Царьград - Битва за империю

Алексей чувствовал себя, будто в кошмарном сне. Так ведь бывает, что снится какая-то гадость, гнусь какая-то, и никак, никак не можешь проснуться. Сын… Арсений… Господи, как же так? Как же? Что, что здесь произошло, в этом, казалось бы, относительно безопасном месте? И где Ксанфия? Где… Среди убитых ее не оказалось, а это сейчас означало куда более худшую участь. Как видно, преследуя наемников Джустиниани, в корчму ворвался турецкий отряд, и, как они это обычно делают, вырезал всех, кроме детей и женщин – тех обращали в рабство. Детей и женщин… Но – Арсений! Ему едва исполнилось девять лет… И он наверняка бросился на защиту матери… прямо под турецкую саблю!

О, Господи, Господи…

Застонав, Алексей обхватил голову руками, и только ласковое слово священника вернуло его в этот мир.

– Не печалься, сын мой, – негромко говорил отец Поликарп. – Всем им сейчас лучше, чем нам. Лучше прочти молитву.

Молодой человек так и сделал, и долго, до самого рассвета, молился, как и все собравшиеся здесь. А утром похоронили мертвых. Отец Поликарп глухо читал заупокойную молитву, все плакали.

– Ты искал какую-то женщину? – после похорон тихо спросила Анна.

– Да. Жену.

– Среди убитых ее нет?

– Нет… И я не знаю, что с ней. Зато знаю, что с сыном… Лучше б не знать!

Алексей с яростью ударил кулаком в стену.

– Тихо, тихо, – девушка погладила его по плечу и взяла за руку. – Идем со мной.

– Куда? – молодой человек неожиданно для себя улыбнулся – тоже еще, нашлась утешительница! Впрочем, а разве это плохо?

– Я знаю одну ясновидящую, здесь, в Галате, – Анна улыбнулась, поправив рыжую прядь. – Она поможет тебе узнать, где твоя супруга.

– А зачем… – Алексей вздрогнул: и в самом деле – зачем? Зачем знать, что любимая жена мертва? Так хоть есть надежда… Нет, лучше все же знать! Быть может, Ксанфия жива, в плену, терпит гнусные издевательства турок… Арсения, Сеньку, уже не вернешь, но если можно спасти жену…

– Веди! – поправляя саблю, протокуратор тряхнул головой и, простившись со священником, быстро зашагал вслед за рыжей девчонкой.

Отец Поликарп благословил их крестным знамением.

С той стороны бухты до сих пор доносились вопли разнузданного неистовства грабежа. Султан отдал своему воинству город всего на три дня, и каждый сейчас спешил урвать свою долю. Турки врывались в дома, убивали, насиловали, грабили, и не один житель сильно пожалел сейчас, что в свое время не вышел на стены… Хотя бы для того, чтобы найти там свою смерть, она все ж таки была бы лучше, чем то, что творилось сейчас, когда на твоих глазах насиловали жену, уводили в рабство детей.

Стон, стон стоял над некогда великим городом, потерявшим свое величие уже давно, задолго до прихода турок. От церкви Хора поднимался в небо густой черный дым – что-то горело, может быть, сама церковь, а может, расположенный рядом квартал. Такие же дымы, только поменьше, виднелись во всех частях города.

– О Господи! Наш город сгорит! – обернувшись, с ужасом прошептала Анна и тут же, горделиво выпрямившись, добавила: – Лучше гибель, чем турецкое рабство!

– Боюсь, турки быстро потушат все пожары, – усмехнулся молодой человек. – И сделают Константинополь своей столицей, а все ее церкви – мечетями, из которых главная будет – Айя-Софийе!

– Тьфу, тьфу! – девушка заплевалась. – Какие ужасы ты пророчишь, Алексий! Никогда такого не будет, я верю, никогда. Вот увидишь, мы еще соберем силы и выбьем турок обратно!

– Ага… – Алексей не выдержал и издевательски рассмеялся. – Хочешь сказать – Запад нам поможет?

– Поможет! Обязательно поможет! Римский папа, поляки, немцы, богатые итальянские города…

– Ну да, ну да… Посмотри вокруг, девушка! Ты видишь, Галата, где живут в основном генуэзцы, пострадал гораздо меньше, чем город. Что бы это значило, а?

– Да ну тебя, – Анна упорно не хотела верить в худшее. – Вон, видишь домик? Нам туда.

Они свернули на тенистую, усаженную платанами и липами улочку, такую мирную, спокойную, тихую, словно бы не было никакого нашествия, не было штурма, не было многих тысяч убитых и угнанных в самое жестокое рабство. Домик – беленый, с крытой соломою крышей, скорее даже его можно было бы назвать просто хижиной – стоял на углу улицы, под сенью высоких раскидистых вязов. Невысокий плетень с каким-то развешанным для просушки тряпьем, калитка на ременных петлях, копающиеся в пыли индюшки… Да, судя по индюшкам, турок здесь еще не было. Да, похоже, вообще никого здесь не было – хижина с распахнутой настежь дверью и темными подслеповатыми оконцами производила впечатление брошенной. Если б не индюки…

– Эй-гей, бабушка Гаргантида! Ты дома?

Немного подождав, но так и не дождавшись ответа, Анна, не колеблясь, толкнула калитку:

– Спит, наверное.

Они уже подходили к распахнутой двери дома, как вдруг на пороге неожиданно возникла старуха – страшная, худющая, словно сама смерть, с морщинистым смуглым лицом, крючковатым носом и пронзительными черными глазами. Настоящая ведьма!

– Бабушка Гаргантида, мы пришли, чтобы…

– Зачем? – взглянув на Алексея, старуха вдруг осклабилась, словно волчица – вот-вот зарычит.

– Что – зачем? – не поняла девушка. – А, ну так я и говорю, мы пришли, чтобы…

– Зачем ты привела с собой нелюдь? – ведьма посмотрела на протокуратора с явным страхом.

– Послушай-ка, это ты меня, что ли, так обозвала? – обиделся Алексей. – Так еще не ясно, кто из нас больше на нелюдь похож.

– Он хороший человек, бабушка! Он меня спас и…

– Помолчи, девка! – старуха взмахнула рукой, и отброшенная неведомо какой силой Анна в ужасе отлетела к плетню.

Протокуратор взялся за саблю:

– Ах ты руки распускать, старая ведьма! Ну погоди же!

– Постой, постой… – настороженно ухмыльнулась Гаргантида. – Я вовсе не хотела тебя обидеть, просто сказала – что есть, что сейчас вижу.

– Хм, интересно, что же ты видишь?

– Да и как можно обидеть того, кого нет?

– То есть как это – нет? – Молодой человек в растерянности опустил саблю. – Как это – нет, я тебя спрашиваю!

– А так… – бабка прищурилась. – Я тебя просто не вижу… так, маячит перед глазами какая-то дымка. Ты – нежить!

– Но-но! – снова рассердился Алексей. – Нежить не нежить, а постоять смогу… и за себя и вон, за нее, – он кивнул на девчонку. – За что ты ее ударила?

– Не ударила, а послала прочь, – ведьма вздохнула. – Нечего ей слушать то, что не нужно. Уходите оба!

– Ну уж нет! – рассвирепел молодой человек. – Никуда я не пойду! Не пойду. Пока не узнаю… кое-что о моих близких.

– Ты действительно хочешь все знать? – неожиданно спокойно спросила старуха.

Алексей кивнул:

– Да, хочу!

– Тогда иди в дом, что уж с тобой поделать? – сделав приглашающий жест, ведьма обернулась. – А ты, девица, подожди во дворе, во-он, в тенечке.

Анна кивнула:

– Подожду, подожду, бабушка Гаргантида. Только уж ты сделай милость, помоги.

– Хм, помоги, – снова ухмыльнулась старуха. – Как поможешь-то нежити?

Протокуратор на этот раз сдержался.

Внутри хижины властвовала полутьма, проникавший сквозь маленькие оконца свет падал на глинобитный пол желто-зелеными пыльными полосками, почему-то казавшимися застывшими, твердыми. Их невольно хотелось обойти, чтобы невзначай не споткнуться.

– Садись! – прикрыв за собой дверь, распорядилась бабка.

Незваный гость послушно уселся на узкую – у стены – лавку и с любопытством осмотрелся вокруг. Хижина как хижина – ничего необычного, исключая белевший над дверью рогатый коровий череп да многочисленные пахучие травы, развешанные пучками по стенам.

Наклонившись, бабка вытащила из-под лавки большой медный таз, поставила на стол, налила воду из большого кувшина.

Алексей с удивлением следил за всеми ее манипуляциями. В конце концов, чем черт не шутит? Может, и подскажет, где находится Ксанфия? Ну или хотя бы – жива ли?

– Хочу спросить…

– Помолчи! – поставив кувшин на стол, резко обернулась ведьма. – Я сама скажу тебе все… все, что сейчас увижу.

Взяв колченогий табурет, она поставила его напротив лавки, на которой сидел гость. Уселась. И, положив руки на колени, долго смотрела молодому человеку в глаза. Долго, очень долго – пока Алексею не надоела эта игра в гляделки.

– Ну, что скажешь? – нетерпеливо спросил он.

– А то и скажу, – бабка нахмурилась. – Ты – нежить! Тебя нет! Просто нет, понимаешь? Ты уже умер, а вот когда родился… Странно, но я этого даже не вижу!

Ну еще бы… Гость усмехнулся. Знала б ты, бабка, всю правду! Ни за что б не поверила, несмотря на все свое колдовство.

– Ты сказала, я умер. Почему? Я же – вот он!

– Не все что мы видим – истинно, – философски заметила Гаргантида. – Ты – только кажешься мне… и всем… и себе!

– Вот как? Только кажусь? Ничего себе! – Алексей хмыкнул и неожиданно для себя рассмеялся.

– А ты не смейся, – охолонула его хозяйка. – Позволь спросить, ты ведь сражался с турками?

– Как и все, кому не безразлична судьба родного города, я был на городских стенах! – с некоторым пафосом отозвался гость.

– Там ведь была великая сеча, не так ли?

– Да не то слово!

Бабка хитро прищурилась:

– И ни одна стрела не поразила тебя? Ни пушечное ядро, ни копье, ни меч и ни сабля? Так?

– Так… – согласно кивнул молодой человек. И в самом деле, в последние годы ему на редкость везло. Даже вот взять хоть вчерашний штурм – был в самом пекле, и ни одной царапины!

– А твои друзья, те, кто был рядом? Они ведь все погибли, так?

– Ну так… – протокуратор осунулся, опустил голову.

– А ведь они умерли вместо тебя, – негромко произнесла ведьма. – Так всегда и бывает… ежели есть кто рядом с нежитью, то…

– Что?! – Алексей вскинул глаза и схватился за саблю. – Что ты такое несешь?!

– Не кричи. Лучше послушай.

– Так я слушаю! Но…

– Молчи! Если б ты был живым, твоя смерть нашла бы тебя вчера на городских стенах. А она тебя искала, я вижу… И, не найдя, забрала твоих друзей. Тех, кто бы рядом… Что ты сверкаешь глазами?! Да, это ты, именно ты, виновник их гибели! И вот еще… Ты ведь, кажется, ищешь свою жену?

– Да! И хотел бы не выслушивать бог знает что, а узнать о ее судьбе! Если ты, конечно, можешь это сказать.

– Могу, – кивнула старуха. – Только боюсь тебя огорчить…

– Что?! – Алексей взмахнул саблей. – Что с ней? Говори, старая, иначе я отрублю тебе голову!

– Что ж, хочешь знать – слушай. Ее убили сегодня, – жестко сказала ведьма. – Глумились, пытали, потом содрали кожу… С живой!

– Что?!!!

– Несчастная долго мучилась, пока один из турков, сжалившись, не заколол ее копьем. Хочешь посмотреть, как это было? Изволь! Загляни в этот таз.

Словно завороженный, Алексей подошел к столу… Посмотрел… И тут же отпрянул в неописуемом ужасе:

– Нет! Нет!!! Нет!!! Как ты это проделала, ведьма?

– Не суть… Успокойся! Я хотела спросить – у вас были дети?

Гость не отвечал, пока старуха не провела над его головою руками. Только тогда он очнулся, осмотрелся вокруг, словно зомби:

– Где я? Кто ты, бабка? О, Господи… Ксанфия!!!

– Я спрашивала – у вас были дети?

– Да, сын… Был. Господи – был…

– А больше не рождались?

– Нет.

– Вот видишь! – с каким-то торжеством воскликнула Гаргантида. – От нежити не могут быть дети.

– Да что ты все заладила – нежить, нежить! – Алексей взорвался, но тут же поник головою. – Впрочем, теперь уж все равно.

– Нет, не все равно, – с неожиданной мягкостью прошептала старуха. – Я чувствую – ты человек не нашего мира. И, наверное, знаешь, как все изменить, а?

Молодой человек передернул плечами, взглянув на ведьму с ужасом… и неожиданно проснувшейся надеждой.

– Да, знаю, – тихо заметил он. – Только я не знаю день. Тот, в который все началось… или, как ты говоришь – кончилось.

– В тот день кто-то умер вместо тебя. Вспоминай!

– Постараюсь… – Алексей снова обхватил голову руками и, прикрыв глаза, задумался… Впрочем, долго не думал – чего тут было думать-то? Он и так корил себя за тот случай последние года три… да – три. Конечно, Лука!

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.