Торговец Ван Рийн - Коэффициент прибыли

— Они успокоились, должно быть, поняли, что их корыто скорее разлетится, чем…

Ван Рийн, слушавший его через звуковой адаптер внутри своего воздушного шлема, разогнул ноющую спину и, не дав Торрансу договорить, радостно завопил:

— Превосходно! Ну, а теперь, мякинная твоя голова, живо действуй дальше, как было намечено!

Тотчас возникло ощущение скручивания, какое всегда бывает при реверсировании в нормальное состояние, и дробь гиперсиловых установок затихла. Ван Рийн едва устоял на ногах, когда «Меркурий» сделал стремительный рывок в сторону.

Это была последняя, отчаянная попытка Рентарика, прекратив колебание своего корабля, вернуться в нормальное состояние, где ничто не могло иметь скорость, большую световой. Если бы его противник не сделал то же самое и корабли оторвались друг от друга с такой неестественной скоростью, то напряжение вдоль связывающих их силовых линий наверняка уничтожило бы и то, и другое судно, а для бортудианца большего, чем подобная месть, и желать было нельзя. Однако земной транспорт был оснащен детектором, соединенным с автостопом, именно на подобный случай.

Торрансу оставалось лишь предотвратить столкновение. Он сразу же начал перемещать «Меркурий» по кругу, постепенно сужая кольцо до тех пор, пока мощное защитное поле, разрушить которое было невозможно, не остановило его на таком расстоянии от «Гантока», где оружие последнего становилось совершенно бесполезным. Если б у бортудианцев хватило безумства надеть скафандры, попытаться выйти в космос, проделать дыру в корпусе «Меркурия» и проникнуть внутрь, то не составило бы особого труда смахнуть их в бездну с помощью небольшой добавочной защиты.

Буйно выразив восторг, Ван Рийн поспешил сбросить свое снаряжение и помчался на мостик, чтобы поговорить по душам с Рентариком.

— Теперь вас окружает наше гиперполе, и стоит нам его включить, как оно потащит вас туда, куда мы захотим, хоть вы тут укакайтесь со своими двигателями, понятно? У нас мощности в несколько раз больше ваших, так что советую расслабиться и даже не делать больше попыток сопротивляться, потому что, если у нас появятся хоть какие-то подозрения, мы просто-напросто включим свои излучатели и разнесем вашу галошу на мелкие кусочки. Как говорят у нас на Земле, «как аукнется, так и откликнется»… Пожалуйста, прекратите материться; мой нежный слух не привык к таким выражениям, вон, даже приемник покраснел.

И тут же обратился к своей команде:

— О`кей, полный вперед вместе с этим малявкой-ершом, который воображал, что он акула!

Очутившись в пределах системы Антареса, они послали лазерный сигнал, и крейсер, принадлежавший Лиге, вышел их встречать. Все же колония стоила тех немалых усилий, которые затрачивались на ее защиту от гангстеров, политических агитаторов и других всевозможных неприятностей. Хотя все до единой планеты были бесплодны, а внутренние давно уже поглотила экспансия огромного умирающего солнца, на внешних (вдобавок к их удобному расположению как торговых центров всего сектора) были обнаружены минеральные богатства, достаточные, чтобы обеспечить существование населения, по численности равного лунному.

Ван Рийн передал боевому кораблю свой трофей, отдал Торрансу приказ отвести потрепанный «Меркурий» на стоянку, отправился к себе в каюту отсыпаться и захрапел от всей души, так что Доркас пришлось заткнуть уши. Хотя бортудианцы вели себя разумно и до конца путешествия ничего больше не предпринимали, все же Ван Рийн находился в постоянном напряжении, ожидая от них еще какого-нибудь трюка, и поэтому вполне заслужил этот отдых.

Торранс предложил установить контакт с пленными, но Ван Рийн ни в какую не желал соглашаться.

— Нет, нет, мой мальчик, они вымотаются гораздо сильнее, если поймут, что мы не желаем их видеть. Мне бы хотелось, чтоб досточтимый капитан Рентарик обгрыз себе ногти до локтей к тому времени, когда мы с ним снова встретимся.

Когда корабль приземлился, Ван Рийн избрал для себя в качестве гостиницы особняк губернатора Города Красного Солнца и безо всяких церемоний воспользовался его винным погребом и наложницами. Правда, последние ему вскоре надоели, и он решил отдать предпочтение отощавшей за время волнительного перелета Доркас. В промежутках между банкетами у него находилось несколько минут, чтобы проконтролировать местную рыночную конъюнктуру, поднять цену на перец и вычислить прибыль за каждый грамм. Поселенцы, конечно, поворчат, но в конце концов согласятся, ведь если бы не он, то их пища вряд ли отличалась бы разнообразием или же им пришлось бы синтезировать приправы, что обошлось бы вдвое дороже. Так разве он не заслужил эту честную прибыль?

Через три дня такой праздной жизни торговец решил, что пора призвать Рентарика. Он взгромоздился на губернаторское кресло в приемной зале с высокими колоннами, держа трубку в правой руке и бутылку в левой, с блестящими бусинками, вплетенными в локоны, но в простом грязном халате, едва прикрывавшем живот. Вокруг него расположились девицы: одна дергала за струну разбитой арфы, другая обмахивала толстяка опахалом из павлиньих перьев, а третья сидела на подлокотнике трона, хихикая и засовывая ему в рот изюм. В эти минуты Ван Рийн был вполне доволен жизнью.

Рентарик, длинный и тощий по сравнению с двумя охранниками Лиги, прошел по светящемуся полу, остановился перед захватившим его в плен человеком и замер, ожидая.

— Ну, значит, так. Привет и наилучшие пожелания, — загудел Ван Рийн.

— Надеюсь, вы приятно провели время? Я слышал, здешние тюрьмы пользуются неплохой репутацией.

— Может быть, среди вашей расы, — вяло огрызнулся бортудианец. — Со мной и моим экипажем обращались отвратительно.

— Да что вы говорите! Неужели? Ох, я сейчас заплачу!

Гордость Рентарика взяла свое.

— Скоро ты еще не так заплачешь, мерзкий пират. Его Высочество примет меры.

— Твой паршивый королек может принять меры разве что относительно своего носа, который он уже, наверное, окончательно повесил, — заявил Ван Рийн. — Если уж цивилизованные планеты не вступили в борьбу, когда он занимался разбоем, то уж ему-то и подавно не по зубам это теперь, когда дело приняло такой оборот. Нет, ему придется примириться с фактами и научиться считаться с ними.

— Каковы ваши ближайшие планы? — холодно спросил Рентарик.

Ван Рийн поскреб бородку.

— Ну, может быть, мы имеем право рассчитывать на небольшой выкуп, э? Если нет, то на местных рудниках постоянно ощущается нехватка рабочей силы, поскольку условия труда там как бы немного тяжеловаты. Туда направляют преступников, однако в силу своей необычайной доброты я разрешаю вам выбрать одного из членов экипажа, исключая вас самого, с тем чтобы он отправился беспрепятственно домой и доложил о случившемся. Я даже дам ему какое-нибудь судно. После этого можно будет начать переговоры исходя из арендной платы за это судно.

Рентарик прищурился:

— Послушайте. Мне известно, как поступает ваше подлое торгашеское сообщество. Вы не делаете ничего, что не дает прибыли. Вы просто не способны на это. А построить такое судно, как ваше, могущее захватить боевой корабль, значит, затратить такие средства, какие это судно никогда не оправдает.

— О, совершенно верно. Он стоит в три раза дороже, чем может заработать. Конечно, часть этих расходов мы сможем компенсировать, продавая с аукциона военные трофеи, но боюсь, они слишком специфические, чтобы за них стали предлагать хорошую цену.

— Вот именно. Мы задушим вашу торговлю с Антаресом. Не воображайте, что мы прекратим патрулирование своей суверенной зоны. Не затевайте борьбу на износ, мы вас все равно переплюнем.

— Ах-ах! — Ван Рийн помахал черенком трубки. — Вот как раз это у вас и не получится, мой друг. Значительно снизить нашу прибыль — да, это в ваших силах, но вовсе лишить нас ее — никогда. Так что мы будем использовать этот маршрут ровно столько, сколько нам захочется. Видите ли, каждый вояж приносит в среднем тридцать процентов прибыли.

— Но триста процентов этой прибыли уходит на оснастку корабля…

— Увы. Но мы снабжаем специальным оборудованием только каждый четвертый корабль. Это означает, что мы идем на сокращение прибыли, да, но небольшие арифметические подсчеты убедят вас, что мы не зря расходуем чернила.

— Каждый четвертый? — Рентарик тряхнул головой, искренне озадаченный.

— Но какая от этого польза? Из каждых четырех поединков мы будем выигрывать три — только и всего.

— Согласен. И в результате этих трех побед захватите двенадцать рабов. Мы же за один только раз возьмем в плен двадцать бортудианцев. Ну а потерю нескольких кораблей мы можем себе позволить, поскольку все это скоро закончится и в итоге окупится. Видите ли, вы не сможете узнать заранее, какой именно корабль окажет сопротивление, и вам придется либо раскомплектовать свои вербовочные команды, либо вскоре свести их на нет. — Ван Рийн отхлебнул из бутылки. — Понятно? Образно говоря, вы сейчас имеете дело с игральными костями, налитыми свинцом, которые проткнут вас своим острием, если вы по-быстрому не прекратите игру.

Рентарик собрался, словно для прыжка, и злобно огрызнулся:

— Мне здесь стало известно, что ваш космический персонал вынес решение прекратить полеты через зону Коссалюта. Неужели вы думаете, что сокращение числа вербовок на одну четверть что-нибудь изменит?

Ван Рийн продемонстрировал то, что называется сальной улыбкой.

— Насколько я знаю свои кадры… впрочем, конечно. Поскольку вы все же продолжаете свои налеты, то вскоре будете совершенно беспомощны. Тогда уж вам придется вести с нами торговлю, иначе вмешается Лига, и вся ваша дурацкая система королевства отшельников полетит к чертям собачьим. Это будет настолько быстрая и легкая операция, что наши политики даже пикнуть не успеют.

В наши условия будет включен пункт об освобождении всех рабов, а также о выплате внушительных контрибуций, весьма и весьма внушительных. Естественно, это условие можно поставить уже сейчас, так что чем больше пленных вы захватите в будущем, тем дороже вам это обойдется впоследствии. Любые женщина или мужчина, которые чего-то стоят, смогут продержаться пару лет на ваших поганых ржавых посудинах, если будут знать, что потом проживут в роскоши до конца своих дней. Единственной нашей проблемой будет вопрос, как отбиться от избытка добровольцев.

Ван Рийн снова промочил глотку и продолжил, уже гораздо мягче:

— Таким образом, не лучше ли заключить соглашение прямо сейчас? Если вы пойдете на это, мы будем снисходительны. Поскольку у вас опять возникнет недостаток экипажей, мы могли бы разрешить вашим студентам учиться в наших академиях за самую обычную плату. Взамен мы хотели бы получить всего лишь несколько второстепенных торговых концессий…

— И через сотню лет мы станем вашей собственностью, — наполовину прорычал, наполовину простонал Рентарик.

— Ну, раз вы не согласны, тогда, черт побери, мы превратим вас в свою собственность гораздо раньше. Вы можете попытаться завербовать еще несколько наших экипажей и смертельно обескровите себя; тогда мы явимся на вашу планету, освободим их и заберем все, что у вас останется. Или же вы можете оставить в покое наши корабли, но тогда ваши подданные вскоре все узнают, и ваша желеобразная империя тотчас развалится, поскольку как вы, к примеру, собираетесь помешать нам по пути доставлять на вашу планету провокаторов и оружие для восстаний? Вы также можете немедленно вернуть всех рабов и заключить с нами своего рода сделку, что я вам и вдалбливаю уже битый час. В этом случае вы можете получить гарантию, что ваш правящий класс всего лишь тихо-мирно лишится власти, но сохранит себе жизнь. Так что выбирайте. Мне, в принципе, это безразлично, поскольку вы в любом случае у меня на крючке.

Торговец пожал плечами:

— От вас лично требуется одно — выбрать делегата, а мы отправим его с докладом к вашей главной свинье. И делегат этот может как бы между прочим заметить, что Николас Ван Рийн из Политехнической Лиги не делает ничего без всякого на то основания, равно как и не позволяет себе говорить о чем-либо, выходящем за рамки мира и благоразумия. Да что там, одно лишь название моего корабля могло бы предупредить вас.

Рентарик, казалось, сделался меньше ростом и совсем усох.

— Каким образом? — прошептал он.

— Меркурий, — пояснил толстяк, — был у древних римлян богом коммерции, рискованных предприятий и… да, да — грабежа.