Солнца нет

Алексей Исаев

Солнца нет

Посвящается нашим дорогим Мамам

Глава 1

Владимир Корсаров в одиночестве сидел за круглым столиком любимого ресторана, застеленным розовой скатертью. Приятная лирическая мелодия, творение живого оркестра во главе плачущей скрипки, окружила и убаюкала его с головой. Владимир был печален, грусть отражалась в глубоких серых глазах, он всегда был печален в этот день…

Мысли унесли мужчину крепкого сложения далеко-далеко в осень, к маленькому, темноволосому симпатичному мальчишке, одиноко пускавшему примитивные самодельные кораблики в большой давнишней луже, которая благодаря детскому воображению стала бескрайним морем. Снова раздался густой, страшный лай соседской собаки, гулявшей где-то за углом. Семилетний Володя боязливо отдёрнулся, пугливо посмотрел в сторону растаявших звуков. А белопарусный кораблик, прочертив по тёмной воде, стукнулся об другое судёнышко.

Наверное, этот страшный пёс не собирается пока возвращаться к дому, так что можно ему особо не бояться. И вообще, скоро придёт с работы его мама. Она как всегда, принесёт что-нибудь вкусненькое, с ней так хорошо, спокойно, совсем не страшно.

Вот, наконец, настал счастливый момент, стройная, красивая женщина, идущая с остановки, помахала сыну свободной рукой, в другой она держала тяжёлую хозяйственную сумку.

– Ура! Мама, – обрадовано воскликнул Володя, дёрнувшись с места, чтобы добежать поскорее до неё.

Но тут же остановился, словно парализованный. Огромная соседская собака бешено налетела на молодую даму, сходу вцепившись ей в руку. Не-ет, всё оборвалось в детской душе. Гигантский кобель с рёвом начал рвать на куски одежду. И посреди пустой улицы не было никого, кто мог бы отогнать эту тварь. А маленький, напуганный до смерти мальчик звал на помощь, срывавшимся тонким голоском. Кричал, обливаясь слезами: «Мама, мамочка…». Ротвейлер, вцепившись мёртвой хваткой убийцы, повалил свою окровавленную жертву на землю. Мальчика парализовало обстоятельство, в котором был бессилен, он в истерике, заливаясь слезами, яростно кричал: «Помогите». Пёс принялся рвать куски мяса из горла и лица женщины, очень скоро её кровь залила асфальт.

Володя в оцепенении смотрел, как жуткая псина, оторвавшись от безжизненной «куклы», уставилась на него. Её бешеные глаза сверкнули жаждой убийства, пёс зарычал, уже было собравшись прикончить маленького свидетеля трагедии. Ротвейлер подался навстречу, оскалив злобную морду, с которой стекала кровь. А Володя в ужасе хотел спасаться бегством, но ноги отказывались двигаться.

В этот момент из-за угла выбежала большая рыжая бродячая собака, внимание жестокого убийцы переключилось на незваного собрата, что-то щёлкнуло в остервеневшем мозгу псины, и он кинулся на явившегося беднягу. Тот, заскулив, побежал прочь, но в диких глазах ротвейлера читалось неизбежная мысль: бесполезно удирать, ты всё равно не уйдёшь от меня. Дьявольская псина скрылась точно также молниеносно, как и появилась.

Володя чувствовал, что земля уходит из под ног, в глазах потемнело, мальчик упал; потерял сознание, раненная детская душа не выдержала пережитого ужаса.

Осиротевший ребёнок в слезах рассказывал щупленькому участковому, как всё случилось, назвав хозяина собаки. Мент, услышав имя владельца, поменялся в лице, хмуро выслушав показания мальчика, кинул пару успокаивающих слов, и быстро ушёл…

Володя бежал, оглядываясь на холодные стены детского дома. Ему во что бы то ни стало, надо забрать самую дорогую на свете вещь – любимую фотографию мамы, оставшуюся в старом жилище. Но как только мальчик приблизился к заветной цели, внезапное появление из-за порота человека в милицейской форме с тремя большими звёздами на плечах, заставило его отпрянуть в сторону. Огромный кобель послушно следовал рядом с хозяином.

И, несмотря на то, что мальчик быстро спрятался за раскидистом деревом, ротвейлер продырявил взглядом его убежище. Бешенство сверкнуло в звериных глазах. Чудовище рванулось на запах жертвы. У Володи сжалось сердце, когда строгий окрик начальника РОВД заставил повиноваться злобную тварь…

– Извините, вы ещё что-то желаете? – поинтересовалась официантка.

Корсаров коса взглянул на девушку.

– Счёт мне.

Глава 2

Жизнь может быть счастливой, может быть светлой, и радостной, но что поделаешь, если в душе беспроглядная темнота? Освободи её и перенеси на холст, тогда возможно тебе станет немного легче. Пусть вместо души кричат краски, пусть они скажут то, чего никогда не скажут слова. Молодой художник создавал непроглядное небо, в котором отсутствовало солнце; наступало затмение. Евгений разочарованно откинул кисть в сторону, всё не так, всё плохо. Его состояние было намного сложнее, чем то, что сейчас появилось на незаконченной картине. Он отёр лицо…

«Надо закурить, потом выпить, тогда будет легче!»

Закурить? На полу просторной художественной мастерской уже ступить было нельзя, чтобы не наткнуться на пустую, измятую пачку из-под курева. Так много их валялось. Ну да, не в привычках нашего художника обращать внимание на бардак и на дурацкие, надоевшие надписи на пачках сигарет, о том, что курение вредит нашему здоровью. Евгений Меньшиков расслабленно задымил очередную сигарету, прищуривая правый глаз, единственная лампа, тускло освещавшая неухоженную обшарпанную комнату, казалось, теперь сосредоточилась на нём одном, поливая тёплым электричеством.

«Господи, как тошно!» – подумалось Меньшикову, он прицельно откинул дымившийся бычок в помятое ведро, уже наполовину полное. Кашель пристал.

Медленно подошёл к широкому окну, за которым давно бушевала ночь. На подоконнике вместо цветов стояли ряды пустых бутылок. Он налил себе прохладной водки, не закусывая, выпил. МАЛО! Опрокинул ещё, теперь за работу. Кисть снова заговорила на холсте, выводя свой узор. Творец покрылся холодным потом.

«Надо больше чувства, больше тьмы…» – колотилась мысль в воспалённом мозгу Евгения. Лишь спустя час он оценивающе посмотрел на готовое полотно.

– Хорошо, – прошептал художник, после чего обессилено опустился на стул, веки тяжелели, сон окутал его одеялом, приглашая в свой неповторимый мир.

Рассвет разбудил его словно будильник, мужчина приблизился к полотну. Оно скоро высохнет, это неплохо, на днях состоится выставка в областной филармонии, а пока надо одеть картину. Евгений вынул из-за шкафа внушительно широкую раму, примерил.

«Наверное, будет смотреться», – решил он про себя.

Корсаров ехал в личном тёмно-синем «Мерседесе» неспешно переговариваясь с клиентом.

– Ну так, как порешим?

– Есть интересное местечко, весьма располагающее к нашему разговору, – раздалось на другом конце.

– Это где же?

– В филармонии.

– Что мы там забыли? – придирчиво спросил Владимир.

– Атмосфера хорошая, да к тому же люди интеллигентные шатаются. Там выставка проходит. А я по искусству заскучал.

– А я не ценитель, – резко отрезал Корсаров. – Но если ты хочешь, уж так и быть, поглазеем на картинки.

Телефонный разговор закончился и Владимир дал указание водителю направляться к месту встречи.

Уже в филармонии Корсаров довольно посмотрел в упор на собеседника.

– Значит, договорились! – спросил он.

– Договорились, – улыбчиво ответил заказчик.

– А всё-таки, чего тут такого особенного в этой мазне? – произнёс Владимир, небрежно махнув рукой.

– Да ты пройдись, посмотри, вещи здесь стоящие.

– Не заметил! – наплевательски отозвался Корсаров, даже несмотря на выставленные полотна.

– Ну как знаешь, – равнодушно ответил собеседник, пожав руку на прощанье и ушёл.

В просторном зале разношёрстные посетители оценивали, любовались, изучали непохожие друг на друга работы пензенских художников. Владимир не понимал пришедших людей, и чего они находят в этих размалёванных квадратах? Сам не замечая, как влился в зрительский поток, мимолётно, придирчиво разглядывая висящие картины. Корсаров, вскользь взглянув, прошёл мимо последней работы, но уйти не смог, что-то заставило его вернуться к ней. Небесная чернота пленила Владимира, накрепко приворожив загадочной красотой. Чёрное солнце нежно по-родственному коснулось состояния души, дав понять, что нет такого человека, которого искусство не обратило бы в свою веру.

Корсаров неотрывно рассматривал странное творение в полном одиночестве, к этой картине вообще мало кто подходил, что-то непонятное отталкивало остальных людей, и именно это что-то притягивало теперь очарованного бизнесмена. Он так увлёкся созерцанием работы, что неожиданный голос за спиной испугал его.

– Вас заинтересовало моё полотно?

Владимир резко обернулся, встретившись лицом к лицу с Меньшиковым.

– Это сделали вы? – незамедлительно спросил он.

– Я, – услышал он в ответ.

– Очень впечатляет, – отрезал Корсаров, сухо представившись. Художник назвал себя, они пожали друг другу руки.

– Название… Я не понял его смысла. Почему вы так назвали работу – «Солнца нет»? – полюбопытствовал Корсаров.

– Сильно захотелось. Сердцу не прикажешь.

– Да, я вас понимаю… – согласился задумчиво собеседник, он на секунду задумался, принимая решение… – Послушайте, я хочу немедленно купить эту картину. Сколько вы за неё хотите?

Евгений гордо ухмыльнулся.

– Нисколько. Она не продаётся.

Владимир непонимающе уставился на нового знакомого.

– Не продаётся?! Вы смеётесь?! Нет в мире такой вещи, которую нельзя было бы продать или купить, особенно за хорошие деньги. Уж поверьте мне.

– Значит, это первая в вашей жизни такая вещь, – спокойно ответил Меньшиков, развернувшись, чтобы уйти.

– Стойте! – окликнул Корсаров. – Тысячу долларов! Я плачу вам прямо сейчас!

– Нет, – не раздумывая, спокойно отрезал художник.

Настойчивый покупатель озадачился.

– Две тысячи!

– Не пойдёт, – отозвался творец.

– Цену набиваете? – уверенно спросил Владимир. – Пять!

– Уважаемый друг, пожалейте свой кошелёк и моё время, я же сказал, что картина не продаётся. Для меня деньги не имеют значения, я обеспеченный человек. Но раз уж она вам так понравилась, то мне не жалко её подарить.

Владимир снова озадаченно посмотрел на него, он не припоминал, чтобы ему так запросто что-то отдавали.

– Вы серьёзно? – недоверчиво, поинтересовался он.

– Абсолютно, – бескомпромиссно произнёс Евгений.

– Не ожидал. Спасибо, – сухо поблагодарил бизнесмен. – Скажите, у вас есть ещё картины на подобную тематику?

– Есть на что посмотреть, – похвалился Меньшиков.

– В таком случае вот… возьмите, – Корсаров передал свою визитку. – Если надумаете показать их, звоните.

Глава 3

Высокий молодой мужчина задумчиво шагал по длинному коридору шикарного особняка. Необычная цыганская внешность во многом отличала его от прочих людей, с которыми он знался. И все эти люди, честно говоря, испытывали страх перед смуглым мужчиной. Найдя нужную дверь, молодой человек учтиво постучался.

– Входи, Денисушка, – пригласил знакомый голос.

Денис Роев вошёл в уютную комнату, где горел, потрескивая, красивый камин с узорами, даря тепло и наполняя комнату красно-жёлтым, радующим глаз светом.

– Садись, дорогой, – дозволил человек, сидевший спиной к вошедшему в кожаном кресле с высокой спинкой, полностью скрывавшей его.

Цыган занял место напротив говорящего.

– Что-то случилось? – поинтересовался он.

– Ничего. А чего ты сразу? Думаешь, я тебя вызываю, только если неприятности случаются? – порицательно произнёс хозяин.

– Я просто… – замялся гость.

– Понимаю, работа тяжёлая, – прервал его собеседник. – Да ты расслабься Денисушка, я всего лишь повидать тебя хотел, поговорить. Ну, как ты поживаешь?

– Я? – спокойно переспросил Денис. – Нормально… А ты?

– А я вот искусством любуюсь, – отозвался тип напротив, наливая для себя стакан виски, на мизинце у него блеснул бриллиантовый перстень.

Роев безразлично взглянул на большую картину, висевшую над камином, сперва он её даже не заметил.

– Ну как? Хороша? – прозвучал вопрос.

– Не знаю. Тебе виднее.

– Да уж конечно… – усмехнулся хозяин. – Чего словно не родной смутился? Давай выпей со мной, – предложил он.

Мужчина встал, налил себе во второй стакан, они чокнулись.

– А что там творится, всё ли нормально? – поинтересовался мужчина постарше.

– Там нормально, – успокоил Денис, коснувшись платиновой серьги в левом ухе.

– Смотри у меня, не то высеку задницу твою цыганскую, – шутливо заявил хозяин. Разговор пошёл своей чередой, меняя темы, но как-то сдержанно, холодно…

Раннее солнце бесцеремонно заглянуло в комнату, разбудив юную кучерявую фотомодель.

– Привет, – слегка улыбнулась девушка молодому человеку, только что освободившемуся ото сна.

– Доброе утро, детка! – ответил он.

Красавица потягиваясь, встала, накинула шёлковый халатик и отправилась приводить себя в порядок в ванную.

– Женя, а когда ты обо мне напишешь, ты гадкий, лживый человечек? – послышался её голос из ванны.

Меньшиков, одев трусы, лениво подошёл к ноутбуку и принялся стучать по клавишам.

– А я уже давно начал, дорогая, можешь посмотреть… – он набрал два предложения и вставил фотографию блондинки.

– Сейчас я проверю! – пообещала девушка, появившись обнажённой с мокрыми волосами в проёме. Она подошла к ноутбуку, в котором прочла: «В нашем городе недавно взошла новая, неповторимая звезда по имени Ксения Королёва. Её великолепные снимки ярко выражают весь многогранный талант этой девушки».

– Ах, котёнок, как я тебя люблю! – промурлыкала героиня статьи, нежно поцеловав Меньшикова, а он хлопнул её по аппетитной попе.

– Очень жаль, детка, но придётся сейчас нам расстаться, – будто бы с сожалением произнёс мужчина.

– Почему? – расстроившись, не поняла Ксения.

– Потому что мне надо закончить эту колонку о моей принцессе! – ласково заявил Евгений.

– Милый напиши обо мне сногсшибательную вещь, – попросила девушка, положив голову ему на колени.

– Не волнуйся, детка, это статья проникнет в сердца! – обнадёжил репортёр. Затем, перекинувшись парой дежурных фраз, он с облегчением распрощался с любовницей. Она ушла, а Меньшиков сварил себе крепкий кофе, плотно позавтракал, наслаждался любимой группой «Арией».

«Надо валить на работу», – решил Евгений, вдруг взгляд его упал на раскрытый ноутбук.

– Ах да, чуть не забыл… – молодой человек подошёл к ноутбуку, ловко набрав ещё два предложения, получилось следующее: «В нашем городе недавно взошла новая, неповторимая звезда по имени Ксения Королёва. Её великолепные снимки ярко выражают весь многогранный талант этой девушки. Настолько ярко, что становится понятно – место этой курицы не на обложке крутого журнала, а на последней странице жёлтой газеты. А ещё паче на цирковой афише, ведь совершенно ясно, что эта блондинка только в паре с дрессированной мартышкой сделает неплохую карьеру!»

– Я пишу о криминале, детка! – усмехнувшись, сказал Меньшиков, нажав на удаление, и текст со снимком исчезли безвозвратно.

Мужчина второпях вышел из своего добротного частного дома с портфелем. На улице начался дождь. Он прошёл по яблочному саду, ворота гаража открывались.

Спустя некоторое время Евгений ехал на жёлтом двухместном спортивном «Мерседесе» в сторону города.

– Привет, народ! В эфире «Мост радио» с вами как всегда ведущий Арсений, и я говорю вам друзья – жизнь прекрасна!

Меньшиков, как только услышал эту дежурную фразу, тут же выключил приёмник.

«Но только не у меня, бедный восторженный идиот. По-твоему может быть прекрасно то, в чём столько дерьма, что как в переполненном туалете, того гляди и через края польётся! Уж я-то знаю это, как никто другой, моя прямая обязанность об этом писать, да ещё и во всех подробностях».

Итак, для многих пензенцев светит солнышко, птички поют в парках, вокруг фонтана жизнь беззаботная, когда в это же время на других концах города расходится дождь и мать травит свою невестку, чтобы любимый сынок остался рядом только с ней. Или две девочки душат свою маму лишь потому, что она не разрешала им вечером гулять.

Глава 4

Меньшиков оказался в редакции популярного журнала. Его сразу окликнула сотрудница.

– Женя, тебя Юрьевна вызывает.

– Зачем? – не понял репортёр.

– Что-то срочное, – сообщила веснушчатая девушка.

Евгений немедля поднялся на второй этаж и, не стучась, вошёл в кабинет главного редактора.

– Здрасьте! – произнёс он.

– Здравствуй, Женя! – улыбнулась сорокалетняя, миловидная брюнетка в стильных очках, сидящая за письменным столом.

– Ты-то мне и нужен.

Меньшиков уселся напротив.

– Слушаю вас Наталья Юрьевна.

– Вчера милиция совершила очередной рейд по отлову ночных бабочек. Давай друг, срочно займись статьёй о жрицах любви. Возьми у какой-нибудь интервью, только не увлекайся.

Евгений изнурённо взглянул на начальницу, синие глаза которой на первый взгляд отталкивали, но со временем, если в них чаще всматриваться, понимаешь их глубину житейской опытности, их манящую привлекательность, делающую эту сочную женщину-ягодку ещё сексуальнее, чем она выглядит. Меньшиков много раз себя ловил на мысли, что желает её, и хотел бы прилипнуть губами к ложбинке высокой груди, вдыхая соблазняющий аромат начальницы именно здесь, в кабинете, на столе… Преградой для воплощения бурной фантазии составляла её ориентация.

– Наталья Юрьевна, это уже настолько всё избито, что даже одна мысль о беседе с проституткой навивает скуку.

– Согласна, – кивнула редактор. – А ты напиши по-новому, интереснее, так, чтобы все ахнули!

Подчинённый приподнял руки.

– Ради Бога помилуйте.

– Женечка, прекрати, ты это прекрасно можешь, ты талантливый, – отрезала лесбиянка.

Меньшиков безмолвно вышел прочь. Работа есть работа.

По длинному тускло освещённому коридору двое в камуфляжной форме волокли жалкого, перепуганного человека.

– Чего-то он плохо идёт, – проговорил один высокий на украинском языке.

– Давай поможем, – спокойно предложил второй.

Они кинули беднягу на пол, принявшись дубасить ногами. Унылое помещение огласилось воплями несчастного, свернувшегося калачиком.

– Вперёд, сука! – велел двухметровый тип.

– Бегом, тварь! – пробасил его напарник, со всей дури отвесив пинок валявшемуся невольнику. Тот со стонами медленно по стенке встал на ноги, поплёлся вперёд. Его обезумившие глаза то и дело останавливались на огромных, толстых решётках, за которыми сидело по одиночке с десяток людей.

«Где я? Кто они? Что с ними? Они там живы или уже нет?» – пронеслись дикие мысли в голове новичка. Тем временем кто-то отворил гулкую дверь.

– Здорово, мужики! Я вижу, вы в компании, – проговорил бритый налысо здоровяк с рыжими пышными усами.

– Здоровенько, Микола! Вот тебе ответственный квартиросъёмщик, – усмехнулся высокий, толкнув заключённого.

– Г-господа… что з-здесь происходит? Д-давайте поговорим, господа. Я уверен, это какая-то ошибка… – попробовал наладить контакт задержанный, но мощный удар в челюсть могучего Миколы вырубил его.

Меньшиков ехал по вечернему проспекту Победы, по бокам которого фонари, напористо раздвигали надвигающуюся мглу, постоянно терпя на себе пронизывающие серебряные стрелы стихии. Но не прекращавшийся ни на одну минуту дождь явно не прибавлял Меньшикову и без того скверного настроения. На улице темнело, точно такая же темнота опускалась на душу Евгения. Иногда бывают такие моменты, что никого и ничего не хочется видеть, когда готов пустить себе пулю в лоб, лишь бы только убежать от проклятой действительности, вот как сейчас.

«А что будет, если вдруг, словно нечаянно, я потеряю управление, да врежусь в столб? Или втаранюсь сейчас, вон в тот грузовик?» – думал Меньшиков, а впереди показались две девушки в коротких юбках с раскрытыми зонтами, стоящие у края дороги.

Притормозил, к нему сразу подлетела толстая отвратительная тётка.

– Интересуетесь? – спросила мамка.

– Да, только мне, чтоб кривую, на костылях и желательно чтоб с дефектом речи, пусть шепелявит, например, – пошутил Евгений, не выходя из машины.

– Конечно, желание клиента для нас закон! Но у нас девочки другие. Будете выбирать?

– Вы меня разочаровали. Опять я пролетел со встречей с девушкой моей мечты. Ну давайте, что есть.

Мамка озадаченно смерила его взглядом и подозвала девушек. Подошли трое: рыжая, блондинка и брюнетка.

Репортёр осмотрел девиц.

– Мне вон ту, – указал на рыжую. – И на всю ночь, – добавил он, отдав сутенёрше деньги.

Избранная девушка села в машину, они уехали. После недолгих разъездов Меньшиков остановил автомобиль в глухом тихом тупике.

– Здравствуй, Таня! – обратился он к бывшей однокласснице.

Рыжая не смело посмотрела ему в глаза.

– Здравствуй, Жека! Я тебя тоже сразу узнала, – проговорила она.

– Как же ты докатилась до такого? – спросил Евгений.

– Это долгая история, ты же не для этого меня снял?

– А у меня времени позарез. Может ты, спешишь куда? Я нет, а ты? – располагающе улыбнулся мужчина.

– Смеёшься?! – подметила одноклассница.

– Нет, давай поговорим, – прозвучал ответ.

Путана провела ладонью по огненным волосам.

«Красавица! А проститутка», – подумал он.

– В двух словах: у меня умерли родители, после школы я залетела по глупости, родился ребёнок, который просит есть и часто болеет. Нам надо было как-то жить, в общем, вот и всё.

– Пойти работать не пробовала? – поинтересовался клиент.

Она взглянула на него как на сумасшедшего.

– Куда? Без высшего образования, без профессии? В уборщицы, за тысячу рублей, полы подметать?

– Всегда есть другой выход, – предположил Меньшиков.

– У меня нет, – отрезала девушка.

Она потянулась к нему, её рука нежно прошла от синей рубашки до чёрных брюк. Одноклассница начала расстёгивать молнию ширинки, но Евгений остановил попытку.

– Что-то не так? – удивилась путана.

– Я тебя взял не за этим.

– Ты хочешь начать с меня? – не поняла Татьяна.

– Нет. Я вообще не хочу начинать, – отозвался категорично клиент.

– Почему? – вовсе озадачилась ночная бабочка.

– Потому что моя задача покруче, написать о твоей профессии в моём журнале. Хочу задать тебе несколько вопросов, – сказал репортёр бесцеремонно.

– Ну, попробуй, – приготовившись, согласилась рыжая.

Меньшиков положил цифровой диктофон на панель.

– Давно ты этим занимаешься?

– Как прижало, так и пошла, раздвигать ноги.

– И какие блага тебе твоя работа принесла?

– На квартиру себе наскребла.

– Менты, наверное, часто достают?

– Ничего, жить можно, – нервно проговорила Татьяна. – Расплатишься натурой и свободна.

– Был ли у тебя момент, когда ты хотела завязать?

– Было, но о глупостях я стараюсь не думать.

– Случался ли у тебя необычный клиент, или особенный вызов?

– Да, тогда я даже толком не поняла, куда нас возили.

– Подробнее… – заинтересованно попросил Меньшиков.

– Приехал кто-то, заказал меня и ещё трёх девушек, завязали нам глаза, усадили в тачку да повезли куда-то.

Рыжая улыбнулась.

– Знаешь, такие мысли в голову тогда лезли, сейчас думаю, закопают нас живьём, и никто даже не хватится. Хорошо хоть мамка нас заверила, что ничего хренового не будет, просто клиент серьёзный, хочет всё в тайне сохранить.

– А что дальше? – поинтересовался Евгений.

– Приехали в тюрягу какую-то, в комнате сидят хохлы, сало с водкой трескают. Всю ночь они пили, и мы пили, а потом по коморкам разошлись. Мне какой-то таракан усатый достался, Миколой представился. На утро нас с завязанными глазами увезли.

– Интересно… – покачал головой репортёр. – Что же за тюрьма?

– Не подумай, не государственная, в ментовскую мы с закрытыми глазами не ездим, по-моему, это частная, – сказала Таня.

И кто же там сидит? – недоумённо проговорил Евгений, выбросив бычок в серебряный дождь, следом закурив новую.

– Виновные, – ответила девушка, пожав плечами.

Глава 5

Прохладное утро. На синевато-голубом небе, будто бы сквозь тюль, проглядывало летнее солнце, скупо дарящее своё нежное тепло. Город давно проснулся. Рабочий день начинался.

Троллейбус «шестёрка» с бросающей в глаза рекламой бразильского кофе по бокам повернул направо и, описав полукруг, замер на конечной остановке. Двери открылись, выпустив нескольких пассажиров, которые пошли в сторону стоящей на первом пути электрички, минуя маленький вокзал.

До отправления оставалось десять минут. Я остановился напротив второго вагона, подумал: «Какая разница, в каком вагоне ехать? Они все одинаковые – неприятно зелёного цвета. Поеду в этом». Встал у открытых дверей, задымил, приятно затягиваясь.

Менты прошли хозяйской походкой, метнув на меня подозрительный взгляд. «Козлы! – подумал про себя, глядя им вслед. – На свои морды посмотрите, салаги».

Покурив, поднялся по закиданным «бычками» ступеням тамбура, с трудом раздвинул дверь и, пройдя до середины вагона, сел у окна лицом к «хвосту» электрички. Кроме меня в вагоне ещё были двое: лежащие на сиденьях бомжи. Они так крепко спали, что даже не заметили моего появления. Наверное, эта пара пользовалась минутами, где, может, почти в спокойствии, в тепле на деревяшках отдаться сну.

Я посмотрел в окно – пожилая женщина с коляской спешила на посадку. Не открывая двери, она решила, что лучше будет поискать подходящее место в следующем вагоне. Сегодня понедельник, поэтому почти пусто. Так бывает часто, особенно в утренние рейсы.

Электричка тронулась, проехала выкрашенное любимым цветом коммунистов старое здание Пензы-3 и с каждым метром приближалась к точке «Б» – Ртищево. Так как до моей станции было приблизительно больше двух часов пути, я всегда предпочитал уделять время чтению, которое помимо удовольствия приносило мне ещё и пользу. Так было и в этот раз. Я очень люблю читать. Протерев толстые в роговой оправе прозрачные линзы носовым платком, я натянул очки на уши.

Не успел даже пробежаться глазами по первому абзацу, как меня привлёк шум раздвигаемых дверей. В вагон стремглав влетел темноволосый молодой человек. Его глаза были испуганы – он искал кого-то. Мне он показался очень знакомым. Подбегая ко мне, парень огляделся в страхе, что его увидит тот, кто должен появиться из третьего вагона. Я догадался – его преследуют. Наши взгляды встретились. Вынутая им из кармана бежевой ветровки маленькая видеокассета была брошена мне. И только успел сказать: «Пожалуйста, отнесите в 11 канал. Они знают…» – дверь «съела» последние слова.

Пойманный чёрный «прямоугольничек», не знаю почему, я сразу же спрятал в своей красной сумке. Секундой позже, действительно, вошёл преследователь: высокий мужчина в кожаном пиджаке с широким лбом, с плавно опускающими вниз чёрными волосами чуть ниже мочек ушей с кольцами в ушах. Его длинный острый нос и страшноватое лицо с выпученными тёмными глазами напоминало одного из плохих киногероев нашумевшего ужастика. Я проводил его взглядом, он был сильно занят погоней, поэтому меня даже не заметил.

Мои руки невольно схватили сумку, я переложил её на колени, прижав к животу. Мысли понеслись лавиной в голове: «Ё-моё, да я попал в какую-то историю! Нет, если я избавлюсь от видеокассеты, то ни в какую переделку, получается, не буду втянут. Точно! Надо её оставить тут, а самому бежать отсюда в другой вагон. Как будто бы меня здесь вообще не было». Я живо достал из сумки кассету, и сунул её в падину между сиденьем и стенкой вагона. «Подожди! А если вдруг тот, кто мне передал кассету под пыткой, расколется и скажет, у кого она. А этому бугаю не трудно будет догадаться, ведь в этом вагоне только я один, бомжи не в счёт. Как ни крути, а будет с меня спрос. И он не будет смотреть, есть у меня кассета, или нет…»

– А-а-а, – раздался из первого вагона жуткий крик. Потом выстрел.

Я вздрогнул. «Чего сидишь? Ноги в руки и рви когти…»

Я вскочил, чуть-чуть отбежал, но, вспомнив, что забыл видеокассету, бегом вернулся за ней. Что-то необъяснимое мне подсказывало: кассету нельзя здесь оставлять. Забери её с собой. За окном пролетел вертолёт. «Что я делаю? – удивлялся я своему выбору. – Это же проблемы. Что там произошло?»

Я проходил спешным шагом вагон за вагоном, пока не дошёл до предпоследнего и не остановился, запыхавшись в тамбуре, который был ближе к «хвосту».

«Надо бросать курить. А-то прибавил темп ходьбы и потом минут пять таскаешь язык на плече. Может, на этой станции сойти?»

Электропоезд, плавно сбавив скорость, резко дёрнул, отчего меня кинуло в сторону. «А вообще, зачем убегать? Что я сделал такого? Да отдам я ему эту чёртову видеокассету, пусть забирает, мне она не нужна. Да и что он мне сделает, если я сам её ему верну? Я же не знаю, что на ней записано? Это тот знал и за это… Да, кулаками с пистолетом не справишься. Если бы просто подраться, я ему дал бы отпор. Что я не смог бы с ним справиться? Вроде бы не мало мужиков от моего левого хука падали в нокаут. Хоть я и ростом маловат и худощав, но силой меня в детстве не обделили. А так…».

Двери передо мной с шипением отъехали, словно обиделись друг на друга. Я отошёл, чтобы пропустить поднимающихся людей. Проследил взглядом за двумя женскими ножками, что росли «от ушей», поднял глаза и наткнулся на приближающееся «пугало», которое смотрело на меня.

Моя рука полезла в боковой карман ветровки, нащупала кассету и медленно стала вытаскивать её оттуда, как вдруг быстро сунула обратно, потому что тот достал из-под пиджака вороной пистолет. Я тут же, растолкав поднявшихся, спрыгнул на перрон в тот момент, когда было произведено предупредительное закрытие дверей. Отпружинившись от места падения, я заметил как «пасть» вагона не успела сомкнуться. Этому помешал мой преследователь. Он, со злостью напрягаясь, отчего его лицо сделалось ещё безобразней, с упорством раздвигал двери.