Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Хаос дорог

ModernLib.Net / Мария Николаева / Хаос дорог - Чтение (Ознакомительный отрывок) (Весь текст)
Автор: Мария Николаева
Жанр:

 

 


Мария Николаева

Хаос дорог

Пролог

Когда-то и где-то…

«Они ушли. Просто взяли и ушли, не оставив о себе даже памяти в людских сердцах. Зато оставили сожаление и какую-то дикую отчаянную обиду в душах тех, кого когда-то называли своими любимыми детьми. Но не детьми были они, нет, – игрушками! Они просто играли, а наигравшись, без сожалений отбросили все переставшее их занимать.

Так считали все. Глупые, обозлившиеся дети, в один миг решившие вымарать память об ушедших в небытие родителях…

Очень немногие сумели перешагнуть через себя, через свои обиды и страхи и встретить новый изменившийся мир лицом к лицу. И, надеюсь, я был в их числе.

Я не говорю, что я был прав, – не хочу врать даже в такой малости, но я был ближе всех к истинному пониманию. И я имел наглость об этом заявить. Дурак! Им же было плевать на все мои выводы, они ведь только и делали, что искали повод ко мне придраться… и я им его дал. Сам. Жалею ли я? Сложно сказать. Вернее, умом я понимаю, что не тогда – так чуть позже, но они нашли бы способ вырвать мое имя из истории. Но сколько ни оправдывайся, самого себя не обманешь! Все, что случилось, произошло по моей вине. Точка. Но иначе и не могло быть…»

Из личных записей Князя Пустоты, закрытый архив Ордена Чертящих.

– Danell[1]… – Голос старого слуги звучал неуверенно и как-то растерянно, словно тот впервые не знал, какие подобрать слова. Что ж, эту новость хозяин покоев мог озвучить и сам…

– Фарейл забрал ребенка и увел свой клан, так? – Ни грамма удивления в голосе, ни капли обиды или боли. Словно и не их дикий Князь сидел напротив, а дух воплощенного спокойствия. Но верный эльд[2] все равно чувствовал себя неуютно.

– Да. – С вовсе не свойственным ему смущением светлый опустил взгляд.

– Хорошо. Можешь передать остальным, что насильно я никого держать не буду. Кто хочет спокойной жизни – пусть уходит.

– Danell…

– Ты тоже волен уйти, Мастер. Как ты понял, я уже мертв, а мертвым совсем не нужны чужие жизни, да и верность для них – пустой звук.

– Danell, как вы можете говорить такое? Вы же знаете, что я вас не покину – ни в этой жизни, ни в следующей.

– Знаю и благодарен тебе за это, Мей. При других обстоятельствах…

– Не надо, danell. Не стоит давать Судьбе советы – она их может и в жизнь воплотить. А лишние трудности не нужны ни мне, ни вам.

– И все-таки жаль, что все сложилось так…

– Danell, лучше жалеть о содеянном, чем об упущенных возможностях – можете мне поверить, – грустно улыбнулся эльд. И за этой его улыбкой стояло так много невысказанного, что теперь сам Владыка отвел взгляд.

Не напарники. Не друзья. Всего лишь раб и его господин. Но можно ли было иначе в их шальной век? Можно, от этого-то и горько. Да, пепел упущенных шансов горчит на губах, как ничто иное, напоминая о поражениях, невольных, случайных… неизбежных.

– Мей…

– Не надо, Владыка. Меня ждут мои воины, и ты не хуже меня знаешь, что без меня эта горстка юнцов даже не вспомнит, с какой стороны браться за оружие.

– Мастер, – Владыка понимающе улыбнулся. Он знал, что этот эльд его не покинет – связавшие их клятвы просто так не отпустят ни одного из них, но все же до последнего не верил, что тот останется с ним, – слишком привык во всем сомневаться. – Удачи тебе.

– Мне она не нужна. Я всего лишь делаю то, что делал всегда, – защищаю своего Владыку.

– Что ж, тогда до встречи, Мастер.

– Да, до встречи, Ксан.

Ксан… странное имя. Не его имя. Но почему-то желания поправить не возникло, словно оно подходило и к этому времени, и к этой встрече, а может, просто – этим двоим…


…Сумеречный кот стоял на вершине осевшей после серии взрывов башни и смотрел, как во двор когда-то величественного замка, теперь более всего напоминавшего груду камней, входили эльфы. Они шли неуверенно, постоянно оглядываясь и высылая вперед немногочисленные разведывательные отряды. Боятся. И правильно. Хотя в руинах уже давно нет ничего опасного для этих остроухих предателей, разве что уцелели кое-какие ловушки Мастера… Но это вряд ли – уж слишком хорошо знали свою работу вражеские маги.

В последний раз окинув взглядом свои уничтоженные бессмысленной войной владения, сумеречный кот неслышно спрыгнул вниз. Пора было уходить. Но придет время – и он вернется. Придет время – и он отомстит. А пока пусть радуются своей победе…


– Danell, вы готовы? – низко поклонившись, спросил один из светлых эльфов. По сравнению с оставшимся в руинах родного замка Мастером он выглядел сущим мальчишкой.

Не желая ввязываться в очередной бессмысленный разговор, Владыка неопределенно пожал плечами. Ему было безразлично, куда идти и зачем. Все, что он когда-либо ценил и любил, осталось там, за лесом, где всего месяц назад стоял Пятый замок, почти полвека служивший ему домом.

– Danell? – уже требовательнее, пытаясь выдавить ответ из своего повелителя, произнес эльд.

Владыка, привычно отбросив пепельно-белую челку, посмотрел на говорившего с некоторым удивлением. Этого светлого он не знал лично, хотя его и рекомендовал предыдущий Мастер. Что ж, значит, не ошибся старый эльф, не зря указал на этого мальчишку. И раз так, то есть шанс еще сыграть! Пусть не сейчас, пусть на подготовку и восстановление уйдут годы, но они выживут – выживут и отомстят! Уж что-что, а времени у них теперь много. Очень-очень много.

– Сколько смогло уйти?

– Три сотни операторов, из них пятеро подходят на роль эмиссаров. И около двадцати создающих. К сожалению, истинных мастеров среди их числа нет.

– Себя считал? – Несколько оживившись, Владыка посмотрел на эльда. Тот, встретив чернильно-черный, лишенный даже намека на что-то живое взгляд повелителя, невольно вздрогнул, но ответил, не колеблясь:

– Нет.

– А ты наглый. Но мне это нравится, это качество совсем не помешает новому Мастеру.

– Как скажете, danell.

Владыка лишь скривил красиво очерченные губы. Улыбаться он уже давно разучился, что, впрочем, никого в его окружении никогда не удивляло. Они все были детьми произошедших событий и последней войны… войны, которая так и не закончилась. По крайней мере, пока жив хоть один из них, они не отступятся.

– Уходим, – резко приказал Владыка, а сам посмотрел на Хрустальные Пики, туда, где навеки осталось его сердце. Но когда-нибудь они вернутся. И тогда никто больше не посмеет встать у него на пути! Так решили боги – и ни у кого нет права оспаривать их волю!

Да, война будет продолжаться до последнего. Просто теперь это будет другая война…

Часть 1

Салки с прошлым

«…Тьма была везде. Она тугими кольцами обвивала мое тело, невыразимо нежно скользила по обнаженной коже, мягко вплеталась в густой бело-черный мех…

Свет ослеплял. Он кипящей лавой бежал по жилам, заставлял болезненно вздрагивать от каждой новой ласки другой – противоположной – сущности…

Но это было несущественными мелочами по сравнению с… ней. Кошка. Обычная дворовая кошка, невнятно-серая с белыми проплешинами. Вот только она была мной. Ну, или что вернее – частью меня. Уже ненужной мне частью…

Вот только почему-то она отказывалась это признавать даже сейчас. Вместо обид и рассерженного шипения «воплощенная суть» терлась головой о мои ноги и виновато мурчала… Такое было впервые за все время нашего вынужденного сотрудничества. Вот только отступать я все равно не собирался. Довольно с меня почти божественной силы – уж больно много проблем она с собой приносит.

Я опустился на корточки и пригладил вставшую дыбом серо-полосатую шерстку на спинке зверька.

– Ну что? Поняла наконец, что теряешь? Поздновато вышло, – негромко произнес я, вглядываясь в льдисто-голубые глаза кошки. Та умоляюще смотрела на меня, словно надеясь, что я еще передумаю. Но нет – все взвешено и выверено тысячу раз – уже поздно отступать.

И я, в последний раз ласково почесав преданно подставленное под пальцы горло, набросил ей на шею поводок, сплетенный из двух веревок – ослепительно-белой, сияющей, и матово-черной, словно впитывающей свет.

– Ты твердо решил уйти? – внезапно разорвал тишину голос, который я ожидал услышать меньше других. Вот так номер: сама Судьба решила поприсутствовать на моем отречении. Не ждал. Действительно не ждал.

– А вы все еще сомневаетесь, danely?

Мой вопрос богиня проигнорировала, лишь несколько раздраженно дернула головой, от чего ее темные волосы рассыпались по плечам в очаровательном беспорядке. Надо же, ради меня даже потрудилась материализоваться в этом мире полностью, кажется, протяни руку, и ты сможешь коснуться ее смуглой, сияющей неземным светом кожи, а если повезет, то и запечатлеть поцелуй на тонких изящных пальчиках протянутой в приветственном жесте ладони. Иллюзия. Это просто очередная иллюзия. Она – всего лишь женщина, не больше и не меньше, а вся власть, вся ее ослепляющая сила – лишь рябь на воде, отражение… Отражение чего? Я так и не понял, но я, наверно, как никто, был близок к разгадке этой тайны. Должно быть, за это она меня и покарала… Покарала своей любовью. Сложно быть игрушкой богини. Слишком мало свободы это дает. И слишком много ответственности налагает.

– Как я и думала, ты оказался трусом – трусом и слабаком! – Голос богини звучал довольно, словно она только что выиграла партию, которую уже давно считала впустую потраченным временем.

– Как вам будет угодно. – Сегодня я не собирался спорить. Да и что скрывать – сам я был склонен думать так же. Но уж лучше выставить себя ничтожеством в чужих глазах, чем идти предначертанным путем…

А ведь именно этот мой выбор из двух дверей третьей и раздражает вас, danely, иначе вы не явились бы сюда самолично. Пусть только в такой мелочи, но я обошел вас. И что это, если не победа? Я обыграл вас на вашем же поле. А значит, несмотря ни на что, мне есть чем гордиться, верно?

– Что ж, в таком случае давай заканчивать с этим, – приказала богиня и требовательно протянула руку. Я невольно засмотрелся на нее. Сейчас я, как никогда, сомневался в том, что победил: не выглядела она проигравшей, скорее уж удовлетворенной и немного нетерпеливой, словно боялась, что я в последний момент передумаю…

Не передумаю. У меня просто нет иного выхода. Уж лучше я откажусь от всего сейчас, чем стану тем, кем суждено. И если все, что надо совершить ради этого – отречься от своей силы и от крови, вскипающей в жилах, то я сделаю этот шаг, не тратя времени на раздумья.

Я перевел взгляд на плененного мною зверя. Голубые глаза смотрели на меня умоляюще – умоляюще, но уже как-то безнадежно. Она поняла, что я твердо решил отказаться от нее и от всего, что она символизировала.

Прости, родная, но так действительно будет лучше. И спасибо тебе за компанию – думаю, какое-то время нам даже было весело вдвоем…

– Ну же! Хватит в гляделки играть! – нетерпеливо топнула богиня.

Кошка жалобно мяукнула и когтями вцепилась мне в ногу. Царапины мгновенно набухли золотой кровью. Это было больно, очень больно, потому что ранила меня моя собственная сила, мое второе «я», с которым здесь и сейчас я решил порвать.

Не желая больше видеть этой мольбы и темных искорок разочарования во взгляде маленького беззащитного существа, я поднял глаза на богиню и вложил в ее требовательно протянутую руку поводок… Поздно уже сомневаться, а раскаиваться… раскаиваться еще слишком рано…

Богиня резко дернула на себя поводок, безжалостно отрывая от меня съежившуюся до размеров котенка кошку. Волна боли захлестнула тело, и я невольно посмотрел вниз, на свою ногу: голень была исполосована когтями так, словно от меня отдирали не кошку, а тигра. Впрочем, в некотором роде… да, это действительно было так.

– Ну что ж, Отступник, счастливого конца тебе. Ты сам выбрал свою судьбу, – насмешливо бросила богиня, а потом белозубо улыбнулась и исчезла, словно ее и не было. Вот только вместе с ней исчезла и часть меня… пусть меньшая, пусть нелюбимая, но часть…

Вот и все. Теперь я всего лишь еще один смертный на просторах единого мира. Но у меня еще остались силы на последнее маленькое колдовство – надо только решить, откуда я хочу начать свой путь. Бескрайние таежные степи севера? Озерные красоты запада? Знойные пустыни юга? Или, может, величественные леса востока? Куда бы мне податься? Странно, я так долго боролся за свою свободу, а теперь, обретя ее, даже не знаю, на какую тропу ступить…

«Ладно, разберусь по пути», – решил я и шагнул во мрак портала, не имеющего четкой привязки к точке выхода…


– Ксан! Опять спишь?! Вот дождешься – уволю я тебя ко всем двуликим!

Я сонно заморгал, пытаясь найти источник шума. Надо мной, уперев руки в бока, стоял главный архивариус, мужчина неопределенного возраста, невысокий и худой, с реденькими темно-серыми волосиками и взглядом оголодавшего коршуна.

Вот бездна и все ее порождения! Меня и вправду сморило. Да еще и какой-то бред приснился… Впрочем, это-то как раз и неудивительно: жара стоит такая, что не только мозги плавятся, но и воздух перед глазами плывет. А еще и текст на этот раз попался на редкость нудный.

– Увольняй, – покорно согласился я, но потом, не удержавшись, ехидно добавил: – Только где ты найдешь еще одного идиота, знающего три древних наречия, для перевода этих трухлявых книжек?

– Да уж найду где-нибудь, – проворчал архивариус, но уже как-то по-доброму. – Тебя же нашел.

– А таких, как я, больше нет! – гордо сообщил я. – Тебе достался уникальный экземпляр, Арьех.

– Но ведь откуда-то ты вылез.

– Вылез, но и там таких больше нет, – мигом посерьезнев, сказал я. Шутить или паясничать как-то сразу расхотелось.

– Ладно, уникальный ты наш, лучше скажи, как продвигаются дела с этой рукописью.

– Медленно. Я бы руки оторвал писцу за такой почерк! И голову – за мозгодробительный слог! – немного подумав, добавил я. – И кому приспичило в такие сжатые сроки обзавестись переводом старых сказок?!

– Сказок? – переспросил Арьех, глядя на обитый золотом толстенький томик, лежащий передо мной.

– Сказок, – подтвердил я. – Это сборник легенд об Изначальных богах, их Изгнании и их стражах.

– Что-то я не слышал этих историй, – нахмурился Арьех, уже с некоторой долей подозрения рассматривая книгу. Архивариус считал себя истинным знатоком древней литературы, и сам факт того, что он может чего-то не знать, сильно раздражал его.

– Почему же не слышал? – Я поспешил успокоить его. – Это ведь самая известная легенда, пришедшая с тех времен, – легенда о двуликих.

– Об оборотнях? А при чем здесь эти проклятые твари?

– А как же без них? Если верить этой книжице, то оборотни и были стражами Изначальных.

– Да? Любопытно. Дашь потом перевод глянуть? А то самому интересно, что об этих тварях писали тысячу лет назад.

– Ну, примерно то же, что и сейчас. Только, знаешь, Арьех, я в них не верю. Сказки все это. Может, на заре веков и жили двуликие, но их уже бездна знает сколько лет не видели. И неясно: то ли они вымерли сами, то ли все же ушли вслед за своими хозяевами.

– Может, они и миф, Ксан, но миф уж очень хорошо прописанный. Я и сам не верю, что одно существо может превращаться в другое – такое даже самые сильные магики не могут. Но легенда есть – а это значит, что сказочка была кому-то нужна. И тут к гадалке не ходи, ясно, кому!

– Правда? – Я с интересом посмотрел на архивариуса. Мне нравился этот человек из-за его вечной тяги к знаниям и еще из-за неожиданных ответов на, казалось бы, самые простые вопросы.

– Конечно. Кому выгодна эта сказка? Да никому на первый взгляд, но если подумать, то в чужой тени всегда легче спрятаться. И вот тогда мы приходим к неожиданному ответу – ушастым выгодно, чтобы люди боялись кого-то сильнее, чем их. Да и общий враг, что ни говори, а объединяет.

Я задумчиво посмотрел на Арьеха, пытаясь понять, что же он за существо такое. Архивариус снова удивил меня, сделав на основе повсеместно известной информации совершенно непредсказуемый вывод. И, что немаловажно, близкий к истине вывод… А это уже пугает.

– Ушастые, говоришь? Все вместе? Или какая-то отдельная ветвь? Знаешь, я бы поставил на ифритов[3]. Эти огненные демоны пугают гораздо сильнее эльфов – не важно, светлых или темных.

– Но они не убивают только за то, что кто-то пересек незримый барьер на их землях, – возразил мне архивариус. Отлично, теперь снова мой ход.

– Арьех, ушастые – прекрасны, ими хочется восторгаться, а это не способствует зарождению ненависти, а вот ифритам досталась не самая привлекательная внешность, – сказал я, гадая, проглотит он эту наживку или нет.

– Вот здесь я с тобой вынужден не согласиться, Ксан, уродство демонов – это просто распространенное заблуждение, возникшее из-за того, что жители Великой пустыни прячут свои лица, – тоном, не терпящим возражений, произнес он. Надо же, и это ему известно! Удивительный человек. – И хочу напомнить, что от их рук никто не пострадал…

– Просто ифриты не видят смысла пачкать руки в крови, когда их пустыня и так все сделает сама, – жестко оборвал я его, не желая выслушивать дифирамбы в адрес Дома Пламенных и их слуг.

– Ксан, скажи, твоя нелюбовь к созданиям огня оправданна? Или ты споришь просто из принципа?

И что на это ответить, так, чтобы не сильно соврать? К демонам в целом у меня никаких счетов не было и быть не могло, ибо что взять с круга[4], да при этом еще и внешнего, но вот к их хозяевам… Перед глазами возникла Мариса, такая, какой я ее видел в последний раз: в легком, почти прозрачном платьице, с уложенными вокруг головы рыжими локонами и сияющими пламенными глазами…

Нет, счетов к демонам у меня нет. Правда, с одной оговоркой. Но вспоминать о Рейме и наших делах сейчас мне хочется еще меньше, чем о Марисе. Поэтому будем считать, что я просто не люблю, когда меня загоняют в угол. И никогда не прощаю этого. Даже своим близким. Особенно им…

– Не могу сказать, что испытываю к ним теплые чувства, но и причин для ненависти у меня нет. Просто я считаю, что поведение светлых эльфов честнее – ушастые хотя бы признают, что убивают, а не выдают происходящее за несчастный случай.

– Знаешь, Ксан, прими мой совет: не сильно распространяйся об этом в городе. Многие и так считают тебя не то эльфийским лазутчиком, не то сбежавшим от ушастых преступником.

Я невольно улыбнулся, услышав такую трактовку своей биографии, потому что в каком-то смысле все так и было, причем верны обе версии сразу, но это в общем, а вот если переходить на частности… мне порой самому кажется, что все былое мне просто приснилось – настолько неправдоподобной выглядит моя прошлая жизнь.

– Неужели я так похож на них? – притворно удивился я, приглаживая короткие пепельно-белые волосы. В сочетании с темно-карими, почти черными глазами они смотрелись более чем странно. Сам до сих пор, бывает, вздрагиваю, когда подхожу к зеркалу… Видимо, есть вещи, к которым даже я никогда не привыкну.

– Что-то есть, – кивнул Арьех, пристально рассматривая меня, – но в отличие от них ты не прячешь острые уши за густой шевелюрой.

– Ну, уши у меня самые что ни на есть обычные. Более того, я чем угодно могу поклясться, что в числе моих предков не было ни одного эльфа: ни светлого, ни темного, ни в зеленый горошек. Упреждая все возможные вопросы: русалок и демонов тоже не значится.

– Уверен?

– Абсолютно, я знаю всех своих пращуров по именам с момента сотворения мира. И среди них нет ни одного ушастого. В моей семье всегда очень трепетно относились к родословной.

«Даже более чем трепетно. Например, нежизнеспособные, по мнению главы рода, побеги или просто неугодные поросли всегда беспощадно выкорчевывались. Так что в отсутствии острых ушей у дедушек-бабушек я уверен, причем так же сильно, как в том, что завтра взойдет солнце…»

– Ну, я тебе верю, Ксан, но внешность у тебя уж слишком яркая, почти нечеловечески привлекательная.

– Вот спасибо, но было бы лучше, если бы это произнесла какая-нибудь красотка томным голосом и желательно под вечер.

– Ну у тебя и запросы, Ксан! – рассмеялся архивариус. – Может, тебе еще и эльфийку предложить?

Я невольно дернул плечом и посмотрел на приятеля до жути серьезно:

– А вот этого не надо. Я и без нелюди спокойно проживу.

Арьех, понимая, что где-то пересек невидимую черту, отделявшую шутку от болезненного тычка, как-то сразу смешался и ушел, на прощание бросив что-то о срочных делах.

Я взглядом проводил его и снова уткнулся в книгу. Читать такие равнодушно невозможно: или смеешься до слез, или ищешь поблизости, кого бы пристукнуть. Жаль только, что и без того неразборчивые буквы выцвели, да и стиль немного тяжеловесен, но это ничего, главное – смысл. А он тут презабавный!


…Рабочий день подошел к концу именно в тот момент, когда чтиво захватило меня целиком. Давно не встречал ничего столь удивительного, хотя крупицы истины в этом творении неизвестного автора определенно были, по крайней мере, пару отрывков я даже встречал в более ранних рукописях в библиотеке Дома. Интересно, кто слил эту информацию? И зачем? Впрочем, на эти вопросы ответов найти мне уже не суждено. Я с сожалением закрыл книгу и ласково провел пальцами по старой обложке, присматриваясь к завиткам золотого орнамента. Пламенные? Судя по узору, этот шедевр родился под небом их свободных земель. Даже странно как-то: они предпочитают не слишком сильно влиять на внешний мир, отговариваясь предопределенностью и судьбой.

Кстати, о путях и дорогах, мне уже давно пора домой, иначе придется заночевать здесь, а это совсем не так интересно, как может показаться, особенно учитывая то, что питаться в библиотеке абсолютно нечем. Все решено – книги меня подождут до завтра, а я пока схожу прогуляюсь до «Веселого пряника», мне там хозяин бесплатный ужин задолжал, так что с голоду не помру.

Убрав ценные рукописи в шкаф и убедившись, что магический запор сработал даже вопреки моему присутствию, я направился на улицу.

Переход из полутемных прохладных залов библиотеки в наполненный светом и жаром мир, как я и предполагал, оказался не самым приятным ощущением на земле. С другой стороны, уж лучше летний зной, чем зимние метели, на четыре месяца отрезающие наш городок от остального мира. Я уже почти два года в этом тихом городке, но так и не смог привыкнуть к резким сменам погоды, зато сразу полюбил здешнее неспешное течение жизни. Вирд – город небольшой, провинциальный, населен не слишком густо, от торговых путей далековат… в общем, так сразу и не скажешь, что находится он всего в сутках пути от Светлого леса, а значит, и от ушастой нелюди. Меня забавляла такая близость к Дому Сияющих, иногда казалось, что я снова танцую на острие меча, не задумываясь и не раздумывая, играя своей и чужими жизнями…

Но это было лишь иллюзией. Эльфы не часто появлялись в черте города, а если и появлялись то только те, кто состоял во внешнем круге[5]. Так что мне это соседство никаких неудобств не доставляло. Да и сомневаюсь я, если честно, что все еще интересую бывших сородичей или их преданных псов…

– Эй, Ксан! Пришел за долгом? – окликнул меня стоящий в дверях таверны вышибала, когда я едва не проскочил мимо «Веселого пряника». М-да, еще немного, и я голову забуду где-нибудь за ненадобностью.

– Конечно, – улыбнулся я, подходя ближе. – Ну здравствуй, Ижен, как клиентура? Не буйная? – Я крепко сжал протянутую мне руку.

– Да какое там! Еще часа три все будет спокойно, а потом уже и потеха пойдет. – Вышибала мечтательно улыбнулся, продемонстрировав отсутствие одного из передних зубов. – А ты как? Сегодня задержишься? Говорят, Мортов караван прибыл, так что сегодня будет весело.

– Нет настроения, извини, – откровенно ответил я. Бывали дни, когда от тоски хотелось лезть на стену, вот тогда-то я и развлекался за счет битых рож и расколотых о чьи-то не шибко умные головы столов. Но сейчас ничего подобного не намечалось, а зря портить шкуру – как свою, так и чужую – я считаю глупостью.

– Что ж, тогда проходи. Но если передумаешь – я буду рад твоей компании.

Я кивнул, но скорее из обыкновенной вежливости, чем всерьез раздумывая над его предложением. В моей душе воцарился незыблемый покой. Такого умиротворения я давно не чувствовал – если честно, то ни разу за последние пять лет: все оно осталось там, далеко на севере, где даже летом не сходит снег, а зимой – прямо из сугробов выглядывают крупные соцветия белых роз…

Я вошел в полутемный зал таверны и кивком поприветствовал Тони, полирующего не очень чистой тряпкой барную стойку. Он был из бывших наемников, одним из тех счастливчиков, кто не только пережил все, но и сумел скопить десяток-другой монет. Ходили слухи, что он бросил якорь здесь после того, как вблизи эльфийского леса полегли все его товарищи. Я не знаю, так ли это – не любопытствовал, но уже давно убедился, что в этом мире возможно все.

Я прошел в самый дальний угол, решив сегодня ничем не омрачать ужин, и устроился в тени лестницы, ведущей на второй этаж, к съемным комнатам. Тони появился минутой позже, в руках он держал полотенце, которым смахнул на пол несуществующие крошки, и только потом выжидающе посмотрел на меня.

– Сегодня в счет долга, – улыбнулся я в ответ на этот взгляд.

– Что, лень было домой за монетами зайти? – недовольно проворчал Тони, но глаза у него смеялись. Его забавляла моя манера спорить на все и вся, и, несмотря на то, что раз за разом я выигрывал, он не терял надежды когда-нибудь обойти меня.

– Не по пути, – ответил я.

– Опять за своими бумажками просидел целый день? Шел бы ты в наемники, Ксан. Дышать книжной пылью – это не для тебя.

Теперь недовольно поморщился я, потому что этот разговор, выученный мной до последней запятой, повторялся раз за разом и всегда с одним и тем же результатом.

– Я не люблю убивать, – вот и весь ответ.

– Но ты же – воин.

Я неопределенно дернул плечом. Меня учили сражаться – с этим сложно спорить, но вот освоил ли я это искусство? Сомневаюсь. Слишком отличен мой взгляд на мир от взгляда, присущего воинам всех мастей. А еще я не терплю чужой боли. И убивать не хочу. Впрочем, это же не значит, что меня не учили… верно?

– Забудем об этом. Мне нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Меня все устраивает. – И это я тоже уже говорил.

Тони укоризненно покачал головой. Он считал, что я бегу сам от себя, а потому отчаянно нуждаюсь в его наставлениях. Лично у меня было на этот счет другое мнение, но спорить я любил примерно так же, как сражаться.

– Ладно, боги с тобой. Лучше уж скажи, что будешь заказывать.

– А что есть? – мгновенно заинтересовался я.

– Как обычно, – равнодушно ответил Тони.

Я тяжело вздохнул, делая вид, что обдумываю заказ, но потом, весело ухмыльнувшись, выдал:

– Ну, тогда и я буду – как обычно!

Тони, чуть заметно улыбнувшись, кивнул и отправился на кухню – воспитывать девчонок-разносчиц, а заодно и новый заказ передать. Я же со спокойной улыбкой откинулся на спинку скамьи. С каждым прожитым в этом городе днем мне здесь нравилось все больше.

…Я как раз заканчивал ужин, когда входная дверь в очередной раз хлопнула, и с улицы дохнуло северной свежестью. Наверно, к вечеру похолодает, машинально отметил я, краем глаза наблюдая за рыжей кошкой, лениво разлегшейся под соседней лавкой. Она тоже посматривала на меня, но подойти пока не решалась.

Не могу сказать, что я сильно любил животных, но кошек с некоторых пор привечал. Должно быть, все еще чувствовал вину перед той, серо-полосатой, что оставила мне на память веер шрамов на ноге. И словно в ответ на эти мысли они налились болью. Я тихо охнул от неожиданности, но почти сразу же стиснул зубы, пережидая приступ. Вероятно, поэтому я не сразу обратил внимание на разговор, завязавшийся всего в трех шагах от меня, у стойки, где был Тони.

– Повторите, кого вы ищете? – спросил хозяин заведения. Что-то в его тоне заставило меня насторожиться. Я осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, немного повернулся и посмотрел на пришельца. Он стоял спиной ко мне, довольно высокий – где-то с меня ростом, – худощавый, но не выглядящий слабым, вооруженный… В общем, даже если сделать вид, что я не заметил очень знакомое клеймо на висящих за его спиной мечах, то пришелец внушал опасения… Но я, к несчастью, уже опознал мастера-оружейника, впрочем, довольно сложно не узнать собственный же знак…

– Отступника. Алесана Отступника.

Услышав это имя, я против воли перестал дышать. Давненько меня никто так не называл… да и этого эльфа я уже лет семь не видел. Впрочем, с радостью согласился бы еще столько же не лицезреть его ушастую персону!

– Простите, но я не знаю такого, – Тони был, как всегда, непробиваемо спокоен, хотя я на его месте не стал бы злить подобного гостя – из чувства самосохранения.

– Не ври мне, человек, в твоем доме все пропахло им, поэтому не увиливай. Где Отступник?

М-да… Любят меня мои бывшие сородичи и их слуги, даже слов не хватает, чтобы описать, как именно они меня любят.

– Но я не знаю никого, кто бы носил такое имя или хотя бы похожее, – по-прежнему спокойно ответил Тони. Кажется, его совсем не пугает, что перед ним стоит не человек, а эльф, причем из темной семьи.

Бездна! Что могло понадобиться от меня родственничкам? За последние пять лет они впервые вспомнили о моем существовании, и я не могу сказать, что меня это обрадовало.

– И все же я настоятельно рекомендую тебе вспомнить того, о ком я говорю. – Голос пришельца упал до угрожающего шипения, выдавая крайнюю степень недовольства.

Эх, видимо, все же придется вмешаться. Ладно, одну неприятную встречу я как-нибудь переживу.

– Ша’рэл, я здесь, – негромко окликнул я, прекрасно зная, что сид[6] меня услышит.

– Так вот где ты спрятался, предатель.

Я невольно поморщился, потому что эльф и не думал снижать громкость, а случайных слушателей к вечеру собралось в зале немало.

– Я не прятался. Мне просто понравился этот город, и я решил здесь задержаться. – Конечно, я не обязан отчитываться в своих действиях ни перед кем, тем более Ша’рэл всего лишь воин из внутреннего круга[7], а не член Дома, но я так давно не общался ни с кем из них, что даже правила, вошедшие в кровь до рождения, уже не кажутся мне незыблемыми.

Ша’рэл, брезгливо кривя красиво очерченные губы, смотрел на меня. Когда-то давно я считал его другом, единственным, кто поймет и примет любое мое решение, но я ошибся. Впрочем, я столько раз уже ошибался в этой жизни, что подобное недостойно и упоминания.

Я прикрыл глаза, пытаясь спрятаться от этого пылающего презрением взгляда. Несмотря на прошедшие годы, что-то во мне все еще отзывалось болью при виде этого темного. Возможно, я просто слишком размяк за время, проведенное вдали от неусыпного и пристального внимания Северных Владык.

– И вот ради этого ты покинул Дом? – уже тише спросил он, взглядом обведя не самое приличное заведение в округе. «Да, тот прежний Алесан вряд ли соизволил бы ступить на дощатый пол этой таверны, но Ксан Отступник – совсем другое дело. Тем более мне здесь действительно нравится».

– Ты изменился, предатель, – подвел итог увиденному эльф, занимая место на скамье напротив меня.

Зато ты все такой же, Черныш. По-прежнему преданный и верный. Вот только я не думал, что эта твоя преданность принадлежит не живым, а бездушному месту.

Ша’рэл ждал ответа, но я молча рассматривал того, кого уже не ожидал встретить. Этот темный всегда был этаким совершенством, идеалом, сошедшим с прекрасной картины, но прошедшие годы словно добавили ему значимости, придав шедевру завершенный вид. Густые черные волосы по моде воинов собраны в хвост на затылке, выставляя на всеобщее обозрение остроконечные уши, украшенные россыпью темных бриллиантов. Уже по пять камней в каждом ухе… Высоко же ты поднялся после моего ухода. Может, даже еще войдешь в ближний круг[8] – ведь именно об этом ты всегда мечтал. Что ж, удачи тебе на твоем пути, Черныш. Надеюсь, ты не пожалеешь о своем выборе.

– Так что привело воина Дома сюда? – наконец спросил я, когда понял, что еще немного, и начну жалеть о том, что так неосторожно вычеркнул из своей жизни все, имевшее для меня смысл каких-то пять-шесть лет назад.

Темные глаза, едва заметно подведенные серебристой краской, смотрели на меня и словно не видели. Да, для него я уже не существовал. Обидно. И горько. А ведь было время, когда я думал, что хотя бы Ша’рэл меня никогда не покинет.

– Мариса выходит замуж, – сообщил он, ни к кому определенному не обращаясь.

– Рад за нее, – машинально ответил я, поднося к губам кружку со светлым пивом.

– И это все, что ты можешь сказать?! – удивился темный, и впервые в его взгляде мелькнуло прежнее выражение, словно на какой-то миг я снова стал его Князем.

– А что я должен говорить? Может, хоть этот брак принесет ей счастье. Кстати, кто стал ее избранником? Я знаю этого счастливчика?

– Знаешь, это Альбьер. – Ша’рэл отвел взгляд. Боится смотреть мне в глаза? Почему? Я совершенно не собираюсь устраивать скандалов и сцен. Ситуация, конечно, мягко говоря, неоднозначная: собственный брат увел мою жену… Впрочем, будем смотреть на вещи трезво: бывший брат – бывшую жену, да и не жену – нареченную, ведь обряд венчания так и не был завершен.

– Что ж, рад за них. Это все, что ты собирался мне сообщить? – спросил я, отодвигая от себя пустую посуду. Надоело быть центром всеобщего внимания. Не знаю, как к подобной популярности относится Ша’рэл, но мне после его ухода еще предстоит жить в этом городе.

– Нет. Ты должен присутствовать при обручении.

– Я никому ничего не должен, Ша’рэл. Алесан Двуцветный мертв уже пять лет, и не стоит тревожить его покой.

– Но без твоего согласия Мариса не может выйти замуж!

– Подождет пару лет – не сломается. Я не собираюсь жить вечно, в отличие от них, так что для нее и Альбьера это время ничего не значит, – негромко сказал я, вставая из-за стола.

– Ты не понимаешь! Они не могут ждать! – Темный вскочил с места и упер в меня мрачный взгляд.

– Это не мои проблемы. Впрочем, как я вижу, оружие при тебе – так что можешь приблизить дату этой свадьбы своими руками. А меня увольте: я уходил не для того, чтобы возвращаться. – И, повернувшись спиной к темному, я направился к выходу.

Странно, но ничего колюще-режущего мне вслед не полетело.

…Я шел по вечерним улицам, задумчиво всматриваясь в тени, но почти ничего не замечая. «Мариса и Альбьер. Кто бы мог подумать? Они никогда не были дружны. Мой младший брат всегда был очень замкнутым, он неохотно сближался с окружающими, предпочитая общество книг всему остальному. А Мариса – истинная дочь огня: напористая, непоседливая, злопамятная и мстительная. У них же нет ничего общего! Или за время моего отсутствия что-то изменилось? Может быть. Я не рискну строить предположения.

Да, сегодня определенно не мой день. Сначала странные сны, потом не менее странные встречи. Хорошо, что уже вечер – боюсь представить, что еще могла бы преподнести мне леди Судьба. Уж она-то, если и вспоминает о своих старых игрушках, то не ставит их обратно на полку, пока полностью не выбьет твердь у них из-под ног…»

Вдруг в тишине мне послышался приглушенный писк, более напоминающий кошачье мяуканье, чем человеческую речь. Проклиная свое врожденное любопытство, я свернул в узкий переулок. Оружия при мне не было, магией от меня и не пахло, так какого рожна я полез искать приключения?! Если честно, для меня это до сих пор остается загадкой. Наверное, тот день действительно был самым неудачным в моей жизни…

Источник звука я обнаружил, едва свернул за угол. В узкой щели между домами, сжавшись в комочек, сидел ребенок и тихо поскуливал, явно с трудом сдерживая рыдания.

– Эй, малыш, что-то случилось? – негромко, стараясь не испугать, спросил я.

Ребенок вздрогнул всем телом и поднял на меня заплаканное лицо. Большие лиловые глаза смотрели на меня так отчаянно-безнадежно, словно для их обладателя в один миг мир перестал существовать.

– Не бойся, я не причиню тебе вреда. Пойдем, отведу тебя к…

– Нет! Не надо! Пожалуйста, не трогайте меня!.. Не возвращайте меня им! – Голос у ребенка оказался девичьим, да и личико мне показалось довольно привлекательным. Впрочем, в переулке было темно, и я мог ошибиться.

– Ты сбежала из дома? – осторожно спросил я, не зная, что же делать в подобной ситуации. До этого момента я как-то избегал детского общества и теперь просто не имел ни малейшего представления о том, как себя вести.

Девчонка замотала головой, от чего ее светлые волосы, старательно заправленные под какую-то тряпку, исполняющую роль косынки, рассыпались по плечам.

– Я… Меня… – Она всхлипнула пару раз, а потом зарыдала в голос, размазывая по щекам слезы вперемешку с грязью. «И что мне с ней делать? Ну не бросать же на улице, тем более ночь обещает быть холодной».

– Ладно, успокойся. – Я опустился на корточки перед ней и ласково пригладил светлые пряди…

Твою ж мать!..

Передо мной в лохмотьях, явно с чужого плеча, сидела не просто девочка, а маленькая эльфийка и, если я не ошибаюсь, – из светлой семьи. Что же мне сегодня так везет на ушастых?! Та-ак, ладно, отложим эти мысли на потом: сейчас главное понять, как попал этот ребенок в город, ведь до совершеннолетия эльфят не выпускают из леса. Тем более в таком виде.

– Успокойся, маленькая. Сейчас мы с тобой пойдем ко мне домой, где выпьем горячего чаю, и ты расскажешь, как здесь очутилась. Хорошо?

Девочка недоверчиво посмотрела на меня, но потом все же медленно кивнула. Я встал сам и протянул ей руку. Тонкая детская ладошка осторожно скользнула в мою, словно ее обладательница все еще сомневалась в правильности своего решения. Я ободряюще сжал пальцы малышки.

– Ничего не бойся, пока я с тобой, – тихо попросил я и вывел девочку на более освещенную улицу. Взглянув на нее при свете фонарей, мне отчаянно захотелось убить того, кто это сделал. Мало того что на ребенке были какие-то обноски, так еще и в прорехах были видны синяки и царапины. Что же с ней могло приключиться? И где, двуликие их возьми, шляются ее родичи?!

До дома мы добрались в рекордно сжатые сроки. Что-то мне подсказывало, что не стоит терять время и уж тем более будет лучше, если о моей находке так никто и не узнает.

Втолкнув девочку в помещение, я закрыл за собой дверь и только после этого потянулся за стоящей в прихожей свечой. Малышка зачарованно уставилась на дрожащий огонек, явно боясь лишний раз пошевелиться. Кто же мог так запугать ребенка? И почему она оказалась так далеко от дома? Многовато вопросов, особенно для одного вечера.

Решив оставить расспросы на более подходящий момент, я снова взял девочку за руку и повел на кухню. Прежде всего ее следовало согреть и накормить, а потом уже можно будет думать о смене одежды.

Надо сказать, что из еды у меня ничего свежее позавчерашних сухарей не было, но вряд ли девочка станет привередничать. Поставив чайник на огонь, я снова посмотрел на свою находку, пытаясь на глаз определить, к какому роду она принадлежит. Как я и думал, малышка оказалась из светлой семьи, о чем недвусмысленно сообщали грязно-золотистые локоны. Но вот что меня удивило – так это ее глаза, они действительно оказались насыщенного лилового цвета: такой оттенок нетипичен для эльфов. Впрочем, не могу сказать, что я был абсолютно уверен в своих знаниях, тем более в вопросах, касающихся внешности слуг другого Дома. Эльдов я избегал со всей тщательностью, на какую был способен. Но, видно, не судьба… И отчего это я вечно натыкаюсь на их детей?! Словно мне на роду написано быть нянькой для светлого молодняка!

– Как тебя зовут? – наконец нарушил тишину я. Девочка снова вздрогнула, но на мой вопрос ответила:

– Нина. Нинель.

– И сколько же тебе лет? – поинтересовался я, убедившись, что с первоначальной оценкой ее возраста явно поспешил: не ребенок, скорее молоденькая девушка.

– Пятнадцать.

Ну не так уж сильно и ошибся, для эльфов это еще раннее детство – совершеннолетними они становятся, только справив столетний юбилей.

– И как ты попала в город?

– С караваном. – Она продолжала отвечать односложно и как-то нехотя. М-да, так дело у нас не пойдет – не могу же я до рассвета вытягивать из нее интересующие меня сведения.

– Sela[9] Ninall, – почти умоляюще произнес я, на светло-эльфийский манер растягивая гласные. Надо сказать, что именно это наречие прошло мимо меня, и все, что я более-менее связно мог на нем сказать, это «Приветствую» и «Как прошел вечер?». Но случай был явно неподходящий для демонстрации знаний подобного рода.

Девочка снова дернулась, но на этот раз не от испуга, а от удивления: немногие знают, как принято обращаться среди ушастых друг к другу в той или ной ситуации. Но мне в свое время пришлось не один год потерять, зубря этикет всех четырех эльфийских ветвей. Ну вот и пригодилось, хотя более бесполезной науки не встречал.

Малышка же, приняв меня за одного из резидентов своей семьи, перешла на светлое наречие и, захлебываясь воздухом, начала что-то быстро-быстро говорить.

– Подожди-подожди. Из всей твоей речи я понял только пару слов и то лишь из-за их созвучности с фразами на языке темных.

Девочка испуганно вытаращила на меня глаза.

– Темных? – переспросила она, явно с трудом сдерживая дрожь. Ну вот я опять ляпнул что-то, не подумав!

– Что поделать, малышка, если мои учителя считали, что сидское наречие перспективнее для изучения и в жизни мне понадобится больше? – тяжело вздохнул я, не желая врать в мелочах.

– А ты странный, – внезапно сказала Нина, уже не так явно демонстрируя свой страх. – У тебя почему-то нет будущего, а прошлое смазано, словно его кто-то старательно затер.

Я чуть со стула не упал от подобного заявления. Боги Изначальные, Всеблагие! Да что это такое?! Как меня угораздило встретить не просто эльфийку, а Видящую?! Сегодня явно не мой день.

– Такое бывает, малышка, редко, но бывает. Я заключил сделку с Судьбой и теперь сам черчу свой путь на страницах летописи жизни.

– Но… – Девочка удивленно вытаращила на меня лиловые глаза.

– Ты что-то хотела спросить?

Она осторожно кивнула, а потом, убедившись, что я не спешу ее наказывать за излишнее любопытство, спросила:

– А чем ты расплатился с ней?

Я устало прикрыл глаза, не желая, чтобы эта малышка знала, какой на самом деле была цена. Слова – это всего лишь слова, но если Видящая прочитает мою душу, легкой прогулкой подобное ей точно не покажется.

– Всем. Откупиться от этой danely очень нелегко, и обычно она требует все, оставляя тебе лишь жизнь. И в конечном итоге только от тебя зависит, чем это станет: благом или вечным наказанием.

– А чем это стало для тебя? – В лиловых глазах мелькнули искры любопытства, девочка явно оттаивала – и это не могло не радовать. Если бы еще и пореже задавала скользкие вопросы – цены бы ей не было.

– Для меня? Даже не знаю. Я как-то не задумывался над этим. Я просто живу, стараясь не очень мешать другим.

– Но это же неправильно. – Девочка как-то сразу сникла. – Ведь нужно же пытаться оставить после себя какой-то след. Если ни мир, ни время тебя не запомнят, то зачем вообще жить?

Скривив губы в подобие улыбки, я покачал головой. Не то чтобы эта малышка была не права, но ведь и след может быть разным. Иногда лучше потерять все, отречься от самого себя, чем становиться очередным убийцей на страницах летописи времен.

– Может быть. Все может быть, девочка… Ты лучше пей чай, не то остынет, а тебе надо согреться. Я же пока приготовлю тебе воду – вымоешься. Кстати, надеюсь, ты ничего не имеешь против мужской одежды – другой, извини, в доме не держу.

Нина машинально кивнула, явно воспринимая одно слово из трех, ну да ладно – еще неясно, через что ей пришлось пройти. И какие последствия это имело для ее психики…

– Но… – Девочка попыталась остановить меня, вот только я был твердо намерен стоять на своем.

– Завтра, все завтра, маленькая, – решительно произнес я и вышел из кухни. Предстояло еще уйму дел переделать… Но внезапные заботы были сущей малостью по сравнению с тем глухим отчаянием, что поселялось внутри, стоило лишь подумать о своем прошлом.

Жалел ли я, что тогда, пять лет назад, предпочел уйти, нежели остаться? Не знаю, может быть. А может, я просто так и не сумел стать человеком, обычным человеком, не наделенным ни властью, ни силой…

…Проснулся я как всегда с первым лучом солнца, хоть мне и не надо было вставать в такую рань, но старые привычки сложно искоренять. Поэтому, накинув на плечи куртку, я вышел на улицу – надо было натаскать воды из колодца, та, что была, пошла на ванну эльфийской девчонке еще вчера.

Я как раз подносил ведра к крыльцу, когда меня окликнули:

– Извините, вы мне не поможете?

Я обернулся на голос. У калитки, в свете восходящего солнца, стоял какой-то до безобразия рыжий парень. Так и подмывало подойти и дернуть за длинную яркую прядь, чтобы убедиться в реальности этого огненного безобразия.

Я поставил ведра на землю и, сощурившись, попытался рассмотреть незваного гостя получше, но как назло прямо за его спиной расположилось восходящее солнце, не по-утреннему яркое, так что кроме темных очертаний фигуры и полыхающих рыжих волос ничего разобрать не удалось.

– Если смогу – помогу, – кивнул я, не двигаясь с места и тем самым давая понять, что времени вести праздные разговоры у меня нет.

– Видите ли, мне посоветовали найти Ксана-переводчика. Я слышал, что он сможет мне помочь в одном деле, но я, кажется, сбился с пути.

Ну вот, теперь уже и работа сама домой приходит. Что же это такое крупное сдохло в мире, что все перевернулось с ног на голову?

– Он перед вами, – недовольно буркнул я, подходя к потенциальному клиенту поближе.

– Вы? – удивился юноша. Он оказался до неприличия молодым: лет семнадцать-восемнадцать, не более. И что это ко мне детей потянуло?..

– Я, – подтвердил я, про себя забавляясь: многие принимали меня за кого-то другого, не тяну я на книжного червя – телосложение у меня не то чтобы очень внушительное, но воинскую выправку выдает. А людям свойственно всему окружающему их приделывать ярлычки, и исходят они при этом обычно из своих, сугубо личных, представлений о мире, редко задумываясь, насколько их видение соотносится с реальностью. Мне нравилось удивлять других, хотя иногда до ужаса раздражали бесконечные попытки Тони сделать из меня «правильного человека».

– В таком случае я хотел бы с вами обсудить возможность исполнения одного очень срочного заказа, – заявил рыжеволосый.

– Извините, но сейчас я занят – мое время расписано на неделю вперед, и я вряд ли смогу что-то сдвинуть. Лучше поищите другого знатока языков.

– Вряд ли мне сможет помочь кто-то другой. Дело в том, что это наречие очень древнее…

– В таком случае не исключено, что и мне оно неизвестно, – поспешил внести ясность я. Нет, разумеется, в свое время в меня вбили море лишней информации, но далеко не все я усвоил в полной мере. Да и лениво было отвлекаться на очередной заказ, когда еще старый находится в начальной стадии.

– Известно, – уверенно ответил парень. – Это дакарское наречие, то самое, пластинку на котором вы расшифровали четыре года назад в Марайском дворце.

Дакарское? Я замер, так и не произнеся роковое «не интересует», потому что единственное, что в этом мире меня пока еще интересовало – так это почти умерший язык моих предков. Книг на нем не было, потому что они просто не сохранились, но изредка, в развалинах древних городов, находили металлические пластины или каменные глыбы, испещренные странными, похожими на магические, символами. К сожалению, все они рано или поздно оседали в библиотеках Домов, что сразу же делало их для меня недоступными.

– И где же вы нашли такую редкость?

– Значит, вас это интересует? – в золотистых глазах моего собеседника вспыхнула надежда.

Проклятие! Самое ужасное, что я уже был согласен на все, лишь бы только взглянуть на эти записи, а ведь условия мы еще не обговаривали… Да и времени у меня нет на то, чтобы играть в героя-переводчика! Но, несмотря на все это, я пойду, куда скажет этот мальчишка, только ради призрачного шанса увидеть хоть пару строк на древнем языке.

– Не стану спорить: интересует. Но у меня в данный момент совершенно нет времени… – Последняя попытка отговориться, но она мне нужна лишь в качестве оправдания перед собственной совестью… Я все равно пойду, даже если придется вконец разругаться с Арьехом.

– Это срочное дело. И мы готовы оплатить все причиненные вам неудобства, а также выплатить неустойку по сорванным проектам.

Мы? Это слово холодом резануло по нервам. И условия предполагаемого контракта – тоже.

Вот только, к сожалению, подобные предчувствия меня никогда не останавливали. Ни в прошлой жизни, ни в этой.

– Я подумаю над вашим предложением, господин…

– Мейлон, просто Мейлон. И лучше на «ты», – он улыбнулся немного неловко, но так очаровательно, что я сразу простил ему и срыв графика, и столь неудачно выбранное время для появления.

– Хорошо, Мейлон. В таком случае зайди через пару часов в городскую библиотеку. Знаешь, где это? – Я с сомнением посмотрел на это рыжее чудо. Если он мой дом умудрился потерять на совершенно прямой улице, то его навыки ориентирования вполне оправданно вызвали у меня опасения.

– Найду, – уверил он меня, а в следующее мгновение уже развернулся и пошел по направлению к центральной улице.

Н-да, ну и клиент мне в этот раз попался… Мальчишка! Но боги с ним, главное, чтобы пластина оказалась настоящей, а не подделкой – говорят, в последнее время кустарно сделанные копии наводнили мир. «Что ж, поживем – увидим», – решил я и, подхватив ведра, вошел в дом.

А предложение действительно очень заманчивое… Слишком заманчивое, – сказал бы я, будь хоть чуточку умнее и осторожнее, но, как говорится: чужую голову к своим плечам не приставишь…

…Надо сказать, что о вчерашнем эльфийском найденыше я успел уже основательно подзабыть, поэтому, когда девчонка вошла в кухню, кутаясь в мою рубашку, на мгновение я остолбенел.

Но потом, вспомнив о событиях, произошедших накануне, поспешно отвел взгляд от своей гостьи. Не важно, сколько лет пройдет, но в обществе эльфов я никогда не смогу научиться чувствовать себя уютно. Впрочем, думаю, надолго в моем доме это светлое создание не задержится – сегодня Нина выглядела значительно лучше. В общем, сдам сородичам это несчастное дитя – и забуду об ушастых на всю оставшуюся вечность.

– Проходи, садись. Извини, но кроме сухарей в моем доме по-прежнему ничего нет – я как-то не привык здесь принимать гостей.

– Тогда зачем привел меня?

Этот вопрос меня озадачил. И, правда, с чего это я в герои полез? Я же терпеть не могу, когда кто-то вмешивается в чужую жизнь, считая, что, если на роду написано спастись, человек и сам спасется, а если нет – ну, значит, судьба у него такая.

– Не знаю, – чуть смущенно улыбнулся я. – Как-то не думал над этим. Может, просто захотелось хоть в чьих-то глазах быть спасителем, а не предателем. А может, я не привык видеть hal’mai в таком состоянии.

Девочка напряженно замерла. Я почувствовал это всем своим существом. Боги, я, кажется, снова ляпнул что-то, не подумав!

– Hal’mai? – В голосе Нины появились угрожающе-звенящие нотки. – Что ты знаешь об этом, человек?

Прокололся! Бездна и ее порождения! Вот уж повезло так повезло: я совершенно автоматически считал магический маячок на ее ауре и сделал соответствующие выводы, но озвучивать их… Проклятие! Только я мог напороться на Видящую из внутреннего круга, да еще и выдать свое знание об этом!

Но эта досада властвовала над разумом лишь одно короткое мгновение, а потом пришли чувства, куда более близкие мне…

Я устало закрыл глаза, пытаясь спрятать от всего мира боль и разочарование. Даже для этой девчонки я всего лишь «человек», недостойный произносить слова древней речи. Неудивительно, что и Ша’рэл от меня отвернулся. Наверно, они все правы, и я полное ничтожество, цепляющееся за жизнь просто из жалости к себе.

– Ничего не знаю, selina[10], я же говорил вам, что светлое наречие прошло мимо, не оставив в моей памяти каких бы то ни было заметных следов.

– Это не светлое наречие, – уже спокойнее произнесла эльфийка, сразу как-то сникнув, словно, когда схлынул боевой запал, в ее душе ничего не осталось. – Где ты слышал это слово?

– Я его не слышал, selina. Я просто встречал его в старых сказках, в них так называют всех эльфов, независимо от их масти. – Я даже почти не соврал, во многих книгах действительно мелькают древние слова, а трактуют их люди в силу своего видения мира.

– Не всех, – раздраженно поправила меня Нинель. Сейчас она меньше всего напоминала ребенка, скорее оскорбленную в лучших чувствах женщину, – так называют только приближенных.

– Приближенных к чему? – не удержавшись, спросил я.

– Просто приближенных, – не терпящим возражений тоном ответила Нина.

– Как скажете, selina, как скажете.

Наверное, мне уже стоило привыкнуть к тому, что к людям все остальные расы относятся с пренебрежением, но, боги, как же это больно. Неужели и я когда-то смотрел на всех свысока? Не помню. С каждым днем мне все сложнее воскрешать в памяти события из той, прошлой, жизни. Да и не хочется уже, если честно, иначе я так никогда и не смирюсь с настоящим. Сколько бы его, этого настоящего, у меня ни осталось…

– И вот еще, selina, вероятно, я в скором времени буду вынужден покинуть город, поэтому настоятельно рекомендую вам связаться с вашими людьми, живущими в окрестностях. Уверен, в такой близости от границы это будет несложно, – как можно более нейтрально произнес я. Сейчас мне совершенно не хотелось возиться с юной hal’mai, повязанной клятвой крови с Сияющими.

– Но… – Девочка, растерянно моргая, посмотрела на меня.

– Если вы полагали, selina, что я провожу вас до самой границы, то вы ошиблись. Как вы понимаете, я всего лишь человек, и мне надо работать, чтобы на что-то жить. И как мне недавно сообщили, в скором времени мне придется ехать в другое место с новым заказчиком. Поэтому единственное, что я могу сделать для вас, – отнести письмо по указанному адресу. А сейчас садитесь завтракать. Разносолов я, конечно, не предложу, но голод утолить вы сможете.

…И что это я так взъелся на девочку? Обидно стало, что даже такие малявки уже относятся к тебе с предубеждением? Обидно, нет слов как обидно, но это же не повод, чтобы так поступать с ребенком. С другой стороны, я к ней в няньки не нанимался, в жизнь к ней не лез… Помог? Ну и слава богам! Зачем же в душу лезть, верно?

А письмо она все же написала, и я отнес его по дороге в библиотеку. Кстати, никогда не подумал бы, что Рошка-кузнец работает на ушастых, но если на то пошло – это только его дело, личное.

Пламенно-рыжую голову своего нового нанимателя я заметил еще на другой стороне площади. Он стоял на крыльце библиотеки и нервно барабанил пальцами по резным мраморным столбикам перил. Видимо, и вправду торопится. Глупый мальчик. Эти записи пролежали без дела сотни лет, и несколько часов погоды не сделают.

– Доброе утро. Уже ждешь? – невольно улыбнулся я, мне давно не нравились случайно встреченные люди, но в этом парне было что-то солнечно-теплое, цепляющее душу и заставляющее невольно видеть весь окружающий мир в иных красках.

– Жду. А вы не слишком-то торопились, – с легкой тенью укора сказал он.

– А мне некуда спешить: мои клиенты – это книги, обычно старые, а они меня всегда дождутся.

– Это не тот случай, господин…

– Ксан, просто Ксан. И пожалуйста, на «ты» – не терплю хождений вокруг да около. В свое время достаточно с этим намучился.

Парень понимающе улыбнулся, хотя вряд ли он действительно понимал, насколько за годы жизни в Доме меня достал этикет и все с ним связанное.

– Ну так что? Вы… ты уже принял решение?

– Не так быстро, Рыжик, я еще даже до рабочего места не дошел.

– Меня зовут Мейлон, а не Рыжик, – обиженно произнес он. Ребенок. Как есть ребенок. Кто же его из дома выпустил? Ведь, если судить по его виду, в средствах он не ограничен, такой костюмчик не в одну сотню монет встанет. Сбежал? Вряд ли, слишком уверенно себя чувствует, а значит, его кто-то послал ко мне. Теперь осталось только понять, кто: родственник или лорд. Ну, вот и вернулись к вопросу личности этих таинственных «мы».

– Извини, Рыжик, но на имена у меня плохая память, поэтому я всех называю так, как мне удобнее. Смирись с этим или найди себе другого знатока древних языков: уверен, если хорошенько поискать, еще парочка в мире найдется.

Мейлон недовольно засопел, но возражать не стал. Неужели и вправду ему так срочно нужен переводчик? Ладно, при желании из него можно вытащить все интересующие меня сведения, но это позже, сейчас мне еще предстоит объяснить ситуацию Арьеху, выслушать все, что он думает по поводу моей безответственности, и переложить хотя бы часть «повисшей» работы на чужие плечи…

Эх, все-таки стоило утопиться еще вчера! Хотя бы в вине…

– Снова проспал? – хмуро посмотрел на меня поверх круглых очков архивариус. Хм, опять бухгалтерию изучает? Очки он надевает, только когда сверяет счета, а это значит, что настроение у него сейчас явно неподходящее, и отпуск он мне даст только в случае моей скоропалительной смерти. И только если поблизости не окажется сведущих некромантов.

– Ни в коем разе, уважаемый, – нацепив на лицо самую подобострастную мину, ответил я. – Просто у меня тут одно стороннее дело вырисовывается, дней так на семь…

– У тебя здесь дел по горло, Ксан. И не думай, что я тебя отпущу до того, как ты сдашь предыдущие заказы!

– Но, Арьех! Молодой человек уверяет, что его дело очень срочное. И не терпит отлагательства, – я кивнул на Рыжика, внаглую подсовывая архивариусу другую жертву. В конце концов, кто меня в это дело втравил?! Он! Вот пусть сам и разруливает ситуацию.

– Тебе бы только улизнуть! Ты на все способен, лишь бы не работать! Ксан, ты же не лекарь, а переводчик! Думаю, книга тебя недельку подождет – никуда не денется, – Арьех и виду не подал, что заметил постороннее лицо в зале, напротив, с удвоенным рвением насел на меня. – Даже наш многоуважаемый градоправитель уже вторую неделю ожидает результата твоей работы, а ты…

Закончить он не успел, потому что Рыжик молча подошел к его столу и поверх разнообразных счетов положил небольшую золотую пластину, на поверхности которой были выгравированы две руны древнедакарского языка «alh» и «xsane»… «власть» и «путь» – символ тайной Стражи Великой Империи. Вернее, когда-то империи, теперь от былого государства остался лишь десяток разрозненных княжеств да организация, незримо держащая их в своих руках.

Великие боги! С чего это мне так «везет» в последнее время?! Вот уж влип так влип! А самое главное – на момент моего ухода из Дома «альксану» курировала Марука! А меня как-то не тянет встречаться со старшей сестрой, особенно если вспомнить, при каких обстоятельствах мы виделись в последний раз…

– Он полностью в вашем распоряжении, – недовольно сжав губы, произнес Арьех и кончиком пальца отодвинул от себя золотую пластинку. Рыжик поспешно спрятал ее в карман. Все эти манипуляции не заняли и минуты, но настроение у меня испоганилось порядочно. А ведь поначалу этот мальчик мне даже понравился. Кажется, Судьба снова решила проучить свою излишне самоуверенную игрушку, решившую, что если уж мне удалось порвать с прошлым, то и от навязанного будущего я отделался…

– Ксан, ты осторожнее там, – тихо попросил архивариус, делая вид, что внимательно изучает бумаги, – ты нужен здесь. И вот еще чего – смотри в оба. Такие, как этот мальчик, с виду наивные и чистые, оборачиваются самыми большими сволочами, особенно когда в их руках оказывается «альксана».

Я кивнул, показывая, что все сказанное принял к сведению. Арьех ответил едва заметной улыбкой. Впрочем, я и без его слов понял, что этот мальчишка не тот, за кого себя выдает. Что ж, тем интереснее будет посмотреть, кто прячется за этой маской. Но кем бы ни оказался этот рыжий ребенок, он меня явно недооценивает – и очень-очень зря.

…Из библиотеки я вышел в самом скверном настроении. Обычно я стараюсь на все смотреть легче и не принимать близко к сердцу насмешки Судьбы, но на этот раз эта danely перешла все мыслимые и немыслимые границы!

Я шел по улице, твердо решив не обращать на своего нанимателя никакого внимания, иначе все-таки сорвусь… а трупы в центре города мне ни к чему. Тем более я поклялся, что не заберу больше ни одной жизни – ни при каких условиях. Наверно, поэтому я так и отбиваюсь от идеи стать наемником – уж в этом случае Судьба постарается подстроить события так, что у меня не останется иного выхода…

Хотя она и в моей нынешней жизни найдет, что повернуть против меня. Например, этот заказ от имперского Ордена Пути…

Я осторожно скосил глаза на своего спутника. Мейлон шел рядом со мной, не отставая ни на шаг. Летнее солнце пламенело у него в волосах, теплыми искрами мерцало в золотых глазах и словно окутывало его фигуру сиянием. Лицо мальчишеское, довольно-таки привлекательное – почему-то заставляет вспомнить об эльдах, кожа светлая без намека на загар или веснушки. Кстати, разрез глаз у него тоже мало похож на человеческий, да и остальные черты… помимо мягкости, присущей светлой ветви эльфийского древа, есть в нем еще и что-то дикое, яркое… Неужели ифриты наследили в его родословной? Они же совершенно не терпят полукровок!

Впрочем, глупость все это – вероятность появления общего потомства у людей и эльфов нулевая, так что зря я выискиваю в мальчишке черты старших рас, просто настроение испортилось – вот и хочется обвинить Рыжего сразу во всех смертных грехах.

С другой стороны, мне попалось довольно-таки забавное существо, я бы даже сказал, во многом любопытное – не часто «альксаны» оказываются в руках юнцов. С таким интересно будет сыграть пару партий в «sel-ann-alh»[11]… И даже в случае поражения можно будет получить массу приятных впечатлений, да и выгоду извлечь, главное, верно расставить приоритеты в начале Игры. И в первую очередь взять инициативу в свои руки.

– Так куда, ты сказал, мы отправимся, Рыжик?

– А я еще и не говорил, – недовольно покосившись на меня, буркнул он.

– Ну, в таком случае, может, просветишь меня? Должен же я знать, на сколько дней пути рассчитывать и что с собой брать.

Мейлон смерил меня недовольным взглядом. Интересно, как мне это понимать? Как мягкий отказ? Сожалею, Рыжик, но этот номер со мной не пройдет.

– Так что? Куда мы направляемся? – повторил свой вопрос я, сделав вид, что не заметил взгляда, которым меня одарил спутник.

Рыжик снова хмуро посмотрел на меня. Но я улыбнулся столь беззаботно, что ему пришлось уступить.

– Ты что-нибудь слышал о Dha’rise?

«Бездна! Куда я влез на этот раз?!» – промелькнуло в самом дальнем уголке сознания, но я не дал и тени этой мысли отразиться на лице.

– Dha’rise? – переспросил я, делая вид, что старательно роюсь в памяти, пытаясь вытащить на свет божий перевод этого слова. – Это что-то вроде сердца мира?

– Почти, – кивнул Рыжик, – по крайней мере, люди все так обычно и переводят.

Действительно – «почти». И все же этот перевод так же далек от истины, как звезды от земли. Dha’rise. Даризи. Для людей это только название погибшей столицы, последнее напоминание о том, что когда-то все княжества были едины. Для эльфов – священная земля, память о том, что и в Великих Домах рождаются чудовища. А для меня самого живое свидетельство того, что таким, как я, делать в этом мире нечего – мы слишком часто губим то, что считаем важным.

– И какое отношение это «Dha’rise» имеет к цели нашего путешествия? – спросил я, отчаянно цепляясь за надежду, что этот мальчишка не потащит меня в проклятые земли. Впрочем, именно таких молодых да неусидчивых обычно и тянет проверить на собственной шкуре все сказания и легенды, а Даризи – жемчужина всех времен.

– Самое прямое. Эльфы так называли павшую столицу – вот туда мы и отправимся.

– Но там же только руины остались! – Я попытался образумить своего нанимателя, но тот твердо решил не поддаваться.

– Не совсем. Многое сохранилось. Я был в городе и видел кое-что интересное – в одном из зданий все стены покрыты дакарскими рунами. Вот поэтому мне и нужен ты.

«И почему мне все меньше и меньше нравится это дело? Ну откуда выползло это рыжее недоразумение? И зачем ему понадобилось ворошить прошлое? Лучше бы все раз и навсегда забыли о Даризи! Но, напротив, все как будто специально цепляются за память, словно погибшая столица сама не желает покидать сердца и мысли людей…»

– И ты сможешь провести меня в город? – устало спросил я, уже понимая, что отступать поздновато, да и отказываться сейчас было бы верхом глупости – мальчишка все равно не отступится и обязательно сунет к двуликим в пасть, а я бы упустил такой замечательный шанс оказаться в центре событий.

– Могу. Я знаю одну тропку, она идет в обход центральных дорог, а потому практически безопасна.

Н-да… слова «безопасно» и «Даризи» в одной фразе совершенно не уживаются. Столица и в прежние времена внушала вполне обоснованные опасения людям, а уж теперь, когда на нее наложено проклятие… Не хотелось бы туда соваться, но я должен хотя бы раз там побывать просто для того, чтобы по-настоящему поверить: я все сделал правильно. И тогда, когда ушел, и сейчас, по-глупому влезая в совершенно не касающиеся меня дела «альксаны».

– Ну, если все действительно так, Рыжик, то я с тобой. Когда желаешь отправиться в путь?

– Сейчас, – коротко ответил Мейлон, и мне даже в голову не пришло возразить ему.

– Хорошо, только завернем ко мне домой – мне нужно кое-что прихватить оттуда.

«И кое в чем убедиться», – но этого вслух я говорить не стал. Впрочем, я был почти уверен, что Нинель покинула мое скромное жилище, но привычка перепроверять все по десять раз меня всегда выручала, и я не собирался от нее отказываться.

– Не возражаю, – негромко произнес мой наниматель и повернул голову в другую сторону, демонстрируя, что на этом наш разговор закончен.

«Забавно. И какая же из этих масок твое истинное лицо, Рыжик? Мне уже становится любопытно. Но я достаточно терпелив, чтобы не торопить события – рано или поздно, но ты оступишься, вот тогда я и сыграю в полную силу, а пока позволим событиям течь своим чередом».


Как я и думал, дом встретил меня мертвой тишиной, ничто не напоминало о моей вчерашней «находке». Только на столике в прихожей лежал сложенный в четыре раза листок гербовой бумаги… Я невольно провел пальцем по втравленным в текстуру материала узорам. Бездна и все ее порождения! Что еще от меня им всем нужно?! Ведь этот герб ни много ни мало принадлежит правящей династии светлых эльфов. И в отличие от девчонки, Рондир наверняка поймет, с кем именно столкнулась его родственница!

Я, не читая, скомкал записку и швырнул ее в мусор. Ничего не желаю знать об этой ветви эльдов, мне и других проблем хватает.

Потом прошел в свою спальню, бросил в заплечный мешок смену белья, одежду, теплое одеяло, плащ, добавил парочку совершенно бесполезных для меня амулетов, по давней привычке пристроил на самое дно кинжал в богато украшенных ножнах… Ну вот и все сборы. Еды в доме нет, так что еще придется завернуть в какую-нибудь таверну и закупить все необходимое. Кстати, если уж речь зашла о еде, не мешало бы вспомнить и о посуде.

Я прошел на кухню, достал с дальней полки небольшой походный котелок, добавил его и пару глубоких тарелок к вещам, туда же отправил мешочек соли и столовые приборы.

Вот теперь можно смело говорить, что к пути я готов. А то, что из оружия у меня всего ничего – так это издержки профессии. Уходя из Дома, я оставил там все свои «игрушки», прихватив только ритуальный кинжал, с которым никогда не расставался в силу привычки, а потом так и не удосужился приобрести ничего посолиднее. Да и не нужно мне оружие – я же не собираюсь никого убивать, так что лишнее искушение мне ни к чему.

Рыжик ждал меня у калитки, время от времени провожая взглядом до ближайшего угла редких прохожих. Кстати, любопытно, а где его вещи? Не мог же он приехать в город совсем без ничего! Ладно, не мое это дело, может, его у городских ворот целый караван поджидает, а я тут голову ломаю.

– Готов? – не поворачиваясь ко мне, спросил Мейлон.

– Вполне. Только нужно заглянуть в какую-нибудь таверну и запастись провизией.

Рыжик скупо кивнул. Что это с ним? Еще совсем недавно сиял, как начищенные офицерские пуговицы, а теперь смотреть противно – настроение сразу портится. Что ж, остается надеяться, что он еще повеселеет, иначе этот поход станет самым скучным в моей жизни. А скуку я переношу плохо.

– Кстати, Ксан, у тебя есть лошадь? – Мейлон все-таки посмотрел в мою сторону. Я задумчиво закусил губу, про себя решая, что мне важнее: сократить время пути или сохранить целостность собственной шкуры. Средство передвижения у меня было, но настолько специфическое, что я предпочел оставить его в конюшнях Дома.

– Есть, – тяжело вздохнул я, – но никого кроме меня Ландыш не повезет, так что… – Я с тенью сомнения посмотрел на Рыжика.

– Мой конь ждет меня в конюшне у западных ворот, – ответил на мой взгляд Рыжик и снова отвернулся.

«Вот и весь разговор. Если так пойдет и дальше, то я предпочту общество лесных духов обществу этого парня: они хотя бы поднимают настроение одним своим присутствием».

…Тони совсем не удивился, когда я сказал, что на время вынужден покинуть город. И, кажется, он ничуть не поверил в то, что это связано с моей работой – по крайней мере, на моего спутника он посматривал подозрительно, наверно, выискивал в нем признаки принадлежности к ушастой расе. Мейлон же демонстративно не обращал внимания на окружающий его мир, точнее, на этот его уголок – кажется, он впервые очутился в подобном заведении и считал, что оказывает всем честь, посетив «Веселый пряник».

«Какая же из множества масок твое истинное лицо, Рыжик? Я уже и сам запутался во всех этих личинах и ликах. Но не мне тебя судить: если уж на то пошло, то я даже не знаю, чье отражение каждый день вижу в зеркале».

– Не связывался бы ты с ними, Ксан. Они никогда не жалеют людей, мы для них всего лишь расходный материал, независимо от происхождения и знаний. – Тони хмуро посмотрел на Рыжика, а потом повернулся ко мне: – Откажись от этого, пока не поздно.

– Уже поздно, – вздохнул я, опуская веки – это давно стало привычкой, так легче спрятать от других свой взгляд. Жаль, что от себя убежать не так просто. – Слишком поздно, Тони, меня ждут там, – почти шепот. И я сам испугался собственных слов, потому что за ними стояло нечто важное, что-то из той, прежней, жизни.

– Что ж… – Тони с укором посмотрел на меня. Он уже смирился с моим уходом, но все равно должен был попытаться. Забавно стоять рядом и чувствовать, что вот этот человек мысленно тебя уже похоронил. Странное чувство. Впрочем, и к этому я уже успел привыкнуть: мои родственнички даже панихиду по моей душе отслужили.

– Вот все, что ты просил, – Тони протянул мне увесистый мешок с припасами. И посмотрел на меня так, словно мы прощались навсегда. Наверно, таким взглядом провожают в последний путь боевого товарища, да и просто друга… «Скольких ты потерял, Тони? Сколько костров запалил? Или вы хороните своих в земле?.. Неужели ты уже и меня причисляешь к тем, ушедшим? Рановато, друг мой, я еще не тороплюсь на тот свет».

– Может, поспорим? – внезапно улыбнулся я, сам не ожидая от себя такой бесшабашной веселости.

– На что? – Глаза Тони, темные, словно затянутое мрачными тучами небо, заинтересованно вспыхнули.

– На то, что я вернусь. Живой и здоровый.

– Вернешься? Ну что ж, если вернешься, то я неделю буду кормить тебя бесплатно, – и он протянул мне руку. Я, не задумываясь, сжал его ладонь.

– В таком случае я, как только окажусь в городе, наведаюсь к тебе – за долгом. – Настроение у меня заметно улучшилось. В бездну ушастых и их хозяев! В конце концов, мне и без них неплохо живется.

– Удачи. На этот раз я не прочь проиграть, – заявил Тони.

– И проиграешь. Я всегда побеждаю, – уверенно и в меру нагло ответил я. Улыбка застыла на лице, как приклеенная, а в душе сразу стало как-то светло и чисто.

В этом городе меня ждут, здесь у меня есть друзья, здесь я начал жить – по-настоящему, не цепляясь за прежнюю иллюзию. Нет, не ошибся я тогда, порвав с Домом, потому что там я никогда не улыбался так искренне, вернее, вовсе не улыбался… Выродок, живущий за счет чужой смерти, я никогда никому не был нужен… Да, мои родственнички меня всегда «любили», так сильно, что мне всю жизнь хотелось избавиться от них, сбросить иго их желаний и их ненависти.

И я вырвался. Вернее, сбежал, переложив всю ответственность на других. Я же им был не нужен, им просто хотелось на кого-то повесить всю вину. Меня ненавидели, меня боялись, а я так и не сумел ответить им тем же. Вначале было больно, больно и обидно, я не понимал, почему сестра при встрече все время презрительно сжимает губы, почему отец никогда не смотрит мне в глаза, точнее, совсем не смотрит на меня, словно меня и нет, почему слуги, думая, что их никто не видит, пренебрежительно поглядывают в мою сторону… Много было этих «почему», на мой взгляд, слишком много.

А потом нашлись «добрые» люди, разъяснили все. Сколько мне тогда было? Десять? Кажется. Я был ребенком, никому не нужным, нелюбимым ребенком, живущим только потому, что Тамила Северная умерла – покончила с собой, едва увидела свой позор. Меня. И не окажись я последним в княжеском роду Дома Творения, меня бы ждала смерть, но… У них остался только я, ее сын, причина ее смерти. Вот им и пришлось возиться с «позором рода», растить его, учить, в надежде, что когда-нибудь он подарит им истинного наследника…

А я сбежал. Когда узнал, чего именно от меня ждут, сбежал, трусливо, не думая о последствиях, не вспоминая о том, что они все зависят от меня…

Наверно, они правы, и я все-таки предатель. Я ведь лишил их последней надежды. Но если взглянуть на все с другой стороны – я спас их, спас от монстра, которого они, сами того не зная, создавали день за днем…

Все-таки я рад, что стал человеком, просто человеком, без прав и обязательств – ведь Ксан-переводчик обрел то, чего никогда не было у Алесана Двуцветного – место, в которое хочется вернуться.

И поэтому я вернусь. Во что бы то ни стало.

…Город мы покинули, когда колокола на главной башне звонили полдень. Мейлон ехал верхом на гнедой кобылке и время от времени недовольно поглядывал на меня, но я старательно не замечал его взглядов.

И только когда мы отошли от города на достаточное расстояние, я повернулся к своему нанимателю.

– Остановимся здесь ненадолго. Мне надо позаботиться о средстве передвижения, – и, не дожидаясь ответа, я свернул с дороги в небольшой лесок.

Отойдя подальше и убедившись, что Рыжик за мной не увязался, я опустился на землю между корнями раскидистого дерева и полез в сумку. Как обычно, нужная вещь оказалась на самом дне. Я неуверенно провел пальцем по затейливому узору на ножнах. Кинжал был небольшой, в полторы ладони длиной, но с характером. Раньше у меня все оружие было живым, я любил придавать форму железу, выковывать из ничего новую душу… А он и вовсе особенный: этот кинжал – мое первое самостоятельное творение, наверно, поэтому он и выглядит так просто, только ножны украшены, а само оружие даже клейма не имеет – не было у меня тогда еще своего знака. Но мне понравилось то, что вышло, поэтому с самого создания я не расставался с ним. Своеобразный талисман, имевший имя, но утративший его вместе со мной. Как же я назвал его тогда? Защитник? Да, точно. Мне было одиннадцать, и я отчаянно хотел иметь кого-то близкого, принадлежащего только мне. Поэтому полудетская поделка, в которую я вложил часть своей души, стала Защитником.

А потом в моей жизни появился Ша’рэл. Он был немногим старше меня и, наверно, столь же одиноким. Сидский принц, младший в семье, не нужный ни отцу, ни матери. Он клялся, что станет моим «щитом» и что мы всегда будем вместе…

А потом началась закалка Двуцветного…

Если бы я знал тогда, через что мне придется пройти только из-за имени, то отрекся бы сразу, не оттягивая это событие на долгих двадцать лет.

Но я не знал. А потом стало поздно. Не Свет и не Тьма – что-то среднее. Чудовище и выродок. Разве такой достоин дружбы и верности? Конечно, нет. И я как-то незаметно стал отдаляться от Черныша. Он сопротивлялся, пытался стать для меня кем-то важным, до последнего не теряя надежды, что в свой ближний круг я введу именно его. А я уже просто не мог находиться в его обществе. Меня ломали, беспощадно ковали из ребенка Двуцветного Лорда. И они преуспели в этом. Однажды наступил момент, когда мир утратил для меня все цвета. Мне пришлось научиться быть равнодушным, иначе бы я просто не выжил – сошел с ума, вот только мои родичи не учли, что безразличие может быть настолько полным…

Я потерял себя, а кинжал остался как напоминание о том, что когда-то и я был… лучше? чище? Наивнее – это ближе всего к правде.

Боги! Что-то в последнее время я слишком много думаю о прошлом. Словно оно догоняет меня, а я бегу, боясь оглянуться, потому что, если вдруг оглянусь – у меня может не хватить решимости и сил продолжать идти выбранным путем.

Что ж, возможно. Но это случится не сегодня и не завтра, а значит, мне лучше вспомнить о цели своего визита в этот лес. Я освободил кинжал из плена ножен, серебристо-голубое лезвие хищно сверкнуло. Мой Защитник жаждал крови, слишком давно его не выпускали на волю, а он не любил, когда о нем забывали. Я неловко улыбнулся оружию, как старому, проверенному временем и делом другу, а потом сделал небольшие разрезы на запястьях. Раны сразу же налились кровью – красной. Сколько ни смотрю на этот цвет, а все удивляюсь – неужели из нелюди так просто сделать человека? Нет, не просто. Да и кровь у меня, точнее, не красная, а темно-бордовая, а если выждать немного, то и вовсе черной станет. Вот такой я диковинный зверек: не эльф, не человек и не двуликий.

Ладно, хватит медитировать на собственную кровь, а то такими темпами скоро сознание потеряю – с разрезами я немного перестарался.

Ландыш откликнулся на мой зов только с третьего раза. Он северным ветром заметался между деревьями, отчаянно не желая подчиняться и принимать другую форму. Если бы три десятилетия назад я не додумался привязать его к своей крови, он бы даже не услышал мой зов теперь, но раз уж я оказался настолько предусмотрительным, что пожертвовал часть своей силы этому созданию, то подчиниться он обязан.

Холодный ветер нещадно жалил ледяными иглами кожу, но я терпел. Скоро его ярость схлынет и вот тогда…

– Спокойно, малыш. Спокойно. Ты ведь соскучился по вкусу моей крови. Я же знаю. Они тебя совсем не кормили мясом. Они не знают, что ты у нас хищник, – негромко шептал я. Руки уже немели, да и перед глазами немного плыло. Проклятие! Ну почему человеческое тело такое слабое?!

Наконец ветер стих. И передо мной появился конь, серебристо-голубой, как свежевыпавший снег. Он посмотрел на меня светлыми льдинками глаз, словно спрашивая позволения. Я быстро кивнул – не зря же я резал себе руки, пусть хоть кому-то это принесет пользу. Невидимый язык неожиданно скользнул по запястьям, едва не заставив меня взвыть в голос. Боги, как же холодно! Словно сунул руки в прорубь зимней ночью.

– Ну что, признал? – Я посмотрел на Ландыша, про себя радуясь, что, в отличие от сестры, я предпочел в спутники не бурю, а всего лишь ветер.

«Признал, danell. Вы изменились».

Северный ветер в собственной голове – это нечто. Ощущение просто не поддается описанию.

– Изменился?

Это он про цвет крови?

«Вы стали старше».

Забавное наблюдение. Старше – это как? Если он о возрасте, то внешне я почти не изменился. Даже человеческая природа не желает оставлять следы на моем лице. Мне уже сорок, вернее, будет сорок зимой, когда все дороги заметет, а тепло покинет эти земли на неопределенный срок. А выгляжу я по-прежнему на двадцать с хвостиком.

Но если не внешность, тогда что ты имел в виду под словом «старше», старый друг? Новый опыт? Но тогда ты бы выбрал другое слово: с опытом приходит мудрость, а ее во мне ты явно не видишь.

«Danell, вы ведь уже не ребенок – перевяжите раны», – добродушно поддел меня Северный ветер. Не помню, чтобы раньше он позволял себе такие вольности, впрочем, мы уже столько лет знаем друг друга, что это не важно. Да и не Лорд я больше.

Тем более он прав: у людей-то раны в одно мгновение не затягиваются, а значит, придется самому о себе позаботиться. Бездна! Ну почему мне всегда приходится напоминать себе об этом?!

…К Мейлону я вернулся лишь через час. Рыжик уже успел изрядно поволноваться и явно собирался идти на розыски, но не решался бросить лошадь и вещи без присмотра.

– Где ты шлялся?! – налетел он на меня, стоило мне только показаться между деревьями. Выглядел он при этом весьма примечательно: золотистые глаза сверкают, волосы встрепаны, а руки тянет так, словно желает придушить.

– За лошадью ходил, – ответил я, указывая на хмуро бредущего позади меня Ландыша. Когда он узнал, куда именно мы направляемся, то обиженно надулся и больше не произнес ни слова.

Мейлон перевел взгляд на моего коня и удивленно вытаращился на него.

– И… и это ты называешь лошадью? – взволнованно уточнил Рыжик, пристально разглядывая мое «средство передвижения».

«И это вы называете «новым приятелем»?!» – в тон ему откликнулся Ветер.

– А что не так? – Вопрос я адресовал сразу обоим.

– Это же не лошадь, а чудо! Где ты ее нашел?

– Его, – поправил я. – Это Ландыш. И там, где я его нашел, таких больше нет.

«Спасибо на добром слове, danell. Но кем вы считаете это существо?»

Существо? Это он о Рыжике? Любопытно. Чем же его не устраивает мой наниматель? Боги, я бы сейчас все отдал за способность вновь заглянуть в самую суть вещей!

– Он призванный, да? Ты маг? – Мейлон как-то ошарашенно смотрел на меня, словно только сейчас понял, что связался с чем-то странным.

– Он призванный, – согласился я с первым пунктом, – но я не маг. Ландыш завязан на мою кровь, – я показал Рыжику свои перебинтованные запястья. Несколько бурых пятен уже проступили сквозь ткань, а значит, еще одним вопросом меньше – красная кровь только у людей. Любопытно: а у кого тогда черная? Даже тут я умудрился сделать финт ушами…

– И кто тебе сделал такой подарок? – подозрительно сощурив золотые глаза, спросил Мейлон. И я запоздало вспомнил, что мальчик-то мне достался не простой, а из тайной стражи.

– Родственники, – почти не соврал я. Все верно: не будь я Лордом Севера – не смог бы призвать Ветер, так что и моей семье есть за что сказать спасибо.

– Маги?

– Не то слово, а я белая ворона в семье. Вот они от меня и откупились.

– А эльфов у тебя в родственниках случайно нет? – напряженно спросил он, окинув меня подозрительно внимательным взглядом.

Бездна и все ее порождения! Да что они все привязались к этой теме?! Неужели я так похож на ушастых?! Может, зря я к людям ушел? Надо было податься к светлым, в леса, – уж там бы меня точно никто не нашел. Разве что Нурнаил… но это уже совсем другая история.

– Нет! – рявкнул я и отвернулся. Всему есть предел, и моему терпению в том числе.

– Ты уверен?

– Абсолютно! – бросил я и взобрался на спину Ландыша. Седло мне было ни к чему, так же, как прочие атрибуты всадника – Ветер меня не уронит, а значит, и беспокоиться мне не о чем.

…Ночевать нам пришлось под открытым небом. Впрочем, ничего другого я и не ждал, здраво рассудив, что из проклятых земель все давно предпочли переселиться в другие области.

Устроились мы недалеко от дороги, в развалинах какого-то здания. Возможно, раньше здесь был постоялый двор, но теперь от дома остался только фундамент да одичавший огород. Зато был крытый колодец, вода в котором до сих пор была годна для употребления, да и за хворостом далеко ходить не надо было – рядом замечательный подлесок.

Ландыша я отпустил сразу же, как только мы остановились на ночлег. Северный ветер, покружив немного по ближайшей поляне и поиграв с лепестками огня, умчался в лес – пугать местных духов.

Все это время Мейлон не сводил с меня напряженного взгляда.

– Северный ветер? – негромко уточнил он. В золотых глазах причудливо сплелись воедино отблески пламени, не давая мне возможности понять, что именно так беспокоит их владельца.

– Северный, – подтвердил я.

– Твои родичи служат сидам? – Тон Рыжика мне совсем не понравился. У него какие-то счеты к темным? Или он их не любит в силу традиций?

– Моя семья никому не служит.

Все верно: служат – ей.

– Разве еще остались магические династии, никому не отдавшие свою верность?

Я неопределенно пожал плечами. Меня этот вопрос никогда не волновал. Я знаю, что многие по-настоящему древние и сильные династии магов служат эльфам, а иногда и напрямую Домам, но все или нет… я никогда не задавался этим вопросом. Не исключено, что еще есть семьи, свободные от клятвы, но не поручусь.

– Как видишь, – уклончиво ответил я.

Мейлон задумчиво кивнул. Теперь он не отрываясь смотрел на пламя. Я же, вытянувшись на своем одеяле, вслушивался в шепот закипающей воды. Люблю такие ночи. Душный день уступил место прохладе, и к утру на траве вместо росы появится легкая изморозь. Наверно, я просто слишком привык к холодам, вот и ищу их. Странно это: мороз я люблю, а снег – нет. Вот такой я забавный зверек. Двуцветный.

Что-то в последнее время я слишком часто вспоминаю этот факт. Причем ненавистный титул стал для меня словно бы оправданием моих странностей…

«Danell». Мысленный голос Ветра прохладой разлился по телу. Я застыл, напряженно ожидая продолжения. Ландыш не стал бы меня беспокоить по пустякам. Вот только чего он ждет? Ответа? Но я же теперь абсолютно пуст, я и его-то слышу только благодаря крупицам своей крови в его жилах.

«Danell, кажется, у вас скоро будет гость. Очень интересный гость». Не дождавшись моего ответа, Северный ветер поспешил сообщить все сразу. Вот только манера общения у стихийных духов самая что ни на есть раздражающая – они слишком любят недоговаривать. И как назло, я теперь не могу ничего из него вытянуть силой.

Впрочем, если подумать…

Во-первых, если Ландыш предупредил в таком тоне, то «гость» опасности не представляет. Во-вторых, Ветер решил, что целью этого путешественника являемся мы – значит, он встречал его раньше… И, наконец, кроме очень узкого круга лиц, он никого не знает.

Бездна и ее порождения! Кто еще из моих старых знакомых решил вспомнить обо мне?! Мне что, мало было Черныша?!

Стоп. А если немного подумать? Ша’рэл ведь не просто так являлся. Он был вестником от моих родственничков, а о свадьбе, тем более свадьбе повелителей разных Домов, обычно сообщают дважды.

Кого могла послать Мариса? Нет, не так: кто из ифритов знает меня достаточно близко, чтобы найти?

Бездна! Вот именно таких немного, я бы даже сказал, всего один… И меньше всего мне сейчас хотелось бы видеть его.

– Рыжик, присмотри за костром, – приказал я, поднимаясь с земли, – и проследи, чтобы ужин не подгорел.

Мейлон механически кивнул и только после этого насторожился:

– А ты куда собрался?

– Не бойся, я ненадолго и недалеко. Просто надо встретить старого… – я замялся, не зная, как можно охарактеризовать мои взаимоотношения с этим ифритом. Эмоций у меня одно упоминание об этом огненном демоне вызывало много и самых разных, а потому выбрать что-то одно казалось немыслимой задачей.

– Друга? – предположил Рыжик. Я резко мотнул головой – вот уж чего точно не было и нет! Я ему в жизни не поверю и не доверюсь – одного раза более чем достаточно!

– Скорее уж врага. Впрочем, тут все зависит от точки зрения… – Не желая врать, я попытался уйти от прямого ответа. Вышло не так уж и хорошо, но зато от меня отстали. Видимо, как и я, мой спутник не горит желанием слишком сближаться со мной. – Я постараюсь освободиться пораньше, но все же лучше не отходи от костра.

– Ты бы хоть взял оружие.

– Оно мне не поможет, – вздохнул я и отправился по дороге обратно, в сторону покинутого нами города… навстречу «старому знакомому». Если я не ошибся и это действительно Рейм, то вчерашняя беседа с Чернышом мне покажется ничего не стоившим пустяком. С Ша’рэлом меня связывала только старая дружба, а вот с ифритским принцем…

Я невольно вздрогнул от непреодолимого отвращения, когда перед глазами пронеслись воспоминания прошлых встреч. Впрочем, это отвращение – чувство новое, принадлежащее Ксану-человеку, а вот Князю Алесану в свое время все было безразлично…

«Danell…» Ландыш появился рядом со мной. Серебристая шкура слабо светилась в вечерней тьме. Я благодарно улыбнулся северному духу. Странно, но из всех, кто клялся мне в верности, по-настоящему верным остался лишь порабощенный Ветер. Такие вот шуточки у danely Судьбы.

Всадника я заметил издалека. Да и сложно его было не заметить: конь под ним пылал, как промасленный уголек – само тело черное, а грива и хвост словно из языков пламени. Значит, я не ошибся: брать Принца из конюшен помимо самой Марисы мог только он.

Я напряженно смотрел, как неотвратимо приближается всадник. Воображение против воли нарисовало картину: закутанный с ног до головы кочевник прижимается к сильному телу коня. И невозможно ни разобрать пол наездника, ни рассмотреть его лицо – все, кроме глаз, в темноте вспыхивающих алыми всполохами, скрыто от взоров простых смертных…

Вот интересно, Рейм посчитает меня достойным увидеть его лицо? Или решит, что какой-то «человек» и права не имеет лицезреть наследника огненных эльфов?

Принца Рейм осадил всего в двух шагах от меня, из-за чего разгоряченный скачкой зверь встал на дыбы. Ландыш сделал шаг вперед, готовый до последнего защищать своего хозяина от пламенного духа. Я жестом остановил его, даже не взглянув в его сторону, сейчас все мое внимание было сконцентрировано на завернутой в серый плащ фигуре. Знакомые пламенно-красные глаза смотрели на меня поверх шарфа, скрывавшего нижнюю половину лица. И их выражение не предвещало мне ничего хорошего.

Я не могу сказать, что прекрасно знаю старшего сына нынешнего правителя ифритов, но кое-что нас связывает. И я не раз видел его лицо без этого дурацкого шарфа, поэтому мне несложно мысленно дорисовать его образ. Властная линия губ, резко очерченные скулы, чуть заметная белая полоска шрама у подбородка и мягкие рыжие волосы, словно в протест против эльфийской моды, обрезанные по плечи.

– Ну, здравствуй, котенок. Соскучился? – Хищно сощурив глаза, Рейм медленно сдвинул шарф, позволив мне увидеть его улыбку. Меня невольно передернуло и от его тона, и от его взгляда. Этот младший никогда не изменится. Впрочем, так же, как мое отношение к нему.

– Нисколько, – мгновенно ощетинился я. Мне совсем не хотелось поднимать тему наших взаимоотношений – и без того проблем хватает.

– А вот я, представь себе, скучал. Ты был на редкость интересным существом, котенок, – послушным, но упрямым одновременно, – произнес он, знакомо растягивая слова. Он всегда так говорил, когда хотел немного поиграть – Рейму безумно нравилось то, что я сопротивлялся его власти. И я, как идиот, наступал на одни и те же грабли, пока не догадался просто смириться. И я победил, потому что безразличная покорность ифритского принца не устраивала. Правда, даже после этого ломка продолжилась, вот только, когда не противишься ничему происходящему, удается хоть что-то сохранить. Жаль, что я это понял так поздно. Если бы я с самого начала принял свою судьбу, то, возможно, не превратился бы в монстра, способного сорваться и убить из-за любого пустяка.

– Что, котенок, так и не поприветствуешь бывшего учителя как полагается? – насмешливо поинтересовался Рейм, спрыгнув с коня. Он стоял всего в шаге от меня, при желании я бы мог даже до него дотронуться… Сам того не заметив, я подался назад, а когда понял, что испуганно шарахнулся от какого-то эльфа, не сдержавшись, зло бросил:

– Иди ты в бездну со своими химерами!

– Эмоции? Алесан Двуцветный демонстрирует что-то кроме вселенского равнодушия? – фальшиво удивился ифрит, довольно щуря бесстыжие глаза. – Человеческая шкура сделала невозможное – заставила тебя чувствовать?

– Рейм, говори, что тебе надо, и убирайся ко всем двуликим! – Меня этот разговор уже начал раздражать, вернее, раздражал он меня с самого начала, но еще немного, и я нарушу собственную клятву… Но, видят боги, ради возможности убить этого гада собственноручно я отступлюсь от многого!

– А ты выполнишь все мои просьбы, Владыка? – Он произнес это столь двусмысленно, что мне нестерпимо захотелось ему врезать, чтобы хоть так стереть с его губ эту наглую ухмылочку.

С трудом взяв клокотавшую в груди ярость под контроль, я негромко произнес:

– Рейм, я не появлюсь на церемонии. Мариса может и подождать моей смерти, раз уж так желает войти в Северный Дом. Я не меняю своих решений, кто бы ни пришел от нее.

– Значит, этот темный уже успел с тобой переговорить? Неужели ваша связь настолько сильна, что он нашел тебя раньше меня?

Я неопределенно пожал плечами. Ша’рэл одно время входил в мой круг, я считал его другом, ему бы я доверил все, даже собственную душу… Но ифрита такой ответ не устроит.

– Иди в бездну, Рейм! Меня еще вечность назад достали твои фантазии и придирки. Черныш был моим другом гораздо дольше, чем ты – наставником. Впрочем, думаю, это тебе и так известно.

– Разумеется, известно. – В пламенных глазах ифрита появилась тень недовольства. Он не любил, когда я напоминал ему о его месте. Всего лишь наставник. Да еще и не лучший в этом ряду, ибо до моей души он, как ни старался, так и не смог добраться. Ломка так и осталась незавершенной, иначе бы у меня и мысли о побеге не возникло. Все-таки мне повезло. Если бы с самого начала Пламенный принц подошел к своей задаче со всей серьезностью, я бы сейчас не стоял здесь. И я бы не ненавидел его так, как ненавижу. Видят боги, мне до сих пор противно вспоминать о том, что со мной сотворили по воле Совета… Но разумом я признаю, что это было необходимо, в отличие от развлечений Рейма… он ведь мог повести себя иначе, возможно, я бы даже повелся на его очаровательную игру, но… не хочу вспоминать. – А я, стало быть, был врагом?

– Не врагом, Рейм. Ты был всего лишь навязанной мне волей Совета. С чего ты взял, что я чем-то выделяю тебя из остальных?

– Так вот, значит, кем я был для вас, Князь? Забавно это слышать. Думаю, danely Марису порадовали бы ваши слова, а то она вечно ревновала вас ко мне… Почему-то она была уверена, что лишь моя персона пробуждает в вашей душе хоть какие-то чувства. – Рейм нацепил маску воина Дома и теперь смотрел на меня, как на Владыку, пусть и бывшего. Правда, уважения или смирения в его взгляде от этого все равно не прибавилось. Впрочем, его признание мне уже давно и не нужно.

– Ревновала? – Зацепившись за слова ифрита, я невольно усмехнулся. – Быстро же она забыла о своих чувствах ко мне.

Интересно, а Мариса тоже была частью ломки? Или, может быть, моей семейке просто надоело возиться с двуцветным выродком, и они решили обзавестись другим наследником? Не знаю, да и безразличен мне ответ, если честно. Возможно, когда-то я и любил свой Дом, но после ломки в душе не осталось места глупым воспоминаниям детства.

– Вы не имеете права так говорить, danell. Вы же ничего не знаете! Владычица очень страдала…

– Рейм, мне глубоко безразлично, устраивала ли истерики твоя danely или сразу забылась в объятиях моего брата. Я всего лишь прошу оставить меня в покое – это не так уж и много. – Я снова, пряча взгляд, закрыл глаза. Это стало уже своеобразной привычкой. Так же, как страх, что мои мысли можно прочитать. Впрочем, сложно ли умеючи?..

– Вы по-прежнему жестоки, danell.

– Не жесток, – возразил я.

– Да, не жестоки – равнодушны. А это, можете мне поверить, гораздо хуже, – обреченно произнес он и поклонился. Странно, не помню, чтобы Рейм когда-то гнул передо мной спину. – Я передам Владычице Марисе ваши слова, danell. До встречи, – ифрит запрыгнул на спину коня, но поворачивать не спешил, словно чего-то ждал от меня.

– Прощайте, sell Raym. Я не думаю, что мы снова свидимся, – поправил его я. Но люди же не зря прозвали ифритов демонами, Рейм вместо того, чтобы молча уехать, многообещающе улыбнулся.

– Нет, котенок, до встречи. Когда-нибудь ты вернешься обратно – тогда и поговорим. – И теперь, уже не дожидаясь ответной реплики, он развернул коня и рванул назад, в сторону заселенных земель.

А я стоял и смотрел ему вслед, впервые на своей памяти желая встретить его снова. Я ненавижу, когда кто-то оставляет за собой последнее слово!

«Danell», – Северный ветер поспешил напомнить о себе.

– Да?

«Вы ни о ком не забыли?» – мягко поинтересовался Ландыш, даже не скрывая насмешливо-едких интонаций.

Проклятие! Рыжик! Я же оставил его одного, даже не объяснив толком, куда и зачем иду!

…Мейлон сидел у самого костра, зябко протягивая к пламени руки. И огонь ласковым зверьком вился вокруг него, изредка касаясь бесцветным языком светлой кожи. Сейчас он, как никогда прежде, напоминал ребенка, потерянного, не знающего, куда деться от обуревающих его страхов и мыслей.

Еще одна маска? Или ты настолько испугался, что показал свое истинное лицо, Рыжик?

Что ж, зато теперь я хотя бы знаю, что мое первоначальное мнение было верно – ифриты у него в роду все-таки были. Ошибся я в другом, когда посчитал, что в этом мальчике есть хоть капля человеческой крови… Однако он неплохо замаскировался! И если бы не столь яркая реакция на вестника Пламенных…

Вот только интересно, почему он почувствовал приближение Рейма? Причин, конечно, может быть много. Эльфы вообще неплохо чувствуют друг друга, особенно на незначительных расстояниях, но что-то мне подсказывает, что здесь несколько иная ситуация.

– Зачем он приходил? – тихо-тихо, почти неслышно.

– Кто? – на всякий случай уточнил я, хотя и так было ясно, о ком речь.

– Демон. – Всего одно слово, но в нем столько противоречивых эмоций, что даже огонь сжимается в испуганный комочек.

– Он был всего лишь вестником, – как можно спокойнее произнес я, пытаясь вывести Рыжика из этой задумчивости. Ничего хорошего не случится, если он потеряется в своих чувствах, тем более когда они настолько противоречивы.

– С какой это поры наследники правящих династий стали «всего лишь вестниками»?! – резко вскинулся Мейлон. Золотые глаза на мгновение полыхнули огнем, истинным, тем самым, что горит в недрах планеты. И в душах ифритов старшего рода.

Я тяжело вздохнул: значит, вот что почувствовал мой спутник… Родная кровь. Что ж, теперь я хотя бы знаю, чего ожидать от мальчишки. Только интересно, кем он приходится Рейму? Не мое, конечно, дело, но любопытно же! Хотя если задуматься… была одна любопытная история пару десятилетий назад. И там помимо правителя ифритов была замешана еще и светлая девчонка, кажется, дочка Рондира. Неужели все-таки полукровка? Боги Изначальные, да такого уже пару тысячелетий не случалось! А уж чтобы княжеской крови – и не было вовсе! Но если этот парнишка действительно тот, за кого я его принял, то проблем у него не меньше, чем у меня. Даже больше. Ни в одной правящей династии никогда не признавали полукровок, а если в тебе еще и кровь ифритов течет, то ты уже труп, просто пока еще не понял этого. Как этот мальчик вообще столько прожил? Нет, опять не так формулирую вопрос: кто его прятал все это время? И кто прячет до сих пор – ведь Рейм присутствия сородича не почувствовал. Так же, как я прежде не распознал в нем эльфийской крови.

– Sellin Raym просто был неподалеку, поэтому счел возможным сделать небольшой крюк, чтобы сообщить мне о предстоящем бракосочетании моего брата.

– Значит, эльфы у тебя в родне все же есть, – Мейлон поспешил сделать свои выводы из моих слов.

Бездна! Этот вопрос меня уже порядком достал!

– Эльфов – нет! – с трудом сдерживая раздражение, по слогам произнес я. – И я это уже говорил. Просто Мариса, невеста моего брата, связана клятвой верности с ифритами. – И снова ни слова лжи, но и понять меня верно нельзя, если, конечно, не посвящен в тайны Домов.

– И ради этого наследник демонов отклонился от своего пути? – все еще сомневаясь, спросил Рыжик.

Я неопределенно пожал плечами. Ради возможности поиздеваться надо мной Рейм бы проделал путь из Vir’Soleir – Звезды Юга – до самого севера. Я же говорил, что отношения у нас сложные. Впрочем, даже не будь мы так крепко связаны годами моего ученичества, он бы пошел на все ради своей danely.

– Он очень высоко ценит Марису. – Так, словно это все объясняло, ответил я.

– Высоко ценит? – Мейлон насмешливо фыркнул. – Ты так спокойно говоришь об этом?!

Ну вот, он опять сделал какие-то свои выводы на основе вполне невинных слов. Но каждый имеет право на ошибки.

– Это дело моего брата, не находишь?

– Но честь рода…

– …не пострадает, – закончил я вместо Мейлона. – Ты смотришь на все с позиции человеческих аристократических домов, а это в корне неверно. Эти законы никто не соблюдает, кроме них самих, да и они не слишком-то следуют собственным правилам. Когда живешь не несколько десятилетий, а десятки веков, начинаешь понимать, что все эти церемонии придуманы только с одной целью – для создания иллюзии верности собственного пути развития. Это всего лишь самообман, Рыжик. Глупо подчиняться настолько нелепым законам.

– А ты? Ты проживешь столько же, сколько и они?

– Нет, конечно. Я – всего лишь человек, но меня учили жить по их законам морали. Да и ты, когда станешь старше, поймешь, насколько глупы эти разговоры о чести рода. Это всего лишь еще один рычаг давления на отдельных личностей и общество в целом. Уж ты-то должен это знать.

– Не думаю, что ты намного старше меня, – отворачиваясь к огню, негромко пробормотал Мейлон, но я услышал.

– Что ж, возможно, так и есть. Но прежде чем утверждать подобное, не мешало хотя бы поинтересоваться возрастом собеседника. Итак, сколько тебе лет, Рыжик?

– Двадцать, – чуть ли не с вызовом произнес он. Забавно. Вот что значит вопрос воспитания. Если бы он вырос среди других эльфов, то сейчас бы смущенно опустил взор долу и молчал, пока старший изволит мыслить вслух. Интересно все-таки, как он попал к людям? И кто его вырастил? Впрочем, не так это и важно, главное другое – теперь я почти уверен, что вижу перед собой росток сразу двух правящих династий – эльдской и ифритской.

– Извини, Рыжик, но я в два раза старше тебя, так что будем считать, что в оценке моего возраста ты ошибся, – не сдержавшись, улыбнулся я. Все-таки нравится мне подтрунивать над этим созданием, тем более сейчас, когда я знаю, чего могу от него ожидать.

– Но… на вид тебе никак не больше двадцати пяти. – Он растерялся. Прожив столько лет среди смертных, Мейлон решил, что научился разбираться в людях. Впрочем, эта ошибка свойственна юности – сам был таким же.

– Ну, в моем роду все-таки были маги, и пусть их дар я не унаследовал, но что-то же мне должно было от них достаться.

Рыжик кивнул, он снова смотрел на пламя, словно ища в нем успокоение и поддержку. На редкость жалкое зрелище.

– Знаешь, Рыжик, давай лучше ужинать и спать – завтра нам еще целый день ехать, а дороги, к сожалению, уже несколько столетий не ремонтировали.

Мейлон апатично кивнул, но взгляда от огня не оторвал. Ладно, боги с ним, если не хочет – пусть сидит, а я лучше высплюсь вволю. Сомневаюсь, что вблизи старой столицы будет время на сон.

…Проснулся я, как всегда, с рассветом. Осторожно, стараясь не слишком шуметь, я выбрался из-под плаща и осмотрел место стоянки. Мейлон спал, свернувшись в клубочек на самом краю своего одеяла. Давно не видел ничего столь же милого в своей беззащитности. Интересно, а Рейм в двадцать лет был таким же? Сомневаюсь. Если честно, то мне вообще не верится, что принц хоть когда-то был наивным ребенком. Все-таки дрессировка ифритов не очень уступает по своей жесткости дрессировке Двуцветных Лордов…

А Рыжику несказанно повезло, что он не родился чистокровным ифритом, в противном случае он бы сейчас был копией Рейма, а двух таких в своем окружении я бы просто не вынес.

Осторожно свернув свое одеяло, я пошел к колодцу – не мешало бы умыться, да и воды набрать. Все-таки хорошо иметь своего ифрита в походе – пламя не погаснет, даже если из топлива вокруг будет только воздух.

Вода оказалась ледяной. Впрочем, глупо ожидать другого, когда трава с утра поседела от инея. Климат в этой полосе оставлял желать лучшего. Но за годы жизни на севере я привык к холодам, и если быть откровенным до конца, порой мне не хватало того времени. Летом я мог не спать сутками, потому что и днем и ночью за окнами светило солнце, а зимой, когда на несколько недель весь свет концентрировался в жилых домах, я запирался в библиотеке и при свете лампады вчитывался в старые летописи…

Наверно, это единственные счастливые воспоминания, оставшиеся с той поры: ни в «темный» период года, ни в «светлый» меня не беспокоили, и я мог хоть немного побыть собой… вернее, попытаться вспомнить, каково это – быть кем-то другим, а не Двуцветным Лордом…

Когда я вернулся к месту стоянки, Мейлон все еще спал, при этом вид у него был настолько изможденный, что я не решился его будить. Наверно, вчера мне все-таки следовало заставить его отдохнуть, но у меня самого есть в душе струны, которые, если тронуть, будут болеть долго и нудно. И я как никто знаю, что в такие моменты лучше дать другому время – все взвесить и обдумать. Потому что есть вещи, к которым надо приходить самостоятельно, без чьего-то указа или помощи.

«Danell, а не слишком ли вы нежны с этим мальчиком?» Голос Ландыша недовольным холодком прокрался в мой мозг. Да уж, вряд ли Северный ветер в состоянии понять, почему его обычно безжалостный к чужим слабостям Лорд ведет себя как нянька. Раньше я бы поднял обленившегося младшего сразу же, как только открыл глаза… но с тех пор прошла, кажется, целая вечность.

– Не думаю, – негромко ответил я, вглядываясь в ленивый танец пламени. – Просто, знаешь, чем-то он похож на меня… а я в его возрасте многое бы отдал всего за одну протянутую мне навстречу руку. Тяжело всегда быть одному. Очень тяжело…

«Но вы же не были одиноки, danell». Удивление, такое яркое и чистое, что губы невольно трогает улыбка.

– Это было хуже, чем одиночество. Уж лучше быть совсем одному, чем постоянно находиться в зоне пристального внимания Совета.

Странно говорить о таких вещах с духом. Не думал, что мне когда-нибудь хватит смелости признаться в собственной слабости, тем более перед тем, кто этого знания недостоин. Хм… недостоин? А он ли недостоин? Или я снова бегу от себя? Да и какое мне дело до того, что обо мне может подумать Северный ветер? Никакого. Абсолютно.

«Вы все еще вините себя, danell, но это же глупо».

Я промолчал. Иногда меня жутко раздражали комментарии стихийных духов, потому что чувство такта у них отсутствует как таковое.

Виню ли я себя? Конечно. Потому что если бы не я, она была бы жива до сих пор – и не было бы этих лет, наполненных удушающей ненавистью и болью.

«Danell, забудьте об этом. Право на смерть – священно. И не нам на него посягать. Даже если кому-то это причиняет боль». Ландыш участливо посмотрел на меня. Мы были слишком давно связаны, чтобы он не понял, каково мне вспоминать.

Но тут он неправ.

Я резко дернул головой. Нет! Так нельзя! Нельзя все подчинять только своим желаниям. Нельзя эгоистично забывать о других, тем более когда от тебя зависят чужие жизни! Нельзя!.. просто нельзя было поступать так со мной!

Почему все думают только о себе? Почему никто не удосужился спросить: каково было жить мне? Они ведь живут воспоминаниями, памятью, а у меня даже этого нет… У меня вообще ничего нет. И не было. Никогда!

Я перебирал эти мысли с каким-то внутренним удовлетворением. Эти воспоминания были одними из немногих, действительно причиняющими мне боль.

М-да, кажется, еще немного, и я начну жалеть самого себя. Противное зрелище должно быть, выйдет… Интересно, что бы сказали родственнички, увидев меня в таком состоянии? В очередной раз упрекнули бы меня в моей же никчемности? Или просто бы прошли мимо, сделав вид, что не имеют ко мне никакого отношения?

Боги, и почему я все еще цепляюсь за них? Чего я жду? Что пытаюсь доказать? И кому?

Кажется, я слишком заигрался. Привык всегда и везде быть жертвой, но так недолго действительно ею стать. Что ж, значит, пора взять себя в руки и выкинуть из головы все лишнее. И не вспоминать. Даже если весь мир рухнет в Бездну!


– Просыпайся, Рыжик. Солнце высоко – Даризи далеко, так что хватит спать – пора работать, – насмешливо пропел я, тормоша Мейлона. Он пробормотал на это что-то неразборчивое и попытался перевернуться на другой бок.

Очаровательно. И кто из нас, спрашивается, спешил?!

– Пора вставать! Рыжик, не заставляй меня прибегать к крайним мерам.

Из «крайних мер» у меня при себе были кружка с колодезной водой и Ландыш, так что я на месте Мейлона уже вскочил бы и паковал вещи. Но мой наниматель не спешил просыпаться. Что ж – сам напросился. Я подмигнул северному духу, разрешая ему немного пошалить. И без того нежаркое утро почти мгновенно превратилось в морозное…

Как я и думал, Рыжик долго не выдержал. Когда Ландыш стал жевать его одеяло, Мейлон открыл глаза.

– Приструни своего зверя, иначе я с ним что-нибудь сделаю, – яростно сверкая глазами, прошипел мой наниматель и нарочито медленно сел.

Интересно, на что он надеется, угрожая стихийному духу? Неужели не понимает, что причинить вред Ландышу невозможно? Если нарушить целостность его материального тела, он просто вновь обратится ветром (кстати, весьма злым ветром), а через некоторое время опять примет прежний вид.

Но проверять это все же не стану. Кто знает, на что способен полукровка? Взять хотя бы меня – не зря же меня боятся даже родичи.

– Ландыш, спокойно. Не нервируй Рыжика, а то он тебя покусает.

Дух скосил глаз на Мейлона и насмешливо фыркнул. Выражая свое отношение к подобному типу опасностей.

– Ксан, пожалуйста…

– Все что угодно, Рыжик, для тебя все, что угодно. – Я обозначил поклон, надеясь, что мое шутовское поведение хоть немного встряхнет его. До Даризи остались всего сутки пути, а это значит, что нам понадобятся все силы и все внимание, а Мейлон сейчас далек от этого мира как никогда.

– Я серьезно, – хмуро произнес эльф, явно не горя желанием со мной общаться, тем более в таком стиле.

– Я тоже, – неловко взлохматив волосы, вздохнул я. – Сейчас не время предаваться воспоминаниям, малыш. И не место. – Как-то незаметно настроение испортилось и у меня. Впрочем, это и неудивительно, особенно если учесть, куда мы направляемся… Да и сопровождающий мне попался на редкость… занимательный.


День прошел без происшествий. Ни эльфов-вестников, ни врагов, ни неожиданных событий. И где подвох? В том, что все не может быть так спокойно, я был уверен: Судьба – леди вздорная, и подняв игрушку с пола, уже не опускает ее, пока окончательно не сломает. И этой danely абсолютно безразлично, был заключен договор с этой «куколкой» или нет.

– До города еще слишком далеко. До темноты не успеем, придется заночевать в лесу, – сообщил Мейлон, недовольно глядя на дорогу.

Напоминать ему, кто виноват в задержке, я не стал, рассудив, что ситуация явно не та, да и отношения у нас далеки от дружеских.

– Рыжик, а насколько хорошие у тебя защитные амулеты? – задумчиво поинтересовался я, не отрывая взгляда от упомянутого Мейлоном леса. От одного его вида у меня похолодело внутри. Густой, непроходимый, разросшийся за последние века до такой степени, что дорога терялась в листве. И плюс ко всему этому я чувствовал присутствие поблизости измененных, тех людей, кого Даризи решила оставить для себя, а потому и переделала их тела и души, максимально приспособив к новым условиям. В окрестностях всякой нежити и нечисти было не просто много, а очень-очень много. Ночевать в таких условиях я бы не стал, но иного выхода у нас не было: легче оборонять небольшой участок земли, чем прорываться в город с боем.

– Раньше я на них не жаловался, – ответил Мейлон.

Вроде бы спросил я не об этом. А то я не понимаю, что до сих пор они его не подводили, если бы хоть раз дали осечку, не был бы он здесь, а лежал бы где-нибудь в кустах с перегрызенным горлом.

– Покажи.

– Да зачем? Ты же не маг.

– Рыжик, я серьезно, показывай, что у тебя есть.

Он надулся. Боги! И с кем мне приходится работать?! Как такому объяснить, что сейчас не время играть в шпионов и утаивать что-либо?!

И все-таки после непродолжительных препираний я удостоился чести узреть охранные и магические цацки. Ну что я могу сказать о них?.. Набор стандартный до жути: несколько зачарованных серебряных булавок, отпугивающих мелкую нежить, тонкое колечко с мутно-белым камушком, создающее кратковременное поле-защиту, подвеска в форме глаза, оповещающая о приближении врагов, и еще кое-что по мелочи. Негусто. Я бы не рискнул соваться к Даризи вот с этим.

Что ж, попытаемся немного исправить ситуацию. Даже любопытно: получится у меня или нет. Несмотря на то что я привык всем казаться обычным человеком, без каких-либо особых способностей (о знаниях древних языков благополучно умалчиваем), кое-что от Алесана Двуцветного во мне осталось. Например, я по-прежнему вижу силовые нити, а еще, вольно или невольно, впитываю свободную энергию, так что с магией я в последнее время сильно не в ладах. Но при желании и некотором умении можно попробовать…

На дне моей сумки лежат довольно сильные защитные амулеты, по привычке прихваченные из дома. Я чувствую их, но из-за долгого соседства со мной они разряжены. С другой стороны, в руках у меня довольно-таки бесполезные, но полные энергии вещицы. Итак, только и надо, что перекинуть нити с одних на другие. Однако при этом я должен сохранить всю до капли магию, иначе мои начинания просто не имеют смысла…

Н-да… не стоило мне бросать занятия. Верно говорил мой первый учитель: даже самые бесполезные на первый взгляд знания и навыки могут пригодиться. Что ж, попытаемся восполнить пробелы…

Потоки разглядеть я смог только с третьей попытки, а стоило мне коснуться узелка, как энергия принялась с удвоенной скоростью исчезать. Я сразу же отдернул руку – не хватало еще и эти амулеты осушить! В теории поглощение я могу контролировать точно так же, как раньше контролировал выход… вот только в свое время я сделал все возможное, чтобы выкинуть эти знания из головы. Впрочем, попытаться все равно стоит. Не думаю, что могу сделать хуже, чем есть сейчас.

Итак. Касаться потоков мне не стоит – это лишь усугубит ситуацию. Но если попробовать вытягивать энергию из пространства рядом с нитями силы, то удастся изменить русло, а может, даже и задать верное направление…

Не могу сказать, что у меня сразу все получилось, потому что парочку амулетов Рыжика я все-таки испортил, зато в конце концов удалось зарядить мои бывшие охранки – не до конца, конечно, но шансы пережить эту ночь у нас заметно повысились.

– Ну что ты там так долго высматриваешь? – Мейлон хмуро уставился на меня, словно надеясь прожечь меня взглядом. Ну, если подобное до сих пор не вышло у Рейма, то этого малыша мне и вовсе опасаться не стоит.

– Думаю. Твои побрякушки хороши в городах да селах, но явно не рассчитаны на Даризи и ее окрестности.

– Они меня никогда не подводили! – упрямо начал Рыжик, но я нетерпеливым жестом оборвал его.

– Ты и по проклятым городам раньше не шлялся.

– Я был в Даризи! – с вызовом бросил он.

– Был? Один? Что-то сомневаюсь, иначе мы бы сейчас не беседовали. Не знаю, как ты, Рыжик, но я на тот свет не тороплюсь, а потому протяни-ка ручку… Руку дай, говорю!

Мейлон, после секундного колебания, все-таки выполнил мой приказ. Я, не удержавшись, взял его ладонь, провел по ней пальцем, невольно жалея, что не могу увидеть линий рисунка судьбы – как все члены Ордена, Рыжик не снимал перчаток.

– Ты чего? – Он вытаращился на меня так, словно я только что как минимум пытался его соблазнить. Ну-ну. Не дождешься, мальчик! Я даже девушек рыженьких с некоторых пор не терплю, так что у тебя и вовсе нет шансов.

– Изучаю, – нагло улыбнулся я, еще раз проведя пальцем по тонковыделанной коже перчаток, – предметик-то не простой. Или ты знаешься с сидами? Таким образом кожу только они выделывают. И далеко не каждый богатый человек может себе позволить вещи их производства.

Все верно: лучшая защита – нападение. И мальчик, сбитый с толку вопросом об одежде, уже забыл о моей оплошности.

– Ну-у-у… – протянул он, явно не желая сообщать мне имя своего благодетеля. К сожалению, мое любопытство, раз подняв голову, уже отказывалось ее опускать. И мне до жути интересно, кто мог решиться пойти против многовековых законов ифритов? Ведь тут не только нужна определенная решимость, но и весьма широкие возможности…

М-да… Ты одна сплошная загадка, Рыжик. Но тем интереснее мне будет тебя разгадать.

– Ладно, забудь, – бросил я, так и не дождавшись ответа, и сунул ему в руку два своих амулета. Первый представлял собой перстень в виде непонятного зверя, кусающего свой хвост: левая его половина была черной и чешуйчатой, а правая – белой, словно покрытой мелкими перышками. Насколько мне известно, это колечко носил еще первый Двуцветный, так что Рыжику крупно повезло: этот подарок в Домах посчитали бы бесценным. Тем более что владелец этого талисманчика (при условии полной его зарядки, разумеется) мог бы выжить даже в истинном пламени – настолько совершенным было плетение защитного заклинания.

Что касается второго амулета, то его уже делал я сам. Это была подвеска, намеренно выполненная в том же стиле, что и перстень. На тонкой серебряной цепочке болталось нечто, по форме отдаленно напоминающее листок осины, правая его половина была угольно-черной, похожей на зазубренную рыбью чешуйку, а левая, белоснежная, смахивала на половинку пера. Этот амулет ценился немногим меньше первого, так как закалялся в моей крови, а кровь Князя Севера – это вам не пустяк. Мне, правда, его действие проверять не приходилось, но в момент создания я вложил в него одно из самых сильных заклинаний, призванных оберегать от случайного зла. Впрочем, это не единственная его роль: в качестве бонуса я могу узнать в любой момент, где находится обладатель этой вещицы – как-никак собственной кровью напитал.

«Danell, а вы не слишком опекаете мальчишку? Эти амулеты стоят целое состояние, да и глупо тратить силу на какого-то приблудного эльфа». Голос Ландыша отдавал недовольством. Я посмотрел на косящегося на меня северного духа. Я не считал этот дар таким уж ценным. Мне эти вещи в любом случае не помогут, а у Мейлона появится неплохой шанс выжить.

«Danell, но вы же создали эту подвеску для…»

Я резко дернул головой, приказывая ветру заткнуться. Мое дело, как я распоряжаюсь своими вещами, и любопытным духам в это лучше не лезть. Если они, конечно, и дальше планируют оставаться в том состоянии, в каком находятся сейчас. Ландыш меня понял без слов. Вот и замечательно.

– Что это?

– Да так, мелочи, доставшиеся мне в наследство. Но они посильнее твоих будут.

– Тогда зачем ты их отдаешь? – настороженно поинтересовался Мейлон. Его демонстративное недоверие начинало меня раздражать – в конце концов, пусть временно, но мы в одной упряжке!

– Мне они уже не помогут, – чуть более эмоционально, чем следовало, ответил я.

– То есть?

– Не забивай голову всякими глупостями, просто прими как данность.

– Ладно, – как-то неуверенно произнес Рыжик, и я сразу понял, что вопросы будут, просто пока Мейлон не решается их задать.


На ночлег мы расположились прямо на камнях старой дороги. Зайти в лес я бы не рискнул даже под угрозой смерти, а путников в этой местности, наверно, уже лет сто не видели, так что помешать мы никому не могли.

Мейлон уснул сразу после ужина, а вот я все никак не мог изгнать из головы ненужные мысли. Да и присутствие голодных тварей практически в двух шагах как-то не способствовало крепкому сну. Конечно, они вряд ли сунутся к Владыке, тем более что Рыжик активировал один из моих бывших амулетиков, но… сон не шел.

А все потому, что я ждал…

Я был абсолютно уверен, что Рейм уже донес своей danely о моем отказе, а значит, Мариса явится сама. Вопрос только в том: хочу ли я ее видеть? Впрочем, с моими желаниями никто никогда не считался, и сомневаюсь, что в этот раз что-либо изменится.

Она оправдала мои опасения после полуночи, и если бы не пламя, ярче вспыхнувшее при появлении своей повелительницы, я бы ее не заметил. Она стояла в тени деревьев и просто смотрела. Рыжие волосы изящными волнами сбегали по плечам и спине. В тех местах, где их игриво касались отблески костра, они вспыхивали красным золотом. Изящная фигурка запакована в шелковое платьице какого-то светлого оттенка – нюансы в темноте не разобрать, но смотрится очень даже ничего.

В общем, Мариса, как всегда, великолепна. Но чего еще ожидать от Владычицы Юга? Если уж на то пошло – все наши женщины прекрасны и великолепны, просто каждая по-своему.

– Danely. – Я поспешно встал и привычным поклоном поприветствовал ее.

– Алесан, давай без этого. Я пришла поговорить, а не выслушивать упреки.

– Что вы, danely? И в мыслях такого не было.

– Алесан, пожалуйста…

– Danely, насколько я помню, меня лишили права называться этим именем, – мягко напомнил я, не отрывая взгляда от земли. Мне совсем не хотелось видеть эту сиятельную даму, да и вообще связываться с Домами.

– Ты знаешь об этом? – растерялась она.

– Почувствовал, когда вы проводили обряд. И не могу сказать, что мне понравились те ощущения.

– И поэтому ты отказался вернуться? Ты мстишь?

– Как можно, danely? Я даже не думал об этом. Но я не хочу делать ни шага назад. А если я вернусь, то это будет своеобразным признанием в ошибочности выбранного пути.

– Именно поэтому ты решил сломать мою жизнь? – тихо и болезненно-горько проговорила она. Для нее это действительно много значит, впрочем, я все понял еще тогда, когда пришел Ша’рэл: если бы была возможность оттянуть свадьбу, они бы это сделали.

Но и я сдаваться не собирался.

– Ни в коем случае, danely. Что для вас пара-другая лет? Мелочь, а я за это время пройду свой путь до конца.

– Но я не могу ждать! И тебе это прекрасно известно! – взорвалась она. Ну вот, теперь она гораздо больше похожа на себя.

– Известно? Не думаю, danely. Такие подробности вашей жизни должны быть известны вашему любовнику, но никак не мне.

– Из-за желания отомстить родным ты сломаешь жизнь еще не рожденного ребенка? Ты же знаешь, что из-за нашего обручения никто кроме тебя не сможет войти в Круг Силы и провести обряд по принятию в род для младенца!

Я тяжело вздохнул. Не могу сказать, что решение во что бы то ни стало держаться как можно дальше от Домов далось мне легко, но однажды сделав выбор…

– А о чем думали вы, danely, решаясь на этот шаг?

– Я думала… я верила, что ты не станешь ломать жизнь моему ребенку. – Странно слышать слезы в ее голосе. Раньше она была более уверенной. Та, которую я помню, не стала бы меня упрашивать, она бы просто силой заставила вернуться с ней. Кажется, предстоящее материнство изменило ее. В лучшую сторону.

– Danely… я бы рад помочь, но… я не могу. Завтра я войду в Dha’rise. И я не уверен, что смогу потом покинуть ее…

– Алесан… зачем?..

– Там мне самое место. Мне следовало раньше посетить этот город. Уж Даризи меня точно примет.

– Но мы же не отвергали тебя. Ты сам сделал этот выбор.

Как же ты еще наивна, Уголек! И ведь не скажешь, что на целое десятилетие старше меня.

Все-таки Пламенные не похожи на нас. Каждый Дом вольно или нет, но накладывает свою печать на своих потомков. Должно быть, мне просто не повезло. Совсем чуть-чуть. Но даже это сыграло свою роль.

– А ты считаешь, что за ту жизнь имело смысл держаться? – горько спросил я. Поймет? Вряд ли. Но и держать в себе это я больше не могу.

– Любая жизнь имеет смысл, – упрямо ответила Мариса, но я лишь качнул головой, не собираясь соглашаться с этим утверждением. Это ложь, самая гнусная из придуманных в Домах. Ведь Совет не раз и не два выносил смертные приговоры новорожденным, называя их позором рода. Всего лишь неугодные побеги. Те, кто никогда не смог бы встать на одну с ними ступень. Выродки. По сути, такие же, как я, просто менее удачливые.

Так любая ли жизнь имеет смысл? И если да, то почему вы убиваете безвинных?

– Надеюсь, тебе не придется познать правоту моих слов, Уголек, – я намеренно назвал Марису детским прозвищем, надеясь еще хоть раз увидеть, как на ее лице расцветает улыбка. Все-таки Альбьер сделал удивительно правильный выбор – Мариса замечательная женщина. Просто у меня не хватило смелости это признать. – Извини, что все так вышло. Наверно, мне не следовало тогда соглашаться с Советом… Если бы не этот обряд, сейчас бы все не зависело от меня. Мне правда жаль, Уголек, но я не могу вернуться. Впрочем, – я невольно улыбнулся, – если ты не будешь против, чтобы твой ребенок стал и моим…

Она сделала шаг вперед, потом еще один и еще… Расстояние между нами сократилось в каких-то пару секунд. Мариса смотрела на меня большими карими глазами, словно все еще не веря…

– Ты правда сделаешь это?

– А почему нет? Мне несложно признать твоего ребенка, вот только моя кровь уже давно не золотая. Я не знаю, как может повлиять пустота…

– Не важно. Я разбавлю ее своей.

– Ну, если ты согласна на такое решение нашей проблемы… – Кинжал появился в ладони, стоило только сформулировать приказ. Я провел лезвием по запястью чуть выше предыдущего пореза. Мариса, заметив следы от недавней раны, неодобрительно покачала головой, но комментировать ничего не стала. Порез мгновенно набух кровью.

Мариса тщательно собрала буро-черную жидкость в небольшой флакончик, а потом провела ладонью над моим запястьем, словно стирая что-то с кожи. Бесцветное пламя затанцевало всего в миллиметре от меня, уничтожая следы порезов – и нового, и предыдущего.

– Спасибо, – как можно нейтральнее произнес я, потирая исцеленное запястье. Не знаю, что она пыталась доказать этой демонстрацией силы, но мне было… неприятно.

– Не за что. И, Алесан, я не знаю, как все остальные, но и я, и Альбьер будем рады тебя увидеть снова. Возвращайся.

Она шутит? Нет, в ее глазах нет и намека на издевку. Неужели, danely, вы действительно любили Двуцветного Лорда? Но разве это возможно? Видимо, возможно. Жаль, что я не понял этого раньше.

– Я ничего не могу обещать… – начал было я, но потом решительно отбросил все сомнения и закончил совсем не так, как собирался: – Но ведь при рождении ребенка я должен буду присутствовать.

Мариса улыбнулась и с готовностью кивнула.

– Должен. Ведь она унаследует твой дар.

– Она? Ты уже знаешь, что у тебя будет дочь?

– Разумеется, – мягко улыбнулась она. Все-таки материнство сильно меняет женщин. Раньше Мариса была более резкой.

– Какой Дом? – Наконец я выдавил из себя вопрос, беспокоивший меня сильнее прочих.

– Твой, – Мариса непонимающе нахмурилась. – Что-то не так?

– Нет, все верно. Взял жизнь – отдал жизнь, – негромко произнес я, скорее пытаясь успокоить себя, чем что-то объяснить. – Уголек, у меня к тебе есть маленькая просьба. Вы ведь не выбрали еще имя?..

– Нет, а у тебя есть предложения?

– Есть. Тамила. Это лучшее имя для Княгини Севера.

Теперь Мариса поняла, что именно выбило меня из колеи.

– Ты прав, это лучшее имя. Спасибо, Алесан, ты даже не знаешь, что сейчас сделал для всех нас.

– Я всего лишь отдал долг, danely.

Мариса упрямо покачала головой. Впрочем, она и раньше умудрялась оспаривать каждое слово – ну хоть что-то осталось неизменным.

Молчание затягивалось. Я не знал, что еще можно сказать, а моя гостья просто наслаждалась покоем, который может принести только такая летняя ночь. Секунды таяли в тишине, и в тот момент не было ничего естественнее и понятнее. И как-то незаметно подкралась мысль, что, возможно, Совет знал, что делал, когда выбирал для меня невесту… Но я упустил свой шанс.

– Что ж, danell, мне пора. Скоро проснется твой друг, а мне бы не хотелось, чтобы он меня видел. Кстати, у тебя очень интересные знакомые, я даже немного завидую этой твоей способности притягивать к себе все самое… ценное.

– Я сам себе удивляюсь, – невольно улыбнулся я, заметив озорной блеск в глазах Марисы. Девчонка. Все еще та самая девчонка, что все лето проводила со мной в Норсе… Правда, для нее пять десятков лет – это и не возраст.

– Мы все тебе удивлялись. Только ты почему-то всегда воспринимал это как издевку. И, Алесан, я не шутила: мы будем ждать тебя. Так что не затягивай с этим – невежливо заставлять даму волноваться.

– Я учту, Уголек. Но, сама понимаешь, не могу обещать ничего конкретного. Я постараюсь успеть к сроку, но…

– Никаких «но», Алесан. Иначе вовек не расплатишься. Я… мы будем ждать тебя. И удачи тебе – думаю, в Dha’rise она тебе понадобится.

– Ну, теперь-то я просто не имею права умереть, пока не увижу твою дочь.

– Значит?..

– Так и быть, я приду. Обещаю.

– Ну, если так, то мне остается только поверить тебе. До встречи, Алесан, – негромко произнесла Мариса, а в следующее мгновение на дороге уже никого не было, только темное ночное небо огненной стрелой пронзило нечто странное.

Счастливого пути, птичка. И пусть твоя дорога будет длинной и ровной. Ты этого заслуживаешь.

Отступление 1, северное

Вейрин раздраженно мерил комнату шагами. Многолетний, тщательно выстроенный и тысячу раз выверенный план трещал по швам. В последний момент, когда уже все вздохнули с облегчением, цепочка выскользнула из рук и довольно болезненно ударила по пальцам кукловода. Казалось бы, что может быть проще, чем просчитать все шаги всего-навсего одного Владыки? Тем более ему! Все же свой пост Вейрин занимал не первое столетие, да вот не учел… Чего? Ему и самому хотелось это узнать. Но в том, что в игру вступила еще какая-то неучтенная ранее сила, уже можно было не сомневаться. Но кто так изящно и легко мог бы сорвать все поводки и перемешать все связи? Да никто! И именно это пугало больше всего. Если бы это влез кто-то из своих, по собственной инициативе или глупости – что в данной ситуации равнозначно, – еще можно было бы внести коррективы в план, но как предсказывать развитие ситуации, если оперируешь только неизвестными?! А никак! Но ведь и бросить все на полпути нельзя. Не простят ему этого, а у мертвого прощение вымолить не так-то просто… особенно если сам наполовину виновен в его смерти…

Раздражение темным дымом растекалось по телу, хотелось хоть на чем-то сорвать злость, да вот не то у Вейрина было положение, чтобы поступать так опрометчиво. Да и неправильно это могут истолковать в Совете, а уж у Владыки Севера, ко всему прочему являющемуся еще и Карателем, врагов предостаточно, так что его оплошности всегда заметят и не постесняются выставить на всеобщее обозрение. Все же правильно он поступил, убрав мальчика от чужих глаз подальше. Вот бы теперь и остальных пристроить на время, но ведь уперлись и ни в какую не желают покидать его! Что ж, пара-тройка лет в запасе пока есть, а вот дальше… ну, уж как-нибудь он сумеет убедить их в своей правоте, в крайнем случае – всегда можно приказать…

Дверь едва слышно отворилась. Бросив взгляд через плечо, Вейрин недовольно поинтересовался у появившегося на пороге сида:

– Произошло что-то серьезное? Я же просил меня не беспокоить!

– Danell, вы приказывали сообщить, когда появится Владычица Мариса… – ничем не демонстрируя своего страха, произнес слуга Дома.

– А она уже прибыла?

– Да, danell.

– В таком случае пригласите ее ко мне, – приказал Вейрин сиду, а когда тот, поклонившись, скрылся за дверью, негромко продолжил: – Думаю, нам будет с ней что обсудить. Вот бы еще и убедить ее в целесообразности такого решения…

Часть 2

Проклятый город

«Море было темно-серым, тяжелым. Свинцовые облака нависали над утесом, и казалось, протяни руку – и ты сможешь их погладить по прохладному сизому боку. Красиво. Но это очередной обман. Нельзя дотянуться до неба. Я понял это. Осознал. Прочувствовал. И смирился.

Ветер нещадно рвал одежду, ледяными пальцами забираясь под теплую ткань и лаская кожу. Это было почти приятно. Разве может испугать холод физический того, кто познал все грани холода душевного!

– Алесан! Отойди от края! Камни скользкие – сорвешься же!

Услышав голос Ша’рэла, я невольно вздрогнул и чуть подался вперед. Совсем немного, но и этого хватило…

Ноги заскользили по мокрым скалам, но страха почему-то не было, скорее холодное любопытство: и что же дальше?..

Черныш прокричал что-то в сторону дома и бросился ко мне. На его лице застыл такой неприкрытый ужас, что я невольно испытал чувство, близкое к стыду: этот сид беспокоился обо мне больше, чем я сам.

Наверно, именно в тот момент я впервые осознал, что и моя двуцветная шкура может быть кому-то дорога. Ну, или хотя бы – полезна. И мне захотелось жить так же отчаянно, как несколько мгновений назад хотелось исчезнуть…

А в море я все-таки упал.

И Черныш прыгнул за мной, не думая ни мгновения о пронизывающем осеннем ветре и ледяной воде… Глупо. Я же все-таки какой-никакой, но danell. Море не посмело бы похитить жизнь Владыки. И он не мог этого не понимать…»


– Эй! Ксан! Сегодня решил проспать сам?! Так мы и без этого опаздываем!

Отмахнувшись от навязчивого голоса Мейлона, я поплотнее укутался в плащ и, не открывая глаз, перевернулся на другой бок. Но отставать от меня Рыжик явно не собирался.

– Ксан! Я серьезно. И если у тебя в друзьях ходит Северный ветер, то у меня – огонь!

Веский довод. Встречи с живым пламенем я не переживу, а значит, несмотря на ночных гостей, не давших мне выспаться, все же придется открыть глаза.

– Да не сплю я уже, не сплю! – поспешил сообщить я, пока этот не в меру прыткий мальчик не поджарил меня до хрустящей золотистой корочки.

– Ну наконец-то! Сколько можно тебя будить?! – Мейлон, полный праведного гнева, замер рядом со мной.

– Если правильно подходить к делу, то немного, – сонно щуря глаза, ответил я. Вставать и куда-то идти совершенно не хотелось. Все тело болело и упорно не желало двигаться в каком бы то ни было направлении. Эх, все-таки отвык я от жизни в походных условиях. Или просто старею?

– А правильно – это как? – с вызовом поинтересовался Рыжик. Ну что ж, я не виноват – сам напросился.

– Ну-у… – нагло ухмыльнувшись, протянул я, – правильно – это с любовью. Знаешь, Рыжик, если к человеку подойти с любовью и нежностью… – Я многозначительно посмотрел на смущенно вспыхнувшее лицо мальчишки.

– Да иди ты, – обиженно огрызнулся Мейлон и отвернулся. Кажется, ему моя шутка не пришлась по душе. Странно, Рейм бы оценил. Более того, я в итоге бы и поплатился. Все-таки хорошо, что Рыжик не похож на брата, принца я бы так легко не заболтал.


Dha’rise.

Даризи.

Какой безумец обозвал этот восхитительный совершенный город руинами?!

О нет, эта каменная леди умеет о себе заботиться, и прошедшие века никак не отразились на ее прекрасном благородном лике.

– Ксан, нам пора. Нечего здесь торчать на виду у всей окрестной нечисти, – Рыжик настойчиво дернул мой рукав, но я не ответил, изучая открывшийся нам вид. Мне не хотелось двигаться дальше. Зачем? Вот она, жемчужина павшей империи. Величественная и неприступная. Убийственно-прекрасная. Совершенная.

Dha’rise…

Я интуитивно потянулся к городу, в один-единственный импульс вкладывая все: и восхищение, и приветствие, и робкую просьбу впустить нас внутрь.

– Ксан! – Мейлон сильнее дернул мой рукав, безнадежно пытаясь привлечь к себе внимание, но я лишь раздраженно взмахнул рукой, словно отгоняя надоедливое насекомое. Не сейчас, Рыжик, позже.

Отклик города я почувствовал сразу же, но пока Даризи проявляла лишь любопытство. Невидимые энергетические щупальца неприятно скользнули по коже, вызывая чувство, близкое к отвращению, но в то же время пробуждая память…

В прошлом я немало времени провел, находясь в непрерывном контакте с Норсом, моим родовым замком, поэтому к ощущению незримых холодных щупов на висках привык и не воспринимал все так остро, как когда-то. Но даже несмотря на длительный опыт, в первый момент невольно захотелось отшатнуться и стереть с себя ледяные прикосновения чужого разума.

«Владыка? – полуутвердительно произнес слабый голос внутри меня. – Я счастлива приветствовать Лорда Севера на своих землях. Вот уж не чаяла никого из вас встретить снова».

«Значит, вы впустите нас, danely?» – предельно вежливо поинтересовался я. Ссориться с этим городом мне не хотелось, особенно при условии, что вся окрестная нечисть в той или иной мере обязана своим существованием вздорному характеру Даризи.

«Иначе и быть не может, Владыка. Я приму вас с радушием истинной хозяйки. Не бойтесь более – вы теперь под моей защитой», – уверила она, и ледяные щупальца ее воли легко соскользнули с моей кожи. Я невольно потер виски, словно пытаясь стереть с них само воспоминание о разговоре с Dha’rise. Каким бы привычным для меня ни было подобное общение – неприятный осадок оно оставляет до сих пор.

– А вот теперь мы можем идти, Рыжик, – с улыбкой сообщил я обиженно сопящему мальчишке. С тех пор как я застал его без привычных масок у костра, он все ярче вырисовывал этот образ. И если честно, иногда переигрывал.

– Что, уже закончил любоваться пейзажем? – хмуро буркнул он, не отрывая мрачного взгляда от раскинувшегося внизу города.

– А почему бы и не полюбоваться в такой прекрасной компании? – Я не упустил возможности чуть поддеть Мейлона, совершенно бездумно, по старой привычке.

Ну да, я бессовестный и бесстыжий. Но мне и положено быть таким. В конце концов, я Двуцветный Лорд, а это налагает на меня ряд кое-каких нестандартных обязательств…

Хм, поправка: был Двуцветным. И не могу сказать, что мне это нравилось. Даже странно, что я с такой легкостью издеваюсь над мальчишкой. Или это из-за его связи с Реймом?..

– Ладно, поехали, малыш. Даризи ждет нас, – словно желая стереть саму память о своей выходке, спокойно улыбнулся я. Даже если меня забавляет вид красного от смущения Рыжика, это не повод вспоминать о некоторых особенностях двуцветного восприятия мира…

…До ворот города мы добрались без происшествий, но вот здесь и начались первые трудности.

– М-да-а, – протянул я, разглядывая вблизи неприступные стены и тяжелые запертые ворота. Может, Даризи и пригласила нас внутрь, но это не значит, что она станет упрощать мне жизнь – не убьет, и то ладно. – И что ты скажешь на это, Рыжик? Мне думается, что легко попасть внутрь нам не светит.

Мейлон растерянно посмотрел на ворота, он явно не ожидал от них такой подлости. Кажется, в прошлый раз Даризи не строила ему препятствий, но теперь-то здесь я – вот и решила danely чуть поразвлечься за чужой счет.

– Ну-у, – протянул он, – это не единственные ворота…

Угу, только бьюсь об заклад: остальные нас встретят столь же «гостеприимно».

Я обреченно вздохнул и спешился.

С предстоящей мне задачей справился бы любой завалящий оператор, но я сильно сомневался, что в моем спутнике внезапно проснется этот талант…

– Золотинку свою дай! – требовательно протянув руку, приказал я тоном, не терпящим возражений.

– Что? – Рыжик удивленно вытаращился на меня, совершенно не представляя, чего от него пытается добиться вредный спутник.

– «Альксану» дай! – повторил я, на этот раз уточнив, что именно из его безделушек меня заинтересовало.

– Зачем? – Мейлон прижал руку к нагрудному карману с таким видом, словно я собирался отнять у него последнее.

Я обреченно посмотрел на небо, надеясь, что хоть боги вернут этому рыжему недоразумению способность трезво мыслить.

– Надо, – веско ответил я, упрямо не вдаваясь в подробности. На этот раз мальчишка не стал спорить и просто подчинился. Забавно, значит, для того, чтобы он послушался, достаточно повторить приказ. Учтем на будущее.

Первым делом я внимательно изучил золотую пластину. А ведь и вправду настоящая! Помимо положенных рун я нашел еще и личный номер на оборотной стороне. Скользнув взглядом по набору цифр, я удивленно замер, не в силах поверить своим глазам, но и причин не верить не нашел. Невозможно. Но это так. Мальчишка, нетерпеливо ерзавший сейчас в седле, был одним из личных эмиссаров главы Ордена. На этот раз Судьба действительно славно развлечется! Только ей могла прийти в голову идея столкнуть меня нос к носу с прихвостнем Маруки!

– Ксан? Что-то не так?

– Все так, Рыжик, все так. Только ответь, пожалуйста, на один вопрос, – задумчиво крутя в пальцах «альксану», попросил я.

– Да?

– Как давно ты состоишь в Ордене? – Глупый, совершенно не нужный вопрос, поскольку, что бы он сейчас ни ответил, я все равно не поверю, но… я просто должен был его задать.

– Ну, уже с полгода, – немного стушевавшись, ответил Мейлон.

Я скептично улыбнулся. И за столь краткий срок дослужился до эмиссара? Неправдоподобно. Возможно, не знай я внутренней структуры тайной стражи и системы написания номеров на «альксанах», я бы поверил… Но слишком много допущений, особенно для одного раза.

– И как начальство? Не зверствует? – поинтересовался я, поглаживая чуть выпуклые цифры на золотой пластинке.

– Может быть, – Рыжик неопределенно дернул плечом, – я еще не настолько вошел в доверие, чтобы посвящать меня во что-то важное.

Угу, а эмиссаром ты стал за красивые глаза. Что-то мне в это не верится.

– Бывает, – рассеянно ответил я и, отвернувшись, подошел к городским воротам. Думать о спутнике мне совершенно не хотелось, уже одно то, что он как-то мог быть связан с моей сестрой, делало его нежелательным элементом в моем окружении. Но, полагаю, этим вопросом можно будет заняться и позже, а пока следует попасть в город. Благо в теории я вроде бы знаю, как это сделать.

Кажется, это должно быть где-то тут…

Я провел рукой по светлому камню стены, на ощупь пытаясь найти тонкую горизонтальную щель. А вот и она!

«Альксана» с глухим щелчком вошла в отверстие до конца, и почти сразу же вслед за этим из камня выехал небольшой терминал и странный дребезжащий голос сообщил:

– Ключ принят. Введите, пожалуйста, код.

– Это еще что за?!. – удивленно воскликнул у меня за спиной Мейлон, но мне уже было не до него – я по памяти вводил те восемь цифр, что были выбиты на золотой пластине.

– Код принят. Ожидаю команды.

Надо ли говорить, что знаки на клавишах терминала были древнедакарскими? Хм, а как пишется «открыть ворота»? Я, конечно, неплохо знаю этот язык, даже сносно перевожу с него тексты, но вот так с ходу вспомнить порядок начертания рун… Вроде бы что-то типа этого…

Я отбарабанил на клавиатуре нужную фразу.

– Команда некорректна. Попробуйте снова или обратитесь к оператору.

Ну и что прикажете делать? Даризи я приказывать напрямую не могу, а ручное управление – это нечто исчезнувшее с лица земли бездна знает сколько времени назад. Кстати, именно вместе с последним сведущим оператором.

Хотя… я с запозданием вспомнил, что «альксана» мне досталась не простая, а одна из десяти высших.

– Прошу перевести систему на речевое управление, – наклонившись ближе к стене, негромко произнес я. Надеюсь, что микрофоны все еще работают. В противном случае нам никогда не проникнуть в древнюю столицу – защитная автоматика не пустит. Собственно, главной причиной образования такого количества легенд и страшилок вокруг этого дивного места и являются чужие, необъяснимые для большинства, технологии.

– Команда ясна. Сообщите свой идентификационный номер.

Я послушно повторил те несчастные восемь цифр, что украшали собой «альксану».

– Принято. Система переведена на речевое управление. Ожидаю команды.

Ну, наконец-то! В отличие от терминала, оставшегося еще со времен Изначальных, все остальное было относительно современным (в смысле времен постройки города), поэтому худо-бедно, но программа понимала большинство языков, в том числе и всеобщий.

– Открыть ворота! – приказал я, задвигая терминал в стену. «Альксана» с глухим щелчком наполовину выпрыгнула из отверстия. Вот и все. Моя команда уже выполнена, поэтому, вернув золотую пластинку ее законному обладателю, я решительно направился в город.

А Мейлон может и дальше удивленно таращиться мне в спину. Ну не виноват же я, что теперь почти никто в тайной страже не помнит, как пользоваться полученной в нагрузку к куче обязательств «альксаной»! И не такая это секретная информация – было бы желание, а наставника найти всегда можно. Если, конечно, знать, где искать.

Забавно другое: во времена Империи именно в возможности управлять техникой предков и заключалась избранность орденцев – они были операторами машин, подчиняющих себе весь окружающий мир. Ну или почти весь.

Право крови не могли оспорить даже чудеса древних технологий.

…Рыжик нагнал меня только через несколько минут. Кажется, его серьезно удивило все произошедшее. Впрочем, еще вопрос, как бы я сам отреагировал в подобной ситуации.

– Что это было? – наконец потребовал ответа он.

– Это? Всего лишь часть защитной системы Даризи.

– Но ты знал! – почти обвиняющее. – Как?!

– В моей семье принято давать детям всестороннее образование. Можно сказать, я – его жертва: знаний много, но большую их часть я так и не применю никогда, – откровенно ответил я. Смысла врать в таких мелочах нет, а объяснять Мейлону, что это за семья такая, я не стану ни при каких обстоятельствах – не дорос он еще в подобные дела влезать.

– И много ты знаешь о моем Ордене?

– Достаточно. По крайней мере, больше тебя самого. – Я не стал отрицать очевидного. Да и сомневаюсь, что сумею скрыть от его глаз все свои «странности», коих, смею уверить, у меня немало. А так будет у него хоть какое-то универсальное объяснение.

– Ясно, – протянул Рыжик. В отличие от меня, с любопытством изучающего окрестности, он шел, не отрывая взгляда от дороги. Поразительное равнодушие! Все-таки не каждый день оказываешься в проклятом городе! – Кстати, Ксан, – словно вспомнив о чем-то, Мейлон поднял голову и посмотрел на меня, – а куда ты направляешься?

Хм, кажется, до Рыжика наконец дошло, что я не просто слоняюсь по вымершему столетия назад городу, а иду к какому-то определенному пункту.

– В безопасное место. – Я попытался уйти от ответа. Безуспешно.

– То есть? – Рыжее любопытное существо отставать от меня явно не собиралось.

Впрочем, рано или поздно, но он все равно узнал бы о месте назначения, так какая разница?

– Туда. – Без каких-либо пояснений я ткнул пальцем в здание, возвышающееся над всем городом. В отличие от двух-трехэтажных домов, окружавших нас со всех сторон, указанное мной строение взмывало ввысь на добрую сотню метров. Легкий едва намеченный архитекторами силуэт, плавная грациозность линий, острая вершина шпиля, теряющаяся высоко в небе… Иллюзия, угрожающая растаять в любую секунду… Нет, не так – сине-белое облако, по какой-то неясной причине спустившееся на землю отдохнуть, но так и не сумевшее вернуться в свой мир… и ему остается только отчаянно тянуться туда, в холодную безразличную ко всему высь…

– Но это же… – растерянно начал Мейлон, но как-то сразу замолчал, словно не зная, а стоит ли сообщать практически незнакомому человеку информацию, даже в Ордене считающуюся секретной.

– Храм Двуликих, – закончил вместо него я, а потом, поймав на себе его удивленно-настороженный взгляд, пояснил: – Я видел планы древней столицы, когда учился. И, знаешь, это здание сложно перепутать с чем-то другим.

– Ксан, ты все больше и больше меня поражаешь. Как ты оказался в каком-то замшелом городишке вдали ото всех центров? Тебя бы с радостью приняли даже в тайную стражу.

Угу, приняли бы, как же! Особенно после того, как я швырнул свою «альксану» в пламя на глазах у десятка эмиссаров. Боюсь, при первой же встрече они меня на куски порвут за подобное святотатство. Кстати, любопытно, а чье место занял Рыжик? Я никогда не задавался целью учить личные номера эмиссаров, и, кажется, зря – сейчас хотя бы знал, кого в прошлом из своей десятки я лишился. С другой стороны – какая мне разница? Теперь это проблемы Маруки – вот пусть она о них и думает!

– Мне нравится моя жизнь. И ничего не хочется менять, – просто ответил я – и не соврал. Меня действительно все устраивает. И почему никто в моем окружении не способен принять этот простой факт? Последние пять лет прошли для меня, будто один день, и все только потому, что мне было спокойно. Ведь именно о покое я мечтал те двадцать с небольшим лет, в течение которых из меня делали Двуцветного Лорда.

– Но твои знания реально могли бы помочь! – с запалом произнес Мейлон. Все-таки он еще слишком юн, чтобы трезво смотреть на вещи. Хотя с той же вероятностью возможно и обратное – это я стал слишком циничен, чтобы верить в прежние идеалы. Как же все-таки сложно порой бывает оценивать происходящее с двух точек зрения сразу… но, кажется, я уже почти привык, поэтому и одергиваю себя каждый раз, когда излишне увлекаюсь чем-то одним.

– Они и сейчас помогают, – тяжело вздохнув, произнес я. Все-таки как бы я ни воспринимал реальность, а на своем я стою всегда. Даже если знаю, что не прав. – Иначе ты бы не обратился ко мне. Я – книжный червь, Рыжик, и кроме пары-тройки рукописей мне ничего и не нужно.

– Но у нас в библиотеке!..

– …много старой рухляди, никому не интересной, но древней. Рыжик, уверяю тебя, ни одно мало-мальски ценное творение человеческой мысли от меня не ускользнуло бы. И библиотеку Ордена я проверил в числе первых.

– Но… – Мейлон явно не ожидал от меня такой откровенности, но сейчас мне было плевать и на многовековую секретность, и на сильных мира сего. В конце концов, этот малыш один из нас. И рано или поздно, но он поймет, в каком мире живет и кому этот самый мир принадлежит на самом деле.

– Давай без глупых вопросов, малыш. Я не хочу врать, а если вдруг и отвечу правдиво – ты все равно мне сейчас не поверишь. – Я на мгновение замолчал. Мне самому не понравились эти слова, но отступать было поздно, поэтому я вместо того, чтобы закончить отповедь окончательной ложью, как можно легкомысленней бросил: – Тем более мы уже пришли.

Мейлон, сбитый с толку такой сменой темы, удивленно осмотрелся и, заметив сине-белые стены Храма прямо перед собой, остолбенел. Вот и хорошо, пусть отвлечется. А мне надо подумать…

И не мешало бы напомнить себе, что с этим рыжим типом мне сближаться не стоит, ради собственной же безопасности. Во многом сей милый мальчик, лишенный даже намека на чувство самосохранения, может оказаться намного опаснее того же Рейма…

…Судьба любит шутить над людьми. И больше всего обычно достается ее любимым игрушкам.

Я никогда прежде даже мысли не допускал, что когда-нибудь окажусь в Даризи. И уж конечно, не думал, что посещу святая святых нашего мира…

Храм…

Я задумчиво провел рукой по белой с синими вкраплениями стене, мысленно приветствуя это древнее сооружение. Камень казался теплым и живым. Впрочем, именно так все и было…

Вот оно, начало всех начал, – у меня под рукой. Я чувствую легкое биение жизни и ровное ласковое тепло. Хочется прислониться лбом к стене и стоять так вечность, впитывая странную тишину этого места, разделяя жизнь с камнем…

Dha’rise.

Только благодаря этому месту мы есть. Все населяющие эту планету расы вышли из этих стен. Даже мы. Особенно мы. Верные псы тех, кого теперь называют просто Изначальными… но когда-то для всех нас они были богами…

Храм…

Забавное слово. Оно так идеально подходит этим стенам и в то же время совершенно не передает сути. Здесь не молились – создавали. Когда-то очень давно. Но прошедшие годы не оставили ни следа на этом строении, сохранив его в первозданном виде. И если знать все тайны Храма… если уметь находить в неправдоподобно длинных запутанных коридорах верную дорогу… тогда можно выйти к святая святых – к лабораториям… К сожалению, я этой дороги не знаю. Но оказаться здесь – это все равно что побывать на родине, вроде бы давно забытой, но бережно сохраненной в самом дальнем уголке сердца.

Однако не желание побывать у истоков собственного рода привело меня в этот город. И не договор с Рыжиком, что бы там ни думал мой наниматель. Я пришел сюда только потому, что, возможно, здесь я смогу найти ответ на давно мучающий меня вопрос: что я такое? Почему Ими была создана возможность моего появления? Ведь не могли же Изначальные не понимать, к чему это приведет!

Старый вопрос. И рана тоже старая.

Но я уверен, что здесь есть все ответы. Ведь если быть откровенным до самого конца, то именно из-за призрачной надежды когда-нибудь добраться до архивов Dha’rise я и начал интересоваться древним наречием. И даже если эти ответы не принесут мне ничего нового, я просто должен попытаться, должен узнать. Все…

Примечание

1

Danell (др. дакарское наречие) – дословно – Владыка, обращение к мужчине, занимающему очень высокое положение. Danely – женский вариант обращения. В настоящий момент вышло из употребления почти на всей территории бывшей империи.

2

Эльды – самоназвание восточной ветви эльфийского древа. Люди обычно их именуют просто «светлыми». Живут преимущественно на востоке материка, в Светлом лесу.

3

Ифриты – самоназвание южной ветви эльфийского древа, люди обычно называют их демонами. Очень скрытный народ, живут в Великой пустыне. Незваных гостей они не любят, но сами руки чужой кровью не пачкают, отдавая их жизни на откуп жаре и пескам.

4

Круги доверия – особая форма деления мира, существовавшая в ранней империи. Подразумевается, что все окружающие делятся на пять групп по степени полезности: близкий, ближний, внутренний, внешний и дальний круги. В зависимости от принадлежности к той или иной группе регламентировалось все: от обращений и приветствий до правил поведения и этикета.

5

Внешний круг – keah’mai (др. – дакарс.) – один из так называемых «кругов доверия». Подразумевается, что входящие в этот круг особой роли в жизни не играют, а если и используются, то исключительно «втемную». В ранней империи так называли временных наемных рабочих и другие временно полезные личности.

6

Сиды – самоназвание северной ветви эльфийского древа, люди обычно их называют просто темными. Живут преимущественно в горах, расположенных на северной окраине материка.

7

Внутренний круг – hal’mai (др. – дакарс.) – один из так называемых «кругов доверия». Входящие в этот круг заслужили определенное доверие и оказались в услужении. В ранней империи так называли слуг рода, которые клялись в верности семье в целом.

8

Ближний круг – reah’mai (др. – дакарс.) – один из так называемых «кругов доверия». Входящие в этот круг доказали свою полезность делом и стали еще на одну ступеньку ближе. Это максимально близкий круг доверия для неродственника. В ранней империи так называли слугу рода, который удостаивался чести стать личным вассалом одного из членов семьи.

9

Sela (эльф.) – вежливое обращение к эльфийке, подразумевает равенство говорящих. Sell – мужская форма.

10

Selina (эльф.) – высокая госпожа, обращение к эльфам у «низших» рас. Мужская форма – sellin.

11

Sel-ann-alh (др. – дакарс.) – дословно: судьба-дорога-власть. Эльфы так называют саму жизнь, или, вернее, игру с ней, спор с Судьбой на равных.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6