Последние несколько недель ей было не до сережек. Теперь мочки почти заросли, и она тихонько матерится, продевая в них старые бабкины, «фамильные», тяжелые серьги… Все. Готово. Она критически смотрит в зеркало. Старое золото смотрится немодно, но стильно.
– Для начала неплохо, – Она улыбается сама себе и раскрывает косметичку.
В зеркале отражается красивая семнадцатилетняя девица, кровь с молоком, клубника в сметане. Кроме сережек, на ней пока нет ничего, и вся она – как голая сцена, на которой начинают расставлять декорации перед спектаклем. А колдовской театральный дух еще хранит нафталиновые воспоминания о предыдущем, с иными декорациями, поставленном на той же сцене по другой пьесе.
У пьесы странный сюжет, и, пока девочка раскрашивает свое лицо, я деликатно отвернусь и перескажу тебе то, что знаю.
Представь комнату, тесную, как табакерка, для двух чертиков, которые в ней обитают. Один из них – маленькая девочка, заморыш, в котором трудно предположить нынешнюю красавицу с такими… Впрочем, я обещал отвернуться. Отворачиваюсь и продолжаю.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.