Полет стрелы

      Гнев из Криса вытек, словно вода из горсти.
      Он совершенно выдохся; он понял это, когда гнев перестал придавать ему сил. Он повернулся к Тэлии спиной, вылез из воды и рухнул на разостланное на берегу одеяло, не потрудившись даже дотянуться до полотенца или одежды.
      Лежа лицом вниз и хватая ртом воздух, он услышал за спиной шаги.
      — Хватит… пожалуйста! — простонал он. — Ты победила; я проиграл. Я идиот. И хам. Перемирие!
      — Слишком легко сдаешься. — Тэлия засмеялась горловым смехом, похожим на кошачье мурлыканье. — И получил ты по заслугам. Керен права: по временам ты начинаешь воображать, что все должно быть по-твоему, и тебя следует проучить.
      Она уселась рядом с ним, и Крис повернул голову настолько, чтобы увидеть, что она надела свою короткую нижнюю сорочку и яростно вытирает голову полотенцем.
      — Где ты научилась так плавать?
      — У Шерил, — ответила Тэлия. — О, плавать я умела сызмальства, но тогда это сильно походило на то, что делаешь ты: много махания руками и мало толку. После того случая, когда меня бросили в реку, Альберих отрядил Шерил, чтобы та научила меня более путному способу плавания, а также тому, как не утонуть почти ни при каких обстоятельствах. На следующую зиму она устроила мне «выпускной экзамен «, столкнув меня с моста в полном обмундировании. По всей очевидности, экзамен я выдержала, хотя сапоги мои, вероятно, и по сей день покоятся где-то на дне реки. Хорошо, что к тому времени я из них уже почти выросла.
      — Напомни мне никогда не злить ни тебя, ни ее, находясь вблизи воды.
      — Включи сюда же и Керен. Она плавает не хуже. Бедный обиженный Крис. — Крис почти видел, как ее глаза искрятся озорством. — Ты что, наполовину захлебнулся?
      — На три четверти. И совершенно выдохся.
      — Прости, но в последнем я сомневаюсь. — Тэлия легонько провела пальцем вдоль его позвоночника.
      Крис заскрипел зубами и остался недвижим, изо всех сил стараясь игнорировать до дрожи приятные ощущения, которые вызвало ее прикосновение. Когда он не откликнулся ничем, кроме пупырышек на коже, Тэлия просто снова рассмеялась и начала легонько поглаживать его от шеи до колен.
      Крис решил не сдаваться и силился сохранять спокойствие.
      — Упрямишься, да? — хмыкнула Тэлия. Прежде, чем Крис догадался, что у нее на уме, она начала ласкать его так, что все его первоначальные намерения разлетелись в прах.
      — Ведьма! — свирепо сказал он и перевернулся так быстро, что ему удалось подмять Тэлию под себя.
      — Я думала, что тебе полагается быть совершенно выдохшимся.
      — Я тебе покажу, как я выдохся, — пробормотал Крис и начал в свою очередь мучить ее, дразня и играя с каждым клочком ее тела, до которого мог дотянуться. Тэлия только посмеивалась воркующе и платила ему той же монетой. Крис держался так долго, как только физически мог, но развязка была предрешена. Когда все кончилось, с обоих капал пот; оба насытились и устали.
      — Владыка Огней, — сказал Крис, когда снова оказался в состоянии говорить. — Если это пример того, что делает с тобой Ролан, то я рад, что Тантрис не кобыла! Иначе к тому времени, как мы закончили бы объезжать сектор, от меня осталась бы одна тень!
      Вместо ответа Тэлия вздохнула, поднялась, сделала несколько шагов к краю пруда и грациозно бросилась в воду.
      Когда она возвратилась, чистая, усеянная сбегающими капельками воды, к ней, похоже, уже вернулось более спокойное настроение. Крис наскоро окунулся сам, и к тому времени, как он вышел на берег, Тэлия уже снова вытерлась насухо и надела безрукавку, чтобы защититься от прохладного ветерка. Крис растерся полотенцем и вручил ей флягу, которую оставил им Скиф. Тэлия сделала длинный глоток и вернула ее.
      — Значит, сегодня Канун Середины Лета, да? Мы в Усадьбах никогда не праздновали Середину Лета, — сказала она. — А после того, как меня Избрали, я всегда оставалась на каникулы в Коллегии.
      — Не праздновали Середину Лета? Но почему? — удивленно спросил Крис.
      — Потому что, по словам Старейшин, она не имеет религиозного значения и является не более чем легкомысленным и бесстыдным оправданием распутства. Кстати, это цитата. А что обычно делают в Канун Середины Лета?
      — Ваши Старейшины не совсем не правы. — Крис не смог сдержать улыбку. — На закате в Канун Середины Лета в лесах устраивают пирушки. Поначалу люди всегда собираются большими группами, но к этому часу обычно уже разбиваются на парочки. Оправданием желанию спать под открытым небом служит то, что для того, чтобы утром найти самые свежие цветы, надо ночевать в лесу. Хочешь верь, хочешь не верь, но, когда наступает утро, многим действительно удается набрать цветов. Тэлия сделала большой глоток из фляги.
      — Для сердечной подружки? — Вероятно, она не хотела, чтобы ее слова прозвучали цинично, но вышло именно так.
      Крис слишком устал, чтобы обидеться.
      — Нет, для любой женщины, неважно, для кого. Нет ни одной девочки, женщины или старухи, которая не получила бы венок или букет; тем, у кого нет родственников, их дарит любой, кто может претендовать хотя бы на самое отдаленное с ними знакомство. Не обходят никого, ни старых, ни малых. Женщины-матери или те, кто собирается ими стать, получают к тому же корзины фруктов. На второй день в лесах снова происходят пикники — на сей раз семейные, несколько более благопристойные, а вечером начинаются музыка и рассказы. Барды обожают праздник Середины Лета: они-то уж точно уходят с полными карманами монет, цветами в волосах и под ручку с юными барышнями или молодыми людьми. Все очень похоже на празднование Дня Рождения, но в большем масштабе.
      — Крепковеры и Дней Рождения не отмечают — только читают наставление об обязанностях, — без выражения сказала Тэлия.
      — А когда твой День Рождения? — полюбопытствовал Крис.
      — В Канун Середины Лета. Сегодня. Чем, вне всякого сомнения, и объясняется, почему я такое исчадие дьявола: дурной вкус — родиться в столь развратную ночь.
      — Так вот почему ты так странно себя вела! — Крис ухватился за повод изменить ее настроение. — Надо было мне сказать!
      — Я веду себя, как изрядная мерзавка, не правда ли? Прости. Сначала сатанею и сбиваю тебя с ног, потом делаю из тебя дурака, превосходно зная, что могла бы, наверно, плавать вокруг тебя кругами, пока ты за мной гоняешься, потом наполовину тебя топлю, а в заключение делаю все от меня зависящее, чтобы испортить остаток вечера, начав киснуть. Я веду себя отвратительно и прошу прощения.
      — Ты достаточно часто терпела мои перепады настроения. Тебе положено и самой иногда отвести душу.
      — Ну что ж, думаю, я свое наверстала лет на сто вперед, а то и с гаком.
      — Мне жаль, что я не поговорил с тобой о… нас с тобой… раньше, — сказал Крис, пока фляга переходила из рук в руки.
      — И мне жаль. Я бродила в потемках — я ведь боялась, что повлияла на тебя, заставила в меня влюбиться. Не могла понять, чего ради ты стал бы заниматься со мной любовью, если не потому, что твои чувства исказил мой Дар. Я ведь не то чтобы дар богов для мужчин. И в нашей поездке я в основном была тебе обузой.
      — О Боги… — Крис долго не мог подобрать слов Наконец он протянул Тэлии флягу и перехватил ее руку, когда она сделала движение, чтобы взять ее.
      — Тэлия, ты в высшей степени милый и очаровательный человек; я неравнодушен к тебе, потому что ты этого заслуживаешь, а не потому, что попал под воздействие твоего Дара. Очень может быть, что Дирк полюбил тебя на всю жизнь — и если так и есть, я буду страшно рад. Сбудется одно из моих заветных желаний — чтобы вы оба нашли себе достойных партнеров. А если бы оказалось, что вы подошли друг другу, я вообще стал бы одним из счастливейших людей в королевстве.
      — Я… — нерешительно сказала Тэлия, — я просто не знаю, что сказать.
      — Только не бей меня больше. Вот результат нехватки слов, с которым я бы предпочел больше не сталкиваться. Ну, что еще тебя беспокоит?
      — Я устала. Устала от того, что мне приходится бороться за то, что всем остальным, по-видимому, дается легко. Устала от того, что ответственность за все это чертово королевство висит у меня на шее. Устала быть одна и сражаться в одиночку.
      — Ну…
      — Слушай, я знаю, что так и должно быть, но я не обязана улыбаться и притворяться, что мне это нравится! И наконец, я чувствую себя отвратительно, потому что никто никогда не дарил мне венков на Середину Лета и подарков на День Рождения.
      — Имеет смысл.
      Фляга опустела уже более чем наполовину, пили они поровну, и Крису все начинало видеться в очень приятном тумане.
      — Какой такой смысл? — раздраженно осведомилась Тэлия.
      — Потому что если бы ты могла получить то, чего тебе хочется, ты бы не расстраивалась, но ты не можешь и поэтому расстраиваешься. — Крису это показалось блистательным умозаключением, и он с наслаждением посмаковал свое высказывание.
      Тэлия потрясла головой, пытаясь уразуметь смысл последнего заявления.
      — До меня почему-то не доходит, — пожаловалась она.
      — Дойдет, когда выпьешь еще. — Крис передал ей флягу.
      Вместе с последней каплей напитка исчезло и плохое настроение.
      — Я осень… очень… рад, что у нас здесь есть на чем шпа… спать, — выговорил Крис. — Так гура… гораздо лучше, и звезды видны, а я все равно больше ходить не могу.
      — Звезды — это хорошо, — согласилась Тэлия. — А не ходить — еще лучше.
      — Видишь Телегу?
      — Кого?
      — Телегу — во-он те жвезды, прямо над той высокой сосной. Пять жвезд — кузов и ось, две — колеса, три — дышло.
      — Погоди минутку. — Тэлия уставилась на звезды, стараясь сложить их в нужную форму, и очень обрадовалась, когда это наконец удалось. — А остальные — что?
      — Сразу за Телегой — Охотник. Там две малюсенькие звездочки — пояс, еще две — плечи, четыре — ноги… — Тут по ровному дыханию Тэлии стало ясно, что она уснула.
      Крис дотянулся до второго одеяла и укрыл их обоих, не слишком потревожив свою голову, в которой все кружилось. Улегся, собираясь немного подумать, — но подумать удалось именно немного, поскольку вскоре и он погрузился в сон.
 
      На следующее утро Крис проснулся раньше Тэлии и вспомнил вчерашний разговор. Очень осторожно вылез из-под одеяла, стараясь ее не разбудить, и отправился в лес с целью предпринять тайный розыск.
      Тэлию разбудил витающий вокруг невероятно тонкий аромат. Она открыла затуманенные сном глаза, чтобы выяснить, откуда он исходит, и обнаружила, что кто-то положил у нее в головах букет цветов.
      — Что? — сонно сказала она, пытаясь понять, с чего вдруг возле нее взяться цветам. — Кто?
      — Радостной Середины Лета тебе, Герольд Тэлия, и чудесного Дня Рождения к тому же, — весело сказал Крис откуда-то сзади. — Жаль, что другие твои друзья не смогли принести тебе скромные подарки, но ты должна признать, что мы и вправду находимся далековато от большинства из них. Надеюсь, ты примешь цветы как знак моих глубочайших извинений за то, что оскорбил тебя вчера вечером. Я не хотел.
      — Крис! — воскликнула она, садясь, беря букет и жадно вдыхая изысканное благоухание. — Тебе не нужно было этого делать…
      — А вот и нужно. Что же была бы за Середина Лета, если бы я не собрал хотя бы одного букета. Кроме того, запах, которым ты так наслаждаешься, считается могучим средством от похмелья.
      — В самом деле? — рассмеялась Тэлия.
      — Понятия не имею, — сознался Крис. — Мое похмелье всегда включает в себя в качестве составной части заложенный нос. А что же ты не взглянешь на стебли?
      Букет скрепляло серебряное кольцо в форме двух встретившихся в пожатии рук. Такой знак Герольды дарили только самым близким друзьям.
      — Крис… Не знаю, что и сказать…
      — Тогда скажи: «Спасибо, Крис, я принимаю твои извинения».
      — Спасибо тебе, милый, и я действительно принимаю твои извинения — если ты принимаешь мои.
      — С превеликим удовольствием, — сказал Крис, одаривая ее веселой ухмылкой. — Сердечко мое, я собирался подарить тебе его на Середину Зимы, но поскольку ты сказала, что никогда не получала подарков на День Рождения, я не мог упустить такого случая. И, черт побери, лучше, чтобы оно пришлось тебе впору — ты не поверишь, как трудно выяснить размер кольца для человека так, чтобы он о том не узнал! Носить его положено на правой руке, птичка; левая предназначена для других целей.
      Тэлия надела кольцо, поклявшись про себя выяснить, когда День Рождения Криса, чтобы вернуть ему подарок с лихвой.
      — Как раз, — сказала она, когда Крис уселся рядом с очень довольным видом.
      Тэлия обняла его, впервые за много месяцев чувствуя себя совершенно счастливой, и нарочно приоткрыла узенький канал эмоционального контакта между ними, чтобы Крис узнал то, чего она не могла выразить словами.
      — Ух ты… такое опьяняет еще почище того, что мы пили вчера, маленькая птичка!
      Тэлия поняла намек и снова перекрыла канал, но ей ясно было, что Крис получил большое удовольствие от нежданной короткой встряски.
      — Что это за цветы? В жизни не встречала такого замечательного запаха! Мне кажется, я могла бы жить, питаясь только их ароматом.
      — Маленький северный цветок, растущий далеко в лесу, он цветет только в это время года. Называется «девичья надежда». Я подумал, что тебе он может понравиться.
      — Страшно нравится. — Тэлия продолжала с полузакрытыми глазами вдыхать аромат букета. Крис, развеселившись, подумал, что она сильно смахивает на молодую кошечку, впервые повстречавшуюся с кошачьей мятой, о чем ей и сказал.
      — Не могу объяснить… они пахнут, как восход солнца, как чудесный весенний день, как заветное желание…
      — Как насчет «как завтрак»? — шутливо отозвался Крис.
      — Завтрак? Ax вот оно что, значит, таково твое заветное желание… — Тэлия рассмеялась и поднялась на ноги. — Сегодня моя очередь, так что, полагаю, мне лучше вознаградить тебя за то, что ты так потрясающе мил со мной после того, как я пыталась убить тебя вчера вечером.
      — А поскольку ты, похоже, влюбилась в эти цветы, я прослежу, чтобы они были в твоем свадебном венке, даже если мне придется лично вырастить их в теплице.
      — Я думала, ты на такое не способен. — Тэлия выдернула из букета один из кремово-белых цветов и заткнула его за ухо.
      — Ради тебя, птичка, я готов на все. Я никогда не нарушаю обещаний, если могу, а нынешнее обещание определенно намерен сдержать.
      — Тогда мне лучше сдержать свое обещание приготовить завтрак. Где я возьму цветы, если позволю тебе загнуться от голода?
      Они собрали разбросанные вещи и рука об руку вернулись к Приюту.

Глава 12

      Над головой кричали улетающие на юг гуси. Стоял редкостный, великолепный день золотой осени — слишком чудесный, чтобы сидеть в четырех стенах, и поэтому Тэлия и Крис выслушивали ходатайства и жалобы, расположившись за выставленным перед дверью трактира деревянным столом. Последним просителем оказался маленький мальчик, державший под уздцы здоровенного тяжеловоза; он передал Герольдам послание.
      Тэлия пробежала письмо глазами и, не говоря ни слова, передала его Крису. Пока тот молча читал, запыленный мальчишка-посланец беспокойно ворошил ногами кучу золотой палой листвы.
      Крис вернул послание Тэлии; та облокотилась о шероховатую деревянную столешницу и положила подбородок на руку.
      — Как давно это случилось? — спросил Крис мальчика.
      — Дня два как, — ответил тот, пятерней отбрасывая с глаз непослушные темные волосы. — Но распря, та уж сколько лет тянется. Все бы ничего, кабы не отравленный колодец. Потому батяня меня и послал. Думает, лучше замириться сейчас, покуда никого насмерть не уходили.
      Тэлия взглянула, на какой высоте стоит солнце; и сделала мысленную прикидку.
      — Я за то, чтобы выехать сейчас же, — сказала она наконец. — Твой совет?
      Крис смахнул со стола налетевшие листья и глянул через плечо на трактир.
      — Больше никаких жалоб и прошений выслушивать не надо, но если мы поедем туда, в глухомань, на дорогу уйдет весь остаток дня. Чтобы наверстать время, нам придется ехать полночи, и у нас не будет возможности пополнить запасы продовольствия до самой Умниковой Переправы.
      Щиты Тэлии выбрали именно этот момент, чтобы рухнуть; она с такой силой ощутила тревогу мальчика, что ей пришлось бороться с тошнотой, силясь водрузить блоки на место. Однако заставить защиту работать больше, чем вполсилы, ей не удалось: даже когда щиты обступили ее вновь, Тэлия все еще чувствовала волнение малыша.
      — Насколько я понимаю, твои слова значат, что ты считаешь, что нам нужно сейчас пополнить запасы продовольствия и подождать до утра.
      — Более или менее.
      — Ну а я не согласна; давай закругляться здесь и трогаться в путь.
      Они ехали следом за мальчишкой, который казался игрушечным на огромном толстоногом битюге, больше привыкшем тянуть плуг, чем ходить под седлом, и Тэлия отчетливо чувствовала неодобрение напарника.
      — Ты позволила мальчику повлиять на тебя, — сказал Крис наконец, глядя, как вокруг ног Спутников и чирр закручиваются маленькие смерчи палой листвы.
      — Нет. В здешних местах отравленный колодец — дело серьезное. Факт указывает на то, что ситуация вышла из-под контроля. Ты что, хочешь, чтобы на твоей совести оказались чьи-то смерти из-за того, что мы промедлили день, закупая провизию? — Тэлия говорила шепотом, но сердито.
      Крис пожал плечами.
      — Мое мнение не имеет значения. Приказы отдаешь ты.
      Тэлия вскипела. Последнее время они часто спорили… а нередко спор перерастал в нечто более серьезное. Порой ей казалось, что Крис занимает противоположную позицию из чистого упрямства.
      — Ах ты ублюдок, — сказала Тэлия, когда до нее вдруг дошла причина его поведения. Мальчик в изумлении оглянулся на нее. Тэлия понизила голос. — Ты возражаешь мне лишь затем, чтобы узнать, можно ли мной манипулировать, верно?
      Крис виновато ухмыльнулся.
      — Прости, милая. Это входило в полученные мной указания. Включая и фабрикацию эмоций, поскольку ты можешь их улавливать. Посуди сама, если кто и может повлиять на твои решения, то твой руководитель. Но раз ты теперь знаешь…
      — Ты можешь прекратить устраивать мне головную боль, — резко ответила Тэлия. — А теперь займемся делом.
 
      — Ты вполне могла бы применить там свой Дар, — сказал Крис, когда они наконец улеглись в постель. Оба устали и замерзли: им пришлось долго ехать холодной безлунной ночью, чтобы добраться до Приюта после того, как распря наконец была прекращена. И много сил и переговоров ушло на то, чтобы прекратить ее.
      — Я… я все еще не уяснила себе этики его использования, — медленно ответила Тэлия — Мало того, что я им обладаю и что эмоциональное состояние людей так и тычется мне под нос. Я по-прежнему не знаю по-настоящему, когда его использование оправдано.
      — Черт. А что, если бы это был единственный способ решения проблемы? Как бы ты поступила тогда? — Криса тревожила такая перспектива: он боялся, что, если возникнет чрезвычайная ситуация и единственным выходом будет применить ее Дар, Тэлия вполне может окаменеть. А если дойдет до использования его в качестве оружия, то шансов на то, что она окаменеет, окажется еще больше.
      — Не знаю. — Тэлия долго молчала, положив голову ему на плечо. — Единственные известные мне люди, которые тоже обладают эмпатией, — Целители, а они никогда не столкнутся с ситуациями, с которыми приходится иметь дело мне. Где же границы?
      Крис вздохнул и обнял ее — единственное утешение, которое он мог предложить.
      — Я тоже не знаю, птичка. Просто не знаю.
 
      Крис прижался раскалывающейся от боли головой к холодному камню, облицовке очага Приюта. День определенно не относился к числу удачных. Слухи о Тэлии уже распространились повсюду, куда бы они ни приезжали. Хотя нынешнее их посещение Дальнополья было не первым, здешние жители встретили Тэлию с беспокойством и некоторым страхом, а многие — увешавшись талисманами от дурного глаза; они явно не слишком доверяли ее суждениям и способностям.
      Тэлия производила исключительно впечатление уверенности, сообразительности и полнейшей надежности, хотя Крис знал, что внутренне она вся дрожала с того самого момента, как они въехали в ворота деревни.
      С такой ситуацией ей приходилось сталкиваться снова и снова, каждый раз, когда они въезжали в очередное селение.
      Крис почувствовал, как на его плечо легла рука Тэлии.
      — Это у меня должна болеть голова, — мягко сказала она, — а не у тебя.
      — Черт возьми, хотел бы я, чтобы ты позволила мне что-нибудь сделать…
      — Что? Что ты можешь сделать? Прочесть им лекцию? Я должна завоевать их доверие, и завоевать настолько прочно, чтобы недоверие стало выглядеть глупо в их собственных глазах.
      — Я мог бы сделать вид, что всем руковожу я.
      — О, отличная идея. Тогда они всего лишь станут гадать, не управляю ли я тобой, как марионеткой, — язвительно отпарировала Тэлия.
      — Тогда я мог бы поддержать тебя, черт побери! — Крис ответил на злость злостью. Они свирепо пялились друг на друга, как пара разъяренных котов, пока Тэлия не опустила глаза, разрядив таким образом напряжение. Крис проследил направление ее взгляда и увидел, что ее руки крепко сжаты в кулаки.
      — Черт. Я уже совсем было собралась наградить тебя еще одним дружеским тычком, верно? — сказала она огорченно. — Я… Боги, мои щиты не в порядке, а приходится снова и снова сталкиваться с одной и той же картиной… Я дребезжу, как струна арфы, которую слишком сильно натянули.
      Сделав усилие, Крис заставил расслабиться собственные мышцы, в том числе и сжатые кулаки.
      — У меня должно хватать ума тебя не провоцировать. Рассудком я все понимаю. Ты должна вступить в бой и выиграть его в одиночку. Но эмоционально… мы оба в напряжении, и я не могу избавиться от желания помочь тебе.
      — Вот за это я тебя и люблю, павлин ты несчастный, — сказала Тэлия, беря его лицо в обе руки и целуя. — И… Гавани! Подожди-ка здесь… день выдался такой отвратительный, что я совершенно забыла!
      Крис озадаченно смотрел ей вслед; она выскочила за дверь Приюта и вернулась, смахивая с плеч снег.
      — Я оставила его в седельном кармане, чтобы не забыть, а потом взяла и забыла! — Она сунула ему в руку маленький сверток. — Счастливого Дня Рождения.
      — Откуда ты… — Крис искренне удивился.
      — Я…
      — Разверни, глупый. — Тэлия казалась необычайно довольной собой.
      В свертке оказалось кольцо, такое же, как то, что Крис подарил ей много месяцев назад.
      — Я… — Крис проглотил вставший в горле комок. — Я его не заслуживаю.
      — Черта лысого! Ты заслужил его раз десять и даже больше, пусть даже раз в неделю и вводишь меня в искушение тебя укокошить.
      — Всего один раз в неделю? — Крису удалось ухмыльнуться ей в ответ.
      — Ты исправляешься… или я исправляюсь. И я не забыла все-таки раздобыть парочку отличных свежих куропаток, медовую ковригу и бутылку очень хорошего вина. — Тэлия обняла его, привстала на цыпочки и поцеловала в кончик носа. — Ну, так мы будем как следует отмечать День Рождения, или как?
 
      И вот пришел черед остановки, которой Тэлия боялась больше всех остальных, — в Вышнезове.
      За всю их поездку не выдавалось еще такого приятного зимнего дня: холодный, прозрачный как хрусталь воздух, солнечный свет столь чистый, что казался белым, безоблачное, голубое небо над лишенными листьев белыми ветвями березовой рощи, через которую ехали Герольды. Под ногами искрился снег; воздух был таким чистым и бодрящим, что казалось, будто пьешь охлажденное вино. Тэлия позволила радости дня поднять ей настроение: в конце концов, нет причин думать, что люди в Вышнезове окажутся сколько-нибудь хуже, чем другие, с которыми она имела дело. В высшей степени маловероятно, чтобы кто-нибудь, кроме старого скряги и его жены, помнил ее или то, как она едва не позволила собственным неприятностям отвлечь себя от дела, которое грозило стать серьезным.
      Они находились в нескольких милях от Вышнезова, когда в Тэлию внезапно врезалась стена страха, боли и ярости. Она покачнулась в седле, по-настоящему теряя сознание. Крис подхватил ее. Очнулась Тэлия с ощущением, словно ее ударили боевым молотом.
      Крис все еще поддерживал ее, не давая упасть с Ролана.
      — Крис… — задыхаясь, выговорила Тэлия, — твое Дальновидение… Посмотри, что в Вышнезове…
      Теперь настал ее черед поддерживать его, поскольку Крис усилием воли ввел себя в глубокий транс. В голове у Тэлии все еще звенело от мучительной боли, вызванной эмоциями, с которыми она столкнулась; она полной грудью вдыхала бодрящий воздух, стараясь прояснить сознание и восстанавливая щиты, — и на сей раз, для разнообразия, они заработали, причем в полную силу.
      Казалось, Крис едва успел погрузиться в транс, как уже начал силиться выйти из него, заморгал глазами, пытаясь вернуть потерянную ориентацию.
      — Северяне… набег… — проговорил он с трудом, все еще не вынырнув из тумана транса, — хотя как они миновали Печали…
      — Проклятие! И никакой помощи ближе, чем в двух днях пути. Сколько их?
      — Пятнадцать, может быть, двадцать.
      — Думаю, не так много, чтобы мы не смогли справиться…
      — Я надеялся, что ты закончишь стажировку, не повидав ни одной стычки, — неуверенно сказал Крис.
      Тэлия спрыгнула с Ролана и направилась к чиррам; под ногами у нее скрипел снег.
      — Ну, выбора у нас нет: беда пришла, и нам лучше заняться делом.
      — Тэлия, я обычный Герольд, но ты-то — единственный Королевский Герольд, который у нас есть…
      — И, кроме того, я стреляю лучше тебя, — решительно сказала Тэлия, вытаскивая из вьюка Криса его меч и кинжал и подавая ему через мохнатую спину чирры. — Если тебе от этого станет легче, обещаю не сходиться с ними врукопашную, если не буду вынуждена. Но ты передал руководство мне, и я говорю, что еду туда, если только ты мне не помешаешь. Десять — пятнадцать для нас двоих не слишком много… вот на одного — может быть.
      — Ладно. — Крис принялся пристегивать оружие, пока Тэлия отводила чирр в сторону от дороги. Шагая по поскрипывающему снегу, она завела животных вглубь густой поросли вечнозеленых деревьев, так, чтобы с дороги их не было видно. Там она их не очень крепко привязала, вбирая ноздрями острый запах раздавленной хвои, и, пятясь, вышла обратно на дорогу, заметая следы сломанной веткой.
      — Скажи им, чтобы оставались здесь до темноты, миленький, — шепнула она, легонько положив руку в перчатке на шею Ролана, чье дыхание вырывалось в морозном воздухе облачками пара. — Если к тому времени мы не вернемся, они могут потянуть за привязь, освободиться и отправляться обратно в последнюю деревню.
      Ролан фыркнул, так что перед носом зависли султанчики пара, и пристально посмотрел на заросли.
      — Готово?
      Он покивал головой.
      — А ты как? — Тэлия взглянула на Криса; тот был бледен, губы угрюмо сжаты.
      — Нам лучше поторопиться. Они должны были вот-вот выломать ворота.
      Тэлия оборвала бубенчики с уздечек обоих Спутников и запихнула в скрипнувшую кожей седельную сумку.
      — Поехали.
      Они не старались приблизиться потихоньку, просто пустили Спутников карьером и вцепились в них изо всех сил, чтобы не снесло. Мимо проносились белые пригорки и черные стволы; дважды Спутники перемахивали через поваленные деревья, которые местные жители еще не успели оттащить с дороги. Когда они галопом взлетели на последнюю горку, солнце безжалостно осветило во всех подробностях то, что творилось в городке: черный пепел, красная кровь, рыжее пламя — все ярко выделялось на фоне истоптанного снега.
      Когда они подскакали, нападающие как раз прорывались сквозь ворота в частоколе. Огромные железные топоры взлетали высоко над головами, с тупым стуком ударяя в неподатливый железный дуб, из которого были сделаны створки. Шум, который производили бандиты, стуча топорами по дереву и испуская воинственные клики, совершенно заглушил цокот копыт. Трое или четверо нападавших лежали мертвыми у частокола; снег под ними пропитался кровью. Ворота рухнули как раз в тот момент, когда два Герольда подскакали на расстояние выстрела из лука, и большинство уцелевших бандитов хлынуло в селение. Однако несколько грабителей еще оставались снаружи; к своему облегчению, Тэлия заметила, что они вооружены только для рукопашного боя — ни луков, ни самострелов у них не было.
      Ролан резко остановился, взметнув копытами тучу снега, когда Тэлия не глядя вытянула из колчана, висевшего у луки седла, стрелу и наложила на тетиву. Прицелилась, глядя вдоль древка, чувствуя странное спокойствие и уверенность в руках, и крикнула — ее звонкий молодой голос перекрыл басистый рык бандитов. Те обернулись; Тэлия, почти не думая, выбрала цель — взблеск бледной кожи над косматой темной шкурой — и выстрелила.
      Стрела угодила одному из грабителей прямо в горло. Он схватился за древко; между пальцев заструилась алая кровь, пятная снег под ногами. Потом он упал, а Тэлия уже выбирала следующую мишень: думать было некогда, оставалось только действовать, доверившись интуиции.
      Две следующие стрелы отскочили от кожаного нагрудника и иссеченного деревянного щита двоих нападавших, не причинив им никакого вреда. Крис не остановился одновременно с Тэлией, а очертя голову послал Тантриса дальше, влетев в зияющий на месте ворот пролом, пока грабители отвлеклись, защищаясь от стрел прикрывающей его Тэлии. Что, по-видимому, положило конец колебаниям тех, кто еще оставался снаружи: они бросились к девушке.
      Она выстрелила еще раз и свалила второго человека, вогнав ему стрелу в правый глаз. Он упал; тут Ролан предупредил ее, что собирается двигаться. Тэлия крепко сжала ногами бока Спутника, он развернулся и, утопая в месиве грязи и снега, поскакал вдоль частокола. Находясь по-прежнему на расстоянии выстрела из лука, развернулся снова, слегка занеся в сторону круп, хлестнув гривой Тэлию по груди. Стрела уже лежала на тетиве; Тэлия прицелилась и уложила третьего, послав ему стрелу прямо в грудь, туда, где от брони отвалилась пластинка.