Вечный - Кровь леса

– Кто такие нелюди?

Нан вздрогнула, и меня словно ножом резануло по живому. Односторонний обрыв телепатической связи плохо воспринимается.

– Ты слушал мои мысли.

– Ты очень громко думала. Так кто они такие?

– Ты – нелюдь. – При телепатическом «переводе» слова особенно заметен его презрительный оттенок. – И эти… с тобою.

– Они были не со мной. Если ты не заметила.

– Я… я заметила, – прошептала Нанджи.

– А ты тогда кто? – продолжил я.

– Человек.

…Постепенно в картину этого мира добавились новые детали. Нелюди живут на Равнинах. Люди же в Лесу. Кажется, девушка полагает, что они единственные настоящие люди в мире.

И вот теперь представительница народа людей выхаживает спасшего ее нелюдя…

– Не нравится слово? – спросила Нанджи, едва я подумал об этом.

– Режет ухо.

Когда Нанджи начала внимательно ощупывать мои уши, я далеко не сразу понял, что к чему. Решил, что это какая-то медицинская процедура. Да и… приятно, если честно.

– Тебе известно, что такое иносказание? Я имею в виду, что мне неприятно слышать, как звучит это слово.

И особенно то, с каким презрением ты его произносишь…

– А… – Девушка в растерянности.

– Я же зову тебя вэйри, – это слово означало «человек». Самоназвание лесных людей. – И по имени.

Нанджи думает:

– Ладно, пусть будет просто имя, – снизошла.

Когда моя сиделка уходила на охоту, я прислушивался к копошению импланта в башке или просто думал о произошедшем. Словно паззлы в пальцах, вертел в мыслях факты, обмолвки Нанджи, поведение драконидов.

Многое стало ясно.

Вэйри испокон веков жили Лесом. Нелюди приходили издалека. Их магия была могуча и чужда лесу. Они губили зверей и птиц, наводили порчу, убивали подвернувшихся под руку людей, иногда кидали «огонь с неба», сами оставаясь вне пределов досягаемости.

Тот факт, что я спас жизнь Нанджи, вступает в противоречие с ее мировоззрением. Общепринятый образ нелюдя как жестокой и коварной твари пошатнулся, она не знает, как относиться ко мне. Ею движет элементарная благодарность. И, возможно, есть какие-то обычаи насчет спасения жизни, обязывающие ее. И самые явные женские качества – любопытство и сочувствие…

Вечером шестого дня Нанджи помогла мне подняться на ноги. Опираясь на нее, я сумел сделать парочку шагов и едва не потерял сознание. К боли привык, но усталость была такая, словно в одиночку наколол машину дров. Девушка аккуратно положила меня на место, я буквально купался в ее радости за меня.

– Спасибо.

Теплая ласковая вода тут же превратилась в бушующий шторм, несущий острые льдины. Боль, ярость, раскаяние, в таких эмоциях можно захлебнуться и утонуть.

– Что с тобой?! – испуганно спросил.

– Что со мной? – прошептала Нанджи. – Я скажу тебе, что со мной!.. Ты, нелюдь из нелюдей, из оскорбителей сестер, убийц мужчин!.. Почему ты меня спас, убив своих, почему ты не убил меня, когда я пыталась убить тебя? Почему ты так легко принимаешь мою помощь, говоришь со мной и никогда не укоряешь?! Ты, ты!..

Кажется, она размахнулась, но все же не ударила. Я безошибочно потянулся и перехватил занесенную руку. Нанджи попыталась высвободиться, но как-то неуверенно.

– У меня нет ответа, – сказал я. – Разве что – так надо было зачем-то.

– Этого недостаточно. – Нанджи все же освободилась.

– Для меня – вполне… Не спрашивай. Расскажи лучше, как я выгляжу.

Девушка долго молчала.

– Твоя слабосильная раса… я удивлена, что ты выжил после такого.

– И ничего мы не слабосильные!.. – возмутился я.

– У тебя грудь обожжена, лицо и руки. Тебе заново придется учиться владеть оружием.

– И писать, конечно, – интересно, примут меня опять в первый класс…

– Ты умеешь писать?! – изумилась Нанджи.

– Что за идиотский вопрос? Разумеется, я умею писать.

– Странно. Нелюди обычно… – Нанджи замолчала. – Да. Твое лицо… ожоги. Везде. Больше всего пострадал подбородок и губы…

– Фильтры шлема пропустили жар. А через подбородок проходил край маски, и щель выжглась на лице, – понял я.

– …Если самки твоей породы… если нелюдские женщины раньше считали тебя привлекательным, то теперь тебе придется постараться, чтобы найти подругу…

– Женщины, что руководствуются внешностью, – это именно что самки человеческой породы, – буркнул я, запутавшись в ее словах. «Нелюди» и означало «звери», и к тем и другим применялись особые слова и выражения, касающиеся биологии. Однако, ксенофобия здесь пышным цветом… – Да плевать на морду лица, настоящий мужчина должен быть чуть красивше обезьяны. Главное – глаза. Что с ними?

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.