Завтра будет война!

Андрей Михайлович Буровский, Сергей Якуцени

Завтра будет война!

Книга ПОСВЯЩАЕТСЯ всем, кто хоть что-то сделал для того, чтобы остановить новую Большую войну.

Нет, воли, кроме доброй, вовсе не было.

Предупреждений вой – ревел в ушах,

Но глаз не отводя своих от неба,

Мир все же в бездну свой направил шаг.

Б. Слуцкий

Введение

Послевоенные эпохи сменяются предвоенными

Печальная истина

Почти пятьдесят лет, с 1945 г., мир оставался таким, каким его сделали победители во Второй мировой войне. Послевоенная система мироустройства основывалась на Потсдамских соглашениях 1945 г. и решениях международной валютно-финансовой конференции в Бреттон-Вудсе (США) в 1944 г.

Две сверхдержавы, США и СССР, сдерживали друг друга. Ни одна из них не могла абсолютно господствовать в мире. Ни одна из них не могла выиграть войну за господство. Даже выиграв такую войну, победитель нес такие потери, что погибал вместе с разгромленным врагом.

Гремели локальные войны. Обе сверхдержавы выступали как кукловоды, чьи марионетки убивают и взрывают друг друга. Но ни разу США и СССР не скрестили оружие непосредственно друг с другом.

Локальные войны велись не за огромные территории, континенты и океаны, а за идеологическое господство. И в основном на территории отдельных небольших государств.

Так было в конце 1940-х в Китае и в Индии, в 1950-е в Корее, Венгрии, на Переднем Востоке. В 1960—1970-е г. локальные войны и местные революции шли во Вьетнаме, в Камбодже и Лаосе, в Индонезии, по всей Африке, на Кубе, в Чили и в Центральной Америке.

Ни одна из этих войн не могла бы изменить лицо всего мира и международные правила жизни. Послевоенную систему никто не хотел изменить. А кто и хотел – тот не мог.

И в 1980-е годы шли локальные войны в Иране, Афганистане, Аргентине, странах Африки. Но по-прежнему сверхдержавы не воевали между собой.

Послевоенная система начала рушиться в 1989 г. и рухнула в 1991 г. На первый взгляд, победили США: сначала Восточная Европа перестала быть сателлитом СССР, а там распался и сам Советский Союз. Но законы истории не обманешь: с крушением системы социализма единственная сверхдержава не способна удержать мир в состоянии хоть относительной стабильности. Послевоенный миропорядок 1945–1991 гг. был основан на глобальном соперничестве, угрозе войны и идеологической борьбе. Он был несправедливым, жестоким, неправильным. Но это был миропорядок. После 1991 г. возникло то, что правильнее всего назвать «мировым беспорядком». Хаос.

Всякая система стремится к порядку, к предсказуемости.

На смену даже «хорошему» беспорядку и хаосу всегда приходит пусть «плохой», но порядок.

После поражения СССР в мире вспыхнула эйфория: конец истории! Конец войн! Всеобщее счастье и благоденствие!

Но история показывает: послевоенные эпохи всегда сменяются не миром и благоденствием, а новыми предвоенными эпохами.

Прошло всего 10 лет после падения СССР, и летчики-камикадзе врезались в небоскребы Нью-Йорка, а Саддам Хусейн бросил вызов гегемонии США.

Послевоенная эпоха окончательно сменилась предвоенной.

В послевоенную эпоху мир уже поделен и правила игры всем известны. Если появляются крамольники и не хотят играть по этим правилам, их не трудно заставить быть разумнее.

В предвоенную эпоху мир не поделен, правила игры не установлены. Каждый центр силы может хотя бы попытаться отхватить кусок побольше. Каждый центр силы может попытаться навязать миру свои правила и тем самым стать самым главным.

Предвоенная ситуация – это всегда сильная держава, которая хочет стать еще сильнее.

Распад Югославии, в которую мгновенно сунули нос США. Объявление Средней Азии «зоной жизненных интересов США». Первая война с Ираком 1990 г. Противостояние с Ираном. Поддержка ваххабитов на Северном Кавказе.

Так Германия хотела заставить поделиться колониями перед Первой мировой войной и «защищала своих» перед Второй мировой.

Предвоенная ситуация – это всегда другие сильные державы, которые не хотят дать сильному стать еще сильнее.

Так, Британия и Франция останавливали Германию. Они даже провоцировали слабых мира того, чтобы Германия обидела их и стало за кого заступаться.

Сегодня новые центры силы ходят друг вокруг друга, проверяют друг друга на способность противостоять агрессии. У кого раньше не выдержат нервы? Кого спустя годы объявят главным виновником войны?

Современный мир и похож, и не похож на мир перед первыми двумя мировыми. Но принципиально он такой же, потому что и тогда, и теперь существует мировая империя Запада. Меняются ее хозяева, главные действующие лица. Но пока сохраняется мировая империя, в мире есть что делить.

Большие войны не приходят в одно мгновение. В Большие войны втягиваются постепенно. Задолго до того, как началась «мясорубка на Марне» в 1915 г., союзы крупнейших государств вели войны через своих сателлитов, делили пока не весь мир, а части мира. Они вели пропаганду, обвиняя друг друга бог знает в чем, и каждое государство старалось показать, что это его обидели соседи, оно только вынуждено защищаться.

Первая мировая война выросла из колониальных конфликтов, гремевших с 1899 г. 15 лет подготовки, 4 года массовых убийств, до 20 миллионов покойников.

Вторая мировая война выросла из агрессии Японии против Китая с 1931 г., пограничных конфликтов 1938 г., раздела Чехословакии в 1938-м, гражданской войны в Испании 1936–1938 г. То, что мы называем Второй мировой, – только самая острая фаза конфликта. «Всего» шесть лет не прекращавшегося ни на день кошмара, 67–70 млн трупов.

Новая Большая война фактически уже началась. Она идет в Ираке с 1990 г., в Югославии с 1989-го и на Кавказе с 1988 г. Острая фаза третьей мировой войны будет более долгой и страшной, чем Второй мировой.

И еще больше покойников.

Если не удастся остановить новую Большую войну, самое страшное впереди.

Организаторы Большой войны придумывают для нее самые невероятные причины. Что угодно, лишь бы обвинить «других» и обелить самих себя! Слишком многие верят в эти сказки, и потому придется начать книгу с объяснения: почему это все неправда.

Часть I

ПОЧЕМУ ЭТО НЕПРАВДА

Глава 1

Война цивилизаций?

Христиане бежали до берегов их морей, а наши под зеленым знаменем Пророка гнали их, убивая всех, кто отставал.

Из сказок Шахерезады

Сразу после крушения «послевоенной» системы в мире появились две популярнейшие теории того, что может быть в дальнейшем: конца истории и войны цивилизаций.

Автор теории «конца истории» вопреки фамилии не японец. Американец японского происхождения Фрэнсис Фукуяма родился 27 октября 1952 г. в Чикаго. Получил степень бакалавра искусств в Корнелльском университете, степень доктора философии в Гарварде, где изучал политологию. С 1979-го он работал в отделе политологии «RAND Corporation», а в 1981–1982 гг. и в 1989 г. – в департаменте политического планирования Государственного департамента США. Там он дошел до статуса заместителя директора по военно-политическим отношениям в Европе.

Он преподавал в нескольких престижных американских университетах, в 1981–1982 гг. входил в состав американской делегации на египетско-израильских переговорах по вопросу палестинской автономии.

Этот крупный чиновник, по заслугам уважаемый американский интеллектуал, в 1989 г. утверждал: история человечества уже окончена. В мировом масштабе победили либеральная демократия и свободный рынок. Развивать и улучшать эти институты уже не надо. Противопоставить им нечего. С падением Советского Союза никто и ни за что уже не будет ожесточенно воевать, нападать друг на друга и что-то делить. Незачем, не из-за чего, не для чего. Что остается? Тихо балдеть перед телевизором, подливать себе из заветной бутылочки и радоваться, что все так хорошо кончилось[1].

Обсуждали Фукуяму много, но как-то не всерьез. Больше выясняли, к какому направлению в культуре его отнести и кто он вообще сам такой[2]. И никак в практической жизни его идеи не использовали.

Концепция же «войны цивилизаций» С. Хантингтона стала основой для политической идеологии США XXI века.

Идеи Сэмюэля Хантингтона

Сэмюэль Хантингтон и до статьи «The Clash of Civili-zations?» в 1993 г. был политологом известным и признанным: профессор Гарвардского университета, директор Института стратегических исследований им. Дж. Олина при Гарвардском университете, основатель и соиздатель журнала «Внешняя политика». С 1985 г. он – президент Американской ассоциации политических наук. После его книг «Политический порядок в изменяющихся обществах» (1968) и «Кризис демократии» (1975) Хантингтона считают «либеральным консерватором», одним из зачинателей «неоконсервативной волны» в западной политической жизни.

Само по себе направление довольно симпатичное: не отказываться от достигнутой сложности и в то же время обратиться к самым простым фундаментальным ценностям: семья, личные отношения, дружба, сельское хозяйство, образование, культура, история страны. Неоконсерваторы считают важным сохранить устои нации и государства от напора разного рода экстремистов.

Жаль, в России неоконсерваторов почти нет.

Но настоящий «звездный час» Хантингтона настал после 1993 г. Его версия войны цивилизаций простая и невеселая. Хантингтон полагает, что традиционное соперничество между национальными государствами[3] себя исчерпало. Вернуться к нему и невозможно, и никому не нужно.

По его мнению, «в нарождающемся мире» основным источником конфликтов будет уже не идеология и не экономика. Важнейшие границы, разделяющие человечество, и преобладающие источники конфликтов будут определяться культурой.

Обычно началом Нового времени в мировой истории считают Вестфальский мир 1648 г. Он разделил Европу на протестантскую и католическую, с ним окончилась долгая череда религиозных войн Реформации.

После Вестфальского мира между собой воевали короли и императоры. Эти абсолютные или все чаще конституционные монархи стремились укрепить экономическую мощь своих империй, а главное – присоединить новые земли к своим владениям.

Для этого они увеличивали свои армии, укрепляли свою техническую мощь, делали сильнее бюрократический аппарат. Процесс развития государства и породил нации-государства.

После Великой Французской революции 1789–1793 гг. основные линии конфликтов стали пролегать не столько между правителями, сколько между нациями. Вражда между «нациями-государствами» длилась весь XIX в. Первая мировая война велась между объединениями «наций-государств».

После двух революций в России 1917 г. и Гражданской войны 1917–1922 гг. лицо мира определяли идеологии. Сначала конфликтовали нацизм, коммунизм и либеральная демократия. Потом нацизм разбили, и после Второй мировой войны в мире противостояли коммунизм и либеральная демократия.

«Во время холодной войны этот конфликт воплотился в борьбу двух сверхдержав, ни одна из которых не была нацией-государством в классическом европейском смысле. Их самоидентификация формулировалась в идеологических категориях»[4].

Но холодная война окончилась. Теперь мир не разделен на идеологические блоки. Фукуяма считал, что тут все и кончилось. Хантингтон же полагает, что как только прекратились войны между идеологическими системами, тут же начались войны между цивилизациями.

Кто с кем будет воевать и почему?

По Хантингтону, главными участниками исторического процесса в ближайшие годы будут семь-восемь цивилизаций. К ним он относит западную, конфуцианскую, японскую, исламскую, индуистскую, православно-славянскую, латиноамериканскую и, возможно, африканскую цивилизации.

Почему они буду враждовать?

Во-первых, различия между людьми разных цивилизаций проявляются в истории, языке, культуре, традиции, в религии[5].

В разных цивилизациях за сотни и тысячи лет сложились разные взгляды на отношения между Богом и человеком, гражданином и государством, родителями и детьми, свободой и властью, равенством и подчинением. Они намного более фундаментальны, чем различия между идеологиями, политическими режимами или лояльностью национальным государствам.

На протяжении веков самые затяжные и кровопролитные конфликты порождались именно различиями между цивилизациями. Например, между миром христианства и ислама войны практически не прекращались с момента появления ислама в VII в.

Во-вторых, мир становится субъективно «меньше». Раньше люди могли веками не видеть «чужих», не сталкиваться с ними экономически и политически. Сегодня стремительно усиливается взаимодействие между людьми различных цивилизаций. Речь идет не только о туризме и Интернете, но об экономическом и политическом взаимопроникновении. Люди постоянно видят «других», общаются с ними, сталкиваются в быту и в делах.

Эти взаимодействия усиливают цивилизационное самосознание, потому что при них обостряется понимание различий между цивилизациями. Люди по-разному смотрят на проникновение в экономику и общественную жизнь их стран «своих» и «чужих». К примеру, американцы хуже относятся к японским капиталовложениям, чем к более крупным капиталовложениям из Канады и европейских стран. Во Франции негативно относятся к эмиграции из Северной Африки, но спокойно – к эмиграции из католической Польши.

В-третьих, по мере ослабления роли «наций-государств» душевную пустоту в душах людей занимает религия. Она начинает играть все большую роль для самоопределения человека. Фундаменталистские движения возникли по сути, во всех мировых религиях: в западном христианстве, иудаизме, буддизме, индуизме и исламе. Если двадцать лет назад религия казалась уделом малограмотных и отсталых людей, сегодня в большинстве стран и конфессий фундаментализм поддерживают образованные молодые люди, высококвалифицированные специалисты из средних классов, лица свободных профессий, бизнесмены.

В-четвертых, во всем мире происходит своего рода «возвращение к корням». Есть оно и в западном мире, а среди незападных цивилизаций становится важнейшим фактором. Идет «азианизация» в таком форпосте западного понимания жизни, как Япония, исчерпание наследия Неру и «индуизация» Индии, крах западных социалистических и националистических идей и отсюда «реисламизация» Ближнего Востока.

Современные проблемы культурного самоопределения в России Хантингтон тоже считает таким «антизападным» явлением и попыткой обретения «корней».

В-пятых, культурные особенности и различия менее подвержены изменениям, чем экономические и политические. Поэтому их сложнее разрешить либо сводить к компромиссам. «В бывшем Советском Союзе коммунисты могут стать демократами, богатые превратиться в бедных, а бедняки – в богачей, но русские при всем желании не смогут стать эстонцами, а азербайджанцы – армянами»[6].

«В классовых и идеологических конфликтах ключевым был вопрос: «На чьей ты стороне?» И человек мог выбирать – на чьей он стороне, а также менять раз избранные позиции. В конфликте же цивилизаций вопрос ставится иначе: «Кто ты такой?» Речь идет о том, что дано и не подлежит изменениям. И, как мы знаем из опыта Боснии, Кавказа, Судана, дав неподходящий ответ на этот вопрос, можно немедленно получить пулю в лоб. Религия разделяет людей еще более резко, чем этническая принадлежность. Человек может быть полуфранцузом и полуарабом, и даже гражданином обеих этих стран. Куда сложнее быть полукатоликом и полумусульманином»[7].

В-шестых, усиливается экономический регионализм. Доля внутрирегионального торгового оборота возросла за период с 1980 по 1989 г. с 51 до 59 % в Европе, с 33 до 37 % в Юго-Восточной Азии, и с 32 до 36 % – в Северной Америке. Судя по всему, роль региональных экономических связей будет усиливаться.

Экономический регионализм может быть успешным, только если он коренится в общности цивилизации. Европейское Сообщество покоится на общих основаниях европейской культуры и западного христианства.

Успех НАФТА (североамериканской зоны свободной торговли) зависит от продолжающегося сближения культур Мексики, Канады и Америки.

А Япония, напротив, испытывает затруднения с созданием такого же экономического сообщества в Юго-Восточной Азии, так как Япония – это единственное в своем роде общество и цивилизация. Какими бы мощными ни были торговые и финансовые связи Японии с остальными странами Юго-Восточной Азии, культурные различия между ними мешают продвижению по пути региональной экономической интеграции по образцу Западной Европы или Северной Америки»[8].

Хантингтон считает, что облик мира будет формироваться в ходе взаимодействия разных цивилизаций. Он уверен, что все более тесный мир обречен на столкновения все более обособленных цивилизаций. Неизбежный конфликт цивилизаций разворачивается на двух уровнях. Есть макроуровень глобальной политики. На нем страны и блоки стран, относящиеся к разным цивилизациям, соперничают из-за влияния в военной и экономической сфере, борются за контроль над международными организациями и третьими странами. Все они стараясь утвердить во всем мире собственные политические и религиозные ценности.

А есть микроуровень… Группы, обитающие вдоль линий разлома между цивилизациями, ведут кровопролитную борьбу за земли и власть друг над другом. Если столкновение цивилизаций станет важнейшим фактором мировой политики, то «линии разлома между цивилизациями – это и есть линии будущих фронтов»[9].

Макроуровень, или Синдром братских стран

Хантингтон считает, что страны одной цивилизации просто не могут не поддерживать друг друга. По его мнению, Саддам Хусейн «неприкрыто апеллировал к исламу», и пытался представить войну как войну между цивилизациями. Исламские фундаменталисты сплошь и рядом поддерживали Ирак, а не правительства Кувейта и Саудовской Аравии, за спиной которых стоял Запад.

«Это не мир воюет против Ирака, – говорилось в получившей широкую известность речи Сафара Аль Хавали, декана факультета исламистики университета Ум Аль Кура в Мекке, – это Запад воюет против ислама».

Переступив через соперничество между Ираном и Ираком, религиозный лидер Ирана аятолла Али Хомейни призвал к священной войне против Запада: «Борьба против американской агрессии, алчности, планов и политики будет считаться джихадом, и каждый, кто погибнет на этой войне, будет причислен к мученикам». «Эта война, – заявил король Иордании Хусейн, – ведется против всех арабов и мусульман, а не только против Ирака».

Хантингтон прав в том, что «Война в Заливе» вызвала сплочение арабского мира в поддержке Саддама Хусейна. Этот широкий фронт поддержки вынудил даже арабские правительства, вначале примкнувшие к антииракской коалиции, ограничить свои действия и постепенно выйти из нее. Арабские правительства выступили против дальнейших попыток Запада оказать давление на Ирак, в том числе против бомбардировки Ирака в январе 1993 г. В 1990 г. в антииракскую коалицию входили Запад, Советский Союз, Турция и арабские страны. В 1993 г. в ней остались практически только Запад и Кувейт. Правда, есть тут вопросик – а в цивилизациях ли тут дело?

«Сравнивая решительность Запада в случае с Ираком с его неспособностью защитить боснийских мусульман от сербов и применить санкции против Израиля за несоблюдение тем резолюций ООН, мусульмане упрекают Запад в двойной морали. Но мир, где происходит столкновение цивилизаций, – это неизбежно мир с двойной моралью: одна используется по отношению к «братским странам», а другая – по отношению ко всем остальным» – так объясняет смысл событий Хантингтон[10].

По его мнению, Турция поддерживает Азербайджан в конфликте с Арменией именно потому, что это страны исламские. А Россия, считает Хантингтон, поддерживает Армению потому, что она – христианская страна.

Причем «в последние годы своего существования советское правительство поддерживало Азербайджан, где у власти по-прежнему были коммунисты. Однако с распадом Советского Союза политические мотивы сменились религиозными. Теперь российские войска сражаются на стороне армян, а Азербайджан обвиняет российское правительство в том, что оно совершило поворот на 180 градусов и поддерживает теперь христианскую Армению» [11].

И уж, конечно, самая лучшая из возможных иллюстраций – это Югославия! Западные страны испытывали «ужас и отвращение к зверствам, творимым сербами. В то же время ее относительно мало взволновали нападения на мусульман со стороны хорватов и расчленение Боснии и Герцеговины».

ЕС признало Словению и Хорватию, «ведущие страны европейской цивилизации сплотились для поддержки своих единоверцев. А затем стали поступать сообщения о том, что Хорватия в большом объеме получает оружие из Центральной Европы и других стран Запада».

Россия Ельцина стремилась поддерживать сербов. Многие парламентарии требовали от правительства вести себя активнее, а «к началу 1993 г. несколько сот российских граждан служили в сербских войсках и, согласно сообщениям, в Сербию поставлялось российское оружие».

А со стороны исламского мира в 1993 г. в Боснии сражалось до 4000 мусульман более чем из двадцати исламских стран. Правительства Саудовской Аравии и других стран испытывают все более мощное давление со стороны фундаменталистских группировок, требующих более решительной поддержки Боснии. К концу 1992 г. Саудовская Аравия, по сути, финансировала снабжение боснийских мусульман оружием и продовольствием.

В общем, война в Югославии – прямое подобие гражданской войны в Испании 1936–1937 гг. Только тогда воевали коммунистический и антикоммунистический интернационалы. Теперь воюют цивилизации. А двойная мораль при этом, уверяет Хантингтон, дело житейское.

Внутри цивилизаций воюют меньше… Россия и Украина принадлежат к одной цивилизации, вот в 1991–1992 гг. и не дошло до войны из-за Севастополя и Черноморского флота, ядерных арсеналов и экономических проблем.

В это же самое время на территории бывшего Советского Союза шли серьезные бои между мусульманами и христианами; напряженность, доходящая до прямых столкновений, определяла отношения между западными и православными христианами в Прибалтике; но между русскими и украинцами дело до насилия не дошло[12].

Впрочем, Хантингтон не считает реальной большую мировую войну: все стороны конфликта располагают ядерным оружием. А вступать в войну, имея в арсенале ядерное оружие, равносильно принятию решения о самоубийстве одновременно с убийством своего противника. Так как количество накопленного оружия столь велико, что применение его в условиях относительно небольшого земного шара будет равносильно, по существу, самоубийству.

Что такое цивилизации и сколько их?

Теория Хантингтона логична, основана на хорошем знании истории и убедительно изложена. На первый взгляд даже кажется, что она уже начинает подтверждаться.

Сложность в том, что, во-первых, никто толком не знает, сколько на свете существует цивилизаций, и каких именно. В работах разных теоретиков цивилизации ведут себя, как амебы: сливаются, делятся, перемещаются.

Только для некоторых специалистов существует отдельная японская цивилизация. Для других она «слипается» в единую конфуцианскую цивилизацию вместе с Китаем, Кореей, Вьетнамом. Западная цивилизация существует в двух основных вариантах: европейском и североамериканском. Исламская цивилизация подразделяется на арабскую, тюркскую и малайскую.

Наша с вами цивилизация то объединяется в единую христианскую цивилизацию со всеми христианами, включая ирландцев и эфиопов. То объявляется православной. То объявляется славянской, но отделенной от православных неславян: грузин, армян, сирийцев.

В результате основатель цивилизационного подхода Данилевский насчитывал 10 цивилизаций за всю историю человечества. Освальд Шпенглер говорил то о 12, то о 16 цивилизациях. Арнольд Тойнби насчитал уже 21 цивилизацию, из которых только шесть существуют в современном мире.

Лев Гумилев насчитывал то 12, то 16, то даже 30 «суперэтносов».

В общем, темна вода во облацех.

Нужно ли считать, что Япония «неизбежно» будет враждовать с Кореей и Китаем? Да, если она отдельная цивилизация. В этом случае и войны Японии с Китаем в 1895, 1931–1945 гг. надо считать цивилизационными. Нет, если это одна цивилизация. Тогда все ее войны с Китаем – какая-то досадная случайность.

Неизбежны ли конфликты мусульман-шиитов и мусульман-суннитов? Если это разные цивилизации, то да. Тогда и война Ирана с Ираком в 1980–1988 г., – цивилизационная война. Ведь она и началась с того, что Иран пытался претворять в жизнь идеи Хомейни насчет экспорта исламской революции в другие страны региона. Шиитские боевики совершили множество вооруженных акций, направленных против правящей иракской партии БААС. Это резко обострило отношения между двумя странами и привело к росту пограничных столкновений. 17 сентября 1980 г. Саддам Хусейн формально денонсировал Алжирский договор 1975 г. и объявил восточный берег Шатт-эль-Араб территорией Ирака. 22 сентября начались военные действия.

Вообще-то партия БААС – это партия арабских социалистов, и никакого отношения к исламу она не имеет. В том числе и поэтому и на Западе и в СССР Саддама Хусейна долгое время считали «своим парнем» и надежным оплотом против исламской революции (несмотря на принадлежнось Ирака к миру ислама).

Но, конечно же, при желании можно объявить, что иракский социализм – это форма, которую принял суннитский ислам в наши дни. Хватает же совести некоторым историкам и политологам писать, что советская идеология прямо вытекает из ценностей православия и что Советский Союз – это та же самая цивилизация, что и историческая Россия[13].

Так же можно считать и неизбежными и нормальными войны суннитов и шиитов, если считать их разными цивилизациями. При этом социализм в суннитском Ираке надо считать явлением «чисто суннитским», а хомейнистскую революцию в Иране – чисто шиитским.

Как только мы сделаем эти достаточно произвольные заключения, мы получим простую и ясную схему происходящих событий. Знать бы еще наверняка, разные это цивилизации, или единая.

А сказать трудно, потому что всегда есть различные уровни самоидентификации: житель Рима может характеризовать себя как римлянина, итальянца, католика, христианина, европейца, человека западного мира. Цивилизация – это самый широкий уровень общности, с которой он себя соотносит (а бывает, что и не соотносит).

Примерно о том же сказал и Лев Гумилев: что в Москве человек может быть жителем Твери, в Лондоне он будет русским, а на Новой Гвинее – белым[14].

Похоже, тут и кроется важная проблема: пока мы смотрим на регион с большого расстояния, мы мало различаем множество внутренних различий. А стоит приблизиться – и мы видим не слепое пятно с надписью «православная цивилизация», а многие и разные народы, культуры и конфессии.

К тому же границы цивилизаций – этих культурных общностей наивысшего ранга, могут меняться. Жители Сибири и даже Урала еще в XVII в. ничего общего не имели с Россией.

Вся Латинская Америка не была Латинской до XVIII–XIX вв. Даже и сегодня темный это вопрос, в какой степени Латинская Америка принадлежит к одной цивилизации с Испанией. Вопрос еще менее простой: относятся ли к одной цивилизации мексиканские индейцы и народы кечуа и аймара из Южной Америки? И у тех, и у других – своя собственная духовная жизнь, свое социально-экономическое структурное формирование, свои религии, свои системы ценностей.

Испанский язык они понимают – по крайней мере, образованная часть индейцев. Но очень часто используют испанский язык для того, чтобы четко заявить о своей принадлежности индейскому миру[15]. И в какой степени эти люди составляют часть Латинской цивилизации – не очень понятно.

Не всегда цивилизации враждуют

Мало того, что мы толком не знаем, сколько же на земле цивилизаций и где проходят границы между ними. Похоже, Хантингтон очень преувеличил роль цивилизационной войны.

У Хантингтона получается, что вся мировая история сводится к борьбе цивилизаций, а все важнейшие исторические события как-то связаны с этой борьбой. В этом отношении теория столкновения цивилизаций очень похожа на расовую теорию и на классовую теорию К. Маркса: эта теория тщится объяснить абсолютно все, всю мировую историю, исходя из одной сверхидеи.

Внесу ясность: несомненно, и борьба рас, и классовая борьба – реальность истории. Но судя по всему, эти формы «борьбы» есть источник и первопричина событий мировой истории, а не следствия каких-то более фундаментальных причин.

Переселение нордической расы с Севера Европы на огромные территории вызвало борьбу рас за территории и природные ресурсы. Да и само расселение древних ариев по лицу Земли, их агрессия – только следствие, логический результат более раннего расселения людей с Переднего Востока. Оказавшись перед лицом вполне вероятного скорого уничтожения или ассимиляции, потомки древнейшей Европы переняли у пришельцев земледелие и скотоводство, создали общий язык, ответили своим расселением[16].

Так расовые столкновения оказываются не причиной событий мировой истории, а следствием перехода к новому типу хозяйства. В той же Латинской Америке, к примеру, расы очень даже мирно уживаются.

То же и с классовой борьбой. Она и правда необычайно обострилась при раннем капитализме, когда жажда личной наживы перестала сдерживаться обычаями и традициями, а закон еще не умел регулировать отношения найма и капитала. В XVII–XVIII вв., в Англии и других ведущих капиталистических странах был и 16-часовой рабочий день, и 9-летние дети в шахтах, и умирающие без пенсии старики, и прочий кошмар. Но стоило развиться трудовому законодательству, и к началу XX в. классовая борьба стала мрачным воспоминанием.

То же с враждой цивилизаций… Из истории мы знаем, что цивилизации могут враждовать, а могут и уживаться самым мирным образом.

То есть столкновения цивилизаций – несомненный факт мировой истории, но глупо было бы сводить к нему все исторические события.

В 1947 г., при разделении Индии на Республику Индию и Пакистан «линию разлома» захлестнула волна самого страшного насилия, погромов и стычек. Было убито до миллиона человек, число беженцев превысило 10 млн – и индусов, и мусульман.

Но и до этого, и после индусы и мусульмане могли мирно сосуществовать десятки и сотни лет на одной территории.

Всю историю ислама при желании можно трактовать как историю войн и захватов. Но даже в Османской империи периоды ведения войн с христианским миром сменялись периодами мирного сосуществования. Тем более не отмечены никакими волнами насилия проникновения мусульман в Африку и в страны современной Индонезии.

У Хантингтона как-то так получается, что цивилизации не могут не воевать. Суть их такова, и все тут! Но вроде очевидно, что китайская цивилизация не враждебна ни буддийской, ни мусульманской (коль скоро существует целый народ хуэй – китайцы-мусульмане. Китайцы, перешедшие в ислам. Около 5 млн человек). И индейцы кечуа как будто не собираются воевать с африканцами или с мусульманами.

Китайская цивилизация вряд ли будет воевать с миром ислама, а Индия – с Тибетом. Эти «стыки цивилизаций» вряд ли превратятся во фронты.

Вовсе не все цивилизации воюют со всеми остальными.

Если и возникнет война между некоторыми цивилизациями, может быть, стоит поискать причины этой войны? Как в Индии 1947 г.?

Не все цивилизации враждуют

…Внимание! Началось самое интересное! Хантингтон вовсе не считает, что войны будут вестись между ЛЮБЫМИ цивилизациями. Более того – большая часть цивилизаций не конфликтна между собой.

Хантингтон полагает, что «главный «фронт» войны цивилизаций пройдет между Западом и незападными цивилизациями…Центральная ось мировой политики, вероятно, выразится в конфликте между Западом и всем прочим миром, в противостоянии незападных цивилизаций мощи и ценностям Запада.

Наиболее выразительный пример антизападного союза – совместный вызов западным ценностям и мощи со стороны конфуцианских и исламских стран»[17].

Тут, простите, уже полный бред: нет никакого «совместного вызова» Западу со стороны мусульманского мира и Китая. В конфликт с Западом, в первую очередь с США, втянута часть мусульманского мира. Китай вовсе не союзник Йемена, Ирана и Пакистана. Китай преследует свои, вполне прагматичные цели, которые только частично совпадают с целями этих исламских стран.

В какой-то степени Хантингтон – большой демократ. Он помнит о том, что до самого последнего времени народы Европы распоряжались судьбами всего мира. Он думает, что теперь народы и правительства незападных цивилизаций – уже не пассивные объекты западной истории, не мишень западной колониальной политики. Они вместе с Западом становятся активными и равноправными участниками исторического процесса.

Хантингтон даже отказывается от признания западных ценностей универсальными. Он справедливо видит, что «усилия Запада утвердить свои демократические ценности и либерализм в качестве универсальных ценностей, сохранить свое военное превосходство и расширить сферу экономических интересов порождают ответную реакцию других цивилизаций»[18].

Вводя войска в Ирак или в Афганистан, лидеры Западного мира «практически всегда ссылаются на то, что действуют от имени «мирового сообщества». Знаменательна, однако, оговорка, вырвавшаяся у британского премьер-министра Дж. Мейджора в декабре 1990 г. во время интервью программе «С добрым утром, Америка». Говоря о действиях, предпринимаемых против Саддама Хусейна, Мейджор употребил слово «Запад». И хотя он быстро поправился и в дальнейшем говорил о «мировом сообществе», он был прав, именно когда оговорился»[19].

Если это так, то можно объяснить происходящее и без всяких ссылок на войну цивилизаций. Скорее война цивилизаций становится объяснением для тех, кто ссылается на «мировое сообщество», но преследует свои эгоистические интересы.

Более того, – тезис «войны цивилизаций» лишает Запад последнего права на легитимность. Действительно, если Запад – естественный лидер мирового развития, если он несет в другие страны то, что им жизненно необходимо, к чему они сами неизбежно придут… Это одно.

Если Запад несет только ценности своей собственной цивилизации, как бы хороши они не были, это совершенно другое.

Впрочем, есть в этой теории и хорошая оправдательная струя. Если вражда цивилизаций неизбежна, снимается вопрос о виновниках конфликта. Цивилизации воюют потому, что так устроены. Двойной счет? Мир так устроен. Противно, но ничего не поделаешь. Можно с чистой совестью диктовать миру свои условия. Полный порядок.

Большинство аналитиков с этим согласны: конфликт, может, и не принимает формы открытого военного противостояния[20], но он существует и идет в виде вялотекущей, пока еще не всем заметной войны. Для такой войны типичны не громадные сражения, а локальные стычки в различных странах (в том числе и в России).

Некоторые ученые считают, что массовое переселение незападных народов в западные страны – тоже часть военных действий… Ведь переселяясь в Европу и США, люди иной ментальности, религии и культуры, получается, претендуют на овладение чужим экономическим, политическим и жизненным пространством.

Очень уж выгоден и удобен тезис «войны цивилизаций», чтобы от него так легко и просто отказаться.

Статья Хантингтона была выполнена в рамках исследовательского проекта «Изменения в глобальной безопасности и американские национальные интересы». Этот проект разрабатывался Институтом стратегических исследований им. Джона Олина при Гарвардском университете. Платили за осуществление программы государственный департамент США и Пентагон. А статья впервые появилась в мондиалистском журнале «Foreign Affairs».

По сути дела, концепция «войны цивилизаций» – это программная установка в программах мондиалистов в стремительно изменяющемся мире.

Она сразу же стала изучаться и истолковываться серьезными аналитиками во всех странах. Сегодня исходя из идей Хантингтона строят свою тактику и стратегию ведущие политические режимы Земли и наиболее крупные транснациональные корпорации.

Все, кто заинтересован в реализации идей мондиализма.

Глава 2

Мондиализм – неизвестный, но не загадочный

В детстве я хотел стать тапером в борделе или политиком. Разница, по правде сказать, небольшая.

Президент США Гарри Трумэн

Мондиализм – социальное и общественное движение, очень влиятельное на Западе, особенно в США. В России о нем мало что известно.

Слово «мондиализм» происходит от французского «le monde» (мир); французское слово в свою очередь образовано от латинского «mundus»: «мир, свет».

Согласно доктрине мондиализма, национальное и государственное как минимум второстепенно, как максимум – вообще не имеет права на существование. Мондиализм утверждает неизбежность полной планетарной интеграции, перехода от множественности государств, народов, наций и культур к «униформному миру».

Предельным случаем мондиализма можно считать утопию о создании «Пангеи» (всемирного государства). Эта абсурдная идея не пропагандируется и не становится предметом реальной политики. Но и эта идея обсуждается, порой весьма сочувственно. Так, коммунисты могли вполне сочувственно обсудать идею «мировой революции» даже после того, как стало очевидно: мировой революции не будет. Не будет, но ведь как хотелось бы…

Но «Пангея» – это теория, а стремление стереть, насколько возможно, различия между нациями, государствами, идеологиями – уже практика. Мондиалисты не стремятся уничтожить суверенные государства. Скорее они мирятся с ними как с «автономными и союзными республиками» неформально существующей Пангеи.

Во главу угла ставятся мировая экономика и торговля. По мнению мондиалистов, они должны быть абсолютно свободны от ограничений национальными правительствами. Значение же конкретной страны в мире определяется исключительно ее экономикой.

Национальные традиции не имеют права на существование или по крайней мере являются второстепенными. «Общечеловеческие ценности» всегда имеют приоритет над национальными. Суверенитет наций и государств менее важен, чем разного рода надгосударственные структуры: ООН, НАТО, ВТО, Евросоюз. Особую роль играют финансовые надгосударственные структуры – Всемирный банк и ВМФ, крупнейшие транснациональные корпорации и банки.

Национальное подчиняется наднациональному, чтобы обеспечить свободу торговли и «общечеловеческие ценности». Ну и чтобы решить все вопросы, связанные с применением силы и военных конфликтов.

Так формируется «новый мировой порядок» (le Nouvel Order Mondial, the New World Order). Страны Запада могут иметь свои конфликты и сложности… Надгосударственные структуры решат эти вопросы, избегая применения силы. В свое время Бисмарк говаривал, что «пушка – отличный инструмент уточнения государственных границ». Это мнение в мондиализме считается устаревшим. Мондиалисты ссылаются на печальный пример двух мировых войн…

Не все страны и народы в таком уж восторге от мондиализма? Тогда можно и двинуть войска. Хорошо, если войска ООН, уже чуть хуже, если войска НАТО. Но если нужно, сойдет и военная машина отдельной страны, лучше всего США.

Вообще-то и в случае международных конфликтов военная сила в «новом мировом порядке» применяется практически только в адрес стран, находящихся вне мондиалистской системы («страны-изгои») или же нарушивших какие-то ее требования и упорствующих в нарушениях. К Китаю применить силу трудно, но к Ираку вполне получилось.

Да и зачем применять военную силу, если можно обойтись без сгоревших живыми детей в Багдаде 1990 г., живых и мертвых солдат, по которым идут танки, дымно-багрового зарева над городами? Война – это кровь и мозги на земле, не восполнимые ничем потери людей с обеих сторон, одичание и озверение.

Контроль над территориями земного шара можно устанавливать не только и не столько путем установления военной власти. Можно просто скупать все важные инфраструктурные объекты в стране или области. Такие объекты можно и строить, вкладывая собственные деньги и становясь их собственниками.

Воевать «приходится» только тогда, когда национальные правительства препятствуют такой скупке или такому строительству.

Вообще же мондиализм рекомендует национальным пра-вительствам открыть широкие ворота для иностранной финансовой поддержки. В том числе для поддержки «своих людей» в этой стране. Вот если для этого создаются препятствия… Это же нарушения «прав человека»! Морские пехотинцы, вперед!

Свобода СМИ, в том числе иностранных – тоже требование мондиализма, которое обычно относят к числу «общечеловеческих ценностей».

Истоки мондиализма

С мондиалистскими утопиями носились давно. Они создавались и философами Нового времени. Учение о «Третьей эре» позитивиста Огюста Конта (1798–1857) или гуманистическая эсхатология Готхольда Эфраима Лессинга (1729–1781) – вполне мондиалистского толка.

Истоки мондиализма лежат и во вполне прагматичной британской политике фритредерства XIX в.[21]

О неизбежности единого мирового государства говорили и коммунисты. Согласно первой конституции СССР, принятой в окончательной редакции II съездом Советов СССР 31 января 1924 г.

«Воля народов советских республик, собравшихся недавно на съезды своих Советов и единодушно принявших решение об образовании Союза Советских Социалистических Республик, служит надежной порукой в том, что Союз этот является добровольным объединением равноправных народов, что за каждой республикой обеспечено право свободного выхода из Союза, что доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем, что новое союзное государство явится достойным увенчанием заложенных еще в октябре 1917 г. основ мирного сожительства и братского сотрудничества народов, что оно послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику»[22].

Мондиалистские организации создавались начиная с конца XIX в. и крупными фигурами в мировом бизнесе – например, сэром Сесилом Роудсом, организовавшим группу «Круглый стол», члены которой должны были «способствовать установлению системы беспрепятственной торговли во всем мире и созданию единого Мирового Правительства».

В течение XX в. эти мондиалистские организации, избегавшие излишней рекламы и часто даже носившие секретный характер, переменяли много названий. Существовало «Универсальное движение за мировую конфедерацию» Гарри Дэвиса, «Федеральный Союз» и даже «Крестовый поход за Мировое правительство» (организованный английским парламентарием Генри Асборном в 1946 г.).

Государственная идеологии США – сам по себе любопытнейший феномен. В этой идеологии причудливо перемешаны умеренный мондиализм, реальные геополитические интересы США, демагогия про «права человека» и «демократию» в сочетании с патриотической и великодержавной пропагандой.

По мере того как США превращались в лидера Западного мира, именно это государство стало главным штабом мондиализма. Представители этой идеологии фактически образовали в США параллельную структуру власти: советников, аналитиков, центров стратегических исследований. Официальная власть без них может не многое.

Американскими геополитиками начиная с 70-х гг. разрабатывалась целая доктрина «нового мирового порядка»: мондиалистская от начала до конца.

Впервые об этой «доктрине» публично заявил президент США Джордж Буш во время войны в Персидском заливе в 1991 г.

В доктрине «нового мирового порядка» причудливо перемешиваются узкоамериканские геополитические интересы с мондиалистской утопией. Это особенно хорошо видно на примере экономически невыгодной помощи Израилю, осложняющей отношения с арабскими государствами – поставщиками нефти. Второй пример – упорные конфликты США с любой страной, нарушающей «права человека» – независимо от прагматических интересов Америки.

Мондиализм как политическая реальность

Современный Запад экономически и политически является мондиалистской системой с доминированием США. На данном этапе мировой истории национальные интересы США почти совпадают с установлением мондиализма во всем мире.

Все народы мира вне зависимости от своего желания имеют дело именно с этой реальностью. Нравится нам это или нет, но такая система существует.

Каждый образованный человек, читающий книги, журналы и газеты, пользующийся Интернетом, находится в поле идейной борьбы за\против мондиализма.

Сторонники «мировой интеграции» распространяют и пропагандируют идеалистические мондиалистские мифы самого разного рода.

Хавьер Перес де Куэльяр, в бытность еще Генсеком ООН, написал статью, где за хламом красивых фраз о необходимости охраны окружающей среды[23] и помощи странам «третьего мира»[24] сделал весьма важные проговорки об истинной цели ООН и стоящих за нею сил: «…нам нужны мир и взаимопонимание. Их можно достичь формированием нового мышления, новой лояльности, чувства глобального патриотизма, которое было бы столь же сильным и одухотворяющим, как и предшествовшее ему чувство национального патриотизма»[25].

Китайский астрофизик Фан Личжи, нередко именуемый «китайским Сахаровым», замечает: «…мы должны противиться патриотизму, тем более что с течением времени он обнаруживает все большую свою ограниченность, и даже самое чистое (sic!) патриотическое чувство становится слишком узким в условиях современного мира»[26].

Можно понять позицию Фана Личжи как реакцию на уродливый «социалистический патриотизм», официально насаждаемый в КНР (эклектическую смесь национально-державной идеологии с антинациональным марксистским интернационализмом).

Естественно, патриотизм нисколько не мешает решению экологических и демографических проблем. В странах Запада патриотизм «почему-то» не мешает, а скорее помогает эти проблемы решать.

Но идеология «глобального патриотизма» борется с «национальным» и «региональным» патриотизмом. Попытки насадить «глобальный патриотизм» вместо национального и регионального уже сегодня на каждом шагу ведут к навешиванию на сопротивляющихся патриотов ярлыки «фашистов», «расистов», экстремистов, «отсталых личностей» и т. д. и т. п.

И в странах бывшей Югославии, и в Ираке раздаются голоса, требующие политических ограничений для противников мондиализма. Например, ограничения для них права на ведение пропаганды. Пока это отдельные голоса… но «охота за ведьмами» очень и очень реальна в недалеком будущем.

Но, может быть, самый сильный из мондиалистских мифов – демагогии о США – своего рода «витрине мондиализма». В этом мифе Америка выступает и как «оплот демократии и прав человека», и как «плавильный котел» (melting pot), в котором все эмигранты становятся членами «американской нации».

Действительность сильно отличается от сияния рекламной витрины. И с «правами человека» в США обстоит дело довольно кисло. А американское общество представляет собой сложный многоэтнический конгломерат, где есть и члены «американской нации», и предствители в разной степени ассимилированных диаспор. Далеко не все так уж сильно «перемешались» в американском «плавильном – котле».

Как видно, без мондиализма трудно понять тезис «войны цивилизаций». И без его теории, и без практики. А вот стоит учесть это учение, становится понятным, почему Хантингтон считает все цивилизации Земли в состоянии войны с западной.

Не признают мондиалистского мироустройства, сволочи!

Но мондиалисты считают, – без вмешательства Запада и особенно США в дела всего остального человечества никак нельзя обойтись! Ведь мир тяжело болен. Необходимо решать глобальные проблемы, переходить к «устойчивому развитию», бороться с «глобальным потеплением»… А главное, необходимо бороться с «мировым терроризмом».

Глава 3

О борьбе с глобальным терроризмом

Всякий раз, когда они кричат: «Бей разруху!», они должны хлопать самих себя по затылку!

М. А. Булгаков

Всякий раз, когда я вспоминаю о том, что Господь справедлив, я дрожу за свою страну.

Президент США Томас Джефферсон

Жупел террора

Действительно, ведь страны Запада борются с мировым терроризмом! С мировым мусульманским терроризмом! Чтобы не оказаться жертвой пропаганды, необходимо разобраться, кто с кем борется.

11 сентября

Сам тезис страшного глобального терроризма появился после 11 сентября 2001 г. Напомню, в этот день девятнадцать террористов поднялись на борт четырех самолетов, следующих в Калифорнию из аэропортов Логан, Даллас и Ньюарк. Пятнадцать из них были родом из Саудовской Аравии, двое из Объединенных Арабских Эмиратов, один из Египта и один из Ливана.

Среди террористов было шесть основных организаторов (четверо из которых были профессиональными пилотами) и тринадцать рядовых членов группы. Террористы никак не соответствовали стереотипному представлению о шахидах… Это были люди среднего возраста, хорошо образованные, со сложившейся жизненной позицией. И отличные летчики! Чтобы попасть самолетом в башню на скорости более 800 км в час, нужно иметь отличную подготовку. С самого начала заговорили о том, что террористов готовили в Вооруженных силах Саудовской Аравии, а то и США.

По пять человек село на рейс 175 United Airlines, рейс 11 American Airlines, и рейс 77 11 American Airlines, а четыре – на рейс 93 United Airlines. Поскольку длина маршрутов лайнеров составляла около 4200 км, они имели на борту примерно по 30 000—35 000 литров авиационного керосина каждый.

Все четыре самолета были захвачены террористами во время выполнения полета, приблизительно в одно и то же время, через некоторое время после вылета. Но судьба их оказалась все же разной.

После захвата самолетов, некоторые пассажиры смогли воспользоваться спутниковым телефоном самолета, а также своими мобильными телефонами и сообщить о захвате. По их сообщениям, террористы использовали ножи. Они убивали бортпроводников, убили как минимум одного пассажира и одного пилота 11-го рейса Джона Огоновски. Террористы угрожали взорвать самолеты.

На борту рейса 93 команда и пассажиры самолета напали на террористов впосле того, как узнали по мобильным телефонам, что другие захваченные самолеты врезались в башни ВТЦ. Вероятно, проигрывающие борьбу террористы сами направили самолет в землю. Самолет Boeing 757–200 упал на поле в юго-западной части штата Пенсильвания около города Шанксвилль в 10.03. Место падения находится приблизительно в 240 км к северу от Вашингтона. Погибли все, и не у кого узнать, какова была цель именно этих террористов.

Рейс 11 American Airlines, самолет Boeing 757–200, врезался в северную сторону северной башни Всемирного торгового центра в 8.46.30 по местному времени на уровне 94–98 этажей.

Рейс 175 United Airlines, самолет Boeing 757–200, врезался в южную сторону южной башни ВТЦ (WTC 2) в 9.02, приблизительно на уровне 78–85 этажа. Это событие было заснято телевизионными съемочными группами, снимавшими последствия первого удара.

Рейс 77 American Airlines, самолет Boeing 757–200, врезался в здание Пентагона в 9.37.

В результате попадания самолетов в день атаки разрушилось три здания Всемирного торгового центра.

Материальное воплощение мондиализма

Южная башня (WTC 2) обрушилась приблизительно в 9.59, после пожара, длившегося 56 минут. Северная башня (WTC 1) обрушилась в 10.28, после пожара, который продолжался 102 минуты. Третье здание, башня WTC 7 разрушилась в 17.20 в результате пожара и повреждений, полученных в момент обрушения основных башен ВТЦ.

На всей территории США возникли паника и хаос. Все коммерческие авиарейсы были отменены, посадка самолетов на территории США была запрещена. Уже находившихся в воздухе самолеты, прибывающие в Америку из других стран, были направлены обратно в аэропорты вылета или направлялись в аэропорты Канады и Мексики. Над крупными городами США патрулировали истребители ВВС и Национальной гвардии.

Все время поступали сообщения о других террористических атаках. Говорили о взрыве бомбы в автомобиле около здания Госдепартамента США, о пожаре в Вашингтонском торговом центре, о взрыве Труман Билдинг в Вашингтоне. Кроме того, сообщалось о захвате еще одного самолета, рейс 1989. Все эти сообщения оказались ложными, но каждое из них вызывало новый виток паники.

В первые часы после террористического акта сообщалось о гибели 50 тыс. человек. Через сутки говорили уже о 15 тыс. Через трое суток – о 5 тыс.

На самом деле жертвами терактов стали 2993 человека: 19 террористов, 246 пассажиров и членов экипажей самолетов, 2603 в зданиях ВТЦ и на земле, в здании Пентагона 125 граждан США, в том числе 96 граждан и выходцев из стран бывшего СССР. 24 человека остаются в списках пропавших без вести.

Погибли 341 пожарный и 2 пара-медика Нью-Йоркского пожарного департамента, 60 полицейских и 8 сотрудников «Скорой помощи».

В Нью-Йорке было опознано более 1600 тел, но остальных (около 1100 человек) опознать не удалось. Сообщалось, что на месте трагедии найдено «около 10 000 фрагментов костей и тканей, что несопоставимо с количеством погибших». Фрагменты костей были найдены даже в 2006 г., когда подготавливали к сносу здание Deutsche Bank.

Было создано множество фондов, оказывавших финансовую помощь пострадавшим и семьям погибших. До срока окончания подачи заявок 11 сентября 2003 г. было получено 2833 заявки от семей погибших.

Кроме разрушения двух 110-этажных башен ВТЦ, были серьезно повреждены или уничтожены другие строения ВТЦ, отель Марриотт Велд Центер и православная греческая церковь Святого Николая. Здание Немецкого банка, находящееся на другой стороне Либерти-стрит, было признано непригодным для пребывания людей и снесено в сентябре 2007 г. Одно крыло Пентагона серьезно повреждено огнем и взрывом, часть здания обрушилась.

Через несколько часов после терактов началась масштабная организация по поиску и спасению выживших. В обломках было найдено только небольшое количество раненых, и через неделю стало понятно, что больше выживших найти не удастся. Спасение выживших и работы по разбору завалов заняли очень много времени, несколько недель потребовалось только на то, чтобы потушить пожары. Горение и тление в завалах продолжались 99 дней, прежде чем огонь был полностью потушен. Очистка территории завершилась только к марту 2002 г. Были сооружены временные деревянные платформы, с которых туристы могли наблюдать, как специальные команды занимаются разбором обломков на том месте, где стояли башни ВТЦ. 30 мая 2002 г. эти платформы убрали.

Примечания

1

Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М., 2004.

2

Затонский Д. Постмодернизм: Гипотезы возникновения // Иностранная литература. 1996. № 2.

3

Сам Хантингтон называет такие государства «нации-государства».

4

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1. С.33–48.

5

Многие ученые даже считают, что цивилизации созданы религиями.

6

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.

7

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1. С. 33–48.

8

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. № 1. С. 33–48.

9

Там же.

10

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.

11

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.

12

Эти места у Хантингтона было очень забавно читать в августе 2008 г., когда православная Россия вынуждена ввести войска в православную Грузию для спасения православной Осетии, в то время как православная Украина грозит православной России войной, а православная Белоруссия отмалчивается.

13

Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993; Пайпс Р. Русская революция. М., 2005; Биллингтон Дж. Х. Икона и топор. Опыт истолкования истории русской культуры. М., 2003.

14

Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л., 1989.

15

Они ждут Пачакути.

16

Буровский А.М. Предки ариев. М., 2008.

17

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.

18

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.

19

Хантингтон С. Указ. соч.

20

Хантингтон прав: многие страны различных цивилизаций обладают ядерным оружием, и это является мощным сдерживающим фактором.

21

Фритредерство (от английского Free trade – свободная торговля) – экономическая теория, согласно которой основа основ – это свободная торговля и невмешательство государства в частное предпринимательство. Британские фритредеры XVIII–XIX вв. требовали понижения экспортных и импортных пошлин, отмены ограничений на торговлю, например, квот на импорт определенных товаров. Британия в этот период была сильнее экономически, чем любая другая держава. Фритредерство неизменно оказывалось для британцев выгоднее экономически и политически. Вот когда Британия перестала быть «мастерской мира» и утратила позиции лидера – тут в Британии и завопили о «местных особенностях» и о «защите национальных интересов».

22

Первая конституция СССР. М., 1948. С. 8.

23

С тех пор окружающую среду никто так и не стал лучше охранять.

24

Которая как сводилась, так и сводится к унизительным подачкам.

25

Куэльяр Х.П. де. Синтез глобальной политики в области экологии и развития // Один мир для всех. М., 1990. С. 155.

26

Фан Личжи. От патриотизма к мировому гражданству // Один мир для всех. М., 1990. С. 124.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.