Еще один знак Зодиака

Мои сумрачные размышления прервали восторженные возгласы и аплодисменты, в зале погас свет. Режиссер, отмечавший свой день рождения, получил подарок – огромный торт, который вкатили на тележке. Я зевнула и уныло уставилась на гору из крема и марципанов. Когда же это, право, прекратится!

К хозяину дома подошел один из вышколенных слуг и протянул ему увесистый пакет, в котором, судя по всему, содержался еще один подарок. Тот положил его на стол, где высилась гора подобных свертков. Я не вытерпела и отправилась на поиски Валерии Артуровны и Эдварда Холстона. Журналиста надо предупредить о нависшей над ним опасности. Он ведь, бедняга, понятия не имеет о том, какая опасность ему грозит!

В действительности же я испытывала непонятное чувство ревности. И что из того, что я была знакома с Эдиком всего десять минут? Мне хватило их, чтобы понять: он – тот самый мужчина, которого я искала всю свою жизнь!

Похоже, точно так думала и мадам Свентицкая, которая громко хихикала, распивая с Эдиком шампанское около бассейна. Я подошла к ним и грубо сказала:

– Валерия Артуровна, нам пора. Автомобиль ждет.

Великая писательница с недоумением уставилась на меня. Я ей пояснила:

– Вы же хотели покинуть скучную вечеринку, и я позаботилась о том, чтобы это произошло как можно быстрее...

– Ах, милочка, ты, так и быть, можешь отправляться в отель, а я еще задержусь! – ответила мадам Свентицкая. Я заметила, что она уже сильно навеселе. Еще бы! Если вылакать три бутылки шампанского, то непременно закосеешь. Приблизившись вплотную к писательнице, я заявила:

– Валерия Артуровна, прошу вас, следуйте за мной! У мистера Холстона, я уверена, имеются неотложные дела.

– Ничуть, – заверила меня Лера. – Эд как раз берет у меня интервью.

Эд! Вы только посмотрите – получаса хватило, чтобы она окрутила мальчишку! Как мне оторвать мадам Свентицкую от журналиста? Похоже, она не собирается расставаться с ним. Остается надеяться, что в нем не проснется азарт палеонтолога и он решит отказаться от дальнейших встреч с ходячим ископаемым – моей дорогой хозяйкой.

Мое воображение лихорадочно работало. Наконец мне пришла в голову занятная идея. Конечно, то что я придумала, чревато непредсказуемыми последствиями – например, немедленным увольнением. Однако я не позволю Лере, как коршуну, броситься на беззащитного цыпленка – журналиста Эдика!

– Посмотрите, как хорошо сегодня виден Орион! – заявила я фальшиво-восторженным тоном и ткнула пальцем в небо.

Валерия Артуровна и симпатяга-журналист, как по команде, уставились на звезды. Я коварным быстрым движением толкнула великую писательницу, та не удержала равновесия – и полетела в бассейн!

О, это было поистине незабываемо зрелище: мадам Свентицкая, в своем шикарном платье и обвешанная с ног и до головы драгоценностями, плюхнулась в изумрудные воды искусственного водоема. Я не смогла сдержать победоносной улыбки. Мне было прекрасно известно, что Лера не умеет плавать. Кстати, этой чертой она почему-то с завидным упорством наделяла всех главных героинь своих романов.

– Помогите, тону! – завопила Валерия Артуровна, отчаянно размахивая руками.

Я не сдвинулась с места – в мои обязанности не входило спасать великую писательницу. Но затем произошло то, чего я совсем не ожидала – Эдик, скинув смокинг (фигура у него была изумительная!), прыгнул в бассейн вслед за Лерой.

Около бассейна столпились пьяные гости. Эдик помог дрожащей Лере выбраться наружу. Вид ее был жалок – намокшее платье облегало ее пышную фигуру, безжалостно подчеркивая слишком объемные формы, прическа растрепалась, тушь и помада размазалась по лицу. От прежней Валерии Артуровны Свентицкой, надменной и красивой, не осталось и следа. Все уставились на мою хозяйку. Я провозгласила по-английски:

– Леди и джентльмены, русская писательница немного перепила и решила освежиться в бассейне. Прошу вас, воспринимайте это как проявление загадочной славянской души.

Мне очень хотелось, чтобы поблизости оказалась пара вездесущих журналистов с фотоаппаратами и камерами, при помощи которых они бы увековечили позор Леры. Я уже представляла себе заголовок в газетах: «Русская писательница устраивает дебош на вечеринке в Голливуде».

– Дорогая Валерия Артуровна, с вами все в порядке? – заботливо спросила я, поворачиваясь к насквозь промокшей хозяйке. – И как вы только упали в бассейн!

– Ты меня толкнула, – сварливо пробормотала Лера.

Я изобразила на лице совершеннейшее непонимание и принялась горячо уверять Леру, что она споткнулась и полетела в воду по собственному недосмотру. Тем временем Эдик накинул на плечи дрожавшей Леры свой пиджак, и романистка тотчас забыла обо мне, расплывшись в улыбке.

– Вы – мой герой, – произнесла она. Я едва не заскрежетала зубами: оказывается, моя выходка только сблизила Леру и Эдика! И он тоже хорош: кто бы мог подумать, что репортер – такой галантный рыцарь и что он бросится за дамой в бассейн.

Послышались дикие вопли, и я увидела, как несколько гостей в полной амуниции полетели в воду. Они последовали примеру Леры и решили немного поплавать! Скоро в бассейне плескалось не меньше двадцати человек в вечерних нарядах.

Гордо подняв голову, мадам Свентицкая удалилась в дом, сопровождаемая журналистом Эдиком. Я с видом побитой собаки поплелась за ними. Похоже, мой план не сработал: вместо всеобщего посмешища Лера стала законодательницей моды на вечеринке голливудского режиссера.

Через час, когда купание подошло к концу, а Лера пообсохла, я услышала дикий крик и устремилась из галереи, где рассматривала восковую нежить, в зал для приемов. А там увидела хозяина, державшего в руке нечто, напоминавшее большую стеклянную банку с каким-то большим овощем внутри. На мраморном полу валялась цветная обертка – значит, в руках режиссера один из подарков.

– Господи, что это такое? – слышались изумленные и испуганные голоса.

Я заметила приближающегося Эдика, который наконец оставил мадам Свентиц-кую. Вслед за тем раздался звон – режиссер выронил банку, которую держал в руках, и она, упав, разбилась.

То, что я приняла за крупный корнеплод, в действительности было... челове-ческой головой! Кожа зеленовато-бледного оттенка, мутные глаза, слипшиеся волосы, вывалившийся изо рта сиреневый язык.

Мне сделалось плохо, и я отвернулась. Получилось так (я этого не хотела, но втайне мечтала именно об этом!), что я уткнулась в грудь Эдику.

– Не стоит волноваться, наверняка сейчас выяснится, что кто-то неумно пошутил, – заявил журналист бодрым тоном, однако создавалось впечатление, что он и сам не верит в то, что говорит.

– Боже, да это человеческая голова! – завопило сразу несколько голосов.

И вслед за этим мадам Свентицкая грохнулась в обморок. Эдик оставил меня и бросился поднимать несчастную с пола. Судя по тому, что она слишком уж медленно и чересчур картинно оседала, сознания она не теряла, а только решила натуралистично изобразить смятение своих чувств.

Что-то звякнуло у меня под ногой. Я нагнулась и увидела небольшой черный мокрый диск. Вероятно, он вылетел из банки, в которой находилась заспиртованная человеческая голова. Я машинально подняла его и увидела странный знак:

Какое-то странное чувство мелькнуло у меня, мне показалось, что я что-то вспомнила. Однако всеобщая паника не позволила мне сосредоточиться.

Полиция прибыла чрезвычайно быстро – наверное, в Голливуде привыкли к постоянным неожиданностям на виллах богатых и знаменитых. Место происшествия (то есть зал для приемов, на полу которого лежала человеческая голова) тотчас огородили желтыми лентами, а несколько полицейских принялись опрашивать всех, кто находился на вечеринке.

Когда настала очередь мадам Свентицкой, мне пришлось выступить в роли ее переводчицы. Я заверила офицера полиции, что нам ничего не известно и к убийству мы не имеем ни малейшего отношения.

– Речь ведь идет об убийстве? – спросила я.

Тот предпочел не отвечать на мой вопрос, однако я и так понимала, что вряд ли некто решил расстаться с головой по собственному желанию. Не исключено, разумеется, что произошедшее – глупая и безвкусная шутка. Может, один из приятелей или, наоборот, недоброжелателей режиссера прислал ему в подарок голову, похищенную из морга.

Мадам Свентицкая очень правдоподобно изображала тяжелобольную, постоянно жалуясь на то, что у нее страшно болит голова. Подобная песня была мне очень хорошо знакома и не производила на меня должного эффекта. А вот Эдик попался и тотчас вызвался сопроводить нас обратно в отель.

Пришлось долго ждать: на виллу понаехали многочисленные полицейские чины и даже представители ФБР. Наконец нам было дозволено отправляться по домам – к тому времени часы показывали около половины третьего ночи.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.