Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Любовь, опаленная огнем

ModernLib.Net / Афанасьев Александр / Любовь, опаленная огнем - Чтение (Ознакомительный отрывок) (Весь текст)
Автор: Афанасьев Александр
Жанр:

 

 


Александр Афанасьев. Ольга Тонина.
 
"Любовь, опаленная огнем"

      1940 год, Англия.

Глава 1

      — Я безумно довольна, что мы оказались наедине! — радостно воскликнула Саманта.
      Лежа распростертой на топчане, она повернулась к своей подруге.
      — Но не так, как я, милая. — Кэт бросила на нее взгляд, не лишенный двусмысленности.
      Одним движением она вытащила заколку, что удерживала волосы Саманты, и по плечам ее подруги заструилось шелковистое покрывало. Словно увлеченная тяжестью густых волос, голова Саманты запрокинулась назад. Подняв руки, она попыталась подхватить каштановые локоны. При этом движении одеяло соскользнуло, открыв красоту тела, шелковистая белизна которого сочеталась с нежными тенями.
      Застыв, Кэт с вожделением и страстью смотрела на нее.
      При виде кружевного хлопчатобумажного белья, которое скорее показывало женские формы, чем скрывало их, она был охвачена каким-то наваждением, неутоленным голодом по этой янтарного цвета, бархатистой и благоухающей плоти.
      Аромат кожи возлюбленной пьянил. Кэт поискала пальцами атласную впадинку на шее и, склонившись, положила ладонь на ее выдававшуюся вперед грудь. Ощутив нежное прикосновение и ласку, Саманта вздрогнула.
      По выражению ее глаз Кэт догадалась о взаимности ее чувств. Лицо Саманты залил румянец. В течение одной нескончаемой минуты Кэт представилось, что вся жизнь скрывается здесь в блиндаже, а то, что снаружи — кошмарный сон.
      — Ты очень красива, — прошептала она. — Я люблю тебя, как в первый день, помнишь, в школьном душе? Мне кажется, что я любила тебя даже до того, как познакомилась с тобой.
      Саманта закрыла глаза. Голос подруги даже больше, чем страстные ее трепетная рука лежащая у нее на груди, ввергала в оцепенение удовольствия. По тому, как она с трепетной нежностью приподняла ее подбородок, она поняла, что сейчас последует. Ласковые руки Кэт обхватили ее талию, а губы слегка коснулись ее губ, и она ощутила пьянящее головокружение. От ее трепетного, взволнованного дыхания по венам разлилась какая-то сладострастная восхитительная благость.
      Закрыв глаза, она отдалась бесконечному поцелую — этому сладостному мгновению, которое требовало непременного продолжения. Вздрогнув, она прошептала:
      — Ты думаешь, что это подходящий момент?
      — А что? Ты торопишься? До нашей очереди дежурить еще семь часов.
      Саманта нежно улыбнулась.
      От природы она была очень красива, но чувства, освещающие лицо, делали ее еще более привлекательной. Свет от керосинки в блиндаже подчеркивал изящность линий ее фигуры и бархатистую нежность ее шелковистой кожи. Хлопчатобумажное белье с несмываемым штампом тыловой службы обеспечения 14-й лондонской пехотной бригады покоилось складками на ее изящных бедрах.
      Где-то снаружи вдалеке раздался взрыв артиллерийского снаряда, и все в блиндаже вздрогнуло. Судя по силе взрыва, как это был фугасный 150-мм снаряд. Входная дверь блиндажа, от сотрясения приоткрылась, и снаружи повеяло промозглой прохладой.
      Кэт встала с топчана и, ступая босыми ногами по деревянному полу, сделанному из оструганных осиновых досок, пошла закрывать створки наружной двери. Полумрак в блиндаже наполнился ее мечущейся тенью.
      Лежа на боку, Саманта наблюдала за подругой. Сквозняк шевелил черные пряди ее роскошных волос. Дыхание приподнимало полушария упругих грудей, которые виднелись из-под защитного цвета кружевного хлопчатобумажного бюстгальтера. Яркая белизна ее зубов делала кожу еще более смуглой, а в серых глазах, обычно серьезных и упрямых, поигрывала страсть.
      Прикрыв плотно дверь, Кэт взглянула на Саманту. В полутьме она казалась еще желаннее, чем когда-либо. Она прошла по прохладным деревянным доскам медленным шагом. Полушария ее грудей подрагивали в такт ходьбе. Внизу у топчана стояли две пары кожаных сапог и валялось их обмундирование. Кэт слегка дотронулась губами плеча подруги, и та испытала прилив неожиданно горячего тепла. Кэт увидела то выражение лица, какое бывало у подруги на пороге наслаждения. В приступе любовной лихорадки она расстегнула медно-никелевую застежку бюстгальтера и отправила его на пол. Устраиваясь возле возлюбленной, она почувствовала, как кровь заструилась по ее жилам. Во внезапном порыве Саманта прижалась к ней, опустила голову ей на грудь и, опьянев от запахов, покрыла робкими прерывистыми поцелуями ее нежное тело.
      Снаружи опять послышался взрыв. Снова 150 мм фугасный снаряд. Но дверь блиндажа была предусмотрительно заперта на щеколду и уже не открылась.
      — Господи Иисусе! Почему они не успокоятся? — прошептала Саманта, — ведь ночь на дворе!
      — А раз ночь, то давай не будем терять время, — прервала причитания подруги Кэт, и встретившись со взглядом зеленых, влажных от волнения глаз, на ее губах медленно расплылась улыбка.
      Она протянула руку, провела ею по округлому бедру, потом по плавному изгибу талии, нащупала крепкую, высоко приподнятую грудь. Ее пальцы начали подрагивать, стали более настойчивыми и вновь оказались на упругом животе.
      Когда она уже была на грани более смелых ласк, Саманта запротестовала.
      Полная нетерпения, Кэт прижала ее к себе.
      — Саманта! Любовь моя, скажи мне, что любишь меня. Она медленно высвободилась из ее объятий, в то время как лицо ее приобрело какое-то серьезное и в тоже время трогательное выражение.
      — О! Пожалуйста, давай не так быстро.
      — Хорошо подруга!
      Неожиданно Саманта уронила голову ей на плечо.
      — Любовь моя… — вырвалось у нее со вздохом.
      — Ты неотступно следуешь за мной, ты поселилась в моих снах. О, какое
      счастье — что мы вместе!
      Теперь она тоже отдавалась порыву изысканной бессознательной страсти. Ее рука машинально ласкала трепетное тело подруги, распростертой рядом с ней.
      — Мы должны понять… — начала она.
      — Но мне кажется, что мы очень хорошо понимаем друг друга… Иди ко мне милая, предадимся любви.
      Находясь в возбуждении, Кэт освободила ее плечи от бретелек хлопчатобумажного бюстгальтера, который спустил затем на живот, а потом, прокрутив, и повернув застежкой к себе расстегнула. А затем приобхватив руками Саманту за ягодицы приподняла ее.
      Оказавшись наполовину приподнятой над кроватью, Саманта ощутила нежность рта Кэт на своей груди и упругость ее тела, испытывая при этом восхитительное стеснение от объятий.
      Кэт медленно наклонила ее, заставляя подчиниться силе своего желания. Прерывисто дыша, Саманта откинулась назад, пытаясь уклониться от ее рук, каждое движение которых обнаруживало в ней все новые источники наслаждения. — Кэт! Любовь моя, — нежно повторяла она. Кэт не могла насытиться ее невинной наготой, ощущением такой нежной бархатистой кожи, ее струящихся волос и этого трепетного юного тела, ускользающего от повторяющегося напора. Поочередно то ласкающаяся, то полная целомудрия, она порой полностью теряла контроль над собой, либо уходила в сторону от ее страсти, или обращалась к ней с мольбами, прямо во время боя, изнемогая от нетерпения.
      — Прошу тебя, сожми меня крепче, — едва слышно бормотала Саманта.
      — Обожаю тебя милая — отвечала Кэт.
      Обстрел, что вели немцы, стал теперь их сообщником — никто не мог потревожить их в этот сладостный момент. Саманта позволила себе включиться в эту страстную, чувственную и одновременно нежную игру. И покуда Кэт ласкала ее тело, она упивалась самым нежным сладострастием. Радость и восторг безотчетно отражались на ее лице. Признания и стоны, которые подруга порождала в ней, делали еще более обостренным ощущение волны чувственного наслаждения.
      Когда же, утомленные и насытившиеся, они разъединились, обстрел английских позиций уже прекратился. Еще долгое время они перешептывались в полумраке блиндажа, где мерцающий свет армейской керосинки образца 1915 года, отбрасывал причудливые тени.
      — Ну, если бы я могла представить себе, — пробормотала Саманта, — Посреди боевых позиций! В первой линии окопов!…
      Кэт издала приглушенный смешок.
      — А чего ты хочешь? Ведь в тылу, во время авианалета такое невозможно — слишком много желающих набиться в убежище, и притом ты была столь возбуждающей, что я не могла устоять.
      Видя, что она подрагивает, Кэт набросила на нее шинель, чтобы спрятать ее покрытое потом тело от легкого ветерка, тянущего со стороны неплотной двери блиндажа.
      — Впрочем, ты знаешь, здесь время ночного обстрела — святое.
      В промежутке между закатом и тем моментом, когда солнце еще не выплыло из-за горизонта, все передовые позиции были погружены в относительную тишину и покой. С приближением же рассвета жизнь прекращалась и начинались немецкие атаки.
      — О! Ты преувеличиваешь, уже почти четыре часа — почти утро. Притом… Если бы я не ожидала этого… Признаюсь, мне понравилась твоя ласка.
      — Я рада, милая, что тебе нравится моя нежность! — сказал Кэт, и в ее голосе звучал намек на продолжение ласк.
      Саманта лениво потянулась. Воздух в блиндаже пах сыростью, свежеструганными досками и духами "Трафальгар".
      Она посмотрела на свою подругу томным взглядом.
      Кэт! Ее имя рифмовалось со словом "планшет".
      Спустя пять лет совместной жизни чувства, которые они испытывали по отношению друг к другу, оставались по-прежнему такими же сильными. Но сегодня обстановка возбуждала их еще больше. Она знала, что в истоpии культуpы, науки, экономики, техники моноконцепция господствует безpаздельно. Психиатрия же классифицирует женскую однополую любовь как невроз, но придерживалась совершенно противоположного мнения: лесбиянка — это женщина с необычайно развитым чувством собственного «я». Ее партнерша — это ее собственный зеркальный образ; тем, что она делает в постели, она говорит: "Это я, а я — это она". И это есть высшая ступень любви женщины к самой себе. И подтверждалось это рассмотрением их отношений в свете классического принципа ситемности. Пpинцип системности утвеpждает, что события (пpоцессы) должны быть pассмотpены во всей совокупности своих связей. Главная же экзистенциальная проблема любви — как слиться с другим существом и в этом слиянии утратить и затем заново обрести себя. Не будет ошибкой сказать, что совокупность альтеpнативных сексуальных отношений пpедставляет собой «тень», зазеpкальное существование "классических отношений". В такой модели интеpесующее в рассматриваемой теме инфоpмационное взаимодействие однополой любви изомоpфно взаимодействию между сознанием и подсознанием человека, соответственно — влияние зазеpкального миpа столь же важно для понимания пpоцессов в социуме, сколь влияние подсознания — для понимания пpоцессов в психике.
      Сказанное буквально означает, что реальность, лишенная своей тени (альтернативной любви), не имеет источника к дальнейшему своему pазвитию. Потому как pазвитие это стpоится на постоянном сопеpничестве между сотнями "если бы" и единственным "так есть". И самому "так есть" на пpотяжении всего существования пpиходится доказывать загнанным в поднольно-иллюзоpное бытие альтернативным теням свое пpаво на существование в данной реальности.
      Есть и дpугая стоpона дела. "Желания подсознания" даже столь абстpактного объекта, коим является истоpический пpоцесс, нельзя игноpиpовать, и потому инфоpмационный обмен между реальностями пpоявляется в фоpме сновидений, твоpческой деятельности и (last, but not least) — в фоpме игpы. У английских школьниц, любовь всегда начиналась где-то между хоккейными клюшками и горячим шоколадом. Именно в перерывах между играми в хоккей свеженькие маленькие девочки в твидовых сарафанах обычно прижимались друг к другу и наивно удивлялись, отчего это им так хорошо. С этих игр и начиналась женская любовь, превращаясь у многих со временем в сугубо взрослую женскую игру.
      Человек, не важно мужчина или женщина, пpетендующий на упpавление или хотя бы частичное использование своей психики, не бpезгует даже подсознательной инфоpмацией: от интуитивных pешений до вещих снов. Женщина общаясь с женщиной получает больше информации о реальности, чем общаясь с мужчиной, в силу характера традиционной идеологии, особенно религии. Христианское определение однополой любви как неназываемого порока, вытекающее из общего отрицательного отношения к миру чувственности, один из главных идейных истоков предубежденности и гонений. Цель официальной пропаганды гетеросексизма в его социально-исторической функции — поддержании незыблемости половой стратификации, основанной на мужской гегемонии и господстве. Обязательная, принудительная гетеросексуальность защищает институт брака и патриархальных отношений; женщины для нее — существа второго сорта, главная функция которых — деторождение и сексуальное обслуживание мужчин. В свете этой идеологии независимая женщина — такое же извращение, как однополая любовь. В свете вышеизложенного, женские разговоры между собой порождают альтернативу господствующей в обществе моноконцепции гетеросексизма, вызывая возникновение независимого информационного континиума, в котором женщины постоянно возбуждают друг друга "словесной предыгрой" — тем, что называлось "девичьими разговорами" во времена, когда об этом говорили более сдержанно. Сегодня волосы встают дыбом у того мужчины, которому доведется услышать подобное. Мужчины всегда признавали, что женщины очень любят подробности. Две женщины, разговаривающие о сексе, рассказывают друг другу все и при этом возбуждают друг друга. Когда они остаются наедине, все и начинается.
      По самому необыкновенному стечению обстоятельств, — не считая того, что Кэт отчасти подтолкнула их судьбу, — она оказалась в этом безжалостном, но сказочном для любви мире, где смерть и страсть ходят рядом. Как это не похоже на Лондон!
      Там, в Лондоне, пять лет тому назад она познакомилась с Кэт.
      Лондон! До их знакомства она не любила этот город! Огромный и мрачный, похожий на грязный и безликий муравейник. Но, именно в Лондоне она сделала это неожиданное и стремительное открытие своей подлинной натуры. Будучи до того момента погруженной исключительно в учебу, она обнаружила вдруг в себе какую-то причудливую природу, которая стала ярче под воздействием прелести новизны ослепительной страсти вспыхнувших чувств.
      Осторожный стук в дверь блиндажа вернул ее к действительности. Саманта еще больше укрылась шинелью, пока Кэт, поигрывая на ходу упругими ягодицами, не спеша направилась до осиновым доскам толщиной в один дюйм открывать дверь.
      Когда, Кэт обернулась, то Саманта увидела в руках у нее поднос с завтраком, доставленный с полевой кухни, содержимое которого ее подруга быстро переставила на низкий столик рядом со спальным топчаном. Война, увы, не баловала пищевым рационом. Копорский чай в термосе (хорошо, что еще с сахаром, но, увы, без лимона). Половинка буханки овсяного хлеба, упакованная в плотную серую бумагу. Несколько нарезанных кусков бекона. Два вареных перепелиных яйца. Два куска сливочного маргарина. Два миниатюрных пудинга. Ни фруктов, ни зелени.
      Она тотчас же уселась на суконную оливкового цвета подушку, поджала под себя ноги и сделала себе и Кэт сэндвичи, один из которых тут же начала уплетать за обе щеки.
      Кэт засмеялась:
      — А ты из породы обжор!
      — Говори-говори. С тех пор, как ты здесь, не переставая ешь. — Трудно вести себя иначе. Мы только и делаем, что переходим от одних ласк к другим.
      — Это правда. У меня складывается впечатление, что я вернулась на пять
      лет назад. Ты вспоминаешь о тех днях, когда мы познакомились?
      Эта неделя, полная метаний и напряжения нервов, все еще была жива в ее
      памяти.
      — О, когда я об этом думаю! Ни одна из моих подруг не в то время еще не лишилась девственности!
      — А по-другому и не могло выйти. Ты была такой трогательной и беззащитной в душе, что я не могла устоять и хоть чуть-чуть подождать.
      Будучи чувствительной к сладостным воспоминаниям…, Саманта оживилась.
      — Помнишь?. Как я испуганно и зачарованно смотрела, на то, что ты делала со мной тогда?.
      При этом упоминании Кэт не смогла сдержать улыбки и призывно, что подзадорить подругу провела языком по губам.
      — Верно-верно. Я не могла остановиться. Но надо сказать, что ты стоила того. Ты была очень красива. Вся в струях мерцающей воды, с разметавшимися по плечам каштановыми волосами, ты походила на принцессу.
      — А ты, твои пронзительно-карие бесстыдные глаза, я испугалась тебя!
      Тогда, стоя в душе, оказалось, что они одного роста.
      В день их знакомства Кэт только появилась в их школе-интернате и в их классе. Во время игры в хоккей на спортивных занятиях Кэт упала, и Саманта помогла ей встать. За несколько мгновений проведенных на земле Саманта успела разглядеть длинные стройные ноги Саманты, а также фасон трусиков, которые были на ней надеты. Потом был школьный полдник: фисташки, грецкие орехи, миндальный мармелад, цветочные марципаны были уложены в широкие корзинки. На столах стояли чашки с горячим шоколадом. Кэт взяла две чашки и подошла к Саманте. Та с благодарностью взяла предложенную ей чашку и они разговорились. Поначалу Саманта не придала действиям Кэт вниманию, полагая, что новенькая просто использует повод, для того чтобы быстрее обрести подруг в незнакомом для нее девичьем коллективе. И когда Кэт спросила насчет того, у кого из девочек, а жили они в двухместных комнатах, можно поселиться и распаковать свои вещи, Саманта, жившая одна, сказала без задней мысли, что можно и у нее. Ее предыдущая соседка была вынуждена прервать обучение, так как у родителей не нашлось денег для оплаты продолжения обучения — они разорились. Она даже бросила благодарный взгляд в сторону Кэт, которая как-то странно смотрела на нее.
      — Я открою тебе один секрет, — сказала ее подруга — Когда меня и так должны были поселить в твою комнату, и я все равно бы у тебя жила. То, что ты проявила такую отзывчивость тогда ко мне, твои потрясающие стройные ноги, кружевные трусики, которые были на тебе, все это сложилось и толкнула меня на такой смелый шаг. Наверное нужно было дождаться ночи и просто залезть в твою постель. Это было бы и куда проще. Но я не утерпела. Теперь же мне представляется, что именно мое нетерпение пробудило тогда твои чувства. В любом случае теперь я и не представляю, как это могло происходить иначе.
      — Я тоже.
      При воспоминании об испуге, который охватил ее тогда, а затем о нахлынувшей ранее неизведанной страсти Саманта улыбнулась. Кэт вела себя очень агрессивно, а она растерялась, так как никогда ранее с этим не встречалась в жизни. Но что за наслаждение она тогда испытала!
      Поначалу ее пугало все, начиная от крови, которая потекла по ее бедрам от потери девственности, и заканчивая вопросами как быть дальше. Когда Кэт ее успокоила, они легли спать вместе. Саманта знала, что если кто-то узнает, о том, что они делают с Кэт по ночам, то их тут же немедленно и с треском отчислят из школы. Но, внимая лишь
      своей любви, решила пойти на риск, во имя своего счастья. Конечно, она общество отвернулось бы от них, узнав о их взаимоотношениях, но в разве человеку может быть отказано в праве на личное счастье?
      Они продолжили учебу вместе, сидя за одной партой. Если бы не разные фамилии, можно было бы подумать, что они родные сестры. Под воздействием друг друга они переняли все привычки. Однако в личных отношениях более агрессивная Кэт играла доминирующую роль.
      Пораженная этим открытием, она как-то сказала ей:
      — Когда я вижу твою страсть и напор чувств, мне с трудом верится, что ты провела время до меня в одиночестве.
      — Ее звали Равва, но к счастью, мы расстались! Иначе был бы и скандал и драка.
      — Ты права. Ни за что на свете я не позволила кому-то отнять тебя у меня.
      — Ты дралась бы с ней?
      — Насмерть! Это очевидно.
      — Твоя решимость отстаивать нашу любовь меня восхищает. К счастью, мы сейчас очень далеко от идиотского ханжеского общества. И те, кто нас окружает, кто воюет рядом с нами плечом к плечу придерживаются тех же взглядов об общем уровне социальной и культурной терпимости в Англии. Авторитаризм и нетерпимость к различиям несовместимы с сексуальным, как и всяким другим, плюрализмом. Английское общество не понимает, что именно желание обрести свободу в любви, и заставило нас и таких же как мы сбежать на войну. Именно здесь в одном шаге от смерти мы свободны от предрассудков.
      Саманта посмотрела ей в глаза с полным согласием.
      — Ты забыла, что чувственная любовь — это не только величайшее из доступных человеку искусств, но и особый режим функционирования человеческого организма. Благодатный Эрос гармоничен и целителен, он дарует взлеты и просветления, но может привести и к катастрофам, разбивающим в пух и прах все жизненные планы и даже саму жизнь человеческую. Недаром древние эллины с трепетом и благоговейным страхом наряду с радующим, лучезарным Эросом почитали и брата его — мрачного, зловещего и угрюмого Танатоса, вестника смерти. Для того же, чтобы, не погубить присущую всем нам от рождения энергию чувственного влечения, каждой из нас надлежит хоть сколь-нибудь пристально всмотреться во множество вопросов, спектр которых определяет не только проблематику чувственной любви, но и увы не свойственные до недавнего времени проблемы ведения современной войны.
      — Согласна. Обучение женщины воевать является важной темой.
      — Безусловно, но твоя манера говорить об этом! Такое впечатление, что ты собралась обучать прибывающее пополнение не только тому, как воевать, но и чувственной любви. В конце концов, вопрос не в том. Я совершенно не против, чтобы расширить наш сексуальный опыт, но мне не хотелось, чтобы наши новые подруги изменили силу и чувственность наших с тобой отношений.
      — Ты уже начинаешь ревновать?
      Саманта пожала плечами. Прибытие пополнения открывало многочисленные возможности расширить полноту их чувств, и одновременно повышало их шансы выжить в этой бойне. Но, с другой стороны ее пугала вероятность того, что среди пополнения окажется та, чье появление разрушит их с Кэт отношения.
      Как раз именно новенькая — Рахиль Мистаккер, во время их с Кэт службой на РЛС, чуть было не разрушила их счастье. Бледная, невзрачная и неопрятная, она повсюду таскалась за ней и Кэт, пытаясь завязать дружеские отношения. Тогда Саманта не выдержала, и, во время очередной попытки Рахили, когда та увязалась, за ней и Кэт, отправившихся на прогулку после дежурства вдоль пустынного побережья, банальным образом вспылила в разговоре, раздула ссору до вселенских масштабов, а затем избила несчастную Мистаккер, после чего заставила прямо там же доставить им с Кэт интимное удовольствие. Это был очень рискованный поступок, но Рахиль не стала жаловаться, а наоборот еще больше к ним привязалась. И Саманта стала заставлять их новую подругу играть роль служанки и рабыни и ублажать ее и Кэт. Точку в этом групповом садо-мазохизме поставил рассвет того дня, когда немцы начали операцию "Морской Лев". Осколок одной из двухсотпятидесяти килограммовой бомбы сброшенной самолетом «Не-111» во время авианалета снес голову их новой подруге, и она так и осталась незахороненной, когда они с Кэт спасались бегством от германского десанта. Были у них с Кэт и случайные разовые знакомства, но они не как не влияли на чувства, и не оставили никаких глубоких воспоминаний.
      Пять лет их отношениям ничто, кроме ханжеской реакции общества не угрожало. В данный же момент она интуитивно чувствовала, что не дает своей лаской Кэт всей полноты чувственного наслаждения, и что может найтись та, которая сумеет сделать это.
      — Скажи мне, мы успеем это сделать еще раз? Или ты устала? — игриво произнесла Кэт, проведя пальцем, с наманикюренным ногтем по ложбинке между грудей Саманты.
      Взяв ее руку и опустив ниже, к самым сокровенным тайнам, она согласно кивнула головой.
      — Валерия Коллингвуд организует сегодня вечером доставку ста девушек пополнения, — продолжила Кэт. — Я уже тебе об этом говорила: может быть, все таки отберем к нам в орудийный расчет парочку посимпатичнее? — Кэт нежно поглаживала Саманту между ног, одновременно покрывая шею подруги легкими поцелуями.
      Валерия Коллингвуд была командиром их добровольческой бригады. Их связывала с Кэт и Самантой только фронтовая дружба — возраст ее был в районе сорока лет, поэтому каких либо особенно сильных чувственных эмоций у близких подруг она не вызывала, хотя была стройной привлекательной голубоглазой блондинкой с крепкой грудью, длинными ногами, и ярко-чувственными губами. Возможно сказывался факт того, что она все же командир бригады и обычной подругой быть не может.
      — Ты не знаешь, где их набирали?
      — Большинство из Манчестера, несколько из Эдинбурга, несколько из Плимута. Около сотни человек.
      — Ты знаешь, я принципе, согласна, но начинаю уже ревновать! Как будто предчувствие какое!
      — Ну, тебе просто мерещится! Как и всякая женщина, ты видишь в любой женщине соперницу.
      — Ты не будешь обижаться, если я в последний момент скажу нет? — голос Саманты, прозвучал неуверенно, так она почувствовала приближение очередного взрыва страсти.
      — Поверь, ты у меня одна, и другой в моей жизни не будет!
      Кэт взглянула на нее заговорщическим взглядом, когда она попыталась, увернуться от ее приближающихся губ, а затем, прижав голову подруги, впилась в ее сочные чувственно-нежные губы затяжным поцелуем. Саманта в ответ стала ласкать ее сокровенные места. Страсть накатила почти одновременно — за пять лет они научились чувствовать друг друга.
      Поскольку обстрел снаружи стих — педантичные немцы, вероятно готовились к завтраку, Саманта предложила сбегать на улицу освежиться. Они взяли с собой темно-зеленые хлопковые полотенца, армейское мыло марки «Верден», косметику, военную форму, и выскользнули из блиндажа. Траншея, по которой они отправились в душ, была выполнена в полном соответствии с требованиями британского пехотного устава — глубина шесть с половиной футов, бетонные стены и дно, покрытые снаружи деревянными матами. Тридцать процентов длины траншеи имело верхние перекрытия, которые во время артподготовки могли служить противоосколочными укрытиями. Она не была совершенно прямой, а «ломалась» под тупым углом через каждые пятьдесят футов — для того, чтобы снаряд, разорвавшийся прямо в траншее нанес меньше вреда рикошетирующими от стен осколками.
      Чтобы освежиться, они быстро приняли душ. Душевая была выполнена в виде крытого капонира. Вода подавалась по трубам из обнаруженного неподалеку родника. Она накапливалась в специальной цистерне из нержавеющей стали объемом пять кубометров. Уже на подходе к душевой были слышны шум и смех, хлопание дверей и шуршание тканей — бригада пробуждалась ото сна и готовилась к очередной германской атаке. О предыдущих атаках на этом участке напоминали остовы двух сгоревших PzKpfw II Ausf.С, вооруженных 20-мм пушкой KwK 30 (KwK — Kampfwagenkannone — танковая пушка) и пулеметом MG-34 калибра 7,92 мм. и оснащенных двигателем «Майбах» HL 62TRM мощностью 140 л. с улучшенной системой охлаждения, и трех полугусеничных зондеркрафтфахрцойгов Sd.Kfz.251/1, известных также как «Ганомаги» — оборудованных шестицилиндровыми карбюраторными рядными двигателями жидкостного охлаждения «Майбах» HL42TUKRM с верхним расположением клапанов (по одному клапану на каждый цилиндр), мощностью 100 лошадиных сил и вооруженных пулеметами «Рейнметалл-Борзиг» MG 34 калибра 7,92 мм, который крепился сверху в передней части боевого отделения, уничтоженных их батареей.
      Они протерли друг друга специальным ароматным антисептическим молочком из корней вереска и надели военную форму. Затем Кэт помогла Саманте высушить и расчесать ее пышные каштановые волосы. После они взялись за пышные черные локоны Кэт. Когда дело было сделано, каждая из них собрала свои волосы в пучок и закрепила на затылке — длинные волосы создавали трудности при ношении касок, но расставаться с ними подруги не хотели. Закончили процедуру легким подкрашиванием губ, специальной гигиенической помадой, и нанесением специальной камуфляжной краски на лица.
      Прежде чем выйти из душевой, они чуть надушились сладковато-терпкими духами «Трафальгар». Возможно, это было излишним, но именно запах духов напоминал о мирной жизни и давал веру во время отражения атак в то, что атаки не вечны и даже на войне люди больше занимаются своими делами, чем убийством друг друга. Уже переступая порог, Саманта остановились, чтобы посмотреть на подругу. У нее была правильной формы упругая грудь, очертания и красоту которой не могла скрыть даже надетая на нее военная форма. Длинные стройные ноги в сочетании с красивыми изящными ягодицами, придавали ей особый женственный шарм и чувственность. Утонченные и изящные черты аристократического лица, проглядывали сквозь камуфляжную раскраску. Чувственные губы были слегка сжаты в манящую полуулыбку. Саманта прищурилась. Ей захотелось бросить все и подарить радость чувств и наслаждений своей подруге, но она понимала, что этого сейчас нельзя сделать. Для продолжения их любви нужно пережить предстоящую немецкую атаку. Таковы были правила этой жестокой игры. Рядом со смертью, в окопах они могли не стесняться своих чувств. Рядом с жизнью, в тылу, жили все те же ханжи, которые предали бы их отношения осмеянию и поруганию. Приходилось делать нелегкий выбор, и они сделали его, поставив свою любовь превыше концептуальных стереотипов жизни британского общества — и здесь на фронте им никто не мешал.
      С высоты холма, на котором занимала позицию их бригада, ландшафт казался каким-то сюрреалистическим. Ломанные линии траншей, воронки от разрывов немецких 150 мм гаубичных снарядов. Сожженная германская бронетехника, спираль Бруно, мокрая от росы и поблескивающая в лучах встающего солнца словно рабский ошейник на шее обнаженной христианской девственницы выставленной на торги на невольничьем рынке Алжира… При свете утреннего солнца холм казался телом распятой дикими варварами святой, с которой бесцеремонно сорвали одежды и приготовили к надруганию над телом и душой.
      Они спустились на несколько ступенек вниз, опасаясь снайперов. Среди находившихся на КП бригады царила утренняя беспечность — все они были молоды, и хотели оттянуть хоть чуть-чуть время, когда придется готовиться к бою. Процесс подготовки напомнит им о том, что сегодняшнюю атаку переживут не все, и сейчас, утром думать о плохом не хотелось. Внутри КП были столы с телефонами, картами, радиостанциями. В стороне, в углах, стояли прислоненные к стене винтовки и пулеметы.
      Внезапно Саманта обернулась. Ее глаза заблестели от вожделения при виде полуобнаженного тела Валерии Коллингвуд, которая как командир бригады жила на КП, и сейчас переодевалась, возле своего топчана, повернувшись боком ко всем присутствующим. Несмотря на возраст, ее тело вызывало восхищение, изящно-округлыми чертами, присущими настоящей чувственной женщине. Перехватив ее взгляд, Кэт тоже замерла в восхищении, они впервые видели Валерию без формы и были очень потрясены. Они поспешили подойти к ней. Она подняла голову, и прервала процесс одевания чулка, одарила их чарующей улыбкой и тепло поприветствовала.
      — Как приятно видеть вас здесь сегодня вечером! — намекнула Валерия, — Саманта и Кэт сделали еще один шаг и вторглись в ту зону пространства рядом с каждым человеком, где находятся его тонкие тела, и нахождение в которой переводит даже обычный разговор между людьми в что-то очень личное. Какой-нибудь экстрасенс сказал бы, что они соприкоснулись и переплелись своими аурами.
      — У вас замечательное красивое тело, — заметила Саманта, — и приглашение которое Вы нам сделали — для нас является большой честью. Мы будем рады узнать вас не только как командира, но и как близкую подругу.
      — Если вы этому рады, то я просто в восхищении. Видите ли…, принимать у себя — это для меня праздник, случай отдать дань моим боевым подругам, но одновременно и обязанность. Вам известно, насколько этот ритуал священен для меня.
      Саманта кивнула головой. Она знала, что золотым правилом хороших манер в армии Великобритании, как и во всем цивилизованном мире, являлось вникание командира в суть проблем каждого своего подчиненного. И приглашение командиром подчиненных для беседы, это гостеприимство, от которого никто не рискнул бы отказаться.
      Развивая тему, которая ее глубоко волновала, она продолжила:
      — Вы предлагаете нам работать вместе с вами над прибывающим пополнением?.
      — О! Я была бы счастлива работать вместе, — согласилась Валерия. — Последний раз я занималась совместным воспитанием пополнения не в очень удачной компании. Нужно было обратить на тебя и Кэт внимание раньше. — С этими словами Валерия Колингвуд нежно провела одной рукой по упругим ягодицам Кэт, а Саманту погладила по внутренней стороне бедер.
      Действительно, последнее пополнение было подготовлено не очень хорошо — четверть уже погибла за два дня последних боев. Вместе с ними погибли и те, кто помогал обучать новобранцев полковнику Валерии Коллингвуд. Саманта вспомнила, что это были Анна Рубин, и Патрисия Болтон. Как на подбор они были слишком агрессивными особами, им не хватало гибкости изящности и утонченности. Их чувственность была очень сильной, но она была грубой, и можно было сказать, что она зашкаливала. У Саманты даже сложилось теория, что виной тому слишком пышная грудь — и у Анны и у Патрисии она достигала сорока восьми дюймов, в то время как у нее самой и у Кэт грудь была в тридцать семь дюймов. Что касается Валерии то размер ее груди был почти как у них — тридцать шесть дюймов. Саманта считала, что соразмерность и пропорциональность тела влияет на гармоничное развитие личности, и гиперторфированный размер отдельных частей тела отрицательно сказывается на правильности духовного развития женщины. Большая грудь вела к агрессивности, самонадеянности и недооценки чувства опасности.
      — Вы знаете, Вы казались нам до сегодняшнего дня такой далекой и недоступной, военная форма скрывала Вашу чувственную женственность, — Саманта нежно провела по белокурому интимному треугольнику волос между ног у полконика Коллингвуд, — и если бы не сегодняшний случай, мы с Кэт, так и остались бы в неведении о Вас как о женщине.
      — Я понимаю вас, — сказала Валерия, выражения лица которой показывала, что ей приятно, то, что делает Саманта, и ее подруга Кэт, которая в ответ на ласку командира стала нежно пощипывать кончики ее грудей…
      — Впрочем, Валерия, вы сами пострадали от этого.
      — О! Не говорите мне об этом. Я вынуждена была наступать на горло своему внутреннему голосу. Примитивизм Патрисии и Анны меня просто огорчил. Но теперь я очень надеюсь, что смогу обрести и верных помощниц и близких подруг.
      — Вы показали себя отменным командиром, заботливым руководителем.
      — Я вам признательна, — с некоторой задержкой сказала полковник, тело которой начали сотрясать волны накатившей страсти. Валерия судорожно прижала к себе новых подруг и испустила сладостный стон.
      Ее ординарец с подносом застыла в перед ними. Саманта взяла рюмку из нержавеющей стали модели «Галп», образца 1918 года, не заставляя себя упрашивать: она обожала шотландский виски. Одновременно, она оценивающе взглянула на фигурку ординарца командира бригады. Это была стройная миниатюрная брюнетка с пропорциональной правильной формы грудью, округлыми ягодицами, и чувственными губами. Она нежно погладила девушку-ординарца по внутренней стороны бедра, и заметила, как у той сбилось дыхание, а глаза заволокло сладостной истомой.
      Валерия придя в себя после взрыва страсти продолжила начатую тему:
      — Вы с Кэт — это женщины с большой отдачей, что Вы мне только что доказали. Благодаря Вам я сняла напряжение которое у меня накопилось, и смогу более четко командовать в предстоящем бою.
      — В свою очередь, мы Вам также обязаны за доставленное наслаждение — сказала Кэт.
      — Скажем, я сыграла определенную роль, но без Вас обоих я бы не смогла испытать такого наслаждения.
      — Этого подчас является недостаточно, тем более что вы сами сказали, что одной чувственности и страсти мало, нужна еще и утонченность.
      — Это и касается нас троих, мы имеем много преимуществ: прежде всего прекрасное знание меры проявления ласки в отношениях, затем взаимная дружеская поддержка, которая отсюда проистекает, и, наконец, утонченность влияет на качество обучения — новобранцы будут более гибкими в момент, когда необходимо принять решение. Прямолинейность в поведении ведет к использованию шаблонов и созданию стереотипов, и в нестандартной ситуации человек впадает в ступор, становясь жертвой огня противника.
      — Это верно. Но это не мешает нам гордиться тем, что вы руководите и командуете нами.
      Несколько недель тому назад к Валерии обратились с вопросом по поводу формирования добровольческой бригады, и инициатива которую она проявила позволила сформировать в короткие сроки боеспособное подразделение, которое умело, несмотря на устаревшее вооружение, отражало яростные атаки германской армии.
      — В любом случае, — вновь продолжила Коллингвуд, — я рад этой возможности, которая привела вас ко мне… Послушай, Джоана! — крикнула она неожиданно.
      Обращаясь к Саманте, она представила ей своего ординарца:
      — Тебе понравились ласки Саманты?
      — Да, мэм, как я смогу такое ее забыть? — ординарец зарделась краской, и мечтательно прикрыла глаза, — Ваши ласки прекрасны Саманта, я хотела бы повторения вновь и вновь.
      Валерия извинилась, сказав что ей нужно одеться, и сказала Кэт и Саманте, что ее ординарец в их полном распоряжении.
      — Так что, вы будете ласкать меня вдвоем? — смущенно спросила Джоана, — Тогда разрешите и мне доставить вам удовольствие! Как Вам больше нравиться? Мне нужно раздеться?
      — А какой ласки вы ждете от меня? В глазах Джоаны промелькнула некоторая неуверенность. Она была еще слишком неопытна в делах любви, и не знала с чего начать. Кэт с подругой пришли ей на помощь, расположив руки девушки на своем теле, в наиболее интимных местах. Она все поняла и начала очень нежно и осторожно.
      — Значит, ты еще девственница? — предположила Саманта, — не будешь ли ты сожалеть, что мы с Кэт лишим тебя ее навсегда?
      Джоана запротестовала:
      — И не думайте так. Я в восторге, что стою здесь, и я хочу расстаться с нею.
      — А! Ты смелая и решительная! Ты хочешь этого сейчас, или после боя?
      — Сейчас! Я хочу стать женщиной до боя, глупо умирать девой!
      — Как тебе будет угодно, — руки Саманты задрали вверх юбку Джоаны, а Кэт стала снимать с девушки зеленые кружевные хлопчато-бумажные трусики, — . А где ты хочешь прямо здесь или на топчане?
      — Здесь! На виду у своего командира. Ей захочется в этом тоже поучаствовать
      — Да, конечно. Ты умная девочка — втроем мы около тебя свободно разместимся, руки Кэт и Саманты стали попеременно поглаживать интимный бугорок между ног Джоаны, та учащенно задышала.
      — Не бойся девочка! — раздался рядом голос Валерии, — отдайся своим чувствам и волнам страсти, — и присоединила свою руку к рукам Саманты и Кэт.
      — Расставь чуть шире ноги, расслабься и обхвати нас за плечи — скомандовала Кэт.
      Тело Джоаны начали сотрясать судороги, она застонала. Две ласковые женские руки проникли ей под расстегнутый китель, и стали ласкать ее, а еще одна рука стала поглаживать ягодицы. Она стала стонать еще сильнее, и обвисла на плечах у окружающих ее женщин. Они были опытными в делах любви и уловили именно тот момент, который необходим — пальцы трех женских рук, введенных раскрытый и сокровенный бутон ее интимных губ, поставили крест на девственности юной ординарца, одновременно с пиком сладостного чувственного наслаждения, которое испытала Джоана в момент оргазма. Обессиленная, но счастливая она была в полуобморочном состоянии, по ее некогда девственным бедрам символично текла кровь.
      — Поздравляем девочка! — сказала Валерия Коллингвуд, поправляя мундир, — Ты встала взрослой! Приведи себя в порядок, а потом можешь отдохнуть на моем топчане, — заметив кивок Джоаны, — Валерия обернулась ко всем находившимся на КП бригады, — на а нам всем нужно приготовиться к бою. Я думаю, что день сегодня будет жаркий.
      Саманта и Кэт поцеловали своего командира, и, выйдя из КП направились по траншее в капонир, где было укрыто их орудие.

Глава 2

      Саманта пребывала в задумчивости сидя в капонире, опершись спиной на холодный металл, остывшей за ночь 47-мм пехотной пушки Виккерса, оснащенной разборным лафетом и способной стрелять трехфунтовыми снарядами почти на семь с половиной тысяч ярдов.
      В утреннем освещении легкая дымка тумана становилась синеватой, окутывала все и даже придавала какой-то таинственный вид низине, откуда должно было начаться наступление немецких войск.
      Через некоторое время Кэт уселась рядом с ней, положив ей голову на плечо. Им оставалось ждать. Вначале атрподготовка, затем авианалет, а потом боши пойдут в атаку. Им, и остальным номерам их орудийного расчета, нужно будет успеть выкатить пушку из укрытия и открыть огонь по врагу. Но это потом, а сейчас самое трудное — ждать. В гнетущей тишине утра ночи до них доносился лишь редкий собачий лай. Присевшие рядом Алисия Шмарстоун и Эллис Валлах, не стесняясь ее и Кэт, стали ласкать друг друга. Саманта лишь бросила на них рассеянный взгляд, ее мысли были о другом.
      — Ты устала? — спросил Кэт, глядя на напряженное лицо подруги. — В чем
      причина? Саманта ответила каким-то уклончивым жестом.
      — Ты не находишь, что Валерия просто бесподобна! А Джоана такая чистая и наивно-непосредственная? — Саманта молча кивнула головой. Тогда, восхищенно улыбнувшись, Кэт сказала ей:
      — Ты знаешь, мне кажется, что они вдвоем, украсят наши с тобой отношения. Придадут им новые сочные краски.
      — Ты полагаешь, что с новым пополнением будет то же самое? — Вырвавшийся у
      нее вопрос невольно прозвучал провокационно.
      Кэт бросила на нее беглый взгляд. Она не могла уловить о чем думала ее подруга.
      — Я что-то не очень тебя понимаю, — ответил она.
      — На самом деле?
      — Почему этот агрессивный тон в отношении пополнения?
      — У меня какое-то плохое предчувствие, что там окажется женщина, которая попытается разрушить нашу любовь.
      — До настоящего момента я вроде не давала поводов для такого, — ответила Кэт вполне искренне, но по интонации голоса Саманта заподозрила, что она сама посеяла сомнения в своей подруге.
      Она продолжила резким тоном:
      — Тем не менее это тема с большим смыслом. Уж скажи честно, ты пыталась мне изменить? Кэт с жаром парировала:
      — Я тебя не понимаю. Куда лучше, если бы ты все объяснила.
      Снаружи донеслись звуки начавшейся артиллерийской подготовки. От разрывов 150 мм и 105 мм немецких снарядов земля задрожала. Они прижались друг к другу. По звукам сбоку музыки она поняла, что вторая парочка — Алисия и Эллис перешли к активным ласкам, и в нарушение устава стали снимать с себя обмундирование.
      — Я не знаю, что меня так тревожит, какой-то внутренний голос! — уже спокойнее повторила Саманта.
      — Что тебя смущает? С тех пор как мы вместе, мы никогда не расстаемся, и подруги, если они у нас появляются — общие на двоих. Неужели ты думаешь, что я метнусь за какой-то юбкой?
      Делая усилие, чтобы взять себя в руки, Саманта тем не менее не без упрека в голосе сказала:
      — Прежде всего, ты могла бы со мной поговорить. Потом, я не знаю, к чему готовиться. Это совершенно новая для меня ситуация, и я немного побаиваюсь. Насколько помню, в Манчестере, у девушек более примитивное воспитание, и у них нет утонченности и воспитанности, как и все провинциалки они привыкли брать силой и грубостью.
      После паузы она нерешительно продолжила:
      — У них и у нас образ жизни настолько различен… Мне не хотелось бы
      ссориться с ними, но не менять же свой стиль жизни! Я не могу принять их грубость и примитивизм!
      — Не волнуйся, пожалуйста, мы сумеем от них защитится. Тем более вы будете у них свои друзья… Нет никаких оснований для того, чтобы они вмешивались в нашу жизнь.
      — Да, именно это-то и предполагается… Вначале они мирные овечки. А потом очень скоро обнаруживается, что у тебя рабский ошейник на шее и ты им прислуживаешь. Почему бы не произвести набор пополнения в другом месте?
      — Послушай, давай не будем паниковать раньше времени! Кроме того, Эта позиция очень просторна, и здесь должна обороняться дивизия, а не бригада, я думаю, что новенькие быстро растворяться среди нас, и начнут перенимать наши традиции, а не насаждать свои. Давай лучше приготовимся к бою, там наверху вроде начало все стихать. — Кэт встала и подошла к траншейному перископу. — Пока не видно, но с артподготовкой боши уже закончили.
      Саманта рывком встала на ноги и крикнула:
      — Эй! Алисия, Эллис! Пришло время собирать камни.
      Лежащие на брезенте, постеленном на бетонный пол капонира, девушки нехотя оторвались друг от друга и стали быстро приводить себя в порядок. А затем, все вчетвером взялись за самое трудное — стали выкатывать пушку, весящую почти шестьсот пятьдесят фунтов из крытого капонира, вверх по наклонному пандусу, на боевую позицию накрытую сверху маскировочной сетью. После этого стали вытаскивать наверх ящики со снарядами.
      — Внимание, воздух! — раздался над позициями 14-й добровольческой бригады, звонкий голос Сары Мазелевич, — Лево тридцать пять, дистанция шестьдесят тысяч ярдов, высота три тысячи футов девять штурцкампффлюгцойгов Ju.87 «Штука» с двигателем "Юмо-211"!
      Сара Мазелевич была блеклой и невыразительной девушкой, с нескладной фигурой, и очень худыми и узкими бедрами. Она обладала музыкальным слухом и с раннего детства ее заставляли заниматься музыкой. Если бы не знакомство, а затем любовь, вспыхнувшая между ней и Катажиной Жовелецкой, то она наверняка бы сейчас находилась в Варшавском гетто или концлагере. Но боязнь того, что ее родня узнает о ее отношениях с Катажиной и учинит над ними расправу, заставила ее в июле 1939 года сбежать вместе с подругой в Лондон, к польской родне Катажины. Принудительные занятия музыкой, очень травмировали душу Сары, и получать наслаждение от любви она могла только под громкую симфоническую музыку, что создавало определенные трудности в возможности нормальной жизни с Катажиной. В Лондоне, до начала войны, на них, как только они включали патефон с пластинкой Баха или Бетховена, постоянно жаловались соседи, и им пришлось несколько раз сменить квартиру. Попав на фронт, где как им казалось никто не будет мешать, обнаружилось, что громко звучащая музыка привлекает внимание артиллерийской инструментальной разведки (АИР) немцев, и через десять пятнадцать минут в то место, где начинает звучать патефон, прилетают тяжелые фугасные снаряды. После двух неудачных попыток, одна из которых закончилась частичным разрушением блиндажа, и ранением Сары осколком снаряда в бедро, они с Катажиной стали уделять друг другу внимание во время артиллерийской подготовки немцев, когда за грохотом взрывающихся на позиции английской бригады немецких снарядов, совершенно не слышно громко звучащего патефона.
      Вместе с тем, именно здесь на фронте, Сара смогла найти более полезное применение своему музыкальному слуху. Она довольно быстро научилась определять на слух марку, расстояние, количество и направление до любых работающих двигателей, и точность ее данных лишь ненамного уступала данным звукометрической разведки. А с учетом того, что большую часть снаряжения, включая средства звукометрии, англичане были вынуждены бросить во Франции, спасаясь от наступающей немецкой армии, данные о приближающихся самолетах или танках противника, выдаваемые Сарой Мазелевич, были крайне неоценимы.
      Саманта прислушалась. Она тоже уже научилась определять по звуку марку самолетов, но путалась в модификациях, и расстоянии, и ей было далеко до виртуозности Сары Мазелевич в данном вопросе. Но вот прошло несколько минут напряженного ожидания, от которого взмокла спина и вспотели руки, и она тоже уловила характерные звуки двигателей «Юмо-211». Их действительно было девять. А вскоре появились и силуэты самолетов. Точно! Сара была как всегда точна!
      Это действительно были девять Штурцкампффлюгцойгов марки Ju.87. Саманта вспомнила, что на самолете данного типа было установлено крыло довольно редко используемого типа "обратная чайка". Выбор такого крыла был обусловлен стремлением конструкторов уменьшить до минимума высоту стоек неубирающегося в полете шасси и таким образом снизить их аэродинамическое сопротивление. Крыло состояло из трех частей. Центроплан составлял одно целое с фюзеляжем, к нему крепились отъемные части, имевшие в плане трапециевидную форму. Установленные на крыле щелевые подвесные элероны и закрылки типа Юнкерс обеспечивали хорошую маневренность и управляемость. Особенностью крыла, обусловленной способом боевого применения самолета, были аэродинамические тормоза, установленные под крылом на 30% хорды. Эти тормоза представляли собой щитки с узкой щелью посередине. При пикировании щитки поворачивались перпендикулярно потоку воздуха и существенно снижали скорость пикирования, способствуя таким образом улучшению точности бомбометания. Здесь надо отметить, что точность бомбометания Ju-87 была весьма высока- бомбы обычно укладывались в круг диаметром 30 м. Этого было вполне достаточно для уничтожения таких целей, как мосты, командные пункты, огневые точки и корабли. В связи с тем, что для бомбометания с пикирования использовались бомбы большого калибра (250, 500 или 1000 кг), они подвешивались под фюзеляжем на специальном устройстве, выводящем сбрасываемую бомбу из зоны вращения винта.
      — Кэт!- Саманта нежно положила руку на бедро подруги, — Как ты думаешь, какие у них радиостанции FuG Vila или FuG-16ZY?
      — На самолетах штаффелей 77-й штурмовой эскадры, насколько я помню применяются FuG-16ZY, что же до FuG Vila то их применяют в штаффелях 2-й штурмовой эскадры "Иммельман". — ответила Саманте подруга. — Похоже сейчас начнется! Ну что там наши зенитчицы молчат!
      Словно в ответ на ее слова в сторону дюралюминиевых фюзеляжей овального сечения, атакующих Штурцкампффлюгцойгов, состоявших из верхней и нижней половин, которые соединялись заклепками при помощи уголковых профилей, потянулись огненно-пульсирующие трассы тяжелых пехотных пулеметов «Бердмор-Фэркуэр» калибра 12,7 мм. Саманта заметила, что поверхность фюзеляжа была почти идеально гладкой и имела минимальное аэродинамическое сопротивление благодаря тому, что обшивка фюзеляжа была выполнена из гладких дюралюминиевых листов, закрепленных с помощью заклепок с потайной головкой. Бомбометание немцами, как правило, производилось с помощью специального прицела Stuvi A2.
      В ответ на зенитный огонь засверкали вспышки установленных, в консолях крыла пулеметов MG-17 калибра 7,92 мм и восемнадцать смертоносных стальных струй устремились к земле в поисках жертвы, вскоре к ним присоединились и бортовые стрелки Штурцкампффлюгцойгов нажавшие на гашетки MG-15 калибром 7,92 мм установленных в задних частях кабины. В ответ на это из окопов бригады раздались дружные хлопки винтовочных залпов пехотных отделений, вооруженных 7,7 мм винтовками «Ли-Мэтфорд». Проку от этой стрельбы практически не было, так как шансы попасть в атакующие немецкие Штурцкампффлюгцойги было очень тяжело. Девушки стреляли для успокоения, чтобы прогнать страх, который начал закрадываться в душу от душераздирающего воя сирен, установленных в обтекателях их неубирающихся шасси.
      Послышался свист падающих авиабомб, а затем взрывы. Саманта инстинктивно пригнулась, но, услышав откуда-то слева из окопов истошный душераздирающий крик выпрямилась и выглянула из-за бруствера. Это кричала Лиззи Смит из третьей роты второго батальона — высокая худощавая девушка, с маленькой обвислой грудью. Взрывом ей оторвало правую ногу выше колено и сейчас она кричала, уставившись на хлещущую из оторванной ноги кровь. Помочь ей было некому — тела девушек из ее отделения были разбросаны по вокруг траншеи, словно тряпичные куклы — бомба угодила точно в траншею. Саманта знала, что такое бывает очень редко, но все же бывает. Понимала она, и, что Лизи через несколько минут умрет от потери крови, кто был ее подругой она точно не помнила, то ли Руфь то ли Энн, но скорее всего ее подруга лежит мертвая около траншеи — в бригаде не принято было разбивать сложившиеся пары и отправлять служить в разные подразделения.
      Между тем, огонь зенитчиц тоже достиг цели — один из Штурцкампффлюгцойгов напоролся на очередь «Бердмор-Фэркуэра» и было видно как в разные стороны брызнули куски остекления его кабины, после чего, не выходя из пикирования самолет весящий более восьми тысяч фунтов врезался в землю и взорвался. Но немецких летчиков это не остановило, сбросив бомбы, они построились в круг и стали обстреливать позиции 14-й бригады из пулеметов. Девушки в капонире поняли, что им специально не дают поднять головы и сейчас начнется немецкая атака.
      И тут два хищно-стремительных силуэта пронеслись над землей и Саманта услышала звук двух двигателей "Rolls-Royce Merlin XX", к которому вскоре добавился стрекот двадцати четырех пулеметов Browning (к) калибром 7,7 мм, это были родные «Харрикейны» изготовленные фирмой Хоукер. Она безошибочно определила, что немецкие Штурцкампффлюгцойги были атакованы английскими «Харрикейнами» модификации Mk.IIA, что ее удивило, так это то, что в кабинах британских истребителей находились Ребекка Шульман и Саломея Дизраэли. Первая пилотировала самолет на фюзеляже которого был изображен семирожковый подсвечник, традиционный для ортодоксальных иудаистов, а вторая пилотировала самолет, на капоте и фюзеляже которого были нарисованы розовые треугольники. Саманта и Кэт, как и многие в их бригаде уже знали, что розовый треугольник это знак, который заключенные-лесбиянки обязаны были носить в гитлеровских концлагерях. Саломея нанесла этот знак на свой самолет в память о погибшей в концлагере родной сестре Фанни.
      — Сегодня же суббота! — произнесла Саманта.
      — А! Ну вот! Ты ставишь религиозные догматы выше патриотических, ты слишком закомплексованна, милая, — ответила Кэт, наблюдая за атакой летчиц-подруг.
      Саманта сделала нетерпеливое движение. Не желая слышать возражений Кэт, она воскликнула:
      — Но у них же с вопросом веры очень строго! У них же несколько толстенных книг, в которых расписано что можно делать, а чего нельзя.
      Это неуместное заявление вызвало у Кэт смех, который взбесил Саманту, и она продолжала с запальчивостью:
      — Я полагаю, смеяться над чужими обычаями и верой кощунство. Что ты могла бы тоже поинтересоваться их традициями и обычаями. Это свидетельствовало бы о воспитанности и вежливости с твоей стороны и, по крайней мере, об уважении к тем кто нас окружает. — Ее голос стал резким. — Обычно ты спрашиваешь моего совета и прислушиваешься к моим словам. Это весть о предстоящем пополнении в бригаду так тебя преобразила?
      Внезапно лицо Кэт помрачнело.
      — Безусловно, ты говоришь правильные слова, но ты не задумывалась о том, почему Сара Мазелевич сбежала от этих обычаев и родни, которая эти обычаи выполняет? У них принято, что мужчина царствует в доме как хозяин, и никто не покушается на его права, и чуть что — женщину забивают камнями…
      Теперь Саманта смотрела на нее в изумлении:
      — Где ты прочитала такую чушь? Сейчас же двадцатый век!
      Кэт прервала ее:
      — Не у всех. Просто, они слишком долго живут по своим обычаям запершись от всех, привыкнув руководить женщинами, и не допуская, чтобы кто-нибудь им возражал или проявлял инициативу. Они обращаются с людьми, как будто они пешки в игре их бога. Ты знаешь, что у них свой Бог? Они никогда не были гибки в своих суждениях и общениях с окружающими. Зачем мне изучать их обычаи, если я не стремлюсь в их общество?
      Саманта задумалась.
      — Ну ладно! Допустим, ты права. И я не буду навязывать свою точку зрения. Но скажи…
      Радостные крики прервали слова Саманты — атака доблестных летчиц увенчалась успехом — два Штурцкампффлюгцойга объятые пламенем и клубами дыма с воем врезались в землю, остальные беспорядочно бросились на утек огрызаясь при отступлении огнем из кормовых пулеметов MG-15 калибром 7,92 мм. Британские летчицы сделали круг над полем боя, приветственно помахав крыльями и ревя двигателями мощностью в тысяча двести восемьдесят лошадиных сил отправились к себе на аэродром.
      — Панцеркампфвагены и зондеркрафтфахрцойги! — раздался над окопами звонкий голос Сары Мазелевич, — три Панцеркампфвагена PzKpfw II Ausf.С, оснащенных двигателем «Майбах» HL 62TRM мощностью 140 л. с улучшенной системой охлаждения, и шесть полугусеничных зондеркрафтфахрцойгов Sd.Kfz.251/1, с шестицилиндровыми карбюраторными рядными двигателями жидкостного охлаждения «Майбах» HL42TUKRM с верхним расположением клапанов!
      Красивое лицо Саманты передернулось. Неожиданно почувствовав себя немного виноватой перед Кэт, она добавила;
      — Я всегда говорю глупости, и ты это знаешь.
      — Не бери в голову милая! Я понимаю, что ты нервничаешь и очень устала, — Кэт приобняла подругу и нежно поцеловала в щеку, — однако девочки по местам, если хотите ночью предаваться страсти, а не лежать в сырой земле.
      — Что касается ваших обязанностей, — сказала Кэт расчету, как командир пушки, — то я вам полностью доверяю. Не суетитесь, и делайте все как всегда.
      Все кивнули в знак согласия. Вскоре из густого кустарника перед позицией бригады, послышались характерные звуки работающих «Майбахов» HL42TUKRM с верхним расположением клапанов, а следом и танковых «Майбахов» HL 62TRM. Затем появились на виду и обладатели этих самых звуков. Они надвигались на позиции строем фронта — в первой шеренге двигались панцеркампфвагены в характерной камуфляжной раскраске, и с раскрепленными на моторных отделения германских флагах со свастикой для опознавания своей авиацией. а следом за ними на удалении ста ярдов ехали полугусеничные зондеркрафтфахрцойги в которых сидела пехота, вооруженная винтовками "Маузер"98К калибра 7,92 мм и пулеметами MG-34 калибром 7,92 мм. Когда до первой линии окопов британской бригады осталось около тысячи ярдов, немцы открыли огонь из танковых орудий KwK 30 калибром 20 мм и пулеметов MG-34 калибром 7,92 мм
      — А какова, на твой взгляд, внутренняя обстановка в глубине, то есть внутри зондеркрафтфахрцойгов? — спросила вдруг Саманта.
      — У тебя буйная фантазия милая! — ответила Кэт, — хочешь узнаем об этом вместе? Сползаем как нибудь ночью к тем зондеркрафтфахрцойгам, которые мы уже подбили и посмотрим, или ты только на словах проявляешь свой темперамент, — подзадорила Кэт свою подругу, — как насчет искушения предаться любви внутри этих бронированных коробок? Я думаю это обогатит наши взаимоотношения и сделает их более тонкими. Ну так как, — Кэт вопросительно посмотрела на Саманту.
      Саманта расправила плечи:
      — Короче, я сильно опасаюсь, что твоя фантазия еще более буйная, но мысль интересная и искушение у меня уже возникло.
      Кэт лукаво посмотрела на свою подругу, но затем ее лицо стало серьезным.
      — Огонь по правому панцеркампфвагену! - выкрикнула она, и 47 мм пушка Виккерса выплюнула трехфунтовую смерть навстречу германскому бронированному чудищу. Но выстрел был неточным и снаряд разорвался в сорока ярдах позади PzKpfw II Ausf.С, на лобовой броне которого был нарисован крест. Саманта лихорадочно закрутила механизм наводки внося поправку с учетом скорости перемещения цели. Алисия Шмарстоун загнала в казенник следующий снаряд и закрыла затвор. Эллис Валлах подала ей новый снаряд, и достала из снарядного ящика следующий.
      — Огонь! — крикнула Кэт.
      Этот выстрел был более удачным и 47-мм снаряд попал в правую гусеницу панцеркампфвагена, отчего его развернуло бортом, превратив в удобную мишень. Еще два выстрела и PzKpfw II Ausf.С вспыхнул, а спустя несколько секунд взорвался. Но и немцы не дремали — Саманта увидела как немецкие снаряды уничтожили расчет одного из «Бердмор-Фэркуэра» буквально разорвав тела пулеметчиц напополам. Несмотря на сосредоточенный огонь бригады немцы продолжали атаковать, и из их зондеркрафтфахрцойгов защищенных 14,5 мм броней выскочила немецкая пехота, и развернувшись в цепь стала на ходу вести огонь по британским окопам. Видимо кто-то из немцев засек приблизительное расположение их орудия, но только приблизительное, потому что справа от них начали рваться 50 мм мины, выпущенные из миномета. Бруствер защищал расчет орудия от осколков разрывающихся мин, и опасаться следовало только прямого попадания, но ощущения были все равно неприятные. Она заметила, что в бое наступил решающий момент — несмотря на их яростный огонь, два оставшихся немецких панцеркампфвагена умело и четко поддерживали свою пехоту, спрятавшись за корпусами уничтоженных в прошлых боях своих собратьев. И их огонь то здесь, то там наносил потери личному составу бригады, и немецкая пехота под его прикрытием уверенно продвигалась вперед. 12,7 мм пули выпускаемые «Бердмор-Фэркуэрами» с бессильным воем рикошетировали от наклонной брони зондеркрафтфахрцойгов, не в силах остановить их продвижение. И тогда Саманте пришла идея — она положила руку на бедро своей подруги, и когда та недовольно повернулась намереваясь сказать, что сейчас не время для ласки и любви произнесла вслух:
      — Давай изменим схему ведения огня — панцеркампфвагены PzKpfw II Ausf.С с нашей позиции не достать, предлагаю ударить в борт зондеркрафтфахрцойгам.
      Кэт удивленно вскинула брови и спросила:
      — Я не знаю, как мне следует воспринимать твои рассуждения. То, что ты предлагаешь противоречит принятой доктрине ведения боя. Цели пушек — танки, цели тяжелых крупнокалиберных пулеметов — колесная техника, легкие пулеметы и винтовки стреляют по пехоте. За нарушение устава и утвержденной схемы нас могут вызвать на судебное разбирательство для дачи показаний. Или ты забыла о судьбе адмирала Бинга, которого приговорили к расстрелу, сочтя его действия в бою неправильными.
      Оставшись без аргументов, Саманта предпочла не отвечать. Она грустно опустила голову, в предчувствии, что если они не отразят атаку немцев, то ее переживания по поводу пополнения окажутся маленькой слезинкой, перед тем кошмаром в котором они могут оказаться, оказавшись в германском плену. Она не хотела носить нашитый на спине и груди розовый треугольник. Она закрыла глаза, представляя те муки и пытки на которые их обрекут в концлагере. Нет! Она не хочет такого! Между тем германская пехота в сопровождении зондеркрафтфахрцойгов была уже в ста пятидесяти ярдах от первой линии траншей. Еще чуть-чуть и дело дойдет до гранат и рукопашной. Она задумчиво посмотрела на корпус ближайшего зондеркрафтфахрцойга лишенного окон — железная коробка на полугусеничном шасси. Именно! Саманта со всего маху хлопнула Кэт по ягодицам ладонью. Увидев круглые глаза своей подруги, впавшей на время в ступор уверенно и громко произнесла:
      — Они полугусеничные. Зондеркрафтфахрцойги — полугусеничные — они и как танк с гусеницами и как автомобиль с колесами. Значит можно стрелять и из пушек и из пулеметов. То, что они полугусеничные — позволит нашим адвокатам защитить нас на суде, если нас обвинят в неправильных действиях и неправомерном перерасходе боеприпасов.
      Кэт выслушав ее слова внимательно взглянула на камуфлированные немецкие зондеркрафтфахрцойги. Действительно. Все верно. Они полугусеничные. А это значит что можно рискнуть нарушить устав, в надежде на хорошего адвоката, который их сумеет защитить. Если все выгорит, то они создадут прецедент, который поможет остальным артиллеристам оказавшимся в схожей ситуации. Вообще, в английской военной доктрине была некоторая двойственность. С одной стороны все четко регламентировано как в Талмуде. По самолетам могут стрелять и зенитки и универсальные орудия. По танкам обычные пушки и универсальные орудия. Все просто и понятно. Но с другой стороны — сколько немецких панцеркампфвагенов можно было бы уничтожить зенитками если бы английские артиллеристы решили нарушить устав. И сколько бы пушек уцелело, если бы по бронированным зондеркрафтфахрцойгам стреляли из орудий, а не дожидались подхода пулеметчиков, которые в итоге оказывались бесполезными. В рассуждениях подруги был резон. Значит стоило попробовать реализовать ее идею на практике.
      Она скомандовала расчету:
      — Огонь по правому зондеркрафтфахрцойгу!
      Саманта очнулась от спячки и лихорадочно стала крутить механизм наводки 47 мм пушки Виккерса, ловя в перекрестие прицела крест, нарисованный на борту Sd.Kfz.251/1. Выстрел! И из повалил дым.
      — Огонь по второму справа! — послышалась команда Кэт.
      Алисия загнала снаряд в казенник, и отбросила сапогом латунные гильзы в сторону. Выстрел! Из мотора второго зондеркрафтфахрцойга вспыхнуло пламя.
      — Огонь по тем, что слева! — прокричала Кэт.
      Выстрел! Снаряд взорвался с недолетом около пяти ярдов до цели. Но камуфлированный Sd.Kfz.251/1 почему-то остановился. Неподвижно замерев в пятидесяти ярдах от линии траншей. Саманта предположила, что водителя зондеркрафтфахрцойга либо контузило, либо убило осколками и взрывной волной. Этот их выстрел и решил исход сражения — немцы выставили дымзавесу и стали отступать, прячась за броней уцелевших Sd.Kfz.251/1. Когда дым расселся, то из британских траншей увидели, что колонна уцелевшей германской техники, въезжает в тот же густой кустарник из которого начиналась их атака.
      — Значит сейчас они устроят небольшой огневой налет из 150 мм и 105 мм гаубиц, в отместку за неудавшееся наступление, а потом наступит время обеда и сиесты, после чего попробуют атаковать нас снова. — произнесла Алисия Шмарстоун, демонстрируя присутствующим, что становится опытной и знающей в военном деле.
      — Именно так, — подтвердила Кэт, — давайте быстро откатим орудие в капонир, а затем соберите пустые гильзы в ящики, — кивнула она Алисии и Эллис, а мы, — Кэт как-то странно посмотрела на Саманту, — попробуем реализовать одну рискованную идею.
      Скатывать орудие в укрытие оказалось легче, чем поднимать наверх, поэтому расет управился быстро. Отведя Саманту в сторону, Кэт предложила ей свою идею:
      — Давай попробуем прокатиться на зондеркрафтфахрцойге, — кивнув в сторону того, который застыл рядом с траншеей.
      — Нас же подстрелят, как только мы высунемся из траншеи!
      — Это если мы будем в военной форме! А если без нее, в костюмах Евы, — Кэт хитро посмотрела на подругу, — я думаю, что поначалу, они начнут рассматривать нас в бинокли, а уж потом, налюбовавшись, откроют огонь. А за это время мы преодолеем те несчастные полсотни ярдов и заберемся внутрь этого железного зверя. Ну что? Как тебе идея?
      Саманта задумалась:
      — А это не противозаконно? Нас не обвинят в попытке присвоить собственность Его Величества?
      — Ты о том законе, согласно которого все, что выбрасывается на побережье Англии, принадлежит королю?
      Саманта кивнула.
      — Если мне не изменяет память, то он действует вглубь территории Англии на двенадцать миль от берега, а у нас сейчас около тридцати.
      — Хорошо, — согласилась Саманта, а что мы будем делать с этим зондеркрафтфахрцойгом?
      — Укроем в капонире, рядом с пушкой. Если ты помнишь, то капонир стандартный и рассчитан на нахождение в нем и орудия и артиллерийского тягача. Тягач нам в силу спешки комплектования и отсутствия техники, брошенной во Франции при отступлении, так и не дали. Поэтому наш трофей станет тягачом для нашей пушки.
      — Хорошо, — согласилась Саманта, — начиная расстегивать китель, — мы ведь все равно сюда вернемся? Одежду оставим здесь?
      — Да, и давай побыстрее, пока боши не начали обстрел.
      Алисию и Эллис несколько озадачил вид Саманты и Кэт вышедших из капонира абсолютно обнаженными. Не удостоив их ответом подруги направились по траншее в направлении нужного им Sd.Kfz.251/1. Все кто встречался им по дороге в шоке вытаращивали глаза и расступались в сторону.
      — Ну что? — спросила Кэт, — готова? — и вскочила на бруствер траншеи.
      Саманта впервые рассматривала подругу в таком ракурсе. Снизу из траншеи ее и без того длинные и стройные ноги казались еще длиннее и стройнее, а округлые и упругие ягодицы еще более округлыми и упругими, чувствуя, что по телу начинает разливаться тепло зарождающейся страсти, она последовала наверх вслед за подругой.
      Она никогда не понимала эксгибиционистов, но в том, что они с Кэт сейчас делали было что-то интригующее и неизведанное ранее. Внутри все пульсировало от страха ожидания чудовищной боли или мгновенной смерти, сознание того, что на нее уставились сотни глаз, заставляло краснеть от стыда, восхищение божественно-прекрасным телом подруги идущей рядом, ее груди, волнующе подрагивающие при каждом шаге, торчащие призывно соски, говорящие, что Кэт готова к взрыву неистовой ласки и страсти, ее нежная кожа, изгиб шеи — все это будило такое желание в Саманте, что не пройдя и половины расстояния до зондеркрафтфахрцойга, она почувствовала, что между ног у нее все мокро, и она готова абсолютно на любое безумие.
      Она не помнила, как они с Кэт дошли до брошенного немцами Sd.Kfz.251/1. Ее не испугал и вид убитого водителя. Он был убит маленьким осколком 47 мм снаряда залетевшим через смотровую щель двери. Осколок пробил ему висок и застрял в голове. Крови почти не было — маленькая засохшая струйка. Саманта гораздо чаще видела картины и пострашнее, хотя бы сегодня — умирающую Лиззи Смит с оторванной ногой. Саманта не запомнила и того, как они оказались внутри, как Кэт завела стосильный «Майбах» HL42TUKRM. Ее одолевала жажда неуемного желания и страсти по отношению к подруге, и как только, зондеркрафтфахрцойг взревев всеми ста лошадьми под бронированным капотом двинулся вперед, она впилась губами в черный аккуратно подстриженный треугольник манящих черных волос, между ног своей подруги, в треугольник за которым скрывалась бездна страсти и чувственности. Что больно впилось Саманте в бок — какой-то уголок или выступ, но она этого не замечала, отдав все свое внимание заветному треугольнику, она знала, что ее поцелуи и ее язык доставляют бездну наслаждения подруге, тело, которой буквально выгибалось дугой, от сотрясающих волн наслаждения. Она что то бессвязно кричала, и пыталась сжать коленями голову Саманты. Она не могла ответить той же лаской, и бросить управление Sd.Kfz.251/1 не доведя его до цели, но Саманта знала, что Кэт одарит ее такой же нежностью и любовью, как только они окажутся внутри капонира.
      Кэт с трудом держала руль, от сотрясавших ее волн оргазма, и управляемый ей зондеркрафтфахрцойг двигался в сторону капонира словно лыжник слаломист — его бросало из стороны в сторону. Но именно поцелуи, которыми ее одаривала Саманта, и спасли им жизнь — когда немцы поняли, что британцы пытаются угнать брошенный в суматохе боя Sd.Kfz.251/1, они открыли по нему огонь. Если бы зондеркрафтфахрцойг двигался по прямой, то он был бы уничтожен вместе с угонщиками уже вторым залпом. Но Кэт не могла побороть нахлынувшую на нее страсть, не могла и не хотела. Ей еще хватило сознания заглушить двигатель, когда они въехали в подземное убежище, после чего, она повернулась поудобнее и стала одаривать в Саманту поцелуями, впившись своими чувственными губами в интимный треугольник ее каштановых волос.
      А снаружи, как правильно предположила Алисия Шмарстоун, начался предобеденный артиллерийский обстрел. Земля дрожала от разрывов фугасных 105 мм и 150 мм снарядов, сыпался песок с перекрытий блиндажей и капониров, подпрыгивала алюминиевая посуда на столах. Такова была бессильная злобная месть немцев за неудавшуюся атаку.
      Обессиленная, но счастливая Саманта лежала на полу боевого отделения Sd.Kfz.251/1, и поглаживая подругу, по призывно торчащим соскам груди, задала ей вопрос, который уже длительное время ее волновал:
      — Кэт! Тебе не кажется, что реформа системы избирательного права, проведенная в 1884 году, так и не решила всех проблем и вопросов. Общего однообразия и однородности избирательных округов так и не удалось добиться.
      — Так это и к лучшему, говорят в России в 1917 году такой эксперимент провели, даже в армии избирали командиров голосованием, — получили в результате эксперимента гражданскую войну и несколько лет убивали друг друга, совершенно забыв из-за всего началось.
      — Несколько лет? Хм, у нас побольше воевали Алая Роза с Белой Розой — лет тридцать.
      — А у них тоже были и красные и белые. Злые языки поговаривают, что это наши английские лорды решили опробовать на практике свои новаторские изыскания в области демократии. Что здесь в Англии ничего не портить попробовали на чужих. А вообще, хватит об этих глупостях. Потому, что как ты знаешь, пpоблемы, здесь возникающие, связаны как с неопpеделенностью инфоpмации, так и с пpоцедуpой выделения уpовня исследования. Для того, чтобы пpавильно оpганизовать главную последовательность для интеpесующего нас объекта, необходимо точно опpеделить этот объект. Инновационный анализ указывает, что все зависит от любви. Только любовь дает нам ключ к пониманию связи, соединяющей душу с телом, и показывает, как одно беспрерывно реагирует на другое. Таким образом, это является лишь подтверждением положения в медицине о психосоматических причинах большинства поступков. Глупости совершают те, кто не умеет любить. Наша душа через импульсы мозга и нервную систему вплотную взаимодействует с нашим физическим телом. И поэтому болезни души могут также проявиться и на физическом уровне, вызывая ряд безумных поступков или болезней тела. А поэтому скажи мне, мы успеем повторить, наши ласки до обеда? Или ты хотела бы принять душ?
      Саманта посмотрела в глаза подруги и вместо ответа, накрыла ее чувственные и мягкие губы своими губами. День обещал быть опасным, и нужно торопиться любить, пока есть возможность. Кэт права — все беды человечества от нежелания и неумения любить.

Глава 3

      Саманта устало шла вслед за Кэт по траншее в блиндаж, и размышляла о том, чем же можно помочь людям не умеющим любить. Наверное, она стала говорить вслух, потому что Кэт, шедшая впереди, внезапно остановилась и произнесла:
      — Нужно лечить души людей не умеющих любить! Истинным же лечением может быть лишь гармонизация всего человеческого организма, включая три уровня: физический, психо-эмоциональный и ментальный. Лечение, направленное не только на устранение только физических или только психических симптомов заболевания, но работа энергетическая, психо-эмоциональная и ментальная, затрагивающая и вытаскивающая на поверхность также причины наших заболеваний. Работа надо всем комплексом возникших в организме человека отклонений от естественного состояния — здоровья и благополучия, — приводящая к общей гармонизации. Только тогда можно добиться результата. Как говорят большевики в России — в здоровом теле — здоровый дух! Если иметь виду здоровье всех тел человека, включая не только физические тела, но и тонкие, то я с ними полностью согласна.
      — А кто конкретно из большевиков это сказал?
      — Честно говоря не помню, кажется их диктатор Сталин, или один из его министров — Бериефф. — Кэт задумалась, — нет точно не помню, но это и не важно. Важно то, что у нас в Англии в погоне за модой на древность традиции погрязли в ханжестве. Поставили во главу угла свод нелепых правил трехсотлетней давности. Не смотря на официально декларируемую эмансипацию и феминизацию, у нас по-прежнему к женщинам относятся как к людям второго сорта, предпочитая сугубо мужскую любовь или опиум, или и то и другое вместе.
      — Но ведь в Древней Греции в Спарте… — начала Саманта.
      — Ну и где те Спартанцы рекламировавшие педерастию? Афины с их гетерами и то дольше продержались! А царь Александр Македонский под влиянием гетеры — пол-Азии захватил! И вообще, давай прервемся — мы уже пришли и скоро обед.
      Саманта зашла внутрь блиндажа и вспомнила о своем удивлении, когда увидела его впервые, ожидая встретить жилище остекленное и воздушное. В отличие от того, что она поначалу себе представляла, это больше походило на семейный склеп. Но она привыкла. Привыкла, потому что рядом была Кэт. Откуда все же эти мрачные предчувствия?
      Кэт остановилась, чтобы пропустить подругу и закрыть за собой дверь.
      Саманта, чувствуя себя очень усталой, прошла во внутрь по полу из осиновых досок шириной четыре и толщиной в один дюйм и плюхнулась на жесткий топчан, пытаясь одновременно стянуть с себя одношовные прикройные с поднарядом и со стрелкой сапоги из кипсовой кожи зебу, накрашенные черной ваксой, изготовленной из растертого пылевидного костяного угля и сажи высших сортов с добавлением патоки, декстрина, жира и воды с небольшим добавлением серной кислоты. Несмотря на то, что их подошвы были из кожи шотгорна, примененный матадероский способ заготовления делал их слишком гигроскопичными, и это создавало серьезные проблемы для здоровья при носке — сапоги приходилось часто снимать и сушить, что не заработать какое-нибудь грибковое заболевание на ногах.
      Не говоря ни слова, Кэт проследовала за подругой к топчану и помогла ей расстегнуть ремешок каски Мк I, а затем принялась разоблачаться сама, начав сапог и каски, и закончив сухарной сумкой и флягой. Заметив взгляд подруги в сторону сапог, она произнесла:
      — Похоже, от разговора о важности любви никуда не уйти! Человек, который покупал кожу для подошвы этих сапог думал не о любви к ближнему, а о собственном кармане! Такому я думаю бесполезно читать морали и проповеди. К сожалению, у нас в Англии все прогнило. Печально, что все это выяснилось только сейчас после вторжения германских войск. Увы, мы слишком долго самовлюбленно любовались и упивались величием Британской Империи. И пока наша Англия красовалась перед зеркалом, нас очень многие обошли. Как бы не говорили о жестокости большевистского режима в России, но они сейчас мудрее нас — у них бы за такие сапоги наверняка бы десяток человек расстреляли. Может тебе это покажется жестоким, но я думаю, что проявив жестокость в отношении десяти человек, они спасают жизнь как минимум ста или больше — остальные, которые хотят поступить так же, будут напуганы и не станут воровать.
      — Да нет, я считаю, что ты права, даже более чем права — плохие сапоги наверняка погубили здоровье многих английских солдат, а больные солдаты плохо воюют, и армия начинает нести потери и проигрывать войну, что и происходит сейчас. Ты мне лучше вот про это скажи: правда, что в России один день в году большевики заставляют выходить всех голыми на улицу и маршировать?
      Кэт, посмотрела на подругу и рассмеялась:
      — Ну не голыми, а одетыми в спортивные костюмы. У них это называется День спортсмена или физкультурника и считается праздником, кажется они это делают 19 июля. И мне думается, что в этом есть великий смысл — люди, рассматривая друг друга в обтягивающей и полуоткрытой одежде, избавляются от ханжества и фрейдисткой чуши, начинают понимать и воспринимать красоту человеческого тела. Воспринимать именно как красоту и выражать восхищение, а не как взгляд вуайериста через замочную скважину. Кстати вся теория Фрейда — это и есть рассмотрение вопроса о влиянии вуайреизма на психику человека. Все приводимые им примеры как раз и относятся к случаям запущенного хронического вуайеризма. Ну сама посуди — однажды в детстве сын, случайно заметил, что у его отца половой член больше, чем у него, и из-за этого он начал делать то-то и стал тем-то, или однажды в детстве девочка увидела, как мама красит губы помадой, и из-за этого стала… Во всех его примерах речь идет о вуайеризме — подглядывании — кто-то что-то заметил — то есть подсмотрел, ну и оттуда все его проблемы и возникли. Чушь собачья! У человека кроме зрения есть и другие органы чувств — осязание, слух, обоняние, вкусовые. И чтобы понять что-то он должен применить их все, а не полагаться только на что-то одно. В противном случае у него получается и развивается ущербная картина восприятия окружающего мира.
      — Согласна, может разденемся полностью? — предложила Саманта.
      Кэт кивнула в знак согласия.
      Раздеваясь, Саманта кинула взгляд на скромное убранство их блиндажа.
      Деревянный пол из осиновых досок, стены обшитые ивовыми жердьми, закопченные сосновые бревна потолка, неплотная деревянная дверь — убого конечно, но в обществе Кэт скудость их жилища ее не смущала, хотя если честно, было бы неплохо как-то его украсить. Только вот пока нечем. Она сбросила на пол военную форму и скользнула под шинель. Чтобы изобразить хотя бы видимость дня в лишенном солнечного света помещении она подкрутила высоту фитиля в керосиновой лампе и блиндаж озарился оранжевым успокаивающим светом. В дверь постучали. Кэт соскочила босыми ногами на пол и направилась забирать принесенный обед. Как и завтрак обед не отличался гастрономическими изысками. Картофельный суп, сваренный для калорийности с кусками бекона, овсяная каша, буханка овсяного хлеба, упакованная в плотную серую бумагу, два куска сливочного маргарина, два миниатюрных пудинга, сладкий липовый чай с несколькими плавающими изюминками, маскирующими его под компот. Но, несмотря на убогость и однообразность меню, Саманта и Кэт расправились с обедом очень быстро — прошедший недавно бой и взаимные ласки отняли очень много сил и калорий, которые необходимо было восстановить.
      Когда Кэт легла возле нее, Саманта прижалась к ней и тотчас же уснула — сил на проявление любви у них не было. Проснувшись от духоты, она обнаружила, что Кэт уже встала. У нее было лишь одно желание: облиться прохладной водой. Заметив, что тело подруги покрывают капельки пота, она извинительно произнесла:
      — Нужно было убавить накал керосинки, извини.
      — Это не керосинка — просто на улице душно — видимо будет гроза или дождь.
      Они тут же направились в душевую, прихватив с собой по настоянию Кэт кучу баночек с кремами и косметикой — все необходимое для своего туалета: эшвегерское мыло "Леди Гамильтон" с легким ароматом какао, ежевичную воду, специальное цветочное антисептическое молочко, настоянное на вереске, а также настойку из солода для очистки кожи и рисовую воду для придания пышности волосам, духи «Трафальгар». Вымывшись и надушившись, они занялись маникюром и педикюром с помощью специальных наборов, массовый выпуск которых было срочно вынужденно наладить британское командование в связи с массовым призывом женщин в армию. Для их изготовления использовался металл от котельных трубок водотрубных котлов линейного корабля "Ройал Оук", потопленного в 1939 году в Скапа Флоу германской субмариной.
      Приведя себя в порядок, они пошли на КП бригады, чтобы оттуда полюбоваться окружающим пейзажем. Духота чувствовалась везде, тягучий густой воздух говорил о том, что сегодня возможно пойдет дождь. Марево, висевшее в небе, уже не было однородным — кучевые облака росли на глазах, отливая жутковато-мрачной синюшностью пролежавшего несколько дней на солнце покойника.
      Подруги отдались созерцанию внешне грозного, но сулящего хорошие вести неба — если облачность будет сильной штурцкампффлюгцойги из германских штаффелей вряд ли появятся из-за нелетной погоды, ну а если пойдет сильный дождь, то зондеркрафтфахрцойги не смогут действовать на раскисшем глинистом грунте, как впрочем и панцеркампфвагены будут значительно лишены подвижности и не смогут поддержать свою пехоту убийственным огнем кампфвагенканонов KwK 30 калибра 20мм. А это означало, что послеобеденная атака на их позиции может вообще не состояться.
      Саманта вздрогнула от внезапного, но нежного прикосновения — кто-то положил ей ладонь на правую ягодицу и слегка поглаживал. Она обернулась и увидела Джоану — ординарца Валерии Коллингвуд.
      — Ваш виски Саманта, — сказала Джоана слегка зардевшись — было видно, что она влюблена в своих новых подруг.
      Саманта, поблагодарив, взяла в руку армейскую рюмку из нержавеющей стали модели «Галп», образца 1918 года, и подождала, когда Джоана предложит виски Кэт, после чего она произнесла тост за здоровье Валерии Коллингвуд. Шотландский виски покатился приятной обжигающей волной внутрь, делая краски дня ярче, а обстановку вокруг еще приятней.
      Поставив рюмку на поднос она, положила руку Джоане на бедро, и приблизив к себе, поцеловала в щеку. Кэт повторила ее действия, заставив юную девушку засмущаться еще больше. Раздался бодрый доклад дежурной и на КП прибыла полковник Валерия Коллингвуд. Приветственно и нежно поцеловав Саманту и Кэт она похлопала Джоану по округлым и упругим ягодицам, обтянутым защитного цвета армейской юбкой, и с ходу сообщила радостную новость:
      — Метеорологи из штаба армии сообщили, что сегодня и завтра весь день будут сильные дожди. Если их прогноз сбудется, то сегодня и завтра у нас будет время отдохнуть от немецких атак. У их зондеркрафтфахрцойгов и панцеркампфвагенов очень большое удельное давление на грунт, и они не смогут действовать на раскисшем глинистом грунте.
      Саманта и Кэт кивнули в знак согласия.
      Валерия продолжила:
      — Если зарядит сильный дождь, то через час после его начала к нам пришлют пополнение. Нужно использовать предоставленную погодой передышку для их подготовки. Единственное, что меня беспокоит, так это то, что из-за нехватки призывников в этой партии будут женщины, освобожденные из тюрем, где они отбывали наказание за уголовные преступления, в том числе и тяжкие. Поэтому не исключена возможность открытого неповиновения и даже вооруженного мятежа. Все женщины проходили первичную подготовку в одном военном лагере, и у них наверняка уже сформировалась своя иерархическая структура во главе которой призывницы с криминальным прошлым. Предполагаю, что они сделают попытку насадить эту же структуру здесь, подчинив себе всю бригаду. К сожалению, до проявления случаев прямого неповиновения мы не можем принять каких либо решительных действий, поэтому ситуация может развиться внезапно и не в нашу пользу. Я очень рассчитываю на Вашу помощь.
      У Саманты внутри все похолодело. Значит, ее предчувствия были верные! Только речь идет не об измене подруги, а об опасности, которая угрожает их жизни. Господи. Хоть бы их разбомбили по дороге!
      Валерия подошла к перископу, установленному на КП и осмотрев горизонт удовлетворенно хмыкнула:
      — Я думаю, что вам нет смысла идти на позицию, дождь вот-вот начнется, — полковник Коллингвуд на несколько секунд замолчала, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, — точнее сказать уже начался! И судя по всему очень сильный! - она отошла в сторону от перископа, давая возможность Саманте и Кэт полюбоваться. Правда любоваться было особенно нечем. Хлынуло как из ведра и по склонам холма уже весело бежали ручейки воды, которая не успевала впитаться в суглинистую землю.
      — Как вы смотрите на предложения выпить кофе? — спросила командир бригады у подруг, — час или два времени до прибытия новеньких у нас есть.
      А ее ординарец уже приглашающе стояла у стола, заставленного всем необходимым. Из-под крышки покрытого трехцветной камуфляжной глазурью кофейника из английского костяного фарфора поднимался душистый пар. Саманта почувствовала, как у нее затрепетали ноздри, господи, как давно она не пила кофе! Они дружно проследовали к столу и расположившись в полевых армейских шезлонгах модели Mk IIDF2, изготовленных из гнутых дюралевых трубок и обтянутых оливковым брезентом, некоторое время просто молчали, наслаждаясь напитком. Она сделала несколько глотков и погрызла фисташек. Нет ничего лучшего, чем кофе и фисташки! Продолжая наслаждаться кофейной церемонией, Саманта чувствовала, как спадает напряжение. Ее страхи и предчувствия постепенно развеивались. Они сидели вчетвером за столом, весело болтали о всяких приятных мелочах, все время почему то сползая на дружеские шпильки в отношении Джоаны, отчего та, постоянно заливалась краской смущения. Она вкушала это мгновения, как вдруг взгляд, брошенный на часы, напомнил ей, что пора идти встречать пополнение. Внутри что-то неприятно заныло. А потом Саманту прошиб холодный пот от страшной догадки, которую она тут же произнесла вслух:
      — Если они вдруг взбунтуются, то мы не сможем в них стрелять!
      — Почему? — Валерия Коллингвуд недоуменно уставилась на подругу.
      — Потому что после первого же выстрела немцы начнут артналет на этот участок местности!
      — Может их на минное поле завести? — робко предложила Джоана.
      — К сожалению, у нас в тылу нет минных полей, да и много невиновных может пострадать, там же не все из тюрем! — возразила Валерия. — Пожалуй, придется оставить оружие здесь, от греха подальше.
      Они надели брезентовые дождевики с капюшонами и накладными карманами для ношения гранат и магазинов. Обувь решили не менять — в резиновых сапогах ноги конечно не мокли, но они были слишком громоздки и неудобны — а в сложившейся ситуации они могли рассчитывать только на свою ловкость и гибкость…
      Прежде чем выйти, они на некоторое время задержались на КП бригады — Валерия давала распоряжения на случай если ситуация выйдет из под контроля. Они решили, что если дежурная по бригаде заметит в перископ, что колонна новобранцев появится из-за леса без Валерии, Саманты и Кэт во главе, то это будет означать, что вспыхнул мятеж, который необходимо подавить жесточайшим образом. Для этого дежурной предписывалось организовать стрельбу из «Бердмор-Фэркуэра» в сторону колонны. Заслышав его стрельбу, весь личный состав бригады прятался в укрытие, все остальное делала немецкая артиллерия.
      Джоана вызвалась проводить их до места встречи с пополнением, но Валерия ей это не разрешила. Через треть часа ходьбы по скользкой и мокрой земле они были уже у цели. Колонна с пополнением появилась через пять минут. Саманта сразу же поняла, что их ждут неприятности. Двигалось пополнение беспорядочной толпой, в центре которой было пятно свободного пространства, над которым возвышалась голова высокой женщины мощного телосложения, рост которой Саманта приблизительно определила в шесть футов четыре дюйма. Сразу стало ясно, что именно она управляет поведением движущейся толпы. Кроме нее, когда пополнение стало подходить ближе, Саманта выделила еще пятерых женщин ростом пониже, но с то же с мужеподобными чертами лица и такими же мужеподобными фигурами. Она тут же поделилась своими страхами с подругами и они с ней согласились.
      То, что дойдя до встречавших, толпа не остановилась, а окружила их, говорило о том, что начали сбываться самые мрачные предчувствия. Они оказались в центре толпы напряженно смотрящих женщин, перед группой, возглавляемой замеченной издали великаншей. И те, и другие оценивающе рассматривали друг друга. Напряженная пауза длилась несколько секунд. Наконец Валерия Коллингвуд сделала попытку взять ситуацию под свой контроль.
      — Кто старший в колонне? — напряженно спросила она. — почему так плохо идете? Не в строю?
      — А нам так разрешили! — мужеподобным низким голосом произнесла великанша, и окружающие ее товарки грубо заржали.
      Саманту предернуло от отвращения — она разглядела лица смеявшихся, и ужаснулась мрачным предчувствиям, похоже, что Ломброзо не ошибался насчет своей теории. В смеявшихся не было никаких признаков женственности и красоты, более того, самые некрасивые и безобразные мужчины, которых встречала Саманта на улицах Англии были античными красавцами по сравнению с теми существами, которые стояли перед ней. Что до остальных женщин, окруживших их со всех сторон то несмотря на напряженные злые лица, в них проглядывали женственные черты, и женственные фигуры, но это пока не могло принести никакой пользы, ибо их контролировали эти шесть чудовищ непонятного пола.
      — Не верю ни одному вашему слову. — спокойным голосом пресекла смех прибывших Валерия.
      — Вы наверное командир? — спросила великанша и все ее спутницы снова заржали.
      — А вы не могли бы перестать паясничать!
      — Tcс, детка! — сказала великанша и вплотную приблизилась к полковнику Коллингвуд, — и не таких холеных сучек опускала! — и кивнув своим мужеподобным спутницам в сторону Саманты и Кэт, произнесла:
      — На нас смотрят.
      В тот момент Валерия хотела что-то сказать, но великанша схватив ее за волосы резко дернула вниз, отчего та упала на колени. Саманта и Кэт метнулись на помощь своему командиру, но подруги великанши повисли у них на руках, не давая к ней приблизиться.
      — Ты, наверное аристократка? — спросила великанша Валерию, удерживаемую на коленях, и наклонившись к ее лицу прошипела, — запомни сука, ты будешь делать все что я скажу! Я буду на тебе верхом ездить и отымею во все места, пока ты не превратишься в скулящее и целующее ноги животное!
      Выпрямившись, она задрала свободной рукой юбку защитного цвета на верх, обнажив огромные бедра с мервенно-бледной слегка синюшного цвета кожей, а затем спустила хлопчато-бумажные трусы ниже колен, открыв взору присутсвующих, густую черную поросль, которой могли бы позавидовать большинство мужчин. Приблизив к ней голову Валерии, которая предпринимала безуспешные попытки освободиться, рявкнула:
      — А ну целуй давай! И язычком! Пока я тебе твое вымя не оторвала!
      Валерия внезапно схватила ее голени свободными руками и резко дернула на себя, одновременно ударив головой в то место, куда ее прижимали лицом, великанша рухнула на землю взвыв от боли, а полковник Коллингвуд поскользнувшись упала сверху.
      Саманте и Кэт удалось воспользоваться суматохой и броситься на помощь командиру, но они не успели. Кто-то сильно ударил Саманту по затылку, и от вспышки боли она потеряла сознание. Сколько времени она была в таком состоянии она не помнит. Очнулась она лежащей на земле от жутких криков Валерии и от того, что ей холодно и мокро. Дико болела голова в области затылка, одежды на ней не было — видимо сорвали, когда она была без сознания. Осторожно открыв глаза она увидела жуткую картину — великанша и ее товарки под улюлюканье толпы женщин измывались над ее командиром. Лицо Валерии было все крови, оба глаза заплыли от начинавших проявляться синяков, нижняя губа была сильно опухшей. Великанша и ее подруга развлекались тем, что насиловали Валерию древками от саперных лопаток, и вся внутренняя поверхность ее бедер и ягодицы были залиты кровью.
      Саманта поняла, что ее и Кэт, лежащую без сознания справа от нее, оставили на десерт. Несмотря на боль в затылке она попробовала приподняться. Тело ее послушалось. Осторожно оглядевшись, она высмотрела рядом булыжник, который мог сойти за оружие. Пользуясь тем, что на нее никто не смотрит, она осторожно подтянула камень к себе и сжала в руке. Ну вот и все! — подумалось ей сейчас или никогда, лучше уж забьют до смерти, чем терпеть такое! Она вскочила на ноги и метнулась на помощь насилуемой подруге. Внезапность позволила ей со всего маху ударить по затылку сообщницу великанши, но на второй удар времени не хватило, так как сильный удар ногой в живот отшвырнул ее на землю. Она упала на спину, и задыхаясь от боли пыталась подняться на скользкой от дождя земле, с ужасом наблюдая, как к ней приближается уродливое и пышущее злобой лицо великанши. Ну вот и все, — подумалось Саманте, жалко с Кэт не удалось попрощаться.
      Внезапно в лицо брызнула кровь, и что-то тяжелое и лохматое упало ей на грудь. Саманта с удивлением увидела, что у великанши почему-то голова Джоаны, а на шее повязан красный платок, она не успела удивиться столь странной метаморфозе, так как спустя мгновенье фонтан чего-то красного хлынул ей в лицо, и пока она пыталась открыть залитые кровью великанши глаза, на нее упало что-то тяжелое и мягкое. В панике Саманта забарахталась сильнее, и смогла выскользнуть из упавшего на нее предмета. Одновременно до нее донесся жуткий звериный крик. Она вскочила, и сумела протереть и открыть глаза. Джоана, ординарец Валерии, с обезумевшим лицом металась среди окружавших ее женщин, и рубила направо и налево саперной лопаткой всех, кто ей подворачивался под руку. Времени на размышления почему она здесь, а не в расположении бригады у Саманты не было. Лихорадочно оглядевшись по сторонам она схватила за ствол брошенную кем-то на землю винтовку и с таким же звериным ревом кинулась в толпу на помощь подруге. Перепуганное пополнение начало в панике разбегаться по лесу, спасаясь от двух озверевших женщин. Кто-то, из убегавших, споткнулся, об лежавшую без сознания Кэт, и та пришла в себя. Она села на четвереньки и несколько секунд бестолково озиралась. То, что она не видела того, что увидела Саманта, и спасло ситуацию. Держа в руках винтовку, Кэт, стала сгонять всех разбежавшихся по лесу в одну толпу, показывая жестами и мимикой, что застрелит всех кто ей не подчинится. Джоана выпустив пар бестолково суетилась возле Валерии, А Саманта стала помогать Кэт наводить порядок.
      Спустя десять минут, остатки пополнения — на поляне осталось одиннадцать трупов, после наведения порядка, — положив Валерию Коллингвуд на носилки сделанные из винтовок и шинелей, двинулся в сторону расположения бригады. Саманта шла рядом с носилками, и в душе ее снова начинал закипать гнев. Она немного разбиралась в медицине, и травмы полученные Валерией, вызывали у нее серьезные опасения. Слишком много крови она потеряла, и кровотечение до сих пор продолжалось. И шансы, что Валерия останется жить уменьшались с каждой минутой. Саманта поделилась своими опасениями с Кэт, и та предложила, послав вперед Джоану, перейти всем на бег.
      Эту жуткую, фантасмагорическую картину бегущих женщин, с перекошенными от страха и ужаса лицами, и наблюдала с КП бригады дежурная, колеблясь между решением дать команду на открытие огня по бегущим и желанием получить разъяснение происходящего. Появление на КП запыхавшейся Джоаны прояснило ситуацию, вызвав бурю эмоций, и желание расстрелять прибывшее пополнение из пулеметов в ближайшей траншее. Если бы не авторитет Кэт, то все наверное так бы и произошло, но ей удалось убедить всех присутствующих, отложить решение до вечера. Валерию Коллингвуд поместили в медицинский блиндаж, и бледная как смерть бригадный врач Магда Рунштердт, тихим но решительным голосом заявила, что никого внутрь не пустит. Джоана тут же сорвалась на крик и обозвала Магду фашисткой сволочью, которая хочет убить ее командира, и ее насилу оттащили от врача. Магда была чистокровной немкой, и ее в бригаде сильно недолюбливали, некоторые именно за национальность. А некоторые за ее внешность — она была настоящей белокурой арийкой, мечтой Вагнера. Стройная пропорциональная фигура Магды вызывала у многих патологическую зависть. Но она была хорошим специалистом, и другого врача в бригаде не было и всем осталось лишь уповать на ее мастерство как врача.
      Вид закрывшейся двери блиндажа, словно бы вынул какой-то стержень из Джоаны, и она как-то сразу обмякла, села на мокрую землю, и ее тело затряслось от рыданий. Саманта, села рядом с ней, и прижав ее голову к своему плечу, почувствовала, что и сама начинает отходить от происшедшего, что еще пару минут, и она начнет делать то же, что и Джоана. Нужно было одеться — сидеть на мокрой земле нагишом под проливным дождем было очень холодно, но сил встать уже не оставалось. Мучительно начала болеть голова, и боль до недавнего времени молчавшая начала растекаться по телу пульсирующими волнами. Рядом с ней присела на землю и Кэт, предварительно приказав запереть пополнение в одном из пустующих блиндажей, и о чем-то начала говорить.
      Несмотря на боль Саманта почувствовала, что Кэт говорит о принципиальной схеме, которая должна была послужить основой для программы тренировок пополнения. Недостаток времени, трусость проявленная пополнением, их молчаливое согласие и одобрение преступления, совершавшегося на их глазах — все это делало необходимым проведение занятий по очень жесткой и даже жестокой схеме. Кэт предлагала начать муштровку сразу после ужина, так как к Валерии их явно не пустят, и лучше занять себя каким-нибудь делом, чем изводить душу тревожным ожиданием. Тем более, что времени у них чуть больше суток.
      Саманта нахмурила брови, поморщившись от боли в затылке:
      — А стоит ли заниматься этим делом? — сказала она уставшим голосом, — Наша доброта может вылиться боком. Что до меня, то я бы бросила пару гранат в этот блиндаж и вся проблема бы исчезла.
      — Я бы тоже, но других нам не пришлют, и в конце концов не их вина, что они от природы слабые, и не смогли сопротивляться чужой силе. И уж лучше, если они принесут хоть какую-то пользу. По крайней мере мы до сегодняшнего дня за них кровь проливали.
      — Со строго официальной точки зрения ты права, но не начнут ли эти "прекрасные дамы" стрелять нам в спину?
      Саманта уже готовилась привести еще один аргумент, когда Кэт ей ответила:
      — Если Валерия отменит приказ, то я готова их пустить в расход, но пока ее приказ действует, и мы должны подготовить пополнение.
      — А если она умрет? Что тогда? Ты считаешь что эти сволочи должны остаться жить?
      — Если Валерия умрет, то они последуют вслед за ней. Но пока Валерия жива.
      — Хорошо, — ответила Саманта, морщась от боли, — я буду участвовать в разработанной тобой программе. Что от меня требуется?
      — Для начала, нам неплохо бы одеться, — сказала Кэт, глядя на свое посиневшее от холода тело. — И Джоану нужно как-то успокоить, может напоить до бесчувствия?
      — Хорошо, тогда может заберем девочку в наш блиндаж?
      — Я не против, только помнится кто-то пытался меня ревновать без причины, — иронично скосила глаза на подругу Кэт, — или ты считаешь, что относиться к девочке мы будем сугубо платонически? Как бы нам того ни хотелось, но если она будет с нами ей не обойтись без нашего внимания, и уж тем более она не сможет игнорировать наши ласки.
      — Но я не против, и мне она тоже симпатична, — Саманта прижала всхлипывающую девушку к себе, — тем более, что мы с тобой вызываем у нее ответное чувство.
      — Ну, раз ты не против, тогда пошли, пока совсем не околели. — с этими словами Кэт встала, и помогла Саманте поднять Джоану.
      По дороге к блиндажу Кэт ухитрилась поймать кого-то из вещевой службы и затребовать три комплекта военной формы — их форма осталась в том роковом лесу, а обмундирование Джоаны после пребывания на грязной земле требовало стирки и сушки в нормальных условиях. Дальше они свернули в душевую. Было решено отмыть Джоану и самих себя от грязи, и постирать форму ординарца, развесив ее для просушки в капонире, где стоял трофейный зондеркрафтфахрцойг. Очутившись в родном и уютном блиндаже, Саманта поняла, что уже не может контролировать себя, и не стесняясь Кэт разрыдалась. Та, поначалу бестолково металась, пытаясь успокоить подруг, но потом ее видимо осенила какая-то идея и она, так и не одевшись выскочила из блиндажа. Вернулась она спустя пять или семь минут, впрочем ни Джоана, ни рыдавшая Саманта не заметили ее отсутствия. Кэт принесла с собой бутылку виски. Она справедливо рассудила, что убитым и оставшимся лежать в лесу, вечерняя порция виски уже не нужна, а их невольные помощницы, запертые сейчас в блиндаже, своим поведением ее не заслужили. Поэтому она забрала их вечерние порции себе, оставив остальные бутылки в захваченном зондеркрафтфахрцойге.
      Остальное было делом техники. Заставить Джоану выпить стакан обжигающей жидкости труда не составило. Она была непривычна к спиртному, поэтому полыла буквально на глазах, и уже через пять минут была в полной отключке. Укрыв ее вздрагивающее и всхлипывающее юное тело шинелью, Кэт взялась за Саманту. Здесь было гораздо сложнее, ибо Саманта была нужна ей через два часа почти трезвой, чтобы муштровать пополнение. Поэтому Кэт, оставшись наедине с подругой (вырубившуюся Джоану можно было не считать, начала с поцелуев. Она целовала соленые от слез глаза Саманты, ее шею, губы, целовала до тех пор, пока Саманта не стала отзываться на ее нежность, после чего Кэт перешла к более решительным ласкам и стала гладить тело подруги руками. Закончили они в классической позе 69, испытав страсть почти одновременно. То, что их стоны и крики сквозь неплотную дверь блиндажа слышала разносчица с полевой кухни, их не смутило. Извинившись, за то, что ей пришлось прождать десять минут под дверью Кэт забрала принесенный ужин.
      Все тот же картофельный суп, сваренный для калорийности с кусками бекона, овсяная каша, полторы буханки овсяного хлеба (их теперь было трое), упакованная в плотную серую бумагу, три куска сливочного маргарина, три миниатюрных пудинга, сладкий малиновый чай с несколькими плавающими изюминками, маскирующими его под компот, три порции виски.
      — Нужно будет накормить девчонку, как протрезвеет, — с набитым ртом произнесла Кэт.
      Саманта кивнула в знак согласия, но чем-то недовольная, спросила:
      — Может, не стоило спаивать ребенка?
      — Я бы тогда Вас до утра не смогла успокоить. В конце концов пусть привыкает к взрослой жизни. А сапоги новые — из той же дерьмовой партии, — неизвестно к чему вдруг добавила Кэт.
      — Сволочи! — процедила сквозь зубы Саманта, хоть за свои деньги покупай!
      — Ага, только деньги наши где-то в тылу застряли, и где — неизвестно. Я там кстати команду дала саперам, чтобы подготовили полосу для тренировок в тылу, поедим и пойдем с этих тыловых крыс жир сгонять. Чтобы поняли на всю жизнь, что можно делать, а что нельзя. Загоняю этих дур так, что мало не покажется.
      — Подожди Кэт, ты случаем не начала, как я впадать в истерику, голос у тебя какой-то странный…
      — Часа четыре я еще продержусь, а потом твоя очередь меня успокаивать.
      — Точно продержишься? Может, плюнем на все?
      — Мы обещали Валерии, и сделаем это. Моей злости хватит, чтобы продержаться.
      — Хорошо, только давай не будем никого убивать!
      Кэт удивленно посмотрела на подругу:
      — Подожди, не ли громче всех кричала, что…
      — Я была не в себе, и ты это понимаешь, если бы ты видела, что они делали с Валерией, то наверно кричала бы то же самое. То, что ты была без сознания спасло тебя от всплеска эмоций, а этих дур, от смерти. Сейчас я успокоилась и считаю что это правильно, что их оставили в живых. Не все ж нам гибнуть на позициях. Что меня еще волнует, так это не проболтался ли кто, о том, что мы нарушили устав, стреляя по зондеркрафтфахрцойгам. Сейчас Валерия не в том состоянии, чтобы нас защитить, в том, что она поддержит нас я не сомневаюсь. Но как бы не пришлось нам отдуваться вдвоем, без ее помощи.
      — Давай решать проблемы постепенно, милая, — Кэт положила ладонь на живот Саманте и начала опускать все ниже и ниже, — иначе мы все сойдем с ума, пытаясь решить несколько дел сразу. Разберемся с этими дурами, а потом будем думать, что нам делать с этой проблемой.
      — Хорошо, только как бы не оказалось слишком поздно.
      — Ну не будь такой мрачной и пессимистичной — ответила Кэт, и решительно повалила подругу на топчан, прерывая все дальнейшие споры затяжным поцелуем.
      Саманта, попыталась вырваться, но подруга была очень настойчива, поэтому выбросив спор из головы, ответила ей взаимной лаской, перевернув Кэт на спину, и оказавшись сверху. Но довести начатое до вспышки чувственной страсти им не дали — кто-то очень настойчиво постучал в дверь блиндажа. Недовольная Саманта встала, и направилась открывать дверь. Это была рассыльная из штаба — пора было начинать тренировку пополнения. Одеваясь, Саманта подумала, что прерванное на половине наслаждение, сделало ее очень злой и сердитой — и это даст повод Кэт отпустить какую-нибудь ироничную шпильку в ее адрес.

Глава 4

      Саманта вместе с Кэт стояли под навесом, у подножия холма, там, где по просьбе Кэт изготовили все необходимое для тренировки пополнения. Само пополнение — поредевшее после дневной стычки испугано жалось рядом, с навесом под продолжающим идти дождем. Саманта рассмотрела внимательно приготовленные по просьбе ее подруги сооружения, и лицо ее исказила гримаса недоумения. Выглядело все более чем странно. На протяжении ста пятидесяти ярдов в землю были вбиты столбики небольшой — менее фута высоты в несколько рядов, далее они поворачивали и на расстоянии тридцати ярдов шла вторая полоса столбиков, затем снова поворот — получалось очень похоже по очертаниям на беговую дорожку стадиона. На них была густо натянута колючая проволока, отделяя пространство под ней от того, что сверху. Это Саманте было понятно — в учебном лагере их с Кэт заставляли ползать под такой конструкцией. Но там проволока была выше над землей, чем здесь примерно на три дюйма. Здесь же она была натянута гораздо ниже. Но и это в принципе ясно — Кэт решила создать более жесткие условия для тренировок. Но для чего проволока натянута еще и на поверхности земли? Саманта повернулась к подруге, чтобы спросить, но та, уже начала инструктаж новобранцев.
      — Человеческое сомнение не может быть принимаемо на войне. Но в то же время оно не есть чисто умственное явление. Оно есть нечто такое, что не укладывается в обычные схемы психологического наименования и требует специального анализа. Человеческое сомнение — это тот скрытая бомба, которой разрушаются человеческие начинания, это тот таинственный деятель, который действует подобно вражескому диверсанту. Оно всюду и нигде в отдельности. Каждая деталь мысли у каждого человека проникнута изнутри человеческим сомнением, каждый изгиб мировоззрения им вызван, архитектурный рисунок всего построения им вдохновлен. И в то же время у наиболее великих людей человеческого сомнения нет сомнения как тормоза и внутреннего врага, как сознательно принятого стереотипа трусости и предательства. Они не скептики, они воины. Они не обладатели мнимо неподвижной и мнимо устойчивой позиции скептической атараксии, они посреди всеобщего движения Вселенной смело ищут, стараясь расслышать таинственный ритм мирового становления, разгадать скрытое Слово природы вещей. Опасно смешивать человеческое сомнение с теми различными видами скептических систем, которые нам известны и применимы на войне. У знающих, историю военной мысли, вряд ли может быть на это два ответа. Сомнение как внутренняя человеческого предательства и слабости, и скепсис как внешний остывший результат сомнительных рассуждений — несут на войне смерть тому, кто их придерживается. Чтобы определить природу человеческого сомнения, необходимо в цельном, едином и слитном переживании, осуществляющем человеческое сомнение, хотя бы мысленно различить две стороны: «что» и «как» сомнения, его содержание и его внутреннюю живую, движущую силу. Сомневаются всегда в чем-нибудь и почему-нибудь, т. е. у сомнения всегда есть то или иное содержание, и в то же время от всех других переживаний, всегда тоже имеющих какое-нибудь содержание, оно отличается как переживание sui generis, именно как сомнение, а не что-нибудь иное. Это определенное качество сомнения, конституирующее его сущность, и есть его чистое «как». Нечего говорить, что обе стороны, и «что» и «как», сомнения реально неразделимы; они только мысленно различимы, и не может быть сомнения ни как чистого аффекта, ни как чистого механического счисления. В сомнении всегда в живом единстве и нераздельно слиты обе стороны: и «что» и "как".
      Человеческое сомнение, которым проникнуты все системы древнего и нового скептицизма (я не говорю уже о сомнении патологическом), стремится представить дело в таком свете, что сомнение в целом, и обе стороны его в частности, имеют лишь отрицательную сущность, т. е., в сущности, не имеют никакой сущности. «Что» сомнения признается лишь за отрицание всяких положительных утверждений (т. е. утвердительных суждений), а «как» сомнения признается за воздержание от совершения каких-нибудь положительных поступков. Таким образом, и «что» и «как» сомнения признаются в существе своем отрицательными.
      Человеческое сомнение порождает неведение, а оно — коренное условие всех наших несчастий — следовательно — неведение; неведение того факта, что мы составляем Одно со Всем. Это неведение уничтожится постепенно расширением нашего сознания; вот что мы понимаем под ростом человека. Человек отличается от животного, и животное от растения только степенью своего сознания. Божественное начало, всегда неизменное, присутствует в глубоко скрытом виде и в недрах холодного камня. Пробудите его, и оно постепенно, шаг за шагом, неизменное в своей сущности, но проявляющееся через посредство проводников все более и более совершенных, преобразится сперва в растение, растение в животное, животное в человека, человек в Ангела, в Учителя. И высокая иерархия продолжится, поднимаясь на неизмеримую высоту, не доступную для нашего мелкого ума, до самого престола Неизреченного Бога, вполне проявившегося. Таким образом, во всем объеме своем, «рост» есть не что иное как постепенное освобождение, развитие Божественной Cилы, скрытой во всей своей целостности под каждой созданной формой. Вот что означает слово: «эволюция». И эта эволюция не более как логическое продолжение, второй акт Божественного Творчества, необходимый результат «инволюции», посредством которой Единая Всемирная Суть таинственно скрывала себя до тех пор, пока не произошла последняя иллюзия, имя которой: физический мир. И это освобождение, эта эволюция происходит на всех ступенях лестницы только благодаря деятельности. Действие и противодействие вызывает проявление всего, что скрыто в сути вещей. И наши собственные чувства, не развиваются ли они только благодаря воздействию на нас внешних сил? Наука признает, что действие или функция создает орган; когда функция прекращается, орган атрофируется.
      Если, глубоко проникнутые идеей единства, мы будем вести в этом мире существование деятельное, сознание наше начнет постепенно подниматься, сперва до астрального мира, объекты которого станут для нас все яснее и яснее видимы. Затем, по мере того, как мы будем упражняться в бескорыстной деятельности, сознание наше поднимется постепенно на высшие планы, сперва — на интеллектуальный (Манас низший), а затем и на план чистого Разума (Манас высший). На последнем плане мы начнем понимать абстракции, недоступные — как объекты — для нашего, так называемого «нормального» сознания. Например, отвлеченная идея «треугольность», проявляющаяся для нашего земного сознания в виде всех треугольников, которые мы только можем себе представить, явится нам как единый и ясный объект. Вот почему этот план называется «arupa»: "без форм"; там — существуют первообразы, отвлеченные идеи, которые, исходя оттуда, проявляются на низших планах в виде всевозможных конкретных форм. Затем — мы перейдем сознательно на план «Buddhi» или в духовную сферу, где будем способны воспринимать одновременно и слияние и обособление; это состояние не поддается описанию, состояние — невыразимого блаженства, совмещающее и Единство и Индивидуальность, где мы одновременно и мы сами, и Все что есть. В этой сфере, Человечество, все еще разъединенное дяже и на плане Чистого разума (Манас высший), является как Единство. Там — реальная, осязаемая основа человеческого братства, ключ к нашей неразрывной связи и взаимной ответственнности. Когда же, под конец, сознание наше поднимется на план Нирваны, на план Atma, тогда осуществится полное тождество и мы станем сердцем и центром всякого бытия, всего что есть: тогда то мы освободимся от двойной иллюзии времени и пространства, иллюзии, существующей только на планах "множественности".
      Как победить человеческое сомнение? Как ступить на истинный путь просветления? Человеческое сомнение порождено умом человека. В те моменты, когда вы сталкиваетесь лицом к лицу со смертью, ум замирает, потому что тогда он лишается объекта своей деятельности. Ум — это часть жизни, но не часть смерти. И когда впереди жизни больше не остается, ум затихает; ему больше нечем заниматься, в эту секунду он остается без работы. И вот, когда замолкает ум, появляется, вступает — внутренний голос. Он был, он есть — всегда, но от ума столько шума, что нет никакой возможности расслышать этот негромкий голос. Этот голос идет не откуда-то извне, издалека, из-за пределов, не из потустороннего мира — за пределами вас никого нет, все находится внутри вас. Бог не в небесах, не в Раю, он в вас. Вам необходимо перенести все ваше сознание от ума к не-уму. Пока действует не-ум, то все прекрасно, все победоносно. Пока действует не-ум, то все идет как надо, ничто не может пойти не так, просто не может быть не в порядке. С не-умом все происходит абсолютно так, как и должно. Человек доволен, у него не остается ни единого, ни мельчайшего кусочка недовольства, человек абсолютно в себе, чувствует себя совершенно уютно, в своей тарелке. А не в себе вы становитесь только благодаря уму.
      Возможность этого перехода к не-уму появляется лишь тогда, когда вы становитесь безразличны; в противном же случае такой переход никогда не осуществится, это исключено. И даже если у вас уже были моменты просветления, вы эти проблески утратите. Да, у вас случались такие моменты, такие мгновения — это бывает не только при молитве или в медитации, что наступает проблеск. Они бывают и в обыкновенной жизни. Когда вы занимаетесь любовью с женщиной, или, увы, с мужчиной, ум останавливается, затихает. Именно поэтому секс так привлекателен: это естественный экстаз. Всего на одно мгновение ум вдруг исчезает, и вы ощущаете блаженство и наслаждение — но, увы, только на одно мгновение. Тут же включается ум и начинает прикидывать, как бы получить побольше, как бы растянуть удовольствие. Появляется планирование, контролирование, манипулирование — и все, проблеск, искру просветления — вы упустили.
      Я научу владеть Вас не-умом, и помогу преодолеть первую ступень на пути к просветлению. Те, кто преодолеют первую ступень и будут правильно ее применять, смогут выжить на войне. Вы должны будете научиться безразличию. Научиться сегодня. Вы должны понять, что Вы и природа одно целое. Если Вы это поймете и впустите безразличие внутрь себя, то вы сольетесь с природой. Те, кто не смогут этого сделать, будут испытывать боль и страдания. Чтобы их преодолеть вы должны избавить себя от человеческих сомнений.
      Посмотрите внимательно на эту полосу препятствий, — Кэт указала рукой на сооружение, вызвавшее у Саманты вопросы. — как вы видите, колючая проволока не только сверху, но и на земле. Те из вас, кто отнесется безразлично к ее остриям, и примет их как часть природы, с которой нужно достичь единения, не только не испытают боли, но и не получат никаких ран. Те же, кто будет испытывать сомнения — оставят на ней клочья своего тела. В течении трех часов вы все будете ползать под этой проволокой, и никому не будет дозволено выбраться из под нее. Тех из вас кто вздумает сачковать и надеется отлежаться, я и мои помощницы будем стимулировать уколами штыка в мягкие части тела. Все ясно? У кого есть вопросы? — голос Кэт поднялся до вопросительно-звенящей ноты.
      Вперед испугано вышла женщина с бледным лицом и иссиня-черными волосами. Ее рука была перемотана побуревшей от крови ночной хлопчато-бумажной сорочкой. Саманта узнала в ней одну из тех, кому досталось от разъяренной Джоаны.
      — У меня ранена рука… — начала она.
      — Где и при каких обстоятельствах получено ранение? — едко осведомилась Кэт. Вышедшая, из строя покраснела и вернулась обратно.
      — Еще вопросы есть? — осведомилась Кэт, — если нет, то всю одежду снять и сложить под навесом! — видя, что женщины в ужасе дернулись, она рявкнула, — Что не ясно? Кто не согласен — к тому клену, трибунал для вас не предусмотрен!
      Стоявшая рядом Алисия Шмарстоун, для убедительности передернула затвор 7,7-мм винтовки «Ли-Мэтфорд». Испуганные женщины начали второпях раздеваться и подходя к навесу складывать форму аккуратными рядами. Выждав, когда завершиться процедура раздевания, Кэт скомандовала:
      — А теперь вперед курицы! Или мне вас штыками в ваши толстые задницы подгонять? И не орать если больно! Не можете научиться безразличию — учитесь терпеть боль!
      Стиснув зубы, от ожидания боли, самые смелые стали заползать под колючую проволоку. Саманта отметила про себя, что большинство из заползших, уже украсило свое тело кровавыми следами от острых шипов проволоки. Однако двоим девушкам, удалось не пораниться, по крайней мере сверху. Она кивнула Кэт на них, и произнесла:
      — В мои обязанности, как я поняла, входит сбор и обработка данных. Я думаю, что из тех двоих возможно и выйдет толк, — и снизив голос до шепота, спросила, — тебе не кажется, что то, что мы устроили слишком жестоко?
      Кэт кивнула головой в знак согласия.
      — Кто бы мог подумать, что в столь прелестной головке гнездится такая жестокая идея! Может не три часа, а пару раз и хватит?
      — Извини, но я тогда не вижу смысла их чему-то учить! Ты не можешь себе представить, до какой степени у многих из них не хватает чувства собственного достоинства, но если они готовы терпеть такое, то мы должны извлечь из этого пользу. Они боятся нас гораздо больше чем колючую проволоку. И большая часть из страха научиться делать, то, что от них требуется.
      — Слушай, если я правильно понимаю, ты решила сделать из них каких-то йогов или йогинь?
      — Вовсе нет. — Кэт снизила голос до шепота, и отвела Саманту вглубь навеса. Я стараюсь вселить в них определенную уверенность. То, что они делают, особенной реальной пользы им не принесет. Просто, пройдя это испытание, они будут верить в то, что почти научились воевать. И те из них, кто выживет после первого боя, будут верить в это еще больше, что это благодаря данной тренировке.
      Саманта ошарашено взглянула на подругу:
      — Подожди, так это что — обман? — увидев, что Кэт кивнула, — но зачем? Какой смысл тогда в этом издевательстве?
      — Мы должны вправить им мозги на место. Должны упрочить свой авторитет. Мы должны сделать так, чтобы врага они боялись меньше чем нас. Да это жестоко, но у нас нет времени целовать их в зад и нянчиться. Мы обманываем их во благо остальной бригады. Ты ведь не хочешь, чтобы они струсили и начали разбегаться от первых выстрелов?
      Саманта задумалась и кивнула в знак согласия. Кэт продолжила:
      — Тогда пускай эти дуры ползают, оставляя клочья своей кожи на проволоке, и веря в то, что они делают это не напрасно. Кстати из этих двух, которых ты заметила, действительно должен выйти толк.
      — Подожди! - Саманта мотнула головой, — ты меня совсем запутала! Ты же сказала, что все это обман, и тут же говоришь, что из этих двух выйдет толк.
      — Тем, что они искренне нам верят! Они практически не колебались, заползая под колючку. И сейчас в их глазах не страх и боязнь наказания, а уверенность в том, что они все делают правильно. Они по сути уже прошли испытание, и психологически подготовлены, и, глядя на них, я убеждаюсь, что красота внешняя, является отражением красоты внутренней. Ты обратила внимание, какие у той, что ближе к нам гармоничные ягодицы? А какое гибкое у нее тело?
      Саманта посмотрела на ползущую под проволокой девушку, и почувствовала, что внутри нее начинает подниматься желание. Она облизнула языком губы, и произнесла:
      — А вторая тоже изящно сложена. Ты считаешь, что их можно назначить на командные должности?
      — Взвод им поручать рано, но отделение можно доверить вполне.
      — Кэт, — Саманта замялась в нерешительности, а как ты отнесешься…
      — У нас начинает подбираться веселая компания! Если бы еще Валерия, — глаза Кэт помрачнели, — Эллис! Ну-ка ткни вон ту толстозадую! Пусть не отлынивает!
      Эллис проследила за взглядом Кэт, и с мстительным удовлетворением всадила на полдюйма штык 7,7-мм винтовки «Ли-Мэтфорд» в ягодицу пышнозадой брюнетки, которая решила посачковать, — та вскрикнула, и поползла, цепляя своей слишком большой кормой за растянутую проволоку.
      — Я думаю, что эти две заслужили отдельный блиндаж, — продолжила Кэт.
      — А если они из тех, кто предпочитает мужчин?
      — Хм, вопрос интересный, но если бы у них были мужчины, то они бы нашли способ уберечь их от призыва. Случайные, если они у них были, я думаю не в счет. На проституток они не похожи — слишком ухожены и изящны, а гибкость их движений говорит о том, что они занимались любовью с женщинами. При общении с мужчинами — такой пластики и гармонии в движении достичь невозможно. Скорее всего, они любящая друг друга пара.
      — А ты знаешь, наверное, ты права. Они втихаря, кидают друг на друга взгляды — видимо боятся, что кто-то заметит их взаимоотношения.
      — Просто они еще не знают, что попали туда, где в отличии от нашего общества существует свобода. Серьезная опасность для нашей демократии состоит не в том, что существуют другие, тоталитарные государства. Опасность в том, что в наших собственных личных установках, в наших собственных общественных институтах существуют те же предпосылки, которые в других государствах привели к победе внешней власти, дисциплины, единообразия и зависимости от вождей. Соответственно поле боя находится и в нас самих, и в наших общественных институтах. Если мы хотим бороться с фашизмом, то мы должны его понимать. Домыслы нам не помогут, а повторение оптимистических формул столь же неадекватно и бесполезно, как ритуальный индейский танец для вызывания дождя. Кроме проблемы экономических и социальных условий, способствовавших возникновению фашизма в нашей так называемой старейшей демократии, существует и проблема человека как таковая, которую также нужно понять. Они уже поняли, что их свобода заключена в возможности безвозбранно любить друг друга, но еще не знают, что только здесь на боевых позициях это и возможно.
      — А завтра что они будут делать?
      — Кроме этих двух, и тех, кто проявит такие же таланты — то же самое.
      — А те, кто пройдет сегодня испытание?
      — Я что-нибудь для них придумаю. В принципе, можно поручить им гонять этих куриц. Я думаю у них неплохо получиться, — Кэт внимательно рассмотрела свои пальцы на правой руке, и чертыхнулась — все таки, я сломала там, в лесу еще один ноготь!
      Достав из нагрудного кармана маникюрный набор, изготовленный из металла котельных трубок водотрубных котлов линейного корабля "Ройал Оук", потопленного в 1939 году в Скапа Флоу германской субмариной, она методично стала его обрабатывать.
      Саманта решила рассмотреть поближе фигуры понравившихся ей девушек и, набросив капюшон плаща из прорезиненного брезента на каску Mk I, подошла поближе к ползающим под проволокой женщинам. Сейчас, когда эмоции схлынули вместе со слезами и прошедшей истерикой, ей стало жаль этих несчастных. Она видела их испуганные и вздрагивающие от боли заплаканные лица, видела их тела, иссеченные острыми шипами колючей проволоки и посиневшие от холода, и заляпанные грязью вперемежку с кровью. Саманта ужаснулась тому, что они делают, и ей стало стыдно, за то что они устроили. Ведь ничем иным, как натуральным издевательством и унижением это, так называемое испытание назвать было нельзя. И красивые высокопарные слова Кэт о чем-то там божественном — это всего лишь попытка оправдать свою жесткость и месть. Или не жестокость? Может это необходимо? Может это глумление действительно оправдано? Но ведь они унижают слабых! Но есть ли у них выбор? Да, они могут проявить доброту, но во что это выльется? В трусость на позициях и бегство с поля боя? И погибнет их при этом гораздо больше! И не только их. Ведь если немцы прорвут фронт, то армия попадет в окружение. Только вот где эта армия? Почему здесь на передовой ходят упорные слухи, что там в тылу полно бездельников, которые жируют на их крови, и которым все равно кому служить — англичанам или немцам?
      Чтобы отвлечься от неприятных размышлений, Саманта стала внимательно рассматривать избранных ей девушек. Действительно, Кэт была права — у девушки были очень гармоничные ягодицы, и игра мышц на них, когда она ползла, очень завораживала. Не смотря на грязь, облепившую ее стройное тело, было заметно, что она обладает очень нежной и бархатистой кожей. Длинные темно-каштановые волосы она предусмотрительно скрепила в пучок на затылке, чтобы они создавали меньше помех при движении. Вторая из понравившихся имела чуть более загорелую кожу, и русые волосы. Присмотревшись Саманта определила, что у них практически одинаковые фигуры — грудь и бедра по тридцать шесть дюймов, талия двадцать четыре, рост около пяти футов десяти дюймов. Пожалуй, они действительно пара. Плохо, что нельзя рассмотреть какой формы у них грудь, но наверняка она очень гармоничная и чувственная. Впрочем, когда все закончиться можно будет не только рассмотреть, но и проверить чувственность и страстность кандидаток в более спокойной обстановке. С этими мыслями Саманта вернулась под навес.
      Кэт уже закончив приводить ногти в порядок спросила:
      — Я тут подумала вот о чем. Говорят, что у немцев есть чисто колесные зондеркрафтфахрцойги. Что нам делать, если мы с ними вдруг столкнемся в бою?
      — Да, действительно, я слышала, об этом говорили. Кажется речь идет о зондеркрафтфахрцойгах Sd.Kfz.231(8r), Sd.Kfz.231(6r), Sd.Kfz.221. Они вооружены кампфвагенканонами KwK 30 калибра 20мм. Если честно, то у меня пока нет мыслей, что нам делать, если мы с ними столкнемся. А может нам повезет, и мы их не увидим?
      Кэт укоризненно посмотрела на подругу.
      — Я почти не полагаюсь на случай, хотя в данной ситуации он сыграл бы в нашу пользу. Потому, что пока мы не придумаем как с ними бороться не нарушая устава, наша с тобой жизнь и жизнь наших подруг находится под угрозой. «Бердмор-Фэркуэрами» их не остановить. Из 47-мм орудий Виккерса стрелять по зондеркрафтфахрцойгам запрещено, то, что мы стреляли по полугусеничным — еще может нам серьезно аукнуться. Противотанковые ружья разрешено применять только против панцеркампфвагенов. И что остается? Ничего! Разве что попытаться метнуть гранату, если такой зондеркрафтфахрцойг подъедет почти к самым окопам. Но ты сама понимаешь, что такой глупости немцы не сделают. Они не приближаются к окопам ближе чем на пятьдесят ярдов, чтобы гарантировано быть за пределами дальности броска гранаты. И тот, кто захочет метнуть гранату в зондеркрафтфахрцойг, будет вынужден вылезти из траншеи, и тут же подставить себя под огонь их кампфвагенканонов KwK 30 калибра 20мм и пулеметов MG-34 калибром 7,92 мм. Не считая огня пехотного оружия.
      — То есть нам нечем их остановить?
      — Именно! Только если мы не раздобудем себе какой-нибудь танк с пушкой. Танкам, как ты знаешь, разрешено стрелять по всему у чего есть колеса и гусеницы, за исключением того, что передвигается по рельсам — поезда, трамваи.
      — Это гениальная идея. Однако мне не понятно, какой идиот разрабатывал такой идиотский устав.
      — Видимо кто-то из наших замшелых поборников старых традиций, или юрист, ненавидящий военных.
      — Похоже на то. Но где мы раздобудем танк? Надо сказать, я была бы заинтересована.
      — Это естественно.
      В это время среди ползающих под проволокой раздался очередной вскрик — Алисия Шмарстоун очередной раз ткнула штыком в чью-то нерасторопную задницу. Кэт посмотрела на продолжающуюся тренировку и произнесла:
      — Мы можем использовать кампфвагенканонов KwK 30 калибра 20мм с одного из уничтоженных панцеркампфвагенов. Установим на какой-нибудь автомобиль или на захваченный нами зондеркрафтфахрцойг.
      — Ты шутишь? Откуда мы возьмем кампфвагенканон KwK 30 калибра 20мм, если все уничтоженные панцеркампфвагены PzKpfw II Ausf.С находятся на нейтральной полосе!
      — Пошлем новичков, пускай снимут. — сухо произнесла Кэт.
      — Их же убьют!
      — Ну почему сразу убьют? В конце концов, всех могут когда-нибудь убить, сразу или потом. Или ты думаешь, что мы вдвоем справимся? — Кэт посмотрела Саманте в глаза.
      — Ты когда-нибудь прекратишь меня подкалывать! Ты же знаешь, что все, что ты говоришь, я воспринимаю буквально! — взвилась Саманта. — Предупреждай, пожалуйста! Нервы ведь у меня не железные!
      — Ну хорошо, хорошо! Постараюсь! Как ты относишься к тому, чтобы взять с собой тех двух девушек? — в голосе Кэт послышалась легкая ирония и намек.
      Саманта почувствовала что краснеет, и ответила несколько смущенно:
      — А ты не будешь против?
      — Ну конечно нет, милая! — Кэт провела ладонью по внутренней поверхности бедра подруги вверх, задирая вверх ее юбку, и выставляя на показ кружевные хлопчатобумажные трусики подруги камуфляжного цвета.
      — А когда отправимся? — спросила Саманта, не пытаясь убрать руку подруги, а наоборот прижимая к своему телу.
      - Прямо сейчас! Хватит нашим красавицам без дела ползать. Что до остальных — пускай тренируются. Эллис! Скажи тем двоим, чтобы выползли из под проволокли и подошли — Кэт указала рукой в сторону двух девушек.
      Две названные девушки, быстро выбрались, подошли к Кэт и представились. Ту, которая с темно-каштановыми волосами звали Синтия Прачерт, вторая русоволосая была Наташей Саммерс. Саманта с вожделением рассматривала их стройные и гибкие тела, их округлые нежные женственные формы. Как она и предполагала груди у обеих девушек была идеальной классической формы, плоские животы подчеркивали стройность их фигур. Было видно, что девушки очень следят за собой — маникюр и педикюр у них был сделан идеально. Об этом же говорила и аккуратная интимная стрижка столь волнующего треугольника волос внизу туловища. Саманта не удержалась от восхищения и по примеру Кэт подошла поближе и положила свою ладонь, на стриженный треугольник темно-каштановых волос Синтии и начала нежно поглаживать. Второй рукой она стала поглаживать ее груди, проверяя их чувственность и упругость. Тело Синтии отозвалось на ласки сразу, и Саманта это почувствовала. Скосив глаза в сторону Кэт, она увидела, что и ее подруга осталась довольна чувственностью Наташи. Ну что же. Это очень хорошо, что они С Кэт не ошиблись. Из девушек должны получиться замечательные подруги. Нежные и страстные.
      — Пошли в капонир за оснасткой, по пути заглянем в медицинский блиндаж. — сказала Кэт, с неохотой оторвавшись от прекрасного тела Наташи. Саманта кивнула в знак согласия. Подождав, когда девушки заберут свою форму, они двинулись в направлении позиций бригады.
      Дверь в медицинский блиндаж была не заперта. Возле топчана, на котором лежала укрытая шинелью Валерия, сидела в шезлонге белокурая Магда. Заметив, вошедших, она устало произнесла:
      — Операция прошла успешно. Швы я наложила. Должна пойти на поправку. — и кивнув в сторону Валерии добавила — влила в нее почти целую бутылку виски в качестве наркоза, так что спать будет как минимум до обеда.
      Нагнувшись вперед, Магда Рунштердт почесала пятку, и из-под короткого белого медицинского халата выскользнули ее белоснежно-соблазнительные груди. Выпрямляясь, она сделала попытку их спрятать, но преисполненная благодарности за спасение командира Кэт не дала ей это сделать. Она стала нежно поглаживать упругие полушария, а Саманта, задрав полы халатика Магды вверх, стала гладить белокурый, аккуратно стриженный треугольник ее интимных волос. Магда попыталась что-то сказать про усталость, но Кэт впилась в нее долгим и страстным поцелуем, не забывая ласкать набухшие соски ее грудей. Саманта, присела на корточки, чуть разведя в сторону бедра доктора впилась губами в ее раскрывшиеся нежным бутоном тайные прелести. Магда была очень чувственной и страстной, и поэтому очень скоро ее тело стало изгибаться в волнах страсти. Она крепко обняла Кэт, и сжав бедра прижала голову Саманты к предмету своей интимной гордости. Наконец она приглушенно вскрикнула и обмякла. Поцеловав Магду, пребывающую в сладкой истоме, девушки продолжили свой путь в капонир.
      — Нам потребуется два или три комплекта гаечных ключей, веревки, а также мешки, куда мы сложим снаряды. Я думаю, будет правильно, если одежду мы оставим здесь. Она все равно намокнет, и будет стеснять наши движения. — сказала Кэт, когда они прибыли на место.
      Саманта подумала, и согласилась, начав раздеваться. Синтия помогла ей справиться с медно-никелевой застежкой хлопчатобумажного бюстгальтера камуфляжного цвета. Перед самым выходом, Наташа задала вопрос насчет оружия, и Кэт немного подумав, раздала саперные лопатки. Придирчиво осмотрев подруг и проверив все ли из требуемого они взяли, Кэт скомандовала на выход.
      Дождь непрерывно ливший сверху, заставил четырех девушек ускорить передвижение по траншее, и до наблюдательного поста на передовой они добрались очень быстро. По мнению Кэт, для их цели более всего подходил тот панцеркампфваген PzKpfw II Ausf.С, которому снарядом оторвало башню. Это с одной стороны облегчало задачу демонтажа кампфвагенканона KwK 30 калибра 20мм, так как не нужно было корячиться в тесном пространстве панцеркампфвагена, но с другой стороны делало вероятность их обнаружения более высокой, так как сорванная башня лежала в стороне от панцеркампфвагена PzKpfw II Ausf.С, и занимаясь ею они были на виду у противника.
      Саманта прикинула расстояние до цели — триста ярдов. Далековато. Особенно если ползти. Можно конечно рискнуть — дождь сильный и видимость в темноте очень ограничена. Немного подумав, она предложила Кэт идти не прячась. Кэт посмотрев в направлении сорванной башни, тоже задумалась, и по всей видимости повторив логические построения подруги кивнула головой в знак согласия. Вылезать на бруствер траншеи было страшновато. Но они вчетвером постояли секунд пять и ничего не произошло. Тогда, набравшись смелости четыре девушки, двинулись вперед. До корпуса лишенного башни панцеркампфвагена PzKpfw II Ausf.С они добрались без происшествий. Наташа вызвалась осмотреть его со всех сторон, и вскоре ее гибкое тело юркнуло за корпус бронированного стального монстра, соблазнительно сверкнув упругими ягодицами. Вернулась она не с пустыми руками, а таща за ствол кампфвагенканона KwK 30 калибра 20мм. Прислонив его к корпусу панцеркампфвагена PzKpfw II Ausf.С, за которым они укрылись, она снова скользнула в ночь, вернувшись уже с самодельным четырехногим складным лафетом. Кэт удивленно осмотрела принесенные Наташей находки, и, велев ей жестом оставаться на месте направилась в сторону лежащей на земле башни панцеркампфвагена PzKpfw II Ausf.С.
      Вернулась она через минуту, одарив всех счастливой улыбкой. Села на мокрую и грязную землю и прислонившись спиной к холодной тевтонской панцеркампфвагеновской броне произнесла вполголоса:
      — Похоже что немцы проделали за нас нашу работу! Они демонтировали кампфвагенканон KwK 30 калибра 20мм и притащили самодельный орудийный станок для ее наземного использования. Я предполагаю, что они хотели использовать этот кампфвагенканон KwK 30 калибра 20мм во время очередной атаки, организовав засаду вблизи наших позиций. — Кэт посмотрела на сидящую рядом Наташу, и нежно положив свою ладонь на аккуратно стриженный русоволосый треугольник между ее ног, спросила — там еще что нибудь есть ценного — за корпусом панцеркампфвагена PzKpfw II Ausf.С?
      Наташа, зажмурив глаза от удовольствия, вызванного нежным поглаживанием гнезда ее страсти, чуть постанывая, произнесла:
      — Там еще ящики со снарядами, и какие-то бутылки и консервы.
      — Отлично! Правда придется сделать несколько ходок, чтобы забрать все, — и резким движением повалила Наташу на землю, впившись своими чувственными губами, в ее губы. Синтия посмотрела в глаза Саманте, и увидев в ее взгляде приглашение, впилась поцелуем в каштановый треугольник волос Саманты. От таких решительных действий новой подруги, Саманта испытала буквально взрыв страсти, и аккуратно повернув тело целующей ее Синтии, тут же перешла к позиции 69. По сразу же сбившемуся дыханию подруги и ее затяжным вздохам, Саманте стало ясно, что и она достигла цели своих ласк и взрыв наслаждения произойдет у них одновременно.
      После того, как накатило цунами божественного наслаждения девушки некоторое время лежали в изнеможении, подставив свои прекрасно-обворожительные тела струям прохладного дождя. Но излишняя прохлада стала давать о себе знать, и им пришлось вспомнить для чего они сюда пришли. С некоторой неохотой они поднялись на ноги и принялись за дело. В первую очередь решили отнести кампфвагенканон KwK 30 калибра 20мм со станком. Кэт с Наташей шли впереди неся камфвагенканон, а Саманта и Синтия шли следом. Глядя на изящную и обворожительную игру ягодичных мышц Кэт и Наташи, Саманта почувствовало, что на нее снова накатывает желание, что между ног у нее становится мокро от вожделения и страсти, и ей захотелось бросить орудийный станок, и навалившись на Кэт или Наташу сзади отдаться безудержной страсти. Чтобы хоть как-то побороть искушение, она отвела глаза в сторону, скосив их на Синтию, и тут же поймала ее затуманенный взгляд, полный такого же желания, что и у нее самой. Соски грудей Синтии набухли и призывно торчали от распиравшей девушку страсти, было видно, что каждый шаг ей дается с большим трудом.
      Как они дошли до первой линии траншей, Саманта не помнила. Единственное что осталось в памяти — испуганно-удивленные глаза Кэт, когда она резко развернула ее лицом к себе в траншее, и, впившись в ее губы своими, повалила на дно траншеи. Страсть ее была безумной, рядом стонали, обнявшись и переплетясь телами Наташа и Синтия, вулкан эмоций взорвался несколько раз, прежде чем Саманта почувствовала, что у нее нет более сил продолжать ласки. На удивленный вопрос Кэт:
      — Хм, подружка, мне понравилось и безумно понравилось, но что это на тебя накатило? Или, ты, взревновала, меня к Наташе?
      — Я думаю, любимая, что ты поймешь сама, когда во второй ходке пойдешь за мной и Синтией следом, — нашла в себе силы ответить Саманта, и увидев, что Кэт в удивлении скептически взбросила брови вверх, добавила — можешь не сомневаться, твоя страсть будет не менее сильной!
      Вторая ходка была для Саманты легче, чем первая — впереди не маячило ничего соблазнительного и вызывающего страсть, поэтому нести снаряды к кампфвагенканону KwK 30 калибра 20мм, было относительно легко. От этой легкости Саманта даже забыла, о своем пророчестве, сказанном Кэт, за что тут же и поплатилась, испытав немалый испуг от обезумевшего от страсти взгляда подруги. Похоже, что она несколько даже не оценила страстность натуры Кэт. Никогда за пять лет их совместной жизни она не испытывала такого накала страсти. Кэт, чуть не разорвала ее на части, кусая, царапая и, что есть силы сжимая ее тело. Когда бушевавший ураган страсти утих, они некоторое время молчали, прижавшись к друг другу и пытаясь унять сотрясавшую их тела дрожь. Потом Кэт хрипло произнесла:
      — Все оставшееся нужно унести за раз. Пойдем одной шеренгой, чтобы не соблазнять друг друга. — увидев кивок подруги, продолжила, — А сейчас давай встанем, я понимаю что тебе тяжело, но лучше раньше закончить и отдохнуть в теплом сухом блиндаже. Кстати, подумай, где нам взять еще два топчана. Впятером спать на двух будет слишком тесно.
      — Вшестером, — поправила Саманта, — Как только Валерия поправится… По крайней мере я думаю, что она если не переселиться к нам, то будет часто захаживать в гости.
      — Да, я тоже на это надеюсь. Ладно, хватит валяться. Последний рывок и мы дома.
      Как правильно предположила Кэт, немцы действительно решили использовать корпус уничтоженного панцеркампфвагена PzKpfw II Ausf.С для организации засады. Кроме орудия, которое они не успели установить на станке и снарядов, там же была небольшая маскировочная сеть, мясные консервы, шесть спальных мешков традиционно мышиного немецкого цвета, называемого фельдграу, половина ящика шнапса, шесть комплектов алюминиевой посуды, питьевой бачок и два траншейных перископа. Кроме этого девушки прихватили с собой снятый с танка пулемет MG-34 калибром 7,92 мм, и ремонтный комплект со стоящего неподалеку зондеркрафтфахрцойга Sd.Kfz.251/1. В принципе, если порыскать по обгоревшим остовам германских бронированных чудищ, то наверняка можно было бы найти еще что-нибудь стоящее, но сил на поиски уже не было. Поэтому Кэт предложила провести повторную вылазку завтрашней ночью, с поправкой на уточненный прогноз синоптиков — если дождя послезавтра не пообещают, то лучше не рисковать, так как судя по наличию спальных мешков, немецкая засада должна была занять свои места в ночь перед атакой.
      Саманта, уставшая, стояла под струями воды, надеясь, что усталость ее подруг даст возможность принять душ очень быстро, однако вскоре поняла, что ее надежды тщетны — нежные поцелуи Наташи, не оставили сомнений в намерениях девушки и противостоять ее ласкам Саманта не стала, тем более, что все у них было очень спокойно и очень нежно.
      Когда, приведя себя в порядок они вернулись к блиндажу, то обнаружили у его двери четыре топчана, которые они с расчетом на отсутствующую Валерию, запросили в хозяйственной службе. Сразу же возникла проблема, о которой они и не подозревали — в блиндаже стало очень тесно. Делать второй верхний ярус они не хотели, а имеемого сейчас пространства с трудом хватало, чтобы, не мешая друг другу раздеться. Впрочем, после некоторых размышлений, один из топчанов решили использовать как стол, что высвобождало определенную часть пространства. Разбираться с трофеями и монтажом кампфвагенканона KwK 30 калибра 20мм на трофейном зондеркрафтфахрцойге Sd.Kfz.251/1 решили утром, сразу после завтрака. Синтию и Наташу как и планировала Кэт собирались привлечь к тренировкам пополнения. Сил на бурные проявления страсти после изматывающего и насыщенного событиями дня уже не осталось, поэтому немного поворочавшись пять гибких стройных тел прижались поплотнее друг к другу и заснули, мечтая о завтрашних планах.
      Но им, увы, не суждено было сбыться. На рассвете за полчаса до завтрака в дверь блиндажа настойчиво и требовательно забарабанили. Невыспавшаяся и злая спросонья Кэт, чертыхаясь открыла дверь намереваясь высказать все что она думает по поводу столь бесцеремонного нарушения установленного командиром части распорядка дня и обмерла.
      Рядом с Сарой Мазелевич, стоявшей дежурной по бригаде, стояло двое холеных розовощеких мужчин в военной форме и с нарукавными повязками "военная полиция". Старший, с большим, свисающим животом, был в чине генерал-майора, а младший (с животом поменьше) был в чине полковника. От их бесцеремонного и похотливо-вожделенного взгляда у Кэт все внутри похолодело, и она инстинктивно сжала колени, прикрыв ладонями груди, и треугольник волос внизу. Побледневшая Сара Мазелевич виновато произнесла:
      — Господа офицеры из военной полиции прибыли за тобой и Самантой. Вас обвиняют в нарушении устава при отражении атаки зондеркрафтфахрцойгов артиллерийским огнем. Они доставят Вас в Манчестер, в штаб вооруженных сил Англии, где состоится заседание военного суда по разбору вашего проступка.

Глава 5

      Дорога до Манчестера заняла два часа. Всю дорогу Кэт и Саманта молчали, поскольку разговаривать о чем либо в присутствии офицеров военной полиции было опасно. Везли их в специальном тюремном бронеавтомобиле "Биверетт"-МП ("Beaverette"-МР), переоборудованном из бронеавтомобиля марки «Beaverette», который в свою очередь, преоборудовался из легкового автомобиля "Хамбер Суперснайп", на котором на деревянных каркасах монтировались корпус из листов котельного железа толщиной 9 мм. Лобовые листы усиливались дубовыми досками толщиной до 76 мм. Вооружен он был 7,7мм пулеметом марки «Брен». От серийного «Биверетта» "Бивереттт" МП отличался тем, что задняя часть салона была отгорожена стальной решеткой, и вместо стандартного гражданского сидения была оборудована деревянной скамьей для арестантов.
      Всю дорогу Саманту и Кэт мучили одни и те же вопросы. Для их временного ареста и доставки в Манчестер был снаряжен целый отряд во главе с генерал-майором. Помимо "Биверетта"-МП, на котором они ехали, в отряд по их аресту входили шесть бронеавтомобилей «Моррис», изготовленных на Королевском Арсенале в Вулвиче на базе широко распространенного в английской армии 0,75-т заднеприводного грузового автомобиля "Моррис коммершиал", четыре бронеавтомобиля «Дорчестер» изготовленных на шасси "Моррис коммершиал" CS 8 с колесной формулой 4x2, с взводом военной полиции на борту, и три танка «Виккерс» Mk II А2Е2 вооруженных 47 мм пушками QFSA и 7,7мм пулеметами «Виккерс». И это для того, чтобы арестовать двух рядовых! (Единственное офицерское звание в их бригаде имела только полковник Валерия Коллингвуд, все остальные считались рядовыми, так как 14-я добровольческая бригада, будучи добровольческим соединением, не являлась армейским подразделением и проходила по официальным документам, как добровольное вспомогательное формирование. Это облегчало нагрузку на бюджет, так как нормы довольствия для вспомогательных формирований были гораздо ниже, чем для регулярной армии).
      И при этом, правительство Черчилля вопит о том, что армии не хватает вооружения и войск для отражения германской агрессии! Через зарешеченные бронестекла, Саманта и Кэт изумленно взирали на то, как расставленные через равные промежутки солдаты нескольких пехотных батальонов, занимались стрижкой травы на лужайках, придавая лужайкам классический английский вид. Чем ближе они подъезжали к Манчестеру, тем чаще им встречались люди в военной форме, и тем круглее и лощенее были их лица, и тем роскошнее было их обмундирование. А оружие! Батареи зенитных орудий всяческих калибров стояли уже на подступах к Манчестеру, и по мере приближения их становилось все больше, а на одном из перекрестков они обогнали спешащую к городу со стороны фронта длинную колону грузовиков, тащивших на буксирах новенькие артиллерийские орудия. Губы Саманты не успевали нашептывать названия артсистем, а орудия все мелькали и мелькали перед ее глазами. А вон и колонна танков аккуратно выстроилась на окраине города. Не меньше сотни! И почти все пушечные "Матильды"!
      А у генерала, который их конвоирует форма из дорогущего кашемира высших сортов, а рукава рубашки судя по блеску ткани — шелковые или атласные. И сапоги, Саманта критически оглядела то, что одето на ее ноги и сравнила с обувью своих конвоиров и ей стало больно и обидно. Ну пускай они в высоких чинах, но солдаты которых она видела — все одеты с иголочки, и не в какое-то побитое молью старье времен первой мировой, полученное от американцев по ленд-лизу, а в новую, удобную и практичную форму. Почему так? Почему армия здесь, а на фронте в окопах сидят добровольцы? Она бросила взгляд на подругу и поняла, что ее мучают точно такие же вопросы.
      Манчестер, в который везли их с Кэт, был вторым по населению городом в Англии, в графстве Ланкастер, в холмистой равнине, на берегах рек Ируэлль, Медлок, Эрк и Тиб. Улицы города в центре традиционно для Англии неправильные и узкие, на окраинах планировка более рациональная и правильная. Из достопримечательностей города Саманта вспомнила: кафедральный собор XIV в., биржу в греческом стиле, грандиозную ратушу в готическом стиле; зал свободной торговли, вмещающий 6000 человек; памятники Кромвелю, Ватту, Веллингтону, Роберту Пилю, принцу Альберту, Ричарду Кобдену. коллегию Читам (основанную в 1651 г.) — бесплатное училище для мальчиков, с библиотекой в 40000 томов, Манчестерский художественный музей, Городскую художественную галерею. Манчестер — важнейший в мире центр хлопчатобумажной промышленности и белье, которое носила она и Кэт, было пошито именно в нем.
      Шум работающего четырехцилиндрового карбюраторного рядного двигателя жидкостного охлаждения «Стандарт» с рабочим объемом 1778 см3, развивавшего мощность 35,3 кВт (48 л. с.) действовал убаюкивающее. В сочетании с подвеской на листовых рессорах и колесами с шинами 9 00—13 неудержимо клонило ко сну. Дождь, который барабанил по брезентовой крыше бронеавтомобиля, усугублял данное желание. В конце концов, Саманта устала бороться и погрузилась в дрему, положив голову на плечо Кэт. Это помешало рассмотреть наяву достопримечательности города, о которых она читала в справочниках. Пробуждение было внезапным и неприятным. Их завезли во внутренний двор какого-то старого (судя по потемневшей кладке) большого здания, где-то в центре города. Не дав окончательно проснуться их вместе с Кэт повели под конвоем внутрь здания. После некоторого блуждания по узким коридорам они очутились перед дверью, обитой железом. Визг несмазанных дверных петель саданул по не проснувшемуся окончательно организму. Саманту и Кэт втолкнули во внутрь и приказали ждать.
      Помещение было небольшое, размером два на два ярда. Вверху под низким потолком на стене напротив двери виднелось небольшое зарешеченное окошко. Саманта, сама не зная почему прикинула, что если убрать решетку с окна, то через него вполне можно протиснуться и выбраться наружу. Однако как справиться с с четырьмя железными прутьями толщиной в дюйм она не представляла. Да и не дадут им столько времени. Она уселась на деревянный топчан из неструганных досок рядом с Кэт и спросила:
      — Как ты думаешь скоро ли нас вызовут?
      Кэт пожала плечами и ответила:
      — Не знаю, но начало мне абсолютно не нравится. Посылать танковую роту с генералом во главе для ареста двух добровольцев — это дикость! А солдаты подстригающие лужайки? Можно подумать, что на войне нет никаких других занятий для армии кроме подстригания лужаек. Такое впечатление, что все вокруг с ума посходили, и единственные нормальные люди остались там, в окопах! Я не понимаю, почему в тылу больше войск, чем на передовой. Кто и с кем воюет? И за что? Складывается впечатление, что наш премьер Уинни Черчилль, посылает на передовую тех, кто не соответствует расовой теории Гитлера, тех, кто считается у арийцев неполноценными людьми — недочеловеками. Может, я слишком пессимистична, но это похоже на какое-то предательство. — Кэт забросила ноги на топчан, и обхватив колени руками прижалась к ним подбородком. — Бред какой-то! Может нас давно убило и мы находимся в аду? Ведь того, что мы увидели, не может быть на самом деле! Это противоречит здравому смыслу!
      — Знаешь, а этому генералу, который нас вез сюда, явно не хватает кружевного воротничка и манжетов — грустно усмехнулась Саманта, — И еще шелковых чулков с подвязками.
      — И маникюра! Нет, ты действительно права, это какой-то сумасшедший карнавал! Такое впечатление, что у людей, которые это все организовали, какие-то проблемы в области их взаимоотношений с женщинами, и эти проблемы они традиционно пытаются решить совершенно идиотским способом, и традиционно в области никоим образом не связанной с вопросом взаимоотношения полов. У них что, повальная импотенция, или начитавшись Фрейда, они комплексуют по поводу размеров своих органов.
      — Что еще раз подтверждает, что гетеросексизм в его социально-исторической функции предназначен для поддержания незыблемости половой стратификации, основанной на мужской гегемонии и господстве. И, что обязательная, принудительная гетеросексуальность защищает институт брака и патриархальных отношений; женщины для нее — существа второго сорта, главная функция которых — деторождение и сексуальное обслуживание мужчин.
      — Наверное, неудачи в военной сфере — то, что они не смогли предотвратить вторжение Гитлера на нашу землю, вызвали у них комплекс неполноценности личности, который отразился в виде комплекса вины перед женщинами. Им померещилось, что в глаза женщин они не являются бравыми парнями, после поражений на фронте, и чтобы восстановить свой прежний статус они вместо военных действий занялись рекламой новенькой роскошной военной формы в тылу. Дескать, не бойтесь, мы с Вами, мы Вас защитим, смотрите, как нас много! Правда, это только одна сторона медали. Мне, почему-то кажется, что речь идет не только об установлении утраченного доверия со стороны женщин, но и предательстве. Может быть не ко всей Англии, но по отношению к тем, кто живет жизнью, отличающейся от общепринятой и зачастую осуждаемой обществом. Хотя возможно я слишком эгоистична, и во всех действиях окружающих вижу стремление помешать нашим с тобой отношениям.
      — Кэт! Может, обсудим нашу линию защиты на суде?
      — Ты думаешь стоит? Твои аргументы и доводы мне ясны и я их хорошо помню. Будем строго их придерживаться. Возможно, это нам поможет. Во всяком случае, других вариантов я не вижу.
      — Я тоже. Господи, как долго тянется время! Они что, специально нас мучают?
      — Не знаю, может, там кому-то тоже устраивают разбор полетов прямо сейчас, и нам придется ждать своей очереди, а может и специально тянут время, чтобы психологически на нас воздействовать.
      Кэт, осмотрела с тоской голые оштукатуренные стены камеры, и добавила:
      — Может, вздремнем в ожидании? Чем дурацкими мыслями себя изводить?
      Саманта кивнула, и легла на топчан, Кэт пристроилась сбоку, приобняв Саманту за грудь. Сон пришел очень быстро — сказалась усталость и напряжение от длительного пребывания на передовой.
      Скрип несмазанных петель заставил их вскочить. Протирая глаза Саманта увидела, что на пороге камеры стоят двое офицеров военной полиции в чине полковника. У одного из них китель был пошит из неуставного материала — бархата, а из под его рукавов выглядывали шелковые кружевные рукава рубашки. Саманта фыркнула, и мысленно произнесла: "Хорошо хоть ногти не накрасили". В коридоре также топталось отделение солдат конвоя, одетых в кашемировые мундиры и лакированные щегольские сапоги на каучуковой подошве. Вооружены они были винтовками «Ли-Энфилд» калибра 7,7 мм, с примкнутыми штыками и оптическими прицелами, при виде которых Саманта аж подпрыгнула. У них в бригаде всего два оптических прицела, а тут — целых десять! И зачем? Чтобы метко колоть штыком?
      Их долго водили по коридорам и лестницам, пока, наконец они не оказались перед огромной двустворчатой деревянной дверью, изготовленной из дубовых досок толщиной четыре дюйма, и обитой для прочности полосами из низкоуглеродистого железа. Там им приказали ждать. И Саманта принялась осматривать помещение, в котором они оказались. Судя по высоте потолка составлявшей не менее шести ярдов, находящееся за дверями помещение должно было быть огромным. Единственное окно справа было стрельчатой формы — либо дань старине, либо, что подтверждали дубовые двери, здание действительно старое. Ждали они не долго — двери приоткрылась, и какой-то странный тип в черной атласной мантии с вышивкой и средневековом парике, что-то шепнул одному из полковников. Им приказали следовать во внутрь.
      Первым впечатлением Саманты, очутившейся в огромном зале, был устойчивый запах опиумного дыма. Зал вмещал не менее шести тысяч человек, и она предположила, что они находятся в знаменитом торговом Зале Манчестера. Весь зал был заставлен креслами, в которых сидели люди в военной форме — большинство из них было в чинах подполковника и выше. Многие курили, и по всей видимости очень многие курили опиум вместо табака. Около одной из стен зала был помост высотой около ярда, на котором стоял стол и семь деревянных кресел, изготовленных из канадского клена, высоченные спинки и подлокотники которых были покрыты затейливой резьбой. Все семь кресел были заняты пожилыми мужчинами весьма упитанной комплекции, одетыми в такие же атласные мантии и такие же дурацкие парики. Сбоку на помосте стоял стол поменьше, за которым двое мужчин помоложе что-то записывали. Рядом с помостом, у стены стояла огромная клетка из железных прутьев диаметром не менее полутора дюймов, внутри которой была установлена деревянная скамья без спинки. Скамья была привинчена к полу как минимум восемью болтами диаметром не менее дюйма.
      Именно к этой клетке и отвел их конвой. Она запиралась снаружи на большой висячий замок, весящий по прикидкам Саманты не меньше десяти фунтов. После того, как они с Кэт оказались внутри, один из сидящих за большим столом три раза стукнул деревянным молотком, изготовленным из мореного пробкового дуба, и в зале довольно быстро установилась тишина, после чего владелец молотка противным скрипучим голосом произнес:
      — Попрошу всех встать! Суд идет!
      Раздался шум передвигаемых кресел, и все присутствующие в зале встали.
      — Слушается дело "Командование сухопутных сил против добровольцев Саманты Брукс и Екатерины Вульф". Попрошу всех сесть!
      — Суд в сборе и приступает к заседанию, — нарушил тишину скрипучий голос. Взгляд председательствующего упал на лежащие перед ним документы. — Настоящий трибунал созван в соответствии с правилами и предписаниями, установленными Военным Кодексом и Уложением о военных судах, и действует от имени, по указанию и властью, данной ей Ее Величеством Королевой, дабы рассмотреть обвинения, выдвинутые против добровольцев Саманты Брукс и Екатерины Вульф Вебер, добровольцев 14-й лондонской пехотной бригады, в связи с действиями означенных добровольцев во время боя с силами неприятеля, имевшего место на боевых позициях, занимаемых вышепоименованным подразделением.
      — Подсудимые, встаньте, — продолжил судья. Кэт и Саманта встали.
      — Добровольцы Брукс и Вебер, — продолжил председательствующий, — данный состав суда рассмотрит обвинения, предъявляемые вам по следующим пунктам. Пункт первый состоит в том, что в минувшую субботу, во время боя вы нарушили статью Сорок Седьмую Боевого устава пехоты, а также главу №1 Положения о применении 47-мм пушек Виккерса, самостоятельно изменив установленную данными документами схему ведения огня и поставив тем самым личный состав 14-й бригады в тяжелую ситуацию.
      Пункт второй: прямым следствием действий перечисленных в пункте первом, явился также повышенный суточный расход боеприпасов, установленных и регламентирующихся статьей Пятьдесят Первой Боевого устава пехоты и статьей 34-й главы 2-й Положения о применении 47-мм пушек Виккерса.
      Пункт третий: Вы обвиняетесь в незаконном присвоении собственности Ее величества — зондеркрафтфахрцойга Sd.Kfz.251/1, оставленного противником на землях, принадлежащих ее Величеству.
      Когда председательствующий, а это, как впоследствии узнали Кэт и Саманта, был генерал Окинлек, обладающий ростом чуть меньше шести футов, дочитал обвинения до конца, Саманта и Кэт побледнели, как мел. Они с трудом сдерживал дрожь в коленях, желудоки их сжался в ком, сердце бешено колотилось, и силы ему придавала лишь любовь друг к другу, поэтому они не сговариваясь нежно взяли друг друга за руки, чтобы поддержать в трудную минуту. Со стороны все, что происходило в зале, могло показаться смешным театром абсурда. Но только со стороны. Все сидящие в зале воспринимали все это очень серьезно, и относились к происходящему с трепетным благоговением, нервно прикладываясь к опиумным трубкам.
      — Добровольцы Брукс и Вебер, — спокойным и глубоким голосом сказал генерал Окинлек. — Вы слышали обвинение. Признаете ли вы себя виновным полностью или частично, по всем пунктам или по некоторым из них?
      — Нет, милорд. Невиновны по всем пунктам. — в один голос сказали девушки.
      — Ваше заявление принято и занесено в протокол. Подсудимые, можете сесть.
      Саманта вместе с подругой опустились на сиденье, не разжимая своих рук, их начала колотить нервная дрожь, с которой они не могли справиться. Окинлек кивнул представителю обвинения. Прокурор встал.
      — Лорды и леди, члены высокого суда, — официально возгласила он, — в намерения обвинения входит доказать тот факт, что подсудимые действительно совершили деяния, перечисленные в трех пунктах зачитанного заключения. В дальнейшем обвинение постарается продемонстрировать неопровержимые доказательства их преступления. На этом вступительное заявление со стороны обвинения завершается.
      Генерал Окинлек обвел взглядом всех сидящих в зале и произнес:
      Суд считает необходимым напомнить всем присутствующим, что в силу презумпции невиновности подсудимые не считаются преступниками, пока и если обоснованность обвинений по каждому из оглашенных пунктов в отдельности не будет признана большинством членов трибунала. Однако в силу военного, а не гражданского характера настоящего суда его члены не являются обычными судьями с гражданской точки зрения, ибо закон предоставляет им более широкие полномочия в области оценки доводов обвинения и защиты. Хочу также напомнить основные принципы Британского правосудия:
      Принцип законности, который вытекает из положений Конституции Великобритании: никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом. Кроме того, принцип законности проявляется в том, что лицо может быть осуждено только за то совершенное им деяние, которое содержит в себе состав преступления, предусмотренный уголовным законом. Далее, принцип законности требует применения к нему только того наказания, которое предусмотрено уголовным законом за это преступление. И, наконец, освободить от уголовной ответственности (наказания) можно только при наличии оснований и условий, указанных в законе.
      Принцип равенства граждан перед уголовным законом. Преступник подлежит уголовной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Возможно только одно основание уголовной ответственности — наличие в совершенном деянии признаков конкретного состава преступления. Ко всем лицам, совершившим одинаковое преступление, должен применяться один уголовный закон. Вместе с тем равенству всех перед уголовным законом должно предшествовать социальное равенство.
      Принцип неотвратимости уголовной ответственности заключается в том, что лицо, совершившее преступление, подлежит наказанию в уголовно-правовом порядке. Под последним следует понимать и своевременное привлечение преступника к ответственности, и то, что перед уголовным законом ни у кого не должно быть привилегий. Коль совершено преступление, то виновный должен понести справедливое наказание независимо ни от каких обстоятельств и каждый, кто совершит преступление, должен понимать, что справедливая и суровая кара для него неминуема.
      Принцип личной ответственности находит свое выражение в том, что лицо отвечает лишь за то, что оно совершило (сотворило), причем действие этого принципа не противоречит уголовной ответственности при соучастии, при наличии которого все виновные несут уголовную ответственность за совместно и согласованно совершенное преступление «солидарно». Уголовную ответственность может нести только физическое лицо.
      Принцип виновной ответственности подразумевает, что человек отвечает только за деяние и его последствия, причиненные им умышленно либо по неосторожности.
      В конце речи голос генерала Окинлека скрипел не хуже несмазанных дверных петель. Переведя дух, после столь пространной речи он произнес, обратясь к прокурору:
      — Обвинению предоставляется право пригласить первого свидетеля.
      — Благодарю, милорд. — Генерал-майор Сибериан Арроуз, поправил парик на голове, выровняв его среднюю буклю длиной четыре и диаметром один дюйм (В английском законодательстве было принято применять два вида париков — военные носили парики с буклями в четыре дюйма длиной и один дюйм в диаметре, в гражданские носили парики с буклями меньшей длины — три дюйма, и такого же диаметра. Для изготовления париков применялись, хранившиеся на складах Тауэра, скальпы индейцев, массово истреблявшихся американскими колонистами в восемнадцатом и девятнадцатом веке. Мода на парики из скальпов индейцев, которая тогда бытовала в Европе, затронула и консервативные британские судебные органы, закупившие оптовую партию скальпов для внутренних нужд. Нужно заметить, что данная европейская мода стоила жизни шестидесяти или семидесяти миллионам индейцев, которых истребляли колонисты для добывания их скальпов. Чтобы вычеркнуть из памяти человечества данную позорную страницу, ассоциация англоязычных писателей, возглавляемых Фенимором Купером, по заказу правительств САСШ и Англии выпустила серию художественно-приключенческих романов, где обычай снимать скальпы приписали не колонистам, а истребленным индейцам.) по центру лба, встал из-за кресла и изрек:
      — С дозволения суда обвинение вызывает первого свидетеля, жителя деревни Виллафиш, расположенной в одной мили от происходивших событий, пастуха сэра Сталла Керра.
      Саманта услышала, как Кэт заскрежетала зубами. И ей была понятна реакция подруги. Никакой деревни Виллафиш рядом с позициями бригады не было. Ближайшая деревня находилась в десяти милях от места вчерашнего боя. Обвинение в их адрес построено на ложных показаниях. Хотя… Она слышала от Валерии, что немцы очень любят использовать так называемую "пятую колонну" в стане противника. Если у них не получается одолеть противника силой, и какая-то из частей оказывает упорное сопротивление, то они через коллаборционистов начинают втыкать данному подразделению палки в колеса, вплоть до того, что боеспособную часть, причинившую вред вермахту отводят в тыл и расформировывают, причем зачастую это делается внезапно, и образовавшуюся на фронте брешь не успевают заполнить. Валерия также говорила, что благодаря этому германская армия очень быстро сумела разгромить армию французов, уступая ей в численности и качестве вооружения. Если так, то вполне вероятно, что этот свидетель — Сталл Керр инструктировался непосредственно фашистскими генералами и является фашистом. Она наблюдала, как в зал вошел неряшливо одетый человек, в возрасте около сорока лет, с поблескивающей от пота обширной лысиной, и маленькими глубоко посаженными суетливо-поросячими глазками.
      — Итак, достопочтимый сэр Сталл Керр, что Вы можете сообщить высокому суду о тех событиях рядом с деревней Виллафиш, свидетелем которых вы стали? — задал вопрос генерал Окинлек.
      Глазки достопочтимого сэра Сталла Керра суетливо забегали, и он начал пространный рассказ о том, что выпасал коров на лужайке перед позициями 14-й Лондонской пехотной бригады, когда немцы пошли в атаку. Что спрятавшись за корпус уничтоженного панцеркампфвагена, он стал свидетелем боя бригады. Достопочтимый сэр Сталл Керр, очень подробно и грамотно рассказал о событиях того боя, сыпал техническими подробностями формулами, привел несколько вычерченных схем, где отражались ключевые моменты боя, помимо прочего у него оказывается случайно с собой оказались фотоаппарат и кинокамера, и к устным показаниям ценного свидетеля были приобщены любезно предоставленные кинофотоматериалы очень высокого профессионального качества.
      Саманта даже задохнулась от возмущения, когда с помощью кинопроектора «Лондондерри-37» и слайдопроектора «Ковентригарден» 2АЕ4 вместе со всеми просмотрела представленные «доказательства». Плевать, что на них, и она и Кэт были засняты в неглиже, в том момент, когда они шли угонять брошенный зондеркрафтфахрцойг Sd.Kfz.251/1. На данном этапе этот пикантный момент к делу не относился, хотя Саманта была весьма удовлетворена, увидев себя со стороны в движении и без одежды — теперь она знала, какое впечатление производит ее гибкое и стройное тело на подруг. Саманту, как и Кэт возмутило то, что и киносъемка и фотосъемка велась из боевых порядков германской пехоты! Кино и фотооператор ехал в одном из зондеркрафтфахрцойгов атаковавших их позиции! То есть данные материалы принадлежали вермахту. После того, как суд принял их в качестве доказательства, Саманту снова стали терзать нехорошие предчувствия, что от ее слов и слов Кэт уже ничего не зависит, и приговор по их делу вынесен заранее. Ее затрясло, и она почувствовала, что начинает терять последние остатки самообладания.
      — Итак, — нарушил размышления Саманты, скрипучий голос генерала Окинлека. — Мы все ознакомлены с показаниями достопочтимого сэра Сталла Керра, которые были весьма подробны и убедительны. Я думаю, что нет необходимости вызывать дополнительных свидетелей, и предлагаю заслушать обвиняемых!
      Саманта и Кэт встали. Кэт, почувствовав, что некоторую растерянность подруги, несколько раз несильно сжала ее ладонь, давая понять, что отвечать на вопросы суда будет она, равно как и примет на себя авторство и ответственность за принятое во время боя решение. Так ее подруга и сделала. Саманта помнила этот эпизод отрывками — видимо ее организм, чтобы защитить психику от чрезмерных переживаний включил механизм частичного стирания памяти. Все было как в тумане. В голове шумело, и она начала болеть от висящего клубами табачного и опиумного дыма. Звонко звучал голос Кэт, которая сыпала номерами параграфов и статей документов, названиями дел, могущих послужить в качестве прецедента. В дело пошло все — и сравнение площади опорной поверхности колес и гусениц зондеркрафтфахрцойга, и факт того, что упомянутый зондеркрафтфахрцойг не обладает способностью держаться на водной поверхности, а поэтому не может считаться плавательным средством, и поэтому не попадает под действие закона Ее Величества, о выброшенных на побережье предметах, и многое другое.
      По мере выступления Кэт лица генерала Окинлека, и генерал-майора Сибериана Арроуза мрачнели. Все статьи обвинения развалились буквально на глазах, и сидящие в зале офицеры стали о чем-то роптать. Внезапно лицо Окинлека озарилось светом. Он поднялся и прервав выступление Кэт, задал вопрос:
      — Разумеется, доброволец Вульф, вы вольны интерпретировать законы старой доброй Англии по своему усмотрению, отдавая себе отчет в последствиях воздействия своих слов на наше решение, однако мы не можем позволить этим соображениям, вызванными Вашими словами, повлиять на наше восприятие имеющихся улик. Необходимость выступить с данным предостережением диктуется ответственностью, возложенной на меня как на председательствующего. Это понятно?
      Кэт кивнула, и громко сказала:
      — Я готова повторить все сказанное ранее и не намерена отказываться от своих слов.
      — Я тоже готова поставить согласительную, нотариально заверенную подпись под показаниями добровольца Екатерины Вульф. — уверенно произнесла Саманта.
      Генерал Окинлек, сдвинул парик на затылок и зловеще усмехнулся.
      — Вы конечно очень умны доброволец Екатерина Вульф, и доброволец Саманта Брукс. И ваши слова бесспорно опровергают свидетельские показания достопочтимого сэра Сталла Керра. Однако я не зря дал Вам возможность отказаться от Ваших показаний, которую Вы не использовали. Вы слишком умны. Дьявольски умны. Но вы забыли о том, что английская система правосудия основана на системе прецедентов. И проявление вами неженского ума, позволяет выдвинуть против Вас другое обвинение!
      Саманта смотрела в счастливое лицо генерала и недоумевала, Кэт судя по широко раскрытым глазам и приоткрытому рту — тоже. Значит они выиграли данное дело? Но тогда о каком обвинении идет речь?
      — Ваша честь, — с недоумением произнесла Саманта, — о каком новом обвинении Вы говорите?
      Окинлек усмехнулся, и напустив на себя важности изрек:
      — В главе 20-й книги Левит сказано: "Тот мужчина или та женщина, в которых пребывал пифонический или прорицательский дух, должны быть умерщвлены" (пифонами, как известно, называются те, через которых демон производит изумительные явления).
      — Что?? - одновременно изумленно выкрикнули подруги.
      — Проявленный Вами ум во время следствия не свойственен для женщин, и у меня есть все основания считать, что Вы ведьмы и Вашими устами говорит дьявол! А Божественное право предписывает во многих местах не только избегать ведьм, но и умерщвлять их. Оно не предписывало бы таких наказаний, если бы ведьмы не были пособницами демонов при совершении действительных колдовских проступков. Ведь умерщвление тела обусловлено лишь телесным тяжким грехом, тогда как смерть духа может происходить вследствие наваждения или через искушение. Это мнение святого Фомы (2, dist, 7) по вопросу о том, считать ли грехом пользование услугами демонов. Второзаконие (18) предписывает умерщвлять всех колдунов и заклинателей. Известно, что среди верующих, коих в данном зале большинство, дьявол пользуется по преимуществу услугами ведьм для уловления душ. Августин в книге "О природе демонов" указывает признак, на основании которого можно выявить демона или ведьму — они сильны природною остротою ума! Именно это вы и продемонстрировали присутствующим.
      Кроме того, разгуливая без всякого христианского стыда совершенно нагие, что все присутствующие видели на показанной кинопленке, вы вводили в греховный соблазн благочестивых христианских девушек из 14-й Лондонской пехотной бригады. Вы склоняли их к противоестественному непотребству, вместо того, чтобы громить врага оружием, которое Вам доверила старая добрая Англия, — речь Окинлека прервали выкрики шести тысяч офицеров сидящих в зале, которые полностью разделяли мнение генерала. — Мы все видели, как вы лежали на спине оголенные ниже пупка и, придав членам соответствующее непотребству положение, двигали бедрами и голенями, и как в конце этого дьявольского акта от вас поднимался в воздух совершенно черный пар, высотой в человеческий рост; что случается очень редко, и говорит о вашей значительной колдовской силе, и стремлении содействовать нравственному падению святых девственниц и вдов. В кн. Товита VI говорится: "Кто предается сладострастию — тем овладевает дьявол". И ваша бесстыдная публичная похоть — тому подтверждение.
      А поэтому, мы переходим от военного к религиозному процессу, в котором в соответствии с "Extra de verbsig n." должно быть сокращенное делопроизводство, и совершенно не обязательно наличие обвинительного акта. Ежели обвиняемые все отрицают, то я имею право принять во внимание следующее: вашу испорченность и отсутствие христианского целомудрия и святости. Согласно канону "Ad abolendam, ј praesenti, de haeret", обвиняемая в колдовстве осуждается и без признания ею своей вины. Бернард в ординарной глоссе к канону "Ad abolendam, ј praesenti" утверждает, что для доказательства вины необходимо одно из трех: 1) Очевидность проступка. Так например, открытая проповедь ереси, открытая угроза: "Ты больше не выздоровеешь", после которой наступила порча. 2) Закономерные доказательства свидетелей. 3) Личное признание вины.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6