После судного дня

«Пространство. Сила и Страх покорны

Воле земной навек».

Таркамат, Кандемира властитель злой

(В шторма вое печаль слышна),

Расхохотался: «Они разлетятся,

Как под ветром сухая листва».

Корабли свои собрал Таркамат

(В звоне трубы – презренье богов!) —

Будто множество стрел набил в колчан

Спесивейший из стрелков.

Из тайных берлог, мимо факелов звезд

(Рожденье времен – словно боли крик),

Чтоб бездомных землян-бродяг проглотить,

Кочевников рой проник.

И возле скопления юных солнц

(Горек, пронзителен звезд свет) —

Все знают, зовется оно Брандобар —

Врага появился след.

И три корабля увидали тогда

(В шторма вое печаль слышна),

Что сил у них меньше ровно в два раза,

Что стрел у них – половина.

«Назад, кочевники! Лучше уйдите!

(В звоне трубы – презренье богов!)

Иначе – один звенящий удар,

И ваши миры – наш улов!

Не уснул ли ты, предводитель бродяг?

(Рожденье времен – словно боли крик)

Ведь близко Землю убивший враг,

Он рядом с нами возник!»

Военные специалисты могут понять из написанного, не обращаясь к комментариям, что союзный флот должен был двигаться на высоких скоростях – в свободном падении – в тесном строю. Такой порядок представлял для кандемирцев соблазнительную цель. Корабли кандемирцев постарались не набирать высокой скорости и поэтому были более маневренны. Таркамат рвался окружить объединенный флот и обстрелять его со всех сторон.

«Все готово, мои друзья

(Горек, пронзителен свет звезд).

Все винтики-гвоздики вижу насквозь

В пылающем том копье.

Пусть подходят убившие мой народ

(В шторма вое печаль слышна).

Мы ждем затаясь, – как ждет корабли

В море тайного рифа сталь».

В этом случае автор, конечно, ссылался на прекрасно разработанные интерференционные детекторы парагравитации, которыми были оснащены все корабли союзного флота; и эти приборы на компьютере флагманского корабля создавали детальную картину диспозиции противника. У кочевников имелись подобные приборы, но в небольшом количестве и менее эффективные.

И вот Кандемир рванулся вперед.

(В звоне трубы – презренье богов!)

Залп за залпом – ракеты летят дождем

На королевский флот.

Капитан изгнанников лишь усмехнулся

(Рожденье времен – словно боли крик)

И бросил чары – первые чары,

Рожденные смертью Земли.

Вздыбился космос волной штормовою

(Горек, пронзителен звезд свет),

Гремело пространство, дымясь и грозя,

И взвыли враги в ответ.

И злобные пчелы-кочевники вихрем

(В шторма вое печаль слышна)

Метнулись назад, за Брандобар,

Как высохшая листва.

Здесь записан первый случай применения деформатора пространства. Искусственно созданное явление интерференции позволило союзникам навести мощные отражающие поля вокруг кораблей; другими словами, изменить привязку пространственных линий для находящейся вне защитного поля материи – два эквивалентных толкования открытия Голдспринга. Фактически летящие вражеские ракеты были внезапно отброшены на огромное расстояние, как если бы они были снабжены собственными сверхсветовыми двигателями.

Таркамат ужаснулся. Он допустил взаимопроникновение двух флотов. Корабли противников замедлили ход и сошлись вплотную. Таркамат также приказал снизить скорость.

За эти несколько часов его ученые обдумали ситуацию. Обладая уже некоторыми знаниями физических принципов, лежащих в основе этой тактики, они убедили Таркамата руководствоваться законом сохранения энергии. Энергетическая установка на корабле могла отбросить ракету, но не судно, имеющее гораздо большие размеры. И электромагнитные воздействия также не давали бы эффекта.

Таким образом, Таркамат решил выровнять скорости и расстрелять союзный флот с короткой дистанции из своих неповоротливых, но мощных бортовых орудий. Это грозило ему большими потерями, но – с его точки зрения – обеспечивало бесспорную победу.

Но Таркамат, Кандемира властитель

(В звоне трубы – презренье богов!),

От удара травившись, крикнул

«Вперед! Бейте! Сожгите врагов!»

Вернулись кочевники к месту боя

(Рожденье времен – словно боли крик),

Но снова брошены чары – вторые

Из тех, что родились в смерти Земли.

И вырвалась Сила из стальной скорлупы

(Горек, пронзителен звезд свет),

Беспощадные молнии с треском пронзили

Флот Кандемира в ответ.

Корабли взорвались, как сверхновые звезды

(В шторма вое печаль слышна).

И разломились – и врагов разметала

Паники дикой волна.

На небольших расстояниях корабли союзников, имевших время на подготовку, могли использовать еще и экспериментальные, но тем не менее ужасные для противника пространственно-интерференционные термоядерные излучатели. Принцип действия заключался в создании таких узких пучков энергии, что внутри ядра частицы входили в соприкосновение. Атомы, таким образом, взрывались. Хотя лишь незначительная часть массы корабля была разрушена, это приводило, естественно, к гибели всего судна. В эти несколько минут была погублена почти половина кандемирского флота.

Таркамат, бесспорно, один из самых гениальных флотоводцев в истории Галактики, сумел вывести из боя оставшиеся корабли и собрать их вне досягаемости союзного флота. Он понял, что – увы! – его флот слишком ограничен в выборе дистанции, чтобы продолжать борьбу, и отдал приказ отступить на Майаст-2.

Таркамат, повелитель Кандемира

(В звоне трубы – презренье богов!),

Сказал своим людям:

«Мы проиграли, Но завтра возьмем свое.

Вожди кочевые, не падайте духом

(Рожденье времен – словно боли крик)

И, в наши пределы со мной отступая,

Наденьте достоинства лик!»

И снова – чары, смертью рожденные

(Горек, пронзителен звезд свет),

Голос имели они гремящий

И страх рождали в ответ.

Как смерть от молнии, был внезапен

(В шторма вое печаль слышна)

Капитана голос в чужих кораблях,

И звенела звука его волна.

Таркамат, повелитель Кандемира

(Рожденье времен – словно боли крик),

С остатками армии слушал голос,

Что из пепла Земли возник.

На молекулярном уровне пространственно-интерференционный излучатель был также эффективен и обладал большим радиусом действия. Карл Доннан просто вызвал небольшую вибрацию в корпусах вражеских кораблей, модулированную через микрофон его голосом, и наполнил каждый кандемирский корабль звуком своей речи.

«Мы разбили вас здесь, под Брандобаром

(Горек, пронзителен звезд свет).

Не сдадитесь – тогда мы помчимся дальше,

К Кандемиру – за вами вслед.

Но нам совсем не нужны пепелища

(В шторма вое печаль слышна),

Пусть никто никогда не владеет нами,

Пусть вам будет свобода дана.

Восстаньте – и небо на вас мы обрушим

(В звоне трубы – презренье богов!),

Сдадитесь – увидите возле порога

Свободу, невесту ваших снов».

Свершилось! Войне конец, и тиранам

(Рожденье времен – словно боли крик),

Скорби конец, и пред нами сияет

Земли оживающий лик.

Таркамат достиг интерференционной полосы и отступил со сверхсветовой скоростью. Союзный флот, хотя и превосходящий теперь по численности, не преследовал его. Они не были уверены в возможности захватить Майаст-2. Вместо этого они отправились к небольшим кандемирским аванпостам, захватывая их без особого труда. Таким образом Майаст был изолирован и лишен влияния.

Слова Доннана произвели огромное впечатление. Не только его голос, неожиданно послышавшийся ниоткуда, сломил и без того пошатнувшийся дух кандемирцев; он предложил вассалам путь к свободе. Помоги они свержению ига кочевников, и они не только были бы приняты победившей стороной, но и получили бы независимость, даже поддержку. Немедленного окончательного ответа не последовало, но первый шаг был сделан. В скором времени агенты союзников внедрились на их планеты, чтобы вести пропаганду и организовывать подпольное движение в лучших традициях истории Земли.

И это все для военных комментаторов. Но ученые-литераторы найдут в этой балладе много больше. На первый взгляд она кажется грубоватой и незаконченной. Более тщательное изучение опровергает это. Тот простой факт, что до сих пор не существовало ни одного произведения на уру, достойного упоминания, говорит о многом. И структура баллады также наводит на размышления. Архаическая и преувеличенная образность, часто банальные описания взывают не к утонченным раздумьям, но к чувствам, простым и понятным любой расе космических путешественников. Песня могла доставить удовольствие любому грубоватому астронавту – представителю рода человеческого, ворлакцу, монвенги, ксоану, ианнту, и более того – всем обитателям планет, где известен язык уру. И хотя движение между отдельными группами планет не было ни оживленным, ни регулярным, все же оно имело место. Несколько кораблей в год рисковали отправиться в дальние путешествия.

Кроме того, хотя форма баллады происходит от древних европейских произведений, она гораздо более сложна, чем можно показать в современных переводах. Слова и образы просты, а размер, ритм, созвучия и аллитерация – нет. Они на самом деле составляют головоломку, из которой нельзя изъять ни одной части, чтобы не разрушить общую картину.

Таким образом, песнь передавалась из уст в уста, при этом почти не искажаясь. Астронавты, которые никогда не слышали о Кандемире или Земле, запоминали эти названия, поскольку для них это была просто хорошая застольная песня. И точные вокабулы баллады звучали правильно.

Итак, хотя автор баллады неизвестен, «Битва при Брандобаре», очевидно, не была создана каким-то народным менестрелем. Она была тщательно подготовлена, и поэт трудился над вполне определенной задачей. Фактически это было послание «Бенджамина Франклина» к людям через всю Галактику.

Глава 14

И я увидел, что дорога в Ад

начинается прямо от врат Рая.

Баньян

«Нет, – говорила себе Сигрид Холмен. – Перестань дрожать, дурочка, чего бояться? Или это потому, что за пять лет… я впервые была наедине с мужчиной? О Боже! Как одинока я была все это время!»

Он не сделал первого шага. Только не он – с обветренным лицом и веселыми морщинками у глаз, с легкой сединой на висках. А если бы первый шаг сделала она? Даже мысль о прикосновении к теплому, мускулистому телу заставляла ее сердце останавливаться. Они не могли больше ждать – люди экипажей «Европы» и «Франклина». Полурелигиозное впечатление от первой встречи ослабевало, завязывались знакомства, свадьбы были не за горами. Даже после всех невзгод кандемирской войны мужчин было больше, чем женщин. Соотношение полов будет еще более неравным, если – нет, когда! – другие корабли землян присоединятся к ним. Женщины Земли могли выбирать.

«Неважно, – думала Сигрид. – Мне лучше поторопиться, пока другая не увела его. И он хочет видеть меня сегодня…» Приятное тепло охватило ее. Сигрид не могла ошибиться; она заметила, что взгляд Карла следил за каждым ее движением. Но что-то мешало ему – иначе почему его голос был таким мрачным? Они встретились на корабле, когда офицеры обеих команд обсуждали эпизод с кандемирской ракетой, на которой побывали Сигрид и ее подруги; при упоминании о непонятной записи на переборке его лицо стало странно неподвижным. В конце встречи Доннан отвел Сигрид в сторону и тихо, почти шепотом, попросил прийти к нему на следующий день.

«Но почему я боюсь, – снова и снова спрашивала себя Сигрид. – Мы – две частицы человеческой расы. Мы знаем теперь, что человечество будет жить, появятся дети и домашние очаги на другой Земле, на тысячах или миллионах других планет.

Кандемир побежден. Это еще не признано официально, но его колонии освобождены, его провинции охвачены восстаниями, и представители Кандемира запросили перемирия. Таркамат на переговорах вел себя, как всегда, – жестко и хитро, но все знают, что ему не на что надеяться. Он добьется уступок для своего народа, но с империей Кандемира покончено.

А мы, последние представители гомо сапиенс, заседаем в Совете победителей. Ворлак и Монвенги имеют многочисленные флотилии и миллионные армии, но с большим уважением прислушиваются к мнению Карла Доннана. Его превосходство – не только моральное. Только что освобожденные планеты, чьи правительства еще слабо разбираются в межгалактических отношениях, объединились в коалицию свободных, но достаточно сплоченных миров. Эта коалиция представляет собой значительную силу, а главой ее был избран… человек.

Почему я боюсь?»

Сигрид выбросила эти мысли из головы, когда вела свой аэрокар на посадку. Но она так и не смогла избавиться от противной сухости во рту и заставить сердце биться ровнее.

Длинные строения из нетесаных бревен под гонтовыми крышами образовали квадрат. С трех сторон его росли деревья, неумолимо шелестящие на ветру. Четвертая сторона оставалась открытой и выходила на штаб Доннана, расположенный по другую сторону долины, за блестевшей на солнце рекой. Дальше, у горизонта, поднимались голубые горные вершины. Конечно, это была не Земля, эта планета называлась Варг; а территория, предоставленная Доннану и его людям благодарными пушистыми туземцами, была слишком мала, чтобы обосноваться здесь надолго. Но пока люди не нашли подходящего места для создания колонии, они решили остановиться на Варге, очень напоминавшем Землю. Ветер доносил до Сигрид весенние ароматы.

Доннан спешил ей навстречу. Сигрид тоже побежала, но остановилась на полпути и запрокинула голову. Доннан подошел, не отводя глаз от ее светлых волос, и робко протянул руку. Сигрид положила руку на его ладонь, чувствуя, как краска заливает ее лицо.

– Спасибо, что пришли, мисс Холмен, – промямлил Карл Доннан.

– Не стоит, я рада.

Они говорили по-английски, потому что французским Доннан владел очень плохо. Но ни один из них не возвращался к языку уру. Сигрид нравилось протяжное произношение Доннана.

– Надеюсь, дома, предоставленные женщинам, вполне удобны?

– О да, да! – засмеялась Сигрид. – Каждый мужчина при встрече спрашивает одно и то же.

– У вас все в порядке? Знаете, некоторые из нас слишком нетерпеливы. Они не хотят вас обидеть, но…

– Среди нас тоже есть нетерпеливые. Наконец-то Сигрид и Доннан разняли руки. Она смущенно отвела взгляд от его серых глаз и оглянулась.

– Какой чудесный вид! – сказала она. – Это мне напоминает родные места. Вы живете здесь?

– Я ночую здесь, когда прилетаю на Варг, мисс Холмен. И здесь же живут моя команда и те, кто приезжает на переговоры. Да, вид прекрасный. Но… гм… вам, наверное, нравилось на Затлокопе, так вы ее называли? Капитан Пуссен говорила, что там был отличный климат.

– Не стану возражать. Но, слава Богу, у нас хватало дел, и мы не сознавали, как одиноки мы были там.

– Я… я слышал, вы преуспевали?

– Да. После того как изучили, как говорится, все ходы и выходы, мы быстро разбогатели. Еще несколько лет, и наша корпорация стала бы самой сильной в экономике той группы планет. Мы смогли бы послать сотни кораблей на поиски оставшихся в живых землян. – Сигрид пожала плечами. – Я не хвастаюсь. Необходимость вынудила нас.

– Да, интересная идея. – Доннан восхищенно посмотрел на нее. – Мы решали одну и ту же задачу: отыскать затерявшихся в космосе людей. Но, черт возьми, насколько более элегантным было ваше решение!

– Это медленный путь, – ответила Сигрид. – Мы не могли надеяться на результат раньше, чем через несколько лет. Когда Иаэль Блюм вернулась с Йотля и привезла балладу астронавтов, воспевающую подвиги людей; когда мы узнали, что герои-земляне находятся поблизости, – это был замечательный день. Второй в моей жизни.

– А когда был первый?

Не поднимая глаз, Сигрид тихо произнесла:

– Когда я взяла в руки своего первенца… Некоторое время оба молчали; ветер шелестел листвой деревьев над их головами.

– Да, – наконец произнес Доннан. – Я говорил вам, что ночую здесь. Но это не дом. До сих пор у меня не могло быть дома.

Опасаясь дальнейших откровений, Сигрид необдуманно задала еще один вопрос:

– Наши трудности еще не закончились… и что же будет с теми мужчинами, которые… которые не смогут найти себе жен?

– Мы думали об этом, – нехотя ответил Доннан. – Мы… мы должны передать следующему поколению как можно больше хромосом. Это… гм… будет…

Лицо Сигрид залил румянец; она не отводила глаз от голубых вершин. С большим трудом девушка смогла заговорить:

– Значит, женщины нашего поколения будут рожать детей от разных мужчин?

– Ну…

– Мы тоже обсуждали этот вопрос на борту «Европы», пока добирались сюда. Некоторые из нас… моя подруга Александра… согласны жить с несколькими мужчинами. Полигамия… так это называется? Это решило бы проблему. Но другие женщины, я, например… мы согласны выполнить свой долг перед человеческой расой, но мы хотели бы жить с одним мужчиной. Он… ему придется смириться с тем, что было невозможно на Земле…

Доннан взял Сигрид за руку. Его крепкое пожатие причинило ей боль, но Сигрид и не подумала освободиться. Внезапно Доннан выпустил ее руку, почти отбросил. Сигрид повернула голову и увидела, что он ссутулился и опустил глаза, крепко сжав кулаки.

– Карл, – воскликнула Сигрид, – Карл! Что случилось?

– Мы надеемся, – с трудом заговорил Доннан, – что человечество будет жить…

Сигрид молчала. Карл поднял голову; его лицо окаменело, взгляд стал почти враждебным.

– Я пригласил вас для разговора… Боюсь, я сыграл с вами злую шутку. Вам лучше уйти.

Сигрид отступила на шаг. Внезапно осмелев, она выпрямилась.

– Первое, что вы, мужчины, должны понять, – резко сказала она, – это то, что женщина – не кукла и не ребенок. Я смогу преодолеть все трудности, так же как и вы.

– Думаю, сможете, – пробормотал он, глядя на носки ботинок. – Вы уже многое пережили. Но за последние три года я привык к трудностям. Иногда я делал вид, что их не существует. Но иногда, бессонными ночами… Почему я должен делить их с кем-то?

Ее глаза широко распахнулись. Сигрид шагнула к Доннану, обняла его и положила голову ему на плечо.

– Карл, ты большой, сильный и глупый. Не старайся удержать Вселенную на своих плечах. Я хочу помочь тебе. Для этого я здесь, дурачок!

Через минуту он освободился из ее объятий и достал трубку.

– Я благодарен, – сказал он. – Я благодарен больше, чем могу выразить словами.

Сигрид попыталась улыбнуться.

– Самая большая благодарность – это честность по отношению ко мне. А я очень любопытна.

– Ну… – Он набил трубку суррогатом табака, выпустил облако дыма и зашагал к дому. Сигрид пошла следом за ним. – Может быть, твоя помощь избавит меня от ночных кошмаров. Надеюсь, ты не сломаешься, разделив со мной бремя забот. – Он помолчал. – Если нет – мы вместе решим, что нам делать. Рассказать всем или похоронить тайну навсегда.

Они вошли в дом. Просторная комната, отделанная панелями из светлого дерева, служила Доннану и приемной, и спальней. Комната была обставлена очень просто, но повсюду виднелись необычные сувениры с разных планет. А в углу Сигрид заметила походную кровать. Сигрид почувствовала, как кровь бросилась ей в голову.

Внезапно вошел Рамри и грациозно склонился перед ней. Сигрид не знала, благодарить ей монвенги или проклинать его.

– Мисс Холмен, познакомьтесь с Рамри, жителем планеты Тантаи, – произнес Доннан. – Он был моим другом, когда мы стартовали с Земли, и он стал опорой и поддержкой с тех пор, как мы увидели погибшую планету. Я думаю, Рамри должен присутствовать при нашем разговоре. В межпланетных делах он разбирается лучше, чем кто-либо.

Холодная птичья лапа коснулась руки Сигрид.

– Добро пожаловать, – сказал Рамри по-английски. – Я не могу выразить свою радость по поводу вашего прибытия. Я рад за своих друзей, рад за ваш народ.

– Приятно познакомиться, – заикаясь, ответила Сигрид.

Доннан предложил ей стул и сам занял место за столом. Рамри уселся на своей перекладине. Прежде чем начать разговор, Доннан тяжело вздохнул.

– Существует вопрос, который мы обязаны решить, иначе мы не сможем жить спокойно где бы то ни было. Кто разрушил Землю?

– Но ведь это Кандемир, – сказала Сигрид. – Разве кто-то сомневается?

– Кандемир решительно отрицает это. Мы два года исследовали захваченные архивы, допрашивали пленных, но не нашли никаких доказательств их вины. Конечно, можно допустить, что кандемирцы тщательно уничтожили все следы: уничтожили записи, подобрали исполнителей, способных унести тайну в могилу… Мы знаем, как сильна преданность интересам клана среди кандемирской аристократии. Из всего этого следует, что Кандемир мог быть виновен, а мог быть и невиновен.

– Но Солнечная система наводнена их ракетами! – возразила Сигрид.

– Да, – согласился Доннан. – Но, может быть, это только очередная хитрость? Ведь в этих ракетах сбита программа, они уже не так опасны, как могли бы быть… Это не предположения; кроме счастливого спасения «Европы» и «Франклина» есть еще и другие факты. Три месяца назад я отправил экспедицию в Солнечную систему. Арни Голдспринг со своими приборами побывал там, и то, чего он не смог найти, не сможет найти никто другой. Он и его помощники отловили несколько ракет и разобрали их до последнего винтика. Да, это стандартные кандемирские ракеты, тут нет сомнений. Но все они перепрограммированы. Не значит ли это, что кто-то пытался подставить Кандемир?

– Подставить? – Сигрид прищурилась. – О да! Я понимаю. Кто-то пытался свалить вину на Кандемир. Но записи, которые попались нам на одной из ракет… – Сигрид задохнулась от волнения.

– Это как раз то, о чем я хотел поговорить, – сказал Доннан. – Ваша находка уникальна. Такой улики не посчастливилось найти даже Голдспрингу. Вы принесли снимки?

Сигрид протянула Доннану конверт. Капитан долго рассматривал фотографии. Рамри подошел ближе и заглянул через плечо Доннана.

– Что ты думаешь об этом? – спросил наконец Доннан.

– Часть символов – без сомнения, кандемирские цифры, – сказал Рамри. – Остальные… Не знаю, мог ли я видеть их раньше. Кажется, очень давно… Но даже в нашей системе так много разных языков, разных алфавитов, разных цифр… – Рамри надолго замолчал. Потом легко коснулся лапой лба Доннана. – Не мучайся, Карл-друг-мой, – пропел он. – Снова и снова я говорю тебе: то, что ты узнал на Каткину, не является окончательной истиной. Даже целый народ может ошибаться, не говоря уж об отдельных сбитых с толку представителях. Когда ты будешь слушать меня? Пора забыть то, что ты видел.

Доннан отстранил птицу и пристально посмотрел на Сигрид.

– А что вы, женщины, думаете обо всем этом? – спросил Карл. – У вас было три года на размышления.

– Мы не очень-то задумывались, – ответила Сигрид. – Кроме этих снимков у нас хватало забот. Мы старались вновь обрести надежду, которая погибла вместе с Землей. Мы распознали кандемирские цифры; предположили, что остальные символы обозначают буквы. Вы знаете, что некоторые планеты Кандемирской империи кроме официального языка используют свои наречия. Так же, как разные земные народы говорят на разных языках, но используют одну систему цифр. Возможно, это заметки какого-то рабочего по наладке ракеты, который не очень-то знал кандемирский язык.

– Здесь только шесть незнакомых символов, – проворчал Доннан. – Маловато для буквенных записей. – И он снова склонился над символами.

– Эти символы могут быть и цифрами, – предположил Рамри. – Их, должно быть, написал рабочий с одной из колонизированных планет. Кандемирцы имели возможность подбирать персонал среди вассалов, не открывая им своего замысла. Таким образом обеспечивалась секретность.

– Но сами ракеты, болван! – огрызнулся Доннан. – Сами ракеты являются визитной карточкой! Что ему в этой сверхсекретности, если «Искатель» четвертой модели известен всей Галактике как образец кандемирского производства?

Рамри отошел от стола, опустил голову и удрученно сказал:

– Ты удивляешь меня, Карл! То же самое говорили тебе на Каткину.

Сигрид уткнулась в бумаги, как будто пытаясь найти разгадку.

– Мы почти не задумывались над этими записями, – виновато сказала она. – Никто из нас не знает кандемирского языка, даже капитан Пуссен. Мы о них почти не вспоминали до вчерашнего дня.

Внезапно Сигрид решилась. Она глубоко вздохнула, выпрямилась и громко спросила:

– Что же такое вам показали на Каткину? Может, хватит ходить вокруг да около?

Доннан никак не отреагировал на ее слова.

– У меня еще один вопрос, – сказал он ровным голосом. – Я слышал, у вас на борту были представительницы Югославии и Израиля, не так ли? Может, кто-то из них слышал о планах эмиграции с Земли? Может быть, в Балканских странах или среди арабов – евреи должны были знать, что происходит у арабов, – может быть, хоть кто-то слышал о постройке кораблей или наборе колонистов?

– Нет, – ответила Сигрид.

– Ты уверена?

– Да, уверена. Вспомни, я принимала участие в разработке всеевропейского проекта. Я видела верфи, читала журналы, была в курсе всех новостей. Ну, какой-нибудь небольшой корабль, наверное, можно было построить втайне. Но огромный; способный взять на борт много пассажиров для перелета на другую планету… нет, это не прошло бы незамеченным. И я не думаю, чтобы им хватило времени для постройки после нашего старта.

– Ты права, времени не оставалось. – Доннан покачал головой. – Что ж, ты даешь нам уже вторую улику. Хотя я надеялся, что спаслось гораздо большее число людей, я был почти уверен в твоем ответе. Жаль… Теперь о Каткину. Там мы видели фильм, снятый разведкой монвенги. Это допрос коммерсанта с планеты Ксо, который утверждал, что его концерн продал Балканскому и Арабскому союзам нечто такое, что военные теоретически называли оружием Страшного Суда. Абсолютное оружие. – Голос Доннана зазвенел. – Несколько бомб, способных уничтожить жизнь на целой планете. В случае нападения на страны, купившие их, эти бомбы взрываются все сразу, автоматически. Понимаешь? Монвенги убеждены, что никто не нападал на Землю. Что это было самоубийство.

Сигрид съежилась на стуле. Она не могла произнести ни звука. Доннан ударил кулаком по столу.

– Ты понимаешь?! – почти закричал он. – Я не хотел рассказывать об этом. Монвенги пытались сохранить тайну. Я тоже. Зачем рассказывать друзьям о безумстве их народа? Зачем оставшимся в живых переживать весь этот ужас? – Доннан взял себя в руки и продолжал более спокойно: – Я пытался еще и еще расследовать это дело. Но, несмотря на подкуп и шпионаж, не удалось найти никаких улик на планете Ксо. Конечно, они могли уничтожить все записи об этой сделке. Если ты продал ружье человеку, который потом оказался маньяком-убийцей, ты не будешь рассказывать об этом, иначе больше никто не купит у тебя оружие. Не так ли? Но как тогда объяснить появление кандемирских ракет? Монвенги уверены, что ракеты запустили именно кандемирцы, но уже после катастрофы, чтобы застолбить участок. Солнечная система выгодно расположена – она близка к окраинам сообщества монвенги. А когда Земля остынет, ее легко будет колонизировать. Ракеты были запрограммированы так, чтобы пресекать попытки всякого, кто сунется к Земле. Заметь, Кандемир никогда и не отрицал этого. Они не скрывали своих намерений воспользоваться добычей: между тем кандемирцы не хотели уничтожить тех, кто подходил близко к Земле.

Доннан резко встал и опрокинул стул. Он шагнул к Сигрид, присел у ее ног и взял за руки.

– Ну, вот и все, – неожиданно мягко произнес он. – Ты знаешь самое страшное. Я думаю, мы трое собрали все имеющиеся улики. Мы найдем врага. Выше голову, девочка! Мы попробуем!

Глава 15

Я не пытался утешать.

Желаньям потакая;

Я лишь сказал, что тьма пришла,

Волну морей вздымая.

Честертон

Сигрид Холмен вскочила. Доннан, присевший у ее ног, упал на спину.

– О! – воскликнула Сигрид. – Извини! Она наклонилась и протянула ему руку, чтобы помочь подняться. Доннану не требовалась помощь, но он взял ее за руку. Их лица сблизились. Совсем рядом Доннан увидел губы Сигрид. Неожиданно он усмехнулся.

– Нам только комических ситуаций не хватало, – сказал Карл. – Теперь мне кажется, я выдержу все, что бы мы ни узнали, – тихо добавил он.

Легкая краска появилась на щеках Сигрид, но она заговорила вполне спокойно:

– Давай разбираться дальше. Мы подозреваем Кандемир и жителей Земли. Кого еще? Ворлак? Не хочу обвинять союзников, но не мог ли – как его? – драгар Хлотт по какой-то причине…

– Нет, – возразил Доннан и рассказал о договоре между Ворлаком и Россией. – Кроме того, – добавил Карл, – во время войны у меня появилось много связей в правительстве. Гер Ненна, один из ведущих ученых, особенно помог. Драгары не сильны в искусстве интриги. Не то чтобы у них не было причин нападать на Землю, скорее наоборот, но если бы они решились, то не стали бы этого скрывать. Они не смогли бы долго сохранять тайну. Нет, я давно раскусил драгаров!