достал сигарету, прикурил. Борис вынул из конверта листок. – Поехали, – сказал Борис. – Время теряем.
      – «Готовь деньги. Десять тысяч долларов. Иначе твой сын умрет. Подтверждение о том, что он еще жив, скоро получишь», – вслух прочитал он. Кивнул: – Будем ждать. Значит, так, Виктор, готовь деньги на дорогу. Вот примерная сумма… Если не хватит, я займу в Грузии. Тебе сообщат сколько, и ты вышлешь. Сейчас пусть меня отвезут к Алексею, он составит маршрут. Рассчитаем время, я сообщу Левану, где и когда мы будем. Он встретит. Все будет тип-топ. Я доволен, что все начинается. А то почти месяц сидим. Правда, все в отличной форме, – чтобы отвлечь Виктора, добавил он.
      – Михаил ничего не получил? – спросил Иса.
      – Не знаю, – нервно отозвался Виктор. – Я как прочитал, сразу к вам.
      – Кто отдал? – спросил Бабич.
      – В почтовом ящике было. – Виктор облизнул пересохшие от волнения губы.
      – Значит, вот-вот кассету привезут, – сказал Бабич. – Так что мы едем к тебе. Только незаметно. А то хрен его знает… Может, какого-нибудь алкаша наняли за пузырь, чтобы он смотрел за твоей квартирой. За тобой «хвоста» не было? Впрочем, сейчас за тобой сам Басаев вплотную пойдет, ты его не заметишь.
      – Я подумал, – проговорил Виктор, – что это может быть. И потому покружил по городу. Два раза против одностороннего движения шел. Хорошо, гаишники меня знают.
      – Успокойся, – повторил Борис. – Будешь нервничать, все может полететь к черту. Потому что если тебе привезут кассету, а так скорее всего и будет, ты на нервной почве запросто кинешься на посланца. И тогда все, сына можешь больше не увидеть. Пойми это.
      – Он правильно говорит, – сказал Денис. – Нервы в таком деле не помощники и не советчики.
      – Я все понял, – вздохнул Виктор. – Сейчас, если сказать честно, еще хуже стало. Вроде живой, и, как говорится, слава Богу. Но как подумаю, что там с ним сейчас делают… – Махнув рукой, скрипнул зубами. – Танюша и то говорит: кто знает, что лучше – жив Юрка или нет… Ведь это у него на всю жизнь. Он уже никогда не будет таким, каким был.
      – Может, даже лучше станет, – серьезно сказал Денис. – Конечно, понятно, такое многих ломает. Но бывает, что человек, прошедший мучения, как бы перерождается и становится мягче, отзывчивее. Когда он вернется, главное – не жалеть его. Жалеть можно слабых, а он не должен чувствовать себя униженным или слабаком. Если в родне имеются такие, кто сочувствовать любит, близко не подпускай.
      – Ты говоришь, как будто он уже здесь, – буркнул Бабич.
      – Он будет здесь. Но кто знает, будем ли здесь все мы.
      – Уж я-то точно, помирать мне рановато. Я еще должен кое-что сделать. Пока не знаю, что именно, но что должен прожить хотя бы сорок семь – точно. К тому же у меня права погибнуть нет. Я обещал одной пожилой женщине ведро картошки и должен отдать. Бывает, что я своих обещаний не выполняю, – усмехнулся Бабич. – Но это я должен выполнить. Да и еще пара причин есть, чтобы я вернулся – пусть не совсем здоровым, но живым.
      Иса молча рассматривал конверт и напечатанную на машинке записку.
      – И конверт, и записка из России, – проворчал он. – Когда ты записку нашел?
      – Утром. Пошел в гараж и заглянул в почтовый ящик. А там… – Виктор потушил окурок.
      – Значит, почтальон на поезде приехал, – сказал Борис. – Поезд из Москвы приходит где-то около шести. Наверняка он брал такси. Ты знаешь ребят, у которых пальцы веером? Срочно свяжись с ними. Пусть таксистов, которые встречали московский поезд, поспрашивают. Может, мы на почтальона выйдем раньше, чем он на нас. Ведь кассету может кто-то другой привезти.
      – Правильное решение, – согласился Иса. – Маловероятно, но попробовать надо.
      – Да, – кивнул Виктор. – Я поеду…
      – Меня возьми, – сунув ноги в кроссовки, буркнул Борис. – Я к Лехе скатаюсь.
      – Он вряд ли поедет, – заметил Виктор. – Михаил говорил, что Алексей яйцами торгует. И для него потерянный день дорог.
      – Поедет, – сказал Борис. – Он из тех, для кого деньги важны, но не всегда. И мать его поймет, и жена тоже. С ним надежней. Я много раз с ним ездил. Он и руль чувствует, и хоть во Владивосток уедет. И что отлично – никого из себя не строит. Какой есть, такой и есть. Но постой-ка, – Бабич нахмурился, – ты сказал, что нашел конверт в почтовом ящике. Как же почтальон вошел? Ведь у вас в элитных домах замки с кодом на подъездах и даже, по-моему, дежурные имеются. Тем более сейчас, после взрывов…
      – Несколько дней все были начеку, – отмахнулся Виктор, – а потом снова все по-старому пошло. Пока снова где-нибудь не грохнет, так и будут вспоминать о предосторожности только в разговорах. Ну а если сунуть дежурному пару сотен баксов, он тебя не то что с конвертом, а с ящиком пропустит. На двери нашего подъезда кодовый замок сломан. Так что войти не проблема…
      Михаил дрожащими пальцами вытащил из чистого конверта листок. Закрыв глаза, несколько секунд сидел молча. Затем, вздохнув, открыл глаза и начал читать. Аккуратно положив листок на стол перед собой, прижал ладони к щекам и замычал. Потом поднялся и бросился было к двери, но вернулся и осторожно, словно боясь обжечься, взял письмо. Посмотрел на часы и стремительно вышел.
      – Хорошо, – кивнул Алексей. – Сделаю. Когда?… – Тоже правильно, – немного подумав, согласился Бабич.
      – Чем скорей, тем лучше. И подсчитай, сколько денег нужно. Я бензин имею в виду. Ты дотащишь нас до Абхазии. Ну, или туда, откуда удобней в Грузию ехать, чтоб встретить там могли.
      – Тогда ты лучше спроси своих друзей, – решил Алексей, – куда нам доехать надо, где они могут нас ждать. И все. Я вас и без маршрута, по указателям довезу.

* * *

      – Да, – кивнул невысокий мужчина в кожаной куртке, – отвозил я одного на Фрунзе. Он сказал, чтобы я подождал, мол, записку передаст и в Грязи поедет. Ему вроде в Воронеж нужно. А автобусом не хочет, я так понял.
      – Как он выглядел? – быстро спросил Виктор.
      – Такой крепкий мужичок, молодой. В кожаном плаще. Дипломат черный. Волосы короткие. В общем, на спортсмена похож. Здесь впервые. Самоуверенный такой. Что-то говорил о Липецке. Но видать, что цену набивает. Боялся, что я его катать буду, – усмехнулся он.
      – Куда ты его в Грязи отвез? – спросил Виктор.
      – К автовокзалу. Там же переход к железнодорожному. Он там и вышел.
      – Во сколько электричка на Воронеж? – Виктор посмотрел на часы.
      – Так поехали в Грязи, – предложил стоявший рядом с ними рослый молодой мужчина в кожаной куртке. – Он узнает, если увидит, – кивнул он на таксиста.
      – А чего не узнать? – сказал тот. – У меня память хорошая.
      – Поехали, – кивнул Виктор и шагнул к стоявшей за такси «вольво».
      – Твою постерегут здесь, – буркнул рослый таксисту. – Поедешь с нами.
      – Во! – Борис, сидевший рядом с Алексеем, увидел идущую на приличной скорости «вольво». – Витька куда-то помчался. – Давай за ним, – провожая иномарку взглядом, решил Бабич. – Нет, вообще-то не надо. Кто знает, куда он отправился. Может, разборки какие денежные.
      Алексей правильно понял его и стал прижимать «Москвич» к обочине.
      – Вон он! – Остановившись у входа в зал ожидания, таксист отпрянул. – Успокоил! – усмехнулся плечистый.
      – Который? – спросил рослый.
      – Я его тоже узнал, – процедил Виктор. – Видишь, сидит, дипломат у ног. С девушкой пытается заговорить.
      – Ага, – кивнул рослый. – Сядет в электричку, отъедем пару станций – и снимем.
      – Я пойду? – испуганно спросил таксист. – Я ведь…
      – Да, – кивнул Виктор. – Вот деньги, доедешь на такси. И об этом никому ни слова.
      – Вы езжайте, – сказал Виктору блондин. – Мы его в Прибыткове снимем.
      – Надеюсь, что так и будет, – кивнул Иров и вместе с двумя своими охранниками вышел из вокзала.
      – Что за дела? – поинтересовался у рослого плечистый парень.
      – Что-то с Чечней связано. Этого субчика нужно снять аккуратно. Но поосторожней, вполне может быть с пушкой. А в дипломате взрывчатка.
      – Куда? – спросил Борис. «Хрен его возьмут, – подумал он. – Где его там искать будешь. Только если он водиле чего-нибудь ляпнул. Вообще-то не мог. Хотя так, между прочим, сам того не замечая, что-то сказать мог».
      – Позвонил и сказал, что нашел таксиста, – ответил Денис, – и едет в Грязи.
      – …твою мать! – буркнул Бабич. – Значит, он за тем психом поехал. Лихо сработал! Но как бы воды не намутили.
      Молодой крепкий мужчина с дипломатом вышел в тамбур и, щелкнув зажигалкой, прикурил. В тамбуре стояли двое парней и о чем-то негромко переговаривались. Из вагона вышли рослый и коротко стриженный парень. – Есть такой, – повернувшись к сидевшему на заднем сиденье Виктору, сказал блондин. – Ведут.
      – Дай прикурить, – достав сигарету, обратился он к крепкому. Тот сунул левую руку в карман, но тут же, охнув, выпустил дипломат и согнулся. Коротко стриженный резко ударил его локтем меж лопаток.
      Электричка остановилась.
      – Минутку, граждане, – остановил стоявших на перроне людей рослый, – у нас приятель набрался…
      – Ладно, – кивнул Борис. – Ты будь на телефоне эти дни. Как мы выедем, тебе позвонят. А к вам доберемся без кипиша? – До встречи! – Бабич положил трубку. – Ништяк, – уже для себя повторил он. – Встреча будет на высшем уровне. Правда, неясно, как там дела с Абхазией.
      – Все будет нормально, – услышал он в трубке голос с кавказским акцентом.
      – Гнида! – нагнувшись над лежащим на спине с окровавленным лицом курьером, процедил Иров. – Ты будешь у меня почетным гостем. И подыхать долго будешь. Вы нас научили, как это делать. Мразь. – Он коротко и резко ткнул его в нос. Всхлипнув, курьер вздрогнул.
      – Что с ним делать? – спросил стоявший рядом рослый. – Не потащишь же ты его к себе.
      – Сначала надо проверить, – сказал коротко стриженный. – Может, он, сука, лапшу навешал.
      – Тоже правильно, – согласился рослый. – Давай его на Дачный. Там есть укромное местечко, и участковый свой в доску. Ты сможешь проверить?
      – Надеюсь, что да, – кивнул Виктор.
      Двое парней втолкнули в открытую дверь небольшой комнаты без окна крепкого мужчину в разорванном кожаном плаще. – Это тебе не баб в Буденновске брать! – Один из парней сильно пнул его в копчик. Тот взвыл от боли.
      – Гребень! – Шагнув вперед, второй ударил его ногой. – На кого работаешь, псина? На духов? Ох, ты… – И, не договорив, снова ударил ногой. – Жаль, что раскололся с ходу, – с сожалением проворчал он, – я бы тебя…
      – Может, туфту двинул? – предположил второй.
      – Скоро выяснят. – Пнув заоравшего посыльного чеченцев ногой в ухо, первый вышел.
      Второй смачно плюнул ему в лицо и тоже ушел. Дверь с грохотом захлопнулась.
      – Почему никого из нас не взял? – раздраженно спросил Бабич. – Цепляй этого пижона и вези его в Воронеж, – быстро сказал Борис. – Я сейчас свяжусь с Москвой, и вполне возможно, эту бабу найдут до того, как она переговорит с ним.
      – Времени не было, – ответил Виктор. – А если честно, то как-то не подумал. Но все получилось. Его ребята Варяга, есть у меня знакомый бандит, с электрички сняли.
      – Он назвал какой-нибудь адрес?
      – По его словам, его послала сюда женщина. Дала два адреса и попросила незаметно для хозяев оставить конверты в почтовых ящиках. Хорошо заплатила и назвала адреса. Мой и грязинский, Жукова.
      – Уши трет, – буркнул Денис. – Не может быть…
      – Два варианта, – перебил Борис, – либо, в натуре, баба какая-то его втемную использовала, либо ее саму попросили какого-нибудь лоха послать. Вполне возможно, она с чеченцами вплотную не связана. Адрес бабы?
      Виктор молча отдал ему листок, вырванный из записной книжки.
      – Что-то не верится мне, – снова высказал сомнение Денис. – Уж больно все легко. Тебе, – он взглянул на Виктора, – могли бы и позвонить. Ведь ты…
      – У него сын в Чечне, – прервал его Борис, – а деньги имеются. Значит, фээсбэшники вполне могут прослушивать телефон. Так же все проще. Предупредили – сын жив, готовь выкуп. Через какое-то время кто-нибудь придет и со стороны пару-тройку дней посмотрит на него. Малейшее не то – он не появится. Если все будет нормально, явится и отдаст кассету. Наверняка. Это раньше они их посылали, а теперь многие кассеты родители даже не видят, ФСБ перехватывает. Так что они сделали все проще и, я бы сказал, умней. Если этот лох не вернется, та баба сообщит своему хозяину, и тот уйдет на дно. Когда он должен вернуться в Москву?
      – Сегодня вечером из Воронежа, – ответил Виктор. – Но сначала он должен позвонить ей и сообщить, что все сделал.
      Высокий, с заметной лысиной мужчина вошел в кабинет. За столом разговаривал по телефону плотный кавказец. – Нас Иван отвезет. Но я подвезу на Варшавку одного знакомого. Кто знает, что и как там будет. Он умеет молчать.
      – Сейчас, – кивнул он. – Извини, – сказал он в трубку, – работа. Позвоню позже. – Положив трубку, спросил: – Что?
      – Звонил Борис, – усаживаясь, ответил вошедший. – Просил навестить одну дамочку. Как я понял, она связана с чеченцами или с кем-то, кто работает на них. Он просил передать, чтобы Дато послал парней и те выбили координаты ее хозяина.
      – Зачем парней? – улыбнулся Дато. – Сами навестим. Адрес есть?
      – Варшавка.
      – Ну, поехали, Николай, посмотрим, что там за красавица.
      – Костя не звонил? – спросил среднего роста крепкий молодой мужчина высокую стройную черноволосую женщину. – Абрек недоделанный! – усмехнулся Дато. – Диктовать можем только мы. Я спрашиваю в последний раз: у кого солдаты из Липецкой области?
      – Мы договаривались, что он позвонит, как возьмет билет.
      – Он сделает все как надо? – Усаживаясь на софу, он взглянул на женщину.
      – Конечно, – кивнула она.
      – Ты молодец, Алла, – улыбнулся он. – За такую работу заплатила только половину того, что Хаджи дал тебе.
      – Но ведь я выполнила работу, – рассмеялась она.
      Он хотел что-то сказать, но тут они услышали звонок.
      – Кто бы это мог быть? – Пожав плечами, Алла по привычке остановилась перед зеркалом, поправила волосы и пошла в прихожую. – Кто там? – посмотрев в глазок, спросила она.
      – Оперуполномоченный уголовного розыска капитан Долин.
      – Покажите удостоверение.
      Капитан раскрыл документ и поднес его к глазку.
      Алла распахнула дверь. В прихожую вошел среднего роста худощавый мужчина в замшевой куртке.
      – Алла Павловна Реброва? – спросил он.
      – Да. А в чем дело? Что вам нужно?
      В открытую дверь вошли Николай и Дато.
      – Кто вы? – испугалась Алла.
      Николай и Дато бросились вперед. Николай – на кухню, Дато – в комнату. Николай, услышав вскрик и грохот упавшего тела, выматерился и прыгнул к двери комнаты.
      – Какой нервный, – обернувшись, улыбнулся Дато, – сразу за пистолет хватается. Нехорошо, ведь и убить мог.
      Николай, перевернув лежащего на спине мужчину на живот, завернул ему руки за спину.
      – Что у вас? – услышали они голос Долина.
      – Твоя премия, – усмехнулся Николай.
      Дато взял графин и вылил воду на затылок лежащего мужчины. Всхлипнув, тот тряхнул головой. Николай, выдернул из его джинсов тонкий ремень, быстро и умело связал ему руки.
      – Говорить будем мало, – предупредил Дато. – Нам нужен тот, кто привозит тебе фальшивые доллары из Чечни. И чем быстрее мы его найдем, тем здоровее ты останешься.
      – Да вы что! – возмутился мужчина. – Да как вы смеете?
      – Игорь Николаевич Малин, – открыв паспорт, прочитал Николай. – Русский. Прописан в Тульской области, город Ефремов. Ранее судим. Что же ты делаешь? – качнул он головой. – Чем тебе дом на Каширке помешал? Ведь ты русский. Представляешь, что с тобой в камере будет? После этих взрывов знаешь сколько в Москве бойцов погорело? Они сразу отобьют тебе все, что отбивается.
      – Какая Каширка? – испуганно спросил Малин. – Я знать ничего не знаю. Я…
      – Твой приятель, – перебил его Николай, – который в Липецк уехал, говорит, что ты главшпан. Но может, и чешет.
      – Сейчас выясним, – усмехнулся Дато. – Насчет взрыва ты с ним потом потолкуешь. Мне нужен тот, кто фальшивыми баксами его снабжает. Адрес? – Ухватив за грудки, он встряхнул окончательно перепуганного Малина.
      – Он сейчас сюда придет, – с испугом глядя на него, сказал Игорь.
      – Что тут у вас? – вошел в комнату Долин.
      – Беседуем, – улыбнулся Николай.
      – Да вы что? – Голос Малина дрожал. – Я мразь, что ли?
      – Подожди, – удивленно взглянул на него Дато. – Николай, ты говорил, что он мразь?
      – Нет! – Николай засмеялся.
      – Я тоже такого не говорил, – сказал Дато. – Значит, ты сам себе правильную оценку дал. Тогда и разговор другой будет.
      Сильными пальцами он стянул ворот свитера на шее Малина. Тот захрипел.
      – Я этого не видел, – буркнул капитан и вышел.
      – Где солдаты? – жестко спросил Дато. – Говори, мразь! Или придушу, – пообещал он ловящему широко открытым ртом воздух Игорю.
      – Не знаю, – просипел тот. – Я только отдаю письма. Их Алка развозила…
      – Если соврал хоть слово, – Дато оттолкнул его, и Малин ударился затылком о стену, – я тебе лично горло перережу!
      – Он по таким делам мастер, – вполне серьезно проговорил Николай.
      Прозвучал вызов сотового телефона. Дато сказал:
      – Слушаю.
      – Кажется, к вам гости, – услышал он. – Двое. И водила вышел. Я иду.
      – Иван, – отключив сотовый, буркнул Дато. – Сюда трое идут. Встречаем.
      Достав носовой платок, он скомкал его и запихнул в рот Игорю. Николай вышел, за ним и Дато.
      – Пополнение, – шепнул капитану Николай. – Трое.
      – Во влип! – недовольно буркнул тот. – Надеюсь, стрельбы не будет?
      – Нам не из чего, – усмехнулся Дато, – а они могут. У чеченца ключ есть? – спросил он бледную Аллу.
      Она кивнула.
      – Как входят, – быстро проговорил капитан, – двое ваши. Третий – на рывок пойдет. Я за ним.
      – Его Иван не упустит, – успокоил Дато.
      – Нас успеет заметить второй, – кивнул Николай. – Надеюсь, Иван третьего сделает раньше, чем тот спустит курок.
      – На кой черт вы в это влезли? – раздраженно поинтересовался капитан. – Я же…
      На площадке послышались шаги. Капитан присел за стоявшей у двери большой коробкой из-под телевизора. Николай и Дато прижались справа от двери. Раздались три коротких звонка. Дато с Николаем переглянулись и услышали, как в замочную скважину вставляют ключ. Дверь открылась.
      – Куда они свалили? – раздался недовольный мужской голос с кавказским акцентом.
      Первым вошел плечистый молодой мужчина с тонкой полоской черных усов. Следом – крепыш в вязаной шапочке. Прыгнув вперед, Дато сбил кавказца и ударил его по затылку. Николай достал ногой живот отпрянувшего к двери крепыша. Охнув, тот согнулся. Капитан бросился к двери. Навстречу ему задом влетел невысокий худощавый парень. Милиционер, подбив ноги, успел ухватить его за руку и, заведя ее за спину, уложил парня лицом вниз. В прихожую с площадки вбежал Иван. Выворачивая руку крепышу, Николай бросил на него быстрый взгляд.
      – Как ты, Иван?
      – У вас как? – в свою очередь спросил Иван.
      – Нормально! – хлопнув по щеке лежащего чеченца, отозвался Дато.
      – Ты! – воскликнул чеченец. – Ты тоже с Кавказа! Мне помогать должен! А ты…
      – Не путай кинжал с заточкой, – перебил его Дато. – Вы шакалы и позор Кавказа. Ладно, – закуривая, махнул он левой рукой. – Сейчас я буду спрашивать, ты – отвечать. Это в твоих интересах! – угрожающе предупредил он.
      – Ого! – услышали они удивленный голос капитана. – Здесь фальшивок тысяч сто. И сделаны классно. Если бы не это, – он показал повернувшимся к нему мужчинам небольшой аппаратик для проверки подлинности валюты, – хрен бы…
      – Вызывай кого-нибудь понадежней, – перебил его Николай. – Любых. Главное, чтоб опера были. Потерпевших мы сейчас вызовем. Мол, купили у этого баксы, – он кивнул на чеченца, – а они фальшивые, и вдруг увидели его. И за ним…
      – Идея классная! – усмехнулся Долин. – Но я сейчас свидетелей и потерпевшую сам вызову. А как они, – имея в виду задержанных, добавил он, – не будут упираться?…
      – Лучше пойти за скупку фальшивой валюты, – улыбнулся Дато, – чем за пособничество бандитам. Правильно говорю? – спросил он чеченца. Тот ответил злобным взглядом.
      – Я устрою тебе в камере клевую житуху, – пообещал ему Николай. – Там с тобой давно мечтает познакомиться парочка маньяков. Они такими стали после первой чеченской кампании. Представляешь, что с тобой будет? – сочувственно спросил Николай.
      Иван рассмеялся.
      – Я все расскажу, – проворчал чеченец, – только если отпустишь…
       А в это время на Западе уже начали раздаваться голоса о том, что Россия нарушает права человека, действуя в Дагестане с позиции силы. Похоже, скоро все забудут о взорванных жилых домах и отрезанных головах. Лишь вскользь СМИ упоминают об опасности существования баз террористов, куда со всего мира стекаются уголовники и авантюристы. На носу выборы, и «замочить» оппонентов очень хочется. Похоже, все будут увлечены интимными подробностями жизни прокурора и разоблачениями московских чиновников. Начало предвыборной гонки уже ощутили на себе и выполнившие свой воинский долг в Дагестане солдаты и офицеры спецназа внутренних войск. Московские депутаты привезли им подарки. Не избалованные вниманием властей, солдаты как дети радовались гитарам, свитерам, сигаретам. Конфуз случился позже, когда один из членов делегации попросил командира отряда подписать акт приемки подарков. Командир был немало удивлен, увидев в графе «стоимость товаров» сумму – семьсот тысяч рублей. Привезенные дары не тянули и на четверть этой суммы. Командир отказался подписывать акт и предложил гостям забрать подарки.
      – Вот, – Борис показал карту Алексею, – сюда едем. И торопись. За день составишь маршрут? – У них сейчас там кого только нет, – усмехнулся Бабич, – и русаков полно. Я уж про хохлов и прибалтов молчу.
      – Чего его составлять? – пожал плечами Алексей. – Знаем, куда едем. Значит, по указателям и покатим, я же тебе говорил. Просто карту просмотрю, чтобы лишние километры не накручивать. В общем, примерный маршрут все-таки набросаю. Я смотрел уже. Нам нужно до Сочи, а оттуда до границы с Абхазией – двадцать пять километров.
      – Ты высчитай по расстоянию, сколько нужно денег на бензин. В оба конца. Тебе мы тоже накинем…
      – Только на бензин возьму, – не дал договорить ему Алексей. – Вы не на торги едете.
      – А как семья? – спросил Бабич. – Ведь твоя коммерция с яйцами…
      – И мама, и Лена понимают. Ну, от силы потеряем дня четыре. Хрен с ними!
      – И так уже сколько времени потеряли, – недовольно буркнул вышедший из комнаты Калмыков. – Месяц ждали весточку. Духи поганые! – Он сплюнул.
      – Точно, – согласился Борис. – Сейчас и армия вот-вот туда двинется. С одной стороны, это и хорошо. Значит, курьеров будет меньше. С другой стороны, мы нарваться можем. Захомутают нас как наемников. – Он пригладил короткую бородку.
      Денис тоже провел пальцами по своей бороде.
      – Мы-то еще более-менее, – посмеиваясь, проговорил он. – Покрась меня – и похож на кавказца буду. Ты почти ихний. А вот Богатырь… – Махнув рукой, он расхохотался.
       В средствах массовой информации не единожды появлялись сообщения о том, что на административной границе с Чечней неоднократно задерживали пытавшихся перебраться в Чечню завербованных в так называемую армию ваххабитов мужчин. Эмиссары Басаева и Хаттаба активно вербуют солдат для священной войны джихад в Крыму, на Украине и в странах Прибалтики. Сторонники ваххабизма отправляют желающих получать сто долларов в день из Турции, Иордании и некоторых других исламских стран в Афганистан, где они проходят трехмесячную подготовку в специальных тренировочных лагерях. Против России в полной мере ведется широкомасштабная война, в которой принимают участие наемники из западных стран.
      – Хорошо, – сказал по-грузински высокий стройный парень, – встретим в Адлере. Правда, абхазцы немного нервы попортят, но зеленые дадим – и свободны. – Конечно, Теймураз, – улыбнулся тот, – я понимаю.
      – А зачем он едет? – спросил полный грузин с загорелой лысиной.
      – Такие вопросы не задаются, – весело ответил за Левана парень. – Приедет – сам скажет. Когда поедем?
      – Как они будут выезжать, – ответил Леван, – позвонят.
      – Я думаю, надо дня за два выехать, – сказал парень. – Мало ли что в дороге может случиться.
      – Тоже правильно, – согласился лысый. – Ты, Гиви, – предупредил он парня, – оружие не бери.
      – Вот. – Алексей протянул Борису исписанный листок. – До Адлера набросал маршрут. Возможны изменения в дороге, но если только где-то объезд или еще что. – Нас это не касается, – на этот раз не дал ему договорить Илья. – Мужик вроде нормальный. Говорит правильно. И подготовка неплохая. Из пистолета стреляет вообще класс. И не дурак. Правильно он нам насчет списка сказал, – усмехнулся Илья. – Мы об этом как-то и не подумали. И Виктора с Мишкой отшил. Они нам только мешали бы.
      – Сколько ехать? – бегло просмотрев лист, взглянул на него Денис.
      – Туда около тысячи двухсот километров. Можно, конечно, и за полсуток доскочить. Но вполне возможны проверки на дорогах. Так что по времени больше выйдет.
      – Поедем с ночевкой, – решил Бабич. – Все-таки не к теще на блины отправляемся. Нам еще потом в Грузию катить. Там за день постараемся все необходимое купить, и вперед.
      – Проводник нужен, – сказал Иса. – А они все, кто горы знает, с басаевцами связаны. Правда, у грузин и свои проводники есть, но с пограничниками пусть они сами договариваются, поскольку…
      – Найдем, – перебил Бабич. – Нам какая разница, кто нас поведет? Короче, вот что, – сказал он Исе, – приедет Виктор, подсчитай с ним примерные расходы. В баксах цены везде примерно одинаковые. И ему, – он кивнул на Леху, – на дорогу туда и обратно, и за работу, разумеется.
      – Ты куда? – спросил вышедший из комнаты Илья.
      – Домой заскочу, – буркнул Борис. – Погляжу, как там сыновья. Старший рановато повзрослел. А с младшим, сам понимаешь… Он был бы рад, если б я никуда из дома не свинтил. Но… Собственно, я из-за него и приехал. Впрочем, это мои дела.
      Попрощавшись, Леха вышел за ним.
      – Ты откуда его знаешь? – кивнув на дверь, спросил Ису Богатырь.
      – В лагере вместе были. А до этого с абхазцами воевали. Басаев тоже там был со своими. Потом Бориса ранили, и мы друг друга потеряли. А в лагере встретились. У нас как раз Гантамирова арестовали и всех его ближайших соратников. Вот и я попал, но подержали немного и выпустили. А Гантамиров сидит, – вздохнул он. – Его за растрату денег арестовали…
      – Что-то не по себе мне становится, как подумаю про эту Чечню. Вон Дагестан показывают… – Илья кивнул на телевизор. – Они, похоже, со своим Аллахом ничего не боятся. Воюют до последнего. Да еще наколются, и тогда вообще все им по хрену. Представляете, если к ним в лапы попадем?
      – Я черта с два дамся, – проворчал Денис. – Если возьмут без сознания, вены себе перегрызу. Я понимаю – быть в плену у другой страны. А чтобы у себя, в России, каким-то боевикам!.. – Он хлопнул себя по локтю и выбросил сжатый кулак.
      – Все так думают, – заметил Иса, – а попадают и до последнего на что-то надеются.
      – Я не все, – отрезал Калмыков.
      Илья усмехнулся:
      – Выходит, что те, кто у духов, так себе, червячки? А ты один мужик?
      – Я ничего против тех, кто у духов, не имею, – раздраженно отозвался Денис. – Просто говорю то, что знаю про себя.
      – Хватит вам, – вмешался Иса. – Не дело перед операцией отношения выяснять.
      – Я вот о чем думаю, – переменил тему Калмык. – Почему Виктор так легко поверил нам?
      – У него выбора нет, – сказал Иса. – Сейчас у Виктора одна мысль – как сына спасти. Тем более что он как бы свою вину чувствует. Он запросто мог откупить Юрку от армии, но не стал. Вот сейчас и мечется…
      – И баба его обвиняет, – кивнул Богатырь. – Я слышал, как она на него наезжала. Но по-моему, голый номер мы поймаем. Если бы все так просто было, то…
      – Мы сделаем то, – резко сказал Денис, – что сможем. А гадать на кофейной гуще – это занятие для старушек.
      – Борьке, похоже, из Москвы что-то сказали. – Илья спокойно отреагировал на резкий тон Калмыкова. – У него там, видно, ребята не балуй есть.
      – Знакомые, – кивнул Иса.
      – А чем он вообще занимается? – поинтересовался Денис. – Работает или…
      – Ты думаешь, они найдут Юру? – тихо, со слезами на глазах спросила Татьяна. Прижавшись к мужу, Татьяна громко заплакала.
      – Постараются, – кивнул куривший за столом Виктор. – Мужики вроде нормальные. По крайней мере воевать умеют, и голова у них есть. Смогли же они узнать, у кого находится Юра. Но если приедут за деньгами, я отдам. Я оставил пятнадцать тысяч долларов. Это или мужикам за работу, или отдам выкуп. А когда они вернутся, то рассчитаюсь и с ними.
      – Господи, – тихо плача, прошептала Татьяна, – помоги Юрочке, Господи! – Всхлипнув, перекрестилась. Потом посмотрела на мужа. – Ты тоже хотел в Чечню ехать?
      Затянувшись, он кивнул.
      – Я так и подумала, – сказала она. – Но ведь ты…
      – Все будет хорошо. – Потушив окурок, он подошел и обнял ее за плечи.
      Крепкого парня с замотанным кусочком окровавленной тряпки мизинцем рывком подняли с деревянного настила двое молодых бородачей. Спустившийся с ними чеченец средних лет, заложив руки за спину, внимательно всмотрелся ему в лицо. Поправив папаху, чеченец резко пнул пытавшегося вдохнуть парня в бок. Что-то буркнув, плюнул. Смотревший в отверстие люка чернобородый чеченец рассмеялся. Чеченец в спортивном костюме быстро полез наверх. Бородач в папахе, бросив на него недовольный взгляд, снова ударил парня ногой.
      – Чего вылупился? – Парень зло блеснул глазами. – Дух!
      – Смелый, – по-русски буркнул тот. – Как же ты, такой герой, в плен попал?
      – В плен? – насмешливо и вызывающе переспросил парень. – Вы, духи, только и умеете в спину стрелять да беременными женщинами прикрыва…
      Сильный удар в живот не дал ему договорить. Он захрипел и согнулся. Молодые боевики отпустили его, и он повалился лицом вперед.
      – Зачем? – спросил чеченец в спортивном костюме. – Беззубый пес только рычит. Но он мне не подойдет с таким характером. К тому же палец у него… Нет, не нужен.
      – Что? – испуганно дернувшись, спросил русоволосый солдат. – Если отец сумеет найти деньги, – усмехнулся чеченец, – то скоро будешь дома за мамину юбку держаться. Слабый вы народ, русские! – пренебрежительно бросил он. – Поэтому ваша армия войну нам проиграла и снова проиграет. Не умеете вы жестокими быть.
      – Напиши телефон, – гортанно сказал стоявший перед ним чеченец, – адрес и данные на мать и отца.
      – Но я уже, – взяв из его руки карандаш и листок, облизнул пересохшие губы парень, – все сообщил…
      – Делай, что говорят!
      Парень начал торопливо писать.
      – Люди говорят, – допив молоко, сказала Малика, – что русские стоят на границе с Ичкерией. Из Дагестана боевиков Басаева выбили. Многих убили. Но в Ичкерию русские не пойдут. – Она вздохнула. – Просто отгораживаются как бы границей от террористов Басаева и Хаттаба. Но тогда террористы пройдут через границу с Грузией. Ведь известно, что… – Мама, перестань, – сказала Малика и вышла.
      – Малика, – мать не дала договорить ей, – зачем тебе это? Ты ведь знаешь, что через границу можно уйти в Грузию. Шла бы ты, Малика. Иса живет в Саратовской области, найдешь его. А здесь плохо будет. Сама говоришь, они много людей потеряли. Тем более если армия стоит на границе. Плохо будет. Уходи. Я сейчас жалею, что в шариатский суд ходила. Уходи, – повторила она, – иначе…
      – Я не оставлю тебя, – нахмурилась дочь. – И никогда больше не говори об этом.
      – Я Исе письмо отправила. Одна знакомая в Грузию уходила, вот я с ней и отправила.
      – Зачем? – заволновалась Малика. – Иса приедет сюда, и его убьют. Сразу убьют.
      – Вот и поезжай к нему сама.
      – Значит, не слышал ничего? – прикуривая самокрутку, спросил рослый длиннобородый чеченец. – Но ведь что-то все-таки говорили. Будут армию вводить в Ичкерию или нет? Вы между собой разговаривали, кто-то что-то слышал. Или думаешь, военную тайну выдашь? – Выпуская дым кольцами, он улыбнулся. – Вот в том-то и дело, – недовольно согласился прапорщик. – Людей сколько зря положили. Деньги на той войне делали, – уверенно проговорил он. – И что? Ничего. Мальчишек сколько похоронили! Ряды уголовников пополнили. И на весь мир позор – Чечне какой-то войну проиграли. Тьфу, едрена вошь! – не выдержал Локтев. – А они плечи расправили и сил набирались. Нефтепровод через них шел. Это бензин. Здесь бензиновых заводиков почти у каждого полевого командира по три-четыре имеется. А сколько людей поворовали? – Он махнул рукой. – Иногда услышишь, что в результате специальной операции освобождены находившиеся в плену у бандитов. Знаем мы эти спецоперации! Вон за энтэвэшников платили, так хоть признались. А то – спецоперации… Лично я бы шарахнул по Ичкерии этой долбаной со всех установок «Град» и еще из чего-нибудь. Сровнять ее всю под картофельное поле. А то, мол, народ может пострадать, если война начнется. Какой народ? Наш хозяин или те, которые тебя мордовали? У них Басаев народный герой. А он, гнида, в Буденновске бабами беременными прикрывался. Его тогда, гада, выпустили. И вся эта долбаная Ичкерия чуть ли не молилась на него. Раз тогда начали, надо было добивать всех. Мне один чеченец говорил: надо было вашему Ельцину в девяносто третьем согласиться на встречу с Дудаевым и протянуть ему по чеченской традиции хлеб как знак мира. Дудаев бы не смог отказаться преломить этот хлеб, что означает согласие на мир. У них Дудаев лидер был, его бы послушались. Ну а уж если начали войну, так добивать нужно было всех этих тварей.
      – Ничего я не слышал, – вжавшись спиной в стену зиндана, покачал головой Николай. – В армии об этом…
      – Гяур! – поднимаясь, чеченец схватился за рукоять кинжала. – Секир-башка тебе сделать. Вы, собаки русские, зачем на Кавказ полезли? Зачем в Дагестан своих солдат послали? Гяур, – как-то равнодушно добавил он и лениво пнул сержанта ногой. Повернулся к Локтеву: – А ты как думаешь?
      – Наше дело – приказы исполнять, – спокойно отозвался Сергей, – а думать за нас есть кому. У них звезды большие и оклад больше. А нам что прикажут…
      – Но как ты думаешь, – начал терять терпение чеченец, – прикажет Москва войскам Терек переходить или нет?
      – Без понятия, – пожал плечами Сергей. – Я и не знаю, где сейчас войска. Ведь сколько времени у вас в ямах сижу.
      Аккуратно потушив о каблук окурок, чеченец полез наверх. Остановившись у люка, посмотрел вниз:
      – Если ваши перейдут Терек, вам всем секир-башка будет, гяуры!
      – Он что, свихнулся? – зло спросил Николай.
      – Обкурился, – ответил Локтев. – Чувствуешь, какой запах? Анаши накурился и решил с нами побеседовать, – усмехнулся он. – А действительно, – понизив голос, спросил он, – пойдут наши в Чечню или просто как бы заградительную линию отстраивают?
      – Слух шел, – кивнул Николай, – что пойдут. Ведь они взорвали столько домов в России. И еще пугают. Мы слышали, как офицеры говорили, что добивать их надо. Вроде бы все не против, но боятся, что получится как в тот раз – не пустят до конца их дожать.
       Для всех кавказцев чувство самоуважения, чести и достоинства чрезвычайно важно. У чеченцев, как считают многие, эти качества гипертрофированы. Но теперь, когда в Чечне царит беззаконие, прикрывающееся идеями ваххабизма, эти качества не в чести. Россия не простит бандитской верхушке чеченцев чудовищных, унесших сотни человеческих жизней взрывов в городах России… Хотя некоторые политики видят главную задачу России в том, чтобы не дать втянуть себя еще в одну затяжную войну.

* * *

      – Ну что ж, – сказал Бабич. – По русскому обычаю присядем перед дорогой.
      Иса, Илья и Денис сели. Стоявший у двери Алексей присел на порог. Михаил и Виктор поспешно уселись на диван.
      – Все! – Борис поднялся.
      – Удачи вам, – вздохнул Виктор.
      – Может, – начал Михаил, – и мы тоже…
      – Все, – остановил его Бабич. – В общем, не забудь позвонить. Скажешь, что мы выехали. И еще скажешь, что завтра мы будем в Адлере. Ну, все! – Подхватив военный ранец, Бабич вышел. – Леха, – услышали они, – термос с кипятком прихвати. А ты, Денис, пакет. В нем чай, кофе и сигареты.
      Виктор и Михаил одновременно вздохнули. Илья, Иса и Денис вышли вслед за Алексеем.
      – Надо будет кассет прихватить, – сказал усаживавшемуся за руль Алексею Бабич. – Дорога дальняя, с музыкой веселее будет.
      – Да у меня есть.
      – Наверное, старые, – улыбнулся Бабич. Повернувшись, посмотрел на недовольного Илью: – Тесновато? Но уж извини, приятель, – развел он руками. – Терпеть не могу сидеть сзади.
      – Да нормально, – отозвался тот. – Сейчас поутрясемся.
      – Так, – обратился ко всем Борис. – Надеюсь, документы взяли все. Оружие, наоборот, забыли. Так?…
      – Ты сам вчера проверял, – напомнил Денис. – И лишнего никто ничего не брал. Ножи, правда, у всех. Пружинные, утяжеленные. Сам в ларьке покупал. Мы их в божеский вид привели. Подточили острие и лезвие. Ну и у меня еще так называемые разделочные. Я такие с десяти метров в спичечный коробок втыкаю.
      – Пойдет! – кивнул Бабич. – И еще… мы просто решили отдохнуть на Черноморском побережье. Сразу, конечно, этого говорить не надо, особенно хором. Но так, в разговоре, упомянуть вскользь стоит. О том, что алкоголь не употреблять, надеюсь, помнят все. Забудьте даже про пиво.
      – Может, поменяем командира? – усмехнулся Богатырь. – А то заколебал. Сколько можно?…
      – Знаешь, – Бабич шлепнул указательным пальцем по кончику носа, – я хочу вернуться живым. Поэтому все, мужики, мы на военном положении. Шутки и все остальное оставьте здесь. Иначе нам удачи не видать.
      – Давай, машинист, – вздохнул Денис, – потихонечку трогай.
      Алексей, махнув рукой стоявшим у «вольво» Виктору и Михаилу, включил скорость.
      – Может, скажешь, – обратился к нему Илья, – как поедем?
      – Усмань, и от нее на ростовскую трассу. Проходим Поплавск, Миллерово. От Ростова на Краснодар. Потом…
      – До Адлера доедем? – рассмеялся Калмыков.
      – Конечно.
      – А как же твой бизнес? – поинтересовался Бабич. – Ведь такие дела требуют ежедневной работы. А ты…
      – Так-то оно так. Я тоже думал, что уговаривать Ленку с матерью буду. Но они проще решили. У меня, ты знаешь, через какой-то промежуток времени запой бывает. Дня три-четыре. А тут как раз вроде время подходит, – невесело вспомнил он. – Вот и решили – лучше я с вами поеду, чем здесь…
      – А понемножку, – спросил Илья, – пить не можешь? Ну там, после бани или если какие гости придут?
      – Получается, что не могу.
      – Ничего себе! – удивился Богатырь.
      Бабич рассмеялся:
      – Я знаю одного человека, который вообще не пьет. Нет, – увидев, что Денис хочет что-то сказать, он покачал головой, – не кодировался. Просто не пьет, и все. Он, как Леха, потихоньку и понемногу пить не может. Вот и бросил совсем. Он на Петровке опером был, там же и бросил. Его раз поддели: мол, ты кодированный. Он и устроил запой.
      – Это ты про Николая? – спросил Алексей.
      – Про него.
      – Но как жить-то? – снова удивился Илья. – Это же вообще караул. В праздник просто грех не выпить. А так…
      – Ты в эти самые праздники допьяна набираешься? – спросил Бабич.
      – Конечно, нет. Так, слегка, для компании.
      – А без этого, значит, компанию поддержать не можешь?
      – Чего же не могу-то? – Илья обиделся. – Я запросто…
      – Я вот что думаю, – перевел разговор Денис, – как это вербовщики чеченцам бойцов вербуют? Ладно там прибалты или хохлы, особенно западники. Те всегда против России ножи точат. Даже во время Отечественной УПА была. Они вместе с фрицами сражались.
      – Ты забыл про РОА, – сказал Бабич. – Власовцы. Они русские были. Судить по таким гнидам обо всем народе нельзя. Даже в семье, где одна кровь, люди по-разному живут. Во время Гражданской часто бывало, что отец за белых, а сын за красных. Другой за каких-нибудь зеленых. Каждый воевал за свою Россию, как он ее понимал. А эти суки, которые за духов воюют, твари. Вот я и боюсь на такого там, в Чечне, нарваться. Тогда могу сорваться. Я терпеть не могу предательства в любом его проявлении. – Он криво улыбнулся.
      – А ты сразу против Дудаева был? – спросил Ису Илья.
      Тот молча кивнул.
      – Почему? Он же вроде как ничего был…
      – Он от России отделился. А у меня в России много друзей, настоящих друзей, и даже родственники есть.
      – Да? – Виктор схватил трубку. – Он уехал, – перебил Виктор, – час назад. Но если свяжется со мной, обязательно передам.
      – Ису можно? – услышал он женский голос. – Это его жена говорит. Письмо пришло от его сестры. Она пишет, что…
      – До свидания, – услышал он, и раздались гудки отбоя.
      Положил трубку, посмотрел на часы.
      – Надо в Тбилиси звонить, – пробормотал он. – Господи, – неожиданно для себя умоляюще проговорил он, – помоги им! Пусть найдут и спасут Юрку! Помоги, Господи… – На глазах уверенного в себе, сильного мужчины появились слезы.
      – Что?! – всплеснула руками Антонина. – Дура! – удерживая жену, закричал Михаил. – Главное – знаем, что жив. Понимаешь ты?! – Он встряхнул ее. – Жив Сашка! Жив! И Борька найдет его! – Он вложил в эти слова такую веру и надежду, что Тоня успокоилась. – Все будет нормально, – прижимая к себе жену, прошептал Михаил.
      – Уехали, – вздохнул смотревший себе под ноги Михаил. – Сегодня. Я только что от Виктора. Ну, от того, у кого тоже сына захватили.
      – Да куда же они? – всхлипнула Тоня. – Ведь дети у Бориса. Куда же он поехал? И где искать?…
      – Пришла бумага, – чуть слышно перебил Михаил. – Готовьте деньги.
      Тоня, побледнев, покачнулась. Михаил успел подхватить ее.

* * *

      – Здесь переночуем, – подходя к машине, кивнул Бабич. – Загоняй машину на стоянку, – сказал он Алексею. – Сейчас поедим. Здесь, кстати, готовят отлично и цены не очень кусаются. И баиньки. Комнаты на четверых. Я договорился, мы все в одной будем, еще кровать поставят. Душ есть. Но, – предупредил он, – бухару побоку и девок тоже. Они тут вьются стайками.
      – Перед боем за сутки с бабами не сплю, – буркнул Илья. – Это расслабляет. Так что не волнуйся…
      – Что оставляем? – вопросительно посмотрел на Бабича Денис.
      – Все, на ваш взгляд, нужное – с собой. Вроде стоянка охраняемая, но хрен ее знает. Документы и деньги брать обязательно.
      – Это и ежу понятно, – усмехнулся Илья.
      – Короче, так, – сказал Борис. – Видите вон то двухэтажное зданьице? Топайте туда. А я рассчитаюсь по полной программе. Во сколько нам вставать? – Он взглянул на Алексея.
      – Часов в шесть. Заправимся – и вперед. Можно было бы и сейчас, но, бывает, на стоянках бензин сливают.
      – Все, – сказал Борис, – пошли.
      Заграждающий въезд на территорию шлагбаум поднялся, и в открытые ворота въехала красная «десятка». Из «десятки» вышли двое молодых крепких мужчин и, переговариваясь, пошли к зданию.
      – Зайдем, – кивнул один из них, длинноволосый, в камуфляже, – примем по чуть-чуть. Может, бикс снимем. Да и разговор легче начинать в таких местах. Здесь тачек частных полно. Может, кто и писанется.
      – Да вроде и так неплохо поработали, – усмехнулся рябой здоровяк. – Правда, ближе к центру России все меньше желающих будет.
      – Я в прошлый раз здесь двоих нашел, – сказал первый, – и ничего, довольны мужики.
      Парни вошли в кафе.
      – Может, пива возьмем, – кивнул на кафе идущий рядом с Исой Денис.
      Илья, покуривая, неторопливо шагал чуть сзади.
      – Конечно, – кивнул чеченец.
      – Вы куда? – громко спросил их Илья.
      – Чего-нибудь похолодней попить возьмем, – ответил Денис.
      – Так вроде и так не жарко, – буркнул Илья. – Вот пивка холодненького я бы пару бутылок осушил.
      – Командир сказал – нельзя! – весело вспомнил Калмыков.
      – Нельзя – оно, конечно, нельзя, – согласился Богатырь. – Но если очень хочется, то можно. Вы как, не составите компашку? По паре пузырей раздавим и…
      – Отставить! – услышал он голос подходившего Бориса. – Мы же договорились, что…
      – Это ты сказал, – взглянул на него Илья. – Но сейчас ночевка, а завтра еще пылить до Адлера и оттуда в Тбилиси. Так что…
      – Ладно, – махнул рукой Бабич, – цепляйте. Я пиво люблю, поэтому не против.
      – Отлично! – Илья подмигнул рассмеявшемуся Денису.
      Борис взял у него рюкзак.
      – Иса, – обратился он к чеченцу, – пойдем. А то там какой-нибудь патриот России по бухе снова на тебя наедет. Трезвые или поодиночке вроде все всё понимают. А как подопьет кто – всех кавказцев духами называет и становится русским фашистом. Я еще понимаю тех, кто воевал в Афгане, Абхазии или Чечне. А то ведь и в армии не служил, а туда же, патриот!..
      – Не ходите, мужики, – выйдя из кафе, посоветовал длинноволосый в камуфляже, – ничего горячего нет. И пиво теплое.
      – А мы его под холодную воду, – проворчал Илья.
      – К утру холодное будет, – сказал Борис. – Только нам к утру и не надо вроде.
      – Тоже правильно, – кивнул Илья.
      Длинноволосый, вглядевшись в Ису, что-то шепнул на ухо рябому. Тот кивнул. Все вошли в здание.
      – Привет, красавица! – Бабич улыбнулся девушке, сидевшей рядом с охранником. – Мне обещали в комнату еще одну кровать поставить. Я вроде как просил…
      – Раскладушка, – кивнула она.
      – Один хрен.
      – Девушка, – обратился к ней Денис, – здесь поесть можно где-нибудь? А то в этом гадюшнике…
      – Там всего лишь буфет. Сигареты подешевле и все остальное тоже. У нас вот, – она махнула рукой вправо, – бар, там все есть.
      – Нохчи вуй? – услышал стоявший позади Иса. Повернувшись, увидел рябого и длинноволосого в камуфляже. Не отвечая, пристально всмотрелся в лицо рябого. – Нохчи вуй? – повторил вопрос длинноволосый.
      – Кроме этого, еще что-нибудь по-чеченски знаешь? – спокойно по-русски спросил Иса.
      – Эти с тобой? – Рябой кивнул на его спутников.
      – Что за дела? – вмешался Борис. – Вам какого хрена надо? – шагнул он к рябому.
      – Да хорош! – усмехнулся тот. – В одной команде играем. Где ты их цапнул? – спросил он Ису.
      Чеченец прищурился.
      – А вы что, – криво улыбаясь, спросил Борис, – больше даете?
      – Цена везде одна, – рябой пожал плечами, – сто долларов в день.
      – А нам по сто пятьдесят обещали, – холодно улыбнулся Бабич.
      – Значит, вы что-то умеете. – Длинноволосый кивнул.
      Борис коротко и резко ударил его кулаком в подбородок. Лязгнув зубами, парень упал. Реакция Дениса была мгновенной. Крутанувшись на одной ноге, он с коротким криком-выдохом врезал рябому каблуком в солнечное сплетение. И сразу ребром ладони по шее. Девушка закричала. Сидевший рядом с ней охранник вскочил и нажал какую-то кнопку. Денис, прыгнув, ногой уложил охранника. В холл ворвались четверо парней с дубинками.
      – Разомнемся! – Усмехнувшись, Илья рванулся им навстречу.
      – Стоять! – громко скомандовал Борис.
      Богатырь, недовольно посмотрев на него, остановился. Охранники, смерив взглядом Илью, Бабича, Ису и вставшего в стойку Дениса, нерешительно замерли.
      – Давай милицию, – сказал Бабич. – Эти двое вербуют в Чечню. Вот такие, как они, и нашли исполнителей для взрывов.
      – Не надо никого, – мрачно заметил Иса. – Начнут документы проверять, запросы делать. Время потеряем.
      – Тоже верно, – кивнул Денис.
      – Короче, мы исчезаем, – решил Бабич. – Задерживать нас не советую, – предупредил он охранников.
      – Их табун мчится. – Илья кивнул на окно.
      Борис увидел бегущих к кемпингу нескольких парней.
      – Они правду говорят, – неожиданно сказала девушка. – Я слышала.
      – Тогда все нормально, – кивнул один из четверых. – Только вот его, – он присел рядом с лежащим охранником, – зря…
      В приемную вбежали несколько парней.
      – Все, – остановил их говоривший с Борисом охранник. – Отбой. Просто недоразумение. Вы можете ночевать, – сказал он Бабичу. – Мы этих сами ментам отдадим. Здесь подобное уже было. Один фраер нас вербовал. Мы его отоварили по полной программе.
      – Тогда ладно, – кивнул Бабич, – разбирайтесь, а мы – в кафе. Пожуем трохи – и на боковую. Нас вы не вмешиваете?
      – Все нормально, – кивнул старший.
      Остальные, награждая короткими чувствительными ударами постанывающих вербовщиков, связывали их.
      – У тебя документы в порядке? – взглянул на Ису старший.
      Тот молча кивнул.
      – Как думаете, – спросил охранник, – войдут войска в Чечню?
      – Наверное, – отозвался Денис. – Правда, это дорого стоить будет. Еще Наполеон говорил: для ведения войны нужны деньги, деньги и еще раз деньги.
       Из неофициальных источников Министерства финансов РФ есть сведения о том, что почти все дополнительные доходы бюджета в 1999 году сожрет война в Чечне. Только на создание «санитарной зоны» вокруг Ичкерии до конца года потребуется больше семи миллиардов рублей. Известно, что сегодня патрон стоит восемь рублей, граната – восемьдесят (цены государственные), снаряд артиллерийский – шесть тысяч, снаряд танковый – семь. Но у нас подавляющее большинство боеприпасов изготовлено еще во времена СССР. Тогда заводские расценки были копеечными. Кроме того, скопилось такое количество старых боеприпасов, что их и хранить уже негде. Поэтому использовать хотя бы часть всей этой «ржавой смерти» в Чечне, как ни цинично это звучит, для военных – лучший выход из положения.

* * *

      – Тормозни, – наклонился вперед Денис, – отлить надо.
      – Нормально вчера этих песиков встретили, – вспомнил Илья. – Правда, я не успел.
      – У тебя все впереди, – улыбнулся Бабич. – А парни их в натуре сдали, – кивнул он. – Я вроде хотел увязать с охранниками. Мол, мужики, вот вам…
      – Слышал, – перебил его Илья, – как они тебя на хрен послали. Что, мол, мы не русские, что ли? Молодцы парнишки. Ты сразу этому врезал. А сам говорил, выдержка в таких делах нужна. «Если в Чечне даже по кусочкам резать будут кого-то, не вмешаюсь», – процитировал он Бабича.
      – Вмешаюсь только в том случае, – сказал Бабич, – если буду уверен, что это нам ничем не грозит. Если же силы противника будут превосходящими, зубами, может, скрипеть стану, но не вмешаюсь.
      В машину сел Денис:
      – А что, больше желающих нет?
      – Тоже правильно. – Бабич открыл дверцу. За ним вышли остальные.
      – Долго нам еще? – спросил Илья.
      – Меньше, чем проехали, – неопределенно ответил Алексей.
      – Странно, – буркнул Борис. – Менты вроде бы и не очень щемят. Два раза всего тормознули. И то только права у тебя смотрели. Я думал, хуже будет.
      – Интересно, как мы через Абхазию поедем? – подал голос Иса. – Там ведь не очень-то тех, кто в Грузию едет, жалуют.
      – Нас грузины ждать будут, – сказал Бабич. – А значит, по зеленому покатим.
      – Почти на всех постах фуры осматривают, – вспомнил Денис. – И то, наверное, просто бабки выколачивают.
      – Понятное дело, – кивнул Илья. – Какой-то мужик писал: дайте мне ядерную бомбу и тысяч сто баксов, и я ее до Владивостока довезу.
      – С баксами – запросто, – согласился севший за руль Алексей.
      – Грузины знают, сколько нас? – спросил Денис.
      – Кто не уместится, – недовольно огрызнулся Бабич, – тот пешком пойдет.

* * *

      Леван, посмотрев на часы, покачал головой:
      – Опаздывают. Уже час ждем.
      – Они почти две тысячи километров проедут, – улыбнулся сидевший за рулем микроавтобуса молодой грузин. – Ментов одних сколько, и почти каждый тормозит. Да и движение везде разное. Бывает, колонну догонишь и плетешься за ней под восемьдесят часа два.
      Леван хотел что-то сказать, но увидел подъезжавший «Москвич». Вгляделся в номер и облегченно вздохнул:
      – Они!
      – Вот видишь, – кивнул водитель.
      – Привет, Леван! – Из машины вышел Борис.
      Они обнялись.
      – Здорово! – улыбнулся и Алексей.
      – Здравствуй.
      – Привет, – пожал руку подошедшему водителю Бабич.
      – Гиви, – представился тот.
      – Борис, – назвался Бабич. – Мои друзья. – Он представил всех.
      Леван и Гиви поочередно пожали руки Исе, Илье и Денису.
      – Давно ждете? – спросил Алексей.
      – Мы вчера приехали, – ответил Гиви. – Дорога, всякое быть может, поэтому раньше и выехали. У меня здесь родственник живет, если время есть, можно заехать…
      – Вот времени, – перебил Бабич, – как раз и нет. Вы отдохнули, так что можно сразу в столицу вашей державы ехать. Сколько примерно до Тбилиси?
      – Шестьсот с небольшим.
      – Ну, вот и все. – Подойдя к Алексею, Бабич пожал ему руку. – Спасибо. И – пока!
      – Ты, если что, – вздохнул Алексей, – может, так же поедешь или еще откуда, сообщи. Встречу.
      – Будь здоров! – пожал ему руку Илья. – И не кашляй.
      Денис тоже попрощался. Иса, подойдя, молча протянул Алексею руку.
      Илья и Денис перегрузили из легковушки вещи в микроавтобус.
      Пожелав удачного возвращения всем, Алексей сел в машину. Но «Москвич» не тронулся, пока «рафик» не скрылся.

* * *

      – Нам нужно кое-что прикупить в Тбилиси, – сказал Левану Борис.
      – Если нужно, – улыбнулся тот, – купим.
      – Я говорю об оружии.
      – Приедем, все решим. Вы есть не хотите? – громко спросил он.
      – Мы часа два назад довольно плотно поели, – ответил Бабич. Он смотрел в окно. Казалось, совсем недавно он ходил здесь с автоматом. Не здесь именно, а в Гальском районе, в селении Тагелони. Вместе с грузинскими боевиками держал оборону железнодорожного моста, связывающего грузинский и абхазский берега. Тогда пойма реки по обе стороны была заминирована. Обложенные каменными плитами и мешками с землей дзоты соединялись между собой ходами сообщения. От них в сторону шоссе тянулись провода к фугасам и минам. Вдоль полотна на протяжении нескольких десятков метров были вырыты стационарные пункты для стрельбы.
      Борис усмехнулся. Грузинские партизаны – они называли себя «лесными братьями» – просчитались. Абхазцы пошли на позиции не со стороны шоссе, а с фланга, вдоль «железки». Фланги грузин закруглены не были, поэтому после массированного обстрела из крупнокалиберных пулеметов и минометов грузины не приняли боя и ушли через железнодорожный мост в Грузию. Многие абхазцы, которые дрались против грузин, имели боевой опыт еще с 1992–1993 годов. Кое-кто из них воевал бок о бок с «абхазским батальоном» Басаева.
      – Вспоминаешь? – услышал он голос Исы.
      Борис молча кивнул.
      – Как сейчас, – спросил Бабич Левана, – не свирепствуют абхазцы? А то ведь раньше запросто голову отрезать могли.
      – И сейчас могут, – улыбнулся Леван, – если попадешься в темноте или в безлюдном месте. Но не волнуйтесь, – по-своему понял он вопрос Бориса, – проедем нормально.
      – Видел? – Сергей показал Николаю смятую пулю. – Видать, хозяин этого «козлика» на наших где-то нарвался. – Они торгуют наркотиками, но почти никто не употребляет. Наркота – это медленная и мучительная смерть.
      – Может, его свои обстреляли? – предположил парень. – Ведь у них разборы между собой часто бывают. Нам об этом говорили. Вспоминали, как Радуев нанял двух дагестанцев и те в центре Гудермеса расстреляли конкурента Радуева – Али Гудермесского. Они, как и везде, власть делят.
      – Я слышал об этом, – кивнул Сергей. – Тогда, говорят, охота была на преступника номер один – на Дудаева, а еще на его зятя Радуева и на Басаева. Но так это или нет, кто его знает. А ты-то откуда про это слышал?
      – Один майор по пьянке разоткровенничался. Мне интересно стало, я и расспросил его.
      – Сейчас цель наверняка одна. Басаев – вот сука! Комсомольским секретарем был, джигит хренов. Говорят, воевал в Афгане. Но это, по-моему, чушь собачья, «афганцы» не способны на такое, чтоб больными да беременными прикрываться. Он воевать не умеет, так, по-крысиному, – из-за угла нож в спину сунуть да нанять каких-нибудь псов, чтоб дома взорвать. Мразь, одним словом. – Потянувшись, Сергей лег. – Что-то сегодня и надсмотрщиков не видать, – прикусив зубами соломинку, сказал он. – Так что можно не торопиться.
      – А если хозяин увидит? – Николай опасливо посмотрел в сторону дома.
      – Его нет, – сказал Сергей. – С утра куда-то уехал. Я уж привык. Если, когда ошейник надевают, в окно не смотрит, значит, до вечера не будет. Правда, без него охранники вольготней себя чувствуют. Могут прилично поколошматить. Но меня не трогают. Я в тачках секу…
      – Слушай, прапорщик, – подавшись к нему, прошептал Николай, – может, попробуем сдернуть? Эти штуки запросто можно перепилить. А ошейники и перекусить можно кусачками.
      – Я говорил тебе, – процедил Сергей, – не дергайся и языком попусту не молоти. Куда ты уйдешь? До первого чеченца или их наймитов. Тебя любой, кто встретит, пристрелит. Так что прикуси язык.
      – А мне надоело! – вскакивая, заорал Николай. – Все это надоело! Понимаешь?! – Ухватившись за присоединенную к ошейнику цепь, с силой рванул ее. – Лучше сдохнуть! Не хочу я так и не буду! – Он снова рванул цепь.
      Сергей, вскочив, толчком сбил его на землю.
      – Заткнись! – навалившись на парня, зашипел он. – Убьют! Ты это пойми. Угрохают сейчас – это в лучшем случае. Или мордовать будут сутки. Кожу кнутом спускать. У них это здорово получается. Если о себе не думаешь, о матери вспомни. Думаешь, ей легко было сказать тебе…
      – Мою мать не трожь! – крикнул Николай и, оттолкнув Сергея, вскочил. – Я…
      – Чего сидите? – услышали они ленивый мужской голос. – На работу вас настраивать надо? Мы сейчас…
      – Ты знаешь, чья это машина? – спросил Сергей.
      Молодой бородач, не ожидавший подобного, нервно пробарабанил пальцами по крышке кобуры.
      – Так что не лезь, – тем же развязным тоном добавил прапорщик. – А то враз под ваш шариатский суд попадешь, – окончательно обнаглел он.
      Что-то сказав по-своему, видимо, облегчая душу, чеченец вошел в дом.
      – Чья это машина? – удивленно спросил Николай.
      – Хрен их знает! Просто у них, как и везде, и даже, наверное, больше, боятся командиров. Басаев, говорят, своих боевиков чуть ли не ногами пинает. Хохлам, которые здесь наемники, точно достается. Мне об этом Ахмет, хозяин, раз по пьяному делу говорил.
      – Что? – поразился сержант. – Они пьяные бывают? Я думал, только колются или курят.
      – Как спалось? – войдя в большую комнату, где гости завтракали, спросил Леван. – Отлично, – улыбнулся Бабич.
      – Отлично! – улыбаясь, кивнул Борис. – Мы переночевали по дороге в одной гостинице, но не совсем удачно. – Он усмехнулся. – А сегодня – прямо как дома.
      – Почему вино не пьете? – увидев нераспечатанную бутылку, дружески укорил Леван. – Вино хорошее.
      – У нас пост, – серьезно ответил Борис. – Помнишь, как ты постился? Не пил, не курил…
      – Я и сейчас так делаю. Ладно, – перешел к делу Леван, – все, что ты заказал, купили. Оружие, какое ты указал. С переходом в Чечню решим на месте. Через полчаса выезжаем. Приготовьте вещи, которые возьмете с собой. Документы будут у меня. Если потребуется, я перешлю их Дато.
      – Едем далеко? – спросил Калмыков.
      – На границу с Чечней, около двухсот двадцати километров. Здесь проводника не найти. Но в Шатили найти можно. С нами поедет один человек, у него там родственники. Нам помогут.

* * *

      – Здорово! – Михаил пожал руку Алексею. – Как доехали? Встретили вас?
      – Все нормально, – кивнул тот. Зевнув, смущенно улыбнулся: – Устал. Оттуда почти сутки ехал без отдыха. Попутчиков взял, на бензин заработал. Встретили нас грузины. – Увидев, что Михаила интересует другое, сказал: – И сразу поехали. Кстати, Борис говорил, что Виктору позвонить должны были.
      – Не знаю, – вздохнул Мухин. – Я у него не был еще. Решил к тебе зайти и узнать, как там и что. Значит, доехали. – Достав сигарету, прикурил. – Как думаешь, найдут они… – Не договорив, жадно затянулся.
      – Не знаю, – честно ответил Алексей. – Вроде бы маловероятно, но они знают примерно, где Сашка. К тому же с ними Иса. Тот Чечню знает, и знакомые у него там есть. Так что надежда, конечно, имеется.
      – А если они только Юрку Ирова будут искать? – задал мучивший его вопрос Михаил. – Ведь тот все оплатил и…
      – Они будут искать обоих.
      – А получится?
      – Посмотрим.
      – Ничего люди, – вполголоса проговорил Илья, – встречают как родных. Только вот обниматься привычка… – Не знал бы, – отрезал Борис, – сидел бы дома!
      – У каждого народа свои традиции, – перебил его Денис. – У нас тоже после долгой встречи обнимаются. Забыл?…
      – Да все нормально. Ничего штучка! – Илья достал из брезента ручной пулемет. – Правда, тяжеловат малость, но это хорошо. В Чечне, говорят, такими духи пользуются. Переделанный из танкового. Классная штука! – Положив пулемет на стол, взвесил на руке «лимонку». – Это наша, по Афгану помню. А ты чего себе эту пукалку выбрал? Винторез неплохой, но сейчас, говорят, намного лучше есть. И по прицелу, и по убойности, и по дальности.
      – С ней я как с родной. – Калмыков передернул затвор СВД. – Еще с отцом на охоту почти с такой же хаживал. Магазин на десять. Калибр семь шестьдесят два. Прицельная дальность тысяча двести метров. Вес четыре килограмма с небольшим. Очень неприхотлива, грязи не боится и воды тоже. К современным приспосабливаться надо, а здесь ставь оптический и шмаляй. Раз десять выстрелю, и все. Попался дух на мушку, пусть Аллаху молится. Только не успеет! – Он усмехнулся. – А ты где успел такие ручники узнать? Это же облегченный танковый.
      – Ручник – все равно какой. Главное, чтоб патроны были и бил точно. И пробойная сила чтоб была на уровне. А то некоторые современные, даже наши, российские, броники не пробивают.
      – «Лимонки» зачем заказывал? Ведь шум нам не особо нужен. Бабич помнишь, как говорил – желательно работать втихую.
      – Для себя, чтоб этим ваххабитам не попасться. Застрелиться я не смогу, уж больно жизнь люблю. Да и не интересно это. Шарахнешь себя, и все. С «лимонкой» и себя сделаешь, и еще, может, пару-тройку с собой утащишь. А стреляться не смогу. И нож себе всадить тоже не получится.
      – Умирать – так весело! – Денис рассмеялся.
      Иса, собирая АКМ, посмотрел на Богатыря и тоже улыбнулся.
      – Так, мужики! – вошел Борис. – Утром, часиков в пять, тронемся. Но вот что, – строго предупредил он, – в бой с грузинскими пограничниками не вступать. Если уж плотно на хвост сядут, бить по конечностям.
      – Ага! – насмешливо согласился Илья. – Они будут нас расстреливать, а мы будем им в ножки и ручки целиться. Если заваруха начнется, я буду шмалять как придется.
      – Понятное дело, – согласился Денис. – На войне как на войне. Не будем же мы им кричать, что мы хорошие ребята. Да и что за проводник у нас будет, если мы на пограничников нарваться можем. Сейчас, говорят, граница в Чечню открыта по-зеленому, только плати. Но если уж коснется…
      – Повторяю, – шлепнув себя по кончику носа, недовольно бросил Бабич, – по пограничникам не стрелять! Если уж дело дойдет до боя – тогда понятно. А так, если просто стычка, на поражение не бить.
      – Как получится, – равнодушно отозвался Илья. – Я свою башку просто так подставлять не буду. Мне еще баксы получить надо будет. Так, – он посмотрел на часы, – надо заваливаться. А то завтра, я чувствую, придется нелегко. Давненько я с оружием не хаживал. – Он улыбнулся.
      – Нож есть у каждого, – буркнул Бабич. – Вот это тоже каждому. – Он выложил на стол ТТ с удлиненными глушителями стволами. – При переходе границы, да и в дальнейшем, желательно использовать их. Если, конечно, не ввяжемся в крупную бойню.
      – Ясное дело, – согласился Илья. Взял пистолет и, выщелкнув обойму, посчитал патроны. – А запаски есть?
      Бабич молча добавил шесть обойм.
      – По две на каждого. Фляжки наполните водой. Как обувь – расходили?
      – Все нормально, – кивнул Денис. – Правильно сказал, чтоб мы сразу обулись. Сейчас ноги уже привыкли…
      – У каждого есть аптечка? – спросил Бабич. – Ее положите в правый карман брюк. Твои финки, – он взглянул на Дениса, – под штанину на правой ноге. Пистолеты – в правой руке у каждого. Остальное оружие за плечами. И еще это – в ранцы. – Он положил на стол три пакета.
      Удивленно переглянувшись, Илья и Денис развернули белые пакеты. Там оказались маскировочные костюмы и носки-чехлы для маскировки обуви.
      – На кой хрен? – удивился Илья.
      – Скоро зима, – объяснил Борис. – Мы должны быть готовы ко всему. Как окажемся в Чечне, переоденемся в американский камуфляж. Боевики все в таком ходят. На юге Ичкерии нарваться на русских сейчас невозможно. Границу с Грузией и Азербайджаном наши пограничники не охраняют. Отсюда боевики и получают продовольствие, оружие и пополнение в живой силе. Если раньше через Ингушетию и Дагестан можно было, то сейчас там «санитарная зона». Кончилась их лавочка с беспрепятственным проходом. Если и Грузию с Азербайджаном перекроют, хана им придет. Но это значит, в Чечню введут войска. И тогда полномасштабная война. Этих духов здесь полным-полно, и вооружение у них на уровне.
      – Привет, мужики! – войдя, кивнул молодой мужчина с черной бородкой и пышными усами. – Значит, вы идете?
      Вошедший следом Леван остановился у двери.
      – Значит, мы, – усмехнулся Илья.
      – Ты – чеченец, – проводник остановил свой взгляд на Исе, – почему сам не ведешь?
      – Если бы он мог, – ответил Леван, – то с тобой бы договариваться не стали.
      – Выходим в четыре тридцать, – сказал проводник. – В это время вы должны быть на месте. Отсюда выйдете в четыре. Ехать двадцать минут. Там все дела сделаем – и вперед. Выходим в четыре тридцать, – повторил он и вышел.
      – Серьезный мужик! – усмехнулся Илья.
      – Это и дело серьезное, – без улыбки сказал Бабич.
      – А что за все дела? – спросил Калмыков.
      – Нужно будет приладить снаряжение и оружие, чтоб было удобно и не постукивало, – ответил Леван, – сходить в туалет, покурить, если кто курит. Потому что при переходе времени на туалет и перекур не будет.
      – Ясно, – кивнул Денис.
      – Сейчас наденьте и подгоните камуфляж, – посоветовал Борис, – чтобы там время не терять. Спать ложимся через час. Чтобы привыкнуть к экипировке, каждый будет ходить со своим багажом и оружием.
      Илья, понимающе кивнув, одобрительно и с уважением заметил:
      – Знаешь ты дело!
      – Вот здесь, – указал авторучкой на крупномасштабной карте пожилой грузин. – Значит, Аргун, – буркнул молодой. – Пятеро, в четыре тридцать.
      – Время? – кивнул стоявший рядом с ним молодой усатый мужчина в горном камуфляже.
      – В четыре тридцать.
      – Пятеро, – пробормотал молодой. – В четыре тридцать. Пойдут тихо?
      – Очень тихо.
      – Когда назад?
      – Об этом сообщим.
      Молодой кивнул и выжидательно посмотрел на пожилого.
      – Когда Теймураз вернется, – правильно понял его взгляд старик, – тогда и оплата будет.
       О прозрачности грузинской границы с Россией на восьмидесятикилометровом отрезке в районе Чечни знали как российская, так и грузинская сторона. Именно через грузинско-российскую границу в Чечню поступали оружие, питание, снаряжение. В двух грузинских госпиталях лечатся чеченские боевики. Правительство России по этому поводу не раз заявляло руководству Грузии протест, на что другая сторона категорически заявляла, что подобного нет и быть не может.

* * *

      – Так, – Бабич глянул на часы, – осталось три минуты. Попрыгали, – посмотрел он на товарищей.
      Те, разведя руки, стали подпрыгивать на месте.
      Справа неслышной тенью подошел проводник. Молча осмотрел всех. За плечами каждого был плотно прилегающий к спине солдатский ранец. В руках – оружие. Илья держал пулемет. Денис – винтовку с оптическим прицелом. В руках у Исы был «калашников». У Бабича – длинноствольный автомат с откидным прикладом.
      Увидев, что проводник рассматривает его оружие, Борис усмехнулся:
      – Израильский.
      У проводника оружия не было. На плечах висели два мотка тонкой, но, судя по всему, крепкой веревки.
      – Сегодня, – сказал проводник, – в Чечню идет группа, так что маршрут немного изменяется. Пойдем горами. Перейдем хребет и выйдем к реке. Этим свяжитесь между собой. – Он сбросил мотки. – Между каждым должно быть три метра шнура. Связывайтесь попарно. И еще: идти след в след. На расстоянии трех шагов друг от друга. Идущий сзади повторяет в точности шаги впереди идущего. В горах кое-где уже выпал снег и был мороз. Потом снег стаял, камни скользкие. Кто боится высоты? Придется идти по краю глубокого ущелья. Лучше признаться сразу, тогда…
      – Не держи нас за первоклашек! – недовольно бросил Бабич. – Если бы кто-то высоты боялся, ты бы об этом узнал сразу.
      – Вскинутая вверх правая рука, – продолжил проводник, – значит, замерли, дышать спокойно и неглубоко, через рот. Мах вперед правой рукой – значит, можно продолжать движение. И ни звука, пока идем по горам.
      – Мы особо разговаривать не любим, – усмехнулся Илья. – Вроде уже все друг другу сказали.
      – Все, – кивнул проводник, – тронулись.
      – Вопрос, – остановил его Борис. – Если духи встретятся, будет стрельба. Нам все равно нужно в Чечню. Надеюсь, ты не передумаешь?
      – Мы идем в Чечню, – не глядя на него, буркнул проводник и неслышно двинулся вперед к окутанной дымкой тумана реке.
      Борис, махнув рукой стоявшему у машины Левану и бородачу, направился следом.
      Отстав от него на три шага, пошел Денис. С таким же интервалом начали движение Илья и Иса. Чеченец шел последним.
      Пройдя около двухсот метров, проводник повернул вправо и начал подниматься по травянистому пологому склону к темнеющей в предрассветной мгле горе.
      Пять фигур, двигаясь в одном темпе, шли совершенно бесшумно. Проводник, чутко вслушиваясь, изредка покачивал головой – удивленно и в то же время довольно. Дойдя до покрытого каменной крошкой предгорья, повернул влево. Остальные шли след в след.
      Проводник, помогая себе руками, начал взбираться по каменному утесу вверх.
      Борис закинул автомат на спину стволом вниз и прижал его веревкой. То же, но сняв оптический прицел, сделал и Калмыков. Мысленно выругавшись, Илья закрепил ручник на спине заранее приготовленными двумя солдатскими ремнями и завязал конец веревки на поясе. Второй конец обмотал вокруг талии чеченец.
      Проводник, остановившись на относительно ровной небольшой каменной площадке, смотрел на них.
      Бабич, помогая себе руками, начал подниматься. Повторяя его движения, за ним последовал Денис. Илья, на удивление легко для своей атлетической фигуры, пошел вверх по каменному утесу.
      Как только Борис вышел на площадку, проводник двинулся дальше. Правда, медленнее, чем раньше. Этим он дал возможность группе выстроиться в цепочку с ровными интервалами.
      Бабич, не замедляя ход, правой рукой выхватил пистолет с глушителем. Все сделали то же. Борис поднял левую руку на уровень плеча и сунул пистолет в кобуру. Трое тоже убрали оружие.
      Неожиданно проводник вскинул вверх правую руку со сжатым кулаком и сразу резко опустил ее.
      Все мгновенно легли. В руках появились пистолеты. Все четверо быстро освободились от связывающих их попарно веревок.
      Борис довольно быстро пополз вперед. Добравшись до проводника, чуть приподнял голову. Увидел несколько идущих по скалистому берегу реки человек. Насчитал восьмерых.
      Уловив движение за спиной, проводник оглянулся. Борис так же молча отполз назад. Закрепил конец веревки на поясе. Остальные сделали то же.
      Проводник лежал неподвижно минут пять. Потом поднялся и призывно махнул рукой вперед.
      Борис на ходу показал два раза по четыре пальца. Это же поочередно сделали Денис и Илья.
      Проводник, свернув влево, остановился возле большого обломка скалы. Коротким махом подозвал всех к себе и присел.
      Борис и его спутники тоже сели.
      – Сейчас пойдем вдоль ущелья, – прошептал проводник. – Будьте осторожны, камни скользкие. Если кто-то полетит вниз, пусть молчит до конца.
      «Типун тебе на язык!» – мысленно воскликнул Бабич. А сам шепотом передал слово в слово сказанное проводником. Последнюю фразу говорить не стал.
      – А чего сели? – услышал он шепот Дениса.
      – В горах звуки разносятся отчетливо, – чуть слышно ответил Борис. – А чем ближе к поверхности, тем тише. Звук как бы застревает в камнях. Ранним утром и ночью слышно особенно хорошо.
      – Пять минут отдыха, – прошептал проводник, – и тронемся.
      Все пятеро знали цену этим коротким минутам отдыха и умели воспользоваться паузой в движении. В таких случаях не отдыхает только дозорный. Сейчас это был проводник.
      Каждый, полностью расслабившись, закрыл глаза, как бы отключившись от всего окружающего.
      Иса, не раз бывавший в горах и чувствовавший приближение родины, все же ни о чем не думал. Богатырь, как он не раз это делал между боями на импровизированном ринге, мысленно считал, добавляя перед каждой цифрой «и». Денис, много лет занимавшийся восточными боевыми искусствами, представил себя лежащим на берегу моря и слушал тихий шум волн. Бабич, давая отдых телу, лениво думал о том, что с напарниками ему повезло. Люди бывалые, и в бою, конечно, никто не струсит.
      Проводник, открыв глаза, вздохнул. Все четверо, как будто по команде, открыли глаза и сели.
      «Натасканные парни», – в который раз с удивленным одобрением отметил про себя проводник.
      Поднявшись, он осторожно пошел к узкой тропинке.
      Справа была отвесная скала, слева – глубокое ущелье. Требуя остановиться, проводник поднял руку. Все мгновенно замерли.
      – Тропинка узкая, – шепотом передал он по цепочке. – Идти осторожно и, ставя ногу, как бы втирать ее в камень. Все делать плавно и аккуратно, никаких резких движений. Ногу ставить только в то место, куда будет наступать впереди идущий. В правую руку возьмите нож, лезвием вниз. Прежде чем сделать шаг, суньте нож в трещину в скале. Так же, как это сделает идущий впереди. Внимание и еще раз внимание! – Проводник достал самодельный охотничий нож с коротким острым лезвием и подошел к едва заметной горной тропинке.
      Каждый из четверых почувствовал холод опасности. Привыкшие рисковать своей жизнью, люди боялись случайной, глупой смерти. Каждый из них знал, куда и зачем шел. Никто из них не был уверен, что вернется назад живым, и тем не менее даже в мыслях по этому поводу не было ни капли страха.
      Но сейчас…
      Проводник нашел лезвием трещину в поверхности камня и только после этого сделал шаг. Притерев подошву альпинистского ботинка, поставил левую ногу перед правой и почти сразу, как бы скользя по тропинке, двинул ее вперед. Почувствовав, что подошва левой ноги твердо встала, вытащил нож и, вновь найдя лезвием щель, шагнул правой.
      Остальные делали точно так же.
      «Я думал, кранты! – весело усмехнулся Илья. – А тропинка довольно широкая. Щели в камнях есть, так что все абгемахт».
      Борис размышлял о том, что в таком темпе они будут идти долго и уже через час их будет можно увидеть со стороны.
      «Впрочем, он, – подумал Борис о проводнике, – знает, что делает».
      Неожиданно над головами осторожно пробиравшихся вперед людей с клекотом стали, опускаясь, кружить две довольно крупные птицы.
      Проводник, с досадой взглянув на них, ускорил движение.
      Одна из птиц спикировала вниз. Иса издал короткий, похожий на крик потревоженной птицы звук, и та стремительно взмыла вверх.

* * *

      – Не знаю кто, – покачал головой мужчина, – и сколько не знаю. Но не ваши. Теймураз с вашими не ходит.
      Смуглый горбоносый мужчина, злобно сощурив глаза, что-то буркнул по-абхазски.
      – Где они прошли? – спросил он.
      – Не знаю. Я слышал, как Георгий разговаривал со старшим наряда. На том участке сейчас усиленный наряд. Из штаба пограничных войск приезжает какая-то комиссия границу проверять. Но…
      – Ясно, – по-грузински сказал горбоносый. – Держи. – Он протянул пачку долларов.
      – Передай, – приблизившись к Борису, прошептал проводник, – еще метров двести, и все. Дальше будет легче. – Все, – вполголоса проговорил он. – Мы в Чечне. Вот там, – он махнул влево, – Аргунское ущелье. Ни в коем случае не заходите туда, там много боевых точек. Где-то выше есть и база. По склонам гор в некоторых местах стоят крупнокалиберные пулеметы, имеются зенитные установки. Ваши войска стоят у Терека. Чечню почти со всех сторон окружили, но армия вот-вот войдет сюда. Авиация уже работает по отрядам и позициям боевиков. Масхадов предлагает начать переговоры, Басаев угрожает новыми диверсиями, взрывами, как в Буйнакске, Волгодонске и Москве. Но русские, похоже, настроены серьезней, чем в девяносто пятом.
      Придерживая страховочную веревку левой рукой, а правой, держась за рукоятку вставленного в щель ножа, Бабич, кивком подозвав Дениса, сказал ему на ухо то же самое.
      Дождавшись Илью, Калмыков передал его слова. Богатырь, облегченно вздохнув, показал большой палец Исе. Тот понимающе кивнул.
      Проводник, понимая физическое напряжение идущих с ним людей, уже дважды делал на тропинке короткие, в четыре минуты, остановки. Тропа стала шире, и идти по ней было легче. Но часто попадались покрытые коркой льда камни.
      Борис, отпустив проводника метра на три вперед, шагнул. За ним двинулся Денис. Илья улыбался известию о скором конце тропинки смерти, как он мысленно окрестил проход. Иса сделал шаг, держась за рукоятку воткнутого в щель клинка, двинул вперед левую ногу. И вдруг плоский камень под его правой ногой, шевельнувшись, скользнул. Пытаясь удержаться, Иса повис на правой руке, которой он держался за рукоятку воткнутого в щель ножа. Сухо хрустнув, длинное лезвие переломилось пополам. Чеченец левой рукой ухватился за страховочную, соединяющую его с Ильей, веревку и стал падать.
      Оглянувшись, Илья увидел, как Иса, полоснув сломанным клинком по веревке, отделился от тропы и, перевернувшись в воздухе, беззвучно полетел вниз.
      Богатырь застыл, боясь даже вздохнуть. Через какое-то время, сглотнув, начал продвигаться вперед. Через несколько метров увидел Бабича и Калмыкова.
      – Он один, – прошептал Денис.
      Борис шлепнул себя по кончику носа. Илья осторожно, находясь под впечатлением от увиденного, двигался вперед. Денис и Бабич заметили опустившийся вниз свободный конец веревки. Шагнув вперед, Бабич, протянув руку, ухватился за мокрую от пота ладонь Ильи и помог ему выйти на каменную площадку.
      – Он сорвался, – выдохнул Илья, – и ножом по веревке!..
      Опустившись на камень, обхватил голову руками.
      Бабич отвязал от его пояса веревку и смотал кольцом.
      Почти бесшумно подошел проводник.
      Денис и Борис сняли вязаные шапочки. Илья тоже.
      – Пора, – сказал проводник.
      Борис коротко сжал сильное плечо Богатыря и пошел за проводником. Денис за ним. Илья встал и, оглянувшись назад, тряхнул головой, потер лицо. На мгновение закрыл глаза и пошел за Калмыковым.
      Проводник, спустившись до середины горы, где начиналась редкая растительность, остановился.
       Здесь нельзя не вспомнить высказывание премьер-министра В. Путина: «Масхадов предлагает переговоры, а другой (Басаев)–  угрожает. Расчет делается на то, что они смогут перейти к реальным терактам, на то, что это вызовет панику среди населения. И на то, что международная общественность окажет давление. Давление на правительство, на председателя правительства, на президента. С тем, чтобы наши решительные действия на Кавказе были приостановлены. С террористами мы никогда не будем вести переговоров. Что касается непосредственно Масхадова, то он сам загоняет себя в очень сложное положение. Он вновь установил официальные отношения с теми людьми, которых мы считаем международными террористами. В данное время они рассчитывают на то, чтобы нам сказали – немедленно прекратите, оставьте их в покое. А они залезут в пещеры, перегруппируются и снова нанесут нам удар. Этого больше не будет». Слова премьера означают лишь одно: дипломатические игры с Чечней закончены, ошибки 1994–1995 годов повторять нельзя…
      Борис, потянувшись, открыл глаза, прислушался, улыбнулся и рывком сел. Он быстро, чуть пригнувшись, пошел вперед. Левее его, осматриваясь, двинулся Илья. То же сделал идущий справа Денис.
      Илья лежал на спине, закинув руки за голову. По всему было видно, что он не спал.
      Бабич посмотрел на часы и довольно кивнул:
      – Срабатывает. Внутри счетчик отсчитал полтора часа сна, и все. Но вот что хреновато: куда нам идти? Исы нет, а никто из нас здесь не был. Назад тоже дорога отрезана, одни мы не пройдем.
      – А кто возвращаться хочет? – недовольно спросил Денис.
      – Я к слову, ситуацию проясняю. Надо решить, что делать. Для начала – куда пойдем? Иса мне перед переходом адреса своих дал и одного приятеля. – Сунув руку в карман, он достал небольшой листок. – Но их еще найти надо. Я говорю о селах, где они живут. А потом, туда соваться – себе в убыток. Срисуют, и хана. Правда, если играть в солдатиков за сто баксов в день, может, и пролезет. Но где эти села?
      – Он обломком лезвия, – глухо заговорил Илья, – по веревке…
      – Сейчас не время для мемуаров, – перебил Бабич. – Я не буду говорить, что так поступил бы каждый. Хотя бы потому, что не знаю, как повел бы себя я в такой же ситуации. Поэтому лучше забыть на время о том, что было. Мы в Чечне, без проводника, местность не знаем. У нас имеются два адреса людей, которые могут нам помочь. Я верю Исе, но эти села еще нужно найти. Впрочем, карта есть, но она не предназначена для таких, как мы. И тем не менее нам ничего не остается. Это раз. Второе: сейчас нужно быть постоянно готовыми к бою. Передвигаемся мобильной тройкой. Пулеметчик, снайпер и автоматчик. Идем клином. Центр мой. Правый фланг – Калмык, левый – Богатырь. Слева горы, и поэтому снайпер должен держать более-менее открытую местность. Сигнал опасности – исчезновение кого-либо из поля зрения. Тыл контролирует Богатырь. Пошли.
      Проводник, остановившись, присел и, зачерпнув сложенными ладонями воду из неширокого, глубокого ручья, сделал несколько глотков, протер лицо. Выпрямляясь, заметил коротко блеснувшее стекло справа. Упав, откатился за большой, обросший мхом валун. Что-то прошептав, вытянул руки вверх, встал. Хлопнул второй выстрел.
      – Здравствуй, Теймураз, – услышал он.
      Опустив руки, всмотрелся в сторону небольшой ложбины. Оттуда вышли трое смуглых бородачей.
      Первым к нему подошел рослый горбоносый мужчина с автоматом на плече. К широкому ремню были прикреплены три подсумка с магазинами, широкий нож в ножнах, кобура с пистолетом и два чехла с «лимонками».
      – Кого провел? – спросил горбоносый.
      – Не понимаю, – недовольно отозвался грузин, – о чем ты? Я не задаю тебе таких вопросов.
      – А я задаю и хочу услышать ответ. – В его голосе прозвучала угроза.
      Грузин зло блеснул глазами и отступил на шаг. Пальцы плотно обхватили рукоятку ножа.
      Стоявшие рядом с горбоносым двое вскинули автоматы.
      – Наших ты не водишь, – недобро проговорил горбоносый, – а ведь и деньги хорошие…
      – Я помогаю, – спокойно сказал Теймураз, – а не зарабатываю. Это твой промысел, Леонтий.
      – Кого перевел?
      – От друга иду. Пора мне, время…
      – В ущелье кто упал? – перебил его Леонтий. – Сколько их было? Почему…
      – Я сказал тебе – от друга иду. У него жена заболела. Лекарство носил. – Давая понять, что разговаривать больше не намерен, шагнул вперед.
      Стоявший справа от горбоносого резко ткнул Теймураза в живот стволом автомата. Тот ухватил ствол и передернул его за спину. Боевик упал. Теймураз вырвал из ножен клинок, быстрым взмахом распорол вскинувшему автомат второму плечо. Из длинного надреза, окрашивая темно-зеленую куртку в багровый цвет, хлынула кровь.
      Леонтий, отскочив, выхватил пистолет. Теймураз бросил нож. Хлопнул выстрел. Теймураз покачнулся.
      – Шакал!.. – прохрипел он.
       На отрезке границы Грузии с Чечней – горные массивы. Мятежная Ичкерия использует границы с Грузией и Азербайджаном для доставки вооружения, боеприпасов и пополнения живой силы. Через границу с Грузией выходят возвращающиеся на родину наймиты, составляющие костяк армии ваххабитов. Правительство России, МИД и силовые структуры не единожды на разном уровне обращали внимание правительств Грузии и Азербайджана на подобные факты. Ответ Тбилиси и Баку был однозначным: граница с Чеченской Республикой тщательно охраняется, из Чечни переводят людей чеченцы-проводники – охотники, пастухи и лесники. Проводники с грузинской стороны в основном абхазцы. На Кавказе до сих пор существует древний обычай кровной мести. Поэтому стычки между проводниками, тем более со смертельным исходом, в этом районе явление крайне редкое. Но все же подобное бывает.
      Денис выкопал продолговатую ямку и под слоем дерна устроил хитрый дымоход. Потом разжег костер из сухих веток. – Помните, когда спускались сюда, видели небольшое озерко? Там, на северной стороне, и встречаемся.
      Продев через ручку котелка палку, он налил в него воды и положил концы палки на два камня. Дым от потрескивавших сухих веток уходил в подземный дымоход и заметен не был.
      Сидевший чуть в стороне Илья выкладывал на брезент сухари и три ложки. Протянул Денису три пакета супа и три бульонных кубика.
      Денис взглянул на часы.
      – Смена, – буркнул он.
      Илья, поднявшись, оставив ручной пулемет, пошел вниз по склону. Пройдя метров десять, остановился.
      Через два-три метра лес кончался. Сверху по стволу толстого дуба быстро спустился Бабич.
      – Бинокль там, – кивнул он наверх.
      Илья забрался на дерево. Борис, держа в руке пистолет с взведенным курком, пошел вверх по склону. Шел осторожно, наступая на камни или поваленные деревья, чтобы не оставлять следов. Он вышел к костру. Денис кивнул на котелок:
      – Сейчас закипит. Чай в рюкзаке.
      – Сначала поем, – усаживаясь, сказал Бабич.
      Открыв свой ранец, он достал небольшой квадратный сверток. Денис с интересом наблюдал за ним. Бабич осторожно снял брезент. Денис увидел маленький телевизор и изумленно открыл рот.
      – Имей подобное там, где ведется война, – усмехнулся Борис, – и будешь знать по крайней мере о передвижении войск на этой территории. Разведка не нужна. Сейчас вроде телевизионщики, да и военные, извлекли урок из прошлой войны. Тогда по телевизору открытым текстом могла пройти информация о готовящейся федералами операции. Перечислялись привлеченные для этого силы, их вооружение и даже время операции. Мне об этом знакомые, которые в Грозном работали по устранению Масхадова, Радуева и Гилаева, рассказывали, у них тоже телик на батарейках был. Говорили, смотришь и думаешь: что это, очередное предательство?
      – Я слышал о том, что в Грозный были засланы группы с заданием убрать чеченских главарей. Но потом, когда уже все готово было, сверху пришло распоряжение отменить эти операции.
      – Так оно и было. Я читал об этом. И как в апреле девяносто восьмого чеченцы расстреляли в Ингушетии группу инспекторов Генерального штаба. Тоже говорили о предательстве, о всепроникающей разведке чеченцев. А на самом деле все было проще: маршрут комиссии, как и всю ее работу, освещали по местному телевидению и на страницах газет. Тогда уже надо было Чечней заняться.
      – Я тоже до сих пор не въеду, как можно было расстрелять таких высоких чинов?
      – Играючи! – зло буркнул Борис. – Ни один из двадцати четырех генералов и офицеров комиссии не имел даже пистолета.
      Махнув рукой, он включил телевизор.
      – Сколько тогда погибло? – спросил Денис.
      – Генерал-майор Прокопенко, полковник Гречик, водитель, – немного помолчав, видимо вспоминая, ответил Борис. – Раненых шестеро. Генерал-лейтенант Мухин, полковник Бандура, водитель и трое солдат.
      – Ты за такими делами следишь? – спросил Денис.
      – Просто очень интересная информация к размышлению. Мало ли, как жизнь сложится.
      Сделав звук в телевизоре немного громче, Борис стал переключать каналы. И тут они услышали свистящий шепот:
      – Духи. Шестеро, сюда топают. – Илья торопливо, но не оставляя следов, наступая на камни, подошел к ним. – У всех автоматы. У одного винторез с оптикой.
      Борис и Денис быстро складывали в ранцы имущество. Борис, наспех упаковав телевизор, сунул его в ранец. Денис быстро закидал догоравшие сучья землей и сверху положил снятый дерн. Закрепив на плечах ранцы, они с оружием в руках, аккуратно, не оставляя видимых следов, отошли к скале, обогнули ее и быстро полезли вверх. По их уверенным движениям было понятно – они проверяли этот путь раньше, как только остановились на привал. Все трое очень скоро исчезли за камнями.
      Через несколько минут, пройдя в нескольких метрах от места их остановки, к скале прошли шестеро мужчин в камуфляже. Шли спокойно. Двое чернобородых о чем-то громко разговаривали на незнакомом языке.
      – Может, курнем? – раздался вопрос по-русски.
      Илья, плотно прижимаясь к нагретому солнцем камню, свирепо скосил глаза вправо, в сторону лежащего на камне Бориса.
      Его худощавое лицо с короткой, посеребренной сединой бородой было спокойным. Богатырь мысленно обложил матом остановившихся внизу. Дениса видно не было. Он находился справа от Бабича и, лежа на спине, внимательно всматривался в горы, прикрывал тыл.
      – Искать надо, – гортанно отозвался другой. – Кого-то грузин привел. Один упал в ущелье. Шли они верхом. Обошли наши точки. Искать надо. Вы, трое, идите туда. Я с ними – сюда. Встретимся у Каменного пальца.
      Трое услышали, как внизу стали расходиться.
      – Следы! – раздался у подножия скалы крик. – Давай ракету!
      – Это лошадь, – насмешливо сказал третий. – Неделю назад проходила.
      Русские продолжали лежать неподвижно. Через несколько минут Бабич, осторожно приподняв голову, приложил ладонь к уху и вслушался.
      Рядом бесшумно появился Денис:
      – Нас ищут.
      Бабич кивнул.
      – Надо было делать их, – чуть слышно проговорил Богатырь. – Тот сучонок из России был. Я бы ему лично…
      – Ночуем здесь, – решил Бабич. – Сейчас трогаться – значит, запросто нарваться на кого-нибудь. Но откуда они узнали?…
      – Проводник, сука, – шепнул Илья. – Он…
      – Слушай и запоминай, – чуть слышно сказал Борис. – С тем, в ком я не уверен, я не работаю. Понял?
      Илья кивнул. Шлепнув себя по кончику носа указательным пальцем, Борис лег на спину.
      – Уходить надо, – возразил Денис. – Если они ищут, запросто кто-то может в горы подняться, и тогда…
      – Они поняли, – усмехнулся Борис, – что мы не из дивизии «Эдельвейс». Так что в горы не пойдем.
      – С гор обзор лучше, – сказал Денис. – Уходить надо. Если засекут, здесь нас и положат. Из миномета шарахнут, и привет. И отхода нет. Там, если достанут, можно будет с боем прорываться.
      – Вообще ты прав, – согласился Борис. – Идем боевым треугольником. Нарываемся на небольшую группу – пытаемся сделать ее без шума. Пошли!
      – В случае разбега, – поднимаясь, спросил Денис, – где встречаемся?
      – Думаю, кто-то пришел за своим родственником, – убежденно сказал чеченец с седой бородой. – В ущелье нашли одного, сорвался. Он был у них проводником. Джигит, – невольно признал он, – падал молча. Веревку отрезал сам, а не тот, с кем был в связке. Около него страховка обрезана. Но сколько их? Неизвестно. Может, все чеченцы. Гантамировские шакалы русским собакам продались. – Ахмет! – в комнату стремительно вошел боевик. – Гяуры перешли Терек!
      – Где они могут быть? – Русоволосый здоровяк склонился над картой. – Мы вроде все сразу перекрыли. Где? – Он задумчиво уставился на карту.
      – Может, грузин и вел чеченца? – предположил коренастый, дочерна загорелый лысый мужчина. – Потом, когда тот погиб, навестил своих…
      – Проводники никогда не обвязываются страховкой, – возразил седобородый. – С ними был еще кто-то, по крайней мере один. И вот что интересно – не вернулись гяуры. Или среди них есть еще чеченец, или кто-то раньше воевал в Ичкерии и знает ее. Но в горах настоящей войны не было. Так что он, если один, будет плутать и обязательно выйдет на людей. Если раньше не наткнется на наших. Далеко уйти он не мог. Где он или они? Одному, конечно, легче укрываться, но сейчас к нам один не пойдет. Самое малое должно быть трое. Так что погибший мог быть третьим, тогда двое. Где они?
      Борис, присев, вскинул вверх согнутую в локте левую руку. В правой был пистолет с глушителем. Идущий справа за ним Денис мгновенно бесшумно опустился на землю. То же сделал Илья. Через несколько секунд они увидели подзывающий взмах руки. Илья и Денис, оставив винтовку и ручник, бесшумно раскатились в стороны. Борис взял винтовку и, приникнув к прицелу, начал осматривать местность. Увидел вдалеке поднимавшийся к небу дым.
      Быстро, стараясь не оставлять следов, они подошли к Бабичу. Тот кивнул вперед. Осторожно приподняв головы, Илья и Денис увидели двух смуглолицых парней. Они сидели у небольшого костра, над которым были уложены на камни два шампура с шашлыком, и о чем-то оживленно разговаривали. У ведущей вниз узкой горной дороги стоял мотоцикл «Урал» с коляской.
      – Берем, – знаком показал Борис.
      – Я пойду, – кивнул один из парней. – Масхадов объявил мобилизацию. Создаются отряды женщин, батальон стариков. Я пойду, – повторил он. – Какого хрена верхушку этой гребаной Ичкерии не шарахнут?! – спросил Богатырь. – Ведь они, суки, воду мутят. Их бы убрали, остальные бы как мыши по своим аулам разбежались.
      – А я нет. – Второй покачал головой. – Ты видишь, что делается? Иностранцы Хаттабовы делают что хотят. Насилуют женщин в горных аулах, отнимают драгоценности, деньги. На перевале горы Бастылам вырезали семью.
      – Перестань! – резко одернул его первый. – Ты хочешь жить с русскими? Я – нет! Они в ту войну убили Хасана. Я отомщу им за брата!
      Второй хотел что-то сказать, но не успел. Он увидел взметнувшегося за спиной приятеля человека, и тут же его рот и нос накрепко зажала твердая сильная ладонь, а левую руку как-то мгновенно выкрутили назад. Согнувшись от боли, ничего не понимающий парень задергался. Второй уже лежал лицом вниз.
      Богатырь, взяв холщовую сумку, вытряхнул содержимое. Криво улыбнулся. Закатал рукав у первого парня и плюнул:
      – Наркоман.
      К ним, пригнувшись, бежал Бабич. Подскочив, присел и огляделся.
      – Ты убил его? – кивнул он на неподвижно лежащего парня.
      – Живой, – буркнул Илья. – Я его слегка по затылку двинул. Отвык от молчаливых захватов.
      Денис, приставив лезвие ножа к подрагивающему кадыку второго парня, отвел ладонь. Парень, широко раскрыв рот, жадно захватил воздух и закашлялся.
      – Хочешь жить, – наклонился к нему Борис, – скажи, как нам пройти к Итум-Кале. Там недалеко Аргунский музей-заповедник.
      – Я скажу, – торопливо проговорил парень. – Я все скажу. Вы русские? Ваши войска перешли Терек. Премьер-министр заявил, что…
      – Отвечай на вопрос! – жестко оборвал его Бабич.
      Второй парень, вздрогнув, открыл глаза и с криком схватил лежащий рядом кинжал.
      Илья обрушил на его голову жесткий кулак. Выпустив кинжал, парень обмяк и ткнулся лицом в покрытую каменной крошкой землю.
      Первый, испуганно вытаращив глаза, что-то горячо заговорил по-чеченски.
      – Ты по-русски говори, – велел Денис.
      – Он хочет к Масхадову в ополчение, – так же быстро, но по-русски продолжил парень. – У него брата в девяносто пятом убили. Сестра его тоже в Грозный к Басаеву пойдет. Она снайпером была. Там собирают батальон…
      – Значит, войска перешли Терек, – отметил Денис. – Ты скажи, как пройти… куда? – не вспомнив название селения, взглянул он на Бориса.
      – Ты в картах разбираешься? – обратился тот к чеченцу. – Хоть классов пять закончил, наверное, – насмешливо посочувствовал он. – Или только с минами да винтовкой обращаться можешь?
      – Я закончил восемь классов, – ответил парень. – Комсомольцем был.
      – Басаев тоже руководил комитетом ВЛКСМ, – криво улыбнулся Борис. – И потом со своими комсюками Буденновск на уши поставил. Ты там не был? – Он шлепнул себя по кончику носа мизинцем.
      – Нет! – Парень отчаянно замотал головой. – Я хочу учиться. Мечтаю поступить…
      – Все свое, – остановил его Бабич, – держи при себе. Вот карта, посмотри. Все ли здесь так, как на самом деле?
      Парень наклонился над картой.
      – Нет, это старая. Сейчас многое изменилось. Итум-Кале здесь вообще нет. Заповедник отмечен, но немножко не так…
      – Как нам дойти до Итум-Кале? – спросил Денис. – И есть ли там боевики?
      – Есть, – кивнул парень. – Я вчера там был. Человек двадцать. Но не чеченцы. Только командир чеченец. Из местных, Ахмет…
      – Большой этот самый Итум? – спросил Борис.
      – Большое село, да…
      – Как твой? – спросил Илью Борис.
      – Готов, – кивнул тот. – Вроде и стукнул не сильно. Так, чтоб утих. Да, видно, не рассчитал…
      – Мотоцикл сюда, – приказал Бабич. – Так, – снова обратился он к парню, – нарисуй нам маршрут. Сколько примерно до Итума километров?
      – Если вдоль реки, – парень облизнул пересохшие губы, – то километров сорок. Напрямую через горы по этой дороге – двадцать три.
      – Ты откуда приехал? – всматриваясь в карту, спросил Денис.
      – Из Чанты. На перевале Чантыбарэ наше село. Отец…
      Договорить он не успел. Борис, ткнув стволом пистолета с глушителем на конце ему в сердце, спустил курок. Парень с открытым ртом мешковато свалился.
      – Ты чего? – Денис вскочил.
      – А что? – прогудел Илья. – Правильно. Один все равно труп, в Грозный в ополчение собирался. Связывать их и оставлять здесь тоже нельзя. Сейчас вот туда отнесем – там старые окопы – и забросаем.
      – Слушай, гимназист, – ухватив Дениса за ремень ранца и подтянув его к себе, процедил Борис, – сидел бы дома, если такой жалостливый. Может, у него дома парочка наших парней в кандалах сидят. Своего приятеля он ходом сдал. А если стрелку переводил? Мол, я хороший, учиться желаю. Так что запомни – жалость дома, к родным хороша. Или на улице – к убогим. Здесь война.
      Денис, метнув на него злобный взгляд, взвалил парня себе на плечи и, ступая по камням, пошел за Ильей. Борис стал набрасывать саперной лопаткой землю на костер.
      – Все, – подошли к нему Илья и Денис. – Отдали последний долг. Если не наткнутся – не найдут. Так и будут косточки до потомков лежать.
      – Это тебе не Колыма, – буркнул Бабич, – здесь нет вечной мерзлоты. Мотоцикл прикрыл чем-нибудь?
      – Обижаешь, – улыбнулся Богатырь, – все как в лучших домах.
      – Надо было спросить, – по-прежнему хмуро проговорил Денис, – как он ехал…
      – Насчет боевиков он наверняка соврал бы, – усмехнулся Бабич. – Я не уверен, что он нам и вообще что-то честное сказал. Однако поверим. Правда, придется по горам шагать. Но они не такие уж непроходимые. Я ожидал увидеть хуже.
      – Значит, наши вошли в Чечню, – пробормотал Илья. – Снова парней класть будут не за хрен собачий. Мы с мужиками в военкомат нырнули, – начал он, – так нам…
      – Ты это уже пять раз рассказывал, – усмехнулся Бабич.
       Двести специально подготовленных снайперов и два батальона тяжелых огнеметных установок «Буратино» недавно прибыли на чечено-дагестанскую границу. Однако специалисты по антитеррору скептически смотрят на снайперскую и огнеметную охоту за Шамилем Басаевым и Эмиром Хаттабом. Оба не зеленые новички, чтобы подолгу торчать на переднем крае. Гарантированно уничтожить их можно лишь в результате сложной спецоперации. Раньше спецназ КГБ и ГРУ справился бы с такой задачей со стопроцентной гарантией. После августа 1991 года КГБ превратился в Министерство безопасности и Ельцин в строжайшей форме запретил иметь на Лубянке силовую составляющую. Каждая реформа служб безопасности приводила к потере около тридцати процентов кадрового состава и сорока – пятидесяти процентов оперативных возможностей. Всего таких реформ было девять. Последний указ о реорганизации Департамента по борьбе с терроризмом Ельцин подписал двадцать восьмого августа 1999 года, тем самым минимум на два месяца парализовав его работу. Все силовые структуры России замкнуты на президента, потому как он еще и главнокомандующий. Без приказа, по своей инициативе силовые структуры и пальцем не пошевелят. Убрать Басаева и Хаттаба на территории Чечни без соответствующей агентурной поддержки – дело очень сложное. За это впору давать Героя России. У нас же могут дать тюремный срок. Совсем недавно по телевидению выступал бывший генпрокурор Скуратов и заявил: «Убийство Джохара Дудаева прокуратурой еще не расследовалось и поэтому вызывает много вопросов…»
      – Теймураз убит, – хмуро сказал Леван. – Об этом сообщили пограничники. Ему всадили две пули в грудь и голову. Его нож в крови. Убит, когда возвращался из Чечни. – Кто-то погиб, – вздохнул Леван. – Кто – не знаю. Сорвался в пропасть. Веревку-страховку обрезал, чтоб другого не утянуть.
      Двое его друзей горестно покачали головами.
      – Я догадываюсь кто, – глухо проговорил седобородый. – Есть проводник-абхазец. Он несколько раз предлагал Теймуразу водить в Чечню группы наемников. Это он, сволочь! Забыл, что у настоящих мужчин никто не отменял кровную месть.
      – Село, – сообщил стоявший на толстой ветви дерева Борис. – Какое-то гулянье. Слышите? – А что? – усмехнулся Илья. – Это, с одной стороны, хорошо. Сколько бабок на все эти причиндалы уходит! Про тряпки вообще молчу. Поэтому до сих пор и не женился. А то работай ей на штукатурку, на дубленку да на сапоги.
      Илья и Денис прислушались. Они сумели различить отдаленный стук барабанов и стройный хор голосов.
      – Может, свадьба? – предположил Денис. – У них в горах гуляют широко…
      – Да нет, – отозвался с дерева Бабич. – С оружием все. Похоже, куда-то записываются. И бабы автоматы берут. Во дела! – Он спрыгнул на землю. – Наверное, в ополчение. Как парень говорил – батальон стариков, батальон женщин. В Дагестане тоже создавались такие, когда боевиков гробить начали. А здесь, видать, на защиту своей гребаной Ичкерии встают. Кого же освобождать войска будут? – усмехнулся он. Посмотрев на часы, достал телевизор. – Точно, вот и Грозный западники показывают, – кивнул он на экран.
      Илья и Денис с интересом уставились на маленький экран.
      – …батальон стариков, – бодро говорил голос. Пожилой человек с длинной бородой, взяв в руки автомат, отошел к группе стариков. – Вы будете стрелять? – спросил невидимый телевизионщик.
      На экране худощавая женщина с «калашниковым» в руках скупо улыбнулась:
      – Ичкерия – наша родина, и у нас был и есть первый президент Дудаев. Мы защитим свою Ичкерию от русских.
      В кадре появились пожилые бородатые мужчины, которые, кружась в воинственном танце, размахивая кинжалами, хором вскрикивали:
      – Аллах акбар!
      – Вот и защищай таких, – буркнул Денис. – Эти старички, мать их, когда наши начнут Грозный долбить, вместе с бабами в беженцев превратятся. А потом в спины солдатам стрелять будут. Или снова дома взрывать, духи!
      – Точно, – согласился Илья. – А наши визжат: рабовладельческий строй, чеченский народ хочет жить в России, работать, учиться и…
      – Не все же террористы, – перебил его Борис. – Есть обыкновенные нормальные люди, которые любят своих детей, хотят работать и получать за свой труд деньги. Думаешь, молодежи сейчас в кайф в тряпье расхаживать? Пацаны, наверное, забыли, когда ноги девчонок видели, – усмехнулся он. – А тем тоже – губы не накрась, глаза не подведи.
      Денис засмеялся.
      – Так! – Отключив телевизор, Борис убрал его в ранец. – Значит, наши вошли в Ичкерию. Остается надеяться, что не остановятся, как в прошлый раз. Правда, снова парнишки погибать будут. Но говорили, что вроде малой кровью. Работать будут авиация и артиллерия. Но без пехоты победы не будет. А эти духи наверняка себе нор понарывали. Закуркуется там, а потом в спину очередь влепит и на ход. Нырк в другую нору – и сидит как мышь. Что-что, а воевать они по-своему, по-сволочному, умеют. Хотя, чтобы победить, на войне все способы хороши. А они, духи, расчувствовались, ваххабитами стали и в Дагестан полезли. Пока там наблюдается всплеск патриотизма, надо занырнуть к приятелю Исы – Хасану. Иса как чувствовал, что не дойдет, записки для Хасана и для сестры оставил. А нам повезло, – улыбнулся он. – Видно, все эти духи в Грозный покатили и навстречу войскам. Поэтому нигде их и не было. Так, – осмотрел он приятелей, – как действовать будем?
      – А что, если в открытую? – предложил Денис. – Мы наймиты. Слышал там, у скалы, и русский был, и хохол. Так что…
      – Не пойдет, – отклонил идею Бабич. – Если бы там, на границе, цапнули, можно было бы сослаться на тех, кого мы в гостинице отоварили. Мол, не в курсе, что и к кому. Просто в России жарко стало, вот и решили подзаработать. Здесь же в основном, наверное, те, у кого в России хвост пушистый. Или башка вообще не варит. Я, например, ни за какие деньги к этим духам не пошел бы.
      – Об этом и говорить не надо. – Илья брезгливо поморщился. – Так как решим-то?
      – А как искать этого Хасана? – пожал плечами Денис. – Фамилия у него есть? Есть…
      – Иса и план нарисовал, где дом, – ответил Бабич. – Он с матерью и братом-инвалидом живет. У брата правой ноги нет и пальцы на левой руке обрублены. Дудаевцы его изуродовали, он отказался с русскими воевать. Его не убили, а инвалидом сделали.
      – Представляю, каково его матери, – вздохнул Денис.
      – Это мы позже узнаем, – сказал Бабич. – Сейчас надо как-то выходить на Хасана. – Он посмотрел на план. – Видите, там гора, похожая на шлем? Значит, с той стороны и подходить. Надеюсь, не нарвемся на неприятности. Если противник малочислен, работаем пистолетами с глушаками и ножами. Ну а если их много…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8