И маги могут быть королями.

      – Я…
      Мой двойник снова стал меняться. Теперь на меня смотрел уже зрелый человек лет сорока. Мешки под глазами, покрасневшие глаза, взгляд могильщика с вековым стажем, совершенно седые волосы, доходившие до воротника мантии. Мантии…Тарик Всезнающий, не может быть! Нет, это просто заклинание: мне никогда не надеть эту мантию. Потому что я и мечтать не могу о титуле единственного человека, которому позволено её носить.
      – Ты готов дать ответ? - голос стал слегка насмешливым. Так обычно говорят со старым знакомым, которого ты знаешь почти всю жизнь. Что ж, этот "знакомый" и вправду знал меня всю жизнь. И даже чуть больше…
      – Я хочу стать магом, - вот он, момент истины. Интересно, понравится ли всем тем, кто это устроил, мой ответ? - Я хочу стать магом, чтобы, меняя мир, меняться самому.
      – Ну вот, ты и смог дать ответ. Тот, лучше которого и не может быть, Николас. Маг Николас, - двойник подмигнул, и…

Аркадская империя. Диоцез Айса.

      Андроник Ласкарий откровенно, не скрывая этого от своих воинов, скучал. Вместо очередного рейда на земли варваров, он оставил отряд в форте. А это уже было признаком самого худшего настроения, которое только могло быть у Ласкария.
      Федераты в простых холщёвых рубахах и штанах слонялись по плацу. Кое-кто из них кидал ожидающие взгляды в сторону Андроника, но командир лишь хмурился. Ласкарий не мог понять, что же заставило Иоанна Ватаца вдруг, чуть ли не посреди ночи, отправиться в Столицу. Это произошло неделю назад, но Ласкарий до сих пор не мог понять причин столь поспешного отъезда. Быть может, что-то случилось в столице? Но гонцов из южных земель не прибывало вот уже как месяц, всё было спокойно. Даже слишком спокойно.
      Но вот затрубил рог. Один из айсаров-федератов, стоявших на деревянных стенах, заметил приближающегося к форту всадника. В полутысяче шагов от укрепления гонец протрубил в специальный рожок, давая понять, что он свой. Не сделай он этого, и со стен в него могли полететь стрелы.
      Айсары заволновались. Пара офицеров, оба аркадцы, начали быстро отдавать команды. Лишь через три минуты до федератов дошло, что надо бы и ворота открыть.
      Когда те всё-таки открылись, на пыльный плац въехал армейский вестовой: на нём была кольчуга и красный плащ с вышитым голубем, который зажал в клюве письмо. Такую форму использовали только в мирное время, и лишь изредка из-за незначительных поводов. Во-первых, по такой форме даже варвар догадается, кто же этот одинокий всадник в таком заметном плаще, так что на войне они были бесполезны. А во-вторых, ещё первый из Ватацев издал указ, по которому всякий, праздно надевший подобную форму, карается отсечением рук. Просто и чётко, не правда ли?
      Конь, что ещё больше раздражало Ласкария, был не особо и взмыленный. Похоже, вестовой совсем не спешил. Ну ничего, когда Андроник доберётся до легата Приска, он сообщит, что его заставе нанесено оскорбление. Будучи истинным аркадцем, Андроник был гордым, даже чрезмерно гордым (в чём никогда бы не сознался), и честолюбивым. И даже за такое малейшее оскорбление его отряда или своей персоны мог потребовать не простых извинений. А извинений, принесённых после поединка. Желательно - кровью.
      – Иллюстрий Андроник Ласкарий? - спросил вестовой, не слезая с коня.
      – Он самый, - Андроник смотрел прямо в глаза вестовому.
      – Командующий Фемистоклюс требует Вашего немедленного прибытия в столицу.
      – В столицу? - Андроник еле сдержался, чтобы не заорать: "Так чего же ты медлил, сын последнего айсара?!"
      – Из жизни ушёл избранный Аркаром император Дука Ватац. Ваше присутствие может понадобиться в столице. - С этими словами вестовой развернул коня и погнал его назад, на юг.
      Что ж, пусть не Приску, то уж императору дукс расскажет о неуважении этого вестового. И только через мгновение до Андроника наконец-то дошло, что же ему сказал гонец.
      – Ушёл из жизни? - Андроник покачнулся. Вот почему Иоанн Дука так спешно отправился в Аркадию. - Аркар, храни нас!
      Федераты пошептались немного, а потом продолжили заниматься своими делами. То есть ничего не делать, конечно. Самой важной для них вещью было вовремя выплачиваемое жалование, а на каких-то там далёких и совершенно чужих императоров им было плевать.
      А вот Андроник, мгновение стоявший на месте, побежал в свой домик, где он хранил все свои вещи. Пусть и неизвестно зачем, но он понадобился в Столице. Быть может, один из старших братьев Иоанна, которые претендовали на престол, обратил внимание на дукса из знатного рода? И тогда Ласкарий больше не будет прозябать в этой глуши? Только надо бы побыстрее отправляться в столицу!
      – Сначала сяду на корабль в… - Ласкарий уже продумывал тот маршрут, по которому быстрее всего можно будет добраться до Аркадии…

Королевство. Предгорья Саратских гор.

      Двойник подмигнул, и вдруг я оказался в кромешной тьме. Хотя нет, не совсем в кромешной: на стену камня передо мной падали солнечные блики. Я решился повернуться: ну да, точно, я оказался у входа в Зал Снов.
      В нескольких десятках шагов от меня, всё на той же террасе, стояли остальные ученики и Тенперон Даркхам. Похоже, никто из моих однокашников так и не решился зайти в Зал Снов. Ничего, не очень и много потеряли…
      Тенперон пошёл мне навстречу. За ним последовали и остальные. А я шёл медленным уверенным шагом, делая вид, что ничего важного и не произошло. Всего лишь ответил на какой-то вопрос… Причём самому себе, в некотором смысле…
      – Я всего лишь, - начал было я, когда Тенперон оказался рядом.
      – Не рассказывай никому, Николас, что там было. Потому что ни с кем другим подобного не произойдёт.
      Ну да, ведь учитель точно был там, в Зале. Интересно, а он тоже разговаривал со своим "двойником"? Или на каждого то заклинание, что навевает такие "иллюзии", действует по-разному?
      – Всегда те, кто прошёл через это испытание, просто говорят, смогли ли они или нет? - Тенперон выжидающе смотрел на меня. Остальные ученики - тоже.
      – Надеюсь, что да, учитель. А что это за заклинание, которое…применяется для подобного испытания?
      – А к чему тебе мой ответ, Николас? - Тенперон улыбнулся. - Не лучше ли самому когда-нибудь догадаться?
      Интересно, почему учитель не хочет отвечать на мой вопрос? Тенперон любил решать самые сложные задачи, упиваясь поиском решений на них. Как он любил искать ответы на вопросы своих учеников! А сейчас…
      Ученики глазели на меня. Один или два, впрочем, перевели свой взгляд на Зал Снов. Похоже, им тоже захотелось туда зайти.
      – Вы просто не знаете, отчего это происходит? - озарение пришло внезапно.
      Даркхам долго смотрел на меня своими чёрными глазами. В их глубине сверкали искорки…чего? Насмешки, презрения, оценки? Нет…просто…уважения?! Моя догадка оказалась верной. Маги Королевства просто не знали, как Зал Снов посылает подобные видения!
      …Из тьмы на всё это смотрел Флавиан. К сожалению, догадаться о чувствах, с которыми он взирал на разговор Николаса и Тенперона, было нельзя. Ладно бы капюшон скрывал его лицо, так ещё и некому было его видеть. А он так хотел бы рассказать, сколько времени ждал ответа Николаса. Годы? Нет, берите выше! Кто сказал: века? Возможно, и века, но в этом месте время шло по-другому. Или совсем не шло. Или даже бежало назад. Флавиан не мог этого понять. Пока что.
      Ну да ничего, скоро его план начнёт действовать, и всё это станет неважно. Возможно, на этот раз у него всё получится. Флавиан надеялся на это.
      – Может, хоть в этот раз? - слова Флавиана, обращённые в пустоту, были полны надежды и боли…
      – К сожалению, Николас, ты прав, - Тенперон наконец-то прервал молчание.
      Остальные ученики понемногу стали приближаться к Залу Снов. Мой пример показал им, что бояться нечего.
      – Учитель, а…что мне дало "путешествие" по этому Залу?
      – Как это, что? - Тенперон рассмеялся. Смех его был редким гостем в стенах Магической академии, а уж за ними его практически никто и не слышал. - Теперь ты стал магом, и Тарик даровал тебе своё благословение.
      Точно, я же совсем забыл тогда об этом! Пройдя через Зал Снов, человек действительно становился магом. Вернее, магия по-иному начинала подчиняться ему.
      …Надеюсь, читатель, ты простишь меня за небольшое отступление? Оно будет полезно. Не только тебе, но и мне. Почему мне? Это же так просто: как долго не было никого, кто бы мог объяснить все тонкости магии Николасу Датору, скромному ученику Магической академии. Я помню об этом и хочу помочь другим хотя бы прикоснуться к тому искусству, что дарит власть над миром и над самим собой.
      Сила, наполняющая любой мир, которая часто зовётся магией или маной, проявляется разными способами. Чаще всего - тем, что многие называют стихиями. Огонь, земля, вода, воздух - это то, из чего состоит любой мир. И человек как часть его. Но возможно ли понять мир, узнать и запомнить каждого его жителя, каждую травинку, каждого зверька на лике его? Лишь немногие утверждают, что да, возможно. Что ж, на такие уверения могу сказать лишь то, что они явно никогда не пробовали изучать стихийное волшебство.
      Стихийная магия имеет четыре ипостаси: огненную, водную, земную, воздушную. А те в свою очередь делятся ещё на множество сторон. Теоретики Ксариатской империи эти стороны называли "гранями". Каждая "грань", пусть даже одной стихии, серьёзно отличается от других. Скажем, "ярость грозы", "грань" воздушной магии, дарует власть над боевыми заклинаниями. А вот "вольное облако" - над защитными.
      Пока что всё просто, не находите? Но сложнее всего понять то, что одному магу не могут быть доступны все "грани" всех стихий. Во всяком случае, такого ни разу не случалось. Есть, конечно, один способ обойти такое ограничение, но о нём пока не время говорить. Да и тогда, после возвращения из Зала Снов, я не знал о нём. Как и многие другие маги.
      Но я отвлёкся. Всегда моей слабостью было уходить в дебри мелочей, подчас забывая о том, что я должен был рассказать. Каждый маг может овладеть лишь несколькими "гранями", и то чаще всего - лишь одной стихии. И Зал Снов, не знаю, каким путём, помогал обрести владение этими "гранями", указать, определить, в чём маг будет силён, а в чём - слабее спящего котёнка. Именно из-за этого ученики проходил через испытание беседой с самим собой. Это, как ни странно, помогало в овладении волшебством. Может, Тарик наблюдал за испытанием, или - сама магия. Но кому важны подобные мелочи?…
      Теперь предстояло лишь только узнать, что за "грань" или "грани" смогу познать я. Лучше бы они были из огненной магии. Никогда не считал скучным делом запустить лишний "огненный шар"или "пламенную стрелу". Но и воздух тоже сойдёт. Ну, в крайнем случае - земля! А воду просто ненавижу…

Королевство. Тронгард.

      Реджинальд заперся в дворцовой библиотеке. Прошло всего четыре дня после коронации, а придворные уже начали надоедать ему своими просьбами и малопонятными намёками о "неблагополучии" своих соперников. Каждый хотел избавиться от таких "неблагополучных", и выполни Реджинальд хотя бы треть подобных просьб, дворец бы вымер. Придворные интриги уже успели ему надоесть. Даже больше, чем учитель ксариатской философии. Хотя, наверное, слушать урок об учении Искориата было несколько интересней, чем донос на казначея или одного из командиров гвардии.
      Ещё хуже было с делами государственными: Реджинальду приходилось оговаривать каждую мелочь с казначеем, командиром гарнизона, маршалом Ревенкьюлом, священниками огнарских богов, комендантами Белого и Чёрного города… Молодому королю временами начинало казаться, что все эти люди самостоятельно даже приказ о сносе дорожного столба отдать не могут. Потому что с подобной просьбой обратился комендант Белого города. Пусть он и говорил о том, что это какой-то очень важный столб, что его чуть ли не сам Огнар установил на выезде из города… Но столбом-то он этого не переставал быть, не правда ли? Во всяком случае, Людольфинг думал именно так.
      Лишь здесь, среди таких любимых Реджинальдом книг, он был свободен. Книги не могли предать, не могли шептаться за твоей спиной о том, что королём ты стал по чистой случайности, а такие случайности принято исправлять. Зависть! Зависть других сквозила из этих слов! Жалкая зависть, не больше!
      – Ненавижу! - процедил сквозь зубы Реджинальд, взмахнув рукой.
      Людольфинг с удивлением уставился на свою собственную руку: она дрожала. Раньше Реджинальд не замечал, чтобы его руки дрожали от волнения. Может, это какая-то болезнь? Нет, скорее всего, просто он слишком разволновался. Вот сейчас он откроет какую-нибудь книгу и всё будет хорошо, он позабудет о делах, о проблемах и подумает, что может сделать для своего государства…
      Внезапно раздался стук в дверь. Это была замечательная дверь, сделанная из тиса, который привезли из самого Тарнланда триста лет назад. Она была украшена священными для тарнов рунами. Правда, они эти руны позаимствовали у гномов, но попробуй кто-нибудь скажи об этом самим тарнам - они очень любили окунать преступников в холодную воду. Раз двести-триста, пока человек не окоченеет от холода или не свихнётся. Первое случалось много чаще.
      Стук эхом разнёсся по огромному залу, пол которого был выложен аркадской мозаикой, оставшейся здесь ещё от прошлых хозяев этих земель. Он пронёсся к длинным узким окнам, откуда свет падал на многочисленные стеллажи с книгами…
      – Ну и что на этот раз? Будут просить разрешение зарыть канаву в Чёрном городе? Или вырвать зуб королевскому виночерпию? - Реджинальд резко закрыл книгу, не осознавая, что сделал это без особого труда. Несмотря на то, что переплёт-то был сделан из далеко не лёгкого серебра и инкрустирован тяжёлыми аметистами…
      – Ваше Величество, прошу простить, что помешал Вам, но у меня для Вас очень важные новости. Прямо-таки смертельно важные, Ваше Величество!
      В дверном проёме застыла фигура человека, облачённого в алый балахон мага. На груди был вышит чёрный единорог, опустивший свой рог вниз. А ещё на высоком воротнике золотыми нитками был выткан девиз Ордена алых магов: "Нет ничего превыше знаний".
      Вообще-то Реджинальд не видел этих букв, да и черты лица гостя расплывались в глазах короля. Но он точно знал, что только у одного человека, носившего подобный костюм, хватило бы храбрости нарушить королевский покой.
      Это был Эдмон Рошфор, Архимаг алых магов. Подойди он поближе, и Реджинальд уже намного отчётливее увидел бы черты его лица. Надменное лицо "украшал" малоприятный след старого ожога на правой щеке. Лет восемь назад Рошфор пострадал в ходе магического эксперимента, и его лицо тогда представляло один сплошной ожог. Как и ладони, и правое плечо. Волосы после отросли на голове не полностью, и теперь на лбу некогда потрясающе красивого Эдмона была большая залысина. Из-за этого он выглядел лет на сорок пять-пятьдесят, хотя ему было не больше тридцати семи. Во всяком случае, так считал король..
      После того неудачного эксперимента выражение его лица и глаз приобрело надменный, скучающий вид. Глубоко посаженные глаза, под которыми были сильно заметны извечные синяки, орлиный нос и круглый подбородок лишь дополняли образ Рошфора. Очень многие придворные, как и все простые огнары и большинство магов, считали Эдмона холодным душой эгоистом, лелеющим планы по укреплению своей власти и распространению влияния алых магов.
      Но Реджинальд знал, что под этой личиной "настоящего злодея" кроется совершенно другой человек. Человек, который увлечён поисками новых видов магии, новых заклинаний, жаждой познания волшебства во всех его формах. А не только в тех узких рамках, которые диктовала Гильдия магов. В чём-то они, Реджинальд и Рошфор, были похожи. Возможно, тем, что люди считали их совсем не теми, кем они были на самом деле. Или тем, что за их огромную власть они поплатились достаточно многим, потеряв множество таких простых вещей, как человеческое понимание и участие. "У властителей нет друзей, племянник!" - любил говорить король Альфонсо V, повторяя однажды прочитанную им в какой-то аркадской книге фразу.
      – Ничего, мэтр Рошфор, Вы мне совсем не помешали, - улыбнулся Реджинальд, поднимаясь со специального кресла для чтения, что тут установил прошлый король.
      Альфонсо, похоже, любил комфорт: широкая спинка, обитая вельветом, и потрясающе удобное сиденье многократно увеличивали удовольствие от чтения. Да и просто посидеть в таком кресле было очень приятно. Жаль, что Реджинальд так и не смог насладиться чтением. Определённо, ему следовало бы становиться не королём, а библиотекарем. В последнее время Людольфинг уже мечтал об этом…
      – Вы лучше сядьте, Ваше Величество, - лицо Рошфора выражало сочувствие.
      "Что-то не так" - подумал Реджинальд.
      – Что-то случилось? С моими братьями? - и отец, и мать давно отправились к Тайтосу, туда, где находят своё последнее пристанище души умерших.
      – Нет, хвала Онтару, не с Вашими братьями, - Рошфор картинным жестом достал из рукава пергаментный свиток, перевязанный…
      Перевязанный двухцветной, красно-синей, атласной лентой. Сердце Реджинальда забилось сильнее, а перед глазами поплыли воспоминания о прошлом. И величайшая радость мешалась в них с ненавистью, завистью и болью. Сердечной болью…

Королевство. Предгорья Саратских гор.

      Самым удивительным было то, что путешествие по Залу Снов занимало не более мгновения. Похоже, внутри этой пещеры… Хотя почему пещеры? Я сомневаюсь, что кто-нибудь смог узнать, как она на самом деле выглядит. Мне кажется, что путешествие никому из магов повторять не хотелось, а простых смертных туда вряд ли пускали.
      Так вот, внутри пещеры бег времени был совершенно иным: ученики выходили из Зала Снов через мгновения после того, как заходили туда. Но уже сильно переменившимися. У Джереми вообще поседела чёлка, а ещё у одного появился синяк на лице. Но ни тот, ни другой не захотел рассказывать, что с ними произошло. А остальные не спрашивали. Похоже, я ещё легко отделался.
      Все они горели желанием узнать, что сделал с их способностями Зал Снов. В отличие от них, я был уверен, что практически ничего. Не могла же какая-то "пещера" или что-то там ещё за мгновение заменить им годы тренировок и месяцы практики? Такое просто невозможно. Особенно если дело касается такой трудной науки, как магия. Или, если называть волшебство искусством, Зал Снов не подарит вам чувство прекрасного, свой особенный стиль рисования, не научит смешивать краски, чтобы потом создать потрясающий портрет. Портрет, который при одном взгляде на него расскажет обо всех чувствах изображённого там человека, поведает его слабости и сокровенные мысли. Вы верите, что такого сможет добиться художник, первый раз в жизни взявший в руки кисть, да ещё и видевший героя портрета лишь в старом, почти забытом кошмаре. Читатель, ты веришь, что такое возможно? Вот и я о том же…
      Тенперон с обычной лёгкой насмешкой в голосе, которая у него появлялась при встрече с не самыми умными людьми, объяснил, что от занятий прохождение по Залу Снов не освобождает. Наоборот, им предстоит испытание, которое должно выявить, возможность использовать какие "грани" была дарована ученикам. Очень простое испытание. Его предстояло пройти внутри одного из корпусов Магической академии.
      Все понурили головы. Кроме меня, Джереми и того ученика, на лице которого появились синяки после Зала Снов. Может, нам предстояло что-то интересное. Но, скорее всего, простая рутина. Но рутина не бывает опасной - так чего же бояться? А если испытание будет интересным - так к чему уныние?
      Похоже, Джереми и ещё один ученик склонялись к моей мысли насчёт рутины. "Оставь сомненья, маг разящий!" - вспомнилась строчка из какой-то баллады. Кажется, это была "Рихард Карнарваль". Как-нибудь потом я расскажу тебе, читатель, о чём там поётся, но сейчас наш путь лежит к очередному испытанию.
      Миновав Главный корпус, при этом оставив ровную цепочку следов на припорошенноё снегом земле, мы направились к какому-то серому зданию. Обычно я и близко от него не ходил. Во-первых, никаких занятий поблизости не велось, а во-вторых… Во-вторых, негласным правилом Магической академии, после "своих не выдаём" (эти слова к тому же были и негласным девизом), было "ходи только там, где ты уверен в своей безопасности". И я этому правилу чаще всего и следовал. Как и многие мои однокашники.
      Здание, где нам предстояло испытание, было довольно неказистым на вид: стены из серого камня, черепичная крыша, отсутствие окон или даже бойниц. Странно…Но, может быть, чужие глаза просто не должно заглядывать внутрь? Хотя откуда в Магической академии чужим глазам взяться, когда до ближайшего поселения - двенадцать лиг напрямик. А если не напрямик, то… Горы, одним словом. Саратские горы.
      Окованная железными пластинами дверь открылась, когда Тенперон постучал шесть или семь раз по её правой верхней части. И тут средство защиты. Они были повсюду в Магической академии. Вот почему ни алые маги, ни королевские мечники не захотели здесь оставаться: слишком опасно.
      – Сейчас, наверное, некоторые будут смеяться, - Тенперон усмехнулся. Некоторых очень злило подобное поведение. А мне было всё равно, как-то, знаете ли. - Я и сам смеялся.
      Я первым заглянул внутрь. Нет, конечно, я не смеялся, и даже не улыбался. Скорее, меня мучило чувство того, что меня обманули. В довольно-таки просторной комнате был всего лишь постамент из простого гранита. А над ним, где-то на ширине ладони, парила прозрачная сфера.
      – Думаете: это всё, не так ли? - Тенперон подошёл поближе к постаменту, любуясь шаром. Наверное, с ним у учителя были связаны какие-то приятные воспоминания.
      Тенперон обычно редко проявлял положительные эмоции. Он предпочитал держать их в себе. Но за те годы, что я знал Даркхама, я научился понимать или хотя бы догадываться, что он чувствует в тот или иной момент. Редко, но мне это удавалось. Вот сейчас, например, устремив всё своё внимание на эту сферу, не сводя с неё глаз, слегка понизив голос, он вспоминал о чём-то прекрасном. Или очень радостном. Странно, что за приятные воспоминания могут быть связаны с простой сферой, которая парит в воздухе?
      – Эта сфера выявит, "гранями" какой стихии вы овладели, - Тенперон резко развернулся, начав смотреть на нас. - Кто хочет попробовать первым? Просто коснитесь её.
      – Учитель Тенперон, позвольте мне, - первым вызвался Джереми.
      Что ж, посмотрим, посмотрим. А потом попробую я.
      Джереми медленно приблизился к сфере. Он напрягся, похоже, здорово нервничал: глаза сузились, дыхание участилось, мизинец на правой руке слегка задрожал.
      Но вот он касается сферы. В первые мгновения ничего не происходит. Внезапно внутри сферы сгущается воздух, приобретая синий цвет.
      – Великолепно! Похоже, ты склонен к водной стихии. Подержи руки на сфере ещё немного.
      – Да, учитель Даркхам, - Джереми начал нервничать ещё сильнее.
      Интересно, как можно будет определить "грань"? Сомневаюсь, что цветом можно…
      Воздух словно подёрнулся какой-то плёнкой, и в сфере начался ураган. Слабенький такой, совсем не похожий на настоящий. С каждой секундой становилось всё интересней и интересней. "Глаз" урагана представлял собой что-то вроде…треугольника с абсолютно одинаковыми сторонами. Ещё то зрелище - практически треугольный ураган. "Становитесь учениками в Магической академии - и не такое увидите!" Я только сейчас понял, что многие, говоря это, совсем не шутили.
      – Джереми, тебе дано овладеть "гранью" "Смертельные капли", - выходит, это был не ураган, а водоворот. Что ж, вполне возможно.
      – Поздравляю! - сказал Тенперон через мгновение, когда Джереми убрал руки со сферы. - Кто хочет быть следующим?
      Мне не хватило какой-то доли мгновения для того, чтобы сказать, что я хочу быть следующим, как меня обогнал парень с синяком. Но зато можно подождать и узнать, что за "грани" стали доступны ему. А я лучше, тогда уж, последним решусь проверить эту сферу, если Немайди захотела отнять у меня возможность быть вторым…

Королевство. Тронгард.

      В мыслях Реджинальд был очень далеко от королевской библиотеки. И ещё, если можно так выразиться, очень "давно". Король вспоминал свою юность. Замок его семьи, Финг, располагался в сорока лигах к северо-западу от Тронгарда. А по соседству с мрачным родовым поместьем Людольфингов высился казавшийся Реджинальду всегда светлым и чистым замок Локруа. Им владела семья маркизов де Локруа. И у главы семейства, маркиза Гвидо де Локруа, была дочь Эжени.
      В памяти Реджинальда навсегда сохранился образ Эжени в шестнадцать лет: высокая, тёмно-русая, с серо-зелёными глазами, вечно улыбающаяся. Взгляд её заставлял забыть Людольфинга обо всех проблемах и неудачах. Реджинальд был полной противоположностью Эжени: замкнутый, нелюдимый, лицо его, казалось, забыло, что значит улыбаться. И потому-то он всегда тянулся к де Локруа.
      Она была одной из немногих (Реджинальд не решался признаться, что даже единственной), кто общался с ним не потому, что Людольфинг был племянником короля и кузеном наследника престола. Реджинальд поздно понял, что любил де Локруа. Но однажды, когда он всё-таки решился сказать об этом ей, ожидая её в саду, увидел, как Эжени и Фердинанд разговаривают между собой.
      Людольфинг, хотя и был ещё всего лишь шестнадцатилетним юнцом, уже тогда умел видеть в поступках других людей их душу и желания. К сожалению, это редко приносило ему счастье. Фердинанд и Эжени разговаривали как влюблённые. И Реджинальд ушёл из сада, больше никогда не возвращаясь в замок Локруа. Он затаил обиду на Фердинанда и Эжени, которая притупилась только в последний год. А ещё в Людольфинге дремала зависть, зависть к Фердинанду, у которого, казалось, было всё: и уважение народа, и многочисленные друзья, и даже целое Королевство. Но Реджинальду было бы всё равно, не владей Фердинанд ещё и сердцем Эжени.
      Людольфинг никогда больше не виделся с Эжени. Но за четыре года он не позабыл, что свои письма она перевязывала двухцветной, красно-синей, атласной лентой. И именно письмо де Локруа было в руках у Эдмона Рошфора.
      – Как… - Реджинальду было трудно дышать. - Как оно попало к Вам?
      – Это письмо было найдено неделю назад, рядом с телом… - Рошфор рванулся вперёд, подхватывая Реджинальда, который покачнулся, вот-вот грозясь потерять сознание.
      Но Людольфинг устоял, у него лишь сдавило дыхание, а в левой части груди закололо.
      "Сердце" - через мгновение осознал Реджинальд причину боли. "Это точно её тело… Значит… она умерла? Нет, Огнар, прошу, нет!"
      – Ваше Величество, - Рошфор всё же был готов поддержать Реджинальда, не дав упасть королю на мозаичный пол. - С Вами всё в порядке, Ваше Величество?
      – Как она… умерла?
      – Боюсь, что это был яд… - Рошфор, похоже, не хотел продолжать…
      – Кто? - Реджинальд сжал ладони в кулаки, но руки продолжали трястись. От волнения, чувства безвозвратной потери и ненависти. Людольфинг догадывался, кто мог сделать это. Назло новому королю.
      – Последним, кто был вместе с де Локруа перед тем, как её нашли мёртвой, был Фердинанд Огнарид. Но это же не значит…
      – Он сделал мне это назло. - Неделю назад Альфонсо V намекнул самым доверенным людям, кого он видит будущим королём огнарским. И именно в тот день Фердинанд покинул дворец.
      Только потом выяснилось, что молодой Огнарид не вернулся на пир в Малый коронный дворец. Он покинул столицу через Храмовые ворота. А они как раз вели на северо-запад.
      – Он сделал мне это назло… - повторил Реджинальд, устремив свой взгляд на Эдмона Рошфора. - К кому он мог обратиться после бегства из столицы?
      – Я не думаю, что Ваш кузен, - Рофшор сразу умолк, увидев налитые кровью глаза короля. - Северная знать и маги. Скорее всего, именно маги из Гильдии. Только у них хватило бы храбрости отравить маркизу по приказу Фердинанда.
       -Мэтр Рошфор, если вечером я выдам Вам указ об аресте главы Гильдии и его помощников, Вы сможете гарантировать, что Фердинанд не сможет поднять против меня мятеж?
      Реджинальд понимал, что после убийства Эжени Огнариду только одна дорога - дорога к войне с двоюродным братом. А в том, что де Локруа отравил именно Фердинанд, сомнений не было. Огнарид мог сделать что угодно, лишь был насолить своему кузену, который теперь был королём огнарским. Фердинанд забыл, что каких-то две недели назад на людях, и совсем не в шутку, говорил, что лучше бы ему стать Первым маршалом, нежели королём. Но Реджинальд ему об этом напомнит. Только теперь Фердинанд будет Первым маршалом, который через час после своего назначения лишится головы. Людольфинг самому себе поклялся сделать это.
      – Мэтр Рошфор, можете быть свободны, - Реджинальд кивнул, дрожа от гнева и ненависти.
      – Надеюсь, что Вы не будете жестоки по отношению к кузену и его сторонникам, - Рофшор поклонился, развернулся и уверенным шагом вышел из библиотеки.
      – Нет. Я буду справедлив, как полагается истинному королю.
      – Что ж, Вы сами этого захотели, - Рошфор не удержался, чтобы не сказать этого вслух. Но лишь тонким шёпотом. При этом его глаза сверкнули, а на лице расплылась довольная улыбка.
      А Реджинальд развернул письмо Эжени, адресованное именно ему, и по глазам его текли слёзы. Нет, король огнарский не будет жесток. Он будет справедлив. А справедливым наказанием за гибель любимого человека он считал только смерть.
      – Всё справедливо, не правда ли, Фердинанд? - Реджинальд надеялся, что боги донесут до уха кузена его слова. И тогда Огнарид поймёт, что Реджинальд не простит ему смерть де Локруа. Никогда и ни за что…
      Эдмон Рошфор шёл по многочисленным коридорам дворца. Путь его лежал в восточное крыло, где Реджинальд выделил ему целый десяток комнат для Ордена алых магов. Там же разместили несколько лабораторий и спальни для отряда алых. Они должны были нести постоянный караул для защиты нового короля.
      Придворные и прислуга прижимались к стенам, когда мимо них шёл Рошфор. Что ж, репутацию готового на всё хладнокровного убийцы он заслужил сам. Даже раньше, чем вступил в Орден. Эдмон уже привык к тому, что люди оборачиваются, когда он идёт, шушукаются, а вечером за бокалом вина сплетничают о его "тёмных делишках".