70 и еще 5 лет в строю. Книги. Наука и техника

Александр Евсеевич Ашкенази
 
70 и еще 5 лет в строю. Книги. Наука и техника

70 и еще 5 лет в строю

      
      Слова «пришел я» к данному случаю не относятся. К мысли пришел не я, а сын, который надавил на меня, чтобы я описал всякие случаи по технике из моей жизни, а получилось не только и далеко не только по технике. Если и никто изложенное далее не прочтет, кроме моего сына, то ведь это я писал для него.
      Отец

Оглавление
 
Учеба
 
1. Мастерская

      Генерал Игнатьев «50 лет в строю» исчисляет с момента, когда он снял свою косоворотку и облачился в казенный кадетский мундир. Такой же точно определенный момент был и у меня.
      Явился я в механическую мастерскую, куда меня направила биржа труда после окончания семилетки, подошел к мастеру и дал ему направление.
      - Хочешь быть слесарем?
      - Да.
      - Хорошо, пошли в кладовую.
      В кладовой я получил спецовку-куртку, правда в отличие от Игнатьева надел ее сверху на косоворотку, три напильника, зубило и молоток. Затем мастер Евгений Матвеевич поставил меня около тисков. «Стой прямо, правую руку согни в локте, смотри - твой локоть ниже губок тисков. В углу мастерской лежат решетки, подбери себе такую, чтобы локоть был на толщину мизинца выше губок. Инструмент положи справа от тисков и жди меня».
      Пришел, принес железную пластинку толщиной миллиметров двадцать, показал, как зажать ее в тиски и как работать напильником. Объяснил, почему их три - драчевый, личной, бархатный и когда ими работать. «На перерыв деталь вынимай из тисков и клади слева, а инструмент всегда должен быть справа от тисков».
      Через час драчевый напильник почему-то у меня оказался слева от тисков и Евгений Матвеевич, обходя мастерскую, дал мне по шее. Прошло почти 70 лет и сейчас, если я дома что-то делаю в тисках, я всегда кладу инструмент справа. «Если зайца бить по ушам, то его можно научить зажигать спички».
      Не знаю, в результате каких экзаменов генерал Игнатьев получил свое первое военное звание, я же на разряд делал клупп. Сейчас мало кто знает, что такое, а это был инструмент для нарезания резьбы. Вероятно, для сдачи на разряд эта работа была выбрана не случайно - она требовала от ученика слесаря разнообразных умений и знаний; многим давали задание попроще.

      Надо было в кузне отковать заготовку для корпуса, причем с минимальным припуском, иначе завозишься на опиловке. Сверла кладовая выдавала поломанные, ты должен был их правильно заточить на точиле и предъявить мастеру. Надо было знать, что для стали заточка делается на 116°, а, скажем, для мрамора на 90°. Мастер не только принимал работу, он еще и задавал вопросы.
      Что касается плашек, то надлежало объяснить, почему нужна высокоуглеродистая сталь, затем сделать два кубика, опилить кругом и пропилить направляющие и, проложив стальную двухмиллиметровую дистанционную пластину, зажать в клуппе, затем просверлить точно по центру, нарезать резьбу, закалить, заполировать и, поставив торцами на раскаленную пластину, отпустить до светло-соломенного цвета. При этом надо было назвать мастеру порядок цветов побежалости и каления и соответствующие им температуры. И объяснить, какая именно термообработка нужна для пружин, зубил и так далее, и какие именно нужны стали.
      Сдававшему на разряд надо было продемонстрировать умение по искре на точиле, определить марку стали, объяснить, из каких сталей надо делать зубило, плашки, заклепки, болты и объяснить, как это связано с содержанием углерода. Получить хороший разряд (4 или 5) было не просто, большинство получало третий. Евгения Матвеевича я до сих пор помню, и не потому, что получил по шее.
      Учеников в мастерской было немало, и все мы получали какую-то зарплату, которой вполне хватало на еду. Только сейчас, в связи с переходом к рыночной экономике, у меня возник вопрос: откуда брали деньги на зарплату, спецовки, мыло? Дело, видимо, было в том, что ученики принимали участие в товарном производстве мастерских. Мы, например, делала нутромеры и кронциркули. Не знаю, была ли конкуренция, но товарный вид надо было обеспечить. После полировки ножек в патрон сверлильного станка зажимался деревянный цилиндрик и на ножках наводились узоры.
      Через много лет, изучая немецкий язык в институте, я как-то наткнулся на слово Schlosser - от Schloss, замок, то есть «замочник» - специалист по замкам. Слово «слесарь» совершенно созвучно Schlosser и, как видно, от него и произошло и по существу и по созвучию. Кстати и клупп, который я делал на разряд, тоже от немецкого Kluppe - зажимная колодка.
      Если плашки сжаты неправильно, получится болт с неточной по диаметру резьбой; для проверки резьбы мы использовали «лерку», это неразрезная круглая плашка с точной резьбой, изготовленная на специальном инструментальном заводе. Так вот, «лерка» тоже от немецкого Lehre - учение, наставление, а также калибр.

2. Вуз

      Учеба человека начинается с того момента, когда мать пытается научить говорить его «мама».
      Но не будем так далеко забираться в описании моей учебы. Начальная школа в то время была семилетняя, но власти в городе Харькове непрерывно менялись, и может быть, поэтому у меня от школы остались впечатления об игре во время перерывов или до и после занятий в «знамя» или «коня и кобылу», но не о занятиях.
      Читать меня научил отец. Сначала показал буквы, когда я их запомнил, простейшие слова, а затем начал читать мне «Дети капитана Гранта» Жюль Верна. Прочитает несколько страниц и говорит: «Горло болит. Прочитай страничку, а потом я опять буду». Вот так, когда мы закончили «Дети капитана Гранта», я уже неплохо читал. Писать меня все-таки научили в школе - я все пытался писать печатными буквами. В 7-ом классе нам объясняли, что такое логарифмы.
      Если мои воспоминания об учебе в семилетке сумбурны, то это отчасти объясняется неоднократными переменами власти в славном городе Харькове. Были немцы, потом Скоропадский, какая-то «Директория», о которой говорили «В вагоне директория, под вагоном территория», за полгода дважды были «красные», и первый раз их сменили «белые» или Махно. Какая уж тут учеба.
      А вот в институтский период Советская власть давно установилась, шла первая пятилетка (1928 - 1933 годы), индустриализация страны, «Пятилетку в четыре года!», трудовой подъем. Я работаю в мастерских 22 АП (авиационного парка), ударник (стахановцем стал позже).
      И вдруг начальник мастерских говорит: «Тебя вызывают в политотдел парка». Совершенно непонятно - чего вдруг, вроде прогулов у меня нет, ударник, в рабочее время трезвый.
      - Судя по твоему личному делу, ты закончил семилетку, то есть у тебя низшее образование, а парень ты молодой, по сообщению начальника мастерских толковый, почему не учишься?
      - Просто мысли об этом не возникало, работаю и все.
      - Так вот, даем тебе направление на рабфак при институте. Это годичная подготовка для вступления в институт. Если будешь серьезно заниматься, то сдашь экзамены, а институт отличный - Харьковский электротехнический; так что не упусти возможность стать инженером.
      Из рабфаковского учения мне сейчас вспоминается только один эпизод, как я был опозорен около доски. Преподаватель вызвал меня к доске и сказал: «Нарисуйте все типы изоляторов, которые вы запомнили из предыдущих занятий, и напишите рядом их названая», а сам, повернувшись лицом к слушателям, что-то рассказывает.
      Я рисую и пишу.

      Преподаватель спрашивает: «Все?» Поворачивается, смотрит и говорит: «Такой интересный молодой человек и даже не знает, как пишется юбка (я написал «юпка»).
      Громовой хохот в аудитории.
      Больше я ничего о рабфаковском времени не помню. Но в то время я, конечно, помнил больше, так как экзамены сдал и в институт поступил. Конкурс тогда был шесть человек на место.
      Учеба в институте тоже была довольно сумбурной, но не по государственным причинам, как во времена школьной семилетки, а в связи с непрерывными новациями. Одно время в качестве оценок были только «зачтено» или «не зачтено», потом обычные от «не удовлетворительно» до «отлично». Потом возник «групповой метод»: объединялись три-пять студентов, а сдавал предмет один за всех, потом какой-то «Дальтон-план»*, потом введены «сессии».
      * Кстати, в статье Отто Лациса «Забытые эксперименты российских учителей…» («Известия» 24.03.94) упоминается и «…Дальтон-школа двадцатых годов в России, позднее оплеванная, уничтоженная и забытая, а ведь кто-то ее внедрял и в тридцатые годы».
      О двух сессиях я расскажу.
      Объявляется, что первая в институте сессия состоится тогда-то, будет она по математике и сдавать предмет будет наша группа, около двадцати человек. Сессию проводили в большой аудитории (амфитеатр), и многие студенты пришли посмотреть, что это такое - наверно, человек двести.
      Трое ведут сессию: наш математик, заведующий кафедрой математики и еще один преподаватель. Вызывают к столу первых троих по алфавиту. Я в их числе. Дают билет - можно сразу отвечать, можно подготовиться.
      Я математику любил, курс вроде знал, в порядке общественной нагрузки проводил занятия с отстающими студентами и входил в небольшую группу любителей математики, с которыми наш преподаватель проводил дополнительные занятия сверх программы. Считался - неофициально - самым сильным на курсе.
      Иду в психическую атаку - не раскрывая билет, я его возвращаю. Дескать, готов отвечать на любой вопрос.
      Заведующий кафедрой профессор Бржечка (видимо, чех, занятия он вел на украинском языке) говорит: «Прошу до дошки. Будь ласка, розв'яжіть цей інтеграл:
      ? x2dx / v(1 - x4).
      Ну, что ж, начинаю. Исписываю первую доску, интеграл почему-то не берется, поднимаю ее наверх (были три подъемные доски), исписываю вторую, поднимаю. Начинаю третью. Тишина в аудитории. Ужас. Первая сессия, первый студент и засыпка, а ведь все сидящие тоже будут сдавать сессию и каждый думает о себе.
      - Добре, досить, сідайте.
      Я прошу еще 5 минут.
      - Может быть, что-то получится.
      Профессор хохочет.
      - Якби ви розв'язали цей інтеграл, ви були б видатним математиком, цей інтеграл не береться, ха-ха-ха! Сідайте, вам відмінна оцінка.
      Это был эллиптический интеграл, в радикалах он не выражается. А запомнил я эту историю так хорошо, что не забыл интеграл за 58 лет. Тут я получил «отлично» без жульничества.
      А вот по-немецки без жульничества не обошлось, правда на 50%, на остальные помогла, видно, моя фамилия, хотя она оканчивается на «зи», а не на «дзе».
      Опять перед принимающими сессию трое. В том числе я. Наш преподаватель дает каждому учебник, по которому мы учили немецкий, и называет случайные номера параграфов. Я смотрю и вижу, что этот параграф я ни разу не читал, а через один - параграф, по которому меня «немка» гоняла как-то на уроке. Вдобавок, тот параграф о вольтовой дуге, с рисунком, и вопрос я знаю по существу.
      Ладно, я не первый, доходит моя очередь. Читаю параграф о вольтовой дуге.
      - Достаточно, переведите.
      Перевожу, причем не косноязычно, а литературно, так как суть дела знаю. Чувствую, понравилось. Задают какой-то вопрос. Удачно, смог ответить. Потом показывают в параграфе какую-то фразу, до которой я не дочитал.
      - Прочтите.
      Прочел.
      - Переведите.
      Перевел.
      - В каком падеже это слово?
      Я молчу. Вопрос повторяют.
      - Ich weis nicht.
      Скандал. А ведь всё шло так хорошо. Тогда член комиссии говорит:
      - Переведите эту фразу на русский.
      Перевожу.
      - В каком падеже это слово?
      Я и по-русски не знаю. Тогда «немка» и говорит:
      - Er ist Kavkazer und Russisch sprecht sehr schlecht.
      Так я оказался нацменом и получил пятерку. В те времена так называли национальные меньшинства, сейчас бы сказали «лицо кавказской национальности».

3. Как я впервые увидел излом усталости в области концентрации напряжений

      Впервые я увидел излом усталости в 1927 году, в Харькове, в типографии имени Петровского, где я работал электрослесарем.

      Дежурю. Звонят - не работает лифт. Нажимают кнопки, все лампочки загораются, как будто все работает, но лифт стоит. Иду в машинное отделение, оно было внизу, в подвале. Небольшая комната, прямо передо мной щит, на нем все контакторы открытые и видно - включены они или нет, и предохранители - плавкие вставки. В общем, нормальный для тех времен щит. Слева электродвигатель с фазным ротором, с контактными кольцами. Потому что включение сопротивлений в цепь ротора ступенчатое - первая, вторая, а потом на полную мощность, чтобы не было броска тока при пуске и механического рывка. А дальше - на одной оси с двигателем, вплотную - барабан с винтовой канавкой, в которую ложатся тросы. Двигатель начинает вращаться, тросы идут вверх и вниз, лифт работает.
      Я зашел, включаю контактор вручную, контактор прилип, вроде все нормально, смотрю - ротор двигателя вращается… смотрю на тросовый барабан - он стоит. Они же вплотную, на одной оси! Я остолбенел.
      Наутро установку разобрали и увидели следующее. На валу электродвигателя имеется три маслоотбойные канавки - чтобы не вытекало масло из подшипников. Подшипники скольжения бронзовые, и кольца, которые в масляной ванне, вращаются, поднимают масло, которое смазывает шейку. Оказалось - классический излом усталости. Диаметр вала ›› 100 мм, маслоотбойные канавки проточены по 5 мм на сторону, и от дна одной из канавок немного эксцентрично идет кольцевая матовая зона - это зона усталостного разрушения, а оставшаяся часть, около 50 мм в диаметре - крупнозернистый излом. Вал крутился с этим начавшимся изломом усталости, трещина ползла и ползла, момент на валу оказался больше предельного для оставшегося сечения, и вал срезало.

      Кстати, о бронзовой втулке. Она имела отношение диаметра к длине около двух и косые канавки для распределения смазки. Позднее такие втулки стали делать более короткими, а канавки для подачи масла параллельно оси, от края прорези, в которой находится смазочное кольцо.

Машины и политика
 
1. Подозрение в национализме

      В институте я был редактором курсовой стенгазеты «Якорь». Имеется в виду якорь машин постоянного тока. Вышибить статьи из кого-то - это был большой труд. Иногда это удавалось, а частично я писал сам. Большая проблема была и с бумагой. Как-то для газеты взяли синьку. Получился голубой фон. А когда пошли печатать статьи, то машинистка сказала - нет бумаги. Мы нашли какую-то желтоватую бумагу. Напечатали статьи, наклеили на синьку и повесили. В срок, как положено. Замечательная газета.
      Вдруг прибегает парторг: «Что ты сделал! Жовто-блакитное знамя повесил!» (сейчас желто-голубой флаг - государственный флаг Украины). В то время это могло пойти и как «петлюровщина». Пришлось срочно отдирать статьи, искать белую бумагу и так далее.
      Вообще со стенгазетами не один раз бывали неприятности. В армии у одного из моих друзей, П.Н. Водысина, редактора стенгазеты, был случай, когда в стенгазете на белом фоне был нарисован красный круг. Пытались пришить прояпонскую пропаганду. Водысин вообще был вольнодумец, и комиссар имел на него зуб. Однажды мы ехали на машине, и возник спор, окончательно ли у нас построен социализм. Известно, что до войны была опубликована статья Сталина («Ответ агитатору Иванову») о том, что внутри страны социализм построен необратимо, но вот есть внешние враги. Между тем навстречу проезжала другая машина, и в ней везли труп. Водысин и говорит: «Да бросьте вы спорить, вот перед вами живой свидетель - он умер при социализме». Его исключили из партии. Оспаривая исключение, он дошел до члена Военного совета, тот все выслушал и сказал: «Конечно, я скажу, и вас восстановят; но надо же соображать, когда болтаешь языком».

2. Промышленный шпионаж

      После окончания Харьковского электротехнического института я был направлен на Харьковский электромеханический и турбогенераторный завод и попал в конструкторский отдел крупных электрических машин, в котором я делал свой дипломный проект. Первой моей не студенческой работой была разработка комплекта рабочих чертежей обмотки статора крупного синхронного генератора, начиная со схемы обмотки, затем транспонированного стержня обмотки, изолированного стержня, соединительных и выводных шин обмотки.
      В отделе было 3 бюро: турбогенераторов, гидрогенераторов и механических расчетов. Из крупных электрических машин, кроме турбо- и гидрогенераторов, завод изготавливал небольшие синхронные компенсаторы по проектам ликвидированного «бюро Шредера», итальянского специалиста из фирмы Ансальдо, к тому моменту уже уехавшего в Италию.
      Через некоторое время после разработки мною по отдельным заданиям ряда узлов электромашин было создано четвертое бюро «синхронных компенсаторов», и главный конструктор Альберт Иосифович Бертинов, позже - доктор, профессор, заведующий кафедрой электромашин МАИ, предложил мне быть начальником этого бюро. Я дал согласие при условии, что все механические расчеты по синхронным компенсаторам будет делать мое бюро.
      Было достигнуто компромиссное решение. Расчеты делает мое бюро, но их визирует «бюро механических расчетов».
      Кстати, возглавлял это бюро Петр Андреевич Гуров, и я считал, что в сопромате он разбирается не хуже Тимошенко, убывшего после революции в США и издавшего там ряд фундаментальных работ по сопротивлению материалов и теории упругости, кроме изданных у нас до революции.
      Первой разработкой, начатой бюро, был синхронный компенсатор мощностью 12 500 кВА, 6,3 кВ, 750 об/мин с водородным охлаждением (СКВ-12,5-8).
      Машина с водородным охлаждением в то время была в мире единственная - в США, фирмы «Дженерал электрик». Синхронный компенсатор мощностью 10 000 кВА. Об этой машине мы знали из коротенькой, в одну страничку, статьи в американском журнале.
      При разработке нашего СКВ основными были, конечно, специфические вопросы, связанные с применением водорода для охлаждения машины. Оболочка (корпус) компенсатора должен быть газоплотным. Но если внутрь попадет все-таки воздух, может произойти взрыв - значит, оболочка должна быть рассчитана на давление взрыва. Надо было разработать систему автоматической подпитки машины водородом и систему контроля, чтобы давление водорода внутри машины всегда было немного больше, чем фактическое атмосферное давление. Пусть лучше водорода немного уходит, чем воздух будет заходить внутрь. Необходимо было также разработать систему заполнения машины водородом, а именно, чтобы сначала вытеснять воздух углекислым газом, а затем углекислый газ водородом и наоборот, если надо, скажем, вскрыть машину. На всей системе газопроводов должны быть вентили, не пропускающие наружу водород. Ну, и много других проблем надо было решить, с которыми мы еще не сталкивались.
      Пришлось заняться «промышленным шпионажем».
      В упомянутой выше статье была фотография компенсатора перед сборкой на испытательном стенде. На переднем плане стоял обычный стол, на заднем плане ротор компенсатора и статор, пол из метлахских плиток. По существу - отличная изометрия.
      В библиотеке очень много американских журналов, у всех в конце реклама разнообразных фирм, в том числе выпускающих керамические плитки, и большинство указывает размеры выпускаемых плиток. Все фирмы выпускают плитки 3" x 3", 4" x 4", 5" x 5" (1" = 25,4 мм).
      Принимаю, что высота стола у «Дженерал электрик» такая же, как и у нас в Союзе - около 750 мм. Определяю, исходя из этого, что применена плитка 5»х5». Прекрасно. Сокращение размеров на фото в результате изометрии одинаково, что для плитки, что для машины, и я выясняю с достаточной точностью размеры машины и ее узлов и деталей, которые видны на фото.
      Чем не «промышленный шпионаж»?
      Серьезно стоит вопрос вентилей, их в системе много, и они не должны пропускать водород, когда закрыты, и не травить его наружу, когда открыты, то есть сальник должен быть длительно надежен после многих операций, при этом условный проход вентилей должен быть не меньше 25 мм, иначе операции займут много времени.
      Обращаюсь в бывший тогда «Главармалит», а они - это конец 30-х годов - отправляют меня к каталогу дореволюционной фирмы «Лангензипен»: «Там все, что мы делаем, есть». Но того, что нам надо, там не оказалось.
      Опять беру кучу американских журналов. Реклама фирм, выпускающих арматуру, еще более обильна, чем изготовителей керамики. Очень многие вентили показаны в разрезе на 1/2 или 1/4. Некоторые делают оригинальный вентиль, у которого уплотняющая деталь с двух сторон клапана, то есть открыв полностью вентиль, ты исключаешь утечку водорода через сальник штока вентиля, как бы сальник ни был изношен. Отлично, делаем опытную партию. Прекрасно работает.
      Чем не «промышленный шпионаж»?
      Обычно синхронные компенсаторы с воздушным охлаждением раскручиваются и доводятся до подсинхронной скорости асинхронным двигателем и, если оставить эту схему для компенсатора с водородным охлаждением, то надо либо из газоплотной оболочки выводить конец вала - и возникает сложная система уплотнения вращающегося вала, либо увеличить объем оболочки компенсатора, поставив разгонный двигатель внутри. Оба решения нежелательны.
      В то же время все синхронные компенсаторы на полюсах ротора имеют демпферные клетки, то есть по существу, то, что в асинхронном двигателе называется «беличьей клеткой». Но она не может рассеять ту энергию, которая в нее поступит за время пуска. Что, кстати, и произошло через много лет у компенсатора мощностью 50 000 кВА завода «Уралэлектротяжмаш» при первом пуске на Ногинской подстанции Москвы системы 400(500) кВ. Когда, потеряв прочность от высокой температуры, часть клетки между полюсами от центробежной силы выгнулась и прорезала изоляцию обмотки статора.
      В синхронных компенсаторах стоят подшипники скольжения, и если уменьшить потери трения при пуске, клетке будет легче. Значит, надо полусухое трение заменить на жидкое, и мы решаем перед пуском подавать масло под высоким давлением в нижнюю точку вкладыша подшипника. Это мы сами придумали, но - смотрим внимательно на фото в журнале и видим, что в стойке подшипника отверстия с боков стойки, из них идут в масляные ванны трубы для пополнения смазки, а среднее отверстие может быть предназначено только для подачи масла под давлением в нижнюю точку вкладыша.
      Совершенно особой частью проектирования машины с водородным охлаждением является разработка системы газового хозяйства. Надо наполнить оболочку водородом, причем через промежуточное заполнение углекислым газом, чтобы не образовалась взрывоопасная смесь. При удалении водорода процедура должна производиться в обратном порядке. Надо автоматически поддерживать избыточное давление водорода в оболочке, надо непрерывно контролировать чистоту водорода.
      Пришлось разработать схему газопровода, разработать ТЗ на аппаратуру, которую взялся спроектировать и изготовить «ЛенКИП». Система газового хозяйства и аппаратура описаны в моей статье «Газовое хозяйство синхронных компенсаторов с водородным охлаждением», опубликованной в журналах «Вестник электропромышленности» NN6,7 и 8 за 1941 год. Позже эта система была усовершенствована, и описана в моей статье в том же журнале, в N9 за 1956 год.
      В статье в американском журнале о функциях газового хозяйства и аппаратуре было указано, что применен газоанализатор фирмы такой-то. Беру гору журналов и в одном, в разделе рекламы, нахожу эту фирму. Направляем в фирму письмо с просьбой выслать каталоги.
      Получаем каталоги. Подбираем подходящий для анализа водорода в нужном нам интервале процентного содержания в воздухе, воздуха в углекислом газе и водорода и углекислого газа в воздухе. Пишем фирме и без стеснения указываем, что нам нужен газоанализатор для той же цели, что и «Дженерал электрик». Заказываем, и на первой машине с водородные охлаждением в аппаратуре применяем единственный импортный прибор.

3. Слишком хороший насос

      Случай произошел на Волгодоне, когда Сталин сказал - пустить канал на год раньше плана. Строительство вело МВД. И когда уже было близко к концу, выяснилось, что не впадают в синхронизм двигатели насосной станции, двигатели насосов (насколько помню, мощностью 2300 кВт), которые должны были качать воду с нижнего бьефа на верхний. Потому что канал шел через повышение рельефа, и надо было наполнить верхнее водохранилище. Срочно собралась куча народа, высокое начальство.
      Насосная станция имела бетонное основание, наверху, на бетонной площадке, стояли эти двигатели, от них шли вниз вертикально валы и ниже нижнего бьефа были насосы. Вода не должна выливаться с верхнего бьефа в нижний: при подаче воды вверх она поднималась немного выше и выливалась в верхнее водохранилище. Бетон сделан, двигатели поставлены, все смонтировано, включают - они крутятся, но на асинхронных оборотах и, конечно, клетка (пусковая, а не рабочая - она только для пуска, так как двигатели синхронные) скоро сгорит, и произойдет авария. Почему двигатель не впадал в синхронизм?

      Плотина была довольно длинной. И насосная станция находилась посреди плотины. Плотина вся должна быть земляная, она еще полностью не насыпана. Имелось в виду, что одновременно будет идти отсыпка плотины и накачка воды. И конечно, по проекту трансформатор 110/6,3 кВ должен стоять вплотную к насосной станции, на плотине - но ее еще нет. Поэтому трансформаторы стоят на берегу, довольно далеко, и протянута временная линия передачи уже на напряжении 6,3 кВ, то есть ток большой и возникает заметное падение напряжения. А момент двигателя пропорционален квадрату напряжения.

      Первая мысль - уменьшить значение момента. Повернуть лопасти насосов. Прибыл главный инженер Сысертского насосного завода, говорит: «Нет, у нас конструкция не допускает». Тогда я говорю: «Хорошо, обрубите концы лопастей, укоротите их». Он кричит: «Да вы что!..» - и так далее. Вторая мысль - поднять напряжение на двигателях, переключив трансформаторы на максимальное повышение, но это уже было сделано ранее.

      Большое совещание, я рассказываю, объясняю, начертил, что мог и говорю: «Обвинять Уралэлектротяжмаш, завод, который сделал эти двигатели, нельзя. Ему дали кривую - характеристику этого насоса - зависимость подъема воды от частоты вращения, а насос оказался с большей производительностью, он быстрее поднял воду, а двигатель до подсинхронной скорости не дошел, вода стоит, а двигатель крутится и не может поднять ее на последний один метр». Выступил заместитель министра, которому подчинена Сысерть: «Кого вы послушали, что они там, в Сысерти, понимают, это же вахлаки», - и такого на них наговорил, на свой завод…
      А в гостинице, где мы жили - собственно, это был барак - с нами жил главный инженер насосного завода. Зима, холод, мы утром с ним идем в гостиницу (всю ночь заседали), и я его спрашиваю: «Как же вы вытерпели все это? Ведь зам. министра вас с грязью смешал, объяснял, что вы идиоты, ничего не понимаете, когда делаете насосы и кривые выдаете». А он мне в ответ анекдот о том, как летел зимой воробей, упал, замерзая, на дорогу. Корова на него наделала, он отогрелся, вылез, зачирикал, и лиса его съела. Вот, говорит, я и сидел тихо - не чирикал. Посмеялись.
      Во время разбирательства с этими двигателями прилетел Серов, генерал-полковник, с кучей генералов, на совещании сидит, в том числе, и начальник строительства генерал-лейтенант Шикторов Иван Сергеевич. Совещание в 12 ночи началось, я пришел. Серов говорит: «Лаврентий Павлович должен докладывать Иосифу Виссарионовичу о ходе строительства, будут ли заполнены в срок водохранилища и так далее, и мы должны передать в Москву ВЧ-грамму и вот, пожалуйста, все подписали, подпишите и Вы». Кладут мне, читаю. Докладываем, что строительство идет так-то и так-то, принимаются меры, чтобы отсыпать плотину, очень напряженное состояние, холода, принимаются меры и так далее и - к сожалению, двигатели не впадают в синхронизм, так что гарантировать срок пуска не можем. Написано так, что получается, что виноваты двигатели. Хотя действительно, правда, что они не впадают в синхронизм, но они-то не виноваты. И вот я беру ручку, наклоняюсь для подписи и вижу боковым зрением, что все эти деятели переглядываются - неужели этот идиот подпишет. Я пишу внизу - двигатели не впадают в синхронизм в связи с нарушением проекта - трансформатор установлен не там, провода не те, напряжение ниже нормы, насосы не соответствуют выданной характеристике. Они кричать: «Что вы делаете! Вы знаете, что за это Вам будет!» Вот тогда Шикторов спокойно спросил меня: «Что нужно сделать?»
      Питалась электроэнергией эта насосная от Сталинграда через Калач. Год был 1952, еще не все электростанции были восстановлены. По дороге было еще несколько энергопотребителей. И я ответил Шикторову, что единственный способ - это ночью отключить всех, кого только можно, в Сталинграде (кроме непрерывных производств, жизнеобеспечения города, органов) и по дороге отключить все эти городки и сам Калач. Это сделали, напряжение поднялось, двигатели вошли в синхронизм. А потом уже можно напряжение вернуть к старому.
      Все проблемы с двигателями решились, можно уезжать, последний осмотр, я лазаю там, спустился вниз, под двигатель, смотрю на масляную ванну подпятника двигателя. И вижу: в дне масляной ванны - трещина. Сочится масло. Кошмар. Сейчас сказать, что действительно неприятность с двигателем… В этой обстановке. Что делать?
      Говорю, чтобы мне на ночь поставили туда все обогреватели, которые есть - дескать, хочу еще подсушить обмотки двигателей. Рабочих (заключенных) уводят в шесть вечера, пусто, никого нет. Приготовил ведра, сурик, инструмент. Полез туда, вычерпал все масло, просверлил дрелью край трещины (чтобы снять концентрацию напряжений), нарезал резьбу, поставил болт на сурике, закрасил трещину, вдавливая сурик пальцами, всеми этими нагревателями высушил сурик, к утру залил масло.
      Можно поехать и проверить, стоит ли там этот болт…