Шуттовская рота - Шуттовской рай

      – В этом вовсе не было необходимости, полковник, – пробормотал Шутт, когда журналисты ушли. – Дженни и Сидней в полном порядке.
      – Извините, что не разделяю вашей любви к средствам информации, капитан, – буркнула Секира, и искусственная улыбка исчезла с ее лица, – но мой опыт общения с представителями пятой власти нельзя назвать приятным.
      – Итак, возвращаясь к прежнему вопросу, – сказал командир, – что вы делаете на Лорелее? Простите, но я не ожидал вас увидеть – и вообще никого из штаба.
      – Я находилась на Брукстоне, когда увидела репортаж о вашем прибытии сюда, – объяснила полковник, – и поняла, почему Блицкриг так стремился отправить меня в отпуск. Поскольку я все равно никак не могла придумать, как использовать свободное время, то решила заглянуть к вам и посмотреть, как идут дела.
      Шутт произвел в уме кое-какие расчеты и понял, что если Секира добиралась от Брукстона до Лорелеи пассажирским транспортом, то ей пришлось отправиться в путь почти сразу же после передачи новостей. Несмотря на удивление, вызванное ее появлением, он был, тем не менее, тронут ее очевидной заботой о нем и его роте.
      – Очень любезно с вашей стороны прилететь к нам, – сказал он, – но у нас почти все под контролем. Тем не менее, я, вероятно, смогу устроить вам бесплатный номер, чтобы компенсировать испорченный отпуск. У меня есть связи в здешней администрации, а Лорелея поистине живописное место.
      Он тепло улыбнулся, но Секира не ответила на его улыбку.
      – У-гу, – сказала она. – А теперь рассказывайте все остальное, капитан. Все. Что именно здесь происходит?
      Секунду Шутт колебался, потом тяжело вздохнул.
      – Вы уже слышали, да? Ну, скажем просто, что это совсем не похоже на легкое дежурство в раю, как определил это задание генерал.
      – Нельзя ли поточнее, капитан? – попросила Секира, наливая себе вина из оставшейся бутылки. – Помните, я только что прибыла.
      – Ну… что вам уже известно?
      – Ничего, – ответила полковник.
      – Но тогда, откуда вы знаете…
      – Что дело серьезное? – закончила Секира. – Предположите во мне хотя бы каплю ума, капитан Шутник. Вовсе не так уж трудно было догадаться. Во-первых, Блицкриг не даст вам и глотка воды в пустыне, если только этот глоток не отравлен. В сочетании с выбором момента для отправки вас на это задание – от ждал, когда сможет вызвать вас напрямую, а не через меня – все это подозрительно с самого начала.
      Она замолчала и отхлебнула еще вина.
      – Во-вторых… откровенно говоря, капитан, вы выглядите ужасно. Хоть я и знаю, что вы обычно себя не щадите, но все же больше думаете о себе, чем сейчас – или, по крайней мере, это делает ваш дворецкий. Похоже, вы не спали неделю, и держу пари – дела настолько плохи, что вы считаете себя обязанным наблюдать за всем лично, настолько, что это важнее вашего собственного благополучия. Достойное уважения самопожертвование, возможно, но все же оно указывает: с этим заданием что-то сильно не так. И наконец… – Полковник уставилась на командира стальным взором. – Я пристально слежу за легионерами под вашим началом, капитан. Просматриваю их личные дела и ваши доклады регулярно. Даже за то короткое время, что я здесь, я заметила несколько неизвестных мне лиц в мундирах Космического Легиона и узнала некоторых из ваших дегенератов в служащих отеля. Понимая, что все они считают вас вожаком и не вымолвят ни звука, пока не получат от вас добро, я подумала, что лучше всего обратиться за информацией непосредственно к первоисточнику. – Она откинулась на спинку стула. – Теперь ваша очередь, капитан. Я хочу знать правду о том, что происходит, до того, как услышу обо всем от журналистов, просто для разнообразия.
      Шутт скорчил гримасу и печально покачал головой.
      – Это долгая история, полковник.
      Секира махнула рукой официанту и потребовала еще одну бутылку вина.
      – У меня есть время, – сказала она, поудобнее устраиваясь на стуле.
      "И снова мое повествование затрудняет недостаточное знание подробностей событий или бесед, происходивших в мое отсутствие.
      Однако, я все же думаю, что могу с уверенностью воспроизвести почти точно нижеследующий разговор, имевший место примерно во время описываемых мною здесь событий. Мои выводы основаны на том простом факте, что Максину Пруит считают решительным лидером, и сомнительно, чтобы она надолго откладывала осуществление принятого решения."
      – Дерьмо! – заявила Лаверна, швырнув карандаш на лежащую перед ней кипу бумаг. Как и многие ее коллеги по профессии, она предпочитала писать от руки, делая наброски и подсчеты, когда пыталась решить какую-то проблему.
      – Знаю, что тебе это неприятно слышать, Макс, но лучшее, что я могу посоветовать, – это отступить и смириться с убытками в этом деле.
      – Почему? – спросила ее хозяйка с дивана.
      Лаверна забарабанила пальцами по столу, и несколько секунд приводила в порядок мысли, прежде чем заговорить.
      – Нас убивает временной фактор, – наконец ответила она. – Возможно, мы сможем придумать что-то, что нанесет Рафаэлю финансовый ущерб, но нам не удастся вовремя помешать ему выплатить заем.
      – Ничего нельзя придумать?
      – Ну, мы могли бы попытаться сжечь это заведение, чтобы остановить приток денег от игорных столов, но тогда придется заново отстраивать казино, когда оно попадет к нам… и вдобавок придумывать, как избежать ущерба для нашей репутации в связи с пожаром. Кроме того, он, наверное, застрахован от "непредвиденных обстоятельств", так что даже это его не остановит.
      – В любом случае мы не собираемся заходить так далеко, – сказала Максина, слегка улыбнувшись. – Нет, я склонна согласиться с тобой, Лаверна. Фактически, я вчера пришла к такому же выводу.
      – Правда? – Ее консультант даже не пыталась скрыть удивление в голосе. – Тогда почему ты заставила меня…
      – Я могла проглядеть какой-то выход, – объяснила Макс. – Это, и еще то, что мне очень не хотелось произнести все это вслух. Меня не в первый раз обставили, но это не делает необходимость выбросить белый флаг более приятной. – Она поднялась и подошла к окну. – Наверное, больше всего меня раздражает то, – сказала она, глядя вниз на неизбежный поток туристов, – что я не могу вычислить, как он ухитрился этого добиться.
      – Довольно просто, – заметила Лаверна, собирая разбросанные записи. – Этот человек использовал свои деньги лучше, чем ты свои.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Ну, ясно же, что он довольно успешно раздавал взятки служащим – по крайней мере, успешнее, чем мы. Он никак не мог бы провернуть все это без достаточной информации изнутри.
      – Ты так думаешь? Это интересно. Я предполагала, что всей необходимой информацией его обеспечил Хьюи Мартин.
      – У-гу. Но он располагает большим количеством сведений, чем мог продать ему Хьюи. В этом комплексе должны быть и другие, которые служат ему ушами и глазами, и я не имею в виду охранников.
      – Кстати, – вспомнила Максина, – слышно что-нибудь о местонахождении того бармена? Того, кто так эффективно убрал со сцены мистера Стилмана?
      – Нет еще, – ответила Лаверна. – Такое впечатление, скажу я тебе, что этот человек растворился в воздухе. Он не покидал Лорелею ни на одном из кораблей, ни в качестве пассажира, ни как член экипажа. Об этом нам доложили наблюдатели из космопорта. Дело, однако, в том, что он не появился и ни в одном из отелей на Полосе или вне ее.
      – Странно, – задумчиво произнесла Максина. – Во всяком случае, что-то, а этот его мотолет должно быть сложно спрятать.
      – Должно быть, – согласилась помощница. – Единственное, что я могу предположить, – он забился в какую-нибудь дыру у кого-то, кто умеет прятать лучше, чем мы искать.
      – Например, молодой мистер Шутт?
      Лаверна секунду смотрела на хозяйку.
      – Прости за вопрос, Макс, но теперь он всегда будет в ответе за все наши неприятности?
      – Я не страдаю паранойей или навязчивыми идеями – пока, во всяком случае, – улыбнулась Максина. – Подумай вот над чем, Лаверна. Это имеет смысл. У нас сеть осведомителей по всей космической станции. Мы имеем возможность отыскать любого человека в относительно короткое время, и все же этот джентльмен, весьма примечательной наружности, избежал этой участи. Далее, где в настоящее время наша мертвая зона – или, по крайней мере, где наша паутина тоньше всего?
      – Здесь, в "Верном Шансе", – признала Лаверна.
      – Правильно, – сказала Макс. – Далее, прибавь к этому наши подозрения, что нападение на мистера Стилмана не было совершенно случайным, что существует какая-то связь между нашим беглецом и подчиненными мистера Шутта.
      – Кажется, он сказал тебе, что ничего общего с этим не имеет.
      – Может быть, он солгал, – заметила Макс, – хотя я почему-то в этом сомневаюсь. Но ведь он только сказал, что ничего об этом не знает. Предполагаю, что один из его подчиненных предпринял небольшую акцию по собственной инициативе, так же как мистер Стилман организовал то нападение по своей. Как бы то ни было, учитывая оба эти обстоятельства – отсутствие у нас информации о происходящем внутри "Верного Шанса" и возможную связь нашего пропавшего бармена с кем-то из охраны казино, – я думаю, разумно придти к выводу, что он может скрываться прямо тут, в этом комплексе.
      Лаверна задумалась.
      – Возможно, – признала она. – Но меня все же беспокоит, что они прибегли к посторонней помощи, а не сами занялись Стилманом. Это непонятно.
      – Возможно, им хотелось остаться с чистыми руками в том случае, если дело не выгорит, – сказала Макс. – Кроме того, юный мистер Шутт и прежде не брезговал приглашать специалистов со стороны. Вспомни этих компьютерных ревизоров, которых он на нас напустил.
      – Это правда, – сказала помощница. – Знаешь, меня еще кое-что беспокоит.
      – Что именно?
      – Ну, в каких-то случаях, вроде тех компьютерных спецов, они прибегали к посторонней помощи, но команда, обслуживающая сцену во время эстрадных шоу, состоит из их собственных людей. Я бы предположила, что для этого они тоже наймут профессионалов. – Она покачала головой. – А, ладно, наверное, у них в Легионе есть люди из шоу бизнеса, но никого, кто разбирался бы в компьютерах.
      – Погоди-ка, Лаверна, – неожиданно насторожилась Макс. – Повтори это еще раз.
      – Что? Что в Космическом Легионе нет специалистов по компьютерам?
      – Нет, предыдущее. Ты сказала, что в роте, наверное, есть люди из шоу бизнеса.
      – Правильно. И что?
      – А что, если не вся служба безопасности состоит из легионеров? Что, если некоторые их них – актеры?
      – Ты говоришь о подмене? – Лаверна нахмурилась. – Это интересно. Если это так, то возникает вопрос, где те легионеры, которых они заменили?
      Максина глядела куда-то вдаль.
      – Мне только что припомнились слова Стилмана – о том, что на него не произвели большого впечатления охранники, но что в комплексе самый крутой обслуживающий персонал, с которым ему приходилось сталкиваться. Что, если юный мистер Шутт заранее решил, поскольку охранники в форме ограничены в действиях, замаскировать часть своей роты, разместив их среди служащих в качестве официанток или поваров?
      – Или барменов! – подсказала Лаверна. – Это объяснило бы появление того парня, что наехал на Стилмана!
      – Конечно, это означает, что он не ограничился внедрением в штат этого комплекса, – задумчиво продолжала Максина. – У него могут быть свои люди повсюду, в том числе и среди гостей. – Она вдруг щелкнула пальцами. Разве ты не говорила только что, что он должен был получить больше информации о наших планах, чем мог предоставить ему мистер Мартин? С кем мы недавно делились своими планами? Подробно.
      – Джонеси! – ахнула помощница. – Ты хочешь сказать… проклятье! Притворился членом Якудзы! Ну, это требует мужества!
      – Недостатком дерзости юный мистер Шутт не страдает – так же, как и его подчиненные, кстати, – мрачно произнесла Макс.
      Женщины погрузились в молчание, анализируя новую гипотезу.
      – Ну, – наконец произнесла Лаверна, – кажется, на этом все сходится. Не зная, сколько его людей внедрено и кто они, не представляю, как нам удастся что-то придумать к сроку.
      – О, нам, вероятно, придется отказаться от попыток захватить это заведение, – сказала Максина, – но это не означает, что, что я готова покинуть поле боя. Пока, во всяком случае.
      Помощница нахмурилась.
      – Не понимаю тебя.
      – Я уже в течении некоторого времени обдумываю запасной план отступления. Чтобы, по крайней мере, возместить наши затраты и к тому же дать нам шанс отплатить юному мистеру Шутту за его вмешательство. Теперь, по-видимому, настал подходящий момент для его осуществления.
      – Что это за план?
      – Просто перебросим наши силы с охраняемого объекта на ту цель, которая не охраняется. В сущности, Лаверна, это твоя заслуга, хотя бы частично. Ты подала мне идею сама, еще тогда, когда мистер Шутт прибыл на Лорелею вместе со своей ротой.
      – Я?
      – Конечно. Я хорошо помню, как ты указала мне на то, что мистер Шутт – из очень богатой семьи.
      Сон Бикера резко прервало дребезжание телефона рядом с кроватью. Затуманенным взором он взглянул на часы, чтобы посмотреть, сколько же он спал, но отказался от своего намерения, осознав, что не помнит, когда лег. Уже не в первый раз он испытал раздражение на распорядок дня на Лорелее, вернее его отсутствие, что делало почти невозможным придерживаться какого бы то ни было расписания.
      Телефон зазвонил снова.
      Вместо того, чтобы сразу же взять трубку, дворецкий дал себе несколько секунд на то, чтобы придти в себя. Возможно, воротилы бизнеса и могут функционировать, когда их все время подгоняют и торопят, но для человека в его положении это никуда не годится.
      Телефон снова задребезжал.
      – Бикер слушает.
      – Бикер, что, черт возьми, там у вас происходит?
      Голос удивил его, не столько произнесенными словами, сколько тем, кому он принадлежал. Несмотря на взволнованный тон, дворецкий без труда узнал голос Пола Шутта, отца своего босса.
      – К сожалению, сэр, не могу ответить на этот вопрос – по крайней мере, пока вы не успокоитесь настолько, чтобы должным образом представиться.
      – О! Простите. Это Пол Шутт, Бикер, и…
      – А, да. Добрый вечер, мистер Шутт. Чем могу быть вам полезен?
      – Можете начать с рассказа, что там у вас на Лорелее происходит!
      Дворецкий в отчаянии поднял глаза к небу. Он надеялся, что заставив собеседника следовать официальному протоколу, ему удастся заставить старшего Шутта разумно обсудить то, что его взволновало. Однако, ему это явно не удалось.
      – События на Лорелее подробно освещаются средствами массовой информации, сэр, – ответил он. – Или вы хотели бы получить какую-то конкретную информацию?
      На другом конце провода воцарилось продолжительное молчание.
      – Послушайте, Бикер, – наконец раздался голос, мрачный, но спокойный. – Вы пытаетесь быть остроумным, или действительно не знаете, что происходит? Мне только что позвонила старая дракониха, которая говорит, что захватила Вилларда, и что если я не выплачу сто миллионов, они его зарубят топором, или засунут в воздушный шлюз, или черт знает что еще там у вас делают, чтобы убить человека.
      – Понятно, – ответил дворецкий. – Нет, мистер Шутт. Уверяю вас, я впервые об этом слышу.
      – Вы думаете, это будет честная сделка?
      – Да, сэр. Полагаю, я знаю ее участников, и они не кажутся мне людьми, способными блефовать настолько крупно. Боюсь, довольно велика вероятность как того, что ваш сын у них, так и того, что они убьют его, если вы не заплатите выкуп.
      – Проклятье, Бикер! Как это могло произойти? Ведь он должен был быть окружен целым подразделением солдат. Нет – вычеркни это. Насколько я слышал о Космическом Легионе, я бы им не доверил охрану даже свинарника. Но вы! Как вы могли это допустить, Бикер? Я всегда считал вас одним из лучших в своем деле!
      – Я стараюсь, сэр, – невозмутимо ответил Бикер. – Мы все стараемся. Однако, ваш сын имеет собственную голову на плечах, и вдобавок, к несчастью, склонен к не ортодоксальным поступкам. Принимая все это во внимание, я уверен, вы понимаете, как трудно уследить за ним.
      – Мне хорошо известна его независимость, – мрачно проворчал старший Шутт. – Кажется я ждал, что рано или поздно это случится.
      – Простите за вопрос, мистер Шутт, – сказал дворецкий, воспользовавшись паузой, – но компания "Шутт-Пруф-Мьюнишн" и вы лично все еще придерживаются правила, по которому деньги вымогателям не выплачиваются ни при каких обстоятельствах, независимо от того, кто или что находится под угрозой?
      – Правильно, – подтвердил голос. – Если уж начнешь платить, этому нет конца. Мы платим правительству налоги, чтобы оно нас защищало, и этим должно все исчерпываться. Если бы больше людей соглашалось противостоять преступникам и террористам…
      – Да, я знаком с этими доводами, – перебил Бикер. – Скажите, мистер Шутт, будет ли для вас большим отступлением от принципов, если вы повремените немного с отказом – скажем, в течение сорока восьми часов?
      – Нет. Они сказали, что перезвонят, и прервали связь раньше, чем я успел вообще что-то сказать. Если они перезвонят, могу попытаться потянуть время, но…
      – Прекрасно, – сказал дворецкий, снова прерывая старшего Шутта. – Тогда, если вы будете так любезны освободить линию, я посмотрю, что можно сделать, чтобы успешно разрешить проблему с этого конца.
      – Хорошо… и Бикер?
      – Да, мистер Шутт?
      Голос на другом конце линии внезапно стал очень усталым, словно прежде один лишь гнев придавал ему силу, и теперь, когда гнев испарился, не осталось ничего.
      – Постарайтесь действовать осторожно и не… я хочу сказать… я знаю, что у нас были разногласия, но он все же мой сын, и…
      – Понимаю. Я постараюсь, сэр.
      Как только связь прервалась, дворецкий оставил все попытки казаться невозмутимым.
      Его лицо превратилось в суровую маску, и он поспешно пошел к двери, ведущей из его спальни в главную гостиную номера. Там на диване спал Гарри Шоколад, упорно отказываясь перебраться на одну из постелей, обычно используемых обитателями этого номера, и Бикер двигался тихо, чтобы его не разбудить. Он намеревался проверить спальню шефа в тщетной надежде, что все это какой-то чудовищный розыгрыш, но кое-что бросилось ему в глаза еще до того, как он подошел к двери в спальню. Там, на стуле у двери, ведущей в коридор, лежало оружие командира легионеров, которое он всегда носил при себе, и командный блок его наручного коммуникатора.
      Дворецкий несколько мгновений смотрел на эти предметы, потом рухнул в кресло и включил лампу.
      – Эй, Бикер! – воскликнул Гарри, разбуженный светом. – Что происходит?
      Бикер не обратил на него внимания, склонился над собственным коммуникатором и нажал кнопку "Вызов".
      – Это вы, Бикер? – донесся голос мамочки. – Что это вы не спите в такой час? Я думала…
      – Открой мне канал к лейтенантам Армстронгу и Рембрандт, – кратко приказал дворецкий. – И еще, мамочка. Я хочу, чтобы ты тоже послушала. У нас критическая ситуация, нет смысла терять время на повторение информации.

Глава 14

      "Насколько я могу предположить, Максина Пруит либо проигнорировала саму роту Космического Легиона под командованием моего шефа, либо действовала, основываясь на старом предположении, что если отрезать голову, то тело умрет.
      Она ошиблась в своих суждениях, если не сказать больше.
      Лишившись лидера в лице моего шефа, рота не только не пала духом и умерла, а напротив, сплотилась и стала действовать еще энергичнее. То есть, эффект оказался таким, будто сняли аварийные тормоза у локомотива, и пустили его по рельсам, ведущим прямо под уклон."
       Дневник, запись № 245
      Один из конференц-залов "Верного Шанса" поспешно отвели для проведения чрезвычайного военного совета роты, но даже в нем становилось слишком тесно. Пытаясь удержать собравшихся под контролем, из зала удалили всех, кроме кадровых легионеров и офицеров, от сержантов и выше, и нескольких заинтересованных лиц, таких, например, как волтрон, Клыканини, который отказался двинуться с места, и выгнать которого ни у кого не нашлось ни сил, ни мужества. Большая толпа легионеров, однако, бурлила в соседнем холле, мрачно перешептываясь и ожидая, пока определится направление дальнейших действий.
      Все легионеры-разведчики были отозваны, хотя не у всех хватило времени переодеться в форму Легиона, что придавало сборищу вид вечеринки, обслуживаемой приглашенными официантами, а не военного совета. Однако, это впечатление исчезало при одном взгляде на выражение лиц собравшихся – от озабоченного до мрачного, без единой улыбки.
      В центре внимания собравшихся были оба лейтенанта роты, которые стояли у стола для заседаний и просматривали поэтажные планы, мужественно игнорируя физиономии, время от времени нетерпеливо заглядывающие через их плечи.
      – Все равно, не понимаю, что это нам даст, Ремми, – проворчал Армстронг, беря очередной лист из пачки. – Мы даже не знаем наверняка, что он все еще находится в этом здании.
      Хотя Армстронг и происходил из семьи военных и следовательно, имел больше опыта в составлении планов, то же самое происхождение сделало его приверженцем соблюдения протокола и последовательности подчиненности. Лейтенант Рембрандт поступила в Легион раньше него, что ставило ее в положение старшего офицера и его командира, и он уступал ей первенство как по укоренившейся привычке, так и из вежливости.
      – Будем для начала исходить из этого, ладно? – резко бросила ему Рембрандт. – Мне просто кажется, что мы не должны начинать разносить на куски всю космическую станцию, раздробив при этом наши силы, пока не удостоверимся, что они не держат его где-то здесь. Больше всего шансов за то, что он содержится где-нибудь тут, так как я не думаю, чтобы они рисковали быть замеченными при попытке вывести его из комплекса. Это значит, что мы должны проверить все отдаленные углы и закоулки в этом здании, прежде чем начнем прочесывать окрестности, а таких уголков здесь уйма.
      – Вот уж точно, – заметил Армстронг, хмуро рассматривая лист, который держал в руках. – За все время пребывания, мне и в голову не приходило, сколько в этом здании служебных входов и зон обслуживания.
      – Эй! Глядите, кто пришел!
      – Г.Ш.! Как дела, парень?
      Офицеры подняли головы и увидели ротного сержанта-снабженца, пробирающегося в комнату сквозь толпу ожидающих, улыбаясь и размахивая рукой в ответ на несущиеся со всех сторон приветствия.
      – Иди сюда, Гарри! – позвала его Рембрандт. – Приятно снова видеть тебя в мундире.
      Действительно, Гарри Шоколад снова облачился в свой мундир легионера, включая – или исключая, как уместнее сказать в данном случае – оторванные рукава, что было его личным отличительным знаком.
      – Приятно снова быть на месте, лейтенант, – ответил могучий сержант. – Эй, Старшая! Хорошо смотришься!
      Он помахал рукой Бренди, все еще одетой в форму служащей отеля, которая беседовала с Усачом в другом конце зала и в ответ с улыбкой ему подмигнула.
      – Простите, сержант, – произнес Армстронг, – но по последним данным вы числитесь в списке выбывших из строя. Разве вы не должны сейчас лежать и выздоравливать?
      – Что? Из-за этого? – Гарри указал на бинты вокруг туловища, выглядывающие из пройм мундира. – Чушь, я почти уже и не помню, что пострадал… разве что кто-нибудь захочет меня как следует обнять.
      Он понизил голос, но сохранил на лице улыбку, хотя его глаза мрачно блеснули, когда он встретился взглядом с глазами Армстронга.
      – Кроме того, я не собираюсь пересидеть в уголке эту заварушку, да еще когда командир попал в беду, и при всем уважении к вам, лейтенант, советую не пытаться переубедить меня. У вас для этого не хватит сил – и совести тоже.
      Он подождал, пока Армстронг неохотно слегка наклонил голову в знак согласия, затем снова повысил голос.
      – Кроме того, я принес несколько штучек, просто для того, чтобы гарантировать себе радушный прием. То есть, они уже должны быть… а вот и они! Несите сюда, мальчики!
      Несколько клерков из группы снабжения Гарри, известных также, как самые ловкие воры, ловкачи и мошенники в роте, как раз вошли в зал, таща за собой или толкая впереди небольшой караван ящиков на воздушной подушке. Их внешний вид, даже в запечатанном виде, ясно говорил об их содержимом, и радостный ропот пробежал по толпе.
      – Ставьте вон у той стенки! – командовал сержант-снабженец, хватая первым один из длинных из ящиков и манипулируя пультом управления на нем, пока ящик не опустился на ковер. Затем небрежно набрал комбинацию цифр, отпирающих замок, и крышка с шипением открылась.
      – Угощайтесь! – заявил он, но тут же передумал. – Нет… отставить. Становитесь в очередь! Ясон! Я хочу, чтобы они расписывались за все, что взяли! Нам нужно точно знать, кто что берет, чтобы потом спросить с того, кто вернет неисправное оружие.
      Как и следовало ожидать, в длинных плоских ящиках лежали винтовки и другое длинноствольное оружие, захваченное с собой при отлете с прежнего места службы на болотах. В квадратных ящиках хранились боеприпасы.
      – Ну, полагаю, это решает проблему вооружения, – сказала Рембрандт, хмуро глядя на раздачу оружия, но не делая попыток возразить или помешать, в то время как легионеры расхватали ружья и разбрелись по залу, и каждый принялся протирать, осматривать и заряжать выбранное им оружие.
      – Просто решил, что бы ни произошло, не повредит иметь под рукой несколько лишних средств убеждения, – подмигнул Гарри, затем лицо его стало серьезным. – Ладно, и что мы имеем на данный момент?
      – Не много, – призналась старший лейтенант. – Пока не вычислим, где его держат, мы не можем начать действовать. Беда в том, что всем хочется находиться здесь. Нам едва удалось заставить дежурных охранников остаться на своих постах, пока мы здесь совещаемся… Да, кстати…
      Она поднесла к губам наручный коммуникатор и нажала кнопку вызова.
      – Мамочка слушает! – быстро раздалось в ответ.
      – Говорит Рембрандт, Мамочка, – произнесла лейтенант. – Как ты там держишься?
      – Скажу честно, если бы каждый мамочкин сынок или дочка в этой роте не требовали докладывать обстановку им лично каждые пятнадцать минут, то дышать было бы легче.
      Лейтенант улыбнулась, несмотря на напряжение.
      – Нужна помощь?
      – О, не обращайте внимания на мое брюзжание. Я справляюсь – пока, во всяком случае. А вы продолжайте думать над тем, где наш капитан, и предоставьте мне укрощать этих волков.
      – Хорошо, Мамочка. Только дай знать, если тебя слишком достанут. Рембрандт закончила.
      Она снова занялась поэтажными планами.
      – Ну, насколько я понимаю, наиболее вероятные места здесь и здесь. – Она указала пальцем на две точки. – Нам надо послать кого-нибудь и быстро проверить… Бренди?
      – Здесь, лейтенант, – ответила старший сержант, выступая вперед.
      – Как ты думаешь, мы можем…
      – Прошу прощения!
      В дверях стоял дворецкий командира.
      – Что такое, Бикер?
      – Я… я не хотел вторгаться, – произнес Бикер, и вид у него был непривычно смущенный, – и как вам известно, я не имею официального статуса в вашей организации, но в данной ситуации у нас общие интересы – а именно, благополучие моего шефа – и я, как мне кажется, располагаю некоторой информацией, необходимой вам при составлении ваших планов.
      – Пусть вас не волнует ваш официальный статус в нашей роте, Бик, – ответила Рембрандт. Как и все в роте, она относилась к дворецкому с большим уважением, даже с большим, чем остальные, с тех пор, как он помогал ей при наборе актеров на замену легионерам.
      – Что там у вас?
      – Я… я могу сообщить вам, где держат мистера Шутта.
      – Вы?
      – Да. Могу с уверенностью сказать, что он сейчас находится в номере Максины Пруит – номер 4200. По крайней мере, пятнадцать минут назад он был там.
      Рембрандт нахмурилась.
      – Эй, Суси! Кажется, ты сказал, что номер пуст!
      – Никто не подошел к телефону, когда я звонил, – ответил тот. – Но сам я туда не ходил.
      – Понятно… Ладно. Бренди? Используй свой универсальный ключ, чтобы посмотреть…
      – Извините меня… Возможно, я недостаточно ясно выразился, – перебил Бикер, немного резко. – Я сказал, что мой босс определенно содержится в этом номере. Никакой необходимости проверять это нет. Любая попытка проникнуть туда может поставить под угрозу жизнь мистера Шутта и того, кого туда пошлют.
      Лейтенант вытянула губы трубочкой, потом бросила взгляд на Армстронга, который слегка пожал плечами.
      – Ладно, Бикер, – наконец произнесла она. – Не то, чтобы я вам не верила, но не расскажете ли, почему вы так уверены в том, что он там?
      Высокомерие дворецкого улетучилось, и он смущенно оглядел столпившихся вокруг легионеров.
      – Это… ну, это секретный метод, который я разработал, чтобы облегчить себе задачу наблюдения за перемещениями моего босса. Я бы попросил, чтобы вы все хранили это в строжайшей тайне, как я всегда хранил в тайне те секреты, которые некоторые из вас иногда доверяли мне.
      Он снова оглядел собравшихся, и те в ответ дружно закивали.
      – Очень хорошо. Я взял на себя смелость вшить маленькие датчики в каждый предмет одежды босса, как гражданской, так и военной. Это дает мне возможность заранее узнавать о его приближении, чтобы быть готовым его приветствовать, и позволяет засечь его местонахождение в любой данный момент.
      Армстронг ахнул.
      – Вы вшили жучки в одежду капитана? – Пытаясь подавить приступ смеха и поверить в невероятное, он произнес это на всю комнату.
      Бикер передернулся.
      – Можно назвать и так, сэр. Я лично, предпочитаю считать это необходимым средством для обеспечения того исключительного обслуживания, которое оправдывает мою зарплату, каковую вы, вероятно, сочтете значительно превышающей обычный для представителя моей профессии оклад.
      – Да называйте, как угодно! – сказала Рембрандт, роясь в разбросанных поэтажных планах. – Сухой осадок – ваша уверенность в том, что его держат в номере этой старой драконихи!