Хроники Амбера - Кровь Амбера

      Я взял Карту.
      — А вот Далт, — сказал я. — С ним вы когда-то были малолетними бойскаутами, не так ли?
      Он не ответил. Подняв взгляд, я заметил сузившиеся глаза и нахмуренный лоб.
      — Я никогда не встречался с ним, — добавил я. — Но узнаю цвета и догадываюсь.
      — В колледже ты тоже всегда выполнял заданное на дом, — улыбнулся Люк.
      — И, как правило, вовремя, — согласился я. — Но я с тобой подзадержался. Например, не могу найти Козыря для Замка Четырех Миров. А вот некто, кого я не знаю.
      Я поднял Карту стройной дамы и помахал перед ним.
      Он улыбнулся.
      — Опять слабею и задыхаюсь, — проговорил он. — ты был в Замке?
      — Точно.
      — Недавно?
      Я кивнул.
      — Вот что я тебе скажу, — произнес наконец он. — Расскажи мне, что ты увидел в Замке и как это ты кое-что узнал обо мне, и я расскажу тебе, кто она такая.
      Я быстро прикинул. Да, можно было ему рассказать без боязни, что он узнает нечто такое, чего до сих пор не знал.
      Поэтому я коротко предложил:
      — Наоборот.
      — Ладно. Дама, — сообщил он, — это Санд.
      Я уставился на Карту так пристально, что почувствовал начало контакта. И погасил его.
      — Давно пропавшая, — добавил он.
      Я поднял Козырь с изображением похожего на нее человека.
      — Тогда это, должно быть, Делвин?
      — Точно.
      — Эти две Карты делал не ты. Они выполнены не в твоей манере. Да, ты, вероятно, вообще не знал, как они выглядят.
      — Ты наблюдателен. Их нарисовал отец еще во времена беды, хотя и не получил от них особого проку. Ему они тоже не помогли.
      — Тоже?
      — Они не проявили энтузиазма для оказания мне помощи, несмотря на все свое недовольство этим местечком. Считай их вышедшими из игры.
      — Этим местечком? — переспросил я. — Где ты по-твоему находишься, Люк?
      Глаза его расширились. Он окинул взглядом комнату.
      — В лагере врага, — ответил он. — У меня не было выбора. Это твои покои в Амбере, верно?
      — Неверно, — ответил я.
      — Не дразни меня, Мерль. Ты ставишь меня в тупик. Я твой пленник. Где я?
      — Ты знаешь, кто такая Винта Бейль?
      — Нет.
      — Она была любовницей Каина. Это дом ее семейства, расположенный на порядочном удалении от города. А она сама находится всего лишь дальше по коридору. Может даже зайти. По-моему, она втюрилась в меня.
      — Еще бы! Она крутая дамочка?
      — Очень.
      — А ты что делаешь у нее, ведь прошло не так много времени после похорон? Это же неприлично.
      — Ха! Если бы не ты, не было бы и похорон.
      — Не надо мне этого дерьма с благородным негодованием, Мерль. Если бы убили ТВОЕГО отца, разве ты не стал бы мстить за него?
      — Это нечестно. Мой отец не делал всего того, что натворил Бранд.
      — Может, да, а может, и нет. Но что бы ты сделал? Даже тогда. Разве не стал бы охотиться на Каина?
      Я отвел взгляд.
      — Не знаю, — сказал я наконец. — Это, черт возьми, слишком гипотетический вопрос.
      — Ты сделал бы это. Я знаю тебя, Мерль. Уверен, ты бы так и сделал.
      — Может быть, — вздохнул я. — Ну ладно, допустим. Может, я и поступил бы так. Но я бы на этом и остановился. Я не стал бы охотиться и на остальных. Я не хочу еще больше задевать твои чувства, но твой старик был психом, ты должен это знать. А ты не псих. Я знаю тебя ничуть не хуже, чем ты меня. Я уже немало времени думал об этом. Ты знаешь, Амбер признает личную вендетту. У тебя доказуемый случай. И смерть произошла даже не в стенах Амбера, если Рэндом действительно станет искать оправдание для тебя.
      — С какой стати он станет это делать?
      — Потому что я поручусь за твою честность в других делах.
      — Брось, Мерль…
      — У тебя классическая защита в деле о вендетте — сын мстит за смерть отца.
      — Не знаю… Эй, ты пытаешься открутиться от тех объяснений, что ты обещал.
      — Нет, но…
      — Тогда переходи к Замку Четырех Миров. Что это ты там пронюхал и каким образом?
      — Ладно. Однако, ты подумай о том, что я сказал, — посоветовал я.
      Выражение его лица осталось неизменным.
      И тогда я начал так:
      — Жил старый отшельник по имени Дэйв…
 
      Люк заснул прежде, чем я закончил. Я просто поумерил громкость своего голоса и остался сидеть. Через некоторое время я поднялся, отыскал бутылку вина и налил немного в бокал, так как большую часть моего выпил Люк. Я забрал бокал с собой к окну и стал смотреть на внутренний двор, где шуршал листьями ветер. Я раздумывал над тем, что сказал Люку. Я нарисовал ему неполную картину частично потому, что кажется, его не заинтересовало мое предложение. Но даже если бы Рэндом официально позволил ему сорваться с крючка в деле о смерти Каина, то Джулиан или Жерар, вероятно, постараются его убить по тому же закону вендетты, о котором я говорил. Я действительно не знал, что делать. Мне полагалось сообщить о нем Рэндому, но будь я проклят, если сделаю это сейчас. Слишком многое еще требовалось у него выведать, а если он будет пленником там, в Амбере, то добраться до него станет намного труднее. И зачем он вообще уродился сыном Бранда?
      Я вернулся к стулу у кровати, рядом с которым оставил наше оружие и Карты Люка. Я перенес эти предметы в другой угол комнаты, и там устроился в кресле, в котором сидел раньше. Я снова пригляделся к его Картам. Изумительно, у меня на руках полный кусок истории…
      Когда жена Оберона Рилга проявила меньшую стойкость, быстро состарившись и удалившись, чтобы вести уединенную жизнь в сельской местности, король взял да и женился вновь, к некоторой досаде своих первых детей — Каина, Джулиана и Жерара. Но чтобы окончательно запутать генеалогию и поборников семейной чести и законности, он сделал это в местности, где время текло намного быстрее, чем в Амбере. Можно привести интересные доводы как за, так и против того, носил ли его брак с Харлой характер двоеженства. Не мне судить. Историю эту я услышал много лет назад от Флоры, и, по ее словам, она всегда не слишком хорошо ладила с Делвином и Санд, потомством от этого союза, и склонялась к толкованию в сторону двоеженства. До настоящего времени я ни разу не видел портретов Делвина и Санд. Во Дворце их не было, про них редко упоминалось в разговорах. Но они жили в Амбере относительно короткое время, когда королевой там была Харла. После ее смерти они стали недовольны политикой Оберона в отношении их родни, которую они часто навещали, и через некоторое время уехали, поклявшись не иметь в дальнейшем вообще никаких связей с Амбером. По крайней мере, мне говорили именно это. Вполне вероятно, здесь не обошлось без некоторой внутрисемейной грызни. Не знаю.
      Но это были двое недостающих членов королевской семьи, и Люк явно узнал о них и встретился с ними, надеясь воскресить былое негодование и приобрести союзников. Он признал, что это не получилось. Два века — долгий срок для поддержания старой недоброжелательности. Насколько я понимал, с момента их отъезда прошло именно столько времени. У меня мелькнула мысль, не стоит ли мне связаться с ними, просто поздороваться. Если их не заинтересовала сторона дела, представляемого Люком, то, думал я, их не заинтересует также и обратная сторона. Казалось вполне уместным засвидетельствовать им свое почтение, как никогда раньше не встречавшемуся с ними члену семьи. Я решил, что как-нибудь сделаю это, так как данный момент казался едва ли подходящим. Я добавил их Козыри в свою коллекцию.
      Следующим шел Далт, как я понимаю, заклятый враг Амбера. Я снова изучил его Козырь и заколебался. Если он и впрямь такой верный друг Люка, то, наверное, мне следует дать ему знать о связанных с этим обстоятельствах и упомянуть что-то полезное для меня. Фактически, чем больше я об этом думал, вспоминая его недавнее присутствие у Замка Четырех Миров, тем большим становилось искушение связаться с ним. Казалось вполне возможным, что мне удастся даже выведать что-нибудь о происходящем сейчас в этой крепости.
      Я в сомнении грыз ногти. Следует ли мне делать это, или нет? Я не видел вреда от такой попытки. Ничего выдавать я не собирался. И все же были некоторые опасения.
      Какого черта, решил я наконец. Кто не рискует…
      Алло, алло. Тянемся через внезапно похолодевшую Карту…
      Миг пораженности где-то и чувство вроде АГА!
      Словно оживший портрет, изображение зашевелилось.
      — Кто ты? — спросил ответивший на вызов, положив ладонь на рукоять меча и до половины обнажив клинок.
      — Меня зовут Мерлин, — сказал я. — И у нас есть общий знакомый по имени Ринальдо. Я хотел сообщить тебе, что он тяжело ранен.
      К этому моменту мы оба парили между двумя реальностями, твердые и совершенно четкие друг для друга. Он казался более крупным, чем виделся на изображении, и стоял он в центре помещения с каменными стенами; из окна слева от него виднелось голубое небо и кусочек облака. Его зеленые глаза, поначалу широко раскрывшиеся, теперь сузились, и челюсть, казалось, выдвинулась чуть агрессивней.
      — Где он? — осведомился зеленоглазый Далт.
      — Здесь со мной, — ответил я.
      — Ах, как удачно, — заметил он, меч очутился у него в руке, и он двинулся вперед.
      Я резким щелчком отбросил Козырь прочь, что не прервало контакт. Для этого мне пришлось вызвать Логрус, который упал между нами, словно нож гильотины и дернул меня так, словно я прикоснулся к оголенному проводу под напряжением. Единственным утешением мне служила мысль, что Далт, несомненно, почувствовал то же самое.
      — Мерль, что происходит? — раздался хриплый голос Люка. — Я видел Далта…
      — Э… да. Я только что вызывал его.
      Он чуть приподнял голову.
      — Зачем?
      — Сообщить ему о тебе. Он же твой друг, не так ли?
      — Идиот! — обругал он меня. — Именно он-то меня так и отделал.
      Тут он закашлялся, и я кинулся к нему.
      — Дай мне воды, — попросил он.
      — Иду.
      Я сходил в ванную и принес ему стакан. Потом приподнял его, и он стал пить маленькими глотками.
      — Может быть, мне следовало рассказать тебе, — проговорил наконец он.
      — Не думал, однако, что ты будешь играть в игру, не зная ее правил…
      Он снова закашлялся и отпил еще воды.
      — Трудно сообразить, что тебе рассказывать, а что — нет, — продолжал он спустя некоторое время.
      — Почему бы не рассказать мне все? — предложил я.
      Он слегка помотал головой.
      — Не могу. Знание погубит тебя. А еще вероятнее, нас обоих.
      — Судя по тому, как идут дела, это, кажется, может случиться независимо от того, расскажешь ты, или нет.
      Он слабо улыбнулся и отпил еще.
      — Некоторые части этого дела носят личный характер, — затем добавил он. — И я не хочу впутывать других.
      — Как я понимаю, твои попытки убить меня в определенный период каждой весной также носили несколько личный характер, — заметил я. — И все же я почему-то чувствовал себя впутанным в это.
      — Ладно, ладно, — он упал на постель и поднял правую руку. — Я же сказал тебе, что давным-давно отказался от этого.
      — Но покушения продолжались.
      — Их совершал не я.
      Ладно, решил я про себя. Попробуем.
      — Их устраивала Ясра, не так ли?
      — Что ты о ней знаешь?
      — Я знаю, что она — твоя мать, и это дело также касалось и ее.
      Он кивнул.
      — Значит ты знаешь… Отлично. Это упрощает дело. — Он умолк, переводя дыхание. — Она дала мне задание устраивать тридцатые апреля для тренировки. Когда я узнал тебя получше и завязал с этим, она была в бешенстве.
      — И поэтому продолжила дело сама?
      Он кивнул.
      — Она хотела, чтобы ты отправился на охоту за Каином? — спросил я.
      — Желание было обоюдным.
      — Ну а на других? Держу пари, с ними она тоже давила на тебя. Но ты не совсем уверен, что они этого заслуживают.
      Молчание.
      — Так ведь?
      Он отвел взгляд, не выдержав моего, и я услышал, как он скрипнул зубами.
      — Ты с крючка снят, — сказал я наконец. — Я не намерен причинять тебе вреда. И ей тоже не позволю.
      — А что касается Блейза и Рэндома, фионы и Флоры, Жерара и…
      Он засмеялся, что привело его к болезненным конвульсиям, и заставило схватиться за грудь.
      — Им нечего тревожиться, — сказал он, — по крайней мере сейчас…
      — Что ты имеешь в виду?
      — Подумай, — сказал он мне. — Я мог бы козырнуться обратно в свою старую квартиру, напугать до чертиков новых жильцов и вызвать «скорую помощь». И мог бы сейчас уже быть в пункте скорой помощи.
      — Почему же ты этого не сделал?
      — Я бывал ранен и потяжелее, и выкарабкивался. Здесь я нахожусь потому, что мне нужна твоя помощь.
      — О! Для чего же?
      Он посмотрел на меня, потом снова отвел взгляд.
      — Она попала в большую беду, и мы должны спасти ее.
      — Кого? — спросил я, уже зная ответ.
      — Мою мать.
      Я хотел засмеяться, но не мог, когда увидел выражение его лица. Требовалась настоящая смелость, чтобы просить меня помочь спасти женщину, пытавшуюся меня убить, не один раз, а много раз, и, кажется, сделавшую главной целью своей жизни уничтожение моих родственников. Смелость, или…
      — Мне больше не к кому обратиться, — признался он.
      — Если ты уговоришь меня на это, Люк, ты заслужишь премию Коммивояжера Года, — сказал я. — Но я готов выслушать твои доводы.
      — Снова пересохло в горле.
      Я сходил и опять наполнил стакан. Когда я возвращался с ним, из коридора, как мне показалось, донесся легкий шум. Я продолжал прислушиваться, пока помогал Люку сделать еще несколько глотков.
      Напившись, он кивнул мне, но к этому времени я услышал еще один звук. Я приложил палец к губам и взглянул на дверь. Поставив стакан, я поднялся и прошел через комнату, прихватив по дороге меч.
      Однако, прежде, чем я добрался до двери, раздался тихий стук.
      — Да? — отозвался я, подойдя к двери.
      — Это я, — донесся голос Винты. — Я знаю, что Люк здесь, и хочу увидеть его.
      — Чтобы его прикончить? — уточнил я.
      — Я уже сказала вам, что это не входит в мои намерения.
      — Значит вы не человек, — сказал я.
      — Я никогда и не притязала на это.
      — Значит, вы не Винта Бейль, — продолжил я логическую цепочку.
      Тут последовало продолжительное молчание, и затем:
      — Что будет, если это так?
      — Тогда скажите мне, кто вы?
      — Не могу.
      — Тогда дайте хоть честный ответ, — предложил я, отталкиваясь от всех собранных на ее счет догадок, — и скажите мне, кем вы были?
      — Я не понимаю, о чем вы говорите.
      — Отлично понимаете. Выберете одного, любого. Мне все равно.
      Снова молчание.
      — Я вытащила тебя из огня, — сказала она, — и не смогла справиться с конем. Я умерла в озере. Ты завернул меня в свой плащ…
      Это был не тот ответ, которого я ожидал. Но достаточно хороший.
      Острием меча я поднял щеколду. Она распахнула дверь и взглянула на меч в моей руке.
      — Драматично, — заметила она.
      — Ты произвела на меня сильное впечатление, — ответил ей в тон я, — рассказами об окружающих меня со всех сторон опасностях.
      — Кажется, недостаточно, — она улыбаясь вошла.
      — Что ты имеешь в виду? — спросил я.
      — Я не слышала, чтобы ты спрашивал у него что-нибудь о голубых камнях и о том, как он наводил на тебя благодаря твоей настроенности.
      — Ты подслушивала.
      — Врожденная привычка, — согласилась она.
      Я повернулся к Люку и представил ее.
      — Люк, это Винта Бейль… В некотором роде…
      Люк поднял правую руку, не отрывая взгляда от ее лица.
      — Я хочу знать только одно, — начал он.
      — Держу пари, что хочешь, — ответила она. — Собираюсь я тебя убить, или нет? Гадай и дальше. Я еще не решила. Помнишь, как-то раз у тебя кончился бензин севернее Сан-Луис Обисно, и ты обнаружил, что пропал бумажник? Для возвращения домой тебе пришлось одолжить денег у подружки. А ей пришлось потом дважды просить тебя, прежде чем ты вернул долг.
      — Откуда ты можешь это знать? — прошептал он.
      — А однажды ты подрался с тремя мотоциклистами, — продолжала она. — И чуть не потерял глаз, когда один из них ударил тебя цепью по голове. Зажило, кажется, хорошо. Я не вижу шрама…
      — И я победил, — добавил он.
      — Да. Не слишком много людей могут поднять «Харли» так, как это сделал ты, и швырнуть его.
      — Я должен знать, — сказал он. — Как ты об этом проведала?
      — Может, я и скажу тебе как-нибудь, — сказала она. — Я упомянула об это просто, чтобы ты оставался честным. Теперь я намерена задать тебе несколько вопросов, и твоя жизнь будет зависеть от того, насколько честны ответы. Понятно?
      — Винта, — перебил я ее. — Ты говорила, что не заинтересована в убийстве Люка.
      — Он не стоит в верхней части моего списка, — подтвердила она. — Но если он как-то причастен к тому, кто в нем представлен, то такая возможность у него появится.
      Люк зевнул.
      — Я скажу о голубых камнях, — пробурчал он. — В настоящее время я никому не поручал выслеживать Мерлина с помощью голубого камня.
      — Могла ли Ясра кому-нибудь поручить выследить его таким способом?
      — Возможно. Я просто не знаю.
      — А как насчет того, кто напал на него прошлой ночью в Амбере?
      — Впервые об этом слышу, — сказал он и Закрыл глаза.
      — Посмотри на это, — приказала она, вынимая из кармана голубую пуговицу.
      — Узнаешь ее?
      — Нет, — ответил он и снова закрыл глаза.
      — И ты теперь не намерен причинить какой-либо вред Мерлину?
      — Совершенно верно, — ответил он замирающим голосом.
      Она снова открыла было рот, но вмешался я:
      — Пусть спит. Никуда он не денется.
      Она бросила на меня почти сердитый взгляд, а затем кивнула.
      — Ты прав.
      — Так что же ты собираешься делать теперь? Убить его, пока он ни о чем не ведает?
      — Нет, — ответила она. — Он говорил правду.
      — И это что-то меняет?
      — Да, — уведомила она меня, — на данное время.

Глава 7

      Мне действительно удалось довольно неплохо выспаться несмотря на все помехи, включая шум отдаленной собачьей свары и уйму завываний. Винта не испытывала желания продолжать игру в вопросы и ответы, а я не хотел, чтобы она и дальше беспокоила Люка. Я убедил ее уйти и дать нам отдохнуть. Прикорнул я в удобном кресле, положив ноги на стул. Я надеялся продолжить разговор с Люком наедине. Помнится, я тихо рассмеялся непосредственно перед тем, как уснуть, когда попытался решить, кому из них я доверяю меньше.
      Разбудили меня первые признаки рассвета и птичье щебетанье. Я потянулся несколько раз и направился в ванную. Пока я умывался, то услышал, как Люк кашлянул, потом прошептал мое имя.
      — Если у тебя нет кровотечения, то подожди минуту, — отозвался я и вытерся. — Может быть, нужно воды?
      — Да. Принеси немного.
      Я перебросил полотенце через плечо и принес ему пить.
      — Она все еще здесь? — спросил он у меня.
      — Нет.
      — Дай мне стакан и проверь коридор, хорошо? Я справлюсь.
      Я кивнул и отдал ему воду. Дверь я открыл без шума. Выйдя в коридор, прошел по нему до угла. В поле зрения никто не попался.
      — Все чисто, — прошептал я, вернувшись в комнату.
      Люк исчез. Мгновение спустя я услышал, как он возится в ванной.
      — Черт побери! Я бы тебе помог! — упрекнул я его.
      — Я еще способен сам отлить, — проворчал он, возвращаясь и пошатываясь в комнату, держась здоровой рукой за стенку. — Надо было проверить, могу ли я хоть с этим справиться, — добавил он, опускаясь на край постели. Он положил руку на грудь и тяжело дышал. — Дерьмо! Больно!
      — Дай, я помогу тебе лечь.
      — Ладно. Слушай, не давай ей понять, что я способен хотя бы на это.
      — Ладно, — согласился я. — А теперь успокойся. Отдохни.
      — Я хочу рассказать тебе как можно больше до того, как она снова вернется сюда, — покачал головой он. — А она обязательно вернется, можешь мне поверить.
      — Ты точно это знаешь?
      — Да. Она не человек, и она больше настроена на нас обоих, чем когда-либо это делали голубые камни. Я не понимаю твоего образа магии, но у меня есть свой, и я знаю, что он мне говорит. Хотя разбираться с этой задачей я начал из-за твоего вопроса о том, кем она была. Ты уже вычислил ее?
      — Нет, не полностью.
      — А я знаю, что она может менять тела, словно платья, и может путешествовать по Отражениям.
      — А имена Мег Девлин и Джордж Хансен для тебя что-нибудь значат? — спросил я.
      — Нет. А должны?
      — Не думаю. Но уверен, она бывала в их телах.
      Я оставил пропущенным Дэна Мартинеса, не потому, что он вступил в перестрелку с Люком, и сообщение об этом вызвало бы у него еще большее недоверие к ней, а потому, что не хотел давать ему знать, что мне известно о партизанской базе в Нью-Мексико; я чувствовал, что упоминание о Мартинесе может повести его мысли в этом направлении.
      — Она была также и Гейл Лампрен.
      — Твоей подружкой по университетским дням? — уточнил я.
      — Да. Я сразу заметил, то в ней есть что-то знакомое. Но осенило меня только потом. У нее все мелкие привычки Гейл — то, как она поворачивает голову, как жестикулирует руками и смотрит, когда говорит. И потом, она упомянула два события, у которых был один общий свидетель — Гейл.
      — Похоже, что она хотела, чтобы ты знал это.
      — Я считаю, что она действительно хотела этого, — согласился он.
      — Интересно, почему же тогда она просто не взяла да и выложила все напрямик?
      — По-моему она не может. Возможно, на нее наложено какое-то заклятье, да только об этом трудно судить, ведь она не человек, — произнося эти слова, он украдкой взглянул на дверь. — Проверь еще разок.
      — По-прежнему чисто, — доложил я. — Теперь, что касается…
      — В другой раз, — прервал он. — Я должен убраться отсюда.
      — Я могу понять твое желание убраться от нее подальше, — начал я.
      — Не в этом дело, — покачал он головой. — Я должен напасть на Замок Четырех Миров. И поскорее.
      — В твоем теперешнем состоянии?
      — Вот-вот. Именно это я и имею в виду. Я должен вырваться отсюда, чтобы поскорее быть в форме. По-моему, старый Шару Гаррул оказался на свободе. Только так я могу объяснить случившееся.
      — А что же случилось?
      — Я получил от матери сигнал бедствия. После того, как я вырвал ее у тебя, она вернулась в Замок.
      — Почему?
      — Что почему?
      — Почему она отправилась в Замок?
      — Это место — сосредоточение силы. Из-за того, что там пересекаются четыре мира, происходит высвобождение страшно большого количества даровой энергии, к которой может подключиться адепт.
      — Четыре мира действительно сходятся там? Ты хочешь сказать, что можешь оказаться в любом из Отражений в зависимости от того, в каком двинешься направлении?
      Он с минуту изучал меня взглядом.
      — Да, — наконец услышал я подтверждение, данное словно бы нехотя. — Но я никогда не расскажу тебе все, до конца, даже если ты очень захочешь знать все подробности.
      — А я не пойму сути, если слишком многое останется опущенным. Значит, она отправилась в Замок Четырех Миров набирать какую-то мощь, а вместо этого попала в беду. И позвала тебя на помощь. А для чего ей вообще понадобилась эта мощь.
      — М-м. Вообще-то у меня возникли осложнения с Колесом-Призраком. Я думал, что почти уговорил его перейти на мою сторону, но она, вероятно подумала, что я продвигаюсь к цели недостаточно быстро, и явно решила попробовать опутать его массированным заклинанием наподобие того, что…
      — Минуточку. Ты разговаривал с Призраком? Как тебе удалось связаться? Для этого нарисованные тобою Козыри не годятся.
      — Знаю. Я прошел.
      — Как ты сумел?
      — С аквалангом. Надел резиновый костюм и баллон с кислородом.
      — Вот сукин кот. Интересное решение.
      — Не зря же я считался лучшим коммивояжером в «Гранд Д». И мне к тому же, почти удалось убедить его. Но она узнала, где я тебя запер, и решила попробовать ускорить дело, взяв тебя под контроль, а потом использовать для заключения сделки — это выглядело бы так, как будто ты перешел на нашу сторону. Так или иначе, когда этот план провалился, и мне пришлось прийти на помощь, чтобы вырвать ее у тебя, мы снова разделились. Я думал, она направилась в Кашеру, но вместо этого она кинулась в Замок. Как я уже говорил, с целью разработать массированное заклинание для Колеса-Призрака. Мне кажется, какое-то ее случайное деяние освободило Шару, и тот снова взял власть в Замке в свои руки и захватил ее в плен. Так или иначе, я получил от нее лихорадочный сигнал о помощи, и поэтому…
      — Э… тот старый чародей, — вмешался я, — пробыл там в заточении… сколько времени?
      Люк хотел было пожать плечами, но потом, видимо решив, что лучше не стоит, ответил:
      — Черт, не знаю. Кого это волнует? Он служил вешалкой еще в ту пору, когда я был мальчишкой.
      — Вешалкой?
      — Да. Он проиграл в колдовском поединке. Я не знаю, кто его победил на самом деле, она или отец. Но кто бы это ни был, его застигли на самой середине заклинания, руки в стороны и все такое. Вот в таком виде он и застыл, негнущийся, как доска. Потом его перенесли поближе к входу. Люди вешали на него свои плащи и шляпы. Слуги время от времени стирали с него пыль. Я даже вырезал у него на ноге свое имя, когда был мальцом, словно это была деревяшка. Я всегда считал его просто мебелью. Но позже, в свое время, я узнал, что он считался весьма неплохим колдуном.
      — Этот тип когда-нибудь носил за работой синюю маску?
      — Ты поставил меня в тупик. Я ничего на знал о стиле его работы. Слушай, давай не будем вдаваться в долгие рассуждения, а то она будет здесь раньше, чем я закончу. Я думаю, скорее всего, нам надо побыстрее сматываться отсюда, а остальное я тебе расскажу попозже.
      — Угу, — промычал я. — Как ты верно заметил прошлой ночью, ты — мой пленник. Я был бы психом, позволив тебе куда-то уйти, не узнав намного больше, черт побери, чем знаю. Ты — угроза Амберу. Та бомба, брошенная тобой на похоронах, была очень даже настоящей. Думаешь, я хочу дать тебе возможность еще разик пальнуть по нам?
      Он улыбнулся, а затем улыбка исчезла с его лица.
      — И зачем тебя вообще угораздило родиться сыном Корвина? — спросил он, похоже, самого себя, а затем уже меня: — Можно, я дам честное слово по этой части?
      — Не знаю. У меня будет куча неприятностей, если узнают, что я держал тебя в руках и не доставил в Амбер. О каких условиях ты говоришь? Ты поклянешься прекратить свою войну против Амбера?
      Он пожевал нижнюю губу.
      — Этого я никак не могу сделать, Мерль.
      — Есть обстоятельства, о которых ты умалчиваешь, не так ли?
      Он кивнул. Потом внезапно усмехнулся.
      — Но я предложу тебе сделку, от которой ты не сможешь отказаться.
      — Люк, не надо устраивать мне это дерьмо, с навязыванием товара.
      — Дай мне только минуту, идет? Ты увидишь, почему тебе никак нельзя такое упустить.
      — Люк, я на эту удочку не клюю.
      — Всего одну минуту. Шестьдесят секунд. Когда я закончу, ты волен отказаться.
      — Ладно, — вздохнул я. — Говори.
      — Хорошо. У меня есть сведения, жизненно важные для безопасности Амбера, и я уверен, что никто не имеет о них ни малейшего представления. После того, как ты мне поможешь, я сообщу их тебе.
      — С какой это стати тебе захотелось сообщать что-либо подобное? Это может оказаться голом в свои ворота.
      — Это правда, что мне не хочется. Но это все, что я могу предложить. Помоги мне убраться отсюда в одно место, где время течет настолько быстрее, что я исцелюсь за день-другой по меркам местного времени в Замке.
      — Или здешнего, если уж на то пошло.
      — Верно. И тогда, о-о-о!
      Он вытянулся на кровати, схватился здоровой рукой за грудь и застонал.
      — Люк!
      Он поднял голову, подмигнул мне, бросил взгляд на дверь и опять принялся стонать.
      Вскоре раздался стук в дверь.
      — Войдите, — разрешил я.
      Вошла Винта и окинула взглядом нас обоих. Когда она смотрела на Люка, у нее на лице, кажется, появилось выражение искренней озабоченности. Затем она приблизилась к постели и положила руку на плечи. Постояв так примерно с пол-минуты, она объявила:
      — Он будет жить.
      — В данную минуту, — отозвался Люк. — Я не знаю, благословение это, или проклятие.
      Затем он внезапно обвил ее здоровой рукой за талию, привлек к себе и поцеловал.
      — Привет, Гейл, — поздоровался он. — Давненько мы не виделись.
      Она высвободилась с меньшей поспешностью, чем могла бы.
      — Тебе, кажется, уже лучше, — заметила она. — И я вижу, что Мерль заодно помог тебе какими-то чарами, — на миг она слабо улыбнулась, а затем добавила: Да, давненько, охломон ты этакий. Ты все еще любишь омлет, поджаренный с обоих сторон?
      — Конечно же, — признался он. — Но не из полудюжины яиц. Сегодня может быть всего два. Я не форме.
      — Ладно, — согласилась она. — Пошли, Мерль. Ты мне понадобишься в роли управляющего.
      Люк бросил на меня веселый взгляд, несомненно уверенный, что она хотела поговорить со мной о нем. И если уж на то пошло, я не был уверен, что хочу оставить его одного, даже при условии, что все его Карты лежали у меня в кармане. Я был по-прежнему не уверен в уровне его способностей, и намного меньше знал о его намерениях. Поэтому я задержался.
      — Может быть, кому-нибудь лучше остаться с раненым? — спросил я.
      — С ним все будет в порядке, — заверила она меня. — Зато мне может понадобиться твоя помощь, если я не смогу нагнать страху на слуг.
      С другой стороны, может, она хотела сообщить мне нечто интересное?
      Я нашел рубашку и натянул ее. Затем провел рукой по волосам.
      — Ладно, — сказал я. — До скорого, Люк.
      — Эй, — отозвался он, — посмотри, не найдется ли тут для меня трости, или сруби мне посох или хоть что-нибудь в этом роде.
      — А тебе не кажется, что ты несколько торопишь события? — спросила Винта.
      — Никогда нельзя сказать наверняка, — ответил Люк.
      Поэтому я сходил за мечом и забрал его с собой. Когда я последовал за Винтой по коридору и вниз по лестнице, мне пришло в голову, что если двое из нас соберутся вместе, нам наверняка найдется что сказать о третьем.