Соитие (Альманах эротической литературы)

      Подъезжая к её дому, неуклюжему, в бедном районе, он пытался сдерживать свои фантазии, прекрасно зная, насколько они красочней реальности. Лин сказала по телефону, что пьёт только водку с апельсиновым соком, поэтому он вез с собой бутылку в форме фляжки - только бы побыстрее с ней спутаться. Дверь ему открыла жирноволосая коротконогая блондинка с пухлыми губами. Женщина была в шортах и в рубашке без лифчика, завязанной узлом под грудьми, или на животе, что было одним и тем же из-за обвислости её грудей. Зубы её, хоть и ровные, но дружно и весело рвались вперед. Она была явно обрадована тем, кого увидела перед собой, в чем она Виктору позже и призналась, пия водку, чуть подкрашенную апельсиновым соком. В гостиной, на грязном ковре лежали две подушки, на зыбкой подставке пылилась дешевая стереосистема. Лин пошла на кухню приготовить коктейль из принесённой Виктором водки, и Виктор поплелся за ней, думая только о том, как бы быстрей раздвинуть ей ноги. Тем временем она задавала перечень стандартных вопросов. Виктор мог бы выпалить все ответы, не дожидаясь самих вопросов, но он не хотел её этим спугнуть, зная, как самые доступные женщины чтят предпостельную игру. К стандартным вопросам можно было отнести и такой, который последовал после того, как Виктор засунул руку ей под рубашку:
      - Ты что приехал только потому, что рассчитываешь сразу лечь со мной в постель?
      - А хули, - хотел сказать Виктор, но сдержался и сказал, что приехал по множеству причин.
      Он-то надеялся, что на этот раз предварительные разговоры будут сведены к минимуму. У него так и рвалось с языка сказать ей, с твоей-то внешностью тебе бы поменьше болтать, а скорей ложиться надо, пока тебе предлагают. И когда на морде появится выражение оскорбленного достоинства, повернуться и хлопнуть дверью - пускай догоняет. Но ему хотелось пизды сию минуту, и он не хотел рисковать. Она это явно чувствовала. Ей было 38. Здесь она как будто не врала.
      Ему только исполнилось 32, и каждый её комплимент вызывал в нём волну стыда, оттого что он вынужден тратить время с такой выдрой.
      - Это хорошо, что ты приехал ко мне не только с одной целью, - с облегчением сказала Лин и отпила полстакана.
      Виктор наливал себе водку сам, и чуть разбавил ею сок.
      Они вернулись в гостиную и уселись на подушки на полу. Виктор потянулся к Лин.
      Та сбросила его руку и сказала:
      - Зачем ты торопишься? Чем больше мне нравится мужчина, тем больше мне хочется, чтобы всё происходило медленнее. Я устала от одноразовых мужчин. Я хочу романтических отношений, чтобы обо мне заботились, чтобы ценили во мне человека, а не просто моё тело. А я скажу тебе честно, мне давно никто так не нравился, как ты, и я не хочу, чтобы всё было, как со всеми: мы с тобой переспим, и больше я тебя не увижу.
      Он еле сдерживался, чтобы не оскорбить её как можно больней, например, он хотел сказать ей - у тебя выбор-то со мной не большой, переспать со мной раз и больше меня не увидеть, или не переспать со мной и больше меня не увидеть.
      Но он знал, как важно для некоторых женщин подвигать языком вхолостую, прежде чем они решатся использовать его по назначению.
      - Послушай, - сказал Виктор, - ты мне нравишься тоже...
      И дальше Виктор стал пороть ответную чепуху, которая, по его опыту, должна была склонить Лин на лёжку. Но это почему-то не проняло её - Лин упорно хотела, чтобы он продемонстрировал свой интерес к ней, как к человеку, а это в её понимании означало - пойти с ней куда-нибудь.
      Виктор смотрел на неё с омерзением, но в то же время ловил себя на похоти, которая не брезговала даже Лин.
      "До чего же ты дошел", - говорил он себе, оглядываясь на свои мечты.
      Однако он знал, что если он позволит себе уйти без, как он считал, причитавшегося ему совокупления, то на душе у него будет ещё гаже.
      Начались переговоры, в течение которых он хотел заручиться её согласием на совокупление при условии, что они пойдут куда-нибудь. Ей, как выяснилось, хотелось появиться с ним на людях, чтобы все видели, что она имеет такого любовника.
      Виктор посмотрел на часы и решился на компромисс. Было ещё достаточно времени, чтобы и погулять, и пооголять.
      Перед тем, как согласиться на выход, он решил попытаться пронять её поцелуями, на которые она было согласилась, но почувствовав подступающую похоть и не желая уступать ему без полученной предварительной оплаты, она решительно отстранилась от Виктора и больше не подпускала его.
      - Ну, что ж, - сказал ей Виктор, будто бы это ему ничего не стоило, если хочешь погулять вокруг озера, давай погуляем.
      Лин обрадовалась, вскочила на ноги, допила залпом коктейль, и тут Виктор понял, что проиграл этот раунд, так как Лин явно не рассчитывала на его согласие, и если бы он был бы пожестче, она бы, отчаявшись в возможности выйти на люди, уступила бы ему да и себе. Виктор нехотя поднялся с подушек, помогая стоящему члену не цепляться за складку джинсов. Лин засеменила в спальню, где стала подкрашивать губы. Она также достала баночку с кремом, который стала маленькими порциями втирать в шею и в подмышки - от неё запахло резкой свежестью. Виктор подошёл сзади, прижал свой горячечный член к её заду и взял её за грудь.
      На кухне кто-то закопошился.
      - Это мой сын, Том, - успокоила Лин Виктора. Они вышли на кухню, запах марихуаны витал вокруг самокрутки, всунутой в рот худосочного парня лет шестнадцати с долгими прямыми волосьями. Представляя его Виктору, мать пояснила, хихикая:
      - Он совсем свихнулся от марихуаны.
      Она поведала Виктору, что сын курит марихуану ежедневно, а она лишь раз в неделю. В голосе не было осуждения, а лишь констатация различного отношения к жизни. Лин рассказала, что всё началось с того, когда она обнаружила, что сын выкурил весь пакет марихуаны, который она держала для себя в морозилке холодильника. С тех пор она заключила с сыном договор, мол, у каждого своя марихуана. так что, если у него кончается запас марихуаны, она продаёт ему щепоть.
      Они вернулись в спальню. У Виктора появилась мысль снасильничать, и он потянул Лин к незастеленной кровати с нечистым бельем, но Лин стала отчаянно брыкаться, причитая: "Ты, как все Мужики, тебе бы только переспать".
      Присутствие сына, который, наверно, насмотрелся здесь всякого, все-таки смущало Виктора. И поднимать шум ему вдруг стало более противно, чем идти с Лин на озеро. Было часов семь вечера, но из-за июня было светло, как днем, так что спрятаться в темноту от позора было невозможно.
      Они шли по асфальтированной дорожке вокруг озера, люди кишели - бегали, гуляли, катались на роликовых коньках, велосипедах. Лин радостно обхватила Виктора за талию, и он вынужден был положить руку ей на плечо, ибо девать её было некуда. Навстречу то и дело попадались красивые или смазливые самочки.
      Каждый раз при их приближении у Виктора сжимались кулаки и падало сердце.
      Ему казалось, что каждая из них смотрит на него с жалостью, пренебрежением, удивлением - как это он, мужественный и стройный, может идти с такой малопривлекательной, потрепанной женщиной. Он ярко представлял себе, как он мог бы идти с одной из этих молодок - сколько бы радости и гордости он испытывал. Но потом он вспоминал свои неудачи с красивыми самками, знакомство с ними ему редко удавалось довести до постели, а часто и само знакомство заводилось с трудом, как старая машина холодной зимой. Он чувствовал, что он теряет уверенность в себе, когда идет с женщиной, которая ему нравится. И чем больше она ему нравится, тем меньше у него уверенности, которой так требуют всем своим существом женщины. Уверенность он обретал с женщинами, к которым он был безразличен, и основывалась она на безразличии к тому, как они к нему относятся. "Не хочешь - убирайся" - и с ними это срабатывало безошибочно. Однажды он выгнал одну среди ночи из своей квартиры, которая позволяла себя целовать, но не позволяла себя раздевать.
      Захлопнув за ней дверь, он подошел к окну, чтобы крикнуть ей вдогонку что-нибудь оскорбительное. Но в течение пяти минут она так и не вышла из дома. Виктор вернулся к двери, и открыл её - строптивая девушка в слезах стояла у дверей, явно согласная на уступки. Пришлось её впустить и докончить прерванное начинание.
      Но если женщина нравилась ему - он чувствовал, как его тревожит каждый её шаг, каждое её слово. Он не мог сдерживать своего нетерпения, он чувствовал, как, помимо его воли, глаза его наполняются обожанием, слова суетливой робостью, а движения - излишней предупредительной осторожностью. Всю это мешало успеху продвижения к постели. Но если доходило до дела, то голое желанное тело наполняло его победным чувством достигнутого, и он бросался на него с ненасытной жадностью, которая, помимо лести, приносила женщинам предостаточно наслаждения.
      Озеро казалось бесконечным по периметру. У воды сидело множество парочек, жмущихся друг к другу. Виктор пытался заглядывать в лица девушек - и все, как одна, казались ему многократно лучше Лин. Он мечтал лишь о том, чтобы не встретить никого из знакомых - он придумывал заранее, как он будет потом объяснять, если они всё-таки с кем-нибудь встретятся - кто она, почему они шли обнявшись - но ничего не приходило в голову, кроме: "Что вы, это вам показалось, это был не я".
      А Лин тем временем кейфовала - она болтала, хихикала, заглядывала Виктору в глаза и победно смотрела по сторонам. Виктор почти не слышал её, думая о своем, и лишь поддакивал, когда он чувствовал вопросительные интонации в её болтовне. Он представлял её пизду, чтобы хоть как-то оправдать свою унижение близкой наградой. Виктор услышал, как она стала распространяться о том, что ей бы хотелось переехать жить во Флориду, и он с удивлением подумал, что, оказывается, какие-то помыслы могут у них совпадать.
      На озере паслись стаи уток. За матерью тянулась мохнатая нитка утят, которые поныривали из чувства подражания старшим. Виктор умилился этой картинке, но потом вспомнил, с кем он идет, и всю внутри обвалилось. Многие встречные девушки шли или бежали в облегающих маечках, сквозь которые проступали, как жирные пятна, соски. И он опять пытался вызвать в себе оправдательную похоть, стараясь представить себе раздвинутые ноги Лин. Это у него получалось, но не шибко.
      "Скорей бы закончился круг", - думал он и ускорял шаг, но Лин вопрошала, почему ты бежишь, и он отвечал, что становится свежо, и он хочет поскорей забраться в машину, однако шаг замедлял. И опять она прижималась к нему, а он опять - ускорял шаг. Ко всему прочему, он вдруг наступил на что-то мягкое.
      Опустив глаза, он увидел, что это утиное дерьмо. Он сошел с дорожки и с омерзением стал вытирать подошву о траву под идиотский смех Лин. В конце концов засмеялся и он, подумав, что всё в сегодняшнем вечере вписывается в понятие дерьма. Гулянье продолжалось. Стоянка машин уже виднелась за деревьями, хотя вечер значительно потемнел. С приходом сумерек объявились комары, и Лин заботливо махала потной ладошкой перед носом Виктора, вставая на защиту своего вот-вот любовника от нападок насекомых. Виктор положил руку на её зад и проводил пальцем линию там, где смыкались ягодицы под ненужными шортами. Они заканчивали круг, который Виктор называл про себя то адовым, то чертовым, то порочным. На стоянке во многих машинах сидели юнцы с девицами и громкой музыкой глушили чавканье поцелуев и совокуплений.
      Виктор вёл Лин на приличной скорости к машине. Лин уже не тормозила его стремления. В машине сидели молча, и чтобы не позволить ей заводить никчемный разговор, Виктор включил стерео погромче. Он положил её руку себе между ног, а свою руку - ей. Через пару минут, он стал было расстегивать молнию себе на ширинке, но Лин остановила его резонной фразой: "Подожди, мы ведь почти дома". И действительно, через минуту они подъехали к дому, у которого стояла чья-то машина.
      - Это подружка сына, - пояснила Лин.
      В доме стоял туман от марихуаны и смех сына, перемешанный с девичьим. Лин пошла на кухню сделать себе коктейль. Там сидела парочка, и Виктор увидел красивую девушку лет шестнадцати. Она протянула наманикюренные пальцы и открыла, что её имя Ким. "И что она делает с этим слюнтяем?" подумал Виктор.
      Она держала с руке самокрутку и нагло на него смотрела. Её большие свежие груди еле сдерживались узкой майкой. Но сынку явно было не до них, он скручивал новую самокрутку и даже глаз не поднял на мать и Виктора.
      - Ну, что, совсем дошёл? - спросила мать своего отпрыска и, не дождавшись ответа, вылила остатки водки себе в стакан и плеснула туда соку. Струя сока нехотя окрасила водку в грязно оранжевый цвет.
      Сынок затянулся, а девочка хихикнула.
      "Может быть, она тоже стыдится своего партнера?" - подумал Виктор и стал размышлять, как хорошо было бы переключится на неё.
      - Cколько тебе лет, - спросил он Ким.
      - Пятнадцать, а что? - с готовностью ответила она.
      - Грудь у тебя, как у десятилетней, - сказал Виктор, и девушка зашлась в смехе, а сынок, откинулся на стуле и засмотрелся на потолок.
      Лин глотнула полстакана и потянула Виктора в спальню.
      Когда они разделись, Лин сказала,
      - У меня месячные.
      Виктор уже заметил хвостик тампона, торчащий у неё между ног. Повергнутый красотой пизды, Виктор склонился к ней, жадный до её крови и всего, что в ней есть. Лин отстранилась, взялась за хвостик, чтобы вытащить тампон, но Виктор остановил её:
      - Я сам.
      - А тебе не противно? - засмущалась Лин.
      Вместо ответа он приник к её клитору и встал над Лин, расположив хуй над её лицом. Она заурчала и потянулась к хую и жадно засосала его. Виктор намотал хвостик тампона на палец и ждал чтобы вырвать его, как кольцо из гранаты, когда наступит нужное мгновенье. Он кончил первый, и глотание не сумело прервать требовательные стоны Лин. И когда она сжала его ягодицы в распахнувшемся оргазме, Виктор выдернул кровавый пахучий тампон, и зажав его в кулаке, продолжал скользить языком по опавшему клитору.
      - Спасибо, - серьезно сказала Лин и нежно поцеловала его яйца. Виктор развернулся к ней лицом, и победно держа в кулаке тампон, будто словленную мышь, спросил:
      - Куда это выбросить?
      - В туалет. Теперь я хочу спать, - разомлев, добавила она.
      Виктор вышел из спальни. На кухне было тихо, он вошел в ванную, бросил тампон в унитаз и помочился на него, растворяя кровь и потроша тампон своей струей. Он спустил воду и подошел к умывальнику, глядя на себя в зеркало, усмехнулся. Он посмотрел на свою кровавую ладонь: "А ведь никакого преступления не совершено", - сказал он себе. Он открыл воду и вымыл руки, прополоскал, на всякий случай рот и протер губы, а также обмыл член горячей водой.
      Вдруг дверь в ванную открылась - перед Виктором стояла голая улыбающаяся Ким. Виктор бросился к ней и закрыл за ней дверь на защёлку. Сладость поцелуя разлилась по их телам.
      - Я ждала, когда ты выйдешь в ванну, - прошептала она ему в ухо.
      - Я ждал, когда ты войдешь в мою жизнь, - ответил ей в тон Виктор, лаская одной рукой её грудь, а другой - клитор, и мечтая иметь ещё хотя бы две.
      "Вот почему у Бодхисаттвы столько рук", - мелькнуло у него в голове.
      - Подожди, я должна пописать, - виновато сказала Ким.
      - Иди сюда, - сказал Виктор. Он сел на унитаз, и насадил её на подрагивающий хуй.
      Ким застонала, и, обняв Виктора, положила ему голову на плечо:
      - Я не могу так.
      - Сможешь. Ты не двигайся, и сосредоточься. Я хочу тебя всю.
      Они замерли на минуту, и Виктор чувствовал, как Ким напрягает живот, чтобы начать мочиться. "Вот счастье-то привалило", - думал он, обнимая стройное тело Ким и наблюдая за её сосредоточенным лицом. Только бы Лин не заявилась сюда, а сопляк, видно, спит. И вдруг Виктор почувствовал, как горячая жидкость светло обожгла его промежность и потекла по яйцам, и зажурчала, ударяясь о воду в унитазе.
      "Как хорошо, что я только что кончил с Лин, и теперь могу растянуть наслаждение, а то от чуда этого излился бы тотчас", - смаковал Виктор каждое мгновенье. Ким раскрыла глаза - начав писать, она уже могла продолжать по инерции, и струя стала горячее и сильнее. Наконец, последние капли отзвучали, и Ким стала двигаться, и соски её по очереди попадали под язык Виктора.
      Она точно и умело терлась шейкой о головку, и опять закрыла глаза. А Виктор наблюдал за её лицом. Он мечтал, что когда они кончат, он заберёт её с собой, и она станет его постоянной любовницей, правда, нужно будет как-то скрывать её возраст, а то ещё в тюрьму угодишь, но чудо-то какое! столько было унижения от этой Лин, а тут такое тело попалось задарма и без всяких трудов! И Виктор поцеловал Ким в место, где начиналась её бритая подмышка, откуда вырастает грудь. Тут она задвигалась быстрее, и Виктор, смочив слюной палец, изловчился и засунул ей в анус, ощутив её крепкие спазмы. Они, оказались для него заразительны. Её шейка была так плотно прижата, что она закрывала выход для семени и стало даже на мгновенье больно, так что Виктор соскользнул головкой в сторону и залил стенку. Когда Ким поднялась с него, его хуй был в крови.
      - Понимаешь, у меня менструация, и мне всегда так хочется кончить в это время, а Том терпеть не может кровь. И ты мне понравился. Встань, пожалуйста.
      Она села на унитаз, выжимая из себя Викторово семя.
      - Давай-ка смоемся отсюда и повеселимся где-нибудь, - предложил Виктор.
      - Что ты, я не могу. Том сегодня слишком накурился, а вообще он парень, что надо. Когда мы школу кончим, мы решили пожениться.
      - Ну, а со мной кончить ещё хочешь, - скаламбурил Виктор, видя, что романтических отношений с Ким не получается.
      - Нет, спасибо, - сказала она серьезным голоском, - мне было очень хорошо, но я боюсь, что Том проснется и заметит. Может быть, в другой раз.
      Она крутанула рулон туалетной бумаги и оторвала длинную ленту, скомкала её, промокнула промежность, встала с унитаза, и спустила воду. Порозовевшая бумага поглотилась водоворотом.
      - Я вообще удивилась, что ты можешь спать с Лин, ты ведь очень красивый.
      - Я тоже удивился, что ты можешь спать с Томом, ведь ты очень красивая.
      - У меня иначе - я его люблю.
      - А я люблю Лин, - зло сказал Виктор.
      - Ну, пока, - шепнула Ким и выскользнула из ванны.
      Виктор хотел было ополоснуться от её крови и мочи, но решил сохранить её следы на себе как можно дольше. Он вернулся в спальню, Лин спала, похрапывая. Виктор тихо оделся и вышел из дома. Он знал, что теперь он обязательно вернется сюда, и это будет большим сюрпризом для Лин.
      Лев Левич
      ВЕЗДЕ
      (Основа киносценария)
      Главными персонажами являются две пары мужчин и женщин.
      В первой сцене появляется первая пара.
      Аэропорт. Из самолета выходит мужчина. Навстречу ему бежит женщина с цветами. Подбежав, молча вручает цветы, расстегивает ему ширинку и встаёт на колени. Искусство делает чудеса, и он кончает через полминуты. Она поднимается с колен и торжественно произносит: "Welcome to America!"
      В следующей сцене появляется вторая пара.
      Раннее утро. Солнце направляет первые лучи на витрину магазина автомашин.
      Он ещё закрыт. Внутри магазина сверкают машины. Камера показывает одну из машин, рядом с витриной, причем под таким углом, снизу вверх, что не видно салона, а только извилистые линии корпуса, напоминающие женские бёдра.
      Тишина. Вдруг машина заводится и резко срывается с места, пронзая стекло витрины, и вылетает на пустынную улицу. Машина несётся навстречу поднимающемуся солнцу. Наконец показывается салон. За рулем сидит голый мужчина, лет тридцати, и ему сосет хуй голая женщина с прекрасной фигурой.
      Средний палец мужчины вставлен женщине в анус. Палец смазан смазкой и легко передвигается. Видно, что одна рука женщины держит хуй, а другая у неё под животом - она мастурбирует. Кадр со стороны зада женщины, где виден её палец работающий над клитором и палец мужчины медленно двигающийся то взад-вперёд, то по кругу. А фоном, и потому нерезким, виден рот женщины умело насаживающийся на хуй.
      Шум двигателя на высоких оборотах.
      Кадр, показывающий напряженное лицо мужчины, не отводящего взгляда от пустой автострады. Вдруг по лицу его проходит судорога наслаждения, но глаза не закрываются. Крупным планом рот и горло женщины, с двигающимся кадыком в глотательных движениях. Потом крупным планом её зад, который, под вырывающийся стон из её полного рта, начинает в оргазме поддавать пальцам её и мужчины. Она обессиленная лежит на его бёдрах, опавший член по-прежнему у неё во рту. Рука мужчины гладит её волосы. Наконец женщина поднимается и садится. Лицо у неё светло и красиво. Она смотрит на несущуюся дорогу и вдруг рыгает.
      - Извини, - смущенно говорит она мужчине.
      Он улыбается ей, не отводя глаз от дороги.
      Вдали, в дымке, приближается красный свет светофора, совершенно неуместного на автостраде. Машина снижает скорость, подъезжая к странному, невесть откуда взявшемуся перекрестку. Дорога, которая пересекает автостраду - просёлочная, без покрытия. И самое невероятное, что по ней движутся старинные кареты и всадники. Они увлечены своими мыслями и делами и даже не смотрят в сторону машины.
      Внутри одной из карет едет молодая монашка. Слышатся последние слова молитвы, которую произносит монашка, сложив руки и подняв глаза на большой крест, висящий на стене кареты перед ней. Завершив молитву, монашка снимает крест со стены, и нижняя часть креста соскальзывает, оказываясь своеобразными ножнами для искусственного хуя, которым и является вся нижняя часть креста, вытащенная из ножен. Монашка вытаскивает баночку с мазью из раскрытого саквояжика смазывает дилдо, потом задирает платье и вставляет себе крест по рукоятку, то есть по перекладину.
      Камера показывает крупным планом закатившиеся от наслаждения глаза монашенки, где в щели полуприкрытых век виден белок без зрачка.
      Внутренность следующей кареты представляет из себя передвижную исповедальню. Карета перегорожена стенкой, в которой сделано маленькое отверстие на уровне уха. По одну сторону стенки сидит молодая женщина в длинном тёмном платье и с вуалью на лице, сквозь которую просвечивают катящиеся из глаз слезы. Она исповедуется в измене мужу, происшедшей на днях.
      - Он заставил меня поднять платье, - слышим мы её тихий голос.
      - Не утаивай ничего, дочь моя, - раздаются требовательный голос священника по другую сторону стенки.
      Следующий кадр показывает священника в черной сутане, задранной наверх и оголяющей его напряженный член, обхваченный одной рукой, тогда как пальцы другой руки привычно перебирают чётки.
      Внутренность другой кареты - женщина мажет выбритые большие губы помадой.
      Скачущий рядом всадник склоняется, заглядывает в окно кареты, и шлёт женщине воздушный поцелуй. Женщина отвечает тем же, посылая поцелуй от только что накрашенных губ.
      Светофор меняется на зеленый. Кареты и всадники останавливаются, и машина устремляется вперед.
      Огромный крытый пустой стадион. Обнаженная парочка, ехавшая в машине, входит в амфитеатр. Они единственные на стадионе. Они садятся в первый ряд и раздаётся бравурная музыка, означающая начало представления.
      Следующий кадр показывает амфитеатр, переполненный зрителями. Все одеты, но обнаженность нашей парочки остаются никем не замеченной. У всех зрителей бинокли или подзорные трубы. На арену выбегает обнажённая гимнастка и делает прыжок через козла. В воздухе она разводит ноги, и вся оптика устремляется в нужном направлении. Всё это длится мгновенья, мелькают вспышки аппаратов и видеокамер с телеобъективами.
      Следующее упражнение на бревне, обнажённая девушка делает шпагат в стойке на руках. Это вызывает ажиотаж у мужчин, а обнажённые гимнасты на коне и на кольцах - женский ажиотаж.
      Акробатика обнажённых мужчин и женщин.
      Мужчина нёсет женщину над головой на поднятой руке. Крупный план, его средний палец вставлен ей во влагалище.
      Гимнастки, делающие шпагаты, или стоя на одной ноге, поднимающие вторую вертикально.
      Между тем, по окружности идет велосипедный кросс. Велосипеды, у которых в седле вмонтирован дилдо, чем быстрее женщина крутит педали, тем быстрее он двигается. Так женщины побивают рекорды по велосипедному спорту. Тандемы сделанные так, что сзади сидящий мужчина вставляет член в зад женщине, сидящей на переднем сидении, и они едут в таком положении. Кончив, велосипедисты не могут от усталости продолжать и сходят с дистанции, и побеждает те, что кончают, лишь разорвав финишную ленту.
      Снова наша пара несется по пустой автостраде, которая идет вдоль берега моря.
      На этот раз за рулем женщина. Левой ногой она нажимает на акселератор, а правая поднята на сидение и отворочена так, что у мужчины, лежащего на сидении есть прекрасный доступ к её клитору. Правой рукой она тянется к его хую, и он сгибается в талии, подвигаясь к ней. Она тоже не сводит взгляда с дороги. Она не выдерживает приближения конца и тормозит, сворачивая на обочину. Теперь она спокойно закрывает глаза и завершает 69. Потом она садится на него и, плавно двигаясь на хуе, смотрит на берег моря, где волны медленно находят на берег, причем каждая последующая выше и больше предыдущей и наконец идет девятый вал, который закрывает солнце, склоняющееся к горизонту. Крупным планом лицо женщины и мужчины, которые кончают одновременно. И слышно, как женщина пердит.
      Наконец они садятся рядом. Женщина говорит смущенным голосом,
      - Прости.
      - Это было прекрасно. - отвечает мужчина, глубоко вдыхая воздух, который она только что выпустила.
      Женщина, зардевшись, кладет голову на плечо мужчине.
      - Смотри, - говорит мужчина, указывая пальцем в направлении моря, которое опять спокойно.
      Людный пляж. Высокая осока у воды, над которой возвышаются голова и плечи сидящей женщины. Время от времени она медленно оглядывается по сторонам.
      Приближение камеры выявляет, что она сидит на языке мужчины, лежащего в осоке, а она, поджидая оргазм, следит, чтобы никто из многочисленных людей не стал к ним приближаться. Она не двигается и только упирается нужным местом клитора в неустанно движущийся язык. Наконец она напрягается, и у неё вырывается вздох радостного облегчения, но даже на самую счастливую секунду она не позволяет себе закрыть глаза. Дождавшись окончания судорог, она слезает с мужчины, и наступает его очередь встать перед женщиной на колени и начать быть дозорным. Женщина ложится, исчезая в траве, и умиротворенно и с благодарностью заглатывает его терпеливый хуй. Теперь из травы высовываются голова и плечи мужчины, издали кажется, что вдруг женский бюст сменился мужским. Он кончает, и камера показывает горло женщины, в котором кадык совершает глотательные движения.
      Конкурс красоты пизд. В зал ввозят на гинекологических креслах женщин, укрытых белыми простынями, и только пизды зияют навстречу зрителям и судьям. Их располагают большим кругом, головами в центр круга. Судьи мужчины и лесбиянки. Они идут по кругу и внимательно рассматривают пизды.
      Женщины по просьбе раздвигают пальцами губы. Каждый судья делает пометки в блокнот. Потом по команде женщины начинают мастурбировать, и все наблюдают за набуханием губ, изменением их цвета и увлажнением. Судьи начинают обнюхивать каждую пизду, опять делая пометки. Следующим этапом конкурса является вкус - из каждой пизды берется капля смазки и судьи дегустируют. Затем каждой женщине даются вибратор или дилдо, чтобы они мастурбировали до оргазма. Каждой в анус вставляется чувствительный элемент, который должен регистрировать количество и силу спазм. Также замеряются кровяное давление, пульс, тонус мышц и биотоки мозга. Над каждой женщиной устанавливается экран, на котором будут показываться данные, снимаемые приборами. Все они в относительных единицах. И чем выше показания, тем ближе выигрыш. Главные показатели, конечно, время, которое потребовалось для достижения оргазма, сила спазм и их количество. С целью выявления симулированных спазм, они проверяются данными других приборов, показания которых давление, пульс и т. д. должны быть достаточно высокими для подтверждения, что спазмы вызваны оргазмом. Кроме того, промежутки между спазмами не должны превышать 0,8 секунды, что характерно для непроизвольных спазм при оргазме. Все эти условия объявляются диктором. А публика между тем делает ставки. Каждая пизда имеет имя, Курчавая, Губастая, Мокруха и т. д.
      По команде женщины начинают дрочить, кто вибратором, кто дилдо, кто тем и другим, а кто пальцем или пальцем и дилдо, или пальцем и вибратором. На экранах появляются растущие цифры в колонках, соответствующие нормативным показателям. Начинают слышаться постанывания, всхлипывания, крики. Наконец кончает первая, громким стоном оповещая всех, и за ней цепной реакцией кончают несколько других, остаются одна, которая дрочит вибратором и дилдо.
      Её бёдра ходят ходуном, помогая оргазму. Уже компьютер высчитал победительницу из тех, кто кончил, но женщинам не дают подниматься, и они лежат обмякшие, укрытые простынями. Только когда все кончат, им разрешено подняться и продемонстрировать зрителям свои лица и тела. На экране показываются цифры, превышающие все предыдущие, кажется, что у этой женщины будет удар от столь повысившегося давления. Наконец она разрешается от бремени напряжения ярким восклицанием, и на экране начинается счет спазм.
      Болельщики, которые сделали ставки, напряженно уставились на экран.
      Зрители, которые пришли для удовольствия, уставились в её пизду. многие зрители дрочат и кончают. Один смотрит не в пизду, а на экран, но тоже дрочит. Экран насчитывает десять спазм со шкалой силы в десять, что превышает все остальные показатели.
      Заиграла музыка, что служит сигналом женщинам о конце соревнования. Они сбрасывают с себя простыни, соскакивают с кресел и становятся рядом, как актрисы после исполненной роли. Победительница, ещё под влиянием оргазма, медленно спускается с кресла, и мы узнаем в ней первую женщину. К ней из зала бросается первый мужчина и покрывает её поцелуями. Женщина получает чек в миллион долларов.