MYST. Черная книга 18+ - Гурман

Сережа пропал, едва родившись. Его не видели ни мать, ни отец, вообще никто. Единственным свидетелем появления мальчика на свет наверняка был Артур Малышев. Маньяка вновь поместили в психиатрическую больницу, хотя после этих событий по Каменску прошла волна стихийных митингов. Разъяренные горожане требовали казнить Живодера.

Елена не скоро пришла в себя, вообще чудом осталась жива. Она-то и рассказала, что собирался сделать с ней психопат в ту страшную ночь. Виктор потом обнаружил у сарая приготовленные дрова. Живодер и в самом деле планировал топить баню, но что-то помешало ему. Как бы то ни было, он принял роды у Елены, после чего ушел в лес с корзинкой, в которой потом нашли Свету.

После долгого лечения врачи были вынуждены признать, что Елена из-за полученных повреждений больше никогда не сможет иметь детей. Это было двойным ударом, но даже физические увечья, полученные ею в ту ночь, не могли сравниться с потерей сына.

Как-то она с грустью сказала, что лучше бы не делала УЗИ.

— Я бы думала, что ношу под сердцем одного ребенка, — призналась женщина. — Понимаешь? А так постоянно думаю об этом.

Однако время лечит даже самые глубокие раны. С годами Боковы смирились с горем. Света росла чудесной, умной не по годам девочкой, и родители глаз с нее не спускали. Обсуждение той ночи было под строжайшим запретом.

Хотя Виктор часто кусал губы, ворочался от бессонницы и втайне желал еще раз встретиться с Малышевым. Один на один, на узкой дорожке. Лучше на мостике.

Жизнь шла своим чередом. Жители Каменска постепенно успокоились.

Артура бесконечно возили на какие-то экспертизы, утроив охрану. По его душу собирали консилиумы, но он вел себя смирно. В конце концов страсти улеглись, и Малышева тихо спровадили в «Райский уголок».

Виктор заглянул на кухню. Елена стояла у плиты и что-то меланхолично помешивала в кастрюле. По ее вздрагивающим плечам он понял, что она плачет, стиснул зубы и вышел.

«А не присоединиться ли мне к поиску?» — неожиданно подумал Виктор.

Его взгляд упал на сейф, вмонтированный в стену. Там хранился наградной пистолет и две обоймы патронов.

«Почему бы и нет. Только на этот раз никаких психушек с клизмами и сиделками. Только ты и я».

Федорыч места себе не находил, ожидая Алекса. Он и предположить не мог, что из-за этого Малышева всколыхнется не только Каменск, но и весь регион. Стараясь унять дрожь, егерь бесцельно ходил из угла в угол, ежеминутно глядя в окно.

Полчаса назад у него были трое оперативников с собаками и почти дюжина рослых солдат. Все вооружены, с рациями, лица сосредоточенные, сапоги забрызганы грязью. Собаки заливались хриплым лаем, пытались вырваться и броситься на Саура, который грозно рычал в ответ. Егерь моментально покрылся ледяным потом. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы его ложь выглядела убедительной.

Мол, не знаю. Не видел. Да, буду осторожен.

К тому времени нашли еще одного сбежавшего психа. Старший поисковой группы перед уходом сообщил об этом Федорычу.

Теперь все силы были брошены на поиски Малышева, который был связан и лежал в сарае Федорыча с кляпом во рту. Егерь даже боялся подумать о том, что будет, если вскроется правда.

Когда все ушли, он вытер взмокший лоб. Только сейчас Федорыч осознал, во что вляпался, и уже жалел о том, что не сдал Живодера в полицию. Но отступать было некуда. За содеянное ему светил реальный срок, а провести остаток жизни в вонючем бараке, хлебая баланду, никому не хочется. Душу егеря грели лишь мысли о деньгах, которые вот-вот привезет Пирогов-младший.

На всякий случай он положил на стол заряженное ружье, после чего включил старенькое радио и сел ждать Алекса.

Начинало темнеть.

Они приехали около десяти вечера. Алекс злился. Из-за поисков маньяка были перекрыты все дороги. Их долго не хотели пускать. Но Владимир узнал в одном из полицейских бывшего сослуживца, и тот разрешил им проехать.

Правда, теперь хмурился Владимир. Учитывая наличие свидетелей, затея Александра стала казаться ему довольно рискованным мероприятием.

Он посмотрел в сверкающие ненавистью глаза Алекса и отвернулся. Такой ни перед чем не остановится. Даже с парализованной спиной он поползет к своей жертве, если у него отнимутся руки, схватит ее зубами и будет грызть, пока она не испустит дух.

Метров за двести до избушки егеря джип остановился. Путь преграждало поваленное дерево.

— Нужно было кроме паяльника бензопилу купить, — попробовал пошутить Борис, но Алекс посмотрел на него таким испепеляющим взглядом, что тот сразу умолк.

— Вытаскивайте меня! — скомандовал он. — Тут рядом.

— На коляске в этих дебрях не поездишь, — заметил Владимир.

— Да уж, — буркнул Алекс, осматриваясь. — Ну что ж, тащите так.

Пыхтя от натуги, мужчины понесли коляску. Пакет с покупками лежал у Алекса на коленях.

Наконец впереди мелькнул огонек. Спустя несколько минут охранники, пыхтя от напряжения, поставили коляску с сыном своего шефа перед воротами.

— Почему так долго? — негромко спросил Федорыч.

Он изо всех сил пытался держаться уверенно, хотя буквально трясся от страха и злости. За его плечом висела двустволка.

— По кочану, — бросил Алекс. — Где он?

— В сарае.

— Пошли.

Федорыч не двинулся с места, лишь со свистом выпустил сквозь зубы воздух. Он догадывался, что инвалид Алекс приедет не один. Но эти два мрачных типа пугали его не на шутку.

— Деньги вперед, — сказал он, стараясь придать голосу решимость.

Алекс засмеялся и заявил:

— Федорыч, ты ведь меня и моего папаню знаешь. Я кидаловом никогда не занимался. И потом, я же точно не знаю, кто у тебя там. Может, ты мне бомжа какого-то покажешь? Нет, так дело не пойдет. Деньги только за товар, дедуля.

— Что это у тебя? — Федорыч не слишком чистым пальцем указал на плотный пакет, лежавший на коленях у Алекса.

— Сюрприз для моего друга детства, — хохотнул инвалид.

Федорыч насупился и сказал:

— Ты мне обещал, что увезешь его из леса. На этом наши дорожки разбегаются. У меня уже были сегодня менты. Я хочу побыстрее с этим покончить.

— Федорыч, что ты так нервничаешь?! — воскликнул Алекс. — Давай уже, веди нас, я сгораю от нетерпения! Не бойся, я тебя не обижу!

Глаза Алекса хищно блеснули, но егерь этого не заметил. Поразмыслив, он кивнул и направился в сторону сарая.

— Борис, останься у ворот. Прикроешь, если что, — вполголоса сказал Алекс, и тело-хранитель молча исчез в сумерках.

Федорыч включил свет. Владимир помог Алексу преодолеть порог. Внутри царил беспорядок. В углу сидел Малышев. Голова его свешивалась на грудь, из мокрого кляпа тянулась струйка слюны.

Алекс замер, уставившись на него, потом немного проехал вперед. Его движения были довольно неуклюжими, даже робкими. Шины мягко шуршали по опилкам и стружкам.

— Вынь у него кляп, — обратился он к охраннику.

Владимир вытащил тряпку изо рта Артура. Тот открыл глаза, и Пирогов непроизвольно дернулся, будто получил разряд тока.

— Это ты? — спросил он. — Твою мать!

— Добрый вечер, — с трудом ворочая языком, проговорил Малышев. — Я вас знаю?

Алекс пристально разглядывал его и поражался. Это был тот самый человек, из-за которого он решился на такой риск, и в то же время совсем другой. За каких-то семь лет Артур превратился в высохшую воблу с восковым лицом, морщинистым настолько, будто его кто-то долго жевал, а потом выплюнул.

— Конечно, знаешь, — процедил Алекс, придя в себя. — Если не помнишь, я помогу тебе. — Он громыхнул пакетом.

— Эй, Саша, — окликнул Алекса егерь.

— Ты мне не эйкай, — окрысился тот. — Будешь кобылу так звать, понял?!

Облизав пересохшие губы, Федорыч снял с плеча ружье. Владимир весь подобрался.

— Давай деньги, малец. Я свое дело сделал. Теперь твоя очередь. Забирайте это чучело и валите отсюда.

Алекс захохотал.

— Ты и вправду надеялся, что сможешь заработать на этом? Тогда ты еще глупее, чем я думал.

— Деньги, — повторил егерь, взводя курки. — А ты, бугай, уйди в сторону и держи руки так, чтобы я их видел. Не заставляй меня грех на душу брать.

Владимир неохотно подвинулся на полшага влево, и в этот момент снаружи раздался визг Саура. Федорыч с недоумением повернул голову, и в ту же секунду Владимир коршуном бросился на него. Ухватившись за ружье обеими руками, он резко дернул его в свою сторону. Телохранитель с силой ударил Федорыча лбом и расплющил ему нос. Раздался хруст, брызнула кровь. Хозяин сторожки обмяк и мешком свалился на земляной пол рядом с Артуром.

— Свяжи его, — приказал Алекс, доставая из пакета моток веревки.

Владимир, секунду помедлив, принялся за дело.

— Что вы делаете? — спросил Артур, до этого с интересом наблюдавший за происходящим. — Зачем вам это?

— Узнаешь, — бросил Алекс.

У него чесались руки начать то, ради чего он совершил такую долгую поездку. Инвалид вытащил из пакета гвозди, кусачки и бутылку с керосином. Малышев смотрел на эти предметы, раскрыв от удивления рот, и Алекс чуть не захохотал, хотя, признаться, ему было не смешно. Напряжение, притаившееся внутри с самого начала поездки, вдруг выплеснулось наружу. Сейчас его нервы дрожали как струны, готовые вот-вот лопнуть. Но отступать было поздно.

— Пожалуй, для начала я вырву у тебя все ногти, — произнес он, щелкнув в воздухе кусачками. — Потом займемся зубами. Хотя, гляжу, там не так уж много работы. Далее я возьму паяльник…

— Извини, что перебиваю, — прервал его Владимир.

— Что?..

— Нужно проверить, почему визжал пес.

— Там Борис.

— Вот именно. Он позвонил бы, если бы что-то произошло, — сказал охранник.

— Тогда сам свяжись с ним! — раздражаясь, крикнул Алекс.

— Он не отвечает.

— Вы хотите вырвать мне ногти? — неожиданно вмешался в их разговор Артур, не сводя завороженного взгляда с кусачек. — Но ведь это больно. Не надо!

— Конечно, — закивал Алекс. — Еще как больно, козел. А еще больней рухнуть в колодец и сломать себе спину, как это ты устроил мне семь лет назад.

— Шеф… — начал Владимир, но Алекс не дал ему договорить.

— Отстань! — заорал он. — Вали наружу и жди меня там. Здесь ты больше не нужен!

— Но…

— Я сказал! Бери фонарь и шлепай к напарнику. Не заходите сюда, пока я не позову, ясно? — Алекс покрутил в руке гвоздь. — У нас много общих тем с Артурчиком, прав-да?

— Наверное. — Малышев улыбнулся, глупо хлопая глазами. — Только я вас не помню. Не надо мне ногти вырывать. А гвоздь вам зачем?

— Нам нужно уезжать отсюда, — твердо сказал Владимир и вынул пистолет. — Мне здесь не нравится.

— Знаешь, мне тоже, — сказал Алекс. — Но я не уеду, пока не верну должок моему другу детства. Ты сам видел, там все перекрыто. Я не повезу этого психа в город. Нас сразу запалят.

Владимир включил фонарь и вышел, не говоря ни слова.

Алекс еще немного покрутил в пальцах гвоздь.

«Пора с этим заканчивать, — решил он. — Владимир прав, здесь опасно долго оставаться».

Он вплотную приблизился к Малышеву и сказал:

— Что, теперь ты не такой смелый?

Артур ничего не ответил, продолжая преданно заглядывать в глаза инвалиду, сидящему в коляске.

Пирогов протянул руку с кусачками и ухватил нижнюю губу Малышева. Связанный человек не оказывал никакого сопротивления. Кусачки сжались, с легкостью рассекли плоть, и сарай заполонил надрывный вопль.

— Это только начало, — прокряхтел Алекс.

Он сделал еще один надрез, выворачивая кусачки. На его руку попали капли крови, брызнувшие из раны.

— Не надо! — Артур замотал головой.

Он плакал, изуродованная губа тряслась как бахрома. Кровь заливала впалую грудь.

— Я про паяльник совсем забыл, — сказал Алекс. — Интересно, есть ли тут розетка? — Он закрутился на коляске.

Тут егерь открыл глаза и проскрипел:

— Парень, остановись.

Алекс не обратил на него никакого внимания. Обнаружив розетку над верстаком, он вытащил из пакета паяльник.

— Я сказал своей сестре, что собираюсь сделать, — выплюнув кровь, произнес Федорыч, черные глаза которого с ненавистью смотрели на инвалида. — Если я не позвоню ей до одиннадцати вечера, она сообщит в ментовку. Тогда тебе хана.

Алекс на мгновенье остановился, бросил беглый взгляд на часы и спросил:

— Считаешь себя сильно умным, да?

— Говорю как есть.

— Допустим, ты прав, — подумав, сказал Алекс. — Сейчас без пятнадцати одиннадцать. Если ты не соврал, у тебя есть два выхода.

Его глаза снова сверкнули бешеным весельем, и егерь заерзал на полу. Этот сынок местного богатея такой же сумасшедший, как и тот тип, которого он сегодня нашел в лесу.

— Первый такой: я грею паяльник и засовываю его тебе в задницу, — нараспев произнес Алекс. — Я буду держать его там до тех пор, пока ты не позвонишь сестре и не отменишь свое ценное указание. Уверен, четверти часа хватит, чтобы ты определился, старый козел.

Федорыч хрюкнул, сглотнул кровь, попавшую в горло.

— Ты что-то сказал? — спросил Алекс. — А то могу предложить второй вариант. Я прямо сейчас отправляю человека в гости к твоей сестричке. Он привозит ее сюда. Она окажется рядом с тобой, здесь, в этом сарае. Согласен?

Егерь закашлялся, пытаясь приподняться. Он силился что-то сказать сквозь кашель, и тут раздался выстрел. Потом еще один.

— Что еще за хрень? — Алекс сдвинул брови и озадаченно посмотрел в окно.

— Развяжи меня. Мне не нужно денег. Уходите, — прохрипел егерь, дергаясь на полу.

— Заткнись, — приказал Алекс.

Через мгновенье в сарай влетел Владимир.

— Уходим, — с шумом выдохнул он.

— Какого черта? — недовольно поинтересовался Алекс. — Это ты стрелял?

— Я его не нашел, но там везде кровь. Пса кто-то убил. Нужно уходить, — отрывисто сказал охранник.

Алекс тупо взглянул на паяльник, пышущий жаром в его руке, потом на Федорыча.

— Ладно. Заканчивай с этим мухомором, и поехали. Ты мне поможешь с этим. — Он показал паяльником в сторону хнычущего Артура. — Возьмем его с собой. Придется рискнуть.

Владимир посмотрел на Пирогова как на слабоумного и сказал:

— Хочешь замочить старика — бери ствол и делай это сам. Я не убийца.

Алекс побагровел. Он не привык к такому обращению.

— Ты забываешься.

— Я просчитываю ситуацию, — проговорил Владимир. — Моего напарника нет. Мне кажется, он убит. В одиночку я не смогу тебя тащить к машине.

— Почему бы тебе… — начал было Алекс, но его фразу заглушил вопль.

Артур катался по земляному полу, задрав окровавленное лицо, и кричал. Федорыч, глядя на него, тоже испуганно заскулил.

— Вы тут все чокнулись? — Алекс издал нервный смешок, медленно повернул голову в направлении окна и застыл.

«Галлюцинация!»

Это было первое, что пришло ему в голову.

Сквозь грязное окно на них пялилось раскрашенное лицо клоуна. Глаза по очереди подмигивали, щеки терлись по стеклу, оставляя на нем грим, бордовый рот кривился глубоким разрезом.

Артур опять завыл, перевернулся на живот и исступленно бился головой об пол.

Владимир выстрелил, но за долю секунды до этого голова клоуна скрылась. В середине окна появилась дырочка, пустившая во все стороны лучики-трещины.

— Кто это? — севшим голосом спросил Алекс.

От испуга он выронил паяльник, и тот упал ему на ноги. Раскаленное жало зашипело, расплавив брюки и кожу, но парализованные ноги Пирогова не чувствовали боли.

— Закрой дверь! — провизжал он.

Владимир бросился к створке.

Ноздри Алекса уловили запах паленой кожи, он посмотрел вниз, завопил и скинул паяльник на пол.

— Он наконец-то пришел, — захлебываясь, проговорил Артур, который немного успокоился и напряженно вглядывался в разбитое стекло. — А я-то думал, все кончилось.

В ту же секунду окно сарая брызнуло сверкающими осколками. Какой-то предмет глухо ударился о стену, отскочил, словно мячик, и со стуком покатился по полу. Владимир инстинктивно попятился назад, когда рядом с его ботинком оказалась голова Бориса. Мутные глаза безразлично пялились на испуганного напарника, рот был раззявлен в ухмылке, в прокуренных зубах зажат красный помпон.

— Он пришел, — снова закудахтал Артур.

— Закрой пасть! — проревел Алекс.

За окном что-то зашуршало.

— Развяжите меня! — взмолился Федорыч, бледный, как бумага. — Пожалуйста!

— Дверь! — рявкнул Алекс, и Владимир шагнул к выходу.

В следующий миг все услышали странное потрескивание, после чего в окно полетели крошечные шарики. Искрясь ярко-оранжевым пламенем, они стали поочередно взрываться, наполняя сарай дымом. Алекс вскрикнул.

«Петарды! — промелькнуло в голове Владимира, который сразу понял, что особого вреда от детской пиротехники не будет. — Но что это за чушь? Кто этот идиот в клоунской маске?»

Пока он соображал, в окно с тихим шипением влетел пламенеющий сверток и мягко приземлился на дощатый пол.

— Туши! Скорее! — завизжал Алекс, ошалев от страха.

От свернутого тряпья вздымалось пламя, касающееся жадными языками его туфель и брюк.

Владимир скинул пиджак, бросил его на пылающие тряпки и принялся затаптывать огонь. Алекс завопил благим матом и включил заднюю скорость. Инвалидная коляска зажужжала, покатилась, но тут же со стуком ударилась в стену.

Во время возни никто не заметил, как в дверном проеме появилась какая-то фигура. Голубоватый свет луны отбросил на пол сарая сгорбленную тень. Человек неслышно шагнул вперед и встал за спиной охранника.

Когда с огнем было покончено, Владимир начал подниматься. Тут же что-то огромное, острое с силой вошло ему наискось в шею и разрубило позвонки. Телохранитель вздрогнул, попытался рукой зажать глубокую рану и получил еще один удар в спину.

Глаза умирающего человека скосились в сторону верстака. Там он оставил пистолет, пока тушил огонь. Непозволительная беспечность. Владимир закашлялся, захлебываясь кровью. Странно, но он почти не чувствовал боли.

— Володя?.. — испуганно залепетал Алекс, отчаянно протирая слезящиеся глаза.

— Привет, малыш, — услышал Владимир жаркий шепот, приложил последние усилия и немного приподнял голову.

Над ним нависало что-то невообразимое. На этом существе был халат, забрызганный кровью, и кожаный мясницкий передник. На голову нахлобучен длинный колпак, украшенный красными помпонами и блестками. Полусогнутые ноги и непомерно длинные руки делали жуткого гостя похожим на обезьяну. В левой руке он держал мачете, залитое кровью.

— Не надо, — прохрипел Владимир.

— Володя! — заныл Алекс. — Кто это? Я ничего не вижу.

Спертый воздух сарая в третий раз рассек длинный нож. Горло хлюпнуло розовым, голова откатилась к колесу инвалидной коляски.

Пальцы Владимира судорожно скребли пол, ноги сотрясала мелкая дрожь, будто он спал и во сне пытался убежать от кого-то. Существо в колпаке удовлетворенно хрюкнуло и с любопытством взглянуло на инвалида.

— Добрый вечер, — заклокотало оно, вперив немигающий взгляд в Артура.

Тот снова забился в истерике, выворачивая голову, чтобы не видеть весь этот ужас.

— Уйди! — Алекс замотал головой.

Его коляска дернулась влево, врезалась в Федорыча, и тот чуть не перевернулся.

— Уйди, — повторил инвалид.

Он не заметил, как обмочился от страха, и только сейчас ощутил тепло в паховой области.

Артур продолжал выть. Из его рта пошла пена. В сарае витал запах крови, дыма и бензина.

Клоун мельком глянул на гвозди, паяльник и хихикнул.

— Дилетанты! Ты ошибся, милый мальчик. Этот бедный старик ни при чем. Тебе нужен я. Хочешь закончить нашу игру? — хрипло прошептал он, облизнул жирно обведенные губы и стал надвигаться на инвалида.

Алекс закрыл лицо руками и издал душе-раздирающий вопль.

Часть 2

Сатана входит в людей и заставляет их делать то, чего они не хотят.

Герберт Маллин, серийный убийца

«Рука Хэйранда мягко опустилась на рукоять тяжелого двуручного меча. Воин не боялся схватки с незнакомцем. Более того, он жаждал ее. Все чувства молодого человека обострились, даже волоски его кожи вздыбились под приливом адреналина.

— Мне жаль тебя, — прищурился Омми.

Это был рослый темнокожий мужчина сорока пяти лет. Покрытые шрамами руки, бугрящиеся от мышц, сжимали громадный топор, на котором еще не засохла кровь друзей Хэйранда».

— Ну?.. — Парень посмотрел на Катю.

Он выглядел расслабленным, почти сон-ным, но от нее не ускользнуло его настойчивое желание получить ответ.

— Это что, твое?

Бровь юноши приподнялась.

— Это написал я, хотя идея принадлежит другому человеку. Я работаю под заказ. Тебе не нравится?

Катя улыбнулась, подумав о том, какой он все-таки странный.

— Это ведь только начало, Олег, — резонно заметила она. — По двум абзацам сложно судить о книге. Ты оставишь мне текст?

— Здесь не все, — сказал Олег, передавая Кате прозрачный файл, в котором лежала стопка листов. — Я еще работаю над этой вещью. Да, я простой исполнитель, но какую-то долю своей фантазии все равно использую.

Молодые люди сидели на берегу озера, в тени раскидистого тополя. Катя болтала ногами в воде, наслаждаясь прохладой. Олег устроился по-турецки и медленно водил ладонью по траве.

— В общем, сейчас ты пишешь что-то вроде фэнтези, но, если я правильно тебя поняла, хочешь создать что-то свое?

Лицо Олега на секунду помрачнело так, словно туча, набухшая влагой, на короткое время закрыла собой солнце. Затем оно снова озарилось улыбкой.

— В идеале да. Но вообще-то я мечтаю написать что-то в стиле сплаттерпанк и уже потихоньку работаю над этим.

— Спла… Чего?

Кате стало смешно. Она почему-то по-думала о двух панках, вечно обдолбанных грязнулях с разноцветными ирокезами, которые по выходным околачивались у центрального фонтана города и клянчили мелочь.

— Так в чем смысл этого жанра? — поинтересовалась Катя, не желая обидеть парня.

— Прости, долго объяснять. Погляди в Интернете, там все понятно изложено.

— Тебя это коробит? Прости, что лезу в душу. Но мне кажется, тяжело писать за кого-то, зная, что на обложке книги будет стоять чужое имя.

— Мое тоже там будет. Правда, в числе редакторов. — Последняя фраза была произнесена нерешительно, словно оправдание.

— Так ты пишешь только за деньги? Или потому, что в тебе есть такая потребность? А может, мечтаешь облагодетельствовать круг почитателей своего заказчика? Не пойму я что-то, — сказала она. — Ты уж извини, но мне и правда интересно.

На губах Олега появилась улыбка. Глядя на него, Катя тоже заулыбалась. Нет, в нем явно что-то есть.

— И то, и другое, — проговорил он с таинственным видом. — И третье. Вы удовлетворены ответом, милая леди?

— Не очень, но думаю, что это сейчас не так важно.

Олег слегка нахмурился, будто ища подвох в словах Кати, но потом черты его лица вновь разгладились.

— Ты слышала, что несколько дней назад из психушки сбежал сумасшедший? — вдруг спросил он. — Артур Малышев, маньяк, его еще Живодером называли.

Катя непроизвольно поежилась. Еще бы не слышать! Об этом теперь все говорят. В новостях только его физиономия и мелькает.

— Нашли?..

— Нет еще. Я все время отслеживаю прессу. Это странно, если учесть, что весь лес в Заозерье прочесали вдоль и поперек несколько раз.

— Заозерский район далеко отсюда, — сказала Катя, но подумала, что тридцать-сорок километров — не такое уж большое расстояние.

Особенно для сумасшедшего, которому нечего терять.

— Ты меня не поняла. Возможно, менты не могут найти маньяка именно потому, что его уже нет в лесу, — произнес Олег.

— Да ну? — не поверила девушка. — Куда ж он денется? Туда даже солдат согнали, я по телевизору видела! В этом лесу полиции даже больше, чем грибов!

— Но ведь Живодер до сих пор не найден, — возразил Олег. — Кто знает, может, он сейчас наблюдает за нами вон из-за того дерева?!

— Очень смешно, — фыркнула Катя.

Неуютное состояние не проходило, и она подумала:

«А ведь он прекрасный психолог. Ему почти удалось вызвать у меня страх».

— Мы будем обсуждать маньяка? — Катя решила сменить тему.

Олег засмеялся, указал на файл со стопкой листов и заявил:

— Нет, просто после этой книги я решил написать про Живодера. Помнится, кто-то уже пытался слепить что-то про Малышева. Я тоже хочу сотворить настоящий триллер.

— Не слишком ли ты самоуверен? — осведомилась Катя.

Олег склонился над ней и ответил вопросом:

— Разве женщин больше привлекают невнятно бубнящие задохлики, которые боятся собственной тени?

— Бубнящие задохлики, — с чувством повторила Катя, словно дегустируя фразу. — Да, ты явно не из их числа.

Олег мягко приник к девушке и поцеловал ее в губы. Катя обняла его и тут же почувствовала, как по телу пробежала волнующая дрожь.

Руки Олега заскользили по бедрам девушки. Она еще крепче прижала к себе парня. В этот момент зазвонил ее телефон.

— Это твоя сигнализация сработала? — Олег нежно куснул Катю за мочку уха.

Она с неохотой отстранилась, вытащила телефон из сумочки и поморщилась. Гоша!.. Легок на помине.

— Слушаю, — ровно произнесла девушка.

— Катюха, привет! — пробасил Георгий. — Ты опять потерялась, не звонишь, не пишешь…

— Гоша, не нужно начинать сначала.

— Чего?!

— Мы уже давно все обсудили. Прошу, не звони мне, — сказала девушка и встретилась глазами с Олегом.

Он сделал вид, что происходящее его совершенно не заботит, и отвернулся.

— Погоди, ты что, обиду на меня кинула? — возмутился Георгий. — Так я сейчас подъеду, и мы еще раз все обсудим! Ты где?

— Нет. Не надо никуда подъезжать, — твердо сказала Катя.

В мобильнике повисло молчание, потом она услышала осторожный голос:

— С тобой этот хорек? Тот самый?

— Прекрати. Все, я занята, — отрезала она и выключила телефон.

Он тут же зазвонил снова, но Катя нажала кнопку беззвучного режима и убрала мобильник в сумочку.

— Все нормально? — поинтересовался Олег, повернувшись к Кате.

— Относительно, — ответила она с досадой в голосе, поднимаясь на ноги.

Этот звонок испортил ей настроение, и она гадала, последует ли какое-либо продолжение этого короткого, но эмоционального разговора. Катя решила, что пора вносить телефон Гоши в черный список.

— Ты расстроена, — сказал Олег, испытующе глядя на девушку.

Она смахнула волосы с лица и спросила:

— Ты физиономист?

Олег пожал плечами.

— Наше тело куда красноречивее слов. Оно сдает нас с потрохами и раскрывает наши чувства. Твоя поза говорит сама за себя. Стоишь вполоборота, руки образуют преграду. Ладно, я увлекся. Мне пора. Тебя подбросить?

— Нет, я с девчонками через полчаса встречаюсь, — сказала Катя, невольно опуская руки. — Позвони мне вечером.

— Обязательно, — пообещал Олег, поцеловал девушку и уверенной походкой направился к машине.

Катя смотрела, как он усаживался за руль. Олег помахал ей рукой, и темно-зеленая «Тойота» тут же сорвалась с места.

Она вновь подумала о Гоше и вздохнула.

Катя встречалась с ним примерно год. Высокий парень с широкими плечами и мощными бицепсами, напористый и где-то даже наглый, поразил ее. Он был байкером, вице-президентом «Северных барсов». Так в Каменске называлась чепта [2] основного мотоклуба. Потертая кожа, брутальные татуировки на накачанном теле, свистящий ветер в ушах, ощущение скорости на дороге — все это вызывало в подсознании Кати образ дикой, первобытной красоты настоящего мужчины и, конечно же, свободы.

Поначалу ее все устраивало — поездки, яркие, впечатляющие шоу-программы с концертами, тяжелые мотоциклы, сверкающие хромом, и приятно поскрипывающие кожаные джинсы. Но постепенно вся эта байкерская суета стала ей надоедать. Клуб, на который Гоша молился, начал напоминать девушке детский сад. Не важно, что его воспитанникам, затянутым с ног до головы в кожу и обвешанным цепями, было уже под тридцать. В их черепных коробках гулял вольный ветер, точно такой же, какой дул им в физиономии, когда они всей оравой мчались по трассе.

Все их разговоры неизменно сводились к мотоциклам, фестам, байкерским понятиям и тому подобному. Катя уже знала, чем суппорты отличаются от проспектов, что однопроцентники связаны с криминалом. Ей было известно, что за свои цвета, то бишь нашивки на жилете, их обладатель будет стоять насмерть. Он порвет глотку любому, кто посмеет оскорбить его братьев.

Со временем от их отношений повеяло прохладой. Катя начала избегать Гошу, а тому это не понравилось. Конечно, он целый вице-президент мотоклуба, а тут его какая-то соплячка динамит! Позор в глазах байкерской братвы. Это не она, а он должен ее бортануть, как и любую другую девку. Впрочем, Кате давно уже было известно, что почти все эти ребята совершенно искренне считали женщин людьми второго сорта и вообще относились к ним как к вещам.

«Оказаться в одной койке с любым из нас — великая честь для бабы, — часто говорил Слон, он же Василий, занимавший в клубе должность дорожного капитана [3]. — Она должна благодарить ангелов за то, что попала под наше покровительство».