Фараон - Демоны огня

А у них, кроме интересов страны, имелись еще и свои интересы, более того, Ах-маси-старший прекрасно знал, что родовитая знать не очень-то довольна его войной с хека хасут. Зачем с кем-то воевать, когда можно жить так же распрекрасно, как и раньше, будучи полным властелином в своих владениях? К чему терпеть трудности военного похода, ведь куда лучше нежиться в тени виноградников и пальм, пить сладкое вино и пиво, глядя на гибкие тела юных танцовщиц? Так рассуждали многие, не понимая того, что если дать покой захватчикам, то они рано или поздно вернутся, накопив силы. И тогда кому будут принадлежать поместья вельмож? Хотя чужаки хитры и вполне могут не трогать кое-кого из богатых и знатных – в обмен на лояльность и полную поддержку. Именно в этом – истоки предательства.

– Если б я хотел иметь постоянные сношения с крепостью, то, наверное, время от времени посылал бы туда верных людей, – после недолгих раздумий ответил на поставленный вопрос юный начальник гребцов. – Если знать тайные броды и тропы, ночью вполне можно пройти.

– Можно, – согласно кивнул фараон. – Но это всегда риск, то есть нет уверенности. А если сообщение действительно важное и, скажем так, срочное? Вот как вчера. Нет, друг мой, несомненно, существует и какой-то иной способ связи, более безопасный и быстрый. Скажем… посылать сигналы серебряным зеркалом… Или золоченым шлемом.

– У многих командиров найдется такой шлем, – усмехнулся анхабец.

– Вот ты это и выяснишь – у кого точно.

Правитель Обеих земель – Верхнего и Нижнего Египта – негромко хохотнул, поставив задачу Ах-маси, по совместительству еще и исполнявшему должность начальника тайной службы. А кому еще доверить-то? Секенрасенебу? Так тот слишком уж прост, да и всегда на виду. Рамос – тем более. Был бы какой-нибудь надежный жрец, вроде Усермаатрамериамона, старого знакомца и друга царицы-матери. Вот на него можно было бы положиться в таких делах, и, что греха таить, жрец справился бы с поручением куда лучше анхабца, но… Но, увы, Усермаатрамериамон велением фараона остался в Уасете, там тоже хватало дел: южные мятежники сетиу снова поднимали головы, и было ясно почему. Без подстрекательств Дельты не было бы этих мятежей! Нет, не было бы.

– Кстати, надо усилить посты, – пригладив волосы, приказал молодой царь. – И перекрыть реку барками на всей ее ширине.

– Боюсь, у нас просто не хватит судов, государь. Здесь много проток, и далеко не все из них мы знаем. Но, клянусь Амоном, что сможем – сделаем.

– И не забывай про зеркала и шлемы. Пошли своих людей, пусть держат под присмотром удобные для подачи сигналов места. – Фараон потянулся. – Что же касается реки… Именно по ней в город идет продовольствие. Ночами, на юрких тростниковых лодках, такие не сразу заметишь.

– Мои люди утроят бдительность! – поднимаясь на ноги, важно заверил анхабец.

После ухода приятеля властелин Черной земли растянулся на ложе и забылся тревожным сном. Во сне ему являлись жуткие демоны, кучи мертвых голов и золотой сокол, распластавший залитые цветной эмалью крылья высоко-высоко в небе. Это был волшебный амулет древнего жреца Сиамона. Точно такой же всегда носил на груди и сам фараон. И еще два, это он знал точно, имелось у Апопи – царя хека хасут. Волшебный сокол давал власть и силу… Но не очень-то действовал на жрецов. Может быть, именно поэтому никак не удавалось взять Хат-Уарит? Впрочем, этому имелись и вполне материальные объяснения. Просто нужно было лучше готовить войско – построить где-нибудь в пустыне высокие стены и тренировать, тренировать, тренировать… Наверное, именно так и придется теперь поступить, жаль, раньше не было времени – его не давали мятежники Юга.

А может быть, просто-напросто вынудить захватчиков сдаться, окружив город несколькими кольцами воинов, чтоб ни одна мышь не проскочила, не говоря уже о тростниковых лодках? Хватит ли только для этого сил? Узнать бы поточней о тайных тропах. Что-то старинный дружок Ах-маси плохо работает с беженцами – а ведь они еще не все вернулись на свои земли, некоторые оставались при войске, опасаясь хека хасут.

Фараон проснулся под утро. Уже светало, но солнечная ладья Ра еще только собиралась начать дневной путь, посылая из-за реки золотое сияние. Услыхав, что царь поднялся, в шатер с поклонами вошли слуги и приближенные: массажисты, парикмахеры, подавальщики царской одежды, рассказчики утренних сказок и прочие полагающиеся по штату бездельники. Вот кого бы послать выискивать тайные протоки! Однако нельзя – традиция, установленная богами. Не пойдешь же против их воли?

Выйдя на палубу, Ах-маси уселся в низкое кресло, поручив свое тело заботам вышеперечисленных лиц.

Покуда массажисты втирали в его плечи благовония Пунта, а парикмахер тщательно – волосок к волоску – причесывал шевелюру, повелитель Обеих земель благосклонно слушал утреннего рассказчика, потягивая принесенное подавателем пива питье. Утренний завтрак был скромным: пара жареных перепелок, рыба, сладкие булочки.

– …И вот, усмотрев на острове змея, моряки испугались и принялись возносить молитвы Амону, – глядя фараону в рот, вдохновенно изрекал утренний рассказчик – юркий пожилой мужичок в длинной белой юбке-схенти и тщательно завитом парике из волокон пальмы. Кажется, его звали Шеви.

– Расскажи-ка ты мне лучше о беженцах, Шеви, – сполоснув жирные от еды руки в специальной золотой чаше, приказал Ах-маси.

– О беженцах? – рассказчик утренних сказок, кажется, не ожидал такого вопроса. Впрочем, он тут же расплылся в улыбке и распростерся у ног фараона: – Как угодно, великий царь!

Фараон поморщился:

– Да ты не валяйся – рассказывай!

Беженцев, по словам Шеви, было сейчас не так уж и много. Но все же вполне достаточно, чтоб местные жители, презрев все опасности, развернули обширную меновую торговлю. В основном меняли пиво, хлеб и прочую пищу на разные безделушки типа золотых и серебряных браслетов, ожерелий, коралловых бус и всего, что представляло собой хоть какую-то ценность. Не брезговали даже головными платками.

Расположившись станом в двух десятках перелетов стрелы от основного лагеря войск, беженцы выстроили хижины из подручных материалов и, кое-как перебиваясь, ждали, когда войско – или хотя бы какая-то часть его – тронется в обратный путь, чтобы вместе с ним вернуться в недавно освобожденные от хека хасут родные места, как всегда в безвластии кишевшие разбойниками и прочим лихим людом.

– Значит, говоришь, питаются они плохо?

Покончив с утренним туалетом, фараон поднялся на ноги. Белоснежное гофрированное платье его казалось невесомым, на руках и ногах блестели золотые браслеты, на поясе был привешен длинный трапециевидный передник, шею украшало ожерелье из красных коралловых бус, а под ним виднелся амулет – золотой сокол. Темные волосы правителя Обеих земель украшала сверкающая диадема, изображавшая королевскую кобру – золотой Урей.

– Да, плоховато, великий государь, – отвечая, изогнулся в низком поклоне рассказчик. – Правда, не все.

– Что значит – не все?

– Некоторые живут там очень даже неплохо. Сам-то я не видел, но так говорят.

– Кто говорит?

– Да многие.

– Многие – это никто! – Фараон обернулся к слугам: – Узнайте, кто часто бывает в стане беженцев. Доставьте ко мне немедленно.

Слуги с благоговением поклонились.

– Да! И что-то я не вижу Каликху? Воины, где ваш начальник?

– Он ранен, великий государь, – один из воинов, молодой крепыш с коротким копьем и кинжалом, с поклоном вышел вперед, – ранен во вчерашней битве.

– Вот как? Надеюсь, рана не тяжелая?

– Да, но жрецы говорят, что встанет он еще не скоро.

Ах-маси нахмурился: не хватало еще потерять верного друга. Каликха был именно из таких – верных, и, конечно, следовало бы его навестить, но… Но вот как это сделать? Что подумает свита – великий царь, повелитель всей Черной земли, снисходит до какого-то чернокожего воина? Не дело властителя самому умалять свой престиж! Однако Каликху, несомненно, стоит навестить. Только тайно. И не сейчас – ближе к ночи.

Почти все время до полудня фараон вместе с военачальниками занимался продумыванием плана осады. Кого где поставить, какие отряды отвести, как прикрыть броды и протоки – задача оказалась сложной. Лишь ближе к обеду, когда жара стала совсем уж невыносимой, был объявлен перерыв на отдых.

Возвращаясь со свитой к барке, Ах-маси еще издалека заметил понуро стоявших на берегу людей.

– По твоему повелению, великий государь, доставлены те, кто часто ходит к беженцам! – подскочив, браво доложил десятник.

– Хорошо, – поднимаясь на барку, милостиво кивнул фараон. – Давай их ко мне по одному.

– Но, господин…

– Такова моя воля!

Первый – щупленький старичок – оказался местным, к тому ж перевозчиком, следовательно, мог знать протоки. Ну и раз был задержан, значит, частенько заглядывал к беженцам.

– Беженцы? – Не вставая с колен, старик изумленно выкатил глаза. – Не знал, что общаться с ними запрещено, великий царь!

Ах-маси ухмыльнулся:

– С чего ты взял, что запрещено?

– Но твои воины…

– Ты хорошо знаешь беженцев? Отвечай!

– Не всех, великий государь.

– Расскажи, что знаешь. Что-нибудь интересное.

Таким же образом пошла беседа и со всеми остальными, из которых двое оказались местными, а четверо – обозниками. Ну уж у этих-то жучил было чем меняться! Впрочем, пока их моральный облик фараона не очень интересовал. Интересовало другое.

И это «другое» Ах-маси-старший, кажется, сегодня нашел. Почти все задержанные упомянули о какой-то молодой женщине, неутомимо наводившей красоту, сидя на высоком холме, с которого открывался прекраснейший вид на крепостные стены. Имеется ли у этой женщины зеркало? О, конечно, а как же без этого? Хорошее такое зеркало – большое, серебряное, менять его на что-либо женщина отказывается, видать, не из бедных. Да-да, не из бедных, при ней ведь служанки-рабыни. Вдова почтенного землевладельца, ждущая удобного случая вернуться в свое поместье.

– За вдовой последить очень тщательно, – это уже фараон чуть позже давал указание тезке. – Послать верных людей, да чтоб не вызвали подозрений.

– Найдутся такие, мой государь! – с готовностью улыбнулся анхабец. – Воистину есть у меня пара ловких парней.

– Всего лишь пара?

– М-м… Не пара, конечно, но эти – самые ловкие! Один старик и мальчишка, оба числятся по моему ведомству.

– Старик?! Мальчишка?! Что же они у тебя – гребцами, что ли, записаны?

– Не гребцами, государь. В обозном челне – пекарями.

– Пекари… Х-ха! Ну и что говорят твои «пекари»?

– Так я еще их не послал.

– Так беги посылай, не медли!

Кроме красавицы вдовы, подозрение вызвали еще несколько человек – некий блаженный, немой, постоянно общавшийся лишь с детьми, и двое молодых парней – Шаку и Перек – эти, правда, были не беженцами, местными, из соседней деревни. Но… они как-то слишком уж богато жили по нынешним-то непростым временам, тем более – здесь, в самом сердце войны.

– Что значит – богато? – быстро переспросил царь.

– Ну, не так чтобы очень уж богато, – тут же поправился анхабец. – Но и не бедно. Они, в общем, имеют много красивых вещей, красивых и странных – какие-то амулеты, глиняные статуэтки, разные золотые и серебряные вещички, такие… странного вида, у нас таких не выделывают.

– Хат-Уарит! Ты полагаешь, их вещи – из этого города?

– Полагаю, так, господин.

– Ну-ну, не кланяйся, дружище, – шею сломаешь. Что же касается этих парней – они и впрямь подозрительны. Что же ты раньше молчал?!

Ах-маси-младший вскинул глаза:

– Я докладывал. Но ты же сам сказал, что сейчас не время с ними возиться.

– Ах да, – вспомнив, досадливо поморщился фараон.

И в самом деле, был такой доклад. И не было времени – не до всяких там подозрительных, когда готовились к быстрому штурму. Налететь, взять одним рывком – к чему возиться с осадой? Однако теперь вот пришлось. Хотя, конечно, мысли о штурме вовсе не оставили повелителя Черной земли. Конечно, штурмовать Хат-Уарит надо. Но… но не сейчас. Позже. Прежде накопить силы. И подорвать силы захватчиков, окружив город непроходимым кольцом осады. Ну, по крайней мере, почти непроходимым… А раз осада – так надобно выявлять шпионов! Уж теперь-то время есть.

Еще немного поговорив о делах, фараон в сопровождении начальника гребцов вышел на палубу. Стал, облокотясь на плетеный фальшборт. Далеко, на той стороне реки, за излучиной, в синей вечерней дымке маячили неприступные стены Хат-Уарита. Виднелись даже высокие крыши храмов, какие-то дома, дворцы, даже, казалось, люди – стоявшие на стенах воины. Впрочем, они, конечно, только казались – слишком уж далеко было, чтоб разглядеть.

А вокруг было чудо как хорошо! Как раз начинался тот период времени – относительно прохладный вечер после жаркого дня, – когда хотелось пойти прогуляться по людным улицам и площадям, посетить какой-нибудь храм или гулянье, посмотреть на игры молодежи, покататься на лодке или проехаться на колеснице, занять себя до ужина, а уж там позвать гостей да закатить пир с танцовщицами, песнями, плясками… С любимой женой, наконец! Тейя Нофрет-ари – молодая, красивая, озорная, гибкая, словно пантера. Тейя… Любовь, данная милостивыми богами, мать двоих малышей – сына и дочки.

Вспомнив о жене и детях, фараон посмотрел в небо, и взгляд его затуманился. Тейя… Казалось, разлука будет недолгой, но вот… Как она там, в Уасете? Как дети, как царица-мать, великая Ах-хатпи? Скорей бы явились вестники. Должны бы уже. Сам жрец Усермаатрамериамон – о, как нужны сейчас здесь его ум, опыт и хитрость! – и с ним многие. Свежие военные отряды, продовольствие, оружейники с походными кузницами. Целый караван из множества барок. Туго, туго придется осажденным! И это случится скоро, очень скоро.

– Думаешь о караване из родных мест? – улыбнувшись, тихонько спросил Ах-маси.

Фараон вздрогнул:

– Ты что, умеешь читать мысли?

– Нет. Просто я видел, как ты смотрел на реку. Да, если будет еще хотя бы полсотни барок, думаю, мы полностью сможем перекрыть реку. Ну – почти полностью, насколько к этому будет воля богов.

– И хека хасут станет куда как труднее получить припасы, – задумчиво протянул царь.

Анхабец улыбнулся:

– Да! Уж куда как труднее! Почти невозможно.

– Вот если бы еще исключить это «почти»!

– На то воля богов, государь.

Солнечная лодка Ра медленно завершала свой дневной путь. В камышах, у берега, смешно поднимая ноги, бродили цапли, отбрасывая длинные тени. Где-то недалеко, в кустарнике, пела иволга… Вот вдруг перестала. Вспорхнула. На миг показавшись из кустов, разочарованно фыркнула полосатая дикая кошка. Не поймала, ага!

– В Уасете сейчас хорошо, – мечтательно произнес Ах-маси-младший, – гуляют по улицам нарядные люди, заходят в храмы, веселятся, участвуют в разных играх… А вокруг много красивых девушек, много-много, и танцовщиц, и музыкантш, и просто девушек из хороших семей, таких, что взглянешь – и сладко замрет сердце.

– Да ты прямо поэт, дружище! – негромко рассмеялся повелитель Уасета. – Девушек вспомнил. Нет, все-таки права Тейя – надобно тебя женить, и как можно скорей! Послушай-ка, что это там, у борта? Лодка?

– Разъездная лодка, мой государь.

– Так пошли прокатимся во-он к той излучине. Выкупаемся, прогуляемся… Одни, без всякой стражи и свиты – признаться, все они мне давно надоели.

– Покататься в лодке? – Юный анхабец вдруг потерял весь свой важный вид, прямо на глазах превратившись из «начальника гребцов» в обычного шестнадцатилетнего парня, смешливого, азартного, озорного. – А поехали! Ой…

– Тсс!!! – Оглянувшись, фараон схватил приятеля за руку. – Не шуми, друг мой. Не то за нами увяжутся стражники.

Стражники все равно увязались, как ни старались парни от них увернуться. Нет, в лодку-то влезли без проблем, отвязали, тихонько взяли весла… Вот только выждали бы чуть-чуть до сумерек, а так… Конечно, заметили. Поплыли следом… Нет, не рядом, в почтительном отдалении. Десяток вооруженных луками и копьями воинов. Что ж, пусть плывут – такая уж у них служба.

Усмехнувшись, фараон привстал в лодке, помахал рукой воинам – мол, плывите, но только не слишком уж близко.

Вот и излучина. Камыши. Черные тени деревьев. Ласковый плеск оранжевых волн. Накалившийся за день желтый песок жжет пятки.

Выкупавшись, приятели выбрались на берег, уселись так вот, по-простому, поглядывая на лодку стражников. Те держались скромно, вот и вообще убрались за камыши, так что и не видно стало, есть они там или нет. Видать, эти парни хорошо знали свое дело.

Схватив ладонью песок, анхабец совсем по-детски высыпал его тонкой струйкой, стараясь, чтоб вышел узор, впрочем быстро распавшийся.

Фараон поглядел на друга с ухмылкой и хлопнул по плечу:

– Ну что? Еще искупнемся? Спорим, ты меня не догонишь?

– Можно. – Ах-маси улыбнулся. – А насчет того, кто кого не догонит, так еще… Ой! Кажется, идет кто-то.

Повелитель Черной земли обернулся, услышав позади детские голоса. Да, это были дети – десятка полтора ребятишек самого разного возраста, от мала до велика, многие – так и совсем еще малыши, с детскими заплетенными прядями на бритых головках. Но были и почти совсем взрослые – лет двенадцати-четырнадцати. Все – вне зависимости от возраста – громко галдели и веселились.

– А вот мой корабль самый лучший, клянусь Осирисом и Исидой! Ваши кораблишки никогда не догонят его! – осторожно держа в руках небольшой парусный кораблик, хвастал один малыш.

Примечания

1

Подлинный текст на стенах гробницы Ах-маси – «Жизнеописание начальника гребцов Яхмоса», перевод Ю. Я. Перепелкина.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.