Кто убийца?

Я с удивлением взглянул на него, но поскольку Грайс говорил, по-видимому, совершенно серьезно, то я послушался его, подошел к Мэри и сел рядом с ней.

– Мисс Левенворт, – начал я мягко, – конечно, в данной ситуации никто не в состоянии вас утешить, особенно чужой вам человек, но не забудьте, что вещественные доказательства не всегда играют решающую роль в таких сложных вопросах, как этот.

Она вздрогнула и поспешила взять себя в руки, потом, глядя мне прямо в глаза, проговорила медленно и задумчиво:

– Нет, вещественные доказательства не всегда так важны, как кажется, но Элеонора этого не знает. Она так запуталась… – С этими словами Мэри судорожно сжала мою руку. – Как вы думаете, грозит ли ей какая-нибудь опасность? Неужели ее… – Она не могла говорить дальше.

– Мисс Левенворт, – проговорил я, многозначительно указывая ей глазами на сыщика, – что вы хотите этим сказать?

Она поняла мой жест и тотчас стала вести себя совершенно иначе.

– Я не понимаю, что вы имели ввиду, когда сказали, что ваша кузина запуталась? – спросил я ее довольно равнодушным тоном.

– Я хотела сказать, – ответила она решительно, – что Элеонора невольно или сознательно отвечала на все вопросы, предложенные ей, в таком духе, что можно было заподозрить, будто она знает об этом ужасном убийстве больше, чем говорит. Она ведет себя так, – продолжала девушка шепотом, но все же настолько громко, что ее слышали все находившиеся в комнате, – будто старается во что бы то ни стало скрыть что-то, но ведь этого не может быть. Хотя Элеонора и я… мы не особенно дружны, ничто не заставит меня поверить, что она знает об этом убийстве больше, чем я. Не может ли кто-нибудь – хоть вы, например, – сказать ей, что ее поведение невольно возбуждает, если уже не возбудило, подозрение. И затем объясните ей, – прибавила Мэри еще тише, – что вещественное доказательство нельзя считать решающим в этом деле.

Я с удивлением смотрел на нее и думал: «Какая превосходная актриса!»

– Вы просите меня поговорить с ней, но разве не проще вам самой сказать ей это?

– Мы с Элеонорой и я никогда не были особенно близки.

Я положительно не мог поверить этому, вообще в ее поведении было что-то мне непонятное. Я заметил:

– Нужно сказать вашей кузине, что прямая дорога – лучше всего.

Мэри Левенворт вдруг залилась слезами и воскликнула с горечью:

– И нужно же было случиться такому несчастью! Точно недостаточно было смерти любимого дяди, надо было еще, чтобы моя кузина…

Я незаметно сжал ее руку, что заставило девушку воздержаться от продолжения. Она замолчала, прикусив губу.

– Мисс Левенворт, – прошептал я едва слышно, – будем надеяться на лучшее, вы напрасно погружаетесь в такие мрачные раздумья. Если не случится ничего нового, вашей кузине не грозит опасность.

Я нарочно сказал это, чтобы выведать, что она думает по этому поводу, и вполне достиг своей цели.

– Но как же может случиться что-нибудь новое, когда она совершенно не виновна? – воскликнула Мэри, потом ей, очевидно, пришла в голову какая-то мысль, и она добавила: – Мистер Рэймонд, почему мне задавали так мало вопросов? Ведь я вполне могла бы доказать, что моя кузина накануне вечером не выходила из своей комнаты.

– Вы могли бы это сделать?

Я положительно не знал, что думать об этой странной девушке.

– Да, моя комната ближе к лестнице, чем ее, и, чтобы попасть вниз, она должна была непременно пройти мимо моей двери: я бы это услышала.

– Вы могли и не слышать, – грустно заметил я, – разве у вас нет какого-нибудь другого доказательства того, что ваша кузина не виновна в этом ужасном преступлении?

– Я готова была бы сказать все что угодно, лишь бы только спасти ее.

Я невольно отстранился от нее. Эта женщина готова была лгать – она уже солгала во время допроса. Тогда я был ей за это благодарен, теперь она производила на меня отталкивающее впечатление.

– Мисс Левенворт, – сказал я, – напрасно вы думаете, что ради спасения ближнего можно кривить душой.

– Я ведь не хотела никому причинить зло, – проговорила она тихо, – не думайте обо мне плохо, умоляю вас.

Я не успел ничего на это ответить, так как дверь отворилась, и на пороге появился тот господин, который, как я видел, недавно вышел вслед за Элеонорой.

– Мистер Грайс, – сказал он, останавливаясь на пороге, – пожалуйста, на пару слов.

– В чем дело? – спросил сыщик, подходя к подчиненному.

Тот поманил его в коридор и стал о чем-то оживленно шептать. Поскольку я мог видеть только их спины, то снова повернулся к своей собеседнице. Она была бледна, но прекрасно владела собой.

– Он пришел от Элеоноры? – спросила Мэри.

– Думаю, что так, – ответил я. – Нет ли у вашей кузины чего-нибудь, что она хотела бы скрыть?

– Неужели вы думаете, что ей есть что скрывать?

– Я не могу этого утверждать, но здесь так много говорили о некой бумаге…

– У Элеоноры не найдут ни этой бумаги, ни чего-либо еще подозрительного, – прервала она меня. – В доме вообще не было никаких важных бумаг, я хорошо это знаю, так как была посвящена во все дела дяди.

– Но разве ваша кузина не могла знать какой-нибудь тайны, которая вам была совершенно не известна?

– Между нами не было тайн, мистер Рэймонд, и я не могу понять, почему так много говорилось о какой-то бумаге. Дядю наверняка убил какой-нибудь грабитель. Неужели вы считаете показание слуги о том, что все двери и окна были заперты, неопровержимым? Если вы не можете согласиться со мной в данном вопросе, то все же, быть может, ради меня, – она бросила на меня обворожительный, нежный взгляд, – ради меня постараетесь найти какое-нибудь другое правдоподобное объяснение происшедшему.

В этот миг меня позвал Грайс:

– Могу я попросить вас на минуту, мистер Рэймонд?

Я был очень рад тому, что могу достойно выйти из неловкого положения, и поспешил к нему с вопросом:

– Что случилось?

– Мы хотим сообщить вам то, что только что узнали, – вполголоса проговорил Грайс. – Позвольте вас познакомить: мистер Рэймонд, мистер Фоббс.

Я поклонился и с нетерпением стал ждать разъяснений.

– Это вопрос первостепенной важности, – сказал Грайс, – и, я думаю, мне ни к чему напоминать вам, что все должно быть сохранено в тайне.

– Конечно.

– В таком случае расскажите все, Фоббс.

– Я в точности исполнил ваше приказание, мистер Грайс, и последовал за мисс Элеонорой, когда служанки повели ее в комнату. Когда она пришла туда…

– Куда? – спросил Грайс.

– В свою комнату.

– Где она находится?

– Около лестницы.

– Это не ее комната, впрочем, продолжайте.

– Не ее комната? Ну, в таком случае ей нужен был камин, ради которого она и отправилась туда, – воскликнул Фоббс, хлопнув себя по коленке.

– Камин?

– Простите, я немножко забежал вперед. Итак, она сначала не заметила моего присутствия, хотя я шел следом, и, только когда отпустила прислугу, вдруг увидела меня. Она взглянула на меня гневно и с презрением, потом, по-видимому, примирилась с моим присутствием. Поскольку мне надлежало следить за ней, то мне ничего больше не оставалось делать, как пройти за мисс Элеонорой в комнату, дверь которой она за собой не заперла, и усесться в дальнем углу комнаты, откуда я мог ее видеть. Она поглядывала на меня время от времени, прохаживаясь по комнате. Вдруг барышня остановилась и воскликнула: «Пожалуйста, принесите мне стакан воды. Графин стоит вон там, на столике». Чтобы добраться до этого столика, мне пришлось бы зайти за высокое зеркало, доходившее почти до потолка, и потому я колебался, исполнить ее просьбу или нет. Но она посмотрела на меня с такой мольбой, что, мне кажется, и вы, господа, не устояли бы.

– Хорошо, дальше, дальше, – в нетерпении торопил его Грайс.

– На одну минуту я потерял ее из виду, но мисс Элеоноре только это и нужно было. Когда я вернулся, она уже стояла около камина на коленях и что-то искала у себя на груди. Я зорко следил за ней в то время, как подавал воду, но она, казалось, не обращала на меня никакого внимания и смотрела пристально на огонь. Девушка отпила несколько глотков воды и отдала мне стакан, а затем наклонилась над огнем и, потирая руки, прошептала: «Ах, как холодно». Она действительно дрожала всем телом. В камине тлело несколько угольков. Она снова начала что-то искать у себя на груди, это возбудило мое подозрение – я наклонился и заглянул ей через плечо. Она бросила что-то в огонь, при этом я услыхал легкий металлический звук… Только я собрался осмотреть камин, как девушка схватила корзину с углем и высыпала ее всю в огонь со словами: «Пускай разгорится как следует». – «Так вы ничего не добьетесь», – заметил я и начал осторожно вынимать уголь из камина, пока…

– Пока? – спросил я, заметив, как он и Грайс обменялись многозначительными взглядами.

– Пока не нашел вот это, – сказал Фоббс, протягивая мне ключ с надломленной дужкой.

Глава X

Грайс получает новое предложение

Это открытие привело меня в ужас. Значит, прелестная, очаровательная Элеонора была… Я не мог докончить фразы даже в мыслях.

– Вы, кажется, удивлены, – заметил Грайс, внимательно разглядывая ключ, – ведь недаром же эта дама дрожала, путалась и падала в обморок.

– По-моему, наоборот: та, которая падает в обморок, дрожит и теряется, не может совершить подобного преступления, – сказал я. – Покажите мне ключ.

Сыщик подал его, заметив:

– Это тот, который мы искали, не может быть никаких сомнений.

– Если она скажет мне прямо в глаза, что не виновата, я поверю ей, – заявил я решительно.

Грайс посмотрел на меня с удивлением.

– Вы еще верите женщинам? – сказал он. – Хотел бы я знать, надолго ли хватит этой веры…

Я ничего не ответил, мы помолчали немного.

– Нам остается теперь только одно, – проговорил Грайс. – Фоббс, пригласите сюда мисс Элеонору, или лучше скажите, что я прошу ее прийти в гостиную.

Как только Фоббс ушел, я сделал было шаг по направлению к мисс Мэри, но Грайс меня удержал.

– Пойдемте со мной, – сказал он, – мне хотелось бы, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре, мисс Элеонора сейчас придет.

Я колебался, но мысль, что я снова увижу ее, заставила меня решиться. Я попросил сыщика подождать минуту и подошел к Мэри, чтобы сообщить ей, что мне нужно отойти на некоторое время.

– Что случилось? – спросила она испуганно.

– Ничего такого, из-за чего вам стоило бы пугаться. Успокойтесь!

Но она прочла на моем лице беспокойство, которого я не сумел скрыть, и сказала:

– Нет, что-то случилось, я чувствую.

– Ваша кузина сейчас спустится.

– Сюда? – Мэри вздрогнула.

– Нет, в гостиную.

– В доме происходит что-то странное, – проговорила Мэри, – я чувствую, что со всех сторон к нам подкрадывается несчастье, но никто не хочет сказать, в чем именно заключается опасность.

– Мисс Левенворт, бог даст, ничего страшного больше не случится. Но если же вдруг что-нибудь произойдет, я первый сообщу вам об этом.

Я молча поклонился и последовал за Грайсом, а девушка осталась сидеть одна, откинувшись на подушки дивана. Не успели мы войти в гостиную, как появилась Элеонора. Она вошла гордая и спокойная и поприветствовала нас легким наклоном головы.

– Меня просили прийти сюда, – произнесла она, – нельзя ли по возможности скорее сообщить, в чем дело, поскольку я устала и нуждаюсь в отдыхе.

– Мисс Левенворт, – заговорил Грайс, потирая руки и поглядывая на дверную ручку, – мне жаль, что пришлось вас побеспокоить, но я очень хотел бы знать…

– Как у меня очутился ключ, который ваш помощник достал из камина? – спросила она.

Примечания

1

Коронер – должностное лицо, в обязанности которого входит установление причин смерти, происшедшей при невыясненных обстоятельствах либо внезапно.

2

Директория – верховный орган исполнительной власти во Франции в 1795 – 1799 гг.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.