Одиннадцать слонов

Аверченко Аркадий
Одиннадцать слонов

      Аверченко Аркадий
      Одиннадцать слонов
      I
      Схватив меня за руку, Стряпухин быстро спросил:
      - В котором ухе звенит? Ну! Ну! Скорее!!
      - У кого звенит в ухе? - удивился я.
      - Да у меня! Ах ты. Господи! У меня же!! Скорее! Говори!
      Я прислушался.
      - В котором? Что-то я не слышу... А ты сам сразу не можешь разобрать?
      - Да ты угадай, понимаешь? Угадай! Какой ты бестолковый!..
      - Да угадать-то не трудно, - согласился я. - Если бы ушей было много ну, тогда другое дело... А то два уха - это пустяки. Левое, что ли?
      - Верно, молодец!
      Я самодовольно улыбнулся.
      - Еще бы! Я могу это - и вообще... многое другое... А зачем тебе нужно было, чтобы я угадал?..
      - А как же! Такая примета есть... Я что-то задумал. Если ты угадал, значит, исполнится.
      - А что ты задумал?
      - Нельзя сказать. Если скажу - оно не исполнится.
      - Откуда ты знаешь?
      - Такая примета есть.
      - Ну, тогда прощай, - проворчал я, немного обиженный. - Пойду домой.
      - Уже уходишь? Да который теперь час?
      - Не могу сказать, - упрямо ухмыльнулся я.
      - Почему?
      - Такая примета есть.
      Его лицо выразило беспокойство.
      - Неужели есть такая примета?
      - Еще бы... Самая верная. Несчастье приносит.
      - А ты знаешь, я ведь часто отвечал на вопрос: "Который час?"
      - Ну вот, - улыбнулся я зловеще. - И пеняй сам на себя. Обязательно это к худу.
      Он призадумался:
      - Постой, постой... И верно ведь! Вчера у меня шапку украли в театре.
      - Каракулевую? - спросил я.
      - Нет, котиковую.
      - Ну, тогда это ничего.
      - А что?
      - Примета такая есть. Пропажа котиковой шапки - в доме радость.
      Он даже не спросил: в чьем доме радость - в его или воровском. Просиял.
      - Я тоже с тобой выйду. Прислуга побежала за ворота - дай я тебе пальто подержу.
      Я натянул с его помощью пальто, а когда он снял с вешалки свое, я сказал:
      - Ты прости, но я тебе тем же услужить не могу.
      - Почему?
      - Такая примета есть: если гость хозяину пальто подает - в доме умереть должны.
      Стряпухин отскочил от меня и наскоро натянул в углу сам на себя пальто.
      Когда мы шагали по улице, он задумчиво сказал:
      - Да, приметы есть удивительные. Есть счастливые, есть несчастливые. Но на днях я узнал удивительную штуку, которая приносит счастье и застраховывает от всяких неудач.
      - Это еще что?
      - Слоны. Одиннадцать слонов. Нужно купить одиннадцать штук от самого большого до самого маленького и держать их в доме. Поразительная примета.
      - Что ж ты, уже купил их?
      - Девять штук. Двух еще нет. Самых больших. Да они дорогие, большие-то. Рублей по тридцати... Кстати, ты не можешь одолжить мне пятьдесят рублей? Я бы завтра комплект уже имел.
      - Что ты! Разве можно одалживать деньги в пятницу?! Есть такая приме...
      - Да сегодня разве пятница? Нынче ведь четверг, - возразил он.
      Сначала я растерялся, а потом улыбнулся с видом превосходства.
      - Я знаю, что четверг. Но ведь четверг - это у нас?
      - Ну да.
      - А в Индии-то что теперь? Пятница!
      - Пятница, - машинально подтвердил он, приоткрыв от недоумения рот.
      - Ну вот. А слоны-то ведь индийские?
      - Какие слоны?
      - Да которых ты собираешься покупать!
      - Предположим.
      - То-то и оно. Как же можно в пятницу деньга давать взаймы? Несчастье... Страшная примета есть.
      Он замолчал.
      II
      Стряпухин исчез на долгое время. Но однажды пришел ко мне расстроенный, с явными признаками на лице и в костюме целого ряда жизненных неудач.
      - Эге, - сочувственно встретил я его. - Твои дела, вижу, неважные. Как поживаешь?
      - Да, брат, плохо... У жены чахотка.
      - Гнусная вещь, - согласился я. - Впрочем, вези ее на юг. Теперь это легко поправить можно.
      - Да откуда же я денег-то возьму?
      - А у жены-то были ведь деньги... я знаю... Несколько тысчонок.
      - Были да сплыли. На бирже проиграл.
      - Эх, ты, Фалалей! Ну, на службе возьми аванс.
      - Хватился! Со службы уволили. За биржевую игру. Вы, говорят, еще наши деньги проиграете, казенные.
      - Однако! А что же твой дядя какой-то? Помнишь, ты говорил: собирался умереть и тебе дом оставить.
      - Да и умер. Только не тот дядя, а другой. Вдовец с двумя детьми. Детей мне оставил... Прямо беда!
      - Так ты бы продал что-нибудь из обстановки... У тебя ведь обстановка хорошая, я помню, была...
      Он тоскливым взглядом посмотрел на меня.
      - Продано, брат. Почти все. Кроме слонов.
      - Каких слонов? - удивился я.
      - Да тех, что я, помнишь, говорил.
      - А они дорогие?
      - Рублей полтораста...
      - Так ты бы их и пустил в оборот. Это ведь жене месяц жизни в Крыму.
      Стряпухин откинулся назад и всплеснул руками:
      - Что ты! Как же я могу их продать, когда они приносят счастье!
      III
      Я долго прохаживался по кабинету, бормоча себе под нос всякие рассуждения.
      Остановился перед Стряпухиным и сказал:
      - Дурак ты, дурак, братец!
      - Почему?
      - Такая примета есть.
      Он бледно, насильственно улыбнулся.
      - Вот ты теперь уже и ругаешься. Ругаться-то легко.
      - И ругаюсь! Обрати внимание: не было у тебя этих слонов - жена была здорова, деньги в банке лежали и служба была. Появились слоны, которые, ты говорил, счастье приносят, - и что же!
      - А ведь верно! - охнул он, побледнев. - Я совсем не обратил на это внимания... Действительно... Знаешь, тут есть какой-то секрет. Может быть, не одиннадцать слонов нужно, а какое-нибудь другое количество?
      Я кивнул головой.
      - Весьма возможно... И может быть, нужно было не слонов покупать, а каких-нибудь верблюдов или зайцев.
      - А в самом деле! - ахнул он, приоткрыв по своей привычке от изумления рот.
      - И может быть, не покупать их, а украсть нужно было...
      - Да, да!..
      - ...и держать не в доме, а в погребе.
      Оба мы замолчали. Он поднял опущенную голову и несмело спросил:
      - Ну, как ты думаешь - верблюда или зайца?
      Я пожал плечами.
      - Конечно, верблюда.
      - Почему?
      - Примета такая есть.
      - А сколько их надо?..
      - Тридцать восемь штук.
      - Ого! - с оттенком уважения в голосе пробормотал Стряпухин. - Вот это число! Что же их... покупать нужно?
      - Украсть! Только украсть! И держать в погребе на бочке с огурцами. Такая примета есть.
      Он внимательно разглядывал выражение лица моего, и в глазах его я прочел легкое колебание.
      - Что это ты?.. - робко заметил он. - Не то говоришь серьезно... не то насмехаешься надо мной.
      Я горячо воскликнул:
      - Что ты, что ты! Я говорю совершенно серьезно. Слоны ведь тебе не помогли, а? Одиннадцать слонов мал мала меньше. Ведь не помогли? Так?
      - Не помогли, - вздохнул он.
      - Ну вот! Попробуем верблюдов. Тридцать восемь верблюдов! Не купим их, а стащим в магазине: это и дешевле и практичнее. Поставим в погреб и посмотрим - не повернется ли фортуна к тебе лицом? Если все будет по-прежнему плохо - верблюдов к черту, купим лисиц или лягушек, индийских болванчиков, крокодилов, черта, дьявола лысого купим! Попробуем покупать по семнадцать, по тридцать три, по шестьдесят штук, будем держать их под полом, на крыше, в печной трубе - все испробуем, все испытаем!! Как только тебе повезет - стоп! Вот, значит, скажем мы, это и есть настоящая примета!
      - Да ты это... серьезно?
      - А то как же, братец? Слоны твои провалились - нужно искать других путей. Какой-то немец-профессор сделал свыше девятисот комбинаций лекарства, пока не наткнулся на настоящую. У нас будет девять тысяч комбинаций - но ничего! Ведь он открывал только новое лекарство, а мы ищем секрет счастья... Разрешить проблему счастья - какая это великая миссия!!
      - Да ведь этак всю жизнь провозишься...
      - А ты что же думал? И провозишься.
      Он устало опустил голову.
      - Боже, как все это неопределенно... А может быть, вся штука в том, что слонов нужно не одиннадцать, а двенадцать. Прикупим еще одного...
      - Может быть! Жаль, что это не ослы. Если бы ты имел одиннадцать ослов, то двенадцатого и прикупать бы не стоило.
      С видом человека, окончательно запутавшегося в сложной тине жизни, он поднял на меня глаза:
      - Почему?
      IV
      Уходя, он небрежно спросил, боясь выказать интерес к ответу и вызвать тем новые мои насмешки:
      - Сколько, ты сказал, верблюдов?
      - Тридцать восемь, - ехидно улыбнулся я. - Думаешь купить?
      - Нет, не то. А вот нужно бы запомнить цифру тридцать восемь. Буду нынче в клубе, возьму карту лото с этой цифрой.
      - Ага! Ты и этим занимаешься? Что же, везет?
      - Пока нет.
      И в глазах его светилось отчаяние.
      - Почему? - допрашивал я безжалостно. - На какую, например, цифру ты вчера брал карту?
      - Восемьдесят шесть. Счастливое число. Мой кузен Гриша на эту цифру в лотерею корову выиграл.
      - Значит, и ты выиграл?!!
      - Нет, - робко прошептал он, запуганный моим криком, моими оскорблениями, моей иронией.
      Я схватил его за шиворот.
      - Так как же ты, каналья, находишь это число счастливым?!
      - Постой... Пусти! Я бы, может быть, и выиграл, а только, уходя из дому, забыл ключ и с дороги вернулся. А это считается очень нехорошо. Примета...
      * * *
      Рассказанную мною правдивую историю я считаю очень нравоучительной.
      Тем не менее я уверен, что среди моих читателей найдется пара-другая людей, которые запомнят цифры 38 и 86.
      И подумают они: "Что ты там себе ни говори, а мы на эти цифры возьмем карточку и сыграем в лото".
      Так и быть, сообщу я для них еще одну, самую верную счастливую цифру: пятьдесят девять.
      Играйте на нее... Замечательная цифра.
      А проиграете, - значит, покойника встретили или кошка дорогу перебежала.
      Так вам и надо! Мне все равно вас не жаль.