Миры и междумирье (№2) - Чистый огонь

Значит, канал перенес его на восточный край четвертого континента – в глухие необитаемые места, которые не успели освоить лирнские поселенцы, а на противоположном берегу начинались земли архонтов, и этот корабль, разумеется, поплывет туда. Земли рода Иру находились севернее, но корабль наверняка сделает промежуточную остановку, чтобы пополнить запасы воды и провизии. Тогда эти пустые ящики понадобятся, и его убежище могут обнаружить, но Эрвин надеялся, что в случае чего сумеет изловчиться и прыгнуть в воду, а там – кому он нужен? Он успокоенно опустил голову на куртку и уснул.

Его разбудил грохот откинутого люка. Матросские башмаки затопали по железной лестнице, а затем по проходу. Раздался скрежет стаскиваемого ящика и стук бочонка об пол. Тяжелые шаги нагруженных матросов простучали по проходу, по лестнице, и крышка люка захлопнулась. В глубь трюма, где стояла пустая тара, никто не пошел, и Эрвин удостоверился в безопасности своего убежища.

В течение дня матросы еще несколько раз приходили в трюм за припасами. С палубы изредка доносились громкие голоса отдаваемых команд, а ближе к вечеру послышалась отдаленная музыка, но звуки плохо проникали сюда сквозь толстые палубные доски. Эрвин сначала прислушивался к каждому звуку, но постепенно перестал обращать на них внимание.

Он не умел определять по качке, отчалили они или все еще стоят на якоре у берега, но по обрывкам разговоров приходивших в трюм матросов догадался, что корабль поднял паруса и плывет через пролив. Еще ему показалось, что на корабле чего-то опасаются, потому что один из матросов обронил замечание вроде “с тех пор, как нам удалось укрыться на этой стороне”, но было непонятно, зачем и от чего им понадобилось укрываться.

Ночью Эрвин вылез из своего убежища, нашел воду и пищу, побродил немного по проходу, чтобы размять затекшие ноги. Хотя здесь у него имелось все необходимое, ему было неприятно жить корабельной крысой. Он предпочитал простор и свежий воздух, поэтому решил сбежать отсюда в первую же ночь, как только корабль встанет у берега. Ближе к утру он вернулся на свое место и снова спрятался за пустыми ящиками. Жилье на другой стороне пролива чувствовалось ближе, в сутках пути, значит, ему предстояло недолгое заточение.

Прошел еще день, а затем еще ночь. По расчетам Эрвина, корабль переправился на другую сторону пролива. Жилье было совсем рядом – Эрвин ощущал его как небольшое поселение. В течение следующего дня он заметил, что оно перестало приближаться и начало смещаться в сторону. Видимо, оно располагалось глубже на суше, а корабль достиг противоположного берега пролива и теперь плыл вдоль него. Этой ночью Эрвин решил выпустить на палубу Дику, чтобы та посмотрела, близко ли берег. Если близко, тогда – прыжок в воду, и никто его не разыщет в полуночной тьме, даже если и услышит всплеск.

Эрвин с нетерпением дожидался ночи. После долгих дней пути по просторам четвертого континента ему опротивел тесный трюм, наполненный душным запахом гниющих фруктов. Хорошо еще, что не гниющего мяса, но и этого запаха ему было более чем достаточно. Кроме того, сидеть здесь было невыносимо скучно – в кромешной тьме, куда почти не доносились звуки…

Звуки словно каким-то образом прознали об его недовольстве. Эрвин, почти не прислушивавшийся к происходящему на палубе, вдруг поймал себя на том, что настороженно вздрагивает от раздающихся оттуда возгласов. Они звучали слишком громко, слишком часто и слишком тревожно. Над самой головой простучали бегущие ноги, еще, еще… Неужели там что-то случилось?

Корабль резко завалился набок. Застонали, заскрипели крепежные доски. Окружавшие Эрвина ящики медленно поползли с места, хрустнула распорка. Эрвин вздрогнул и вскочил на ноги – так недолго оказаться раздавленным. Он поспешно протиснулся из своего укрытия в проход и засветил магический огонек. Неужели там буря? Но почему так внезапно – он заметил бы, если бы волнение усилилось. Более того, он был магом и почуял бы приближение непогоды. Но у него не было такого предчувствия даже сейчас, когда он хватался за ящики, чтобы устоять на ногах.

Корабль завалился на другую сторону. Доски прогнулись, удерживая ящики на месте, из-за спины послышался грохот покатившегося бочонка. Эрвин выбежал из прохода к люку и ухватился за железную лестницу под ним, не смея ни вернуться в глубь трюма, ни выскочить наружу. Дно выплясывало у него под ногами, корабль ложился то на один борт, то на другой, словно его вел пьяный или обезумевший рулевой. Над крышкой люка раздавались беготня и крики, слышались лихорадочно отдаваемые команды, по которым Эрвин понял, что вся эта отчаянная пляска происходит не сама по себе, а согласно приказам капитана.

Еще один сумасшедший крен – ящики левого борта сорвались с креплений и рухнули, завалив проход. Сверху им ответил оглушительный грохот, заставив Эрвина испуганно присесть. Эрвин усилил магический огонек, чтобы лучше видеть происходящее вокруг. Судно швыряло как пьяное, ящики и бочонки словно ожили, гуляя по трюму и превращаясь в беспорядочную груду обломков, перемешанных с полусгнившими фруктами. Эрвин мертвой хваткой держался за лестницу, едва успевая уворачиваться от пролетающих рядом предметов, – он плюнул бы на всякую скрытность и выскочил отсюда, если бы у него была хоть малейшая возможность отцепить руки.

Резкий толчок чуть не оторвал его от лестницы. Ящики и обломки дружно ринулись в носовую часть, донесся душераздирающий скрежет, треск наружной обшивки, а за ним еще один зловещий звук – не требовалось быть моряком, чтобы узнать в нем рокотание врывающейся в трюм воды.

Судно вздрогнуло и остановилось. Эрвин кинулся вверх по лестнице, навалился на крышку люка, но она была намертво придавлена сверху чем-то тяжелым. Снаружи доносились звуки, похожие на лязг железа по железу, и крики, напоминавшие скорее боевой клич, чем вопли ужаса. Эрвин снова задергал крышку, но она не поддавалась.

Вода в трюме быстро прибывала. Эрвину была видна от лестницы огромная пробоина в носовой части днища, в которую широким потоком хлестала вода. Помимо льющегося потока, в пробоине виднелась верхушка скалы, на которую наскочил корабль.

Эрвин влез на лестницу повыше, потому что дно залила вода. Ящики и бочонки всплыли, наконец-то успокоившись после бешеной пляски. Положение было просто отчаянным, потому что единственный выход был завален, а воздуха под палубой оставалось все меньше и меньше. Эрвин глянул на пробоину – нельзя ли выбраться через нее, но нечего было и думать преодолеть встречный поток воды. Вот она, судьба корабельной крысы!

Дика перебралась ему на плечо, тоже оглядывая происходящее. Может, хоть она сумеет спастись? Эрвин влез еще на одну ступеньку и уперся головой в люк. Еще раз навалился на крышку, но все было бесполезно. Вода быстро поднималась, затопляя его башмаки, колени, грудь…

Внезапная мысль озарила Эрвина: уровень воды поднялся и, наверное, встречный поток в пробоине уже не так силен. Он отцепился от лестницы и поплыл к дыре, расталкивая ящики. Да, вода уже не так рвалась в трюм, и можно было попытаться преодолеть ее. Приказав Дике крепче держаться за его волосы, Эрвин выдохнул воздух и нырнул в широкую щель между скалой и краем выломанного борта. После нескольких мгновений борьбы с потоком, в течение которых было неясно, чья возьмет, он резким движением вывалился наружу. Его проволокло по борту и выбросило на поверхность.

Он забил руками по воде и жадно глотнул воздуху. На его голове отфыркивалась Дика, цеплявшаяся за его волосы. Сообразив, что им удалось спастись, она выпустила волосы Эрвина и уселась ему на шею. Рядом оказался обломок выбитой из пробоины доски, и Эрвин ухватился за неге – он хорошо плавал, но намокшая обувь начинала тянуть его под воду.

Теперь было можно осмотреться. День был ветреным и пасмурным, но не бурным. Корабль прочно засел на подводной скале, поднятая ветром волна била ему в борт, расширяя пробоину. Снизу ничего не было видно, но зато отчетливо доносились звуки сражения на палубе. Отплыв немного от борта, Эрвин увидел рядом еще два корабля, оба значительно больше того, откуда он только что спасся. Один стоял вплотную к атакованному судну, невзирая на риск тоже оказаться на скалах. Видимо, именно с него был высажен десант. Бой заканчивался полным разгромом защитников, чего и следовало ожидать, – неравенство сил было слишком велико.

Решив, что это не его дело, Эрвин поискал глазами берег, оказавшийся невдалеке. Вдруг он услышал захлебывающийся вскрик – на волнах барахталась женщина, видимо упавшая в воду с потерпевшего судна. Конечно, это было и не ее дело – мужские драки, – и ей совершенно незачем было из-за них гибнуть. Эрвин подплыл к женщине и помог ей ухватиться за обломок своей доски. Держась за доску, он свободной рукой погреб к берегу.

У него над ухом свистнула стрела. Эрвин запоздало отдернул голову и оглянулся.

– Скорее, скорее, – заторопила его архонтка.

Свистнула еще одна стрела. Эрвин поспешно произнес заклинание отводящего щита и только после этого удивился: с чего бы этим драчунам понадобилось стрелять в него?

Стрелы посыпались одна за другой. Эрвин снова оглянулся: нападавшие столпились у борта и глядели им вслед. Один указывал рукой на Эрвина, остальные, казалось, решили перевести весь запас стрел на чужеземного бродягу и слабую женщину, словно у них не было целей получше. К счастью, отводящий щит действовал безотказно – вода вокруг кипела от стрел, но ни одна из них не достигала цели. Женщина не знала о заклинании, она испуганно вздрагивала при каждом выстреле и торопила Эрвина.

Оказавшись в нескольких шагах от берега, Эрвин нащупал ногами дно и встал. Воды здесь было по пояс, прибой швырял обломок доски, норовивший пихнуть его в живот. Эрвин подхватил женщину под руку, оттолкнул обломок подальше, чтобы тот не мешался, и потащил ее на сушу. Стрелы уже не доставали их, но упорно свистели позади. Круглые камни скользили под башмаками, и Эрвин с трудом удерживался на ногах, таща за собой женщину. Она почти повисла на нем, едва перебирая ногами, которые подол тонкого голубого платья плотно облепил до самых щиколоток.

Когда они выбрались на берег, Эрвин снова оглянулся на корабли. Маленький почти затонул, последние из победителей поспешно перескакивали с него на большой, где матросы уже разворачивали парус, чтобы отвести судно от опасного места.

– Скорее бежим отсюда! – потребовала женщина, и он удивился тому, каким властным оказался ее мелодичный голос. – Они сейчас поплывут к нам!

Она попыталась бежать, но не смогла ступить ни шагу в своем длинном намокшем платье. Эрвин нагнулся и разорвал тонкую ткань до колена, помогая женщине освободить ноги, затем подал ей руку, и они бросились прочь от берега. За полосой прибоя начинался скалистый подъем, где можно было спрятаться. Эрвин не понимал, почему она так уверена в погоне, – корабль погиб, весь его экипаж перебит, так зачем еще гнаться за двоими уцелевшими пассажирами? – но рассуждать было некогда, и он слепо подчинился требованию женщины. Он втащил ее на скалу, и там, за прикрытием скал, они оба остановились, чтобы перевести дух.

Наконец у него выдалась возможность разглядеть спасенную женщину. Это была молодая архонтка, стройная и гибкая, с длинными темными волосами до пояса, с которых сейчас лила вода. Черные глаза с изящным разрезом, напоминающие листья дерева нури, тревожно сверкали, пухлые темно-розовые губы были упрямо закушены. Она выглянула из-за скалы, чтобы увидеть, что делается на море. Эрвин последовал ее примеру.

С кораблей спускали шлюпки, в которые садились воины. Это не укладывалось в голове Эрвина: неужели вся эта армия собиралась преследовать их на суше? Он недоуменно глянул на женщину, она почувствовала это и взглянула на него, затем на оседлавшую его шею Дику.

– Кто ты такой? – требовательно спросила она.

– Я? – Эрвин растерялся от этого простого вопроса, словно забыл, что на свете существуют такие вопросы. – Никто. Скиталец. – Он с трудом вспомнил, что в таких случаях называют свое имя. – Эрвин.

– Помоги мне, – потребовала женщина, и у него создалось впечатление, что она не умеет просить. – Помоги мне, – повторила она, – и весь род Иру будет благодарен тебе.

Весь род Иру! Благодаря академии Эрвину было известно, кто сейчас является главой этого рода.

– Аринтия Иру? – ошеломленно высказал он вслух свою догадку.

– Леди Аринтия Иру! – гневно поправила его она. – Не забывайся, человек, или ты поплатишься за свою наглость!

– Вот что, леди, – сказал он. – В таком случае нам лучше сразу пойти в разные стороны и никогда больше не встречаться. – Ему так не понравился ее тон, что он тут же повернулся к ней спиной и побрел прочь, собираясь исполнить свою угрозу. В конце концов, не все ли ему равно, что случится с этой надменной архонткой?

– Нет! – услышал он сзади отчаянный возглас.

Он обернулся. Леди Аринтия смотрела ему в спину с изумлением и ужасом. Выросшая среди всеобщего поклонения, она и помыслить не могла, что от нее могут вот так равнодушно отвернуться, как только что отвернулся этот странный парень с маленьким чудовищем на шее. Она и помыслить не могла, что может оказаться брошенной, словно ненужная вещь.

Эрвин заколебался. Какой бы ни была эта леди Аринтия, сейчас он видел в ней только молодую, насмерть перепуганную женщину, совершенно беспомощную на диком берегу. Он вдруг понял, что, если не поможет ей, его до конца жизни будет преследовать этот изумленный, полный ужаса взгляд.

Он вернулся к ней, и она поспешно ухватилась за его протянутую руку.

Глава 23

Они бежали не разбирая дороги, только бы уйти подальше от берега. Местность была неровная и каменистая, вынуждавшая их петлять между скальными выступами. Теперь Эрвин понимал, что не нужен преследователям. Им была нужна только эта женщина, и, судя по посыпавшемуся ей вслед дождю стрел, она была не нужна им живой.

Видимо, леди Аринтия тоже понимала это, потому что бежала за Эрвином, не требуя передышки, хотя он слышал, что ее дыхание становится все чаще и тяжелее. Споткнувшись в очередной раз, она застонала и сбилась с бега.

– Что случилось? – остановился и оглянулся на нее Эрвин.

Леди Аринтия запыхалась так, что не могла выговорить ни слова. Она только кивнула ему на свои ноги. На них были легкие открытые сандалии – подошва и пара тесемок, обвязанных вокруг щиколоток, – чудом не свалившиеся с нее в воде. На кончиках пальцев, ушибленных во время бега о камни, выступила кровь.

В этой обуви невозможно было далеко убежать. Леди Аринтия, несчастная и измученная, просительно смотрела на него. Задумавшись на мгновение, Эрвин вытащил из кармана штанов кинжальчик мага, случайно уцелевший во время зулранских приключений. Одним движением он отрезал по колено подол ее разорванного платья и раскроил голубую ткань на две части. Срезав с краю две полоски на завязки, он свернул каждый кусок в несколько раз и обвязал тканью ступни леди поверх сандалий, за – тем примотал их к ногам полосками ткани. Не удовлетворившись достигнутым, он закрепил свои изделия заклинанием прочности.

Пока он занимался этим, леди Аринтия успела отдышаться настолько, что смогла говорить.

– Куда мы бежим? – спросила она.

– Не знаю. – Эрвин понятия не имел, в какую сторону им лучше двигаться. – К югу здесь какое-то поселение, – вспомнил он.

– Нам нельзя туда, – быстро сказала она. – Это поместье Тогу, а они – союзники негодяев Халу.

Эрвин никогда не увлекался политикой, поэтому ориентировался в ней хуже, чем в геральдике. Тем не менее он вспомнил, что архонтские роды делятся на несколько враждующих между собой группировок. Кажется, род Иру был в союзе с родами Дану и Обу, а вся эта троица находилась в постоянных раздорах с родами Халу, Тогу и Каду. Тогда, конечно, нужно было держаться подальше от поместья Тогу.

– А куда нам можно? – спросил он.

– Здесь везде чужие земли. Гурт Халу загнал мой корабль далеко на юг.

– Это его корабли? – догадался Эрвин.

– Это два из его кораблей. Эти Халу всегда счастливы убить кого-нибудь из рода Иру, но в этом году за мной началась настоящая охота.

– Почему? – Эрвин не без оснований предположил, что такому усердию должна быть причина.

– Я начала переговоры с нейтральным родом Сару. Если бы мне удалось получить их в союзники, это значительно усилило бы нас. Халу узнали об этом и сочли, что никто не справится с такими переговорами, кроме меня. – Леди Аринтия на мгновение замолчала – возможно, причина была не только в этом: может быть, Халу прослышали, что она лишилась такого защитника, как лорд Дантос Дану, и спешили воспользоваться этим. – Гурт Халу выследил меня, когда я отправилась на морскую прогулку, и отрезал мой корабль от берега. Ночью мой корабль ушел на другую сторону пролива, и мне удалось скрыться, но Халу редко выпускают добычу. Похоже, они вывели в пролив весь свой флот, чтобы подстеречь меня на обратном пути.

– Значит, теперь они не отступятся от нас?

– Да, пока не убьют меня или пока я не вернусь к себе в поместье. Мне бы только попасть в свои земли, а там я соберу достаточно войск, чтобы вышибить дух из любого Халу!

– Ваши земли к северу отсюда? – уточнил Эрвин.

– Да. Ты ведь проводишь меня туда?

– Провожу. – Было бы глупо говорить “попытаюсь”, потому что в случае неудачи она погибнет.

– Хорошо. Но где же этот север? – Леди Аринтия подняла лицо к пасмурному небу.

– Там, – не задумываясь, кивнул Эрвин.

– Ты это точно знаешь? – тревожно спросила она. – Мы оба пропадем, если ты ошибешься.

– Я всегда знаю направление, – успокоил он. – Нам далеко туда добираться?

– Мой корабль плыл две с лишним недели, – вспомнила леди Аринтия. – Но я не знаю, сколько получится без него.

Эрвин прикинул, что ее корабль, скорее всего, плыл не по прямой и с остановками. Значит, пешком их путь мог занять те же две-три недели, от силы месяц – если бы она оказалась таким же хорошим ходоком, как он, на что вряд ли можно было рассчитывать. И если бы за ними не было погони.

Закончив возиться с ее обувкой, Эрвин выпрямился и глянул в сторону берега. Он мог чувствовать поселения, но ему еще не приходилось чуять отдельных людей – незачем было. Сейчас такая необходимость возникла, и он напряг чутье, пытаясь угадать, где находятся преследователи и куда они направляются. Со стороны берега донеслось ощущение присутствия массы живых существ, слишком слабое и неопределенное, чтобы быть полезным. Вот если бы эти существа были магическими…

– Почему мы стоим? – тревожно спросила леди Аринтия.

– Нужно сначала выбрать путь, – ответил он, прислушиваясь к своим ощущениям. – У меня такое чувство, что они направились вдоль берега…

– Они знают, что я пойду к своим землям.

– Тогда нам нужно держаться подальше от моря.

– Мы не можем отойти далеко – там уже пустыня, – сообщила она.

Эрвин вспомнил, что значительную часть пятого континента составляли пустыни. Пригодные для жизни места располагались вдоль океанского побережья, под горными склонами и у подземных источников воды. Он огляделся – местность вокруг была сухой, гораздо суше, чем на той стороне пролива. Скал стало меньше, чем у берега, между ними виднелись островки песчаной земли.

– Я сейчас, – сказал он леди Аринтии и начал карабкаться на округлый, выветренный временем каменный выступ, под которым они остановились.

Она поняла, что ее случайный спутник хочет взглянуть на окрестности с высоты, и обессиленно прислонилась к выступу. Вскоре Эрвин спустился обратно.

– Я видел воинов, – сказал он. – Они рассыпались вдоль берега и прочесывают окрестные скалы, но пока в другой стороне.

– Мы не можем оставаться здесь, – вздохнула она. – В конце концов они придут сюда.

– Я присмотрел проход между скалами. Нас не увидят с берега. – Эрвин подал ей руку. – Идемте, леди Аринтия.

Он повел ее между каменными нагромождениями, придерживаясь тянущейся между скалами низинки. Со стороны берега доносились отдаленные возгласы – это преследователи перекликались между собой.

Погода продолжала портиться, начался мелкий, назойливый дождь. В это время года здесь еще выпадали осадки, а настоящая сушь устанавливалась двумя месяцами позже. Эрвин обрадовался дождю: он смоет следы, остающиеся за ними на песке.

Низина вела их вдоль берега, укрывая от погони. Беглецам не нужно было обшаривать все подряд, и они понемногу уходили от преследователей, голоса которых по-прежнему доносились сзади и сбоку. Близился вечер, воздух остыл. Для Эрвина это был не холод, но теплолюбивая архонтка замерзла до дрожи. Заметив это, Эрвин скинул куртку и подал ей.

Никогда еще леди Аринтии не приходилось надевать подобную вещь. Неопределенного цвета одежонка, насквозь пропитанная дождевой и океанской водой, носила на себе следы небрежной стирки, на спине у нее красовалась дыра с обмахрившимися краями, словно прогрызенная каким-то зубастым существом. Другая дыра, резаная, на левом боку, была зашита крупными, неровными стежками не подходящей по цвету нитки. Но все-таки эта страшненькая одежка укрывала от холода лучше, чем тонкое голубое платье с обрезанным подолом. Помешкав мгновение, леди Аринтия приняла у него куртку и накинула на плечи.

– Я хочу пить, – сказала она. – И есть. Эрвин кивнул ей на образовавшуюся в каменном углублении лужицу:

– Вот вода.

Она нерешительно взглянула на лужицу, затем на него:

– Я должна пить это?

– Это дождевая вода, она чистая, и ее не нужно кипятить. Нам повезло, что прошел дождь, – я еще не видел здесь ручьев.

Леди Аринтия снова глянула на лужицу.

– А как ее пить? – спросила она.

– Вот так. – Эрвин встал на колени над лужицей, наклонился и сделал глоток. – Горстью не получится, здесь слишком мало воды.

Она последовала его примеру и напилась.

– С едой придется подождать, – сказал он. – Мне пока не попадалось здесь еды.

– А долго ждать?

Мгновение Эрвин глядел ей в лицо, словно не зная, что ответить.

– Пока мы не найдем еду, – сказал наконец он.

Она растерянно кивнула, и они снова побрели между камнями. Вечер постепенно сменялся ночью. Дорога стала едва различимой, а затем и совсем исчезла. Леди Аринтия схватилась за локоть Эрвина, боясь отстать от него. Ей казалось, что достаточно двух шагов в сторону, чтобы затеряться навсегда в этой кромешной тьме. Она давно валилась с ног, но не просила отдыха, понимая, что он без отдыха идет сквозь ночь ради нее, а не ради себя.

– Эрвин, твоя берегись! – раздался у него с плеча писклявый голосок. Леди Аринтия вздрогнула от неожиданности – оказывается, это маленькое чудовище, ехавшее на нем верхом и за целый день не издавшее ни единого звука, умело разговаривать.

Эрвин остановился:

– Что там, Дика?

– Плохая дорога. Опасно.

– Леди Аринтия, – обратился он к архонтке, – постойте здесь, я проверю дорогу.

– Нет! – испуганно вскрикнула она, уверенная, что он не разыщет ее в этой тьме.

– Тогда давайте руку.

Она выпустила локоть Эрвина и взялась за его ладонь. Он осторожно двинулся вперед, нащупывая перед собой дорогу. Пройдя таким образом несколько шагов, он остановился.

– Впереди крутой склон, – сообщил он. – В темноте здесь не спустишься, а свет может выдать нас. Придется подождать до рассвета. Дика, – обратился он к кикиморе, – где здесь поблизости можно переночевать?

Дика соскочила с его плеча, и скоро ее голосок донесся из темноты:

– Твоя иди сюда!

На ощупь они добрались до подножия гладкого камня и сели там под прикрытием мокрого после дождя ската.

– Холодно, – пожаловалась леди Аринтия.

– Не прислоняйтесь к камню. Лучше прижмитесь ко мне, так будет теплее.

Он обхватил ее за плечи и устроился поудобнее на каменной осыпи. Вскоре она согрелась и заснула.

Рано утром она проснулась от ломоты в застывших ногах. Ее тело закоченело, все кости и мышцы ныли, в желудке сосало от голода. Разбитые пальцы ног жгло, словно огнем. Тучи за ночь рассеялись, восточная часть темнеющего над головой неба становилась бледно-розовой. Эрвин спал, откинув голову на камень. Растрепанные белокурые волосы свешивались на его лицо, одна рука расслабленно сползла на землю, другая лежала на плечах леди Аринтии, все еще защищая ее от холода. Почувствовав ее движение, он тоже проснулся и открыл глаза.

– Очень вовремя, – сказал он, приподняв голову. – Они, наверное, еще спят.

Леди Аринтия села на землю, затем попыталась встать, но тут же снова села, всхлипнув от боли.

– Мои ноги… – пробормотала она сквозь невольно выступившие слезы.

– Что с ними? – озабоченно спросил Эрвин.

– Пальцы… болят ужасно…

Он встал рядом с ней на колени и начал разматывать куски голубой ткани, которыми были обвязаны ее ступни. От сырости ушибы на пальцах разъело, они покраснели и напухли.

– Соленая вода, – объяснил ей Эрвин. – Ваше платье было пропитано соленой водой.

– Я теперь не смогу идти, – в отчаянии сказала она, глядя на свои ноги.

– Сможете. – Он протянул ладони над ранами, сконцентрировавшись на заклинании заживления.

Уже через несколько мгновений леди Аринтия почувствовала, что боль стихает. Затем на ее глазах с пальцев исчезла краснота, рассосалась опухоль, сбитая кожа начала зарастать.

– Хватит, – сказал наконец он. – Нам нельзя слишком долго задерживаться здесь.

Он надел ей на ноги сандалии, затем снова обвязал их голубой тканью.

– Дика! Ты где?

– Моя здесь, – откликнулась кикимора. – Моя еду принесла.

Она сидела на плоском камне в двух шагах от них. Рядом с ней лежала кучка ягод, круглогодично вызревавших в этих местах, и несколько головок со съедобными семенами. Эрвин расколупал одну головку и вытряс содержимое на ладонь леди Аринтии.

– Ешьте, это питательно.

В другое время леди Аринтия не рискнула бы взять это в рот, но сейчас она была вынуждена поверить, что это можно есть. Она слизала зернышки с ладони и начала жевать. Они были сладковатыми, напоминавшими по вкусу молоко. Вслед за зернышками Эрвин подал ей ягоды, разделив небольшую кучку на двоих. Она не наелась, но голод притупился настолько, что можно было думать и о чем-то другом.

Покончив с едой, они подошли туда, где их ночью остановила Дика. Каменистая возвышенность, по которой они пробирались весь остаток вчерашнего дня, заканчивалась отвесным обрывом в несколько десятков шагов высоты. Под обрывом, насколько хватало глаз, расстилалась плоская сухая равнина. На горизонте темнела неровная полоса – видимо, там начинался лес.

– Лучше бы мы прошли равнину ночью, – заметил Эрвин. – Но здесь нам все равно нельзя оставаться – придется идти.

Леди Аринтия глянула вниз, пытаясь увидеть, можно ли здесь спуститься, не разбившись.

– Нет, мы сделаем по-другому. Не пугайтесь, леди Аринтия. – Эрвин вдруг обхватил ее рукой за талию и шагнул вместе с ней с обрыва.

От ужаса у нее остановилось сердце, но падения не последовало. Спланировав вдоль отвесной стены, они почти без толчка опустились на землю.

– Ох… – Она ухватилась за Эрвина, пока дыхание возвращалось к ней. – Ты – колдун?

– Маг.

– Значит, ты можешь разделаться с ними? – Она кивнула назад.

– Их слишком много. Давайте лучше поспешим, пока они не возобновили погоню. Здесь негде спрятаться.

Они торопливо зашагали по равнине. Снизу дальнего леса не было видно, равнина казалась бескрайней. Вокруг не было ни кустика, ни кочки, хоть сколько-нибудь пригодных для укрытия. Несмотря на ноющие ноги, леди Аринтия порывалась побежать, но Эрвин удержал ее, сказав, что так она слишком скоро выбьется из сил.

Яркое солнце вставало из-за горизонта, предвещая жаркий день. Эрвин не оглядывался назад, но внимательно прислушивался к происходящему за спиной. Они прошли полпути, когда с обрыва раздались отдаленные крики.

– Нас заметили, – сказал он своей спутнице. Действительно, трудно было не заметить сверху на голой равнине две фигурки, на одной из которых виднелась грива темных волос до пояса и голубое платье, низ которого выглядывал из-под куртки Эрвина. – Теперь бежим, но не быстро.

Они побежали к лесу, который уже появился на горизонте. Оглянувшись, Эрвин увидел, что преследователи спустились с обрыва и бросились вдогонку за ними, но преимущество в расстоянии было достаточным, чтобы успеть скрыться в лесу.

Леди Аринтия бежала все медленнее. Когда они миновали опушку леса, она остановилась.

– Больше не могу, – с трудом выговорила она сквозь судорожный кашель. – Давай спрячемся где-нибудь.

Эрвин кивнул и повел ее сквозь лес. Она заметила, что он резко изменил направление движения.

– Мы идем к берегу? – спросила она. – Почему?

– Они видели, в каком направлении мы бежим. Наверняка они и в лесу какое-то время будут двигаться туда же, и мы выиграем время, чтобы найти укрытие. К берегу они пойдут в последнюю очередь, потому что думают, что мы побоимся идти туда.

– Но туда действительно опасно выходить. Там нас загонят к воде, и нам будет некуда деваться.

– Пока нас не увидели, никуда не загонят. Не важно, где мы найдем укрытие, если оно будет надежным.

Он пока не находил надежного укрытия. Островки густого подлеска или заросшие кустарником ямы могли спрятать только от ничего не подозревающего врага. Для преследующего врага они выглядели так, словно приглашали пошарить в себе, и было очевидно, что искушенные в погонях воины не пропустят таких местечек. Прятаться на деревьях тоже бессмысленно – здесь слишком мало пригодных для этого деревьев, и они выглядят не менее подозрительными. Эрвин продолжал идти по лесу, леди Аринтия брела за ним.