Звездный туман

— Да, — кивнул Лаури, — но мне хотелось бы все же знать некоторые вещи. Для меня остается неясным, как вы нас нашли. Вы проделали путь в тысячу или более световых лет. Как вам удалось набрести на такую пылинку, как Серив?

— Нас уже спрашивали об этом, — вступил в разговор Демринг, — но мы не могли объяснить тогда как следует: в нашем распоряжении были лишь несколько слов. Теперь вы выказываете хорошее знание хоброканского языка. И мы, несмотря на отказ здешних обитателей обучить нас языку, в разговорах с людьми, имеющими отношение к технике, почерпнули различные ваши термины.

Он помолчал, подбирая слова. Трое людей продолжали взбираться по тропе, достаточно широкой, чтобы они могли идти рядом, и несколько расползшейся от дождя и мокрого снега. Солнце уже село за деревья, сгущался сумрак, хотя небо еще оставалось светлым. Ветер утих, но стало холоднее. Где-то за темными стволами и пепельно-металлическими листьями раздалось «к-р-р-р-рак», и стал слышен голос реки.

Демринг осторожно сказал:

— Видите ли, когда мы не смогли найти обратного пути к киркасанскому солнцу и попали в другой космос, мы подумали, что, может быть, отсюда и происходили наши предки. В некоторых старинных песнях пространство называлось темным. Теперь нас вела темнота и огромное одиночество среди звезд. Но где искать прародину? Телескопы помогли обнаружить впереди черное облако, и мы подумали, что если предки убегали от врагов, они могли бы пройти сквозь такое, надеясь сбить врага со следа.

— Голова Дракона, — кивнул головой Лаури.

Широкие плечи Грайдал приподнялись и опали.

— По крайней мере, это дало нам цель, — заметила она.

На мгновение Лаури забыл обо всем, любуясь ее профилем.

— Вы смелые люди, — сказал он. — Не говоря уже об остальном, откуда у вас взялась уверенность, что эта цивилизация не встретит вас враждебно?

— А почему бы нам не быть смелыми? — усмехнулась она. — Я до сих пор верю, что мифы говорят правду и наши предки были бандитами, или ворами, или…

— Дочь! — вмешался Демринг. По голосу его чувствовалось, что он шокирован. — Когда мы забрались так далеко, то обнаружили, что темнота была пылью и газом, подобными тем, что распространились по нашей Вселенной. Просто не было звезд, которые бы заставили их сиять. Вынырнув на дальней стороне, мы настроили нейтринные детекторы. Мы считали, что высокоразвитая цивилизация должна использовать огромное количество атомных мощностей. Их нейтринный поток должен быть различимым над уровнем естественного шума — в сравнительно пустом космосе — на расстоянии нескольких световых лет или больше. Мы надеялись обрести дом.

«Вначале они говорили, как варварские барды, — подумал Лаури, — потом

— как ученые. Не удивительно, что такой догматик, как Вандаж, не поверил им. А я верю?»

— Вскоре мы впали в отчаяние, — сказала Грайдал. — Мы подошли к такому пределу…

— Не важно, — прервал ее Демринг.

Она твердо посмотрела вначале на одного мужчину, потом на другого, прежде чем произнести:

— Я осмеливаюсь доверять Дейвену Лаури, — а потом обратилась к скитальцу: — Глупо делать из этого тайну, раз сериване исследовали наш корабль. Мы подошли к концу путешествия, потому что не могли пополнять запасы горючего и производить ремонт. Мы были вынуждены искать планету, не слишком отличающуюся от Киркасана, где… Но потом, как будто крылья Вальфара простерлись над нами — появились следы, которые мы искали, и мы устремились по ним.

— И там оказались люди!

— И только позже наша радость начала меркнуть, когда мы поняли, что они не доверяют нам и обращаются с нами почти как с пленниками. Может быть, нам следовало попытаться улететь. Почему они не хотят нам поверить?

— Я пытался объяснить это, когда мы беседовали вчера, — ответил Лаури. — Некоторые важные люди имеют сомнения на ваш счет.

Она схватила его за руку коротким импульсивным движением. Ее собственная рука была теплой, тонкой и твердой.

— Но вы другой?

— Да. — Он почувствовал себя беспомощным и одиноким. — Они… в общем, они позвали меня. Решение проблемы целиком доверено моей организации. Но у моих соратников столько дел во Вселенной, что сюда послали одного меня, наделив широкими полномочиями.

Демринг внимательно посмотрел на него.

— Вы молоды. Не позволяйте властям парализовать вас.

— Нет. Я сделаю для вас все, что смогу. Но могу я не так уж много.

Тропа углубилась в заросли, и они увидели грубо сколоченный мост, переброшенный через реку, которая, пенясь и клокоча, бежала к северу, к морю. Пройдя полпути по мосту, группа остановилась и, перегнувшись через перила, стала смотреть вниз, на воду, цветом напоминавшую деготь. Деревья казались плотной черной массой на фоне темнеющего неба. Пахло сыростью.

— Понимаете, — возобновил разговор Лаури, — нелегко будет воспроизвести ваш путь. Вы импровизировали свою навигационную координацию. Она может быть трансформирована в нашу по эту сторону Головы Дракона, как мне кажется. Но оказавшись за пределами созвездия, я не смогу опираться на свои карты, если не считать тех немногих ориентиров, что видимы с обеих сторон. Никто из представителей этой цивилизации там не был, а за нашей территорией располагаются миллионы солнц. И шансы найти звезду, о которой вы говорите, невелики.

— Значит, вы не собираетесь отправить нас на Землю? — монотонным голосом проговорил Демринг.

— Неужели вы не понимаете? Земля так далеко — я и сам на знаю, что это такое!

— Но у вас должна быть более близкая столица, какой-то более развитый мир, нежели этот. Почему вы не отправите нас туда, чтобы мы могли говорить с людьми более мудрыми, нежели эти ваши несчастные сериване?

— Видите ли… э… О, на это есть много причин. Я буду честным. Одна из них — осторожность. Кроме того, у Сообщества нет ничего, что бы можно было назвать столицей, или же… Да, я могу отправить вас в сердце цивилизации, любой из тех, что располагаются в этом галактическом рукаве.

— Лаури перевел дыхание и уже медленнее продолжал: — Мое решение, однако, учитывая сложившиеся обстоятельства, состоит в том, чтобы вначале увидеть ваш мир, Киркасан. В конце концов… если все будет в порядке, мы установим регулярные контакты и пригласим вас к себе… Неужели вам не нравится этот план? Неужели вы не хотите отправиться домой?

— Но как мы можем? — тихо спросила Грайдал.

Лаури бросил на нее удивленный взгляд. Она смотрела вниз, на реку, туда, где во мраке блеснула чешуя какого-то обитателя здешних вод. Девушка, казалось, не заметила этого, хотя явно повернула голову на всплеск.

— Разве вы не поняли? — спросила она. — Как долго мы искали в тумане, блуждая в скоплениях солнц, пока наконец не оставили маленький мостик своей Вселенной и не вошли в эту, огромную, темную… а потом мы снова нырнули в собственное пространство и метались по нему, не находя и следа какой-нибудь знакомой нам звезды… — Голос ее немного повысился. — Мы потерялись, говорю вам, совершенно потерялись. Заберите нас в свой дом, Лаури, чтобы мы могли попытаться устроиться хотя бы там.

Ему хотелось погладить ее по руке, что вцепилась в перила моста. Но он заставил себя сказать:

— Наша наука и ресурсы больше ваших. Что если мы можем найти путь там, где не можете вы. Во всяком случае, долг заставляет меня изучить столько, сколько я смогу, прежде чем я составлю рапорт и рекомендации для моего начальства.

— Я думаю, что было бы немилосердно заставить меня и мою команду вернуться к поискам того, что утрачено безвозвратно, — холодно произнес Демринг. — Но выбора у меня нет, и мне остается только согласиться. — Он выпрямился. — Идемте, нам лучше вернуться к Пелогарду. Скоро на нас опустится ночь.

— О, не торопитесь! — успокоил Лаури, довольный тем, что может поменять тему. — В арктической зоне в это время года… Мы об этом не беспокоимся.

— Может быть, вы и не беспокоитесь, — отозвалась Грайдал, — но Киркасан после захода солнца не так безопасен, как эти места.

Они были на полпути, когда сумерки превратились в светлую ночь, в которой сверкало только несколько звезд, и Лаури легко различал путь в темноте. Грайдал и Демринг должны были использовать свои энергетические пистолеты на минимуме мощности в качестве фонариков и, несмотря на это, часто спотыкались.

«Макт» был в три раза больше «Джаккаври» — сверкающая торпеда, чьи изящные очертания искажались выступами лодочного ангара и оружейных башен. Судно скитальца выглядело рядом с ней очень маленьким, зато оно обладало гораздо более высокой скоростью, лучшей маневренностью и могло бы с легкостью взять верх над «Мактом» в любой битве. Лаури не заострял внимание на этом факте. Его миссия и без того была достаточно щекотливой. Он предложил прислать за ними современный грузовой транспорт и встретил ледяной отказ. Это судно являлось собственностью и символом чести конфедерации кланов. И покидать его было нельзя.

Модернизация «Макта» отняла бы больше времени, чем они могли выгадать от увеличения скорости. Кроме того, хотя сам Лаури был уверен в добрых намерениях людей Демринга, он не имел права знакомить их с современной технологией, пока не получил доказательств того, что они не используют полученное знание во зло.

Тот, кто заключил бы, что он обрекает себя на муку, вызвавшись сопровождать ползущий черепашьим шагом корабль, был бы неправ. Недели путешествия дали ему возможность познакомиться с киркасанами и с их культурой. И никогда еще выполнение долга не доставляло ему столько удовольствия, особенно когда дело касалось Грайдал.

Прошло некоторое время, прежде чем он смог пригласить ее пообедать вдвоем. Он устроил такой обед, как ему показалось, с удивительной ловкостью. Ссылаясь на то, что в дружеской беседе с глазу на глаз легче достичь взаимопонимания, чем при официальных контактах, он предложил серию частных встреч с офицерами «Макта». Начал он, естественно, с капитана, но после него настала очередь навигатора.

«Джаккаври» шла в одной фазе с «Мактом». Грайдал поднялась на ее борт, и корабли снова разделились. Лаури приветствовал девушку согласно обычаю киркасан, пожав ей руку.

— Добро пожаловать, — сказал он.

— Мир между нами. — Улыбка добавила сердечности ее словам. Она была в форме — еще одно подтверждение упрямого аскетизма ее общества, — но форма сверкала золотом и хорошо сидела на ней.

— Не хотите выпить перед обедом?

— Пожалуй, нет. Не в космосе.

— Что может случиться? — удивилась «Джаккаври». — Я все улажу.

При звуке незнакомого голоса Грайдал напряглась и схватилась за пистолет, но тут же расслабилась и попыталась рассмеяться:

— Прошу прощения. Я не привыкла к… вам.

Она едва не спотыкалась, идя вместе с Лаури по коридору. Искусственная гравитация на корабле приближалась к стандартному «же». Киркасане поддерживали ее на уровне, который был на четырнадцать процентов выше, чтобы приблизить тяготение к тому, что существовало в их родном мире.

Хотя Грайдал уже несколько раз поднималась на борт корабля, она озиралась вокруг с откровенным любопытством. Салон был маленьким, но комфортабельным. Его убранство, выбор музыки и ароматы, которыми был напоен воздух, выдавали в Лаури сибарита.

— Вы, должно быть, гордитесь собой, — скептически сказала она, оглядывая драпировки и движущиеся картины.

Он подвел ее к софе.

— В вашем голосе мало одобрения.

— Но…

— Нет никакой добродетели в том, чтобы страдать от аскетизма.

— Мы не избалованы. — Она села очень прямо, позволяя автоматике устроить ее поудобнее.

— А я?

Смущенная, она перевела взгляд с его лица на видеоэкран, где сверкала цветная композиция. Губы ее отвердели.

— Почему вы выключили внешний вид?

— Мне показалось, он вам не нравится. — Он сел подле нее. — Что вы будете пить? У нас неплохой выбор.

— Включите его.

— Что?

— Внешний вид. — Ее ноздри дрогнули. — Он меня не напугает.

Он развел руками и отдал команду. На экране возник космос, весь усеянный звездами, кроме того места, где Голова Дракона штормовым облаком преградила им путь. Он услышал, как Грайдал перевела дыхание, и поспешно сказал:

— Поскольку вы не знакомы с нашими напитками, я предлагаю дайкири. Он приятный, слегка сладкий…

Ее кивок был судорожным. Глаза не могли оторваться от экрана. Он придвинулся поближе и вдохнул слабый сладкий запах, непохожий на запах других женщин, хотя разница была почти неуловимой.

— Почему этот вид беспокоит вас? — спросил он.

— Странность. Одиночество. Все такое чуждое. Я чувствую себя покинутой и… — Она вздохнула, взяла себя в руки и сказала уже тоном аналитика: — Возможно, чернота неба тревожит нас, потому что мы не обладаем ночным зрением. — И добавила с оттенком тревоги: — Что еще мы потеряли?

— Ночное зрение, как вы говорили мне, ни к чему на Киркасане, — утешил ее Лаури. — А эволюция там работает быстро. Но вы должны были приобрести столько же, сколько потеряли. Я уверен, что вы обладаете большей физической силой, чем ваши предки. — Рядом с ними возник поднос с двумя бокалами. — А, вот и напитки.

Она понюхала свой.

— Пахнет приятно. А в нем нет аллергенов?

— Думаю, нет. Ведь ничто из того, что вы пробовали на Сериве, не вызывало аллергии?

— Нет, если не считать самой планеты — уж чересчур она ласкова.

— Не беспокойтесь, — проворчал он. — Ваш отец снабдил меня этой вашей смесью солей. Она будет на обеденном столе.

«Джаккаври» проанализировала содержимое смеси. Кроме соды и хлористого кальция — их киркасане получали с водой и пищей меньше, чем жители какой-нибудь средней планеты, но не настолько, чтобы это послужило причиной серьезных неприятностей, — смесь включала набор других солей. Пропорция редких элементов, особенно мышьяка, была удивительной. Обычному человеку такие дозы стоили бы нескольких лет жизни. Без сомнения, так и получалось с первыми поколениями киркасан, если не вмешивалось что-то еще. Но их потомки так хорошо приспособились, что еда казалась им невкусной без мышьяка.

— Есть простой способ узнать, что вы можете, а чего не можете есть, — анализ ваших хромосом, — намекнул Лаури. — Лаборатория на борту корабля может это сделать.

Ее меднокожее лицо потемнело от гнева. Она нахмурилась.

— Мы уже отказались раньше.

— Могу я спросить почему?

— Мы отрицаем проникновение. Человеческое тело — святыня.

Он уже не в первый раз пытался поколебать их предубеждение. Для киркасан — по крайней мере, для клана хоброкан — тело было храмом, цитаделью. Это представление, столь глубоко укоренившееся, что немногие сознавали его силу, развивало в людях сдержанность, граничащую с холодностью. Оно связывало, если не останавливало, прогресс медицины. К положительным же последствиям можно было причислить достоинство и самостоятельность киркасан, а также малочисленность профессиональных сплетников, исповедующихся литераторов и психоаналитиков.

— Я не согласен, — покачал головой Лаури. — Речь идет лишь о получении научной информации. Ничего личного… Просто структура ДНК.

— Ну… может, вы и правы. Я обдумаю этот вопрос. — Грайдал сделала явное усилие, желая изменить тему. Она отпила из своего бокала, улыбнулась и сказала: — М-м-м, благородный вкус.

— Я надеялся, что вам понравится. У нас в Сообществе есть обычай… — Он тронул ее бокал краешком своего.

— Прелестно. А теперь, когда мы с вами стали добрыми друзьями, выпьем половину того, что есть в наших бокалах, и обменяемся ими.

— И мне можно?

Она вспыхнула снова, но от удовольствия.

— Конечно. Вы делаете мне честь.

— Нет, это вы делаете мне честь — И Лаури, совершенно искренне, продолжал: — То, что сделали ваши люди, просто потрясающе. Каким же великолепным союзником будет ваша раса!

Губы ее дрогнули.

— Если когда-нибудь мой народ будет найден.

— Конечно…

— Думаете, мы не пытались? — Она сделала еще один глоток из своего бокала. Коктейль, конечно, быстро ударил в ее не привыкшую к алкоголю голову. — Мы летели не вслепую. Поймите, что «Макт» не первым отправился в путь. Но наши предшественники летали к ближайшим звездам, которые можно видеть из дома. Их много. Мы не понимали, насколько больше их в Облачной Вселенной, неразличимых даже для приборов. Мы намеревались сделать следующий шаг. Только следующий шаг. Из нашей системы мы не могли разглядеть этот солнечный заслон. Мы могли бы найти путь домой. Конечно, могли! Нужно было лишь не терять из виду светила, которые еще поддавались инструментальной съемке. Доберись мы до них, мы бы увидели знакомую область космоса.

Сама того не замечая, она сжала его руку и с отчаяньем в голосе продолжала:

— Но о чем мы не знали, о чем никто не знал, так это об опасности следования указаниям приборов. Абсолютные величины, расстояния и взаимное положение тех пограничных звезд были рассчитаны не точно, как полагали астрономы. Слишком много мглы, слишком много сияния, слишком большие колебания значений. Вы понимаете? И вот внезапно наши таблицы оказались бесполезными. Мы думали, что сможем опознать некоторые солнца. Но мы ошиблись. Направляясь к ним, мы, должно быть, проскочили тот участок пространства, который искали, и понеслись дальше и дальше, теряя надежду с каждым днем, с каждым бесконечным днем… Что заставляет вас думать, что вы можете найти наш дом?

Лаури, который уже знал эту историю, почти не слушал — он просто любовался ею. Застигнутый врасплох ее вопросом, он отпил из своего бокала, проследил за тем, как разливается внутри него тепло, и только потом сказал:

— Я могу попробовать. Я действительно имею инструменты, которые ваши люди еще не изобрели, например инерционные приборы, хорошо работающие даже при гипердрайве. Не оставляйте надежду. — Он помолчал. — Не скрою, мы можем и проиграть. Что вы тогда будете делать?

Прямой вопрос, который поверг бы в слезы многих женщин его мира, настроил ее на иронический лад. Она подняла голову и ответила:

— Ну что ж, мы попробуем найти новый дом, и я не думаю, что это будет так уж плохо.

«Итак, — подумал Лаури, — она потомок выживших. В ее натуре смотреть в лицо неприятностям и преодолевать их».

— Я уверен, что вы победите. Вам нужно время, чтобы привыкнуть к нашим путям, и они могут показаться вам совсем не легкими, но…

— Что такое ваши браки? — спросила она.

— А? — Лаури на мгновение лишился речи.

Она не пьяна, разве что чуть-чуть. Просто вино, музыка и запахи, наполняющие воздух, взбудоражили ее. Проснулся охотничий дух и всколыхнул то, что больше всего волновало ее в глубине души. Но врожденная сдержанность все же заявляла о себе: хотя она смотрела на него прямо, лицо ее пылало.

— Нам следовало бы иметь равное число мужчин и женщин на «Макте». Знай мы, что произойдет, мы бы так и сделали. Но как десять мужчин могут найти себе жен среди чужестранок? Думаете, им придется туго?

— Э… да нет, почему же. Не думаю, — пробормотал он. — Они явно представляют собой высший тип развития, и потом экзотика… необычность…

— Я не говорю о получении удовольствий. Но… то, что я слышала на Сериве, раз или два… может быть, я неверно поняла? Действительно ли среди ваших женщин есть такие, которые не рожают детей?

— На обжитых планетах это обычное явление. Контроль над ростом населения…

— Тогда нам придется оставаться на Сериве или в мире, подобном ему. — Она вздохнула. — А я надеялась, что мы сможем поселиться там, где делается по-настоящему большая работа, и тогда наши дети могли бы стать великими.

Лаури изучал ее. Через мгновение он понял. Приспосабливаясь к суровому нраву Киркасана, его обитатели прошли долгий и тяжкий путь. Чтобы выжить, требовалось нечто большее, чем простое возмещение утрат. Желание воспроизводиться сделалось необходимым условием существования. Оно стало инстинктом.

Хотя Киркасан не мог похвалиться плодородием и рост населения истощал его ресурсы, никто не осмеливался контролировать рождаемость. Когда кто-то на Сериве спросил почему, реакция людей Демринга была очень резкой. Сама мысль поразила их, как нечто абсурдное. Их вообще не заботили вопросы генетической модификации или перенаселенности. И в то же время они были вполне благоразумны и терпимы в отношении большей части аспектов их культуры.

«Культура, — подумал Лаури. — Да. Она меняется. Но инстинкты остаются неизменными; они закодированы в хромосомах. Ее люди должны иметь детей».

— Что ж, — сказал он, — вы можете найти женщин, которые хотят иметь большие семьи. Такие женщины есть на некоторых планетах. Во всяком случае, они с радостью выйдут замуж за ваших друзей. Для них большая проблема найти единомышленников среди мужчин.

Грайдал наградила его улыбкой и подняла свой бокал.

— Обмен? — предложила она.

— Ой, да вы меня опередили. — Он уравнял количество жидкости в их бокалах. — Теперь можно.

Они не без церемонности посмотрели друг на друга. С некоторым колебанием он спросил:

— А что касается женщин — они что, хотят выйти замуж только за ваших мужчин?

— Нет, — ответила она. — Это будет зависеть от того, захочет ли кто-нибудь из людей вашей расы… сможет ли он захотеть этого.

— Ну, я это гарантирую!

— Я бы хотела выйти замуж за путешественника, — пробормотала она, — если бы я и дети могли его сопровождать.

— Это устроить легко.

Она поспешно проговорила:

— Но мы забегаем вперед, не так ли? Вы говорили, что, может быть, найдете нашу планету.

— Да. Я надеюсь на это и хочу думать, что в случае успеха еще увижу вас.

— Конечно.

Они допили свои коктейли и приступили к обеду. «Джаккаври» была превосходной кухаркой. И выбор вин удовлетворял самый тонкий вкус. Нет смысла пересказывать то, что говорилось и что казалось смешным во время обеда, — это было интересно только Лаури и Грайдал.

В конце трапезы она чрезвычайно серьезно и нежно сказала:

— Если вы хотите взять мою клетку на исследование… можете это сделать.

Он протянул руку через стол и взял ее ладонь в свою.

— Я не хочу, чтобы вы делали что-то такое, о чем позднее можете пожалеть.

Она покачала головой. Темные глаза избегали встречи с его взглядом. Голос ее был медленным, слегка напряженным, но твердым.

— Я пришла для того, чтобы узнать вас. Если это сделаете вы, мы не нарушим обычай.

Лаури поспешно объяснил:

— Это очень просто и совсем не больно. Мы можем прямо сейчас пройти в лабораторию. Компьютер все подсчитает. Я дам вам обезболивающее и возьму маленький кусочек плоти, настолько маленький, что завтра вы сами не сможете точно сказать, где я его взял. Конечно, анализ займет долгое время. На борту нет всего необходимого оборудования. И у компьютера есть другие дела — пилотирование и прочее. Но в конце концов мы сможем вам сказать…

— Тише. — Улыбка ее была сонной. — Неважно. Если вы так хотите, этого достаточно. Я попрошу только об одном.

— О чем же?

— Не доверяйте машине нож, иглу… или что там вы используете? Я хочу, чтобы вы сами это сделали.

— …Да. Наше небо далеко. — Физик Хирн Оран говорил медленно и тихо. Космические помехи заглушали звучание его голоса в наушниках Лаури и Грайдал.

— Нет, — сказал скиталец. — Оно не там, куда вы указываете. Мы уже установили это.

— Что? — Две фигуры, облаченные в скафандры, которые казались серебристыми на фоне камня, обернулись и посмотрели на него. Он не мог видеть выражения их лиц, но мог представить то, что на них написано, — удивление, смешанное с благоговением.

Он замолчал, подбирая нужные слова. Шум звезд пульсировал в наушниках. Ландшафт ошеломил его.

То была не просто безвоздушная планета. Ни одна планета никогда не бывает по-настоящему простой, а эта обладала более чем странной историей. Миллиарды лет тому назад она, очевидно, походила на Юпитер: имела облачную водородно-метановую атмосферу и была скована огромной толщей льда и замерзших газов, ибо от солнца ее отделял почти биллион километров, и хотя оно было новым и ярким, на таком расстоянии оно могло давать не больше тепла, чем искорка.

Так было до тех пор, пока звездная эволюция — ускоренная, как считал Лаури, ненормальной плотностью космической материи — не изменила развитие звезды. Она воспалилась, поверхность ее охладилась и стала красной, но общая мощность настолько чудовищно возросла, что ближние планеты были поглощены. На дальних же, подобных этой, атмосфера улетела в космос. Лед растаял; мировой океан закипел; каждый раз, как пульсация солнца достигала максимума, улетало еще некоторое количество паров. Теперь не осталось ничего, кроме шара из металла и камня, едва ли большего, чем земной. Когда исчезло давление верхних слоев, проснулись должно быть, тектонические силы. Горы — молодые, ощерившиеся утесами, и старые, разрушенные метеоритами и термической эрозией, — возвышались над мрачной каменной долиной. Изношенная, но все равно невероятно толстая — семь полных градусов в поперечнике — голубая кора казалась блеклой в красноватом свете тлеющего вдали солнца.

Мрачное это светило не был единственным. Другая звезда по временам проходила достаточно близко, чтобы показать свой диск, который безопаснее было наблюдать на видеоэкране, потому что человеческий глаз не мог бы прямо противостоять потокам ослепительной лазури. Эта сверкающая гостья, рожденная из пыли и газа, обладала энергией сотен Солнц.

Но никакой свет не мог рассеять тень, отбрасываемую остроконечным образованием, которое изучала группа Лаури, кроме искусственного.

Темные глубины таили в себе еще много чудес. Звезды тысячами припудривали небо, но эта была только бахрома созвездия. По мере того как поворачивалась планета, глазам Лаури открывалось небывалое зрелище. В огромном сфероидном облаке света пламенели красные долгоживущие гномы и умирающие гиганты, подобные тому, что мрачно высился над ним. Но были там и золотые, изумрудные, сапфировые светила. Некоторые из них не могли быть старше, чем та блуждающая голубая звезда. Все это великолепие проглядывало сквозь мягкое сияние, прекрасный мерцающий туман, в котором затерялся дом его спутников.

— Вы живете среди чуда, — сказал Лаури.

Грайдал сделала движение навстречу ему. У нее не было веских причин сопровождать его в этой экспедиции. Они высадились на планете, чтобы с помощью приборов, которые несла на своем борту «Джаккаври», изучить цель их путешествия. Третьим помощником мог быть любой. Но она вызвалась первой, и никто из спутников не стал с ней спорить. Все знали, как часто она и Лаури проводили время вместе.

— Мы еще не достигли сердца нашего мира, — прошептала она. — Космос стар и опасен. Но очутившись на Киркасане, мы будем наблюдать за тем, как солнце садится в Красной пустыне. Внезапно опускается ночь, наша дрожащая, переполненная звездами ночь, и заря пляшет и шепчется с темными холмами. Мы увидим, как огромные стаи поднимаются из предрассветной мглы над солеными болотами, услышим гром их крыльев и звучание голосов. Мы встанем на возвышение Айи под знамена тех рыцарей, которые давным-давно избавили землю от огненных существ, и будем смотреть, как народ танцует, приветствуя новый год…

— Если навигатор не возражает, — вмешался Хирн, и голос его казался резким от сдерживаемых чувств, — оставим мечты до лучших времен, а теперь займемся делом. Нам надо выбрать точку для наблюдения. Но… э… скиталец Лаури, могу я спросить вас, что вы имели в виду, когда говорили, что мы уже на пути к Облачной Вселенной?

Лаури не был особенно раздосадован тем, что прервали Грайдал. Она так часто говорила о Киркасане, что ему казалось, будто он уже побывал там. По его меркам, это была мрачная, сухая, подверженная штормам планета — совсем не то место, где хочется оставаться долго. Конечно, это родина Грайдал, и он не возражал против случайных визитов туда… Нет, хаос побери, надо браться за работу!

— В том смысле, что вы вкладываете в этот термин, Облачная Вселенная не существует.

— Я уже оспаривал эту точку зрения на Сериве в беседе с Вандажем и другими. И я отклоняю даже намек на то, что мы лгуны или некомпетентные наблюдатели.

— Ни то и ни другое, — быстро проговорил Лаури. — Но на Сериве вам мешал двойной барьер. Во-первых, недостаточное владение языком — только на пути сюда, проведя много времени с вами, я почувствовал, что действительно начинаю проникать в тайну Хоброкана. Во-вторых, упрямый догматизм — как Вандажа, так и ваш.

— Я был полон желания, чтобы меня убедили.

— Но вы не приняли ни одного аргумента. Вандаж был, в свою очередь, так привержен своей точке зрения, что не отнесся к вашим словам серьезно, не попытался отыскать хотя бы ортодоксальное объяснение. Вы, естественно, сердились на него и сокращали дискуссии до минимума. Со своей стороны, вы опираетесь на то, что привыкли считать превосходной теорией, подтвержденной вашим практическим опытом. Вы не собирались менять всю свою физическую концепцию только потому, что на нее фыркал нелюбезный Озер Вандаж.

— Но мы ошибались, — сказала Грайдал. — Вы много раз намекали на это, Дейвен, но ни разу не высказались ясно.

— Я хотел вначале увидеть само явление. У нас есть поговорка, такая старая, что считают, будто она пришла еще с Земли: «Самая большая ошибка — создавать теорию раньше, чем соберешь данные». Но я не мог не размышлять, и увиденное мной показало, что мои догадки верны.

— И что же это за догадки? — с вызовом в голосе спросил Хирн.

— Давайте начнем с того, что посмотрим на ситуацию с вашей точки зрения, — предложил Лаури. — Ваша раса провела на Киркасане миллионы лет. Кроме легенд, ничто не напоминало вам, что где-то все может быть по-другому. Вы привыкли к тому, что ночное небо подобно мягкой сияющей мгле, усыпанной звездами. Когда вы возродили науки, что произошло не так уж давно, вы изучали ту Вселенную, которую знали. Создание обычных физических и химических, даже атомных и квантовых, теорий не ставило перед вами особых проблем. Но вы измеряли расстояние до видимых звезд в световых месяцах или, в крайнем случае, световых годах, после чего они исчезали для вас за туманным фоном. Вы измеряли концентрацию этого тумана, пыли и флюоресцирующего газа. И у вас не было причины полагать, что межзвездный медиум не везде имеет одинаковую плотность. Вы также не имели и намека на существование далеких галактик.