Три подруги в поисках денег и счастья (№4) - Тренажер для трех граций

Оскорбления, нанесенного профессору Кряквину, Катерина не смогла перенести. Она перегнулась через стол и попыталась вцепиться в волосы бессовестного капитана. При этом она выкрикнула ругательные слова, почерпнутые в телевизионном сериале «Криминальная столица»:

— Мент поганый!

Капитан Яблоков легко уклонился, ему приходилось по роду своей деятельности сталкиваться с куда более опасными субъектами, но он, разумеется, просто не мог не отреагировать на такое оскорбление.

— Таранькин! — крикнул он. — Сунь задержанную в «обезьянник», пускай там посидит и подумает над своим поведением.

— Слушайте, это уж слишком! — всполошилась Ирина.

— В самый раз! — отрезал капитан.

Катерина наконец малость опомнилась и испугалась, но ни один мускул не дрогнул в лице оскорбленного капитана.

После того, как бешено сопротивляющуюся Катю увели, капитан достал из верхнего ящика стола большое румяное яблоко, вгрызся в него зубами и захрустел на весь кабинет.

— Ну, с одной из нас вы разобрались, — нарушила Ирина затянувшееся молчание, — а что вы собираетесь делать со мной? Я, кажется, не кричу, не буяню, вас при исполнении не оскорбляю, может, все же поговорим нормально?

Капитан все хрустел яблоком, но вид у него был уже не такой официальный и обиженный.

— Так и будем сидеть? — вздохнула Ирина. Можно я подруге позвоню? Она приедет и удостоверит мою личность.

Капитан Яблоков вспомнил, что у него и правда множество неотложных дел, а он валандается тут с этими подозрительными бабами.

Пришел из соседнего кабинета тот самый милиционер с усами, который привез их из кафе, протянул Яблокову листок бумаги. Ирина скосила глаза и увидела, что это протокол допроса свидетельницы — той самой вредной крашеной тетки. Усатый прошептал еще что-то на ухо Яблокову, после чего оба вышли, оставив Ирину в кабинете наедине с недоеденным яблоком.

Ящики стола капитан демонстративно запер.

Ирина поскучала немножко, и тут услышала, как в соседней комнате громко разговаривают по телефону. Голос капитана Яблокова спрашивал, правильно ли он попал в агентство «Лео». Когда на том конце ответили утвердительно, капитан заговорил еще громче:

— Есть у вас такой сотрудник Линьков Александр Викторович?

Очевидно, в агентстве ответили утвердительно и в свою очередь осведомились, кто говорит, и что случилось.

— Из семнадцатого отделения милиции говорят! — громко объявил капитан Яблоков. — Случилось то, что тело вашего сотрудника найдено на подведомственной нам территории… — он послушал немного… — Убит.., да, ножом в спину… в туалете кафе, что в торговом центре «Буффало»., на теле найдено удостоверение.., пришлите кого-нибудь для опознания…

Ирина торопливо достала мобильник и позвонила Жанне. Та ответила злая, как дьявол, что она уже целый час как дура болтается в торговом центре, а их с Катькой нету, телефоны не отвечают.

Ирина велела ей срочно приезжать в семнадцатое отделение милиции, потому что Катьку заперли в «обезьянник», и неизвестно чем это все кончится.

* * *

Милиционер втолкнул Катерину в «обезьянник» и закрыл за ней решетчатую дверь. В нос ударили запахи перегара, грязи и еще чего-то незнакомого, но удивительно неприятного.

— Здорово, подруга! — раздался хриплый веселый голос, и к Кате приблизилась особа в мини-юбке, рваных черных колготках и коротком меховом жакете из китайской собаки. Белесые волосы этой особы были уложены в прическу под лозунгом «свободу Анджеле Девис», а лицо украшала боевая раскраска вождя племени ирокезов, причем эта раскраска была несколько смазана, так что на лице оказалось как бы два несимметричных комплекта губ.

— Здорово! — повторила особа. — Тебя, блин, где замели?

— В торговом центре «Буффало», — призналась Катя, опасливо оглядывая собеседницу.

— Ну! Так ты что — из Геночкиного профсоюза? Круто!

— Чего?

— Чего — чего! — передразнила ее девица. — В «Буффало», там Генкины девушки работают.

Только они, блин, поприличнее будут, ты до них не дотягиваешь… — и она окинула Катерину оценивающим профессиональным взглядом, — точно, подруга, не дотягиваешь!

— Почему это я до продавщицы не дотягиваю? — обиделась Катерина.

— До какой еще продавщицы?

— Ну ты же вроде сказала, что эти девушки в торговом центре работают.., так, наверное, продавщицами? Или как это сейчас называют — менеджерами по продажам…

— Продавщицами? — переспросила девица и закатилась долгим хриплым хохотом. — Ну, подруга, ты приколистка, с тобой ухохочешься!

Надо, блин, это запомнить — продавщицами… девкам расскажу, они тоже уржутся… Ну, мне-то все по барабану, в «Буффало» так в «Буффало», лишь бы ты у меня хлеб не отбивала.., меня, кстати. Лелей зовут, а тебя?

— Катей.

— Ну, классно, Катюха! У меня была подружка, тоже Катькой звали, мы с ней на Лиговке работали.

— Кем — менеджерами по продажам?

— Ага! —Леля снова громко захохотала. — Точно, по продажам! Сами себя продавали! Ну, Катюха, с тобой, блин, реально не соскучишься! Та, подружка моя, тоже веселая была…

— А где она теперь? — поинтересовалась вежливая Катя. — Перешла на другую работу?

— На другую работу? — повторила Леля. — На какую еще, блин, работу? На «герыча» она перешла. Пока травку покуривала, как все, так и была веселая девка, а как перешла на «герыча», так быстро скопытилась. С Лиговки ее турнули, чтобы пейзаж не портила, немножко на вокзале покрутилась, а потом, как водится, передоз, бирку на палец — и на Южное…

— Что это — бирка на палец? — в ужасе спросила Катя.

— Да ты что — совсем, что ли, тупая? — Леля Опять окинула ее взглядом. — В морг когда попадешь, тебе тоже бирку на палец привяжут, прежде чем на Южное кладбище отвезти…

Катерину передернуло.

— Да что это мы все о грустном! — , опомнилась Леля. — Ты лучше скажи, подруга — у тебя травки нету?

— Ка.., какой травки? — переспросила Катерина. Она помнила, что ее тетя проращивает для своего кота зерна овса и пшеницы, но вряд ли Лелю интересовала именно эта травка.

— Какой-какой, обыкновенной травки! Чтобы, блин, до утра веселее перекантоваться!

— Нет, травки нету!

— Это плохо!

Леля потрясла решетку и крикнула:

— Эй, Вовик, иди к нам, мы с Катюхой тебя пощекочем!

— Угомонись, Петухова! — подал голос полусонный милиционер. — А то я тебе еще и «хулиганку» припаяю! Статью двести сорок четвертую!

— Да ты чего, Вовик, я же по-хорошему, нам с подружкой скучно! Развлек бы девушек к обоюдному удовольствию…

— Умолкни, шалава! — донесся из угла обезьянника низкий недовольный голос. — Дай поспать!

— Поспать-поспать! — передразнила Леля. — Здесь, блин, тебе не гостиница! Дай, Ромала, травки — тогда буду тише воды ниже травы!

— Травки тебе? — снова послышалось из угла, и из вороха цветастых тряпок поднялась толстая пожилая цыганка с густыми черными усами. А перо в бок получить не хочешь?

— Да ладно тебе, Ромала, — Леля попятилась, я же только так, пошутила, блин.., спи себе, коли сон идет!

— То-то! — цыганка усмехнулась, показав полный рот золотых зубов. — Знай, шалава, свое место!

Вдруг она повернулась и уставилась долгим изучающим взглядом на Катю.

— А ты, молодая, как сюда попала?

— Как попала? — обиженно отозвалась за Катю Леля. — Как все, так и она! На «воронке» привезли!

— Отвянь! — махнула рукой цыганка. — Не с тобой разговариваю! Дай руку, молодая, я тебе погадаю!

— Не слушай ее, Катюха, — проговорила Леля, она тебе такого наговорит — уши завянут!

Однако Катерина, как загипнотизированная, подошла к цыганке и послушно протянула ей раскрытую ладонь.

— Не эту, молодая, левую дай! — поправила ее цыганка и склонилась над Катиной рукой.

— Есть у тебя любимый человек, — начала она низким завораживающим голосом, — только он сейчас далеко…

— Очень далеко! — с тяжелым вздохом согласилась Катерина. — Так далеко, что просто ужас!

— Но ты не переживай, он вернется! Только тебе самой до того придется много перенести…

Цыганка на мгновение отстранилась, словно испугавшись того, что увидела на Катиной руке, и затем продолжила:

— Бойся человека с черными волосами!

— Кукушкина! — послышался голос милиционера. — Прекрати срочно свое мракобесие! А то я тебе сейчас незаконный промысел припаяю, статью сто семьдесят шестую!

— Что ты, Вовик, такой сердитый? — снова подала голос Леля. — Пошутить не даешь, травкой не угощаешь, погадать Ромале — и то не позволяешь! Что ты, блин, прямо как не родной?

— Я тебе сказал, Петухова, — будешь выступать, припаяю двести сорок четвертую статью!

— Да такой и статьи-то нет, — проворчала Леля, но на всякий случай все же замолчала.

* * *

Капитан Яблоков вернулся отчего-то очень недовольный. Не обращая внимания на Ирину, он стал доедать яблоко. Ирина с тоской смотрела в окно. Вдруг дверь кабинета распахнулась.

На пороге возник юный милиционер Таранькин с растерянным и виноватым видом.

— Андрей Васильевич, — проблеял он, обращаясь к капитану, — я извиняюсь, тут…

— Ну что там у тебя, Таранькин? — недовольно проговорил Яблоков, убирая недоеденное яблоко в ящик стола. — Ты, это, разве не видишь, что у меня процесс? Допрос, это, знаешь ли, занятие тонкое, психологическое, он, это, суеты не любит, а ты, это, врываешься…

— Андрей Васильевич, я не хотел… — пискнул Таранькин, и его тут же отодвинули в сторону.

На пороге возникла Жанна в самом своем впечатляющем виде. На ней был строгий деловой костюм, если, конечно, можно назвать строгим и деловым костюм цвета подгнивающих экзотических фруктов с юбкой настолько короткой, что капитан Яблоков на мгновение зажмурился.

На другой женщине такая юбка показалась бы вызывающей, но на Жанне она выглядела уместно и официально. Еще Жанна по своему обыкновению нацепила несколько килограммов серебряных украшений ручной работы и вооружилась роскошным итальянским портфелем из кожи антилопы. Пальто, отороченное шиншилловым мехом, она небрежно перекинула на руку.

— Ташьян, — представилась она и положила на стол перед капитаном визитную карточку с золотым обрезом.

Яблоков громко сглотнул.

Ему захотелось откусить от яблока, которое лежало в ящике стола. Он даже представил, как с хрустом вгрызается в сочную мякоть, и рот невольно наполнился слюной. С тех пор, как капитан бросил курить, яблоки действовали на него успокаивающе. Однако он не позволил себе продемонстрировать слабость перед этой расфуфыренной особой. Капитан нахмурился, нервно побарабанил пальцами по столу и спросил:

— Вам, гражданка Ташьян, кто пропуск выписал? Или, это, к нам уже просто так с улицы зайти можно?

— Нет, почему же просто так! — Жанна незаметно бросила Ирине ободряющий взгляд. Пропуск мне выписал полковник Арбузов. А что?

У вас есть какие-то возражения?

— Против Всеволода Родионовича у меня, это, никаких конкретных возражений не имеется, капитан снова побарабанил пальцами и плотнее задвинул ящик, из которого соблазнительно пахло яблоком, — только его кабинет, вообще-то, на третьем этаже.

— Вы меня так и будете на ногах держать? осведомилась Жанна, весьма высокомерно взглянув на Яблокова, чему очень способствовало то, что он сидел, а она стояла.

Она все-таки добилась того, что капитан окончательно смутился и предложил ей стул.

Усевшись и закинув ногу на ногу, Жанна уставилась на Яблокова своими глубокими черными тазами.

— И что конкретно вы инкриминируете моей подруге? — наконец проговорила она, посчитав, что психологическая обработка довела капитана до необходимой кондиции. Однако он сумел справиться с эмоциями и проговорил со сдержанной строгостью:

— Как я понял из вашей визитной карточки, вы не адвокат, а нотариус..

— А я этот вопрос задаю не как адвокат, а как частное лицо.

— А частным лицам я в служебное время ни на какие вопросы не отвечаю. И не думайте, что упоминание полковника Арбузова…

Неожиданно на столе у капитана зазвонил телефон. Он снял трубку, послушал и тоскливым голосом проговорил:

— Да, Всеволод Родионович.., так точно, Всеволод Родионович.., я все понял, Всеволод Родионович…

Затем он повесил трубку, выдвинул ящик стола, достал оттуда яблоко и с хрустом в него вгрызся. При этом его лицо сделалось сосредоточенным и удовлетворенным. Только после этого повернулся к Жанне и сказал:

— Да ничего я вашей подруге не инкриминирую! Пока. Она, это, была слишком близко к месту преступления. И, опять же, есть свидетельница, которая слышала как ваша подруга и.., и ее подруга…

— Которая также моя подруга, — вставила Жанна.

— Как обе ваши подруги обсуждали план убийства. Так и говорили, что собираются, это, кого-то убить. Но я, — капитан повысил голос, — все равно ничего им не инкриминирую! Вам это понятно?

— Понятно, — кивнула Жанна.

— А если понятно, так будьте добры, скажите это Всеволоду Родионовичу, а то он опасается, что мы с вами не найдем, это, общего языка.

— А если так, — продолжила настырная Жанна, — то почему вы задерживаете моих подруг?

На каком основании?

— На основании статьи сто четвертой уголовно-процессуального кодекса! — рявкнул капитан. Я хочу, чтобы ваша подруга оказала посильное содействие следствию, а для начала объяснила смысл странного разговора, который слышала свидетельница Перепелкина!

— Что за разговор? — Жанна повернулась к Ирине;

Ирина, которая до этой минуты молчала, не желая мешать Жанне, в чьи способности верила безоговорочно, послушно отозвалась:

— Я жаловалась Катерине, что у меня проблемы с сюжетом, и вдруг, глядя на человека за соседним столиком, придумала, как выбраться из этого тупика. Дело в том, что этот человек был очень похож на моего героя, и я поняла, что его нужно убить…

— Ага! — капитан Яблоков подпрыгнул на стуле. — Между прочим, это чистосердечное признание!

— Никакое это не признание, — Жанна презрительно скривилась, — просто моя подруга…

— Вот эта, — уточнил капитан, — или та, вторая?

— Эта, эта! Так вот она — писательница, между прочим, автор популярных детективов.

Жанна достала из своего антилопового портфеля книгу в яркой глянцевой обложке и протянула капитану:

— Вот видите? «Поцелуй анаконды», автор Ирина Снегирева.

Яблоков с интересом уставился на книжку, потом на Ирину, после чего повернул книжку обратной стороной и внимательно сличил помещенную сзади фотографию с оригиналом.

— Это правда вы написали? — спросил он с самой человеческой интонацией.

— Правда, — Ирина смущенно потупилась.

— Так что же — вам понадобилось убить этого человека, чтобы потом про это убийство написать?

— О господи! — хором воскликнули обе подруги. Потом Жанна, как более выдержанная, набрала полную грудь воздуха и продолжила:

— Ирина ведь все вам объяснила! Она обдумывала новый роман, и как раз в тот момент ей пришло в голову, как следует его продолжить.

Именно об этом она говорила с нашей третьей подругой, а ваша свидетельница…

— Перепелкина, — вставил капитан.

— .. Ваша Перепелкина вообразила, что они обсуждают реальное убийство!

— Которое и произошло буквально через несколько минут! — торжествующе воскликнул капитан. После этого он перевел взгляд на Ирину и совсем другим тоном закончил:

— Книжку подарите!

— Что? — удивленно переспросила Ирина, не ожидавшая такого поворота.

— Книжку. Эту, — капитан поднял в руке глянцевый томик, — подарите мне, пожалуйста. Если это правда вы ее написали.

— А, да, конечно, — Ирина схватила книгу, переглянулась с Жанной, взяла у той ручку и размашисто написала на титульном листе:

«Капитану Яблокову — на память». Немножко подумала и приписала: «…на добрую память».

Яблоков убрал книгу во второй ящик своего стола, первый был доверху заполнен яблочными огрызками.

— Ну, надеюсь, теперь вы не станете больше задерживать мою подругу? — задушевным голосом проговорила Жанна, придвинувшись к капитану.

Яблоков тяжело вздохнул и сказал:

— Ладно, можете быть свободны.., сейчас я вам пропуск выпишу. Только имейте в виду — никуда не уезжайте из города! Вы можете еще понадобиться следствию. То есть еще точно понадобитесь..

Он достал зеленоватый бланк и начал его заполнять.

— А Катя? — снова хором воскликнули подруги.

— Какая Катя? — Яблоков поднял на них непонимающий взгляд.

— Екатерина Дронова, наша третья подруга! отчеканила Жанна. — Она тоже ни в чем не виновата! Она даже не пишет про убийства! Она сидит дома и шьет невинные панно из разноцветных тряпочек!

— Ах, Дронова! — капитан склонил голову набок, как спаниель, собравшийся поиграть с хозяином в пятнашки. — А Дронова, между прочим, задержана за мелкое хулиганство! Она, между прочим, лично мне нанесла грубое словесное оскорбление и пыталась нанести физическое… между прочим, с особым цинизмом, и кстати, при исполнении мной служебных обязанностей!

И вообще, вы, пожалуйста, гражданка Ташьян, не бросайтесь в моем кабинете такими необдуманными заявлениями!

— Это какими?

— Такими, что она ни в чем не виновата! Только суд может определить ее невиновность!

— Не надо передергивать! — воскликнула Жанна. — Только суд может определить вину человека, а до того он считается невиновным! Не надо клеветать на наш справедливый суд!

— Да ладно вам, — капитан тяжело вздохнул и сделал странный жест рукой, — забирайте свою подругу! Только вы уж, того, за ней присматривайте, а то она у вас, это, какая-то неуправляемая.

— Присмотрим, — пообещала Жанна, а Ирина добавила:

— У нее, знаете, такая особенность — когда она голодная, то сама не своя становится, прямо бросается на людей!

— А! — в глазах капитана зажглось понимание. — У нас в управлении собака такая была, ищейка — первый класс, чутье сказочное, но жрала — это что-то страшное, и как вовремя не покормишь, тоже на всех бросалась.., пришлось в конце концов пристрелить…

— Это вы на что намекаете? — возмутилась Жанна.

— Ни на что! — Яблоков отмахнулся и позвал Таранькина:

— Эту, Дронову, тоже отпусти.., только осторожно, она сейчас здорово голодная, так как бы не покусала…

Уже в дверях кабинета Ирина обернулась и спросила:

— Да, кстати, а деньги у него нашли?

— У кого? — капитан поднял глаза от бумаг.

— У убитого. Я видела, как ему незадолго до убийства женщина, с которой он сидел, передала конверт с деньгами.

— Деньги? — переспросил капитан. — Нет, денег при нем не нашли. А что же вы раньше-то про эти деньги не сказали?

— А вы спрашивали? Вы только на меня наседали да повторяли, за что я его убила…

— Деньги, говорите? — задумчиво повторил Яблоков. — Ну вот вам и мотив.., еще кто-то, кроме вас, заметил, как ему отдавали эти деньги, проследил за ним, убил и ограбил.., самое обыкновенное дело.., ну, в этом случае имеем мы стопроцентный висяк…

— Висяк… — повторил капитан, когда дверь его кабинета закрылась за двумя женщинами. Он выдвинул ящик стола, достал оттуда недоеденное, слегка потемневшее яблоко и вгрызся в него с хрустом.

* * *

— Дронова! — крикнул милиционер, отпирая «обезьянник». — На выход!

— Ну, Катюха, бывай! — напутствовала ее Леля. — Девкам расскажу твои приколы — все конкретно оборжутся! Надо же — менеджеры по продажам!

Милиционер провожал Катерину без всякой теплоты.

— Моя бы воля — влепил бы я тебе, Дронова, как минимум десять суток принудработ! Ну да ничего не поделаешь — начальство распорядилось отпустить! Только смотри — попадешься еще раз, припаяю тебе «хулиганку»!

Увидев в коридоре подруг, Катя бросилась к ним с объятиями.

— Ой, девочки, как хорошо, что вы меня сняли с кичи!

— Что? — переспросила Жанна, немного отстранившись и невольно принюхиваясь. — С чего мы тебя сняли?

— Ну с кичи, со шконок.., короче, когда нас с Иркой замели… Да, Ирка, а ты-то где чалилась?

Нам ведь с тобой одно дело на двоих шили, а развели по разным хазам.., это не по понятиям!

— Катя, — Ирина строго взглянула на подругу, когда ты успела так быстро набраться таких слов!

Что за ужасные выражения! И потом, прости, конечно, но чем это от тебя пахнет? То есть, я понимаю, конечно, что там очень грязно, но еще чем-то таким.., странным!

— А, это! — Катя расхохоталась. — Там такая конкретная девка была, Леля, из Лиговского профсоюза.., так она меня травкой угостила!

— Ужас какой! — Ирина огляделась по сторонам, — Откуда она здесь это взяла? Ведь это наверняка запрещено…

— Да с собой пронесла! — Катя опять расхохоталась. — Думаешь, здесь толком обыскивают?

Да девки сюда что хочешь пронесут!

— Тише ты, — Жанна прижала палец к губам, здесь же все-таки милиция, вдруг кто-то услышит, нас тогда не выпустят!

— Ой, девочки, — Катя прибавила шагу, — как же есть хочется! Целого слона бы сейчас съела!

— А мне больше хочется в горячую ванну, мечтательно проговорила Ирина, выходя на улицу.

— Ну в ванну, конечно, тоже, — согласилась Катя, — только сначала поесть.., а можно есть прямо в ванне?

— Это очень вредно, — отрезала Ирина.

— Хороша! — Жанна укоризненно глядела на Катю. — Хороша, аж слезы душат!

Катерина была помята и растрепана, глаза таинственно блестели.

— Девочки! — зашептала она. — Мне цыганка нагадала неприятности от неизвестного мужчины! С черными волосами!

— Не знаю, как там насчет мужчины, а от меня ты точно сейчас получишь кучу неприятностей! Жанна угрожающе придвинулась к Кате и переложила портфель в левую руку.

— Жанка, не бей ее, — остановила Ирина, — а то вас всех посадят. Дома с Катькой разберемся.

— И это говоришь ты? — от возмущения Катерина затопала ногами. — Да если бы не твои дурацкие детективы, ничего бы не случилось! Ах, у меня кризис, — передразнила она, — ах, мне срочно нужно того типа убить! Вот и накаркала!

Резкий ответ застыл у Ирины на губах. Вот оказывается, что подруги думают о ее романах.

Дурацкие детективы! А сама-то Катерина достала уже всех со своими панно из тряпочек.

Положение на этот раз спасла Жанна. Она молча схватила Катьку за локоть и потащила к машине.

— Ирка, она сейчас опасна для общества, я ее домой отвезу.

— Нет! — заартачилась Катерина. — Я к Ирке поеду! Мне нужно!

Ирине совершенно не улыбалось возиться с Катькой до самого вечера. У нее масса дел, нужно выгулять Яшу, повидаться наконец с дочерью и сесть за работу. Раз уж сюжет сдвинулся с мертвой точки, нужно скорее писать, а то вдруг завтра все забудется. От Катьки же ужасно пахнет после того, как она провела некоторое время в «обезьяннике», да еще она как-то странно почесывается. Еще не дай бог Яша от нее блох подцепит.. Или кто там у них водится…

— Ну, как знаете! — рассердилась Жанна. — Благодарности от вас не дождешься, я вижу!

Она обиделась и уехала.

— Ирка, ты не сердись, сама не знаю, что на меня нашло после того, как покойника увидела, — жалобно заговорила Катя, — чувствую, что не то в милиции говорю, а остановиться никак не могу.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.