Пастыри ночи

Мальчишка, посланный Жако, вышел из такси, не доехав до холма, пробрался через болото, незаметно поднялся на Мата-Гато и передал поручение журналиста и Лисио. Жезуино сейчас же собрал людей, которые, взяв лозунги и плакаты, последовали за Бешеным Петухом, снова надевшим свою устрашающую каску.

— Они собираются напасть на нас… — Мигел Шаруто указал на спускавшихся людей.

Тогда Шико Ничтожество выхватил револьвер и напомнил полицейским о распоряжении Альбукерке. Сейчас они рассчитаются с ними за прошлое поражение, за москитов, за жару, за плохую еду и грязную, теплую воду. Они вознаградят себя за все.

Жители холма исчезли за поворотом дороги. Но скоро они будут хорошо видны. Шико Ничтожество довольно засмеялся. Мигел Шаруто занял позицию, не оставляя своей мечты поймать эту собаку Мартина.

Фигура Жезуино Бешеного Петуха четко вырисовывалась на красноватом небе. «Огонь!» — скомандовал Шико Ничтожество, и пулеметная очередь, срезав ветви кустов, пробила грудь Жезуино. Он покачнулся, схватился было за голову, но тут же рухнул и, ударяясь о выступы скалы, упал в болото, которое поглотило его. Остальные отступили на вершину холма. Плакат, который нес Жезуино, остался висеть на скале. «ДА ЗДРАВСТВУЮТ ДРУЗЬЯ НАРОДА!» — было написано на нем.

Вскоре — почти одновременно — прибыли автомобиль с инспектором Анжело Куйабой и грузовик для жителей Мата-Гато. Инспектор привез приказ снять осаду, освободить арестованных, если таковые имеются, и немедленно ехать в управление полиции. Однако все желающие, добавил он, могут принять участие в демонстрации.

Затем инспектор поинтересовался, как обстояли дела. Шико Ничтожество сообщил, что все шло нормально, арестовали трех человек, когда те пытались спуститься с холма, сейчас он их освободит. Кроме того, несколько минут назад местное население попыталось напасть на полицию, он приказал дать пулеметную очередь, чтобы попугать их, и они отступили.

— Раненых не было? А убитых?

— Не было…

Полицейские машины уехали. Кое-кто из жителей холма снова взял лозунги и плакаты, возглавила колонну дона Фило со своими детьми. Впрочем, двое старших не пошли. Миро спустился к болоту.

Митинг на площади был в разгаре. Речь лидера правительственной фракции имела бурный успех, так как он, снова прибегнув к полюбившемуся сравнению, назвал Его превосходительство принцессой Изабел нашего времени. Не меньший успех имели выступления Айртона Мело и Рамоса да Куньи. А губернатор, подписавший на балконе дворца под аплодисменты собравшихся декрет об отчуждении земель Мата-Гато, не смог удержаться от слез. И со слезами в голосе он начал свою речь, надолго всем запомнившуюся. В соседнем окне, посасывая ароматную сигару, улыбался Отавио Лима, довольный энтузиазмом толпы, в которой было немало его знакомых и подчиненных, снова получивших возможность свободно заниматься своим ремеслом. Дисциплинированный народ, все пришли как один.

Что же касается волнующей сцены, когда губернатор, глава штата и отец бедняков, обнял дону Фило, пробравшуюся на балкон со своими детьми, то описать ее и увековечить было бы под силу только Камоэнсу.

Праздник продолжался до глубокой ночи. Отавио велел угощать народ пивом и кашасой, а на подмостках, сооруженных на Соборной площади, были устроены танцы.

Ночь стояла темная, безлунная, небо было затянуто облаками, душный воздух предвещал грозу. Мальчишки во главе с Миро длинными палками искали в вонючем болоте тело Жезуино Бешеного Петуха. Им помогали Ветрогон, Курио, Ипсилон, Гвоздика и еще кое-кто. Искали всю ночь, но так и не нашли. Грязь поглотила Жезуино, и при слабом свете коптилок не удалось обнаружить даже места, где он упал. Нашли лишь его невероятную каску, в которой он хотел походить на командира, однако из-за непокорных седых волос напоминал поэта.

17

Так всенародной демонстрацией, кончившейся веселым праздников с танцами и выпивкой, завершился захват холм Мата-Гато. Ничего не скажешь, хороший конец или, как выражается теперешняя молодежь, «хеппи энд». Все остались довольны, все были вознаграждены по заслугам.

Губернатор — горячей народной любовью, вылившейся в никем не подготовленную (по словам Отавио Лимы) и искреннюю демонстрацию. Не говоря уже о поддержке оппозиции, которую он теперь будет кормить из рук и держать на короткой узде. Рамос да Кунья — постом секретаря сельского хозяйства, Айртон Мело — секретаря юстиции. Правительство упрочило свое положение, заключив перемирие между фракциями.

Командор Хосе Перес, продав земли по очень хорошей цене, подарил внукам, заядлым бунтарям и теоретикам, новый автомобиль. Лисио Сантос, по своему обыкновению, не упустил случая поживиться, раз уж была такая возможность. Он стал популярным человеком и, судя по всему, скоро будет избран в Ассамблею штата. А его друг Данте Веронези — муниципальным советником. Этого выдвинут захватчики чужих земель, ибо, хотя нет в живых Жезуино Бешеного Петуха, их становится все больше. И в каждом новом поселке на захваченных землях Данте строит свои дома. Жако Галуб, герой холма Мата-Гато, назначен редактором бюллетеня законодательной Ассамблеи и, как уже было сказано, удостоен премии за репортажи о событиях на Мата-Гато.

Что же касается обитателей холма, то они упрямо продолжают жить, как жили, несмотря ни на что. Дона Фило теперь занимается политикой, она возглавляет избирательную кампанию, агитируя за Данте. Умей она читать и писать, сама стала бы депутатом.

А как сеньор Альбукерке? Неужели этот неподкупный знаток законов оказался единственным, кто проиграл? Можем сообщить хорошую весть: он тоже в некоторой степени был вознагражден. В кредитном суде штата открылась вакансия, и, хотя претендентов на это место было множество, губернатор вспомнил о бывшем начальнике полиции. Пусть в истории с Мата-Гато, в отличие от друзей народа, он вел себя как отъявленный бандит, было бы несправедливо забыть его, когда все позади. Занимая высокий пост советника кредитного суда, он ждет, что в один прекрасный день консервативные круги выдвинут его в правительство штата либо снова поручат руководить полицией. Он предпочел бы последнее, поскольку «жого до бишо» продолжало оставаться бельмом на его глазу. Ходили слухи, будто губернатор и его семейство наживаются на выручке с этой азартной игры. Сеньор Альбукерке, все еще носивший туго накрахмаленные воротнички, задыхался от возмущения.

Что же еще? Тело Жезуино так и не обнаружили. Находились такие, что вообще не верили в его смерть и уверяли, будто он, сменив имя, как Капрал Мартин, уехал. А через несколько месяцев, на праздничном кандомблэ в поселке Ангола появился никому не знакомый кабокло, сразу обративший внимание на Антонию да Асунсьон — необыкновенно красивую мулатку, у которой еще не было святого.

Он объявил, что его зовут Кабокло Бешеный Петух и начал танцевать. Танцевал Бешеный Петух великолепно и мог не отдыхать целую ночь. Кроме того, он лечил все болезни, решал все трудные вопросы и авторитетно судил о сердечных делах. А еще любил выпить и хорошо говорил.

Без сомнения, это был Жезуино, ибо Кабокло Бешеный Петух ни разу не остановил свой выбор на старой дочери святого. Он выбирал только привлекательных и молодых, нисколько не смущаясь тем, что они могли быть избранницами других кабокло. Если девушка была красива, он танцевал с ней всю ночь. Жезуино Бешеный Петух, маленький бог Баии, стал теперь божеством кабокло.

Послесловие

Латиноамериканская проза буквально с каждым днем завоевывает все больше и больше читателей и почитателей в мире благодаря своей оригинальности, глубине постижения объективной действительности, захватывающей художественной силе. Ромуло Гальегос и Жак Стефан Алексис, Мигель Анхель Астуриас и Хорхе Икаса, Алехо Карпентьер и Хулио Кортасар, Габриэль Гарсиа Маркес и многие другие писатели открывают нам мир, полный экзотики, красоты, социальных волнений, личных драм и трагедий, возвышающих человека чувств, мыслей, чаяний, идеалов. В общей сокровищнице мировой литературы произведения этих писателей, а также поэзия, принадлежащая таким мастерам пера, как Николас Гильен, Пабло Неруда, Габриэла Мистраль, принципиально отличаются. Первый, самый общий, ее признак — кровная связь с жизнью народов данных стран. Подчас эта литература выглядит слишком жестокой и горькой. И естественен вопрос: почему?

Убедительный ответ на этот вопрос, иными словами верное объяснение специфического характера латиноамериканской литературы, находим у одного из самых больших писателей не только данного континента, но и всего мира: «…Необъятный Американский континент рос и развивался. Мы разобрались в том, что у нас есть и чего нет.

Мы узнали, что можем дать другим и в чем испытываем нужду сами. У нас были большие богатства. Нефть, нитрит, пшеница, серебро, шерсть. Мы нуждались в том, в чем и сейчас нуждаемся позарез. Нам нужны были одежда, дома, мебель, буквари, лекарства, культура, станки, промышленные предприятия, гавани, аэропорты, дороги, машины.

Мой соотечественник, сеньор Эрнан Санта-Крус, ведающий в ООН вопросами земледелия и продовольствия, на днях сообщил, что из ста девяноста двух миллионов граждан Латинской Америки восемьдесят миллионов неграмотных; четырнадцать миллионов детей школьного возраста не учатся из-за нехватки учителей и школьных зданий; сто миллионов человек страдают от недоедания. Зато североамериканские монополии с 1956 по 1961 год получили прибыль в три миллиарда четыреста семьдесят девять миллионов долларов.

Эти сухие цифры безрадостны, и с ними трудно смириться. Они пахнут потом и содержат привкус крови. Но как положить их под сукно и забыть? Они так ужасны, что сукно лопнет. Лучше прямо посмотреть фактам в лицо. Наши книги кажутся жестокими и горькими. Но это потому, что они отражают страшную действительность»[60].

Эти слова прозвучали с трибуны Всемирного конгресса за всеобщее разоружение и мир, который проходил в Москве с 9 по 14 июля 1962 года. С тех пор многое изменилось в жизни народов Латинской Америки. Однако история этих народов продолжает складываться из фактов их борьбы за освобождение и независимость. Одним из самых красноречивых примеров этой борьбы является вооруженный конфликт между Аргентиной и Великобританией из-за Фолклендских (Мальвинских) островов.

Именно отображением этой действительно жестокой и горькой правды реальной жизни книги самых талантливых и самых преданных своим народам латиноамериканских писателей завоевывают признание миллионов читателей в разных странах. В числе их особое место занимают произведения бразильца Жоржи Амаду — коммуниста, лауреата Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами».

1

Штат Баия, в одной из красивейших местностей которого 10 августа 1912 года родился Жоржи Амаду, находится на северо-востоке Бразилии и знаменит не столько тропической удивительной красотой природы, сколько тем, что явился одним из первых центров португальской колонизации Бразилии, а этот факт предопределил бурный процесс формирования особой народной культуры. Проходило время, изменялись условия жизни людей, их религиозные и политические взгляды, их образ жизни, но никогда не уходило на второй план истинно народное искусство Баии, в первую очередь музыка, танец, народные предания. Каждый баиянский праздник — а их великое множество! — отмечен своими незаменимыми песнями, танцами, обрядами, которые являются спонтанным проявлением чувств, мыслей, чаяний широких масс народа. Это глубоко фольклорное искусство своими корнями уходит в бездну веков и, хотя в нем можно различить отдельные исходные португальские, негритянские, индейские и прочие элементы, оно представляется как единое целое, очень своеобразное — истинно бразильское. Сохранение и развитие своего глубоко национального искусства помогло бразильскому народу переносить нищету, социальную несправедливость, поддержать любовь к жизни, надежду на лучшую участь.

Читая прозу Жоржи Амаду, мы становимся как бы участниками террейро, кандомбле, карнавалов; вместе с персонажами вливаемся в широкий и бурный водоворот веселья, влюбляемся, разочаровываемся, побеждаем, терпим неудачи. Красочный и удивительный мир порта Баия!.. Как увлекательны эти праздники, как живо описывает их автор. Один из характернейших признаков большинства произведений писателя составляет фольклорная основа; наряду с другими отличительными чертами их содержания и формы она говорит о глубоком реализме писателя. В его произведениях народ — носитель истинно национального и своеобразного, составляющего сердцевину его духовного существования.

2

Жоржи Амаду родился в семье плантатора какао. Еще в раннем детстве ему довелось видеть борьбу между «хозяевами» земли и людьми, своими руками ласкающими ее, чувствовать эксплуатацию бедных крестьян, слушать легенды и песни о смелых людях, ратовавших за справедливость, за человеческую жизнь для всех. Порою борьба велась между самими плантаторами; биографы писателя утверждают, что и его отца ранили в одной схватке. У Жоржи Амаду был трудный жизненный путь. После получения начального образования он работает в качестве наборщика в типографии, а в 1930 году поступает в университет в Рио-де-Жанейро, но вынужден оставить учебу из-за отсутствия средств к существованию.

Амаду полон чувств непримиримости к власть имущим и неподдельной любви к бедным людям, и эти чувства находят свое воплощение в первых романах писателя; «Страна карнавала», «Какао», «Пот». Те же чувства и мысли приводят Амаду в 1934 году в ряды участников и руководителей I Конгресса трудящейся и студенческой молодежи Бразилии. В те же годы он становится одним из руководителей организации прогрессивных деятелей бразильской культуры, объединившихся под названием Национально-освободительного альянса — клуба Современной культуры, а также одним из редакторов издававшегося этим клубом журнала «Мовименто», который боролся за демократизацию культуры и создание передовой, подлинно народной, литературы. О месте Амаду в жизни своего народа красноречиво говорит программное заявление этого журнала, над реализацией которого работал Амаду: «Вооруженное искренностью и вдохновляемое желанием служить на пользу человечеству — не праздным любителям наслаждений, но широким массам человечества, которое своими страданиями и трудом создает новую прекрасную цивилизацию, — „Мовименто“ не станет щадить угнетателей и преклоняться перед грязными идолами или блуждать в обманчивом лабиринте метафизических размышлений. „Мовименто“ будет прославлять воду и хлеб»[61].

Участвуя в движении национально-освободительного альянса, Амаду сближается с революционными силами страны, с наиболее активными деятелями Коммунистической партии Бразилии. Писатель растет политически, начинает ясно видеть в современной ему действительности те ростки, которым принадлежало будущее, правильно понимать закономерности исторического развития, представлять себе перспективы борьбы за человеческую жизнь для всех. За свою революционную деятельность был арестован правительством Ж. Д. Варгаса, а в 1938 году вынужден был эмигрировать. О политических взглядах Амаду в годы эмиграции красноречиво говорит тот факт, что он пишет книгу «Рыцарь надежды» — о выдающемся деятеле Коммунистической партии Бразилии Луисе Карлосе Престесе. По возвращении на родину в 1942 году, Амаду работает журналистом, из-под его пера выходят статьи о героизме советского народа на фронтах Великой Отечественной войны, о необходимости мира и взаимного понимания между народами.

Победоносное окончание войны Советским Союзом в 1945 году, установление дипломатических отношений между Бразилией и нашей страной, легализация Коммунистической партии Бразилии ознаменовали начало укрепления прогрессивных сил страны. Амаду проявляет себя активным коммунистом, является членом Национального комитета Коммунистической партии, работает редактором прогрессивной газеты «Оже», выступает в качестве руководителя бразильского Института культурных связей с СССР.

В 1948 году, через год после того, как деятельность Коммунистической партии Бразилии снова была запрещена, Амаду вынужден во второй раз эмигрировать. Он продолжает свою активную деятельность борца за мир: в 1949 году участвует в подготовке и проведении Всемирного конгресса сторонников мира, прошедшем в Париже.

Растет авторитет писателя и политического деятеля. Под давлением мирового общественного мнения преследование Амаду прекращается, и в 1952 году он возвращается на родину, продолжая неутомимую борьбу за мир, оставаясь верным своим революционным идеалам, сохраняя чувства дружбы к Советскому Союзу (о котором в 1949 году написал поэму, а 1950 — книгу публицистических статей и заметок).

Эта богатая событиями жизнь и активная, целеустремленная общественно-политическая деятельность Амаду, чувства, мысли, идеалы, которые руководили им на протяжении десятков лет, нашли свое воплощение в произведениях писателя, в частности в таких известных в нашей стране книгах, как «Земля золотых плодов», «Красные всходы», «Подполье свободы» и других художественных документах о непрестанной борьбе бразильского народа за справедливость, за лучшее будущее.

3

Свою литературную деятельность Жоржи Амаду начал в разгар революционного движения в Бразилии в тридцатые годы. В самых ранних произведениях он предстает перед нами как сторонник той линии в бразильской реалистической литературе, которая характеризовалась обостренным вниманием к «региональным» факторам жизни страны и получила название «северо-восточный роман». В отличие от писателей, находившихся в тесном соприкосновении и под влиянием писателей других стран, представители «северо-восточного романа» в своих произведениях особое место отводили национальному фольклору, национальному колориту. В Баии негры свято хранят и поныне африканские языческие культы, здесь фольклористы записывают сказки, в которых европейские сюжеты обрастали тропическими деталями, а эти и другие особенности баиянской народной культуры, о которых много и убедительно говорится в ряде известных исследований латиноамериканского и бразильского романа XX века, находят свое индивидуальное преломление во всем творчестве Амаду. В его произведениях начала тридцатых годов находят искреннее и яркое воплощение его детские впечатления о распрях между плантаторами, о нечеловеческой эксплуатации бедных людей. Писатель развенчивает легенду о «сельской идиллии», показывает суровую действительность бразильской деревни, описывает пробуждение классового самосознания бедноты, наводит читателя на мысль о необходимости борьбы угнетенных против угнетателей за свои права, за свое достоинство. Особенно богаты фактами национальной жизни романы «Жубиаба», «Мертвое море», «Капитаны песка».

Острота социальных проблем, которые поднимает Амаду в этих своих произведениях, глубокое проникновение во внутренний мир созданных персонажей, страстная защита угнетенных и гневное осуждение тех, кто присваивает себе плоды чужого труда, снискали ему еще в 30-ых годах заслуженную писательскую славу.

Из других изданных у нас произведений Амаду нельзя не назвать романы «Земля золотых плодов» и «Красные всходы». В первом писатель показывает «хозяев» бескрайних бразильских какаовых плантаций, конкуренцию и борьбу местных и иностранных эксплуататоров, столкновение простого народа со своими угнетателями. В нем Амаду создает запоминающиеся образы батраков Варапау и Района, негра Флориндо и других тружеников. Их положение безвыходно, они не имеют даже крыши над головой, плоды их труда не принадлежат им. Тем не менее они, а не цивилизованные эксплуататоры, способны на глубокие человеческие чувства. Роман «Земля золотых плодов» отличается еще и тем, что в центре его — образ коммуниста Жоакина Витора, человека, который направляет ненависть тружеников какаовых плантаций в русло классовой борьбы.

«Красные всходы» — явление хорошо осознанной писателем необходимости открытой, организованной борьбы бедного крестьянства против эксплуататоров. В образах арендатора Жеронимо и его трех сыновей Амаду воплотил судьбу многочисленных тружеников, у которых не может быть другого пути, кроме пути активного сопротивления угнетателям. Жувенсио, один из сыновей Жеронимо, вступает в ряды Коммунистической партии Бразилии, страстно ищет и находит правильный ответ на вопросы, мучающие бразильское крестьянство 30-40-ых годов. Будучи проникнутым пафосом утверждения великой силы трудящихся масс, нацеливая читателя на активное сопереживание персонажам, борющимся за свои человеческие права, воспитывая его в духе непримиримости ко всему, что уродует человека, раскрывая перед ним перспективы исторического развития действительности, роман «Красные всходы» вписывается в зарубежную литературу социалистического реализма и является убедительным примером активной жизненной позиции автора.

4

Специфическим примером глубокого проникновения в самые утаенные уголки души человека, беспощадного реализма в описании отдельных сторон объективной действительности, активного гуманизма Жоржи Амаду являются романы, включенные в настоящую книгу. Все они написаны в 60-х годах, в них речь идет о жизни города. Однако творческое использование писателем самобытного бразильского фольклора и передача неповторимого колорита северо-восточной части Бразилии присущи им, как и романам, о которых шла речь до сих пор. Романы «Старые моряки», «Пастыри ночи» и «Дона Флор и два ее мужа» продолжают линию, проложенную в творчестве автора романом «Габриэла», который увидел свет в 1958 году и был признан одной из лучших работ писателя. В этих романах мы находим углубленное проникновение в интимный мир человека, острейший психологизм, здесь писатель смелее прибегает к соединению в одно целое фактов жизни и своего богатейшего воображения, тем и проблем реальной действительности и мотивов фольклорного происхождения, здесь комическое и серьезное, иногда комическое и трагическое, сосуществуют более мирно, одно как бы врастает в другое, составляя уникальную литературную симфонию.

В этих романах Амаду исследует (именно исследует!) жизнь городского «дна», людей забитых, отчасти порочных, трудно поддающихся воспитанию или перевоспитанию. Создается впечатление будто писатель стал менее активным в утверждении прекрасных стремлений человека, менее убежденным борцом за светлые идеалы. Но такое мнение полностью опровергается при ознакомлении с последней повестью романа «Пастыри ночи» — «Захват холма Мата-Гато, или Друзья народа», где четко разграничены социальные противоборствующие силы, детально и убедительно раскрыт классовый конфликт между бедными и богатыми.

Итак, что представляют собой эти три романа, составляющие настоящую книгу?

«Старые моряки» содержит две повести, подтверждающие возросшее мастерство писателя в лепке персонажей, творческом использовании фольклорных мотивов, психологическом анализе человека. Первая — «Необычайная кончина Кинкаса Сгинь Вода» — почти невероятна, воспринимается как сказка или анекдот. Реальное и вымышленное настолько тесно переплетаются между собой, что трудно различать, где кончается одно и начинается другое. Она читается на одном дыхании, со всемерно возрастающим интересом. Первое впечатление — блестящий стиль повествования, психологическая точность диалогов, неожиданная концовка. Но это не совсем полное представление о прочитанном. Писатель показывает духовную деградацию человека в конкретных социальных условиях. Больше того, Амаду и здесь создает отдельные образы, четко указывающие на его классовую позицию: дочери и зятя Кинкаса Сгинь Вода, чурающихся человека, столь близкого им. Куда его дочери и зятю до тех чувств солидарности и взаимного понимания, которые составляют единственное богатство обитателей городского «дна»! С другой стороны, Амаду не щадит и приятелей Кинкаса, показывая их духовное вырождение, потерю ими элементарных человеческих черт.

Вторая повесть этого романа — «Чистая правда о сомнительных приключениях капитана дальнего плавания Васко Москозо де Араган» — является тем же сплавом реальности и фантазии. В центре повести образ фантазера, придумывающего разные истории о его «героической» жизни. Никакой он не капитан, этот Васко Москозо де Араган; он вполне довольствуется тем, что достал себе диплом капитана дальнего плавания. Цель Амаду — развенчание такого типа людей, писатель смеется над ними, убеждает и нас в никчемности всех тех, кто не работает или не творит, а лишь воображают будто занимаются делом.

Роман «Пастыри ночи» состоит из трех повестей. На первый взгляд Амаду просто возвращается к темам и местам, о которых писал еще в ранних романах «Жубиаба» и «Мертвое море». Но это не совсем так, возвращение к тому, о чем рассказал однажды, стало основой совершенно нового произведения, в котором чувствуется богатый опыт человека и художника. На «дне» бразильского города Амаду находит разных людей, убедительно и впечатляюще показывает их жизненные пути. «Теперь время летит быстрее… — пишет Амаду. — А при такой скорости сохранить в памяти события и людей? И никто больше — увы, никто! — не увидит таких событий, не узнает таких людей. Завтра настанет другой день, новый, только что родившийся, заря иного поколения, и в нем, в этом дне, уже не будет места прежним событиям и прежним людям. Ни голубоглазому Ветрогону, ни негру Массу, ни шулеру Мартину, ни молодому влюбчивому Курио, ни Ипсилону, ни портному Жезусу, ни торговцу образами Алфредо, ни Мамочке Тиберии, ни Оталии, Терезе, Далве, Ноке, Антониэте, Раймунде и прочим девушкам, ни другим, менее известным личностям…»

Так вот, большинство названных персонажей показаны в первой повести романа со своими неповторимыми душевными качествами, в самых невероятных жизненных ситуациях.

Бедный Ветрогон! Он собирает травы и маленьких животных, которые продает институту или супругам Кабрал. Он поймал белую мышь, дрессировал ее, но не продажи ради. Он хочет подарить эту мышь мулатке Эро, которая свела его с ума. Не только он, а и жена Кабрала уверена будто мышь — драгоценнейшая вещь. «День за днем Ветрогон учил ее одному трюку, одному-единственному, но забавному. Он щелкал пальцами, и мышка начинала бегать из стороны в сторону, а потом ложилась на спинку, задирала кверху лапки и ждала, когда ее ласково погладят по брюшку. Каждый был бы счастлив иметь такого зверька, нежного и чистого, умного и послушного». Такой дар он хочет поднести мулатке Эро. «Он целыми днями думал о ней, мечтал о ее груди, которую разглядел в вырезе платья: когда мулатка наклонялась над очагом, у Ветрогона загорались глаза. Потом она нагибалась поднять что-нибудь с пола, и Ветрогон видел ее ноги цвета меда. Последние недели он жил, охваченный желанием, мечтал о ней, со стоном произносил ее имя в дождливые ночи. Он выдрессировал мышку — этот подарок должен был подкрепить его объяснение в любви. Достаточно преподнести зверька Эро, заставить мышку побегать, почесать ей брюшко, и влюбленная мулатка покорно раскроет ему свои объятия — Ветрогон в этом не сомневался. Он уведет ее в свой домик на пустынном берегу, и там они отпразднуют смотрины, помолвку, свадьбу и медовый месяц — все сразу и вперемежку». Приносит Ветрогон приготовленный дар мулатке, а Эро отказывается от подарка и гонит парня. Не понимает он, почему девушка так обошлась с ним. И тогда «Ветрогон торопился в кабачок Алонсо. Друзья, наверное, уже там, он обсудит с ними это сложное дело… Он должен обсудить с друзьями этот важный для него вопрос…».

Такая тихая, на первый взгляд, жизнь персонажей, открытых Амаду на окраине города, оказывается впоследствии богатой бурями страстей, сильными драмами, трагедиями. Оталия, например, в шестнадцать лет уже выброшена на улицу. Живет она в заведении Мамочки Тиберии. Беззащитная девушка, каких немало в городе. Но вот случай испытывает характер простодушной, послушной девочки, хранящей, как величайшую драгоценность, свою куклу. И оказывается, что она не покорная рабыня, а достойный человек. Даже в таких жизненных условиях она не дает себя в обиду, может постоять за себя, проявляет смелость, бесстрашие. Сначала об этом догадывается портной Жезус. «Для него женское сердце было необъяснимой, удивительной тайной. Взять хотя бы эту девчонку Оталию… На первый взгляд, она казалась глупой, пустой, только что хорошенькой. А присмотришься к ней — и поймешь, что она совсем не так проста, бывает и дерзкой, и непонятной, и загадочной…».

Амаду открывает человека, его духовные силы даже в самых обыденных жизненных ситуациях. Повесть «Подлинная и подробная история женитьбы Капрала Мартина, богатая событиями и неожиданностями, или Романтик Курио и разочарования вероломной любви» дает нам повод для такого заключения. Человеческое дремлет в каждом обитателе баиянского «дна», и именно показ пробуждения человеческого в человеке униженном и забитом занимает Амаду, полностью оправдывая один из эпиграфов к роману, горьковские слова «Человек — это звучит гордо». Даже в тех, кто пал как будто навсегда, бесповоротно, в отдельных конкретных ситуациях пробуждаются совесть, чувство собственного достоинства. Убедительный пример: кто-то унес вещи Оталии, приехавшей поступить в заведение Тиберии. Завсегдатаи ее заведения, посоветовавшись, узнают «почерк» Гвоздики. Видя, что девушка бедна как и он сам, Гвоздика распоряжается вернуть Оталии платья, которые его многочисленные девочки уже успели натянуть на себя. Старшей дочери Гвоздики никак не хочется расстаться с платьем, и Оталия оставляет его девушке. А эта «…взглянула на Гвоздику.

— Можно, отец?

Зико ответил с достоинством:

— Что ж поделаешь, если ты такая попрошайка. Но что о нас подумает эта девушка?»

«Это по-чаплински смешно, — замечает Л. Осповат. — Но в смехе нашем звучит и нотка восхищения неистребимостью человеческого в человеке»[62].

В центре этой повести — история женитьбы Капрала Мартина. История, в которой ярко проявляются характеры ее главных персонажей: Мартина, Мариалвы и Курио. Особенно симпатичны мужчины. Мариалва оказывается ниже их по своим душевным и интеллектуальным качествам. Она терпит неудачу, потому что ее главная цель — «разделять и властвовать».