Моряк - Не уходи, любимая

"Ты поймешь это, доченька, когда станешь старшее – часто повторяла она.

Но Дейзи так до сих пор и не сумела этого понять.

Более того, наблюдая жизнь, она сделала вывод, что женщины сами приговаривают себя к тому, чтобы постоянно ощущать свою неполноценность. Взять, к примеру, ее маму, которая снова вышла замуж, когда Дейзи было одиннадцать лет. Но к тому времени, как ей исполнилось двенадцать, папа Рей уже испарился.

Летом, в год шестнадцатилетия Дейзи, ее мама до безумия влюбилась в отца Ника, Дейла Колтрейна. С того момента их жизнь стала совсем другой.

Поначалу Дейзи искренне верила, что наконец исполнилась мечта всей ее жизни: у них прочная семья, отец, который все время рядом, и даже есть брат м сестра. Тогда она еще была восторженной дурочкой.

Они с мамой были чужими в мире Колтрейнов, о чем им все время старались напоминать, строго критикуя, причем делали это в такой подчеркнуто-вежливой форме, что ей трудно было как-то этому противостоять. Правда, Дейзи все-таки пыталась это делать, но тем самым порождала очередной повод для замечаний. Пока девочка пыталась пробить брешь в этой глухой стене снобизма, мама изо всех сил старалась соответствовать высоким запросам мужа.

Отношения с сестрой и братом у Дейзи тоже складывались не совсем хорошо. Мо была приветлива и дружелюбна и даже пыталась посредственному опекать Дейзи. Но она была на пять лет старше, и у нее были свои интересы и друзья. Ника Дейзи видела преимущественно со спины, потому что он демонстративно выходил из комнаты, как только она там появлялась. В те же редкие моменты, когда они все-таки сталкивались, он смотрел на нее с брезгливостью и любопытством, как будто она была каким-то диковинным зверьком. И пока Дейзи ждала, когда же он наконец станет таким братом, какого ей всегда хотелось, брак их родителей распался.

Начиналось все так, как Дейзи уже привыкла: раздраженные голоса из-за закрытых дверей, напряженное молчание, глухие рыдания. Но потом Дейл сделал то, чего Дейзи не могла понять до сих пор. С хладнокровной жестокостью он ославил ее мать, поместив в газетах совершеннейшую чушь о том, что якобы ее мама развлекалась в постели с его лучшим другом, наследником винного завода Кемпмэном.

Вялые попытки Кемпмэна оправдаться, а также его фотографии, сделанные газетчиками в тот момент, когда он высказывал свое сочувствие маме, только добавили этой сплетне достоверности.

После того как брак был расторгнут, Дейзи поклялась себе, что ни за что не будет общаться с этой семейкой и никогда не повторит ошибок матери. Она верила, что где-то далеко есть такой мужчина, который будет любить ее до самой смерти, и в свои семнадцать лет поклялась сберечь себя для него.

Так какая же дьявольская сила заставила ее подписать контракт с тем самым человеком, который своими сладкими речами вынудил ее нарушить эту клятву всего лишь через два года?

Автобус загрохотал через трамвайные пути. Дейзи очнулась от дремоты и хмуро посмотрела в окно – небо было сплошь затянуто облаками. Конечно, при такой напряженке со средствами, какую испытывала она, вопрос денег нельзя было сбрасывать со счетов, но предстоящее вынужденное общение с Ником Колтрейном обещало ей немало душевных мук.

Автобус тем временем уже подъезжал к нужной остановке, и Дейзи встала с места, чтобы попросить водителя открыть дверь. «Теперь уже поздно что-либо менять. Сделка есть сделка», – подумала она.

Вскоре Дейзи выгрузилась из автобуса и, взяв такси, отправилась к дому Колтрейна. Поездка на такси была для нее дорогим удовольствием, но Дейзи решила, что лучше подъехать к дому Ника на автомобиле, чем появиться на пороге в жалком виде – уставшей и с тяжелыми сумками в руках.

Проехав несколько кварталов, машина остановилась напротив стены, окружавшей огромное кирпичное здание. Вынув из заднего кармана брюк бумажку, Дейзи сверила номер дома. Все правильно.

Глядя на внушительные размеры дома, она не знала, то ли в очередной раз посмеяться над намеками Ника на его «бедность», то ли поздравить себя с богатым клиентом. Жилище было точно таким, каким Дейзи себе его представляла. За такими стенами можно просидеть безвылазно не один месяц, если запастись продуктами, и даже держать осаду. Это бы значительно облегчило ее задачу по охране бренного тела владельца этой крепости.

Дейзи нажала на кнопку звонка.

Через несколько секунд в домофоне послышался женский голос:

– Кто там?

– Меня зовут Дейзи Паркер…

– А-а, вы охранник Николаса!

– Да, мэм, ответственный за его безопасность.

– Для этого дела вы как-то ростом маловаты.

Дейзи хмуро посмотрела в камеру, установленную на самом верху ворот. Если бы за каждый раз, когда она слышала эти слова в свой адрес, ей давали хотя бы один бакс, она давно была бы уже так богата, что посоветовала бы Нику нанять для охраны своей подлой душонки кого-нибудь другого. В ней было почти пять футов семь дюймов, но не это главное. Истинная причина таких замечаний заключалась в другом: она не была мужчиной.

– При личной встрече я покажусь вам выше, – проговорила Дейзи в домофон.

На эти слова ей никто не ответил.

– Уверяю вас, я очень хорошо знаю свое дело, – решила добавить Дейзи.

В ответ опять тишина.

– Послушайте, я не смогу вообще ничего сделать, если вы не впустите меня, – несколько раздраженно проговорила Дейзи, чувствуя, что ее терпению приходит конец.

– Николас предупреждал, что вы будете разговаривать резко, – проговорила наконец женщина в домофоне, и ворота с грохотом медленно разъехались в стороны. – Он в доме при гараже.

«Николас предупреждал, что вы будете разговаривать резко!» – Дейзи сделала кислую мину. Прекрасно! Пять минут в его мире, и она снова в глупом положении.

Дейзи поправила сумки и переступила порог. И что это за дом при гараже? В Сан-Франциско в таком изобилии огромные стоянки и места для парковки, что иметь на территории имения собственный гараж на несколько автомобилей – чрезмерная роскошь. И он еще имел наглость говорить о финансовых трудностях!

Автоматические двери гаража были открыты. С облегчением опустив поклажу на пол, Дейзи заглянула внутрь.

Одно место в гараже занимал классический «даймлер», неподалеку стоял немного устаревший «порше». Третья площадка не была занята, если не считать морозильной камеры в углу. Никого не было видно.

– Ник! – позвала Дейзи.

– Это ты, Блондиночка? – донесся голос откуда-то сверху, но сколько Дейзи ни вглядывалась, ничего, кроме стропил, не увидела. Потом с улицы послышался шум, и она вышла обратно на площадку перед дверью; услышав шаги, Дейзи завернула за угол и увидела, что Ник как раз спускается по боковой лестнице.

Он соскочил вниз и оказался прямо перед ней.

– Где твои вещи?

Сердце так бешено заколотилось в груди, что у Дейзи перехватило дыхание, и она смогла только молча махнуть рукой в сторону гаражной двери. И снова у нее возникли сомнения, правильно ли она поступила, согласившись на эту работу. При встрече с другими клиентами сердце не трепыхалось, как у школьницы на первом свидании.

Дейзи выпрямила спину. Она не будет так себя вести!

Ей уже не тринадцать лет, она взрослая женщина, профессионал, работала в полиции, черт возьми! Выхватив у Ника из рук сделанный по специальному заказу чемоданчик с оружием, Дейзи хмуро сказала:

– Я сама это понесу. Ты можешь взять остальное.

Но тут она вспомнила о его больной руке и, виновато взглянув на Ника, взяла и сумку с одеждой, оставив ему только пакеты с продуктами.

Оглядевшись вокруг, Дейзи заметила узенькую тропинку, ведущую к черному ходу в особняк.

– Куда идти? – спросила она и собралась уже было двинуться по узенькой тропинке, но, подумав, решила все-таки не забегать вперед хозяина.

– Вон туда, – указал Ник на боковую лестницу гаража.

Один из пакетов чуть было не выскользнул у него из руки, но он успел ухватить его поудобнее. – Господи, что у тебя там? – спросил он.

Дейзи посмотрела, куда вела лестница. Конечно, он приготовил ей комнату там. Похоже, он совершенно не понимает, в чем заключается ее работа.

– Я не смогу защитить тебя, Колтрейн, если ты будешь там, а я – здесь, – процедила Дейзи сквозь зубы.

Ник недоуменно уставился на нее.

– Если я буду… – Он вдруг коротко рассмеялся. – Ты думаешь, я живу в большом доме? Боже, да ты, наверное, все прослушала, когда я рассказывал о том, что небогат. Пойдем. Я снимаю у хозяев особняка дом при гараже.

Дейзи, озираясь по сторонам, последовала за Ником.

Едва переступив порог, она поняла, что влипла. Вместо огромного пространства, заваленного деталями из хрома и кожи, перед ней красовался кукольный домик. Маленький, уютный кукольный домик. У нее душа в пятки ушла, когда она заглянула из небольшого коридорчика в комнату. Боже мой! Высокие потолки, сияющий паркет, большие окна, из которых были видны дорога к дому и крохотный дворик. На стенах черно-белые фотографии – как она догадалась, работы Ника. В дальнем конце комнаты за барной стойкой располагалась кухня. В средней комнате красовалась темно-бордовая кушетка с бархатной обивкой, напротив камина и музыкального центра стояли два мягких стула. Были еще и две закрытые двери, которые, должно быть, вели в спальни.

Или в спальню и ванную.

Ник посмотрел на Дейзи через плечо, и она вдруг осознала, что как вкопанная остановилась в конце коридора, прислонившись к стене.

– А где же твоя,.., э-э.., темная комната? – спросила она, проходя дальше. На самом-то деле ей хотелось спросить, где он предполагает положить ее спать, но, подумав, Дейзи не решилась задать этот вопрос.

– Внизу, в гараже, – ответил Ник.

Дейзи поставила большую сумку с вещами на пол, а маленькую – на старинный сундук, служивший журнальным столиком.

– Я как раз закончил наводить там порядок после вчерашнего налета.

Вскоре Дейзи переоделась в джинсы и свитер цвета жженого сахара. Ник с удовольствием рассматривал ее длинноногую фигуру, пока она расхаживала по квартире, заглядывая и что-то проверяя повсюду. Остановившись у сундука, Дейзи присела на корточки и открыла его.

– Что ты там, собственно, ищешь, Блондиночка? – недовольно спросил Ник.

– Ничего, я просто обследую все вокруг, – бросила в ответ Дейзи. – И вообще, я же тебе уже говорила: не называй меня Блондиночкой, Колтрейн!

– Ну хорошо, Дейзи. Прекрати рыться в моих вещах.

Твоя мать учила тебя не лазить по чужим шкафам?

– Она хотела меня этому научить, но, как видишь, не смогла. Если там что-то есть, я должна это увидеть. – Дейзи поднялась. – А где я буду спать?

Ник указал на одну из дверей, затем подошел к ней и открыл:

– Тут.

Дейзи прошмыгнула мимо него в комнату и обошла ее, тщательно обследовав каждый угол и каждую вещь. Выдвинув ящик прикроватной тумбочки, она заглянула вовнутрь и снова его закрыла. Затем ударила несколько раз по висевшей в углу боксерской груше, села на кровать и подпрыгнула на ней пару раз.

– Неплохо. Это твоя комната? Я отнимаю у тебя единственную спальню?

Ник кивнул в ответ.

– Тогда где же будешь спать ты, если здесь буду я?

– На кушетке.

Дейзи, слегка приподняв от удивления брови, посмотрела на длинные ноги Ника.

– Ну конечно! Ты там не поместишься. Я буду спать на кушетке.

– Я не согласен, – возразил Ник, решив продемонстрировать свои рыцарские манеры.

– Ты должен мне подчиняться, – безапелляционным тоном заявила Дейзи. – Во-первых, я в отличие от тебя помещусь на кушетке, а во-вторых, и в главных, я ничем не смогу тебе помочь, если головорезы обманутого муженька вломятся сюда. Они выбьют из тебя дух, пока я буду похрапывать в спальне. А так нехорошим мальчикам придется сначала пообщаться со мной. Пойдем лучше посмотрим, что у тебя в аптечке.

Ее самоуверенность не понравилась Нику. Он схватил Дейзи за руку, желая остановить ее. Дейзи развернулась, замерла прямо напротив Ника, и он тут же забыл все, что хотел сказать. Вдыхая ее нежный аромат, он вдруг почувствовал в себе только одно желание – прижать ее к стене и ласкать, вдыхая странную, волнующую смесь запахов туалетного мыла, шампуня и еще чего-то пряно-сладкого.

Но тут Ник увидел выражение ее лица – холодное и злое. Дейзи стояла перед ним, сжав кулаки. Она посмотрела сначала на сдавившие ей руку пальцы, потом Нику в лицо:

– Убери руки!

– А то что? – спросил Ник, ощутив, как в нем нарастает внутреннее сопротивление.

Опустив взгляд чуть ниже пояса, Дейзи угрожающе произнесла:

– А то я оторву твое мужское достоинство и скормлю его собаке!

Похоже, угроза подействовала, поскольку Ник отдернул руку и проворчал:

– Ты все та же – вульгарная уличная хулиганка. Наверное, я окончательно спятил, решив, что на тебя можно положиться.

Дейзи побелела от гнева. Не говоря ни слова, она развернулась и стала собирать свои сумки.

– Что ты делаешь? – спросил Ник, хотя и без того было ясно, что она собирается уйти.

– Собираю вещички и уезжаю. Твои деньги я верну завтра утром, – ответила Дейзи и окинула Ника презрительным взглядом.

Может быть, она поступает правильно. Учитывая бурную историю их взаимоотношений и нынешнее близкое соседство, Ник не мог поручиться, что не предпримет попыток домогаться ее. Но в то же время он не хотел, чтобы Дейзи ушла. Ведь он же нанял ее для охраны.

– И это все? И ты вот так запросто оставишь меня на съедение волкам? – спросил он, чувствуя, что начинает заводиться.

Дейзи швырнула сумки на пол и взглянула на него, гордо вскинув голову и сжав руки в кулаки:

– Чего ты хочешь от меня, Колтрейн? Чтобы я ушла или чтобы осталась?

– Да не знаю я, черт тебя подери! Решение воспользоваться твоими услугами пришло неожиданно – может быть, потому, что Мо как-то упомянула о том, чем ты зарабатываешь на жизнь.

– Что ж, если бы ты не шарил ручонками под юбками у замужних женщин, тебе бы не понадобились ничьи услуги, – выпалила Дейзи.

Ник резко наклонился к ней и, глядя прямо в лицо, прошипел:

– А вот это уже не твое дело. – Уверенность Дейзи в том, что он путается с замужней женщиной, почему-то доводила Ника до бешенства, хотя он сам и придумал эту историю. – Это не твое дело, – снова повторил Ник, – особенно если ты собираешься принять от меня плату. Как твой работодатель, я уже давно должен был тебя порасспросить кое о чем. За исключением того, что ты уже успела мне продемонстрировать, Блондиночка, я ни черта не знаю о том, насколько ты профессионально подготовлена.

Ник посмотрел на Дейзи сверху вниз, ее подбородок был на уровне середины его груди.

– Ты не слишком-то похожа на охранника, – скептически добавил он.

Дейзи едва не задохнулась от возмущения, но, взяв себя в руки, ответила совершенно спокойным голосом:

– Хочешь – верь, хочешь – нет, Колтрейн, но то, что некоторые люди постоянно меня недооценивают, тебе же на руку. Не сомневайся, я высококлассный специалист.

– Где же ты училась? В Международной школе подготовки телохранителей Петерсона или еще где?

Дейзи вскинула подбородок:

– Очень остроумно! Обидно и не правильно, но ужасно остроумно. Вы, богатенькие, конечно же, в совершенстве владеете искусством ловко уколоть собеседника, да?

Ник посмотрел на нее сквозь видоискатель фотоаппарата:

– Итак, Дейзи, чем вы докажете свое звание хорошего специалиста?

– Я окончила полицейскую академию – в нашем выпуске я была третьей.

– Ты служила в полиции?!

Это известие настолько поразило Ника, что он даже опустил фотокамеру. Дейзи и Мо изредка общались, поэтому на протяжении этих лет он кое-что слышал о своей сводной сестре, но Мо ни разу не обмолвилась о том, что Дейзи работает в полиции.

– Иди ты!

– Сам иди. Это правда.

– Где?

– Четыре года в полицейском управлении Окленда.

Неплохо – город не маленький. Ник окинул Дейзи взглядом с ног до головы, пытаясь представить, как она патрулирует улицы Окленда.

– Так почему же ты ушла?

– В этой сфере слишком много политики, а я не умею играть в такие игры.

– Да уж, это точно. Дипломатия – не твой конек, – с улыбкой заключил Ник.

Дейзи пожала плечами:

– А честность – не всегда лучшая политика на государственной службе. Так что, моей подготовки достаточно для вашего королевского высочества?

Что он мог ответить? Если она четыре года прослужила в полиции Окленда, то, должно быть, достаточно подготовлена. Ник согласно кивнул.

– Отлично, – с довольным видом сказала Дейзи. – Так мне уйти или остаться? Решай, потому что я не собираюсь играть с тобой в игрушки.

– Останься.

Черт! Ник пожалел о своем решении, как только произнес его вслух. Но ему действительно нужна помощь. А Дейзи рядом и к тому же хорошо подготовлена. Ему просто придется немного потерпеть. Но на уступки должен пойти не только он.

– Но только при условии, что будешь действовать как специалист, прошедший подготовку в академии, а не как распоясавшаяся королева десантников.

– Можешь не сомневаться, – процедила сквозь зубы Дейзи.

Подняв с пола два пластиковых пакета, она Пошла на кухню, открыла холодильник и стала выгружать в него их содержимое.

– Ты что, привезла свои продукты? – спросил Ник и даже подошел поближе, чтобы убедиться в этом.

– Я просто не знаю, сколько здесь пробуду, а возвращаться домой к протухшей еде не хочется.

Дейзи поставила на полку полгаллона молока, потом достала из сумки пару апельсинов и две мисочки – со свежим ананасом и дыней.

– А не проще было все это выкинуть?

– Я не выбрасываю совершенно свежие продукты.

Ник тяжело вздохнул. Может быть, сменив тему разговора, он сможет отделаться от неотступного желания свернуть ее длинную тонкую шейку.

– В гараже есть место – ты можешь поставить машину туда. Я вообще удивился, что ты умудрилась найти парковку на улице.

– А я и не искала, – проговорила Дейзи, закрывая холодильник и поворачиваясь к Нику. – Я приехала на общественном транспорте.

– На автобусе? У тебя нет машины? – удивился Ник, который просто не мог себе представить жизнь без колес.

– Ну не всем же в жизни везет с рождения, – ядовито заметила Дейзи.

– Черт возьми, может быть, хватит?

Ей хватило десяти минут, чтобы вновь вывести его из равновесия.

– Я небогат, ясно? Да по сравнению с моими друзьями я просто нищий.

– Если ты в состоянии выписать чек на четыре тысячи долларов, то, надо полагать, ты не такой уж нищий. А вот я могу рассказать, что значит жить без гроша в кармане. Пока Регги не перевел твои деньги на наш счет, там лежало ровно сто тридцать восемь долларов и сорок один цент.

– Да? Ну в таком случае, мне кажется, ты должна быть со мной поласковее.

Презрительно фыркнув, Дейзи выпалила:

– Будь любезен, надейся на это молча.

– У меня такое чувство, что это я тебя охраняю, сладкая моя.

Дейзи равнодушно смерила Ника взглядом и ответила:

– В таком случае не кажется ли тебе забавным, что у меня в голове все время вертится: «Бабушка, а почему у тебя такие большие зубы?» – Она поежилась как будто от холода. – И все-таки я к тебе приехала.

– Послушай, Дейзи, давай в конце концов выясним наши отношения, – вдруг неожиданно серьезно предложил Ник.

Дейзи вышла из-за барной стойки, прошла к кушетке и села на нее, собираясь открыть стоявший на сундуке кейс.

Услышав слова Ника, она замерла на секунду, затем подняла на него глаза и спросила:

– Какие отношения?

Ник отвел взгляд, но через минуту, глядя прямо в глаза Дейзи, произнес:

– Надо поговорить о том, что произошло той ночью, на свадьбе у Мо.

Меньше всего Дейзи хотелось обсуждать эту тему. Она, всем своим видом показывая, что к беседе не расположена, поднялась с каменным выражением лица. В руке у нее оказался пистолет, который она достала из кейса.

– Твоя сообразительность, похоже, оставляет желать лучшего, – ровным голосом начала Дейзи, – иначе ты не стал бы упоминать ту ночь, когда у меня в руке пушка.

От волнения у Дейзи дрожали руки, она едва сдержалась, чтобы не направить дуло прямо в каменное сердце Ника.

– Тебе повезло, что я все-таки профессионал.

Дейзи отвернулась и осторожно положила пистолет обратно.

– Слушай, я только хотел сказать… – начал было Ник.

– Меня не колышет, что ты хотел сказать, понял? Все, хватит об этом, – Черт возьми, Дейзи, я…

Дейзи решительно развернулась и направилась в ванную. Ей было необходимо побыть одной, иначе она не отвечала за себя. Ничто так не выводило ее из себя, как напоминание о той ночи с Ником. И сейчас самым разумным было просто уйти, запереться в ванной и за шумом бегущей воды не слышать его голоса. Дейзи собрала в кулак всю свою выдержку, чтобы не продолжать неприятный для нее разговор.

Когда же она вдруг почувствовала на плече железную хватку его пальцев, то среагировала на это как настоящий профессионал – развернувшись, спиной прижалась к груди Ника и, схватив его за руку, резко дернула вперед.

Ник перелетел через ее голову и грохнулся на спину неподалеку от того места, где стоял несколько секунд назад.

Глава 3

– Вот дьявол, Дейзи! – Ник приподнялся на локте, судорожно ловя ртом воздух. – Я же только хотел извиниться.

– Оставь свои извинения для тех, кого они волнуют.

– Я бы сказал, что тебя-то как раз это очень даже волнует, иначе ты не стала бы выколачивать меня, как ковер.

Дейзи грустно улыбнулась:

– Ты себе льстишь. Меня это волновало когда-то давно, но не теперь. Вся эта затея имеет смысл только в том случае, если между нами будут чисто деловые отношения. – Она наклонилась и помогла Нику подняться. – И, так и быть, я готова признать, что это было не самое лучшее начало сотрудничества. – Немного помолчав, Дейзи продолжила:

– Хватит об этом, Ник. Ты добился чего хотел, когда переспал со мной и ушел восвояси.

Дейзи отвернулась.

Боже, если подумать, то все это было даже смешно. Он не просто ушел, а убежал, словно спасался от нее.

Его отец менял жен, как иной ребенок меняет игрушки, и Ник видел, какая пустота остается после этого в душе, поэтому еще в ранней юности решил, что никогда не женится. Он даже не давал себе труда знакомиться со сводными братьями и сестрами, потому что знал, что они не задержатся в его семье надолго, так зачем же утруждать себя напрасно. Мо была единственным человеком, на кого он мог положиться.

Но однажды, как раз в тот год, когда он окончил колледж, в его жизни появилась Дейзи. С самого начала она оказалась совершенно не такой, как все другие сводные братья и сестры. И часа не прошло с того момента, как она появилась в доме Колтрейнов, а ее присутствие уже чувствовалось во всем. В свои шестнадцать она была открыта и имела свой взгляд на вещи. Она бегала по коридорам, прыгала на кроватях, клала ноги на кушетку или журнальный столик, то есть позволяла себе все то, о чем он и Мо не смели даже и думать. В ней было что-то такое, что притягивало, и она, как несмышленый и доверчивый щенок, все время путалась под ногами, изо всех сил стараясь стать ближе ему и Мо.

Ее открытость и чрезмерная эмоциональность нравились Нику, возможно, потому, что сам он никогда не давал волю собственным чувствам. Ему нравились не только ее громкий смех, но и бурные приступы гнева, и даже ее элементарная невоспитанность. Но его чувства не имели ничего общего с братской нежностью, это было нечто большее.

И Ник побаивался этих своих чувств к Дейзи и потому держался от нее на расстоянии и всякий раз давал отпор ее попытке сблизиться.

Как показала жизнь, вел он себя правильно, потому что брак их родителей начал разваливаться, и его отец, не желая платить алиментов, обставил все дело так, что Дейзи и ее мать собрали вещи и уехали из дома Колтрейнов.

А теперь Ник смотрел, как Дейзи, сидя на кушетке, пристально рассматривает внутреннее устройство пистолета.

Ник уселся в кресло напротив, поднял фотокамеру и, найдя Дейзи в видоискатель, сделал несколько кадров.

– Не надо меня фотографировать, – попросила Дейзи, подняв на Ника глаза.

– Почему? Мне всегда нравилось твое лицо.

Дейзи нахмурилась, и в этот момент Ник снова сфотографировал ее. Должно быть, она решила, что сопротивляться бесполезно, и вернулась к своему занятию.

Нику и вправду всегда нравилось ее лицо. Оно было выразительное, и в нем легко угадывался характер, решительный и упрямый. Лицо Дейзи было как открытая книга, по нему легко можно было прочесть все ее мысли. Но со временем она научилась скрывать их, когда хотела.

Ник сделал еще один кадр.

– Да убери ты свою дурацкую камеру! – Дейзи встала, пряча пистолет в кобуру на джинсах.

– Этой дурацкой камерой я заработал те самые четыре тысячи долларов, на которые смог купить твои услуги, – сказал Ник и убрал на место фотокамеру.

– Мне хочется выйти куда-нибудь ненадолго. Давай прогуляемся – забор вокруг этого домика показался мне вполне солидным, так что мне бы хотелось знать, каким образом парни мужа-рогоносца умудрились вчера сюда попасть, – предложила Дейзи.

– Ладно, давай.

Ник поднялся из кресла. Он был рад возможности отвлечься от воспоминаний о прошлом. Дейзи права: их отношения действительно должны быть исключительно деловыми.

* * *

Рид Кавано вошел в кабинет, зная, что жена уже там.

Он подошел к столу, где Мо разбиралась в каких-то цифрах, и швырнул на полированную поверхность бумагу, которую принес с собой.

– Может быть, ты объяснишь мне, что это такое?

Отметив пальцем в колонке чисел место, на котором остановилась, Мо взглянула сначала мужу в лицо, а потом на документ, лежащий перед ней. Когда она снова подняла глаза, у Рида все похолодело внутри. Боже, какой же у нее могильно-холодный взгляд последнее время!

– Извещение об оплате займа, – ответила Мо.

– Его оплатила ты?

– Да.

– Твое имя фигурирует где-нибудь в документах по займу, Морин?

– Нет, но…

– Нет, и точка. Там указывается только мое имя. Я выдал эту трекля.., эту ссуду. – Опершись руками на стол, Рид наклонился вперед, чтобы заглянуть жене в глаза. – Не ты, а я.

– Это, конечно, так, Рид, но я смотрю, ты не использовал Банк Кавано для передачи займа Петтигрю.

– Правильно. У него не было достаточных финансовых гарантий, которые могли бы удовлетворить комиссию по займам.

– И все-таки ты ссуду выдал.

– Ему нужны были деньги, Мо.

– Им всегда нужны деньги, Рид! Боже, ты такой мягкотелый! И об этом знают все, включая твоих праздношатающихся бывших одноклассников. Что за катастрофическая срочность была у Петтигрю – необходимость в новом пони для поло?

– Тебе это действительно интересно? Или ты спрашиваешь просто так, лишь для того, чтобы продолжить читать мне саркастичным тоном мораль?

– Ты одолжил наши деньги человеку, которого никогда не считал профессионалом!

– О-о, теперь это уже наши деньги, интересно! Тебе не кажется, что ты лицемеришь, особенно если принять во внимание, что на протяжении последних нескольких лет строго разграничивала твои и мои деньги? Кроме того, он их вернет.

– Я слышала, как ты на днях говорил кому-то по телефону, что Петтигрю не выполнил обязательства и заставил тебя отдуваться за него.

– Но если бы ты продолжала подслушивать чуть подольше или потрудилась поговорить со мной, когда я положил трубку, то узнала бы, что я уверен, что он в конце концов выпутается.

Морин с грустью посмотрела на мужа. Он понял: она думает, что он витает в облаках. Опять. Она всегда считала, что он ничего не понимает в жизни, и это задевало его.

– Это было мое дело, Мо! Я разрабатывал план на случай непредвиденных обстоятельств, пока Петтигрю придет в себя. Ну почему ты не хочешь доверить мне самому сделать это? Нет же, черт возьми! Интересно, кому же я должен сказать за это спасибо? Сдается мне. Большому Папочке, если ты и твой брат вообще в своих поступках руководствуетесь чьим-либо примером.

Покраснев, Мо вскочила на ноги:

– Это подло! И несправедливо!

Они стояли близко друг к другу, и от нараставшего напряжения, казалось, в воздух летели искры.

– Может быть, зато чертовски точно! Наш брак превратился черт-те во что, и мы уже очень давно ходим вокруг да около этой темы. Ваш отец был неудачником в семейной жизни, поэтому Ник уходит в сторону, как только его отношения с женщиной становятся чуть серьезнее обычного флирта. А ты… – Рид горько усмехнулся, – ты намерена цепляться за меня до самого конца вне зависимости от того, что между нами происходит. Правильно, Мо? В этом случае тебя никто не обвинит в том, что ты похожа на своего отца.

Краска сошла с лица Мо.

– Так вот что ты имеешь в виду? Ты хочешь развестись?

– Я всего лишь хочу, чтобы ты поверила в меня хотя бы на минуту! Я хочу, чтобы меня считали равноправным членом этой семьи, а не глупым юнцом, которого сердобольная мамаша все время старается вытащить из дерьма.

Все, чего хотел Рид на самом деле, так это вернуть прежнюю Мо, но ее уже давно не было и, судя по всему, уже не будет никогда. Со временем их брак, начавшийся так счастливо, как-то выцвел и застоялся. Раньше они старались каждое свободное мгновение проводить вместе. Теперь же они даже редко виделись. То, что ей когда-то больше всего в нем нравилось – его радостная готовность протянуть руку помощи каждому в этом нуждающемуся, – теперь-то как раз и становилось причиной их ссор и раздоров. Весь парадокс заключался в том, что Мо сама всегда бросалась решать проблемы других, стараясь помочь всем и каждому.

– Я не понимаю тебя, – раздраженно продолжал Рид. – Я никогда не рисковал ни крышей над твоей головой, ни обедом на твоем столе. Ты могла не думать о делах – черт, тебе просто не надо было ни во что вмешиваться.

Мо помолчала немного, потом нехотя улыбнулась:

– Поверь, мне бы очень хотелось вести себя именно так. А теперь, с твоего разрешения, я займусь делом – у меня еще очень много работы.

Не говоря больше ни слова, она вернулась за стол и снова погрузилась в цифры, не обращая внимания на мужа.