Преступление в Блэк Дадли

— Да, но кого? — нетерпеливо спросил Вайетт Петри готовую расплакаться Энн. — Кто исчез?

— Альберт, конечно! — воскликнула она и заплакала. — Альберт Кэмпион. Они схватили его, потому что он посмеялся над ними.

Элементарное расследование подтвердило, что Кэмпион действительно исчез, и это вконец сломило дух молодой компании. Каждый по-своему переживал эти события, но было заметно, что всеобщее уныние усиливалось.

Неожиданно в дальнем зале раздался гонг, возвещавший о начале обеда. Он прозвучал настолько обыденно, как будто ничего особенного и не произошло, что некоторое время компания даже не двигалась с места.

Обед прошёл спокойно. Никто не был расположен к пустой болтовне, а Альберт Кэмпион с его постоянными шуточками отсутствовал. Все, правда, опасались, как бы не повторился утренний эпизод и снова не появился мистер Доулиш. Поэтому они вздохнули с некоторым облегчением, когда обед закончился.

Неприятности возникли примерно десять минут спустя. Мартин Уэтт, отправившийся в свою комнату за сигаретами, стремительно ворвался в зал и сообщил с негодованием, что в его вещах рылись и вся комната подверглась обыску.

— Мне кажется, — закончил он, — это все сделал немец. Такое впечатление, что по комнате бегал обезумевший слон.

Это сообщение привело всех в движение. Вайетт, считавший себя хозяином дома и устроителем вечеринки, кипел от бессильной злости. Все покинули зал.

Оказавшись у себя, Джордж Аббершоу обнаружил, что в его вещах также рылись. Тщательно упакованный им чемодан был раскрыт, а содержимое разбросано по всей комнате. Резная дверка дубового шкафа была распахнута, и многие вещи валялись на полу.

Джорджа захлестнула внезапная ярость. Он всегда считал себя аккуратным и теперь принялся приводить комнату в порядок. Тем не менее он не потерял голову и продолжал анализировать ситуацию. Главное, считал Джордж, в данный момент необходимо проявлять максимальную осторожность, так как противник продолжает непрерывно действовать. Сложившаяся ситуация могла бы оставаться стабильной лишь на короткое время. Следующий шаг должен быть опять сделан Доулишем, поскольку уже в понедельник в Блэк Дадли могут появиться посторонние люди и заподозрить неладное. У него остаётся мало времени, чтобы уладить свои дела, и поэтому он должен спешить. Доулиш может начать действовать в самое ближайшее время. Так рассуждал доктор Джордж Аббершоу.

Джордж всегда рассматривал себя как человека мышления, анализа, но не действия. Однако сейчас впервые в жизни он был поставлен в ситуацию, когда от него требовались именно быстрые решения и немедленные действия. Вдруг он осознал, что до сих пор слишком запаздывал с оценкой значимости каждой мелочи, каждого факта. Это открытие ужаснуло его, и в этот момент доктор Аббершоу, холодный и дотошный теоретик, отступил на второй план, а на передний вышел совершенно другой Аббершоу — импульсивный и энергичный.

Джордж медленно вышел из комнаты, прошёл по коридору к лестнице и остановился у спальни Мегги. Он тихо постучал.

— Это я, Мегги, открой, — быстро произнёс он.

Когда дверь открылась, Джордж заметил следы слез на её глазах.

— Я не хочу видеть, как ты плачешь, — стараясь быть как можно мягче, произнёс он и поцеловал её. — Не бойся ничего, мы уедем отсюда завтра утром, если не сегодня вечером, и все будет замечательно. А потом ты выйдешь за меня замуж, потому что я люблю тебя.

— Джордж, ты просто прелесть, — нежно ответила девушка. — Я до смешного люблю тебя, дорогой мой.

Он снова поцеловал Мегги, а она положила голову ему на грудь, счастливая, но все ещё немного встревоженная. Джордж ощутил, как на него накатила волна тепла, и почувствовал себя могучим гигантом, которому не сможет противостоять никакая сила.

Вечером того же дня, когда был подан чай, в столовой ощущалась тревожная тишина. Майкл Прендерби с чашкой в руках пересёк комнату и тихо заговорил с Аббершоу. Казалось, он чувствовал себя явно неловко.

— Послушайте, доктор, — начал он доверительно, — бедняжка Джин ужасно напугана. Как вы думаете, есть ли у нас хотя бы малейший шанс выбраться отсюда? Может, придумаем какой-нибудь план? Между нами говоря, я в отчаянии.

Аббершоу нахмурился.

— Боюсь, мы мало что можем предпринять, — медленно проговорил он, но, увидев, как вытянулось лицо молодого человека, добавил: — Знаете, пойдёмте ко мне, выкурим по сигарете и все обговорим.

Покинув общество, они направились наверх. Насколько было известно, штаб Доулиша и его людей размещался в трех комнатах: бывшей спальне полковника Кумба, а также комнатах, располагавшихся над ней. Даже Вайетт не был в состоянии дать их точное описание. Сначала в Блэк Дадли находился монастырь, затем его стали использовать как фермерскую хозяйственную постройку и, наконец, как жилой дом. При этом каждый раз здание перестраивалось. Вайетт появился здесь впервые незадолго до смерти тётушки, да и после этого его визиты в замок были эпизодическими, поэтому у него так и не нашлось времени, чтобы детально ознакомиться с расположением комнат, бесчисленными переходами, галереями и лестницами.

Прендерби нервничал; на него сильно подействовали переживания невесты, и к тому же он гораздо лучше остальных знал и оценивал реальную ситуацию. За исключением Аббершоу, конечно.

— Все, что было утром, кажется всего лишь шуткой, — раздражённо произнёс по пути Майкл. — Этот немец устроил целое представление, но не могу не признать, что я испугался. Мы здесь так же далеки от цивилизованного мира, как если бы жили в семнадцатом веке.

— Возможно, — сдержанно произнёс Аббершоу. — Но, по-моему, ещё рано делать окончательные выводы. В течение ближайших двенадцати часов обстоятельства могут резко измениться, и, я думаю, мы увидим наших двух беспокойных друзей за решёткой, прежде чем они с нами расправятся.

Прендерби быстро бросил взгляд на Джорджа.

— Вы большой оптимист, не правда ли? — спросил он. — Вы рассуждаете так, словно появилась какая-то отдалённая надежда. Ведь так?

Аббершоу кашлянул.

— В некотором смысле — да.

Они уже подошли к комнате Джорджа, когда услышали за дверью необычные звуки: приглушённое ворчанье вперемежку со стонами, проклятиями и шорохами.

Джордж ухватился за ручку двери и хотел было её повернуть, но Прендерби резко остановил его.

— Осторожно, — быстро произнёс Майкл. — Нам не следует входить, пока мы не разберёмся, в чем дело. Помните, наши противники вооружены.

Аббершоу молча кивнул в ответ и медленно приоткрыл дверь. Прендерби следовал за ним; оба были насторожены. Шум и шорохи продолжались; теперь, в комнате, они слышались более отчётливо.

— Что за чертовщина, — произнёс Джордж, оглядываясь на Майкла, — в комнате никого нет, она пуста.

Постепенно выяснилось, что странные звуки доносятся из огромного дубового шкафа, который Джордж сам закрыл около двух часов назад, и ключ все это время находился в его кармане.

— Закройте дверь, — сказал он Майклу, — заприте и вытащите ключ.

После этого Аббершоу подошёл к шкафу, вставил в замок большой ключ, повернул его и, отскочив назад, распахнул дверцу. Шум мгновенно прекратился. Оба мужчины заглянули внутрь шкафа и отступили в изумлении — на массивной полке, согнувшись в три погибели, полулежал Альберт Кэмпион. Одежда его была растерзана, спутанные волосы падали на глаза; его с трудом можно было узнать.

Несколько секунд он не двигался, подслеповато щурясь из-под мешавших глазам прядей жёлтых волос. И тут Аббершоу внезапно вспомнил, где он видел раньше это бессмысленное на первый взгляд выражение лица. Тем не менее он ничего не произнёс, поскольку в этот момент Кэмпион пошевелился и кое-как выкарабкался из шкафа.

— Никакого жульничества, леди и джентльмены, — начал Альберт, пытаясь все свести к шутке. — Все это моя работа.

— Как, черт побери, вы забрались туда? — спросил Прендерби, выходя вперёд и с детским изумлением рассматривая Кэмпиона.

— О, в основном с помощью дьявола, — ответил Альберт и рухнул в кресло.

Было видно, что силы почти оставили его. Очевидно, с ним плохо обошлись: на запястьях остались красные отметины, рубашка под пиджаком была вся изорвана.

— Это дело рук Доулиша, конечно? — спросил Аббершоу необычно жёстким тоном.

Кэмпион кивнул утвердительно.

— Они вас обыскали? — продолжал Джордж.

— Обыскали? — саркастически переспросил Альберт. Выцветшие глаза за очками с большими стёклами несколько прищурились. — Дорогой сэр, они просто содрали с меня кожу. Этот немец выражается и действует как палач. Он чуть не убил меня. Альберт снял пиджак и, задрав рубашку, показал многочисленные кровоподтёки на спине.

— Боже мой! — воскликнул Аббершоу. — Вас били! Моментально исчез его прокурорский тон и он превратился в профессионала-врача. — Майкл, — обратился Джордж к молодому человеку, — среди моих вещей в шкафу найдите белую рубашку, а на умывальнике стакан с водой и борную кислоту. Надо перевязать беднягу. Альберт, что же все-таки произошло?

— Насколько я помню, — начал слабым голосом Кэмпион, — я стоял у камина и разговаривал с Энн. Вдруг панель, на которую я облокотился, откинулась и я очутился в кромешной темноте с куском противной мешковины во рту. Это было начало. Затем я предстал перед этим крикливым немцем. Я не смог убедить его в том, что не брал его любовных писем, или что ещё там он ищет, из-за чего вся эта шумиха. Я никогда не встречал типа, более изощрённого в том, что касается допросов.

— И я так думаю, — вставил Прендерби, который закончил перевязку Альберта.

— Когда они убедились, что я невиновен как младенец, — продолжал Кэмпион, но уже почти с прежней жизнерадостностью, — они перестали задавать мне вопросы и заперли в какой-то комнате.

Подыскивая себе наиболее подходящее место для ночлега, я наткнулся на сундук и решил, что там можно найти какую-нибудь старую одежду и соорудить постель. Однако все, что я там нашёл, — это часть допотопного велосипеда. Я был так раздосадован, что со злостью взобрался на него и надавил на педаль. Тотчас же нижняя створка сундука отодвинулась, и я провалился под пол. Придя в себя, я обнаружил, что стою на верхней ступеньке лестницы, причём голова ещё наполовину оставалась в сундуке. Я полагаю, что это часть старинной системы потайных ходов. Итак, я закрыл крышку сундука и, освещая себе путь спичкой, заковылял вниз по лестнице.

Кэмпион замолчал; молодые люди внимательно его слушали.

— И тем не менее я не понимаю, как вы залезли в шкаф, — заметил Прендерби.

— Честно говоря, я тоже, — сказал Кэмпион. — Вскоре лестница привела меня в туннель, наполненный крысами, и далее по нему я наконец добрался до двери, открыв которую, я и оказался в этом шкафу. Вот и все.

Аббершоу, пристально наблюдавший за Альбертом все это время, медленно прошёлся по комнате и остановился прямо перед Кэмпионом, глядя ему в глаза.

— Ужасно неприятно все, что с вами произошло, — произнёс он и затем добавил с нарочито отчётливой интонацией: — Однако нет больше смысла продолжать в этом ключе нашу занимательную беседу, мистер Морнингтон Додд.

Некоторое время Кэмпион растерянно сверлил Джорджа своими выцветшими глазами, затем слегка вздрогнул, как бы приходя в себя, и лицо его расплылось в улыбке.

— Итак, вы узнали меня, — сказал он. — Однако, Джордж, вы глубоко ошибаетесь, думая, что моё оригинальное или может быть, дурацкое поведение все эти дни — простая маска. Должен вам заметить, что и в обычной жизни я почти такой же. Мои друзья могут подтвердить это. Такую манеру поведения я вырабатывал многие годы, и она помогает мне не только успешно действовать в профессиональном плане, поскольку моя работа требует частой трансформации внешности, но и в обыденной жизни, ибо нечестные и преступные элементы не сразу попадают в поле интересов полиции и детективов. До поры до времени они остаются в обычной толпе, и вы можете встретиться с представителями такого мира, не имея ни малейшего представления о том, что у него за душой на самом деле.

Это заявление выбило почву из-под ног Аббершоу, он явно не ожидал такого поворота событий. Кэмпиона трудно было принимать всерьёз, трудно было определить, когда он говорит правду, а когда лжёт.

Прендерби, который терялся в догадках и никак не мог понять смысл происходящего, но которого донимало любопытство, наконец-то смог вмешаться в разговор.

— Послушайте, я никак не пойму, — сказал он. — Кто это — мистер Морнингтон Додд?

Аббершоу указал на Альберта Кэмпиона:

— Вот этот джентльмен и есть Морнингтон Додд.

Кэмпион скромно улыбнулся. Несмотря на продолжающуюся боль, он все более и более приближался к своему обычному состоянию — шутника и заводилы.

— И да, и нет, — проговорил он, не отрывая глаз от Аббершоу. — Морнингтон Додд — это одно из моих имён.

— Кэмпион, это не шутки, — сурово прервал его Аббершоу. — Как бы ни были многочисленны ваши прозвища, сейчас не время хвалиться этим. Мы столкнулись с очень серьёзным делом, и надо прежде всего решать его.

— Дорогой мой, — отозвался Кэмпион, — разве я не знаю… Даже лучше вас, как мне кажется.

— Что вы знаете, мистер Кэмпион, если… если это ваша настоящая фамилия? — несколько раздражённо спросил Аббершоу. Его стала возмущать такая манера разговора.

— Ну… нет, — ответил неугомонный молодой человек, — моё собственное имя звучит довольно аристократично, и я его никогда не использую на службе. По-моему, «мистер Кэмпион» звучит очень недурно.

Аббершоу невольно улыбнулся:

— Ну, мистер Кэмпион, очень хорошо. Вы обмолвились, будто что-то знаете об этом деле. Не так ли? Имейте в виду, что мы все в одной лодке, поэтому вы все нам расскажете здесь и сейчас. Я также полагаю, что, как и все остальные, вы хотите выбраться отсюда, а также заинтересованы в том, чтобы Доулиш и его сообщники предстали перед судом. Я сейчас не занимаюсь другими преступлениями, я не полицейский.

Альберт Кэмпион просиял.

— Это действительно так? — спросил он.

— Да, — ответил Аббершоу. — Я консультант лишь настолько, насколько в этом заинтересован Скотленд-Ярд.

Было похоже, что Кэмпион испытал определённое облегчение, услышав эти слова.

— Вы можете мне не поверить, но даже сейчас я не понимаю, куда они клонят. Одно могу сказать, что затевается что-то серьёзное.

Хотя Альберт говорил, видимо, чистую правду, Джорджа это заявление совсем не удовлетворило.

— Во всяком случае, уж одно-то вы знаете точно, — резко, с нетерпением сказал он. — Почему вы здесь? Вы только что признались, что находитесь тут по долгу службы.

— Да, так оно и было, — согласился загадочно Альберт, — но это не моя работа. Сейчас объясню.

— Ради бога, объясните, — взмолился Прендерби, окончательно сбитый с толку.

— Наверное, нужно немного рассказать о моей профессии, — начал Кэмпион; лицо его стало более серьёзным, и весь он подался вперёд. — Я живу, как все разумные люди, своим умом, и, хотя некоторыми необдуманными поступками часто огорчал мою мать, я запомнил её прощальные слова и никогда не был пошлым. Короче, я поступаю в пределах разумного, но никогда не подло или грубо.

Он взглянул на Аббершоу, тот кивнул, и Кэмпион продолжал:

— В данном случае на прошлой неделе в Лондоне ко мне подошёл мужчина и предложил порядочную сумму за то, чтобы я ненавязчиво и естественно оказался в числе приглашённых на эту вечеринку в Блэк Дадли, а потом воспользовался первой же возможностью, чтобы войти в тайный контакт с хозяином замка, полковником. Убедившись, что мы наедине, я должен был назвать ему пароль и получить свёрток, который следовало немедленно отвезти в Лондон. Меня также предупредили, что я буду действовать против людей, которые легко пойдут даже на убийство, если заподозрят что-либо неладное. В тот момент я и понятия не имел, кто эти люди. Иначе бы я не согласился ни за какие деньги. Когда я увидел их в первый же вечер за обедом, я едва не свернул все дело и не сбежал обратно в город.

— Почему? Кто они? — резко спросил Аббершоу.

— Господи, а вы как будто и не знаете? — заметил загадочно Кэмпион. — И даже малышка Джордж из Скотленд-Ярда тоже? Ну, в общем, так. Джесс Гидеон, называющий себя адвокатом, действительно довольно умный и опытный человек. А немец — не кто иной, как Эберхард фон Фабер собственной персоной.

Прендерби никак не мог схватить суть происходящего, а Аббершоу, услышав эту фамилию, вздрогнул.

— Человек из преступной группы «Три страны»? — быстро бросил он.

— Не только. Он связан и с «Чёрным союзом», и с «Чикаго-юнкер», и с «0072».

— Черт побери, — простонал Прендерби, — мне это ни о чем не говорит.

Кэмпион хотел было что-то сказать, но его опередил Аббершоу.

— Это значит, Майкл, — сказал он, — что этот человек контролирует организованные банды мошенников, своеобразный преступный концерн, действующий в Европе и в Америке. У него репутация человека безжалостного и дьявольски умного. Это значит, что мы столкнулись с едва ли не самым опасным и жестоким преступником нашего времени.

После короткой паузы, последовавшей за объяснением Джорджа, Майкл обрёл дар речи.

— А что в том таинственном свёртке, который они потеряли? — спросил он.

— Может быть, вы ответите нам, Кэмпион? — многозначительно произнёс Аббершоу.

Простоватое лицо Альберта Кэмпиона приобрело ещё более бессмысленное выражение.

— Я почти ничего не знаю об этом, — ответил он. — Мой клиент не вдавался в подробности, а вскрывать его мне запретили строго-настрого. Но все же кое-что могу сказать — это нечто зашитое под подкладку красного кожаного бумажника. На ощупь мне показалось, что это бумага, возможно, денежные купюры, но я до конца не уверен.

— Как все это произошло, Альберт? — нахмурившись, спросил Аббершоу.

— Как только я увидел за столом старого дядю Бена со своими друзьями, я решил как можно быстрее заполучить эту вещь и тут же удрать, чего бы это ни стоило. Поэтому, когда завели разговор о чёртовом ритуале, я сразу же сообразил, что вся эта история как нельзя более кстати, и предложил игру. Потом, когда вы все посходили с ума с этим фамильным кинжалом, я незаметно подкрался к полковнику, шепнул ему на ухо: «Инки-пинки», получил бумажник и помчался в гараж. И я бы удрал, если бы не один автомобильный энтузиаст.

Кэмпион замолчал и вздохнул.

— Единственное, что меня беспокоило, — продолжил он неторопливо, — что игра закончится раньше, чем я скроюсь. Поэтому я запер дверь, ведущую в служебные помещения, чтобы по сигналу свет могли зажечь не сразу. Когда я в гараже неожиданно наткнулся на Джорджа, я стал лихорадочно раздумывать, как мне поступить. У меня даже появилась мысль — не стукнуть ли его по голове? Потом я решил быстро проскочить мимо него, сесть в машину и уехать. Но не стал рисковать, так как понял, что мне не избежать погони.

— И вы, Альберт, вернулись вместе со мной в дом, чтобы ускользнуть позже? — спросил Аббершоу.

— Вы совершенно правы, — быстро произнёс Кэмпион. — И, конечно, я бы удрал, если бы эта Энн Эджбер не решила, что я как раз тот безвредный остолоп, с помощью которого можно вызвать ревность Криса Кеннеди. Она вцепилась в меня и следовала за мной повсюду. Мне нужно было ждать ночи, пока все заснут. Но как раз в тот момент, когда я осторожно выскользнул из своей комнаты, на меня с пистолетом напал один из людей Доулиша. Я выбил пистолет, и мы схватились в рукопашной. Я полагаю, что к этому моменту они выяснили, что старый вояка Кумб уже избавился от пакета, и стали следить за каждым из нас, чтобы предотвратить его исчезновение.

Кэмпион опять сделал паузу, слегка озадаченное выражение появилось на его лице.

— Я мог бы поклясться, что этот негодяй, изображающий слугу, забрал бумажник; во всяком случае, во время драки я потерял его. И единственное, что меня больше всего сейчас беспокоит, это то, что случилось с бумажником. Если Доулиш не получит его, нам всем здорово достанется. Я полагаю, что сам бумажник не представляет особой ценности, однако содержимое очень важно как для Доулиша, так и для моего клиента. И чтобы заполучить его, они не остановятся ни перед чем.

— Что же это может быть такое? — удивлённый всем услышанным, произнёс Прендерби.

— Не знаю, — просто ответил Кэмпион, — может быть, это карта спрятанных сокровищ.

Аббершоу поднялся из кресла и медленно прошёлся по комнате.

— Кэмпион, — внезапно обратился он к молодому человеку, — вы информированы, конечно, что полковник Кумб умер прошлой ночью. Вы знаете, как это произошло?

Альберт Кэмпион выглядел несколько удивлённым таким вопросом.

— Сердце, не так ли? — начал он. — Я думаю, что старый воробей уже давно одной ногой стоял в могиле.

Пристально глядя в лицо Альберту и внимательно следя за его выражением, Аббершоу размеренно произнёс:

— О, если это все, что вы знаете, то наверное очень удивитесь, узнав, что его убили. Во время ритуала с кинжалом.

— Убили!

На лице Альберта не осталось и следа присущего ему шутливоиронического выражения. Без сомнения, известие навеяло на него ужас.

— Убили? — переспросил он. — Как вы узнали?

— Я видел его, — обыденным тоном сказал Джордж. — Им нужна была подпись врача на свидетельстве для кремации. Мне не разрешили осмотреть тело, но я видел лицо.

Джордж говорил, не отрывая глаз от Кэмпиона.

— И потом, — продолжил он, — сам кинжал. На нем остались следы крови, так же как и на коляске полковника. Возможно, вы знаете, что моя профессия как раз и заключается в том, чтобы определять истинные причины смерти человека. Как только я увидел его серое, обескровленное лицо, я уже понял, что он умер от раны, из которой хлестала кровь. Предполагаю, что это был удар в спину.

Перемена в выражении лица Кэмпиона была разительной, лишь большим усилием воли он взял себя в руки.

— Это ужасно, — вымолвил он. — Я полагаю, что они убили его, как только обнаружили, что у него уже нет бумажника. Что ж, мгновенная реакция. Я только удивляюсь, как быстро они это определили. Ясно, что они будут действовать подобным образом и дальше. Интересно, каким будет следующий шаг?

— Доулиш приказал обыскать все наши комнаты, — сообщил Аббершоу, — но так ничего и не нашёл. Обыскать весь замок не в его силах. Я думаю, он понимает, что единственный шанс получить желаемое — это терроризировать нас до тех пор, пока кто-нибудь сам не отдаст эту вещь.

Кэмпион кивнул, соглашаясь, и осторожно присел на край кровати.

— По-моему, — сказал он, — Доулиш будет допрашивать нас по одному и запугивать, пока не добьётся своего. Вы, друзья, должны понять, что это типичный образчик немецкой культуры, порядка и ума. Он не привык к мелким деталям. Он просто подбирает себе людей и говорит: «Ты сделаешь это». И они делают. Он не бегает по стране, не вскрывает сейфы с драгоценностями. Я даже думаю, что не он разрабатывает планы преступлений. Он покупает талантливых людей, организует их работу, обеспечивает финансовую поддержку всех операций и получает огромные барыши. Поэтому факт его нахождения в замке свидетельствует о том, что затевается что-то грандиозное. Черт возьми, мы оказались поперёк дороги этого монстра!

Первым после этой тирады заговорил Майкл.

— Интересно, с кого он начнёт, — задумчиво проговорил он. Кэмпион моргнул выцветшими глазами.

— Думаю, я могу сказать. Когда они ничего от меня не добились и стали разговаривать между собой, я понял, что они уже составили список нашей компании и обсудили каждого с точки зрения вероятности нахождения у него потерянной вещи и стойкости характера. Гидеон явно изучил всех нас за это время. В списке первым был я, а следующей значилась девушка.

— Кто, кто она? — произнёс Аббершоу, как заворожённый глядя на говорящего; взгляд его потяжелел. От внезапной догадки кровь прилила к его лицу. Кэмпион с удивлением посмотрел на Джорджа.

— Это рыжеволосая девушка, с которой мы столкнулись в коридоре, возвращаясь из гаража. Как же её имя? Олифэнт, Мегги Олифэнт.

Спустя десять минут Прендерби наткнулся на Аббершоу, стоящего у комнаты Мегги.

— Боже мой, Аббершоу, он был прав! Эти негодяи схватили её, — почти отчаянно прокричал Майкл. — Я обшарил весь дом. И её нигде нет.

Аббершоу молчал. За последние несколько минут с его лица окончательно сошло выражение безмятежного спокойствия. Сейчас он был ужасно, невообразимо зол.

Прендерби с удивлением наблюдал, как исчезают последние черты осторожного, методичного исследователя, а вместо него появляется готовый к самому решительному действию воин.

— Майкл, — резко произнёс Аббершоу, — не упускайте из вида Кэмпиона. Может быть, его история и правдива, но мы не можем рисковать. Держите его в моей комнате. Подбодрите остальных, если сможете.

Прендерби с беспокойством посмотрел на него.

— Что вы собираетесь делать? — спросил он. Аббершоу стиснул зубы.

— Я пойду к ним, — произнёс он. — Хватит играть в прятки. Нужен же какой-то контакт. Все к черту! Они захватили мою девушку!

Повернувшись на каблуках, он зашагал по коридору. Обтянутая зелёным сукном дверь отделяла ту часть замка, где Доулиш устроил свой штаб. Джордж беспрепятственно проник через неё и подошёл к комнате, которая раньше служила спальней полковника Кумба.

Он громко постучал в дверь, которую мгновенно открыл незнакомый огромного роста парень, по-видимому, один из слуг.

— Что вы хотите? — подозрительно глядя на Аббершоу, спросил он.

— Мистера Доулиша, — ответил Джордж и попытался пройти в комнату.

— Сюда нельзя входить, — строго произнёс слуга. — Мистер Доулиш в течение ближайшего часа никого не примет.

— Послушайте, — настаивал на своём Джордж, — это очень важно. Я должен увидеть мистера Доулиша. Это вас интересует?

Он вытащил из кармана бумажник. Парень подошёл вплотную к Аббершоу, глядя на него сверху вниз, его тяжёлое красное лицо потемнело от гнева. Вдруг, протянув руку, он стиснул как стальным обручем горло Аббершоу.

— Ты и все ваши просто не понимаете, в какую игру играете, — произнёс он. — Это вам не воскресная школа. Нас здесь девять человек, и все вооружены. А хозяин шутить не любит. Вы скоро это увидите сами. Сейчас он занят, разговаривает с леди. Когда он кончит, я передам ему твою просьбу. А теперь убирайся.

Парень отшвырнул Джорджа как маленькую собачонку и с шумом захлопнул за собой дверь. Поднявшись на ноги, Аббершоу в приступе ярости бросился на дверь и в отчаянии остановился — прочный дуб мог выдержать и не такой таран.

Вдруг из-за двери до него долетел сдавленный крик. Эффект был поразительным. Бессилие Джорджа как рукой сняло, он снова стал собранным и хладнокровным. Для спасения Мегги должен быть другой путь. Надо попытаться каким-то образом проникнуть в комнату Доулиша, рассказать ему о красном бумажнике и, несмотря на неизбежную месть немца, освободить девушку.

Джордж мгновенно вспомнил о Кэмпионе и его истории с потайным ходом. Очевидно, этот ход ведёт в комнату, соседнюю со спальней полковника, где сейчас находятся Доулиш и Мегги. От мысли, что, возможно, в это самое время немец собирается применить к ней тот же метод допроса, что и в случае с Кэмпионом, ему стало даже дурно. Нельзя терять ни одной минуты. И Джордж помчался к себе.

Оттолкнув изумлённого Кэмпиона, он открыл дверцу шкафа и с силой нажал на его заднюю створку. Она поддалась и сдвинулась в сторону, за ней зияла чёрная пустота. Взяв карманный фонарик, Джордж направил свет прямо перед собой. Коридор был очень пыльным и грязным. Чувствовалось, что до Кэмпиона по нему не ходили многие годы. Не раздумывая, он пустился в путь. Карабкаясь по узкому проходу, Джордж то и дело натыкался на крыс; было душно, дышалось тяжело. Наконец он увидел ступеньки, о которых говорил Кэмпион. Аббершоу осторожно поднялся по лестнице и обнаружил, что дальнейший путь ему преграждает мощное перекрытие. Найдя задвижку, Джордж потянул её, и перекрытие медленно опустилось. Устройство, которое Кэмпиону показалось частью старого велосипеда, на самом деле было ловушкой-западнёй. Этот старинный механизм управлялся педалью, с помощью которой ловушка открывалась. Чтобы не попасться в неё, Джорджу пришлось сначала немного спуститься по лестнице, а потом уже подниматься вверх. Джордж уже знал, что замкнутое пространство, в котором он оказался, — старый сундук. Он некоторое время прислушивался, затаив дыхание, но не уловил никаких звуков. Тогда, подняв осторожно руки и уперевшись в крышку сундука, он приоткрыл её и выглянул наружу.

Перед ним была продолговатая комната со сводчатым потолком и голыми каменными стенами и совершенно пустая. Рядом с камином Аббершоу нашёл дверь. Она была маленькой, но обитой железом и очень тяжёлой. К радости Джорджа, дверь оказалась незапертой. Из этого он сделал вывод, что об исчезновении Кэмпиона компании Доулиша известно.

Дверь вывела его на небольшую каменную площадку, где было ещё две двери. Крутая спиральная лестница вела вниз. Джордж прислушался — не было слышно ни звука. Решив, что вряд ли резиденция Доулиша находится на этом этаже, Аббершоу начал медленно спускаться по лестнице, держась за стены. Пройдя первый виток спирали, он замер, услышав где-то рядом приглушённые голоса. Джордж пошёл быстрее. Лестница неожиданно кончилась у дубовой двери. За дверью отчётливо слышался угрожающий голос Доулиша. Аббершоу набрал воздуха и, нажав на щеколду, осторожно открыл дверь.

Доулиш восседал в центре за тяжёлым дубовым столом и, словно дирижёр, управлял своей немногочисленной командой. Лицо немца являло собой безжизненную гипсовую маску, а огромные ручищи, как стальные клещи, грузно располагались поверх разложенных, словно пасьянс, бумаг. Рядом стоял и Джесс Гидеон, изогнувшись перед своим хозяином в подобострастной позе. Фигура третьего, неизвестного Аббершоу мужчины угрожающим вопросительным знаком зависла над смятенной Мегги.

За мгновение до внезапного появления Джорджа в кабинете Доулиш произнёс своим лающим голосом:

— Без фокусов, цыпка! Выкладывай как на духу все, что тебе известно.

Страсти допроса, видимо, достигали своего апогея. Однако вторжение Джорджа было настолько внезапным, что все потеряли дар речи и замерли как вкопанные. Прежде чем кто-либо из растерявшейся компании успел сказать хоть слово, заговорил Джордж: