На этой оптимистичной ноте я погрузилась в сон.
– Не будить… – прошептала я или, может, только подумала.
Впрочем, неважно.
12
Пробуждение оказалось приятнее, чем можно было ожидать. Во-первых, хозяйственный Ваня успел приготовить нехитрый завтрак, состоящий из яичницы с колбасой и бутербродов с колбасой же. Запили ароматным чаем с дымком из самовара и нагло съели все малиновое варенье, обнаруженное за одной из лавок. Правда, его было-то литра два. И зачем оно теперь Горынычу? Разве зомби едят сладкое? Насколько мне известно, живые мертвецы специализируются на мясе.
Я больше не могла смотреть в совершенно несчастные глаза Вани, полные неизбывной тоски, и попробовала его расколдовать. После пятой попытки, когда парень уже побывал гигантской мышью, хомячком, кроликом, самим собой, но с ослиными ушами, мне удалось вернуть Ване облик, данный ему при рождении. Парень так обрадовался, что бросился меня целовать, несмотря на протесты с моей стороны, видимо совершенно позабыв, по чьей вине он так мучился. Я не стала напоминать. Еще пришибет ненароком. Вон какой большой, сильный, а я маленькая, хрупкая, зато умная.
К большому разочарованию Вани – он очень хотел посмотреть на упокоение покойников, – мужика на месте не оказалось, звать мы его не стали. Зато на пеньке в позе роденовского Мыслителя кручинился зеленый ящер.
– А-а-а!!! – возопил Ваня, размахивая над головой ножкой стола. – Отведай-ка силушки богатырской, зомби проклятый!
Легко быть смелым, когда я защитный круг не сняла.
Я закрыла глаза и представила, как круг исчезает, а нерастраченная магическая энергия возвращается ко мне. К моему удивлению, силовой барьер послушно растаял. Шок – не то слово. Я впала в состояние, близкое к прострации. Ванюша тоже разом как-то сник, видимо, раздумывал, как ему аукнется ласковое «зомби проклятый».
Змей поднялся с земли и грустно поплелся в сторону собственного жилища, не обращая на нас ровно никакого внимания. Похоже, он все-таки не зомби. Да-а, неудобно как-то получилось. Не пустили несчастного ящера в собственный дом. А ведь он, между прочим, вымирающий вид, его охранять надо, а мы…
– Горыныч! – с надеждой позвала я. – Ты не обижайся, а?
Но ящер уже исчез в глубине пещеры и на мои вопли не обратил ни малейшего внимания. Хотя вру. Он просто забаррикадировался изнутри. Надо же, какой обидчивый.
Мы подошли к пещере и деликатно постучали. Внутри послышалась возня, грохот, что-то с шумом рухнуло на пол. Змей выругался, затем поволок, судя по звуку, нечто невероятно тяжелое на импровизированную баррикаду. Куча старья выросла буквально за несколько секунд, сводя шансы на мирное урегулирование конфликта практически к нулю.
– Горыныч, – ласково позвала я.
Шум стих. Видимо, Змей напряженно прислушивался или пытался сделать вид, будто его нет дома. Не поможет. Мы видели, как он вошел внутрь. У него ведь нет запасного выхода. Или есть?
– Горыныч, выходи, – предложила я.
– Выходи, – поддержал меня Ваня. – А то хуже будет.
– Мы знаем, что ты там, – добавила я.
– Ага. Я выйду, а вы внутри запретесь, – шмыгнул носом Горыныч. – Нет уж, дудки. Сами дом себе стройте, а меня оставьте в покое.
– Зачем нам твой дом? – поинтересовалась я.
– А почему вы тогда ночью меня не пускали?
– Мы думали, ты мертвяк, – откликнулись мы.
– Хотели утром упокоить, – добавил ему Ваня.
И почему этот парень говорит обо мне во множественном числе? Или их тут всех в школе учат, как нежить упокоивать? Ничего себе предмет для сельской школы. Хотя по нашей жизни самое то.
– Не надо меня упокоивать! – испугался Змей.
– Ладно. – Ваня засучил рукава.
Горыныч этого видеть не мог, но по тону детины догадался, что последствия будут ужасны, и заметался по пещере, как мышь, застигнутая на столе. Баррикада грозила перерасти в нечто не менее монументальное, чем знаменитая Китайская стена. В ход шли даже бьющиеся предметы. В стремлении защитить родную пещеру Горыныч шел на любые жертвы.
Тем временем наглые захватчики чужих пещер в лице ведьмы и ражего детины готовились к решающему штурму. Я оказывала моральную поддержку войскам, самозабвенно вдохновляя Ванюшу на ратный подвиг и обещая воителю неувядаемую славу в веках. Балладу в честь будущего героя сложить не смогли из-за отсутствия в наших немногочисленных рядах менестреля. Досадно.
Крепость Иван решил брать с разбегу. Отошел подальше к деревьям. Я дала отмашку веточкой березы. Иван стартовал и… с разбегу воткнулся головой в баррикаду. Только ноги торчали наружу.
– Горыныч!!! – завопила я. – Посмотри, что ты наделал!
– Я?! – ошеломленно воскликнул Змей.
У него действительно оказался запасной выход, и голос ящера прямо над ухом заставил меня взвиться вверх от неожиданности.
– Ну не я же, – ехидно фыркнула я, прикидывая, как теперь спускаться с елки.
И угораздило же забраться на такую высоту с испуга! Да-а-а. Нервишки надо лечить.
Первым извлекли из завала Ивана. Снимать меня с дерева Горыныч отказался, предположив, что раз уж я умудрилась залезть на него без посторонней помощи, то и спуститься на землю смогу самостоятельно. Я тяжело вздохнула, затем честно попыталась найти точку опоры для ног. Кажется, удалось. Раздался треск… Дико вереща, я рухнула вниз, ломая по пути ветки. На земле орали уже двое. Я пребольно ударилась о жесткую шкуру Горыныча и добавила своему многострадальному организму новые синяки и ссадины. Змей потирал ушибленную голову и ругал на чем свет стоит одну непутевую, неуклюжую ведьму, которая лазить по деревьям научилась, а вот обучиться спуску не удосужилась.
13
Несмотря на наши совместные усилия, Ваню в чувство привести не удалось. Хорошо хоть Горыныч оказался незлопамятен и вызвался проводить меня до деревни. Сама бы я плутала по лесу не меньше месяца, и мои дочиста обглоданные кости нашли бы грибники.
Змей легко взвалил поверженного витязя на плечо, и мы тронулись в путь.
Все-таки ящеру не чуждо благородство. Ваня на него с мечом полез, вместе со мной в пещеру не пускал, а он теперь транспортирует поверженного героя до дома. Кстати, положа руку на сердце, в собственном травматизме Ванюша сам виноват. Зачем надо было бросаться грудью на баррикады? Ладно, плечом. Но «грудью на баррикады» звучит лучше, чем «плечом на свалку», хотя суть от этого не меняется.
– Добрый ты, Горыныч, – восхищенно заметила я.
– Это почему? – удивился он.
Можно сказать, я его упрекаю, а не комплимент отвесила.
– Иван за тобой с мечом гонялся, а ты его на себе до деревни тащишь.
– Ах это… – махнул чешуйчатой лапой ящер. – Ерунда. Ваня так на свою невесту впечатление старается произвести.
Интересно посмотреть на девушку, которая требует от жениха гоняться за доисторической говорящей рептилией с огромной железякой наперевес. От кого она решила избавиться таким экзотическим способом: от ненужного жениха или от Змея?
– И чем ты ей не угодил? – поинтересовалась я.
– Она меня в глаза не видела, – вздохнул Горыныч. – Просто угораздило Ваню влюбиться в Василису.
Надо же, Иван и Василиса. Очень на сказку смахивает. Типа в некотором царстве, в некотором государстве жил-был Иванушка-дурачок, и решил он жениться непременно на царской дочке, ибо она умница-разумница, красавица-раскрасавица и в приданое ей полцарства полагается. А царевна, не будь дура, решила жениха испытать. Рыцарских романов заморских начиталась и решила жениха озадачить неожиданным заданием. Принести то, не знаю что, уже неактуально. Раз сама не знаешь, что это будет, принесет какую-нибудь дрянь, доказывай потом, что не заказывала во дворец всякую пакость тащить. Вот и решила царевна украсить тронный зал чучелом дракона. И не хуже чем в Европе, и познавательно. Лишний раз в музей естествознания ходить не надо.
– Просто царевна из сказки, – хмыкнула я.
– И никакая она не царевна, – возразил Змей, устраивая сползшего Ваню повыше на плечо, – обычная библиотекарша. Красивая – это правда. А Ваня как ее увидел – умом тронулся. Решил подвиг в честь нее совершить: либо дракона убить, либо балладу сложить о ее красоте.
– Так и сложил бы. Влюбленному стихи настрочить, как два пальца об асфальт. Во всяком случае, это проще, чем гоняться за тобой по лесу.
– Не скажи. Ваня начисто лишен творческих способностей. Стихи у него получаются на любителя, а музыка и того хуже. После торжественного воспроизведения виршей Ваню побили. Теперь он переквалифицировался в драконоборца и минимум раз в месяц ходит в лес меня убивать.
– И ты так спокойно к этому относишься? – поразилась я.
– А я привык. Первое время пугался, не каждый день поединщики выискиваются. Теперь – ничего. Вон меч новый откует, глядишь, через месяц опять заявится.
Бедная Василиса! Такими темпами она до старости будет жениха дожидаться. В воображении возникла картина: немощный старец, согнувшийся под тяжестью прожитых лет, тяжело волочит за собой огромный ржавый меч, а в деревянной избе прядет пряжу седая старуха в ожидании свершения подвига возлюбленным.
Деревня встретила нас полным безлюдьем. Только собаки привычно лаяли, и то больше для порядку. Солнце жарило вовсю, дома блестели окнами, на обочинах деловито копошились многочисленные куры. Деревня обезлюдела. Может, у них покос или надои? Не знаю, какой аврал может случиться в деревне, но что-то же произошло. И куда теперь девать Ивана, если неизвестно, где он живет?
Решили спросить у кого-нибудь. Постучались в пять домов подряд, никто не открыл, лишь пестрая черно-белая кошка с надеждой мяукнула нам и разочарованно отвернула усатую морду.
– Ты говорил, Василиса в библиотеке работает. Давай отнесем его к ней.
– Точно! – оживился Змей. – Она наверняка знает, где он живет.
14
Вход в библиотеку располагался в торце сельсовета. К немалому нашему изумлению, на подходе к ней мы обнаружили пропавший народ. Люди сидели за накрытыми столами, установленными прямо на улице и сдвинутыми вместе. Во главе стола величаво восседал Овцынов. Похоже, народ что-то праздновал. Ну надо же! А меня не пригласили. Нехорошо. Я вчера не обедала, не ужинала и не завтракала, а они тут водку пьянствуют. Несправедливо.
Я тихо присела с краешку на свободный стул. Раз угощают всех, чего стесняться?
– Чего празднуем? – полюбопытствовала я, пихая соседа в бок.
– Ведьму хороним, – ответил мужик, обернулся и узрел мирно притулившегося сбоку Горыныча с бесчувственным Ваней через плечо.
– Всё. Больше не пью, – выпучил глаза селянин и рухнул под стол.
Слабонервный народ у нас пошел. Чуть что – сразу в обморок. Чисто барышни. Стоп. А какую они ведьму хоронят? Случайно не меня? Нет. Я же живая. Меня они хоронить не могут. Хотя другой ведьмы у них вроде не было. Ага. Кого я слушаю? Овцынова? Так у него и нечисти не было, пока коровку не схарчили. В конце концов, какая мне разница. Покормят, и хорошо.
Овцынов постучал по бокалу, требуя внимания, поднялся, глубоко вздохнул и с важным видом принялся вешать:
– Мало кто из нас успел хорошо узнать покойную. – Он грустно потупился в салат и смахнул скупую мужскую слезу. – Но за тот короткий срок, что она была с нами, она показала себя как смелый борец с нечистью. Эта хрупкая женщина, можно сказать – девушка… можно сказать, совсем дитя, приняла бой с двадцатью волками-мутантами. Она не побоялась ни клыков, ни когтей для того, чтобы дать охотникам сразить разгулявшегося монстра. Она берегла наш с вами покой, погибла за наше с вами будущее… Так выпьем же за Викторию Загнибеду. Пусть земля ей будет пухом.
На последнем слове я поперхнулась оливье. Речь проникновенная, претензий нет. Но я-то жива!
– Рано хороните! – во всеуслышание заявила я. – Не дождетесь!
Немая сцена, достойная бессмертного «Ревизора» Гоголя. Только испуганно расплакался ребенок, со звоном упала вилка, и на другом конце села завыла собака.
– Надо же! И правда, ведьма! – ахнула дородная секретарша главы администрации.
Помнится, при нашей первой встрече она жевала малосольный огурец, да и сейчас не изменила своей привычке, нежно кося одним глазом на пупырчатого друга в тарелке.
Что тут началось! Овцынов отчаянно крестил меня котлетой на вилке, приговаривая:
– Сгинь, нечистая сила! Чур меня! Чур!
– Не обольщайтесь, уважаемый! – фыркнула я. – Чур вас я не хочу! А позавтракать не против.
– А-а-а! – заголосила какая-то тетка.
Все отхлынули в разные стороны. Неизвестно, чего больше испугались – ее воплей или моего соседства. Оба варианта равноценны.
– Она есть хочет!!!
– Ну хочу, – спокойно заметила я. – Чего орать-то? Нашли повод для воплей. Я обычный человек и имею вполне нормальные физиологические потребности, типа сон, еда…
– Она нас всех съест!!! – истерично кричала тетка.
Ей есть из-за чего переживать. Судя по формам, дракон средней величины не останется голодным.
– Граждане, не суетитесь! На всех меня все равно не хватит, – подбодрила я народ и придвинула поближе аппетитную курочку.
– А это кто? – Какой-то плюгавенький мужичонка ткнул трясущимся пальцем в сторону Горыныча.
Тот со здоровым аппетитом голодного дракона уплетал гуся с яблоками и от ответа воздержался.
– Зеленый Змий, – гордо заявила я. – Не узнали?
Офигевший в конец народ понял, что допился. Явился к ним Зеленый Змий, так сказать, во плоти. Горыныч мило улыбнулся, явив обалдевшей публике огромные клыки. Те, кто послабже, выпали в осадок, остальные побледнели, но ничего, держатся. Молодцы.
Иван очнулся на груде поверженных его падением тел, обозрел учиненный погром и выпучил глаза:
– Это я их?
– Ты, ты, – успокоила его Василиса, заботливо прикладывая к наливающейся шишке на лбу любимого компресс.
И где только успела взять?
Глаза Вани стали еще круглее:
– Ничего не помню.
– Не мудрено, вон какая здоровущая шишка! – промурлыкала Василиса.
– А что здесь произошло? – поинтересовался совсем обалдевший парень.
– Действительно. Нам тоже интересно послушать. Что же здесь произошло?
Вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. На площади перед сельсоветом появилась четверка незнакомцев – трое мужчин и одна девушка. Впрочем, девушку я знала.
Мелена выглядела, как всегда, великолепно. Короткие волосы цвета баклажан уложены по последней моде явно дорогим стилистом. Стройное тело облегал темно-сиреневый комбинезон. Элегантная дамская сумочка в тон, небрежно перекинутая через плечо, была до того миниатюрной, что, казалось, не вместит и расческу. Но это не так. Ее сумка могла вместить множество вещей не хуже большого чемодана. Такая замагиченная сумка стоила очень дорого, но все равно пользовалась у народа популярностью, так как нередко, помимо чар по увеличению вместимости, на нее накладывались чары изменения веса. В такой миниатюрной вещице можно кирпичи таскать, лишь бы материал не подвел.
Как все высокородные ведьмы, Мелена являлась счастливой обладательницей хвостика. Небольшого, но настоящего, даже с миниатюрной кисточкой на конце. Она нежно заботилась об этой части тела, кисточку расчесывала, украшала бисером. Многие сокурсницы черной завистью завидовали Мелене и пытались вырастить свой собственный хвостик магическим путем. Какими только ухищрениями не пользовались: и в полнолуние на муравейник садились, и мылись разнообразными отварами (после применения которых у большинства модниц появлялась страшная аллергия), и демонов вызывали. Правда, некоторым удавалось добиться желаемого и девушки щеголяли разнообразными хвостами – от поросячьего до тигриного (у кого что получилось).
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.
